Глава 1

Несмотря на то что Джейсона Ройала в молодые годы многие из первых поселенцев на границе графства Орегон считали отчаянным сорвиголовой, которому суждено было встретить преждевременную и насильственную смерть, сам он только подсмеивался над их мрачными пророчествами и старался всей своей жизнью доказать их ошибочность. Славившийся своим высоким ростом и прекрасным телосложением, с блестящими черными кудрями и серыми глазами, в которых так часто сверкал лукавый огонек, он обладал явной физической силой, отбивавшей у большинства охоту становиться у него на пути, а тем немногим глупцам, которые все же решались на это, очень скоро приходилось пожалеть о своем поступке.

– Думаю, на сегодня с нас хватит, Клейтон. Я уже потерял счет молодым женщинам, с которыми мы проводили собеседование, но каждая новая претендентка казалась мне еще менее привлекательной и куда менее умной, чем ее предшественницы.

Клейтон Хорн в ответ только усмехнулся. Встав из-за стола, он собрал анкеты и сложил их в аккуратную стопку.

– Не будь таким придирчивым, Джейсон. Ты же знаешь, что те мужчины, которые согласились оплатить их переезд в Орегон, точно так же не выделяются среди прочих ни внешностью, ни дарованиями. К тому же они так нуждаются в женах, что наверняка те юные леди, которых мы отобрали, покажутся им сказочными красавицами.

Бросив взгляд на свое отражение в зеркале над туалетным столиком, Джейсон остановился, чтобы поправить галстук. Он чувствовал себя неловко в новом сером костюме, который ему пришлось надеть по настоянию Клейтона, однако вынужден был придерживаться формальностей в том, что касалось внешнего вида, чтобы произвести должное впечатление на жительниц Канзас-Сити, не говоря уже о тех женщинах, которые изъявили желание выйти замуж за совершенно незнакомых им людей, ожидавших их на другом конце Орегонской тропы.

По мере того как Соединенные Штаты росли, жителям отдаленных поселений на границе все чаще приходилось прибегать к помощи брачных объявлений в газетах, выходивших в крупных городах, так что едва ли это предприятие можно было считать их личной затеей. Джейсон вначале только рассмеялся, когда его старший товарищ предложил ему совместными усилиями доставить в Орегон невест для их клиентов, добавив, что если замысел увенчается успехом, то с каждым последующим караваном, возглавляемым Джейсоном, число прибывающих женщин будет расти и все желающие переселенцы обзаведутся женами. Джейсон счел его идею чистой воды безрассудством, поскольку путешествие по Орегонской тропе было чрезвычайно долгим и утомительным, а для молодых женщин, на его взгляд, и вовсе нежелательным. Однако предложение Клейтона получило такой восторженный прием со стороны холостяков, к которым они обращались, что ему в конце концов удалось убедить Джейсона по крайней мере попытаться.

Внезапно их беседу прервал робкий стук в дверь. Клейтон, сидевший ближе к двери, поднялся, чтобы открыть. Как он и предполагал, перед ним стояла еще одна претендентка. Решив, что на сегодня с них уже хватит, он произнес:

– Добрый день, дорогая леди. Мое имя – Клейтон Хорн, и я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы откликнулись на наше объявление. Однако, к сожалению, все двадцать мест уже заняты. Возможно, вам стоит обратиться к нам следующей весной.

Несмотря на пессимизм Джейсона, Клейтон был уверен в том, что скоро они будут буквально завалены просьбами о доставке невест и предстоящее им путешествие будет лишь первым в ряду множества других.

– У меня в руках ваше объявление, сэр, и там ясно сказано, что собеседования будут проводиться сегодня с десяти утра до шести часов пополудни. Сейчас еще нет шести.

Джейсон поднял глаза, заинтригованный как чуть хрипловатым голосом незнакомки, так и ее настойчивостью. Коренастая фигура Клейтона загораживала ему вид, поэтому он мог разглядеть только верх ее шляпы и подол платья – и то, и другое было черного цвета, такого же черного, как безлунная ночь где-нибудь в прерии. К невольному восхищению ее смелостью прибавилось едва сдерживаемое любопытство, которое и побудило его вмешаться в разговор.

– Должно быть, твои часы неправильно идут, Клейтон. На моих лишь без четверти шесть, и у нас более чем достаточно времени, чтобы переговорить с мисс… Простите, как ваше имя?

– Мисс Макларен, Габриель Макларен, – ответила девушка с радостной улыбкой, испытывая видимое облегчение от того, что ей в конце концов не указали на дверь.

Джейсон старался ничем не проявлять своего интереса, но, даже сознавая, что его взгляд, прикованный к незнакомке, был, пожалуй, слишком уж пристальным, он ничего не мог с собой поделать. Габриель Макларен определенно была самой красивой женщиной из всех, которых ему когда-либо случалось видеть. Она казалась довольно высокой, хотя и хрупкой на вид, и даже траурное платье не могло скрыть ее великолепной фигуры. Ее кожа была на удивление белой, почти прозрачной, и такой безупречной чистоты, что ее можно было сравнить только с самым лучшим фарфором. Длинные волосы, которые она носила распущенными под своей бархатной шляпой, доходили ей до самой талии. Они были блестящими, темно-рыжего оттенка – цвет осенних листьев был единственным сравнением, которое ему тут же пришло в голову, – а под длинными густыми ресницами скрывались не карие, как можно было предположить, а ярко-синие глаза, того чистейшего сапфирового оттенка, о котором так часто упоминают поэты в своих лирических балладах и который воспевают в бесчисленных романсах. У нее были нежные, тонкие черты лица, розовые губы бантиком, нос с едва заметной горбинкой и мягко очерченный подбородок, придававший всему лицу форму сердечка. Иными словами, весь облик незнакомки представлял собой самое совершенное дополнение к ее дивным глазам, и Джейсон был настолько поражен ее красотой, что не в силах был даже выговорить свое собственное имя.

Клейтон, которого весьма позабавило смущение его молодого компаньона, пригласил гостью войти.

– Позвольте представить вам моего друга, Джейсона Ройала. В то время как я взял на себя обязанность отобрать молодых женщин, которые и станут невестами наших клиентов, именно ему предстоит повести караван по Орегонской тропе.

Габриель протянула Джейсону свою маленькую ручку, затянутую в перчатку, однако взгляд этого высокого, темноволосого мужчины показался ей настолько откровенным, что она вдруг смешалась. Джейсон Ройал, с его загорелым, привлекательным лицом, выглядел со стороны человеком крепким и пышущим здоровьем, как будто тяготы походной жизни только доставляли ему удовольствие, но румянец на щеках девушки был вызван не столько этим обстоятельством, сколько тем завороженным взглядом, которым он на нее смотрел.

– Здравствуйте, мистер Ройал. Надеюсь, вы не станете придавать особое значение тому, что я в трауре. Я не вдова, хотя в вашем объявлении говорится о молодых леди, желающих вступить в брак, а вдова, разумеется, свободна выйти замуж вторично.

Клейтон даже приоткрыл рот от изумления.

– Силы небесные, а ведь вы совершенно правы! Мне даже в голову не приходило, что вдовы могут тоже проявить интерес к нашему предприятию. Пожалуй, нам стоит в следующий раз изменить текст объявления, чтобы избежать неясностей на этот счет.

– Вне всякого сомнения, вы правы, мисс Макларен, – охотно согласился Джейсон. – Простите меня, если мой вопрос покажется вам нескромным, но что могло заставить молодую женщину с таким умом и обаянием откликнуться на наше предложение? Поймите, я думаю лишь о том, как сделать текст наших объявлений более понятным, – добавил он поспешно, прекрасно зная, что слова его звучат нелепо.

– Это слишком долгая и запутанная история, чтобы пересказать ее за те несколько минут, которые остаются у нас до шести часов, мистер Ройал. Позволю себе заметить только, что я хочу отправиться в Орегон, потому что уверена, что меня там ждет куда более радужное будущее, чем в Либерти, где я родилась.

– О да, разумеется, – отозвался Джейсон нетерпеливо. – Жажда приключений уже сама по себе веский мотив, и я это прекрасно понимаю. Но в придачу к бесплатному проезду вы должны дать согласие по прибытии в Орегон стать женой одного из мужчин, которые вложили свои средства в это путешествие.

Бросив беглый взгляд на своего друга, Джейсон указал на папку, где лежали небольшие зарисовки, представлявшие собой портреты двадцати мужчин, с нетерпением ожидавших прибытия своих будущих невест.

– Покажи ей рисунки, Клейтон.

Это было заранее условленным сигналом между компаньонами: хотя собеседование проводилось со всеми претендентками, только те из них, на которых они окончательно останавливали выбор, удостаивались чести взглянуть на портреты.

Габриель тем не менее окинула внимательным взглядом каждый из двадцати карандашных набросков и только после этого подняла глаза.

– Превосходные наброски, в них столько жизни! Полагаю, я бы без труда узнала любого из этих мужчин, войди он в эту комнату. А как имя художника?

Джейсон вынужден был признаться в том, что именно он сделал эти наброски.

– Я нарисовал их сам. Правда, я не обладаю особым талантом, но…

– Вы зря так говорите, мистер Ройал. Эти эскизы просто изумительны. Вам удалось схватить самую суть характера каждого из женихов. – Разложив рисунки по порядку, Габриель продолжала, пытаясь объяснить, что она имела в виду: – Взгляните, вот у этого человека очень застенчивая улыбка. Держу пари, что у него спокойный, даже робкий нрав, однако при всем том он отличается трудолюбием и может стать для любой женщины прекрасным мужем. Ну как, я права?

Бросив взгляд на изумленное лицо Джейсона, Клейтон громко рассмеялся.

– О да, разумеется, мисс Макларен. А как насчет остальных?

Не прошло и пяти минут, как она вкратце описала характеры всех двадцати холостяков, распределив их на несколько групп, причем все ее замечания были неизменно доброжелательными. Если того или иного человека никак нельзя было назвать внешне симпатичным, Габриель тут же добавляла, что, как ей кажется, он отличается трудолюбием, или что он умеет обращаться с животными, или что из него выйдет прекрасный семьянин. Сделав бесчисленное множество подобных заключений, она выпрямилась и обернулась к собеседникам.

– Вы совершенно правы в отношении каждого из претендентов, мисс Макларен, хотя я даже не предполагал, что вы сможете столько сказать о них по одним только моим рисункам. Мы не стали бы брать в расчет мужчин, за которыми водилась бы слава пьяниц или расточителей. Так что среди наших клиентов нет ни одного человека со столь серьезными недостатками, которые не могла бы простить чуткая жена.

Опустив глаза на разложенные на столе рисунки, Габриель застенчиво осведомилась:

– Должна ли я сделать свой выбор прямо сейчас? Вы этого от меня хотите?

– Нет, – ответил Клейтон с глубоким облегчением, отразившимся и в глазах девушки тоже. – Вовсе нет. В наши намерения входит дать как мужчинам, так и женщинам достаточно времени, чтобы подыскать себе такого супруга, который бы их устраивал. К сожалению, мисс Макларен, все двадцать вакансий уже заняты. На этот раз мы не сможем взять вас с собой.

Клейтон поднялся с места, как бы давая понять, что собеседование окончено, однако Джейсон слегка коснулся руки Габриель, прося ее задержаться еще ненадолго.

– Мисс Макларен, говоря по правде, это наше первое предприятие подобного рода, и мы вовсе не уверены, что все молодые леди, которых мы отобрали, завтра придут, чтобы начать приготовления к путешествию. Если вы сообщите, где намерены остаться на ночь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы связаться с вами при появлении вакансии.

Габриель нервно закусила губу – красноречивое свидетельство ее подлинного душевного состояния, – после чего ответила нерешительно:

– Сегодня утром я похоронила свою тетю, которая меня вырастила. Именно поэтому и явилась к вам с таким опозданием. Я оставила все свои вещи внизу, у портье, в надежде на то, что вы меня возьмете. Пожалуй, с моей стороны было глупо не подумать о том, что я буду делать, если мне откажут, но… В общем, если я не получу номер здесь, в отеле, мне просто негде будет переночевать.

Клейтон заметил мелькнувшее в глазах Джейсона беспокойство, однако предпочел промолчать.

Он прекрасно понимал, что когда на двадцать одну молодую женщину приходится всего двадцать мужчин, то это неминуемо влечет за собой осложнения, которые отравят им все путешествие – и это в лучшем случае. Нет, ей придется отказать.

Джейсон напряженно размышлял, пытаясь придумать какой-нибудь способ помочь этой редкостной красавице, однако при взгляде на Клейтона ему стало ясно, что его друг не намерен отступать от раз и навсегда установленных правил.

– Если бы вы пришли к нам пораньше… – проговорил он неуверенно, не найдя более подходящих слов.

– Вам вовсе незачем так тревожиться из-за меня, мистер Ройал. В конце концов, вы ведь мне не опекун, – улыбнулась Габриель, пытаясь его ободрить, ибо он, казалось, был искренне удручен тем, в какое сложное положение она попала.

В ответ на ее замечание Джейсон поднялся с кресла и предложил ей руку.

– Поскольку вы прибыли в Канзас-Сити в ответ на помещенное нами объявление, полагаю, что пока вы здесь, мы несем за вас полную ответственность. Я знаю, что у Клейтона уже есть планы на сегодняшний вечер, но я был бы очень польщен, если бы вы оказали мне честь пообедать со мной, а потом я подумаю, куда вас пристроить на ночь – разумеется, за наш счет.

– Я охотно пообедаю с вами, если ваше приглашение сделано от чистого сердца, однако не стоит воспринимать это как какую-то неприятную обязанность, от которой хочется поскорее убежать.

На лице Джейсона появилась та самая очаровательная, непринужденная улыбка, которая обычно производила неотразимое впечатление на дам.

– Мисс Макларен, – возразил он, – если бы мне не было приятно ваше общество, я бы не стал вас приглашать.

Протянув ей правую руку, Джейсон проводил ее вниз по лестнице в изящно обставленную столовую отеля. Усадив ее за столик и сделав заказ, он чуть наклонился вперед, взял ее за руку – она уже успела снять перчатки – и, взглянув на ее ладонь, заметил лукаво:

– Вы превосходно одеты, и судя по тому, какие гладкие у вас руки, я готов поклясться, что вам не приходилось работать ни единого дня в вашей жизни. У нас впереди целый вечер для беседы, так что скажите мне прямо: что побудило вас откликнуться на наше объявление? Мне трудно поверить в то, что в Либерти есть хотя бы один неженатый юноша, который бы остался к вам равнодушен. Почему вы решили отправиться в долгое и опасное путешествие, чтобы выйти замуж за совершенно незнакомого человека? Габриель слегка нахмурилась.

– Мистер Ройал, мне, похоже, не доведется отправиться ни в какое путешествие, разве что придется вернуться обратно в Либерти, поэтому я нахожу ваш вопрос неуместным.

Высвободив свою руку, она положила ее на колени, чтобы избежать в дальнейшем подобных вольностей с его стороны. Взгляд Джейсона казался ей слишком уж откровенным, и хотя он проявлял совершенно искреннюю заботу, девушка все же чувствовала себя неловко. Она уже жалела о том, что приняла его приглашение пообедать.

– Неужели вы мне не доверяете? – удивился Джейсон, ибо это прелестное создание отнюдь не спешило открывать ему свою душу.

– Тут дело вовсе не в доверии, мистер Ройал, – ведь я уже готова была препоручить вам собственную жизнь, если так можно выразиться. Просто я так решила. Мне не хотелось бы обременять вас рассказами о своем несчастье.

Так как она по крайней мере отвечала на его замечания, Джейсон решил вызвать ее на более откровенный разговор:

– Жаль, что вы не видели кое-кого из тех, с кем нам пришлось сегодня беседовать. Некоторые из них просто непроходимо глупы, а остальным так не терпится найти себе мужа, что они не имели бы ничего против, покажи я им изображения медведей гризли! Ни одна из них не разглядела в моих рисунках то, что нашли в них вы, – живых людей, со своими достоинствами и недостатками, которые хотят видеть в своих женах верных спутниц на всю оставшуюся жизнь. Я лично знаком с каждым из них, и, говоря по правде, ни один не кажется мне достойным вашей любви.

Несколько озадаченная его замечанием, Габриель даже не заметила, что клюнула на приманку, и решила выразить свои взгляды конкретнее:

– В вашем объявлении ничего не говорилось о любви, но жизнь на границе слишком трудна, если рядом нет близкого человека. Ваше предложение дает как мужчинам, так и женщинам возможность познакомиться друг с другом и, вступив в брак, изменить жизнь к лучшему. Если со временем между ними возникнет любовь, то они будут счастливы, но если даже этого не случится, то по крайней мере вместе им будет гораздо проще преодолеть жизненные невзгоды.

Удивленный подобным пренебрежительным отзывом о любви со стороны столь прелестного существа, Джейсон тотчас спросил:

– Неужели любовь так мало значит для вас? Или вы еще не испытали на себе ее чар?

Сам он достаточно хорошо знал, что такое любовь, хотя считал себя не настолько глупым, чтобы когда-нибудь потерять голову от страсти – в этом отношении он не питал никаких иллюзий. Однако ему доставляли удовольствие внешние проявления любви, которые были восхитительны сами по себе, даже если он не собирался проводить с предметом своего вожделения больше чем одну ночь.

Губы Габриель изогнулись в задумчивой улыбке, в глазах проступила печаль.

– Мне повезло гораздо больше, чем многим другим, ибо я познала любовь такой удивительной красоты, что воспоминания о ней будут переполнять мою душу до конца моих дней. Я знаю, что мне никогда уже не придется встретить такую же глубокую преданность ни в одном мужчине, да я к этому и не стремлюсь. Причины, побудившие меня отправиться в Орегон, самые прозаические, мистер Ройал. Я хотела бы познакомиться с порядочным человеком, который нуждается, в спутнице жизни, но я даже не надеюсь снова обрести любовь.

Джейсон откинулся на спинку стула, не в состоянии понять, каким образом эта удивительная молодая женщина, сидевшая перед ним, могла сделать два полностью противоречивших друг другу заявления за столь короткий промежуток времени. Но не успел он прийти к какому-либо выводу, как официант принес две тарелки овощного супа, от которых исходил восхитительный аромат, и они приступили к еде. Подняв глаза на свою спутницу, Джейсон обратил внимание на ее зверский аппетит и невольно рассмеялся.

– Прошу прощения, но вы, похоже, проголодались не меньше, чем я, а меню здесь просто великолепное.

Габриель улыбнулась в ответ и утвердительно кивнула.

– У меня за весь день не нашлось времени, чтобы перекусить. Я боялась опоздать на собеседование.

Джейсон между тем любовался ее изящными движениями. Как он и предполагал, ее манеры оказались столь же безупречными, что и внешность. Едва она покончила с супом, как он попросил ее продолжить свой рассказ.

– Если вы на самом деле знали в жизни такую необыкновенную любовь, как это следует из ваших слов, мисс Макларен, почему же вы не вышли замуж за вашего избранника?

Габриель, пытаясь выиграть время, окинула взглядом окружающих и снова перевела взгляд на Джейсона.

– Мальчики и девочки в Либерти, похоже, рано находят себе пару. По крайней мере мы с Бо знали, что в конце концов нам предстоит пожениться, когда мне было всего пять лет, а ему – не более семи. Правда, моя тетушка не одобряла нашего с ним знакомства по причинам, которые я так и не поняла. По-видимому, она обращала внимание лишь на скромные средства его семьи, не замечая, каким прекрасным человеком он был.

– Что ж, раз теперь ее уже нет в живых, что мешает вам выйти замуж за Бо? – тотчас спросил ее Джейсон.

Прежде чем ответить, Габриель погрузилась в воспоминания, и перед ее внутренним взором отчетливо предстал образ Бо. Он был высоким и белокурым, с большими, блестящими глазами, которые наполнялись любовью всякий раз, когда он смотрел на нее. Она в жизни не встречала более красивого юноши, и ей он всегда представлялся каким-то сказочным принцем.

– Моя тетушка делала все возможное, чтобы воспрепятствовать нашей любви, но напрасно. Мы собирались подождать, когда мне исполнится восемнадцать, и потом пожениться, независимо от ее благословения. Мы мечтали вместе отправиться в Орегон и построить там маленькую ферму.

– На мой взгляд, мисс Макларен, в ваших детских грезах не было ничего нелепого. – Теперь Джейсон был явно заинтригован. – И что же сталось с этой мечтой?

Его низкий голос и мягкий, проникновенный тон несколько успокоили Габриель.

– Вышло так, что Бо отправился туда первым. Его дядя вместе с семьей решил перебраться в долину Уилламетт и предложил ему поехать с ними. Они пустились в путь ранней весной, как раз во время половодья, и их фургон, переправляясь через реку Платт, наткнулся на что-то – не то на корягу, не то на подводный валун, точно не известно. Вы должны знать путь лучше меня. Двое младших детей оказались в воде, и Бо немедленно нырнул, чтобы спасти своих двоюродных братишек.

– И он спас их? – шепотом осведомился Джейсон, внезапно догадавшись, каким будет конец этой истории, и похолодев при мысли о неизбежности трагической развязки.

– Да. Он вытащил детей на берег, однако его самого унесло течением. Его тело так и не нашли. Нет даже могилы, куда я могла бы прийти его оплакать – ведь мы всегда надеялись, что будем вместе до конца наших дней и нас похоронят рядом друг с другом. – Габриель опустила глаза. По ее щекам струились слезы. – Извините, я вовсе не собиралась делиться этой историей с кем бы то ни было. Пожалуйста, не говорите об этом больше никому.

Джейсон вынул из кармана носовой платок и протянул его плачущей девушке.

– Кроме меня, об этой истории не узнает ни одна живая душа, даю вам честное слово. Скажите, ваша тетя не винила себя в гибели Бо? Если бы она дала согласие на брак, то молодому человеку не пришлось бы сопровождать своего дядю.

Подняв голову и осушив глаза, Габриель усилием воли заставила себя успокоиться.

– Мне трудно назвать реакцию моей тетки на это известие иначе, как нескрываемым злорадством. Ей бы никогда и в голову не пришло, что на ней тоже лежит доля ответственности за смерть Бо. Да и с какой стати? Ведь наши судьбы, как известно, в руках Бога.

– Разумеется, – тотчас согласился Джейсон. – Стало быть, вы по-прежнему надеетесь найти вашу судьбу в Орегоне?

– Да. – Габриель сделала паузу, а официант между тем вернулся с заказанными ими блюдами. – Все в Либерти знали о нас с Бо, и во взглядах местных жителей до сих пор столько неприкрытого сочувствия, что кажется, будто он погиб только вчера, а не год назад. У меня не осталось никакой надежды найти счастье в своем родном городе, и теперь, когда тетка скончалась, меня там ничто не держит.

Джейсон медленно пережевывал кусок ростбифа, наблюдая за тем, как она отрезала от своей порции мяса ломтик за ломтиком.

– Сказать, что мне очень жаль, значило бы не сказать ровным счетом ничего, мисс Макларен. Если вам не найдется места среди молодых женщин, которые сегодня были у нас на собеседовании, тогда я просто подыщу его где-нибудь еще.

– Вы действительно можете это устроить? – Синие глаза Габриель сделались еще ярче от навернувшихся на них слез, и теперь их взгляд не только притягивал к себе, но и был полон неотразимого очарования. Джейсон в ответ рассмеялся и утвердительно кивнул. – Я – начальник каравана, мисс Макларен. Все фургоны находятся полностью под моей ответственностью, и мое слово для каждого из людей – закон.

Габриель только улыбнулась ему в ответ. Видя ее искренний интерес, Джейсон подробно рассказал ей о своем первом путешествии в Орегон, стараясь при этом не упоминать ни о каких, даже самых незначительных происшествиях на воде. Габриель оказалась такой приятной собеседницей, что он был удивлен, когда, опустив глаза на ее тарелку, обнаружил, что там не осталось ни кусочка. Желая под любым предлогом продлить беседу, Джейсон заказал им яблочный пирог. Когда же тянуть дальше стало невозможно, он заплатил за обед, взял девушку под руку и проводил ее к столику портье.

– Мисс Макларен нужен номер на ночь. Добавьте требуемую сумму к моему счету, и все.

– Мне очень жаль, мистер Ройал, но отель и так уже заполнен до отказа. Мы не можем предложить вам даже самую небольшую комнату, – нервно сглотнул портье.

– Ну и не надо! – раздраженно отозвался Джейсон и увлек Габриель за собой.

– Куда мы направляемся? – прошептала она встревоженно.

– Увидите. – В левой руке Джейсон нес ее чемодан, а правой держал ее за руку. Он уверенно вывел ее через парадный выход, и затем они завернули за угол двухэтажного здания. – Мы с Клейтоном занимаем апартаменты с гостиной, где проводилось собеседование с юными леди, и двумя спальнями. Я готов предоставить в ваше распоряжение свою собственную комнату, так как все остальные гостиницы в этом городе слишком уж шумные.

Габриель окинула улицу взглядом. Ей так редко приходилось бывать в Канзас-Сити, что невозможно было оспаривать его мнение о местных гостиницах, и все же она колебалась принимать его предложение.

– Это очень великодушно с вашей стороны, мистер Ройал, однако в жизни я буду предоставлена сама себе, так что мне лучше начать привыкать прямо сейчас. Разумеется, в таком большом городе найдется хотя бы одна гостиница, где я буду в безопасности, даже если остальные постояльцы станут вести себя слишком буйно.

Раздосадованный тем, что она осмелилась с ним спорить, Джейсон ответил тоном, не допускавшим возражений:

– Мисс Макларен, я уже сказал вам, что считаю себя ответственным за ваше благополучие. Мы войдем в номер через черный ход. Я буду спать на кушетке в гостиной, чтобы охранять ваш покой. Никто не узнает о том, что вы провели ночь у меня в номере, если только вы сами не расскажете. Полагаю, у вас хватит благоразумия не делать этого.

Задетая этим незаслуженным, как ей самой казалось, укором, Габриель язвительно отозвалась:

– Мне не так уж часто приходилось прибегать к подобным мерам предосторожности, мистер Ройал, но я могу понять, почему в ваших интересах всячески оберегать мою репутацию.

Джейсон уже хотел было выругаться, но вовремя сдержался и, зайдя за угол гостиницы, проводил Габриель через черный ход к своему номеру. Он долго искал в кармане ключ, но, заслышав чьи-то шаги, тут же распахнул дверь и втолкнул изумленную девушку в комнату, схватив ее чемодан.

– Что у вас в чемодане? Неужели такая тяжелая одежда? – Он поставил ее багаж у изножья кровати, прежде чем обернуться и бросить на нее далеко не дружелюбный взгляд.

Габриель развязала ленты шляпы и сняла перчатки, положив их на мраморную крышку туалетного столика, после чего ответила:

– Думаю, это из-за книг. Мне бы следовало упаковать их отдельно.

– Книг? – Джейсон был искренне удивлен.

– Ну конечно. В основном поэзия, и еще томик Шекспира и пара моих самых любимых романов, так как зимы в Орегоне долгие, а развлечений там мало.

– Вы и в самом деле думаете, что местным фермерам, один из которых должен впоследствии стать вашим мужем, такое времяпровождение придется по вкусу? – осведомился Джейсон с лукавой усмешкой.

– Из того, что человек живет плодами земли, еще не следует, что он глуп, мистер Ройал. Я всегда имела намерение выйти замуж за фермера. Если тот человек, чьей женой я стану, не знает грамоты, то я могу его научить и сама буду между делом читать для него вслух.

Решив, что разумнее будет оставить ее при своем мнении, Джейсон согласился.

– Полагаю, он по достоинству оценит ваши наставления и станет способным учеником, мисс Макларен. – Собрав вещи, которые могли понадобиться ему утром, он направился к двери гостиной. – А сейчас позвольте пожелать вам спокойной ночи. Надеюсь, комната покажется вам удобной, и мы с вами снова встретимся завтра ровно в десять утра.

– Мистер Ройал? – Габриель последовала за ним к двери. – Я еще раз хочу поблагодарить вас за то, что вы пригласили меня на обед и предоставили в мое распоряжение свою комнату. Мне бы не хотелось, чтобы вы сочли меня неблагодарной после того, как вы проявили ко мне столько участия, даже несмотря на то что я не принадлежу к числу отобранных вами будущих невест.

Она посмотрела ему в глаза. Выражение у нее на лице было таким очаровательным, что ему показалось вполне естественным наклониться, чтобы поцеловать ее и пожелать спокойной ночи. Он хотел всего лишь слегка коснуться ее щеки, однако она подняла голову, чтобы ответить на его поцелуй. Ее губы казались такими мягкими и податливыми, что с его стороны было достаточно небольшого усилия, чтобы они слегка приоткрылись, и ее головка склонилась ему на грудь так грациозно, что он, не удержавшись, запустил пальцы в ее длинные, пушистые волосы. Не отрывая от нее своих губ, он наслаждался ее красотой, пока у него не перехватило дыхание.

Когда Джейсон наконец отстранился, он был поражен силой желания, которое она в нем пробудила, так как в ее поцелуе содержалось обещание взаимной страсти, которую ему никогда не приходилось испытывать ни с одной другой женщиной. То, что эта страстность исходила от существа с такой невинной улыбкой, его тем более удивило. Улыбка на его лице сделалась шире, едва он понял, что эта девушка знала о тонкостях любовной игры гораздо больше, чем можно было судить по ее несколько чопорной внешности.

– Я буду рядом, если еще понадоблюсь вам. То, о чем я говорил во время обеда, остается в силе; я постараюсь устроить так, чтобы вы могли поехать с нами.

Нежность во взгляде Джейсона уступила место удивлению, когда он заметил, что озадаченное выражение на лице Габриель сменилось яростью. Глаза ее из ярко-голубых сделались фиолетовыми от гнева, и в ответ на его попытку успокоить ее она неожиданно выпалила:

– Это не слишком тонкий намек, мистер Ройал. Так вот какого рода взятки вы от меня ждете? Что ж, если вы думаете, будто я соглашусь разделить с вами ложе этой ночью или по пути в Орегон, то вы ошибаетесь! Если завтра утром для меня не найдется места рядом с другими претендентками, я найду способ оплатить свой проезд, не нарушая приличий! Спокойной ночи!

Джейсон был так поражен ее внезапной отповедью, что едва успел отскочить в сторону, когда она захлопнула дверь перед самым его носом.

Он громко выругался и что было силы пнул дверь ногой. Габриель в ответ повернула ключ в замке. Он снова выругался. Пусть теперь сама добирается до Орегона как знает, потому что он скорее даст руку на отсечение, чем возьмет с собой подобную мегеру!

Однако по мере того как к нему возвращалась способность рассуждать здраво, он понял, что непременно возьмет Габриель с собой – хотя бы для того, чтобы убедить ее в том, как она ошибалась, думая, что с любовью для нее было покончено. Одного только ее поцелуя было достаточно, чтобы понять, сколько наслаждения она могла доставить в постели. Джейсону хотелось услышать, как она мурлычет от удовольствия в его объятиях, всхлипывая, повторяет его имя в порыве буйного восторга, охватывающего все ее прекрасное, стройное тело. Он знал, что может доставить ей этот восторг, и к тому же еще ни одна женщина на свете не привлекала его так, как эта необыкновенная красавица, спавшая в соседней комнате. Мысленно поклявшись, что он никогда больше не позволит Габриель взять над собой верх, Джейсон издал приглушенный смешок и отправился на поиски Клейтона. Он знал, где тот развлекается, и сам охотно последовал бы его примеру. В Канзас-Сити много восхитительных женщин, и если этой ночью ему не удалось добиться расположения Габриель Макларен, он без труда найдет утешение в объятиях других.

Глава 2

Бросившись из своей спальни в комнату Джейсона, Клейтон Хорн резко остановился посреди гостиной, едва он заметил своего друга, усевшегося на диване. Молодой человек был одет в свой лучший серый костюм и гладко выбрит в ожидании назначенной на утро встречи, однако он сидел, подперев голову руками, и явно был не готов предстать перед кем бы то ни было.

– Если ты скверно себя чувствуешь, Джейсон, то тебе некого винить в этом, кроме самого себя, хотя мне и это кажется слабым утешением.

Джейсон взглянул на него с озорной усмешкой на губах.

– Поверь, Клей, каждая минута того стоила. Конечно, он не просто много выпил, но перебрал сверх всякой меры. Хорошо хоть ему вообще удалось добраться до гостиницы, правда, он сделал это только к пяти утра.

– Ты же знаешь, в пути я никогда не беру в рот ни капли спиртного, так что я могу себе позволить некоторые излишества, пока мы еще не покинули Канзас-Сити.

Клейтон лишь усмехнулся, так как ему не раз приходилось убеждаться в способности Джейсона быстро приходить в себя после подобных случаев, и он искренне им восхищался.

– Рад слышать, ибо не обойдусь без твоего совета насчет того, последнего дела. Нам нужно как можно скорее принять какое-то решение, и поскольку у тебя было больше времени, чтобы побеседовать с мисс Макларен, твое мнение для меня очень важно.

У Джейсона голова раскалывалась от боли, так что вряд ли он был в состоянии высказать свое мнение по любому делу, тем более что речь шла о неуловимой мисс Макларен.

– А почему ты меня об этом спрашиваешь? – Клейтон, подвинув кресло, уселся прямо напротив друга и, постукивая пальцами по толстому белому конверту, пояснил:

– Я нашел это письмо на столе, когда спустился сегодня утром к завтраку – кстати, тебе тоже не мешало бы перекусить. Письмо пришло от мистера Тейлора. Он извиняется за столь запоздалое решение и сообщает, что хочет войти в долю. Он вложил в конверт ту же сумму, что и остальные, и еще небольшую надбавку за беспокойство. Он просит нас привезти невесту и для него тоже.

– Стало быть, его зовут Джошуа Тейлор? – Протянув руку, Джейсон взял конверт и быстро просмотрел написанное аккуратным почерком письмо. – Ах да, он упоминает здесь имена трех из наших клиентов, утверждая, что они – его близкие друзья и что у него самого есть уже готовый прочный дом и большой участок земли. По-видимому, ему не хочется оставаться среди всех своих знакомых единственным холостяком. – Джейсон пожал плечами. – Давай немного подождем и посмотрим, все ли женщины, которых мы просили прийти, сдержат свое обещание. Если их окажется меньше двадцати, тогда мисс Макларен вполне подойдет в качестве замены; если же все двадцать к десяти часам будут в сборе, мы примем деньги Тейлора и доставим к нему Габриель. А ей скажем, что получили письмо еще от одного мужчины и можем взять ее вместе с остальными невестами.

После минутного колебания Клейтон кивнул.

– Превосходно! Тебе удалось найти для нее подходящую комнату?

– Я отдал ей свою. – Джейсон кивнул на дверь. – Правда, до сих пор оттуда не донеслось ни звука. Постучи в дверь, иначе она просто-напросто проспит нашу встречу. – Сам он не желал рисковать подобным образом, в особенности после того как они расстались накануне вечером.

Клейтон обеспокоенно поднялся и направился к двери. Он довольно долго прислушивался, после чего несколько раз постучал.

Его настойчивый стук остался без ответа. Тогда Джейсон вскочил на ноги, дернул за ручку двери и обнаружил, что та не заперта.

Простыни на постели были смяты, полотенца у умывальника влажны, однако прекрасная мисс Макларен скрылась вместе со своим тяжелым чемоданом. Джейсон в досаде поднял руки:

– Итак, все разрешилось само собой. Леди куда-то исчезла, так что кем бы ни был этот Джошуа Тейлор, ему явно не повезло.

– Проклятие! – сердито пробормотал Клейтон. – И почему только у нас все выходит не так, как хочется? Я бы мог использовать деньга Тейлора, чтобы пополнить запас провизии!

Досадуя, он сунул письмо незнакомца в карман и вернулся к себе. Джейсон между тем застыл на месте, молча наслаждаясь тонким ароматом духов юной прелестницы, который все еще держался в утреннем воздухе, словно напоминание о минутном чувственном порыве, толкнувшем их в объятия друг друга.

Габриель быстро шла по многолюдной улице. Девушка не могла сидеть безвыходно в комнате Джейсона Ройала, когда в ее распоряжении было еще несколько часов до встречи, поэтому она снова оставила свой чемодан у портье и отправилась осматривать город, стараясь отбросить мысль об ожидавшем ее неизбежном отказе. Канзас-Сити находился совсем недалеко от Индепенденса, где формировались караваны фургонов перед тем, как отправиться в долгий путь по Орегонской тропе. Габриель почти физически ощущала витавшее в воздухе радостное возбуждение и слегка завидовала переселенцам. Несмотря на то что девушка была близка к заветной цели, она понимала, что даже если из всех претенденток, отобранных мистером Хорном, на заключительную встречу явятся только десять, Джейсон Ройал сумеет убедить его в том, что для нее среди них нет места. Чем больше она думала об их столкновении накануне вечером, тем более подавленной себя чувствовала. Она и не представляла себе, что способна испытать с другим то же самое чувство, которое охватывало ее, когда она целовала Бо, – тот прилив спокойной, безотчетной нежности, которую всегда пробуждала в ней его любовь. Джейсон Ройал просто застал ее врасплох, только и всего. Он воспользовался ее душевным состоянием, вызвал на откровенность, а затем чуть было не злоупотребил ее доверием. О, конечно, до этого дело не дошло, потому что она быстро пришла в себя, но не будь она настолько шокирована, он предложил бы ей разделить с ним постель – его постель! Снова и снова приходя в ярость при мысли о дерзости этого человека, девушка совсем забыла о времени, так что потом ей пришлось, приподняв юбку, бежать через весь город обратно, к немалому удовольствию встречных джентльменов.

Убедившись, что все двадцать молодых женщин явились на встречу, как и было договорено, Клейтон Хорн слегка подтолкнул Джейсона локтем:

– Уже одиннадцатый час. Не пора ли начинать? – Джейсон, рассеянно кивнув, окинул взглядом комнату и молча пересчитал молодых леди, рассевшихся перед ним. Подали кофе и чай, и тут ему вдруг пришло в голову, что они с Клейтоном совершили ужасную ошибку. Из всех претенденток они отбирали юных особ с блестящими глазами и обворожительными улыбками, которые только и умели, что вежливо попивать чай, тогда как им следовало бы отдать предпочтение крепким молодым девицам, которые не боялись любых тягот, связанных с путешествием по Орегонской тропе, и были способны их выдержать. Откашлявшись, он начал живописать трудности настолько убедительно, что, как ему казалось, собравшиеся дамы должны были тут же ринуться прочь:

– Доброе утро. Мы с мистером Хорном хотели бы воспользоваться случаем и поблагодарить вас всех за то, что вы откликнулись на наше объявление. Путь в Орегон не просто труден – он неимоверно тяжел и чреват опасностями, которые превзойдут ваши самые худшие предположения. Нам придется проделать две тысячи миль по негостеприимной земле, испытать на себе сполна ярость стихий и ненависть индейцев, которые отнесутся к нашему путешествию через их территорию, как к вражескому вторжению. Ваши фургоны будут лишь небольшой частью каравана, состоящего из более чем пятидесяти семейств – они уже ждут недалеко от Индепенденса, – и как только мы к ним присоединимся, то сразу же отправимся в путь, который для многих наверняка станет последним в жизни.

Джейсон надеялся, что его слушательницы отдают себе отчет в том, что он имеет в виду, но видел лишь их завороженные взгляды.

– Этот путь способен убить даже самых сильных из мужчин, но для женщин он особенно мучителен. Я хочу, чтобы вы все для начала хорошенько подумали о том, стоит ли вам рисковать собственной жизнью, покидать теплый и безопасный дом, а также родных и близких, которых вы, быть может, уже никогда больше не увидите. Если кто-нибудь из вас пожелает забрать свою анкету, то я не обижусь. Анкеты будут лежать на столе у двери, и если вы захотите уйти, то просто захватите их с собой. Это самое важное решение из всех, которые вам когда-либо придется принимать, и я советую вам тщательно все взвесить, прежде чем сделать свой выбор, потому что, как только мы отправимся в путь, вы уже не сможете повернуть обратно.

Когда Джейсон относил аккуратно напечатанные анкеты в переднюю, он заметил там Габриель Макларен. Джейсон и не думал, что один вид ее нежной и грустной улыбки способен так глубоко его взволновать, и все же она показалась ему еще привлекательнее, чем накануне. Приблизившись к ней, он чуть слышно прошептал:

– Пожалуйста, подождите еще немного. Кто-нибудь обязательно откажется.

– После такого страстного призыва, – возразила Габриель, – ни одна не сознается в том, что боится, что согласна отступить. Все двадцать претенденток – ваши, мистер Ройал, я в этом совершенно уверена.

Джейсона ее слова не убедили, но когда, как и предсказывала Габриель, ни одна из молодых женщин не тронулась с места, он повернулся к мисс Макларен.

Девушка с достоинством приподняла подбородок, считая, что он не забыл об ее отказе обсуждать с ним любые Другие условия ее путешествия. Нет-нет, она не станет давать волю слезам, так как уже давно привыкла держать все в себе. Габриель протянула Джейсону руку для прощания:

– Хочу пожелать вам удачи, мистер Ройал. Надеюсь, что вопреки вашим опасениям путешествие окажется быстрым и безопасным.

– Мои опасения основаны на долгом опыте, мисс Макларен, однако я настаиваю на том, чтобы вы задержались тут еще на минутку и выслушали меня. В нашем списке появился еще один клиент, и теперь мы должны доставить в Орегон двадцать одну невесту вместо двадцати. Если моя речь не оказала желаемого действия на остальных, быть может, она заставила передумать и вернуться в Либерти вас? Или же вы по-прежнему хотите отправиться в путь вместе с нами?

Габриель попыталась прочесть все по глазам Джейсона. Они были серыми – теперь она ясно видела их цвет, – а взгляд их был весьма глубоким и проницательным.

– Я очень хочу переехать в Орегон, иметь свой собственный дом и мужа, который ждет меня там, что само по себе оправдывает любой риск. Надеюсь только, что тот случай вчера вечером не превратит для меня путешествие в нестерпимую пытку.

В ответ на ее колкий намек Джейсон только усмехнулся.

– Вы хотите сказать, что знаки внимания с моей стороны для вас куда более неприятны, чем любые ужасы, которые могут встретиться вам в пути?

– Мистер Ройал! – На кремовой коже рыжеволосой красавицы выступил яркий румянец, когда она, запинаясь, пробормотала: – Я не вижу ничего дурного в знаках вашего внимания, просто это было так неожиданно…

– Я охотно забуду об этом инциденте, если вы готовы сделать то же самое, мисс Макларен. Габриель не спеша облизала губы. – Да. И конечно, я по-прежнему готова отправиться вместе с вами, если есть возможность.

Когда Габриель уселась в кресло, остальные молодые женщины обернулись в ее сторону. Некоторые из них одарили ее дружелюбными улыбками, другие просто посмотрели на нее с любопытством, а на лицах самых прелестных из них Джейсон заметил внезапный отблеск ревности.

Оставалось сделать лишь несколько коротких объявлений, и все-таки Джейсон не мог избавиться от дурных предчувствий. Зная, что чем скорее они отправятся в путь, тем скорее доберутся до цели, он обратился к собравшимся:

– Мы разделим вас, дамы, на три равных группы по трем фургонам, они станут служить вам главным образом для сна и для хранения багажа. У нас достаточно объезженных, смирных лошадей, так что, думаю, даже те из вас, у кого совсем нет опыта по этой части, скоро станут неплохими наездницами. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы, пока я не вызвал экипажи?

Габриель тотчас подняла руку:

– Мистер Ройал, я оставила здесь своего коня. Не могу ли я взять его с собой?

До сих пор Джейсон даже не задумывался над тем, каким образом Габриель в одиночку добралась из Либерти до Канзас-Сити, и потому теперь с улыбкой ответил:

– Если вашему коню оказалось по силам везти на себе ваш чемодан, полагаю, он достаточно крепок, чтобы проделать такой долгий путь, однако должен вас предупредить, многие из наших животных по дороге попадут в руки индейцев. Если его украдут, у нас не будет никакой возможности его возвратить.

– Да-да, я понимаю.

Последовало еще несколько вопросов со стороны собравшихся женщин.

Когда же Джейсон направился на конюшню, чтобы вызвать транспорт, Габриель догнала его.

И вот, едва грум вывел из стойла коня Габриель, как у Ройала даже рот приоткрылся от удивления. Перед ним был не смирный мерин, как он ожидал, а настоящий породистый жеребец, к тому же такой горячий, что перепуганный юноша едва мог его удержать. Однако Габриель тут же взяла великолепное животное за поводья и, заговорив с ним тихим голосом, успокоила его одним мягким прикосновением руки и ласковым словом.

Трудно было поверить в то, что столь хрупкая женщина управляется с таким могучим животным, однако так оно и было. Конь чалой масти красновато-коричневого оттенка, чуть более светлого, чем волосы Габриель, с четырьмя белыми гетрами и красиво выделявшейся белой звездочкой на лбу являл собой такое же совершенство, и его хозяйка.

– Как его зовут?

– Санрайз с фермы Макларенов. Впрочем, мне это ид всегда казалось немного вычурным, так что я предпочитаю звать его просто Санни, – объяснила с улыбкой Габриель.

– Хорошо, пусть будет Санни. – Джейсон все еще любовался великолепным животным, ожидая, пока подадут экипажи. – И как только ваша чрезмерно заботливая те тушка позволяла вам ездить верхом на таком звере?

В ответ на эти слова Габриель бросила на него неодобрительный взгляд из-под густых ресниц.

– Само собой, она бы предпочла, чтобы я впрягла его в нашу двуколку, однако он превосходно объезжен и не доставляет мне никаких хлопот.

– Рад это слышать. Однако если он слишком норовист, я настаиваю на том, чтобы вы выбрали себе более послушную лошадь, а Санни мы используем для перевозки провизии. – Джейсон не собирался расходовать попусту явно сильное животное, когда его можно было обратить на пользу дела.

– Вы не сделаете этого! – отозвалась Габриель возмущенно.

Джейсон раздраженно вздохнул и натянуто ответил:

– Мисс Макларен, если не ошибаюсь, я уже говорил вам, что несу ответственность за весь караван, и если вы отказываетесь подчиняться моим распоряжениям, вам придется остаться здесь!

Габриель только глубоко вздохнула.

Взяв Санни под уздцы, Джейсон вывел жеребца туда, где перед конюшней уже выстроились в ряд три экипажа, и привязал его ненадежнее к задку последнего.

Санни пренебрежительно фыркнул и мотнул своей великолепной головой, как будто хотел вступиться за хозяйку.

– Не беспокойся, Санрайз. Скорее я буду ездить на тебе верхом сам, чем превращу в гужевого мула.

Джейсон легонько хлопнул коня по крестцу и поспешил прочь от конюшни, намереваясь как можно скорее разместить подопечных по экипажам и отбыть в Индепенденс.

Когда Габриель добралась до гостиницы, то обнаружила, что Клейтон Хорн и остальные уже поджидали их среди сваленных в груды вещей. Было совершенно очевидно, что отданные девушкам указания по возможности ограничить свой багаж остались без внимания.

Джейсон бросил встревоженный взгляд на груды багажа и обошел переселенок одну за другой, давая каждой из них необходимые советы, пока наконец не приблизился к Габриель.

– У меня всего один чемодан, и всю ответственность за него я беру на себя.

Джейсон только на мгновение задержался возле рыжеволосой красавицы:

– Вы проявили такое исключительное самообладание, мисс Макларен, что я не стану вас просить отказываться от часта вашего имущества, разве что вы захотите оставить одну-две книги.

Сначала Габриель показалось, что он хотел ее испытать. Однако взгляд его был скорее дружелюбным, чем вызывающим, и потому она не отступилась:

– Своими книгами я дорожу больше всего на свете.

– Тогда можете взять их с собой, – буркнул Джейсон себе под нос и лукаво улыбнулся.

Прошло больше часа, прежде чем ему удалось убедить своих подопечных оставить большую часть их имущества, однако даже Джейсон был не готов к долгому прощанию, которое за этим последовало. Взволнованные до глубины души отцы застенчиво обнимали своих дочерей, братья просто целовали их в щеки, однако матери и сестры не скрывали слез, зная, что скорее всего видят своих родных последний раз. Джейсону вдруг очень захотелось, чтобы никто из них не заболел и не пострадал во время путешествия, а также чтобы ни одной из этих женщин не пришлось впоследствии пожалеть о том, что она предприняла столь рискованную поездку с тем, чтобы выйти замуж за незнакомого человека. Чувствуя себя в значительной мере ответственным за их благополучие, Джейсон бросил взгляд на Клейтона и по выражению лица своего старшего друга сразу догадался, что и его одолевали те же эмоции.

Габриель стояла рядом с Клейтоном. Ей не с кем было прощаться, и она казалась такой одинокой, что у Джейсона вдруг возникло почти непреодолимое желание подойти к приятелю и заговорить с ним – не важно, под каким предлогом, лишь бы Габриель присоединилась к их беседе. Оказалось, впрочем, что Клейтон был не меньше самого Джейсона взволнован этим трогательным зрелищем, и потому, потеряв терпение, он вынул из кармана заранее составленный список и объявил, что настала пора отправляться. После того как возницы закрепили чемоданы на задках колясок, он лично усадил каждую из девушек в отведенный ей экипаж, затем забрался на козлы рядом с возницей второго из них, между тем как Джейсон занял место в первом. Караван тронулся в путь.

Глава 3

Как только шум и волнение Канзас-Сити остались позади, в экипаже воцарилось неловкое молчание. Наконец одна из девушек подалась вперед, отбросила со лба прядь белокурых волос и заговорила так оживленно, что по ходу беседы ей часто приходилось повторять этот жест:

– Думаю, пора представиться друг другу. Раз уж нам предстоит провести вместе ближайшие несколько месяцев, то чем скорее мы подружимся, тем будет лучше для всех нас. – С восторженной улыбкой на лице она продолжала: – Меня зовут Барбара Ренвик. – Габриель решила последовать ее примеру:

– А меня – Габриель Макларен. Я тоже надеюсь, что мы станем добрыми друзьями и останемся ими даже после того, как доберемся до Орегон-Сити.

– Шутите! – отозвалась язвительным тоном кареглазая красавица с блестящими черными локонами. С такой горделивой осанкой она определенно была весьма уверена в себе. – Вряд ли женщины могут оставаться друзьями, когда дело касается мужчин.

– Судя по вашим словам, у вас большой опыт по этой части, мисс… – Габриель прервалась, надеясь, что надменная собеседница представится.

– Стюарт, Айрис Стюарт. Но поскольку вы одеты в черное, надо полагать, что вы – вдова и наверняка сами кое-что знаете о мужчинах. Я немало удивлена как тем, что мистер Хорн согласился взять с собой вдову, так и тем, что вы решили прибегнуть к его услугам. Неужели ваш покойный муж оставил вас без пенни в кармане?

Едва вопрос был задан, как Габриель тут же оказалась в центре внимания шести пар любопытных глаз. Пришлось ей объясниться:

– Только что скончалась моя тетушка. Поскольку она заменяла мне мать, было бы неуважением к ее памяти одеться в такой день во что-нибудь яркое, однако завтра я уберу это платье на дно чемодана. Я никогда не была замужем, так же как и все остальные, судя по словам мистера Хорна.

На какой-то миг воцарилась тишина, после чего в разговор вступила еще одна девушка, сидевшая как раз напротив Габриель. Она была очень миловидной, с золотистыми волосами оттенка зрелой пшеницы и ярко-зелеными глазами.

– Меня зовут Эрика Нельсон, и мне хотелось бы уточнить у вас, мисс Стюарт, почему вы решили, что мы не можем стать друзьями?

Айрис зевнула, прикрыв рот рукой, после чего объяснила:

– Из рисунков, которые нам показывали, а также из замечаний мистера Хорна следует, что некоторые из претендентов в мужья более привлекательны внешне и Удачливее в делах, чем остальные. Я собираюсь выйти замуж за такого человека, который сможет предоставить мне все удобства, какие я только пожелаю. На меньшее я не согласна, и вы, дамы, совершите большую глупость, если поступите иначе. Поэтому весь наш интерес сосредоточится на двух или трех поклонниках, и тогда любым дружеским отношениям, которые могут возникнуть между нами, тут же настанет конец.

Габриель бросила взгляд на Эрику и по выражению ее лица поняла, что та отнюдь не согласилась с мнением Айрис.

– Меня лично куда больше интересует характер моего будущего мужа, чем то состояние, которое он успел сколотить до моего прибытия. Многие из этих людей еще молоды, и вряд ли стоит ожидать, что они уже достигли в жизни всего того, чего в конечном счете достигнут. Я думаю, что вместе строить свое будущее – одна из самых приятных сторон семейной жизни, – заключила она.

Айрис презрительно пожала плечами, как будто слова Габриель были несусветной чушью.

– Вот и прекрасно. Вы можете, если хотите, выйти замуж за какого-нибудь недоростка. Я же твердо намерена остановить свой выбор на джентльмене почтенного возраста, который станет для меня именно таким мужем, какого я заслуживаю.

– Меня зовут Маргарет О’Коннор, – заговорила вдруг кареглазая брюнетка рядом с Эрикой. – Все, на что я надеюсь, – выйти замуж за хорошего человека, который обеспечит мне добротный дом и семью. Для меня не так уж важно, богат ли он, главное, чтобы у него был покладистый характер, и я буду вполне этим довольна.

Айрис тотчас бросила на нее язвительный взгляд, зато Эрика одарила Маргарет дружелюбной улыбкой.

– Уверена, что таких немало среди тех, кто послал за нами, Маргарет.

Тут Барбара слегка коснулась колена блондинки со светло-голубыми глазами и длинными темными ресницами. Девушка густо покраснела и едва слышно проговорила:

– Мое имя – Мэрлин Бергер, и я надеюсь встретить мужчину, который мечтает о большой семье.

– Вам придется часто спать с вашим мужем, чтобы добиться желаемого, дорогая, – отозвалась Айрис насмешливо, словно подобная перспектива ей самой внушала отвращение.

Покраснев еще сильнее, Мэрлин пробормотала, что для нее это не секрет, однако она, как и другие присутствующие, явно была поражена тем, что у Айрис хватило бесстыдства упомянуть вслух об интимных отношениях между супругами.

Сидевшая рядом с Мэрлин особа, видя, что она осталась единственной, кто еще не произнес ни слова, представляясь, слегка наклонилась вперед.

– Я – Джоанна Уэйн, и я впервые услышала о графстве Орегон, когда пресвитерианская церковь организовала сбор средств, чтобы основать там свои миссии. Проповедовать Евангелие дикарям – весьма благородная цель, не правда ли?

Заметив Библию, которую Джоанна сжимала в руках, Айрис лукаво заметила:

– Мы не забудем об этом, мисс Уэйн, и если на нас нападут индейцы, мы пошлем вас, чтобы вы спели для них несколько псалмов. Возможно, это приведет их в такой восторг, что они позволят нам проехать по их территории беспрепятственно.

Крупные слезы выступили на карих глазах Джоанны, меж тем как она окинула взглядом остальных девушек, словно ища поддержки.

– С вашей стороны нехорошо смеяться над чувствами верующих.

– Полагаю, ваша вера – это сугубо личное дело, так что не стоит обращать внимания на грубые замечания окружающих, – сочувственным тоном произнесла Габриель.

– Это меня вы называете грубой? – Темные глаза Айрис гневно сверкнули.

Странно, что Клейтон Хорн остановил свой выбор на этой роскошной брюнетке – ведь Айрис весьма отличалась характером от всех остальных. Подавляющее большинство будущих невест были блондинками, и притом довольно миниатюрными; Габриель одна из всей группы оказалась рыжеволосой. Сколько она себя помнила, тетушка постоянно пыталась побороть ее строптивый нрав, а поскольку ей это никогда не удавалось, то она винила во всем ослепительно яркий оттенок волос ее племянницы. Не отличаясь особой вспыльчивостью, но будучи привычной к спорам, она нисколько не испугалась Айрис.

– Высмеивать взгляды Джоанны, как вы только что сделали, мисс Стюарт, было непростительной грубостью с вашей стороны, и по-другому это никак не назовешь.

Вся кипя от ярости, Айрис окинула взглядом обитательниц фургона, как будто надеялась найти в них поддержку, однако по простодушному выражению их лиц поняла, что на сей раз потерпела поражение. Тем не менее она дала себе слово, что непременно отомстит Габриель за это оскорбление при первой же возможности.

Барбара Ренвик тут же перевела беседу на более приятную тему, и девушки, разговорившись, поведали каждая свою причину, которая толкнула их на столь рискованное предприятие.

Габриель с любопытством прислушивалась к замечаниям своих спутниц, после чего подвела итог, сопровождая слова улыбкой:

– Похоже, что мы с Барбарой хотим встретить симпатичного молодого человека с покладистым характером. Поскольку Эрика так любит приключения, я могу предположить, что она мечтает о браке с таким человеком с которым ей не придется скучать. Маргарет ценит в людях доброту, Мэрлин – любовь к детям, а Джоанна хочет, чтобы ее будущий супруг разделял вместе с ней глубокую веру в Бога. Вы оказались единственной, кто упомянул о деньгах Айрис, поэтому вам вряд ли стоит беспокоиться из-за того, что наше внимание привлекут одни и те же мужчины.

На лицах Эрики и Барбары мелькнули озорные улыбки, в то время как остальные три девушки, будучи более сдержанными по натуре, выразили свое одобрение Габриель благодарными взглядами. Однако Айрис не намерена была сдаваться.

– Что ж, поживем – увидим. Я думаю, что те из мужчин, у которых есть хорошие участки земли недалеко от города, с настоящими домами из пригнанных досок, с застекленными окнами и мебелью, привезенной с восточного побережья, будут пользоваться гораздо большим спросом, чем обладатели жалких лачуг из необработанных бревен, забитых бог знает чем, и тогда вы сами заберете ваши слова обратно.

Айрис поняла с самого начала, едва оказавшись в фургоне, что ни Маргарет, ни Мэрлин, ни Джоанна не годятся ей в соперницы. Все они были достаточно миловидными, однако слишком робкими и застенчивыми, с их по-детски наивными представлениями о мужчинах и браке. Им всем не хватало темперамента, который, как она знала, мог привлечь внимание состоятельных мужчин. Барбара выглядела весьма привлекательной, но Эрика и Габриель были настоящими красавицами, а поскольку они также обладали острым умом и уверенностью в себе, недостатка в поклонниках у них, без сомнения, не будет. Айрис сожалела о том, что не взглянула повнимательнее на остальных спутниц, однако ей стоило таких усилий убедить Джейсона Ройала позволить взять весь ее багаж с собой, что возможности оценить всех своих соперниц ей так и не представилось.

– Вы полагаете, раз мы вместе едем до Индепенденса, нам придется делить один и тот же фургон в течение ближайших пяти месяцев?

– Я, со своей стороны, нисколько не буду обижена, если вы найдете себе более подходящую компанию, Айрис, – как бы между прочим отозвалась Габриель, надеясь, что неприятная соседка действительно устроится где-нибудь в другом месте.

Когда они достигли предместий Индепенденса, Габриель с удивлением наблюдала за тем, как Айрис кокетливой походкой приблизилась к солидному и уже немолодому Клейтону Хорну и, застенчиво взмахнув ресницами, обратилась к нему тоном опытной соблазнительницы. Когда же злючка заявила, что если какая-нибудь из ее спутниц недовольна отведенным ей местом, она охотно поменяется с ней в интересах достижения общей гармонии в группе, Хорн был совершенно очарован.

Эрика приблизилась к Габриель и прошептала:

– Вы слышали? Как это любезно с ее стороны!

– Я задавалась вопросом, почему выбор пал на женщину с таким трудным характером, однако теперь я понимаю… Если она способна подчинить себе любого мужчину с такой же легкостью, как и мистера Хорна, ей не составит труда найти себе богатого мужа.

– Мисс Макларен, я был бы вам очень признателен, если бы вы с мисс Нельсон помогли вознице освободить экипаж, чтобы он мог вернуться в Канзас-Сити, и тогда вы сможете сплетничать между собой, сколько вашей душе угодно, – бросил вдруг подоспевший Джейсон, явно не желая выслушивать объяснения Габриель, а затем добавил: – Я заберу Санни на ночь к себе, чтобы избавить вас от лишних хлопот, поскольку вы будете заняты погрузкой багажа в фургон, но с завтрашнего утра он снова окажется на вашем попечении.

Габриель густо покраснела.

– Благодарю вас, но я в состоянии позаботиться о нем сама.

– Я же сказал, что займусь этим, и так и сделаю! – отрезал Джейсон. – Пора уже отпускать экипажи, и если вы не собираетесь проделать весь путь до Орегон-Сити в этом черном платье, я бы посоветовал вам проследить за тем, чтобы ваши вещи были перенесены в фургон!

Пораженная его гневом, Габриель отступила назад.

– Слушаю, сэр!

Сердито нахмурившись, Джейсон развернулся и уже собирался было проследовать дальше, однако не успел он сделать, и десяти шагов, как его догнала Айрис. Схватив его за руку и прижавшись к нему всем своим стройным телом, так что он едва мог двинуться, она одарила его самой обворожительной улыбкой и повторила то же самое предложение, с которым совсем недавно обращалась к Клейтону.

Габриель прикусила губу, чтобы удержаться от резких слов, которые уже готовы были сорваться у нее с языка, зато Эрика тотчас произнесла чуть слышным шепотом:

– Вот дрянь! Будем надеяться, что завтра она переберется куда-нибудь в другое место.

Габриель была задета до глубины души тем обстоятельством, что Джейсон с ней вел себя резко, чуть ли не грубо, а теперь вот был обезоруживающе любезен с Айрис и смотрел на нее с явным восхищением. Неужели он не замечал очевидного? Ведь самовлюбленная девушка затеяла все это представление только для того, чтобы выиграть в его глазах! Впрочем, с какой стати ее должно заботить, что Джейсон подумает об Айрис? В конце концов, его мнение ей решительно безразлично.

Она аккуратно связала книги с помощью веревки, которую ей удалось раздобыть у портье в гостинице, и отнесла багаж к стоявшему неподалеку фургону, где уже собрались все остальные, прикидывая, как им лучше разместить свои вещи.

Фургон уже был нагружен провизией: беконом, мукой, солью, перцем, картофелем, морковью и яблоками. Там же лежали постельные принадлежности вперемежку с разного рода горшками, кастрюлями и прочей кухонной утварью, а бурдюки с питьевой водой были прикреплены по бокам повозки. Эти прочные крытые фургоны именовались так же, как и город в Пенсильвании, где их изготовляли, – Конестога. Все они были совершенно новыми, и брезентовые покрытия «конестог» сейчас призывно блестели в лучах заходящего солнца. Впрочем, после путешествия по Орегонской тропе фургоны наверняка придут в такое состояние, что об обратном пути в них и речи быть не может.

Сидя на своем чемодане, Барбара просто ждала каких-нибудь дельных предложений от собравшихся, Мэрлин и Маргарет тоже бездействовали, а Джоанна перелистывала страницы Библии, по-видимому, отыскивая подходящий к ситуации псалом.

Эрика бросила умоляющий взгляд на Габриель, и та выступила вперед.

– Надо разместить багаж так, чтобы одежда и предметы первой необходимости лежали наверху и их легко можно было достать, а все остальное, что понадобится позже, лучше спрятать на самое дно.

– В этом есть смысл, – тотчас согласилась Эрика. Наклонившись, она раскрыла два своих саквояжа и принялась перебирать пожитки. – Почему мистер Ройал не подумал об этом сразу, когда заставил нас избавиться от лишнего?

Габриель осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что Джейсон ничего не слышал, ответила:

– Просто у мужчин иные представления на этот счет, только и всего. То, что является важным для него, не обязательно должно совпадать с тем, что имеет первостепенное значение для нас.

Габриель сама не знала, почему вдруг стала оправдывать Джейсона, однако она не сомневалась в том, что сказала все как есть на самом деле.

Эрика с озорной улыбкой посмотрела на нее.

– Конечно, мне хочется надеяться, что в Орегон-Сити найдется немало мужчин, похожих на него, однако по тем наброскам, которые он нам показал, трудно судить, много ли среди его клиентов людей такого же высокого роста и хорошего сложения.

Габриель обернулась, прикрыв рукой глаза, и увидела, что Джейсон с Айрис все еще бредут бок о бок вдоль фургонов.

– Да, пожалуй, он красив, раз уж ты об этом заговорила.

– Как будто ты сама не замечала! – Эрика громко рассмеялась, но, уловив смущение Габриель, не стала продолжать. – Поскольку у меня два саквояжа, а у тебя только один, почему бы нам не сложить наши вещи вместе и не убрать в одну из сумок те из них, которые нам пока не понадобятся?

– Да, конечно, если хочешь.

Эрика была искренне рада тому, что обрела такую замечательную подругу. Перекладывая вещи, обе девушки весело подшучивали друг над другом.

Джейсон Ройал, следуя мимо их фургона и слыша радостный смех, только покачал головой.

Хотя он был опытным проводником, способным найти кратчайший путь даже по самой труднопроходимой местности, организаторские способности Клейтона делали его не менее ценным партнером в их предприятии. Именно Клейтон лично нанял трех немолодых уже возниц для каждого из фургонов, и все трое с первого же вечера на деле доказали свою полезность, по-отечески тепло отнесясь к своим подопечным. А еще встревоженный мрачными пророчествами Джейсона Хорн представился всем семействам, которые должны были отправиться вместе с ними в эту поездку, и, к своему удовлетворению, обнаружил, что в одной из них были две миловидные дочери, достигшие брачного возраста. Не то чтобы он опасался потерять в пути кого-либо из отобранных им девушек, но если ему удастся найти еще одного или нескольких желающих среди неженатых мужчин в Орегон-Сити, он сможет взять с них плату за знакомство, хотя расходы за перевозку этих двух претенденток понесет не он. Письмо Джошуа Тейлора давало Клейтону все основания надеяться, что и у других мужчин с приездом каравана может возникнуть желание обзавестись женой.

Возницей того фургона, в котором путешествовала Габриель, был Пол Слейтер, седобородый мужчина средних лет, своим невысоким ростом и остроумием напоминавший эльфа. Обойдя все фургоны, Пол пришел к выводу, что его заботам вверены самые миловидные из девушек, и это обстоятельство ему очень льстило.

Пока Габриель помогала в погрузке вещей своим подругам, Джейсон переговорил с главами каждого из семейств и удостоверился в том, что все фургоны готовы с заходом солнца тронуться в путь.

Он расседлал Санни сразу же, как только они добрались до лагеря, и сейчас собирался, стреножив его, отпустить пастись на ночь. Однако Санрайз, едва завидев Джейсона, приближавшегося к нему с кожаными ремешками, испустил дикое ржание и встал на дыбы. Судя по всему, Санни не прочь был как следует лягнуть незнакомца, если тот посмеет подойти к нему ближе.

Выругавшись, Джейсон отпрянул в сторону. Габриель, услышав шум, тут же бросилась к Ройалу. Она была уверена, что он ударил Санни кнутом, но едва схватив его за руку, нащупала в ней лишь кожаные ремешки.

– Неужели нельзя было позвать меня вместо того, чтобы пытаться сделать это самому? – спросила она с жаром, разъяренная не меньше своего любимца.

Санрайз тем временем порвал веревку, служившую животным в качестве ограды, и более дюжины лошадей разбежались в разные стороны. Сам он, однако, не трогался с места, только бил копытом землю да прядал ушами. Ноздри его раздувались, и стоило Джейсону прикоснуться к нему, как в глазах его блеснул злобный огонек.

– Еще не поздно кастрировать этого зверя, вот что я вам скажу!

– Не говорите глупостей! – взорвалась Габриель.

По-прежнему в элегантном черном платье, она скользнула мимо Джейсона, схватила жеребца за поводья и, приподняв подол, вскочила ему на спину. Она ездила верхом без седла не хуже, чем большинство мужчин в седле, и вот теперь, используя быстроту и ловкость Санни, принялась собирать разбежавшихся лошадей обратно к фургонам, где Джейсон и Клейтон без труда их перехватывали. К тому времени, когда последние из животных были возвращены на место, Габриель с Санни снова обрели самообладание, чего к сожалению, нельзя было сказать о Джейсоне. Заметив ярость в его глазах, Габриель соскользнула со спины своего жеребца и подошла к начальнику каравана.

– Напрасно я не предупредила вас о том, с каким недоверием Санни относится к посторонним, но мне казалось что вы и сами имели случай убедиться в этом, когда сегодня утром были вместе со мной в конюшне и видели, как скверно он себя вел. Так или иначе, все ваши лошади снова на месте, поэтому вам не о чем тревожиться. Джейсон окинул долгим взглядом стройную фигуру Габриель.

– Где вы научились так хорошо ездить верхом?

– Меня научил этому мой приятель, – объяснила она, зная, что он поймет, кого она имела в виду. – Мы часто отправлялись верхом на прогулки.

Сожалея о своем вопросе, так как в ее глазах он вряд ли выдерживал сравнение с Бо, Джейсон в досаде хлопнул кожаными ремешками по своей ладони:

– Смотрите, чтобы впредь такое больше не повторялось, мисс Макларен. Проследите за тем, чтобы Санни был стреножен на ночь, и я попрошу вас заняться и другими лошадьми. Поскольку ни одна из них не сравнится упрямством с вашим жеребцом, вся работа займет у вас не более нескольких минут.

– Уж не собираетесь ли вы тем самым наказать меня? – осведомилась Габриель. – Я готова взять на себя определенную работу во время путешествия и нисколько не возражаю против того, чтобы помогать вам ухаживать за животными.

Она отвела Санни на поросшую сочной травой поляну, сняла с него уздечку, одновременно почесывая у него за ушами и что-то шепча ласковым, умиротворяющим голосом. Стреножив любимца и убедившись, что тот может свободно бродить по поляне, она энергично потрепала его по гриве и пустила пастись.

– Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? – шепнул чуть слышно Клейтон своему другу. – У нее прямо-таки редкостное умение обращаться с лошадьми, настоящий дар.

Джейсон был так же заворожен этим зрелищем, как и его более умудренный годами компаньон. Ему случалось видеть индейских воинов, управлявшихся со своими лошадьми с такой же легкостью и непринужденностью, но никогда ему не приходилось наблюдать такое среди белых мужчин, а уж среди белых женщин – тем более.

Габриель двигалась вдоль лошадей, разговаривая с каждой, словно со старой знакомой. Ее прикосновение было ласковым, но твердым, и хотя ей понадобилось больше, чем те несколько минут, которые отвел ей Джейсон, чтобы справиться со своей задачей, никто другой на ее месте не мог бы угодить животным больше.

Заметив, что Джейсон уже ушел, Габриель вернулась в свой фургон, где застала Айрис, громко сетовавшую на то, что им придется есть обед либо стоя, либо сидя прямо на земле.

Не обращая внимания на эти стенания, Габриель взяла оловянную миску из рук Пола и от души поблагодарила его. Он зажарил двух цыплят и испек печенье, такое легкое и воздушное, какого ей никогда не приходилось пробовать.

– Как же вкусно, Пол! Вы что, когда-нибудь служили поваром?

– Разумеется, ведь мне всю жизнь приходилось питаться своей собственной стряпней! – ответил тот с веселым блеском в глазах. – Я рад, что еда вам понравилась, однако в будущем нам часто придется обходиться одним беконом.

– Разве вы вместе с другими мужчинами не можете охотиться по пути, чтобы у нас всегда было свежее мясо? – спросила Айрис, усевшись наконец на траву рядом с Маргарет.

– Раз уж вы заговорили об этом, мисс, я вам отвечу: я довольно хороший стрелок, однако там, где дичи недостаточно, с помощью одной только меткости мяса в горшке не прибудет.

Айрис окинула взглядом своих спутниц и прошептала так, чтобы Пол не услышал ее:

– Вряд ли кому-либо удастся произвести впечатление на мужчин, если ко времени прибытия в Орегон-Сити от нас останутся кожа да кости. Полагаю, мистеру Хорну следовало бы уделить больше внимания нашему питанию. Бекон и печенье нам скоро прискучат, не говоря уже о том, что я их всегда терпеть не могла!

Все пассажирки фургона обменялись понимающими взглядами, даже не удосужившись ответить на замечания Айрис. Они решили, что лучше просто держаться от нее в стороне, надеясь на то, что она вскоре переберется в другую повозку.

Однако после того как, покончив с обедом, все двадцать с лишним девушек разбрелись по лагерю, чтобы познакомиться друг с другом поближе, стало ясно, что Айрис восстанавливает против себя любого. Она самочинно вмешивалась в каждый разговор, набрасывалась с язвительными замечаниями на тех, у кого хватало смелости не соглашаться с ее мнением, и вскоре оказалась в полном одиночестве. К тому времени когда походные костры, на которых готовилась еда, были потушены, а девушки уже собрались отходить ко сну, Айрис так и не нашла среди них ни одной, которая бы пришлась ей по нраву.

Постели оказались достаточно мягкими, и, испробовав различные положения, спутницы Габриель вскоре сумели устроиться более или менее удобно. Однако все они были слишком взволнованны, чтобы сразу же уснуть, и потому, естественно, разговорились – принялись обсуждать, как лучше и быстрее выяснить взгляды и нрав своих будущих мужей.

– Надо просто взглянуть на их дома. Они скажут сами за себя, – предложила Айрис. – Тогда вы сразу же увидите, как живет тот или иной жених и какого рода жизнь он может предложить вам.

– Неужели мистер Хорн пойдет на такое? – ужаснулась Мэрлин. – Посещать дом одинокого мужчины без компаньонки…

– Разумеется, нет! – отрезала Джоанна. – Лично я никогда бы не отправилась без сопровождения на ферму к незнакомому человеку. Кто знает, что из этого может выйти!

– Если ваша мать не объяснила вам этого, Джоанна, я согласна просветить вас вместо нее, – раздраженно отозвалась Айрис. Простодушие спутниц прямо-таки выводило ее из себя. – Я даже могу сделать для вас рисунки, если понадобится.

Прежде чем Джоанна набралась храбрости, чтобы ответить, в разговор вмешалась Эрика:

– Полагаю, что никто из нас не нуждается в ваших наставлениях, Айрис. Но раз уж вы заговорили о рисунках, давайте попросим разрешения взглянуть на портреты мужчин еще раз. У меня, например, не было возможности рассмотреть их внимательно. Габриель, не могла бы ты завтра обратиться к мистеру Ройалу и попросить у него эскизы?

– А почему бы тебе не сделать это самой?

Просьба девушки застала Габриель врасплох, и в ее голосе явственно прозвучало смущение.

– О, я сказала это просто так. – Эрика закрыла рот ладонью, чтобы приглушить многозначительный смешок, однако теперь и все остальные тоже были заинтригованы и ждали в тишине ответа Габриель.

Та усилием воли заставила себя ответить как можно более непринужденно:

– Я не против попросить у него рисунки, только придется подождать до тех пор, пока он успокоится, поскольку мне он показался чересчур вспыльчивым.

– Тогда я его об этом попрошу, – оживилась Айрис, обрадованная тем, что представился удобный предлог побеседовать с привлекательным начальником каравана. – Лично я нахожу его чрезвычайно приятным мужчиной – внимательным и любезным и уж никак не вспыльчивым. Уверена, мне он не откажет.

– Значит, решено: с ним поговорите вы, Айрис. А теперь давайте спать, иначе рассвет наступит для нас слишком быстро, – добавила Габриель, мигом переменив тему.

– Вряд ли нас заставят подниматься на заре! – вскричала Айрис, не веря своим ушам.

– Спокойной ночи, – ответила Габриель таким зловещим тоном, что злючка не произнесла больше ни слова. Но несмотря на установившуюся тотчас гробовую тишину, ни одной из девушек не удалось заснуть сразу.

Габриель недоумевала, с какой стати Эрика принялась поддразнивать ее по поводу Джейсона, – ей не хотелось, чтобы у новой подруги сложилось впечатление, будто этот человек привлек ее внимание. Бесспорно, он был умен и, кроме того, мог быть очень обаятельным и чутким… При воспоминании о его поцелуе девушка густо покраснела. Впрочем, стоит ли удивляться, что он знал, как надо целовать женщину? Судя по его виду и по тому, с какой легкостью он поддался на явную лесть Айрис, у него имелся достаточный опыт по этой части. Вероятно, он был столь же испорчен по натуре, как и мисс Стюарт, и у него вошло в привычку всегда и во всем добиваться своего, однако ей-то, Габриель, какое до этого дело?

Главное – и для нее это неслыханная удача – то, что к ожидавшим их мужчинам присоединился в последнюю минуту еще один претендент. Надо будет уточнить его имя. А может, Джейсон даже нарисует по памяти его портрет. Габриель очень хотелось самой поблагодарить этого незнакомца и сказать, как много значило для нее его желание обзавестись семьей, поскольку, если бы не его щедрость, она бы никогда не смогла совершить эту поездку в Орегон. Чувство благодарности к этому далекому жениху переполняло ее душу и заставляло быстрее колотиться сердце, но в конце концов она заснула.

Глава 4

На следующее утро Габриель проснулась одной из первых. Наскоро умывшись, она расчесала свои длинные волосы, надела платье из тонкого муслина, которое накануне вынула из чемодана, прежде чем отойти ко сну, и, сунув ноги в башмаки, бросилась вдоль фургонов туда, где были оставлены лошади. Девушка хотела сама позаботиться о Санни.

Джейсон с Клейтоном Хорном занимали не фургон, а отдельную палатку, и вот сейчас начальник каравана, по долгу службы вынужденный вставать рано, уже брился в тусклых предрассветных лучах солнца. Едва увидев мелькнувшее поодаль голубое пятно, он обернулся, пораженный тем, что Габриель так рано была на ногах.

– Мисс Макларен! – окликнул он громко, чтобы привлечь ее внимание, и отложил бритвенный прибор в сторону.

Она резко остановилась и медленно обернулась на голос, в ее простодушном взгляде не было ни малейших следов тревоги.

– Да, мистер Ройал? – отозвалась она любезным тоном. И засмотрелась на красавца.

На нем были только брюки из оленьей кожи и мокасины с удлиненными голенищами, походившие скорее на сапоги. Привлекали внимание его плечи и спина – такие загорелые, как будто он никогда не носил рубашку. На его широкой груди темнела густая поросль, постепенно сходя на нет в нижней части плоского живота. В целом он представлял собой внушительное зрелище – мускулистый, но достаточно стройный, к тому же его необычайно высокий рост и классическое телосложение делали его совершенным образцом мужской красоты.

Джейсон отер с лица мыльную пену и направился к Габриель. Еще в юности он понял, что красив, и это открытие явилось для него своего рода приятной неожиданностью. То, что с годами он становился все более привлекательным, казалось ему таким же естественным, как увеличивающийся рост и физическая сила, так что теперь Джейсон уже успел привыкнуть к этому и перестал уделять внимание своей внешности. Поскольку он собирался обменяться всего лишь несколькими фразами с рыжеволосой красавицей, ему даже в голову не пришло для начала натянуть рубашку. В своем голубом, мягких, пастельных тонов платье Габриель выглядела юной и свежей, как весеннее утро, и Джейсон надеялся, что ее настроение будет под стать наступавшему погожему дню.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы дали вашим подругам несколько уроков верховой езды, поскольку у меня просто нет времени заниматься с ними.

Габриель с облегчением вздохнула.

– Да, я знаю, что у вас множество обязанностей, и, со своей стороны, готова оказать вам любую помощь.

Джейсон пригладил рукой свои черные кудри.

– Для вас есть только дамское седло. Надеюсь, это не создаст вам лишних трудностей?

– Нет, так как я редко им пользуюсь. Я предпочитаю ездить на Санни без седла, так гораздо удобнее для нас обоих. – На лице Габриель появилась улыбка.

