Пока у него ещё оставалась возможность вернуться в Лондон, забрать Ивонну и эмигрировать в Австралию или завербоваться в армию, и ещё масса других возможностей. Но он уже сделал для себя выбор.
      Через час, в этом зале, он откроет собрание профессиональных преступников. Как только собрание откроется, исчезнут и такие альтернативы, как уехать в Айдахо и наняться мальчиком на побегушках к лорду Глэндору.
      Но это все были даже не альтернативы, а чистый бред. Он должен двести тысяч фунтов - какие ещё могут быть иллюзии?
      Они сидели перед ним внимательным полукругом, словно торговцы биллиардными шарами, обсуждающие конвенцию о разделе рынков сбыта: Шарль Бонне, торговец наркотиками, сводник и убийца, в элегантном голубом костюме. Рядом с ним Форд Мак-Генри - дезертир, сутенер и бандит, убивающий без колебаний. Судя по расчетам компьютера, именно эти двое и попытаются убить его, чтобы завладеть деньгами.
      Рядом с Мак-Генри сидел неприметный человечек по имени Гектор Шраум, убийца-огнепоклонник, скорее всего по сексуальным мотивам.
      Рядом с ним - долговязый и молчаливый Анри Буше, чародей от электроники, который убивает от возбуждения, достигаемого с помощью кокаина. Таковы были его партнеры. Стармех Каллерс сидел в конце полукруга. Его вообще мало что интересовало, кроме того, что в течение ближайших двух дней он будет заниматься своим любимым делом возле судовых механизмов. Председателем собрания был капитан Королевского флота Колин Хантингтон. Что такое теперь лорд Глэндор со своим кегельбаном?
      Капитан взял указку и, стоя у экрана и доски, начал свою речь, как преподаватель колледжа.
      - Старший механик Каллерс будет управлять механиками в машинном отделении. Механики останутся единственными, кроме нас, людьми на борту, когда начнется операция. Уйдут повара, стюарды и стюардессы, все матросы и офицеры. Первой задачей мистера Мак-Генри, после того, как начнется захват судна, будет заставить поваров приготовить и положить в холодильник девяносто шесть сэндвичей, достаточное количество салата, большую кастрюлю бульона и дюжину отварных цыплят, прежде чем их высадят с парома.
      Я и мистер Бонне захватим мостик, где к нам присоединится мистер Мак-Генри, как только будет завершена работа на камбузе. Радиорубка расположена прямо напротив мостика, и мы нейтрализуем её сразу же после захвата мостика. Ни одного радиосигнала не должно уйти в эфир. Но если будут поступать радиограммы на судно, они должны приниматься, иначе поднимется тревога.
      Таким образом, я все время буду находиться на мостике в качестве штурмана, радиста и капитана, с начала операции и до её завершения.
      Он остановился у большой карты. Это была карта Бискайского залива, который испанцы называют Кантабрийским морем. На ней были изображены юг Англии, западная Франция и северная Испания. Капитан повел указкой:
      - Это - Бискайский залив, второе место по количеству штормов в мире. Здесь - устье реки Жиронды, которая соединяет город Бордо с морем, расстояние около сорока сухопутных миль.
      Он щелкнул выключателем проектора, и на экране появилось изображение с воздуха города Бордо.
      - Это Бордо, - сказал капитан. - Белым кружком обведены винные склады фирмы "Крюз - сыновья и братья", крупнейшей и могущественнейшей виноторговой фирмы. Подземные склады простираются на семь кварталов под рекой и набережной. Склады являются нашим объектом захвата.
      Мистер Шраум, - капитан дружелюбно улыбнулся поджигателю, - организует три больших пожара в трех крупных общественных зданиях, расположенных в различных удаленных друг от друга и от складов частях города. Эти пожары должны будут отвлечь полицейские силы, поскольку мистер Шраум и мистер Фуше обзвонят все полицейские участки, чтобы сосредоточить внимание полиции на пожарах.
      Глаза Шраума сияли. Он, судя по всему, испытывал приятное возбуждение. Капитан отвернулся от него.
