Сложности тылового обеспечения обуславливались отсутствием на большинстве полевых аэродромов складских помещений для хранения топлива, боеприпасов и другого имущества. Большая его часть складировалась прямо на земле под открытым небом. Однако сухой климат монгольской степи и относительно небольшие сроки хранения делали такую вынужденную меру оправданной.
      За две декады августа резервы авиационного горючего и боеприпасов удалось довести до 9-10 боекомплектов и 15 заправок топливом на каждый самолет.
      В ходе подготовки к наступлению в Монголию были переброшены 8-й и 32-й истребительные полки ‹19›, однако эти части считались резервными, в состав ВВС 1 АГ не входили и в боевых действиях участия не принимали. Поэтому при дальнейших расчетах численности авиагруппировок враждующих сторон они не учитываются.
      19-го августа небо очистилось, и летчики 22-го иап ознаменовали это успешной штурмовкой аэродрома 64-го истребительного сентая. Два Ки-27 были сожжены на стоянках. В тот же день СБ разбомбили железнодорожную станцию Халун-Аршан, через которую шел основной поток снабжения японских фронтовых частей. Один экипаж на аэродром не вернулся.
 
       Комиссар 22-го истребительного полка В. Н.Калачев возле своего истребителя И-153 «Чайка» (СКМ).
 
       Монгольский зенитно-пулеметный расчет.
 
       Экипаж монгольского Р-5.
 
       Группа летчиков и инженер – представитель авиазавода на фоне СБ с моторами М-103 и экранированной турелью МВ-3 (большая редкость по тем временам). Аэродром Баин-Тумен, лето 1939 г.
 
      20 августа, после долгой и тщательной подготовки советско-монгольские войска начали наступательную операцию по окружению и уничтожению японской группировки на восточном берегу Халхин-Гола.
      В 5.45 утра по японским позициям нанесли удар 150 (по другим данным – 153) бомбардировщиков СБ под прикрытием 144 истребителей. СБ бомбили прицельно, с высот от 2500 до 3000 метров, так как многочисленный и надежный истребительный эскорт позволял им не опасаться перехвата. А специальные штурмовые группы И-16 общей численностью 46 самолетов подавили огонь зенитной артиллерии. В ходе налета ни один Ки-27 над полем боя так и не появился.
      В 6.15 началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась до 9.00. За 15 минут до ее окончания нанесла удар вторая волна бомбардировщиков. 52 СБ в сопровождении 162 истребителей отбомбились по японским укреплениям в долине реки Хайластын-Гол. После налетов весь восточный берег Халхин-Гола покрылся дымом пожаров.
      В этот раз японские истребители, «очнувшись», пытались воспрепятствовать авиаудару. Им удалось прорваться к бомбардировщикам и повредить три самолета. Все экипажи СБ вернулись на свои аэродромы, но у одной машины при посадке подломилась перебитая пулями стойка шасси, а другая села на одном моторе. Позже в ней насчитали около 500 пробоин, однако по счастливой случайности никто из членов экипажа не пострадал. Самолет отправили в капитальный ремонт.
      Сразу по окончании артподготовки под торжественные аккорды «Интернационала», зазвучавшие из нескольких мощных репродукторов, установленных прямо на передовой, пошла в атаку пехота и танки. Эффект от артиллерийских и воздушных ударов был столь силен, что уцелевшие японские орудия смогли открыть огонь только спустя полтора часа.
      Ни одного советского самолета не было сбито в ходе двух массированных налетов 20 августа, однако японские летчики заявили об успешном перехвате и об уничтожении без потерь со своей стороны 33 русских истребителей и двух бомбардировщиков! Справедливости ради надо сказать, что нашим истребителям в тот день тоже засчитали четыре воздушные победы, которые противником не подтверждаются. Две из них записали на счет экспериментальной группы И-16, вооруженных реактивными снарядами РС-82. Эта группа из пяти машин под командованием капитана Звонарева прибыла на фронт 16 августа и была включена в состав 22-го иап. 20 августа состоялось ее боевое крещение.
 
       Обломки сбитого бомбандировщика Ки-21 советские фотокорреспонденты не раз использовали в качестве живописных «декораций» для съемок.
 