– Но я не могу позволить вам ехать верхом без седла, Габриель! Местность, которую нам предстоит пересечь, слишком ухабистая. Если Санни оступится, вы можете упасть и сломать себе шею, а я не хочу рисковать вашей жизнью.

Хотя Габриель и сочла его распоряжение неуместным, так как он совсем недавно сделал ей комплимент по поводу ее умения держаться в седле, она была так поражена тем, что он назвал ее по имени, что ответила не сразу. Впрочем, не желая обострять обстановку, девушка попыталась встать на его точку зрения. Если она намеревалась обучать своих спутниц верховой езде, то обязана была подавать им во всем надлежащий пример, вне зависимости от своих личных склонностей и предпочтений.

– Мне бы тоже не хотелось, чтобы со мной случилось какое-нибудь несчастье, мистер Ройал, и раз вы считаете, что так будет лучше, и хорошо знаете дорогу, то я готова пойти вам навстречу. Но хватит ли у вас седел на всех?

Джейсон тут же широко улыбнулся в ответ.

– Да, и одно из них наверняка вам подойдет. Хорошо бы ваши спутницы стали пользоваться одними и теми же лошадьми и седлами каждый день. Уход за лошадьми может взять на себя Пол, он же будет и седлать их перед тем, как запрячь в фургон волов.

Габриель тотчас ответила в порыве воодушевления:

– Думаю, мне лучше научить девушек седлать лошадей самостоятельно, поскольку такой навык в будущем им очень пригодится. Не стоит загружать Пола лишней работой, когда мы вполне можем взять ее на себя.

Ее уверенное заявление произвело впечатление на Джейсона, и он ответил со всей искренностью:

– Вы кажетесь мне на удивление независимой молодой женщиной, мисс Макларен, как, впрочем, и все ваши спутницы, иначе вы бы не пустились в такое опасное путешествие. Надеюсь, что по прибытии в Орегон вы встретите человека, который оправдает ваши ожидания.

– Раз уж вы сами об этом заговорили, я бы хотела попросить вас сделать в придачу к остальным портрет самого последнего из ваших клиентов. Я особенно признательна ему за то, что он проявил интерес к вашему предприятию, мне хотелось бы узнать его при встрече сразу и лично поблагодарить. Как его имя?

– Джошуа Тейлор. Однако вряд ли мы с ним когда-нибудь встречались. По крайней мере я не запомнил его лицо достаточно отчетливо, чтобы с легкостью нарисовать.

Стремясь скрыть разочарование, Габриель ответила:

– Что ж, тогда я просто запомню его имя.

Джейсон уже ломал себе голову, пытаясь найти удобный предлог, чтобы задержать собеседницу еще на какое-то время, но тут в лагере все зашевелилось, воздух наполнился ароматом жареного бекона и свежесваренного кофе, и он с сожалением отпустил ее:

– Если хотите, можете отвести Санни к вашему фургону прямо сейчас. Я прослежу за тем, чтобы Пол принес вам седло, когда пойдет за лошадьми для вашей группы.

– Благодарю, – бросила Габриель и двинулась дальше. Девушка отвела Санни под уздцы к фургону, с трудом удерживаясь от улыбки. Она убеждала себя, что с ее стороны было глупо мечтать о Джейсоне, когда она уже дала обещание выйти замуж за одного из претендентов в Орегоне. Кроме того, у Джейсона Ройала наверняка есть жена, с тревогой считающая дни до его возвращения в Орегон-Сити. Эта внезапная догадка, хотя и маловероятная, почему-то наполнила ее душу страхом. Впрочем, через минуту занявшись делом, она уже забыла обо всем на свете, кроме верховой езды.

Несмотря на то что Эрика ездила верхом не так давно, она была уверена в том, что справится с этим без труда. Барбара тоже охотно согласилась на предложение Габриель, а вскоре она уговорила и Джоанну. Маргарет и Мэрлин, правда, подобная перспектива пугала, а Айрис нашла ее просто нелепой.

– Разумеется, я умею ездить в дамском седле, однако я вовсе не собираюсь проделать весь путь верхом на лошади. Лучше я посижу рядом с Полом, а Мэрлин с Маргарет, которые тоже не хотят так мучиться, пусть займут места в задке фургона.

В ожидании решения своих пассажирок Пол терпеливо стоял в стороне. Он очень скоро убедился в том, что Айрис принадлежала к числу тех людей, которых ничто и никогда не удовлетворяло, и потому у него тоже не было желания путешествовать рядом с ней.

– Извините, что прерываю вас, дамы, но нам пора отправляться. Те из вас, кто умеет ездить верхом, садитесь в седла, я возьму к себе в фургон только двоих.

Словно по чьему-то невидимому сигналу, по лагерю пронеслась команда Джейсона: «Трогай! «Пол передал поводья приведенных им лошадей Габриель, после чего вскочил на козлы.

– Нам пора, дамы! – крикнул он.

Эрика тотчас забралась в седло норовистой вороной кобылы, тогда как Барбара и Джоанна нашли себе куда более послушных животных. Таким образом, Айрис не оставалось ничего другого, как оседлать гнедого мерина. Однако она все равно кипела от ярости. Мэрлин и Маргарет вскарабкались на козлы рядом с Полом. По их мнению, им крупно повезло, что они были избавлены от необходимости путешествовать верхом, по крайней мере в это утро. Как только Габриель убедилась в том, что все заняли свои места и готовы тронуться в путь, она вставила ногу в стремя и взлетела на спину Санни. Едва первые лучи утреннего солнца озарили небосклон, как мимо, шутливо отсалютовав девушкам, стремительным галопом промчался Джейсон.

Эрика, сонно зевнув, покачала головой.

– Он довольно бодр для такого раннего часа. – Сделав вид, будто ее это не волнует, Габриель бесстрастно отозвалась:

– Он, без сомнения, должен быть очень выносливым, чтобы вести целый караван.

Ей вдруг пришло в голову, что Джейсон, вероятно, редко бывает в Орегон-Сити, а проводит в дороге всю весну и все лето с тем, чтобы следующей весной снова вернуться в Индепенденс и отправиться с очередным караваном по тому же самому пути. У нее просто в голове не укладывалось, как можно по собственной воле обречь себя на такую жизнь, она-то сама хотела вести размеренную жизнь где-нибудь в спокойном месте рядом с мужем, готовым разделить ее радости и невзгоды.

По мере того как солнце поднималось все выше и выше, а дневной зной усиливался, до Габриель доносились все новые и новые жалобы со стороны ее спутниц. Однако она упорно отказывалась к ним прислушиваться до тех пор, пока они не сделали в полдень остановку, чтобы перекусить.

Ежедневный отдых был предусмотрен с одиннадцати утра до двух часов пополудни, но даже в тот первый день он показался девушкам желанной передышкой после утомительной езды в течение всего утра. Разгоряченные и усталые, с покрасневшими глазами, они собрались в тени фургона, отпустив лошадей пастись на лужайке неподалеку. Первые сорок миль им предстояло следовать по дороге на Санта-Фе, а потом двинуться на север. Пока что тропа была хорошо утрамбована и не представляла особых трудностей ни для людей, ни для животных, но для Айрис это явилось почти непосильным испытанием.

– Сегодня я больше не поеду верхом на лошади. С меня хватит! Лучше я посижу рядом с Полом, а мое место пусть займут Мэрлин и Маргарет. – Айрис опасалась, что ее нежная кожа загорит, и не собиралась рисковать, проведя еще хотя бы час на солнце.

Маргарет и Мэрлин умоляюще взглянули на Габриель, как бы ожидая от нее помощи, но прежде чем она успела вставить хотя бы слово, появился Джейсон верхом на своем могучем буланом жеребце. Айрис, понимая, что ей не следует упускать столь благоприятный случай, тотчас направилась к нему и, чуть не схватив его за бедра, обратилась кокетливым тоном:

– Мистер Ройал, не кажется ли вам, что нам лучше ездить верхом по очереди? Будет несправедливо, если некоторым из нас придется проделать весь путь в седле, между тем как другие будут спокойно проводить время в фургоне.

Джейсон недоуменно покосился на Габриель, и ей пришлось отозваться:

– Думаю, мы сами с этим разберемся, Айрис, вам незачем беспокоить мистера Ройала. Никто и не настаивает на том, чтобы вы весь день проводили в седле.

Джейсон нахмурился, так и не поняв, в чем, собственно, дело, и все же согласно кивнул:

– Хорошо. По очереди так по очереди.

С сияющими торжеством глазами Айрис обернулась в сторону Мэрлин и Маргарет:

– Слышали? Он сам так сказал.

– Айрис! – попыталась одернуть ее Габриель, но та пропустила замечание мимо ушей.

Подняв глаза на Джейсона, она перешла к следующему вопросу:

– Я хотела попросить у вас от имени всех девушек разрешения еще раз взглянуть на рисунки. Думаю, лучше нам выучить имена мужчин заранее, чтобы вести себя при встрече с ними должным образом.

Поскольку они только сегодня утром разговаривали о рисунках с Габриель, Джейсона удивило то, что она не попросила его об этом еще тогда. Окруженный семью красавицами и Айрис, цеплявшейся за его ногу, он видел перед собой только освещенные солнечным светом темно-рыжие волосы Габриель и на какое-то мгновение даже утратил нить разговора. Впрочем, очнувшись, он ответил:

– Рисунки у Клейтона. Вы можете попросить портреты у него на время, но не исключено, что и у других переселенок рано или поздно возникнет такое же желание, так что вам придется их вернуть. – Отстранив от себя Айрис, он решил прояснить суть дела раз и навсегда: – Вы можете либо ехать верхом, либо путешествовать в фургоне, либо каким-то образом чередоваться, но со всеми вопросами и жалобами я бы попросил вас обращаться к мистеру Хорну, так как именно он несет за вас ответственность.

С этими словами он поспешил вперед. Айрис же ловко вскочила на козлы и бросила Полу:

– Эй, нам пора трогать! – Потом она обернулась к девушкам: – А рисунки я возьму у мистера Хорна перед ужином.

Габриель бросила взгляд на чуть не плачущую Маргарет.

– Почему бы тебе не устроиться на козлах рядом с Айрис? А тебя, Мэрлин, я буду сегодня учить ездить верхом. – Не успела та опомниться, как она подвела к ней гнедого мерина и помогла забраться в дамское седло. – Он очень смирный. Сидеть будешь как в кресле-качалке, вот увидишь.

Мэрлин, дрожа от страха, все же прошептала в ответ:

– Не волнуйся. Я быстро научусь, хотя бы для того, чтобы насолить Айрис!

– Характер! – отозвалась Габриель с довольной усмешкой, а Мэрлин невольно хихикнула.

В тот день она ехала между Эрикой и Габриель, и к тому времени, когда они сделали привал, чтобы перекусить, все опасения Мэрлин остались позади – настолько она была увлечена беседой спутниц по фургону.

Айрис сдержала слово. Пока Пол готовил ужин, она с важным видом удалилась. Вернувшись вскоре с рисунками в руках, она разложила их на траве.

– Имена написаны с другой стороны. Вот этого зовут Томас, этого – Уильям, а вон те – Питер и Джон. – Она называла всех по очереди, а спутницы по фургону между тем внимательно разглядывали рисунки.

– Этот мне кажется довольно симпатичным. – Эрика подняла один из рисунков и, перевернув его, прочитала имя: – Льюис Брэдди. Как, по-вашему, хорош?

Взяв эскиз у нее из рук, Габриель кивнула:

– Да, пожалуй. Полагаешь, он, как и ты, любит приключения?

– Судя по всему, да, иначе он не стал бы искать себе невесту таким эксцентричным способом, – ответила Эрика.

Еще до ужина каждой из девушек представилась возможность назвать имя своего избранника, за исключением Габриель, которая заявила, что сначала должна встретиться со всеми претендентами лично.

– С вашей стороны это весьма благоразумно, – вынуждена была признать Айрис. – Надо постараться узнать о каждом из женихов гораздо больше, чем о том можно судить по его внешности.

– Ага, главное – это сумма на их банковских счетах? – тотчас съязвила Габриель.

Ей было неприятно выслушивать похвалы из уст Айрис, однако, говоря по правде, она не могла представить себе ни одного из представленных на эскизах мужчин в качестве своего будущего мужа. Конечно, оставался еще Джошуа, но Габриель знала, что и он вряд ли способен покорить ее сердце, какой бы привлекательной ни была его внешность. Эта мысль настолько угнетала ее, что за все время обеда она почти не произнесла ни слова и была рада, когда ее подруги, слишком уставшие, чтобы предаваться праздной болтовне, погрузились в сон.

Путешествие продолжалось без особых трудностей. Следуя примеру Мэрлин, Маргарет однажды набралась смелости и вызвалась прокатиться верхом, хотя и тряслась от страха. Она бы предпочла остаться в фургоне, но нельзя же, чтобы девушки принялись подтрунивать над ней или стали презирать ее за трусость.

Однажды утром Габриель показалось, что их возница совсем не выспался, и она вежливо осведомилась о его самочувствии.

– О, что вы, мисс, со мной все в порядке, – отозвался Пол. – Просто этой ночью была моя очередь нести караул, и я немного устал. – Снова широко зевнув, он принялся готовить завтрак.

– Кто определяет порядок дежурств, Пол?

– Мистер Ройал, но я прошу вас не говорить ему о том, что меня клонит в сон, потому что иначе он явится ко мне с проверкой.

Габриель охватило любопытство, и она продолжила свои расспросы:

– А что он может с вами сделать, если застанет вас спящим на посту?

Пол бросил на нее недоверчивый взгляд, но, увидев неподдельное сочувствие в глазах, ответил:

– Кнутом пока что никого не секли, мисс. До таких крайностей дело не доходило, но человека, заснувшего на посту, на следующий день заставляют идти пешком – я имею в виду, весь день, и если у него есть лошадь, на которой он обычно ездит, ему приходится вести ее под уздцы. Могу вас заверить, что после такого испытания никто не станет повторять ту же самую ошибку дважды.

Взяв миску с завтраком, Габриель принялась за еду, однако чем больше она думала о Поле, вынужденном оставаться на страже всю ночь, тем сильнее в ней закипала ярость. Наконец, потеряв терпение, девушка направилась прямо к Джейсону и спросила у него, не может ли она занять место их возницы.

– Что?! – удивленно переспросил Джейсон.

– Я сказала, что раз уж я взяла с собой своего жеребца, простая справедливость требует, чтобы я тоже несла охрану лагеря по ночам наряду с остальными. У вас ведь, кажется, есть правило, по которому все хозяева животных должны сторожить их по очереди.

– Верно, – нехотя согласился Джейсон. – Но я не могу просить женщин взять на себя такую непосильную нощу.

– Почему бы и нет? Готова держать пари, что я стреляю из ружья не хуже нашего возницы. У него и так более чем достаточно хлопот со всеми нами, и я буду рада его заменить, когда настанет очередь Пола нести караул.

Самой Габриель ее план казался вполне разумным, однако по мрачному взгляду Джейсона было ясно, что он так не считал.

– Мисс Макларен, я не позволю женщинам сторожить – лагерь по ночам, и этот вопрос обсуждению не подлежит. А теперь, извините, я должен вас покинуть. – Джейсон многозначительно подтянул подпругу на седле своего коня.

– Вы и в самом деле думаете, что все женщины так глупы, мистер Ройал? – Габриель не понравилось, каким тоном он с ней разговаривал, и она бросала ему вызов.

Желая положить конец этому спору, который в его глазах был столь же нелепым, как и неожиданным, Джейсон просто передал Габриель свою винтовку и указал на стоявшее поодаль дерево.

– Что ж, попробуйте-ка попасть в цель.

– Куда именно вы хотите, чтобы я попала, – в верхушку или в ту крупную ветку слева?

– Это уж как вам будет угодно, мисс Макларен. – Джейсон скрестил руки на груди и молча ждал, а Габриель между тем поднесла винтовку к плечу.

– В ветку целиться удобнее.

Габриель взяла дерево на прицел и осторожно нажала на спуск. Громкие раскаты выстрела все еще отдавались эхом в утреннем воздухе, когда ветка с шумом рухнула на землю.

– Теперь вы довольны, мистер Ройал?

Габриель в действительности крупно повезло, поскольку прежде она никогда в руках его винтовку не держала и понятия не имела о том, насколько точным был у нее прицел. Разные виды оружия сильно отличаются друг от друга.

– Хороший выстрел, – только и смог выдавить Джейсон, не в состоянии подобрать подходящие слова.

– Так, значит, я могу нести караул вместо Пола?

– Нет, но я не забуду, как метко вы умеете стрелять, на тот случай, если в этом возникнет нужда. – Джейсон забрал у нее винтовку, вскочил на своего буланого жеребца и тут же скрылся из виду, оставив Габриель задыхаться в облаке пыли.

– О черт! – громко выругалась Габриель. К счастью, Джейсон был слишком далеко, чтобы услышать ее проклятия.

Прежде чем приблизиться к фургону, Габриель сделала несколько глубоких вдохов и, увидев, что Эрика уже сидит верхом на норовистой кобылке, которую выбрала себе для езды, вскочила в седло Санни, вонзила в его бока шпоры и крикнула своей подруге через плечо, чтобы та поторопилась. Эрика тут же поняла, что дело неладно, и попыталась вызвать подругу на разговор.

– Куда ты ездила сегодня утром? – осведомилась зеленоглазая красавица, небрежно откинув локоны медового цвета.

– Никуда, или по крайней мере так уж получилось, что никуда, – натянуто ответила Габриель.

Эрика уже имела случай убедиться в том, что хотя Габриель отличалась поистине ангельским терпением и ни разу не пожаловалась на усталость, давая уроки верховой езды Мэрлин, Маргарет, а также девушкам из других фургонов, она тем не менее весьма ревностно оберегала личные секреты.

– Ладно, – произнесла Эрика как бы невзначай. – Я поняла, что ты готова открыть другим лишь то, что считаешь нужным, и ни единым словом больше.

Пораженная проницательностью подруги, Габриель осадила Санни.

– Что значит это твое замечание?

– То, что ты по природе очень скрытна, только и всего. Я вовсе не собиралась тебя обидеть.

Габриель слегка кивнула, после чего снова пришпорила Санни.

– Просто мне кажется, что моя жизнь – не самая интересная тема для обсуждения. И я вовсе не стремилась тебя обидеть.

– Стало быть, мы – подруги, так? – улыбнулась Эрика.

– Разумеется, – тотчас отозвалась Габриель: она и не думала, что подобные мелочи способны разрушить прочно установившуюся дружбу.

– Вот и отлично. А теперь расскажи мне о том, как тебя в первый раз поцеловали, – попросила Эрика.

– А почему ты решила, что меня когда-нибудь целовал хоть один мужчина?

Она никогда не произносила в присутствии других имя Бо, но тотчас вспомнила тот знаменательный день. Это случилось много лет назад, перед самым Рождеством. Он принес ей ярко-зеленую ленту для волос, и она была так рада его подарку, что коснулась губами его щеки. Он не замедлил ответить, поцеловав ее в губы, но тут в комнату вошла ее тетушка и прогнала его прочь. Она была так рассержена на них, словно застала их в объятиях друг друга на обитом бархатом сиденье ее любимого кресла. Прежде чем выбежать из комнаты, Бо украдкой подмигнул Габриель, и она долго потом восхищалась его смелостью.

– О, я не сомневаюсь в том, что тебя целовали, и наверняка не раз, но если уж ты не хочешь в том признаться, я расскажу тебе о своей первой любви. Его звали Леонард.

– Леонард? – Габриель так и зашлась от смеха, настолько это имя показалось ей неподходящим для поклонника Эрики. – Да, пожалуйста, расскажи мне о нем. Судя по всему, он должен быть очень романтической натурой!

Тут к подругам присоединились Мэрлин и Барбара, и все четверо, весело смеясь, продолжили свой путь. В приятных воспоминаниях о молодых людях, с которыми они встречались на вечеринках, и поцелуях украдкой долгие часы и мили пути протекали незаметно. Габриель с удовольствием слушала рассказы своих спутниц, но никто, кроме Эрики, не заметил, что она одна из всех умалчивала о своем прошлом. Да и о настоящем, впрочем, тоже. Вот недавно, например, Габриель мучилась бессонницей и услышала доносящиеся издалека заунывные звуки какой-то незнакомой мелодии. Кто-то играл на гармонике, и, наслаждаясь медленным, печальным напевом, она ощутила, как на глазах у нее выступили слезы. Зная, что любопытство не даст ей заснуть, Габриель незаметно выскользнула из фургона и крадучись направилась в ту сторону, откуда лились эти чарующие звуки.

Скорее почувствовав, чем услышав чьи-то шаги, Джейсон отложил гармонику и, не желая подвергать себя ненужному риску, протянул руку к винтовке. Он сидел в тени, мерцающее пламя бивачного костра не выхватывало его из темноты – в противном случае его фигура стала бы удобной мишенью для какого-нибудь индейского воина. Каждый мускул его сильного тела напрягся: он поджидал невидимого врага, собираясь при появлении последнего прикончить его одним выстрелом.

– Пожалуйста, продолжайте. Я вовсе не хотела вас тревожить, просто мне очень понравилась мелодия, – чуть слышно обратилась к нему Габриель.

– Габриель?

Опустив винтовку, Джейсон поднялся на ноги, быстро приблизился к ней и повел вокруг костра под сень деревьев, где он расположился. Усадив ее на землю рядом с собой, он не замедлил сделать ей строгий выговор:

– Прошу прощения, если мешал вам заснуть своей игрой, но вам ни в коем случае не следует бродить по лагерю в темноте. Менее опытный охранник на моем месте сначала нажал бы на спуск, а уж потом стал бы выяснять, кто вы такая!

– Ладно, на сей раз все обошлось, так что не стоит на меня сердиться. – Габриель подалась вперед, поджав колени и оправив складки своей тонкой ночной рубашки.

– Да, слава Богу, обошлось, и все же вы должны дать слово, что никогда больше не покинете ночью свой фургон. Что бы вы ни услышали, даже целый оркестр, играющий танцевальные мелодии, – я требую, чтобы впредь вы оставались в своей постели!

Глядя на тлеющие угли костра, Габриель попыталась представить себе торжественную музыку, далеко разносящуюся в тиши прерии.

– Я очень люблю танцевать. А вы? – осведомилась она мягко.

– Да, конечно, – не раздумывая отозвался Джейсон, который был рад любому предлогу, лишь бы задержать прелестную собеседницу. – К сожалению, я не могу играть на гармонике и танцевать в одно и то же время.

Ободренная тем обстоятельством, что его настроение заметно улучшилось, Габриель осмелилась задать еще один вопрос:

– А как называется та пьеса, которую вы играли? Она показалась мне такой красивой… и вместе с тем такой грустной. – Девушка была удивлена, обнаружив, что Джейсон, помимо всего прочего, оказался отличным музыкантом, но, судя по тому немногому, что она знала об этом человеке, его таланты были поистине неисчерпаемыми.

– Я просто импровизировал. По-моему, так себе получилось.

– О нет, что вы! – с жаром возразила Габриель. – Ваша пьеса – само совершенство, так же как и ваши зарисовки.

– Вряд ли мне стоило играть ее, Габриель, если она могла повлечь за собой вашу гибель, – отозвался Джейсон угрюмо.

Словно в подтверждение его слов, откуда-то издалека донесся волчий вой.

– Никто из нас не знает, где и когда застигнет его судьба, мистер Ройал, но я все же сомневаюсь в том, чтобы такой осмотрительный человек, как вы, мог выстрелить в кого-то не глядя. Полагаю, мне на самом деле ничто не угрожало, как бы вы ни пытались уверить меня в обратном.

– Ничто? – повторил слегка скептическим тоном Джейсон, в уме рисуя совершенно иные картины. Он только что заступил на свой пост и не покинет его до самого рассвета.

Остановившиеся на ночь фургоны образовывали ровный круг, посреди которого мирно паслись животные. Все переселенцы уже давно спали, и хотя лагерь охраняли одновременно несколько человек, они не видели друг друга, так что Джейсон с Габриель были, по сути дела, совершенно одни.

– Пожалуйста, зовите меня просто Джейсоном, – вдруг прошептал он хрипло и, прежде чем девушка успела ответить, привлек ее к себе и осторожно уложил на траву. Он заметил, как рот Габриель слегка приоткрылся, словно в немом протесте; она попыталась вырваться, однако его язык уже проник между ее мягкими розовыми губами, и они слились в поцелуе, который, как надеялся Джейсон, должен был наконец укротить ее гордый дух.

Габриель попыталась оттолкнуть его, упершись ладонями в грудь, однако все ее усилия оказались напрасными. Он был необычайно силен и ловок, и она вдруг поняла, какую глупость совершила, решив, будто рядом с ним находится в полной безопасности. Тут ей пришло в голову, что он просто хотел преподать ей урок, и тогда, решив ему подыграть, она перестала сопротивляться, а, напротив, обвив его шею руками, ответила на его поцелуй с таким жаром, что он, по ее мнению, должен был немедленно прийти в чувство.

Однако результат оказался прямо противоположным. В ответ на неожиданную покорность Габриель по телу Джейсона пробежала сильнейшая дрожь, только распалившая в нем страсть. Ему казалось, что в ее ночной рубашке, на пошив которой пошло огромное количество ткани, легко запутаться, однако в конце концов ему удалось найти подол. Его рука скользнула вверх по изящному изгибу икры и затем вдоль стройного бедра. Гладкая, кремового оттенка, кожа на ощупь напоминала атлас, и когда до него донеслось ее участившееся дыхание, он, не в силах удержаться от соблазна, поднял руку еще выше, отыскивая мягкий треугольничек вьющихся волос и вкладывая в свое прикосновение всю свою чувственность.

Понимая, что она только что совершила самую крупную в своей недолгой жизни ошибку, Габриель, однако, не в силах была противиться его нежной власти по мере того, как восхитительный поцелуй погружал ее все глубже и глубже в бездны желания. Она чувствовала себя совершенно безвольной в его объятиях, мечтая лишь об одном – об утолении той самой страсти, от которой сначала стремилась убежать. Его губы и руки, так чудно умевшие ласкать и гладить, вызвали в ней бурю чувств, которую она уже не могла отрицать и которой не в силах была противиться. Она запустила пальцы в его кудри, и когда их губы встретились вновь, от одного его осторожного, исполненного чувственности прикосновения по телу ее пробежала дрожь.

Джейсон чуть заметно пошевелился, чтобы расстегнуть пуговицы на высоком воротнике ее ночной рубашки, между тем как его губы, оторвавшись от ее рта, скользнули вниз по стройной шее, пощипывая чувствительную кожу до тех пор, пока не коснулись мягких холмиков ее грудей. Ее тело показалось ему восхитительным. Она с такой готовностью отвечала на его ласки, что ему никогда не могло наскучить держать ее в своих объятиях, посвящая во все более сокровенные таинства любви. Именно этого он и хотел – пробудить ее к жизни, заставить ее жаждать его поцелуев так же отчаянно, как он жаждал ее, – однако время и место были до такой степени неподходящими, что он отодвинулся в сторону, чтобы удостовериться, что его надежды не напрасны и она ждет от него большего. Всего лишь мгновение она противилась его заигрываниям, но потом ответила на них с таким пылом, что он был совершенно ошеломлен. Вместе с тем Джейсон хотел услышать эти слова от нее самой, прежде чем полностью овладеть ее телом, так как намеревался сделать это с чуткостью и нежностью настоящего мужчины, а не с дикой силой жеребца. Чуть отстранившись, он тихо произнес:

– Скажи мне, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Только скажи…

Его голос как будто доносился откуда-то издали вместе с теплым ночным ветерком, так же лаская ее слух, как и его горячие поцелуи, но Габриель, внезапно придя в чувство, глубоко вздохнула и усилием воли заставила себя вспомнить о том, кто она такая и на что собирается пойти в порыве безрассудства.

– Нет, нет! – Отпрянув, она оправила свою ночную рубашку и вскочила на ноги.

– Что с вами, Габриель? Вы чем-то недовольны? – Джейсон тут же поднялся с места, но едва он протянул руку, чтобы снова заключить ее в объятия, она резко оттолкнула его.

– Да, недовольна! Страшно недовольна! Так вот как вы охраняете лагерь! Чуть было не пристрелили одного из своих, между тем как наши животные пасутся без всякого присмотра! Если кто-нибудь украдет Санни, вы лично ответите мне за это, Джейсон Ройал, независимо от того, чья будет очередь нести караул!

С этой угрозой на устах она растаяла в темноте с быстротой призрака.

– О черт! – выругался Джейсон и, подобрав винтовку, решил еще раз обойти свою территорию, чтобы немного остыть и успокоиться. – В следующий раз, Габриель Макларен, я не стану ни о чем тебя спрашивать, так как знаю, что не услышу в ответ ничего, кроме лжи, а просто возьму то, что тебе самой не терпится мне отдать, хотя ты слишком горда, чтобы в том признаться!

На губах его тотчас заиграла улыбка. Впереди у них еще много ночей, и рано или поздно Габриель будет принадлежать ему. Он, как и она, прекрасно знал, что это всего лишь вопрос времени.

Глава 5

– Ты не заболела? – Эрика осторожно коснулась лба подруги. – Жара вроде бы нет.

Габриель в ответ улыбнулась, хотя голова у нее раскалывалась.

– Просто я устала и плохо спала ночью, только и всего.

– В таком случае почему бы тебе не посидеть сегодня рядом с Полом? До тебя очередь еще ни разу не доходила.

– Нет-нет, я совершенно здорова.

На самом деле она чувствовала себя не в своей тарелке и потому до сих пор досадовала.

Ох уж этот Джейсон Ройал! От малейшего его прикосновения у нее закипала кровь, а о том, что произошло минувшей ночью, ей стыдно было вспоминать. Она едва не отдалась ему, и ради чего? Отнюдь не ради любви, так как ни в его словах, ни тем более в поступках не было даже намека на сердечную привязанность. Он либо читал ей нотации относительно ее поведения, либо совершенно ее игнорировал, из чего следовало, что ее чувства ему совершенно безразличны. Просто он, как обычно, воспользовался случаем, чтобы утолить свою похоть, забыв о горьких для нее последствиях. И все же она не могла выбросить из головы мысль о его горячем поцелуе, и губы ее обжигал стыд, выносить который молча было выше ее сил. Однако у нее не было никакой возможности дать волю слезам, болезненным комом подступившим к горлу, избежав при этом испытующих взглядов своих спутниц. Как только с завтраком было покончено, она, последовав совету Эрики, вскарабкалась-таки на козлы рядом с Полом, надеясь, что он не заметит ее дрожащих от волнения рук.

– Ах, мисс, мне так не терпелось увидеть вас рядом с собой, но сегодня утром вы выглядите не слишком-то веселой. – Пол хлестнул волов, и выносливые животные тронулись в путь.

Габриель покачала головой.

– Просто я устала и ночью почти не спала. Боюсь, я буду для вас не слишком приятной спутницей.

– Об этом уж предоставьте судить мне. Если хотите немного поспать, лучше полезайте в фургон, я нисколько не обижусь, – предложил Пол, сопровождая свои слова добродушной усмешкой.

Она отказалась, и не напрасно: не успели они проехать и полмили, как верхом на своем быстроногом жеребце появился Джейсон и приветствовал их широкой улыбкой на лице. Однако, едва взглянув на Габриель и Пола, он поравнялся с Айрис Стюарт и что-то тихо произнес. Брюнетка, звонко рассмеявшись в ответ, тут же пустила своего коня галопом и вместе с Джейсоном ускакала вперед.

Габриель отвернулась. Поразительно! Она ждала от него по крайней мере извинений, и, по ее мнению, не без оснований, поскольку именно он был виноват в случившемся. Джейсон же держался как ни в чем не бывало, и это задевало девушку больше всего. Он бездумно воспользовался ею, а когда она отказалась покориться, просто отбросил ее как ненужную вещь.

– Если бы вы, как обычно, ехали верхом на Санни, то, без сомнения, он предложил бы прокатиться вам. Не стоит так расстраиваться из-за того, что на сей раз он выбрал другую, – искоса взглянув на нее, заметил Пол.

– Другую? – Синие глаза Габриель сердито блеснули. – Понятия не имею, о чем вы! Мистер Ройал сам выбирает, чье общество ему приятнее, и меня это нисколько не касается!

Пол даже съежился в притворном ужасе, и на лице его отразилось глубокое раскаяние.

– Простите меня, мисс. Я вовсе не хотел вас огорчить, чего не скажешь о мистере Ройале.

– Он меня нисколько не огорчил! – яростно возразила Габриель. – Для меня его просто не существует!

– Да, мэм. Как вам будет угодно, – тотчас согласился Пол и больше с ней не заговаривал, так как она явно была не в духе.

Головная боль все усиливалась, и Габриель наконец забралась в фургон и прилегла отдохнуть. Во время привала в полдень она так и не проснулась, а вот к ужину встала, чувствуя себя уже гораздо лучше.

В противоположность Габриель Айрис в тот вечер пребывала в самом радужном настроении. Она нашла в Джейсоне Ройале чрезвычайно интересного собеседника и беспрестанно говорила лишь о нем одном.

Так как у Габриель не было никакого желания обсуждать достоинства Джейсона, она, извинившись перед подругами, покинула их, чтобы проведать Санни. Когда же она наконец возвратилась, все уже готовились ко сну. Как же бедняжка сейчас сожалела, что у нее нет другой ночной рубашки, кроме той, что была на ней минувшей ночью, так как в противном случае она непременно выбросила бы ее прочь. Мягкая ткань, скользнувшая по ее коже, вызвала то же самое ощущение, что и загорелые пальцы Джейсона Ройала, и Габриель, вздрогнув, зажмурилась и попыталась отделаться от этой картины. Проворочавшись полночи без сна, она наконец погрузилась в беспокойную, тревожную дремоту.

На следующее утро Джейсон. отправившись вперед разведать путь, взял с собой миниатюрную блондинку из другого фургона. Еще через день рядом с ним ехала уже другая красавица, привлекшая его внимание. Габриель не понимала, как человек может опуститься до такой низости, чтобы использовать то одну, то другую женщину, однако все его спутницы, казалось, были чрезвычайно довольны вниманием с его стороны. Когда же у него это вошло в привычку, Габриель решила, что он просто испытывал неуемную потребность окружать себя хорошенькими женщинами. Каждый раз, когда Джейсон попадался ей на глаза, Габриель замечала на его лице улыбку, свидетельствовавшую о том, что он был в прекрасном расположении духа, и ее собственное настроение резко падало.

Когда же однажды утром он вдруг приблизился к ней, причем пешком, а не на лошади, она тут же отпрянула в сторону.

– Вот. Ваши книги могут сильно пострадать при переправе через поток, если вы не завернете их в водостойкую ткань. – Джейсон протянул ей рулон прорезиненной материи.

– А разве вам самому она не нужна, мистер Ройал?

– Джейсон, – прошептал он ей на ухо, чтобы их никто не услышал. – Я готов отдать ее вам, так как знаю, что вы хотите довезти свои книги до Орегона в приличном состоянии.

Габриель осторожно протянула руку, а он, отдавая рулон, коснулся пальцами ее руки, и она разом затрепетала. В ответ он только лукаво усмехнулся, как будто испытывал то же самое, однако ему это ощущение доставляло удовольствие.

– Берегите себя. – Он дотронулся до шляпы в дружеском приветствии и направился по своим делам.

Габриель швырнула ткань в задок фургона, решив заняться книгами чуть позже, после чего оседлала Санни и, ловя на себе восхищенные взгляды подруг, умчалась вперед. Как только они тронулись в путь, с ней поравнялась Эрика. Ее, как всегда, распирало от любопытства.

– Разве мистер Ройал не попросил тебя составить ему этим утром компанию?

– Нет, – со всей откровенностью ответила Габриель. – Да и с какой стати?

– Странно. Похоже, он составил некий список, чтобы не обделить вниманием ни одну из девушек, но в каком именно порядке он составлен, я понять не могу.

– Сомневаюсь, что у него и впрямь есть подобный план, Эрика, но раз уж тебе так не терпится, почему бы тебе самой не предложить ему прогуляться вместе, не дожидаясь, пока дойдет очередь до тебя? – бесстрастно предложила Габриель.

Зеленые глаза Эрики от отчаяния сделались совсем большими.

– Объясни мне, Габриель, в чем дело? Всякий раз, когда кто-нибудь упоминает в разговоре имя этого человека, ты либо находишь какой-нибудь предлог, чтобы переменить тему, либо поспешно оставляешь нас. Почему?

– Я его просто презираю! – хриплым тоном отозвалась Габриель. – Он подлее змеи, можешь мне поверить, и пожалуйста, не надо просить у меня объяснений, – тут же отрезала она. Прежде чем Эрика успела заикнуться о причине такого предубеждения против Джейсона, к ним приблизилась Мэрлин.

– О чем ты говорила сегодня утром с мистером Ройалом, Габриель?

Взяв себя в руки, та рассказала о прорезиненной ткани.

– А-а… – Мэрлин прикусила нижнюю губу, явно нервничая. – А я-то думала, что он решил задать тебе несколько вопросов обо мне.

– Неужели он осмелился к тебе приставать? Если так, то он еще горько об этом пожалеет! – с готовностью отозвалась Габриель, ведь душа Мэрлин была чистой и доверчивой, как у младенца.

– Нет! – тотчас возразила прелестная блондинка. – Вовсе нет. Просто я… ну, словом, я солгала, отвечая на один из вопросов в анкете, и боюсь, что если он узнает об этом, то прикажет отослать меня назад.

Едва Мэрлин выпалила это признание, как на глазах ее навернулись слезы. При одной мысли о том, что ее отправят обратно в дом сестры, где ей уже никогда не найти себе достойного мужа, не говоря уже о прелестных малютках, о которых она так мечтала, девушка приходила в неописуемый ужас.

– О чем ты, Мэрлин? – Эрика бросила удивленный взгляд на Габриель.

Мэрлин посмотрела сначала на Эрику, потом на Габриель.

– Я знаю, что вы больше никому не скажете…

– Конечно, не скажем! – тотчас подхватила Эрика. – Ну и в чем же дело?

Глубоко вздохнув, Мэрлин чуть слышно произнесла:

– Я указала в анкете, что мне девятнадцать лет, а на самом деле мне уже двадцать три.

– И всего-то? – Габриель невольно рассмеялась. – Никто никогда не догадается о том, что ты неправильно указала свой возраст. Будущий муж будет от тебя в восторге вне зависимости от того, сколько тебе лет, я совершенно в этом уверена.

– Ты так думаешь? – недоверчиво спросила Мэрлин.

– Вне всякого сомнения!

Лишь по прошествии нескольких дней Габриель снова вспомнила об этой беседе, и тут ей пришло в голову, что ее не только не просили заполнить анкету, но она даже в глаза ее не видела.

Она тотчас уверенным шагом направилась к палатке Клейтона, чтобы прояснить ситуацию, однако не решилась вмешаться, увидев, что тот беседовал с Джейсоном. Похоже, они обсуждали какой-то очень важный вопрос, и она уже собиралась было уйти, но тут компаньоны заметили ее.

– Мисс Макларен, погодите, пожалуйста! В чем дело, дорогая?

Клейтон бросился за ней вдогонку.

– Так, ничего особенного, мистер Хорн. Вы, по всей видимости, сейчас заняты, поэтому мы вполне можем обсудить мой вопрос как-нибудь в другой раз.

– Пустое, – решительным тоном отозвался тот. Он уже неоднократно имел возможность убедиться в том, что эта девушка пользовалась огромным уважением со стороны своих спутниц. Она была такой прелестной и жизнерадостной и, кроме того, отличалась здравым умом. Конечно, если не считать ее желания дежурить по ночам возле лагеря наряду с мужчинами. – Пожалуйста, проходите. Кофе, чай?

– Нет, спасибо, – отказалась Габриель и взяла быка за рога: – Одна из девушек в разговоре упомянула об анкете, которую вы давали заполнять остальным, а между тем я ее даже в глаза не видела.

Весьма удивленный ее словами, Клейтон перевел взгляд на Джейсона:

– И как только мы могли допустить подобный недосмотр?

– Насколько я помню, ты отпустил мисс Макларен еще до того, как я успел предложить ей заполнить бланк, – как ни в чем не бывало пояснил Джейсон. – Впрочем, у тебя ведь осталось несколько лишних экземпляров, так почему бы тебе не дать ей анкету прямо сейчас?

Пока они оба ждали Клейтона, отправившегося на поиски бланков, Габриель пыталась сохранять спокойствие, однако это оказалось нелегко под испытующим взглядом Джейсона. Хорошо хоть Клейтон отсутствовал недолго, и по его возвращении девушка быстро просмотрела анкету.

– Насколько я могу судить, все, что от меня требуется, – это письменно подтвердить свое согласие отправиться вместе с вами в Орегон. А поскольку я уже нахожусь в пути, подписывать сейчас эту бумагу кажется мне совершенно бессмысленным.

Клейтон глубокомысленно поджал губы. – Нет, это вовсе не бессмысленно, поскольку, имея вашу подпись на анкете, мы тем самым берем на себя полную ответственность за ваше благополучие. Если вы заболеете, мы должны будем обеспечить вам соответствующий уход; если вам в чем-либо понадобится наша помощь, мы своевременно ее окажем. Вот тут, внизу, прямо под вашей подписью, должны расписаться и мы.

У Габриель не было никаких оснований сомневаться в честных намерениях руководителей предприятия и потому, взяв предложенное Клейтоном перо, она принялась заполнять анкету. Дойдя до вопроса об имеющихся родственниках, она подняла на них глаза.

– Никого из моей родни уже нет в живых. Оставить ли мне нужную графу пустой или прямо указать об этом в анкете?

– Неужели у вас никого нет, Габриель? – заботливо осведомился Джейсон.

– Нет, если только я не могу причислить к родным своего будущего супруга, а это, по-моему, немного преждевременно.

– Тогда оставьте графу пустой, – посоветовал Клейтон, подождал, пока она закончила заполнять документ, поставил под ним свою подпись и передал перо Джейсону.

Как только Клейтон скрылся в палатке, Джейсон подошел к Габриель.

– Я провожу вас к вашему фургону.

– В этом нет нужды, мистер Ройал. Я знаю дорогу.

– Но мне не так уж часто представляется случай переговорить с вами, так что на этот раз я его не упущу, – без тени улыбки отозвался он.

– Думаю, что нам больше не о чем говорить.

– Как раз напротив. Не согласитесь ли вы завтра утром отправиться вместе со мной на верховую прогулку? Это куда интереснее, чем оставаться целый день в фургоне, даю вам слово.

– Мистер Ройал, прошу вас… – грудным голосом возразила Габриель, в досаде от того, что он упорно отказывался ее понять. – Другим ваше общество, может, и доставляет удовольствие, но только не мне. Почему бы вам не взять с собой еще кого-нибудь? Осталось несколько женщин, которых вы ни разу не приглашали.

– Уж не составили ли вы полный перечень всех моих спутниц? – заметил Джейсон с той же лукавой усмешкой, довольный тем, что возбудил-таки в ней ревность.

– Нет! – вскричала Габриель.

Видя, что их беседа, как всегда, не ладится, Джейсон решил испробовать иной подход.

– У меня просто не было времени, чтобы познакомиться со всеми вами поближе, Габриель. Скажите, у кого-нибудь из ваших подруг было основание жаловаться на то, что я вел себя с ними слишком развязно, не так, как подобает джентльмену?

– Нет, мистер Ройал… то есть Джейсон. Вы произвели самое благоприятное впечатление на каждую из них. Но это отнюдь не относится ко мне.

– Что ж, тогда не стоит зря тратить время, мисс Макларен.

Он отвернулся и направился прочь с видом такого глубокого разочарования, что Габриель попыталась остановить его, ухватившись за рукав куртки.

– Джейсон, прошу вас, не будьте так жестоки. Просто я думаю, что с нашей стороны неразумно проводить слишком много времени наедине друг с другом.

На самом же деле это было не столько неразумно, сколько опасно.

Джейсон тотчас подошел к ней поближе и прошептал:

– Ах вот оно что! Вы стыдитесь моих поцелуев?

На кремовой коже Габриель выступил нежно-розовый румянец, поскольку этого она отрицать не могла. А так как у нее не хватало смелости, чтобы прямо в том признаться, Габриель отвернулась, сделав вид, будто ее внимание привлечено группой детей, игравших в салки между колесами фургонов.

– Посмотрите на меня, Габриель, – приказным тоном обратился к ней Джейсон. – Если вы согласитесь отправиться завтра вместе со мной на прогулку, у нас будет время поговорить о ваших чувствах. Не кажется ли вам, что с вашей стороны несправедливо лишать меня такой возможности?

Габриель все еще слышала звонкий смех детей, далеко разносившийся в вечернем воздухе, однако думала только о Джейсоне, чьи серые глаза в этот миг блестели, словно начищенное серебро. Вероятно, он прав: нет ничего страшного в том, что они вместе отправятся на разведку. Похоже, он предложил ей составить ему компанию совершенно искренне, и ведь в некоторых случаях она находила его общество более чем приятным. В конце концов девушка неохотно согласилась.

– Хорошо, я поеду с вами, но лишь в том случае, если вы обещаете вести себя со мной точно так же, как и со всеми остальными.

Джейсон ответил ей широкой ухмылкой.

– Разумеется. Итак, до завтра.

Прежде чем она успела что-либо возразить, он подхватил ее под локоть и проводил к фургону, подмигнув на прощание.

Эрика, никогда не пропускавшая ни одного сколько-нибудь интересного зрелища, приблизилась к Габриель и прошептала:

– Кто это с таким любезным видом пожелал тебе спокойной ночи? Уж не та ли самая подлая змея?

Габриель бросила на подругу сердитый взгляд.

– Да, я называла его так, и можешь мне поверить, вполне заслуженно. Похоже, он стремится изменить мое мнение о нем, а я пытаюсь быть справедливой, только и всего. И перестань надо мной подтрунивать!

Усмешка на лице Эрики сделалась еще шире.

– Тогда не могла бы ты просто напомнить ему обо мне? Я бы с удовольствием отправилась с ним на прогулку в самом скором времени.

– Что ж, постараюсь не забыть, – пообещала Габриель бесстрастно, заранее зная, что желания Эрики Нельсон относились к тем темам, которые она станет обсуждать с Джейсоном в самую последнюю очередь.

На следующее утро, едва подав знак к отправлению и удостоверившись, что все фургоны тронулись в путь, Джейсон отправился на поиски Габриель, отнюдь не уверенный в том, что она не передумает. Однако, к его неописуемому облегчению, девушка, завидев его приближение, помахала рукой и поскакала ему навстречу.

В ту ночь она едва сомкнула глаза. Перспектива отправиться на верховую прогулку с Джейсоном одновременно и возбуждала, и внушала ей беспокойство. Впрочем, в то утро она не чувствовала усталости, скорее, наоборот, была охвачена радостным волнением. В его сердечной улыбке не было и намека на угрозу, и она тотчас решила, что ей лучше оставить все свои сомнения.

– Как зовут вашего коня? Мне кажется, он почти так же хорош, как и Санни, – приветливо обратилась она к Джейсону.

– Я уже говорил вам, что считаю Санни настоящим красавцем, однако Дюк, по-моему, ни в чем ему не уступит.

– Дюк? Не слишком оригинальное имя, мистер Ройал. – Теперь, когда Габриель могла разглядеть коня поближе, она залюбовалась его превосходным сложением и светло-бежевым оттенком шкуры.

– А по-моему, звучит неплохо – коротко и ясно. Во всяком случае, мне нравится, – ответил Джейсон не без гордости, после чего шутливо подосадовал: – А мое собственное имя? Неужели вы так никогда его и не запомните?

– Если это для вас так важно, почему вы не предложили и остальным женщинам называть вас просто Джейсоном?

Она лукаво сверкнула глазами, делая вид, будто не столько наблюдает за ним, сколько любуется его жеребцом.

– Вы могли бы и не спрашивать, Габриель, поскольку это вам и так хорошо известно, – хмыкнул он в ответ. – Или вы хотите, чтобы я прямо признался в том, что из всех отдаю предпочтение именно вам?

Пораженная его дерзостью, Габриель решила бросить ему вызов.

– Видите вон то дерево вдали? Держу пари, что прискачу к нему первой!

С заливистым смехом она пустила Санни галопом, промелькнув мимо Джейсона с быстротой молнии, и вскоре силуэт жеребца превратился в расплывчатое пятно.

Джейсон тотчас что было сил пришпорил Дюка, пустившись в погоню, однако, хотя ему удалось сократить расстояние, буланый жеребец не мог сравниться в проворстве с чалым. Начальник каравана резко осадил его в тени одинокого дерева, как бы признавая свое поражение в скачках. Волнистые холмы, окружавшие соревнующихся, были покрыты яркими полевыми цветами, распускавшимися здесь в изобилии каждой весной. Спустя какое-то время они приблизились к небольшой речушке, известной под названием Литл-Блю.

– Вам следовало бы предупредить меня заранее, однако я, со своей стороны, готов признать ваше превосходство, – выдавил наконец он.

Отсюда караван казался лишь крошечным облачком пыли на самом горизонте, и Габриель уже задавалась вопросом, не обманулась ли она в очередной раз, но Джейсон не стал спешиваться и не сделал попытки приблизиться к ней.

– Да, я согласна, что с моей стороны это было не совсем справедливо, но поскольку Дюку пришлось нести больший вес, могу сказать, что оба наших жеребца показали себя примерно одинаково.

– Быть может, нам обменяться ими и попробовать снова? Только таким образом мы можем проверить правильность вашей гипотезы, – ответил Джейсон с довольной усмешкой.

– Пожалуй, чуть позже. Может быть, пора дать животным отдохнуть?

– Разумеется. Только давайте подъедем поближе к реке. Я хотел бы посмотреть, сильно ли она изменилась с минувшей весны. Реки во многих отношениях подобны женщинам, – добавил он как бы невзначай. – Они столь же непредсказуемы.

Джейсон тут же пожалел о случайно вырвавшемся у него замечании, впрочем, Габриель, похоже, нисколько не была задета его шуткой, и он с облегчением вздохнул.

– Литл-Блю и Биг-Блю пересекаются чуть выше Тертл-Крик. Мы будем следовать по тропинке, идущей вдоль Литл-Блю, в сторону реки Платт.

Габриель была немало изумлена тем, что Джейсон вдруг вздумал давать ей уроки географии, однако слушала его с большим интересом.

– И вам никогда не случалось заблудиться, Джейсон?

– Никогда, – уверенно отозвался Джейсон. – Вам нечего опасаться. Днем я ориентируюсь по солнцу, а ночью – по звездам, как моряки в открытом океане. На самом деле это не так уж трудно, – заметил он не без удовольствия.

– Ах да! Теперь мне ясно, что вы имеете в виду.

Тем временем небо потемнело и плотные облака заволокли горизонт. Ветер усиливался. Неумолимо приближалась гроза. Испугавшись, что ливень застигнет их в пути, Габриель обратилась к своему спутнику:

– Не лучше ли нам повернуть обратно, пока мы не попали под дождь?

Джейсон поднял глаза к небу. Первые крупные капли уже со стуком падали на землю под копыта их лошадей.

– Не успеем. Придется искать себе укрытие под теми деревьями впереди.

С этими словами он снова пришпорил Дюка, пустив жеребца галопом, однако, к его досаде, Габриель настигла его и очень скоро обогнала. Санрайз двигался более изящным аллюром, его копыта едва касались травы, так что казалось, будто он летит над землей. Джейсон понимал, что дело тут отнюдь не в весе наездника, а в большей природной силе и способностях чалого. К тому времени, когда он осадил Дюка возле зарослей сушеницы, Габриель уже спешилась. Соскочив с коня, он снял маленькую палатку, которую держал на всякий случай свернутой в рулон за седлом, и быстро развязал ее.

– Вы всегда возите с собой палатку? – подозрительно осведомилась Габриель.

– Да. Весной часто бывает ненастная погода. Просто до сих пор нам везло. Дожди могли начаться задолго до того, как мы достигли реки Платт.

Ему хватило нескольких минут, чтобы разбить палатку в безопасном месте между деревьями, после чего, взяв Габриель за руку, он увлек ее вовнутрь. Гладкий брезентовый пол палатки не доставлял никаких неудобств, но в столь тесном пространстве их локти и колени не могли не соприкасаться независимо от их воли. Заметив румянец на щеках Габриель, Джейсон попытался убедить ее в том, что злополучный дождь явился всего лишь непредвиденной случайностью.

– Вы не должны винить меня за то, что погода внезапно испортилась, Габриель. Управлять ею не в моей власти, так же как не в моей власти изменить ваше мнение обо мне. – Капли дождя стекали с навеса на землю, увлажняя траву, и вместе с тем их тихий стук невольно успокаивал. Деревья отчасти защищали Джейсона и Габриель от буйства ливня, а их тяжелые, с обильной листвой ветви служили удобным укрытием и для коней.

– И долго длятся эти ливни? – спросила Габриель, надеясь, что ветер умчит тучи так же быстро, как и принес. Джейсон только покачал головой.

– Дождь может идти весь день, – ответил он, едва сдерживая улыбку, такой восхитительной вдруг показалась ему эта перспектива. Габриель, по сути дела, сидела у него на коленях, что превосходило его самые смелые ожидания.

Рыжеволосая красавица нервно сглотнула.

– Весь день?

– Да, а иногда и всю ночь, – заметил Джейсон, сопровождая свои слова лукавой усмешкой. – Караван наверняка остановился, чтобы люди могли спрятаться от дождя в фургонах, так что вам не стоит беспокоиться. Нас не бросят посреди степи.

Расправив плечи, Габриель решительно отозвалась:

– Все знают, что я уехала вместе с вами. Они видели нас вместе.

– И я уверен, что мы попадемся им на глаза, когда вместе возвратимся к каравану. Боитесь, что пойдут сплетни? – Сам он в этом нисколько не сомневался.

Габриель покачала головой. Совершенно очевидно, что Джейсону известна настоящая причина ее беспокойства.

– Важно не то, что они будут говорить.

– А что же тогда? – осведомился Джейсон чуть слышно, завороженный тонкими чертами ее прекрасного лица, которыми он впервые мог любоваться с такого близкого расстояния.

Посмотрев ему прямо в глаза и затаив дыхание, Габриель ответила:

– То, что на самом деле происходит между нами, а не то, что они могут себе вообразить.

Осторожно, чтобы ненароком ее не напугать, Джейсон потянулся к ней: – Дайте мне свою руку, Габриель.

В ее сознании вертелось множество предостережений, однако после минутного колебания она вложила ладонь в его руку. И едва его тонкие, загорелые пальцы сомкнулись, как по ее телу пробежала легкая дрожь.

– Пожалуйста, Джейсон, не надо…

– Не надо бояться собственных чувств, Габриель, потому что они никогда не подведут вас.

Дав ей такой совет, Джейсон усадил ее к себе на колени и отыскал ее губы, готовые, как и прежде, ответить на его поцелуй. Его пальцы между тем медленно скользнули вниз по пуговицам ее корсажа, затем он запустил руку под ткань и принялся ласкать ее упругие соски. Стараясь действовать осторожно, чтобы не напугать ее прежде времени, Джейсон хотел, чтобы на этот раз она приняла его щедрый дар, и наслаждался каждым мгновением. Поцелуй его был столь же долгим и томительным, сколь ласковым и нежным было его прикосновение.

Невзирая на его уверения, Габриель тотчас поняла, что чувства в очередной раз подвели ее. Его поцелуй обладал такой завораживающей силой, что под его действием она лишилась последних сил. Сунув руку ему под рубашку, она коснулась черных курчавых волос у него на груди и заметила, что дыхание его вмиг участилось. То, что его переживания были столь схожи с ее собственными, немало поразило ее, однако она не отняла руки, а принялась щекотать ногтями его упругий торс, и когда он резко выпрямился, чтобы снять рубашку, Габриель и не подумала вырываться из его объятий. Ее ярко-голубые глаза, теперь словно подернутые легкой дымкой, были переполнены нежностью, когда она снова положила ладони на его грудь и ответила ему улыбкой, едва он наклонился, чтобы снова коснуться поцелуем ее губ.

Никогда еще Джейсону не приходилось решать столь трудную задачу, ибо он прекрасно знал, сколь изменчивым был характер Габриель. Стремясь пробудить в ней ответное желание, он тем не менее не хотел ненароком навлечь на себя ее гнев. Он не решался оторвать от нее своих губ, пока не убедился, что она нисколько не возражает против его знаков внимания, после чего принялся покрывать быстрыми легкими поцелуями ее лебединую шею, одновременно протянув руку к ботинкам из мягкой кожи, которые она обычно использовала для верховой езды. Ему не терпелось снять с нее все, и как можно скорее, и он продолжал делать это опытной рукой, обнаружив, к своему изумлению, что Габриель следовала его примеру. Ее руки двигались по его телу, снимая с него один предмет одежды за другим так решительно, но вместе с тем с такой деликатностью, что Джейсон в порыве удивления невольно вспомнил о Бо. Этому юноше было всего девятнадцать, когда он погиб, однако, по-видимому, он успел научить ее всем таинствам любви. И вот наконец они лежат обнаженными в объятиях друг друга. Теперь он чувствовал себя полностью во власти пьянящего желания, которое ей с такой легкостью удалось в нем пробудить.

Ему хотелось пойти дальше, достичь того мгновения, когда их тела сольются в последнем порыве восторга. Покрыв легкими поцелуями ее лицо и шею, Джейсон отыскал губами нежно-розовые соски и чуть не умер от наслаждения при ощущении шелковистой девичьей кожи. Затем он провел губами по ее плоскому животу и замер на мгновение, прежде чем опустить их к трепещущему в ожидании лону. Ее руки тем временем ласкали его спину, ощущая силу его мускулов, но вот они крепко вцепились ему в кудри, как бы не желая его отпускать. Габриель не сделала ни малейшей попытки отстраниться, напротив, позволила ему проникнуть в самые сокровенные глубины своего существа, чего он так давно и так страстно жаждал. И тут остатки разума покинули его, и он, упиваясь сладостью ее тела, словно самым изысканным вином, почувствовал, как под действием его поцелуя по спине ее волнами пробежал трепет возбуждения. Удовлетворенный тем, что ему наконец удалось покорить как ее грациозное тело, так и гордый дух, Джейсон решил положить конец собственной пытке. Их губы снова сомкнулись, и он рывком вошел в ее потайной грот, не в силах сдержать своего торжества. Ощутив ее боль, несмотря на то что у нее не вырвалось ни единого возгласа, он на мгновение замер, пораженный тем, что это дивное создание, эта восхитительная любовница оказалась девственницей. Боже, какими словами просить у нее прощения за то, что он так сильно заблуждался в отношении ее прошлого?!

Габриель едва дышала от страсти. Она не чувствовала ничего, кроме жгучего желания, переполнявшего все ее тело. Обвив руками талию Джейсона, она привлекла его к себе, прежде чем он успел произнести хотя бы слово, давая понять, что никаких объяснений ей не требуется.

– Неужели тебе еще нужны слова? Неужели ты не видишь сам, как отчаянно я хочу тебя? – прошептала она ему на ухо тоном опытной соблазнительницы.

Когда они снова слились в поцелуе, она, уловив его нетерпение, принялась двигаться под ним с ленивой грацией и отвечать на каждый из его ритмических выпадов. Оба они словно были подхвачены вихрем нестареющего танца, каждый шаг в котором они знали наизусть. В плену его рук она чувствовала ни с чем не сравнимое наслаждение, и ее единственным желанием было разделить его с ним. Любовный восторг словно перетекал от одного к другому, постепенно обретая все большую силу, пока в их гордых душах не вспыхнуло пламя столь мощное, что перед ним отступала даже жажда жизни, и тела обоих затрепетали в экстазе. Наконец, утолив свою обоюдную страсть, они затихли, утомленные, но счастливые, и не размыкали объятий, пока последняя капля дождя не упала с крыши палатки и вновь появившееся на небе солнце не окутало их теплым светом.

Впервые в жизни Джейсон лишился дара речи. Он и не думал, что ему удастся пробудить в Габриель ответную страсть такой силы, и теперь не в состоянии был выразить словами глубину вновь обретенной преданности, переполнявшей его сердце. Поднеся к губам прядь ее шелковистых волос, он нежно поцеловал их, желая хоть немного продлить восхитительные минуты их близости. Покрыв легкими поцелуями ее податливые губы, Джейсон осторожно поднялся, натянул брюки и мокасины, после чего отправился за флягой, которую держал под седлом. Он хотел сам смыть с ее стройного тела все следы их пылкой страсти, однако руки у него при этом так дрожали, что Габриель взяла у него влажный носовой платок.

– Не слишком ли ты неуклюж для столь чуткого любовника, милый? – осведомилась она голосом, все еще хриплым от волнения.

Одевшись с очаровательной непринужденностью, несмотря на то что в палатке было тесно, она опустилась рядом с ним на колени и слегка коснулась его губ. Теперь Габриель твердо решила доверять не только собственным чувствам, но и ему самому тоже, и улыбка на ее лице была полна невыразимой прелести. Она не сожалела ни об одном мгновении их близости, однако по смущению на лице Ройала поняла, что что-то не так.

– Джейсон, в чем дело? Говори скорее, ведь нам надо торопиться, иначе караван нас догонит, и мы будем выглядеть очень глупо в этой крошечной палатке, когда вокруг ярко светит солнце.

Взгляд серых глаз Джейсона омрачился, когда он попытался объяснить ей причину своего беспокойства.

– Я и понятия не имел, что… ну, словом, мне в голову не приходило, что я буду первым мужчиной, который…

Габриель резко села, по спине ее пробежал холодок.

– Ах вот оно что! Ты думал, что раз мне уже приходилось проделывать это раньше, то я не стану возражать, если то же самое повторится с тобой? – Глаза ее тотчас наполнились слезами.

– Вовсе нет! – раздраженно отозвался Джейсон. – Но из того, что ты рассказывала мне о Бо, я пришел к убеждению, что вы с ним были любовниками.

– Понимаю, – отозвалась Габриель спокойно. Ей казалось, что она верно догадалась о причине его внезапного раскаяния. Джейсон полагал, что раз она уже была близка с Бо, то отдастся ему без каких-либо возражений. И все!

Протиснувшись мимо него, она направилась к Санни и, смахнув с седла капли дождя, вскочила на спину жеребца. Когда Джейсон бросился за ней следом, Габриель обернулась и метнула на него яростный взгляд.

– Мы с Бо действительно были любовниками в самом высшем смысле этого слова, потому что питали глубокую преданность друг к другу. Вы недостойны даже просто произносить вслух его имя, и клянусь, если вы еще раз осмелитесь ко мне прикоснуться, я убью вас собственными руками!

Ошеломленный такой угрозой и ненавистью во взгляде, Джейсон едва успел отскочить в сторону, когда она рванулась на своем великолепном жеребце вперед. Ему хотелось закричать от досады, потому что и на сей раз она неправильно его поняла, но вина за это лежала только на нем. Всего за несколько часов он добился любви Габриель и снова потерял ее – по собственной же глупости, за которую, как он знал, никогда себя не простит.

Глава 6

Несмотря на то что Габриель до сих пор было стыдно за ту ночь с Джейсоном возле бивачного костра, она не испытывала ни малейшего раскаяния за их романтическое свидание во время ливня. Она нисколько не сожалела о том, что занималась любовью с этим человеком, чье обаяние раньше причиняло ей столько душевных мук. Она просто перестала сопротивляться влечению, которое возникло между ними с первой же встречи. Габриель по-прежнему считала Джейсона Ройала негодяем, дьяволом в человеческом обличье, который мог манипулировать чувствами женщины с такой поразительной легкостью. Однако в его объятиях она получила бесценный урок, забыть который была уже не в силах.

От природы наделенная чарующей прелестью, Габриель теперь превратилась в настоящую ослепительную красавицу, однако не давала своим новым подругам ни малейшего повода для подозрений, чем именно она обязана столь разительной в себе перемене. Когда Джейсон останавливался возле их фургона, что случалось довольно часто, она тотчас отправлялась куда-нибудь по своим делам, зная, что Айрис способна до такой степени опутать его своей лестью, что он даже не заметит ее отсутствия. Сама Габриель нисколько не поощряла его ухаживаний, а если у него хватало глупости обратиться к ней лично, она делала вид, будто не слышит. Несмотря на то что Габриель, похоже, полностью покончила с их коротким романом и выбросила его из головы, о Джейсоне этого сказать было нельзя. То, что произошло между ними, слишком много значило для него, и он не мог так просто об этом забыть, уподобившись в своем непостоянстве рыжеволосой красавице.

В то время как Габриель выглядела прямо-таки пышущей красотой и здоровьем молодой женщиной, Джейсон заметно худел и мрачнел, и ему все труднее было поддерживать свою репутацию оптимиста и жизнелюбца. Эта внезапная перемена во внешности и характере друга вызвала такую тревогу у Клейтона, что однажды за трапезой он заметил:

– Джейсон, ты таешь прямо на глазах. Если аппетит к тебе не вернется, боюсь, скоро ты ослабнешь так, что уже не сможешь держаться в седле, а я один не в состоянии привести этот караван в Орегон, как, впрочем, и летать по воздуху.

– Что? – Джейсон непонимающе поднял на него глаза. Он почти не расслышал слов друга.

Потеряв терпение, Клейтон отозвался раздраженным тоном:

– Черт побери, парень, очнись! Ты не только похудел, но и двух слов связать не способен. Что, в конце концов, тебя так тревожит?

Джейсон выплеснул содержимое своей чашки на землю и выпрямился.

– Так, ничего. И прошу, оставь меня в покое!

С этими словами он направился прочь.

Пока Джейсон прогуливался вдоль внешней границы лагеря, Габриель сидела в окружении девушек из двух других фургонов. Все они очень любили петь, и Габриель была искренне рада тому, что столько спутниц разделяют ее увлечение. К счастью, у одной из них, по имени Ребекка, нашлась при себе цитра, и в тот вечер они вместе заучивали слова песни, исполняя ее хором под аккомпанемент инструмента. Несмотря на то что у каждой из них был приятный голосок, девушки никак не могли спеть песню в унисон и потому беспрерывно хохотали. Они все буквально покатывались со смеху, когда их забаву прервал чей-то пронзительный крик. Спутницы Габриель застыли на месте от ужаса, зато она сама тотчас вскочила на ноги и ринулась вдоль фургонов в ту сторону, откуда доносились отчаянные вопли, да такие, что от их звука кровь стыла в жилах. Отовсюду туда уже бежали мужчины, держа в руках винтовки. Однако они тут же отступили, когда увидели, что это был всего-навсего один из переселенцев, в приступе бешенства колотивший свою жену. Вмешиваться в чужие семейные ссоры казалось им делом бессмысленным. Габриель, напротив, тут же бросилась в самый центр свары.

Она схватила мужчину за руку, и тот в досаде на ее вмешательство выпустил жену. Пытаясь избавиться от дикой хватки Габриель, он толкнул ее, однако рыжеволосая красавица крепко вцепилась в обидчика, одновременно крикнув женщине, чтобы та скорее бежала прочь. Тут мужчина пришел в еще большую ярость и замахнулся кулаком на заступницу, чтобы раз и навсегда отучить ее лезть в чужие дела.

Прорвавшийся через круг зевак Джейсон без колебаний схватил драчуна за плечо и, развернув его к себе, что было силы ударил кулаком в челюсть. Тот сразу обмяк и выпустил Габриель, которая, в свою очередь, пошатнувшись, упала на землю. Джейсон между тем схватил своего соперника за загривок, нанес еще один сильнейший удар, а потом вынул из кармана веревку и быстро связал ему руки за спиной. Оттащив драчуна к фургону, он привязал конец веревки к ближайшему колесу.

– Посиди-ка тут до утра, Сэм Даффи, – произнес он. Затем Джейсон наклонился, чтобы вытащить из-под фургона перепуганных детишек Даффи. Мальчику было около восьми лет, а двум его сестренкам и того меньше. Оставив их вместе с матерью на попечение одной из женщин, Джейсон краем глаза взглянул на Габриель. Оказалось, что она, широко раскрыв глаза, смотрит на него с нескрываемым восхищением. Ему захотелось заключить ее в объятия и крепко поцеловать, пока в ее прелестных голубых глазах не померк огонек уважения, но вместо этого он схватил ее за руку и резко поднял на ноги.

– За порядок в лагере, мисс Макларен, отвечаю только я, и, по-моему, я не просил вас меня заменять!

Прежде чем она успела что-либо возразить, он схватил ее за руку и потащил к своей палатке.

Пораженная столь враждебным выпадом с его стороны, Габриель тем не менее не стала сопротивляться.

Она была сердита не на Джейсона, вовсе нет! Ее возмущение было направлено на мужчин, которые и не подумали прийти на выручку беспомощной женщине.

Когда они добрались до палатки Джейсона, он попросил Клейтона принести Габриель чашку чая, чтобы та немного успокоилась и пришла в себя.

К счастью, ни один из ударов рассвирепевшего Сэма не причинил Габриель вреда, но Джейсон все-таки решил объяснить девушке, что ее поступок был чистым безрассудством.

– Как вы думаете, почему ни один из тех, кого вы называете трусами, не сделал ни малейшей попытки помочь миссис Даффи? Задумайтесь-ка на минутку, а потом можете высказать свою догадку вслух.

Несмотря на суровый взгляд, в прикосновении Джейсона чувствовалась нежность. Его рука медленно скользнула по ее запястью, после чего осторожно легла на ее пальцы. Ему так не хватало ее все последние дни, что он едва мог сдержать свое волнение.

Габриель без долгих размышлений накрыла его ладонь своей. Этот жест, полный изящества и грации, должен был свидетельствовать о том, что она не сомневалась в преданности возлюбленного, и когда появился Клейтон с чашкой чая в руках, он едва не выронил ее при виде открывшейся ему картины. Габриель, правда, тотчас вырвала свою ладонь из руки Джейсона и принялась за чаепитие.

– Благодарю вас. – Она отпила один за другим два глотка и только после того, как Клейтон удалился, ответила на вопрос Джейсона: – Причина очевидна – они не стали вмешиваться в ссору между мужем и женой из опасения, что он в отместку повторит избиение.

Джейсон улыбнулся, довольный ее проницательностью.

– Вот именно! И потому они охотно предоставляют улаживать все дела подобного рода мне. Постарайтесь впредь не забывать об этом.

Внезапно он снова вспомнил о Бо. Молодой человек утонул, спасая маленьких детей, и Габриель считала поступок Бо героическим, а отнюдь не глупым. Желая отвлечь ее от мыслей о погибшем возлюбленном, Джейсон быстро добавил:

– Если такое повторится – в чем я не сомневаюсь, поскольку с каждой милей пути люди нервничают все больше, – прошу вас, дайте слово обратиться ко мне, а я уже сам решу, что делать. Обещаете?

Габриель опустила глаза.

– Я не знаю, Джейсон. Если я буду рядом, когда…

– Габриель, я требую, чтобы вы дали мне слово! – отрезал Джейсон. – Иначе…

Не обращая внимания на его угрозу, Габриель как ни в чем не бывало осведомилась:

– Если бы вы были не начальником каравана, а просто одним из переселенцев, вы бы тоже стояли в стороне и равнодушно смотрели, как муж избивает несчастную миссис Даффи?

Джейсон слегка нахмурился и произнес со всей искренностью:

– Нет, я бы сделал то, что сделал, но ведь я – мужчина и, кроме того, достаточно силен, чтобы заставить другого подчиниться своей воле, тогда как с вашей стороны такая попытка была просто нелепой.

Габриель тут же заглянула ему в глаза, еще недавно пылавшие враждебностью, и поразилась заметным переменам в его облике. Ей хотелось думать, что он пришел на помощь миссис Даффи скорее из врожденной порядочности, а не потому, что это входило в его обязанности, и теперь, сочтя эту тему закрытой, она улыбнулась ему:

– Вы, случайно, не заболели? Что-то вы сильно похудели за последнее время.

Удивленный проявлением заботы с ее стороны не меньше, чем тем обстоятельством, что она вообще обратила на это внимание, Джейсон в ответ только пожал плечами:

– Вы сами знаете, как много у меня хлопот, так что не стоит так тревожиться за мое здоровье.

– О да, – отозвалась она не без иронии, – и вы берете на себя ответственность за меня лишь потому, что это тоже является частью вашей работы. В самом деле, Джейсон, почему бы вам не сказать мне всю правду?

– Раз уж вы сами об этом заговорили, может быть, начнете вы?

Удивленная его вопросом, Габриель невольно подалась к нему.

Один вид его встревоженного лица причинял ей беспокойство, и, отставив чашку в сторону, она снова коснулась его руки жестом, полным необычайной нежности.

– Только скажите, что вас тревожит, и я с удовольствием постараюсь вам помочь. – Как и предполагал Джейсон, на нее произвело сильное впечатление то, как быстро ему удалось разделаться с разъяренным Сэмом Даффи. Нагнувшись вперед, она ласково поцеловала его в щеку. – Ну так что?

Пораженный до глубины души подобным проявлением нежности со стороны Габриель, Джейсон быстро огляделся по сторонам. Убедившись, к своему удовлетворению, что поблизости никого нет, он криво усмехнулся и решил лучше высказаться напрямую.

– Вам ведь известно о том, откуда берутся дети?.. Щеки Габриель покрылись густым румянцем, и она едва могла подобрать слова для ответа.

– Так вот чего вы боитесь? Что я забеременею и потребую от вас жениться на мне? Поскольку моего отца уже нет в живых, не попросить ли мне мистера Хорна, чтобы тот вместо него бросился за вами следом с дробовиком в руках?!

Увидев сверкнувшие от злости глаза Габриель, Джейсон понял, что совершил еще одну серьезную ошибку.

– Тише, прошу вас! – приказал он ей хриплым шепотом. – У вас нет повода сердиться на меня за то, что я беспокоюсь о вашем будущем. Я хотел просить только, чтобы вы сообщили мне, если мое предположение насчет ребенка вдруг окажется правильным.

Габриель покачала головой:

– Нет. Вам не о чем беспокоиться.

Она настолько смутилась, что готова была тотчас ринуться прочь, но почему-то не тронулась с места.

– Черт побери! Я нисколько не боюсь взять на себя полную ответственность за свои действия, Габриель!

Задрав подбородок, девушка мгновенно нашлась с ответом:

– Прошу прощения, мистер Ройал, за то, что я неверно поняла смысл вашего вопроса, но если даже у меня будет ребенок, то вы станете последним человеком, к которому я обращусь за помощью.

С этими словами она удалилась так стремительно, что Джейсон даже опомниться не успел.

Клейтон между тем отправился на короткую прогулку по окрестностям лагеря, чтобы снова обрести ясность ума. Возвращаясь к палатке, он пришел к выводу, что ему необходимо немедленно переговорить с Ройалом. Видя, что Габриель уже скрылась в своем фургоне, он не стал смягчать выражений:

– Мисс Макларен – самое прелестное создание, какое мне когда-либо приходилось встречать, Джейсон.

– Да, безусловно, – тотчас согласился компаньон.

– Тебе бы следовало быть с ней осторожнее… как, впрочем, и со всеми остальными девушками тоже. Я был просто поражен, когда увидел, что Габриель так уютно устроилась почти что у тебя на коленях, да к тому же еще держит тебя за руку. Если она сама не понимает, что ей не следует на тебе виснуть, тогда ты должен объяснить ей это раз и навсегда.

Джейсон невольно рассмеялся.

– Можешь мне поверить, мисс Макларен – само воплощение целомудрия. Просто она была встревожена моим видом, только и всего. У тебя нет оснований опасаться скандалов ни с моей стороны, ни со стороны Габриель.

– Ты готов дать мне слово? – недоверчиво посмотрел на него Клейтон.

– Разумеется! – заверил его Джейсон, поскольку ему меньше всего хотелось подвергать опасности репутацию Габриель.

– Вот и хорошо.

На следующее утро Габриель, которой было крайне любопытно узнать, что скажет в свое оправдание мистер Даффи, покинула своих спутниц во время завтрака и направилась к фургону драчуна. Она надеялась, что тот просто сгорает от стыда за то, что так отвратительно обошелся со своей женой, оказалось же, он ведет ожесточенную перепалку с Джейсоном.

– Эта сучка строит глазки чуть ли не всем мужчинам, которые попадаются ей на пути. Говорю вам, я должен был проучить ее как следует!

– Меня нисколько не волнует, из-за чего вы поссорились с женой, Сэм. Либо вы дадите мне слово, что подобное больше не повторится, либо сейчас же покинете караван.

Габриель прекрасно слышала беседу мужчин, но она все же решила подойти поближе из опасения пропустить что-нибудь важное. Миссис Даффи стояла тут же, явно не оправдывая действия супруга. Габриель искренне сочувствовала этой женщине. Когда-то миссис Даффи была довольно миловидной, но теперь под правым глазом у нее темнел синяк, а губы сильно распухли.

Поняв, что перевес не на его стороне, Сэм Даффи вынужден был согласиться.

– Ладно. Обещаю, что больше не доставлю вам хлопот.

– Миссис Даффи, – обратился к ней Джейсон, – если у вас возникнут хотя бы малейшие подозрения, что подобное может повториться, немедленно обращайтесь ко мне. Ясно?

Бедняжка только кивнула в ответ.

Довольный, что ему удалось настоять на своем, Джейсон тотчас отвернулся и направился прямо к Габриель, не замечая, что тем самым привлек к ней внимание Сэма. Глаза последнего потемнели от злости, а мелькнувший в них огонек явно не сулил Габриель ничего хорошего.

Джейсон же при виде ее не мог удержаться от улыбки.

Поравнявшись с ним, Габриель призналась:

– Я хотела знать, что будет с этим человеком. Как он сможет продолжать путь совсем один? Ведь он просто-напросто заблудится или станет жертвой индейцев.

– Разумеется. Вот почему он постарается быть образцовым мужем до самого конца поездки. Надеюсь, урок не прошел для него даром. По словам его жены, Сэм – хороший человек, если не считать случайных вспышек ревности.

– Что?! – Габриель была поражена этим замечанием. – И она называет его хорошим человеком?!

– Семейные ссоры случаются довольно часто, Габриель, однако бить женщину… – Джейсон поправил шляпу. – Разве ваши тетя и дядя никогда не ссорились?

– Моя тетушка никогда не была замужем, – объяснила Габриель. – Семейную жизнь я видела только в домах своих подруг, а их родители в присутствии гостей, сами понимаете, вели себя благопристойно.

– Стало быть, вы почти не знаете жизни, Габриель? – На губах Джейсона появилась лукавая усмешка. Гневно сверкнув глазами, Габриель ответила язвительно:

– Только то, что я узнала от вас, мистер Ройал. А теперь желаю вам всего хорошего.

С этими словами она поспешила к фургону. Днем, за ленчем, разговор зашел о тех местах, по которым им пришлось проезжать этим утром.

– Мы только что покинули долину Литл-Блю, – пояснил Пол. – Вот почему местность вокруг так изменилась. Завтра к полудню мы достигнем берега реки Платт, если только мистер Ройал не сбавит скорости, в чем я лично сомневаюсь. У этого парня огромная выдержка, и он не станет тратить зря ни единой минуты.

– Платт? – переспросила Габриель, внезапно охваченная тревогой. Она и не предполагала, какой леденящий ужас овладеет ее душой при одной мысли о том, что ей предстоит увидеть это место собственными глазами.

– Да, мы делаем добрых пятнадцать миль в день, так что готов держать пари, к завтрашнему вечеру без труда достигнем берега Платта.

– В самом деле? – еле выдавила Габриель.

– Там мы сможем вволю поохотиться на антилоп или бизонов. Вы когда-нибудь пробовали мясо бизонов?

– Нет, но надеюсь попробовать.

Как только остальные подхватили разговор, Габриель тут же притихла, а спустя некоторое время направилась к загону с лошадьми, зная, что ее забота о Санни не привлечет к себе излишнего внимания, однако, даже поглаживая гладкую, лоснящуюся шкуру своего любимца, она думала только о Бо.

На следующее утро к ней подъехал Джейсон.

– Следуйте за мной! – бросил он ей через плечо и тут же пустил Дюка галопом.

Габриель без колебаний ответила на его вызов. Как только они отъехали на приличное расстояние от первого фургона, Джейсон осадил жеребца.

– Я не хотел, чтобы вид реки застал вас врасплох. Не пройдет и часа, как мы достигнем берега Платта.

Габриель задумчиво кивнула.

– Благодарю. С вашей стороны было очень любезно подумать о моих чувствах.

Джейсон не переставал удивлять ее, и Габриель, как обычно, невольно задавалась вопросом, каковы были истинные мотивы его великодушия.

«Если бы только он не был так чертовски привлекателен! «– вдруг подумалось ей. Однажды она уже потеряла из-за него голову и не хотела, чтобы подобное повторилось, так как не видела в том смысла. Будь он настоящим джентльменом, он бы сначала попросил ее руки или по крайней мере сделал бы это сразу же после того, как их близость стала свершившимся фактом. Во всяком случае, он не стал бы просто оставаться в стороне, видя в браке с ней не более чем средство избежать скандала.

Уловив беспокойство в ее взгляде, Джейсон перевел разговор на другую тему, лишь бы отвлечь девушку от грустных мыслей.

– Я предлагаю вам снова помериться силами в скачках, поскольку до сих пор нам не представлялось такого случая. Поезжайте теперь вы на Дюке, а я возьму себе Санрайза.

– Почему бы и нет? – откликнулась Габриель. – Насколько я помню, именно мне первой и пришла в голову такая идея.

Джейсон спешился и подвел к ней Дюка. Убедившись в том, что она устроилась достаточно удобно, Джейсон после минутного колебания оседлал Санни.

– Определить направление я предоставляю вам, дорогая. Окинув беглым взглядом окрестности, Габриель не нашла никаких заметных предметов, которые могли бы служить им финишной чертой.

– Мы поскачем назад к фургонам или в сторону реки?

– Если мы вернемся тем же путем, что и приехали сюда, в караване могут решить, что нас преследуют. Как насчет вон того валуна на холме прямо впереди нас?

– Пожалуй, подойдет. – Габриель крепче ухватилась за поводья.

Они вместе сосчитали до трех, и Санрайз что было сил рванулся вперед, она же слегка придержала Дюка, прежде чем пуститься в погоню. Несмотря на то, что Джейсон был куда тяжелее ее, Санни выиграл без малейшего труда. Осадив коня рядом с победителем, Габриель, звонко рассмеявшись, принесла ему свои поздравления.

– Исход этих скачек был предрешен, мистер Ройал, но поскольку мой жеребец пришел первым, я вовсе не считаю себя проигравшей.

Джейсон быстро спешился и передал ей поводья Санни, одновременно шепнув на ухо:

– Я считаю, что заслужил почетный приз, но готов удовольствоваться и просто поцелуем.

Откинув назад свои растрепавшиеся рыжие волосы, Габриель без долгих раздумий согласилась:

– Хорошо, но сначала попробуйте меня поймать!

И не успел Джейсон сунуть ногу в стремя, как она уже вскочила в седло и скрылась из вида. Ему не оставалось ничего другого, как только выругаться себе под нос, не трогаясь с места, ибо ясно, что ему никогда не догнать Санни.

Когда к полудню караван достиг южного притока Платта, зрелище широкой, мутной реки оказалось для Габриель удручающим. Бо погиб не здесь, а выше по течению, почти в неделе пути отсюда, в том самом месте, где они будут переправляться через водный поток, но эта мысль не приносила ей утешения, и Габриель принялась бесцельно слоняться по лагерю, пока не услышала окликнувший ее мужской голос. Человек стоял в тени, и она могла разглядеть лишь его силуэт, но сразу же узнала, кто это.

– Мистер Даффи?

– Я не позволю вам шпионить за нами, мисс Макларен. Так ведь, кажется, вас зовут? – огрызнулся он.

– Да. – Только сейчас сообразив, что час уже довольно поздний, Габриель подхватила правой рукой подол своего платья, готовая обратиться в бегство. – Но я просто гуляла, а вовсе не шпионила за вами.

В ответ на ее возражение Сэм смачно выругался.

– Если я снова застану вас возле нашего фургона, вы об этом горько пожалеете, черт побери! А сейчас убирайтесь, да побыстрее!

Габриель, естественно, предпочла удалиться. Этот человек был ей крайне неприятен, но что станется с бедной миссис Даффи и их детьми, если Джейсон прогонит его из каравана? Останется ли она с ним или продолжит свой путь в одиночестве? Габриель очень хотелось обсудить это с самой миссис Даффи.

Погруженная в собственные мысли, Габриель незаметно для себя миновала палатку Джейсона, но он, увидев девушку, тут же нагнал ее, схватил за руку и, едва они оказались в густой тени, развернул к себе лицом.

– Ох, Джейсон, никогда больше так не делайте! – едва дыша, проговорила Габриель. Сердце девушки отчаянно билось, так как ей показалось сначала, что это Сэм Даффи, решивший исполнить свою угрозу.

– Вы сами сказали мне, что я должен поймать вас, и вот я здесь, так что вам придется смириться с поражением, – прошептал ей на ухо Джейсон, заключая ее в объятия.

Габриель удостоверилась в том, что тень скрывала их от посторонних глаз, и только тогда положила руки ему на плечи. Невзирая на его насмешливый тон, в объятиях Джейсона она чувствовала себя в безопасности, и когда он коснулся ее губ, она, не сопротивляясь, ответила на поцелуй. Его язык словно поддразнивал ее, но вот рука опустилась ей на грудь, и он принялся медленно поглаживать пальцами отвердевший сосок. Габриель тотчас отпрянула в сторону.

– Этой ночью я снова несу караул. Вы придете ко мне на свидание?

Его губы почти касались ее уха, низкий шепот ласкал слух. Он надеялся заручиться ее согласием, однако не успела она ответить, как до них донесся чей-то женский голос, окликнувший его.

– О, проклятие! Это Айрис. Ждите меня здесь. Я сейчас вернусь.

Едва он покинул ее, Габриель перевела дух. А еще через минуту, сгорая от любопытства, подползла к палатке и спряталась за ней. Отсюда она могла слышать весь разговор.

– Почему вы больше не приглашаете меня на прогулки верхом, мистер Ройал? Вы же знаете, сколько удовольствия доставляет мне ваше общество, – вкрадчивым шепотом обратилась к нему Айрис. Видя, что Клейтона Хорна рядом нет, она подалась вперед, положила руки ему на широкую грудь и прижалась к нему всем телом. – И разве вам не приятнее проводить время со мной, чем со всеми остальными? – промурлыкала она.

Стремясь поскорее избавиться от назойливой брюнетки, Джейсон слегка отстранился.

– Мисс Стюарт, я равно ценю общество всех юных леди, однако буду несказанно счастлив пригласить вас на прогулку верхом завтра утром. А теперь спокойной ночи. Час уже поздний.

Он тут же вернулся туда, где еще совсем недавно оставил Габриель. Однако он не нашел там никого, кроме одурманивающего запаха ее духов, все еще витавшего в воздухе.

Глава 7

Когда на следующее утро они тронулись в путь, Габриель сделала вид, будто с интересом прислушивается к замечаниям Барбары по поводу окружавшего их пейзажа. Заняв место рядом с разговорчивой блондинкой, она даже не взглянула в сторону Джейсона, когда тот пришел за Айрис, однако поймала на себе его сердитый взгляд. Но неужели этот человек и в самом деле полагал, что она, Габриель, явится к нему на свидание посреди ночи, когда он уже договорился с рассветом отправиться верхом на прогулку вместе с Айрис?! Обернувшись, девушка увидела, как он поскакал вперед бок о бок с мисс Стюарт.

– Что ж, они друг друга стоят! – прошептала она чуть слышно, испытывая горечь от того, что у Джейсона, похоже, напрочь отсутствовало всякое понятие о чести.

Расстилавшиеся перед ними солончаки были начисто лишены деревьев, а значит, и тени для отдыха или хвороста для костров. Переселенцам пришлось собирать бизоний помет, иначе им не на чем было бы разогреть еду. Айрис считала подобное занятие ниже своего достоинства и наотрез отказывалась принять участие в их вылазке, пока Габриель прямо не спросила ее, готова ли она ограничиться одной только холодной пищей, в то время как все остальные будут есть горячее. Поскольку ее подруги согласились с тем, что такое решение было бы справедливым, поскольку Айрис и так ничего не делала, у последней не осталось другого выбора, кроме как подчиниться их требованиям.

– Я бы охотно свернула ей шею! – раздраженно вздохнув, заявила Эрика. – За что ни возьмись, от нее все равно нет никакого прока!

– Я думаю, что мужчины так или иначе очень скоро сумеют разглядеть за ужимками ее подлинную сущность, настолько они отдают притворством.

– Как, например, мистер Ройал? – осведомилась Эрика скептически. – Судя по всему, ему нравится ее общество, хотя у него было достаточно времени, чтобы понять, что у нее на уме.

– Он ведь не из тех, кто послал за нами, Эрика, так что его мнение о ней не имеет значения. А теперь пора поторапливаться!

Перекусив, Габриель незаметно покинула подруг и одна отправилась на верховую прогулку вдоль берега Платта. Погруженная в грезы о прошлом, она даже не заметила, что сквозь песок у самого берега просачивается вода. Санни завертел головой, выражая свое недовольство, однако девушка лишь ободряюще похлопала его по шее. Когда же его копыта внезапно глубоко погрузились в почву, Габриель поняла, что слишком поздно разглядела опасность. Великолепный жеребец с испуганным ржанием быстро увязал в песке, и у нее уже не было никакой возможности извлечь его оттуда и отвести в более безопасное место. Соскочив с седла, она постаралась встать на твердую почву, однако у нее под ногами тоже оказался зыбучий песок.

До сих пор Габриель никогда не приходилось иметь дело с зыбучим песком, но она рассудила, что тот должен где-нибудь иметь дно. Если бы только Санни перестал так яростно брыкаться! Девушка просто не в силах была справиться с запаниковавшим животным. С каждым рывком он погружался в жижу все глубже и глубже. Держась за поводья, Габриель сейчас пыталась выбраться, обдирая грубым песком пальцы и не обращая на это никакого внимания, поскольку речь шла не только о жизни ее любимца, но и о ее собственной. Наконец она поставила ноги одну за другой на твердую землю, после чего из последних сил потянула за поводья, пытаясь вытащить на берег Санни. Однако конь, дернувшись, погрузился в зыбучий песок по самые бабки. Габриель лихорадочно искала какой-либо способ его спасти; она попыталась его успокоить и ласково позвала к себе. В ответ он снова резко рванулся к ней, после чего еще на несколько дюймов погрузился в зыбучий песок, который, похоже, не имел дна…

Джейсон находился в самом хвосте каравана, когда Дюк внезапно так разволновался, что ему едва удалось его удержать. Такое поведение было настолько необычно для в общем-то смирного животного, что Джейсон сделал широкую дугу, решив, что Дюк, вероятно, испугался змеи, однако на земле не было никаких следов пресмыкающегося. Тут явно было что-то не так. Догадавшись, что опасность так или иначе связана с водой, Джейсон направил Дюка к реке и внезапно услышал ржание Санни: погибающее животное в отчаянии умоляло о помощи. Тогда Ройал отпустил поводья, зная, что Дюк сам приведет его к тому месту, где случилась беда.

Едва увидев завязшего в песке Санрайза, он пришпорил Дюка и, достигнув берега реки, схватился за веревку, притороченную к седлу. Набросив аркан на голову Санни, другой конец веревки Джейсон прикрепил к луке седла. Соскочив с Дюка, он подхлестнул своего жеребца, чтобы тот тянул за веревку, но Санрайз по-прежнему не сдвинулся с места.

Джейсон, обернувшись, бросил взгляд в сторону каравана, надеясь, что кто-нибудь еще заметит их бедственное положение, но увы, никакой надежды на подмогу не было. Оставить Габриель в одиночестве Джейсон не мог, предлагать ей съездить за помощью бесполезно, стрелять из винтовки тоже: люди просто примут выстрелы за звуки охоты. Нет, надо спасать несчастное животное самим.

Силы Санни уже были на исходе. Взглянув в полные ужаса глаза Габриель, Джейсон решил во что бы то ни стало спасти беднягу.

– Перестаньте дергать его за поводья! – распорядился Джейсон и, бросившись к Дюку, подвел его чуть ближе, чтобы ослабить натяжение веревки.

– Что вы делаете? – в ужасе вскрикнула Габриель, решив, что Джейсон отказался от дальнейших попыток помочь ее любимцу.

– Слушайте, что вам говорят! – закричал в ответ Джейсон, а потом торопливо объяснил: – Один индеец как-то сказал мне, что в зыбучем песке можно плавать, как в густой жиже. А теперь окликните Санни, и когда он немного продвинется в нашу сторону, мы с Дюком снова попробуем его вытащить.

Так как времени на споры не оставалось, Габриель вернулась к своему жеребцу, моля Бога, чтобы безымянный индеец оказался прав. Ласковым голосом она подзывала к себе Санни, подбодряя его. В течение долгих, мучительных минут ей казалось, что тот нисколько не приблизился к берегу, хотя теперь он, судя по всему, успокоился. Габриель с надеждой обернулась к Джейсону:

– Он продвинулся в нашу сторону? Хотя бы немного?

– Похоже на то. Продолжайте звать его, и все получится.

Джейсон был поражен увиденным не меньше, чем Габриель, однако как только жеребец перестал брыкаться в тяжелом, влажном песке и стал двигаться спокойнее, он постепенно начал выбираться из западни, хотя и очень медленно.

Когда Санрайз приблизился к ним почти на фут, Джейсон прикрикнул на Дюка, и веревка снова напряглась до предела. Тут уж они совместными усилиями вытащили передние ноги Санни на твердую землю. А еще через мгновение чалый жеребец, сделав могучий рывок, высвободил из песка и задние, после чего отряхнулся, словно вымокший пес, обдав грязью Джейсона и Габриель с ног до головы. Они же радостно бросились в объятия друг друга.

Прижав Габриель к себе, Джейсон оторвал ее от земли и принялся целовать с какой-то дикой страстью, казавшейся, впрочем, вполне естественной после только что пережитого. Прильнув к нему всем телом, она обвила его шею руками, не находя иного способа выразить ему всю глубину своей признательности, кроме как ответить на его ласку. Ее поцелуй почти довел его до безумия, прежде чем у него хватило ума отстраниться.

Опустив на нее глаза, Джейсон на миг затаил дыхание, вслед за чем довольно грубо оттолкнул ее от себя.

– Ну и как вам нравится, когда вас выбрасывают за ненадобностью? Если бы ваше чувство ко мне было хотя бы отчасти искренним, то в ту самую ночь вы пришли бы ко мне!

После их недавнего торжества Габриель меньше всего ожидала проявлений гнева с его стороны, а он со злорадной усмешкой потребовал, чтобы она вознаградила его за спасение своего любимца единственным доступным для нее способом.

– Поскольку я не замедлил прийти к вам на помощь, у меня есть все основания предполагать, что теперь вы обязательно придете ко мне на свидание.

– А разве это не является частью вашей работы? Разве вам не платят за то, чтобы вы подвергали себя риску? – с вызовом спросила Габриель.

– Нет. Я сделал это исключительно ради вас и думаю, вы прекрасно знаете, какого рода благодарности от вас жду. Сегодня вечером мы расположимся лагерем у ручья, который впадает в реку, а завтра весь день будем отдыхать. Тут самое подходящее место, чтобы мужчины могли поохотиться, а женщины – постирать белье. К завтрашнему вечеру все будут настроены более чем благодушно, и вы придете ко мне на свидание, когда я вас попрошу.

– Ни за что! – тотчас возразила Габриель.

– Нет, придете! – Джейсон приблизился к ней на шаг. – Вы придете, иначе я сделаю вашу жизнь невыносимой, и вы сами приползете ко мне, умоляя заняться с вами любовью, лишь бы положить конец этой пытке.

– Слишком долго придется ждать! – ответила Габриель гордо.

– Я не шучу, Габриель. Для начала я заберу у вас Санни. Вы так небрежны в обращении с бедным животным, что сегодня он чуть было не погиб. Я возьму его ради его же собственной безопасности, но если вы сумеете доказать мне, что способны нести за него ответственность, в чем я лично сомневаюсь, то тогда получите его обратно.

– Нет! – в ужасе вскричала девушка.

– Да. – Джейсон схватил Санни за поводья, а сам оседлал Дюка. – Я верну вам жеребца сейчас же, если вы пообещаете мне встретиться со мной завтра ночью и не затевать больше глупых споров.

Габриель в ответ только отвернулась и побрела пешком по прерии. Она ни за что не позволит Джейсону Ройалу помыкать собой! Габриель охотно занялась бы с ним любовью прямо здесь, на берегу реки, в тот же самый День – в такой восторг привели ее их успех и его страстный поцелуй, но он желал лишь одного – подчинить ее себе, заставить являться по первому требованию, а она скорее умрет, чем согласится на такое.

Джейсон же тем временем подъехал к реке, где, как он знал, можно было без опасений искупать чалого. Ему хотелось смыть грязь с лоснящейся шкуры Санни, пока под жаркими лучами солнца она не превратилась в жесткие комья глины. Однако Санрайз, что вполне понятно, не желал даже приближаться к воде после того, как ему едва удалось спастись от ее предательских песков. Испуганно прядая ушами, он наотрез отказался двигаться с места. Джейсону пришлось носить воду в шляпе, пока ее не оказалось достаточно, чтобы смыть со шкуры бедняги остатки недавней драмы.

После этого Джейсон решил искупаться и сам. Тут только он осознал свою ошибку. До чего же было бы приятно искупаться вместе с Габриель! Будь у него достаточно ума, он привез бы девушку сюда, крепко сжимая в объятиях. Под тем предлогом, что хочет помочь Габриель почиститься, Джейсон мог бы весь остаток дня предаваться с ней плотским утехам…

Не успела Габриель отдалиться от реки на значительное расстояние, как с ней поравнялся маленький мальчик верхом на муле.

– С вами что-нибудь случилось, леди? – с любопытством осведомился он.

– Мой конь попал в зыбучий песок, – тут она опустила глаза на свое замаранное платье, – да ты и сам видишь.

Окинув взглядом пустую равнину, мальчик заметно оживился.

– И что, он погиб?

– Нет. Мистер Ройал вытащил его.

– И потому вы идете пешком?

– Да, именно, – призналась Габриель.

После короткого раздумья мальчик широко ухмыльнулся.

– Не хотите поехать со мной? Комет[1] достаточно силен для нас обоих.

– Комет? – Габриель невольно рассмеялась, настолько это имя показалось ей неподходящим для столь неповоротливого животного. – А ты уверен, что он выдержит?

– Да. Он у нас скотина что надо. По крайней мере папа всегда так говорит.

– Тогда, пожалуй, я не прочь прокатиться. Большое тебе спасибо.

Габриель вскарабкалась на спину животного, мальчик проворковал что-то на ухо дряхлому мулу, и тот медленно поплелся к фургонам.

– Меня зовут Габриель Макларен, а тебя?

– Тимоти Даффи, – ответил мальчик тихо. Габриель тут же резко схватила его за плечи.

– Думаю, мне лучше слезть прямо сейчас, Тимоти. Твоему папе вряд ли понравится, что ты решил меня подвезти.

Тимоти покачал головой.

– Я узнал вас, мисс, как только увидел. Подвезти вас – это мой долг после того, как вы пришли на помощь маме. И потом, папа сейчас спит в фургоне и не проснется до самого ужина, а мама скорее всего нас не увидит.

Габриель гораздо больше опасалась за мальчика, чем за себя, но все же рискнула с ним поехать, видя, что фургон их семьи далеко впереди.

В то время как девушки при виде Габриель, возвращавшейся верхом на муле, из вежливости воздержались от замечаний, ограничившись лишь изумленными взглядами, Айрис обрушила на нее целый поток оскорбительных вопросов:

– Боже мой, Габриель, что с вами? Вы выглядите ужасно! Как вы дошли до такого состояния? Хорошо еще, что мистер Хорн вас не видел, иначе непременно решил бы, что вы подверглись насилию. Уж не напали ли на вас индейцы? А где ваш конь? Его украли?

Габриель тепло попрощалась с Тимоти и, едва он удалился, обернулась к Айрис:

– Ох, помолчите Бога ради! Где я была, вас нисколько не касается!

Они остановились у того самого ручья, о котором говорил Джейсон. Место и впрямь было очаровательным. На самой середине реки виднелись плавучие островки, покрытые зарослями сушеницы, и пейзаж вокруг был так прекрасен, что она с трудом верила своим глазам. Порывшись в своих пожитках, Габриель нашла чистое белье, мыло и полотенце и, прихватив с собой, отправилась к реке, надеясь наконец помыться.

Эрика последовала за ней. Они шли молча, пока не подыскали укромное местечко, и Габриель принялась раздеваться.

– Давай свое платье, я попробую его отстирать. Понятно, что ты не хотела ничего говорить в присутствии Айрис, но, может быть, мне объяснишь, что произошло?

– Хорошо, только сначала искупаюсь.

За то время, пока она ехала на муле за спиной Тима, Габриель уже успела подготовить свой рассказ.

– Я прогуливалась вдоль берега реки верхом на Санни, и тут он провалился в зыбучий песок. Мистер Ройал помог мне вытащить его оттуда, но, решив, что все произошло исключительно из-за моей небрежности, забрал Санни с собой, предоставив мне добираться до фургона пешком. К счастью, я встретила по дороге этого славного мальчика.

– Как-то совсем не похоже на мистера Ройала, Габриель. Мне он всегда казался джентльменом. – Эрика на миг подняла на нее глаза, после чего продолжила стирку.

– Как, по-твоему, джентльмен способен приказать мне брести пешком весь день, держа при этом под уздцы сразу двух животных? – многозначительным тоном осведомилась Габриель.

– Да, пожалуй, ты права, но поскольку тебе все равно не пришлось идти, значит, если он собирался тем самым наказать тебя, то потерпел неудачу.

Переодевшись, Габриель опустилась на колени рядом с подругой.

– Давай я достираю сама. – Она протянула руки, и Эрика с ужасом воскликнула:

– О Боже! Они все кровоточат!

– Отдай мне платье, и дело с концом, – отозвалась Габриель. – Вряд ли стоит тратить силы на то, чтобы отстирать его от грязи, если потом оно окажется в крови!

Сидя на берегу, Габриель вдруг решила как можно скорее повидаться с матерью Тимоти и выяснить, как ведет себя Сэм, поскольку крайне сомнительно, что у Джейсона найдется время для таких мелочей.

Эрика тем временем отжала платье и поднялась с места.

– И как долго мистер Ройал собирается держать у себя Санни?

Габриель невыносимо было даже думать о том, какой ценой она могла получить любимца обратно, однако она не собиралась делиться этим секретом с Эрикой.

– Не знаю. Остается только ждать, а там посмотрим.

На следующее утро Габриель перевязала пальцы обрывками ткани и, выстирав всю свою одежду, пошла прогуляться по берегу. Издалека заметив Тимоти, она пригляделась повнимательнее, отыскала взглядом миссис Даффи и приблизилась к ней.

Женщина тотчас подалась назад, глаза ее наполнились страхом.

– Уходите, – произнесла она испуганным шепотом. – Нас не должны видеть вместе!

– Почему? Я просто хотела представиться.

– Я уже спрашивала о вас, мисс Макларен, и хотя, на мой взгляд, вы напрасно вмешались, я все равно вам признательна. А теперь оставьте меня в покое, мисс Макларен. Я не просила вас о помощи и не нуждаюсь в ней.

Пораженная тем, что женщина оказалась настолько неблагодарной, Габриель после минутного колебания произнесла:

– Если вам все же понадобится помощь, то дайте знать хотя бы мистеру Ройалу, раз уж вы не доверяете мне.

Прежде чем уйти, Габриель перекинулась парой слов с Тимоти. Она еще раз поблагодарила его и прошептала ему на ухо:

– Пожалуйста, считай меня своим другом, Тимоти. И если я когда-нибудь понадоблюсь тебе или твоим сестренкам, дай мне знать.

– С нами все будет в порядке, мисс, – наконец пробормотал мальчик. – Но все равно спасибо.

Теперь Габриель оставалось лишь думать о предстоящей встрече с ненавистным мистером Ройалом.

Джейсон тем временем отправил мужчин охотиться на бизонов, причем каждый из них должен был сам освежевать и принести с собой шкуру зверя. Шкуры затем предполагалось использовать для того, чтобы защитить фургоны от воды во время переправы через Платт. Все пригодное для еды мясо вплоть до последнего кусочка надо было принести в лагерь, где его затем следовало нарезать на мелкие полосы и подвергнуть вялению. В прерии оставляли только кости, черепа и копыта убитых бизонов, поскольку все остальное шло в дело. Половина мужчин осталась в лагере для охраны, однако, как и было условлено с самого начала, добыча должна была быть распределена между всеми семьями поровну.

Пол пришел в восторг при виде свежих ребер, которые принес ему Джейсон, а вот Габриель заметила лишь то, что у последнего хватило наглости явиться к ним верхом на ее же собственном жеребце. После тех испытаний, которым подвергся накануне Санни, ему следовало бы дать отдых, однако судя по поту, струившемуся по его бокам, Джейсон гнал его из последних сил.

– Не стоит так жестоко обращаться с моим жеребцом, мистер Ройал. С вашей стороны это не только большая глупость, но и явное безрассудство. Санни слишком хорош, чтобы истощать его силы, преследуя бизонов.

Губы Джейсона расплылись в язвительной усмешке.

– Пустяки. Как верховое животное для охоты Санни заметно уступает Дюку, но он быстро всему обучается. У него хватает и ловкости, и проворства, однако он пугается при звуке ружейных выстрелов. Впрочем, у вас, возможно, еще не было случая заметить это.

– Негодяй! – буркнула Габриель себе под нос.

– Что ж, мисс Макларен, если вас и впрямь так беспокоит мое обращение с Санни, почему бы вам сегодня после ужина не заглянуть ко мне в палатку?

И не успела Габриель глазом моргнуть, как Джейсон развернул чалого жеребца и скрылся из виду.

Как и говорил Пол, ребра бизонов оказались просто объедением. После обеда повсюду начались оживленные разговоры, послышался смех. И едва Ребекка взялась за цитру, как Габриель незаметно ускользнула.

Джейсон ждал ее. Сидя у палатки, он тихо играл на гармонике, но едва завидев ее, вскочил с места. Глаза его светились неподдельной радостью, а потому Габриель расплылась в улыбке.

– Давайте немного пройдемся, – предложил Джейсон, махнув рукой в сторону реки. – Сегодня утром нам повезло. Мы напали на крупное стадо бизонов. Они как раз направлялись на водопой, и нам оставалось только перестрелять их поодиночке. Вероятно, вы об этом никогда не слышали, но когда индейцам удается убить бизона, они обычно приносят его печень своим детям вместо подарка. Они считают ее деликатесом, который нужно съесть еще теплым.

Габриель от удивления резко остановилась и спросила:

– Сырой? Вы хотите сказать, что они едят печень сырой?

– Разумеется. Они находят ее чрезвычайно вкусной. Жаль, что я не принес вам печени одного из убитых зверей, чтобы вы могли попробовать ее сами.

– И слава Богу! – Габриель даже вздрогнула от отвращения.

Джейсон только усмехнулся.

– Я успел проникнуться глубоким уважением к тем племенам, которые населяют эти земли, Габриель, и мне кажется подлинной трагедией то, что их обычаи так сильно расходятся с теми, которые приняты у белых людей. Индейцы относятся ко всем Божьим творениям с большим уважением, чем мы.

Габриель была так заинтригована его словами, что погрузилась в размышления.

– Они ведь имеют полное право не пропускать нас через свою территорию? – задумчиво спросила она.

Обернувшись, Джейсон тотчас заключил ее в объятия и прошептал на ухо:

– А это уже мое право, Габриель.

Он поцеловал ее, очень осторожно, едва прикоснувшись к губам. Любимая была здесь, и теперь ему хотелось только одного – доказать ей свою любовь с той же нежностью, что и в первый раз. Он поцеловал ее в щеку, потом его губы медленно скользнули по шее Габриель. Она порывисто прильнула к нему, обвив руками его талию. Он мягко заключил ее в объятия, прижавшись всем своим стройным телом к ее хрупкой фигурке. Как и прежде, она тут же запустила руку ему под рубашку и принялась ласкать его спину и грудь, а он между тем уже сгорал от растущего в нем желания.

Габриель с готовностью ответила на поцелуй Джейсона и не стала возражать, даже когда он уложил ее на мягкую прибрежную траву. Едва он снял с нее одежду и ласково коснулся ее обнаженного тела, как она испытала необъяснимую радость. И это от одного его прикосновения!

Сумерки постепенно сгущались, стало совсем темно, и вряд ли кто-нибудь еще мог забрести так далеко от лагеря. И все же Джейсон понимал, что прелестное создание, которое он держал в объятиях, заслуживало гораздо более внимательного к себе отношения. Ему не терпелось предаться любви с Габриель на огромной пуховой кровати, где их никто не потревожит и где им не придется ничего бояться, а потому просто привлек ее к себе и замер, наслаждаясь этим мгновением. Однако Габриель улыбалась ему так соблазнительно, что вскоре он отбросил всякую осторожность. В ее глазах было столько пыла, что ему не оставалось ничего другого, как только идти дальше, следуя природным инстинктам. На этот раз ее стройное тело показалось ему куда более податливым. Он был прямо-таки заворожен видом грациозной красавицы, лежавшей в его объятиях, и искал ответа в ее сердце, но, снедаемый любовным экстазом, не способен был говорить в тот миг на каком-либо ином языке, кроме языка страсти.

В миг наивысшего наслаждения Габриель вцепилась изо всех сил в тугие мускулы Джейсона и вся затрепетала. Дикий, необузданный порыв восторга, связавший их воедино, не только охватил жарким пламенем их тела, но и зажег такой же огонь в их сердцах. Габриель мысленно молила Бога о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась…

Подхваченный тем же бурным потоком чувств, Джейсон не сразу смог собраться с мыслями и рассуждать здраво.

– Я должен проводить тебя обратно к фургону. Мы и так слишком долго отсутствовали, – прошептал он чуть слышно и коснулся губами мягких холмиков ее грудей.

Габриель, словно ничего не слыша, взяла его за руку и снова усадила на землю рядом.

– Джейсон, прошу тебя, погоди немного.

– Я думаю только о тебе, Габриель. Меня не волнует то, какого рода сплетни появятся на мой счет, но твое имя Должно остаться незапятнанным. – Он поднес ее ладонь к своим губам и мягко прикоснулся к ней поцелуем. – Ну же, не спорь со мной. Впереди у нас еще немало таких же ночей. А сейчас пора идти. Чем больше мы будем тянуть, тем больнее будет расставаться.

Габриель выскользнула из его объятий и стремительно шагнула к искрящемуся в лунном свете потоку, облилась с головы до ног прохладной водой и молча оделась.

Как только она была готова, Джейсон взял ее за руку и крепко сжал ее, когда они направились обратно к стоявшим полукругом фургонам. Звуки музыки и смеха все еще плыли в ночном воздухе. Довольный тем, что они отсутствовали не так Долго, как ему казалось, Джейсон наклонился, чтобы поцеловать Габриель, однако она вывернулась и исчеала среди деревьев, оставив его одного. Это чувство пустоты и одиночества было настолько всепоглощающим, что Джейсон даже не заметил подскочившего к нему Клейтона.

– Тебе не следовало пренебрегать моим предупреждением, Джейсон. Сегодня вечером я заметил, что Габриель среди молодых леди нет, да и остальные, я уверен, тоже обратили на это внимание.

Джейсон пригладил рукой непокорные кудри.

– Не суйся куда не надо, Клей!

– Что?! – гневно воскликнул Хорн. – Скажи, ты просто берешь ее с собой на прогулки при лунном свете, чтобы потчевать разными забавными историями, или ты уже успел ее соблазнить?

– Я не желаю отвечать на этот вопрос, – отозвался Джейсон, едва сдерживая гнев, и двинулся прочь.

Клейтон, выступив вперед, преградил ему путь.

– Черт возьми, я вправе знать правду, и ты скажешь мне все прямо сейчас!

Джейсон глубоко вздохнул и, яростно сверкнув глазами, ответил:

– Это слишком долгая и запутанная история, и, кроме того, я дал Габриель слово никому об этом не говорить. А теперь посторонись, или мне придется через тебя перешагнуть.

Глава 8

В запасе у них оставался еще день, прежде чем они достигнут переправы через Платт, и Джейсону хотелось удостовериться в том, что мысли Габриель были сосредоточены только на нем одном, а не на Бо, который нашел тут свою гибель. Как только караван тронулся в путь, он ухитрился отделиться от остальных и, подъехав к Габриель, заметил с кривой усмешкой:

– Как по-вашему, сегодня подходящая погода для скачек, мисс Макларен?

– Вполне! – ответила Габриель и тотчас пустила Санни изящным галопом.

Джейсон проводил ее к укромному местечку в полумиле от каравана, откуда прекрасно просматривалась река, а они были надежно скрыты от посторонних глаз. Отпустив коней пастись, Джейсон расстелил на траве мягкое шерстяное одеяло и похлопал рядом с собой:

– Иди сюда, моя прелесть!

Габриель подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, и окинула взглядом окружавший их пустынный пейзаж.

– У меня никак не выходят из головы те самые индейцы, которыми ты так восхищаешься. Что бы они сказали, если бы застали нас тут в объятиях друг друга?

Джейсон в ответ только хихикнул.

– Тебе не стоит так беспокоиться, я не замечал никаких следов их присутствия в течение вот уже нескольких дней.

– А раньше ты их видел?! – ужаснулась она.

– Да. У пауни[2] есть зимние жилища по берегам южного притока Платта, однако летом они обычно заняты охотой на бизонов. Когда я выезжал на разведку, мне несколько раз попадались небольшие группы охотников, однако они не проявляли к нам никакого интереса. Тебе представится возможность воочию увидеть некоторых из местных индейцев, когда мы доберемся до форта Ларами. А теперь, прошу тебя, сядь рядом.

Отбросив шляпу, он стянул через голову рубашку и расположился на одеяле удобнее, да еще с таким видом, словно намеревался провести тут целый день.

Габриель тоже начала раздеваться. Сначала на траву упало ее платье, потом нижняя юбка, затем она наклонилась, чтобы расстегнуть пряжки на туфлях.

Зрелище было настолько возбуждающим и в то же время настолько утонченным, что он лишь молча смотрел на нее, надеясь, что она покончит с раздеванием прежде, чем страсть заставит его вскочить на ноги и силой швырнуть ее прямо на одеяло.

Наконец, отбросив в сторону последние предметы одежды, Габриель приблизилась и, прижавшись к нему всем телом, обожгла его страстным поцелуем.

Джейсон привлек к себе ее гибкую, изящную фигурку, и на него пахнуло приятной прохладой. Ее блестящие рыжие волосы упали ему на плечи, заслонив собой солнечный свет, однако он видел перед собой лишь обворожительную улыбку Габриель. Как он мог подумать, будто она нуждается в его уроках любовной игры, когда она сама владела ею в совершенстве? Ее пальцы осторожно скользнули вниз, к его животу, и Джейсону пришлось пожалеть о том, что он не умел раздеваться с таким искусством, как она. Однако он не стал ее останавливать, и вскоре она смела последнюю преграду на своем пути.

Габриель осыпала его лицо быстрыми, легкими поцелуями, наслаждаясь запахом его бронзовой от загара кожи, затем язык ее постепенно опустился вниз, к темным курчавым волосам на труди. И вот под ее губами напряглись мускулы его плоского живота, и когда он запустил пальцы в ее волосы, чтобы крепче прижать к себе, она поняла, чего именно он хочет. Теперь ее язык ласкал его плоть и, видя, какое удовольствие это ему доставляет, она не останавливалась до тех пор. пока он со стоном не заключил ее в объятия и не увлек за собой на складки мягкого одеяла, чтобы всецело отдаться безумной радости обладания и в полной уверенности, что Габриель способна ее разделить…

Снова обретя покой, Габриель словно обмякла в руках Джейсона, наслаждаясь ощущением его тепла ничуть не меньше чем жаркими лучами солнца. Если золотистый загар покроет все ее тело с ног до головы, ей придется как-то объясняться со своими спутницами, но сейчас Габриель не придавала значения подобным мелочам.

– Джейсон, я знаю, в твоей жизни такое не впервые, но всегда ли это бывает так?

Джейсон ответил на ее вопрос, почти не задумываясь. Он уже потерял счет своим любовным интрижкам, однако они не приносили ему ничего, кроме минутного наслаждения.

– Я никогда и ни с кем не ощущал такого, как с тобой, Габриель. Правда, я знал многих женщин, но никогда близость с ними не доставляла мне и малой доли той радости, которую я испытываю сейчас.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

Габриель больше не сомневалась в том, что ни один мужчина не способен подарить ей столько счастья, сколько Джейсон, но она не могла понять, почему он так ни разу и не упомянул при ней о любви, не предложил ей стать его женой вместо того, чтобы выкраивать драгоценные мгновения, которые они могли провести вместе, будучи всего лишь любовниками. О, как ей хотелось, чтобы он наконец признался ей в любви! Но Джейсон только с грустью вздохнул.

– Когда я с тобой, время летит слишком быстро, а нам нельзя задерживаться. Поскорее одевайся, я должен сказать тебе кое-что еще.

Свернув одеяло, Джейсон объяснил ей:

– В ту, прошлую ночь нас заметил Клейтон. Правда, я ни в чем ему не признался, а если у него хватит глупости, чтобы обсуждать этот вопрос с тобой, ты тоже должна все отрицать.

– Понятно, – помрачнев, отозвалась Габриель. – А что будет, если я расскажу ему всю правду, Джейсон?

– Я не собираюсь даже строить предположения на этот счет, дорогая. Нам следует быть осторожнее, только и всего… ну и, пожалуй, встречаться только по ночам, когда я на посту.

– И тебя бы это устроило? – не отступала Габриель, недоумевая, почему его устраивает обман, когда она готова была сообщить всему свету о том, как горячо его любит.

– Конечно же, нет. Но у нас нет другого выхода, – ответил Джейсон, оседлав Дюка.

Габриель тем временем направила Санни назад, к фургонам.

– Тогда, быть может, для нас обоих будет лучше, если мы вообще забудем друг о друге, Джейсон.

– Шутишь?! – запротестовал тот, едва поравнявшись с ней.

– Нет, Джейсон, я предлагаю это совершенно серьезно. Можешь считать, что наш короткий роман остался позади, поскольку я никогда не соглашусь на столь откровенную ложь, как та, что ты мне предлагаешь!

– А чего же еще ты от меня хочешь, Габриель? – возмутился Джейсон. – Покажи мне другой выход, и я буду только рад им воспользоваться!

– Если ты сам не знаешь ответа, то нам не о чем с тобой разговаривать. А теперь до свидания, мистер Ройал, и всего вам хорошего!

Габриель что было силы пришпорила Санни и помчалась к каравану, оставив Джейсона задыхаться в клубах пыли.

Что, в конце концов, нужно от него этой женщине? По-видимому, вопреки его предположениям она по-прежнему оставалась к нему равнодушной. Тем не менее он еще решительнее, чем когда бы то ни было, стремился дать понять ей, что она принадлежала лишь ему одному.

– Ты моя, Габриель Макларен! Моя и только моя! – гневно выкрикнул он, хотя она была слишком далеко, чтобы услышать эту клятву отчаяния.

Ничего, он может подождать, пусть даже терпение его на исходе, но – проклятие! – он может подождать.

К тому времени когда они достигли переправы через реку Платт, погода стала нестерпимо жаркой и душной, и настроение у Габриель было ничуть не лучше, чем у Джейсона.

Первый из фургонов, занимаемых будущими невестами, пересек реку без особых происшествий. Двое из семерых девушек предпочли ехать рядом со своим возницей, тогда как остальные переправились верхом на лошадях. Однако второму фургону повезло куда меньше. На самой середине реки колеса его застряли в жидкой грязи.

Стоя на берегу реки, Габриель с нараставшей тревогой наблюдала за разворачивавшейся у нее на глазах драмой. Вдоль кромки воды были разбросаны бесчисленные обломки мебели, почти полностью засыпанные песком, а также семейные реликвии и другие веши, которыми пришлось пожертвовать владельцам фургонов, сталкивавшимся в прошлом с подобного же рода несчастными случаями при переправе. Однако на этот раз в фургоне не было ничего, кроме узлов с одеждой и провизией, так что у возницы не было никакой возможности выбросить тяжелый груз, чтобы облегчить повозку. Тогда Клейтон верхом на коне устремился в реку, чтобы помочь уже стоявшему в воде Джейсону, и оба принялись подбадривать волов, пытаясь вытащить фургон из грязи. Наконец им это удалось. Колеса фургона, увлекаемого волами, снова пришли в движение, и экипаж медленно, но верно стал приближаться к противоположному берегу.

Джейсон, промокший до нитки, все еще оставался на другом берегу реки, когда к воде приблизился фургон Габриель. Пол считался лучшим из трех нанятых ими возниц, и потому Джейсон не сомневался в том, что маленький человечек сумеет благополучно перебраться через поток. Подруги Габриель одна за другой направили лошадей в воду. Пришла очередь и мисс Макларен. Как и следовало ожидать, Санни уперся всеми четырьмя ногами в песок и наотрез отказался вступить в бурное течение Платта. Когда же Габриель ударила его поводьями по крестцу, оскорбленное животное взвилось на дыбы. Джейсон невольно вскрикнул: перепуганный жеребец мог сбросить Габриель или придавить ее, опрокинувшись на спину. Однако на его месте даже самый добросовестный начальник каравана ничем бы не смог ей помочь.

Габриель подалась вперед, и этого оказалось достаточно, чтобы жеребец снова стал на ноги. Затем девушка соскользнула с седла, и, потрясая кулачком перед самым носом жеребца, перекинула поводья через его голову и вошла в реку. Если Санни не перенесет ее на другой берег по собственной воле, ей придется его устыдить, ведя за собой в поводу.

Джейсон глазам своим не верил. Он пришел в ужас, увидев, как она вступила в воду. Вол, лошадь или мул могли переправиться через стремительный поток вброд, но для человека это было непосильной задачей, тем более для такой хрупкой женщины, как Габриель. Джейсон в ярости вонзил шпоры в бока Дюка, заставив своего коня снова повернуть к воде, однако он вряд ли успеет добраться до Габриель, чтобы предотвратить беду. Размахивая руками, он крикнул ей, чтобы она немедленно возвращалась обратно. Увы, девушка упорно продолжала свой путь.

Она, не поднимая головы, тащила жеребца за собой и все же не могла не почувствовать, какое смятение ее поступок вызвал среди стоящих на противоположном берегу. Санни от страха прижал уши к голове, но он слишком горячо любил свою хозяйку, чтобы не подчиниться, и потому ступил в воду. Потом, убедившись, что тут можно поднять ногу, сделал еще один осторожный шаг вперед, медленно следуя за Габриель.

У Клейтона сердце подскочило в груди, едва он понял, что побудило Джейсона снова устремиться в бурный поток. Боже, она наверняка утонет! Как только Габриель приблизится к середине реки, предательский поток подхватит ее и унесет с собой. Не желая смотреть на бессмысленную гибель прелестного юного существа, Хорн в страхе отвернулся.

Как только Санни почувствовал себя увереннее, Габриель вскарабкалась ему на спину. Жеребец возмущенно фыркнул, тряхнув своей длинной гривой прямо перед самым носом хозяйки, та же, не отреагировав на его неуместную выходку, несколькими ударами в бока заставила его, пусть и нехотя, двинуться к противоположному берегу.

К тому времени когда Джейсон добрался до Габриель, он едва владел собой. Выхватив поводья Санни у нее из рук, он развернул Дюка так, чтобы буланый конь мог вести чалого за собой. Когда же наконец река со всеми ее опасностями осталась позади, он буквально стащил ошарашенную девушку с коня и поволок к большому валуну. Там, перекинув ее через колено, Джейсон задал ей хорошую трепку, не в силах больше сдерживать накопившийся в нем гнев.

Одежда Габриель вся была пропитана водой и представляла собой достаточно плотную прокладку, так что она почти не чувствовала боли от яростных ударов Джейсона. У нее просто не укладывалось в голове, как он дошел до такого безумия и почему счел эту публичную порку наиболее подходящим наказанием. Собравшиеся вокруг зеваки тем временем с любопытством наблюдали за ними.

Впрочем, стоило только Джейсону отпустить Габриель, как она в гневе набросилась на него, и хотя говорила шепотом, угроза от этого не становилась менее реальной:

– Я не понимаю, зачем вам понадобилось так грубо со мной обращаться, но в конечном счете вы унизили лишь самого себя! Такого я могла ожидать от субъектов вроде Сэма Даффи, но уж никак не от вас!

– Черт побери! Вы чуть было не утонули, пытаясь перевести через реку Санни, и сами все прекрасно понимаете! – воскликнул он в бешенстве.

– И вы были так этим напуганы и так опасались за мою безопасность, что бросились мне на помощь, чтобы потом при всех меня опозорить? – Ее голос был полон едкого сарказма. – Обычно мужчина ведет себя так с женщиной, которую он презирает, а вовсе не с той, которую собирается защитить.

– Чтобы защитить вас как следует, и целой армии мало! – гневно выпалил он и, схватив Санни за поводья, выкрикнул: – Я сам покажу вашему жеребцу, как переправляться через эту проклятую реку!

Однако Габриель и не думала следить за ним, поскольку была уверена в том, что ни она сама, ни ее любимец вовсе не нуждаются в уроках этого несносного Джексона Ройала.

Как только река Платт осталась позади, главной целью путешественников стал форт Ларами, до которого каравану оставалось еще примерно три недели пути. Пока фургоны следовали вдоль северного притока Платта, вокруг простиралась бесплодная пустыня, изборожденная глубокими ущельями, и монотонное течение времени нарушалось только случайными ливнями. В этих местах норы степных собачек попадались так часто, что Габриель больше не осмеливалась ехать на Санни иначе, как шагом, ибо он мог оступиться и серьезно повредить себе ногу. Ее жеребец был самым ценным в ее имуществе, своего рода напоминанием о прошлом и залогом на будущее, и кроме того, это было единственное живое существо на свете, которому она могла полностью доверять после того, как Джейсон Ройал так жестоко обманул ее ожидания.

С каждой милей утомительного путешествия люди нервничали все больше, и неудивительно, что Габриель оказалась не в состоянии даже мельком взглянуть в сторону Джейсона, не испытывая при этом отчаяния. Она понимала, что обманывала саму себя, ибо по-прежнему любила его, и вместе с тем все чаще задавалась вопросом, уж не видел ли он в ней просто забавную игрушку – прелестную молодую женщину, которая полностью отдалась ему, тогда как сам он не собирался давать ей ничего взамен. Нет, Джейсон Ройал не принес ей ничего, кроме новой боли, как будто ее сердце и без того уже не было разбито. И все же, когда однажды вечером Айрис завела разговор о Джейсоне, Габриель не смогла просто остаться в стороне.

– Вы уже заметили, каким тоном Кристина разговаривает с мистером Ройалом? Она прямо-таки млеет от счастья, стоит ей к нему приблизиться. – Айрис умело скопировала голос блондинки и продолжила: – Могу поручиться, что ради него она охотно задрала бы юбку!

– Айрис! – тотчас одернула ее Джоанна. – Как можно быть такой вульгарной?

– И вы еще называете меня вульгарной! – огрызнулась в ответ Айрис. – Ведь это она, а не я, собирается поймать в свои сети мужчину, пустив при этом в ход самую старую из всех женских уловок.

– И какую же? – взволнованно спросила Маргарет.

– Просто скажет ему, что она беременна. Это уж само собой, – хмыкнула Айрис.

– О! – только и смогла выговорить Маргарет, нервно сглотнув. – Неужели вы и впрямь думаете, что она способна пасть так низко?

– Я в этом уверена, если только ее не опередит кто-нибудь еще.

Тут Габриель решила, что с нее хватит.

– Айрис, может, достаточно сводить сплетни? Вы поступаете крайне несправедливо и по отношению к Джейсону, и по отношению к Кристине, делясь с другими своими подозрениями без всяких на то оснований.

– Интересно, почему это вас так заботит репутация Джейсона Ройала, когда он сам куда больше интересуется вашим жеребцом, чем вами? – произнесла Айрис, сопровождая свои слова высокомерным смешком. – Держу пари, вы уже сожалеете о том, что не заставили его жениться на себе, когда у вас была такая возможность!

Габриель ударила свою неприятельницу кулаком в челюсть столь молниеносно, что Айрис даже не заметила, как рука нападавшей взметнулась вверх. Пошатнувшись, брюнетка упала в грязь, из раны на ее губе выступила кровь. Она тут же громко завопила, и Габриель презрительно отвернулась, собираясь уйти, но тут путь ей преградил сам Джейсон.

– Она меня ударила! Только посмотрите, что со мной сделала Габриель – и без всяких на то причин! – В доказательство Айрис размахивала окровавленным носовым платком прямо перед лицом Джейсона. – Почему бы вам снова не задать ей трепку? Она вполне этого заслуживает!

Ни об одном из прошлых своих поступков Джейсон не сожалел так, как о том прискорбном случае у реки. Однако он обязан был поддерживать порядок в лагере и потому пожелал узнать в точности, что же все-таки произошло.

– Полагаю, вы объясните мне свое поведение, мисс Макларен? – осведомился он.

– Айрис позволила себе замечание, которое я сочла неуместным, только и всего, – гордо вскинула подбородок Габриель.

– Что? – Джейсон едва не онемел от удивления. – И вы, конечно, не хотите повторить мне это замечание?

– Разумеется, нет, но я уверена, что Айрис с удовольствием сделает это.

– Итак? – Джейсон обернулся к Айрис.

– Какая разница, что я сказала! Она не имела права меня бить! – взвизгнула та и разразилась новым потоком слез.

Уже сожалея о том, что вмешался в перепалку, Джейсон подхватил Габриель под руку и, прежде чем ее увести, громко произнес:

– Пусть мистер Хорн сам разбирается. В конце концов, это его работа.

Клейтона в палатке не было, и Джейсон спросил:

– Что ж, быть может, теперь ты расскажешь мне, что произошло?

Габриель отвернулась и молча принялась расхаживать перед ним из стороны в сторону. Наконец она сказала:

– Я не стану повторять ее слова. Если хочешь, спроси ее сам. – Габриель все еще не пришла в себя. – Айрис просто-напросто получила по заслугам.

– Послушай, нервы у всех и так уже натянуты до предела, но неужели ты не понимаешь, что твоя расправа ничем не отличается от того, что сделал Сэм Даффи, ударив свою жену?

– Думаю, есть большая разница между его попыткой избить свою жену и тем обстоятельством, что я ударила Айрис в ответ на нанесенное мне оскорбление, – тотчас откликнулась Габриель.

– О да, разумеется. В первом случае мы имеем дело с бессмысленным насилием, а в другом – с защитой собственного достоинства. Так? – Джейсон хмыкнул.

– Вот именно.

– Будь я неладен, если знаю, что с тобой делать, Габриель. Ты далеко превосходишь всех как по красоте, так и по уму. Но если ты начнешь пускать в ход кулаки, чтобы настоять на своем, к чему это может привести?

Прежде чем Габриель успела ответить, на выручку ей бросилась Эрика, подоспев как раз вовремя.

– Мистер Ройал, все, что рассказала вам Габриель, – чистая правда. Айрис склонна оскорблять всех и каждого, а сегодня, когда она упомянула о вас…

– Что?! – Начальник каравана буквально подскочил на месте.

– Эрика, прошу тебя, не надо ничего повторять! – воскликнула Габриель.

Джейсон никак не ожидал подобного поворота событий и молил Бога, чтобы Клей появился не раньше, чем он покончит с этим делом.

– Благодарю вас, мисс Нельсон. Если вы понадобитесь мне в качестве свидетельницы, я позову вас позже. Спокойной ночи.

Эрика подмигнула подруге и удалилась с чувством исполненного долга.

Глядя Габриель прямо в глаза, Джейсон сунул руки в карманы, чтобы удержаться от соблазна обвить ими стройную шею девушки.

– Итак, теперь ты наконец скажешь, что, собственно говоря, произошло?

– Нет. Просто у Айрис извращенное воображение, и я не собираюсь повторять ее ложь.

Джейсон закрыл глаза и сосчитал про себя до пяти, после чего спокойно произнес:

– Что ж, благодарю тебя за доверие, поскольку я никому не давал оснований связывать мое имя с одной из будущих невест.

– Кроме меня? – прошептала она чуть слышно, ужаснувшись при этом, что у нее хватило смелости сказать такое.

Джейсон выпрямился во весь рост и заметно помрачнел.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, мисс Макларен. Между нами не было ничего – ровным счетом ничего. Считайте этот вопрос решенным и дайте мне слово никогда больше не поднимать руку на Айрис.

Габриель была так потрясена его коротким выговором, что даже отшатнулась:

– Нет ничего дурного в том, чтобы защищать себя, и я ничего вам не обещаю!

Она гневно сверкнула глазами и ринулась прочь. Еще секунда – и Габриель исчезла в сгущавшихся сумерках.

Глава 9

Форт Ларами принадлежал Американской меховой компании, и потому здесь не было видно ни одного солдата. Горная цепь Блэк-Хиллз позади создавала для этого места великолепную декорацию. Аванпост, сложенный из высушенных на солнце кирпичей, имел форму прямоугольника, однако два передних его угла, образующих бастионы, были защищены блокгаузами. Последние венчали собой стены крепости, откуда ее защитники беспрепятственно могли вести стрельбу. Сами по себе стены имели пятнадцать футов в высоту и были усеяны сверху острыми колышками, служившими еще одним средством безопасности. Поскольку главные ворота форта весь день оставались открытыми и индейцы спокойно вели здесь торговлю, Габриель недоумевала, против какого врага было сооружено это укрепление. Конечно, Джейсон мог бы прояснить ситуацию, однако в связи с последними событиями она решила разузнать все самостоятельно.

Внутри высокой стены форт был разделен на две половины. Одна из них использовалась по ночам в качестве загона для лошадей и мулов, а другая была занята конторами, складами и жилыми помещениями. Атмосфера царила весьма оживленная. Здесь встречались канадские и американские трапперы и, конечно же, местные индейцы. Как и обещал Джейсон, Габриель представилась здесь возможность собственными глазами увидеть индейцев. Несмотря на то что у нее они вызвали искреннее любопытство, Эрика вцепилась ей в руку, чтобы не терять бдительность, иначе с них в конце концов снимут скальп.

– Пожалуйста, давай вернемся к фургону! – взмолилась она.

– Можешь вернуться, если хочешь, а меня так утомила поездка, что даже обычная прогулка доставляет мне радость, хотя здесь всего лишь небольшая фактория, а не настоящий город.

– Как думаешь, Орегон-Сити больше, чем эта крепость? – тотчас спросила Эрика.

– Мне почему-то кажется, что это настоящий процветающий город, полный самых разных магазинов. По крайней мере хотелось бы на это надеяться.

Обернувшись, Габриель увидела Джейсона, уверенно пересекавшего внутренний двор. И тотчас отвела взгляд. Внимание ее привлекли индейские юноши, расположившиеся возле загона. Один из них, судя по всему, подзадоривал другого прокатиться на необъезженном пони, а его друзья смеялись от души, подшучивая над парнем, который отказывался это сделать.

Но вот, покончив со своей забавой, они направились в сторону фактории, однако подстрекатель почему-то задержался. Двинувшись спустя мгновение за своими друзьями, он поймал на себе любопытный взгляд Габриель. При виде ее волос огненно-рыжего оттенка индеец медленно расплылся в улыбке. Он был бы не прочь хотя бы раз потрогать их своими руками и потому направился прямо к незнакомке, надеясь, что при виде его любопытство в небесно-голубых глазах девушки сменится восхищением, а не страхом.

– Габриель, давай уйдем отсюда! – вскричала Эрика, едва заметив направлявшегося к ним индейца.

Не обращая внимания на мольбы подруги, Габриель осталась стоять на месте, очарованная улыбкой на лице юноши. На нем были только брюки из оленьей кожи, безрукавка и мокасины, приглушавшие звук его шагов, так что со стороны казалось, что он не шел, а плыл по двору. Блестящие черные волосы ниспадали ему на плечи, глаза светились обсидиановым блеском в свете утреннего солнца. Высокий и прекрасно сложенный, индеец выглядел самым совершенным образцом своей расы из всех, приходивших в тот день в форт. Остановившись перед Габриель, он с интересом окинул ее взглядом.

Рыжеволосая красавица улыбнулась ему в ответ.

– Вы говорите по-английски? – наконец нашлась она. В ответ на ее вопрос индеец рассмеялся и что-то спросил на родном языке.

Эрика от страха чуть было не упала в обморок, тогда как Габриель тоже не удержалась от смеха. Неожиданно кто-то схватил ее за руку и сердито приказал индейцу убираться. Джейсон!

– Мистер Ройал, должна вам сказать, что нахожу вашу грубость неоправданной! – тотчас заявила ему девушка.

– Неоправданной? – переспросил он угрюмо. – Что вы здесь делаете? Разве Клей не предупредил вас, чтобы вы ни в коем случае не разгуливали по форту в одиночку? – С каждой минутой хмурая складка на его лице становилась все глубже.

Щеки Габриель покраснели от внезапной догадки.

– О, прошу прощения, но, как мне показалось, он не имел в виду, что нам нельзя появляться в форте без сопровождающего мужчины – только то, что мы не должны ходить сюда совершенно одни.

Джейсон перевел взгляд на Эрику и по тому, как та энергично закивала, понял, что девушки допустили совершенно естественную в данном случае ошибку. Он выпустил руку Габриель и нерешительно отступил.

– Ладно, по крайней мере вы пришли сюда вдвоем. Но вам не следует больше появляться здесь без сопровождения Клея, или Пола, или кого-либо из мужчин. Этот индеец принадлежит к племени дакота, что в переводе означает «дружелюбные». Даже не представляю себе, что именно побудило вас заговорить с этим юношей, однако я не допущу, чтобы вы еще раз совершили подобную глупость. А сейчас я отведу вас обратно к вашему фургону. Надеюсь, вы не доставите нам новых хлопот, по крайней мере до конца дня.

– Неужели вам так нравится меня унижать? – вызывающим тоном отозвалась Габриель. – Мы с Эрикой пришли взглянуть на форт, только и всего. Мы никому не мешали и к тому же сами собрались уходить, без всякого приказа.

Схватив обеих женщин за руки, Джейсон уже не раздумывая направился к воротам.

– Раз уж вы отказываетесь понимать очевидное, мисс Макларен, должен вам сказать, что индейцы заигрывают с привлекательными девушками по той же причине, что и белые мужчины. Напрягите свое воображение, и думаю, вам все станет ясно.

Этот упрек так смутил Габриель, что она не сразу нашлась с ответом. Она вовсе не заигрывала с молодым индейцем, нет! Просто ей было интересно. Она не стала оправдываться, но как только они приблизились к выстроившимся в круг фургонам, решительным тоном заявила:

– Теперь мы и сами найдем дорогу, мистер Ройал, и вам незачем волочить нас за собой, словно непослушных Детей.

Джейсон тут же сменил тему:

– Вы не обращались к кузнецу, чтобы проверить подковы Санни? Сейчас для этого самое подходящее время.

– Я уже давно это сделала, мистер Ройал, – нехотя отозвалась Габриель.

– Что ж, рад слышать. Не были бы вы так любезны напомнить остальным, чтобы они таким же образом позаботились и о своих лошадях тоже? – Джейсон знал, что всегда может положиться на Габриель, когда дело касается ее спутниц, поскольку она отличалась выдержкой и добросовестностью. – Дело в том, что индейцы дакота, без сомнения, пожелают нанести нам хотя бы один визит, и мне бы не хотелось давать им предлог наведываться к нам снова и снова.

Эта мысль заставила Эрику побледнеть.

– Неужели мы обязаны принимать у себя дикарей, как будто мы их приглашали?

В ответ на ее простодушное замечание Джейсон только усмехнулся.

– Это ведь их земля, мисс Нельсон. Они вправе ожидать от нас обильного угощения, и я не стану их разочаровывать. Дакота расположились лагерем у реки и скорее всего прибудут сюда на закате – мужчины, женщины, дети и множество собак. Нам достаточно будет предложить им свежее печенье и жареное мясо, и они останутся довольны. Во всяком случае, нам не придется готовить для них тот самый деликатес, которым они обычно потчуют своих гостей. – Тут Джейсон сделал паузу и лукаво улыбнулся.

– Интересно, какое угощение они считают наиболее подходящим для гостей? – с любопытством спросила его Габриель.

– Самым изысканным блюдом индейцы считают упитанных щенят. Обычно они просто хватают одного из них, убивают его ударом по голове, после чего опаляют тушку над костром и бросают в котелок.

Эрика со сдавленным криком бросилась в сторону и прикрыла рот руками, чтобы ее не вырвало прямо на глазах ее спутников. Габриель же, усилием воли поборов приступ тошноты, спросила:

– Ну, и как вам понравилось тушеное мясо щенка? Вы бы посоветовали отведать такое блюдо?

Ее смелость, как всегда, привела Джейсона в восторг, и он рассмеялся:

– Да, признаюсь, я как-то раз его пробовал, но каково оно на вкус, сказать не могу, поскольку едва не обратился в бегство, как это только что сделала Эрика.

Удивленная тем, что он не стал хвастаться, Габриель напомнила Джейсону его лестные отзывы о местных индейских племенах.

– Как вы сами сказали, их обычаи во многом расходятся с нашими, но если мы постараемся, то сможем найти какой-нибудь способ жить в мире друг с другом.

– Бог свидетель, Габриель, – откликнулся Джейсон, и на его лице отразилось сожаление, – все, чего я хочу, – это жить в мире с тобой.

Он тотчас развернулся и направился к форту так стремительно, словно неожиданно вспомнил о каком-то неотложном деле.

Вечером Джейсон сообщил переселенцам, что пригласил вождя племени дакота и его приближенных к ним на ужин. Путники не на шутку встревожились, и беспокойство их улеглось лишь тогда, когда перед ними появились сами индейцы с робкими улыбками на смуглых лицах. Тем не менее они старались не выпускать индейцев из виду и внимательно следили за своими фургонами, чтобы эти дикари, воспользовавшись шумом и суетой вечеринки, не вздумали что-нибудь у них украсть.

Как только дакота вернулись к себе в лагерь, всех в караване охватило явное облегчение. Сначала кто-то из мужчин взял в руки гармонику, затем появился еще один со скрипкой, и вскоре уже несколько пар закружились под бодрящую музыку. Спустя непродолжительное время звуки праздника привлекли внимание обитателей форта, и вечеринка стала еще более шумной и многолюдной. Мужчины из форта Ларами охотно присоединились к общему веселью и стали приглашать на танцы женщин из каравана.

Габриель с удовольствием пританцовывала на месте и хлопала в ладоши, но ее не покидали мысли о молодом индейце дакота.

– Тебе нравится танцевать? – тихим шепотом вдруг спросила у нее Мэрлин. – А у меня вот никогда не было возможности брать уроки танцев.

Удивленная признанием Мэрлин, Габриель заверила хрупкую блондинку в том, что это не так уж и трудно и она обязательно научится танцевать еще до прибытия в Орегон-Сити.

– О нет! Как я могу, если я ни разу даже не пробовала? Габриель мысленным взором окинула остальных своих спутниц. Эрика и Барбара, судя по всему, умели танцевать, так же как, разумеется, и Айрис, а вот Джоанна, по-видимому, считала танцы слишком легкомысленным занятием. Что до Маргарет, то она была столь же робкой, как и Мэрлин.

– Ты любишь танцевать, Маргарет? – легонько коснулась ее плеча Габриель.

– Мне нравится слушать музыку, но я не знаю ни одного па, – отозвалась та виновато. Однако в глазах Маргарет при виде проносившихся мимо танцоров отражалось нескрываемое восхищение.

– Пойдемте со мной на минутку. – Габриель подхватила их под руки и увлекла за ближайший фургон. – За пять минут я научу вас танцевать так, что вы сможете уже сегодня вечером выбрать себе любого партнера. Вот смотрите. – Она показала им несколько простых подскоков, лежавших в основе большинства танцев. – Все, что от вас требуется, – это следовать за вашим партнером. Мужчина ведет вас, а вы должны подражать его движениям. Просто улыбайтесь и делайте вид, что вы умеете танцевать, и вскоре добьетесь успеха.

Она еще раз показала им нужные движения, после чего предложила попробовать самим. Скоро обе ее ученицы с веселым смехом принялись танцевать прямо на траве, прыгая в такт музыке.

Джейсон между тем стоял у одного из фургонов. И у него не было никакого желания присоединяться к танцующим. Он предпочитал оставаться в тени и наблюдать.

Окинув взглядом кружившие пары и не увидев среди них знакомых ярко-рыжих волос, Джейсон в беспокойстве заметался вдоль длинного ряда зрителей, в восторге хлопавших в ладоши. Куда она могла деться?

В голове его уже роились самые ужасные мысли, и потому, увидев наконец, что Габриель с довольным видом учит своих подруг танцевать, он просто вышел из себя.

– Разве вам не было сказано, дамы, что вы ни в коем случае не должны отделяться от остальных? Это слишком опасно! А теперь я вынужден приказать музыкантам убрать свои инструменты и отправить всех спать!

Глаза Мэрлин и Маргарет вмиг наполнились слезами, и обе жалобно всхлипнули. Габриель тотчас пришла им на помощь, объяснив Джейсону, в чем дело, и вот уже и он сам почувствовал себя неловко.

– Прошу меня извинить. Я действительно временами чересчур ревностно отношусь к своим обязанностям. Возвращайтесь к остальным и забавляйтесь, сколько вашей душе угодно. Через несколько минут я и сам охотно с вами потанцую.

Габриель тут же подтолкнула своих учениц к танцующим, после чего вернулась к Джейсону и выпалила:

– Ты злишься на меня, Джейсон, и только на меня одну. Ты не имеешь права читать нотации ни в чем не повинным девушкам. Сначала ты расстроил Эрику, а теперь вот Мэрлин и Маргарет. Почему бы тебе просто не отвести меня в сторону, вместо того чтобы набрасываться на всех и каждого?

– Я же попросил у них прощения. Чего еще ты от меня хочешь? – промолвил Джейсон устало.

– Мы же не овцы, хотя ты и гонишь нас, будто стадо, – продолжила Габриель. – Мы – женщины, черт побери, и заслуживаем куда более внимательного к себе отношения, чем то, которое проявляешь к нам ты!

Джейсон сложил руки на груди и ответил, едва сдерживая гнев:

– По-видимому, ты считаешь, что теперь самое время прочесть нотацию мне. Что ж, давай. Я слушаю.

– Джейсон. – Приблизившись к нему, Габриель тихо назвала его по имени. – Я вовсе на тебя не сержусь. Просто мне трудно смириться с тем, что ты все время на меня злишься.

Выражение ее лица, залитого бледным светом луны, было столь трогательным, что Джейсон привлек ее к себе и поцеловал так горячо и требовательно, что едва не оставил синяки у нее на губах. Однако когда он отпустил ее, она не отстранилась, а прильнула к его груди и крепко обняла.

– Мне так тебя не хватало, Джейсон. – Она чуть не плакала, прижавшись к нему всем своим телом.

Джейсон держал в объятиях хрупкую красавицу, лаская растрепавшиеся пряди ее волос и чувствуя сладкую боль в чреслах при воспоминании о восхитительных мгновениях их близости.

– Давай где-нибудь уединимся, ведь как бы ни были сильны твои переживания, это ничто в сравнении с той пыткой, через которую пришлось пройти мне. – Он коснулся губами ее макушки и стал терпеливо ждать ответа, но когда Габриель отстранилась, выражение печали на ее лице заставило его сердце болезненно сжаться.

– Ты же знаешь, что это невозможно – как раньше, так и теперь. Мне пора идти!

Она вернулась в толпу зрителей, чтобы полюбоваться на танцующих, и только тут вспомнила, что ни разу не танцевала со времени их последнего прощального вечера с Бо. По случаю отъезда его дяди с семьей в Орегон была устроена вечеринка, и они с Бо танцевали до упаду. Знай они тогда, что расстаются навсегда, никогда бы не сказали друг другу «до свидания».

Вернувшись на импровизированную вечеринку, Джейсон сдержал свое слово и танцевал сначала с Маргарет, а потом с Мэрлин, делая комплименты по поводу их изящества и грации. Джейсону даже в голову не приходило, что не все из отобранных ими невест умели танцевать, и он задавался вопросом, что еще они с Клейтоном упустили из виду. С его стороны все это было чисто деловым предприятием. Мужчины в Орегоне нуждались в женах, и они с Клейтоном взялись их привезти. В то время его больше заботила судьба женщин, но сейчас он оказался не в силах совладать со своим собственным сердцем…

Индейцы появились на рассвете, держа в руках копья, со спин их свисали луки и колчаны, полные стрел. Они просто молча сидели верхом на своих пони, однако одного их вида было достаточно, чтобы навести страх на переселенцев, и когда Джейсон распорядился свернуть лагерь, его приказ был исполнен в мгновение ока. Фургоны быстро катили по равнине, хотя за ними никто не гнался, и лишь немногие из путешественников выразили желание сделать, как обычно, привал ближе к полудню. Зная, что животным нужна передышка, Джейсон приказал каравану остановиться, а сам отправился на разведку. Хотя ему и не удалось обнаружить поблизости никаких следов присутствия большого отряда индейцев, он почему-то тревожился. В тот вечер он приказал выставить вокруг лагеря двойную охрану, и несмотря на то что ночь прошла спокойно, с рассветом на вершинах ближайших холмов появились силуэты индейских воинов. Похоже, они тайком следовали за караваном, и уже на следующую ночь никто в лагере не спал.

Нервно расхаживая из стороны в сторону перед своей палаткой, Клейтон пытался образумить своего молодого Друга:

– Думаю, нам следует повернуть обратно.

– Если они собираются на нас напасть, Клей, они это сделают. Для них не имеет значения, куда мы направляемся – на восток или на запад. Они вовсе не пытаются заставить нас повернуть обратно. Нет, у них на уме что-то другое.

– И что же? – тотчас спросил Хорн.

– Пока еще не знаю, – неохотно признался компаньон. – Но сейчас самое лучшее – продолжать путь, как будто их общество нам приятно.

Джейсон от природы отличался незаурядной выдержкой. Чем опаснее становилось положение, тем более ясным и логичным был ход его мыслей. Взяв винтовку, он поднялся на ноги и объявил:

– Я немного прогуляюсь, а ты пока постарайся вздремнуть.

Джейсон медленно обошел фургоны, на этот раз с внутренней стороны, чтобы не стать удобной мишенью для врага. Всем, кто нуждался в его советах, начальник каравана говорил одно и то же: если индейцы вздумают на них напасть, караван достаточно хорошо подготовлен к обороне. Приблизившись к фургону Сэма Даффи, он задержался на минутку, чтобы поговорить с его женой. Миссис Даффи волновалась больше, чем все остальные, и Джейсон вежливо осведомился:

– Как вы чувствуете себя этим вечером, миссис Даффи?

– Благодарю вас, сэр, очень хорошо, – ответила женщина с застенчивой улыбкой, явно смутившись от этого проявления заботы и, по всей видимости, успокаиваясь.

Когда Джейсон достиг фургонов будущих невест, то увидел, что девушки испуганно жмутся друг к другу, а их обычно оживленный разговор на этот раз ведется свистящим шепотом. В их глазах, обращенных к нему, ясно читался страх. Айрис, наделенная более богатым воображением, чем остальные, уже рисовала в мыслях картины уготовленных им ужасных пыток и, едва заметив приблизившегося к ним Джейсона, вскочила на ноги.

– Мистер Ройал, не могли бы вы распорядиться выставить больше дозорных для нашей защиты? Иначе мы окажемся совершенно беспомощными против этих кровожадных дикарей.

Джейсон только улыбнулся в ответ на ее просьбу:

– Вам незачем так беспокоиться, мисс Стюарт. Лагерь находится под надежной охраной. А теперь всем – спокойной ночи.

Он окинул их взглядом, стараясь никого не выпускать из виду, но тут вскочила со своего места Габриель:

– Позвольте мне присоединиться к дозорным. Вы же знаете, как метко я умею стрелять!

Не желая тревожить ее спутниц, Джейсон двинулся прочь, зная, что Габриель последует за ним. Когда юна его догнала, он, убедившись в том, что ее подруги их не видят, обернулся и взглянул на нее в упор.

– Возможно, для тебя и не составит труда попасть в ветку дерева, но неужели ты и впрямь полагаешь, будто способна убить индейца?

Габриель такая мысль приводила в ужас, но тем не менее она твердо ответила:

– Если понадобится, то да.

Джейсон вздохнул, поражаясь ее наивности.

– Я говорю не о первом попавшемся индейце, Габриель. А что, если на пути у тебя встанет тот красавец? Представь себе хотя бы на миг!..

– Вероятность того, что именно этот индеец попадется мне на пути, ничтожно мала, – отозвалась Габриель.

– Всегда нелегко убить человека, независимо от того, знаком он тебе или нет. В общем, будем надеяться, что твое вмешательство никому не потребуется. А теперь возвращайся в фургон и убеди Айрис держать язык за зубами. Она только зря пугает остальных.

– Единственный верный способ заставить Айрис замолчать – это крепкий удар кулаком, – заявила Габриель и исчезла в темноте.

Еще до того как первые проблески рассвета озарили небо на востоке, все переселенцы из каравана были уже на ногах. Каждый окидывал взглядом близлежащие холмы, но окрестности были совершенно пустынны. В любом случае отсутствие индейцев смущало путников еще больше, чем их присутствие.

Индейцы так и не появились до самого полудня, когда фургоны, как обычно, остановились, образовав ровный круг, и переселенцы развели костры, чтобы приготовить еду. Только тут дакота дали о себе знать. Джейсон молча наблюдал за приближавшимися аборигенами, держа в руках винтовку. Однако по виду было не похоже, что индейцы всерьез решили стать на тропу войны, и потому он тотчас передал по Цепочке команду не стрелять. Наконец один из воинов отделился от остальных и направился в их сторону. Он остановился на полпути между караваном и своими соплеменниками, после чего осадил свою лошадь и стал ждать.

– Что ты об этом думаешь? – встревоженно спросил Клейтон компаньона.

– Есть только один способ это выяснить, – отозвался тот и, осторожно пришпорив Дюка, выехал навстречу индейцу.

Габриель взобралась на козлы фургона, чтобы лучше видеть происходящее.

Она попыталась подсчитать число воинов в отряде и очень быстро пришла к выводу, что индейцы по численности значительно превосходят мужчин в караване. Конечно, у переселенцев имелись ружья, но и у индейцев, судя по всему, тоже. Когда Джейсон развернул своего коня и медленно направился обратно к каравану, она бегом устремилась к нему.

Джейсон снял шляпу и рукавом отер пот.

– В данный момент нападение нам не грозит, поэтому я предлагаю вам всем пойти и перекусить, – успокоил он встревоженных путников, затем соскочил с седла и, подозвав Габриель, отвел ее в сторону.

– Помнишь мое предупреждение касательно заигрывания с индейскими юношами, Габриель?

Рыжеволосая красавица тут же перебила его, воскликнув:

– Какое это имеет отношение к делу, Джейсон?

– Один из них – тот, что впереди, – и есть твой приятель. Судя по всему, он сын их вождя и пользуется, несмотря на молодость, большим уважением за свою отвагу. Вся эта демонстрация силы имеет единственной целью произвести впечатление на тебя, моя прелесть, поскольку он хочет, чтобы ты стала его женой.

Габриель смертельно побледнела.

– О нет! – только и выдохнула она.

– О да! – заверил ее Джейсон. – Я ответил ему, что тебе понадобится несколько минут, чтобы обдумать его предложение и принять решение.

– Неужели все индейцы так порывисты?

– Нет. В действительности они весьма романтические натуры и любят окружать всяческим вниманием молодых девушек, которые им нравятся, но в данном случае для традиционных ухаживаний просто нет времени. Моих познаний в языке дакота едва хватило для того, чтобы вести переговоры на столь деликатную тему, но думаю, я верно его понял. У индейцев странные, я бы даже сказал, причудливые имена, которые вообще-то с трудом поддаются переводу, но судя по тому, что мне удалось выяснить, этого молодого человека зовут Ревущая Молния.

– Как бы его ни звали, я не могу стать его женой, но я не допущу, чтобы ты один отправился к нему. Я поеду вместе с тобой и скажу ему все сама, а ты переведешь мои слова.

– Габриель, – строго предостерег ее Джейсон, и взгляд его помрачнел, – индейцы очень гордый народ. Ты не можешь просто сказать ему: «Нет уж, спасибо», и ждать, что после этого он развернется и уедет.

Габриель тотчас поняла, в чем дело, и, невзирая на охвативший ее ужас, спросила:

– Ты полагаешь, что если я отвечу ему отказом, он может напасть на караван и забрать меня силой?

– Если ты собираешься предложить мне отправить тебя к нему, чтобы спасти жизни остальных, лучше сразу забудь об этом. И слышать не хочу о подобной сделке!

Габриель снова окинула взглядом длинный ряд индейских воинов.

– Если Ревущая Молния не примирится с моим отказом, у тебя не останется другого выбора. Может, нам заранее отрепетировать свой ответ или же мы примем решение по ходу дела?

Джейсон некоторое время колебался, но решив, что ему все равно придется переводить ее слова независимо от содержания, утвердительно кивнул. Не успели они отъехать от Фургонов, как Ревущая Молния выехал им навстречу. Заметив, что Джейсон привез с собой ту самую молодую девушку, которую ему так хотелось видеть, он расплылся в улыбке.

Габриель попыталась улыбнуться в ответ.

– Пожалуйста, поблагодари его от моего имени за предложение и скажи, что я очень польщена той честью, которую он мне оказал, попросив стать его женой.

– Да, я совсем забыл: он предложил мне за тебя в качестве выкупа сорок пони. Это очень крупная сумма для дакота, – добавил Джейсон, прежде чем приступить к беседе.

– Тогда, будь добр, передай ему, что на меня произвело большое впечатление то обстоятельство, что он так высоко меня ценит.

Тут только Габриель пришло в голову, какую странную комедию они разыгрывали: человек, с которым она была едва знакома, просил ее стать его женой, тогда как Джейсон, которого она обожала, похоже, рассматривал брак лишь как крайнюю меру, исключительно ради того, чтобы дать имя своему ребенку. «Так кто же из них настоящий дикарь? «– подумала она с горечью.

Джейсон, тщательно подбирая слова на языке дакота, передал от имени Габриель благодарность молодому индейцу за его великодушный поступок в самых красноречивых выражениях и постарался объяснить ее отказ в возможно более тактичной форме. Однако, увидев, что темные глаза молодого воина превратились в узкие щелочки, и поняв, что Ревущая Молния чувствует себя оскорбленным, Габриель решила испробовать другой подход.

– Джейсон, пожалуйста, расскажи ему о том, что случилось с Бо. Ты ведь можешь? Мне кажется, сообщение о том, что человек, которого я любила и чьей женой мечтала стать, погиб, станет в его глазах достаточно веской причиной по части того, почему я никогда не смогу его полюбить. Он должен понять, что наш брак не принесет нам обоим ничего, кроме боли.