      - Нам придется иметь дело всего с одной полицейской машиной, совершающей свой обычный объезд.
      Эта машина появится на набережной между складами и паромом приблизительно через две минуты после начала погрузки. мсье Бонне и мистер Мак-Генри нейтрализуют полицейских и загонят машину на борт парома. Все понятно?
      Бонне и Мак-Генри кивнули.
      - Мистер Шраум и мистер Фуше вылетят в Бордо заранее. Мистер Фуше отсоединит сигнализацию на складах, проведенную непосредственно в центральный пост префектуры полиции, и снова подключит её в одиннадцать двадцать шесть на следующее утро. Кроме того, он свяжет четырех охранников внутри складов, маршруты которых отмечены. А теперь, с вашего разрешения, мы рассмотрим контрольный график. Мистера Шрама и мистера Фуше мы может отпустить, чтобы они не опоздали на самолет.
      Оба, Фуше и Шраум, вышли, не сказав ни слова.
      - Мистер Мак-Генри, грузовик с рабочими и оборудованием сейчас на пути из Парижа в Бордо?
      - Да, сэр.
      - Где два трейлера "Мерседес"?
      - На улице, кэп. Мы грузимся вместе с ними в три часа. У нас два трейлера, четыре механика, четыре комплекта специальных ключей зажигания.
      - Благодарю вас. капитан щелкнул переключателем проектора. Изображение сменилось. Теперь это был паром водоизмещением десять тысяч тонн у пирса в Саутхэмптоне. В его разинутую пасть въезжали крошечные автомобильчики.
      - Перед вами - паром "Бергквист Лаура", совершающий рейсы между Саутхэмптоном и Бильбао. Только такой паром или менее доступный для нас авианосец имеют необходимые площади для погрузки восемнадцати с лишним тысяч ящиков вина. Мы должны захватить этот паром, чтобы перевезти вино.
      Он снова повернулся к карте Бискайского залива и обвел красным карандашом Саутхэмптон.
      - Мы здесь, - сказал он, - а вино здесь, - он обвел Бордо. Потом провел карандашом красную линию от Саутхэмптона до Бильбао.
      - Это - обычный маршрут парома.
      Капитан отметил точку на маршруте ниже полуострова Котентин.
      - Здесь мы захватим паром и выгрузим пассажиров, экипаж и машины в море.
      - В море? - переспросил Бонне.
      - Ты хочешь выбросить две сотни машин в море? - удивился Мак-Генри.
      Капитан был готов к этому вопросу.
      - Вас интересует судьба людей и машин. Объясняю, что пассажиры будут перегружены в спасательные шлюпки опытным экипажем. Им нужно проплыть двести ярдов до сухогруза "Бенито Хуарес", который будет ждать нас в этой точке по моему распоряжению, чтобы принять на борт людей с парома, передавшего сигнал SOS.
      - Сухогруз наш? - спросил Бонне.
      - Это зафрахтованное судно под нашим контролем, - ответил капитан. Через два дня после того, как мы избавимся от вина, пассажиры сойдут на берег в Северной Африке. Капитан объяснит им задержку поломкой руля (руль будет для этого иметь следы недавнего ремонта). Он получит награду от шведского правительства, поскольку "Бергквист Лаура" плавает под шведским флагом.
      - А с машинами как? - спросил Мак-Генри.
      - Мистер Мак-Генри, если мы не выбросим за борт эти полторы-две сотни машин, у нас не будет достаточно свободного места для размещения вина. Поэтому нашими первыми задачами после захвата судна будет заставить работать поваров и выбросить машины в море.
      Он провел зеленым карандашом линию из Бискайского залива к устью реки Жиронда.
      - Мы зайдем в Жиронду в двадцать три ноль-ноль завтра вечером. Пришвартуемся у набережной Ка-де-Шартрон возле складов Крюза в два часа четырнадцать минут ночи в воскресенье. Погрузка займет у нас сорок семь минут, после чего мы уйдем вниз по реке в обратном направлении. Вот, пожалуй, и все.
      - Каким образом мы избавимся от вина? - спросил Бонне.
      - Как я уже говорил вам, я скажу об этом за один час до того, как это произойдет. Теперь ваше слово. Вы участвуете или нет?
      - Мы участвуем, - ответил Бонне.
      - Прошу вас взять конверты со своими именами на столе у двери. Изучите их внимательно. Мы отплываем в четыре часа дня. Всего хорошего, джентльмены, - сказал капитан, глядя в окно.
      Он слышал, как они расходятся. Он был сыном близкого друга короля Англии. Он был командиром авианосца флота Ее Величества, но опустился до того, что стал виноторговцем, а потом и преступником. Дальше опускаться было некуда. Если и на этом поприще он потерпит неудачу, то его или убьют, или упрячут в тюрьму до конца жизни.
      Гэс Шютт тщательно застегнул свое твидовое пальто, стоя перед высоким зеркалом в Аксельрод-Хаузе. Надевая шляпу, он проследил за тем, чтобы линия полей была строго параллельна линии плеч.
      Затем он открыл особым ключом стальной ящик и вытащил большой коричневый конверт, в котором хранились четыре разработанных на компьютерах плана преступления. Он прошел к столу и запечатал его четырьмя печатями из синего сургуча, поставив на каждый оттиск своего перстня. Затем перевернул конверт и красными чернилами быстро написал: "В случае моей смерти содержимое этого конверта переходит в собственность моего друга, капитана Колина Хантингтона", поставил внизу подпись и дату.
      Потом Гэс достал из письменного стола свое завещание. Оно было коротким - все свое состояние и собственность он завещал своему другу и спасителю, капитану Колину Хантингтону, проживающему на Фарм-Стрит, Вест-1, Лондон. Завещание не было подписано. Шютт взял ручку и задумался. Колин никогда не проявлял интереса к золоту. Он, несмотря на все свои положительные качества, был бесшабашным гулякой, любящим женщин, французскую кухню, дорогие вина и аристократические салоны. К тому же он был неудачливым игроком. Шютт не смог вывести свое имя и пошел на компромисс. Он поставил инициалы и дату и адресовал завещание своему адвокату в Лондон. Потом бросил заклеенный конверт в корзину с надписью "Исходящие".
      Уложив в чемодан футляр с двумя девятимиллиметровыми пистолетами "Люгер", которые обладают большой убойной силой, он сверху положил пижаму, пару рубашек, смену белья и книжку ВиннаЭдвардза "Социальное поведение животных".
      Вертолет Корпорации прямо с лужайки перед домом доставил его в Саутхэмптон.
      Стоял солнечный жаркий июльский день. Не было даже обычного ночного бриза. Капитан прикинул на глазок, что на пароме будет около ста двадцати легковых машин и до одиннадцати грузовиков. Он мог видеть Форда Мак-Генри в кабине тяжелого трейлера "Мерседес". На негре был белый тренировочный костюм. Второй "Мерседес" стоял за ним.
      Капитану стало жарко. Над машинами, ожидающими погрузки, колебалось марево. Машины были забиты водными лыжами, пляжными подстилками, надувными матрасами. Он начал волноваться - где Гэс Шютт? Капитан уже второй раз посмотрел на часы, когда вспомнил, что Бонне где-то рядом и следит за ним. Он перестал крутить головой и смотреть на часы и вошел с здание пассажирского терминала. Здание было новым, с высоким потолком, кафе-баром и газетным киоском. Едва войдя, он заметил Боннеа и Каллерса в разных частях зала, не замечающих друг друга в толпе пассажиров. Туристы были увешаны рюкзаками и фотоаппаратами. Капитан купил пару журналов и принялся наблюдать сквозь стекло за погрузкой машин.
      В восьмой по счету машине находилась симпатичная молодая пара, которая прекрасно смотрелась в открытом "Ягуаре". Девушка сказала сидящему рядом с ней молодому человеку: "Мы не только едем в чудесную романтическую Испанию в свадебное путешествие, мы едем на самой чудесной машине, которую только мог подарить любящий папочка своей дочери в качестве свадебного подарка". "Нам, - ответил молодой человек. - Он подарил её нам".
