Петъюлент. А мне о многом говорят ваши сапоги, сударь.
      Сэр Уилфул. Оно, пожалуй, что так, сударь. Только ежели, сударь, сапоги мои не очень разговорчивы окажутся, зайдите на конюшню, сударь, да спросите моего мерина.
      Петьюлент. Что выдумали, сударь! Да ваш мерин - осел, сударь!
      Сэр Уилфул. Это вы, сударь, в обиду мне все, что ли?
      Миссис Марвуд. Ах, сударь мой, этот господин так шутит. (В сторону.) Как бы этот мерин с ослом не подрались прежде, чем познакомятся. (Громко.) К чему превратно толковать слова ваших друзей, сударь? Вы же здесь среди друзей, хотя, возможно, этого еще не поняли. Ведь вы, если не ошибаюсь, сэр Уилфул Уитвуд?
      Сэр Уилфул. Он самый, сударыня. Сэр Уилфул Уитвуд, и подпись такую ставлю, не иначе, хоть, может, кому это и не очень... Я здешней хозяйки племянник.
      Миссис Mарвуд. А вам не знаком этот господин, сударь?
      Сэр Уилфул. Этот? Вроде бы нет... Царица небесная, да никак!.. Не пойму - он, не он!.. А ведь он, клянусь нашим Рекином {54}! Братец Энтони! Ты ли это, Тони? Ты что, меня не признал? Царица небесная, а ведь и я тоже: да разве узнаешь - в парике да еще с шейным платком! Чего ты молчишь? Онемел от радости?
      Уитвуд. Это ты, братец? Мое почтенье, братец.
      Сэр Уилфул. Мое почтенье! Что ж, и мое вам, сударь. И еще ваш слуга, коль на то пошло, сударь, и ваш друг и приятель, и расприятель, и черта лысого, и ведьма в ступе!.. (Переводит дух.) Да в нем родства-то с заячий хвост, в вашем почтенье - одна вежливость да прохладность!
      Уитвуд. Может, я что не так, братец, но право...
      Сэр Уилфул. Вот точно, что не так, и даже куда хуже! Чтоб им там погореть, этим вашим столичным иннам {55}, где вас учат не признавать друзей и родню, тех, кто постарше вас будет в семье и годами.
      Уитвуд. Вы там, в своем Шропшире, братец Уилфул, так друг перед дружкой рассыпаетесь - того и гляди растаете во рту, как шрусберийский бисквит {56}. Но послушайте меня: нынче в столице родство не модно. Вам все кажется, вы у себя в деревне, где повстречаются два увальня-кузена и ну пускать слюни и чмокаться, словно какие-нибудь бывшие однокашники. Здесь это не модно, поверьте мне, милый братец.
      Сэр Уилфул. Мода-то для дураков! А вы, милый братец, фат, вот вы кто! Я давно это заподозрил. Царица небесная, каждый бы это понял, когда бы увидел, как ты стал писать по-новому, на листочке с золотой каемкой, а весь клочок-то - с повестку в суд. Чего ж тут было и ждать, когда вместо "Почтенный братец, надеюсь, вы в добром здравии..." и прочее, и прочее, ты стал начинать свои письма словами: "Так вот, старый плут, чтоб мне околеть, я совсем раскис после вчерашней попойки..." и дальше, черт возьми, разные байки - все больше про шлюх и вино - и с тем до свиданья! А ведь, небось, у тебя было что нам порассказать, покуда ты учился у стряпчего, у этого честняги Пупыря в Фернивалз-инн {57}. Просил передавать приветы шропширским друзьям-приятелям, присылал разные ведомости да листки - теперь, небось, от тебя не дождешься!
      Петъюлент. А вы что, служили у стряпчего, Уитвуд? Прямо у Фернивалов? Ха-ха-ха!
      Уитвуд. Да так - недолго, самую малость. И вспоминать не стоит! Я ведь тогда собой не распоряжался. Я был сирота, и опекуном при мне состояла эта личность. Я с радостью согласился, когда ему взбрело в голову послать меня в Лондон. Ведь он тогда за меня решал. Заупрямься я, он, чего доброго, оставил бы меня в Шрусбери и отдал в подмастерья к шерстобиту.
      Сэр Уилфул. Да уж лучше валять шерсть, черт возьми, чем валять дурака, а ты, я гляжу, именно этим и занимаешься. Только ты нынче сам себе хозяин.
      Миссис Mарвуд. Вы, как я слышала, собрались в путешествие.