Джейсон был поражен ее просьбой, однако ему пришло в голову, что индеец вполне способен поверить, если только ему удастся изложить историю любви Габриель достаточно убедительно. Такой рассказ мог тронуть даже самое каменное сердце, а индейцы, как он уже знал, были по натуре людьми высокоразвитыми в духовном отношении, и потому Ройал решил попытаться.

– Если бы ты добавила к моему рассказу несколько слезинок, это помогло бы мне сделать картину более убедительной, – шепотом посоветовал он Габриель. К его изумлению, глаза девушки тотчас наполнились крупными слезами – она действительно живо представила Бо.

Джейсон мог предложить индейцу и множество других объяснений, например, сказать, что Габриель была его женщиной, но, по-видимому, ему это и в голову не приходило. Габриель робко подняла глаза на индейца и, увидев, с каким напряженным вниманием тот слушал Джейсона, легко могла догадаться, что он принимал на веру каждое его слово.

Уверенный в том, что ему удалось полностью завладеть вниманием индейца, Джейсон продолжал свой рассказ со всеми подробностями, зная, что молодой человек не замедлит передать его своим соплеменникам. В конце концов Ревущая Молния полностью уверился в том, что Габриель уже никогда больше не позволит ни одному мужчине завладеть ее сердцем, и потому, правда, не без сожаления, оставил дальнейшие попытки посвататься к ней. Вынув из прически орлиное перо, индеец протянул его Габриель, надеясь, что девушка примет от него этот залог его любви, даже несмотря на то, что она отказалась стать его женой.

Габриель одарила его нежной улыбкой и, прежде чем взять у него из рук подарок, смахнула последние слезы со щек.

– Пожалуйста, передай этому юноше мою благодарность. Молодой воин, вынув кинжал, тотчас подался к ней, и глаза Габриель расширились от ужаса.

– Не бойся, он хочет отрезать на память прядку твоих волос, – успокоил ее Джейсон.

Габриель одобрительно кивнула, и Ревущая Молния осадил своего пони рядом с Санни. По его грустному взгляду она поняла, что он был глубоко задет ее отказом, но по крайней мере они дали индейцу удобный предлог, чтобы спасти его гордость. Отрезав довольно толстую прядь ее великолепных рыжих волос, он улыбнулся на прощание и, вернувшись к своим воинам, увел их прочь.

Довольный тем, что их испытания остались позади, Джейсон слегка потрепал Габриель по руке.

– Он наверняка до конца своих дней будет носить с собой прядь твоих волос.

– Я тоже буду беречь это перо, Джейсон, поскольку действительно считаю его предложение большой честью для себя, хотя и не могу его принять.

– По той самой причине, о которой ты ему сказала?

– А по какой же еще? – Габриель повернула Санни в сторону каравана, не без горечи думая о том, что молодой красивый индеец решил попросить ее руки, а человек, которого она любит, так до сих пор и не сделал этого.

В свою очередь, горько разочарованный ее холодностью, Джейсон поскакал вперед, чтобы отдать приказ фургонам трогаться в путь.

Глава 10

Как только угроза нападения индейцев миновала, дни снова потекли безмятежно. Габриель казалось, будто они путешествовали уже целую вечность. Это тягучее однообразие навевало такую скуку, что время для них как будто остановилось, и каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Наконец переселенцы покинули окрестности северного притока Платта и направились дальше вдоль берега реки Свитуотер, чьи воды плескались у подножия огромного гранитного образования, известного под названием Скала независимости. Тут караван сделал короткий привал. Барбара тотчас пожелала прочитать все имена, написанные на граните, и добавить к ним свое. Пришлось Полу приготовить смесь из грязи и пороха, которую можно было использовать вместо краски.

– Говорят, каждый, кому случается проезжать по Орегонской тропе, оставляет здесь свое имя. На этой скале гигантский список переселенцев, следующих на запад. Подумать только, что наши внуки когда-нибудь пройдут по тому же самому пути и, прочитав наши имена, узнают о том, какое захватывающее приключение мы пережили! – весело щебетала Барбара, когда они все вместе приблизились к огромной скале.

– А знаешь, Барбара, мне очень нравится твоя мысль, – откликнулась Габриель. – Надеюсь, кто-нибудь из моих потомков увидит здесь мое имя и оценит то, что я сделала.

Айрис, конечно же, посчитала весь их замысел пустой затеей, но, как всегда, присоединилась к спутницам, которые уже карабкались вверх по гранитной скале, чтобы найти подходящее место для своих надписей.

Увидев это, Джейсон расположился на полпути к вершине и крикнул им:

– На этой скале более пяти тысяч имен, дамы! У нас едва хватит времени, чтобы надписать здесь свои собственные инициалы, не говоря уже о том, чтобы прочесть все остальные.

Подруги тотчас остановились и принялись читать написанное вслух, а Габриель, вскарабкавшись повыше, пристроилась рядом с начальником каравана.

– А где ваше имя, мистер Ройал? Наверное, еще выше?

– Да, – отозвался Джейсон с лукавой усмешкой. – Только не просите меня показать его, поскольку я не позволю вам залезать так высоко.

– Когда-то я очень хорошо лазала по деревьям, гораздо лучше, чем большинство моих сверстников, однако я никогда не имела дела с валунами такого размера. – Габриель подняла глаза к вершине скалы, не сомневаясь в том, что при желании вполне могла бы взобраться на нее.

– А я и не подозревал, что в детстве ты была таким сорванцом, – произнес Джейсон, понизив голос.

– Да уж, – призналась Габриель.

Солнечный свет, отражавшийся в ее рыжих волосах, словно окружал ее золотистым ореолом, и Джейсон был несказанно доволен тем, что может просто сидеть и вести с ней беседу, поскольку со дня их памятной встречи с Ревущей Молнией им так и не представилось для этого удобного случая.

Выражение его серых глаз смутило Габриель: они словно манили, притягивали к себе. И ей тоже хотелось просто побыть с ним рядом.

– И как только ты выдерживаешь такое, Джейсон? Эта дорога действительно трудна, так что же заставляет тебя проделывать один и тот же путь снова и снова?

Джейсон только пожал плечами.

– Мне с четырнадцати лет пришлось жить самостоятельно, и большую часть этого времени я провел в путешествиях, хотя в конце концов всегда возвращаюсь в долину Уилламетт, оправдывая это тем, что там находится мой дом.

– И у тебя совсем нет семьи? – спросила Габриель чуть слышно.

– Нет, моих родителей уже нет в живых. Все остальные их дети умерли еще во младенчестве. – Видя сочувствие в ее лазоревых глазах, он поспешно произнес: – Я сам выбрал такой образ жизни, Габриель. Нет ничего лучше, чем стремиться вперед, отдавшись на волю ветра, и не иметь никаких привязанностей и утомительных обязанностей.

– По правде говоря, мистер Ройал, вы напрасно считаете дом и семью утомительной обязанностью, поскольку та беззаботная жизнь, которую вы мне тут описываете, становится совершенно бессмысленной, если в ней отсутствует цель или если вам не с кем ее разделить, – возразила Габриель.

– Вот как? – Джейсон, казалось, был изумлен. – Ваше мнение меня совсем не интересует. В конце концов, это моя жизнь, а не ваша.

Обиженная столь резким отпором, Габриель тотчас спросила:

– Однако вы ведь тоже оставили тут свое имя, так? Значит, то обстоятельство, что вы проезжали по этому пути, должно иметь для кого-то значение.

В ответ на ее замечание Джейсон громко рассмеялся.

– Что ж, мисс Макларен, я так же тщеславен, как и любой смертный, и хочу, чтобы обо мне помнили.

Поднявшись, Габриель чуть слышно прошептала:

– Я, со своей стороны, никогда тебя не забуду. Никогда!

Она снова присоединилась к подругам, и когда им наконец удалось найти свободное местечко на камне, с помощью заостренной палки вывела печатными буквами свое имя.

Их отдых был кратким, и на следующее утро с первыми же лучами рассвета караван продолжил свой путь. С каждой милей дорога становилась все извилистее и все круче, и к концу дня Габриель уставала до такой степени, что уже и думать ни о чем не могла. Она и без того сильно потеряла в весе, но теперь стала совсем хрупкой, почти невесомой, и когда они наконец миновали Южный перевал через Скалистые горы, оставив позади Континентальный хребет, девушка и не вспомнила о том, что они проделали лишь половину пути.

Ответственность за здоровье всех своих подопечных лежала на Джейсоне, и потому он не мог не заметить перемены в облике Габриель. Однако то же самое относилось и ко всем остальным девушкам. К счастью, они пока что не потеряли ни одного человека, но среди переселенцев было не так уж много маленьких детей, которые обычно становились первыми жертвами сурового пути. Караван двигался вперед с опережением графика, и потому, стоило им достичь Медвежьего озера, как Джейсон распорядился расположиться на отдых на несколько дней. Трава тут доходила до колен, а форель прямо-таки выпрыгивала из воды.

Теперь, когда один из самых трудных участков пути остался позади, Габриель с радостью упала на мягкую траву и стала любоваться плывущими по небу облаками. Долина казалась ей настолько прекрасной, что она недоумевала, как после подобного зрелища у людей еще могло возникнуть желание двигаться дальше.

Джейсона, в свою очередь, занимало совсем другое. С него было уже достаточно пылких взглядов Габриель, он нуждался в более осязаемом доказательстве ее чувств. Она была чрезвычайно страстной женщиной, и отныне Джейсон решил изменить тактику. Возможно, дивная красота окружавшей их природы заставила его отказаться от прежнего решения держаться в стороне, а может, внезапно охватившее его нетерпение было порождено каким-то тревожным предчувствием. Для своих целей он выбрал утро, надеясь, что в столь раннее время никто ничего не заподозрит. В ту ночь он почти не смыкал глаз, в восторге от собственной сообразительности. Еще несколько часов – и Габриель снова будет принадлежать ему!

Габриель на берегу озера полоскала в воде чулки, когда к ней, легко перескакивая через песчаные кочки, приблизился Тимоти Даффи. Он прошептал ей что-то на ухо, после чего быстро удалился. Мальчик разжег в ней любопытство и потому она направилась к реке, впадавшей в озеро, следуя вверх по течению. Перебравшись через камни, попадавшиеся ей на пути, она наконец приблизилась к глубокой заводи и увидела там Джейсона. Начальник каравана сидел на берегу и ловил форель так усердно, словно намеревался накормить ею весь караван.

– Тимоти сказал мне, что ты обнаружил тут в горах подъем, который может меня заинтересовать. Что ты имел в виду?

– Ты уже проделала большую его часть, – лукаво отозвался Джейсон, – но я хотел бы провести тебя чуть дальше.

Ничего не подозревающая Габриель осмотрелась по сторонам.

– Сегодня и впрямь прекрасный день для лазанья по горам, но мне показалось, что ты увлечен рыбалкой…

– Для меня это не более чем предлог. Рыба может и подождать. Давай-ка лучше поднимемся еще немного в гору.

Пробираясь под ветвями деревьев, свисавшими над самыми их головами, они вскарабкались вверх по склону горы и оказались рядом с еще одним небольшим водоемом, чуть больше того, в котором Джейсон только что удил рыбу. Взяв Габриель за руку, он перевел ее по гладким камням, служившим мостиком через самую узкую часть пруда. Затем они миновали сосновый лесок и вышли на поляну, где уже было расстелено одеяло, на котором стояла корзина со снедью для пикника.

Джейсон жестом предложил ей сесть рядом с ним.

– Я обнаружил это место два года назад. Здесь я порой отдыхаю от караванной жизни, иначе давно стал бы таким же усталым и раздраженным, как и все остальные. Надеюсь, ты не возражаешь, если я похищу тебя на час-другой, чтобы составить мне компанию?

В ответ на его замечание Габриель рассмеялась:

– Ты не очень-то последователен, Джейсон. Разве можно просить меня составить тебе компанию, если ты так от всех устал, что хочешь скрыться?

– Ну и какое тут противоречие? – удивился он. – Одно дело – находиться в шумной толпе, и совсем другое – наедине с прекрасной женщиной. Теперь тебе все ясно, или ты ждешь от меня дальнейших объяснений?

Приветливая улыбка на лице Габриель тут же сменилась выражением нескрываемого беспокойства. Напрасно она проявила столько слабости!

– Если ты хочешь просто поговорить со мной, я останусь. Но если ты ждешь от меня большею, тогда…

– Не волнуйся, – отозвался Джейсон. – У меня с собой бутылка вина, а также сыр и свежее печенье. Я даже успел собрать немного ягод, пока тебя ждал. Разве так ведет себя человек, который таит враждебные намерения?

Он разлил красное вино по оловянным кружкам и протянул одну из них ей.

– Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не сумел найти подходящих к случаю хрустальных, рюмок, но ни одна из них не выдержала бы подобного путешествия.

Испытывая облегчение оттого, что он, судя по всему, был настроен весьма благодушно, Габриель отпила вина, отведала сыра и печенья. Ягоды оказались кисловатыми, но все же приятными на вкус, и она нашла трапезу восхитительной. Спустя какое-то время Габриель уже потеряла счет выпитому и потому решила остановиться.

Теперь она в упор смотрела на Джейсона, и в тот миг он казался ей еще красивее, чем в день их первой встречи.

– Знаешь, мне нравится твоя борода. Я тебе об этом никогда не говорила, но, по-моему, она тебе очень к лицу. – Оказалось, Габриель едва ворочает языком.

– Благодарю тебя, но если ты сказала мне это просто из вежливости, я сбрею ее сегодня же вечером. – Джейсон отставил в сторону кружку и осторожно приблизился к ней.

– Джейсон… – чуть слышно прошептала Габриель, но едва он уложил ее на шерстяное одеяло, совершенно забыла, что именно собиралась ему сказать.

Его мягкие губы лишь на миг обхватили ее приоткрытый рот, после чего он принялся осыпать быстрыми, легкими поцелуями ее веки, опушенные длинными ресницами, и нежные щеки, между тем как его пальцы расстегивали одну за другой пуговицы на ее платье. Затем он освободил девушку от нижнего белья, и вот уже ее стройное тело предстало перед ним во всей красе. За последнее время она сильно похудела, однако фигура по-прежнему оставалась безупречной, и настроение Джейсона резко изменилось. Нежность уступила место давно сдерживаемой страсти. Теперь его поцелуи стали невероятно жаркими – ее нежную кожу словно обдавало языками пламени. Желая вдоволь насладиться ее дивным телом, он провел рукой по прохладной гладкой округлости ее грудей и скользнул ниже, к плоскому животу. Однако, жаждая полной близости, уже спустя мгновение принялся осыпать все ее тело жадными поцелуями, пока она не затрепетала, как тростинка на ветру. Тогда он привлек ее к себе и не выпускал из объятий до тех пор, пока она с глубоким вздохом не отстранилась от него. Но стоило Габриель поднять на него глаза, своей голубизной затмевавшие ослепительный цвет летнего неба, как они запылали яростным гневом.

Даже не пытаясь держать себя в руках, Габриель тут же вспылила:

– С твоей стороны это было недостойным, бессовестным, аморальным, да в конце концов просто некрасивым поступком! Неужели ты и впрямь решил, будто я настолько наивна, что не догадаюсь, зачем ты меня позвал? Или ты полагал, что раз уж я пришла сюда, у меня хватит глупости, чтобы остаться?

Джейсон не стал отвечать на ее выпады, а просто подхватил изумленную красавицу на руки и понес ее к пруду. Приблизившись к самому берегу, он швырнул ее прямо в холодную воду, однако купание ничуть не охладило пыл Габриель, а, напротив, еще больше ее разозлило. Зачерпнув пригоршню воды, она плеснула ею в лицо Джейсона, одновременно выкрикивая во весь голос все, что она о нем думает.

Джейсон тем временем стащил с себя одежду и, погрузившись в воду, попытался обнять девушку, только посмеиваясь в ответ на ее гневные протесты. Габриель вырвалась из его рук и выбралась на берег, но он снова увлек ее за собой на глубину, для большего удовольствия окунув ее при этом в воду с головой.

– Сначала ты пытался напоить меня допьяна, а теперь намереваешься утопить?! – закричала Габриель и чуть было не влепила ему пощечину, но Джейсон успел перехватить ее руку и прижал мокрое девичье тело к своей груди.

– О нет! У меня на уме совсем другое!

Отступив на шаг, он увлек ее за собой на еще большую глубину, где она уже не доставала дна ногами, тогда как сам он спокойно стоял на мшистых камнях. Недоумение в ее глазах сменилось удивлением, едва она поняла, что именно он собирался сделать – или, вернее сказать, уже делал, и без видимых усилий, поскольку теперь у нее не было никакой возможности вырваться.

Даже в холодной воде Габриель чувствовала только тепло рук Джейсона, крепко обнимавшего ее. Бороться с ним было бесполезно, да, по правде говоря, ей и не хотелось. Он проявлял поразительную изобретательность, когда дело доходило до любовных утех, и обладал таким опытом, что неизменно доставлял ей удовольствие. Он уже не раз обманом овладевал ею, и все же подлинным предателем постоянно оказывалось ее собственное сердце. Оставив все попытки избежать его заигрываний, она обвила руками его шею и прильнула к нему, забыв обо всем на свете. Тела их снова слились в едином порыве, и невзирая на то что вода, в которой они так безмятежно плескались, была довольно холодной, кровь в его жилах постепенно закипала. Он вздрагивал от того восторга, который дарила ему близость с Габриель, однако сдерживал себя до тех пор, пока в последнем безумном порыве полностью не лишился воли, в гораздо большей мере принадлежа ей, нежели самому себе. Наконец, выбравшись из пруда, они завернулись в одеяло и тесно прижались друг к другу.

– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что предпочитаешь стремиться вперед, отдавшись на волю ветра, и хватаешься при этом за любую возможность, какая попадается тебе по пути?

Солнце уже стояло довольно высоко, и времени на разговоры у них не оставалось. Поэтому Джейсон в ответ только ухмыльнулся и, поднявшись на ноги, принялся натягивать на себя одежду.

– Если даже и так, то ты сама меня к этому вынуждаешь, Габриель. Лично мне очень хотелось бы, чтобы наши отношения стали более устойчивыми.

– Ты хочешь, чтобы я по-прежнему встречалась с тобой тайком, только почаще – с тем условием, конечно, что не мне одной придется нести ответственность за противозаконную связь?

Джейсон швырнул ей ее платье и ответил сердито:

– Стало быть, ты по-прежнему мне не доверяешь?

– Как я могу тебе доверять, зная, что очень скоро наши отношения станет для тебя не более чем утомительной обязанностью?

Габриель взяла свое обшитое кружевом нижнее белье и на мгновение задумалась. Ей не нравилось, когда с ней обращались так пренебрежительно, но винить в случившемся, кроме самой себя, было некого. В конце концов, Джейсон всего лишь мужчина, молодой и полный сил, и она с самого начала знала, чего именно он от нее ждал.

Джейсон окинул одевавшуюся Габриель мрачным взглядом и сердито буркнул:

– Одеяло и все остальное я заберу позже. А теперь вернемся обратно к каравану. День в самом разгаре, так что никто ничего не заподозрит.

– Так вот почему ты выбрал именно это время? – хмыкнула Габриель.

– Вот именно! Пойдем скорее.

Спускаясь по каменистому склону, Джейсон с головой ушел в себя. Габриель оказалась недалека от истины. Да, он и в самом деле пользовался любой представившейся ему возможностью провести ночь с женщиной, однако – черт возьми! – ни одна из них не значила для него ровным счетом ничего. Никому из этих женщин так и не удалось вызвать к жизни даже малую толику той страсти, которую пробуждала в нем Габриель с помощью одного лишь взгляда, сулившего ему неземное блаженство. Теперь он при всем желании не мог бы вспомнить имена большинства тех своих подружек, с кем ему приходилось делить ложе. То были не более чем мимолетные романы, за которыми не скрывалось ничего серьезного. Каким образом Габриель смогла так его околдовать, Джейсон не знал.

Он наблюдал за тем, как она переправлялась через ручей по мостику, изящными прыжками перебираясь с одного камня на другой. Как бы хотелось ему в тот миг обладать способностью читать ее мысли! Возможно, она говорила правду, когда утверждала, будто никогда не перестанет любить Бо. Теперь его переполняло отвращение к самому себе, поскольку он с самого начала овладел этим прелестным существом, решив преподать ей весьма полезный, как ему самому казалось, жизненный урок.

Утро прошло именно так, как он и предполагал. Почему же тогда вместо глубокого сердечного удовлетворения он не испытывал сейчас ничего, кроме чувства вины?

Габриель, ушедшая по тропинке вперед, добралась до небольшого озерца, в котором Джейсон удил рыбу, и тотчас резко остановилась, увидев там Сэма Даффи. Уже по одной кривой усмешке на его лице было ясно, что он ждал их появления.

– Ба, да это же наш добродетельный мистер Ройал и одна из его малюток-невест! – Злорадная усмешка на лице Сэма стала просто зловещей. – На этот раз вы выбрали маленького мальчика, чтобы снестись друг с другом. О нет, Тимоти, как вы понимаете, мне ничего не сказал, однако у меня ведь тоже есть глаза, и когда я заметил, как он сначала поговорил с вами, а потом тут же бросился на поиски мисс Макларен, мне все стало ясно как дважды два. Пока что я не собираюсь никому об этом рассказывать. Я не стану вмешиваться в ваши дела до тех пор, пока вы не будете лезть в мои. Я не желаю видеть впредь кого-нибудь из вас возле моей жены или детей, иначе ваша тайна станет известна всем. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? У вас на руках окажется невеста, которую не возьмет в жены ни один мало-мальски уважающий себя мужчина.

– Обычно я не прибегаю к пустым угрозам, Сэм, и тебе тоже не советую. Если ты тронешь хотя бы волосок на голове своей жены или позволишь себе грязными сплетнями порочить имя мисс Макларен, тебе придет конец.

Тотчас вскочив со своего места, Сэм отшвырнул удочку в сторону.

– Ах, вы мне еще и угрожаете? Ну так знайте, что мне известно о вас все! Я видел вас вместе в воде, и вы оба забрались туда явно не для того, чтобы искупаться!

– Довольно, Сэм. Ты сам только что сделал свою жену вдовой.

Джейсон стремительно подлетел к Даффи. Первый же удар обидчику прямо в челюсть сбил его с ног. У Сэма не было никакой возможности убежать или защититься. Каждый раз, когда он падал на землю, Джейсон рывком поднимал его на ноги и снова бил в лицо, пока мужчина не стал совершенно неузнаваемым.

Габриель не раз случалось наблюдать кулачные поединки, но все они теперь казались ей детской забавой в сравнении с тем, что происходило у нее на глазах. Джейсон явно намеревался забить Сэма Даффи до смерти, и за что? Только потому, что этот человек знал, что они были любовниками, а Джейсону было стыдно в том признаться? Габриель попыталась схватить Ройала за руку, остановить его, пока в бедном Сэме еще теплилась жизнь, однако он оттолкнул ее в сторону и, подхватив безвольное тело своего врага, швырнул его на самую середину водоема, а затем как ни в чем не бывало произнес:

– Пойдем. Нам пора.

– Ты хочешь, чтобы он захлебнулся и утонул? – в ужасе вскричала Габриель.

– Поделом ему. Я его предупреждал, но он сам напросился на драку.

Джейсон двинулся прочь.

– Ты просто трус! – крикнула ему вслед Габриель.

Но у нее не было времени спорить с Джейсоном, поскольку Сэм Даффи уже плавал в пруду вниз лицом. Она опустилась на колени и, подавшись вперед, ухватилась за его брюки. Он оказался довольно тяжелым, но Джейсон и не подумал прийти ей на помощь, когда она изо всех сил подтаскивала несчастного к берегу. Едва Габриель перевернула Сэма на живот и постучала ему по спине, изо рта его хлынула вода, и он принялся рыгать, потихоньку приходя в себя.

– Зачем тебе понадобилось его спасать? – спросил ее Джейсон сердито. – Он отплатит тебе за твою доброту тем, что будет повсюду распускать о нас грязные слухи, и мы ничего не сможем сделать.

– И что из того? – тотчас отозвалась Габриель. – Человеческая жизнь куда дороже, чем моя репутация. А теперь забирай свою проклятую рыбу и возвращайся к каравану. Никто и не заподозрит, что мы были вместе, потому что ты скорее убьешь кого-нибудь, чем согласишься в том признаться. Мистер Даффи просто поскользнулся, гуляя по горам, и упал в пруд. Не правда ли, Сэм?

Она с силой тряхнула беднягу, и тот только кивнул в ответ, поскольку его одолел такой сильный кашель, что он не мог произнести ни слова.

– Отведи его обратно в лагерь, как только он сможет идти. Если ты не вернешься через несколько минут, я пришлю тебе на помощь Пола! – бросил ей Джейсон.

– Можешь себя не утруждать! – крикнула ему вслед Габриель.

Испытывая к Сэму не менее глубокое отвращение, чем к Джейсону, она поднялась с места и принялась расхаживать перед ним из стороны в сторону.

– Вы сами во всем виноваты, Сэм. Мистер Ройал – очень гордый человек и не позволит вам порочить ни моего имени, ни своего собственного. – Конечно, Сэм вовсе не собирался никого порочить, а просто сказал все как есть. – Я подожду, пока вы соберетесь с силами, потому что не хочу, чтобы вы снова упали в пруд и утонули после того, как я с таким трудом вытащила вас оттуда.

Жалобно всхлипнув, Сэм принялся молить ее о прощении:

– Клянусь вам, мисс, я никому ничего не скажу! Ни единого слова!

Он знал, что Джейсон Ройал готов был убить его собственными руками, и если он этого не сделал, то только благодаря этой худенькой девчушке.

Нетерпеливо пританцовывая на месте, Габриель дождалась, когда ее недавний обидчик встал на ноги. Ей было безразлично, что станет говорить о ней этот человек и вообще люди, и пусть даже весь лагерь бы увидел, как она занималась любовью с Джейсоном… Теперь ее тревожило другое – он обещал на ней жениться, если она вдруг забеременеет. А вот готова ли она дать жизнь ребенку убийцы? Или выйти замуж за такого человека?

Глава 11

Вопреки предсказаниям Джейсона, вместо того чтобы из неблагодарности досаждать им, Сэм Даффи превратился в поистине вдохновляющий образчик преданности. Как только они вернулись в лагерь, он принялся рассказывать всем и каждому, что Габриель, по счастью, оказалась рядом как раз вовремя, чтобы спасти ему жизнь, а порезы и шрамы наряду с видимыми следами пережитого им потрясения только добавляли убедительности его рассказу, и потому все охотно поверили ему на слово. С тех пор он стал неотступно следовать за молодой женщиной и каждый раз, когда караван останавливался, предлагал свои услуги – то оседлать для нее Санни, то помочь с упряжкой волов. Если не мог он сам, то непременно посылал вместо себя Тимоти, чтобы спросить, не нужно ли ей что-нибудь. Поначалу Габриель пыталась вежливо отклонить эти изъявления преданности с его стороны, но он, не обращая внимания на протесты, предлагал ей свою помощь с таким упорством, что подруги уже стали открыто подтрунивать над ней, уверяя, будто Сэм Даффи пал жертвой ее чар. Габриель в ответ только улыбалась, прося их быть снисходительнее к бедняге Сэму.

Ни одно из сколько-нибудь значительных происшествий среди переселенцев не ускользало от внимания Джейсона, а внезапное преображение Сэма было среди них, на его взгляд, самым примечательным. Сэм сбрил бороду и стал носить чистую одежду. Если он не следовал по пятам за Габриель, стараясь всеми силами быть ей полезным, то играл с детишками или сидел возле своего фургона, вполголоса беседуя с женой. Миссис Даффи, отнюдь не будучи ревнивой по природе, похоже, была признательна судьбе за это неожиданное преображение мужа.

С тех пор как караван покинул Медвежье озеро, Джейсон не обращал никакого внимания на Габриель и не удостоил ее ни единым добрым словом, не говоря уже о комплиментах. В тот день он казался ей самым пылким любовником, а потом снова спрятался за стену молчания, превратившись в совершенно постороннего человека, который превыше всего ставил ее репутацию – или, скорее, свою собственную. Так или иначе, результат от этого не менялся. Он словно забыл о ее существовании, и его откровенное равнодушие причиняло ей боль.

Впрочем, как-то раз, улучив момент, он спросил ее явно раздосадовано:

– Надеюсь, Сэм не доставляет тебе хлопот? Если он станет докучать тебе, только дай мне знать…

– Что ты сделаешь на этот раз? – прошипела Габриель. – Пристрелишь его?

– Черт побери, Габриель, ты ко мне несправедлива! Девушка тотчас отвернулась, поскольку не знала, как открыть ему глаза на его безрассудство, едва не стоившее жизни Сэму. Положение казалось ей просто безнадежным, но ее чувства к Джейсону нисколько не изменились, да она к этому и не стремилась. Он сам воздвиг между ними невидимый барьер, и каждый раз, когда она пыталась его разрушить, у нее складывалось впечатление, будто она бьется головой о каменную стену.

Когда переселенцы добрались до источника Сода-Спрингс с его игристыми, словно шампанское, водами, все они пришли в неописуемый восторг при виде множества мельчайших пузырьков, которые приятно щекотали ноздри, стоило им только начать утолять жажду. Габриель присоединилась к своим спутницам, однако ей было трудно разделить с ними их забаву, когда Джейсон стоял совсем рядом. Многое в этом человеке вызывало у Габриель невольное восхищение, но сейчас просто не могла смотреть на него – так ей не хватало проявлений нежности с его стороны, принять которые она теперь не имела права, и по его же вине.

Эрика заметила, как Габриель отделилась от их группы, словно искрившиеся на солнце воды источника не представляли для нее интереса.

– Послушай, давай поговорим. Тебя явно что-то беспокоит, а я всегда готова помочь. – Эрика приветливо улыбнулась подруге.

Габриель в ответ отрицательно покачала головой и простодушно улыбнулась. Она ни за что бы не призналась своей лучшей подруге, что полюбила Джейсона Ройала и даже несколько раз была с ним близка, однако наотрез отказалась стать его любовницей, поскольку ее возмущало пренебрежительное отношение с его стороны.

Эрика в ответ нахмурилась, однако не оставила своих попыток.

– Все дело в мужчинах, так?

– Каких еще мужчинах? – недоуменно переспросила Габриель.

– Разумеется, в тех, которые за нами послали. Кого еще я могла иметь в виду? – отозвалась Эрика. – Мэрлин, например, по-прежнему расстраивается из-за того, что неверно указала в анкете свой возраст. Ты ведь и сама слышала, как она плачет по ночам.

– Мне искренне жаль Мэрлин, – откликнулась Габриель, – она очень славная девушка, но, по-видимому, мужчины до сих пор мало обращали на нее внимания, и она не верит, что заслуживает того счастья, к которому так стремится.

– По правде говоря, я не знаю, чем ей помочь. А ты? – спросила Эрика с надеждой.

– Ну, если бы рядом нашлось несколько мужчин, мы могли бы просить их уделять ей больше внимания или по крайней мере хоть иногда заговаривать с ней, чтобы она чувствовала себя увереннее, – размышляла вслух Габриель.

После короткого раздумья Эрика так и взвизгнула от восторга:

– Давай попросим мистера Ройала, пусть уделит ей побольше внимания! Он такой любезный мужчина, я уверена, тебе он не откажет!

Габриель, едва удержавшись от яростного возгласа, сделала глубокий вдох и произнесла:

– Это самая нелепая идея из всех, какие мне когда-либо приходилось слышать, Эрика, С одной стороны, несправедливо обращаться с мужчиной так, словно он для тебя не больше чем жиголо. С другой – если Мэрлин когда-нибудь узнает, что он ухаживал за ней лишь нам в угоду, для нее это станет тяжелым ударом. Нет-нет, об этом и речи быть не может!

– А кто такой жиголо? – осведомилась Эрика простодушно.

– Так французы называют мужчину, которому платят за то, чтобы он сопровождал женщину. К таким мужчинам относятся немногим лучше, чем к проституткам.

– Ты говоришь по-французски, Габриель? – удивилась Эрика.

– Габриель – имя французское, поэтому моя тетя настояла на том, чтобы я выучила по крайней мере несколько слов на французском языке.

– Слушай, но мы же не собираемся предлагать мистеру Ройалу плату, так что никто и никогда не назовет его жиголо. И как Мэрлин узнает об этом? Мне все же кажется, что это удачная мысль.

– А по-моему, просто ужасная! – не отступала Габриель. – Ладно бы это предложила Айрис, но ты, Эрика…

Однако ее замечание нисколько не смутило подругу.

– Есть еще мистер Хорн. Ты заметила, насколько моложе он теперь выглядит? Готова поспорить, он потерял по крайней мере двадцать или тридцать фунтов веса, и если аккуратно постричь ему волосы, то нет сомнений – он превратится в весьма привлекательного мужчину.

Габриель в ответ только с сомнением уставилась на Эрику, а потом сказала:

– Разумеется, ты можешь предложить мистеру Хорну подстричься, но не стоит впутывать в это дело еще и его. Лучше забудь об этом, Эрика. А вот когда мы прибудем в Орегон-Сити, то сделаем все возможное, чтобы Мэрлин обрела уверенность в себе вне зависимости от ее возраста.

Порешив на том, Габриель больше не возвращалась к вопросу о Мэрлин до тех пор, пока не заметила Клейтона Хорна, сделавшего себе новую модную стрижку. Он выглядел теперь гораздо моложе своих лет, и Габриель не преминула поинтересоваться относительно столь разительной перемены у Эрики, но та только рассмеялась в ответ.

Караван тем временем пересекал знойную, сухую равнину, вид которой оживляли лишь чахлые кустики полыни. Теперь им предстояло остановиться только в Форт-Холле, а потом продолжать путь на запад вдоль берега Снейк-Ривер.

Однажды утром к Габриель подбежал ужасно взволнованный Тимоти Даффи.

– Моя мама очень больна, – выдохнул он, едва переводя дыхание. – Не могли бы вы поехать сегодня вместе с нами?

– Да, конечно, Тим.

– Миссис Даффи заболела? – тотчас осведомилась Джоанна. – Тогда я пойду вместе с тобой. – Считая себя опытной сиделкой, она вместе с тем видела свой христианский долг в том, чтобы помогать страждущим.

Габриель не стала возражать, и женщины направились к повозке Даффи.

– Мы с Джоанной будем только рады помочь вам, Сэм. Как, по-вашему, что могло случиться с вашей женой? – участливо спросила Габриель.

Густо покраснев, Сэм попытался описать ей симптомы.

– Она не в состоянии проглотить ни кусочка, ее тут же рвет. Такое бывало перед рождением каждого из наших детей, поэтому вполне возможно, что так оно и есть и на этот раз, а если нет, то скорее всего она чем-нибудь отравилась.

– Дни сейчас стоят жаркие, и пища в такую погоду легко может испортиться, – согласилась Джоанна. – Но какой бы ни была причина ее болезни, ей нужно сейчас как можно больше пить. У вас есть чай?

– Разумеется. Сейчас я нагрею воды и заварю чая, пока костер еще не потух.

– Вот и прекрасно. – Джоанна забралась в фургон и, устроившись рядом с миссис Даффи, крикнула Габриель: – Ты подожди, пока чай заварится, а потом мы все вместе тронемся в путь!

Увидев смущение Сэма, Габриель приветливо ему улыбнулась.

– Вы ведь с Амандой женаты, Сэм? Нет ничего зазорного в том, что она беременна.

– Да, мы женаты, что правда, то правда. Просто сейчас не время обзаводиться еще одним ребенком. – Он испуганно огляделся по сторонам.

– Ладно, Сэм. Давайте пока что приготовим чай, а там видно будет.

Джейсон заметил, что Санни в одиночестве бежал рысью за фургоном Габриель, однако до привала выяснять ничего не стал, а там, едва узнав о том, что миссис Даффи внезапно заболела, тут же отыскал фургон Сэма, где и застал Габриель, Она как раз готовила детям завтрак, а Сэм и Джоанна между тем находились внутри радом с Амандой, которая все еще была слишком слаба, чтобы подняться с постели.

Не в силах подобрать нужных слов для приветствия, Джейсон перешел прямо к делу:

– Вам следовало немедленно поставить меня в известность! Если болезнь заразна, тогда их фургон должен быть отделен от остальных, пока эпидемия не успела распространиться по лагерю.

Позвав Тимоти и его сестер завтракать, Габриель отвела Джейсона в сторону и приглушенным шепотом объяснила:

– Нечего пугать детей! Сэм полагает, что его жена скорее всего ждет ребенка, а это, как ты знаешь, отнюдь не заразно.

– Будем надеяться, – лукаво улыбнулся Джейсон, – но если это всего лишь обычное утреннее недомогание, то оно почему-то слишком затянулось.

– По правде говоря, я ничего не знаю о таких вещах.

Джоанна все утро давала Аманде чай, но мне кажется, это не принесло большой пользы.

– Джоанна тоже здесь? – Джейсон бросил взгляд в сторону фургона.

– Да. Она вызвалась сразу же, как только Тимоти прибежал ко мне попросить о помощи.

– Хорошо бы мне заглянуть на минутку к миссис Даффи, удостовериться, что с ней все в порядке.

Поскольку караван все еще находился в нескольких днях пути от Форт-Холла, Джейсону не хотелось, чтобы таинственная болезнь Аманды вынудила их остановиться посреди пустынной равнины.

– Да, но… – Габриель на мгновение осеклась, а затем чуть слышно прошептала: – Ты хоть однажды говорил с Сэмом с тех пор, как мы покинули Медвежье озеро?

Джейсон тотчас выпрямился во весь рост.

– Нет. Но это не оправдание для того, чтобы и на сей раз уклониться от разговора. Передай Сэму, что я хочу немедленно видеть его жену. Меня очень беспокоит ее болезнь.

Габриель уже собралась было выйти, как вдруг Джейсон схватил ее за руку.

– Я и не потерплю никакого отказа с его стороны. И прошу о беседе с миссис Даффи просто из вежливости. Тебе ясно?

– Да, – мягко ответила Габриель и скрылась в фургоне. Она тут же вынырнула обратно. На ее лице отражалась тревога.

– Похоже, она серьезно больна, Джейсон. Думаю, тебе лучше немедленно взглянуть на нее.

Джейсон провел рядом с Амандой не более трех минут, однако лицо его за это время стало пепельным.

– Что случилось? Как думаешь, чем она больна? Рослый мужчина глубоко вздохнул и прошептал:

– Мне кажется, это холера, и нам крупно повезет, если мы не потеряем половину лагеря.

– О нет! – Габриель смертельно побледнела и едва не лишилась чувств. Зная, что истерика не принесет никому из них пользы, она усилием воли заставила себя успокоиться. – Ты уже сказал Сэму?

– Нет еще. – Джейсон сжал в руках ее ладонь и произнес: – Вы с Джоанной провели с больной все утро, поэтому вам придется остаться здесь и присматривать за детьми, если они вдруг заболеют.

Габриель в оцепенении только кивнула в ответ.

– А у меня родители умерли от холеры… Друг за другом в течение нескольких часов. Но поскольку тогда я не заболела, может, мне повезет и на этот раз.

Не в силах больше сохранять хладнокровие, Джейсон порывисто обнял Габриель и, крепко прижав ее к своей груди, погладил ее шелковистые волосы.

– Когда-то доктор Уитмен, миссионер пресвитерианской церкви, уверял меня, что ему успешно удавалось лечить холеру с помощью обильного питья и теплых одеял. Я не знаю, что еще мы можем предпринять.

Габриель лишь на минуту задержалась в объятиях любимого, после чего отстранилась и гордо выпрямилась:

– Мы с Джоанной присмотрим за семьей. А тебе, видимо, пора позаботиться об остальных.

Джейсон поднес ее руку к своим губам, нежно поцеловал и посоветовал:

– Хорошенько, с мылом, искупай детей. Отскреби их дочиста щеткой, а потом сожги все их вещи. Найди для них одежду, к которой их мать не прикасалась в течение последних нескольких дней. Питье кипяти и старайся поддерживать чистоту. Пусть спят прямо на земле – я принесу вам чистые одеяла. И не подпускай их к матери, как бы они ни просили тебя разрешить им увидеть ее.

Габриель только рассеянно кивнула. Когда Джейсон, сорвав с себя одежду, стал бросать ее в огонь, Клейтон решил, что тот лишился рассудка.

– Боже мой, парень, что ты делаешь?

– Принеси мне другие штаны и рубашку, а также мыло и чистое полотенце. Судя по всему, Аманда Даффи слегла с холерой, и я не хочу, чтобы эпидемия распространилась по всему лагерю.

Клейтон бросился к гужевым мулам, и руки его заметно дрожали, пока он рылся в багаже в поисках нужных вещей.

– Конечно, мы не можем бросить тут их фургон, но что же нам теперь делать? – спросил он, совладав с собой.

– Я собираюсь отвести остальные фургоны вперед на сотню ярдов, – отозвался Джейсон, – а затем, если больше никто не заболеет, продолжить путь. Но, по всей вероятности, этот случай будет не единичным.

– Боже, как же нам защитить девушек? – встревожено осведомился Клейтон.

Наполнив кувшин водой, Джейсон взял мыло и принялся старательно тереть свое загорелое тело.

– Габриель и Джоанна провели все утро вместе с Даффи, поэтому я вынужден был оставить их там.

Клейтон устало опустился на землю.

– Не все умирают от холеры, Джейсон. Кое-кто все же остается в живых.

– Да, а некоторые вообще не заболевают, как бы часто они ни подвергались опасности заражения. Будем молить Бога о том, чтобы среди нас нашлось как можно больше таких счастливчиков.

Одевшись и оседлав Дюка, Джейсон отдал приказ трогаться в путь, однако вскоре распорядился сделать привал. Затем сообщил всем по очереди, что Аманда Даффи серьезно больна и караван станет лагерем прямо здесь. К тому времени когда он добрался до последнего фургона, среди переселенцев уже распространились слухи о холере. В тысяча восемьсот тридцать втором году эпидемия была занесена из Азии в Европу, пересекла океан и, добравшись до Нового Орлеана, быстро распространилась вверх по реке Миссисипи, оставив после себя тысячи жертв, среди которых были и родители Габриель. И вот теперь, в сорок седьмом, болезнь снова дала о себе знать, распространившись по берегам рек Миссисипи и Огайо. Тем, кто следовал на запад в надежде избежать ее смертоносной хватки, стало ясно, что на этот раз удача от них отвернулась. Фургоны образовали большой круг, середину которого переселенцы использовали как загон для домашнего скота.

Младшей дочери Даффи, Сюзанне, было четыре года, а старшей, Мэри Бет, – шесть. Стараясь обратить все в игру, Габриель сама вымыла девочек и переодела в прелестные миткалевые платьица, которые нашла в их сундуке. Однако Тимоти отличался особой сообразительностью. Когда он отвел Габриель в сторону, глаза его были полны слез:

– Моя мама умрет? Поэтому нас все бросили? – Крепко обняв его худенькое тельце, Габриель попыталась ему все объяснить и заставила хорошенько вымыться.

Вечером Сэм спустился из фургона, чтобы поужинать, однако он был так напуган, что даже не попробовал бульона, приготовленного Габриель. Он лишь виновато опустил глаза и попытался объяснить ей истинную причину своего беспокойства:

– Я знаю, что никогда не был Аманде хорошим мужем, но все-таки старался… Если я потеряю ее сейчас… – Тут он прервался, слезы душили его, и Габриель поспешила ему на помощь.

– Вам незачем изводить себя, Сэм. Прошлое уже не изменить. Мы сделаем все возможное, чтобы Аманда выжила, а остальное уже зависит от вас.

Тут Габриель заметила приближение Джейсона и крикнула, чтобы он держался в стороне, но он передал обещанные ей одеяла из рук в руки.

– Как она?

– Боюсь, ей не стало лучше. Сэм все время с ней, и я попытаюсь уговорить Джоанну провести эту ночь под открытым небом вместе с нами.

Еще никогда Джейсон не чувствовал себя таким беспомощным. Он провел едва ли не самый скверный день в своей жизни, пытаясь переубедить тех людей, которые хотели покинуть лагерь, не понимая, что они могут стать следующими жертвами эпидемии. Он даже заявил, что, если понадобится, пустит в ход винтовку, но никто не оставит караван до тех пор, пока у него есть средства помешать этому.

– Постарайся как следует отдохнуть этой ночью, а завтра утром мы поговорим. Я не брошу вас тут одних, как бы меня ни уговаривали, – пообещал Джейсон.

– А что, кто-нибудь уже предлагал нечто подобное? – удивилась Габриель. – Впрочем, какое бы решение ты ни принял, оно будет правильным.

– Стало быть, теперь ты мне доверяешь? В такое трудное время?

Джейсон не мог понять этой внезапной перемены, ведь он столько раз получал от нее резкий отказ. С угрюмым видом он побрел обратно в лагерь.

– Спокойной ночи, Джейсон, и да хранит тебя Бог, – прошептала Габриель и вернулась к детям.

Она уложила их на одеяла под открытым небом и рассказывала им сказки до тех пор, пока все трое не заснули.

Из фургона вылезла Джоанна и принялась расхаживать из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.

– Послушай, не лучше ли тебе немного вздремнуть? – Габриель очень устала сама и прекрасно представляла состояние Джоанны.

– Да, пожалуй. Вряд ли от меня будет толк, если я засну как раз тогда, когда моя пациентка будет больше всего во мне нуждаться.

– В таком случае спокойной ночи.

Габриель разместилась на одеяле поближе к детям и уже через несколько минут крепко спала. Однако еще задолго До рассвета ее разбудил Сэм.

– Мисс Макларен, – шептал он в отчаянии дрожащим голосом. – Похоже, я тоже заболел, мисс. У меня внутри все горит. Что же теперь делать?

Габриель взяла его за руку и подвела поближе к потухшему костру. Расстелив на земле одеяло, она заставила его лечь.

– Не паникуйте, мы сумеем вас выходить. – Судя по всему, ее слова оказались поддержкой для ее собеседника.

Габриель развела огонь и, вскипятив чайник, забралась в фургон. Убедившись, к своему глубокому удовлетворению, что Аманда еще дышит, девушка вернулась к Сэму и попыталась уговорить его выпить как можно больше жидкости.

Едва ей удалось справиться с отцом семейства, как заплакала Мэри Бет, и Габриель бросилась к девочке. У той был сильный жар, а уже через какое-то время она вся тряслась от озноба. Проснулась Джоанна, и после короткого обсуждения они сошлись на том, что дети останутся на попечении Габриель, а заботу о взрослых Даффи Джоанна возьмет на себя. Еще через час проснулась Сюзанна и стала жаловаться на боль в животе. Только Тимоти, встав на рассвете, чувствовал себя вполне здоровым.

– Я прошу тебя собрать побольше хвороста, чтобы нагреть воды для твоих родителей и сестер, – обратилась к нему Габриель и настояла на том, чтобы он сначала позавтракал, прежде чем заниматься делом.

– Если у тебя закружится голова, или ты вдруг почувствуешь слабость, немедленно возвращайся назад. Немедленно! Тебе все ясно?

– Да, мэм.

Мальчик тут же сорвался с места.

Когда в то же утро появился Джейсон, он молча выслушал отчет Габриель и сообщил, что эпидемия вспыхнула еще в трех семействах.

– Я распорядился отвести их фургоны подальше от остальных, но вы обе останетесь с Даффи. И не старайтесь выходить всех заболевших, иначе вы окажетесь на грани истощения и ни один из ваших пациентов не выживет.

– Хорошенькое утешение, ничего не скажешь! – тотчас отозвалась Габриель.

– Помнишь, ты как-то сказала мне, что наши судьбы – в руках Бога? – философски заметил Джейсон.

– Да, помню, мистер Ройал. Но я привыкла к безвыходным ситуациям и твердо намерена позаботиться о том, чтобы все члены семьи Даффи выжили, каким бы маловероятным ни был такой исход.

– Тогда делайте для них все возможное. Держите в чистоте и тепле и заставляйте, как можно чаще пить. Днем я принесу еще воды.

Он, как и прежде, шутливо отсалютовал девушке, и этот жест показался ей до странности умиротворяющим. Она окликнула его по имени, надеясь продлить их деловое свидание.

– Да? Ты еще что-то хотела мне сказать? – полюбопытствовал он.

– Не могли бы мы одолжить у тебя на время ту маленькую палатку? Ее ведь можно использовать вместо навеса.

– Хорошо, я принесу. Кроме того, вам с Джоанной понадобится смена белья. Надеюсь, я ничего не забыл?

Габриель смотрела ему вслед с такой печалью, словно они расставались навсегда. Слова «Я люблю тебя» она так легко говорила Бо, так почему же она не могла сказать их Джейсону? Ей хватило минутного раздумья, чтобы прийти к ответу. Бо произнес эти слова первым. Он помогал ей почувствовать себя любимой и желанной всеми возможными способами, о существовании которых Джейсон даже не догадывался. Решив, что сейчас глупо предаваться пустым мечтам, Габриель вернулась к маленьким девочкам, которые отчаянно плакали в приступе лихорадки, и постаралась их успокоить.

Эпидемия охватила пятнадцать из пятидесяти фургонов. Вдохновленная примером Габриель и Джоанны, помочь пострадавшим вызвалась Эрика, а потом за больными стали ухаживать Барбара, Маргарет и Мэрлин. Айрис же и не подумала предложить свою помощь. Напротив, решила воспользоваться случаем и сойтись поближе с Джейсоном Ройалом. Однако тот был настолько поглощен Делами, что ей пришлось довольствоваться беседами с Клейтоном Хорном.

Габриель было не до развлечений, поскольку все ее дни стали до крайности однообразными. Однако каждое утро, обнаружив, что их пациенты еще дышат, они с Джоанной тихо радовались. Вместе с тем прошло еще не менее двух недель, прежде чем семейство Даффи оказалось в состоянии съесть что-либо посущественнее.

Выждав, когда случаи заболевания холерой прекратились, Джейсон принялся строить планы дальнейшего продвижения к Форт-Холлу.

– Всего заболел шестьдесят один человек, из которых двадцать четыре умерло, – сообщил он Габриель. – Вопреки моим ожиданиям мы не потеряли половину лагеря, однако этим мы скорее обязаны твоим усилиям и усилиям твоих подруг, чем просто удаче. Сэм Даффи и раньше ходил за тобой тенью, теперь же у меня есть все основания полагать, что он без колебаний жизнь за тебя отдаст.

– А как там Санни? Надеюсь, с ним все в порядке? – откликнулась Габриель.

– Думаю, он сильно по тебе соскучился. – Джейсон опустил глаза. – Не вздумай на него садиться, пока не восстановишь силы. Не хватало еще, чтобы, едва спасшись от холеры, ты погибла, сломав себе шею.

– Какая трогательная забота, Джейсон! – Габриель откинула волосы со лба, сожалея, что он так и не признался в том, что ему ее очень не хватало. – В последнее время нам всем пришлось нелегко, – овладев собой, продолжила она, – но думаю, тебе досталось больше других. Скажи мне, кто-нибудь возлагает вину за эту трагедию на Даффи?

– Только потому, что Аманда заболела первой? Нет. Это было простой случайностью. Вряд ли кто-нибудь станет винить ее в том, что именно она навлекла на нас эту беду, а если такие глупцы и найдутся, я быстро положу этому конец.

– Многие люди погибли на этом пути по той или иной причине, не так ли?

Джейсон и без того чувствовал себя подавленным, а теперь еще, судя по всему, Габриель снова предалась воспоминаниям о своем Бо!

– Да. Слишком много людей нашли тут свой конец, и я уже похоронил их более чем достаточно за последние две недели, – ответил он раздраженно, но тут же устыдился. – Извини. Я сказал, не подумав.

Габриель ласково коснулась его руки.

– Я понимаю, что ты имел в виду, Джейсон. Могу сказать – и я уверена, все со мной согласятся, – что, хотя немалое число людей умерло, еще больше осталось в живых и во многом только благодаря тебе. Ведь это ты убедил меня в том, что можно спасти Даффи с помощью кипятка и одеял!

Джейсон в ответ только покачал головой, удрученный тем, что ей вдруг вздумалось превозносить его заслуги, в то время как его вклад в общее дело был ничтожным в сравнении с ее.

– Я даже представить себе не мог, что ты сочтешь меня достойным похвалы. У тебя, часом, не лихорадка? – Он с нежностью коснулся ее щеки.

– Раз уж моя похвала для тебя ничего не значит, беру свои слова обратно. – Габриель отвернулась, досадуя, что по глупости предприняла попытку тронуть его сердце. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил он тихо и тотчас лукаво улыбнулся. Вероятно, произвести впечатление на Габриель было не так трудно, как ему казалось.

Направившись к следующему фургону, он принялся что-то насвистывать себе под нос, и настроение его заметно улучшилось.

Глава 12

Лишь после того как караван добрался до Форт-Холла и Клейтон между делом упомянул об Айрис Стюарт, заметив, что та выглядит просто превосходно и каким-то чудом сумела перенести все тяготы пути, Джейсон присмотрелся к невестам повнимательнее. Шесть девушек из фургона Габриель и пять из двух других ухаживали за больными холерой, и на их лицах все еще были заметны следы недавнего переутомления. Под глазами у них до сих пор проступали темные круги, и передвигались они весьма неуверенно. Он записал их имена, намереваясь при первом же удобном случае отметить их заслуги, однако замечание Клейтона настолько поразило Джейсона, что он выпалил:

– Айрис за все время путешествия палец о палец не ударила, разве что только для того, чтобы поднести вилку ко рту! Я прекрасно знаю, как выглядят некоторые из наших девушек, и по их виду сразу ясно, что они были готовы пожертвовать собой ради спасения жизни совершенно незнакомых им людей.

– Я и не предполагал, что мои похвалы красоте Айрис могут так задеть тебя, – удивился Клейтон.

Джейсон тотчас продолжил свою тираду:

– Мы разобьем лагерь в Форт-Холле и останемся здесь до тех пор, пока наши подопечные снова не станут такими же красавицами, какими были в тот день, когда мы покидали Индепенденс. Я сам прослежу за тем, чтобы они поправились, даже если мне придется отпаивать их жирными сливками, но клянусь Богом, не потерплю, чтобы кто-нибудь в моем присутствии называл Айрис красавицей, когда она является всего лишь образчиком напыщенной эгоистки, тогда как те, кто сейчас больше похож на ходячих мертвецов, на самом деле самые храбрые девушки из всех, которых я когда-либо встречал!

– Не слишком ли серьезно ты относишься к своим обязанностям, а? Полагаю, что несколько дней отдыха тебе тоже пойдут на пользу. Я ведь ни в коей мере не хотел унизить в твоих глазах тех, кто самоотверженно ухаживал за больными в течение стольких дней!

Раздосадованный непониманием Клейтона, Джейсон твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы недавние сиделки вновь обрели прежнюю привлекательность.

Вскоре его окружила целая стайка любопытных девушек, которые были крайне удивлены, что начальник каравана оказался таким талантливым художником. Ему хватило одного пристального взгляда и нескольких точных штрихов, чтобы набросать на листке бумаги портрет Эрики, добившись при этом такого поразительного сходства, что остальные наперебой принялись упрашивать его нарисовать и их тоже.

– Не волнуйтесь, милые дамы, я сделаю эскизы каждой из вас, – успокоил их Джейсон. – По прибытии в Орегон-Сити вам всем понадобится некоторое время, чтобы отдохнуть и позаботиться о своем гардеробе, поэтому мои рисунки в какой-то мере помогут удовлетворить любопытство ваших будущих мужей. Полагаю, ожидание станет для них менее мучительным, если они по крайней мере будут иметь представление о том, как вы очаровательны – все до одной.

Габриель молча наблюдала за этой сценой. Сначала ей показалось, что он отбирал свои модели наугад, но вскоре она заметила, что он отдавал предпочтение тем из девушек, которые совсем недавно были добровольными сиделками. Габриель почувствовала невольную гордость при мысли, что среди них не нашлось ни одной, которая сочла бы свою красоту слишком дорогой платой за спасенные ею человеческие жизни. Джейсон, судя по всему, разделял это мнение, и она ценила и еще больше любила его за это. Однако у нее хватило ума не упоминать о том, как высоко она ценит благородство его намерений, и когда Джейсон попросил ее попозировать, Габриель сделала вид, будто очень удивлена.

– Прошу меня простить, мисс Макларен, но у меня нет при себе красок, а с помощью одного только пера и чернил я вряд ли сумею отдать вам должное, – с улыбкой сказал он.

– Стало быть, вы занимаетесь и живописью тоже, мистер Ройал? – с любопытством осведомилась Габриель.

– Мне не так уж часто представлялся случай попробовать себя в живописи, но тем не менее мне очень нравится это занятие.

В этот момент к нему приблизились двое мужчин из их каравана и он с радостью сделал перерыв и отложил перо, поскольку считал, что красоту Габриель можно передать лишь с помощью ярко-красной краски.

– Вам что-нибудь нужно, джентльмены?

– Мы с Элмером только что были в форте и слышали, как люди там упоминали что-то насчет возможности перебраться в Калифорнию, – смущенно откашлявшись, проговорил Джесси Мартин.

– Да, есть тут одна дорога на юг через Большое Соленое озеро. Но я бы не советовал вам двигаться по ней. Вы доберетесь до горной цепи Сьерра-Невада только поздней осенью и, возможно, кончите так же, как отряд Доннера в прошлом году.

Элмер Редфорд нахмурился, явно озадаченный намеком.

– Знакомое имя, но я никак не могу припомнить, что с ними случилось.

Джейсон окинул взглядом столпившихся девушек. Судя по всему, имя Доннера им ничего не говорило, и он поведал печальную историю:

– В конце октября отряд Доннера был застигнут в горах снежными бурями, да такими яростными, что преодолеть перевал было совершенно невозможно. Мужчины слишком ослабли в пути, чтобы соорудить временные хижины, поэтому их семьям пришлось ютиться в палатках. Весь их скот замерз, и в конце концов им пришлось питаться человеческим мясом, чтобы не умереть с голоду. Помощь подоспела к ним лишь в марте, и к тому времени из восьмидесяти семи человек в живых осталось всего сорок пять, да и в тех жизнь едва теплилась. Полагаю, что этих несчастных до конца дней будут преследовать ночные кошмары. Если вам так не терпится отправиться в Калифорнию – что ж, в добрый час, но только не говорите потом, что вас не предупреждали.

– Насколько мне известно, Орегон – место ничем не хуже других, – пробормотал Джесси, обращаясь к своему приятелю.

Элмер в ответ быстро кивнул.

– Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я охотно на них отвечу, – предложил Джейсон, не сомневаясь в том, что его жуткий рассказ отбил у них всякую охоту покидать караван.

– Нет, сэр, спасибо. Мужчины поспешно удалились.

Джейсон вновь улыбнулся своим подопечным:

– Сожалею, что мне пришлось рассказать сию печальную историю в вашем присутствии, но будьте спокойны, я не допущу, чтобы вы оказались в таком же отчаянном положении. А теперь прошу меня извинить, я закончу все остальные портреты завтра.

Выждав, когда девушки удалятся, Габриель подошла к Джейсону.

– Нельзя ли взглянуть на свой портрет?

– По-моему, Габриель, рисунок не удался. Решительно не удался. В жизни ты гораздо красивее, – смущенно отозвался Джейсон.

– Благодарю. – Габриель была польщена его словами, но тем не менее нашла рисунок превосходным. – Я тут и впрямь похожа на себя – вернее, на ту, какой когда-то была… Так, значит, вот для чего ты все это затеял? Ты хочешь, чтобы мы на твоих рисунках выглядели такими же привлекательными, как и прежде?

– Неужели мои побуждения настолько очевидны? – осведомился он мягко. – Достаточно будет нескольких дней отдыха и хорошего питания, чтобы вернуть вам всем прежнюю красоту. А сейчас отдай мне рисунок. Обещаю, что в следующий раз он получится более удачным.

– В следующий раз? Тебе незачем делать еще один рисунок, Джейсон. И этот достаточно хорош.

Джейсон понимал, что если он сделает только один набросок, то ему самому ничего не останется.

– В конце концов, художник тут я, и если я недоволен своим первым эскизом, то всегда делаю еще и еще. Я все-таки надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение и согласишься позировать так часто, как потребуется.

– Как будет угодно, Джейсон. Я только хотела облегчить тебе задачу, – хмыкнула Габриель.

– Вот как? – разозлился он. – До сих пор вы всегда только усложняли мне задачу, леди, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь возьметесь за ум! С этими словами он в ужасном настроении вернулся к себе в палатку.

На следующий день Джейсон снова рисовал портреты будущих невест, и пока они ему позировали, обменивался с ними шутками, чтобы на рисунках его модели выглядели мило улыбающимися. Когда же он обратился к Габриель, она, понимая, что ее возражения только привлекут к себе лишнее внимание, уступила его желанию и, приняв удобную позу, попыталась выбросить все лишнее из головы. Однако беспокойство ее было слишком велико, а мысли о Джейсоне слишком назойливыми. «Сиди спокойно и не двигайся, чтобы он мог рисовать», – уговаривала себя Габриель. Но почему же он до сих пор так и не предложил ей: «Сядь, посиди со мной и скажи прямо, что у тебя на уме»? Что именно он так боялся от нее услышать?

Мрачное настроение Габриель не ускользнуло от острого глаза художника. Линия ее лба, очертания подбородка не совсем соответствовали его представлениям, но Джейсон обнаружил, что рисует ее по памяти, с радостной улыбкой на устах. У нее были на редкость выразительные черты лица, и, заканчивая свой рисунок, он подумывал о том, чтобы придать ее взгляду больше страсти, от чего глаза девушки словно загорались огнем. Пожалуй, можно даже изобразить ее обнаженной, подумал Джейсон. Несказанно довольный своей удачной идеей, он посоветовал Габриель:

– Попытайтесь сосредоточиться, подумайте о тех мужчинах, которые с нетерпением ожидают вашего прибытия. Эти рисунки должны подогреть их пыл.

Габриель раздраженно вздохнула.

– Неужели вам так необходимо делать сразу два эскиза? Вы ведь так и не нарисовали для меня портрет Джошуа!

– Мне бы хотелось изобразить вас в профиль, но если вы не согласны мне позировать хотя бы из любезности, мы оба только зря потратим время.

Габриель бросила взгляд на девушек, которые все еще стояли рядом, но, очевидно, они не поняли истинного смысла слов Джейсона.

– Вы никогда не отнимали у меня понапрасну ни одной минуты, мистер Ройал, и напрасно думаете, будто я стану зря тратить ваше.

Габриель решительно поднялась с места, но тут у нее потемнело в глазах, и она стала проваливаться в темноту.

– Габриель!

Джейсон успел подхватить ее хрупкое тело прежде, чем она рухнула на землю. Неожиданный обморок Габриель наполнил его душу страхом, и потому он перенес девушку к себе в палатку. Там он осторожно уложил ее на одеяла и принялся растирать ей руки, в отчаянии повторяя ее имя. Она была очень бледна, ее светлая кожа стала белой, как слоновая кость. Здоровые молодые женщины обычно не падают в обморок без причины, но Габриель явно еще не вполне окрепла с тех пор, как покинула Даффи. Когда же наконец длинные ресницы чуть дрогнули, Джейсон приподнял ее голову и дал ей глотнуть крепкого бренди. Она попыталась сесть, а он между тем отставил чашку в сторону.

– Погоди минутку, Габриель. Тебе следует быть осторожнее. Ты так меня напугала!..

Габриель слегка нахмурилась. Голова у нее раскалывалась, и она не сразу сообразила, как попала к нему в палатку.

– Наверное, я поднялась с места слишком поспешно, только и всего. Это скоро пройдет.

– Извини. Я сейчас…

Джейсон вышел, чтобы сообщить собравшимся у палатки, что с Габриель все в порядке, но она какое-то время отдохнет здесь. Прежде чем удалиться, Эрика передала Джейсону забытые им художественные принадлежности.

Начальник каравана тотчас вернулся в палатку и опустился на колени рядом с девушкой.

– Отдохни здесь часок-другой, постарайся заснуть. Я позову тебя к ужину.

– Я ведь не ребенок, Джейсон, и мне ни к чему спать днем, – тотчас запротестовала Габриель.

– Поверь мне, я отлично понимаю, что ты не ребенок, но все равно хочу, чтобы ты отдохнула.

На ее щеках снова выступил румянец. Джейсон тотчас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но как только его губы коснулись ее, он уже не в силах был отстраниться. Его поцелуй становился все более крепким, пока он не испил полностью из источника наслаждения, утолив тем самым свою жажду.

– Неужели ты до такой степени лишился рассудка, что после всех твоих призывов соблюдать осторожность готов совращать женщин в своей же собственной палатке? – чуть дыша, спросила Габриель.

– Поскольку тебе не следовало даже задавать подобный вопрос, я не стану на него отвечать. А сейчас спи. Я тебя разбужу, когда придет время.

Однако он не сдержал своего слова. Она спала так крепко, что он решил не будить ее, пока естественное чувство голода не заставит ее проснуться.

Клейтон был не меньше самого Джейсона потрясен случившимся.

– Конечно, хорошо, что ты перенес Габриель к нам в палатку, в ее фургоне слишком шумно. Но, сам понимаешь, еще до наступления темноты она должна вернуться к себе.

Джейсон долго и пристально смотрел на своего друга, но спорить с ним не стал.

– Пусть она спит у нас в палатке, Клей. Ночи сейчас теплые, и мы прекрасно переночуем под открытым небом. Незачем будить Габриель. Я вовсе не делал секрета из того обстоятельства, что она находится у нас, и не собираюсь скрывать ее присутствие, если она тут останется. Что же до возможных сплетен, то всю ответственность я возьму на себя.

Глубоко вздохнув, Клейтон проговорил:

– Вся ответственность за наших подопечных лежит на мне, Джейсон. Если Габриель будет ночевать в нашей палатке, я останусь на страже и смогу пресечь любую сплетню в самом начале.

– От кого ты намерен ее охранять? Уж не от меня ли? – Джейсон усмехнулся. – Я ведь уже сказал, что не стану ее будить. Неужели ты полагаешь, будто мне нравится заниматься любовью с женщинами, лежащими в обмороке, или что я сумею приблизиться к ней так незаметно, что она не проснется? Черт побери, Клей, за кого ты меня принимаешь?

– За чертовски ловкого парня, вот за кого!

Клейтон понимал, что потерпел поражение, но оставить Габриель на попечении Джейсона означало то же самое, что пустить лису в курятник.

Несмотря на браваду, Джейсон не на шутку встревожился. Беременные женщины обычно подвержены обморокам, это он знал наверняка, но обратиться к ней напрямую?.. Она просто станет все отрицать, это ясно. Джейсон вдруг пришел в такую ярость, что под – первым же предлогом, который пришел ему на ум, покинул свою палатку.

Спустя некоторое время, взяв себя в руки, он вернулся.

Увидев выходившего из палатки Клейтона, Джейсон поспешил к нему.

– Габриель уже проснулась?

– О да. Проснулась и вернулась к себе в фургон. Как мне показалось, она прекрасно себя чувствует.

– Ты проводил ее до фургона? – нетерпеливо спросил его компаньон.

Клейтон пожал плечами:

– Она сказала, что в этом нет необходимости.

Не теряя времени на то, чтобы высказать Клейтону все, что он думал по этому поводу, Джейсон бросился сквозь сгущавшуюся тьму к фургону Габриель. Оказалось, что она тихо беседует с возницей, одновременно наслаждаясь ужином.

– С вами действительно все в порядке? – спросил наконец Джейсон.

– Разумеется. Разве мистер Хорн вам не сказал? – отозвалась Габриель, удивленная его вопросом. – И потом, вы же видите, у меня прекрасный аппетит.

– А вы уже поужинали, сэр? У меня тут еды более чем достаточно. – Пол кивнул на аппетитное варево в железном котелке над костром.

Джейсон, конечно же, был голоден, но на всякий случай спросил:

– Вы уверены, что тут на всех хватит?

– О да, разумеется. Остальные уже поели.

Не дожидаясь согласия Джейсона, Пол наполнил тарелку едой и, положив рядом с ней большой ломоть хлеба из кукурузной муки и чистую ложку, отошел в сторону.

– Благодарю вас. – Джейсон уселся на землю и, отведав угощения, воскликнул: – Просто восхитительно, Пол, но как вам удалось раздобыть мясо?

– Говядину можно купить в форте. Разумеется, дорого, но полагаю, мои девушки заслуживают время от времени хорошей пищи.

Габриель ела в одиночестве, сосредоточенно прислушиваясь к звукам песни, которую разучивали ее подруги.

– По крайней мере теперь все запомнили слова. Мы собираемся разучить несколько романсов, чтобы исполнить их перед нашими будущими женихами, – сказала она Джейсону. – Надеюсь, они не сочтут нелепым наше желание развлечь их.

– Думаю, они будут совершенно очарованы.

Но тут же мысль о том, что Габриель будет исполнять романсы другому мужчине, наполнила его душу такой жгучей ревностью, что Джейсон поспешно спросил:

– Вам нравится петь?

– Да, конечно. Но, по правде говоря, у меня слишком низкий для таких песен голос.

Это замечание вызвало улыбку на губах Джейсона.

– Ваш голос при разговоре и впрямь звучит необычно, но мне кажется, на слух он действует умиротворяюще.

– Вы просто пытаетесь сделать мне комплимент, Джейсон. Впрочем, я могу вас понять, поскольку мне еще никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь играл на гармонике так, как вы.

Покончив с ужином, Джейсон осмотрелся вокруг в поисках Пола, чтобы еще раз поблагодарить его за угощение, но возница, по-видимому, куда-то ушел, и таким образом они с Габриель остались одни.

– Обычно я играю только тогда, когда предоставив сам себе, а в такие минуты настроение у меня далеко не радужное.

– А мне казалось, что тебе нравится одиночество, – как бы невзначай заметила Габриель.

– Нет. Я говорил только, что хочу чаще бывать наедине с тобой.

На лице его отразилась такая тоска, что Габриель ничего не оставалось делать, как только искренне признаться:

– Мне тоже очень приятно твое общество, Джейсон.

– Хорошо, тогда почему же… – Габриель поднесла палец к его губам:

– Не говори этих слов. Мне и так трудно жить во лжи, как ты настаиваешь. – Клейтон видел, как мы целовались, а Сэму известно гораздо больше. Пусть радость от возможности быть рядом с тобой стоит в моих глазах любого риска, но я не могу и дальше делать вид, будто мы всего лишь знакомые.

Джейсон встал с места и протянул руку, помогая Габриель подняться.

– Тогда почему бы тебе не присоединиться к своим подругам? Тогда ты сможешь распевать любовные баллады. сколько твоей душе угодно, и притом без всякого риска. Мне нужна женщина, а не какое-то романтически настроенное дитя, у которого голова забита пустыми грезами. Будь добра, передай Полу, что мне очень понравился ужин. Не хватало еще, чтобы он тоже стал избегать меня.

– Джейсон! – Габриель произнесла его имя угрожающим шепотом. – Я думаю, что из нас двоих именно ты никак не повзрослеешь.

Джейсон тотчас повернулся и зашагал прочь. Лучше бы он застал ее спящей у себя в палатке или лежащей в обмороке прямо в грязи. Когда она была в сознании, то становилась совершенно неуправляемой!

Выбеленные известью стены форта мерцали в лунном свете, а журчание бурных вод Снейк-Ривер убаюкивало, словно звуки колыбельной. Однако у Габриель не было никакого желания ложиться спать, так же как, впрочем, и присоединяться к общему хору. Жаль, что у нее нет ни одной близкой подруги! К несчастью, Эрика знает о жизни еще меньше ее самой, Джоанна непременно укажет ей на какой-нибудь стих из Библии, Барбара будет так поражена услышанным, что ни за что не сможет удержать секрет при себе. Мэрлин совсем не разбирается в мужчинах, так же как и Маргарет. Оставалась еще Айрис, но Габриель ни в коем случае не осмелится довериться этой мегере. Бо был для нее самым близким другом за всю ее жизнь, однако он по понятным причинам никогда не давал ей советов касательно отношений с другими мужчинами. Положение казалось ей настолько отчаянным, что она готова была расплакаться, когда наконец вернулся Пол.

– Мистер Ройал просил передать вам, что ужин ему очень понравился. – Произнесла она, не поднимая глаз.

– Вот и прекрасно. – Пол занялся уборкой лагеря, но от его внимания не ускользнуло подавленное настроение Габриель. – Он очень занятный человек, этот Джейсон Ройал. Мне показалось, что вам нужно поговорить. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я вас покинул?

– Разумеется, нет. Мы ведь не нуждаемся в опеке.

– Погодите, если бы я думал, что вам нужен опекун, то ни за что не оставил бы вас одних. Полагаю, что раз вы уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, то вполне способны отвечать за свои поступки, а Ройал в его возрасте может и сам о себе позаботиться.

Габриель краешком глаза наблюдала за своим возницей. Пол был уже далеко не молод. Если она прямо признается ему в том, что полюбила человека, который воспользовался ее неопытностью, даже не заикнувшись о браке, то скорее всего Пол будет не на шутку разгневан.

– Пол, скажите мне, пожалуйста, что такое падшая женщина?

Выпрямившись, тот посмотрел ей прямо в глаза, но удостоверившись, что она не шутит, ответил:

– Ну, это такая женщина, которую я бы никогда не назвал леди. В связи с тем, что она запятнала свою честь каким-нибудь позорным поступком.

– Например, завела себе любовника или родила ребенка, не будучи замужем?

– Габриель, если бы какая-нибудь из девушек ждала ребенка, то это было бы уже заметно. Так к чему весь этот разговор?

Габриель считала, что отнюдь не беременна, но если вдруг окажется, что она носит под сердцем ребенка Джейсона, она никогда не посмеет выйти после этого замуж за другого и вводить его в заблуждение, уверяя, будто это его ребенок.

– Я никого не имела в виду, Пол. И спросила об этом только из простого любопытства.

– Думаю, порядочной девушке, как вы, негоже интересоваться такими вещами.

Габриель равнодушно пожала плечами.

– Меня интересуют разные вещи, Пол. Не кажется ли вам странным, что нет подобного определения для мужчины, который, к примеру, содержит любовницу или имеет внебрачных детей? Почему нет такого выражения, как «падший мужчина»?

– Ну, мне это совсем не кажется странным, поскольку существует большая разница в образе жизни мужчин и женщин.

Понимая, что Пол ей в сложной ситуации не помощник, Габриель распрощалась с ним и отправилась послушать хор. Когда же все стали готовиться ко сну, она одной из первых погрузилась в дремоту.

Исполнив данное себе обещание, Джейсон распорядился вдвое увеличить рацион будущих невест против положенного Клейтоном. Когда он пришел к выводу, что затягивать стоянку в Форт-Холле не стоит, они снова тронулись в путь.

Теперь дорога шла по берегу Снейк-Ривер, пересекая сначала болотистую местность, где роилось множество москитов, чьи жала доставляли немало страданий путешественникам. Затем пейзаж снова стал пустынным, земля местами растрескалась от зноя, а высокие заросли полыни оказались настолько густыми, что фургон легко мог опрокинуться, если у возницы не хватало ума объехать их стороной. Каменистая почва представляла собой крайне неудобную для езды поверхность, так что оси колес часто ломались и требовали замены. И без того усталые волы из-за рытвин и колдобин стирали себе копыта в кровь, пока Джейсон не убедил путников обложить ноги животных шкурами. Индейцы прибегали к подобному средству, чтобы защитить копыта своих пони, когда им приходилось пересекать столь опасную местность.

Форт Бойсе, еще один аванпост меховой торговли, позволил им сделать небольшую передышку, однако Джейсон в своем стремлении поскорее добраться до цели подгонял всех вперед. Каждый день он объезжал караван, подбадривая своих спутников, использовал каждую свободную минуту, чтобы подстрелить дичь, неизменно отдавая мясо возницам, на попечении которых находились будущие невесты. Ему приходилось сопровождать большое число переселенцев во время предыдущих поездок, но никогда еще на его плечах не лежала такая ответственность за судьбу людей. Джейсон и сам не мог бы объяснить, что именно он пытался этим доказать, однако изводить себя до предела каждый день было единственным средством избежать по ночам воспоминаний о прелестной Габриель Макларен, которая теперь лишь иногда удостаивала его печальной улыбкой.

Как только караван достиг подножия Блу-Маунтинс, в сердцах многих вновь поселилось отчаяние, но Джейсон подбадривал своих спутников, рассказывая о тех трудностях, с которыми пришлось столкнуться первым переселенцам, чьи фургоны преодолели этот перевал в тысяча восемьсот сорок третьем году. Тогда сорока мужчинам пришлось работать топорами в течение четырех дней, чтобы расчистить дорогу. Пристыженные мыслью о том, насколько проще была стоявшая перед ними задача в сравнении с героическими усилиями их предшественников, путешественники продолжили свой путь без дальнейших жалоб. Похвалив их, Джейсон заметил, что путешествие уже близится к концу и отступать теперь было бы недостойно.

Некоторые из горных перевалов оказались настолько крутыми, что фургоны приходилось опускать вниз на веревках, чтобы они не скатились по склону и не разбились о каменное дно пропасти на тысячи мелких обломков. Будучи опытным проводником, Джейсон распределил мужчин на группы, которые должны были по очереди тянуть веревки. Все фургоны благополучно преодолели самый опасный склон, и люди заметно воспряли духом, когда впереди показалось здание миссии Уитмена близ Вайилатпу. Отсюда было уже рукой подать до форта Уолла-Уолла. Там фургоны – правда, уже без колес – предстояло погрузить на плоты и доставить их и переселенцев вниз по течению реки Колумбия до конечного пункта путешествия.

Доктор Маркус Уитмен и его прелестная жена Наркисса прожили в Вайилатпу вот уже одиннадцать лет, и прибытие очередного каравана встретили с нескрываемым восторгом. Наркисса, жизнерадостная блондинка, была одной из первых женщин, предпринявших путешествие по Орегонской тропе, и проявляла ко всем своим гостям живое сострадание и участие. Обрадованная известием о том, что среди них находились сразу двадцать молодых невест, хозяйка настояла на том, чтобы встретиться с каждой из них лично.

Габриель сразу же прониклась симпатией к этой обаятельной женщине, а то обстоятельство, что Наркисса помогла мужу основать миссию на самом краю цивилизованного мира, вызвало в ней неописуемое восхищение. Жизнь Уитменов со всеми ее радостями и тревогами соответствовала мечте, которую Габриель намеревалась осуществить вместе с Бо, а потому она поневоле завидовала счастью Наркиссы и ее супруга.

Доктор Уитмен, как всегда, был рад видеть Джейсона, и мужчины не спеша, проследовали в кабинет Маркуса, чтобы там спокойно побеседовать друг с другом.

– Как вы поживали со времени нашей последней встречи? – дружелюбно осведомился врач.

– Превосходно. Но должен признаться, это путешествие сильно меня утомило. На сей раз, мы потеряли много прекрасных людей во время вспышки холеры, а на прошлой неделе еще несколько наших спутников умерло от истощения.

Маркус сочувственно кивнул.

– На мой взгляд, у вас тут в лагере собралась крепкая группа. Живучие все как один. Думаю, прибытие в Орегон станет для них тем радостнее, чем больше испытаний им удастся вынести. Наркисса, как вы знаете, немного романтик по натуре, и сейчас она отправилась знакомиться с будущими невестами. Да, кстати, вы не думали о том, чтобы взять одну из этих прелестных юных леди себе в жены, а?

Он просто поддерживал беседу, пытаясь поднять настроение начальника каравана, а вовсе не лез к нему в душу.

