Мыслительный процесс, приводящий к получению новой информации об отношениях и связях объектов, всегда требует участия обоих полушарий. Когда доминирует левое, то результаты мыслительной деятельности могут быть осознаны и высказаны. Когда доминирует правое, мыслительный процесс не может быть осознан и переведен в речевой процесс. И только когда вновь доминирует левое, возникает ощущение внезапности полученного результата, несвязанности его с состояниями, непосредственно предшествовавшими его получению, неосознанности ни подготовительных этапов, ни промежуточных операций. В таких случаях обычно считается, что решение найдено интуитивно. По мнению Декарта, с помощью интуиции истина открывается разуму человека путем прямого усмотрения без использования логических определений и доказательств как промежуточных звеньев познания.

В качестве основных особенностей интуитивного решения обычно отмечают чувственность образов, неосознанность способов получения результата, большую значимость пространственно-временных компонентов, целостность восприятия. Все это свидетельствует о существенном вкладе механизмов правого полушария в интуитивный процесс мышления. Творческие компоненты присутствуют почти во всех профессиях, поэтому важность развития интуиции становится необходимостью. Творческое мышление не заключается в сведении новых задач к известным способам их решения, а требует умения увидеть задачу в целом, подвергнуть критике все известные методы.

Человек должен увидеть ограниченность, схематичность старого метода рассмотрения проблемы и уметь выйти за рамки привычных, одобряемых логикой и здравым смыслом представлений. Именно такой новый, целостный взгляд на проблему достигается за счет интуиции.

В жизни каждого человека необходимы интуитивные решения, особенно в обстановке дефицита времени и информации, при поиске новых подходов к старым проблемам и для адекватного взаимодействия с другими людьми. Поскольку к особенностям деятельности правого полушария относятся большая скорость операций, целостность, обобщенность восприятия, вовлечение непроизвольной памяти в другие черты, присущие интуитивным решениям, то обучение, направленное на их развитие, должно быть связано с раскрепощением правого полушария, с опорой на него. У многих народов давно существуют упражнения, которые повышают активность работы правого полушария мозга. Сюда следует отнести все ритмично повторяющиеся ритуалы (молитвы, медитация, мантры, движения, звуки бубна, песнопения и пр.).

На 5-м европейском конгрессе, посвященном применению гипноза в психиатрии и психосоматической медицине, было отмечено, что процесс внушения и гипнотический транс приводят к раскрепощению и активизации правого полушария. Многочисленные эксперименты показали, что в гипнотическом трансе информационные процессы протекают в правом полушарии быстрее, чем в левом. Уровень внушаемости испытуемого увеличивается при активизации полушария.

Для формирования активной установки на внушаемость необходимо создать все условия, чтобы раскрепостить и повысить активность правого полушария и создать условия торможения левого полушария. Для этого необходимо не выделять крупным планом какую-либо деталь. Акцентирование на деталях – функция левого полушария. В этом смысле полезен прием обобщенного воздействия (жесты, мимика, интонации, поза, уверенное поведение и т. п.).

Если бы мы попросили человека, не владеющего психической саморегуляцией, представить, что у него повышается частота сердцебиений и растет давление крови, то в этом случае мы не зарегистрировали бы реакций организма. Но если бы мы стали внушать, что его давление крови стало расти, а частота сердцебиений увеличилась, мы были бы удивлены тем, что давление крови у него действительно поднялось, а частота сердечных сокращений вышла за пределы нормы. Так происходит прежде всего потому, что в гипнотическом трансе воображение функционирует более активно, нежели в состоянии бодрствования.

Многие исследования доказывают, что в гипнотическом трансе внушенные команды прямо влияют на функции отдельных органов и процессы организма. Поскольку физиологическая чувствительность людей весьма различна (одни более чувствительны, чем другие), то можно получать значительное разнообразие ответных реакций. Более того, содержание внушения может приобретать у индивида дополнительные значения, связанные с его собственным опытом. Например, если индивид в прошлом не имел знаний о горчичниках, то на внушение, что ему поставили горчичники, его телесная реакция будет неспецифическая. И наоборот, если был у него опыт контакта с горчичниками, то на теле при внушении можно обнаружить характерное покраснение.

Преимущество гипнотического транса состоит в том, что он позволяет гипнологу вызывать соматические явления с помощью прямого внушения. Одни из ярких примеров таких экспериментов-ожоги, вызванные внушением.