      В девятнадцатой по счету машине сидел розовый коротышка и его жена Бренда с бигуди в волосах и с двумя близнецами на коленях. На заднем сиденье лежали три чемодана и игрушки - трактор, пожарная машина и медвежонок-коала.
      - Мне не верится, что у нас отпуск, - Гарет, - говорила она уже в десятый раз. - Сперва мы копили на нашу свадьбу, потом на детей, потом на машину, а теперь мы едем в великолепный отпуск на банковский кредит.
      - Так и должно быть, Брен, - ответил ей муж. - Вот вернемся, встанем покрепче на ноги и расплатимся с банком.
      Сорок седьмая машина была зеленым "Мустангом" с иллинойскими номерами. В ней сидели мужчина и женщина. В машине были снаряжение для подводного спорта, сумка с клюшками для гольфа, одна теннисная ракетка, пара сапог для верховой езды, одно ружье в чехле, пара водных лыж и ещё кое-что по мелочи. Мужчина постоянно ворчал, потому что был юрисконсультом в области налогообложения, специализировавшимся на гайанских корпорациях, переправляющих капиталы фирмам в Онтарио, которые переводили их люксембургским компаниям, контролирующим предприятия по производству батареек в Нигерии. Он постоянно потел, даже во сне, от мысли, что федеральная налоговая инспекция может зацепить кого-нибудь из его клиентов.
      - Какого черта я взял тебя с собой? - ворчал он на свою жену? - Когда ты научишься укладывать вещи? Как ты могла потерять мою бейсбольную перчатку? Висишь целый день на этом чертовом телефоне и болтаешь со своей мамашей. Я что, не прав?
      Его жена прикусила губу, испытывая непреодолимое желание достать из чехла ружье и пристрелить супруга.
      Машина тридцать первая в третьем ряду была двухместным спортивным "Триумфом" с одним человеком за рулем - женщиной лет тридцати пяти. Она была недурна собой и легкомысленна с виду. Ее муж дал ей кредитные карточки "Дайнерз Клаб", "Барклай" и "Америкэн Экспресс", она обожала проводить время на море и заводить себе новых знакомых. В три часа все погрузятся, она распакует вещи и достанет "Путеводитель по морским курортам". В шесть часов она переоденется и отправится прогуляться и завести с кем-нибудь знакомство. А в десять часов она вернется к себе, разденется, упадет на постель, где и останется до конца путешествия, услаждая кого-нибудь из своих новых знакомых.
      Первым в ряду тяжелых машин стоял большой туристский автобус с шестьюдесятью четырьмя пассажирами, включая мисс Мэй Гэммидж, которая весила триста восемьдесят один фунт* и занимала одна сразу два места.
      Прозвучал сигнал к началу погрузки. Открылись ворота. Пешие пассажиры двинулись на посадку, и капитан Хантингтон тоже пошел, чтобы Шарль Бонне не подумал, будто он кого-то ждет. Он помог пожилой женщине поддержать её мужа на ступеньках. Она была ему очень благодарна.
      - У него плохое сердце, - объяснила женщина, - и на жаре он всегда себя плохо чувствует.
      - Когда паром выйдет в море, будет прохладнее, - ответил капитан.
      - С сердцем у меня все в порядке, - проворчал старик. - Это все из-за жары. Спасибо, что помогли.
      - Вы очень, очень любезны, - сказала женщина. В речи у них чувствовался сильный испанский акцент.
      Капитан, Шарль Бонне и Каллерс были все уже на борту, когда к пассажирскому терминалу подъехало такси с Гэсем Шюттом.
      - Много сегодня народу, - сказал он кассиру в билетной кассе.
      - Мы заполнены до отказа, сэр. До самого отказа.
      Шютт взошел на борт и прошел в свою каюту. Коридоры были хорошо освещены. По пути он прошел детскую, где восемнадцать или двадцать юных существ играли и визжали во всю мочь. Он прошел дальше и увидел свою каюту. Войдя и закрыв за собой дверь, он прислушался. Затем нажал кнопку вызовы стюардессы.