Маркус был одним из самых близких друзей Джейсона, более того, в свое время заменил ему отца, и потому Ройал не колеблясь сказал ему правду:

– По чести говоря, я просто не знаю, что мне делать с женой. Хороший из меня выйдет муж, если я даже не смогу сказать, приду ли я на следующий день к обеду или нет. Вряд ли я вправе предложить подобную жизнь любой женщине, а тем более такой прелестной, как одна из наших невест.

Маркус, сразу посерьезнев, подался вперед, поскольку мрачный взгляд собеседника говорил ему много больше, чем слова.

– Наркисса – мой самый преданный друг, Джейсон. Теперь я даже вспомнить не могу, как жил до того дня, когда она согласилась выйти за меня замуж. Ничто не заменит мне дома, если я знаю, что здесь меня ждет жена. Похоже, вы уже не раз подумывали о женитьбе, но несправедливо было бы принимать решение, не посоветовавшись с той, о которой идет речь. Возможно, у нее есть свое мнение.

– Не в том суть. Ее мнение мне уже известно, – признался Джейсон с горечью. – Это слишком долгая история, но едва ли есть смысл брать себе в жены женщину, любовь которой навсегда отдана умершему.

– Она вдова? – поинтересовался Маркус.

– Нет, но это не меняет дела. – Смутившись, Джейсон поднялся с кресла и протянул хозяину руку. – Я вовсе не хотел обременять вас своими жалобами, но все равно очень вам признателен. Всегда рад вас видеть.

– Хочу дать вам один совет, сын мой, – удержал его Маркус. – Любовь – едва ли не главная радость в жизни, и я уверен, что вы найдете способ убедить в этом вашу избранницу.

У Джейсона вырвался невеселый смешок.

– О нет, едва ли. Свою первую ошибку я совершил еще в Канзас-Сити, и она оказалась роковой. Ладно, я еще зайду к вам перед отъездом, чтобы повидать Наркиссу. Передайте ей мой сердечный привет.

Джейсон покинул дом доктора, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли. Пора заняться делом.

– Кто это вышел сейчас из дома? Уж не Джейсон ли Ройал? – Наркисса сердечно обняла мужа, едва переступив порог его кабинета.

– Именно. По всей видимости, наш юный друг влюблен, но, к сожалению, сам он, судя по всему, считает свой случай безнадежным.

– Сомневаюсь, что нанесем свете, найдется женщина, чье сердце Джейсон не мог покорить. Он слишком красив и слишком умен для того, чтобы позволить другому увести свою избранницу.

– Мне кажется, дорогая, что это одна из невест, следующих вместе с караваном. У меня просто сложилось такое впечатление, но думаю, я не ошибся.

Миловидная блондинка на мгновение погрузилась в глубокую задумчивость.

– Я знаю, кто это, Маркус. По крайней мере мне так кажется. Хорошо бы ты познакомился со всеми, а потом сказал мне, о ком, по-твоему, идет речь. Посмотрим, совпадает ли наш выбор.

– Ты вызываешь меня на состязание? – Идея Маркусу очень понравилась. – Что ж, так и быть. Но если Джейсон вдруг сообщит нам о том, что женился, и совсем не на той, что мы с тобой выбрали, то рассказывать ему об этом не стоит.

– Можешь на меня положиться. Ты ведь знаешь, как хорошо я умею хранить секреты.

Маркус, рассмеявшись, быстро поцеловал ее в щеку.

Наркисса представила Маркуса будущим невестам, и, вернувшись к себе в кабинет, он что-то написал на листке бумаги. Когда супруги открыли свои листки друг другу, оказалось, что в них значится одно и то же имя – Габриель Макларен. Теперь Уитменам не терпелось в самом скором времени услышать от Джейсона, таков ли его выбор.

Глава 13

Порыв безудержного восторга охватил переселенцев, едва их караван достиг форта Уолла-Уолла. Они считали предстоявшее им плавание вниз по течению реки Колумбия легким испытанием в сравнении с перенесенными трудностями. Ночной воздух снова наполнился смехом и музыкой, а невестам не терпелось распаковать свои вещи и примерить праздничные платья.

– Муж! Какое изумительное слово! – Эрика повторила его несколько раз нараспев. – Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что после всех тех месяцев, в течение которых мы грезили о наших будущих женихах, нам скоро предстоит встретиться с ними лично? Как думаешь, Льюис Брэдли оправдает мои надежды?

– Полагаю, что, как и у любого смертного, у него есть свои недостатки, а что, если ты окажешься совсем не той женщиной, которую он ищет?

– Почему вдруг ты решила, что я ему не понравлюсь? – возмутилась Эрика.

– Должна же ты понимать, что Льюис тоже вправе выбирать. Ведь ты не можешь просто взять и сказать: «Здравствуй, Льюис. Не хочешь ли ты сегодня же со мной обвенчаться? «Бедняга просто кинется вон в ближайшую дверь!

– Пожалуй, ты права. – Необычные зеленые глаза Эрики внезапно затуманились слезами. – Просто я не очень терпеливая. И что мне делать, если Льюис окажется слишком робким, чтобы приблизиться ко мне?

– Вряд ли. – Габриель ободряюще обняла подругу. – Да и к чему торопить события? Сначала надо добраться до Орегон-Сити и хорошенько отдохнуть. Потом мы начнем посещать вечеринки, которые собирается устроить для нас мистер Хорн, и таким образом у наших будущих женихов появится возможность произвести на нас благоприятное впечатление. Нам вовсе незачем бросаться на шею первому же мужчине, который войдет в дверь.

– Послушать тебя, Габриель, так все проще простого! Непонятно только, зачем тебе понадобилось проделывать весь этот путь, чтобы найти себе мужа?

Габриель уклонилась от прямого ответа.

– Просто меня всегда манил к себе Орегон, Эрика, – сказала она. – И у меня нет сомнений, что мужчины, которые ждут нас там, оправдают наши надежды. Главное, набраться терпения и дать им возможность завоевать наше расположение.

– Да, судя по всему, мене лучше всего держаться рядом с тобой. Ты всегда сможешь охладить мой пыл.

– Моя помощь тебе не понадобится. Я только предлагаю тебе предоставить, мужчине сделать первый шаг, – уверенно отозвалась Габриель.

– Это самый разумный совет, который я когда-либо слышал от женщины, мисс Макларен. – К ним незаметно приблизился Джейсон и не преминул откликнуться на ее последнее замечание. – А вы сами намерены ему следовать?

Щеки Габриель залил густой румянец, и она, обернувшись, подняла глаза на любимого.

– Мне не хочется забегать вперед, мистер Ройал. Но я не собираюсь торопить мужчину с решением, когда нам предстоит провести вместе целую жизнь.

Джейсон глубокомысленно кивнул.

– Эти мужчины очень долго, по сути, целые годы, ждали вашего прибытия. Сомневаюсь, что через две недели после приезда в Орегон кто-нибудь из вас останется без пары.

Хотя Эрику подобная перспектива привела в восторг, Габриель отнюдь не разделяла ее мнения.

– Есть мудрая поговорка, мистер Ройал: «Жениться на скорую руку, да на долгую муку». Вряд ли двух недель будет достаточно, чтобы принять такое важное решение, как выбор спутника жизни.

– Тогда, конечно, вам не стоит спешить, мисс Макларен. Впрочем, постарайтесь не затягивать с этим, иначе кто-нибудь сделает выбор за вас.

Эрика тут же, как бы в шутку спросила:

– А вы сами-то жениться не собираетесь, мистер Ройал? Неужели вам с мистером Хорном не хочется подыскать невест для самих себя?

Рассмеявшись, Джейсон ответил:

– Думаю, Клей иногда подумывает о женитьбе, а я – начальник каравана и бываю дома так редко, что, боюсь, в один прекрасный момент жена, не узнав меня, просто пристрелит. Мне не хочется рисковать понапрасну. А теперь я должен вас покинуть. Приятного вам дня.

Лукаво усмехнувшись, Джейсон удалился прочь. Он, конечно же, просто отшучивался, но Габриель почему-то даже ни разу не улыбнулась, видимо, считая его остроту неуместной. Он и сам был поражен тем, что в душе готов был на многое, лишь бы удержать эту рыжеволосую чаровницу при себе. Впрочем, совместная жизнь с ней могла стать для него настоящей мукой, поскольку ее сердце никогда не будет принадлежать ему, а Джейсон не собирался делить жену ни с кем, даже с мертвецом.

Габриель тем временем молча наблюдала, как мистер Ройал, прогуливаясь по лагерю, остановился возле следующего фургона и обратился к его обитателям с очередной шуткой, которая была встречена взрывом громкого смеха. В последнее время он часто заговаривал и с ней, но каждый раз при этом она находилась в обществе подруг, и их беседа никогда не продолжалась дольше одной-двух минут. Его манеры казались безукоризненными, однако с каждой новой встречей ее разочарование только возрастало, поскольку он, судя по всему, хотел заставить ее забыть о том, что еще недавно отношения между ними не ограничивались праздными разговорами. Ей не терпелось встретиться с ним с глазу на глаз, поговорить хотя бы еще раз перед окончательной разлукой.

Когда чуть позже в тот же день Габриель подошла к Джейсону, тот был так поражен, что не сразу понял ее просьбу. Он даже нахмурился, недоумевая, почему после всех тех долгах недель, в течение которых они едва перекидывались парой слов, она вдруг решила с ним объясниться.

– Ты ведь хочешь поговорить со мной без свидетелей, так? – уточнил он.

– Да, если возможно. – Габриель надеялась, что никто не сочтет необычным то обстоятельство, что она обратилась с вопросом к начальнику каравана. – Я знаю, что ты сейчас занят сооружением плотов, и если тебе некогда…

– Я постараюсь выкроить время. – Джейсон оглянулся вокруг, чтобы убедиться в том, что никто их не подслушивает. – Может, устроишь завтра утром разминку Санни? Я буду ждать тебя в ста ярдах отсюда, у той дороги, по которой мы прибыли сюда. Там есть большой развесистый дуб. Согласна?

Габриель колебалась с ответом. Помимо всего прочего, каждый раз, когда она оставалась наедине с этим человеком, дело неизменно кончалось одним и тем же. Совсем недавно она советовала Эрике предоставить мужчине сделать первый шаг. Но в состоянии ли будет она сама следовать голосу рассудка? В особенности если Джейсон не решится сделать первый шаг…

– Ну? – спросил он нетерпеливо. – Договорились?

– Да. Я приду.

Теперь ей вдруг показалось, что она не только не улучшила, но, напротив, еще более ухудшила положение. Этот человек явно считал любые разговоры между ними излишними, иначе бы он сам предложил ей встретиться.

– От такого, как он, глупо ждать чего-то хорошего! – шепнула она себе под нос. Однако если Джейсон и в самом деле к ней равнодушен, она хотела услышать это из его собственных уст. Иначе всю оставшуюся жизнь ее будет преследовать мысль о том, что ей следовало бы выйти замуж за него, а не за одного из тех, кому он за плату обязался доставить будущих жен.

Джейсон, как назло, опаздывал, и Габриель, отпустив Санни пастись, расположилась под дубом и глубоко задумалась. Наконец, когда она совсем было пала духом, он подлетел к ней на полном скаку и спешился.

Габриель отвела глаза и недовольно буркнула:

– Я уже собралась уезжать. Решила, что ты передумал и не приедешь сюда.

– Извини. Меня задержал Сэм Даффи. И вообще, почему я должен был менять свое решение? – Джейсон почувствовал себя уязвленным, видя, что начало их встречи не предвещает ничего хорошего. – Давай лучше отведем коней подальше, пусть пощиплют свежую траву.

Габриель, взяв Санни под уздцы, последовала за Джейсоном, который провел Дюка через древесные заросли. По встревоженному лицу девушки Джейсон понял, что ее мучит какой-то очень важный вопрос, однако не знал, как ее успокоить.

– Я и впрямь очень сожалею, что опоздал, но нельзя же было просто сорваться с места! Это только разожгло бы любопытство посторонних. Ну ладно… Что именно ты хотела мне сказать?

Собрав всю свою отвагу, Габриель нерешительно начала:

– Думаю, нам пора поговорить о том, что случилось между нами. Надеюсь, для тебя это будет не так трудно, как для меня. Я не привыкла беседовать с мужчинами наедине, в особенности о таких деликатных вопросах. За всю мою жизнь у меня не было лучшего друга, чем Бо, но ведь мы выросли вместе и были так близки, что почти читали мысли друг друга. – Осознав, что выражается слишком туманно, она уточнила: – Я имею в виду, мне очень жаль, что между нами не возникло той же близости. Тогда бы я не чувствовала себя так неловко.

Безуспешно пытаясь сосредоточиться на сути произносимого, Джейсон отвернулся. Какая досада! Она то и дело сравнивает его с человеком, который когда-то покорил ее сердце и теперь уже никому не уступит.

– Габриель, я – не Бо, да и не хочу им быть. Не лучше ли тебе оставить это и прямо сказать, что тебя беспокоит?

Слезы тотчас обожгли глаза Габриель, однако она незаметно смахнула их, не желая выказывать Джейсону свою боль.

– Значит, ты не способен видеть в женщине друга? Тебе нужна была покорная любовница на несколько месяцев путешествия, а когда все останется позади, ты станешь делать вид, будто мы едва знакомы? Должна ли я тоже вести себя так, словно между нами ничего не было, если случайно встречу тебя на улицах Орегон-Сити?

Джейсон понял наконец, чего именно она от него хотела, и утвердительно кивнул. Ему хотелось бы, чтобы она раз и навсегда забыла Бо, однако присутствие последнего, похоже, было для нее настолько ощутимым, словно он сидел тут же, между ними.

– Я уже говорил тебе, что почти всегда нахожусь в пути и привык к жизни холостяка. Я дал тебе одно единственное обещание, которое ты с видимым удовольствием швырнула мне в лицо. Что теперь ты от меня хочешь? Заверения в том, что все случившееся между нами останется в тайне? Само собой, я не намерен делиться подробностями наших отношений с кем бы то ни было.

Да, Джейсон отнюдь не стремился облегчить Габриель задачу. А она-то хотела от него выражения преданности, которое оставляло бы ей хоть какую-то надежду на будущую совместную жизнь!

– Дело в том, что со времени отъезда из Канзас-Сити я сильно изменилась, и мне бы не хотелось вступать в брак, о котором мне придется сожалеть до конца своих дней. Я надеялась, что у тебя есть что сказать мне, но теперь понимаю, что с моей стороны было глупо рассчитывать на подобную любезность.

– Погоди-ка, – отозвался Джейсон. – Разумеется, я бы многое тебе сказал, но сейчас позволю себе заметить лишь одно: из того, что между нами был мимолетный роман, вовсе не следует, что мои чувства к тебе недостаточно глубоки или что я когда-нибудь смогу тебя забыть. Никогда, даже в мыслях, я не посмел бы назвать такую восхитительную женщину, как ты, своей любовницей и очень прошу тебя не воспринимать происшедшее в таком духе. Это только унижает нас обоих.

Габриель лишь глубоко вздохнула. Она предоставила ему удобный случай предложить ей руку и сердце, но, судя по всему, это совсем не входило в его планы. Что ж, она по крайней мере должна использовать последнюю возможность, чтобы снова пережить это ни с чем не сравнимое упоение…

– Ты не хочешь поцеловать меня перед расставанием? – прошептала девушка.

Джейсон вовсе и не думал говорить ей «прощай». Он заключил ее в объятия и, повалившись на траву, крепко держал ее, словно опасаясь, что она вырвется. Увидев же, что она готова покориться, он медленно погладил ее по спине, словно убаюкивая, и его поцелуй стал еще крепче. Она не выказывала ни малейшего сопротивления, напротив, руки ее двинулись к пряжке ремня и ослабили его так, что вскоре оказались в брюках из оленьей кожи. Ее ласки при всей своей сладости становились все требовательнее, и, отбросив всякую осторожность, Джейсон принялся снимать с себя рубашку. Вырвав ее прямо у него из рук, она отшвырнула ее на траву и принялась осыпать быстрыми, горячими поцелуями его обнаженную грудь.

Он тотчас хрипло прошептал:

– Сними скорее платье!

Ему всегда нравилось раздевать ее не спеша, но сейчас его возбуждение было настолько сильно, что одно неосторожное движение, и… вся ее одежда будет разорвана в клочья! Поэтому Джейсон настоял на том, чтобы она разделась сама.

Едва Габриель отбросила последний предмет одежды в сторону, как он тут же снова прижал ее к себе. Его губы приникли к ней таким жарким поцелуем, что у нее перехватило дыхание. До сих пор она знала его как нежного любовника, чьи ласки доставляли ей столько удовольствия, однако теперь он, похоже, собирался не давать ей спуску. Его поцелуй словно обжег ее огнем, после чего его губы опустились к округлым холмикам ее грудей с поспешностью, которая, как ей показалось, была рождена отчаянием. Тогда она запустила пальцы в его темные кудри и потянула к себе. Ее уступка только сильнее распалила пламя в груди обоих. Он быстро овладел ею, покорив хрупкую женственность с такой властной силой, что она вся затрепетала в его объятиях. Порыв его восторга передался и ей, выпустив на волю так долго сдерживаемую страсть. Предстоящее расставание с возлюбленным буквально лишило ее сил; казалось, воля к жизни покинула ее, и когда демоны, обуревавшие его, наконец были укрощены и поцелуй снова стал ласковым и нежным, она лишь молча подняла на него глаза.

Джейсон тотчас подался в сторону, чтобы дать Габриель возможность перевести дух, одновременно окинув взглядом тонкие черты ее лица. Габриель была поразительной красавицей, и хотя Джейсон знал, что никогда не устанет созерцать ее красоту, его огорчала мысль о том, что на этот раз он не доставил ей никакого удовольствия, а только утолил свое вожделение. Вновь овладев ею, он некоторое время лежал совершенно спокойно с тем, чтобы их наслаждение было взаимным, затем покрыл ее лицо нежными поцелуями, пощипывая мочки ее ушей, и только после этого наконец рискнул спросить напрямую:

– Я еще никогда и ни с кем не был близок так, как с тобой. Почему же мы не можем остаться просто друзьями?

В ответ Габриель с сожалением коснулась пальцами его щеки. Если бы он действительно был ей другом, то не стал бы бросать ее сейчас на произвол судьбы, а предложил бы выйти за него замуж.

Она не хотела, чтобы то теплое чувство к нему, которое сейчас переполняло ее сердце, осталось в прошлом, поскольку ее ужасала сама мысль о том, что им никогда уже не придется пережить столь восхитительные минуты близости. И потому она провела кончиком языка по краешку его губ. Ответ последовал немедленно. Но на этот раз Джейсон намеренно не стал торопить события, осторожно подводя ее к вершине удовольствия, прежде чем удовлетворить свою собственную страсть. Невзирая на обоюдный восторг, в их близости чувствовалась сладкая горечь, словно их тоска друг по другу была взаимной и вместе с тем безысходной. Никто из них не желал уходить. Прошло еще довольно много времени, прежде чем они в то утро покинули залитую солнцем поляну, и ни один из них так и не решился сказать другому «прощай»…

Плоты соорудили довольно быстро – переселенцам просто не терпелось поскорее добраться до долины Уилламетт. Затем с фургонов сняли колеса, чтобы повозки могли выдержать путешествие по стремительным водам реки Колумбия, не свалившись с бревенчатых платформ. Теперь им предстоял бросок через бурные стремнины и опасные речные пороги, и тем не менее, когда первый плот отчалил от берега и устремился по течению, никто не испытал никакого страха.

Стоя на берегу, Габриель наблюдала за тем, как Джейсон руководил отправкой плотов: только через какое-то время после отплытия одного он отдавал приказ отчаливать следующему – нельзя же создавать самим себе дополнительные помехи на пути! Тепло пожав на прощание руку каждому из путешественников и весело пообещав им непременно увидеться в Орегон-Сити, он долго и от души махал рукой им вслед.

Испытывая прилив легкой грусти от того, что после стольких месяцев, в течение которых они делили все радости и невзгоды, им предстояло расстаться, Габриель направилась на поиски семейства Даффи, чтобы сказать им несколько теплых слов на прощание. Девочки весело прыгали вокруг нее, а Тимоти, робко выступив вперед, поцеловал ее в щеку. Когда Аманда попыталась в последний раз выразить ей благодарность, в глазах ее стояли слезы.

Джейсон заранее определил порядок отправки плотов, намеренно поставив при этом плот Габриель последним, так как сам должен был находиться на нем. Она не стала спорить с ним, когда он отправил Санрайза вместе с Дюком вниз по реке на одном из плотов, специально сооруженных для перевозки скота, и все же, судя по ее виду, была недовольна тем, что он не позволил ей путешествовать рядом с любимцем. Хотя Джейсон понимал, что ни один мужчина не был лучше него знаком с чувственной стороной ее натуры, ему бы очень хотелось знать, что таил в себе взгляд этих голубых глаз, постоянно преследовавших его, глаз, которые как будто ухитрялись проникать в самые заветные глубины его души, при этом ни малейшим намеком не выдавая собственных мыслей и переживаний.

Когда наконец настала их очередь, Пол проводил своих подопечных на борт. Он с не меньшим нетерпением, чем они, ожидал конца этого долгого, утомительного путешествия и в то же время был охвачен приливом грусти, поскольку эти прелестные молодые женщины, к которым он уже успел привязаться всей душой, скоро должны были пойти каждая своей дорогой.

Джейсон воткнул шест в прибрежную тину и с помощью Пола вывел плот на середину потока. Волосы и одежда девушек тут же стали мокрыми от брызг, но, к облегчению Джейсона, в глазах Габриель не было заметно и тени страха, а только радостное волнение. «Все же она лучше всех, – подумал он, – самая бесподобная из женщин, о которой можно только мечтать». И он не спускал с нее глаз до тех пор, пока их плавание по реке не подошло к концу.

Глава 14

Как только усталые невесты добрались до дома Клейтона Хорна в Орегон-Сити, все они тут же отправились спать и проснулись назавтра лишь после полудня. Сам дом представлял собой довольно крепкое на вид двухэтажное строение, а спальни на втором этаже были забиты одолженными на время кроватями и кушетками. Девушки были так обрадованы тем обстоятельством, что наконец-то остановились на ночлег в настоящем доме, что нашли условия более чем удовлетворительными и осыпали Клейтона благодарностями за гостеприимство.

Их багаж выгрузили в коридоре наверху, и очень скоро его разобрали. Очаровательные новые платья, которые привезли с собой девушки, требовалось проветрить или постирать, чтобы вернуть им свежесть. Подозвав Джейсона, Клейтон попросил его помочь ему развесить на заднем дворе более дюжины веревок, чтобы путешественницы могли высушить свои платья и тонкое нижнее белье. Это красочное зрелище сразу же привлекло к себе пристальное внимание, и уже спустя несколько минут у парадной двери стали появляться и предлагать свою помощь мужчины, которые в течение всей долгой весны и лета ждали прибытия каравана Девушки, выглядывавшие в окна на вто-ром этаже в надежде увидеть хотя бы мельком своих женихов, с радостью убедились в том, что без труда узнают любого из них. Самые же смелые даже выкрикивали приветствия своим избранникам.

Габриель, сидя на краю двуспальной кровати, тем временем пыталась ушить в талии зеленое шелковое платье Эрики. Взяв еще одну булавку, она попросила подругу не вертеться.

– Я могу нечаянно тебя уколоть. Пожалуйста, перестань подпрыгивать!

– А я вовсе и не подпрыгиваю! Просто я так волнуюсь, что не в силах устоять на месте.

– Что ж, потом сама же будешь горько раскаиваться, если завтра, когда придешь на вечеринку, у тебя будет такой вид, словно ты носишь наряд с чужого плеча. – Габриель воткнула в дорогую ткань последнюю булавку. – Кто следующий?

Вперед выступила Мэрлин, держа в руках платье светло-синего цвета, которое еще сильнее подчеркивало красоту ее светлых волос.

– Ты не поможешь мне, Габриель? Я попробовала подогнать его сама, но не могу дотянуться до швов на спине.

– С удовольствием. Только повернись, и я сию же минуту стачаю швы.

Габриель часто помогала своей тете шить одежду, так что для нее не составляло труда подогнать платье по фигуре.

– Мы все немного похудели, но достаточно нескольких вытачек в нужных местах, чтобы одежда снова сидела на нас как влитая. Мы будем одеты лучше всех женщин в Орегон-Сити.

– Неужели вы не волнуетесь перед встречей с будущими женихами? Я, например, не знаю, о чем буду с ними говорить, и боюсь, что никто меня даже не заметит, – проговорила Маргарет.

– Тебя непременно заметят, – заверила ее Барбара. – Без сомнения, они пожелают встретиться с каждой из нас, помяни мое слово. С другой стороны, неженатых мужчин будет ровно столько же, сколько и женщин, так что вряд ли кто-нибудь из нас останется без пары.

– Не скажите, – злорадным тоном заметила Айрис. – Некоторые из нас, без сомнения, привлекут внимание сразу нескольких мужчин, и таким образом остальные на некоторое время останутся без кавалеров. Но вам незачем из-за этого беспокоиться, Маргарет, раз тут все равно ничего нельзя изменить.

– По-моему, Айрис, мы уже ясно дали вам понять, что никого из нас не интересуют мужчины того же склада, что и у вас, – равнодушным тоном заметила Габриель, воткнув последнюю булавку в платье Мэрлин. – Мистер Хорн устраивает вечеринки для того, чтобы будущие женихи и невесты получше познакомились друг с другом, а не для того, чтобы поощрять соперничество.

– Нет, дело именно в соперничестве, и вы сами это прекрасно знаете, – стояла на своем Айрис.

– Вы говорите так, словно речь идет о скачках, – укорила ее Джоанна.

– Завтра вечером в выигрыше окажется та, кто красивее, а не та, кто быстрее, – язвительным тоном отозвалась, Айрис.

Габриель заметила яркий румянец на щеках Джоанны и тотчас встала на ее защиту.

– Как ты собираешься уложить волосы, Джоанна? Распусти их, как Барбара, тебе очень пойдут локоны.

– Ты так думаешь? – Джоанна вынула шпильки из пучка на затылке, качнула головой, и тугие колечки ее локонов разметались в разные стороны, ниспадая на плечи красивыми волнами. В эту минуту она сделалась чрезвычайно привлекательной, без малейшего следа суровости и чопорности.

Все девушки в комнате просто лишились дара речи, раскрыв рты от удивления.

– Полагаю, что для приема такая прическа подойдет, – взглянув в зеркало, заключила Джоанна.

– Конечно, подойдет! – подхватила Эрика с энтузиазмом. – У меня есть щипцы для завивки.

Тебе они не понадобятся, а вот Габриель, думаю, не мешает ими воспользоваться.

Айрис бросила на Эрику злобный взгляд.

– А вам не приходило в голову, что ей больше нравится носить волосы прямыми?

То, что Джоанна так похорошела прямо на глазах, вызывало у Айрис явную досаду. Она не сомневалась в том, что без труда сумеет заполучить любого мужчину, какого пожелает, но ей не нужны были соперницы. Габриель с ее редкой красотой и так уже представляла для нее слишком большую угрозу, и Айрис отнюдь не могла допустить, чтобы та предстала на приеме во всем своем блеске, с ее ярко-рыжими, бросающимися в глаза волосами, завитыми в мягкие локоны.

Габриель тут же решила, что локоны – как раз то, что ей нужно, хотя бы для того, чтобы насолить Айрис.

– Думаю, нам лучше начать прямо с утра, иначе мы не успеем закончить работу вовремя, – тотчас обратилась к подруге Эрика.

Габриель радостно рассмеялась вместе с остальными.

На следующее утро после завтрака она вымыла волосы и подравняла концы. Эрика тем временем нагрела щипцы, затем отделила прядь волос Габриель, расчесала их и обернула вокруг щипцов потуже. Менее чем через минуту она получила изумительной красоты локон.

Потребовалось почти два часа, чтобы закончить прическу Габриель, и затем она помогла уложить волосы Эрике. Все претендентки выгладили платья, приняли ванну и сделали себе модные прически как раз вовремя – вечеринка уже вот-вот должна была начаться.

Джейсон неловко оправил галстук, чувствуя себя не в своей тарелке в тесном сером костюме после свободной одежды из оленьей кожи. Они с Клейтоном с самого начала собирались присутствовать на приемах, устраиваемых в честь будущих невест, исключительно для того, чтобы все прошло гладко. Джейсон не сомневался, что гости останутся довольны, так как все девушки, которых он сам отбирал для них вместе с Клейтоном, были на редкость очаровательны и любезны в обращении. Однако у него не было желания просто стоять в стороне и наблюдать за тем, как Габриель будет танцевать с кем-нибудь из этих горевших нетерпением женихов. Вне всякого сомнения, она привлечет к себе повышенное внимание, но вряд ли уже этим вечером найдет своего избранника и закроет свое сердце для всех остальных.

Первые из гостей уже прибыли на прием, когда Клейтон Хорн поднялся в комнату Джейсона.

– Я только что говорил с одним из тех наших знакомых, о которых упоминал в своем письме Джошуа Тейлор, и тот клянется, что в жизни о нем не слышал! Что скажешь?

Джейсон смерил приятеля задумчивым взглядом.

– Вот как? Вполне возможно, что они встречались лишь однажды, и он просто забыл об этом. Давай подождем самого Джошуа. Незачем создавать себе лишние трудности, Клей. Наша задача сейчас – помочь гостям отдохнуть и хорошо провести вечер. Постарайся стать для них радушным хозяином.

– Само собой, – тут же отозвался Клейтон. – И все же, если число женщин и мужчин на приеме не совпадет, могут возникнуть серьезные неприятности.

– Послушай, но ничто не мешает нам с тобой самим потанцевать с девушками. Как только все гости будут в сборе, в доме станет так многолюдно, что никто ничего и не заметит.

Джейсон решительно направился вверх по лестнице. Он не собирался заходить в спальни, а просто хотел подождать кого-нибудь из невест, чтобы послать затем за остальными. К его изумлению, коридор уже был заполнен – девушки отчаянно пытались сдержать смешки, чтобы не выдать своего присутствия. Широко улыбнувшись, Джейсон сообщил:

– Гости уже прибывают. Было бы очень хорошо, если бы вы все спустились вниз в гостиную, чтобы приветствовать их.

Предложив руку одной из претенденток, стоявшей рядом с ним, он проводил всех собравшихся, но едва отошел в сторону, чтобы пропустить их в гостиную, как вдруг обнаружил, что среди них нет Габриель.

– Она еще не закончила укладывать волосы, – прошептала Эрика, заметив тревогу в его взгляде. – Через ми-нугу спустится.

Джейсон кивнул, приняв ее объяснение. Однако Габриель не появилась и через пять минут, и Джейсон, встревожившись, подошел к ее комнате. Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась Габриель. Она была так ослепительна, так хороша, что он утратил дар речи и лишь смотрел на нее в упор, не в состоянии сделать ни одного сколько-нибудь связного замечания, а тем более удостоить ее цветистым комплиментом.

Выступив вперед, девушка взяла его под руку.

– Мистер Ройал, если вы поднялись сюда для того, чтобы проводить меня на прием, я готова. Должна ли я расценивать ваше молчание как знак того, что вы довольны моей внешностью?

– Я всегда считал тебя первой красавицей в мире, – наконец с трудом выговорил Джейсон. Но затем, проклиная себя за глупость, твердо произнес: – Но вы опять опаздываете, мисс Макларен, а между тем гости уже ждут.

Обворожительная улыбка исчезла с губ Габриель, едва она поняла, что Джейсону не терпелось представить ее другому – по сути дела, всем своим знакомым, собравшимся в гостиной.

– Прошу прощения. Я не думала, что покажусь невежливой, опоздав на каких-нибудь пять минут.

Она тотчас удалилась: не могла же она позволить ему сопровождать ее, когда его намерения столь очевидны!

Войдя в гостиную, Габриель улыбнулась, но, судя по всему, была захвачена врасплох восторженным приветствием одного из гостей.

– Мисс Макларен? Меня зовут Майкл Дженкинс, и я долгие месяцы с нетерпением ждал этой встречи.

– Здравствуйте, мистер Дженкинс.

Теперь, оказавшись наедине с одним из возможных соискателей ее руки, Габриель испытывала странное отчуждение. Майкл оказался довольно симпатичным и серьезным на вид молодым человеком – высокого роста, со светло-каштановыми волосами и карими глазами. Но все ее стройное тело словно охватил леденящий холод, не оставив в нем и клеточки для каких-либо эмоций, и хотя она улыбнулась Майклу, ее ответ был всего лишь проявлением простой учтивости. Когда собеседник принялся расспрашивать ее о подробностях путешествия, Габриель окинула рассеянным взглядом комнату, пытаясь по лицам определить имена собравшихся мужчин, но не увидела среди них ни одного незнакомца. Похоже, Джошуа Тейлора, которого она каждый вечер вспоминала с благодарностью в своих молитвах, здесь не было.

Джейсон был так разгневан поведением Габриель, что чуть было не покинул вечеринку, однако это было бы несправедливо по отношению к Клейтону. Они распорядились вынести всю мебель из столовой, чтобы использовать ее вместо бальной залы, но сам Джейсон не испытывал ни малейшего желания танцевать. Он бродил по комнатам первого этажа, следя за тем, чтобы экономка Клейтона и приглашенные им служанки своевременно подавали закуски и освежающие напитки гостям, и постоянно ловил себя на том, что не может отвести взора от Габриель. Ее платье из хрустящей тафты ярко-сапфирового оттенка очень ей шло. Как и подобало по последней моде, оно не скрывало ее плечи, а туго затянутый корсет выгодно подчеркивал тонкую талию. Пышные складки кринолина шелестели при каждом движении в такт музыке, и она представляла собой восхитительное зрелище. Кроме того, у нее были чрезвычайно изысканные манеры. Не раз, когда рядом с ней появлялись сразу двое или больше кавалеров, он замечал, как она любезно провожала их через всю залу к своим одиноко стоящим подругам. Айрис же, как и следовало ожидать, привлекала к себе множество мужчин. Она открыто кокетничала со всеми, чередуя веселые улыбки с застенчивыми взглядами, но вместе с тем явно уделяла больше внимания тем из гостей, вид которых свидетельствовал об их богатстве.

Несмотря на то что Джейсон держался в стороне от оживленной толпы, он часто замечал, как Габриель окидывала комнату взглядом, словно кого-то искала. Если их взгляды случайно встречались, она тут же отворачивалась. Все вышло совсем не так, как он предполагал: Габриель получала удовольствие от вечеринки, тогда как он чувствовал себя глубоко несчастным. Джейсон еще ни разу в жизни никого не ревновал, но оказалось, что ему неприятно видеть ее в объятиях другого мужчины. Габриель оказалась одной из лучших танцовщиц на приеме. Не уступая в изяществе прима-балерине, она двигалась с такой легкостью, что казалось, будто ее ноги почти не касаются пола, каким бы неуклюжим ни был ее партнер. Причем она продолжала улыбаться вне зависимости от того, как часто он наступал ей на ноги. Как всегда, у нее находилось достаточно сочувствия для всех, кроме него, Джейсона, и, подняв глаза к звездам, он подумал о том, что даже в их холодном сиянии больше тепла, чем в ее сердце.

К десяти часам вечера прежнее равнодушие Габриель сменилось откровенным ужасом. Несмотря на все старания, в каждом случае ее реакция на ухаживания мужчин оказывалась неизменной. Ни один из кавалеров не вызвал в ней никаких эмоций, кроме растущего чувства страха. Все они были вежливы, отличались хорошими манерами и так стремились произвести на нее впечатление, что она не могла не чувствовать себя польщенной. Однако среди них не нашлось никого, с кем бы ей захотелось встретиться снова. Увидев, что Джейсон вышел через черный ход во внутренний дворик, она при первой же возможности последовала за ним.

– Джейсон! – окликнула она его хриплым шепотом, надеясь высказать ему все, что хотела.

Он резко обернулся.

– Что ты здесь делаешь? Во-первых, на улице холодно, а во-вторых…

– Пожалуйста, выслушай меня! О большем я не прошу. – И, не дожидаясь его согласия, Габриель спросила: – Где Джошуа Тейлор? Почему он не явился на прием вместе с остальными?

Джейсон пожал плечами.

– Честно говоря, не знаю. Я уже говорил тебе, что не знаком с этим человеком. А почему он тебя так волнует? По-моему, у тебя и без того достаточно поклонников.

Габриель попыталась объяснить:

– Я каждый вечер возносила молитвы за него и очень хотела встретиться с ним, только и всего. Полагаю, что он ничем не отличается от остальных твоих друзей, Джейсон, и если он не появится завтра вечером, я не спущусь вниз.

– Что? – Джейсон ничего не понял.

– Я насчитала здесь двадцать мужчин, и, таким образом, я оказываюсь лишней. С моей стороны несправедливо претендовать на знаки внимания, которые по праву принадлежат другим.

Видя, как сильно огорчена Габриель, Джейсон взял ее за руку и подвел к маленькой скамейке.

– Присядь сюда на минутку и объясни мне, что, собственно говоря, произошло. Я думал, что прием тебе понравился.

– Нет! – в отчаянии воскликнула Габриель, но, заметив удивление на его лице, попыталась объяснить: – То есть я хотела сказать – да. Все гости – очень приятные люди, Джейсон. Я не знаю, на что именно они надеялись, но мы явно преподнесли им замечательный сюрприз – вернее сказать, это сделал ты, поскольку именно ты отбирал нас вместе с мистером Хорном.

Джейсону слишком часто приходилось наблюдать вспышки гнева у Габриель, но до сих пор он еще никогда не видел ее такой встревоженной.

– Похоже, я тебя неправильно понял. Но по крайней мере комплименты гостей доставили тебе удовольствие?

– Да, но я не заслуживаю такого внимания, Джейсон, и не стремлюсь к этому. Я просто не могу принимать сейчас чьи-либо ухаживания. Мне кажется, прошли годы с тех пор, как мы с тобой беседовали в Канзас-Сити. Тогда я искренне была уверена, что смогу выйти замуж за одного из этих людей, но теперь мне ясно, что это совершенно исключено. У меня есть при себе кое-какие деньги, и я готова вернуть сумму, внесенную твоим клиентом, чтобы ты мог отдать ее Джошуа или, кому-нибудь еще. Но я не выйду замуж ни за кого из них, зная, что никогда не смогу его полюбить. – Она прикусила губу, чтобы сдержать слезы, так как последние слова только усилили смятение в ее душе.

– Насколько я помню, в то время любовь не имела для тебя особого значения. Неужели теперь все переменилось? – спросил Джейсон, которому ее замечание вернуло надежду.

Габриель покачала головой.

– Я не могу полюбить ни одного из этих мужчин, и это главное. Я думала, что мне удастся скрыть собственные чувства и мой будущий муж так никогда и не узнает о том, что я вышла за него не по велению сердца, но теперь мне ясно, что это невозможно. Просто невозможно, и все! Из меня выйдет скверная жена, мой избранник будет несчастлив. Я намерена сегодня же вечером расторгнуть наше соглашение с тобой и мистером Хорном. Мне нельзя больше ни единого дня оставаться в его доме. В противном случае могут пойти слухи – ведь, не будучи одной из невест, я не имею права жить с ним под одной крышей.

Джейсон глубоко вздохнул и наконец произнес:

– Выслушай меня внимательно, потому что я не стану еще раз повторять то же самое. Бо умер, и никакие твои истерики не помогут вернуть его обратно. Все дело в том, что ты мысленно сравниваешь каждого из мужчин с Бо и, конечно, сразу находишь в них множество недостатков. Разве не так? В общем, я провожу тебя обратно в залу, и ты постараешься быть столь же любезной с гостями, как и всю первую половину вечера. У меня есть твоя подпись на контракте, в котором говорится, что ты согласна предоставить нашим клиентам возможность завоевать твое расположение, и я собираюсь проследить за тем, чтобы ты сдержала слово. Надеюсь, я выразился ясно?

Габриель опасалась, что она скорее упадет в обморок прямо у его ног, чем согласится на столь безрассудное требование. Она понятия не имела, почему он все время пытается приплести к этому делу имя Бо. У нее возникло такое ощущение, словно кто-то поворачивал кинжал, вонзив его прямо ей в сердце. В тот вечер она даже не вспоминала о Бо. Она думала только о Джейсоне, о том, как жестоко с его стороны было бросить ее на произвол судьбы, когда ей больше всего на свете хотелось остаться рядом с ним.

– Я уже просила тебя однажды и теперь вынуждена повторить свою просьбу: пожалуйста, не упоминай при мне о Бо. И еще: я подписала с вами контракт, но ты не можешь заставить меня выйти замуж против моей воли!

– Никто и не собирается принуждать тебя к чему бы то ни было, Габриель. Я просто настаиваю на том, чтобы ты отнеслась к нашим клиентам по справедливости. Сама же говорила, что две недели слишком короткий срок, чтобы выбрать себе супруга, а теперь после одного вечера собираешься отвергнуть сразу двадцать претендентов, с которыми ты к тому же едва перемолвилась парой слов. Надеюсь, остальные не станут капризничать так, как ты.

– Это вовсе не каприз! – гневно возразила Габриель. – Просто тогда я не имела представления о том, какого рода близость должна существовать между мужем и женой, ну а теперь я это знаю!

– Стало быть, во всем виноват я, так? – Джейсон вскочил с места и, схватив ее за локоть, резко притянул к себе. – Если кто и в ответе за твое невежество, то только твоя тетушка. Тогда, в Канзас-Сити, мне даже в голову не могло прийти, что ты понятия не имеешь о том, о чем говоришь! В будущем тебе придется быть более осмотрительной! Что же до этого приема, то от тебя требуется всего лишь развлечь наших гостей. И раз уж тебе так трудно поддерживать с ними беседу, то просто продолжай танцевать!

С этими словами Джейсон проводил Габриель обратно на вечеринку, где и оставил ее на милость гостей. Затем он вышел через парадную дверь, решительным шагом направился в отель и с такой силой хлопнул дверью номера, что та чуть было не слетела с петель.

Габриель тем временем улыбалась Майклу Дженкинсу с таким видом, словно поговорить с ним еще раз было для нее пределом мечтаний. Поощряемый вниманием с ее стороны, Майкл завел разговор о своей ферме и о том, какой прекрасный урожай ему удалось получить – на всю зиму хватит.

– А какая здесь погода зимой, мистер Дженкинс? – спросила Габриель, чтобы продолжить беседу.

– К сожалению, у нас тут довольно часто бывают дожди. Из-за них дороги превращаются в потоки жидкой грязи, и мы оказываемся отрезанными от внешнего мира до самой весны.

Габриель пришла в ужас при мысли о том, что ей придется провести несколько месяцев наедине с новоиспеченным мужем, к которому она совершенно равнодушна.

Заметив потрясение, отразившееся на ее лице, Майкл рассмеялся и постарался ее успокоить.

Чувствуя, что их разговор вот-вот примет слишком личный оттенок, она бросила взгляд на музыкантов, которые как раз заиграли новую мелодию.

– Может быть, потанцуем?

– Я не особенно хорошо танцую, мисс Макларен, но если вы хотите, почту за честь.

– Вероятно, вам просто не хватает опыта, – предположила Габриель.

Ее утверждение оказалось чрезмерно оптимистическим. У Майкла напрочь отсутствовало чувство ритма, и он никак не мог попасть в такт. Однако он крепко прижимал ее к себе, на губах его играла уверенная улыбка. Следующий ее партнер, дородный мужчина с такими сильными руками, что на теле у нее остались следы, оказался столь же неловким, и когда еще один джентльмен предложил ей вместо танца выпить по стакану пунша, она была признательна ему за передышку. Его главным интересом также было фермерское хозяйство, однако она попыталась разнообразить беседу.

– Вы, случайно, не занимаетесь выращиванием племенных лошадей, мистер Скалер?

– Нет. Но вообще-то у меня есть несколько лошадей, как, впрочем, и у всех остальных. А почему вы спрашиваете?

– Я привезла с собой жеребца, настоящего красавца, и подумываю о том, чтобы в свободное время заняться разведением лошадей.

В ответ на ее слова Мэтью Скалер только усмехнулся.

– Ба, такой прелестной юной леди, как вы, ни за что не справиться с жеребцом, а что касается разведения лошадей, то я лично никогда бы не позволил своей жене ввязываться в подобное предприятие.

Габриель ничего не ответила. Она просто извинилась перед своим собеседником и уже собиралась отойти, но не успела сделать и трех шагов, как рядом с ней вырос еще один претендент. Надеясь встретить среди присутствующих хотя бы одного, кто разделял бы ее страсть к лошадям, Габриель теперь спрашивала об этом всех и каждого. К сожалению, ни один из них не питал слабости к этим грациозным животным. К тому времени когда Клейтон проводил последнего гостя за порог. Габриель чувствовала себя до крайности уставшей, а вот ее соседки по комнате, все без исключения, пребывали в самом прекрасном расположении духа.

– У тебя была возможность побеседовать с Льюисом Брэдли? – осведомилась Эрика.

– Да. Я успела обменяться по крайней мере несколькими фразами с каждым из присутствовавших джентльменов. Ну как, он тебе понравился?

– Он на несколько лет старше, чем я предполагала, и не такого высокого роста, однако он меня не разочаровал, да и я ему, судя по всему, пришлась по душе. А ты? Хоть кто-нибудь произвел на тебя неизгладимое впечатление?

– Мне показалось, что все они очень приятные люди, – ответила Габриель уклончиво.

Когда очередь дошла до Айрис, та самодовольно заявила:

– Завтра я отправляюсь в гости на ферму Джона Рэндольфа. Я сообщу вам свое мнение на его счет, как только вернусь.

Джоанна решила предостеречь неразумную:

– Вряд ли стоит ехать туда одной, Айрис. Он может по ошибке принять ваш пристальный интерес к его ферме за интерес к собственной персоне, и что тогда?

– Я сумею с ним справиться, – резко отозвалась темноволосая эгоистка. – Он будет вести себя, как подобает джентльмену, иначе ему придется горько об этом пожалеть.

Собираясь ко сну, Габриель прислушивалась к замечаниям подруг, но в разговор не вмешивалась. Поскольку Джейсон наотрез отказался внимать доводам, побуждавшим ее покинуть компанию невест, она решила переговорить с Клейтоном. Однако когда на следующее утро Габриель спустилась вниз, то обнаружила, что тот ушел в банк и вернется через час-другой. В его отсутствие всем в доме распоряжался Джейсон.

– Прием этим вечером обещает быть менее официальным. Вероятно, тебе он придется больше по вкусу, чем вчерашняя вечеринка, – заметил он, встретив Габриель.

На сей раз ее волосы были расчесаны на прямой пробор, и пышные локоны, изящными волнами ниспадавшие на плечи, поневоле привлекали к себе внимание. Джейсон нарочито громко закашлялся, надеясь, что она не заметит, какими глазами он на нее смотрит.

– Общество будет таким же, что и вчера. Я же намерена сдержать свое обещание: если Джошуа Тейлор не появится сегодня вечером на приеме, меня там тоже не будет.

Впрочем, в действительности для нее не имело значения, придет этот человек на вечеринку или нет. Он наверняка ничем не отличается от остальных.

– Полагаю, на этот раз все будут держаться более непринужденно, – попытался урезонить ее Джейсон. – Никто не сможет обменяться с тобой и парой слов, если ты будешь все время прятаться у себя в комнате. Габриель отвернулась, а потом спросила:

– Ты живешь далеко отсюда?

– А какое это имеет отношение к делу? – насторожился Джейсон.

– Никакого. Просто интересно, похож ли твой дом на этот. Я лишь пытаюсь поддерживать вежливую беседу вместо того, чтобы спорить с тобой. Ведь я для себя уже все решила.

Джейсон раздраженно взъерошил свои темные кудри.

– Мой дом находится в нескольких милях от города, поэтому мне пришлось остановиться в отеле. Я живу в обыкновенной бревенчатой хижине, которую построил еще мой отец, когда мы только переехали в Орегон. В сравнении с домом Клейтона это всего лишь лачуга, но меня все устраивает, поскольку я все равно бываю там редко и не особенно требователен по части житейских удобств.

– А разве ты не обязан возделывать землю, чтобы сохранить за собой участок? – полюбопытствовала Габриель.

– Да. – Джейсон усмехнулся. – До сих пор я как-то умудрялся бросать весной в землю семена, чтобы любой, кто явится ко мне с проверкой, мог увидеть урожай на корню. Пожалуй, уже на этой неделе мне представится случай выбраться туда и заняться делами.

– Похоже, что многим из мужчин не терпится похвастаться перед нами своими жилищами, и нет ничего дурного в том, если кто-нибудь из нас решит отправиться к ним с визитом. Как ты думаешь? – Габриель тут же, затаив дыхание, скрестила пальцы за спиной в надежде, что Джейсон пригласит ее взглянуть на свой дом.

Какое-то время Джейсон колебался с ответом, затем вдруг спросил:

– Неужели кто-то из наших гостей произвел на тебя такое впечатление, что ты уже сегодня согласилась отправиться к нему в гости?

– А если бы и так, тебе бы это доставило удовольствие?

– Меня бы это удивило! – отозвался Джейсон. Габриель тотчас сжала кулачки. Ее одолевало сильное искушение согнать самодовольную ухмылку с его лица хорошей затрещиной, но она только улыбнулась.

– Я уже пыталась обратиться к вам со своими затруднениями вчера вечером, мистер Ройал. Поскольку вы не проявили к моим словам большого интереса, я не стану докучать вам своими планами на предстоящий день. А теперь, извините, я хотела бы позавтракать, пока за мной не приехали.

– Проклятие! – в ярости прошипел Джейсон себе под нос. Что ж, как только Клей вернется, он тут же отправится к себе на ферму и останется там до тех пор, пока ему не удастся распутать тот узел, в который Габриель Макларен умудрилась завязать когда-то гладкую нить его жизни. А пока Джейсон уселся на крыльце, надеясь, что Клейтон появится раньше, чем неизвестный поклонник рыжеволосой красавицы. Джейсону вдруг безумно захотелось вызвать его на поединок, но уже через минуту он рассмеялся. В отсутствие Клейтона вся ответственность за девушек лежала на нем, и он мог просто-напросто запретить любой из них покидать дом.

Глава 15

– Думаю, ты принял мудрое решение, не позволив девушкам покидать дом в течение дня. Без сомнения, это только подогреет желание мужчин сегодня вечером снова оказаться в их обществе. – Отстранившись от письменного стола, Клейтон скрестил руки на груди. – Впрочем, нам рано или поздно придется дать джентльменам возможность побыть со своими будущими невестами наедине, иначе они могут так и не решиться сделать им предложение.

– И впрямь. – Джейсон подошел к окну исключительно для того, чтобы скрыть свои эмоции.

У Габриель в этот день было несколько гостей, однако ему так и не удалось определить, кто из них приглашал ее к себе на ферму.

– Есть еще одна причина, по которой я хотел тебя видеть. Это касается мисс Макларен, – посерьезнев, признался Клейтон.

Джейсон озадаченно обернулся.

– А в чем, собственно, дело? – осведомился он.

– Она хочет расторгнуть подписанный ею контракт…

– Ну, об этом еще рано говорить, – поспешил предостеречь его Джейсон. – Нам ни в коем случае не следует отпускать Габриель. Она явно играет ведущую роль у себя в группе. Если она выйдет из игры, еще несколько девушек могут последовать за ней. Таким образом, ты сам навлечешь на себя беду.

– А я даже не задумывался об этом, но ты, как всегда, прав. – Клейтон досадливо нахмурился. – И уже обещал Габриель подумать над ее просьбой при условии, что она появится на приеме сегодня вечером. Она ждет моего ответа не ранее чем через день-другой.

– Превосходно! К тому времени мисс Макларен может изменить решение. – Джейсон с облегчением вздохнул. – Я уверен, что перспектива брака не покажется ей такой уж пугающей, когда у нее появится возможность познакомиться с нашими клиентами поближе.

– Ах, значит, вот в чем дело? По-твоему, она просто нервничает? – переспросил Клейтон недоверчиво и, взглянув на часы, добавил: – У нас уже нет времени, чтобы обсуждать трудности мисс Макларен. Скоро придут гости. Я знаю, что такого рода приемы тебе не по вкусу, и все же не мог бы ты на этот раз задержаться? Вчера вечером мне понадобилась чертова уйма времени, чтобы выпроводить отсюда мужчин. Сказать, что им не хотелось уходить, значит, ровным счетом ничего не сказать.

Джейсон в ответ кивнул и направился к двери.

Хорн распорядился подать в тот вечер легкий ужин, чтобы каждый из гостей мог провести побольше времени со своей избранницей. Его экономке и двум служанкам пришлось работать целый день, но угощение получилось на славу: тут были и ноздреватые окорока, и сочные жареные цыплята, фасоль с беконом и салат из шинкованной капусты, свежее масло и великолепные пироги с ежевикой на десерт. Прежде чем начался пир, каждый из мужчин выбрал среди присутствующих ту даму, рядом с которой хотел бы сидеть за столом. Когда сразу несколько гостей обратились к Джейсону с вопросом, что могло задержать Габриель, у него не осталось другого выхода, как только самому подняться за ней наверх.

– Многие гости с нетерпением ждут твоего появления. Почему бы тебе не спуститься в залу, где тебе и следует быть? – выпалил он прямо с порога.

– Я ждала приезда Джошуа, – произнесла она, обернувшись. – Поскольку он до сих пор не появился, я не стану принимать участия в вечеринке.

– Я знаю из первых рук, что Клей просил тебя быть на приеме. У тебя нет выбора, Габриель, – раздраженно отозвался Джейсон. – Ты должна присутствовать на сегодняшнем приеме, и ты пойдешь туда, даже если мне придется отнести тебя вниз!

– Нет, – ответила Габриель твердо. – Я не собираюсь выходить замуж ни за кого из ваших клиентов, Джейсон. Я не стану отвлекать их внимание от других девушек, которые действительно хотят найти себе мужа.

– Ты уже сообщила кому-нибудь из своих подруг о своем решении?

– Нет, – неохотно призналась Габриель. – Боюсь, мне не так легко будет все им объяснить. Они в восторге от своих новых знакомых, и мне не хочется их разочаровывать.

– И тем не менее ты собиралась поехать сегодня на ферму к одному из этих мужчин, не так ли? – укоризненно произнес Джейсон.

– Нет. Речь об этом завел ты, а не я, – отозвалась Габриель холодно. – Кстати, Айрис очень рассердилась на тебя за то, что ты не позволил ей нанести визит Джону Рэндольфу. Она хочет сначала взглянуть на дом своего будущего супруга, прежде чем окончательно принять решение. Интересно, что заставило тебя запретить нам выходить из дома? – Она взглянула на него в упор.

– Мы говорим сейчас о тебе, а не об Айрис, – напомнил ей Джейсон, ловко уклонившись от ответа. – В данную минуту необходимо, чтобы ты присутствовала на приеме. Ты сейчас же спустишься вниз, пусть даже мне придется перекинуть тебя через плечо, как мешок с мукой.

С этими словами он грозно поднялся с места.

– Нет, не надо! – Габриель тут же вскочила на ноги. Еще слишком рано было утверждать с уверенностью, не понесла ли она в тот, последний раз, когда они были вместе, но лучше уж уклониться от грубого объятия, которое, возможно, причинит ей серьезный вред. – Тебе незачем обращаться со мной, как с вещью. Я и сама могу спуститься вниз. – Не дожидаясь его ответа, Габриель стремительно бросилась к двери. – А ты? Сам-то ты идешь на прием?

Джейсон терялся в догадках, что именно из сказанного им вызвало такую внезапную перемену в ее настроении. Только что эта женщина наотрез отказывалась присутствовать на вечеринке, а теперь вдруг просит его поторопиться!

Высоко подняв голову, Габриель первой спустилась вниз по ступенькам и поздоровалась с Майклом Дженкинсом таким любезным тоном, словно была искренне рада этой встрече.

Джейсон уставился ей вслед, все еще пытаясь уловить какой-то смысл в ее так явно противоречивших друг другу словах и поступках.

– Женщины! – наконец досадливо буркнул он и направился в гостиную.

Оказалось, что с лица Габриель теперь не сходила сердечная улыбка. Она внимательно слушала каждого из собеседников, и Джейсон не сомневался в том, что все ее замечания вполне искренни.

После ужина будущие невесты исполнили песни, которые они разучивали в течение долгих месяцев пути. Их голоса сейчас звучали в унисон, и начальник каравана аплодировал им с не меньшим восторгом, чем остальные мужчины. Наконец Клейтон подал ему знак, и Джейсон, излучая дружелюбие, проводил каждого из мужчин через парадную дверь, а затем и сам последовал за ними в ночь. Однако Габриель все не выходила у него из головы. Ему куда проще было справиться с двадцатью мужчинами, чем с одной увертливой красавицей.

– Габриель? – позвала ее Эрика шепотом. – Ты спишь?

– Нет, – призналась Габриель чуть слышно, которую уже ночь мучаясь от бессонницы. – А в чем дело?

– Я собираюсь еще до рассвета незаметно выбраться из дома и встретиться с Льюисом. Не могла бы ты вступиться за меня перед мистером Хорном? Сказать, что я еще не проснулась или принимаю ванну – словом, что-нибудь, лишь бы он ничего не заподозрил и не приказал меня позвать.

Поскольку Эрика и Льюис провели большую часть вечера вместе, Габриель нисколько не удивилась тому, что они назначили друг другу тайное свидание.

– Сомневаюсь, что мистер Хорн заметит твое отсутствие. Мы не так уж часто собираемся все вместе, и ты ведь успеешь вернуться до вечера, а?

– По крайней мере намерена. Льюис хочет показать мне свою ферму. Похоже, он очень ею гордится. – Эрика некоторое время хранила молчание, после чего робко осведомилась: – Как по-твоему, что чувствует человек, когда он с кем-то близок?

Ее мать не давала ей никаких советов на этот счет, и хотя Эрику разбирало любопытство, к нему примешивался и легкий испуг.

– Наверное, это должно быть очень приятно, как, например, целоваться с мужчиной, который тебе нравится, только еще лучше.

– Ты и в самом деле так считаешь? Льюис очень мил. Когда он танцует со мной или берет меня за руку, провожая меня из одной комнаты в другую, его прикосновение доставляет мне большое удовольствие. А вот некоторые из мужчин так неуклюжи, что способны своей хваткой переломать мне пальцы или отдавить все ноги…

Не желая больше обсуждать эту тему, Габриель отвернулась.

– Если ты завтра собираешься встать рано, не лучше ли тебе как следует выспаться?

– Да, пожалуй, – неохотно согласилась Эрика, ибо была слишком взволнована перспективой провести день в обществе Льюиса.

Габриель тоже хотелось улизнуть из дома еще до зари, просто для того, чтобы немного прогуляться в тишине и хотя бы несколько минут побыть одной – роскошь, которой она была лишена вот уже в течение пяти месяцев. Она изо всех сил старалась расслабиться, однако не могла изгладить из памяти воспоминание о насмешливой улыбке на лице Джейсона и долго еще лежала с широко раскрытыми глазами.

Несмотря на желание Габриель побыть в одиночестве, она проснулась так поздно, что у нее не осталось ни малейшей надежды избежать общества своих подруг, которые весело болтали друг с другом. Барбара еще не решила, кто из кавалеров нравится ей больше других, зато Мэрлин и Маргарет посчастливилось встретить мужчин, чье расположение они надеялись сохранить и в дальнейшем. Джоанна провела весь вчерашний вечер в обществе довольно застенчивого молодого человека, который, судя по всему, разделял ее глубокие религиозные убеждения, и теперь рассчитывала встретиться с ним снова. Айрис покинула комнату раньше всех, собираясь уговорить Клейтона позволить ей посетить ферму Джона Рэндольфа. Однако, к ее досаде, последний так и не явился.

Ближе к полудню к Габриель с визитом явился Майкл, и у нее так и не хватило духа сказать ему, что все его усилия напрасны. Ей не хотелось причинять ему боль, но ведь понятно, что чем дольше она будет откладывать признание, тем больше у Майкла будет оснований чувствовать себя обманутым. Собрав всю свою смелость, Габриель уже хотела было объясниться с ним, но тут парадная дверь с шумом распахнулась и раздался громкий голос Эрики.

Она даже не пыталась сдерживать себя и во весь голос кричала на Льюиса Брэдли, называя его негодяем. Льюис следовал за ней по пятам и уже собрался было подняться к ней в комнату, как вдруг Джейсон схватил его за руку и чуть ли не силой увлек за собой в кабинет Клейтона.

Встревоженная таким проявлением эмоций со стороны подруги, Габриель извинилась перед Майклом и вознамерилась удалиться.

Но Майкл крепко схватил ее за руку.

– Вероятно, это не более чем обычная ссора между влюбленными, вы там будете лишней. Не ходите туда, не надо!

– Нет, надо, – ответила Габриель, высвободила свою руку и поспешила наверх.

Эрика лежала поперек кровати и навзрыд плакала. Габриель тут же присела рядом с подругой, ласково погладила ее по спине и попыталась выяснить, – в чем дело. Но Эрика только истерично рыдала. Услышав тихий стук в дверь, она внезапно выпрямилась, окинула комнату испуганным взглядом и в страхе прошептала:

– Умоляю тебя, кто бы это ни был, отошли его прочь, и поскорее!

– Да, конечно, – отозвалась Габриель, открывая дверь и сталкиваясь с Джейсоном. – Ты что, не мог подождать? – прошептала она. – Эрика сейчас слишком расстроена.

– Но Льюис не сделал ей ничего плохого, а она ведет себя так, как будто над ней по меньшей мере учинили насилие. Впредь я не намерен допускать подобных выходок! Будь добра отойти в сторону.

У Габриель хватило здравого смысла не спорить с Джейсоном, но как только она пропустила его в комнату, его поведение полностью изменилось. Он тихонько пододвинул к кровати стул и, усевшись, попытался ее успокоить:

– Думаю, Эрика, у вас есть гораздо больше оснований сердиться на меня или на Клейтона, чем на Льюиса. По-видимому, нам следовало предупредить вас о том неписаном соглашении, которое существует между многими местными жителями и индианками, но нам даже в голову не приходило, что последствия будут такими печальными.

Он бросил взгляд на Габриель, словно ожидая помощи от нее.

– Я не знаю, на что намекает мистер Ройал, Эрика. Какое отношение может иметь индианка к вам с Льюисом?

Эрика, громко фыркнув, вытерла глаза ладонью.

– Мы отправились к нему на ферму, – начала она нехотя. – Дом у него довольно маленький, но опрятный. Когда я заметила на камине тряпичную куклу, то спросила, чья она.

– И тогда он рассказал вам о Рэйвен и ребенке? – осведомился Джейсон мягко.

Эрика с печальным видом кивнула и тут же вновь разразилась громкими рыданиями.

Габриель, бросив беглый взгляд на Джейсона, спросила:

– Поскольку Эрика так ничего и не рассказала, может быть, ты объяснишь, в чем дело?

Джейсон откинулся на спинку стула.

– Тут особенно не о чем говорить. Льюис, как и многие другие одинокие мужчины, живущие здесь, имел любовницу-индианку. У них родился сын, однако сразу после вашего прибытия он отправил мальчика и его мать обратно в ее племя, поскольку ему нужна белая супруга.

– Кошмар! – Габриель даже рот приоткрыла от возмущения. – Ты хочешь сказать, что он просто отослал прочь ту индианку вместе с их ребенком, как будто индейцы – не люди и у них нет чувства собственного достоинства?! – Поступок Льюиса явно вызывал у нее не меньшее, чем у Эрики, отвращение.

Джейсон, пожав плечами, ответил уклончиво:

– Но Рэйвен и мальчик вернулись домой не с пустыми руками. Их щедро снабдили деньгами и подарками, и вполне возможно, что не сегодня-завтра она выйдет замуж за какого-нибудь индейского воина, который будет растить сына Льюиса как свое собственное дитя. Индейцы относятся к каждому человеку в зависимости от его собственных заслуг, поэтому у них нет такого понятия, как «внебрачный ребенок». Льюис явно совершил большую ошибку, рассказав Эрике о своей любовнице и ребенке.

Габриель тотчас ободряюще потрепала Эрику по плечу, прежде чем задать вопрос, который в первую очередь занимал ее мысли:

– А у тебя тоже была любовница-индианка? – Джейсон приоткрыл было рот, собираясь отделаться какой-нибудь шуткой, но неожиданно для себя ответил ей со всей искренностью:

– Я не из тех, кто способен выгнать из дома собственных детей, Габриель, и потому я никогда не брал себе в любовницы индианку. Однако я не могу осуждать тех, кто думает иначе.

– Джейсон, иметь любовницу – это одно, а прижить с ней детей – совсем другое. Многие ли из тех мужчин, что приходили к нам в гости, имеют семьи, от которых они предпочли отделаться, чтобы не оскорблять наши чувства?

Джейсон мысленно пробежал список глазами.

– По-моему, около половины. Но теперь все они живут одни.

– И все равно я не желаю видеть своим мужем человека, у которого есть ребенок от индианки! – в слезах воскликнула Эрика.

Вспомнив, с какой симпатией Эрика до сих пор относилась к Льюису, Габриель попыталась оправдать его точку зрения:

– Я полагаю, Льюис чувствовал себя здесь очень одиноко. Нетрудно понять, что он даже на время не мог обойтись без спутницы жизни. Мы ведь и сами знали, как отчаянно мужчинам здесь не хватает женского общества, когда решили откликнуться на объявление в Канзас-Сити.

Эрика ничего не ответила, и Габриель, провожая Джейсона к выходу, слегка коснулась рукой его рукава:

– Мы все еще очень молоды и во многих отношениях наивны. Разумеется, ни один из наших знакомых фермеров не позволял себе открыто содержать любовницу, поэтому вполне понятно, что Эрика так потрясена.

– Если бы ты сама оказалась в таком положении, могло бы это повлиять на твой выбор мужа? – полюбопытствовал Джейсон.

– Ты забыл, что я не собираюсь выходить замуж ни за одного из ваших клиентов? – откликнулась Габриель шепотом. – Следовательно, их привычки меня вовсе не касаются.

Джейсон в ответ промолчал, однако его мрачный взгляд был весьма красноречив.

Как только он ушел, Габриель в изнеможении прислонилась к двери, безуспешно пытаясь унять сердечную боль, которую он продолжал причинять ей своим равнодушием. Она легко могла себе представить, какое унижение, должно быть, испытала Эрика, узнав, что Льюис нарочно отослал от себя свою сожительницу-индианку и их ребенка, чтобы освободить место для нее. Очевидно, этих индейских женщин просто использовали, а затем тут же выбрасывали прочь, как только у мужчины появлялась возможность обзавестись белой женой. Джейсон считал такое положение вещей неприемлемым, поскольку дети в его глазах были слишком большой ценностью, чтобы потом от них избавляться. Но как он поступил с ней самой? По-видимому, ее счастье так мало для него значило, что ему не терпелось поскорее сбыть ее с рук. Как только она станет невестой другого мужчины, его совесть будет чиста, поскольку ответственность за нее будет лежать уже не на нем…

Солнце уже клонилось к закату, когда остальные соседки подруг по комнате прокрались на цыпочках в спальню и принялись переодеваться к приему. Однако Габриель красноречиво поднесла палец к губам, чтобы они ненароком не разбудили забывшуюся от горя Эрику. Мэрлин тем не менее не удержалась от вопроса:

– Это правда, что Эрика отказалась выйти замуж за Льюиса, потому что он содержал индианку?

– Да, но пусть она сама вам все расскажет. – Мэрлин безнадежно опустила глаза на спящую.

– Получается, он рассказал ей о себе всю правду и потерял ее, так?

– Я не знаю, как сложатся дальше отношения между Эрикой и Льюисом, Мэрлин.

Габриель повернулась, собираясь уйти, но Мэрлин преградила ей путь.

– Погоди! Я просто пыталась решить для себя, стоит ли мне открывать свой настоящий возраст Чарльзу. На мой взгляд, он заслуживает доверия, но я никогда не скажу ему правду, если из-за этого я рискую навсегда лишиться его!

– Мэрлин, почему ты решила, что твой возраст имеет значение для Чарльза? По-моему, это такой пустяк, что тебе не стоит даже беспокоиться, – заметила Габриель и кинулась вон из переполненной спальни.

Но едва она сбежала вниз по лестнице, решив, как можно скорее покинуть этот проклятый дом, как из гостиной донеслись мужские голоса, и девушка поняла, что ей не удастся улизнуть незамеченной. Разумеется, она могла выйти из дома через кухню, но там ее увидят слуги и тотчас доложат об ее исчезновении, Габриель застыла на месте, вне себя от гнева, и внезапно услышала голос Джейсона.

– Я уже посоветовал Льюису подождать несколько дней дома и надеюсь, что вы все извлечете урок из этого прискорбного случая. Все молодые женщины, которых мы доставили сюда в качестве ваших невест, – настоящие леди и заслуживают того, чтобы выйти замуж за джентльменов. Вам незачем извиняться за тот образ жизни, который вы вели до их прибытия. Это ваше личное дело, и у меня есть веские основания утверждать, что одним из главных достоинств любого мужчины является умение держать язык за зубами. Я считаю достойным сожаления то обстоятельство, что Эрика была так глубоко оскорблена поведением Льюиса.

Для нее было жестоким ударом узнать, что человек, которым она восхищалась, не только содержал любовницу-индианку, но и прижил с ней ребенка, которого также бросил. Все вы знаете, какой скандал произвел бы подобный поступок в ваших родных местах, поэтому нетрудно догадаться, как должны отнестись к нему ваши будущие невесты. А теперь я хочу спросить, остались ли у кого-нибудь из вас сомнения относительно того, как вам следует вести себя с нашими юными леди?

Раздалось приглушенное бормотание, но никаких протестов и вопросов не последовало. Наконец кто-то произнес:

– Я полагаю, что чем скорее мы сочетаемся браком с нашими избранницами, тем лучше. Надеюсь, ни вы, ни мистер Хорн не станете возражать, если мы попросим священника приступить к подготовке свадебных церемоний, как только мы заручимся их согласием?

Джейсон довольно рассмеялся:

– О нет, нисколько, и я почту за честь быть шафером для любого из вас.

Его ответ был встречен общим смехом и аплодисментами.

Габриель тотчас направилась обратно к лестнице, но тут из гостиной вышел Джейсон. Он заметил ее и позвал хриплым шепотом:

– Габриель! Никому ни слова о том, что только что слышала! Понятно? – Он сделал все от него зависящее, чтобы как-то загладить недавнее происшествие, и потому был крайне недоволен тем, что она слышала его замечания. – И еще. Забудь мои слова о том, сколько мужчин здесь имели в прошлом связь с индейскими женщинами. Мне ни в коем случае не следовало делать подобного признания.

Как только он сделал паузу, чтобы перевести дух, она не раздумывая, ответила:

– Джейсон, на мой взгляд, нет более непростительного поступка, чем бросить свою сожительницу-индианку и ребенка ради одной из нас, однако я думаю, что ты был прав, посоветовав своим клиентам оставить такого рода тайны при себе. Я не стану никому передавать эту историю, так что тебе не о чем беспокоиться. Я не намерена доставлять твоим неженатым друзьям – или, вернее, тем, кто выставлял себя неженатыми, – больше хлопот, чем они сами уже себе создали.

Джейсона подобная готовность к уступкам застала врасплох.

– Мне очень жаль. Конечно, тут нет твоей вины. Прости меня за то, что я вел себя так грубо.

– Почему бы и нет? – бросила в ответ Габриель. – Ведь я же простила тебя за все остальное!

Глава 16

Утром в воскресенье Эрика поразила своих соседок по комнате тем, что, одевшись в свой лучший костюм, объявила о намерении присутствовать на службе в церкви вместе с остальными невестами.

– Я поняла, что поступаю глупо, так убиваясь из-за Льюиса, ведь он не единственный холостяк в Орегон-Сити. Я верю, что мне удастся найти другого, который в отличие от Льюиса сумеет сделать меня счастливой.

Эрике явно удалось полностью овладеть собой после той неприятной сцены, которую она устроила накануне.

– Знаешь, Эрика, я думаю, тебе не стоит принимать какое-либо решение, не взвесив все самым тщательным образом. Поскольку никто из нас не в состоянии изменить то, что было, нам в первую очередь следует думать о будущем.

Отложив гребень, Эрика изрекла:

– Я не допущу, чтобы у моего сына был сводный брат-индеец. Если ни один из клиентов мистера Хорна не может ручаться, что у него нет и не будет других детей, кроме тех, что подарю ему я, то я просто отказываюсь выходить замуж до тех пор, пока не встречу такого человека.

Усевшись на кровать, Габриель невольно вспомнила о Ревущей Молнии. Разумеется, она бы не испытывала ни малейшего стыда, если бы он приходился ей сводным братом или находился в кровном родстве с ее будущими сыновьями.

– Я знаю, что индейцы внушают тебе куда больше страха, чем мне, поэтому могу понять, почему на тебя так подействовал рассказ о прошлом Льюиса. Если ты не можешь ни простить его, ни смириться с тем образом жизни, который ведут здесь мужчины, тогда тебе лучше просто с ним не видеться, поскольку с любым другим ты будешь гораздо счастливее.

– А что, если бы Майкл Дженкинс признался тебе в том, что он не только взял в свой дом индианку, чтобы та вела его хозяйство и согревала ему постель, но и прижил с ней внебрачного сына? Неужели ты бы простила ему столь бесчестный поступок? – Щеки Эрики пылали от гнева, а в зеленых глазах вспыхнул яростный огонек.

Поднявшись с кровати, Габриель подошла к туалетному столику. Хотя со стороны казалось, что девушка всецело поглощена собственной внешностью, в действительности она пыталась найти ответ.

– Ты сама напрашиваешься на неприятности, Эрика. Вполне возможно, что Майклу не в чем признаваться, а если даже и есть, он вправе держать все в тайне.

Досадуя на уклончивость Габриель, Эрика окинула любопытным взглядом остальных обитательниц комнаты.

– Ну а что скажете все вы? Вы тоже думаете, что я совершаю ошибку, не желая делить своего мужа с индейской скво?

Айрис двусмысленно улыбнулась:

– Они же зрелые мужчины, Эрика, а не невинные подростки, с которыми вам, судя по всему, приходилось иметь дело прежде. Я вправе ожидать, что мой муж будет хранить мне верность после свадьбы, однако не могу осуждать его за тот образ жизни, который он вел до нашей встречи. Главное, чтобы он не распространялся о своем прошлом, как и подобает джентльмену. – Барбара пожала плечами:

– Мне трудно себе представить, чтобы кто-нибудь из тех мужчин, что привлекли мое внимание, хотя бы раз даже просто взглянул в сторону индианки, так что я понятия не имею, что бы я почувствовала.

Маргарет, у которой не было никакого мнения на сей счет, покачала головой, между тем как Мэрлин была настолько шокирована предположением, что у ее возлюбленного Чарльза могла быть подруга из индейского племени, что на щеках ее выступил густой румянец, и она воздержалась от замечаний.

Джоанна, захватив с собой Библию, направилась к двери.

– Я, со своей стороны, поступила бы так же, как ты, Эрика. Ни один мужчина, который отказался жениться на матери своего ребенка, будь она белой или индианкой, не заслуживает того, чтобы стать моим мужем. А теперь нам нужно торопиться, иначе мы опоздаем в церковь. Думаю, сегодня там соберется весь приход.

Габриель тотчас последовала за Джоанной. Она твердо намеревалась сразу же по возвращении из церкви сообщить Клейтону Хорну следующее: вне зависимости от его окончательного решения она не может больше здесь оставаться. Габриель знала наверняка, что в городе имелась по крайней мере одна гостиница. Там она снимет номер и в понедельник с самого утра отправится на поиски работы. Габриель была уверена, что найдет какой-нибудь способ заработать себе на жизнь.

Как только Габриель появилась у парадного входа, Майкл Дженкинс тут же бросился ей навстречу. Как и большинство других мужчин, он прибыл в то утро к дому Клейтона на своей двуколке, намереваясь сопровождать Габриель в церковь и обратно.

– У меня есть экипаж, мисс Макларен. Вы не возражаете, если я подвезу вас до церкви?

Он нервно мял в руках шляпу, ожидая ее решения.

– Благодарю вас, – отозвалась Габриель. – Я и не знала, что церковь так далеко отсюда, что до нее нельзя дойти пешком.

– Она на другом конце города.

Обрадованный ее согласием, Майкл проводил девушку к экипажу, который он с самого утра тщательно вымыл и начистил до блеска, усадил рядом с кучером, выждал, пока все остальные отправятся в церковь, а затем вскарабкался на козлы и многообещающе улыбнулся:

– Мы не успеем поговорить по пути в церковь и обратно, а потому, думаю, вместо этого вы согласитесь съездить ко мне на ферму. Сегодня утром на проповедь соберется столько народа, что вряд ли кто-нибудь заметит наше отсутствие.

Майкл был таким славным человеком, а в его блестящих карих глазах было столько сердечного тепла, что Габриель ответила не раздумывая:

– Да, я буду только рада побеседовать с вами с глазу на глаз. Вот только надо ли ехать к вам на ферму? Нельзя ли найти какое-нибудь живописное местечко поблизости? Окрестности тут так великолепны, что едва ли не каждая поляна подойдет.

– Я отвезу вас к себе домой, – отозвался Майкл. – Это не займет много времени, да и дорога в это время года вполне пригодна для передвижения.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – согласилась Габриель. Зная, как сильно его разочарует ее признание, она решила, что для него по крайней мере послужит утешением то, что он услышит его в своем доме.

Долина Уилламетт поражала воображение своей красотой. День выдался солнечным, но атмосфера была бодрящей, свидетельствуя о том, что зимы осталось ждать недолго. Рассказывая об окрестностях, Майкл ни на минуту не умолкал, и здесь, вдали от дома Клейтона, его природное обаяние проявилось в полную силу.

– Я всегда держу при себе топор, так как мне не раз приходилось рубить слишком тяжелые сучья, которые невозможно убрать с дороги.

– Должно быть, вам пришлось приложить немало усилий, чтобы расчистить участок, если на нем росли такие же высокие деревья, как эти, – заметила Габриель с уважением.

– Усилий – не то слово! Это скорее похоже на пытку, чем на работу, но теперь почти весь мой участок расчищен. Впрочем, я оставил несколько деревьев рядом с домом. Летом они дают тень, которая так необходима, а зимой служат преградой ветрам. Я решил, что они мне нужнее, чем еще четверть акра под овсом или пшеницей.

Когда наконец они подъехали к его дому, она была очарована красотой окружавшего их пейзажа. Сам дом был построен из бревен, хорошо обставлен, и Габриель сочла его весьма удобным для молодой семьи. Майкл заварил чай, принес сахар и сливки, между тем как Габриель, сидя в кресле-качалке, пыталась сообразить, как наиболее тактично выразить свой отказ.

Майкл пододвинул свое кресло к ней поближе и, отпив глоток чая, поставил чашку рядом с собой на тщательно выметенный пол.

– Я должен кое в чем вам признаться и думаю, нет смысла и дальше это откладывать.

– Майкл, погодите, пожалуйста. Мне тоже есть что вам сказать. – Габриель тяжело вздохнула.

– Нет, я настаиваю на том, чтобы сначала вы выслушали меня, – решительно перебил ее Майкл. – Я и мечтать не смел о том, что встречу такую нежную и прекрасную женщину, как вы, Габриель. – Он робко улыбнулся. – Льщу себя надеждой, что и вам я тоже нравлюсь.

– О да, конечно! – тотчас ответила Габриель. – А теперь не позволите ли вставить слово и мне?

– Нет. Не сейчас. Дайте мне закончить. Каждый раз, когда мы с вами беседуем, я все время чувствую, что мне так и не удалось завоевать ваше полное внимание. Быть может, я вас чем-нибудь обидел?

Габриель, отставив чашку в сторону, осторожно коснулась его руки.

– Майкл, я нахожу вас восхитительным собеседником, и мне всегда приятно находиться рядом с вами. Я и понятия не имела, что недостаток внимания с моей стороны так вас заденет.

– Если вы остановили выбор на ком-то еще, Габриель, вам надо только сказать об этом. Я сумею вас понять, пусть это и причинит мне боль.

Майкл поднес ее дрожащие руки к губам и легонько поцеловал кончики пальцев. Теперь, когда они находились в его доме, от его робости не осталось и следа.

– Увы, мне не так просто все вам объяснить, – издалека начала Габриель, но затем быстро изложила результаты своих ночных раздумий и закончила: – Мне стало ясно, что замужество было бы для меня ошибкой. Пожалуйста, не просите меня объяснить почему, но я не могу сейчас принять чье-либо предложение. Мне надо сегодня же покинуть дом мистера Хорна и остановиться в гостинице.

Пораженный таким неожиданным ответом на свой вопрос, Майкл некоторое время молча смотрел на Габриель.

– Ваши побуждения благородны, однако если вопрос только в количестве – на двадцать одну женщину двадцать мужчин, то, без сомнения, это легко будет уладить.

– Нет, Майкл. Что бы вы ни говорили, ваши слова ничего не изменят. Решение уже принято, и я не собираюсь от него отказываться, – заявила Габриель.

Майкл вдруг расплылся в многозначительной улыбке и шутливо спросил:

– Но ведь вы же согласились приехать сюда со мной, не так ли?

Габриель попыталась высвободить свою руку, но он только усилил хватку. По-видимому, он был уверен, что ее присутствие в его доме значило гораздо больше, чем это было на самом деле.

– Да, потому что я считала вас джентльменом и вправе ожидать, что вы будете вести себя подобающим образом!

Майкл только рассмеялся.

– Вот теперь, мисс Макларен, я наконец полностью завладел вашим вниманием и не намерен упускать столь благоприятный случай!

Джейсон пешком направился от гостиницы к белому зданию церкви, зная, что местный священник будет так потрясен, увидев его среди прихожан, что вряд ли сумеет довести до конца свою проповедь. Он ждал у входа, когда стали прибывать экипажи с молодыми женщинами. Габриель, впрочем, так и не появилась, и его охватило беспокойство. Разыскав Клейтона, Джейсон взволнованно спросил:

– А где Габриель?

Клейтон озадаченно нахмурился.

– Разве ее еще нет? Она выехала с Майклом Дженкинсом. К этому времени они уже должны были приехать.

– Надо выяснить, что их задержало, – ответил Джейсон, изобразив на лице улыбку, и тут же бросился к дому Клейтона, срезая углы и перепрыгивая через ограды. Оседлав и Дюка, и Санни, уже через пять минут он галопом скакал по дороге. В сущности, Джейсон едва знал Майкла Дженкинса, и потому его повергала в ужас сама мысль о том, что Габриель хотя бы минуту проведет с ним наедине.

Джейсон знал, где жил Майкл Дженкинс, и, подгоняя Санни, довольно быстро приближался к цели. То обстоятельство, что Габриель до сих пор была привязана к своему погибшему возлюбленному, вдруг перестало иметь для него значение. Теперь он хотел только, чтобы она стала его женой. И почему он не доверился собственным чувствам? Он должен заполучить ее во что бы то ни стало, пусть даже ему придется вызвать на поединок Майкла Дженкинса или всех остальных мужчин разом!

Габриель не верилось, что Майкл способен задержать ее против воли, а тем более учинить над ней насилие, однако сейчас и то, и другое казалось ей столь очевидным, что она вырвалась из рук ухажера и бросилась к парадной двери. Распахнув ее, она в растерянности выскочила на крыльцо, и в эту самую минуту на дороге показался Джейсон. То, что он ехал верхом на Санни, а тот был уже весь в мыле, вряд ли могло ей понравиться, но главное, что он появился именно тогда, когда ей больше всего нужна была его помощь! Габриель замахала ему рукой и заулыбалась.

Вслед за Габриель на крыльцо вышел Майкл. При виде мчавшегося к ним Джейсона Ройала он чуть не затрясся от страха.

– Я вовсе не хотел вас пугать, – произнес он хриплым шепотом.

Ладони его внезапно вспотели, он отчаянно пытался найти выход из создавшегося положения. Джейсон Ройал пользовался репутацией человека вспыльчивого, и Майкл не собирался тягаться с ним, зная, что в итоге может пролиться кровь, причем кровь его собственная.

Взглянув на Майкла и заметив нескрываемый ужас в его глазах, она примиряюще пожала ему руку.

– Не стоит так беспокоиться. Я никому ничего не скажу, если вы пообещаете доставить меня в город, как только он уедет.

Майкл кивнул в знак признательности и постарался сделать вид, будто ничего не случилось.

– В чем дело, Джейсон? Я думал, вы не станете возражать, если мы пропустим воскресную проповедь.

Габриель все еще держала его за руку, а потому Майкл надеялся на благоразумие незваного гостя.

– Я несу ответственность за мисс Макларен, Майкл, – сердито отозвался Джейсон. – Сегодня днем мы собирались разрешить юным леди выходить из дома в сопровождении своих избранников. Но поскольку вы не удосужились даже сообщить, куда приглашаете Габриель, мне пришлось приехать за ней.

Он переключил свое внимание на Габриель.

– Я привел с собой Санни, так что вы можете ехать верхом на вашем жеребце. Поторапливайтесь!

– Джейсон, вы ведь отлично знали, где находится Габриель, так же как и то, что я сам провожу ее домой в положенное время. – Теперь, осознав, что Габриель не станет выдавать его, Майкл набрался смелости, чтобы возражать. – Поскольку это я привез ее сюда, именно на мне лежит обязанность доставить ее обратно.

– Я уже сказал, что мисс Макларен возвращается в город немедленно! – Джейсон угрожающе двинулся вперед.

Не желая усугублять ситуацию, Габриель тотчас предложила свое решение:

– Я сейчас же возвращусь в город, раз уж вы так на этом настаиваете, мистер Ройал, но я бы предпочла ехать в двуколке мистера Дженкинса, а не верхом на Санни, поскольку наряд на мне неподходящий. – Она выразительно кивнула на свой костюм, отделанный черной бархатной лентой. – Кроме того, в таких мягких туфлях мои ноги могут выскользнуть из стремян, и тогда я упаду.

– Как вам будет угодно, мисс Макларен, – отозвался Джейсон, проклиная все на свете. – Я буду следовать за экипажем, чтобы у мистера Дженкинса снова не возникло желания завезти вас бог знает куда.

Майкл тотчас направился к своей двуколке, подогнал ее к парадному крыльцу, помог Габриель забраться на сиденье и, заняв место рядом с ней, принялся понукать лошадь. Как только они выбрались на дорогу, он снова принялся извиняться перед девушкой:

– Я и впрямь не хотел вас пугать, Габриель, однако это отнюдь меня не оправдывает. Вы поступили очень великодушно, скрыв происшедшее от Джейсона Ройала.

– Вы должны дать мне слово, что подобное никогда не повторится, иначе я расскажу обо всем Джейсону сразу же, как только мы вернемся домой.

– Клянусь! – отозвался Майкл и тут же отвернулся, охваченный стыдом.

У Габриель теперь не осталось ни малейших сомнений в этом.

– Я готова забыть о случившемся, если только вы будете вести себя, как подобает джентльмену. Джейсон может быть злобным, как бешеный пес, и я не собираюсь натравливать его на кого бы то ни было.

– А вам случалось видеть его в схватке? – полюбопытствовал Майкл.

– Да, и даже дважды. Для меня этого более чем достаточно. – Габриель тотчас сосредоточила все свое внимание на красотах окружающей природы. – Как здесь чудесно!

Озадаченный тем, что она так внезапно сменила тему, Майкл тем не менее попытался продолжить ухаживания.

– Если вы пожелаете меня видеть после того, что случилось сегодня… – начал было он, но Габриель пресекла его попытку:

– Я искренне польщена тем, что до сих пор вам нравлюсь, и все же вам лучше обратить внимание на кого-нибудь другого. На Эрику Нельсон, например. Уверена, она будет очень рада.

– Вы требуете от меня подавить свои собственные чувства?! – спросил Майкл с горечью. – Неужели вы думаете, что я и впрямь сумею забыть самую желанную из женщин и решу испробовать свои чары на ком-нибудь еще?

– Мне очень жаль, если вы восприняли мой совет именно так. – Габриель придвинулась к нему и легонько потрепала по руке. – Простите, я до такой степени запуталась, что совсем перестала принимать в расчет чувства других людей.

Он задумчиво покачал головой, не зная, что еще сказать, чтобы произвести на нее нужное впечатление.

– А я так устал жить в полном одиночестве, что ухватился за возможность обзавестись невестой, которую предложил мне Клейтон.

Габриель положила голову ему на плечо и прикрыла глаза.

– Мне жаль, Майкл, искренне жаль. Но я не та женщина, которую вы ищете.

Майкл улыбнулся. До тех пор пока он борется не с соперником, а с ее робостью, самым верным оружием для него является терпение. Он нежно обнял девушку за плечи, привлекая ее к себе.

– Поверьте мне, все еще обернется к лучшему для нас обоих.

– Хорошо бы, – ответила Габриель, с грустью вздохнув. Путь до города был неблизким, и Майкл за это время все обдумал. Если она и впрямь решит перебраться в гостиницу, то надо будет помочь ей с багажом, значит, ему остается только подольше слоняться возле дома Клейтона и затем предложить свои услуги. Погруженный в мечты о будущем, он совсем забыл о Джейсоне Ройале.

Тот же, придерживая коней, чтобы те шли шагом, еле плелся за двуколкой и смачно ругался себе под нос. Как только они добрались до места, он тут же спешился и подошел к Габриель.

– Мне надо с вами поговорить, только вот отведу Дюка и Санни в конюшню… Ждите меня в кабинете Клейтона.

Он уже было двинулся к лошадям, как она вдруг крикнула:

– Прошу прощения! Должно быть, я что-то не поняла: обычно вы так вежливы, а на сей раз никакого «пожалуйста»?

– Пожалуйста, подождите меня в кабинете Клейтона! – гневно огрызнулся Джейсон и, схватив коней под уздцы, увел их, не дожидаясь дальнейших замечаний с ее стороны.

Майкл был поражен тоном этого разговора и. уже не скрывая удивления, произнес:

– Значит, все дело в Ройале, да? Он тот, кто вам нужен. Вы говорили, что ваше отношение к замужеству изменилось за время поездки. Уж не он ли стал тому причиной?

Габриель не захотела скрывать от него правду.

– Да, но я надеюсь, что вы сохраните это в тайне, иначе нас – всех троих – ждут большие неприятности.

Темные глаза Майкла чуть сузились, судя по всему, он заметно растерялся.

– Конечно, я никому ничего не скажу. Но, как вы и сами, должно быть, знаете, Джейсон Ройал не из тех, кто женится. Если вы ждете от него предложения, то зря надеетесь.

– Да, я знаю, – с горечью призналась Габриель, – хотя имею на то полное право. Но я не хочу, чтобы вы тратили время впустую, Майкл. Если Эрика вам не по вкусу, найдите себе другую, и поскорее!

Поднявшись на цыпочки, она чмокнула его в щеку и, влетев по лестнице, поспешила к себе в спальню.

Комната была пуста – по-видимому, все подруги Габриель получили приглашения от своих поклонников и разъехались кто куда. Она сняла шляпу, вымыла руки и лицо и расчесала волосы, после чего спустилась вниз, в кабинет Клейтона. Не прошло и двух минут, как в комнату ворвался Джейсон и с шумом захлопнул за собой дверь.

– К чему разыгрывать мелодраму? – тотчас нашлась она. – Я готова внимательно тебя выслушать, и для этого совсем не обязательно хлопать дверью. – Габриель тут же спохватилась – не хватало ей еще одной ссоры с Джейсоном! – и постаралась исправить положение: – Мне трудно поверить, что ты был так уж огорчен тем, что вместо церкви я отправилась на ферму к Майклу. Тем более что вы с Клейтоном собирались с сегодняшнего дня разрешить нам покидать дом по собственному желанию.

Джейсон тем временем, усевшись в кресло Клейтона, устроился поудобнее и, вместо того чтобы ответить на ее колкость, приступил к своему собственному допросу:

– Майкл уже сделал тебе предложение? Во всяком случае, времени у него для этого было более чем достаточно. Держу пари, что я пешком добрался бы до дома быстрее, чем он в своей двуколке.

– Сделал он мне предложение или нет, тебя совершенно не касается, так же как и то, с какой скоростью он ездит! – Габриель гордо выпрямилась и приготовилась к жестокой словесной битве.

– Быть может, я и не вправе указывать ему, как надо править экипажем, но что касается предложения, то этот вопрос имеет ко мне самое прямое отношение. Я привез тебя в Орегон как одну из будущих невест. Вчера ты сама мне заявила, что не собираешься выходить замуж ни за одного из наших клиентов, однако этим утром ты поехала на ферму к Майклу. Согласись, тут есть некоторое противоречие – или ты в конце концов решила стать его женой?

– Нет! – гневно отозвалась Габриель. – Майкл никогда не скрывал своего интереса ко мне и, как мне казалось, заслуживал того, чтобы я сообщила ему о своем решении.

– Черт побери, тебе вовсе незачем было ради этого ехать к нему на ферму! – зло буркнул Джейсон.

– Если я удовлетворила твое любопытство, не могу ли я удалиться? – не стала объясняться с ним Габриель.

– Нет, до тех пор, пока я не удовлетворю свое, – ответил Джейсон спокойно. – Я решил рассказать тебе всю правду о Джошуа Тейлоре, раз уж ты питаешь к нему такой глубокий личный интерес.

– Ты хочешь сказать, что он приехал? Тебе наконец удалось встретиться с ним?! – Сгорая от любопытства, Габриель даже подалась вперед.

– Не совсем так. – Джейсон глубоко вздохнул и продолжал: – Не знаю, с чего и начать. Ты, наверное, помнишь тот вечер, когда мы вместе обедали в Канзас-Сити? Я тогда предложил найти какой-нибудь способ помочь тебе перебраться в Орегон, но ты заявила, что либо отправишься туда в качестве одной из невест, либо вообще останешься дома.

– Конечно, помню. Но какое отношение это имеет к мистеру Тейлору?

Серые глаза Джейсона потемнели. Он продолжил свои объяснения, и взгляд его казался ей столь же пугающим, как и его слова:

– Мне очень хотелось, чтобы ты поехала вместе с нами. Поскольку нам необходим был лишний клиент, чтобы пристроить еще одну невесту, я попросту его выдумал. В ту ночь мне посчастливилось сорвать крупный выигрыш в покер, и когда я вернулся в гостиницу, то написал письмо, которое якобы пришло от Джошуа Тейлора. Я вложил в конверт требуемую сумму денег, вернее, немного больше. Ночной портье в это время крепко спал за своим столом, так что для меня было проще простого сунуть письмо в почтовый ящик Клейтона, где он и обнаружил его на следующее утро. Он ни на минуту не усомнился в том, что такой человек действительно существует – как, впрочем, и ты.

Габриель не знала, смеяться ли ей или плакать. На мгновение задумавшись, она затем спросила:

– И что, по-твоему, должно было произойти потом? Наверное, ты заранее придумал какой-нибудь ловкий способ избежать разоблачения. Интересно бы послушать. Возможно, меня это тоже позабавит.

– Нет, – ответил Джейсон решительно. – Я просто хотел представить тебя всем своим знакомым, чтобы ты могла сделать выбор, а затем намеревался жениться на тебе.

– Все это ложь от начала до конца, и ты сам это знаешь! – вскочила с места Габриель.

Джейсон медленно поднялся и с пафосом произнес:

– Я хотел быть вместе с тобой с первой же минуты, как только ты постучала в нашу дверь, Габриель, и не пытайся меня уверить, будто ты не чувствовала этого с самого начала. Мне казалось, что выдумать некоего Джошуа Тейлора – куда более верный способ заслужить твое доверие, чем просто связать тебя по рукам и ногам и швырнуть на крышу одного из экипажей с будущими невестами.

– Негодяй! – злобно прошипела в ответ Габриель. – Ты получил от меня все, что хотел, так как же ты смеешь утверждать, будто решил жениться на мне еще много месяцев назад, когда сам требовал, чтобы мы все это время встречались тайком? Ты мог в любой момент сделать мне предложение, а вдоль Орегонской тропы нашлось бы немало мест, где можно было бы обвенчаться. Что с тобой, Джейсон? Неужели в тебе вдруг проснулась совесть? Неужели ты наконец-то почувствовал себя виноватым в том, что использовал меня, не предлагая ничего взамен?!

Джейсон лишь молча сносил оскорбления, глядя на нее во все глаза. Ее темно-рыжие волосы, разметавшиеся в порыве гнева, походили сейчас на язычки пламени, а голубые глаза стали фиолетовыми. И все же он по-прежнему считал ее самой желанной из всех женщин на свете.

– У меня почти не было оснований поверить в то, что ты примешь мое предложение, Габриель. Как же ты можешь укорять меня за то, что я его не сделал?

– Ах вот оно что! – в негодовании воскликнула Габриель и принялась расхаживать из стороны в сторону. – Все твои слова – один сплошной обман! – Казалось, она вот-вот взорвется от бешенства. – Лгать только для того, чтобы утолить свою похоть, – это настолько недостойно, что даже Льюис Брэдли со своей индейской любовницей не идет ни в какое сравнение! Смешно даже думать о том, будто я поверю, что ты с самого начала хотел видеть меня своей женой!

Неожиданно в дверь постучали, и в комнату заглянул Клейтон.

– У вас тут все в порядке?

– Нет! – рявкнула Габриель, и он, быстро извинившись, тут же закрыл дверь.

– Тебе следовало бы понизить тон, дорогая, – посоветовал ей Джейсон с лукавой усмешкой. – Клейтон-то умеет держать язык за зубами, но вот остальные обитатели…

– Разумеется, осторожность всегда значила для тебя куда больше, чем мои чувства! Да я ни одной женщине на свете не пожелаю в качестве мужа такую подлую змею, как ты!

– Значит, ты отказываешься от моего предложения? – бесстрастно осведомился Джейсон.

– Какого предложения? – возмущенно вскричала Габриель. – Я еще не слышала от тебя ни единой фразы, хотя бы отдаленно напоминающей предложение!

Джейсону пришлось вспомнить, что, невзирая на поразительную красоту, Габриель едва исполнилось восемнадцать, и вряд ли она могла реагировать иначе.

– Если ты окажешь мне любезность и снова сядешь, может быть, я и соберусь с духом, чтобы сделать предложение в подобающей форме. Надеюсь, впрочем, ты извинишь меня за недостаток опыта по этой части и не будешь придираться к каждому моему слову, поскольку мои чувства совершенно искренни.

– Чудеса, да и только! – хмыкнула Габриель в бешенстве, но все же уселась на краешек кресла.

Джейсон тотчас устроился прямо на столе.

– Полагаю, именно я несу ответственность за то, что ты оказалась в Орегоне. Я привез тебя сюда, чтобы сделать своей женой, да ты и сама мне говорила, что не выйдешь замуж ни за одного из тех, кого встретила тут по прибытии. Должен признать, у нас много разногласий, но я все же склоняюсь к тому, что как только мы поженимся, нам будет гораздо легче с ними справиться. Поскольку мы прекрасно подходим друг другу физически, я готов сквозь пальцы смотреть на твои вспышки гнева. Будет только справедливо, если и ты, в свою очередь, закроешь глаза на некоторые мои недостатки. Ты не захотела вступать в брак с человеком, с которым не знакома как следует, а я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь встретится мужчина, который будет для тебя значить больше, чем я. Нам вместе пришлось пройти через множество испытаний, и полагаю, из нас вышла прекрасная пара. Можешь браниться, сколько тебе угодно, и с недоверием относиться к моим словам, но я все же прошу тебя стать моей женой. Если только ты согласна, то мы успеем обвенчаться еще до вечера. Все зависит от тебя, Габриель. Итак, ты выйдешь за меня замуж?

Габриель надолго задумалась. Джейсон явно пытался завоевать ее сердце не любовью, а логикой. Их брак наверняка повлечет за собой самые разные сплетни, так же как и появление на свет их первенца, весьма вероятно, раньше чем по истечении девяти месяцев. И все равно тянуть с замужеством не стоило.

Джейсон тем временем открыл было рот, чтобы поторопить ее с решением, но затем передумал. Если потребуется, он готов сидеть тут хоть целую вечность. И тем не менее ему было трудно сохранять спокойствие.

Наконец Габриель подняла на него глаза.

– Жаль, что я не могу ответить тебе так же, как в свое время Ревущей Молнии, однако мне ничуть не льстит то, что ты так долго раздумывал. Ты дал мне понять, что жениться намерен только при определенных обстоятельствах, значит, ты либо лгал мне тогда, либо лжешь сейчас, а для меня и то, и другое в равной мере неприятно. Ты, наверное, считаешь, что я хорошо тебя знаю, но я не могу даже представить, как ты поведешь себя через несколько минут, а какой из тебя выйдет муж – тем более.

– Ответь мне просто «да» или «нет», Габриель, – ласково попросил ее Джейсон.

Габриель была охвачена глубокой грустью, ибо она горячо любила его, а вот его чувства к ней были самого примитивного свойства. Усевшись в кресло, девушка глубоко задумалась: если она откажет ему сейчас, не переставая, впрочем, любить его, то последствия будут для нее столь же тяжелыми, как и потеря Бо. Слишком часто она скорбела об утраченной любви, и слишком редко ей выпадала радость разделенного чувства. Однако на сей раз решение зависело не от прихотей судьбы, а от нее самой… Внезапно поднявшись с места, Габриель подошла к Джейсону, легонько поцеловала в губы и улыбнулась.

– Да. Я согласна выйти за тебя замуж хоть сегодня, если ты не в силах больше терпеть.

Джейсон привлек ее к себе и принялся страстно целовать, затем вдруг поднялся с места и взял ее за руку.

– Даю тебе пять минут, чтобы собрать вещи, которые могут понадобиться тебе сегодня вечером. Потом мы подыщем каких-нибудь свидетелей, а затем проведем ночь в гостинице. Завтра утром я заберу тебя домой.

Он увлек ее за собой к двери и шутливо пригрозил:

– Не заставляйте меня ждать, мисс Макларен! Итак, теперь пора отправляться на поиски Клейтона, чтобы попросить его стать шафером.

Глава 17

Едва Габриель ворвалась в спальню, как Эрика тотчас села на кровати и отвернулась: ей было стыдно от того, что ее снова застали плачущей. Вся ее былая отвага после разрыва с Льюисом вдруг куда-то улетучилась, и она чувствовала себя прескверно.

– А я и не знала, что дома кто-то есть! – воскликнула Габриель, оживившись при виде подруги. – Вот и хорошо, а то мне не хотелось бы венчаться в твое отсутствие. – Габриель решительным жестом взяла подругу за руки и помогла ей подняться. – Сегодня я выхожу замуж. Ты рада за меня?

– Что?! – в восторге вскричала Эрика. – Ты всегда казалась мне такой осмотрительной… Мне и в голову не могло прийти, что именно ты первой найдешь себе мужа!

Габриель с улыбкой принялась собираться.

– Джейсон дал мне всего пять минут, поэтому извини…

– Джейсон?! – Эрика даже рот раскрыла от удивления. – Уж не Джейсона ли Ройала ты имеешь в виду?

– Разумеется, ведь он единственный Джейсон из всех, кого я знаю, – ответила Габриель и звонко рассмеялась.

– Но ведь я только этим утром видела тебя с Майклом Дженкинсом! – недоуменно заметила Эрика.

– Да, верно. Вряд ли он будет рад нашей с Джейсоном свадьбе, однако я не сомневаюсь в том, что ты без труда развеешь его горе. Ведь мечтая о Льюисе еще до приезда в Орегон-Сити, ты не предоставила возможности другим мужчинам произвести на тебя благоприятное впечатление. Поверь, Майкл может быть очень милым и, судя по всему, не лишен честолюбия.

– Ведь вы с Джейсоном даже не были друзьями. Я думала, ты считала его хуже гадюки! – Эрика места себе не находила от смущения.

– Змеи, – поправила подругу Габриель с озорной улыбкой на лице и принялась складывать свою ночную рубашку. – Я не раз называла его змеей, а с глазу на глаз и похуже, но поскольку он вот-вот станет моим мужем, надеюсь, ты не станешь повторять все эти обидные слова при других, а тем более при нем.

– Не беспокойся. Меня и слушать-то никто не станет. – Эрика снова огорченно рухнула на кровать.

У Габриель не хватило терпения и дальше выслушивать ее излияния.

– Если ты хочешь вернуть Льюиса, тебе надо только сказать об этом, и Клейтон сегодня же вечером привезет его сюда. С другой стороны, если между вами действительно все кончено, тогда тебе нужно завести новые знакомства. Нельзя же просто, предавшись хандре, позволить другим опередить тебя без всякого соперничества! – Она заставила Эрику подняться с постели и увлекла за собой к зеркалу – Только взгляни на себя. Ты же гораздо привлекательнее всех остальных! Итак, сейчас ты отправишься с нами в церковь, а вечером постараешься быть, возможно, более общительной. Надо же дать претендентам возможность завоевать твое расположение!

Эрика не могла удержаться от улыбки.

– Я действительно покончила с Льюисом раз и навсегда, так что, пожалуй, последую твоему совету.

Габриель тем временем, собрав одежду и завязав ленты шляпы, направилась к двери.

– Пойдем. Не хватало еще, чтобы Джейсон отправился в церковь без меня.

Клейтон воспринял новость о предстоящем браке Джейсона куда эмоциональнее, чем Эрика. Сначала он просто разинул рот и не мог вымолвить ни слова, затем, после приступа безудержного кашля, попытался, было отговорить компаньона от столь поспешного решения:

– Джейсон, из всех мужчин на свете ты последний, кто мог бы решиться на подобный шаг, да еще остановить свой выбор на Габриель Макларен. Да вы с ней все время либо горячо о чем-то спорили, либо вообще не разговаривали друг с другом. Я даже ни разу не видел тебя рядом с ней на вечеринках. Ты хотя бы раз приглашал ее на танец?

– Нет, раз уж ты сам завел об этом речь, я такого не припомню. Обычный недосмотр, только и всего. – Джейсон довольно ухмыльнулся. – Ты готов стать моим шафером? Ведь ты мой самый лучший друг.

– Разумеется, я буду твоим шафером, но неужели обязательно устраивать церемонию именно сегодня? Разве нельзя подождать с этим до утра, чтобы мы могли пригласить всех желающих?

– Нет. Никто из нас не хочет тянуть с этим, – отозвался Джейсон.

Тут до него донесся мелодичный смех, и он, подняв глаза, увидел двух подруг. Бросившись к Габриель, Джейсон подхватил ее под руку.

– Значит, ты нашла Эрику. Что ж, прекрасно, теперь у нас есть свидетели. Не пора ли нам отправляться?

Джейсон улыбался во весь рот, Габриель выглядела столь же счастливой.

Клейтон любезно предложил свою двуколку.

– Я поеду верхом на лошади, а вы втроем поместитесь в экипаже, – заметил он.

Увидев, что Майкл все еще ждет во дворе, Эрика, в свою очередь, произнесла:

– Если у Майкла Дженкинса нет других дел, может быть, он согласится нам помочь и подвезет меня до церкви?

– Конечно! – тут же подхватила Габриель. – По-моему, это прекрасная мысль. – Она подняла глаза на Джейсона. – Я бы хотела пригласить его на нашу свадьбу.

– Можешь приглашать, кого захочешь, только поторопись, – ответил Джейсон с иронической усмешкой и, от души, хлопнув по спине Клейтона, двинулся за двуколкой.

Майкл тем временем, задумавшись, искал какие-нибудь убедительные доводы, которые бы позволили ему добиться расположения Габриель, но ее голос вывел его из прострации.

– Добрый день, мисс Нельсон… Габриель… – растерянно пробормотал он.

Габриель сердечно улыбнулась и чмокнула его в щеку.

– Майкл, я бы хотела просить вас об одолжении. Мы с Джейсоном сейчас направляемся в церковь, чтобы сочетаться браком. Поскольку все мы в одном экипаже не поместимся, не могли бы вы взять Эрику с собой? Вы ведь поедете с нами, не так ли? Майкл застыл как громом пораженный.

– Похоже, я недооценил стремление мистера Ройала обзавестись семьей, – выдавил он, наконец. – Разумеется, я согласен присутствовать на вашей свадьбе и почту за честь сопровождать вас туда, мисс Нельсон.

– Благодарю вас, мистер Дженкинс. – Отозвалась Эрика, пустив в ход свою самую обворожительную улыбку. Когда он вскарабкался рядом с ней на козлы, она подхватила его под локоть, словно они были лучшими друзьями, и мысленно поклялась, что еще до вечера Майкл Дженкинс начисто забудет о Габриель Макларен.

По пути в церковь Джейсон, улучив минутку, ласково обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Мы с тобой будем самой счастливой парой на свете, Габриель.

Габриель лишь коротко улыбнулась.

– Похоже, ты чрезвычайно доволен собой, Джейсон. – «К счастью для меня», – подумала Габриель.

В ответ на ее шутливое замечание Джейсон рассмеялся.

– Что правда, то правда, но у меня есть для этого основания. – Он то и дело подгонял кобылу, – Клей отправился вперед, чтобы узнать, на месте ли священник.

– Я не изменю своего решения, Джейсон. А ты? – спросила его Габриель шутливым тоном. – Если даже священник не появится до самого ужина, я все равно не откажусь стать твоей женой.

– Будем надеяться, что нам не придется ждать так долго, – отозвался Джейсон, изображая отчаяние. – Если бы мы с тобой были индейцами, от меня требовалось бы только объявить о своем решении жениться и затем забрать тебя в свой вигвам.

Видя, что он в прекрасном расположении духа, Габриель спросила:

– Если индейцы считают мужчину и женщину, живущих вместе, мужем и женой, то почему ты сказал, что Льюис никогда не был женат на своей любовнице? Ведь ее соплеменники считали их супругами, не так ли?

Джейсон слегка помрачнел, но заметив, что любимая совершенно серьезна, не стал упрекать ее за излишнее любопытство.

– Белый человек относится к браку не так просто, как индеец. Конечно, такой образ мыслей весьма удобен, тут я с тобой согласен, и без сомнения, куда более выгоден для белого мужчины, чем для индейской женщины. Я, правда, никогда бы не позволил себе вступить в подобную связь, ведь в этом случае все преимущества оказались бы на моей стороне, а участь индианки была бы очень незавидной.

– Не говоря уже о детях, – шепотом отозвалась Габриель. Впереди показалась церковь, и Джейсон с нежностью привлек любимую к себе.

– Жаль, что ты не присутствовала сегодня утром на проповеди. Тогда ты могла бы по крайней мере однажды встретиться со священником.

– А ты хорошо с ним знаком? – из вежливости осведомилась Габриель, хотя ей самой это казалось маловероятным.

– Нет, – вынужден был признать Джейсон. – Но я уверен, что он не откажет мне в этой услуге.

– Преподобный Мэрдок хотел бы поговорить с вами обоими, – встретив их на пороге церкви, предупредил Клейтон. – Он у себя в кабинете. Похоже, наше предприятие уже вызвало множество кривотолков, и он хочет для начала убедиться в том, что вы твердо вознамерились вступить в брак.

Обогнув опрятного вида строение, Джейсон проводил Габриель к боковому входу, который вел прямо в кабинет священника. Приветствуя хозяина дома радушной улыбкой, он представил ему свою невесту, надеясь, что на того она произведет благоприятное впечатление.

Священник Патрик Мэрдок оказался человеком молодым, худощавым и лысоватым. Он прибыл в Орегон-Сити примерно год назад и отнюдь не горел желанием восстанавливать против себя прихожан, превращая церковь, находившуюся на его попечении, в брачную контору. Вместе с тем ему не хотелось оскорблять Джейсона Ройала отказом, и потому он тепло приветствовал вошедших.

– Я счастлив с вами познакомиться, мисс Макларен, и искренне рад видеть вас снова, мистер Ройал. – Преподобный Мэрдок снял очки и принялся протирать их носовым платком. – Как вы и сами, без сомнения, понимаете, мистер Ройал, у нас здесь Орегон-Сити, а не Гретна-Грин[3]. Обычно пары обращаются ко мне за несколько недель до предполагаемого бракосочетания. Я знаю, что вы и мистер Хорн заключили контракт с некоторыми уважаемыми гражданами нашей общины, обязуясь доставить им невест, но надеюсь, что они не будут так спешить с брачной церемонией. – Священник снова надел очки. – Почему бы нам не присесть на минуту, чтобы обсудить вашу просьбу?

Джейсон сначала указал на стул Габриель, а когда преподобный Мэрдок занял свое место, сам уселся напротив.

– Вероятно, стоило обговорить все неясности еще до отъезда отсюда прошлой весной, но нам с Клейтоном и в голову не могло прийти, что вы не решитесь сочетать браком взрослых людей.

Растерянно разведя руками, Патрик попытался объяснить:

– Я не против, мистер Ройал, вовсе нет. Просто я удивлен внезапностью вашей просьбы. Можете ли вы и мисс Макларен поручиться, что обдумали столь серьезный шаг со всей возможной тщательностью?

– Да, – тотчас отозвался Джейсон. – Мы могли бы сделать это еще несколько недель назад, если бы я не был начальником каравана и, следовательно, не был бы столь обременен своими обязанностями, чтобы уделить соответствующее внимание новобрачной. Нам надо успеть как следует подготовить ферму к зиме. Сейчас самое подходящее время для начала совместной жизни, и если возможно, мне бы хотелось избежать дальнейших задержек.

Джейсон приводил все новые и новые доводы в пользу того, почему им следует обвенчаться именно сегодня. Судя по всему, необходимость запастись провизией еще до начала дождей должна была служить самым веским основанием для молодого священника. Напрасно Габриель ожидала от жениха хотя бы одного уважительного слова о себе, Джейсон даже не упомянул о невесте. Когда же наконец преподобный Мэрдок обернулся к ней, она улыбнулась, как бы соглашаясь со всеми доводами Джейсона, хотя больше всего ей хотелось сейчас вскочить и наградить своего красавца жениха хорошим пинком.

– Всем неженатым мужчинам здесь придется столкнуться с теми же трудностями, сэр, – подхватила она. – Они и так уже заждались нашего прибытия, и я думаю, что выражу мнение всех невест, если скажу, что мы очень серьезно задумывались о браке еще до того, как впервые обратились к мистеру Хорну с просьбой взять нас в Орегон. Так что наше решение не столь уж поспешно, как это может показаться, а является плодом многомесячных раздумий, и каждая из нас твердо намерена сдержать свои клятвы, данные при венчании. Так стоит ли и дальше откладывать брачную церемонию?

Патрик Мэрдок кивнул, очарованный как медоточивым голосом прелестной мисс Макларен, так и ее поразительной красотой. Доводы Габриель показались ему не только разумными, но и вполне убедительными, и священник поднялся с места.

– Вы привели с собой свидетелей? Как только все соберутся, я буду рад приступить к совершению обряда.

– Благодарю вас! – Джейсон вскочил на ноги, несказанно довольный результатом беседы, подал руку Габриель, а затем, обняв ее за талию, последовал за преподобным отцом в церковь, где их уже ждали друзья.

Патрик быстро отдал нужные распоряжения, поставив Габриель по левую руку от Джейсона. Эрика заняла место рядом с невестой, а Клейтон встал справа от Джейсона.

– У вас есть при себе кольцо? – тихо спросил Мэрдок у жениха. – Передайте его мистеру Хорну.

Джейсон даже не вспомнил о том, что ему понадобится кольцо. Обернувшись, он бросил испуганный взгляд на Клейтона и тотчас признался:

– Мне очень жаль, но у меня не было возможности купить кольцо для невесты.

Габриель мгновенно смерила Джейсона гневным взглядом. Если бы он действительно с самого начала намеревался на ней жениться, то никогда бы не забыл о таком важном деле, как покупка кольца! Значит, он лгал ей, когда делал предложение, и их брак на самом деле весьма скоропалителен. Ей оставалось лишь молить Бога о том, чтобы впоследствии не пришлось страдать от своей опрометчивости.

К счастью, Клейтон носил на мизинце маленькое золотое кольцо. Несмотря на то, что на нем изящными завитками были выгравированы инициалы хозяина, он быстро снял его с пальца.

– Вот, возьми пока это, а завтра утром купишь своей невесте кольцо по размеру. Надеюсь, ты больше ничего не забыл?

– Как будто нет. – Джейсон опустил глаза на Габриель и по ее надменно вскинутому подбородку понял, что она в ярости. Черт побери! Если бы не воскресенье, Джейсон сам бы все исправил, но теперь у него не оставалось иного выбора, кроме как с благодарностью взять кольцо у Клейтона. Он затаил дыхание, надеясь, что у священника хватит присутствия духа приступить к обряду, прежде чем Габриель изменит свое решение и бросится вон из церкви. Крепче сжав ее руку, Джейсон лишь молил Бога удержать любимую рядом.

Когда Патрик Мэрдок открыл молитвенник, чтобы приступить к обряду, Габриель меньше всего чувствовала себя невестой. Мысли ее мешались и не имели никакого отношения к случаю. Костюм жемчужно-серого цвета был ей к лицу, но он все же не мог заменить свадебного платья, и это обстоятельство внезапно очень ее огорчило. Ей даже не пришло в голову нарвать цветов в саду у Клейтона! Она пыталась слушать внимательно, но это оказалось не таким уж легким делом. Голос священника был довольно высоким и вряд ли подходил для произнесения зажигательных проповедей, а потому Габриель невольно задавалась вопросом, пользуется ли он уважением со стороны прихожан. Только усилием воли она заставила себя вернуться к действительности.

Церемония шла своим ходом, а Джейсон между тем нервничал все сильнее и сильнее. Он знал, что Габриель никогда не простит ему эту историю с кольцом. В горле у него пересохло, и теперь он уже сомневался в своей способности дать подобающие ответы на обращенные к нему вопросы. К тому же – о ужас! – он почувствовал, как пальцы Габриель в его руке задрожали. Их брачная церемония оказалась настолько сухой, что Габриель вправе была просто расплакаться – ведь она достойна гораздо большего!

Патрик сделал паузу, чтобы Джейсон мог повторить за ним свои обеты, и Ройал поразился собственному спокойствию. Он говорил так, словно полностью владел собой. В голосе Габриель ощущалась легкая хрипотца от волнения, однако и она произнесла клятву весьма ровным тоном. Джейсон тотчас надел ей на палец золотое кольцо Клейтона, а затем, наклонившись, мягко поцеловал в щеку. Каким-то чудом все прошло без осложнений, и женщина, которой он безмерно восторгался, отныне стала его женой.

Как только все необходимые документы были подписаны, молодожены устремились к выходу из церкви. Причем Джейсон так торопился, что Габриель пришлось чуть ли не бежать за ним.

– Джейсон, умоляю тебя, здесь же не скачки! – взмолилась она наконец.

Едва оказавшись за дверями церкви, Джейсон глубоко вздохнул, после чего ослабил узел галстука.

– Еще тридцать секунд, и я бы потерял сознание от духоты!

Взглянув на его ошеломленное лицо, Габриель не смогла удержаться от смеха.

– Обычно в обморок полагается падать невесте, а не жениху! – заметила она.

Тут их догнал Клейтон и решительно схватил Джейсона за руку.

– Давайте все вместе вернемся домой, отметим это событие. У меня в погребе достаточно шампанского.

Джейсон, похоже, не склонен был принимать предложение своего друга.

– Нет, у нас с Габриель другие планы. Я ведь уже несколько лет не жил на ферме своих родителей, и понадобится уйма времени и сил, чтобы превратить ее в настоящий дом. Я не собираюсь тратить зря время в городе, когда у нас столько дел по хозяйству. Нельзя ли одолжить у тебя утром фургон, чтобы перевезти вещи?

Клейтон в ответ только непонимающе уставился на своего молодого друга. Удивительно, Джейсон куда более озабочен порядком на ферме, чем медовым месяцем с Габриель!

– Джейсон, это прелестное создание рядом с тобой – твоя жена. Неужели ты даже не собираешься отметить такое событие? – резонно заметил он.

Джейсон смущенно отвернулся. В действительности ферма его совсем не занимала, а просто служила удобным предлогом остаться с Габриель наедине.

– Не стоит ничего мне объяснять, Клей. Я и так знаю, что от меня требуется.

– Черта с два – знаешь! – хриплым тоном отозвался тот. – Прошу прощения, Габриель, но Джейсон временами бывает непростительно слеп, и сейчас, похоже, как раз такой случай.

Поскольку Эрика и Майкл стояли тут же рядом с преподобным Мэрдоком, Габриель решила исправить положение. Любезным тоном она произнесла:

– Думаю, мы можем позволить себе выпить по бокалу шампанского, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, Джейсон. У нас будет достаточно времени, чтобы составить полный список покупок на завтра.

– Разумеется, мы можем принять предложение Клея, если тебе это доставит удовольствие, – отозвался молодой муж натянуто и, пригласив священника и Майкла с Эрикой разделить их радость, проводил Габриель к двуколке. Однако он даже не пытался скрыть от жены свои подлинные чувства и высказал ей все в доме Клейтона.

– Я думал, что мне наконец-то удалось похитить тебя. Давай не будем задерживаться, иначе сегодняшний прием превратится в торжество в нашу честь, и тогда нам вряд ли удастся скрыться до полуночи.

К своей досаде, Джейсон обнаружил, что некоторые из пар, которые отсутствовали днем, уже успели вернуться с прогулки. Таким образом, молодоженов тотчас окружили со всех сторон. То, что первоначально было задумано как приглашение на бокал шампанского, быстро превратилось в общее празднество. Джейсон уже готов был впасть в отчаяние, но тут Габриель отвела его в сторону и прошептала:

– Они так приятно проводят время, что не заметят, если мы сейчас незаметно покинем дом.

Джейсон взял ее под руку и тотчас попятился к двери. Майкл с Эрикой тут же стали прощаться с ними.

Майкл выступил вперед, пожал Джейсону руку и робко поцеловал Габриель в щеку.

Эрика сердечно обняла каждого из новобрачных, а потом снова взяла Майкла под руку.

– Я знаю, что вам не терпится заняться своими делами, но ведь вы не откажетесь присутствовать на свадьбах других?

Дело в том, что Эрика и впрямь нашла общество Майкла приятным и теперь пребывала в самом радужном настроении.

– Разумеется! – тут же согласился Джейсон. – Мы не пропустим ни одной из них. – Обняв Габриель за талию, он увлек ее за собой к экипажу Клейтона.

Прошло еще немало времени, прежде чем другие пары, с таким восторгом отмечавшие их бракосочетание, заметили их исчезновение.

Глава 18

На сиденье двуколки Джейсон обнаружил бутылку шампанского и записку.

– Еще несколько советов от Клея, – пояснил он с хмурым видом.

– Могу себе представить, – прошептала Габриель, наклонившись к нему поближе.

Вероятно, виной тому было шампанское, которым так щедро угощал их Клейтон, но теперь Габриель была охвачена радостным волнением и даже не пыталась сдержать смешок, сорвавшийся у нее с губ.

Джейсон от души рассмеялся, находя улыбку на сияющем лице жены просто обворожительной.

Когда они добрались до гостиницы, Джейсон помог Габриель сойти и предложил ей руку, чтобы проводить в номер. При этом, остановившись у конторки, он сообщил изумленному портье, что сегодня проведет ночь вместе с женой и просит подать ужин в номер ровно в семь часов.

Габриель с неподдельным интересом рассматривала апартаменты Джейсона, надеясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы ей проникнуть в глубины его загадочной души. Однако спартанская обстановка комнаты отнюдь не раскрывала характера ее обитателя: железная кровать, два кресла с прямыми спинками, маленький круглый столик, туалетный столик с крутящимся зеркалом да большой платяной шкаф. Все три окна номера выходили на запад, и поскольку день выдался ясным, в помещении было очень светло. В общем, Габриель нашла комнату уютной и чистой, однако воздержалась от каких-либо замечаний, а просто спросила, куда ей деть свои скромные пожитки.

– Если не ошибаюсь, два нижних ящика платяного шкафа не заняты, – с готовностью ответил Джейсон.

Открыв наугад четвертый ящик, она обнаружила там блокнот с рисунками и принялась быстро листать страницы. Девушка узнала путешествовавших в составе каравана людей, летящих в стремительном беге коней, а вот последние наброски заставили ее открыть рот от изумления. Это были превосходно сделанные эскизы обнаженной, узнать которую Габриель не составило труда. Растерянно обернувшись, она молча уставилась на мужа, и на лице ее отражались крайнее смущение и недоверие.

Джейсон тем временем наполнил бокалы шампанским и поднял глаза на Габриель. Увидев блокнот у нее в руках, он тут же все понял.

– Извини. Я не хотел, чтобы ты их видела.

– Естественно, – отозвалась Габриель сердито. – Но все же интересно знать, кому ты их показывал?

Джейсон порывисто приблизился к любимой.

– Никому. Зачем посвящать посторонних в наши с тобой отношения?

– Уж не хочешь ли ты сказать, что нарисовал их исключительно ради собственного удовольствия? Должна заметить, у тебя превосходная память. – Она вдруг смущенно зарделась.

– Габриель… – Джейсон начал издалека. – Ты самая прекрасная женщина на свете, поэтому нет ничего удивительного в том, что я пожелал сделать с тебя несколько набросков.

– Да, тут нет ничего удивительного, просто меня это шокировало! – ответила она с горечью.

Чтобы подчеркнуть совершенство ее фигуры, он выбрал наиболее изящные классические позы, да и сами по себе наброски отнюдь не выглядели непристойными, а скорее ей льстили. Тем не менее Габриель демонстративно захлопнула блокнот и едва не разразилась слезами.

– Вот! Если тебе угодно, можешь забрать свои рисунки и держать при себе, но я не желаю больше их видеть! – Она тотчас сорвала с пальца кольцо Клейтона, бросила его на туалетный столик и повернулась к мужу спиной.

– И что это значит? – недоуменно поинтересовался Джейсон.

– Раз уж ты помнишь меня во всех, даже самых ничтожных подробностях, тем более кажется странным, что ты забыл о такой важной детали, как обручальное кольцо! – Габриель так и затряслась от гнева.

Первым порывом Джейсона было обвить руками талию своей любимой, привлечь ее к себе и покрыть это прелестное лицо поцелуями, но он лишь отвернулся, досадливо поморщился, уселся в одно из кресел и залпом осушил бокал шампанского.

– Ты права. Мне следовало заранее купить для тебя кольцо. Завтра мы займемся этим в первую очередь, а пока давай-ка вспомним, что нам нужно еще. Не дай Бог, что-нибудь забудем, когда отправимся за покупками.

Все еще вне себя от ярости, Габриель резко обернулась:

– И только? Стало быть, я для тебя – всего лишь пункт в списке необходимых приобретений для фермы? Одна жена. И куда же ты поместишь мое имя – где-нибудь между маслобойкой и новым плугом?

– Я совсем забыл о маслобойке, поскольку у меня нет коровы, – заметил Джейсон, и взгляд его потемнел. – Подойди сюда! – Он осушил еще один бокал шампанского.

– О! – с негодованием воскликнула Габриель и уселась в кресло, глядя ему прямо в глаза. – И что же ты теперь намерен делать, Джейсон? Возможно, ты и помогал когда-то своему отцу, но тебе никогда не приходилось нести на своих плечах все заботы по хозяйству. Я же всю жизнь провела в городе и не знаю даже самого необходимого, того, что требуется от жены фермера в первую очередь.

В ответ Джейсон принес листок бумаги, перо и чернила и, снова усевшись в кресло, попытался убедить жену, что все не так уж скверно.

– Я покинул дом в четырнадцать лет, Габриель, так что успел поработать на ферме. Труднее всего нам придется весной, когда нужно будет пахать и сеять. Сейчас же наша неотложная задача – придать жилой вид дому и запастись на зиму всем необходимым. Думаю, нам вполне по силам и то и другое.

Джейсон, как всегда, говорил очень уверенно, и Габриель не сомневалась в его возможностях. Но еще никогда в жизни она не ощущала с такой остротой собственную неполноценность.

– Значит, теперь ты решил стать фермером? И больше не будешь водить караваны в Орегон?

Джейсон пожал плечами.

– Габриель, я готов на все, лишь бы у нас была крыша над головой, но давай не будем торопить события и подождем до весны. Нам вовсе не обязательно делать все покупки завтра. Ты наверняка захочешь присутствовать на свадьбах своих подруг, так что даже если мы что-нибудь забудем, нам еще представится случай приобрести все необходимое.

Габриель глотнула шампанского, потом еще. Вряд ли подобная тирада была подходящей прелюдией для брачной ночи, но, в конце концов, вечер только начинается…

– Надо развести кур, чтобы у нас всегда были свежие яйца. Значит, придется запастись кормом для них, – тотчас бесстрастно сказала она.

Джейсон как ни в чем не бывало взялся за список. Когда в семь часов официант подал им ужин, он был немало удивлен, застав молодоженов за столь прозаическим занятием, а потому, сервировав стол, поспешил удалиться.

Габриель нашла отварную семгу очень вкусной, но у нее совсем пропал аппетит. Ведь она так долго ждала этого момента, ей так хотелось услышать от него сейчас слова любви! Джейсон же почему-то принялся пространно рассуждать о том, какую прибыль принесет им ферма, если только работать не покладая рук.

Он между тем уже горько сожалел о том, что они не поехали к нему домой, поскольку атмосфера маленького номера в гостинице отнюдь не располагала к романтическим излияниям. Он испытывал не меньшую неловкость, чем она, и такое начало семейной жизни не предвещало ничего хорошего. В конце концов Джейсон сдался и по примеру своей молодой жены погрузился в молчание.

С последними отблесками заката он зажег две маленькие лампы, но вместо того, чтобы придать обеду ощущение особой теплоты и близости, они лишь породили зловещие тени на стенах.

– Это был знаменательный день, Джейсон. Сначала мне пришлось объяснять Майклу, почему я не хочу даже думать о браке, и вот теперь я обедаю в обществе мужа. Мне очень жаль, что из меня вышла плохая собеседница, но надеюсь, завтра все окажется куда проще, – весьма оптимистично закончила Габриель, и он даже вздрогнул от неожиданности.

Затем, не в состоянии больше скрывать свои тревожные предчувствия, молодой муж внезапно выпалил:

– Я не могу ничего обещать тебе насчет завтра, поскольку все мои мысли заняты предстоящей ночью!

Габриель тщетно пыталась сдержать смех. Подумать только, он сам признался в том, что страшно волнуется! Она быстро подскочила к любимому, уселась к нему на колени и нежно обняла за шею.

– Пожалуй, ты прав. Мы слишком редко бывали вместе, и нам нужно привыкнуть друг к другу, чтобы наш брак удался.

Обхватив Габриель за талию, Джейсон привлек ее к себе – и защекотал губами шелковистую кожу у нее на шее.

– Ты и так знаешь все, что должна знать жена фермера, моя прелесть. Поэтому незачем беспокоиться, что ты когда-нибудь не сумеешь мне угодить.

Закрыв глаза, Габриель прижалась к нему еще теснее и запустила пальцы в его темные кудри. В его объятиях она мгновенно позабыла обо всем на свете. Его поцелуй показался ей восхитительным, и теперь уже Габриель сетовала, что так рассердилась на него из-за тех злополучных рисунков. Джейсон-то готов глаза закрыть на ее ужасный характер!

Он тем временем разлил остатки шампанского по бокалам, и Габриель, радостно смеясь, выпила за его здоровье. Джейсон тотчас подхватил ее на руки и опустил на стоявшую рядом кровать. Видя, что он не в состоянии расстегнуть маленькие перламутровые пуговицы на ее блузке, она отвела его руки в сторону.

– Поскольку эта блузка – часть моего свадебного наряда, я бы хотела ее сохранить.

Подавшись назад, Джейсон с неослабевающим вниманием стал наблюдать за тем, как она раздевается. Какая чувственная грация! А сколько красоты таится в ее плавных движениях! Сознание того, что отныне Габриель принадлежит ему навсегда, доставляло неописуемую радость.

Обернувшись и увидев довольную улыбку на губах мужа, Габриель многозначительно спросила:

– Уж не собираешься ли ты спать в этом костюме? Я бы советовала тебе повесить его в платяной шкаф, потому что, если раздевать тебя придется мне, я просто швырну его на пол. И тогда, если утром тебе не понравится его вид, ты вынужден будешь его погладить.

– Меня совершенно не волнует, как будет выглядеть этот костюм утром. Иди сюда!

Джейсон протянул руку, и стоило Габриель коснуться его ладони, как он снова увлек ее в постель. Она ответила на его жаркий поцелуй, но тотчас потянулась к пуговицам на его рубашке. Шутливо оттолкнув ее, он мгновенно сорвал с себя одежду, и не успела она перевести дух, как он уже призывно глядел на нее, лежа на мягкой постели.

Обняв его, Габриель чуть слышно прошептала:

– Прости меня за то, что я так на тебя рассердилась. На самом деле мне хотелось совсем другого…

Она провела языком по его губам, и он едва не задохнулся, но тотчас весь отдался ее обжигающему поцелую. Она обожала своего мужа и не нуждалась в особом поощрении, чтобы доказать ему всю глубину своих чувств. Ее пальцы скользнули вниз по его спине, торсу, бедрам, а затем Габриель порывисто прильнула к нему. Его гибкое тело казалось ей воплощением совершенства, она, как никогда, желала его.

Джейсон был совершенно очарован этой красавицей. Она снова превратилась в ту неотразимую соблазнительницу, в которой он так настойчиво будил огонь страсти. Запустив пальцы в ее густые рыжие волосы, он ответил на ее поцелуй – требовательно, нетерпеливо. В тот же миг Габриель чуть не замурлыкала от удовольствия, когда губы его коснулись ее сосков. Как всегда, он был очень нежен, стремясь подвести ее к той вершине восторга, которая была так хорошо знакома им обоим.

Пронизанная мягким светом ламп, комната стала какой-то загадочной и показалась Габриель куда более волнующей, чем ясное голубое небо, под которым они в последний раз предавались любви. Она выскользнула из объятий любимого и наклонилась, чтобы поцеловать его. Он тут же прильнул к ее губам, но она отстранилась и принялась осыпать быстрыми легкими поцелуями его широкую грудь, плоский живот, чресла… С хриплым смешком Джейсон вдруг крепко прижал ее к себе и опустил на пуховые подушки.

– Сегодня наша брачная ночь. Может быть, ты перестанешь притворяться неопытной невестой? – спросил он лукаво, поскольку невинная девушка, за которую принимал ее Клейтон, не должна была даже знать о том, что ей предстояло, и уж тем более не могла справиться с этим так мастерски.

– Значит, тебе бы это понравилось больше? – отозвалась Габриель.

– Нет, – ответил Джейсон со всей искренностью. – Мне не на что жаловаться, поскольку все, что тебе об этом известно, ты узнала от меня.

«И сама научила меня гораздо большему», – вдруг подумалось ему, и он медленно провел рукой по гладкой бархатистой коже ее бедер. Затем его пальцы, устремляясь к своей истинной цели, достигли промежности. Его ласки становились все настойчивее, все смелее, в ней пробудилось ответное желание, и вот по ее судорожному дыханию и произнесенному со стоном его имени он понял, что их удовольствие будет взаимным. Едва он изменил положение тела, как его словно обдало горячей волной, от которой все его существо воспламенилось, и тут он окончательно потерял рассудок. Даже забыл о том, что ему так и не удалось занять в ее сердце место Бо. Впереди у него была целая жизнь, чтобы заслужить ее любовь, и если ему придется каждую ночь ублажать ее плоть, прежде чем он сумеет затронуть душу, то все же это время будет потрачено не зря. Экстатический восторг тронул Джейсона до глубины души – сколько же счастья она ему дарила! Каждая минута близости с Габриель казалась ему волшебством, и каждый такой миг был неповторим по-своему.

На следующее утро, едва Габриель открыла глаза, как в ноздри ей ударил восхитительный аромат какао и только что поджаренного бекона.

– Ты принес мне завтрак, Джейсон? Как это любезно с твоей стороны!

Она тотчас приподняла одеяло и села, а Джейсон между тем поставил ей на колени поднос, где в придачу к бекону и горячему какао лежали сдобные булочки и стояла маленькая хрустальная ваза с одной-единственной розой.

Отпив глоток какао, Габриель едва не набросилась на булочки: она так мало съела накануне за ужином, что теперь испытывала сильный голод. Пришлось все-таки откусывать понемногу, чтобы не нарушать приличий.

– Все очень вкусно, но если ты и дальше будешь так за мной ухаживать, то можешь меня ужасно избаловать, – поддразнила она мужа.

– Ты уже и так настолько избалована, что такое проявление внимания с моей стороны тебе вовсе не повредит! – от души рассмеялся Джейсон.

– Я вовсе не избалована! – запротестовала Габриель, однако тоже не могла удержаться от смеха.

Джейсон тотчас пододвинул к кровати стул и, усевшись, передал ей целую горсть золотых колец. Габриель от изумления едва не опрокинула поднос.

– Где ты их достал?

– У ювелира. – Джейсон взял ее левую руку и надел ей на средний палец одно из обручальных колец. – Если ни одно из них тебе не подойдет, придется сходить в лавку и принести еще несколько образцов.

Габриель понравилось обычное, незатейливое колечко, но оно оказалось ей немного велико.

Второе кольцо, более изящное, чем первое, было сделано в виде переплетенных листьев плюща. Кольцо идеально ей подошло, и молодая женщина несказанно обрадовалась.

– В жизни не видела более красивого кольца! Можно его оставить?

Джейсон осторожно взял ее руку в свою, поднес к губам и поцеловал.

– Это кольцо и мне понравилось больше всех, – наконец признался он.

– Почему же ты сразу об этом не сказал? – полюбопытствовала Габриель.

Смущенный ее вопросом, Джейсон отпустил ее руку и поднялся с места.

– Потому, что хотел оставить выбор за тобой. Поскорее заканчивай завтрак, и сразу после этого горничная приготовит для тебя ванну. Я же пока верну остальные кольца и одолжу у Клейтона фургон, чтобы мы съездили за покупками.

– Я буду готова к твоему возвращению, – пообещала Габриель. Она хотела сделать ему приятное, а потому не станет заставлять его ждать.

Фургон очень скоро оказался забит до отказа разными полезными в хозяйстве вещами, а им еще предстояло зайти в галантерейную лавку.

– Почему бы тебе не купить себе отрез на платье? Ты ведь умеешь шить?

– Я бы предпочла приобрести материал на занавески, так как, судя по всему, нам придется их обновить. Впрочем, с этим стоит подождать, надо сначала сделать промеры в комнате.

Габриель бросила взгляд на рулоны ткани на полках галантерейной лавки.

– Неужели ты не хочешь пополнить свой гардероб? – недоверчиво осведомился Джейсон. – Все твои платья очень милы, но новые тебе совсем не помешают.

Габриель покачала головой. Ей и впрямь в самом скором будущем потребуются новые наряды, однако она не собиралась шить одежду свободного покроя, пока в том нет крайней необходимости.

Джейсон насмешливо приподнял свои красивые брови.

– Здесь, в городе, есть отличная портниха. Тебе незачем самой шить себе одежду, если ты не знаешь, как это делается.

– Нет, знаю! – с жаром возразила Габриель, но тотчас усилием воли заставила себя успокоиться. – Пожалуйста, давай не будем спорить из-за таких пустяков.

Наклонившись к ней поближе, Джейсон прошептал:

– Деньги для нас не проблема. Не стоит так экономить, когда на то нет никаких причин.

Габриель густо покраснела – она ведь и думать не думала о размерах банковского счета Джейсона.

– Я уверена, что ты вполне способен позаботиться о моем благосостоянии, но, судя по всему, в течение нескольких недель у меня не будет времени на шитье. А теперь не пора ли нам идти?

– Как тебе угодно, – недоуменно пожал плечами Джейсон.

Он расплатился за покупки и подкатил фургон с покупками к дому Клейтона. В то утро все молодые женщины были дома, и в их взглядах, устремленных на него, чувствовалось нескрываемое любопытство. Почему будущие жены оказались столь невоспитанными, он не имел понятия, но решил держать себя так, словно они с Габриель всю жизнь прожили вместе.

– Беги скорее к себе в комнату, пакуй вещи. И позови меня, когда надо будет отнести все вниз. Я пока поговорю с Клеем, – произнес он.

– Оказывается, Джейсон Ройал интересовался не только вашим жеребцом, – язвительно заметила Айрис, едва Габриель появилась в комнате.

– Да, по-видимому, – ответила Габриель любезным тоном.

– Мне кажется, что так спешить со свадьбой не пристало. Я собираюсь объявить о своем предстоящем венчании по крайней мере за неделю до того, как оно состоится, – продолжала она тем же надменным тоном.

Аккуратно сложив свою одежду в саквояж, Габриель спросила:

– Значит, вы уже приняли чье-нибудь предложение, Айрис?

– Разумеется, нет. Я намерена ждать до тех пор, пока не удостоверюсь, что встретила именно того мужчину, который мне подходит. – Она откинула назад темные локоны с таким видом, словно уже потеряла счет предложениям руки и сердца.

– Без сомнения, это весьма разумно с вашей стороны, – подхватила Эрика. – Вы уже заметили, что Джон Рэндольф в последнее время не на шутку увлекся Кристиной? Вы поступили правильно, не уделив внимание ему одному, раз он оказался таким непостоянным.

Темные глаза Айрис превратились в злобные щелочки.

– Уж не думаете ли вы, что меня всерьез заботит то, с кем он проводит время? Джон для меня ничего не значит, и мне ровным счетом все равно, даже если он женится на Кристине!

– Что ж, вполне возможно, – предположила Эрика с преувеличенной любезностью. – Можете считать, что вам повезло, ведь у вас столько поклонников, что потеря одного не доставит вам особого огорчения!

Слишком разъяренная ее язвительным замечанием, чтобы ответить, Айрис бросилась вон из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Эрика звонко рассмеялась, довольная тем, что ей все-таки удалось вывести Айрис из себя.

– Надеюсь, Айрис выйдет замуж именно за того человека, который ее достоин, – со смехом заметила Габриель, и комната наполнилась громким хохотом.

– Держите нас в курсе ваших дел, поскольку мы с Джейсоном собираемся присутствовать на всех свадьбах, – продолжила Габриель, когда ее подруги наконец снова успокоились.

Эрика тут же поспешила поделиться с ней своей радостью.

– Майкл Дженкинс – самый приятный человек из всех, с кем мне когда-либо приходилось встречаться. Похоже, я ему тоже понравилась, однако не буду особенно обольщаться – пусть сначала сам явится ко мне с визитом.

– А как дела у тебя с Чарльзом? – спросила Габриель у Мэрлин.

– Превосходно! – с гордостью призналась та. – По-видимому, то, о чем мы с тобой говорили, не имеет для него значения. Я нравлюсь ему такой, какая есть.

– Вот как? – Габриель была удивлена тем, что робкая девушка нашла в себе мужество открыть свой возраст молодому человеку, не будучи уверенной в исходе. – Я же тебе говорила!

Она не оставила без внимания никого из своих подруг – расспросила Барбару и Маргарет, после чего обернулась к Джоанне:

– А как дела у тебя?

– К сожалению, не так хорошо, как хотелось бы. Похоже, что Фрэнк просто делал вид, будто интересуется религией, чтобы произвести на меня впечатление. Когда в это воскресенье мы вместе были в церкви, оказалось, что священник с ним даже не знаком.

– Вероятно, он просто был слишком занят, чтобы посещать службы, но из этого вовсе не следует, что дела веры его не интересуют, – заметила Габриель не без сочувствия.

– То же самое сказал мне Фрэнк, – пояснила Джоанна. – Но я ему не верю.

– Ну же, не надо быть такой поспешной в суждениях, – предостерегла ее Эрика. – Уж я-то знаю по собственному горькому опыту, к чему это может привести.

Джоанна покачала головой.

– Мне некуда спешить, пусть сначала докажет, насколько он искренен в своих убеждениях. А вдруг он таким образом просто пытается мне угодить, а после свадьбы окажется плохим мужем?

Габриель сердечно обняла Джоанну и тотчас покинула комнату. Сбежав вниз по лестнице, она окликнула мужа. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы найти место для ее вещей, после чего он подвел фургон к конюшне, чтобы забрать Дюка и Санни. Затем Джейсон помахал на прощание рукой Клейтону и всем его подопечным и, обернувшись, лукаво подмигнул жене. Габриель подхватила его под локоть и придвинулась к нему поближе. Фургон быстро покатился по дороге к их дому. Джейсон насвистывал себе под нос веселую песенку, надеясь всем сердцем, что сможет сделать счастливой женщину, которую так любил.

Глава 19

Когда они рука об руку направились к дому, Джейсон не удержался от ехидного замечания.

– Клейтон сегодня утром был на удивление немногословен. А как твои подруги?

Габриель, мило улыбнувшись в ответ, описала ему свою встречу с девушками.

После короткой паузы Джейсон осведомился:

– А если бы они все-таки спросили о первой брачной ночи, что бы ты им сказала?

Габриель не отрывала нежного взора от загорелого лица мужа. Его серые глаза сами по себе смотрелись необычно, но в сочетании со смуглым цветом лица и черными кудрями еще сильнее подчеркивали красивые черты. Ей было трудно найтись с ответом, когда он так живо воскрешал в ее памяти те чудесные минуты, которые они пережили прошедшей ночью.

– Вы просто напрашиваетесь этим утром на комплименты, сэр, – или, быть может, от вашего внимания ускользнуло то, как я была счастлива, став вашей женой?

Нежно погладив ее руку, Джейсон ответил со всей искренностью:

– Мне ничуть не меньше, чем тебе, нравится выслушивать комплименты, что ж тут удивительного?

– Ты хочешь, чтобы я продолжала? – игривым тоном осведомилась Габриель. – Если мне целыми днями придется тебя улещивать, у меня просто не хватит времени, чтобы привести в порядок твой дом.

– Наш дом, – поправил ее Джейсон. – Правда, в сравнении с домом Клейтона он весьма неказист…

– Поскольку теперь это наш дом, я ни в коем случае не буду разочарована, – заверила его Габриель.

Когда они добрались до фермы, построенной еще отцом Джейсона, Габриель была поражена тем, насколько описание ее мужа оказалось далеким от истины. Это бревенчатое жилище вдвое превосходило дом Майкла Дженкинса по размерам. Парадная дверь вела в большую гостиную, одну стену которой занимал огромный камин, а в дальнем углу располагалась кухня. Весь верхний этаж явно был построен в расчете на то, чтобы там хватило места для братьев и сестер Джейсона. Хозяин дома предусмотрел также отдельную спальню для себя: камин, великолепная кровать с медными спинками, платяной шкаф с резным орнаментом и изящный туалетный столик – вот, пожалуй, и вся обстановка.

– И как только тебе в голову пришло, что твой дом может кого-то разочаровать, Джейсон? По-моему, он просто великолепен.

Джейсон пожал плечами:

– Я здесь вырос. Может, поэтому он кажется мне таким обычным.

Габриель тем временем любовалась декоративной резьбой платяного шкафа.

– Значит, эту мебель тоже изготовил твой отец? Этот шкаф лучше любого из тех, что я видела в Либерти.

– Когда отец женился на моей матери, оба они были еще очень молоды, и у них почти не было средств, чтобы купить даже самое необходимое, поэтому ему все приходилось делать своими руками. Ко времени нашего переезда в Орегон он уже успел приобрести большой опыт по этой части.

– Значит, свой талант художника ты унаследовал от него. – Она подошла к туалетному столику, чтобы взглянуть на него поближе, затем перевела взгляд на кровать. – А вот кровать ему все же пришлось купить, не так ли?

– Если не ошибаюсь, он ее выменял, вот только не помню, на что… – И тут на губах Джейсона заиграла лукавая улыбка. – Кровать просто превосходна, и мы можем испробовать ее прямо сейчас, если тебе угодно.

– Сейчас, когда мы оставили все наше имущество во дворе вместе с четырьмя усталыми и измученными жаждой лошадьми?! Прежде чем забыться в объятиях друг друга, давай лучше сначала займемся делами.

– Я и понятия не имел о том, что ты так практична, Габриель! – Развернув жену, он шутливо подтолкнул ее к двери. – Я сам разгружу фургон и позабочусь о лошадях, а потом помогу тебе прибраться в доме.

Пока Джейсон выгружал покупки, Габриель еще раз прошлась по дому. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Она подошла к двери и крикнула мужу:

– Ты уже достал метлу или швабру?

Найдя нужные вещи, Джейсон отдал их жене и, нагнувшись, чмокнул ее в щеку.

– Этот дом пустовал в течение многих месяцев, так что ты вряд ли сумеешь закончить уборку за один день.

– Может быть, и так, но я попытаюсь, – отозвалась Габриель и вдруг уточнила: – Значит, ты до сих пор еще ни разу тут не был?

– Не был, – неохотно откликнулся Джейсон, только сейчас осознав, что ни один мужчина, всерьез задумывавшийся о браке, не стал бы приглашать невесту в свой дом, не приведя его перед тем в порядок. – Извини, я должен был навести в доме лоск еще до твоего приезда. Это моя обязанность, а не твоя, – буркнул Джейсон и вышел.

Он вновь направился к фургону, чтобы перенести запасы провизии к дому и сложить их возле двери. Покончив с этим делом, он занялся лошадьми: распряг их, принес сена и воды.

Возвращаясь в дом, Джейсон подумал, что Габриель всегда хотела стать женой фермера и иметь свое хозяйство, однако ему не верилось, что она согласится довольствоваться и тем, и другим в течение долгого времени.

Увидев Джейсона на пороге, Габриель указала на три плетеных коврика на крыльце:

– Не был бы ты так любезен выбить эти ковры на улице?

– Да, мэм, – отозвался Джейсон, охотно ухватившись за этот предлог, чтобы поработать где-нибудь вне дома.

Не успели они пробыть на ферме и часа, как он уже почувствовал, что задыхается. Джейсон ненавидел все эти хозяйственные хлопоты, которыми была заполнена его юность. Итак, вернуться сюда по собственной воле, чтобы вести ту самую жизнь, от которой он когда-то бежал?! «За все в жизни приходится платить», – подумал Джейсон. Но ему не было нужды напоминать себе, что счастье быть мужем Габриель стоило любых жертв.

Покончив с выбиванием ковров, он принялся мыть окна. Это занятие опять же стало для него удобным предлогом находиться на улице, пока Габриель наводила чистоту в доме.

К концу дня Габриель уже с ног валилась от усталости. И все же, услышав звук топора, доносившийся с заднего двора, она вышла на крыльцо, чтобы полюбоваться на Джейсона. Боже, какое же могучее, совершенное тело у ее любимого! Какая развитая мускулатура! Античный герой, да и только! Застыв на месте, она наблюдала за ним с нескрываемым обожанием, но он, почувствовав взгляд, обернулся.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил Джейсон. Габриель, густо покраснев, прошептала:

– Жаль, что я не умею рисовать так же хорошо, как ты. Из тебя бы вышла превосходная модель!

Джейсон отложил топор в сторону и приблизился к жене.

Едва он оказался на крыльце с ней рядом, как глаза их встретились и губы слились в поцелуе.

Джейсон хотел подарить ей лишь один нежный поцелуй как залог будущего счастья, однако она устремилась в его объятия с таким жаром, что медлить с утолением ее страсти означало бы лишь обделять самого себя. В висках у него застучало, и, подхватив Габриель на руки, он быстро отнес ее в дом, прямо на удобную фамильную кровать. Габриель тотчас залилась звонким смехом, а он между тем принялся раздевать ее, небрежно бросая через плечо один предмет ее туалета за другим. И вот она предстала перед ним во всей красе, а затем, свернувшись калачиком, утонула в пуховых подушках в ожидании решительных действий со стороны мужа. Ее прелестные губки изогнулись в соблазнительной улыбке, а восторг в глазах был не менее красноречив, чем любой словесный комплимент. Сорвав с себя одежду и взобравшись на высокую постель, он обнял жену, а владевшее им неукротимое желание заставило отбросить всякую мысль о любовных играх.

Впрочем, Габриель тоже была не расположена к долгим заигрываниям. Она стиснула мужа в объятиях и ощутила радостный трепет при мысли о том, что теперь она – его жена, а этот дом стал и ее домом тоже. Она не видела оснований притворяться робкой или кокетливой, когда искренность приносила столько счастья им обоим, и, уловив дрожь, пробежавшую по его спине, пришла в восторг, поскольку именно она была тому причиной. Еще секунда, и Габриель уже просто наслаждалась близостью Джейсона, зная, что их совместная жизнь ей никогда не наскучит.

Он же молил Бога только об одном – пусть все продолжается до самого рассвета. Легкое прикосновение ее пальцев, чуть слышные вздохи, соблазнительная поза, вся сила ее обаяния побуждали его искать новые способы выразить любовь, переполнявшую в тот миг его сердце. Его губы на мгновение задержались у нее на груди, а затем скользнули ниже, между тем как его пальцы уже осторожно ласкали ее лоно. Она всем своим существом отзывалась на его нежность, даже не пытаясь скрыть своей радости. Всецело поглощенный открывшимся ему волшебством, он надеялся, что жар его поцелуев поможет ей понять его чувства, поскольку ему никогда не удавалось выразить своих самых поэтических мыслей на словах.

Когда их губы снова встретились, Габриель в истоме вытянулась рядом с ним. Кончики ее пальцев скользнули вниз по его мускулистым рукам, пальцы их переплелись, и внезапно все ее тело охватила дрожь неутолимого желания. Она не могла молить его остановиться, не могла просить продолжать, а лишь прошептала его имя, и ее голос понизился до страстного стона.

Сердца их сейчас бились в унисон, страсть преодолела все пределы времени и пространства… Их жажда друг друга была столь велика, а взаимное наслаждение столь прекрасно, что минуты незаметно обернулись часами. Все происходящее казалось им прекрасным сном, и потому они так и не разжали свои объятия и погрузились в спокойный, мирный сон.

К тому времени когда Джейсон проснулся и заставил себя подняться с кровати, в комнате уже царила кромешная тьма.

– Пожалуйста, не уходи, – шепотом попросила его Габриель и схватила за руку.

– Надо, – отозвался Джейсон. Подобрав брюки из оленьей кожи, он пояснил: – Если я не наколю дров, мы просто не сможем приготовить ужин и затопить камин на ночь.

Габриель обхватила руками подушку и отвернулась. Сейчас ей как никогда хотелось, чтобы муж остался с ней, но увы, он отверг ее просьбу!..

Настроение Габриель вмиг передалось Джейсону. Видя, что снова ее разочаровал, он коснулся нежным поцелуем ее обнаженного плеча.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы предаваться любви, Габриель. Не будь такой ненасытной!

Габриель лишь закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти минуты их недавней близости…

Джейсон поставил руки в боки, раздосадованный этой внезапной отчужденностью рыжеволосой красавицы.

– Габриель, нам придется гнуть спину с утра до ночи, чтобы эта проклятая ферма начала приносить хотя бы самый скромный доход! Я бы с удовольствием остался с тобой в постели, но это невозможно, и тебе незачем на меня дуться, словно какой-нибудь избалованный ребенок, у которого отняли его любимую игрушку!

– Я вовсе не дуюсь! – раздраженно ответила Габриель и обернулась к мужу, горя нетерпением услышать от него правду. – Ты ведь на самом деле не собирался здесь жить, так ведь?

Джейсон был поражен ее проницательностью, но тем не менее поспешил возразить:

– Разумеется, я хочу здесь жить! Иначе нас бы здесь не было! Оставайся в постели, если тебе так угодно, а мне еще надо кое-что доделать.

Габриель сочла поведение мужа чрезвычайно странным, в особенности тот пренебрежительный тон, с которым он отзывался о работе на ферме. Она готова была взять на себя часть забот по дому, но, по-видимому, этого было недостаточно.

Когда они сели ужинать, Джейсон постарался исправить ситуацию ничего не значащей беседой:

– Клей уже договорился с преподобным Мэрдоком о том, что свадебные церемонии будут проводиться каждую субботу, пока все девушки не выйдут замуж. Так будет удобнее для священника, да и нас вполне устраивает.

– А сам преподобный Мэрдок женат? – поинтересовалась Габриель.

– Нет. – Джейсон усмехнулся. – К несчастью, нам не пришло в голову привезти невесту и для него тоже.

Еще один из многочисленных недосмотров Джейсона, подумала Габриель, однако не стала высказывать своего мнения.

– Самой религиозной из невест, Джоанне, нравится Фрэнк Фишер, однако она ему не верит.

Взяв Габриель за руку, Джейсон ответил:

– Джоанна – очень милое создание, в особенности теперь, когда она перестала стягивать волосы в узел. И если она не решается принять предложение Фрэнка, то ей лучше поделиться своими сомнениями с преподобным Мэрдоком, а не с кем-нибудь из подруг.

Заметив лукавый огонек в глазах своего мужа, Габриель покачала головой:

– Ах ты, дьяволенок! Ты ведь точно знаешь, что произойдет, если она станет с ним встречаться!

– Не берусь предсказывать будущее, но если Джоанна и впрямь хочет видеть своим мужем человека глубоких религиозных убеждений, то более удачного выбора, чем Патрик Мэрдок, и представить себе нельзя.

Габриель бросила на своего мужа скептический взгляд.

– Я не собираюсь выступать в роли свахи и тебе не советую.

Выйдя из-за стола, Габриель принялась убирать посуду и, чтобы переменить тему, спросила:

– Какие из домашних хлопот ты считаешь самыми неприятными? Вероятно, я могла бы во многом тебе помочь, если только ты подскажешь, что от меня требуется.

– Ты слишком хороша для того, чтобы превращаться в домохозяйку, Габриель, не говоря уже о более тяжелой работе. Я должен тебе помогать, а не наоборот.

– При чем тут моя внешность? Кто-то должен поддерживать чистоту в доме и готовить еду, а что касается остального, то и тут я не прочь поддержать тебя, – как бы между прочим ответила она.

Джейсон, нахмурившись, поднялся с места. Он пытался вежливо отказаться от ее помощи, однако его ответ явно ей не понравился:

– Давай лучше постараемся впредь побыстрее разделываться с домашними делами, чтобы у нас оставалось больше времени друг для друга.

– Уж не хочешь ли ты таким образом извиниться передо мной за недавнее, Джейсон? Если так, я с радостью принимаю твои извинения и даю слово, что для тебя у меня всегда найдется время.

Габриель одарила его обворожительной улыбкой, а вот у Джейсона не хватило духа признаться ей в своей ошибке.

– Нагрей воды, а я тем временем принесу медную ванну и поставлю ее перед камином, чтобы мы могли искупаться перед сном, – не поднимая глаз, буркнул он.

На лице Габриель отразилось изумление. Всякий раз, когда она пыталась вызвать Джейсона на откровенность, он тут же старался сменить тему. Что ж, поскольку Джейсон не спешил открывать жене свою душу, ей не оставалось ничего другого, как только завоевывать его доверие. Она прекрасно знала, что произойдет, когда они станут принимать ванну, и если обладать ее телом для него важнее, чем добиться взаимопонимания, то с ее стороны было бы глупо противиться. Улыбнувшись, она поставила чайник на плиту.

– И кто же будет мыться первым? – осведомилась она с притворной застенчивостью.