      Сэр Уилфул. Пожалуй, что так, сударыня. Хочу пуститься по морям-по волнам, коли уж пришло на мысль.
      Петъюлент. И случится попутный ветер.
      Сэр Уилфул. Случится или не случится, у вас не спрошусь, сударь, и у флюгерка, вашего приятеля, тоже. А разговариваю я с этой дамой, сударь. Вам, наверно, об этом моя тетушка сказала, сударыня? Если по откровенности, то приспичило мне чужие края поглядеть. И еще: как там мир блюдут, через который у нас налоги понизили {58}.
      Миссис Марвуд. Я так полагаю: вы постараетесь посетить Францию.
      Сэр Уилфул. Вот уж не скажу. Может, да, а может, нет. Я не большой охотник строить планы, зато уж надумаю - сделаю. Я не из тех, кто все кроит да перекраивает. Я, коли что положил себе - все! А мне тут занадобилось погостить маленько в столице: поучиться вашей тарабарщине, прежде чем за море-то плыть. Вот кабы мне навостриться маленько по-французски, чтоб там по-ихнему разговоры разговаривать.
      Миссис Марвуд. У нас в столице имеются для этого специальные заведения.
      Сэр Уилфул. Значит, имеются? Так ведь как же иначе?
      Миссис Марвуд. Вы, конечно, вернетесь на родину с кучей познаний.
      Уитвуд. И манерами - под стать какому-нибудь датскому шкиперу с китобойной шхуны.
      Входят леди Уишфорт и Фейнелл.
      Леди Уишфорт. С приездом, племянничек.
      Сэр Уилфул. Мое почтение, тетушка.
      Фейнелл. Сэр Уилфул, сердечно рад вас видеть.
      Сэр Уилфул. Дайте я пожму вашу руку, братец Фейнелл.
      Леди Уишфорт. Кузен Уитвуд, мое почтение. Мистер Петьюлент, мое почтенье. Итак, племянник, еще раз с приездом. Не хочешь ли выпить чего-нибудь с дороги, мой друг, пока подадут на стол? Скоро будем обедать.
      Сэр Уилфул. Спасибо, тетушка, вообще-то я могу подождать, а за любезное ваше предложение - благодарствую. Сказать по совести, я было испугался, что и вы встретите меня по-модному: нынче ведь положено помнить, что не положено помнить родственников. Вот тут кузен Тони - я уже боюсь назвать его братом: может, ему это не очень!..
      Леди Уишфорт. Ах, мой друг, да ведь он насмешник! Он - остроумец, мой родственник, а эти остроумцы всегда почитают за лучшее высмеивать друзей. Вот побываешь за границей, племянничек, привыкнешь к подобному юмору. (Тем временем мистер Фейнелл и миссис Марвуд отходят в сторону и беседуют.)
      Сэр Уилфул. Так пусть он попридержит язык и отложит свои шуточки до моего возвращения.
      Входит Минсинг.
      Минсинг. Я пришла, сударыня, доложить вашей милости, что кушанья того и гляди переспеют.
      Сэр Уилфул. Переспеют?! Так, пожалуй, мне надо поскорей стаскивать сапоги. (Минсинг.) Помоги мне, милочек, переобуться в шлепанцы. Человек-то мой, понимаешь, с лошадьми занят.
      Леди Уишфорт. Фи, мой друг, да неужто ты будешь стаскивать здесь сапоги? Спустись в прихожую. Обед подождет. Мой племянник немножко неотесан, уж вы простите его, сударыня. Так пойдемте, судари мои! Ну, а вы, Марвуд?
      Миссис Марвуд. Я догоню вас, сударыня, прежде чем появится сэр Уилфул. (Уходят все, кроме миссис Марвуд и мистера Фейнелла.)
      Фейнелл. Эта Фойбл - сводня, обыкновенная мерзкая сводня и все! А я, как видно, обыкновенный муж. И жена моя - обыкновенная мерзкая жена, и все у нас как положено в свете. Ходишь и ждешь, когда тебя орогатят - завидное состояние! Я, верно, уже родился с пупырышками на лбу, словно юный сатир или отпрыск какого-нибудь горожанина-рогоносца. Что за жизнь, черт возьми: там тебя высмеют, здесь обжулят, даже в семье сумеют опозорить! Добро бы еще можно было унестись, как оленю, так нет: ползи за женой, как улитка, коли скрутили тебя узами Гименея!
      Миссис Марвуд. Сбросьте их! Вы же часто жалели, что нет подходящего случая. Сейчас он вам представился. Только сперва разрушьте заговор. Половина приданого Милламент - слишком завидный куш, чтоб отдать его злодею Мирабеллу.
      Фейнелл. Пропади он пропадом! Эти деньги достались бы мне, кабы не ваши разоблачения. Если б Милламент и Мирабелл поженились, деньги уплыли бы от них навсегда. Тогда жена могла бы позолотить мои рога. И носил бы я эту позолоту при том, что лоб был бы изукрашен, как прихожая генерал-губернатора.
      Миссис Марвуд. Ничего страшного: рога на лбу, зато деньги в кармане. Только вот уживетесь ли вы с женой! Кстати, она в браке ведет себя ничуть не хуже, чем до замужества. Я даже готова поклясться, что, обручившись с вами, она прекратила свои прежние забавы.
      Фейнелл. Что ж, допускаю. Вполне возможно, что она бросила все карты. Но пусть меня вздернут на виселицу, коли она не спрятала в кармане козырного туза.
      Миссис Марвуд. Вы женились на ней, чтоб она вас обеспечивала. И если вы можете измыслить способ, чтоб она обеспечивала вас лучше, чем вы мечтали, почему вам не остаться с нею дольше, чем входило в ваши планы?
      Фейнелл. Но как? Как?
      Миссис Марвуд. Расскажите миледи о поведении жены, пригрозите разводом. Старуха любит дочь и пойдет на любые уступки, лишь бы спасти ее доброе имя. Воспользуйтесь случаем, припугните ее, раз она попалась на удочку. Миледи придет в ярость и тут же пожертвует племянницей, ее приданым и всем на свете. Предоставьте мне раззадорить ее. Только если она не сладит с этой ролью, я окажусь при ней суфлером.
      Фейнелл. Пожалуй, это заманчиво.
      Миссис Mарвуд. К сожалению, я подсказала вашей теще мысль выдать Милламент замуж за сэра Уилфула. Сейчас это может нам помешать.
      Фейнелл. Ну, заботу о нем я возьму на себя. Я его выведу из игры. За обедом он напьется как сапожник и покажет себя, я о том постараюсь.
      Миссис Mарвуд. Ну а в чем вы будете обвинять жену?
      Фейнелл. Еще не знаю. Надо пораскинуть мозгами. Я женат, и с этим уже ничего не поделаешь. Жена сыграла со мной шутку - этого тоже уже не поправишь. Я никогда ее не любил, а если и любил, то все в прошлом. Я ее ни в чем не подозреваю, ибо мне все прекрасно известно, - значит, я ее не ревную. Конечно, она мне порядком надоела, и тут ничем не пособишь. Так оно и будет тянуться - да-да, тут надеяться не на что. Это все касательно моей семейной жизни. Ну а как насчет моей репутации? Что до меня, то я женился не ради чести, так что нечего об этом и толковать. У моей жены мне тоже здесь нечем поживиться. Она ведь рассталась со своим добрым именем еще до замужества. Впрочем, если она не принесла мне в приданое доброй славы, то и отобрать ее не в силах. В игре ведь как: кому нечего ставить, тот с тебя не сорвет.
      Миссис Mарвуд. И вообще, брак - дело святое!
      Фейнелл. Гм! Прекрасно придумано! Брак, как вы говорите, дело святое. А коли так, что позору в рогах, когда они произрастают из столь священного корня?
      Миссис Mарвуд. Право, не знаю. Раз корень этого древа священен, значит, и ветви тоже?
      Фейнелл. Вот именно. Следовательно, вопрос исчерпан. Так как же мы будем действовать?
      Миссис Mарвуд. Я сочиню письмо, и его вручат миледи как раз в момент ее свидания с этим мерзавцем, который подрядился играть сэра Роуланда. Письмо будет анонимное, и чем дальше я окажусь от истины, тем легче мне будет возмутить покой вашей тещи. К тому же я постараюсь не злить Фойбл: она ведь кое-что уже проведала. Потом все, конечно, откроется. Ну да ничего! Только бы исполнилась моя затея, а там - пусть меня разоблачают, мне все равно!
      Фейнелл. Худшее, что мне грозит, - это развод с женой. Но у меня уже есть дарственная на большую часть ее земель: я сумел в свое время ее обойти. Вы тоже в доле. На это по крайней мере вы можете рассчитывать.
      Миссис Mарвуд. Надеюсь, вы убедились, что я ненавижу Мирабелла? Вы больше не будете ревновать?
      Фейнелл. Разумеется. Клянусь этим поцелуем. Пусть ревнуют мужья, любовник - готов верить. А если в душе его проснется сомненье, пусть оно будет лишь ступенькой к новой блаженной вере, что подруга верна ему. Пускай сомненья мужей превращаются в жгучую ревность, а доверие оборачивается предрассудком и слепотой. Отныне я ухожу из их стада. Правда, я еще ношу их эмблему, но я вырвусь из их рядов. А когда распрощаюсь с ними, меня больше не будет тревожить девиз, под которым они живут:
      Ревнивый умник иль глупец беспечный,
      Ты - муж, а значит, срам - твой жребий вечный.
      (Уходят.)
      ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      Декорация та же.
      Входят леди Уишфорт и Фойбл.
      Леди Уишфорт. Ну как, Фойбл, сэр Роуланд скоро будет? Все ли готово?
      Фойбл. Да, сударыня. Я поставила в канделябр восковые свечи, а всех лакеев одела в парадные ливреи и выстроила рядком в прихожей, а еще кучера с форейтором впридачу - чтоб была полная свита.
      Леди Уишфорт. Ты не забыла опрыскать духами форейтора с кучером, а то понесет от них конюшней, как сэр Роуланд мимо пойдет.
      Фойбл. Как же, сударыня, конечно.
      Леди Уишфорт. Танцоры-то с музыкантами готовы хорошенько потешить его душеньку?
      Фойбл. Все в готовности, сударыня.
      Леди Уишфорт. Ну, а я?.. Я... как выгляжу, Фойбл?
      Фойбл. Уж так хорошо, сударыня, что глянешь - и на смерть!..
      Леди Уишфорт. А как мне принять его, как ты думаешь? В какой позе ему лучше всего увидеть меня в первый раз? От первого впечатления многое зависит. Может, мне сесть? Нет, сидеть я не буду. Лучше я буду ходить... Вот так: он на порог, а я иду от него через комнату и вдруг - как повернусь... Нет, это как-то слишком неожиданно! Буду лежать! Ну да, возьму и улягусь. Пожалуй, я приму его в малой гардеробной: там есть кушетка. Да-да, пусть он в первый раз увидит меня, лежащей на кушетке. Я не лягу совсем, а приоткинусь, облокотясь на локоть, и буду в задумчивости раскачиваться, чуть потряхивая ножкой... Да, так! А только он появится, я вздрогну от удивления и вскочу ему навстречу в полном смятении. Что может быть соблазнительней такой сцены: тут и ножку видать, и щеки в румянце, и такое лицо, и этакое! Слышишь! Карета подъехала!
      Фойбл. Это он, сударыня.
      Леди Уишфорт. Послушай, милочка, а что, мой племянник уже начал ухаживать за Милламент?
      Фойбл. Сэр Уилфул в гостиной, трудится над бутылкой, сударыня.
      Леди Уигифорт. Ну пропащая душа! Сейчас же пошлю его к Милламент! Вели ей сойти вниз, Фойбл, пускай идет сюда. А я, как пойду мимо, пошлю племянника. Когда они тут сойдутся, ты спеши ко мне, Фойбл: негоже мне слишком долго быть вдвоем с сэром Роуландом. (Уходит.)
      Входят миссис Милламент и миссис Фейнелл.
      Фойбл (Милламент). Сударыня, я торчу здесь, чтоб передать вашей милости, что мистер Мирабелл уже с полчаса как ждет возможности побеседовать с вами, а от тетушки поступил вам приказ посидеть вдвоем с сэром Уилфулом. Могу я сказать мистеру Мирабеллу, что вы не заняты?
      Милламент. Не стоит. Что там, однако, у моего милого? Я сегодня грущу, надо бы развлечься! Скажи ему, чтоб пришел в другой раз. (Читает стихи.)
      Проклятье - женщины удел
      С тех пор как мир стоит {59}.
      (Ходит по комнате и повторяет их.) Ах, как тяжко!
      Миссис Фейнелл. Что это нынче у тебя, Милламент, все Джон Саклинг на уме и разные другие поэты!
      Милламент. А? Премерзкие стихи! Да и сама я не лучше.
      Фойбл. Сударыня, сюда идет сэр Уилфул! Так мистера Мирабелла что, отослать?
