Пока что я должна сидеть за этой дверью до последнего. Да еще и радоваться тому, что не усвоила уроки своей мамы, будто подслушивать чужие разговоры нехорошо...
      – Нет, Лера, – услышала я голос Артема, – ты же знаешь, я за рулем не пью. К тому же ехать мне одному в такую даль. Тут голова особо трезвая нужна... Давай все-таки переложим деньги в мою сумку... Вот как, ты мне даришь дипломат? Спасибо! Я очень тронут.
      – Ну, я не такая уж бескорыстная, – ворковала женщина, – мне ведь с твоей клубники тоже кое-что перепадет.
      Потом послышался тяжелый вздох Артема:
      – Жаль, Санька не порадуется вместе со мной.
      – Кто знает, Артемчик, может, там ему лучше, чем тебе. В самом деле, такие деньги, ответственность, а ты один. И ехать тысячу километров...
      Ах ты тварь! Чуть ли не открыто говорит, что ему придется несладко. Кайфует от своей осведомленности и безнаказанности. Убийца! Жаль, нельзя выйти из-за двери и врезать ей по наглой холеной роже! Несмотря на то что Валерию Степановну я никогда не видела, представлялась она мне именно такой: наглой и холеной.
      Артем пошел к выходу, а эта Иуда еще кричала ему вслед:
      – Счастливого пути!
      Она вернулась к себе в кабинет, и мне было слышно, как преступная баба набирает чей-то номер телефона. Наверное, это тоже напоказ: такой вот допотопный, не современный телефон.
      Медленно на цыпочках я прошла мимо открытой двери и направилась к выходу неторопливой походкой, борясь с искушением помчаться во весь опор.
      – Не взяли? – сочувственно поинтересовался охранник.
      – Взяли бы, если бы дала! – развязно брякнула я, сама удивляясь прозвучавшей в голосе ожесточенности. – Такого оклада, что они мне предлагают, и на колготки не хватит!
      – Ясное дело! – кивнул тот, демонстрируя солидарность. – Не дрейфь, с такими данными ты не пропадешь...
      Я милостиво кивнула товарищу по несчастью – наверняка и он считает, что ему недоплачивают на этом его сидячем месте...
      Выйдя на улицу, я все-таки ускорила шаг, но пошла не к «КамАЗу», где ждал меня Темка, а устремилась по тротуару прочь, хотя и в ту сторону, в какую мы собирались ехать.
      Нельзя знать наверняка, что за ним не следят из какой-нибудь стоящей невдалеке машины. И потому на всякий случай я продолжала демонстрировать свою непричастность к водителю-дальнобойщику. Пусть наблюдатели так и думают, что он приехал один.
      Артем как раз увидел свою жену, которая не только не обращала на него никакого внимания, но судя по всему, вообще шла куда-то по каким-то своим делам.
      Он резко просигналил, потом еще раз, но поскольку я на его сигналы никак не прореагировала, поехал следом за мной. Остановился напротив, хлопнул дверцей и выскочил на асфальт. А деньги оставил в машине! Огромные деньги, между прочим!
      – Белка! – Он схватил меня за руку. – Ты что, обалдела? Скажешь, не слышала, как я сигналил? И не видела нашу машину?
      Я улыбнулась ему, как последняя панельная девка, так, что от неожиданности он даже подался назад, выпустив мою руку. Продолжая улыбаться – если за Артемом и вправду наблюдают, пусть видят, что он всего лишь пытается снять понравившуюся ему телку, – я прошипела сквозь зубы:
      – Улыбайся мне, призывно улыбайся!
      Однако недогадливый муж вовсе не собирался мне подыгрывать, а просто схватил за руку и потащил к машине. Ничего, такое тоже сойдет. Подумают, что я уперлась, вот шоферюга и решил пустить в ход силу.
      – Будь день пожарче, – насмешливо проговорил Артем, усадив меня в машину, – я бы подумал, что тебе напекло голову. Обиделась на меня? Но за что? Куда ты направлялась, поясни мне, недогадливому! И кстати, где ты была? В коридоре я тебя не видел. На второй этаж поднималась?
      – Никуда я не поднималась! Там и сидела, за дверью кабинета твоей прекрасной Валерии!
      – Уж не приревновала ли ты меня к этой хищнице?