 
      Хотя, по утверждениям японцев, ни один истребитель или бомбардировщик с красными кругами не был сбит, без потерь все же не обошлось. Советские летчики провели очередную успешную штурмовку передового аэродрома 64-го сентая и сожгли на стоянках пять истребителей, а также – двухмоторный транспортник «Накадзима» Ки-34 (в донесении советских пилотов назван «Дугласом»). Еще девять Ки-27 получили повреждения. После этого «визита» японцы предпочли эвакуировать уцелевшие машины на более отдаленный от фронта аэродром Ганчжур ‹33›.
      21 августа советское наступление продолжалось. Войска 1-й армейской группы двумя охватывающими ударами с севера и с юга стремились взять в кольцо отчаянно сопротивлявшуюся японскую группировку.
      Пытаясь вернуть утраченное господство в воздухе, командование японских ВВС решило нанести серию массированных ударов по советским аэродромам. Специальное разрешение на это поступило из Токио еще 7 августа, но воспользоваться им сразу помешала погода. И вот теперь японцы решили повторить свой успех от 27 июня. В операции задействовали 24 Ки-30 из 10-го и 16-го сентаев, 12 Ки-21 из 61-го сентая и 15 Ки-36 из 15-го сентая. Истребительный эскорт обеспечивали 88 Ки-27 из 1-го, 11-го, 24-го и 64-го сентаев.
      Первая ударная волна стартовала с рассветом. Противник был заблаговременно обнаружен постами ВНОС, и советские истребители встретили нападавших уже в воздухе. В 15-20 километрах к северу от Тамцаг-Булака разгорелось воздушное сражение, в котором с нашей стороны участвовали 123 И-16, 51 И-153 и 30 И-15бис, а с японской – до 50 бомбардировщиков и до 80 Ки-27. По советским данным, в бою было сбито 11 японских истребителей и два одномоторных бомбардировщика. Наши потери – три И-153 (все пилоты спаслись на парашютах) и три И-16 (все пилоты погибли). Часть бомбардировщиков все же прорвалась к аэродрому, но только одна из сброшенных ими бомб попала в цель, уничтожив СБ, стоявший на краю летного поля.
      Примерно через час навстречу второй волне бомбардировщиков вылетели 32 И-16 из 56-го иап. В этот раз японцев удалось перехватить еще над восточным берегом Халхин-Гола. Вторая группа оказалась гораздо меньше первой – всего 20-25 машин.
      Наши разогнали эскорт и без потерь сбили три бомбардировщика.
      В 14.45 58 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап, вылетевшие на штурмовку, встретили еще одну группу японцев, в которой было примерно 15 бомбардировщиков и 25 истребителей. Краснозвездные машины устремились в атаку и, по докладам пилотов, без потерь сбили три «ЛБ-97» (советское название Ки-30) и семь Ки-27.
      Последний за этот богатый событиями день воздушный бой состоялся примерно в 17.00. 52 И-16 и восемь «Чаек» из 22-го полка, также летевшие на штурмовку, встретили у самой земли, над берегами Хайластын-Гола около 60 самолетов противника. Наши сбили двоих, потеряв одного.
 
       Постановка боевой задачи перед вылетом.
 
       Штабная палатка передового командного пункта ВВС 1АГ на горе Хамар-Даба (СКМ).
 
      Под вечер настала пора подводить итоги. Главный из них состоял в том, что попытка японцев перехватить инициативу закончилась полным провалом. Впрочем, учитывая неравенство сил и возросший качественный уровень советской авиации, рассчитывать на какой-то иной результат было бы просто наивно.
      При отсутствии реальных успехов их надо хотя бы придумать. И на свет появилась депеша, согласно которой японские летчики 21 августа уничтожили на земле 18 бомбардировщиков и семь истребителей, а в воздушных боях сбили еще 58 истребителей и один СБ! Собственные потери японцы оценили в шесть самолетов (один Ки-30, один Ки-36 и четыре Ки-27).
      На самом деле дневные потери советских ВВС в ходе боевых вылетов составили семь истребителей и четыре СБ, причем все бомбардировщики были сбиты зенитным огнем. Последнее, очевидно, связано с тем, что, в отличие от 20 августа, не выделялось специальных штурмовых групп для подавления зенитных батарей. Или же этим группам, вместо выполнения своей прямой задачи, пришлось участвовать в воздушных боях.
      Кроме того, бомбардировщики, стремясь повысить точность бомбометания, «работали» с относительно небольших высот (1500-2000 метров), а это делало их уязвимыми не только для зенитной артиллерии среднего калибра, но и для 20-миллиметровых зенитных автоматов японцев.
      По размаху воздушных битв и по количеству участвующих в них самолетов день 21 августа являлся рекордным за всю войну. И этот день показал, что, несмотря на мастерство и храбрость японских пилотов, авиация Квантунской армии утратила господство в небе над Халхин-Голом.
 