      Милламент. Как хочешь, Фойбл, можешь отослать его, можешь прислать сюда, как пожелаешь, душенька... Пожалуй, мне стоит с ним увидеться... А может, все-таки!.. Пускай придет, бедняжка. (Фойбл уходит. Милламент опять принимается читать стихи.}
      Прельститель вдохновенный, Тирсис юный... {60}
      Займи сэра Уилфула, кузина! Ты достаточно мудра, чтобы выдержать дурака. К тому же замужем, значит - обзавелась терпением, а мне дай вернуться к своим мыслям.
      Миссис Фейнелл. Весьма вам признательна, что вы доверили мне ?то дело. Однако у меня есть собственные заботы.
      Входит сэр Уилфул.
      Ах, сэр Уилфул, вы пришли в решающую минуту. Ваша пассия - в любовных грезах, советую попытать счастья: сейчас или никогда!
      Сэр Уилфул. И тетушка того желает. А мне бы для храбрости опорожнить бутылочку-другую, потому как я робкий, пока не познакомлюсь. (Тем временем Милламент ходит из угла в угол, повторяя стихи.) Потом-то я разойдусь - как поближе познакомлюсь. А сейчас, кузина, уже вы меня отпустите. И будьте так ласковы, не примите за обиду... только я пойду к своим!
      Миссис Фейнелл. Фи, сэр Уилфул! Можно ли так трусить!
      Сэр Уилфул. Это не трусость! Вовсе нет. Тут другое. Со мной так: решил - все! Но только не сейчас. Знакомства недостаточно, вот и вся причина. Мое почтение.
      Миссис Фейнелл. Упустить такой случай. Нет, клянусь, я этого не позволю: уйду и запру вас на ключ. (Уходит.)
      Сэр Уилфул. Ой, перестаньте, сестрица! Я позабыл там перчатки. Ну что вы делаете?! Она и впрямь заперла дверь, господи помилуй! Сестрица Фейнелл, отоприте!! Да что за подлые шутки! Теперь и эта меня заметила. Я тут осмелился, кузина, ну... так сказать, пройти. Да что она заколдована, Эта дверь, что ли?!
      Милламент (читает стихи).
      Не принуждай меня, друг мой,
      Участвовать в игре пустой... {61}
      Сэр Уилфул. Чего-с? Мое почтенье. Милламент (продолжает читать стихи).
      И сердцу слабому не смей...
      Ах, это вы сэр Уилфул?!
      Сэр Уилфул. Собственной персоной. Мое почтенье. Может, я что не так, так вы уж простите, кузина.
      Милламент (продолжает читать стихи).
      В ней роль навязывать хитрей,
      Чем самый искушенный лицедей.
      Звучный Саклинг {62}!
      Сэр Уилфул. Чего-с? Про что-то вы, сударыня, неподобное говорите!.. Я, хвала небесам, в семье старшой.
      Милламент. Мужлан! Варвар, гот {63}!
      Сэр Уилфул. Я непременно обучусь вашей тарабарщине, сестрица, только покуда я буду отвечать по-нашему, по-простому.
      Милламент. У вас ко мне какое-нибудь дело, сэр Уилфул?
      Сэр Уилфул. Сейчас вроде бы нет, кузина: просто осмелился зайти узнать, не желаете ли совершить вечерком прогулку, и, коли я вам не в обузу, может, нам вместе пройтись?
      Милламент. Вместе? Для чего же?
      Сэр Уилфул. Не для чего. Так просто, чтоб прогуляться.
      Милламент. Терпеть не могу прогулки. Деревенские забавы! Не выношу деревню и все, что с ней связано.
      Сэр Уилфул. Вот как?! Вот как?! Поди ж ты! Похоже, оно точно. В городе-то развлечений поболее, кеатров там и разного прочего, этого не отнять.
      Милламент. О l'etourdie! {Вертопрах, ветреник (франц.).} A я вот ненавижу Лондон.
      Сэр Уилфул. Это вы перехватили, голубушка! Да разве возможно враз и то ненавидеть и это? Конечно, и город иному не по сердцу. Только одним подавай город, другим без деревни невмочь. Похоже, и вам бы так: либо то, либо это.
      Милламент. Ха-ха-ха! Похоже, оно точно. Ну еще что скажете?
      Сэр Уилфул. Да сейчас вроде бы ничего, кузина. Оно ведь как: знаком тебе стал человек, глядишь - и ты разошелся, куда там! Небось, поняли, про что я... Ну да время покажет. А покуда, как говорится: поспешишь - людей насмешишь.
      Милламент. Раз вам нет во мне никакой надобности, вы меня очень обяжете, сэр Уилфул, если удалитесь. У меня тут дела...
      Сэр Уилфул. Все, кузина, конец. Побеседуем, когда вам будет охота. Можно и сейчас - можно и потом, и потом-то ничуть не хуже. Все едино. Да-да, а коли имеется какая неотложность, так у нас-то никакой спешки нет. Не горит, как говорится. Так что, мое вам почтение, кузина. Только дверь заперта.
      Милламент. А вы пройдите через ту, сударь.
      Сэр Уилфул. Мое вам почтение. Уж не взыщите, я пойду к своим. (Уходит.)
      Милламент. Ну и ну! Ха-ха-ха! (Читает стихи.)
      Как Феб, влюблен, он Феба пел нежнее... {64}
      Входит Мирабелл.
      Мирабелл (продолжает стихотворение, начатое Милламент). Она милей, чем Дафна, но скромнее.
      Не от меня ли вы заперлись, чтоб вас не найти? Или эта милая уловка означает, что здесь конец моей погоне и приз за нее: бежать вам некуда.
      Милламент. Какое тщеславие! Но вы ошиблись. Вам придется ловить меня до последней минуты. И хотя, пожалуй, мне пора замуж, надеюсь, вы будете так настойчивы, словно я вот-вот постригусь в монахини. Так что, готовьтесь уговаривать меня до последней минуты и даже после.
      Мирабелл. Как? Еще и после?
      Милламент. Я б почла себя жалким созданием, неспособным дарить радость, если б сдалась с постыдной легкостью и лишила поклонника приятных трудов увещевать меня.
      Мирабелл. А разве вам не известно, что когда милость дарят после длительных и нудных просьб, цена ее падает: дающему меньше чести, а получающему - радости.
      Милламент. Так в жизни; в любви - все иначе. Мне противен любовник, который хоть на миг решит, будто успехом в любви он обязан себе, а не великодушию дамы. В природе нет ничего бесстыднее самоуверенного, дерзкого мужчины, убежденного в своей неотразимости. Даже педантское высокомерие мужей кажется мне более позволительным. Нет, я только тогда выйду замуж, когда обеспечу себе право свободно жить и развлекаться.
      Мирабелл. Вы что ж, хотите иметь и то и другое до брака? Или сейчас вы готовы удовольствоваться первым, а со вторым согласны подождать до завершения брачной церемонии.
      Милламент. Слушайте, не дерзите! Воля ты моя, волюшка - я с тобой не расстанусь! Ужель мне распроститься с тобой, мое надежное одиночество, с вами, мои милые размышления! Проститься с вами, утренние грезы, сладостные пробуждения, ленивая дремота - о douceurs {Сладость, нежность (франц.).}, о someils du matin {Утренние сны (франц.).}! Нет, нет и еще раз нет! Запомните, Мирабелл, я почти целое утро буду проводить в постели.
      Мирабелл. Тогда я буду вставать ни свет ни заря.
      Милламент. Вставайте, когда вам охота, бездельник вы этакий! И смотрите, не смейте никак обзывать меня. Запомните, я этого не потерплю!
      Мирабелл. Обзывать - вас?!
      Милламент. Ну да, женушкой там, душечкой, лапушкой, ягодкой, конфеткой и другими разными тошнотворными кличками, которыми обычно щеголяют супруги. Так вот: я этого не выношу. Мы с вами, милый Мирабелл, не будем ни ластиться друг к другу, ни целоваться-миловаться на людях подобно тому, как поступают леди Сюсюкл и сэр Напролом. Не будем в первое воскресенье после свадьбы кататься в новой коляске по Гайд-Парку {65}, провожаемые взглядами и шепотом встречных, чтоб потом никогда больше не появиться вместе. Словно в первую неделю мы исполнены взаимной гордости, а в последующие годы стыдимся друг друга. Мы не станем ездить вместе по гостям и в театр. Будем сдержанны и учтивы: до того сдержанны, что люди подумают - мы целый век женаты, а учтивы так - ну точно не женились вовсе.
      Мирабелл. Каковы еще ваши условия? Пока все, что вы говорите, вполне здраво.