      * Около 170 кг.
      - Сэр? - в дверь просунулась голова стюардессы. - Не могу пока вам ничем помочь. Я слишком занята, пока мы не отплывем, сэр.
      - Вы поможете мне сейчас, - сказал Шютт. Он встал и протянул пятифунтовую банкноту. - Уведите меня отсюда.
      Стюардесса уставилась на деньги.
      - Я не понимаю вас, сэр.
      - Вы что не слышите, как визжат эти сорванцы? Я прошу сменить мне каюту, - он сунул деньги ей в руку. Она исчезла.
      Через десять минут, в течение которых количество детей в детской увеличилось тоже на десять, в каюте появился кассир.
      - Стюардесса сообщила мне о вашей проблеме, сэр, - сказал он, возвращаю Шютту пятифунтовую бумажку. - Нет никакой возможности куда-либо перевести вас, если только вы не согласитесь разделить каюту с тремя рок-музыкантами. Мы набиты битком, сэр.
      - Битком? И до которого часа будет этот гам?
      - Детей обычно в семь часов забирают спать, сэр.
      - В семь? О боже, сейчас ещё и четырех нет. А когда эта чертова детская открывается утром?
      - Не раньше семи, сэр, так что не волнуйтесь.
      Когда он ушел, Шютт достал два патрона калибра 9-мм и, заткнув ими себе уши, уселся читать Винна-Эдвардза. Ему нельзя было покидать свою каюту до конца путешествия.
      Легковые машины и грузовики въезжали на паром и занимали свои места на огромной нижней палубе. Затем аппарель поднялась и закрылась. Были отданы швартовы. Прозвучал гудок. Паром отвалил от пирса и медленно двинулся, огибая остров Уайт, к выходу в море. Капитан сосредоточенно вел поединок с игральным автоматом, когда к нему обратилась дама, вышедшая на охоту за новыми знакомствами:
      - Прекрасный день, не правда ли?
      - Да-да, конечно, - ответил капитан, продолжая бросать жетоны в чрево "железного бандита". - Вы не первый раз по этому маршруту?
      - Нет, конечно. Я десятки раз уже плавала туда-сюда.
      - Как здесь кормят?
      - Точно не знаю, но по-моему, отвратительно.
      - Этого я и боялся.
      - Почему бы нам не пропустить по чуть-чуть для аппетита?
      - Простите?
      - Выпьем перед обедом - за знакомство. Значит, в баре, перед обедом?
      - Очень любезно с вашей стороны.
      - Ах, что вы! - она похотливо улыбнулась, - Вы очень, очень милы! До встречи!
      - До встречи, мадам.
      Шарль Бонне изучал магазины "дьюти-фри", чтобы посмотреть, нельзя ли там чем-нибудь поживиться после захвата судна. В шесть часов он подошел к окошечку и отправил кодированную радиограмму одной фирме по продаже недвижимости в Парл-Спрингз, Калифорния, в которой давалась команда поднять на четыре доллара цену за дозу героина в Соединенных Штатах. После этого криминальная статистика в крупных городах Америки должна была резко пойти вверх.
      Форд Мак-Генри следил за потоком денег, который потек в кассы, едва успели открыться бары, и девятьсот с лишним пассажиров поспешили утолить свою жажду. На нем был все тот же белый тренировочный костюм, и так же были одеты четверо автомехаников. В половине седьмого все пятеро встретились в кафетерии, похожие на цирковых воздушных гимнастов.
      - Вы кто такие? - спросил у Мак-Генри маленький мальчик.
      - Мы - автогонщики. Мы едем в Испанию, чтобы взять все призы.
      - А-а-а, - сказал малыш, а я думал, что вы пекари.
      Каллерс профессионально оценил спасательные шлюпки, затем опустился вниз, чтобы найти старшего механика. Он показал ему свой профсоюзный билет.