       Ки-27-оцу из 1-го чутая 64-го истребительного сентая японских ВВС. Хорошо видна полковая эмблема – красный стилизованный орел под фонарем, а также – эмблема эскадрильи – две белые вертикальные полосы за кабиной и балая «боевая полоса» вокруг хвостовой части фюзеляжа, обозначающая принадлежность машины к фронтовомуподразделению.
 
       Многоцелевой самолет «Тачикава» Ки-36. Такие самолеты в период боев на Халхин-Голе состояли на вооружении 15-го сентая японских императорских ВВС.
 
      22 августа японцы перенацелили свои бомбардировщики на атаки наземных войск. Но и в этом они не преуспели. В 8.00 наши истребители перехватили первую группу, сбив, по докладам пилотов, пять Ки-27 и два Ки-30, а также не дав остальным отбомбиться прицельно.
      В 16.45 девятка И-16 и восьмерка И-153, патрулировавшие в районе Яньху, атаковали 12 двухмоторных бомбардировщиков, шедших к фронту в сопровождении 15-20 И-97. Японцы, не долетев до наших позиций, сбросили бомбы куда попало и повернули обратно, но «ишаки» все же успели догнать и сбить один бомбардировщик.
      События 22 августа показали, что моральный дух «воздушных самураев» заметно пошатнулся, и они начали уклоняться от боя.
 
       И-16 одного из советских авиаполков, воевавших на Халхин-Голе идет на посадку.
 
       Еще один Ки-27, сбитый советскими летчиками в августе 1939 г. (СКМ).
 
       Бойцы осматривают обломки сбитого над Монголией Ки-27 из 1-го чутая 1-го истребительного сентая. Эскадрильная и полковая эмблема – рули, окрашенные в черный цвет. Иероглиф на руле поворота – личная эмблема пилота. В ряде советских источников указивалось, что на снимке тот самый самолет который сбил тараном Виктор Скобарихин.
 
       Плененный на Халхин-Голе японский летчик (СКМ).
 
      По официальной сводке штаба Квантунской армии, японцы сбили девять русских истребителей и три бомбардировщика, а сами недосчитались одного Ки-21, одного Ки-15 и двух Ки-27. На самом же деле все советские машины благополучно вернулись на аэродромы.
      У японцев 22 августа погиб очередной «король воздуха» Кодзи Мотомура, на боевом счету которого значилось 14 побед.
      На следующий день советские бомбардировщики совершили 54 боевых вылета под прикрытием истребителей. Попыток перехвата со стороны противника не отмечалось. Зенитки сбили один СБ из 150-го сбп. С задания не вернулся экипаж майора Семенова. Японцы заявили три ничем не подтвержденные воздушные победы.
      Новый «всплеск» воздушных боев отмечен 25 августа – в решающий день советской наступательной операции. В этот день вокруг японской группировки на восточном берегу Халхин-Гола замкнулось кольцо окружения.
      Приведем выписки из «Описания боевых действий ВВС 1-й АГ», которые сухим языком цифр красноречиво свидетельствуют о ходе сражения:
      9.55-11.00 76 И-16 и 32 И-153 из 70-го и 22-го иап встретили в районах Яньху – Узур-Нур до 80 И-97; сбито 15 японских истребителей без потерь.
      12.45-14.00 36 И-16 из 56-го иап встретили 25 И-97; без потерь сбито семь.
      12.47-14.05 11 И-16 из 56-го иап в районе Карган-Сумэ встретили до 20 И-97; без потерь сбито три.
      14.20-15.25 73 И-16 и 19 И-153 в районе Песчаных бугров перехватили на высоте 3000 метров 25 ЛБ-97 и 30-35 И-97. Без потерь сбито 12 И-97 и 1 ЛБ.
      17.35 сбито без потерь пять ЛБ-97 из девяти, шедших к фронту без истребительного прикрытия.
      18.25-19.00 11 И-16 и 13 И-153 в районе Узур-Нур встретили 35-40 И-97 и без потерь сбили пять из них ‹4›.
      Итак, суммируя эти доклады, можно сделать вывод, что 25 августа стало для наших истребителей самым победным днем: сбито 48 вражеских самолетов. А звучащая постоянным рефреном фраза «без потерь» говорит о том, насколько радикально изменился характер воздушных боев и сама обстановка в воздухе по сравнению с началом конфликта.
      Японцы заявили 18 мифических воздушных побед, однако сами они понесли вполне реальные и весьма серьезные потери. 25 августа погибли еще двое имперских асов Эисаку Судзуки (11 побед) и Ёсихико Ядзима ‹16›. Их судьбу разделил лейтенант Мацудзо Касаи. Капитан Ёкодзима получил тяжелое ранение и выпрыгнул с парашютом из сбитой машины. В госпитале, куда его доставили манчжурские кавалеристы, капитана буквально «вытащили с того света», но ему пришлось ампутировать кисть руки и к летной работе он больше не вернулся. Капитану Окуяме повезло больше. Хотя он тоже закончил бой под куполом парашюта, но без ранений, и после двух дней блужданий по пустыне – возвратился в часть.
      25 августа последнюю потерю понесли советские бомбардировщики. Погиб экипаж командира 150-го сбп майора Михаила Бурмистрова. Майор 22 раза лично водил свой полк в боевые вылеты. Согласно официальным данным, его самолет был сбит японской зениткой. Однако есть версия, что бомбардировщик Бурмистрова сбил по ошибке лейтенант Федосов из экспериментальной группы И-16, вооруженных реактивными снарядами.
      Командир группы «ракетоносцев» капитан Звонарев рассказывал, что 25 августа он повел своих подчиненных в атаку на шедшие со стороны Манчжурии двухмоторные бомбардировщики, которые он принял за японские СБ-97 (советское название бомбардировщиков Ки-21). Только подойдя на огневую дистанцию, он разглядел, что на крыльях светло-серых машин не круги, а звезды. В последний момент Звонарев резко отвернул, и ведомые повторили его маневр, но лейтенант Федосов успел перед этим дать залп двумя ракетами, одна из которых взорвалась рядом с головным бомбардировщиком. СБ некоторое время летел прежним курсом, однако на подлете к Халхин-Голу вдруг сорвался в пике и врезался в землю. Штурман успел выпрыгнуть с парашютом, майор Бурмистров и стрелок-радист Шарохин погибли. Очевидно, летчик был ранен и потерял сознание, из-за чего неуправляемая машина круто пошла вниз.
      Мы никогда не узнаем, была ли причиной этому ракета, выпущенная Федосовым, или же майор получил ранение еще раньше, при обстреле самолета японскими зенитками. Как бы то ни было, Федосова решили не наказывать, а гибель самолета Бурмистрова списали на зенитный огонь. Правда, драматический эпизод 25 августа вспомнили осенью, при награждении летчиков из группы «ракетоносцев». Всем им присвоили ордена Красного знамени, а Федосову вручили лишь медаль «За отвагу».
 
       «Линейка» истребителей Ки-27 из 64-го сентая на одном из манчжурских аэродромов.
 
      Между тем, командование Квантунской армии, осознавая катастрофически ухудшающееся положение дел, кидало в топку войны все, что можно. Не имея возможности отправить на Халхин-Гол дополнительные полки современных истребителей, так как это слишком ослабило бы японскую авиагруппировку в Китае, оно 26 августа отдало приказ о переброске на номонханский ТВД 33-го истребительного сентая, вооруженного устаревшими бипланами «Кавасаки» Ки-10 («Тип 95»).
      27 августа солдаты окруженной японской группировки неоднократно пытались вырваться из кольца, но все их попытки были отбиты. Над полем боя продолжались воздушные схватки, стоившие жизни двум выдающимся летчикам – японцу Хиромичи Синохаре и русскому Виктору Рахову.
      Синохара, прозванный газетчиками «азиатским Рихтхофеном», являлся самым результативным на тот момент японским асом. На его счету значилось 58 воздушных побед, причем все они были одержаны на Халхин-Голе. Разумеется, это число, равно как и у других «халхингольских асов», сильно завышено, но я говорю не о реальных цифрах (которые точно установить невозможно), а об утвердившейся и широко популярной легенде. В своем последнем бою, прежде чем его прошитый очередями Ки-27 вспыхнул и врезался в землю, Синохара якобы сбил три русских истребителя. Интересно, что это как раз и составляло все потери советских ВВС за 27 августа. Однако другие японские летчики в тот же день записали себе еще восемь побед.
 