      Милламент. Так, пустяки! Чтобы мне не мешали посещать и принимать, кого я вздумаю; переписываться с кем захочу - никаких вопросов и строгих взглядов! Носить, что мне по нраву; разговаривать, о чем пожелаю; чтоб меня не заставляли беседовать с противными остроумцами, потому что они наши приятели, и водить дружбу с глупцами, потому что они, видите ли, ваша родня. Буду выходить к столу, когда мне вздумается, иногда - как найдет каприз обедать у себя в гардеробной, и чтоб никаких "что?" и "почему?"! Не хочу, чтоб врывались в мой кабинет, чтоб мешали мне царить за чайным столом: вам придется наперед спрашивать разрешения, если вздумаете принять участие в наших чаепитиях. И наконец, в какой бы комнате я ни сидела, вам непременно следует постучаться, прежде чем войти. При таком договоре, если у меня достанет сил выдержать вас подольше, я мало-помалу ужмусь до размеров обычной жены.
      Мирабелл. Вы запрашиваете вдвое за каждое блюдо! Разрешите и мне выдвинуть свои условия, а то как бы не вышло, что ко времени, когда вы ужметесь до размеров обычной жены, я, чего доброго, перещеголяю размерами обычного мужа.
      Милламент. Говорите, извольте. Выдвигайте условия, не скромничайте!
      Мирабелл. Благодарю. Так вот: во-первых, я настаиваю, чтобы все знакомые были для вас равны; чтоб вы не избирали себе в наперсницы какую-нибудь представительницу своего пола - этакую закадычную подружку, которая доверит вам свои сердечные тайны и начнет подбивать вас на откровенность. Не вздумайте держать ее при себе вместо приманки, чтоб она, укрывшись под маской, высматривала вам кавалера в театральной давке, а потом тащила вас домой в притворном страхе, когда вам придет в голову, что вас узнали. Тут вы приметесь бранить меня за то, что я пропустил спектакль и испортил вам удовольствие; и делать все это лишь затем, чтобы испытать меня и проверить мою верность.
      Милламент. Что за мерзкий пункт! Мыслимо ли, чтобы я пошла в театр под маской!
      Мирабелл. Далее: сговоримся, что покуда мне нравится ваше лицо, пусть оно нравится и вам, и чтоб вы никаких не прилагали усилий так ли, сяк ли его улучшить. По сему я запрещаю вам пользоваться как дневными, так и ночными притираниями, изготовленными из всевозможных жиров и невесть чего еще - из костей борова, заячьей желчи, свиной мочи и мозгов жареного кота. Словом, чтобы никаких сношений с разными пособницами красоты! Далее: двери моего дома будут закрыты для коробейников, торгующих грошевым муслином, фарфоровыми безделушками, веерами, восточными шелками и прочим. Далее, когда вы забеременеете...
      Mилламент. О, не смейте об этом!
      Мирабелл. ...что весьма возможно, если наши старания не окажутся тщетными...
      M илламент. Противные старания!..
      Мирабелл. Я восстану против всяких корсетов и шнуровок, от которых голова моего сына может уподобиться сахарной, а сам он станет чем-то вроде коряжки. Наконец, о ваших чаепитиях - готов подчиниться здесь вашей воле, но с одной оговоркой: обещайте держаться обычных границ и довольствоваться незатейливыми привычными напитками - как то: шоколадом, кофе, чаем. То же касается и застольных бесед. Говорите, о чем все говорят: обсуждайте моды, сплетничайте за глаза, вышучивайте друзей, но только смотрите - никаких покушений на мужские привилегии - никаких тостов, здравиц! Во избежание этого изгоняю с вашего стола всякие заморские возбуждающие напитки вроде апельсинового бренди, разных анисовок, лимонных и коричных настоек, барбадосской воды {66}, а заодно и наливки, особливо настоенные на мускатном шалфее. Вот усыпительные - из первоцвета, мака и прочего - эти можно. Таковы мои условия, а в остальном надеюсь быть вам уступчивым и покладистым мужем.
      Миллам ент. Это просто ужасно! Тошнотворные напитки! Гнусные тосты, бражничество - ненавижу подобную мерзость!
      Мирабелл. Итак, договор заключен. Могу я поцеловать вам руку в знак помолвки? Вот и свидетельница, пришедшая скрепить наш сговор.
      Входит миссис Фейнелл.
      Милламент. Милочка Фейнелл, ну что мне делать? Брать его в мужья? Кажется, придется взять.
      Миссис Фейнелл. Бери, бери, душечка, что еще остается!