      – Вот именно, к хищнице, точнее и не скажешь! К людоедке! – выпалила я и скомандовала: – Поверни за угол и остановись.
      – Не буду я останавливаться! – рассердился Артем. – С чего это тебе вздумалось скандалить? Я не давал к этому никакого повода.
      – Останови, – как можно спокойнее повторила я. – Это вовсе не скандал. Мне нужно тебе кое-что срочно рассказать, иначе потом будет не до разговоров.
      Наконец он понял по моему виду, что случилось непредвиденное, остановил машину и, облокотившись на руль, покорно кивнул:
      – Говори, я тебя слушаю.
      – Темка, не паясничай, мне вовсе не до шуток. Боюсь, и тебе скоро будет тоже. Ты не увидел меня в коридоре, потому что стул, на котором я сидела, закрывала открытая дверь кабинета Валерии Степановны. Словно сама судьба за руку привела меня к этому стулу и усадила...
      – Белла, я знаю, ты мечтаешь написать роман, но не могла бы ты пока говорить короче и не так по-книжному?
      – Хорошо! – рассердилась я, хотя в такой ситуации именно мне нужно было сохранять холодную голову. – Скажу коротко. Мне удалось подслушать разговор между Валерией и каким-то Рафиком. Они договаривались тебя убить и забрать деньги.
      – Я забыл, книга, которую ты купила, любовный роман или криминальный?
      Артем опять не собирался принимать мои слова всерьез. Неужели за время нашего разлада он настолько отдалился от меня, что и забыл: я не поддаюсь истерике и вовсе не страдаю неуемной фантазией, хотя они что пытался мне это доказать. Что же делать?
      Я нервно сглотнула и предложила:
      – Давай я просто перескажу тебе подслушанный разговор, а ты уже сам решишь, так или не так истолковала я то, что услышала.
      – Хорошо, рассказывай, – продолжал снисходительно улыбаться Артем, но по мере рассказа лицо его темнело, подобно грозовому небу. – Ты ничего не перепутала?
      – Я рассказала только то, что слышала. Думай сам.
      Он уставился в одну точку и шевельнул губами, как если бы хотел что-то грубое сказать, но передумал.
      – Вот, значит, как они решили? И вправду, зачем брать машину с грузом? Вдруг опрокинется? Вдруг с разгрузкой будут проблемы – не в чистом же поле заниматься ею? Лучше уж сразу взять деньги. А главное, при любом раскладе тень на Валерию не упадет. Она и груз приняла без задержки, и расплатилась, пусть даже и с финансовыми нарушениями. Во всяком разе, это не убийство.
      Он говорил вслух, рассуждая и прикидывая, и лишь один раз спросил:
      – Ты ничего не упустила?
      – Вроде нет... Разве что этот Рафик упомянул о каких-то куклах.
      – О куклах?
      – Ну да... Мол, не положила ли Валерия в дипломат кукол. А та запротестовала: «Как бы я осмелилась...»
      – Рафик, говоришь? Не иначе, местная «коза ностра». Тогда в самом деле куклы Лерочке боком бы вышли. Значит, расчет мы получили полный...
      Я вспомнила, что видела в каком-то нашем фильме, как делали эти самые куклы. Аккуратные кусочки бумаги, вырезанные по размеру купюры, а сверху и снизу по паре настоящих банкнот. На вид – обычная упаковка денег.
      Артем помотал головой, как конь, отгоняющий мух.
      – Чувствовал ведь, что идет слишком гладко. И Санька предупреждал. Недаром он всю дорогу был как на иголках. А эти ее извинения, что на обратный путь не успела товар подготовить... Три ящика клубники забраковала...
      – А Рафику этому сказала, что один.
      – Даже в мелочах не может не надувать. Связаться с таким человеком!
      – Но деньги-то в дипломате настоящие. Давай обратимся в милицию.
      Муж с сожалением посмотрел на меня: мол, своего ума не вставишь, но пояснил:
      – Малыш, какая милиция! Валерия все рассчитала тонко. Ведь по документам никаких денег у меня нет. А иначе – подоходный налог, налог с продаж и прочее... В глазах закона я – преступник... Да обратись мы в милицию, деньги у нас конфискуют, и все! А как с совхозом расплачиваться?
      – Значит, у нас нет никакого выхода?!
      Сказать, что я была просто в отчаянии, значит, ничего не сказать.