– Как всегда, дама, – игривым тоном отозвался Джейсон и пошел за ванной.

– Ты всегда моешься перед камином? – Габриель добавила в ванну еще немного горячей воды и наклонилась проверить температуру. – Не то чтобы мне не нравится твоя затея, но скромность вынуждает меня в будущем подыскать для этой цели более укромное место.

– Уж кем-кем, но скромницей тебя никак не назовешь, моя прелесть. Впрочем, в моих глазах это скорее достоинство. – Джейсон приблизился к жене и, откинув ее длинные волосы, прильнул губами к ее шее.

– Ты хочешь, чтобы я ударила тебя этим чайником? – тихо рассмеялась Габриель.

Джейсон тотчас взял чайник у нее из рук и поставил его обратно на плиту.

– Прости, но что еще ты хотела от меня услышать? Что ты самая скромная и целомудренная из женщин?!

Не в силах больше сдерживаться, Джейсон от души рассмеялся и заключил жену в объятия. Его пальцы тут же забегали по пуговицам корсажа Габриель. Достаточно было несколько раз осторожно потянуть за кончики бантов на ее нижнем белье, чтобы полностью раздеть прелестную молодую женщину. Он поддержал Габриель, когда она залезала в ванну, а затем опустился на колени рядом и протянул ей кусок мыла. Экзотический аромат гардений, по его мнению, идеально подходил для ее полупрозрачной кожи.

Габриель опустилась в теплую воду, на мгновение блаженно расслабилась и прикрыла глаза. Правда, устыдившись подобной слабости, она тотчас выпрямилась и принялась тереть кожу. Джейсон все время находился рядом и, когда она поднялась, подал ей полотенце.

Ему не терпелось отнести жену в постель, чтобы не тратить время на смену воды, и лишь очутившись в ванне, он осознал, что терпкий запах гардений ему вовсе не подходит.

– Я и представить себе не мог, что в конце концов буду пахнуть, как какая-нибудь… – Джейсон чуть было не добавил: «французская куртизанка», но в последнюю минуту спохватился, сообразив, что совсем не это имел в виду, когда приобретал для нее брусок ароматного мыла.

Габриель опустилась рядом с ним на колени и принялась энергично намыливать темную поросль у него на груди.

– Как кто? Как самая скромная из невест? – поддразнила она его и легонько провела пальцами по его крепкому телу.

Джейсон порывисто схватил Габриель за руку и, притянув к себе, поцеловал с такой силой, что чуть не поранил ей губы. Когда же он ее отпустил, у него едва хватило дыхания, чтобы произнести:

– Если ты не хочешь оказаться в этой ванне вместе со мной, я бы попросил тебя позволить мне вымыться.

Габриель, с чарующей улыбкой заметив:

– Какая чудная мысль! – поднялась на ноги и, отшвырнув полотенце в сторону, забралась к мужу в ванну.

Джейсон запрокинул голову и громко расхохотался, едва его ненаглядная опустилась между его коленей. К несчастью, ванна оказалась слишком тесной, чтобы предаваться в ней разнообразным развлечениям, которыми был занят ум Джейсона. Пришлось побыстрее закончить купание и помочь Габриель выйти из воды.

– Готов поручиться, что на свете нет более приятного способа мыться, однако мне придется для этого купить ванну побольше.

Джейсон отнес ее на кровать, а Габриель между тем обвила руками его шею.

– А по-моему, ванна вполне подойдет, – прошептала она ему на ухо. – Вполне.

Джейсон не собирался спорить с женой по любому поводу. Они провели этот день без особых разногласий, а теперь он хотел в полной мере насладиться ночью. Его губы ласкали слегка пахнувшую гардениями кожу Габриель, торопясь довести любовную игру до ее естественного завершения. Никакая другая женщина его так не возбуждала, и он уже не в силах был сдержать порыв восторга, нараставший внутри его и затем наполнивший ее стройное тело неукротимой дрожью. Он крепче прижал ее к себе, не желая отпускать…

Когда много позже она заснула в его объятиях, Джейсон чуть слышно прошептал:

– Я останусь с тобой навсегда, Габриель… навсегда…

Глава 20

В субботу утром дом их прямо-таки сверкал чистотой. Габриель охотно бралась за любое дело и доводила его до конца не только быстро, но и умело. Однако у Джейсона при виде ее улыбки возникало невольное ощущение, что своим счастьем они скорее обязаны тому, что ее давняя мечта жить в Орегоне наконец-то осуществилась, чем его стараниям заставить ее чувствовать себя желанной в собственном доме. Едва ли не с первого мгновения их встречи Джейсон знал, что мог рассчитывать лишь на то, чтобы заменить ей Бо, и в глубине души не смирился с такой ролью.

Чтобы избежать депрессии, в которую неизменно повергали его мысли о Бо, Джейсон с поистине фанатическим рвением предался обычным фермерским заботам. Он приобрел у соседа дюжину кур-несушек и петуха, а также корову, чтобы у них всегда имелись свежие яйца и молоко в дополнение к их рациону. Запасаясь на зиму мясом, он проводил много времени на охоте, и достаточно успешно. Кроме того, он починил конюшню и привел в порядок хлев: теперь Санни, Дюк и корова могли разместиться там на время холодов со всеми удобствами. Короче говоря, он был занят не меньше, чем Габриель, и все эти неотложные дела отнимали у него столько времени, что ему просто некогда было предаваться печальным мыслям о погибшем возлюбленном его жены. И все же Джейсону с трудом верилось, что она когда-нибудь забудет человека, который еще в юном возрасте покорил ее сердце.

Габриель внесла последние дополнения в список необходимых приобретений и произнесла:

– Я уже везде посмотрела, Джейсон. У твоей матери наверняка был хотя бы один утюг, но я никак не могу его найти.

– Цена невелика, так что, если тебе угодно, можешь купить хоть целую дюжину, – отозвался Джейсон.

– Двух будет достаточно – один в деле, а другой тем временем нагревается на плите. Больше мне не понадобится.

Джейсон оказался чрезвычайно щедрым мужем. Как только Габриель ощущала необходимость в какой-либо вещи, он тут же предлагал ей добавить ее к списку, вне зависимости от стоимости. И все же молодая жена не смела злоупотреблять его великодушием.

– Я уже готова. Не пора ли нам в путь? – Джейсон улыбнулся в знак согласия.

– Да. Мне в самом ближайшем времени придется возвратить Клею его фургон, а также лошадей. Но Санни и Дюк никогда не согласятся работать вместе, так что я не представляю себе, как мне удастся доставить свой собственный фургон в город и обратно. У моего отца была пара мулов, но мне эти животные не нравятся – уж слишком они упрямы.

Габриель тотчас воспользовалась случаем и завела речь о покупке лошадей.

– Почему бы нам не запрячь наших жеребцов вместе с лошадьми Клейтона? Так им не придется находиться все время вместе.

Джейсон покачал головой.

– Прекрасная идея, но как мы перегоним наш собственный фургон обратно после того, как вернем лошадей Клейтону? Ведь Санни и Дюк друг друга не выносят.

– Что ж, – как бы между прочим начала Габриель, – мне уже приходило в голову, что нам, быть может, стоит приобрести пару-другую кобыл. Сам знаешь, я к лошадям неравнодушна, а Санни – такой великолепный жеребец, что грех не использовать его для того, чтобы вывести свое собственное стадо чистых кровей.

Джейсон так и застыл на пороге. Предложение Габриель его удивило, поскольку явилось для него полной неожиданностью. Он непонимающе уставился на нее сверху вниз.

– Ты хочешь заняться разведением лошадей? – наконец уточнил он.

Габриель не собиралась отказываться от своей затек.

– Да. Я уже разговаривала почти со всеми мужчинами, которые появлялись на приемах у Клейтона, и ни один из них не проявил никакого интереса к этому занятию. Такая маленькая конкуренция сулит нам верную прибыль. Лошади для перевозки грузов нужны всем, и даже тем, кто обычно использует на своих фермах мулов или волов.

Взяв Габриель под руку, Джейсон проводил ее к фургону. У него не было веских оснований отказывать ей, но что, если она станет слишком много внимания уделять лошадям, и он останется ни с чем?

– В настоящее время у Клейтона есть только те две лошади, которые сейчас катят по дороге наш фургон. Среди них нет породистых призовых кобыл, которые необходимы для разведения чистокровных жеребят.

– Да-а. – Габриель с грустью вздохнула. – Ты не знаешь, где можно приобрести нескольких кобыл хороших кровей?

– С ходу я тебе не отвечу, но до весны успею сделать приличный загон, а тогда можно и о покупке кобыл подумать.

– О, Джейсон, правда?! – Габриель не скрывала своей радости.

Джейсон отвел глаза от любящего взгляда жены, поскольку мотивы, побудившие его отложить на время вопрос о покупке лошадей, были сугубо эгоистическими. Впрочем, он хотел сделать ее счастливой, и кругленькая сумма, требующаяся для покупки нескольких породистых кобыл, – совсем небольшая плата за счастье любимой.

– Может, ты хочешь что-нибудь еще? Скажем, приобрести коз, чтобы варить свой сыр, или гусей, чтобы у нас всегда были перья для подушек? Овцы тоже придутся очень кстати. Надеюсь, ты умеешь вязать?

– Как тебе не стыдно меня дразнить! Мне нужна всего лишь пара породистых кобыл, а не целый зоопарк!

– И еще хорошо бы завести собаку и кошку. Как ты на это смотришь?

Габриель сдалась и покорно вздохнула.

– Конечно, нам нужно будет завести и собаку, и кошку. У моей тетушки когда-то был кенар, но мы больше времени тратили на то, чтобы вычистить клетку, чем наслаждались его сладкоголосым пением. Поэтому я не стану настаивать на том, чтобы купить еще и птиц.

– Что ж, тем лучше, – ответил Джейсон. – Скорее всего кот в конце концов все равно съел бы беднягу.

Прежде всего они остановились у дома Клейтона, чтобы узнать новости о предстоящих свадьбах.

Встретиться условились чуть позже в церкви, поскольку Джейсон поехал за покупками, а Габриель тут же бросилась вверх по лестнице, горя нетерпением снова увидеть своих подруг.

– Габриель!

Бросившись к ней, Эрика обняла подругу и увлекла ее за собой в центр комнаты.

– Я так надеялась, что ты сегодня появишься в городе! Значит, Джейсон будет привозить тебя сюда каждую субботу? – взволнованно принялась расспрашивать ее Эрика.

– Да, полагаю так, – ответила Габриель и сердечно поздоровалась с каждой из своих бывших соседок по комнате. – Я-то думала, что одна из вас сегодня выходит замуж. Неужели вам нечем меня порадовать?

Ее вопрос был встречен гробовым молчанием, и она с изумлением обернулась к Эрике.

– Сегодня утром Джон Рэндольф женится на Кристине, – взволнованным шепотом пояснила та.

– Вам незачем делать вид, будто у меня нет ушей, Эрика, – отозвалась Айрис со злобой. – Если он хочет видеть своей женой эту маленькую охотницу за состояниями – что ж, пускай получит свое.

– Охотницу за состояниями? Вам ли об этом говорить! – рассмеялась Габриель. – Вы ведь не делали тайны из того, что для вас в выборе супруга самым главным является размер его кошелька.

Айрис отвернулась, откинув со лба волосы.

– Со стороны любой женщины будет неимоверной глупостью выходить замуж по какой-либо другой причине, но Джон Рэндольф – не единственный состоятельный мужчина, которого я здесь встретила, поэтому меня его выбор нисколько не огорчает.

Вскинув голову, Айрис покинула комнату.

– Довольно о ней, ведь мы так давно тебя не видели! – воскликнула Барбара в восторге и сердечно обняла Габриель. – Должна сказать, ты стала еще красивее, чем прежде. Надеюсь, Джейсон добр к тебе?

– Да, очень, – призналась Габриель и тотчас сменила тему: – А ты сама еще не приняла чье-нибудь предложение? – Барбара тряхнула головой.

– Я свела свой выбор к двум – Марку Боумену и Роджеру Дилэни, но не могу решить, кого из них мне предпочесть.

– Что ж, когда ты, наконец, решишь, я присмотрюсь к тому из поклонников, которого ты отвергнешь, – тотчас предложила Маргарет. Ей все мужчины нравились одинаково, и она тоже никак не могла определиться.

– В том-то вся беда! – пояснила Барбара Габриель. – Я знаю, что как только я выберу одного из мужчин, все девушки сразу набросятся на другого, и мне в любом случае придется пожалеть о своем решении!

Так, среди шуток и смеха, молодые женщины заканчивали свой туалет и покидали комнату одна за другой. Когда в спальне остались только Джоанна и Эрика, Габриель спросила:

– А как у тебя дела с Фрэнком Фишером, Джоанна? Удалось ли ему за последнюю неделю рассеять твои сомнения?

Закрыв Библию, Джоанна со вздохом произнесла:

– Я попросила его привести мне любимый отрывок из Священного писания, и когда оказалось, что он не может вспомнить ни одного, сразу же стало ясно, что он лгал мне…

– Быть может, у тебя появился еще какой-нибудь поклонник? – с надеждой в голосе спросила Габриель.

– Видите ли, мне понравилась воскресная проповедь преподобного Мэрдока, и, узнав о том, что по средам он проводит занятия в группе по изучению Библии, я решила на них присутствовать.

Эрика нахмурилась, не понимая, к чему клонит Джоанна.

– Кто-нибудь из наших знакомых посещает эти собрания? – полюбопытствовала она.

– Преподобный Мэрдок – единственный мужчина в группе, – тихо ответила Джоанна, озорно сверкнув глазами.

– Священник? Так вот кем ты теперь увлечена! – воскликнула Эрика, наконец-то уловив смысл в словах подруги. – И почему я сразу о нем не подумала? – Она с досадой покачала головой. – Лучшей партии для тебя и представить невозможно!

– Ну а что у тебя с Майклом? Похоже, что после нашей свадьбы ты даром времени не теряешь, – ободряюще заметила Габриель.

Эрика глубоко вздохнула и быстро выпалила:

– Он очень осторожничает – вот и все, что пока можно сказать. Я знаю, что нравлюсь ему, но, судя по всему, этого недостаточно, чтобы заставить его сделать мне предложение.

– А он выезжал куда-нибудь с другими девушками?

– Кроме меня, у него никого нет, пусть он и не влюблен в меня до безумия.

– Думаю, вам просто нужно время. Тебе незачем спешить с замужеством.

Эрика тотчас откликнулась:

– Что? От тебя ли я слышу?! Ведь твой брак определенно явился для всех неожиданностью.

Габриель в ответ только слабо улыбнулась. Не могла же она признаться Эрике, что их отношения с Джейсоном начались еще во время их путешествия по Орегонской тропе!

Джейсон уже ждал ее перед белым зданием церкви в кругу троих холостяков. Его восторженные отзывы о семейной жизни вызвали в ответ несколько малопристойных шуток, однако он ничуть не обиделся и по-прежнему пребывал в самом прекрасном расположении духа.

Церковь в то утро была разукрашена с особым тщанием. Желтые и оранжевые хризантемы вкупе с только что срезанными сосновыми ветками обрамляли алтарь.

– Я совсем забыла о цветах, – шепнула Джейсону Габриель. – Нужно будет купить несколько луковиц, чтобы весной разбить под окнами клумбы.

Муж в ответ слегка кивнул, и оба заняли свои места. Похоже, прихотям Габриель не было конца, но поскольку все они были направлены на благоустройство их нового жилища, он только улыбнулся. Ожидая начала свадебной Церемонии, он ласково потрепал жену по руке.

Как он и предполагал, преподобный Мэрдок читал текст обряда только один раз, но каждой из пар пришлось обменяться клятвами по отдельности. В свое время Джейсон почти ничего не расслышал, теперь же он поневоле задумался. Он перевел взгляд на жену; на глазах ее выступили слезы, и ему стало ясно, что эта боль вызвана грустными воспоминаниями. Тогда Джейсон крепче сжал в руке ее тонкие пальцы, надеясь таким образом утешить ее. Габриель, обернувшись к мужу, слабо улыбнулась. Она ухватилась за руку мужа, мечтая лишь о том, чтобы это мгновение сердечной близости никогда не кончалось. Но вопреки ее надеждам церемония очень скоро закончилась и прихожане высыпали на улицу. Все они, похоже, пребывали в самом приподнятом настроении и с нетерпением ожидали начала празднества, которое, без сомнения, приведет к новым помолвкам и свадьбам в конце будущей недели.

Габриель с нескрываемым любопытством окинула взглядом собравшихся и заметила рядом с Эрикой Майкла. А вот и Джоанна: она приблизилась к молодому священнику и завела с ним непринужденный разговор. Айрис теперь старалась держаться поближе к Клейтону, поддразнивая его по поводу дороговизны шампанского. Одним словом, все складывалось как нельзя лучше, еще немного, и мечта мистера Хорна осуществится – каждая из девушек найдет счастье со своим избранником.

Утро выдалось теплым, на небе не было ни облачка, и Габриель глубоко вздохнула, наслаждаясь чудесной погодой. Тут внимание ее привлекла шумная группа всадников. В них легко можно было узнать трапперов по характерной одежде из оленьей кожи и нарочито хриплым голосам. Взгляд ее случайно упал на самого молодого, который как раз в эту минуту обернулся и крикнул что-то своему спутнику, медленно тащившемуся следом. Его белокурые волнистые волосы, отливавшие золотом в свете полуденного солнца, колоритная внешность и атлетическое телосложение тотчас напомнили ей Бо, и Габриель смотрела на него во все глаза. Перед тем как пришпорить коня, блондин бросил быстрый взгляд в сторону церкви. В течение нескольких мгновений Габриель смогла ясно рассмотреть лицо всадника, но и этого ей было достаточно. Сердце ее оборвалось, лицо стало мертвенно-бледным. Она ухватилась за руку Джейсона, но не смогла устоять на ногах и упала бы в обморок прямо на траву, если бы муж вовремя не подхватил ее. Пытаясь прорваться сквозь окутавший ее мрак, Габриель повторяла, словно в забытьи, имя Бо – ведь если она умерла, они снова смогут быть вместе!

Когда спустя какое-то время Габриель пришла в себя, она узнала кабинет преподобного Мэрдока. Джейсон стоял рядом с ней, а Эрика с тревогой выглядывала из-за его плеча. Какой-то незнакомец, нахмурившись, держал ее за запястье. Габриель два раза моргнула и попыталась сесть.

– Одну минутку, миссис Ройал. Думаю, вам лучше пока полежать. Я – доктор Паттерсон. Ваш муж послал за мной, когда вам стало дурно.

Габриель подняла глаза на Джейсона. Ее муж выглядел таким встревоженным, что, казалось, вот-вот заплачет, и она попыталась ободрить его улыбкой. Только тут в ее памяти всплыло недавнее происшествие, и она в ужасе вздрогнула. По всей вероятности, воображение сыграло с ней злую шутку, и всадник был просто очень похож на Бо.

– Со мной все в порядке, просто день слишком жаркий, – солгала она, стараясь говорить как можно убедительнее.

Хмурая складка на лбу Джейсона сделалась глубже. Судя по всему, Габриель недавно пережила какое-то сильное потрясение, однако он никак не мог выяснить причину.

– Нет, дело не в солнце. Когда ты потеряла сознание, на твоем лице отразился такой ужас, что я и сам не на шутку испугался. Что же могло тебя так расстроить?

Габриель, глубоко вздохнув, предложила новое объяснение:

– Церковь была переполнена, день выдался душным. Ты сам чуть было не лишился чувств на нашей свадьбе в прошлое воскресенье, так что тебе должно быть понятно мое состояние.

Доктор Паттерсон отставил в сторону маленький пузырек с нюхательными солями и рискнул высказать свое мнение:

– Поскольку вы замужем всего неделю, я воздержусь от своего обычного в таких случаях замечания, но я знаю по собственному опыту, что здоровые молодые женщины крайне редко падают в обморок, если они не в положении. – Он защелкнул свой кожаный саквояж и с улыбкой обернулся к Джейсону: – Думаю, вы можете отвезти жену домой. Главное, проследите за тем, чтобы она еще несколько дней оставалась в постели и не слишком утомляла себя работой, пока мы не установим причину обморока. А потом, спустя месяц-другой, вам, быть может, стоит еще раз привезти ее ко мне на осмотр.

Паттерсон чуть заметно кивнул, зная, что Джейсон все поймет. Доктору уже не раз приходилось принимать младенцев, появившихся на свет раньше чем через девять месяцев после свадьбы родителей, и он не сомневался в том, что и на этот раз его догадка верна.

Как только доктор ушел, Джейсон чуть ли не силой вытолкал изумленную Эрику из кабинета и захлопнул за ней дверь, прежде чем она успела что-либо возразить. Вернувшись к Габриель, он чуть слышно спросил:

– И как давно ты об этом знаешь?

– Я пока ничего не знаю, Джейсон. Возможно, доктор и не ошибся, но я умоляю тебя не делиться его догадкой с друзьями, вне зависимости от того, как обстоит дело в действительности.

– Если ты думаешь, что я стану рассказывать всем и каждому, что моя жена беременна спустя неделю после нашей свадьбы, то ты ошибаешься, – возмутился он.

– Пожалуйста, отвези меня домой! – попросила Габриель, с трудом сдерживая слезы. Но разве могла она плакать в присутствии Джейсона из-за Бо?

– Давай подождем еще немного, – предложил Джейсон. – Пусть все уедут на прием к Клейтону. Эрика сообщит ему, что с тобой все в порядке. – Он принялся взволнованно расхаживать из стороны в сторону. – Возможно, мне стоит одолжить у него подушки и одеяла, чтобы ты прилегла в задней части фургона.

Габриель вовсе не чувствовала головокружения или тяжести в желудке, просто ей было нестерпимо грустно.

Однако Джейсон отнюдь не был уверен в том, что она в таком состоянии сможет добраться до дома, снова не потеряв сознания по дороге, и потому выждал некоторое время, прежде чем подогнать к черному ходу позаимствованный заранее фургон.

– Когда мы следующей весной займемся разведением лошадей, надо будет купить приличный экипаж, чтобы пустить всем пыль в глаза. Нельзя же заставлять тебя всю жизнь ездить в простой фермерской повозке!

Габриель взяла мужа за руку и положила голову ему на плечо, крепче прижавшись к нему.

– Мне очень жаль, что мы так и не успели купить сегодня материю на занавески. Может быть, на следующей неделе…

– Занавески подождут, Габриель, – тотчас отклонил ее извинения Джейсон. – Главное сейчас – в точности следовать указаниям доктора Паттерсона и не вставать с постели по крайней мере неделю.

Габриель пыталась отшутиться, но слова почему-то не шли у нее с языка. Она хотела лишь одного – поскорее добраться до дома, закрыться у себя в спальне и рыдать там до тех пор, пока ей не станет легче. Ей так не хватало Бо, и боль этой утраты не могло смягчить ничто, даже нежные объятия красивого молодого мужа, сидевшего рядом с ней.

Бо Рамсей редко бывал в Орегон-Сити. В то утро он намеревался приобрести только порох для винтовки и свинец, из которого потом выплавлялись пули, однако его спутники засмотрелись на товары в галантерейной лавке. Поэтому он оставил их и направился к салуну, попутно заглядывая в витрины магазинов, расположенных вдоль тротуара. Бо как раз остановился у здания редакции местной газеты, чтобы прочитать заголовки последнего номера, вывешенного в окне, когда мимо него проехал фургон. Даже отраженный в оконном стекле, ярко-рыжий цвет волос Габриель до такой степени бросался в глаза, что просто невозможно было обознаться. Пораженный неожиданной встречей, юноша развернулся так стремительно, что неожиданно столкнул пожилого горожанина в грязь. Правда, Бо тут же помог почтенному джентльмену подняться на ноги и стряхнул пыль с его одежды, но когда он снова обернулся в сторону фургона, того уже и след простыл.

Бо схватил пострадавшего за руку, надеясь с его помощью хоть что-нибудь прояснить.

– Вы видели ту пару, которая только что проехала мимо в фургоне? – Конечно, нелепо было бы надеяться, что Габриель сейчас находится в Орегон-Сити, но все-таки, чем черт не шутит!.. – Вы, случайно, не знаете, кто они?

Пожилой джентльмен покачал головой.

– Мужчину зовут Джейсон Ройал, а вот с его женой я незнаком.

– Его женой? Вы сказали – его женой? – Бо окинул встревоженным взглядом опустевшую улицу.

Внезапно вспомнив о том, что находится рядом с редакцией местной газеты, Бо еще раз извинился перед джентльменом и вихрем ворвался в открытую дверь.

– Вы, случайно, не ведете регистрацию браков? – обратился он к какому-то человеку за конторкой.

– Тут вам не здание суда, – ответил редактор газеты раздраженно и вернулся к цифрам в своем гроссбухе.

– Черт побери, мне нужно только узнать имя. Не знакомы ли вы с неким Джейсоном Ройалом?

Утомленный редактор снова обернулся к нему:

– Его знает почти весь город, но если вам так не терпится поговорить с ним, почему бы вам не разыскать его самому?

– Я только хотел узнать имя его жены. Я мельком заметил ее рыжие волосы, когда они сегодня проехали мимо меня в фургоне, и она напомнила мне одну девушку, с которой мы когда-то встречались. Вам, случайно, не известно ее имя?

За отсутствием более важных новостей брачные объявления печатались в газете довольно часто, и редактор вспомнил, что свадьба, о которой шла речь, состоялась всего неделю назад. Встав из-за стола, он открыл свою папку с документами и спустя несколько минут сообщил:

– В прошлое воскресенье Джейсон Ройал вступил в брак с юной леди по имени Габриель Макларен. Теперь вы удовлетворены?

Редактор снова вернулся к конторке, но тут же изумленно застыл на месте: в помещении никого не было.

Глава 21

Как только они добрались до дома, Джейсон осторожно поднял Габриель на руки и сам перенес ее через порог, однако вместо того, чтобы уложить жену в постель, усадил в кресло-качалку перед камином. Укрыв ее стеганым одеялом, он предложил ей устроиться поудобнее. Сам же, повесив парадный костюм в шкаф и надев привычную одежду из оленьей кожи, быстро покончил с неотложными делами и заварил чай. После того как Габриель выпила две чашки тонизирующего напитка, он решил-таки выяснить причину сегодняшнего обморока.

Но начал он издалека:

– Габриель, я должен тебе сказать, что ты самая смелая из всех женщин, которых я когда-либо знал. Более того, я не раз был свидетелем того, как ты хладнокровно выдерживала испытания, которые могли бы заставить рыдать даже взрослого мужчину.

– Благодарю тебя, – пробормотала в ответ Габриель, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Не стоит. – Оставив в стороне любезности, Джейсон перешел прямо к сути: – Мы оба знаем, что ты солгала доктору, сославшись на духоту в церкви. Быть может, я случайно обидел тебя словом или делом?

Габриель поставила чашку с блюдцем на пол рядом с креслом, опасаясь, что у нее не хватит сил их удержать.

– Ты был так великодушен ко мне, Джейсон, – выдавила она наконец, с трудом сдерживая слезы, и принялась нервно теребить краешек стеганого одеяла.

– Очень рад это слышать, однако эти слова не имеют отношения к делу. Я хочу знать правду, Габриель, и незамедлительно. Ты ведь знаешь, что я могу заставить тебя выложить мне все как на духу… – Джейсон отнюдь не угрожал, напротив, он, очевидно, рассчитывал добиться признания, ублажая ее, а вовсе не причиняя боль.

Робко подняв глаза на мужа, Габриель увидела знакомое выражение решимости на его лице. И все же она не осмеливалась назвать ему истинную причину своих переживаний, зная, что это заставит страдать и его тоже.

– Мне больше нечего тебе сказать, – прошептала она наконец, но, прежде чем Джейсон успел отозваться, послышался громкий стук в дверь. Глаза Габриель округлились от ужаса: вмиг поняв, что за незваный гость явился к ним в дом, она крикнула направлявшемуся к двери Джейсону:

– Нет, погоди!

Заметив неподдельный страх в глазах жены, тот сорвал со стены заряженную винтовку и только тогда открыл дверь. Увидев на пороге приятной наружности молодого человека, он опустил оружие.

– Вам незачем было так ломиться в дом, потому что я до сих пор не отказывал в помощи ни одному нуждающемуся.

Бо попытался заглянуть внутрь, однако могучие плечи Джейсона закрывали обзор.

– Если вы и есть Джейсон Ройал, то я хотел бы переговорить с вашей женой.

– К сожалению, сегодня она не принимает, – решительно заявил Джейсон, намереваясь избавить Габриель от лишнего беспокойства.

– Меня она примет с охотой, – ответил молодой человек твердо. – Только передайте ей, что ее хочет видеть Бо Рамсей.

То, что Бо был так хорош собой и явно пребывал в добром здравии, немало поразило Джейсона, однако он ничем не выдал своего удивления. Более того, пригласил гостя в дом.

– Конечно, она будет рада вас видеть, да и мне хотелось бы выслушать вашу историю. Заходите, пожалуйста!

Теперь ему было ясно, что явилось причиной обморока Габриель. Джейсон отступил в сторону, пропуская Бо вперед, и только тут заметил, что Габриель встала с кресла-качалки. Казалось, она просто пышет здоровьем, ибо бледность на ее лице сейчас сменилась густым румянцем.

Она растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого, поражаясь их удивительному сходству. Правда, иссиня-черные кудри и дымчато-серые глаза ее мужа представляли собой резкий контраст с белокурыми вьющимися волосами и темно-карими глазами Бо, однако в остальном их внешность почти совпадала. Их скорее можно было принять за родных братьев, чем за совершенно посторонних друг другу людей, которые наверняка очень скоро станут злейшими врагами.

– Я думала, ты погиб, – наконец прошептала она, обращаясь к Бо. – Твой дядя сообщил твоим родителям, что ты утонул, спасая своих двоюродных братьев при переправе через Платт.

– Разве я похож на мертвеца? – отозвался Бо сердито и, приблизившись к Габриель, пустился в объяснения: – Этот проклятый поток унес меня так далеко, что пришлось искать и искать. Если бы не доброта старика траппера Сэма Уиллиса, я бы погиб от голода и холода!

– Но твой дядя полагал… – начала было Габриель, однако Бо тут же перебил ее:

– К черту моего дядю! Даже с помощью Джо я не смог бы догнать караван. В долине Уилламетт никаких следов моих родственников не обнаружилось, значит, он скорее всего решил срезать путь и направился в Калифорнию. Впрочем, они меня не особенно заботят. Лучше скажи, что ты здесь делаешь и как вдруг стала женой этого человека? – Он презрительно указал пальцем на Джейсона. Тот, в свою очередь, удовлетворив свое первоначальное любопытство, счел за лучшее их покинуть.

– Оставайтесь здесь, мистер Рамсей, и беседуйте, сколько вашей душе угодно. Я знаю, моя жена очень рада известию о том, что сообщение о вашей смерти оказалось ложным.

Джейсон тотчас вышел, оседлал Дюка и поспешно поскакал прочь. Горючие слезы обжигали ему глаза, ведь он всей душой любил Габриель и даже мысли не допускал о том, что может потерять ее спустя всего неделю после их свадьбы.

– Ну? – повторил Бо. – Как ты сюда попала и что заставило тебя выйти замуж за Ройала? – Он угрожающе шагнул вперед.

Габриель в ответ лишь гордо расправила плечи и произнесла:

– Я покинула Либерти через год после известия о твоей гибели. Если бы за это время от тебя пришло хоть одно короткое письмо, я была бы вне себя от счастья и согласилась бы ждать твоего возвращения целую вечность.

– Вечность? – хмыкнул Бо. – Раз известие о моей мнимой гибели оставило тебя такой безутешной, должен заметить, что тебе на удивление быстро удалось подцепить себе нового мужа!

– Ты несправедлив ко мне, Бо. Я до такой степени была тогда подавлена случившимся, что даже не хотела жить. Меня спасли только воспоминания детства и надежда осуществить нашу давнюю мечту, создав свой дом в Орегоне.

Ее слова не умерили яростного огня, горевшего в глазах Бо, и Габриель вспомнила, что он выходил из себя так же легко и так же часто, как она сама. Теперь ей страшно было даже подумать о том, каким неукротимым становился порой его гнев. Жизнь в его доме никак нельзя было назвать счастливой; семья постоянно нуждалась, из-за чего между родителями Бо нередко вспыхивали ссоры, не раз заканчивавшиеся рукоприкладством. Габриель на всякий случай отступила назад, поближе к камину, чтобы при необходимости можно было дотянуться до кочерги.

– Год – достаточно продолжительный срок. Даже вдова вправе через год снова выйти замуж, не нарушая приличий. Я же вдовой не была, и прошло уже не менее полутора лет с момента получения мной ложного известия о твоей гибели.

– Твой брак может быть признан недействительным. И ты сейчас же отправишься со мной! Собирай свои вещи, поедем, – распорядился Бо тоном, не допускавшим возражений.

Габриель попыталась оттянуть время в надежде, что ей удастся его образумить.

– А где твоя ферма? Далеко отсюда?

Внезапно оказавшись в положении обороняющегося, Бо в некоторой растерянности проговорил:

– Я зарабатываю на жизнь, ставя капканы на пушного зверя. Продажа меха до сих пор приносит порядочный доход, хотя состояния на ней не сделаешь. Я был слишком занят, чтобы предъявить права на земельный участок, а тем более стать владельцем фермы. Для начала мне хотелось бы заработать побольше денег, чтобы обеспечить наше будущее, прежде чем где-нибудь осесть. Если зима на этот раз окажется холодной, мех у бобров станет гуще, и к весне я уже буду располагать достаточной суммой.

– Понятно. – Габриель удержалась от гневного ответа, который так и вертелся у нее на языке, и спокойно спросила: – И когда же ты предполагал вернуться в Либерти, чтобы жениться на мне? Через год или, может быть, через два? За все то время, что ты здесь провел, я не удостоилась даже коротенького письмеца, которое свидетельствовало бы о том, что ты по-прежнему помнишь обо мне!

– Черт побери, Габриель, я же знал, что ты будешь меня ждать! По крайней мере я так думал до сегодняшнего дня, – добавил он поспешно. – Как я мог предположить, что ты согласишься выйти замуж за другого, решив, что меня уже нет в живых?

Габриель отвернулась, чувствуя себя слишком уязвленной.

– То, что я считала тебя погибшим, – это одно, а то, что ты даже не попытался убедить меня в обратном, – другое. Я вовсе не испытываю угрызений совести, выйдя замуж за Джейсона, и уж тем более не собираюсь его бросать.

Бо резко схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Неправда! Ты ведь всегда любила меня и будешь любить до конца своих дней!

Склонившись над ней, он попытался ее поцеловать, однако она ловко уклонилась и постаралась вывернуться.

Боже, неужели этот обезумевший от ревности молодой человек, до боли сжимавший ее в объятиях, и есть тот самый подросток, которого она когда-то так любила?!

– Понятно, что ты был так же потрясен, застав меня здесь, как и я, когда увидела тебя на улице… – попыталась было образумить его Габриель.

– Что? Ты видела меня и не дала знать о своем присутствии? Не позвала меня, не помахала рукой?! – Бо в ярости бросал ей в лицо один горький упрек за другим.

– Перестань на меня кричать. Все равно уже ничего не изменишь. – Сжав кулачки, она выждала мгновение, чтобы убедиться в том, что он не станет ее перебивать. – Увидев, как ты проехал мимо, я была так потрясена, что потеряла сознание. Чуть позже, придя в себя, я решила, что просто по ошибке приняла за тебя другого.

– Что ж, теперь ты убедилась, что я – это я, – хмыкнул Бо. – Ну, довольно об этом, собирайся! Твоему мужу знакомо мое имя, стало быть, ты ему уже рассказывала обо мне. Он поймет, почему ты его оставила.

– Я вовсе не собираюсь его оставлять! – Габриель возмущенно топнула ногой. – Неужели ты не слышал ни слова из того, что я тебе сказала? Вопреки своему же обещанию ты не сделал ничего, чтобы обзавестись собственной фермой, и даже не заявил права на земельный участок. Куда ты собираешься меня везти? Уж не думаешь ли ты, что я стану жить в этой буйной компании трапперов, с которыми я недавно тебя видела?

Щеки Бо гневно вспыхнули. Он был так уверен в Габриель, что даже мысли не допускал о том, что когда-нибудь может ее потерять.

– Если тебе нужен дом, то мне остается только взять и купить его! – воскликнул он наконец. – Я уезжаю, Габриель, но когда вернусь, не приму от тебя никаких отказов. Пусть я буду не первым твоим мужем, но зато, Богом клянусь, стану последним!

С этими словами Бо грубо прижал ее к себе и впился в губы Габриель с такой неистовой силой, что почувствовал привкус крови. Затем он резко отстранился и умчался прочь на полном скаку.

Потрясенная до глубины души столь враждебным – с его стороны – расставанием, Габриель едва не лишилась чувств. Движимая потребностью подышать свежим воздухом, чтобы снова обрести ясность рассудка, она ринулась вон из дома и уселась на заднем крыльце, крепко обхватив руками дрожащие колени. В ушах ее снова и снова звучали мрачные пророчества тетушки, которая неустанно твердила племяннице, что Бо – всего лишь красивый мечтатель, который никогда не принесет ей счастья. Как же глупа она была, не прислушавшись к этим предостережениям! Прикрыв глаза руками, Габриель тихо заплакала. Когда-то она боготворила этого человека, но за год с лишним он даже не удосужился написать ей хотя бы одно письмо! Сейчас Бо казался ей просто большим ребенком. В сущности, ему было всего двадцать лет, и его уверенность в себе, которой она всегда так восхищалась, была всего лишь обычным эгоизмом самонадеянного мальчишки… При мысли о своей собственной слепоте Габриель зарыдала еще сильнее, но, не желая, чтобы Джейсон застал ее в столь жалком состоянии, поспешила в дом готовить ему ужин. Однако он все не появлялся, и молодая женщина бросилась в конюшню. Увидев, что в стойле нет Дюка, она решила, что Джейсон отправился на охоту и с ним случилось какое-нибудь несчастье. Отправляться на его поиски в темноте не имело смысла, и Габриель принялась расхаживать перед камином из стороны в сторону, пока от усталости не рухнула в кресло. Накрывшись мягким одеялом, она погрузилась в беспокойный, тревожный сон.

Джейсон провел немало времени под дубом на южной границе своих владений. Прижавшись спиной к шишковатому стволу, он не испытывал никакого желания охотиться. Не хотел он и осматривать поля, чтобы проверить виды на урожай в этом году. Он думал лишь о Габриель. Без сомнения, она теперь захочет его бросить, но что, если он откажется дать ей развод? Нет! Сама по себе эта мысль казалась ему нелепой. Она не только проникнется к нему после этого глубоким презрением, но и убежит вместе с Бо при первом же удобном случае. И все же он не намерен предлагать ей свободу. Пусть лучше сама попросит его об этом.

Когда солнце уже клонилось к закату, Джейсон устало поднялся на ноги и поехал в город. Был субботний вечер, в его любимом салуне царило обычное оживление, и он долго пил там в компании нескольких мужчин. Когда же один из них поинтересовался, почему Джейсон здесь, а не дома в постели со своей очаровательной женой, тот, схватив беднягу за воротник, одним ударом лишил его чувств. Опасаясь шумного скандала, хозяин заведения выставил драчуна вон.

Прохладный ночной ветерок отчасти вернул Джейсону ясность рассудка, однако он не сразу сообразил, где ему лучше переночевать. Взвесив все «за» и «против», он наконец направился к гостинице и, оставив Дюка в конюшне, снял там номер на ночь.

Назойливое кукареканье петуха на заре разбудило Габриель.

– Вот проклятая птица! – простонала она чуть слышно и вдруг, обнаружив, что провела всю ночь одна в кресле перед камином, проснулась окончательно.

В доме царила мертвая тишина, но Габриель, растопив камин, принялась за обычные хлопоты и заварила кофе. К счастью, губа ее опухла не так сильно, и после нескольких неудачных попыток ей удалось сделать несколько глотков ароматного напитка.

Чуть позже Габриель накормила лошадей, собрала яйца, подоила корову и уже раздумывала над тем, не отправиться ли ей на поиски Джейсона, но при ярком свете дня засомневалась, что он стал жертвой несчастного случая. Скорее всего муженек провел ночь где-нибудь в другом месте. Она едва не вскипела от бешенства: сначала он оставил ее наедине с разъяренным Бо, а теперь даже не удосужился вовремя вернуться домой! Чтобы как-нибудь отвлечься от грустных мыслей, Габриель втащила в дом медную ванну и с удовольствием понежилась в теплой воде. Несмотря на воскресное утро, у нее не было никакого желания ехать в город и присутствовать на службе в церкви. Это вызвало бы лишние вопросы, ведь наверняка по всему городу уже ходят слухи относительно ее обморока. В конце концов Габриель решила принарядиться и приготовить праздничный обед, как она и поступила бы, будь Джейсон дома.

Время уже близилось к полудню, когда тот, наконец, вернулся домой, и едва он открыл дверь, как в ноздри ему ударил восхитительный аромат. Габриель, сидя в кресле-качалке, читала одну из своих любимых книг, а в духовке тем временем готовилась еда. Атмосфера была такой домашней, что он в изумлении уставился на прелестную молодую женщину, ожидая, пока та что-нибудь прояснит.

Габриель же, вскочив на ноги, отшвырнула книгу и приблизилась к нему.

– Где ты был? – грозно спросила она.

Джейсон уже открыл было рот, чтобы ответить, что ее это не касается, но вовремя сдержался. Будучи женатым человеком, он обязан был как-то объяснить супруге свое отсутствие.

– Вчера вечером мне показалось, что ты предпочла бы поговорить с Бо без свидетелей, – произнес он, повесив винтовку на крючок.

– Что?! – в бешенстве вскричала Габриель. – Уж не думал ли ты, что я предложу ему переночевать? По-видимому, ты решил, что я попрошу Бо разделить со мной твою же собственную постель!

– До чего же я рад видеть перед собой прежнюю Габриель! – отозвался Джейсон лукаво. – Я представил, как вы с Бо будете рады вашей встрече, и потому предпочел вам не мешать. Далеко не каждый муж на моем месте проявил бы столько чуткости, но тебе нет нужды благодарить меня за это.

– А я и не собираюсь! – взревела Габриель и с размаху влепила Джейсону пощечину.

Джейсон был скорее поражен, чем разгневан.

– Думаю, нам лучше не касаться в разговоре того, что случилось между вами прошлой ночью. Никто из нас не обязан давать другому отчет в том, с кем он проводит время.

– Да как ты смеешь! – Габриель в ярости сжала кулаки. – Бо провел здесь не более десяти минут, и мне совсем не по душе то, что ты оставил меня с ним наедине, так же как и то, что ты не вернулся вовремя домой! Я не потерплю этого, Джейсон, слышишь? Если ты намерен путаться с другими, только заикнись об этом, и я тут же подам на развод!

Джейсон глубоко вздохнул, пытаясь разобраться со своими чувствами, после чего произнес:

– Я провел ночь один, в гостиничном номере. Мне не хотелось вам мешать. Если в этом не было необходимости или мой поступок тебя обидел, то я готов принести свои извинения.

– Джейсон! – воскликнула Габриель возмущенно. – Я же твоя жена! Неужели ты думаешь, что для меня это ровным счетом ничего не значит?

– Значит, – ответил Джейсон со всей искренностью, – такие женщины, как ты, с уважением относятся к супружескому долгу. Но ведь мне известно, какую нежную привязанность ты питала когда-то к Бо. Или ты забыла?

Габриель глубоко вздохнула. До чего же она сама усложнила себе жизнь! Сейчас было слишком поздно пытаться втолковать Джейсону, что она уже давно любит именно его, и если до сих пор у нее не хватало смелости или присутствия духа, чтобы прямо сказать ему об этом, то только потому, что она опасалась, как бы естественное замешательство не помешало ему ответить ей взаимностью. Отвернувшись, Габриель смущенно подобрала с пола книгу.

– Я очень беспокоилась за тебя. А вдруг бы с тобой что-нибудь случилось, а я даже не знаю, где тебя искать. Ты еще ни разу не показывал мне, как далеко простираются твои владения, и…

– Габриель, – тихо окликнул ее Джейсон, – я еще раз готов перед тобой извиниться. Давай сначала поедим, а потом вместе отправимся на прогулку хоть до конца дня, если захочешь. Я покажу тебе ферму и те места, где обычно охочусь…

Габриель слабо улыбнулась.

– Не уверена, понравится ли тебе еда. Я так переживала, что не знаю, что и получилось.

Габриель поспешила к плите, едва сдерживая слезы. Накрывая на стол и прислуживая мужу, она нутром чувствовала, что вся их прежняя жизнь рухнула, и даже при поддержке с его стороны непонятно, как исправить дело.

Глава 22

Показывая Габриель свой участок, Джейсон ни на миг не спускал с нее глаз. Пшеница, посеянная им еще весной, До отъезда в Миссури, увяла на корню, так и не дав урожая. Конечно, не так-то просто оправдать перед, Габриель свою халатность, не объяснив ей при этом, как мало его привлекала жизнь фермера. В конце концов Джейсон не удержался от того, чтобы не задать ей вопрос о своем сопернике. Осадив Дюка, он обернулся и взглянул ей прямо в глаза.

– А где находится ферма Бо?

– Он… видишь ли, у него пока еще нет своей фермы, – ответила она запинаясь.

Джейсон, которому ее ответ показался по меньшей мере непонятным, подался вперед.

– Но я думал, что он решил отправиться в Орегон первым как раз для того, чтобы приобрести подходящий участок земли и построить дом, прежде чем…

– Ох, прошу тебя, перестань! – сердито огрызнулась она и, пришпорив Санни, помчалась вперед, оставив мужа далеко позади. Слезы туманили ей глаза, и она бы еще долго скакала галопом по опустевшим полям, если бы Джейсон не нагнал ее и не вырвал у нее из рук поводья.

Когда супруги достигли конюшни, оба уже поостыли. Джейсон помог Габриель слезть с Санни, мягко поставил ее на ноги и, шутливо поклонившись, отступил назад.

– Не следует попусту рисковать своей жизнью, Габриель. Если ты хочешь мне что-то сказать, выкладывай.

– Мне эта местность показалась достаточно безопасной. Во всяком случае, здесь нет ни зыбучих песков, ни нор степных собачек.

Джейсон покачал головой, удивляясь ее простодушию, и, окинув взглядом стройную фигуру, уставился на ее талию.

Габриель тотчас смущенно отвернулась и густо покраснела. Она не хотела использовать беременность как своего рода ловушку, чтобы заставить его жениться, и не собиралась удерживать его таким образом.

– Если ты и дальше будешь такой скрытной, Габриель, – начал Джейсон, войдя за ней в дом, – то эта зима станет для нас самой скверной в нашей совместной жизни. Что ты собираешься делать? По-прежнему не обращать на меня внимания каждый раз, когда я задаю тебе вопрос, на который ты бы предпочла не отвечать? Ты и сама понимаешь, что это нисколько не уменьшит моего любопытства.

Габриель подняла кочергу и в ярости принялась ворошить угли в камине.

– Джейсон, прошу тебя, оставь меня в покое и дай мне разобраться во всем самой.

– Меньше всего мне хочется оставлять тебя в покое, моя прелесть. Пока мы остаемся мужем и женой, наши отношения не изменятся.

– Я вовсе не это имела в виду!

Габриель горестно опустилась в кресло-качалку. Теперь, когда они оба знали, что Бо жив, их жизнь круто переменилась. Собрав всю свою отвагу, она подняла глаза на мужа.

– Я не сказала тебе правду тогда, в церкви, только потому, что глазам своим не поверила. Очнувшись в кабинете преподобного Мэрдока, я решила, что мое воображение сыграло со мной злую шутку и я видела вовсе не Бо, а кого-то, на него похожего. Я никогда не держала от тебя никаких секретов и не собираюсь делать этого и впредь, – объяснила она, понимая, однако, что ее любовь, в которой она так и не решалась ему признаться, была самым большим из всех возможных секретов.

Джейсон между тем заново развел огонь в камине.

– Понимаю, – пробормотал он наконец, и Габриель совершенно вышла из себя:

– Вы оба злитесь на меня, но я в этой беде не виновата! – Джейсон медленно выпрямился и взглянул на нее в упор.

– Уж не наш ли брак ты считаешь бедой? – спросил он сквозь зубы.

– Нет! – воскликнула Габриель решительно. Ей явно было не по себе, поскольку последняя ее надежда на счастье с Джейсоном рухнула.

– Я не сомневаюсь, что Бо обещал вернуться, чтобы увидеться с тобой. Я этого не допущу, Габриель. И видеть его рядом с тобой не желаю. Из того, что мне удалось услышать, следует, что у него нет никаких оправданий, почему за все это время он так и не написал ни тебе, ни своим родителям. По его словам, он был слишком занят, но вот чем именно, понять не могу – ведь вопреки своим же обещаниям он так и не обзавелся домом. По-моему, Бо всего лишь подросток – конечно, высокий и хорошо сложенный, но в то же время до крайности эгоистичный, раз у него хватило глупости потерять тебя.

«И я сам чуть было не повторил ту же ошибку», – вдруг подумалось ему.

«В том-то все дело, что Бо меня не потерял», – посетовала про себя Габриель. В течение всех долгих, мучительных месяцев, пока она его оплакивала, он был жив и здоров, однако до такой степени поглощен собой, что даже не вспомнил о ее существовании. За ее преданность он отплатил ей черствостью, и она не могла так просто смириться с этим.

– Я даже не желаю его видеть. Тебе нет необходимости запрещать мне встречаться с ним, я готова сделать это по собственной воле.

Голос ее понизился до шепота, однако Джейсон по-прежнему выглядел хмурым. Ясно, что Габриель просто сердилась на Бо за пренебрежение к ее собственным чувствам и отказывалась видеть его вовсе не потому, что стала теперь замужней женщиной. Извинившись, Джейсон направился к двери.

– У меня на сегодня еще остались кое-какие дела, и я хотел бы покончить с ними засветло. Если ты устала, ложись спать. Я не стану тебя будить по возвращении.

Габриель тут же пришло в голову, что он противоречил самому себе, сначала заявив о своем желании сохранить близкие отношения с супругой, а потом дав понять, что ждать его не стоит.

«Ох, Джейсон, дорогой, ты, наверное, в таком же замешательстве, как и я сама», – подумала она.

Джейсон между тем предпринял длительную прогулку, пытаясь придумать какой-нибудь хитроумный способ избавиться от Бо Рамсея. Он швырял камни, раскидывал комья грязи, вырывал с корнем сорняки, но от всей этой бурной деятельности на душе у него легче не стало. Наконец он решил разыскать Бо, предложить ему помериться силами – пусть кулачный поединок между ними определит, кому из них достанется Габриель. Теперь она была так сердита на бывшего жениха, что не станет жаловаться, даже если тот никогда не вернется. Они будут жить так же, как и до того рокового дня, когда этот негодяй имел дерзость восстать из могилы, чтобы их преследовать. Подсмеиваясь над собственным мрачным чувством юмора, Джейсон наконец вернулся домой.

Как только до Габриель донесся звук шагов Джейсона, она отодвинулась в сторону, освобождая ему место на постели. Решив, что будет лучше, если первый шаг останется за ним, она притворилась, что спит. Она слышала, как он расхаживал по гостиной. Возможно, Джейсон проголодался и решил что-нибудь себе приготовить. Ей пришлось набраться терпения, прежде чем он улегся рядом.

Скользнув под одеяло, он некоторое время прислушивался к ее ровному дыханию и, убедившись, что она спит, устроился поудобнее. К его удивлению, мысль о том, чтобы просто провести ночь возле Габриель, доставляла ему удовольствие. Судя по тонкому аромату гардений, перед сном она приняла ванну, и хотя это могло быть истолковано как своего рода приглашение, он решил оставить его без внимания. Лицо Джейсона расплылось в улыбке, едва он представил, как задаст Бо хорошую трепку и позаботится о том, чтобы тот убрался из Орегона навсегда.

Уязвленная видимым безразличием мужа, Габриель решила, что ждала уже достаточно долго и пора, пожалуй, проучить невежу. Ее рука незаметно скользнула в его сторону, и наконец, вонзив свои ноготки ему в живот, она чувствительно царапнула его упругие мышцы. Джейсон испустил громкий крик, а Габриель тут же села на постели и смеялась до тех пор, пока по щекам у нее не потекли слезы. Она никак не ожидала, что ей удастся его напугать, и это ее чрезвычайно позабавило.

С трудом поверив в то, что его жена способна на столь возмутительные проделки, Джейсон тоже заливисто рассмеялся. Правда, чуть позже решил наказать ее с помощью ее же оружия и запустил свои пальцы между ее бедрами.

– Ты могла бы попробовать вот так, – поддразнил он ее. – Или так.

Ритмичные движения его рук манили ее несбыточными надеждами, и ей уже было не до смеха.

– Так-то оно лучше, моя кошечка. Тебе незачем пускать в ход свои коготки, когда дело касается меня, – прошептал он ей на ухо, осыпая нежными поцелуями ее шею.

Запустив пальцы в кудри любимого, Габриель впилась в его губы поцелуем. Ее язык одаривал его ласками со сдержанной, неторопливой страстностью, наслаждаясь его вкусом, словно букетом терпкого вина, пока он не почувствовал себя совершенно опьяненным. Ее желание было слишком неприкрытым, и Джейсон одним энергичным выпадом тотчас начал любовное сближение. Он по-прежнему не мог постичь до конца эту загадочную молодую женщину, но раз она его хотела, он не ответит ей отказом. Вот оно, счастье! Жар ее чувств передался ему вместе с трепетом возбуждения, охватившим ее стройное, гибкое тело. О да, он готов сделать все возможное, чтобы удержать Габриель рядом!

Следующее утро выдалось прохладным, и к тому времени, когда они покончили с утренними хозяйственными заботами, легкий туман пропитал влагой их одежду. Джейсон развел в камине огонь и как бы между прочим произнес:

– Я должен вернуть Клею его фургон.

– Разве с этим нельзя подождать? А что, если соберется дождь? – Подойдя к окну, Габриель с тревогой взглянула на темные облака.

– Именно поэтому я хочу побыстрее отправиться в путь. Я возьму с собой Дюка и вернусь еще до вечера.

Про себя Джейсон подумал, что этого времени ему как раз хватит, чтобы вернуть фургон и разузнать о местонахождении Бо Рамсея. Поскольку Бо упомянул в разговоре Сэма Уиллиса, он решил начать с него и с его ближайших друзей. Трапперы представляли собой довольно сплоченную группу, и Джейсон не сомневался, что без труда отыщет Бо. Застегнув зимнее пальто, он натянул перчатки и уже с порога поддразнил жену:

– Надеюсь, за те несколько часов, что ты проведешь тут одна, с тобой ничего не случится?

– Конечно, нет, – заверила его Габриель, однако внезапная перемена погоды ее насторожила. – Только возвращайся поскорее. Не хватало еще, чтобы ты подхватил воспаление легких.

Джейсон в ответ только усмехнулся и, наклонившись, поцеловал ее на прощание.

– За всю свою жизнь я еще ни разу не болел, а эта зима ничем не отличается от остальных.

Габриель долго махала ему вслед рукой, стоя у окна рядом с дверью. Небо между тем совсем потемнело, и она, вздрогнув, отошла к камину. Теперь ей было достаточно шали, чтобы почувствовать себя вполне комфортно.

Пора было заниматься делом, и Габриель решила почистить серебряные подсвечники. Вот серебро засияло теплым металлическим блеском, и Габриель, радостно поместив по свече в каждый из подсвечников, поставила их на каминную полку. С каждым днем дом их становился все уютнее, и Джейсону, судя по всему, это нравилось. Размечтавшись, Габриель даже не заметила, как пролетело время. Когда вернулся Джейсон, молодая женщина радостно бросилась к двери, но обворожительная улыбка тотчас исчезла с ее губ при виде его сурового лица. Он явно привез из Орегон-Сити дурные вести, и она боялась, что они могут касаться кого-нибудь из ее подруг.

– Что случилось? В чем дело? – спросила она поспешно. Джейсон снял шляпу и пальто, повесил их на крючок рядом с дверью и только после этого объяснил:

– Кайюс[4] напали на миссию Уитменов. Маркус и Наркисса убиты, а вместе с ними еще десять человек, большинство из которых – дети, посещавшие их школу.

– О Боже правый, нет! – Габриель обвила руками талию мужа, прильнув к нему так близко, что почувствовала ровное биение его сердца, хотя страшное значение его слов до сих пор не укладывалось у нее в сознании. – Они были такой чудесной парой и встретили нас с таким радушием! Что могло заставить индейцев посягнуть на их жизнь?

Джейсон обнял жену, поцеловав ее в мягкие блестящие волосы и крепко прижав к себе, после чего передал ей то, что ему удалось услышать в городе:

– Эпидемия кори унесла почти половину их племени. Те же, кто выжил, возложили всю вину на Маркуса, потому что он давал приют белым поселенцам, и, судя по всему, именно таким образом болезнь распространилась по всей округе.

Габриель отступила назад и, глядя на искаженное болью лицо мужа, спросила:

– Корь? Я не помню, чтобы кто-нибудь из нашего каравана слег с корью.

Джейсон печально вздохнул.

– Кайюс, как и все другие индейские племена, которым приходилось вступать в общение с белыми людьми, понесли от этого большой урон, поскольку их организм не способен сопротивляться заразным болезням. Сейчас уже нет смысла допытываться, кто тут на самом деле виноват. Индейцы пользуются правом свободной торговли везде, и один из них вполне мог подцепить болезнь в миссии Уитмена или в дюжине других мест. В своем горе кайюс даже забыли о том, что Маркус выхаживал их больных в течение одиннадцати лет, и обвинили его в том, что именно он занес болезнь в их племя. Он представлял собой удобную мишень для их мести, и они своего не упустили.

Габриель вздрогнула и закрыла глаза.

– Но они поступили так несправедливо, Джейсон, так ужасно несправедливо, убив Уитменов! Я уверена в том, что они относились к кайюс с той же добротой, которую они проявили в свое время и к нам. А то, что индейцы, кроме всего прочего, перебили и детей, так ужасно, что я просто не могу себе этого представить. Сколько всего детей было у Уитменов?

– Их единственная дочь утонула, когда ей исполнилось четыре года. Однако три года назад они взяли к себе семерых осиротевших малышей, родители которых умерли в пути, и это до некоторой степени возместило потребность Наркиссы в семье.

– Я не понимаю, как взрослый мужчина может поднять руку на ребенка, – произнесла Габриель с печалью в голосе.

– К сожалению, вряд ли индейский воин, семья которого погибла у него на глазах от болезни, занесенной белыми, способен рассуждать так же здраво. – Джейсон вдруг отступил назад и произнес: – Местные жители, которые знали Уитменов так же хорошо, как и я, и относились к ним с тем же уважением, уже собрали армию добровольцев. Они попросили меня их возглавить, и я согласился.

– Что?! – Прекрасные голубые глаза Габриель затуманились страхом. – Они хотят отомстить за убийство, отплатив индейцам той же монетой, а ты собираешься стать их предводителем?

– Я следопыт по призванию, Габриель. Пусть этими людьми движут самые благородные побуждения, но ведь они всего лишь фермеры. Если они отправятся в путь одни, то очень скоро заблудятся, и мне все равно придется их разыскивать. Кроме того, если во главе отряда буду стоять я, то нам удастся избежать кровавой бойни. Мы можем просто отогнать кайюс дальше на север, не убивая тех несчастных, которые остались в живых после эпидемии.

– Ты видишь сам, что я не хочу, чтобы ты уезжал, – произнесла Габриель нерешительно, – но раз ты считаешь это своим долгом, я не стану тебя удерживать.

– Я еду. – Джейсон уставился в огонь, красноватые отблески которого вдруг приобрели в его воображении густо-багровый оттенок крови. – Кайюс совершили ужасную ошибку, но, истребив их без остатка, мы не вернем Уитменов к жизни. Маркус посвятил последние годы своей жизни этим людям, всеми силами заботясь о них, и он был бы против того, чтобы их трупы стали для него надгробным памятником.

Подняв глаза на мужа, Габриель подумала, что он проявил в этом случае редкую снисходительность, учитывая то, какая тесная дружба связывала их с Маркусом. За время их пути по Орегонской тропе Джейсон не раз делал отдельные замечания по поводу индейцев, из чего следовало, что он достаточно глубоко изучил жизнь различных племен. Глядя на его кожу, так красиво отливавшую бронзой в теплом свете огня, Габриель вдруг спросила:

– В ком из твоих родителей текла индейская кровь, Джейсон, в отце или в матери?

Глаза Джейсона превратились в узкие щелочки, но поскольку вопрос был задан без всякого желания его оскорбить, он откровенно ответил:

– Мать моего отца была индианкой из племени чероки. В то время как многие другие переселенцы стекались в Орегон из-за возможности обзавестись участком земли, отец предпринял этот переезд, чтобы избежать обидного прозвища полукровки. Будь он жив, его сразила бы одна мысль о том, что какие-то черты в моей внешности открыли тебе глаза на то, что он скрывал почти всю свою жизнь.

Габриель была слишком проницательна, чтобы сразу же не уловить суть.

– Он стыдился того, что в его жилах текла индейская кровь, а ты – нет, и все же никогда никому об этом не рассказывал.

Джейсон окинул пристальным взглядом ее фигуру.

Его высокомерие задевало ее сильнее всего. Он явно гордился собой и ничуть не стыдился того, что утаил от нее столь важные сведения о себе.

– Интересно, о чем еще, кроме своего происхождения, ты умолчал? Или ты постоянно собираешься преподносить мне сюрпризы?

Джейсон отвернулся.

– Мне пора. Я хочу покончить с этим делом как можно скорее.

Не прошло и пятнадцати минут, как Джейсон уже был готов к отъезду.

– Я только теперь поняла, что почти не знаю тебя, – прошептала она, когда он приблизился. – Пожалуй, я могу понять, почему ты покидаешь дом, но многое в твоей жизни до сих пор остается для меня загадкой. Как жаль, что ты должен уехать именно теперь, когда мы женаты всего неделю, и…

– Габриель… – Джейсон привлек ее к себе, заглушив ее жалобы долгим, крепким поцелуем. – Я вернусь через несколько недель, но не хочу, чтобы ты оставалась тут одна. Я попрошу Клея забрать тебя к себе.

– Но я хочу остаться здесь! Теперь это и мой дом тоже, и я только начала здесь обживаться. И, кроме того, как быть с коровой и курами? Я не могу уехать и оставить их тут без присмотра!

Джейсон покачал головой.

– Куры способны сами позаботиться о себе, а что до коровы, ты можешь взять ее с собой и оставить в конюшне Клея. Ладно, хватит возражений. Я желаю, чтобы на время моего отсутствия ты поселилась у Клейтона, вот и все.

– Это из-за Бо, да? Неужели ты настолько мне не доверяешь, что не можешь оставить меня без присмотра?

Она попала в самую точку.

– Я не хочу, чтобы ты жила тут одна, Габриель и дело тут вовсе не в доверии, а в том, чтобы избежать каких-либо осложнений…

– Думаю, тебе лучше уехать, пока ты еще чего-нибудь мне не наговорил, Джейсон.

Габриель тотчас отвернулась от мужа. Конечно, не так ей следовало провожать его в долгий и опасный путь, но почему у него на уме были только она и Бо? Возможно, она ждала от него другого ответа, но ведь ей так хотелось, чтобы он знал: она любит его и потому никогда не обманет. Она повернулась, собираясь произнести все это вслух, но комната уже была пуста.

Глава 23

Габриель в раздражении топнула ногой.

– Тоже мне, муж! – пробормотала она себе под нос.

Она чувствовала себя до такой степени обманутой в своих лучших ожиданиях, что готова была кричать от отчаяния. Будь она проклята, если подчинится требованию Джейсона и переедет в дом Клейтона, словно какое-нибудь малое дитя, не способное жить самостоятельно! И пусть вокруг никого не будет, кроме животных. Санни был ее самым верным другом в течение многих лет, не подведет и на этот раз.

Только под вечер, усевшись на край постели, она остро почувствовала себя одинокой. Зловещую тишину в доме нарушало лишь завывание ветра за окном, и ей вдруг стало страшно. Интересно, где сейчас Джейсон и вспоминает ли он о ней? Он встал во главе армии, собранной для того, чтобы отомстить за зверскую расправу над его друзьями, и теперь ни за что не свернет с этого пути. Он всегда очень ответственно относился к своим обязанностям, а потому и завоевал ее доверие, когда они встретились впервые. Но ведь рядом, оказывается, так много людей, которые также нуждаются в его поддержке! Неужели таким будет весь уклад их совместной жизни? Одинокая слеза скатилась по щеке Габриель. Похоже, ей много времени придется проводить в одиночестве, и она никогда не сумеет к этому привыкнуть.

На следующий день, ближе к полудню, в дверь ее дома постучал Бо Рамсей. Он застенчиво улыбался, в руках у него была маленькая коричневая коробка, перевязанная красной лентой.

– Я купил в лавке леденцы из кленового сахара, вспомнив, что ты когда-то их любила. Насколько мне известно, Джейсона сейчас нет дома, так, может быть, ты пригласишь меня ненадолго в гости?

– А с чего ты взял, что Джейсона нет? – подозрительно осведомилась Габриель.

– Я сам видел, как он этим утром вместе со своими друзьями покинул Орегон-Сити, – ответил незваный гость. – Я приехал извиниться перед тобой за свое поведение в прошлую субботу. Ну а теперь, быть может, ты позволишь мне войти? Здесь довольно холодно.

Габриель знала Бо всю свою жизнь и, конечно же, не откажет своему лучшему другу в его просьбе.

– Только почему бы тебе сначала не отвести коня в конюшню? Ему тоже нужен отдых.

Бо тотчас отвел своего жеребца в стойло, снял с него седло и уздечку, после чего взбежал на крыльцо к Габриель.

– Пожалуйста, заходи, – любезно пригласила она. – Я приготовлю тебе чай – или ты предпочитаешь кофе?

– Я бы не отказался от чая, если не возражаешь. – Он окинул взглядом просторную гостиную. – Это скорее похоже на жилище торговца мехом, чем на дом простого фермера. Ты уверена, что на самом деле вышла замуж за фермера?

– Нет, – призналась Габриель. – Этот дом принадлежал его родителям. Очевидно, они рассчитывали со временем обзавестись большой семьей, но их надеждам так и не суждено было осуществиться.

Она поставила чайник на плиту и вновь уселась в кресло-качалку.

– Не хочешь ли присесть? Ты можешь пододвинуть один из стульев поближе к камину.

Бо уселся совсем рядом с ней. В ответ на ее пристальный взгляд в его глазах вспыхнули веселые искорки. Он протянул ей коробку с леденцами, и на этот раз Габриель ее взяла.

– Благодарю тебя.

– Ну же, бери. Они очень вкусные. – Он терпеливо ждал, пока она развяжет ленту и откроет крышку. – Помнишь, твоя тетушка как-то раз купила фунт таких леденцов для своего церковного кружка, но предложить их гостям не успела, поскольку мы с тобой съели все без остатка.

– Да. – Габриель тоже рассмеялась. – Бедная тетушка, мы так часто огорчали ее своими шалостями! Впрочем, я думаю, она нас никогда не понимала.

– Как же ты уговорила ее позволить тебе переехать сюда? – поинтересовался Бо.

– Она скончалась прошлой весной. Я покинула Либерти в день ее похорон.

Бо в задумчивости посмотрел на Габриель.

– Все можно изменить, Габриель, надо только захотеть. Твой муж еще долго будет отсутствовать, и если мы уедем сейчас, ему никогда нас не найти. Просто уедем отсюда, и все, – Бо затаил дыхание, моля Бога о том, чтобы она согласилась.

Он смотрел на нее с такой любовью, что Габриель пришлось отвести глаза.

– Нет. Я уже сказала тебе, что не брошу его, и сдержу свое слово.

– Вы женаты всего неделю! – заметил Бо сердито. – А ведь ты была моей девушкой не один год!

Габриель откинулась на спинку кресла и сунула в рот леденец.

– В том-то все и дело, Бо. Теперь я уже не девушка, а женщина.

«Женщина Джейсона Ройала», – подумала она с гордостью, несмотря на то что муж покинул ее, даже не соизволив попрощаться.

– Меня не заботит, была ли ты близка с ним, – покраснев, отозвался Бо. – Просто ты думала, что я мертв, иначе ничего бы не случилось. И не пытайся со мной спорить.

Габриель покачала головой.

– Я и не собираюсь. Просто нам нет смысла снова к этому возвращаться. Теперь я – жена Джейсона Ройала и твердо намерена оставаться ею.

Бо не уловил ни малейшего колебания в решительном тоне Габриель. Зная, что его дальнейшие возражения только разгневают ее, он резко опустился на стул и уставился на огонь.

– Милая, без тебя я ничего не стою. Из меня вышел неважный траппер, я так и не смог заявить права на участок земли, чтобы стать фермером… Если бы ты поехала со мной, все сложилось бы иначе. Ты всегда приносила мне удачу, Габриель. Без тебя я – ничто.

Его уныние и мрачный тон так потрясли Габриель, что она поспешно воскликнула:

– Это неправда, Бо, и ты сам это знаешь! Ты можешь добиться успеха во всем, за что бы ни брался.

Бо только покачал головой.

– У меня было целых полтора года… Да что там говорить, даже в школе я ничему бы не научился, если бы ты не помогала мне каждый день с домашними заданиями. Ты была девочкой, к тому же на два года меня моложе, но я так любил тебя, что просто проглотил свою гордость и просил тебя о помощи каждый раз, когда в ней нуждался, а такое случалось слишком часто.

Габриель поразилась тому, что их совместные занятия оставили такой горький осадок у него в душе. Помогать ему было для нее своего рода игрой. Он умел читать, правда, с запинкой, и когда к нему присоединялась Габриель, у него это получалось намного лучше. Кроме того, Бо писал интересные сочинения, и если перед тем, как их сдать, она ухитрялась исправить допущенные им ошибки, он неизменно получал высокие отметки. Покопавшись в памяти, Габриель пришла к выводу, что он был прав, и без ее помощи у него были бы сложности с образованием.

– Бо, прошу тебя, перестань горевать из-за прошлого. Ты уже научился всему, что тебе следовало знать. Возможно, я немного облегчила тебе задачу, но ты добился бы всего и сам.

– Я в этом сомневаюсь. – Бо сунул руки в карманы и положил ногу на ногу. – Кроме крепкой спины, у меня не так уж много достоинств, Габриель.

– Я не собираюсь сидеть тут целый день и расточать вам комплименты, Бо Рамсей. Если вы приехали сюда только за этим, вам лучше сразу же удалиться. Теперь вы взрослый мужчина и должны вести себя соответственно.

Он с улыбкой взглянул в ее сторону. У него были красивые черты лица, приятные манеры и бездна обаяния. Неужели все это служило лишь прикрытием для серьезных недостатков в его характере, мешавших ему добиться успеха в жизни?

Неожиданно молния, расколов небо надвое, озарила всю комнату ярким светом. Оконные стекла задрожали от оглушительного удара грома.

– Кажется, это где-то совсем близко!

Габриель встревоженно бросилась к окну, опасаясь пожара, но сквозь частокол дождя не было заметно никаких повреждений.

– Похоже, начинается дождь, – заметила она рассеянно.

– В таком случае не могу ли я переждать его здесь? – вежливо осведомился Бо.

– Конечно, оставайся.

Свист чайника напомнил ей о том, что она до сих пор не подала гостю обещанное угощение.

За чаем Габриель перевела разговор на свои собственные воспоминания, надеясь поднять его настроение.

– Я не научила тебя и малой доле того, что дал мне ты, Бо. У тебя было столько жизненного опыта, столько полезных навыков, тогда как я не могла похвастать ни одним.

В ответ на ее похвалу Бо только рассмеялся.

– Да, пожалуй, ты была до крайности беспомощна во всем, что не касалось книг.

– Я казалась себе просто жалкой и так робела, что пугалась собственной тени.

– Насколько я помню, это была очень симпатичная тень. Он подмигнул ей, и Габриель покраснела, как в детстве.

– Поедем со мной, Габриель, – произнес Бо взволнованно. – Я собираюсь в Калифорнию. Мы спустимся вниз по течению до Астории, а оттуда отправимся на корабле в Сан-Франциско. Вдвоем мы осуществим все свои мечты. Там можно заработать миллионы, а если мы будем вместе…

Габриель задумчиво покачала головой.

– Наша мечта была очень скромной, и если бы ты верил в нее, как я, то уже приобрел бы здесь землю, построил маленький дом, посеял пшеницу и вернулся бы за мной в Либерти. – Она поставила пустую чашку в раковину. – Если хочешь, отправляйся в Калифорнию. Надо только поверить в свои силы, и любое твое заветное желание станет явью.

– Ни одно мое желание ничего не стоит без тебя. – Поднявшись на ноги, Бо приблизился к ней. – За последние несколько дней я многое узнал о Джейсоне Ройале… Подумай, как он с тобой обошелся! Вы не женаты еще и полмесяца, а он уже покинул тебя из-за каких-то индейцев. Ни один муж не стал бы так поступать со своей женой. Да он просто искатель приключений, не способный выдержать и двух недель спокойной жизни на ферме! Джейсон уехал, Габриель, и одному Богу известно, когда он вернется.

Взгляд Габриель стал таким же холодным, как осенний дождь за окном.

– Бо, мое решение неизменно. Я никогда и ни за что на свете не брошу Джейсона. – После минутной паузы она продолжила: – Я полюбила тебя еще девчонкой. Мне страшно даже подумать о том, кем бы я стала, если бы не твоя любовь. Однако теперь я не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы. Джейсон очень многое для меня значит, и я намерена оставаться его женой до тех пор, пока он сам того желает.

– Это значит – до конца твоих дней! – хриплым шепотом отозвался Бо.

– Во всяком случае, я очень на это надеюсь. – Подойдя к двери, Габриель слегка приоткрыла ее и выглянула наружу. – Похоже, гроза усиливается. Я не стану выпроваживать тебя, но если ты хочешь остаться, то должен дать мне слово обращаться со мной с тем же уважением, что и всегда.

Приведенный в бешенство ее обидным замечанием, Бо сжал кулаки.

– Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать, если ты это имеешь в виду! Ты слишком дорога мне, чтобы я взял силой то, что ты отказываешься дать мне по доброй воле.

Закрыв дверь, Габриель прислонилась к косяку и оказалась лицом к лицу с Бо. Она прекрасно знала, о чем он сейчас думал.

– Я довольствуюсь тем, что имею, Бо, а не оплакиваю то, что уже не вернуть. Мне больно видеть, как ты пал духом, поскольку в прошлом нас с тобой связывала такая светлая любовь. Неужели ты не можешь просто принять все, как есть, и оставить меня в покое?

– Нет! – с яростью ответил Бо. – Оставаться с человеком, который бросил жену чуть ли не в самом начале медового месяца, в то время как я безумно тебя люблю?!

– Довольно, Бо. Можешь считать, что я непостоянна или просто непроходимо глупа, но если ты не перестанешь оскорблять Джейсона, я буду вынуждена настаивать на том, чтобы ты уехал, даже в такую скверную погоду.

Бо что-то буркнул себе под нос и отвернулся, решив оттянуть время. Он подбросил дров в камин, после чего, взяв с полки книгу, уселся и принялся за чтение Шекспира, а Габриель, довольная тем, что на этот раз он прислушался к голосу рассудка, занялась ужином. Поставив суп на огонь, она вернулась на свое место перед камином. Вид Бо, которого явно не отпугивал метафоричный язык, произвел на нее впечатление.

Почувствовав это, Бо лукаво усмехнулся.

– Помнишь «Ромео и Джульетту»? Если хочешь, можем разыграть пьесу еще раз.

Габриель решительно покачала головой.

– О нет. По-моему, в жизни мы были слишком близки к этой трагедии, чтобы теперь получать удовольствие от ее чтения.

Бо тут же закрыл увесистый томик.

– Конечно, мои слова не облегчат тех пережитых из-за меня страданий, но я бы никогда не стал намеренно причинять тебе боль и хочу, чтобы ты это знала.

Габриель окинула недоуменным взглядом его красивое лицо. Неужели Бо не мог взять в толк, что именно это он и сделал, даже не попытавшись сдержать обещание, данное ей перед отъездом в Орегон?! За это время она уже стала взрослой, а он – нет и, судя по всему, так никогда и не станет. Она вернулась к плите, чтобы проверить, как обстоят дела с ужином.

– Боюсь, из меня вышла не слишком хорошая кухарка, но этот суп всегда получается вкусным.

– Не сомневаюсь, что мне он понравится. – Бо выжидательно помолчал и снова открыл книгу.

Накрывая на стол, Габриель пыталась разобраться в своих чувствах. Она, конечно, любила Бо, однако он не вызывал в ней и малой доли той страстной тоски, которая неизменно охватывала ее в присутствии Джейсона. Муж обладал какой-то притягательной силой, которой она не в силах была противиться, тогда как ее чувства к Бо скорее напоминали теплый ветерок в ясный летний полдень. Ее не мучила совесть в связи с тем, что она вопреки воле мужа принимала Бо у себя в доме, поскольку их отношения стали теперь вполне невинными.

Как только они поужинали и вымыли посуду, Бо, приоткрыв дверь, убедился, что дождь до сих пор не кончился.

– Похоже, ливень будет идти всю ночь. Поскольку мое присутствие в доме нежелательно, может, ты одолжишь мне пару одеял, и я устроюсь спать в конюшне?

Габриель сочла его просьбу нелепой.

– На чердаке есть лишние кровати. Я дам тебе постельное белье, устраивайся наверху. Не хватало еще моему лучшему другу ночевать в конюшне!

Бо закрыл дверь и приблизился к ней.

– Ты действительно хочешь, чтобы я провел эту ночь под одной крышей с тобой?

В его сердечной улыбке содержался немой призыв, однако Габриель предпочла не обращать на это внимания.

– Да. Я полагаю, ты будешь вести себя как следует.

Оказавшись на чердаке, Бо разостлал постель, но укладываться не стал, а, сняв рубашку и ботинки, растянулся поверх одеяла. Он надеялся, что как только Габриель окажется в постели, ею овладеет страх, и она его позовет.

Габриель тем временем готовилась ко сну. Полагаясь на порядочность Бо, она все-таки тщательно закрыла дверь на засов. Чувствуя себя покинутой, она тем не менее не собиралась использовать Бо с его самозабвенной любовью в качестве замены Джейсона. Хотя плотская близость между ними вполне могла быть оправдана, поскольку это должно было произойти уже очень давно, до сих пор они еще ни разу так далеко не заходили, и потому провести ночь вместе с Бо, а потом надолго с ним расстаться казалось ей изменой памяти об их любви. Она улеглась в постель, помолилась за Джейсона и за Бо и через какое-то время заснула.

По мере того как на небе одна за другой вспыхивали молнии и прочные стены дома вздрагивали от громовых раскатов, Бо все больше терял терпение. Наконец, не в силах больше ждать, он спустился с чердака по приставной лестнице и направился к спальне Габриель. Приложив ухо к двери, Бо попытался уловить звук рыданий, однако так ничего и не услышал. Стараясь не шуметь, он потрогал ручку двери и, обнаружив, что та заперта, принялся с силой стучать в дверь.

– Габриель! Проснись! – громко крикнул он. Габриель тут же пробудилась ото сна и, сев на постели, спросила:

– В чем дело, Бо?

– Вода просачивается под окна. Может, сама посмотришь, пока не стряслось еще чего-нибудь?

Даже не подозревая об его уловке, она соскочила с постели, отодвинула засов и открыла дверь.

