Руководители российского образования уже пятнадцать лет пытаются отбросить свое и скопировать чужое - то, от чего пытаются уйти американцы. И отбрасывают не без успеха. Например, ранняя специализация и невежество в предметах, которые «не надо сдавать», перешли критический уровень. Приходится латать дыры - вводить, например, для гуманитариев курс «Концепции современного естествознания», чтобы дать им элементарные представления о картине мира, истории и достижениях физики, химии, биологии.
      Научность.
      Стремление использовать в образовании фундаментальные основы наук, дать представление об известных законах и применяемых технологиях.
      Это прямое следование традициям российского образования. «Геометрия» А. П. Киселева, по которой учились еще до революции, переиздавалась девятнадцать раз. И теоремы в советской школе доказывали. В учебных курсах большинства английских и американских школ, а сейчас и во многих российских, доказательств нет. Если учительница говорит, что «пифагоровы штаны во все стороны равны», значит, так оно и есть. Одна знакомая сотрудница банка долго воевала с математичкой за то, чтобы детям преподавали доказательства. Потерпела поражение и теперь по субботам доказывает сыну сама. Вначале дела шли совсем плохо, но в конце концов парня удалось убедить, что «доказывать - это круто».
      Роль науки и образования в СССР была очень велика. Научно-популярные журналы издавались гигантскими тиражами. «Наука и жизнь» - 3 миллиона, «Знание - сила» - 1 миллион. Или вот журнал «Квант» - более 350 тысяч. Судя по его нынешнему тиражу, в России сегодня всего около тысячи школьников, желающих глубоко знать физику и математику и способных выписывать этот журнал. Какая уж тут «инновационная экономика», о которой толкует президент.
      Массовость.
      В Советском Союзе был реализован фантастический по масштабам и значению социальный эксперимент - попытка всех учить так, как в мире учат только элиту. И по содержанию, и по объему, и по серьезности требований. Во многом именно с этим связаны и победа в войне, и технологический взлет нашей страны. Были тут и издержки. «В солдатском ранце должен лежать маршальский жезл», - гласит известная мудрость. Но маршальских должностей-то не хватает на всех талантливых и подготовленных людей. И тут возникает синдром российской интеллигенции - «не поняли», «не оценили», «не выдвинули» и «все сделали не так».
      Бесплатность.
      В СССР образование было бесплатное, как ныне в Германии или во Франции. Помню, наша группа получала стипендию аж 40 рублей в месяц (умножив на коэффициент перевода «тех» рублей в «эти» - 100, получим 4000), комплексный обед стоил полтинник, а на 90 копеек можно было наесться до отвала.
      Сейчас 54% студентов России платят за образование. Плата эта достаточно велика. Давайте сравним с США, где образование тоже платное. На многих факультетах МГУ, в ряде других высших заведений плата превышает $300 в месяц при средней зарплате по Москве около $300. То есть, плата за образование примерно равна средней зарплате в одном из самых дорогих городов мира (в США средняя зарплата около $3000 в месяц).
      Есть ли у «них» вузы, где за обучение берут столько же? Есть. Гарвард, Принстон и еще несколько. У нас же учебных заведений с таким отношением плата/зарплата больше сотни. Поэтому образование в России дорого даже по мировым меркам.
      Не будем идеализировать советский образовательный проект - его воплощение далеко не всегда соответствовало замыслу. Однако признаем, что это был проект мирового класса, который стоял на много голов выше всего, что мы имеем в образовательной системе России сейчас.
      Нынешнее российское образование - это система, находящаяся в условиях катастрофы. И сценарий катастрофы такой же, как во многих других сложных системах, изучаемых синергетикой. Сначала нарушаются пропорции (вспомните бум «юристов» и «экономистов» в течение многих недавних лет). Потом рвутся функциональные связи элементов (лежащей «на боку» промышленности инженеры не нужны, а если и нужны, то немногие предприятия могут им платить зарплату, имеющую сходство с прожиточным минимумом… Поэтому большинство вузов России готовит специалистов в «никуда»). И, наконец, рушатся сами элементы - вузы, школы, терпит крах трудовая этика как основа социальных коммуникаций…
      «Неформальные отношения» во многих вузах стали нужны и для того, чтобы в них поступить, и для того, чтобы там учиться. Все чаще случается немыслимое прежде - ректор матом отчитывает деканов на ректорате, а в туалетах под ногами хрустят шприцы… Колониальное образование. Или «как бы образование». Нет, сохранились еще прекрасные вузы. Но непрерывность утрачена - открывая дверь школы или института, часто не знаешь, в какой реальности окажешься.
      Общество больно, «социальным аутизмом» - оно не замечает катастрофу российского образования и происходящую утрату перспективы и надежд.
      Мне довелось участвовать в нескольких проектах, направленных на защиту отечественного образования[Напомню, например, известное «письмо четырехсот» (www.keldysh.ru/departments/dpt_17/1c.html) Президенту РФ с требованием немедленно прекратить разорительный и разрушительный эксперимент по введению единого государственного экзамена (ЕГЭ) до того, как подведены и обнародованы итоги того, что уже получилось с ЕГЭ. Президент пока не ответил]. И для многих моих коллег, понимающих трагичность ситуации, характерна переоценка роли персон, наделенных полномочиями, или вера в «доброго царя и плохих бояр». «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Не буду утверждать, что Фурсенко, Греф, Кудрин, от которых исходили инициативы по последнему акту реформ, и Джохан Поллыева, которая присматривает за российской наукой и образованием в Администрации Президента, - ни при чем. Пусть каждому воздастся по делам его. Однако катастрофа российского образования объективна в нынешней России.
      Законов исторического материализма никто не отменял. Производительные силы определяют производственные отношения, а последние - социальные институты, людей и судьбы, которые типичны для данного общества. Это - на языке синергетики - означает, что в данной среде может устойчиво существовать и развиваться конечный набор структур. Если хочется чего-то иного, нужно либо жесткое управление, либо изменение среды.
      Страна, миновав капитализм, имеет все шансы стремительно двинуться в феодализм. А там все эти вузы, школы, высокие технологии - или роскошь, или блажь, или досадная помеха. Там царство знахарей, экстрасенсов, попов. И естественно, что в откатывающейся назад стране хиреет и образование.
      Тем большего уважения и восхищения заслуживают люди, благодаря которым фрагменты Российской Школы живы до сих пор.
 

Как и почему в России учат

 

      Кадры решают все.
И. В. Сталин

 
      В 1994 году по заказу Министерства образования РФ сотрудники Института прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН и Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова занялись прогнозированием развития высшей школы России. Были рассмотрены разные сценарии. Анализ показал большую вероятность распада системы высшего образования, утраты ценностей без сверхусилий со стороны общества и государства. Прогнозировалось резкое сокращение времени, которое студенты будут уделять учебе. