«Часы» под водой

Океанология геология и другие науки о Земле привыкли оперировать промежутками времени, масштабы которых несоизмеримы с масштабами наук о человеке И когда под водой находят затонувший город, представители наук о Земле получают уникальную возможность датировать время погружения его под воду с удивительной для этих наук точностью. Но ведь уйти на дно города могли в силу различных причин. Это могло быть катастрофическое землетрясение, вроде того, что погубило «пиратский Вавилон» на Ямайке – город Порт-Ройал. Это мог быть размыв берегов – действие абразии, которое, видимо, и уничтожает эллинскую Диоскурию на берегах Колхиды. Это могло быть повышение уровня Мирового океана по окончании великого оледенения – так оказались на дне Балтики и Северного моря поселения людей каменного века. Это могло быть медленное опускание участка суши, на котором был воздвигнут город, – такую картину мы наблюдаем в Венецианской лагуне, где затонул средневековый Метамауко и тонет нынешняя Венеция. Это мог быть штормовой нагон морских вод, в результате которого оказались затопленными города, располагавшиеся на берегах Балтики, – Дорестад, Рунгольт и, возможно, легендарная Винета. Словом, причин затопления городов существует много.

В начале нашего столетия Фокион Негрис, горный инженер и министр финансов Греции, выступил с гипотезой, согласно которой памятники античной культуры, ныне находящиеся на дне Средиземного и Черного морей, затоплены потому, что уровень воды в этих морях постоянно повышается: например, уровень Средиземного моря в VIII веке до н. э. был на три с половиной метра ниже современного. Главным аргументом Негриса были древние молы, погрузившиеся под воду. Исследуя их, греческий ученый установил, что они не доходят до нынешнего берега на 20–30 метров. И отсюда он сделал вывод: этот разрыв образовался в результате затопления морем низменных участков суши.

Однако аргументы Негриса были признаны неубедительными президентом Французского геологического общества Ф. Кайе, который обратил внимание на то, что и молы, и другие элементы портовых сооружений под водой оказались без своих верхних частей. В силу этого «каким способом можем мы убедиться, что эти сооружения были захвачены морем, когда их части, предназначенные красоваться на воздухе, отсутствуют? Это замечание применяется ко всем потопленным развалинам вообще. Для того, чтобы констатировалась очевидная трансгрессия моря, необходимо найти под водою хотя бы части верхушек, которые предназначены были находиться над водою. В действительности некоторые считают частями, бывшими на воздухе, те части, которые всегда находились ниже поверхности воды и были установлены в воде с самого начала сооружения, – писал Кайе. – Когда вы найдете целую набережную, с ее верхнею площадкой и парапетами под водой, я буду с вами согласен; но невозможно прийти к какому-либо заключению из факта нахождения в воде остатков какой-либо набережной стенки».

Вслед за Негрисом и Кайе в дискуссию включился и русский исследователь Л. П. Колли, о котором шла речь выше. Он выдвинул иное объяснение затопления городов: отдельные участки суши в Средиземноморье и Причерноморье испытывали погружение, а вместе с ними ушли под воду и стоящие на них постройки. И в доказательство своей гипотезы привел факты, добытые им при подводно-археологическом обследовании Феодосийской бухты.

За время, истекшее с начала дискуссии о причинах затопления городов в Средиземном и Черном морях, было сделано множество открытий – как науками о Земле, так и науками о человеке. В распоряжении ученых появились точные методы датировки событий с помощью радиоактивного углерода, калиево-аргонового анализа и т. д. Прояснилась история Средиземного и Черного морей, являющихся остатками моря Тетис (подробно об этом мы рассказывали в первой книге нашей трилогии, носящей название «Атлантиды моря Тетис»). Были открыты и обследованы затонувшие города от Лазурного берега Прованса до побережий Крыма и Колхиды. И, наконец, в последние годы все яснее становится картина последнего этапа в жизни Черного моря, когда на его берегах появились первые греческие поселенцы, начавшие возводить свои поселения и города, которые в наши дни частично или полностью оказались под водой.

Два Боспора

В «Географии» Страбона мы находим ссылку на свидетельство Стратона, согласно которому Понт Эвксинский не имел прежде выхода у города Византия, пролива Босфор не существовало до тех пор, пока реки, впадавшие в Понт, не прорвали проход и вода не устремилась в Пропонтиду (Мраморное море) и Геллеспонт (Дарданеллы). Античные авторы связывали прорыв вод Черного моря в Средиземное с Дардановым потопом, последним из трех великих потопов, о которых говорят древнегреческие мифы. Прорыв этот произошел у Кианейских островов, у входа в Босфор. Вслед за Босфором образовались и Дарданеллы.

Вопрос о том, когда в последний раз Черное море перестало быть «озером», замкнутым водным бассейном, и соединилось со Средиземным, имеет давнюю историю. Некоторые исследователи полагали, что «Босфорида», сухопутная перемычка, разделявшая Черное и Средиземное моря, исчезла несколько сотен тысяч лет назад.

Другие называли гораздо меньшие сроки – вплоть до 4000 и даже 2000 года до н. э. Если это так, то память человеческая, действительно, могла сохранить, пусть в мифологизированной, разукрашенной фантазией форме, воспоминание о гибели Босфориды. Видный советский палеогеограф Н. М. Страхов полагал, что Босфор был рекой, соединявшей Черное море с озером, бывшим на месте нынешнего Мраморного моря. Не позднее IV тысячелетия до н. э. образовался морской пролив, названный эллинами Боспором Фракийским, а ныне именуемый проливом Босфор.

Когда на дне Босфора и Мраморного моря удалось пробурить скважины и взять пробы грунта, выяснилось, что реальная картина была не такой, как ее рисовали вплоть до недавнего времени геологи и палеогеографы. Хотя она не менее фантастична, чем «Дарданов потоп», о котором повествуют греческие мифы.

Уровень Черного моря был в эпоху последнего оледенения более чем на сотню метров ниже нынешнего. Сушей были огромные пространства его современного шельфа, особенно в северо-западной части. По этому шельфу текли воды палео-Дуная, соединявшего воды Дуная, Днестра, Буга, и они впадали в соленые воды, заполнявшие глубоководную Черноморскую впадину. Из этой же впадины сток вод шел в Мраморное море через мощную морскую реку – нынешний Босфор (аналогом ему может быть пролив Кара-Богаз-Гол, соединяющий одноименный залив и Каспийское море). А на месте другого пролива – Керченского – текли пресные воды палео-Дона, объединявшего Дон, Кубань и другие, более мелкие реки Причерноморья в единую речную систему. Палео-Дон впадал в Черное море у юго-восточных берегов Крыма.

Когда в водах Понта Эвксинского появились легендарные аргонавты и вполне реальные греческие колонисты, Боспор Фракийский представлял собой уже не морскую реку, а пролив, мало чем отличающийся от нынешнего. Не было в ту пору и палео-Дона: его русло заполнили воды Керченского пролива, который греки именовали Боспором Киммерийским (по названию древних киммерийцев) или Боспором Таврийским (Таврией эллины называли Крым).

В книге «Лик Каспия. (Палеогеография моря в четвертичное время)», вышедшей в 1933 году, С. А. Ковалевский предполагал, что Гомер в своем описании плавания аргонавтов определенно указывает на прохождение ими Керченского пролива. В XII песне «Одиссеи» говорится о посещении аргонавтами Меотиды (Азовское море) и плавании мимо «огнедышащих» грязевых вулканов Керченско-Таманского района: «Здесь еще не пробежало ни одно человеческое судно, какое ни проходило, но морские волны и бушующее губительное пламя вместе уносят доски судов и трупы мужей. Только один проплыл тут мореходный корабль, всем известный Арго, на возвратном пути». Здесь, на изобилующем грязевыми вулканами Таманском полуострове, Гомер помещал «печальную оголенную местность», где начинается царство Плутона – устье ада.

«Нам кажется, если принимать во внимание рассказ Гомера о „бушующем губительном пламени“ на пути аргонавтов, то маршрут „Арго“ пролегал не по современной основной линии фарватера Керченского пролива, возможно, в то время перегороженного косой Чушка или обмелевшего, а по Таманскому заливу, рукаву Кубани, впадавшей в залив, Ахтанизовскому лиману и далее в Азовское море по выходу Кубани близ Темрюка, – пишут украинские ученые в коллективной монографии „Керченский пролив“ (она является частью многотомного издания по геологии шельфа УССР и вышла в Киеве в 1981 году). – Именно в этом случае аргонавты двигались сквозь цепь таких взрывающихся грязевых вулканов, как Горелая, Карабетова гора, Цимбалы, Бориса и Глеба, Ахтанизовская блевака и многие другие.»