      – Как это нет – есть! – Артем вытащил из-под сиденья свой «макаров». – Кто предупрежден, тот вооружен. И в прямом, и в переносном смысле.
      Мне хотелось плакать. Рыдать и рвать на себе волосы. И посыпать голову пеплом.
      Когда я провожала Артема в армию, а потом ждала, никогда я так за него не боялась. А он ведь и по боевой тревоге поднимался, и с парашютом прыгал. Отчего же сейчас я умирала от страха?
      Артем запихнул пистолет за пояс брюк и прикрыл его длинной просторной футболкой.
      – Этот приз, мальчики, еще нужно заработать!
      Лицо моего мужа было решительным и спокойным, но я могла представить, что творится у него на сердце. Один в поле не воин?.. Или как у Заболоцкого: «Он воин в поле, даже и один».
      Я поймала себя на том, что не до конца верю в происходящее. Словно смотрю фильм, очень похожий на реальную жизнь. Такого не могло быть! Мы – обычная, рядовая семья, и вдруг какие-то убийцы. Хочется рассмеяться, да вот скулы свело...
      – Сейчас я отвезу тебя на автостанцию, – сказал Артем. – Благо она в черте города. Поедешь домой на автобусе...
      Он завел машину, собираясь поворачивать совсем в другую сторону.
      – Даже и не думай! – не очень вежливо прервала его я, не желая слушать.
      Бросить мужа одного в такой опасный момент? Да за кого он меня принимает?!
      – Белла!
      Не слишком ли часто в последнее время муж стал называть меня полным именем, что прежде делал лишь в минуты крайнего раздражения. Только вот раньше это могло меня задеть, а теперь не произвело никакого впечатления.
      – Не старайся, не из пугливых!
      – Пойми, Белка, ты свяжешь мне руки!
      – Ага, и ноги. Ты подумал, как можно одновременно стрелять и рулить? Даром, что ли, Саша учил меня водить вашу машину?.. Скажи, ты когда-нибудь мне изменял? Ну, там с плечевыми или еще как?
      Последнюю фразу я проговорила безо всякого перехода и не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться на его отвисшую от удивления челюсть.
      – При чем здесь это? Я знаю, ты превосходно умеешь заговаривать мне зубы, но не в такой же момент!
      – А вот я тебе не изменяла.
      Не знаю, чего вдруг меня понесло. Нашла время выяснять отношения. Но получилось, что ткнула в самое больное место. Лицо Артема на глазах неприятно изменилось. Взгляд стал замкнуто-презрительным, будто он столкнулся с чем-то грязным, недостойным, тем, чего от меня никак не ожидал. И потому считал всего лишь гнусной притворщицей.
      Я знала своего мужа достаточно, чтобы и без слов прочесть на его лице: другая женщина постаралась хотя бы не нарываться на грубость. Он даже отвернулся от меня и смотрел в окно, будто именно там происходило сейчас самое интересное.
      – Иван Александрович тебя видел.
      – Какой Иван Александрович? Где?
      – Не притворяйся, – произнес Артем устало, – у меня нет времени выслушивать сказки.
      – Нет уж, ты скажи, – уперлась и я; даже если мне суждено умереть, я хочу прежде избавиться от клейма предательницы. Не очень заслуженного.
      – Пожалуйста. Иван Александрович – наш главный механик. Он хороший мужик, не какой-нибудь дешевый сплетник. Но однажды он поинтересовался: не развелись ли мы с тобой? Я сразу догадался, что вопрос задан неспроста. А он тут же пошел на попятную. Мол, возможно, он что-то не так понял или перепутал меня с кем-то. Но ты же знаешь, если я в кого-то вцеплюсь...
      – Знаю, ты как бульдог, зубов не разжимаешь!
      – Вот именно, так что главмех против меня не сдюжил. И рассказал со всякими экивоками и отступлениями, вроде того, что он мог и ошибиться. И чем больше он говорил, тем я больше убеждался, что никакой ошибки не было. Продолжать?
      – Продолжай, – упрямо сказала я; чего-чего, а твердолобости и мне хватает.
      – В общем, он был в ресторане в компании жены и друзей, а за соседним столиком отдыхала некая пара, причем женщина показалась ему странно знакомой. Потом он сподобился лицезреть жаркие объятия указанной пары. Правда, до конца ему досмотреть не удалось, торопился с женой домой.