– О каких окнах ты говоришь? – спросила она встревоженно.

Вместо ответа Бо заключил ее в объятия и прильнул к ее губам страстным поцелуем.

Проклиная себя за собственную глупость, Габриель начала сопротивляться и наконец, отклонившись в сторону, воскликнула:

– Как ты смеешь!

Нимало не смутившись, Бо схватил ее за волосы и, притянув еще ближе к себе, прошептал:

– Как ты смеешь говорить мне «нет»?!

Бо втолкнул ее обратно в спальню и уже готов был швырнуть ее на постель, однако сначала хотел воскресить в ее душе ту любовь, которую она когда-то к нему испытывала.

Оказавшись в плену страстных объятий Бо, Габриель едва могла вздохнуть. Впрочем, стоило ей уступить его домогательствам, как он стал бы нежным и ласковым. В противном случае она рисковала получить хорошую трепку от разгневанного Бо, которая может стоить жизни ее будущему ребенку. Габриель была беременна не более нескольких недель, и, без сомнения, новая жизнь, зародившаяся в ней, была крайне уязвимой. Боже, что же делать? Очередная вспышка молнии стала для нее озарением. Перестав сопротивляться, она безвольно повисла у него на руках, и он тут же подхватил ее.

Теперь уже испугался Бо. Он вовсе не собирался причинять вред той, которую любил, а только хотел добиться от нее любовного признания. Охваченный раскаянием, он осторожно уложил ее на постель, зажег лампу на туалетном столике и, глядя в лицо, стал растирать ей руки. Увидев, что ее веки затрепетали, Бо облегченно вздохнул.

– Я не хотел сделать тебе больно, клянусь! – Бо поднес ее руки к своим губам, моля о прощении.

Вероятно, Габриель никогда бы не решилась на столь опасную затею, если бы он сам не напомнил ей о том, как они вместе разыгрывали отрывки из разных пьес. Прикрыв глаза ладонью, она жалобно проговорила:

– Я готова тебя простить, но ты должен сейчас же меня оставить, и по собственной воле.

Пристыженный мыслью о том, как скверно он обошелся с единственной женщиной, которую когда-либо любил, Бо нагнулся и, поцеловав ее в щеку, покинул комнату. На чердаке, бросившись на кровать, он заплакал как ребенок. Он так низко поступил с Габриель, обманув все ее ожидания, и это стоило ему самого ценного в жизни – ее любви! Наутро у Бо раскалывалась голова, и он был так смущен, что никак не решался спуститься вниз.

Габриель же встала рано, наскоро оделась и принялась за обычные домашние хлопоты. Обнаружив, что жеребец Бо занимает отдельное стойло в конюшне, она еще раз посетовала на свою излишнюю доверчивость. Затем, отвязав Сан-ни, выпустила его на пастбище, собрала яйца, поставила на плиту сковородку с беконом и наконец окликнула Бо:

– Я не позволю вам спать целый день, мистер Рамсей. Если вы хотите завтракать, то вам лучше немедленно встать с постели!

Только тогда Бо поднялся и, убрав постель, быстро спустился вниз по приставной лестнице. Увидев Габриель возле плиты в нарядном платье и с легкой улыбкой на губах, он смущенно отвел взгляд.

– Вот теплая вода для умывания. Наверняка найдется и лишняя бритва, так что можешь ею воспользоваться. Завтрак скоро будет готов.

Сердечный тон ее голоса несколько приободрил Бо, и он решил загладить свою вину. Когда она поставила перед ним тарелку, он мягко коснулся ее руки.

– Габриель, я…

– Пожалуйста, забудь об этом, Бо. Я уже забыла. – Усевшись в кресло напротив, она принялась за яичницу. – Сегодня отличная погода. Куда бы ты ни собрался, твоя поездка наверняка будет приятной. Кстати, твоему жеребцу очень понравилось его стойло.

– Мне и в самом деле стыдно, – снова начал Бо, – но не из-за того, что ты догадалась о моем намерении остаться на ночь, а из-за своего поведения потом.

Габриель, подняв голову, взглянула на него в упор.

– Хорошие друзья вместе пообедали и потом пожелали друг другу спокойной ночи. Вот и все, что было между нами, Бо, и ничего больше.

– Значит, мы с тобой по-прежнему друзья? – Он все еще не верил в то, что она его простила.

– Самые лучшие! – заверила его Габриель. Со стороны он казался таким юным и таким ранимым и оставался в ее глазах подростком, а не взрослым мужчиной, которым ему следовало бы стать к восемнадцати годам. Она ласково пожала ему руку.

– Будь добр, предупреди меня, когда на самом деле решишь отправиться в Калифорнию. Если бы ты хотя бы раз в год присылал мне телеграмму на Рождество, я была бы тебе очень благодарна.

– А ты останешься здесь?

– Да. – Габриель еще раз сжала его руку и поднялась. – Мне нужно пойти и проверить, не повредила ли гроза крышу. А еще надо убрать ветки со двора.

– Я сам все уберу перед отъездом, – отозвался Бо. – И починю кровлю в случае необходимости.

К тому времени, когда Бо управился с завтраком, непринужденная беседа с Габриель отчасти вернула ему прежнее хорошее расположение духа. Пока она мыла посуду, он убрал упавшие ветки со двора. Затем, убедившись, что крыша не повреждена, вызвался наколоть дров, чтобы их хватило до возвращения Джейсона. Он как раз укладывал дрова перед камином, когда с улицы донесся стук колес подъезжавшего экипажа. Увидев на пороге Клейтона Хорна под руку с Айрис, Габриель быстро сняла передник и отшвырнула его в сторону.

Едва Айрис заметила Бо, как в ее карих глазах вспыхнул шаловливый огонек и она чуть слышно промурлыкала:

– Что ж, Клей, похоже, Габриель далеко не так одинока, как мы предполагали.

Когда Габриель представила стоявшего рядом красивого юношу как своего старого друга из Либерти, Айрис подумала, что если бы кто-нибудь из ее друзей обладал хоть малой долей его привлекательности, то она бы никогда не покинула родных мест.

– Вы живете недалеко отсюда, мистер Рамсей? – Клейтон уселся рядом с Айрис, надеясь, что его первое впечатление окажется ошибочным.

– Нет, но я готов проделать сколь угодно долгий путь, лишь бы увидеться с Габриель.

Примостившись на краешке стула, Бо недоумевал, почему эти одетые с иголочки посетители так откровенно уставились на негр. Нескрываемое любопытство в глазах этой пары поневоле его смущало.

– О да, конечно, ведь она такая очаровательная женщина. – Клейтон нервно откашлялся, надеясь побыстрее со всем покончить. – Джейсон попросил меня приехать сюда и забрать вас с собой, дорогая. Более того, он очень на этом настаивал. По его словам, вам будет лучше пожить у меня, пока он в отъезде, чтобы вы не чувствовали себя одинокой. Кстати, вас наверняка сильно напугала гроза, которая пронеслась тут минувшей ночью.

Габриель бросила красноречивый взгляд в сторону Бо, надеясь, что у того хватит ума не упоминать при гостях о том, что она была в доме не одна.

– Благодарю вас, мистер Хорн. Я знаю, что Джейсон очень беспокоился за меня, но, как вы сами можете убедиться, я прекрасно себя чувствую и вполне способна сама о себе позаботиться.

Клейтон попытался еще раз образумить свою прелестную собеседницу.

– Все так, Габриель, но Джейсон поручил мне позаботиться о вашем благополучии во время его отсутствия, и я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно отправились вместе с нами.

Решимость на хмуром лице Габриель не ускользнула от внимания Бо, и он осмелился вмешаться в разговор:

– Если бы муж миссис Ройал действительно беспокоился о ее благополучии, он бы не стал поручать заботу о ней посторонним людям, а остался бы здесь, чтобы самому за ней присматривать.

Клейтон был удивлен тем, что его так внезапно прервали. К тому же он заметил, как переглянулись молодой человек и Габриель при упоминании о грозе, и потому произнес:

– Извините, если я покажусь вам невежливым, мистер Рамсей, но вы здесь человек случайный и скоро уедете…

Бо лукаво улыбнулся.

– Я готов оставаться здесь до тех пор, пока Габриель во мне нуждается.

Габриель тут же поднялась с места.

– Джентльмены, вам нет нужды спорить. Я уже твердо решила, что останусь здесь, поскольку теперь это и мой дом тоже, и при всей моей признательности вам, мистер Хорн, за ваше гостеприимство я не могу его принять. А пока не позволите ли мне угостить вас чаем?

– О да, я буду рада, – не раздумывая согласилась Айрис. – Не могли бы вы принести сюда поднос? Полагаю, нам удастся убедить джентльменов присоединиться.

С этими медоточивыми словами она перевела взгляд на Бо. Ни манерами, ни одеждой он даже отдаленно не напоминал никого из тех джентльменов, которых она до сих пор встречала, но тем не менее этот молодой человек вызывал у нее повышенный интерес. Стоило Габриель удалиться на кухню, как Айрис спросила:

– Поскольку на вас одежда траппера, мистер Рамсей, должна ли я из этого заключить, что вы принадлежите к их числу?

– Да, – ответил Бо.

– Должно быть, это очень волнующее занятие, – продолжала Айрис, пытаясь вызвать его на откровенность.

– Я бы не сказал. Торговля мехом теперь далеко не так прибыльна, как в прежние времена, тогда как работа от этого не стала легче.

Он бросил на нее холодный взгляд, как бы давая понять, что разговор закончен, и наступило тягостное молчание. Хорошо, что вернулась Габриель.

– Я надеюсь побывать в городе в ближайшую субботу. Есть ли какие-либо известия о предстоящих свадьбах? – Габриель пыталась играть роль гостеприимной хозяйки.

– О да, конечно, – отозвалась Айрис. – Мэрлин венчается с Чарльзом, еще три девушки из других фургонов тоже должны вскоре выйти замуж, и кроме того, только что было объявлено об очередной помолвке. – Она взяла под руку Клейтона, многозначительно взглянув на него.

– Ах да! Айрис оказала мне честь, согласившись стать моей женой – объявил тот.

– Как чудесно! По правде говоря, я всегда была уверена в том, что вы идеально подходите друг другу. – Габриель радостно улыбнулась. – Вы уже назначили день свадьбы?

– Пока еще нет, – ответил Клейтон с видимым сожалением. – Я хочу подождать возвращения Джейсона, чтобы просить его стать моим шафером.

– Не сомневаюсь, он будет очень рад.

Габриель добросовестно старалась поддерживать разговор, но как только с чаем было покончено, Клейтон вежливо поблагодарил ее за угощение и прошел вместе с Айрис к двери.

– Итак, до субботы.

Бо подождал, пока двуколка Клейтона выехала на дорогу, после чего произнес:

– Если хочешь, Габриель, я останусь – разумеется, в качестве друга.

Она отрицательно покачала головой.

– Я благодарна тебе за помощь, Бо, но теперь каждый из нас должен идти своим путем.

Бо кивнул.

– Я уеду, но хотел бы попрощаться с тобой перед отъездом в Калифорнию.

– Пожалуйста, заходи. Буду рада.

Чуть позже Габриель накормила Бо ужином, и он ускакал прочь.

В субботу, прибыв в дом Клейтона, Габриель оказалась объектом стольких подозрительных взглядов, что не сразу поняла, в чем дело.

– Это опять из-за Айрис, как всегда, – отвела ее в сторону Эрика. – Она рассказала всем и каждому, что застала у тебя дома какого-то симпатичного молодого траппера и он намерен оставаться у тебя до возвращения Джейсона. Я знаю, что это сущая нелепость, но остальные, похоже, склонны ей верить.

Габриель сделала глубокий вдох и задержала дыхание, пытаясь совладать со своим гневом.

– Я бы с радостью вырвала Айрис язык, но в тот день после грозы она действительно встретила у меня моего друга из Либерти. Разумеется, он не живет в моем доме, это полная чушь, но ведь у Айрис грязное воображение.

– И что же ты намерена предпринять?

– Ничего. Я просто не стану обращать внимания, и сплетни сами собой стихнут. А теперь нам, наверное, пора в церковь.

Эрика взяла Габриель под руку, и они поспешили к экипажу.

– Майкл уехал вместе с Джейсоном. Похоже, он хорошо знал Уитменов и счел своим долгом отомстить за них.

– Он ничего не сказал тебе перед расставанием?

– Только попрощался, – печально сообщила Эрика. – Если бы он хотел, чтобы я его ждала, он бы предложил мне выйти за него замуж, так ведь?

– Как знать. Я вот не сказала Джейсону ни слова из тех, что собиралась. Скорее всего Майклу просто нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.

Эрика вскарабкалась на сиденье первого экипажа и устроилась поудобнее для короткой поездки.

– А тебе не страшно оставаться в доме одной, без Джейсона? И не чувствуешь ли ты себя там ужасно одинокой? Лично я без Майкла просто умираю со скуки.

Подруги вдруг переглянулись, осененные одной и той же мыслью, и Габриель выпалила:

– А почему бы тебе не перебраться ко мне? Разумеется, не ради отдыха – там на обеих хватит работы, – но с тобой мне будет веселее. По крайней мере никто из нас не будет скучать, пока мужчины в отлучке.

Взвизгнув от радости, Эрика обняла Габриель. Тем не менее Клейтон долго колебался, прежде чем отпустить Эрику.

– О, умоляю вас, мистер Хорн! Мы все равно будем приезжать сюда каждую субботу. – Эрика кокетливо улыбнулась, следуя примеру Айрис, и, к счастью, ее уловка увенчалась успехом.

– Ладно, ладно. Но для начала я отпускаю вас только на неделю. Потом расскажете мне обо всех трудностях, с которыми вам пришлось столкнуться, и при необходимости вернетесь сюда. Что же касается вас, Габриель…

– Я прослежу за тем, чтобы Эрика приезжала сюда каждую неделю, мистер Хорн, однако я теперь замужняя женщина и не нуждаюсь ни в каком разрешении, чтобы жить в своем собственном доме. – Она тоже одарила его обворожительной улыбкой, зная, что он окажется бессилен против ее логики.

На лбу Клейтона тотчас появилась глубокая складка. Ладно, если Эрика останется под одной крышей с Габриель, то Бо Рамсей там наверняка не появится. Это и решило исход дела.

Глава 24

Джейсон устало опустился на землю, прислонившись к дереву и сложив руки на коленях. Подняться вверх по течению реки Колумбия оказалось гораздо труднее, чем плыть вниз на плотах, и он совершенно изнемог. Впрочем, и среди его спутников не осталось ни единого человека, который был бы в состоянии продолжать путь.

– Устроим лагерь здесь! – крикнул он наконец, переводя дух.

Майкл Дженкинс, растянувшись рядом с Джейсоном, все еще ловил ртом воздух, но все-таки спросил:

– Ты собираешься подгонять нас так же безжалостно весь остаток пути?

– Нет, – заверил его Джейсон с усмешкой. – Завтра мы пойдем еще быстрее.

– Боже праведный! – Майкл уткнулся лицом в землю. – Возможно, так и надо, но лишь немногие из нас обладают твоей выносливостью – или, быть может, это ярость придает тебе столько сил – осведомился Майкл.

Командир бросил на него сердитый взгляд и ответил:

– Пожалуй, и то и другое.

То, что Джейсон хотел просто отогнать индейцев на север, не вырезав при этом их всех до последнего, для преследователей было тайной Люди, вызвавшиеся отомстить кайюс, жаждали крови, однако к тому моменту, когда они окажутся поблизости от лагеря индейцев, он надеялся завоевать их уважение, которым не замедлит воспользоваться в дальнейшем. Так или иначе, ему пока что не было смысла раскрывать свой план перед Майклом Дженкинсом.

– Я намерен преподать кайюс такой урок, который они никогда не забудут. Впредь они не посмеют поднять руку ни на одного переселенца, зная, что это неизбежно повлечет за собой войну, в которой их собственные семьи будут подвергаться риску.

Майкл тотчас поднялся на ноги и занялся устройством лагеря Сам он не был убийцей по природе, а вот о Джейсоне Ройале, по его мнению, такого не скажешь. Боже, что приходится выносить от этого человека Габриель! Впрочем, его мысли тут же переметнулись к Эрике, и Майкл невольно задавался вопросом, не окажется ли она замужем за кем-нибудь еще к тому времени, когда он вернется домой. Ведь в Орегон-Сити оставалось немало мужчин, готовых развлечь ее в его отсутствие.

Сам он влился в ряды мстителей не только потому, что видел в этом свой долг перед памятью Уитменов, но и потому, что ему хотелось на какое-то время покинуть Орегон-Сити. Ему казалось, что если он и дальше будет встречаться с Эрикой каждый день, то никогда не сможет как следует разобраться в своих чувствах. Клейтон Хорн вернул Льюису Брэдли внесенную им сумму, и, насколько было известно Майклу, тот уже отправился за своей индианкой, чтобы привезти обратно ее и их маленького сына. Эрика о Льюисе никогда не упоминала, из чего он мог заключить, что ее увлечение этим человеком прошло. Сама же она, с ее прелестными зелеными глазами, казалась ему самым очаровательным созданием на свете. Охваченный внезапным озарением, Майкл понял, что с его стороны было неимоверной глупостью принимать так близко к сердцу то, что для Эрики он оказался лишь вторым, когда она сама, без сомнения, знала о том, что для него первой была Габриель. Помогая друзьям устанавливать палатку, Майкл теперь только молил Бога, чтобы ко времени его возвращения Эрика все еще была свободна.

Некоторое время Джейсон наблюдал за тем, как его спутники разбивали лагерь и собирали хворост для бивачных костров. Сейчас группа не нуждалась в каком-либо руководстве, поэтому он мог сполна насладиться коротким отдыхом. Правда, его беспокоило то, что кайюс могут их выследить, пока они будут подниматься вверх по реке. Это казалось маловероятным, но если бы он сам был вождем племени, то устроил бы белым людям засаду. Пришлось расставить часовых по берегу реки, чтобы индейцы не застали их врасплох, как незадолго до того обитателей миссии. Мало того, в голову Джейсону пришел удачный план – покинуть берег реки, пока их не обнаружили, обогнуть индейский лагерь и напасть на него с восточной стороны. Постоянно находясь в движении, со стороны они покажутся противникам куда более грозной силой, чем это было в действительности, и тогда кайюс, без сомнения, начнут отступать на север. Джейсон довольно потянулся и отправился взглянуть, что там у них на ужин.

Пока Джейсон во главе армии добровольцев медленно, но верно приближался к кайюс, Габриель с Эрикой проводили время в куда более приятных хлопотах. Хозяйственные заботы они распределили поровну, а еду готовили вместе, часто разражаясь звонким смехом.

В субботу они отправились в город, где присутствовали еще на двух свадебных церемониях. Габриель старалась не обращать внимания на косые взгляды и перешептывания у себя за спиной, но все-таки очень расстроилась. Эрика попыталась ее успокоить, сославшись на то, что все это проделки Айрис.

– Конечно, – согласилась Габриель, – но я вряд ли могу публично уличить Айрис во лжи. Бо действительно был в моем доме, когда они с Клейтоном явились ко мне с визитом, правда, судя по тому, как косо на меня тут смотрят, может показаться, будто меня застали с ним в постели. Не хотелось бы, чтобы Джейсону пришлось страдать из-за дурацких пересудов.

– Вряд ли он когда-нибудь об этом узнает, а если и узнает, то Джейсон не из тех, кто станет прислушиваться к злонамеренным сплетням.

Габриель вынуждена была с ней согласиться – ей не хотелось объяснять подруге, что муж строго-настрого запретил ей видеться с Бо.

– Только бы Джейсон вернулся поскорее, – произнесла Габриель задумчиво. – Тогда все уладится само собой.

Эрика энергично закивала в ответ.

– Конечно, уладится! Да, кстати, представляешь, половина всех приехавших девушек теперь уже замужем! Правда, несмотря на то что ты первой из нас стала невестой, наш фургон безнадежно отстал от всех остальных. У Джоанны со священником, кажется, дела идут на лад, и, само собой, Айрис уже помолвлена, однако Барбара и Маргарет до сих пор так и не получили предложение. Что же до меня, то единственный мужчина, которому я готова ответить согласием, пока не взял на себя труд попросить моей руки. Таким образом, для нашего фургона все складывается не слишком удачно.

– Что ж, полагаю, Клейтон и Айрис вполне могут взять к себе тех девушек, которым так и не посчастливится найти себе пару. Как ты на это смотришь? – шутливым тоном осведомилась Габриель.

– Боже упаси! – Эрика прямо-таки зашлась от смеха. – Не то чтобы мистер Хорн не мог стать для нас чутким отцом, однако такой матери, как Айрис, я не пожелала бы и врагу. Да что там, от одной только мысли об этом мне становится не по себе!

На следующее утро, когда подруги снова прибыли в церковь и осмотрелись, Габриель вновь поймала на себе осуждающие взгляды, а потому, вернувшись домой и увидев сидевшего на парадном крыльце Бо, ей стоило большого труда сохранить самообладание. Юноша приветливо улыбался, пока Габриель представляла его приятельнице, однако ему явно не терпелось побеседовать с ней с глазу на глаз. Заметив это, Эрика извинилась и тактично удалилась на кухню.

– Пойдем прогуляемся. Я хочу с тобой поговорить, – произнес Бо, как только они остались наедине, и протянул Габриель руку.

Расседлывая лошадей, она нетерпеливо спросила:

– Ты приехал сюда, чтобы попрощаться?

– Не совсем так, – бросил Бо через плечо. – Впрочем, именно это я и хотел с тобой обсудить.

– Не надо меня дразнить! Отвечай прямо – или да, или нет.

Габриель с поразительным проворством освободила Санни от седла и уздечки, а затем, выпрямившись, вопросительно посмотрела на Бо.

Они отошли от дома на довольно значительное расстояние, прежде чем он заговорил:

– Я обязательно уеду в Калифорнию, но намерен отложить отъезд до тех пор, пока Джейсон не вернется. – Взгляд Бо был полон любви, но, судя по всему, за решением незадачливого траппера крылось нечто гораздо большее.

– Я, во всяком случае, надеюсь, что ты не явишься сюда только для того, чтобы с ним попрощаться, поскольку это было бы крайне неразумно с твоей стороны, – заметила Габриель.

– Нет, я не настолько глуп, – ответил Бо с усмешкой, но после минутной паузы добавил уже серьезнее: – Просто я хочу удостовериться в том, что оставлю тебя замужней женщиной, а не вдовой.

Габриель быстро отняла руку и отстранилась.

– Что за ужасные вещи ты говоришь! Даже если ты желаешь Джейсону смерти, как у тебя хватило дерзости признаваться в этом мне?

– Я вовсе не желаю твоему мужу смерти! Я только хочу сказать, что каждый раз, когда происходит стычка с индейцами, кто-то непременно погибает, и если вдруг этим человеком окажется Джейсон, мне не хотелось бы снова оставлять тебя одну.

Габриель испуганно вздрогнула.

– Сама мысль о том, что я когда-нибудь останусь вдовой, слишком чудовищна, чтобы я могла даже подумать об этом. Полагаю, нам остается только попрощаться и пожелать друг другу всего самого доброго. Я не стану обольщать тебя надеждами, что когда-нибудь мы поженимся. Этого никогда не случится, а если ты будешь цепляться за эту мысль, то можешь упустить свое счастье с кем-нибудь еще. Мое благополучие должно сейчас занимать тебя меньше всего.

– Что бы ты сказала, если бы я стал настаивать на том, чтобы ты разлюбила Джейсона? – тотчас язвительно спросил Бо.

– Это невозможно, – откровенно призналась Габриель.

– Тогда не говори мне, будто я не имею больше права любить тебя. – Он вскинул голову вверх, и его темные глаза наполнились неизбывной мукой.

Габриель тотчас поспешила впереди него обратно по тропинке. Она понимала, что вот-вот разрыдается, если останется рядом с ним еще хотя бы на минуту, поскольку острая боль в его душе передалась и ей.

Бо молча следовал за ней, чувствуя, что их расставание не удалось, так же как и все, за что бы он ни брался. Дойдя до дома, он сразу же отправился за своим конем.

– Я буду присылать тебе на каждое Рождество по письму, если только ты обещаешь мне отвечать.

Подойдя к Бо, Габриель ободряюще ему улыбнулась.

– Обещаю.

Сердце Бо разрывалось при мысли о том, что они должны расстаться и вряд ли увидятся снова. Глаза его наполнились слезами, и он даже не пытался их смахнуть. Он уже собирался сказать ей «прощай», но слова не шли у него с языка.

Воспоминание о любви, которая связывала их в течение стольких лет, подтолкнуло Габриель к Бо, и она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его перед окончательной разлукой. После недолгого колебания Бо сжал ее в объятиях так крепко, что она услышала отчаянный стук его сердца, заглушавший ровное биение ее собственного. Его сердечное тепло обдало все ее существо той же сладостной тоской, которая терзала его душу, когда они в последний раз обменялись поцелуем. Она не меньше его самого была поражена проникновенностью своего ответа, как будто они никогда не расставались Друг с другом и она по-прежнему любила его так же сильно, как и он ее. Тогда Бо поцеловал ее снова – горячо и страстно, как в ту памятную грозовую ночь. Едва он ее отпустил, она тут же отступила в сторону и уже махала ему вслед рукой с безопасного расстояния – на парадном крыльце. Подождав, пока он исчезнет из виду, Габриель утерла слезы со щек и двинулась в дом. По недоуменному выражению на миловидном лице Эрики, стоявшей у открытой двери, Габриель поняла, что та все видела.

– Так, значит, это правда? Айрис вовсе не лгала на твой счет, а просто сказала то, что есть! – выпалила Эрика, уставившись на подругу. – Ты целовала Бо так, словно вот-вот наступит конец света!

– Для него это действительно было концом света, – как ни в чем не бывало отозвалась Габриель.

– Как ты могла? Вы с Джейсоном только недавно поженились, а ты уже завела любовника!

Габриель покачала головой:

– Нет, Бо вовсе не любовник, а просто мой лучший друг. Он уезжает в Калифорнию и заехал ко мне попрощаться, зная, что мы больше никогда не встретимся. Именно это ты и видела, Эрика, вот и все.

– В любом случае ты бы все равно ничего мне не сказала, так ведь? – спросила Эрика многозначительно, гневно сверкнув глазами.

– Так, – ответила Габриель, не видя причин менять свой характер. – Если ты вернешься к Клейтону, я тебя пойму. Мне будет очень тебя не хватать, но, вероятно, тебе и в самом деле следует уехать, чтобы знакомство со мной не повредило твоей репутации.

– О нет! – с жаром воскликнула Эрика. – Я не могу бросить тебя тут одну только потому, что один из самых красивых молодых людей на свете поцеловал тебя на прощание так, словно он вовсе не собирался никуда уезжать.

С этими словами девушка направилась на кухню. Подруги сели за стол, но ели без всякого аппетита. Наконец Габриель положила вилку на тарелку.

– Прости, я знаю, что ты обижаешься на меня за мою скрытность, и раз уж мы за последнее время стали так близки, мне бы не хотелось поступаться нашей дружбой. Однако я ничего не могу тебе объяснить до тех пор, пока не вернется Джейсон, так как очень многое тут зависит от него. Конечно, для этого нужно ангельское терпение, но все же будь добра, потерпи.

Эрика отложила вилку в сторону, пытаясь уловить в беспокойном взгляде Габриель скрытый смысл ее слов.

– Ты хочешь, чтобы я просто забыла о том, что видела сегодня? – осведомилась она наконец.

– Нет. Я не могу просить тебя об этом, но, пожалуйста, никому ничего не говори.

Эрика в удивлении покачала головой.

– В жизни не видела ничего подобного, Габриель. Мне показалось, что Бо прямо-таки упивался тобой, и похоже, тебе это было приятно.

– Да, ты права, – охотно призналась Габриель.

– Но неужели ты совсем не любишь Джейсона?

– Я очень люблю своего мужа, но и Бо я тоже люблю. Мне они оба дороги, каждый по-своему и по разным причинам. Я знаю, что выражаюсь туманно, но все же вынуждена настаивать на том, чтобы мы больше не затрагивали в разговорах имя Бо. – Глядя на тлеющие угли в очаге, она внезапно вздрогнула: – Тебе не кажется, что здесь стало прохладно?

Поднявшись из-за стола, Габриель добавила дров в огонь. Ее решение сменить тему оставалось неизменным, однако ей куда легче было добиться молчания Эрики, чем заглушить собственные воспоминания о душераздирающей сцене прощания с Бо. Их последний разговор только усилил ее тревогу. Что, если Джейсон и в самом деле погибнет?

– Мне нужно было отправиться за ним следом, – сердито буркнула она себе под нос.

– что? – озадаченно спросила Эрика.

– Ох, Эрика, мне так страшно! Боюсь, я потеряла Джейсона навсегда. Мне кажется, он уже не вернется.

– Конечно, вернется! – тотчас заверила ее Эрика. – Что может ему помешать?

Габриель снова приблизилась к камину, вглядываясь в Языки пламени, совсем как Джейсон во время их последнего разговора.

– А если он уже мертв, а я так и не узнаю об этом до тех пор, пока остальные мужчины не вернутся в город.

Эрика только крепко обняла подругу.

– О, нет-нет, с Джейсоном ничего не может случиться. Он слишком умен и ловок, чтобы стать жертвой какого-нибудь дикаря.

Габриель в ответ грустно покачала головой и прошептала:

– Вероятно, он уже ею стал.

Джейсон вытер пот со лба и, опустившись на колени, чтобы перезарядить винтовку, уставился сквозь густые заросли подлеска в ту сторону, откуда доносились звуки оружейной стрельбы. Их набег на лагерь индейцев начался с рассветом. Теперь время уже близилось к полудню. Без сомнения, им удалось нанести кайюс чувствительный удар. Большинство из них поспешно отступали, оставив за собой в этой части леса лишь нескольких воинов, чтобы задержать преследователей. Джейсон намеревался сначала разделаться с этими немногими, затем перегруппироваться и подсчитать потери, после чего двинуться дальше на север, вытесняя индейцев. В то утро он обратился к своим людям с последним предупреждением: только бешеные псы способны нападать на беззащитных. Теперь Джейсон снова вернулся, чтобы осмотреть поле боя. Он опасался, что женщины и дети могли спрятаться в лесу и после первых же приступов атаки о них совсем забыли. Пусть его назовут после этого предателем, но ни одна армия, дорожащая своей честью, не станет истреблять мирное население, и Джейсон всячески старался защитить тех индейцев, которые были совершенно неповинны в гибели Уитменов.

Зловеще хрустнула ветка, и Джейсон тотчас отскочил вправо, однако воин кайюс выполз из-за кустов как раз позади него. Нож индейца рассек тугие мускулы на левом предплечье Джейсона, и кайюс смачно выругался, поскольку целился прямо в сердце белого человека, но тщетно. В ярости индеец снова поднял нож, готовясь нанести еще один удар, но теперь Джейсон уже твердо стоял на ногах и смотрел ему прямо в лицо.

Отбросив в сторону винтовку, которую так и не успел перезарядить, он вынул нож. Описав круг перед глазами индейца, который оказался здоровенным детиной с огромными мускулами, Джейсон ответил на его ругательство другим, покрепче. Он довольно ловко бился на ножах и был не прочь сойтись со своим противником в рукопашной схватке, раз тот сам на нее напрашивался.

– Ну давай же, негодяй, достань меня, если можешь! – крикнул он индейцу на его родном языке.

Сквозь багровый туман гнева, заволокший его глаза, индеец почти ничего не видел. То, что его первая попытка оказалась неудачной, отнюдь не обескуражило воина, и он снова ринулся на Джейсона, но, несмотря на рану, тот ловко увернулся. Индеец продолжал размахивать оружием, предпочитая ловкости грубую силу.

Рана Джейсона слишком кровоточила, чтобы он мог позволить себе затягивать схватку. Внезапно изменив тактику, он не стал больше уклоняться от врага, а, напротив, устремился прямо на него и, пустив в ход правое плечо, что было сил ударил индейца в живот, отчего тот рухнул навзничь. Одним прыжком Джейсон оказался рядом и, прежде чем противник успел перевести дух, выхватил у него нож. Ошеломленный индеец с ужасом смотрел на него снизу вверх, понимая, что видит перед собой верную смерть.

Джейсон отшвырнул его нож в сторону и, поднеся свой к горлу поверженного, пригрозил ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами, если кайюс посмеют вернуться к своим прежним жилищам. Пусть остаток их племени двинется дальше на север, где они уже никогда не встретят ни одного белого переселенца, не говоря уже о том, чтобы причинить ему вред. Чтобы придать своим словам больше убедительности, Джейсон поднес лезвие ножа к пупку своего врага и надавил на него так, чтобы на теле индейца остался длинный кровавый след. Затем он жестом приказал воину подняться.

– А теперь убирайся! Я сохранил тебе жизнь только для того, чтобы ты передал остальным мое требование, так что не задерживайся!

Индеец с трудом поднялся на ноги. Он был немало изумлен, и какой человек на месте Джейсона удовлетворился бы угрозами, когда он мог запросто убить своего врага? Воин утвердительно кивнул и, готовый передать любое сообщение, лишь бы спасти себе жизнь, бросился в заросли.

Какое-то время Джейсон спокойно смотрел на свою рану. Нож индейца повредил ему бицепс и проник до самой кости. Если он и дальше ничего не предпримет, то может умереть от потери крови. Пришлось обмотать порез шейным платком и завязать концы при помощи только правой руки и зубов. Когда он попытался встать, то обнаружил, что ноги его не держат. Тогда он подполз к тому месту, где оставил винтовку, и наконец перезарядил ее. Моля Бога, чтобы тот послал кого-нибудь из его друзей, Джейсон прислонился к пню и стал ждать.

Глава 25

Майкл Дженкинс вихрем взлетел по лестнице на крыльцо дома Клейтона, перескакивая через две ступеньки сразу. Он торопливо дернул шнур звонка и принялся расхаживать из стороны в сторону. Когда ему сообщили, что Эрика Нельсон гостит в доме Габриель Ройал, он вежливо поблагодарил горничную, но, вернувшись к своей двуколке, не удержался от крепкого ругательства. Не мог же Майкл сделать Эрике предложение в присутствии Габриель!

Услышав стук в дверь, женщины вопросительно переглянулись.

– Хочешь, я открою? – спросила Эрика, вытерев руки. Бедняжка Габриель так тревожилась из-за Джейсона, что в последнее время была сама не своя.

– Да, будь так добра.

Габриель выложила на полотенце тесто для хлеба, чтобы замесить его.

Увидев Майкла Дженкинса, застывшего на пороге с застенчивой улыбкой на губах, Эрика воскликнула:

– Это Майкл!

– Отлично! Сейчас же зови его сюда! – отозвалась Габриель и, забыв о хлебе, устремилась навстречу гостю. Судя по его внешнему виду, Майкл успел заехать домой и переодеться. Но что же тогда задержало Джейсона?

– Я очень рада вас видеть, Майкл, но скоро ли приедет Джейсон? Надеюсь, с ним все в порядке?

– Я поехал вперед, а Джейсон и все остальные прибудут в Орегон-Сити чуть позже. Не исключено, что уже к вечеру.

К его изумлению, глаза Габриель вмиг наполнились слезами. Не понимая, чем он мог так ее расстроить, Майкл обратился к Эрике:

– Я вовсе не хотел огорчить Габриель. Надеюсь, тут у вас ничего не случилось?

– Нет, конечно же, нет, – с улыбкой ответила ему Эрика. – Просто Габриель очень взволновала весть о скором возвращении Джейсона, только и всего.

Сердечно обняв подругу, Эрика усадила ее в кресло-качалку, а сама решила приготовить чай.

– С Джейсоном все в порядке? – шепотом обратилась она к Майклу. – Габриель беспокоится…

Повернувшись спиной к рыжеволосой красавице, Майкл чуть слышно ответил:

– Он был ранен, но не очень тяжело. И сам распорядился, чтобы все, кто пострадал в этой схватке, заглянули к доктору Паттерсону, прежде чем разъехаться по домам, так что он наверняка тоже там.

Глаза Эрики наполнились тревогой, и она сделала ему знак подойти поближе.

– Пожалуйста, не говорите ничего Габриель. Это только усилит ее беспокойство. Вы уверены, что Джейсону ничто не угрожает?

Майкл снял пиджак и закатал рукава.

– Он отлично себя чувствует. Ну а теперь позвольте мне помочь, и потом я доставлю вас обратно в дом Клейтона Хорна – если только вы не хотите остаться здесь до самого приезда Джейсона.

Майкл раскатал приготовленное тесто, после чего смял его и раскатал еще раз. Кто бы мог подумать, что ему придется гнуть спину на кухне в своем лучшем костюме, который он надел специально для того, чтобы сделать Эрике предложение!

– Я приехал сюда, чтобы увидеться с вами, Эрика. Неужели вы и впрямь думали, будто я явился ради Габриель?

– Мне вас очень не хватало, – наконец осмелилась признаться она, густо покраснев и не смея поднять на него глаз.

Не успел Майкл ответить, как на плите пронзительно засвистел чайник, и Эрика заварила чай.

– Вот. Выпей и постарайся успокоиться, – поднесла она чашку ароматного напитка Габриель.

– Как будто это в моих силах! – хриплым голосом отозвалась та. Ее руки дрожали так сильно, что она едва держала чашку. – А разве вы с Майклом не собираетесь составить мне компанию?

– Сейчас, вот только поставим противень с хлебом в духовку, – откликнулась Эрика, мило улыбаясь.

Майкл поместил первую из буханок на противень и тут же снова принялся месить тесто. Он согласился бы вычистить весь дом до блеска или погладить белье ради того только, чтобы отвезти Эрику назад в город. Работа у них прекрасно спорилась, и вскоре на столе лежали четыре горячие буханки хлеба. Взяв чашку чая, он пристроился у камина, а Эрика тем временем паковала свои вещи.

Видя, что тревога все еще не исчезла из прекрасных глаз Габриель, Майкл решил отвлечь ее разговором.

– Должно быть, вам повезло, что Эрика согласилась пожить здесь, пока Джейсона нет дома. Мне и в голову не приходило, что она не захочет оставаться в Орегон-Сити. Я думал, она пожелает присутствовать на всех приемах, которые устраивает Клейтон.

– Насколько я могу судить, приемы Эрику совсем не интересуют, если там нет вас, но только не вздумайте ей сказать, что услышали об этом от меня. – Габриель наконец улыбнулась.

Майкл покачал головой.

– Вот уж никогда бы не подумал, что стану обсуждать в вашем присутствии другую женщину. – Он тут же спросил, надеясь заручиться ее советом: – Как вы думаете, я еще могу рассчитывать на благосклонность Эрики?

Я имею в виду, что раз она больше ни с кем не встречается, то, быть может, я не совсем ей безразличен…

– О, Майкл! – Габриель дружески потрепала его по руке. – Разумеется, вы ей далеко не безразличны, однако за все это время вы почти не подавали ей надежду на взаимность.

– Но я… То есть я хотел сказать, что…

– Вот именно, – кивнула Габриель и, наклонившись вперед, прошептала: – Полагаю, вас не надо учить, как целоваться, чтобы доказать женщине, что вы ее любите?

Эрика вышла из спальни как раз вовремя, чтобы заметить густой румянец на щеках Майкла. Не зная, о чем именно они беседовали, она предположила самое худшее, но тем не менее сказала:

– Я готова ехать хоть сейчас, если вы по-прежнему согласны взять меня с собой.

Они попрощались с Габриель, выразив уверенность в том, что по пути непременно встретят Джейсона, после чего заняли места в экипаже и, прежде чем отъехать, помахали хозяйке рукой.

Едва они оказались одни, Майкл словно лишился дара речи. Ему так не терпелось снова увидеть Эрику, что он не заготовил ни одной из тех пышных фраз, которые могли бы выразить его чувства, и теперь лишь молча досадовал. Он очень нервничал, не зная, с чего начать, и в довершение всех бед внимание Эрики в эту минуту было сосредоточено на пейзаже за окном. Габриель явно ошибалась: девушка, сидевшая рядом, к нему совершенно равнодушна. Все, что ей было нужно, – это добраться до города.

Эрика тем временем терпеливо ждала, когда Майкл заговорит, но он не проронил ни слова, и она не знала, как ей быть.

– Я полагаю, что на самом деле вы приехали не ко мне, а к Габриель, – буркнула она наконец, не в силах больше молчать.

Пораженный этим замечанием, Майкл резко осадил лошадь.

– Я хотел видеть вас! Разумеется, мне очень нравится Габриель, но я бы ни за что к ней не приехал, если бы вас там не было!

Эрика ничего не ответила. Его ответ смутил ее, но она видела в нем лишь обычное проявление вежливости и потому снова отвернулась.

Майкл тотчас обнял свободной рукой Эрику за плечи, надеясь, что Габриель все-таки не ошиблась.

– У меня слишком мало опыта по части женщин. Я просто не знаю, каких слов или поступков вы ждете, но я все же попытаюсь вам угодить. С тех пор как вы приехали в Орегон-Сити, я стал танцевать гораздо лучше и полагаю, что так же легко могу выучиться и всему остальному, если только вы согласитесь мне помочь.

Эрика нахмурилась.

– Но если… если вы делаете это не от чистого сердца… тогда в этом нет никакого смысла, Майкл. Не могу же я умолять вас о том, чтобы вы поговорили со мной по дороге в город. Вы сами по собственной воле должны рассказать мне о своих приключениях.

Заметив румянец на щеках Эрики, Майкл понял, что совершил ошибку, решившись выложить ей все начистоту. Он надеялся завоевать ее расположение, будучи с ней предельно откровенным, и, к своему разочарованию, потерпел неудачу.

– О приключениях? По-моему, это не самое удачное определение того, через что мне пришлось пройти. Скорее это сущий ад! Я не стану сочинять разные истории, чтобы выставить себя храбрецом в ваших глазах, потому что я еще никогда в жизни так не боялся. Единственным утешением для меня служит то, что не я один испытывал этот страх. Я рад, что теперь уже все позади, и надеюсь, что мне никогда больше не придется снова переживать нечто подобное. Я не рожден солдатом. Меня вполне устраивает жизнь фермера, пусть даже она довольно однообразна и не оставляет места для приключений.

– Я вовсе не хотела вас обидеть! – Эрика сжала кулачки, досадуя, что обидела его, сама того не желая. – Я лишь хотела с вами поговорить!

– Только об этом я и мечтал все то время, что провел вдали от вас, Эрика! Но, как оказалось, я совершенно не способен даже просто поддерживать разговор, а тем более обратиться к вам со своей просьбой. – Майкл глубоко вздохнул.

– Вы можете просить меня о чем угодно, и я постараюсь вам ответить.

– Эрика! – не выдержал Майкл, будучи в полном расстройстве от того, что она не понимала, о какой именно просьбе идет речь. В отчаянии он что было силы подхлестнул лошадь. – Я отвезу вас домой, как и обещал, но думаю, что больше к вам уже не вернусь.

Потрясенная этим заявлением, Эрика тут же стала умолять его изменить решение.

– О нет, Майкл, пожалуйста! Я знаю, что мне далеко до Габриель, но я на самом деле старалась, и…

Майкл в полном недоумении снова осадил лошадь.

– Правильно ли я понял, что вы хотите, чтобы я по-прежнему навещал вас?

– Да, конечно! – воскликнула Эрика с чарующей улыбкой.

– Тогда как вы не можете понять, что мне нужны именно вы, а не Габриель?

– Вот как?

– Я ждал, собрав все свое терпение, пока вы не ответите мне взаимностью… Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

– Значит, вы больше не любите Габриель? – уточнила Эрика.

– Нет, конечно же, нет! Габриель очень мила, однако я всегда испытывал неловкость в ее присутствии.

– Вы хотите сказать, – продолжила Эрика, – что рядом со мной вы чувствуете себя легче?

– Во всяком случае, хотелось бы так думать. – Майкл понимал, что не так ему следовало делать предложение, однако не мог найти иного способа, кроме как только высказаться без обиняков.

Подавшись к нему, Эрика слегка приоткрыла рот и прошептала:

– А вы когда-нибудь целовали женщину вот так?

Майкл тут же с готовностью заключил ее в свои объятия, стремясь доказать, что он действительно умеет обращаться с женщинами. Когда же они наконец оторвались друг от друга, Эрика не преминула заметить:

– Я думала, что вы так никогда и не решитесь меня поцеловать!

– Мне казалось, что вам это не понравится, – ответил Майкл, удивляясь, поскольку Эрика ответила на его поцелуй с таким жаром, что он почувствовал себя на вершине блаженства.

– И что же нам делать теперь, чтобы больше не пришлось страдать от взаимного непонимания?

Снова обняв Эрику за плечи, Майкл привлек ее к себе.

– Я был бы счастлив, если бы вы вышли за меня замуж. Вы согласны по крайней мере подумать над моим предложением?

– Поцелуйте меня еще раз, и тогда я соглашусь, – пообещала Эрика.

Когда-то ей не хватало острых ощущений, теперь же оказалось, что то сладостное чувство, которое она испытывала рядом с Майклом, само по себе было достаточно острым ощущением.

Габриель поспешно нагрела воду, надеясь искупаться и переодеться еще до приезда Джейсона. Оказалось, что она напрасно беспокоилась: Джейсон появился только к концу дня. Он тут же отправился в конюшню, и не подумав перемолвиться с ней хотя бы словом. Да, судя по всему, Габриель не стоило выходить ему навстречу.

Переступив наконец порог, Джейсон громко хлопнул дверью и, не поздоровавшись с женой, пророкотал:

– У меня к тебе только два вопроса. Ответь мне, только честно… – Стиснув зубы, он продолжил: – Правда, что Клей просил тебя по моему настоянию переехать к нему на время моего отсутствия, а ты наотрез отказалась?

Надо же, после столь долгого отсутствия продолжить спор о том же самом? Не желая лишний раз раздражать мужа, она спокойно ответила:

– Я же говорила тебе, что со мной все будет в порядке. Так оно и получилось.

– Отвечай на вопрос, Габриель! Ты отказалась исполнить мое требование, ведь так?

– Вероятно, тебе следует задать мне второй вопрос, раз тебя не устраивает ответ на первый, – бесстрастно отозвалась Габриель.

– С удовольствием. Ты же знала, что я не желаю видеть Бо у себя в доме, однако по крайней мере один раз он все же здесь был. Не потому ли ты отказалась жить под одной крышей с Клеем, что в этом случае не могла бы встречаться с Бо?

Возвращение мужа домой оказалось совсем не таким, о котором мечтала Габриель, но она постаралась сдержать гнев, в надежде, что и Джейсон, в свою очередь, скоро возьмет себя в руки.

– Поскольку теперь это не только твой, но и мой дом тоже, я не видела причин отказывать в гостеприимстве своему лучшему другу, когда он сюда приехал. Он был здесь всего два раза.

– Стало быть, то обстоятельство, что твой муж запретил тебе с ним видеться, не является для тебя достаточно веской причиной? Я вовсе не идиот, – огрызнулся Джейсон, – почему бы тебе прямо не сказать мне, что ты намерена расторгнуть наш брак? Я, во всяком случае, желаю именно этого!

– Что?! – Габриель была совершенно ошеломлена его последним заявлением. Как же плохо еще Джейсон ее знает! В действительности у него нет никаких оснований для упреков, но разве тут что-нибудь объяснишь!

– Ты меня слышала. Наша свадьба явилась ошибкой для нас обоих. Джо Мик, один из моих людей, который потерял дочь во время резни в миссии Уитменов, отправился в Вашингтон, чтобы представить в конгресс петицию с требованием объявить Орегон территорией Соединенных Штатов. Тогда здесь появятся части регулярной армии, чтобы подобная трагедия больше никогда не повторилась. Однако военным понадобятся разведчики, а у меня есть в этом деле большой опыт. Я не фермер, и с моей стороны было глупо полагать, что я когда-нибудь им стану. Поскольку никому из нас этот брак счастья не принес, давай – лучше поскорее с ним покончим.

Габриель только молча уставилась на своего мужа. Не зная, что и ответить, она не произнесла ни слова до тех пор, пока он не стал раздеваться. Заметив, с каким усилием ему давалось каждое движение, она воскликнула:

– Ох, Джейсон, ты был ранен! Почему ты сразу мне об этом не сказал?

Она тут же сорвалась с места, чтобы ему помочь, однако он резко оттолкнул ее.

– От таких, как ты, мне помощь не нужна!

По правде говоря, у него так кружилась голова, что он едва держался на ногах. Джейсон все еще ощущал слабость от потери крови и хотел лишь одного – добраться до постели.

– Майклу следовало бы предупредить меня о твоем ранении, – продолжала Габриель ровным тоном. – Я бы тут же отравилась в город, чтобы тебя встретить.

– Сейчас уже слишком поздно выказывать свою преданность, леди. Если бы я хоть что-нибудь для тебя значил, если бы ты хоть немного считалась с моими чувствами, то осталась бы у Клейтона!

Пройдя в спальню, Джейсон уселся на край постели и попытался снять мокасины, но едва он наклонился, как новый приступ дурноты заставил его отказаться от дальнейших попыток.

– Поскольку, кроме меня, здесь больше никого нет, тебе придется принять мою помощь. – Габриель быстро стащила с него поношенные мокасины и спросила: – Хочешь, я помогу тебе раздеться?

– Я и сам справлюсь, – с отвращением отозвался Джейсон.

Габриель уперла руки в бока и раздраженно произнесла:

– Разумеется, ведь ты так гордишься своей самостоятельностью! А теперь почему-то хочешь наказать меня за то, что я последовала твоему же примеру. Я нахожу это крайне несправедливым и мириться с этим не намерена. А сейчас, Джейсон, тебе придется принять мою помощь, пусть даже мое прикосновение тебе и неприятно, поскольку только сняв одежду, ты сможешь как следует отдохнуть.

Вся трудность заключалась в том, что Джейсон отнюдь не находил ее прикосновение неприятным. Она по-прежнему оставалась той же рыжеволосой красавицей, более того – оставалась его женой, и была совершенно права, утверждая, что, кроме нее, помощи ему ждать неоткуда.

– Все, чего я хочу, – это лечь спать, – пробормотал он чуть слышно и растянулся поверх одеяла.

– Я знаю, что ты очень устал, и кроме того, мучаешься от боли. Все, что рассказал тебе Клейтон, выставляет меня в самом невыгодном свете, но, пожалуйста, поверь, я никогда не стала бы делать ничего такого, что могло бы разрушить наш брак.

Развязав шнурок на его рубашке, она проворными движениями принялась снимать ее. Джейсон тотчас открыл глаза и стал следить за ней, словно в чем-то подозревая, она же только улыбнулась ему в ответ. Вздохнув, он извлек правую руку из рукава.

– Как это случилось? В тебя стреляли? – Она, впрочем, не видела его раны, так как доктор уже успел ее перевязать.

– Я был не слишком осмотрителен. Какой-то индеец подкрался ко мне сзади с ножом в руках, и…

– Тебя ударили ножом?! – Габриель побледнела от ужаса. – О, Джейсон!

– Я сам виноват, – признался Джейсон, заметно смутившись.

– И как только ты добрался до дома в таком ужасном состоянии? – Габриель мгновенно сняла с него брюки и помогла ему забраться под одеяла. – Майкл мне еще за это ответит! Ведь он был здесь сегодня днем и сказал, что с тобой все в порядке. Никогда больше не поверю ни единому его слову!

Джейсон в упор уставился на жену, не зная, чему больше удивляться – тому ли, что Габриель сама призналась ему в том, что Майкл был здесь, или тому, что она все еще делала вид, что он ей небезразличен.

– Брось, Майкл тут ни при чем. Я чувствовал себя не так уж плохо до тех пор, пока доктор Паттерсон не наложил шов на мою рану. А теперь, пожалуйста, уйди и оставь меня в покое.

Когда он закрыл глаза, Габриель в раздумье поцеловала мужа в щеку, а потом на цыпочках вышла из комнаты.

То, что Джейсон благополучно вернулся домой, пусть и раненый, являлось для Габриель достаточным свидетельством того, что ее молитвы были услышаны, однако следовало коренным образом изменить их отношения, чтобы достичь хоть какого-то согласия. Габриель невидящим взглядом уставилась в сборник стихов, полистала немного и вдруг пришла к выводу, что единственное место, где бы ей хотелось остаться навсегда, было рядом с ее мужем.

Джейсон, судя по всему, мирно спал. Натянув на себя ночную рубашку, она скользнула в постель и улеглась подле. Прижавшись к нему покрепче, она положила руку ему на живот и закрыла глаза. Его возвращение снова пробудило в ней надежды на будущее, и в ту ночь ее посещали только приятные сны.

Глава 26

Когда на следующее утро Джейсон проснулся, в доме царила полная тишина. Он сонно зевнул, пытаясь найти какой-нибудь убедительный предлог, чтобы встать с постели, и тут вспомнил, что они с Габриель так ничего и не решили вчера вечером. К своему удивлению, рядом с собой он обнаружил ночную рубашку жены; значит он спал так крепко, что даже не заметил, как она прикорнула подле. Поразительно!

Джейсон не спеша поднялся, надеясь, что к нему вернулись прежние силы, и, несмотря на то что колени у него до сих пор дрожали, самостоятельно умылся и побрился.

– А, Джейсон! Я думала, что ты проспишь до полудня, – радостно произнесла Габриель, вернувшись в дом с молоком и яйцами. – Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?

– Сделаю сам, – отозвался Джейсон. – Если бы я знал, что ты собираешься провести эту ночь в одной постели со мной, то выбрал бы другую.

– Вот как? – с усмешкой ответила Габриель. – Ты бы ни за что не поднялся наверх по приставной лестнице!

На лице Джейсона не дрогнул ни один мускул.

– Джейсон, ты сказал, что больше не считаешь себя моим мужем, но я не говорила, что не хочу оставаться твоей женой. – Она медленно приблизилась к нему, сердце ее болезненно сжалось. – Еще вчера вечером, когда ты только приехал, я надеялась, что мы уладим наши разногласия. Может быть, сейчас, если чувствуешь себя достаточно окрепшим, ты по крайней мере постараешься меня выслушать?

– Разногласия? Чересчур слабое определение тому, что между нами произошло. Насколько я понимаю, в будущем мне слишком много времени придется проводить вне дома, чтобы испытывать нужду в жене, а ты любишь другого человека. Развод был бы наилучшим выходом для нас обоих. Так что, по-моему, обсуждать тут больше нечего.

Габриель подошла к нему еще ближе.

– Вряд ли армия прибудет сюда раньше весны, а до той поры тебе нужно где-то жить. Мне бы хотелось, чтобы ты остался здесь, рядом со мной.

– Как это любезно с твоей стороны! А я-то считал, что это мой дом. – Джейсон недоверчиво покачал головой. – И кроме того, что скажет на это Бо?

– Ничего. Полагаю, он уже отправился в Калифорнию. В любом случае моя жизнь его совсем не касается, – пояснила Габриель сухо.

Джейсон уставился на свою жену, восхищаясь тем, как ложь с легкостью, подобно сладчайшему меду, стекала с ее уст.

– С какой стати ему отсюда уезжать, когда вы только что обрели друг друга? Смысла в этом не вижу.

Габриель нервно вертела на пальце обручальное кольцо.

– Моя тетушка всегда считала Бо всего лишь красивым мечтателем, и судя по тому, как мало ему удалось добиться, она оказалась близка к истине. Бо уверяет, что в Калифорнии его ждет успех. По-видимому, это просто предлог, своего рода способ уклониться от ответственности, все время думая, что в другом месте дела пойдут лучше.

Ее замечание удивило Джейсона.

– Неужели я и в самом деле услышал от тебя доброе слово о твоей покойной тетушке?

– Она вовсе не была злой, Джейсон. К несчастью, после смерти моих родителей ей не оставалось ничего другого, кроме как взять меня к себе. Она делала для меня все возможное – я не говорю о любви, которую вправе была бы ожидать от своих родителей.

– Ну, твое детство наверняка не было таким уж одиноким. Бо был твоим постоянным спутником, – отозвался Джейсон язвительно.

Габриель направилась на кухню, надеясь, что муж последует за ней, и принялась готовить ему завтрак.

– Да. В детстве у меня не было друга лучше, чем Бо, но теперь я стала взрослой, Джейсон. – Тут она искоса взглянула на него, надеясь, что он ответит на ее улыбку.

Джейсон задумчиво откинулся на спинку стула.

– Ты и в самом деле полагаешь, будто я поверю в то, что за все время моей отлучки Бо приезжал сюда только два раза?

– Да, только дважды. – Собрав всю свою отвагу, Габриель, чуть дыша, пустилась в объяснения: – Он приехал сюда в тот же день, когда ты покинул город. Он хотел забрать меня с собой, но я отказалась. Пошел дождь, и я предложила ему переночевать здесь, но…

– Слышать больше ничего не желаю! – Джейсон резко поднялся с места. – Могу себе представить, что за этим последовало! Тебе нет нужды мне в чем-то признаваться, потому что я не намерен оставаться твоим мужем!

Он резко развернулся и стремительно вышел прочь. Оседлав Дюка, он поскакал куда глаза глядят. Почувствовав усталость, Джейсон остановился и отпустил жеребца пастись, а сам прилег в тени вздремнуть. Наконец после захода солнца он вернулся домой.

Едва Джейсон переступил порог, как глаза его округлились от удивления, поскольку Габриель надела в тот вечер то самое прелестное платье из тафты, в котором она была на приеме у Клейтона. Ее затейливая прическа выгодно подчеркивала изящные контуры шеи и плеч цвета слоновой кости, и в его памяти тотчас всплыли самые соблазнительные образы. Мало того, по восхитительному аромату, наполнявшему комнату, можно было догадаться, что Габриель не пожалела сил и времени, чтобы приготовить вкуснейший обед. Она накрыла стол крахмальной белой скатертью и поставила лучший фарфоровый сервиз его покойной матери. Да, еще и новые занавески на окнах… Боже, сколько лет прошло с тех пор, как его дом в последний раз выглядел таким ухоженным! Но зачем этой женщине понадобилось так трудиться, если она знала, что муж собирается ее покинуть?

Габриель между тем не поднимала глаз от книги, чувствуя себя ужасно неловко: ведь она уже перестала надеяться на то, что Джейсон вернется домой.

– Запах просто божественный, а я не ел целый день. Обед скоро будет? – произнес Джейсон первое, что пришло ему на ум.

– Обед уже давно готов. – Габриель не спеша закрыла книгу, поставила ее на полку и только потом двинулась на кухню.

Джейсон вымыл руки и уселся за стол.

– Извини за опоздание. Я был занят.

Габриель поставила перед ним тарелку и вынула несколько сухих травинок из его темных кудрей.

– Да, это видно сразу, – заметила она лукаво.

Чувствуя себя теперь полным идиотом, Джейсон предпочел не обращать внимания на ее тон. Когда же она заняла место напротив и приступила к еде, он спросил:

– Будь добра, объясни мне, к чему все это? – Явно не поняв его вопроса, она бросила на него недоуменный взгляд, и он пояснил: – Почему ты так нарядно одета и зачем было готовить такой обед? Ведь в этом все равно нет никакого смысла.

– Я рада, что ты дома, даже если ты не разделяешь этих чувств. Мне казалось, что такое событие стоит отметить, и ради этого я старалась как могла, – отозвалась Габриель.

Джейсона вдруг охватило чувство неизбывной вины. Но нет, черт побери! Ведь это она обманула его, а не наоборот!

– Похоже, ты даже не стала дожидаться, пока я покину город, прежде чем встретиться со своим ненаглядным Бо. Я бы еще понял, если бы ты сказала, что чувствовала себя одинокой, но Боже мой, Габриель, как ты могла делить с ним постель в первую же ночь после моего отъезда?!

Габриель удалось сохранить самообладание.

– Он не делил со мной постель. Он спал на чердаке. Утром он наколол для меня дров и уехал почти сразу вслед за Клейтоном. С тех пор я его не видела – до того дня, когда он приехал, чтобы сообщить о своем отъезде в Калифорнию. При этом присутствовала Эрика, и если тебе нужна свидетельница, она может подтвердить, что Бо заезжал сюда лишь ненадолго и не заходил в дом.

Она как ни в чем не бывало продолжила трапезу. Ее утонченная красота, изящество, достойные манеры живо напомнили Джейсону их первый совместный ужин в гостинице Канзас-Сити. Со стороны ее поведение казалось предосудительным, но почему же она тогда не уехала вместе с Бо, раз уж он за ней явился? Джейсон заставил себя вновь взяться за ложку – не дай Бог, его в очередной раз охватит предательская слабость.

Когда Габриель подала кофе, он откашлялся и сообщил ей о своем решении:

– Мне хочется, чтобы именно ты подала на развод. Как я уже сказал, я рассчитываю получить место в армии. Возможно, со мной будет трудно связаться, но ты всегда сможешь передать мне сообщение через Клея, а я стану наведываться к нему каждый раз, когда буду в городе. Таким образом, мы сумеем избежать встреч друг с другом. А теперь, может быть, поделишься со мной своими планами? Просто скажи, что собираешься поехать в Калифорнию вместе с Бо…

Габриель отпила еще кофе и довольно улыбнулась: ее тактика оказалась действенной, поскольку Джейсон в своей беседе с ней опирался на доводы здравого смысла, и она не сомневалась, что он прислушается к ее словам.

– Мы уже как-то раз коснулись того, чем мне хотелось бы заняться, – предпочитаю любому другому делу разведение лошадей. Полагаю, мне нетрудно будет с этим справиться и без посторонней помощи, но я не хочу развода, Джейсон. Я могу понять твое желание поступить на службу следопытом. Когда мы только поженились, я не настаивала на том, чтобы ты стал фермером. Решение принимал ты, и ничто не мешает тебе его изменить. Что касается меня, то я всегда буду, рада видеть тебя дома, когда бы ты тут ни появился. Я не хочу, чтобы эта ферма стала для тебя тюрьмой. Мне известно, как ты дорожишь своей свободой, и я никоим образом не намерена ее ограничивать.

Выражение лица Джейсона менялось на глазах – от легкого замешательства до полного потрясения.

– Ты полагаешь, что после всего случившегося я по-прежнему захочу оставаться твоим мужем? Что я позволю тебе жить здесь одной, а сам буду наезжать, когда вздумается, зная прекрасно, кто займет место в мое отсутствие? О нет, Габриель. Твое предложение совершенно нелепо, об этом не может быть и речи.

Габриель поднялась из-за стола и стала убирать посуду.

– Я уже говорила тебе, что Бо уехал в Калифорнию, так что он тут совсем ни при чем. Думаю, я нашла именно то решение, которое устроит нас обоих, и советую тебе его обдумать. А теперь прошу меня извинить, но я отхожу ко сну.

Оказавшись в спальне, она закрыла за собой дверь и только тут прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она сделала ему самое великодушное из всех возможных предложений, однако ей совсем не пристало рыдать и ползать перед ним на коленях. Похоже, любовь для него ровным счетом ничего не значила, и она не собиралась использовать своего еще не родившегося ребенка как предлог, чтобы убедить мужа остаться с ней. Если бы он принял ее условия, то она, по сути дела, превратилась бы просто в его содержанку, но, судя по всему, для нее это было последней надеждой, и она тут же за нее ухватилась.

Поднявшись с места, Джейсон подошел к камину и подбросил в огонь дрова. Затем, глубоко вздохнув, попытался вспомнить, какие цели перед собой ставил до того дня, когда ему пришлось отправиться в погоню за индейцами. Прежде всего ему хотелось, чтобы Бо навсегда исчез из их жизни. Теперь же, по неоднократным заверениям Габриель, молодой человек покинул Орегон. Далее, ему претили те ограничения, которые накладывала на него жизнь фермера, хотя до сих пор всячески стремился скрыть от жены свои подлинные чувства. И вот благодаря почти невероятному стечению обстоятельств он получил все то, к чему стремился. Но почему же тогда у него возникает такое ощущение, словно он лишается самого дорогого в жизни? Неужели Габриель и впрямь так стремится сохранить их брак, что даже готова на совместную жизнь урывками? Похоже, что так, но тогда возникают осложнения иного рода: Габриель слишком хороша, чтобы надолго оставлять ее одну. Вот и Майкл Дженкинс, видимо, приезжал сюда днем, чтобы увидеться с ней. А что, если он вернется, как только узнает, что она опять одна?

Но ведь он сам создает себе трудности! Несколько минут Джейсон расхаживал по просторной гостиной, затем бросил взгляд на дверь в спальню, задаваясь вопросом, заперла ли ее Габриель. Несмотря на все их размолвки, она одна умела пробудить в нем страсть, как никакая другая женщина на свете. Не для того ли она так старательно прихорашивалась этим вечером, чтобы привлечь его внимание? И, раз уж она сама предложила ему столь выгодные условия их совместной жизни, то почему бы ему их не принять?

Габриель спокойно расчесывала волосы, когда Джейсон вошел в спальню.

– Что-нибудь нужно? – осведомилась она простодушно.

– Только ты. – Лукаво улыбнувшись, Джейсон привернул фитиль керосиновой лампы. – Поскольку мы уже делили с тобой постель прошлой ночью, полагаю, ты не против того, чтобы повторить?

Габриель тотчас поднялась, чтобы положить расческу на туалетный столик, и муж схватил ее за руку.

– Если ты против, лучше скажи прямо сейчас. – Положив голову ему на грудь и прижавшись к нему всем телом, Габриель только томно прошептала:

– Нет-нет, я нисколько не против.

Джейсон заключил жену в объятия, и все сомнения, терзавшие его душу, улетучились, как только их губы встретились. Она снова стала для него той прелестной молодой женщиной, которой он так восхищался. Она прильнула к нему еще теснее, но Джейсон намеревался сначала удовлетворить свое любопытство, прежде чем всецело отдаться тому наслаждению, которого был лишен в течение стольких дней. Сначала его губы лишь слегка касались ее, пробуждая желание большего, дыхание Габриель участилось, а по спине ее пробежала дрожь, но он не торопился. Ласковые поглаживания довели ее до экстаза, и, совершенно покоренная, Габриель услышала, как он прошептал:

– Раз из меня вышел такой скверный муж, почему ты так хочешь, чтобы я остался?

Боже, это была самая утонченная из всех пыток на свете, потому что он пробудил в ней тягу к плотской близости лишь для того, чтобы обратить ее слабость себе на пользу! Он распалил ее страсть, чтобы задать вопрос, на который она уже дала ответ, заявив о своем желании сохранить их брак?! Пламя гнева вспыхнуло в ней с новой силой, и тогда Габриель, стремясь положить конец этой муке, прижалась к нему еще теснее и выдохнула прямо в ухо мужу:

– Я люблю тебя.

Это признание ошеломило Джексона. Глубокое волнение в ее хрипловатом голосе передалось и ему, наполнив все его существо ощущением глубочайшего блаженства, и в приливе безудержного восторга он уже не мог сдерживаться. Дрожащими губами он прильнул к ней в страстном поцелуе и вмиг овладел ее трепещущим телом, так же как и ее непокорной душой, давая наконец выход буре чувств, бушевавшей в его душе. Любовь Габриель была для него наградой, о которой он не смел и мечтать, а ее слова вызвали в нем столь неукротимый порыв страсти, что он забыл обо всем на свете. Лишь позднее, когда к нему снова вернулась способность мыслить, он чуть ослабил свои объятия, опасаясь, что в своем нетерпении мог невольно причинить ей боль. Однако достаточно было только взгляда на ее сияющее лицо.

Джейсон снова поцеловал ее, теперь уже куда нежнее.

– Клянусь, я полюбил тебя еще в тот день, когда ты постучала в дверь нашего номера в Канзас-Сити, и мне так мучительно было сознавать, что твое сердце навеки отдано Бо…

– Он очаровательный юноша, но ты, Джейсон, единственный человек, которого я хочу видеть своим мужем. – Теперь уже Габриель поцеловала его. – Я тоже давно полюбила тебя. Пожалуйста, прости меня за то, что до сих пор у меня не хватало смелости признаться тебе.

– О, Габриель! – В порыве восторга Джейсон так крепко сжал жену в объятиях, что чуть было не задушил ее. – Я люблю тебя все больше с каждым днем – или, лучше сказать, с каждой ночью.

У Габриель вырвался гортанный смешок, и она в шутку попыталась его оттолкнуть.

– И все же, дорогой, впредь прошу тебя выражать свою любовь не так бурно, иначе утром я просто не встану с постели.

Джейсон только рассмеялся в ответ:

– Тогда я останусь тут рядом с тобой.

– Боюсь, скоро здесь станет слишком тесно, – заметила Габриель.

– Тесно? – Подавшись назад, Джейсон заметил на губах жены озорную улыбку. – Ты хочешь сказать, что… у нас будет ребенок?

– Да, теперь я знаю это точно.

Даже теперь, когда Габриель так уютно прижалась к нему, Джейсон невольно вздрогнул, когда его вдруг посетила ужасная мысль.

– Скажи мне правду, Габриель. Не потому ли Бо решил тебя оставить, что ты носишь под сердцем моего ребенка?

– Я не говорила об этом ни Бо, ни кому-либо еще, Джейсон. Это наш ребенок, и ты первый должен был узнать об этом. – Она осыпала его лицо быстрыми, легкими поцелуями. – Я люблю тебя. Именно поэтому я и отказалась поехать с Бо, а вовсе не из-за ребенка.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть. – Габриель в ответ только расцеловала его.

– Ты действительно не против того, чтобы жить здесь, пока я буду находиться на службе в качестве следопыта?

– Разумеется. Я ведь знаю, чего ты на самом деле хочешь.

– Тогда боюсь, что я вынужден тебя разочаровать, – хмыкнул Джейсон. – Я никуда от тебя не уеду, Габриель, пусть даже целая армия заблудится посреди прерии.

– Ты и впрямь думаешь, что такая жизнь тебя устроит? – Габриель ласково взъерошила его кудри. Джейсон поднес к губам ее руку.

– Дюк – превосходный жеребец, и тебе незачем оставлять всех кобыл, которых ты хочешь приобрести, на долю Санни. Мне понравилась мысль о том, чтобы разводить тут лошадей, поскольку это куда увлекательнее, чем возделывать землю.

К этому моменту Габриель уже убедилась в том, что из двух жеребцов Санни, безусловно, был лучшим. Однако на сей раз Габриель предпочла промолчать, зная, что разница в достоинствах жеребят, полученных от обоих производителей, очень скоро подтвердит ее правоту.

Джейсон тем временем снова заключил ее в объятия.

– Я люблю тебя, Габриель. Надеюсь, ты это понимаешь? А теперь, не кажется ли тебе, что на одну ночь с нас хватит разговоров?

– Извини, если я слишком болтлива. Просто я рада снова быть рядом с тобой. Мне так не хватало тебя, Джейсон. Добро пожаловать домой.

Джейсону казалось, что Габриель временами была до забавного простодушной. Обладая манерами настоящей леди, в постели она вела себя как утонченная куртизанка.

– Спокойной ночи, любимая.

В субботу Габриель нарядилась в серый костюм и помогла одеться Джейсону. Его рука все еще причиняла ему немалые неудобства, но он пребывал в прекрасном расположении духа, поскольку ему предстояло быть шафером как у Клейтона так и у Майкла. Однако ее настроение было далеко не столь безоблачным. Памятуя о своем последнем визите в церковь, она пыталась найти какой-нибудь способ предупредить мужа о том, какой прием ее там ожидает.

– Джейсон, Клейтон не сообщил тебе о том, что застал здесь Бо, когда приехал вместе с Айрис?

– Нет. А разве это так важно?

– Пожалуй, да.

Джейсон наконец заметил, что Габриель очень обеспокоена, и пожелал узнать, в чем дело.

– Я знаю, что вы с Айрис никогда не были подругами, но Клей ее обожает, и, судя по всему, она тоже от него в восторге. Поскольку сегодня, кроме того, должна состояться свадьба Эрики и Майкла, не лучше ли тебе будет выбросить из головы Айрис и просто порадоваться за наших друзей?

– Я вот уже несколько недель всеми силами пыталась не вспоминать о ней, но она повсюду распустила слухи, будто бы я принимала у себя дома любовника, пока ты был в отъезде. Да ты и сам увидишь, как люди отнесутся к моему появлению в церкви, а я не хочу, чтобы ты страдал из-за этого.

Джейсон вмиг посерьезнел:

– Почему до сегодняшнего дня ты мне ничего об этом не говорила? Я бы сам поехал в город и заставил Айрис взять свои слова обратно.

– Я надеялась, что ко времени твоего возвращения слухи утихнут сам» собой, но увы, мои ожидания не оправдались. Впрочем, не важно. Со временем жители Орегон-Сити сами убедятся в том, кто из нас с Айрис больше достоин уважения.

– Давай сначала доберемся до города, Габриель, а там посмотрим. Возможно, уже то, что мы появимся вместе, заставит сплетников умолкнуть.

Ему такое решение казалось вполне разумным, но как только они переступили порог дома Клея, косые взгляды, устремленные на них со всех сторон, заставили его передумать. Улучив момент, когда Габриель поднялась наверх, чтобы помочь Эрике, Джейсон отвел приятеля в сторону.

– Я собираюсь сейчас же поговорить с преподобным Мэрдоком. Не думаю, что он согласится сочетать браком вас с Айрис, когда ее христианские добродетели оставляют желать лучшего.

– Что?! – Клейтон был ошеломлен. – О чем ты говоришь?

– Я говорю о тех скандальных слухах, которые она распустила насчет Габриель. Я требую, чтобы она сейчас же взяла свои слова обратно. – Джейсон понимающе улыбнулся. – По правде говоря, я не завидую тебе, Клей, но, быть может, со временем ты и сделаешь из Айрис настоящую леди.

Клейтон заметно встревожился:

– Если Айрис позволила себе лишнее, ручаюсь, что такое больше не повторится, но…

– Нет, Клей. Тебе придется поговорить с Айрис, и безотлагательно. Я требую, чтобы она сначала принесла свои извинения Габриель, а потом разыскала тех, кого потчевала своими байками, и призналась каждому в отдельности в том, что все ее рассказы были ложью от начала до конца. Принять друга детства моей жены за ее любовника?!

Клейтон беспомощно развел руками.

– Черт побери, Джейсон, если бы ты сам при этом присутствовал, то подумал бы то же самое!

– Думать, будто красивая женщина не может быть вместе с тем и порядочной, на мой взгляд, является непростительной ошибкой, Клей. Если бы я был там, то ни в коем случае не позволил бы распускать грязные слухи о моей жене! Или Айрис извинится перед Габриель, или я иду к Мэрдоку. Выбор за тобой.

Клейтон слишком хорошо знал Джейсона, чтобы не внять его предупреждению. Через несколько минут он привел в кабинет Айрис. Увидев Джейсона, она кокетливо улыбнулась, но, выслушав его, прямо-таки побелела от возмущения.

– Я не возьму назад ни одного своего слова! – закричала она. – Как ты смеешь позволять ему так со мной обращаться? – обернулась она к Клейтону.

Жених изменился в лице и строго проговорил:

– Возможно, на мне тоже лежит часть твоей вины, так как до меня тоже доходили грязные намеки касательно Габриель, и мне следовало сразу догадаться, откуда ветер дует. Сейчас же перестань жаловаться, поднимись наверх и, пока еще не поздно, принеси свои извинения Габриель, а также и всем остальным, кого ты там застанешь, иначе не Джейсон, а я сам отменю нашу свадьбу!

Гневное выражение на лице Клейтона не оставляло сомнений в серьезности его намерений. Темные глаза Айрис округлились, после чего вспыхнули новым для них огоньком уважения. Она даже не подозревала, что ее будущий муж мог быть таким властным.

– Хорошо, Клейтон. Как тебе будет угодно, – промурлыкала она сладким голоском и покинула комнату.

– Ловкая стерва, а? – покачал головой Клейтон. Джейсон громко рассмеялся. Надо же, Клейтон – то, оказывается, знал, что такое его будущая супруга!

– Похоже, Клей, мне не о чем беспокоиться.

Желая поскорее покончить с унизительным объяснением, Айрис направилась прямо в комнату Эрики, где ожидала застать Габриель.

– Мне очень жаль, если я причинила вам беспокойство, Габриель. Кого вы принимаете у себя дома, касается только вас, и мне не следовало рассказывать окружающим, что я встретила там Бо. Не соблаговолите ли принять мои извинения?

Большие глаза Айрис наполнились слезами, и когда ее голос понизился до шепота, раскаяние выглядело весьма убедительным.

Габриель удивилась, но лишь на мгновение. Она тут же поняла, чем именно вызвана неожиданная перемена в настроении Айрис.

– Только если вы дадите мне слово, что те, до кого дошли грязные сплетни, узнают, что вы просили у меня прощения.

– Я сегодня же сделаю это.

– Благодарю вас, Айрис. Так как Джейсон и Клей – близкие друзья, нам не стоит без видимых причин враждовать друг с другом, – любезно отозвалась Габриель.

Айрис кивнула и, извинившись перед Габриель еще раз, вернулась к себе в комнату.

– Что ты об этом скажешь? – спросила Эрика, не скрывая изумления.

– Полагаю, мой муж решил исправить ситуацию. Я, пожалуй, спущусь вниз, поблагодарю его.

Взглянув в зеркало, Эрика многозначительно заметила:

– Только не заходи в своей признательности слишком далеко. Я не хочу, чтобы вы пропустили нашу свадьбу.

Габриель весело рассмеялась и чуть ли не вприпрыжку спустилась вниз по ступенькам. Застав мужа в обществе Клейтона, она не осмелилась прерывать их беседу, однако Джейсон, выступив вперед, увлек ее за собой.

– Я хотела бы с тобой поговорить. – Габриель положила руки ему на плечи и поцеловала его в щеку, после чего, обернувшись, закрыла дверь кабинета. – В прошлом в этой комнате у нас с тобой было немало интересных бесед…

– Уж не предстоит ли нам еще одна? – спросил Джейсон с хитроватой усмешкой.

– Очень может быть. У нас с Айрис только что состоялся важный разговор. Похоже, она искренне раскаивается в том. что раздула целый скандал из моих отношений с Бо. Как ты полагаешь, за ее решением извиниться передо мной кто-то стоит?

Судя по игривому настроению Габриель, она отнюдь на него не сердилась, и Джейсон, обвив руками ее талию, привлек ее к себе.

– Ты очень дорога мне, и я надеюсь, что, простив меня за мой излишний пыл, ты примешь это как еще одно свидетельство моей любви.

– Джейсон, я никогда не предполагала, что услышу от тебя столько… столько приятных слов.

Джейсон только усмехнулся в ответ.

– Это звучит нелепо, но ты ведь знаешь, что я хочу сказать…

– Я бы предпочла, чтобы ты признавался мне в любви иначе, дорогой.

Поднявшись на цыпочки, Габриель обняла его и поцеловала.

Восхищенный ее жарким поцелуем, Джейсон быстро подхватил Габриель под руку и увлек ее к двери.

– Думаю, нам лучше продолжить этот разговор дома. Любому, кто осмелится сегодня быть с тобой грубым, придется об этом пожалеть.

В голубых глазах Габриель промелькнул озорной огонек, и она чуть слышно прошептала:

– Возможно, тебе и удалось положить конец этому скандалу, Джейсон, но когда наш ребенок появится на свет, у любого, кто умеет считать до девяти, могут возникнуть подозрения. Как ты намерен поступить в этом случае?

– Я буду только гордиться, любимая, – ответил Джейсон и, лукаво подмигнув своей восхитительной спутнице, вывел ее навстречу яркому солнцу.

1

Комета (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Индейцы языковой группы сиу, проживающие на территории Великих равнин США.

3

Деревня в Шотландии, где допускались браки между убежавшими любовниками без выполнения предварительных формальностей.

4

Один из индейских народов, населяющих в настоящее время штат Орегон в США.