      - Я сам - стармех, - объяснил он, - сейчас у меня небольшой отпуск, прежде чем я догоню свой пароход в Ла-Коруне. Мне бы хотелось посмотреть тут на ваши железки.
      Старший механик был рад услужить.
      Капитан вошел в судовой ресторан в ожидании худшего. Он понюхал и попробовал красное вино.
      - Это неплохое алжирское вино, - сказал он стюарду. - Зачем было наклеивать на него этикетку от "Божоле"?
      - Нашим пассажирам нравятся французские названия, сэр, - объяснил официант.
      Капитан попробовал суп, который поставил перед ним официант.
      - Прекрасный суп! - воскликнул он.
      - Да? - переспросил польщенный официант.
      - В меню указан пряный индийский суп, но это совсем другое.
      - Разве?
      - Конечно. Это лучший баклажанно-крабовый суп из всех, что я пробовал.
      - Я-я не знаю, что случилось, сэр. Капитан попробовал рыбу.
      - Что это такое? - спросил он у официанта.
      - Это морской язык из Дувра, пользуется большим спросом.
      - Да, это морской язык. Но это - суфле из морского языка, его нужно готовить четыре часа.
      - Простите, сэр, я не знаю...
      Капитан проглотил две полных ложки суфле.
      - Великолепно! Превосходно!
      Когда он попробовал утку ("Что это? - Это наше специальное блюдо, сэр, утка") он даже откинулся от стола.
      - Если ещё кто-нибудь спросит у вас, что это такое, то можете, ссылаясь на мой авторитет, отвечать: это "ле Канард в ля фасон дю доктор Кушо".
      Сказав это, капитан встал из-за стола и отправился на камбуз.
      Там трудился Хуан Франкохогар.
      - Капитан Хантингтон! - воскликнул он в изумлении.
      - Я так и знал, - сказал капитан. - Я догадался, что это ты. Что ты делаешь здесь?
      - Я еду домой. Это лучший способ. Я могу работать, так что не надо платить за билет, а когда мы пришвартуемся, до Франции будет только два часа пути.
      - Я должен поговорить с тобой, - сказал капитан. - Когда ты заканчиваешь?
      - В час, сэр.
      - Я вернусь, - капитан вышел с камбуза. Ему было смешно. Вот типичный образчик того, как все планы могут полететь в тартарары из-за пустяка. Он не сможет высадить Франкохогара в море, потому что тот никогда не поймет, почему его, капитана Хантингтона тоже не высадили. Если он оставит его на борту, Франкохогар должен будет разделить с ним ответственность, коли дело провалится. Капитан стоял у борта, глядя в темноту ночи. Он решил оставить Хуана на борту, не позволяя ему покидать камбуз, как и полагается корабельному коку. Если операция окончится неудачей, они подпадают под французскую юрисдикцию, а ни один французский полицейский или суд никогда не поверит, что такой экзальтированный повар как Франкохогар мог иметь что-нибудь общее с кражей вина.
      Шютт решил отказаться от приема пищи, хоть и был голоден, до тех пор, пока детская не закрылась, и не наступила тишина. Тогда он позволил стюардессе принести ему четыре сэндвича с ростбифом и бутылку "Божоле". Он больше не предлагал ей пяти фунтов. Он уже осуждал себя за то, что готов был выкинуть такую крупную сумму из-за какого-то пустяка. Шютт сухо поблагодарил стюардессу и, когда она вышла, принялся медленно жевать сэндвичи, запивая их мелкими глотками вина. При этом он читал про то, как краб-скрипач, сидя у своей норки, приветствует взмахами клешней других крабов.
      Шютт всегда хорошо чувствовал себя в обществе крабов-скрипачей - так же, как и птиц, китов или кроликов - ведь их совсем не интересовало золото и все, что с ним связано.
      Прошло одиннадцать часов с того момента, как паром покинул порт. Капитан Хантингтон спал в морской рабочей одежде. Проснувшись и перекинув ноги через край койки, он снял телефонную трубку и позвонил на камбуз. Мак-Генри ответил, что все в порядке. Капитан попросил убедиться, что мсье Франкохогар спит в совей каюте и запереть его. Франкохогар спал, как дитя.