Результаты исследования влияния гипноза на метаболические процессы производят сильное впечатление. Данные литературы свидетельствуют, что по указанию гипнотизера может произойти уменьшение кальция в крови. Если внушить индивиду, что он съел мед, то отмечается увеличение содержания сахара в крови. С другой стороны, если внушить, что в потребляемой пище нет ни сахара, ни меда, увеличение содержания сахара в крови как бы притормаживается, даже если индивид потреблял сахар.

В эксперименте испытуемому внушили, что вначале он съел пищу, включавшую белок, затем – пищу, включавшую жиры, и, наконец, пищу, включавшую углеводы. При исследовании желудочного содержимого последовательно были обнаружены энзимы, соответствующие каждому из перечисленных видов пищи, как если бы испытуемый на самом деле принимал пищу такого состава. В другом эксперименте испытуемому внушили, что он выпил касторового масла. Результатом был понос. Согласно сообщениям К. И. Платонова, с помощью словесного внушения он добивался исчезновения симптомов острого алкогольного опьянения.

Перечисленные эффекты не являются такими необычными, как это может показаться. Сила внушения огромна!

Легко вызвать при помощи внушения ощущения онемения, покалывания, зуда, жжения, холода и жары, повысить чувствительность к болевым и тепловым раздражителям, давлению и прикосновению. Под влиянием внушения испытуемый оказывается в состоянии уловить различия в фактуре и температуре различных предметов, которые в состоянии бодрствования он установить не смог бы.

С помощью гипнотического внушения можно вызвать любые зрительные (световые и цветные) иллюзии, слуховые и вкусовые иллюзии. В глубоком гипнотическом трансе у субъекта глаза могут оставаться открытыми. Можно без особого труда добиться любых галлюцинаций. Он в панике спасается бегством от воображаемого медведя или же под влиянием внушения берет на руки и ласково гладит кошку, являющуюся не чем иным, как обманом чувств. Если ему внушить, что он идет в ресторан, то он начинает вести себя так, как будто бы действительно туда идет, садится, просматривает меню, съедает заказанное, вытирает губы салфеткой и даже дает официанту деньги. Гипнотизеры-эстрадники весьма рассчитывают на галлюцинации такого рода ввиду их эффективности и выбирают среди зрителей лиц, предрасположенных к глубокому гипнотическому трансу.

Если индивид опустит руку в ведро с очень холодной водой, то почувствует холод и одеревенение, а вслед за этим – боль, которая может стать невыносимой. В этот момент может происходить повышение давления крови и учащение сердечных сокращений.

Если этого же индивида погрузить в гипнотический транс и внушить ему – до опускания руки в ведро, – что рука становится нечувствительной к холоду, то он переносит вышеописанные ощущения спокойно.

Это говорит о том, что ослабление боли под влиянием внушения (гипнотическая анальгезия) – это реальность, а не симуляция.

Боль вызывает у человека определенную тревогу. Это единственный способ приведения данного индивида в состояние готовности в предвидении опасной ситуации. Это позволяет ему, в меру возможностей, удалиться от того, что может причинить боль, или же устранить ее источник. Напряжение и тревога выполняют роль предупредительных механизмов, но также усиливают болевые ощущения. Если напряжение и тревогу ослабить, а самого человека отвлечь от его страданий, в этом случае боль ослабевает и даже исчезает. Судя по всему, именно так действует гипнотический транс, когда он приводит к уменьшению боли или действительной блокаде болевых ощущений.

Боль может усиливаться или ослабевать в ситуациях, которые обусловливают соответственно сосредоточение внимания на боли или отвлечение от нее. Доктор Г. К. Бичер, известный авторитет в области исследования боли, показал, что как минимум одна треть больных, страдающих от болей после хирургических операций, в равной степени испытывает облегчение, как после принятия плацебо (например, пилюль с сахаром), так и после введения им морфия. Думаю, что принятие плацебо приводит к снижению уровня напряжения. В одной из статей, опубликованных в «Журнале Американской медицинской ассоциации», Бичер писал: «Ни один маленький мальчик во время потасовки не чувствует ни малейшей боли, когда его бьют. Боль появляется позже, когда из носа начинает капать кровь или когда мать, придя, начинает его утешать. Тяжелораненый солдат, не будучи в шоке и полностью сознавая, что происходит, нуждается в наркотике в поразительно малой степени. В первые часы после ранения его требует меньшая часть солдат, тогда как штатский, приходя в себя после операций по поводу значительно менее тяжелого ранения, нуждается в двойной или даже тройной дозе наркотика по сравнению с солдатом, чье ранение тяжелее».