       Все что осталось от японского аса Хиромичи Синохары после того, как 27 августа 1939 года его сбитый самолет рухнул на землю и сгорел дотла.
 
      Старший лейтенант Виктор Рахов за три месяца пребывания на фронте успел сбить, по советским данным, восемь японских самолетов лично и еще шесть в группе. 27 августа, возвращаясь из боя, он был тяжело ранен в живот пулей из зенитного пулемета. Истекая кровью, Рахов сумел привести машину на аэродром и совершить посадку. 29 августа летчик умер в госпитале. Виктор Рахов так и не узнал, что в этот же день в Кремле был подписан указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза ‹24›.
      29 и 30 августа советские войска продолжали давить очаги японской обороны внутри «котла». Враг защищался с отчаянием обреченных. Японская авиация безуспешно пыталась помочь окруженным, но ее атаки не приносили успеха. Утром 29-го 70 И-16 и 25 И-153 перехватили группу из девяти бомбардировщиков и 20 истребителей. В результате боя сбито четыре Ки-27 и один Ки-30. Наши потери – один И-16. На следующий день 88 И-16 и 25 «Чаек» из всех советских полков атаковали над сопкой Номон-Хан-Бурд-Обо девятку бомбардировщиков и «до 40» истребителей. По докладам пилотов, без потерь сбито 18 Ки-27 и два бомбардировщика.
      Финальная точка в сражении была поставлена 31 августа, когда части Красной армии завершили разгром окруженной японской группировки. В последний день августа наши летчики заявили об уничтожении 21 истребителя и одного бомбардировщика при потере одного И-16.
 
       «Отчет о проделанной работе»: Смушкевич демонстрирует командирам 1АГ кусок перкаля со сбитого японского самолета (СКМ).
 
      Для полноты картины можно упомянуть, что 29 августа японцы заявили восемь воздушных побед, 30-го – 24 и 31-го – 14. Итого – 46 «побед» при всего лишь двух реально сбитых советских самолетах.
      31 августа по приказу Георгия Жукова на только что освобожденном от противника восточном берегу Халхин-Гола началось сооружение двух передовых аэродромов для 60-70 истребителей ‹3›.
      Несмотря на прибытие 33-го сентая, численность японской авиагруппировки из-за потерь заметно сократилась. К концу августа она имела в наличии примерно 160 самолетов. Только за последнюю неделю месяца «официально признанные» потери японцев составили 29 машин. А всего за время советского наступления – с 20 по 31 августа противник, по его же собственным данным, лишился, как минимум, 43 самолетов, что составило примерно четверть японских потерь за всю войну.
      Для японцев такой расход самолетов, особенно – истребителей, являлся критическим, поскольку в то время единственный поставщик Ки-27 – авиазавод «Накадзима» выпускал лишь по одной машине в день. Следовательно, в последнюю декаду августа японцы ежедневно теряли в несколько раз больше самолетов, чем могли возместить. Советские боевые потери за тот же период не превышали 20 машин.
      Подавленное состояние японских пилотов в эти дни отразил в своих воспоминаниях один из императорских асов капитан Ивори Сакаи. «Я совершал по 4-6 вылетов в день и под вечер уставал так, что, заходя на посадку, почти ничего не видел. Вражеские самолеты налетали на нас подобно огромной черной туче, и наши потери были очень, очень тяжелы…» ‹27›.
      ПОТЕРИ СОВЕТСКИХ ВВС НА ХАЛХИН-ГОЛЕ С 1.08 ПО 31.08.39.
      || БОЕВЫЕ | НЕБОЕВЫЕ | ВСЕГО ||
      И-16 || 21 | 16 | 37 ||
      И-16П || 2 | – | 2 ||
      И-15бис || 4 | 1 | 5 ||
      И-153 || 7 | 4 | 11 ||
      СБ ||20 | 2 | 22 ||
      ИТОГО ||54 | 23 | 77 ||

Финальный аккорд