Вопрос о том, действительно ли посещали Керченский пролив легендарные аргонавты, остается спорным. Но несомненно, что Боспор Киммерийский нанесен уже на древнейшей карте Гекатея Милетского (V век до н. э.), а проникновение эллинов через Керченский пролив к берегам Азовского моря произошло еще одним – двумя веками ранее. Об этом говорят находки археологов, в том числе и сделанные под водой.

В 1960 году в Таганрогском заливе, возле города Таганрог, археологи-подводники, возглавляемые профессором В. Д. Блаватским, обнаружили земляную, покрытую щебнем насыпь, которую они сочли древним молом (впоследствии оказалось, что насыпь защищала трубопровод). Около нее было найдено большое количество керамики, относящейся к VII–VI векам до н. э. По мнению Блаватского, здесь нужно искать затонувшее поселение древних греков, удаленное от берега в сторону моря не менее чем на 125 метров. Правда, нужны детальные раскопки под водой, чтобы подтвердить или опровергнуть это предположение. Находка античного поселения VII–VI веков до н. э. в северовосточном «углу» Азовского моря, да еще под водой, была бы археологической сенсацией… Но вспомним несостоявшееся открытие «подводных Помпеи», которыми поспешили объявить Диоскурию, и не менее печальный эпизод с открытием древнего Херсонеса на дне Карантинной бухты – и не будем торопиться с выводами.

Боспор Киммерийский был не только дорогой из Понта Эвксинского в Меотиду. На берегах пролива уже в VI веке до н. э. стали появляться первые поселения греческих колонистов. Со временем они превратились в цветущие города, а один из них, Пантикапей, стал столицей великого царства, соперничавшего даже с Римской империей.

Поселения и города возникали по обеим сторонам Боспора Киммерийского – по «европейской», то есть крымской, и «азиатской», то есть таманской. Страбон и многие другие авторы перечисляют эти города, рассказывая о Пантикапее и Акре, Нимфее и Китее, Гермо-нассе и Фанагории, Мирмекии и Парфении, Корокондаме и Тиритаке, Илурате и Тирамбе. Но когда археологи начали раскопки в земле Керченского и Таманского полуостровов, они обнаружили, что многие поселения частично или полностью ушли под воду. (А еще раньше, задолго до археологических исследований, рыбаки поднимали сетями из Керченского пролива и Таманского залива амфоры и даже два мраморных изваяния льва). Воскрешение из тьмы веков Боспорского царства началось в 20-х годах прошлого столетия. Но прошло более века, прежде чем раскопки под водой стали вестись так же систематически, как и раскопки в земле.

Пантикапей и его спутники

«Морем приехали мы в Керчь, – писал в 1820 году молодой Пушкин своему брату Льву. – Здесь увижу я развалины Митридатова гроба, здесь увижу я следы Пантикапей, думал я. На ближней горе, посреди кладбища, увидел я груду камней, утесов, грубо высеченных, заметил несколько ступеней – дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни – не знаю. За несколько верст остановились мы на Золотом холме. Ряды камней, ров, почти сравнившийся с землею, – вот все, что осталось от города Пантикапеи. Нет сомнения, что много драгоценного скрывается под землею, насыпанной веками. Какой-то француз прислан из Петербурга для разысканий, но ему не достает ни денег, ни сведений, как у нас обычно водится.»

«Какой-то француз» – это Поль Дюбрюкс, французский эмигрант, присланный из Петербурга заведовать Керченской таможней и все свое время и скудные средства отдававший поискам античных памятников. На поиски в окрестностях Керчи этот бескорыстный энтузиаст отправлялся с ломтем черного хлеба и покупку солдатского табака считал роскошью. Дюбрюкс умер в крайней бедности, но передал потомкам богатейшую коллекцию собранных им произведений античного искусства, которая легла в основу Музея древностей в Керчи. Его наследник и преемник – Керченский историко-археологический музей является одним из наиболее известных хранилищ памятников античного времени в нашей стране.