      Милламент. Но право... Клянусь, я в ужасном страхе... Мне ни за что не произнести этого, кузина... Право же! Я думаю... я попробую вас вытерпеть.
      Миссис Фейнелл. Фи, душечка! Бери его и так, прямо, и скажи ему об этом. Я уверена, тебе и самой того хочется.
      Милламент. Думаешь? Наверно, ты угадала... Вон он как глядит, Этот противный человек - видно, тоже догадался. Да-да, смешное вы созданье, я беру вас. Только не надо меня целовать и благодарить. Приложитесь к руке и все. И молчок - чтоб ни слова!
      Миссис Фейнелл. Поспешите подчиниться, Мирабелл. У вас нет времени выражать радость. Сюда идет моя матушка и, поверьте, если она увидит вас, с ней случится истерика, и она, чего доброго, не сможет вернуться к сэру Роуланду, а у них, по словам Фойбл, дело пошло на лад. Так что сберегите восторги до следующего раза, а пока ступайте на черную лестницу - там вас ждет Фойбл, чтобы посовещаться.
      Милламент. Идите, идите! А пока сказали б мне что-нибудь приятное.
      Мирабелл. Я всецело повинуюсь вам. (Уходит.)
      Миссис Фейнелл. Сэр Уилфул хватил лишку и так расшумелся в столовой, что матушке пришлось оставить гостя и пойти урезонивать племянника. Но тот продолжал орать песни и пьянствовать. Что у них вышло, не знаю, только Петьюлент громко с ним бранился, когда я проходила мимо.
      Милламент. Ах, если Мирабелл не будет мне добрым мужем, я погибла оказывается, я ужасно влюблена в него!
      Миссис Фейнелл. Вот-вот. А все потому, что ты не прислушиваешься к чужим словам. Если не доверяешь ему, выходи за сэра Уилфула.
      Милламент. За этого медведя-перестарка? Слышать о нем не хочу!
      Входит Уитвуд; он только что из-за стола.
      Миссис Фейнелл. Видно, эти забияки поунялись, раз вы их покинули.
      Уитвуд. Покинул, говорите? Да я не мог больше выдержать. Я хохотал до упаду, прямо изнемог. Еще немного, и я бы лопнул, пришлось бы меня чинить и надставлять с боку, как плохонький камлот {67}. Да-да, наши забияки присмирели. Вошла миледи и - noli prosequi {Юридический термин, означающий окончание судебного разбирательства (лат.).}! - тяжбе конец!
      Милламент. О чем шел спор?
      Уитвуд. В том-то и штука, что спора никакого не было. Они от ярости даже говорить не могли: просто шипели друг на друга, как два печеных яблока.
      Входит Петьюлент; он пьян.
      Ну все, Петьюлент, все! Прямо голова кругом! Что вы молчите? Пьяны в стельку и молчите, как рыба.
      Петьюлент. Послушайте, миссис Милламент, ежели вы, бесценная нимфа, способны меня полюбить, так прямо и скажите и дело с концом. Либо так, либо сяк - все!
      Уитвуд. Другому понадобились бы тома, а тебе и decimo sexto {Формат книги в 1/16 печатного листа, т. е. книга небольшого формата (лат.).} хватило, чтоб выразить эту мысль, милейший мой лакедемонянин {68}! Позвольте мне поздравить вас, Петьюлент, мой друг, вы - сама лаконичность!
      Петьюлент. Ну а вы, Уитвуд, вы - ходячая бессмыслица!
      Уитвуд. Вы кроите свои фразы из лоскутков и обрезков, как швея подушечки для булавок. Если прибегнуть к метафоре - вы говорите скорописью.
      Петьюлент. А вы - вы, без всякой метафоры - пол осла, а этот Бодуэн {69}, ваш братец - другая его половина. Два сапога - пара!
      Уитвуд. Ну как едок - прямо горчица! Так поцелуйте меня за это, дружок.
      Петьюлент. Прочь от меня! Больше не целуюсь с мужчинами. Там, в столовой, в знак примирения, я облобызал вашего братца, вот теперь и мучаюсь отрыжкой (икает), как с редиса.
      Милламент. Фи! Что за речи! Из-за чего была ссора?
      Петьюлент. Не было никакой ссоры. Но могло быть.
      Уитвуд. Им не хватило слов, чтобы высказать свой гнев, иначе бы они принялись стучать друг но дружке, что твои кастаньеты.
      Петьюлент. Все из-за вас.
      Милламент. Из-за меня?