      - Он может вообще все проспать, - сказал капитан. - Как там погода?
      - Мокро и ветрено, кэп.
      - Это плохо.
      Паром сильно качало, когда капитан надевал непромокаемый плащ и военно-морскую фуражку с капитанской кокардой. Он опустил в карман автоматический пистолет и вышел из каюты. Его слегка мутило, как когда-то, когда он впервые шел в боевой поход. Капитан подумал о том, какая огромная разница - читать о девятистах двадцати пассажирах в распечатке компьютера и видеть их перед собой воочию. Он подумал о том, что ухудшившаяся погода может помешать безопасной высадке пассажиров или, того хуже, вообще не позволит Паппадакису на сухогрузе подойти к точке рандеву вовремя.
      Когда он выходил в коридор, из своей каюты в десяти ярдах от него появился Шарль Бонне. Они вдвоем двинулись по коридору, держась за поручни, потому что паром качало все сильнее. Когда они вышли на палубу, ветер был настолько силен, что им пришлось приложить все свои силы, чтобы открыть дверь. Хлестал дождь, вокруг не было видно ни зги. Они поднялись на капитанский мостик и толчком ноги распахнули дверь. Шарль Бонне держал в руке пистолет. Боцман и вахтенный офицер уставились на них с удивлением.
      Никто не произнес ни слова, когда капитан пересек мостик и направился к радиорубке, расположенной сразу за мостиком.
      Он подошел к койке, на которой спал радист, взял его под мышку и поднял.
      - Прошу пойти со мной на мостик, - сказал он.
      Радист мгновенно проснулся и вскочил на ноги. Капитан подтолкнул его к экрану радара.
      - Я захватываю это судно, - сказал он.
      - Это пиратство, - грустно сказал радист. - Вас повесят.
      Слово "пиратство" резануло слух капитана.
      Компьютеры и Мак-Генри употребляли слово "захват", но это было всего лишь эвфемизмом древнего термина. Он - британский морской офицер, который стал тем, с кем в свое время присягал сражаться - пиратом. Да, капитан Королевского военно-морского флота Колин Хантингтон стал пиратом. Он услышал, как на мостик ворвались Мак-Генри и два автомеханика. Все они были вооружены.
      - Офицерские каюты на нижней палубе. Отведите их туда и заприте вместе с капитаном. Когда их будут высаживать, убедитесь, что они посажены в капитанский вельбот, а не в спасательную шлюпку. Если они смешаются с пассажирами и поднимут шум, что паром захвачен, это вызовет панику. Отпускать их в последнюю очередь, - скомандовал капитан.
      Мак-Генри и автомеханики увели троих офицеров вниз. Капитан проверил место судна и радар. Затем он позвонил в машинное отделение. Ответил Каллерс.
      - На мостике все в порядке, чиф. Как у вас?
      - В машинном тоже порядок.
      - Я спускаюсь вниз.
      - Есть, сэр!
      Капитан ввел новые данные в автопрокладчик курса и поставил переключатель на автоматическое управление.
      - Оставайтесь здесь, - сказал он Шарлю Бонне. - Нельзя оставлять без контроля радиорубку. Если услышите оттуда хоть один звук, звоните в машинное отделение.
      - А кто будет крутить эту хреновину, пока вас не будет?
      - Она на автомате. Можете отдохнуть. Я вернусь через десять минут.
      Он спустился с мостика и прошел к лифту, который доставил его в машинное отделение. Там было жарко. У пульта управления сидели шведы механик и моторист. Их держали под прицелом двое автомехаников.
      - Я командую судном, - сказал капитан. - Я контролирую мостик, и наверху уже действует наша команда. Я спустился вниз, чтобы убедиться, понятна ли вам ситуация. Теперь слушайте меня. Старший механик - опытный дипломированный специалист, знакомый с вашими машинами. Делайте то, что он прикажет, и все будет в порядке. Продолжайте работать, и каждый из вас получит премию в тысячу крон. Если прекратите работу, вас застрелят. Подтвердите, что поняли меня.