Археологические раскопки на территории нынешней Керчи ведутся более полутора веков. А территория эта включает не только руины Пантикапея, столицы Боспорского царства, но и его городов-спутников – Парфения, Порфмия, Мирмекия, Тиритаки, Нимфея. Раскопки их, как и раскопки Пантикапея, далеки от завершения. Но уже сейчас ясно, что продолжать их надо не только в земле, но и под водой (за исключением удаленных от моря Парфения и Порфмия).

В эпоху расцвета Боспорского царства, когда в Пан-тикапее сооружались храмы и дворцы, был реконструирован и порт, заложенный первыми колонистами, а для защиты судов и берега от бурь был построен большой мол. Со временем этот мол стал уходить под воду. Полковник И. А. Стемпковский, вслед за Дюбрюксом продолживший археологическое открытие Керчи, измерил длину тонущего мола в 30-х годах прошлого столетия: она равнялась 340 метрам. Еще в начале нашего века мол, вернее, его остатки, были видны. Но затем в зоне порта сделали подсыпку – и древний мол Пантикапея ушел под воду.

В черту современной Керчи входит поселок Героевское. Более двух с половиной тысяч лет назад здесь стоял город Нимфей, основанный в VI веке до н. э. переселенцами с острова Самос. Археологи, раскапывая Нимфей, обнаружили святилище в честь богини Деметры, оборонительные сооружения, а также множество захоронений знатных скифов, украшенные скульптурными изображениями богов. В наши дни стало ясно, что находки в районе Нимфея могут быть сделаны не только в земле, но и под водой.

Восточная часть городища Нимфей омывается водами Керченского пролива. Низменная песчаная терраса постепенно переходит тут в крутой склон мыса. Здесь и обнаружены городские сооружения, относящиеся к IV–III векам до н. э. Есть они и на низменном берегу пролива. По мнению ленинградского археолога Н. Л. Грач, в течение многих лет ведущей планомерные раскопки Нимфея, тут должна была находиться гавань Нимфея, о которой сообщают античные авторы, включая Страбона. Но искать ее надо не на суше, а под водой, на дне Керченского пролива. Однако указать точное местонахождение гавани трудно; Нимфей находился возле двух водных бассейнов – Керченского пролива и Чурубашского озера, омывающего древнее городище с севера.

Потребовалась реконструкция древней береговой линии. «Ее основные положения сводятся к следующему, – пишет М. В. Агбунов в книге „Античная лоция Черного моря“. – Берег Керченского пролива в то время проходил на несколько сот метров восточнее. Напротив современного Чурубашского озера существовал пра-Чурубашский залив. Он представлял собой затопленную морем юго-восточную часть того же тектонического котлована. Этот залив выклинивался к нимфейской террасе и образовывал здесь удобную для гавани бухту. Именно здесь и располагалась гавань Нимфея, получившая столь широкую известность. С повышением уровня моря гавань постепенно была затоплена. Ушли под воду портовые сооружения, складские помещения и вся прибрежная часть города. А море продвинулось дальше по тектоническому котловану и образовало современное Чурубашское озеро, которое под воздействием волн отделилось от моря пересыпью. В настоящее время нимфейская гавань и прибрежная часть нижнего города находятся на дне Керченского пролива на глубине до нескольких метров под слоем морских осадков. Для их изучения необходимы подводные исследования, которые, бесспорно, принесут интересные результаты».

Подводные исследования необходимы и в районе другого древнего города – Китея, или Кита. Местонахождение его было точно определено после того, как на высоком обрывистом морском берегу, там, где начинается Черное море, нашли каменную плиту с двумя подставками-кариатидами. Надпись на плите гласила, что община города Китея соорудила храм «богу гремящему, внемляющему».

Море неуклонно разрушало крутой берег, на котором стоял Китей. И постройки его обрушивались в воду. Археологи раскопали часть города на суше, но значительная его часть находится под водой. Обломки амфор, строительные камни, предметы быта усеивают морское дно, примыкающее к обрыву, на котором стоял Китей. Но все это окатано волнами, перемешано, разбросано далеко от первоначального местонахождения. Так что речь здесь может идти не о систематических раскопках, а лишь о сборе материала. Культурный слой, столь необходимый археологам, безвозвратно уничтожен. Однако, по мнению специалистов, и в районе Китея «все же необходимы подводные исследования. Они могут помочь определить первоначальные границы Китея, его топографию и другие конкретные вопросы, В настоящее время сохранившиеся руины города занимают площадь в 4,5 га. А сколько же гектаров поглотило море? Примерные подсчеты на основании имеющихся данных показывают, что разрушенная морем часть Китея составляет не менее 10 га. Следовательно, его общая площадь была равна примерно 15 га».