      – Ах вот оно что! – Я растягивала слова, стараясь не спешить с ответом, потому что слишком много чувств обуревало меня в тот момент; они мешали мне отреагировать на слова мужа как должно, но в конце концов все отступило перед охватившим меня бурным негодованием.
      – Лучше бы ты меня ударил! Избил как собаку. Убил наконец! Но нет, вместо этого день за днем, месяц за месяцем ты предпочел отравлять жизнь себе и мне! Я думала, ты меня разлюбил. В твоем взгляде была такая ненависть! Я думала, ты полюбил другую женщину...
      – Как я мог полюбить кого-то, если люблю тебя, идиотка! – крикнул он, и рука его, дернувшись, сжалась в кулак.
      – И это ты называешь любовью мужчины? Страдать молча? Дурак ты, Темка! Вместо того чтобы задать мне всего один вопрос.
      – И что бы ты ответила? – взорвался он.
      – Что я один раз поцеловалась с этим... человеком, и только.
      – И только?!
      – И только! Это была ошибка. И целоваться мне вовсе не понравилось. И я прошу у тебя прощения за этот дурацкий поцелуй. Я давно раскаялась и поняла, что, кроме тебя, мне никто не нужен.
      – Странно у тебя получается, – покачал головой Артем. – Чтобы понять свое отношение к мужу, надо целоваться с другими мужчинами... Браво!
      Я вовсе не думала, что он вот так сразу возьмет и простит меня. Слишком глубоко он был оскорблен и уязвлен, но я знала, я чувствовала, что лед все-таки тронулся, что никакая опасность в лице бандитов всей страны не может омрачить этого светлого мига в наших отношениях. Но я все же сочла нужным уточнить:
      – Не с другими, а с другим. Конечно, и это непорядочно, но ведь я прошу у тебя прощения. Или ты меня не прощаешь?
      – Не знаю.
      – Тогда поехали. – Я толкнула его в плечо. – В таком случае мне терять нечего, и если со мной что-нибудь случится, ты не будешь очень горевать, верно?
      – А как же дети?
      – У них есть дедушки и бабушки, не пропадут.
      – Смотри-ка, на войну собралась! – насмешливо фыркнул Артем. – Можешь не напрягаться: крутые мальчики, решившие навариться на халяву, получат достойный отпор и сбегут с поля сражения.
      – И потому ты решил отправить меня на автобусе?
      – Я изменял тебе, – невпопад сказал муж.
      Если его признание преследовало цель вывести меня из себя, то никакого успеха Артем не достиг. Может, в другое время я испытала бы шок, а теперь... Потрясения не больше, чем если бы он сказал мне: «Я порвал новую рубашку». Что это, отсутствие женской гордости? Конечно же, нет. Просто на весах с одной стороны жизнь любимого человека, а с другой – уязвленное самолюбие. И я выбрала жизнь. Потому спросила равнодушно:
      – И как, понравилось?
      – Так себе. – Он пожал плечами.
      – А со мной тебе было лучше?
      – Спрашиваешь!
      – Тогда я тебя прощаю.
      В глазах Артема мелькнула растерянность. Хитрый морпех ждал от меня совсем другой реакции, после которой ему оставалось лишь отвезти меня на вокзал. А вот вам, индейская хижина, фиг вам!
      – А я и не удивлен: твой поцелуй куда хуже моей измены!
      – Даже так?
      – Ты ушла от меня в самую неподходящую минуту. Именно тогда, когда я в тебе больше всего нуждался. Мои дела вдруг разладились, все шло наперекосяк, и что я получил от любимой жены? Внимание, интерес к моим проблемам, элементарное сочувствие? Ничуть не бывало! Холодное равнодушие вперемешку с поисками более достойного супруга...
      – А вот это уже подло! Никакого другого супруга я не искала!..
      Трудно сказать, почему мы сидели в кабине фуры, в чужом городе, съехав на обочину дороги, и пытались выяснить, кто в нашем взаимном охлаждении больше виноват.
      И знали, что всего в нескольких километрах отсюда нас уже ждут, чтобы отобрать с таким трудом заработанные деньги. И может статься, что это – наше последнее общение друг с другом. Но вместо того чтобы обняться покрепче, мы ругались и... оттягивали момент встречи с неизбежным.

Глава девятая