      - Мы поняли, - сказал механик, - вы совершили акт пиратства. Что такое убийство после пиратства, если вас все равно повесят? Так что мы сделаем все, что вы нам прикажете.
      Капитану стало нестерпимо жарко. Чиф и механик работали в рубашках с короткими рукавами.
      - Моторист подскажет старшему механику, когда сменяется вахта. За двадцать минут до каждой смены очередная вахта будет доставляться сюда под пистолетом, а старая смена - уводиться и запираться в каюте. Через несколько минут вы услышите мой голос по судовой трансляции, - сказал капитан. - Я объявлю, что пассажиры и экипаж должны покинуть судно. Не обращайте внимания, это будет ложное объявление. Мы выгрузим всех офицеров, команду и пассажиров, кроме вас, на другое судно через полчаса. Все.
      Зазвонил телефон. Чиф Каллерс снял трубку.
      Он послушал, затем передал трубку капитану.
      - Это мостик, - сказал он.
      - Слушаю, - ответил капитан.
      - Из радиорубки доносятся самые разные звуки, - прокричал Бонне.
      Капитан выскочил из машинного отделения.
      Пассажиры танцевали в салоне. Они стремились взять все от этого путешествия, раз уж деньги уплачены. Стюарды носились с подносами напитков, стараясь удержать равновесие при качке.
      Трое длинноволосых молодых людей извлекали дикие звуки из электрогитар и ударных и пели что-то на манер Элвиса Пресли и Рэя Чарльза с сильным миссисипским акцентом.
      Небольшая группа людей сгрудилась возле рулеточного стола, хотя на часах было уже четыре двадцать пять утра. В салоне разместились и два карточных стола, один английский, очень шумный, другой, посолиднее испанский. Но больше всего народа было в баре. Не то чтобы это были все закоренелые пьяницы, просто они помнили, что у них на родине все питейные заведения уже шесть часов как закрылись, и стремились использовать это время с максимальной пользой.
      До рассвета оставалось тридцать две минуты и девятнадцать секунд.
      Капитан промчался по коридору и взлетел на мостик. Он вбежал в радиорубку и сел у радиостанции. Дождавшись, когда наступит пауза, он взялся за ключ. Начался радиообмен.
      - Что случилось? - спросил Бонне.
      - Саутхэмптон беспокоится, что мы двенадцать минут не отвечали. Они уже собирались обратиться к Французской береговой охране, чтобы те начали нас искать.
      - О Боже!
      - Все в порядке. Я ответил им, что у меня зуб болит. Сейчас пойдет радиограмма, из-за которой и поднялся весь этот шум.
      Капитан надел наушники и начал записывать. Его лицо мрачнело по мере приема. Он закончил и снял наушники. Наступила тишина.
      - Что случилось? Что им от нас надо?
      - Это пассажирское судно. Радиограмма адресована пассажиру.
      - Что за радиограмма? - занервничал Бонне.
      - Это из Беверли-Хиллз, где сейчас восемь часов вечера. В ней говорится: "Жаль, что не удалось встретиться. Целую - Викки" подпись Херм.
      Он резко встал и прошел мимо Бонне на мостик.
      - К сожалению, компьютеры не учитывают Хермов: а впереди их может быть ещё очень много, - сказал капитан себе под нос.
      - Как они все не проблюются в такую погоду? - спросил Бонне, входя на мостик, - я бы сам проблевался, если бы голова не была занята.
      - Они валяются по каютам, - сказал капитан. Он взглянул на часы, - две минуты и пять секунд до рассвета, и тогда у нас состоится первое представление, или все летит к черту.
      - Где черти носят Мак-Генри? - спросил Бонне. - Я с ног валюсь.
      Капитан перевел взгляд с часов на горизонт. Бонне тоже уставился в горизонт, сам не зная зачем.
      - Пора! - сказал капитан, и тотчас, словно по команде, где-то впереди взмыла в небо сигнальная ракета.