Море превратило «два скалистых, не очень больших острова», о которых сообщает «Перипл Понта Эвксинского», в маленькие скалы, которые с каждым годом уменьшаются в размерах и должны исчезнуть совсем. Лежат они неподалеку от горы Опук, на склоне которой размещался античный город Киммерик. Раскопки его начались чуть ли не две сотни лет назад. И хотя город целиком расположен на суше, подводная археология также может многое прояснить из его истории. Ибо в районы горы Опук на дне моря найдено множество якорей, обломки амфор – свидетельство того, что в этом районе находилась гавань Киммерика. Быть может, археологам-подводникам посчастливится отыскать здесь и затонувший корабль времен античности.

Столица Азиатского Боспора

Керченский пролив – Боспор Киммерийский древних эллинов – разделяет Крым и Кавказ. По представлению античных географов, тут проходила граница между Европой и Азией. Власть царей Боспора, таким образом, простиралась на два материка. И «столицей Азиатского Боспора», соперницей Пантикапея, по праву считалась Фанагория, город, основанный неким Фанагором из Теоса, бежавшим от персов на берега Понта Эвксинского. Страбон называет Фанагорию «крупным торговым центром» и «значительным полисом». Она была крупнейшим хозяйственным и культурным центром всего азиатского Боспора, а во время борьбы Митридата Евпатора с Римом «отложилась» от Боспорского царства и добилась автономии.

Раскопки Фанагории ведутся с прошлого века, но и по сей день не завершены – так велика площадь, занимаемая «столицей Азиатского Боспора». В Эрмитаже и других музеях нашей страны хранятся замечательные произведения античного искусства, найденные в Фанагории: фигурный сосуд в виде сфинкса, рельеф с нимфами, резной мраморный акротерий, скульптурный портрет знатного синда или меота – представителя одного из местных племен, населявших берега Боспора. Но первые памятники искусства Фанагории были обнаружены под водой. В 20-х годах прошлого века рыбаки подняли сетями с двухметровой глубины великолепные скульптурные изображения львов, сделанные из серого мрамора (ныне эти львы украшают вход в Краеведческий музей города Феодосии).

В тихую погоду на дне Таманского залива, на берегах которого расположены руины Фанагории, в мутной воде видны очертания каких-то сооружений. В 1858 году археолог Ф. Жиль посчитал их остатками нижней части морского мола. С этим мнением согласился известный археолог прошлого столетия профессор К. К. Герц. Однако при раскопках на суше в 1939–1940 годах стало ясно, что часть Фанагории находится под водой: в море уходил фундамент крупного здания, построенного в IV веке до н. э., сооружения под водой оказались не морским молом или причальным пирсом, а остатками крепостной оборонительной стены. В 1958 году подводно-археологическая экспедиция под руководством профессора В. Д. Блаватского решила установить границы затопленной части Фанагории.

«Исследование морского дна представляло известный интерес еще и потому, что море, затопив часть древнего города, отчасти спасло его от разрушения местными жителями, которые, не имея поблизости строительного камня, разбирали остатки древних построек. В результате от обширных развалин Фанагории, упоминавшихся еще путешественниками XVIII в., сейчас ничего не осталось, – пишут В. Д. Блаватский и Г. А. Кошеленко в книге „Открытие затонувшего мира“. – Даже море не всегда препятствовало жителям в их разрушительной деятельности. Так, уходивший в море остаток восточной оборонительной стены Фанагории в 150 сажен длиной и 3 сажени шириной был в прошлом веке разобран для постройки церкви. Поэтому мы надеялись обнаружить неразрушенные древние памятники на больших глубинах, недоступных жителям.»

В 220–230 метрах от берега была обнаружена каменная гряда шириной 6—14 и длиной 60 метров, обращенная более плотной частью к морю. В восточной части городища находились остатки такой же каменной гряды, тянущейся с юго-востока на северо-запад. А в северо-западной части городища, примерно в четверти километра от берега, шла мощная каменная гряда длиной 50–60 метров, идущая почти параллельно берегу, а затем поворачивающая под тупым углом к нему.