В специальных экспериментах показано, что первичное влияние морфия на боль заключается в ослаблении напряжения и что слабый транквилизатор, или успокоительное средство, действует почти столь же благотворно, как и сильный наркотик. Гипнотический транс, действуя на уровень напряжения и тревоги, может оказывать наиболее существенное и даже поразительное влияние на боль. Обезболивающее свойство гипнотического транса известно на протяжении многих веков, вследствие чего создаваемые трансом возможности используются для достижения различных хирургических целей.

К наиболее впечатляющим феноменам из области гипнотического транса относится способность человека «давать времени обратный ход» и повторно, как бы с помощью видеомагнитофонной записи, проигрывать события и происшествия из периода раннего детства. Если попросить находящегося в гипнотическом трансе субъекта, чтобы он вернулся в тот период времени, когда впервые пошел в школу, весьма вероятно, что он вспомнит имена своих школьных друзей и учителей, учивших его в подготовительном и первом классе. Кроме того, он может с невероятной точностью описать впечатления, которые были для него приятными, неприятными или значимыми каким-либо иным образом. Такого рода воспоминания в состоянии бодрствования восстановить не удается.

Некоторые сообщения о феноменах, имеющих место благодаря регрессии, кажутся невероятными. Одного эпилептика посредством регрессии возвратили в период времени до первого его припадка. Электроэнцефалограмма, снятая в этот момент, оказалась совершенно нормальной. Когда больному внушили, что он находится в возрасте, когда эпилепсия у него уже проявилась припадками, и продолжает взрослеть, на ЭЭГ вновь обнаружились признаки патологии.

Интересен случай, описанный в 1970 году Э. Фроммом. 26-летний японец, американский гражданин в третьем поколении, родившийся в Калифорнии, утверждал, что никогда не говорил по-японски. Возвращенный посредством регрессии в 4-летний возраст, он спонтанно стал говорить по-японски, но утратил эту способность, когда регрессия ограничивалась возрастом 5 и более лет.

В настоящее время исследователи единодушны во мнении, что регрессия на самом деле обеспечивает воспроизведение форм поведения, свойственных раннему периоду жизни, причем таким образом, который исключает любую возможность симуляции.

Профессор В. С. Ротенберг в статье «Гипноз и образное мышление» пишет: «В качестве эксперта-невропатолога я был свидетелем впечатляющих экспериментов В. Л. Райкова, когда он внушал своим взрослым здоровым испытуемым, что они находятся в состоянии неонатального периода и им два дня от роду. Это было совершенно необычное зрелище для невролога. У испытуемых в состоянии неизменного сознания (как до, так и после гипнотического внушения), не выявлявших никаких признаков патологии со стороны центральной или периферической нервной системы, при внушении неонатального периода в 9 случаях из 10 наблюдались более или менее выраженные сходящееся и расходящееся косоглазие, эпизоды «плавания» глазных яблок, их периодические дискоординационные движения в вертикальном и горизонтальном направлении. При этом отмечалась неспособность фиксировать взор на поднесенном к лицу ярком предмете. Одновременно регистрировался спонтанный или вызванный сосательный рефлекс, эпизодически возникал (у половины испытуемых) детский «плач» без слез, но с характерной вокализацией и мимикой. Во время такого плача при сопутствующих тактильных разнообразиях иногда возникали выраженные хаотические некоординированные движения верхних и нижних конечностей, наблюдалось сгибание рук в кистевых и локтевых уставах с приведением их к туловищу, что несколько напоминало позу эмбриона. Картина дополнялась веерообразным расхождением 2–5 пальцев стопы, разгибанием большого пальца стоп, т. е. характерными для младенцев разгибательными стопными рефлексами. После завершения эксперимента наступала спонтанная амнезия на весь период гипноза. Некоторые сходные феномены при внушении новорожденности получены также Г. Лозановым».

Рисунки, выполненные субъектом, подвергшимся регрессии, и его ответы на вопросы психологических тестов также напоминают то, что мы наблюдаем у ребенка. Рисунки были выполнены в гипнотическом трансе. Когда их автора, находившегося уже в состоянии бодрствования, попросили, чтобы он представил, будто он ребенок определенного возраста, повторно нарисовать то же самое он не смог.

Умственные процессы в гипнотическом трансе не прекращаются. Более того, они могут протекать весьма живо, причем субъект может спонтанно формировать некоторые идеи. Гипнотическая индукция может привести к высвобождению мыслей, воспоминаний и чувств, которые в состоянии бодрствования сохраняются в скрытом состоянии.

Одним из немногих авторов, который рассматривает гипнотический транс как состояние, способное стимулировать творческие процессы, был С. Криппнер (1968). По его мнению, активизирующий творческий фактор носит «предсловесный», подсознательный характер, а гипноз так интенсивно фокусирует сознание, что оно начинает воспринимать подпороговые стимулы и тем самым становится более продуктивным.

Влияние гипнотического транса на творческие возможности испытуемых исследовалось Бауэр-сом (1967). Цель его работы состояла в проверке теории творческой деятельности, согласно которой развитие творческих возможностей индивида объясняется отсутствием у него защитных механизмов, включающих в себя тщательное избегание неприемлемых мыслей и чувств. Проявление же функций защиты у нетворческой личности выражается в привязанности к общепринятым, установленным нормам, категориям, положениям, ценностям. Бауэре считал, что если освободить испытуемых от действия «функций защиты», то это должно повысить уровень их творческих возможностей. Результаты его экспериментов показали, что уровень творческих возможностей у испытуемых в гипнотическом трансе значительно возрос. Таким образом, экспериментально было доказано, что гипнотический транс может способствовать повышению уровня творческих возможностей человека. Бауэре сформулировал гипотезу, в основу которой был положен принцип, что каждый человек может проявить более высокий уровень творческих способностей. Препятствиями на этом пути оказываются, как правило, неуверенность в своих силах, боязнь критики, отсутствие должной решительности. В результате человек сплошь и рядом не берется за решение многих проблем, которые потенциально являются для него вполне посильными и доступными.

Советские авторы, В. Л. Райков совместно с О. К. Тихомировым, проводили эксперименты по активации творческих способностей испытуемых в гипнотическом трансе. Было показано, что активация творчества в гипнозе зависит от внушенных условий и того образа личности, который испытуемому внушается. При внушении образа талантливой личности повышался уровень притязаний испытуемого, улучшалась возможность внутренней мобилизации на процессе выполнения поставленных перед ним задач. Наоборот, внушение образа малограмотного человека приводило к снижению активности внимания, памяти, ассоциативных функций и ухудшало результаты выполнения творческих задач.

Следует подчеркнуть, что требования, предъявляемые в гипнотическом трансе – играть на инструменте или рисовать как можно лучше, – оказываются значительно менее результативными, чем внушение образа великого музыканта или художника. При чувственном отождествлении себя с этим образом как бы автоматически, без дополнительных уточняющих инструкций, реализуется потенциальное множество заложенных в личности возможностей.

Гипнотический транс «извлекает» из субъекта значительно больше, чем сам субъект в состоянии осознать.

Человеку, находящемуся в состоянии гипнотического транса, можно внушить, чтобы в определенный момент после пробуждения или же в ответ на определенный сигнал, он выполнил ряд действий. Соответствующая реакция обычно носит автоматический характер, причем даже, если она ничему не служит, субъект как бы защищает и рационализирует ее не осознавая того, что импульс к реализации этой реакции был «заложен» в него гипнотизером.

Я приведу пример постгипнотической отрицательной галлюцинации, внушенной одному испытуемому в присутствии психолога К. Я внушил испытуемому, что когда он выйдет из транса, то не будет ни видеть, ни слышать К. После пробуждения испытуемый начал рассказывать мне о том, что он чувствовал в состоянии транса. Мой знакомый К. стоял у окна, и я попросил испытуемого посмотреть через окно на улицу, не идет ли дождь. Он встал, подошел к окну, посмотрел прямо на К. и сказал: «Нет, дождя нет!». Я спросил, что он видел, он заявил, что видел, как обычно, здания, людей и машины. В этот момент К. стал громко говорить и обращаться к испытуемому, но он не обращал на него ни малейшего внимания: он вел себя так, как будто К. не было в комнате. Я взял книгу, поднял ее вверх и спросил его, видит ли он ее. Испытуемый ответил, что, естественно, видит и удивляется, почему я задаю ему такой вопрос. Вслед за этим я передал книгу К. и вновь спросил его, видит ли он книгу. Испытуемый округлил глава и вскричал: «Боже мой! Книга висит в воздухе! Левитация!». Он был убежден, что в комнате нет никого, кроме нас двоих, и сохранял эту уверенность до тех пор, пока я не загипнотизировал его повторно для устранения действия внушения.

Сущность постгипнотических форм поведения анализировали многочисленные специалисты, единодушно пришедшие к выводу, что внушаемое гипнотизером выполняется испытуемым не в нормальном состоянии, а в состоянии, напоминающем гипнотическое. Согласно этой гипотезе, при выполнении того, что было внушено в гипнозе, происходит спонтанное, самопроизвольное развитие локального постгипнотического транса.

Нужно заметить, что некоторые испытуемые при выполнении того, что содержится в постгипнотическом внушении, действуют как бы будучи ошеломленными, выполняют соответствующие акты как бы автоматически. Так бывает прежде всего в тех случаях, когда индивида что-то заставляет прервать выполнение одного действия и перейти к выполнению другого действия, значительно отличающегося от того, что выполнялось данным индивидом ранее. Забывание того, что выполнялось в соответствии с постгипнотическим внушением, особенно часто встречается в тех случаях, когда соответствующее действие необычно, странно или противоречит навыкам поведения данного индивида.

В других случаях, когда данное действие по своему содержанию соответствует личности пациента и особенностям его окружения, при его выполнении он может казаться полностью осознающим то, что сделал, а свое поведение нередко рационализирует, выдавая его за продукт собственных намерений. Особенно часто так бывает в тех случаях, когда внушение формируется таким образом, что испытуемый получает возможность выполнения навязываемого ему действия в соответствии с собственной мерой времени. Он неосознанно ожидает момента, благоприятствующего выполнению этого действия, как можно более незаметным образом с тем, чтобы избежать конфликта с собственными нормами поведения и не мешать другим заниматься их делами в данном временном промежутке.

Отсюда не следует, что пациент, действующий в соответствии с постгипнотическим внушением, не находится в особом виде транса. Обычно его поведение неотличимо от того, что он совершает в обычном состоянии бодрствования. В соответствии с реальной сферой влияния и продолжительности действия постгипнотического внушения возникает интересный вопрос: проходит ли действие внушения само по себе или же можно добиться того, чтобы оно стало устойчивым?

Многие гипнологи приводят доказательства того, что, когда постгипнотическое внушение должно быть реализовано по истечении более или менее длительного временного промежутка, проходящее время не ослабляет силу постгипнотического внушения. Интересный пример приводит известный психолог Д. Г. Истебрукс, описав случай с человеком, на которого постгипнотическое внушение повлияло по истечении 20 лет. Этот исследователь убежден, что при периодическом подкреплении постгипнотическое внушение может сохранять свою силу в течение неограниченного времени.

Другой психолог, У. Р. Уэллс, побудил трех своих испытуемых, находящихся в гипнотическом трансе, запомнить ряд бессмысленных слогов. Далее им была внушена постгипнотическая амнезия (забывание) на протяжении одного года, причем было подчеркнуто, что эти слоги всплывут в памяти испытуемых в определенный час. Каждый из испытуемых выполнил то, что ему было внушено, в точности. Результаты других экспериментов Уэллса свидетельствуют, что внушение, осуществленное в гипнотическом трансе пациента, с течением времени исчезает или стирается не всегда, что может иметь большое терапевтическое значение.

Необходимо рассмотреть проблему постгипнотического забывания (амнезия), происходившего в трансе, имеющего место у немногочисленных индивидов, способных к вхождению в глубокий гипнотический транс. Такой субъект после пробуждения может помнить все детали того, что происходило в трансе, а затем забыть все или некоторые впечатления об этом. Он может не помнить ничего, а в последующем припомнить все или некоторые из этих событий.

Постгипнотическая амнезия зависит от прямого или косвенного внушения, содержание которого сводится к забыванию того, что происходило. Поскольку многие индивиды автоматически отождествляют гипноз со сном, они предполагают, что происходящее в трансе запомнить невозможно. Полная постгипнотическая амнезия отличается лишь в случае достижения наиболее глубоких гипнотических состояний.

Если испытуемому, находящемуся в глубоком гипнотическом трансе, приказать помнить то, что происходит, то амнезии у него не будет. Можно целенаправленно в гипнотическом трансе вызвать амнезию на имя, адрес или события более или менее отдаленного прошлого.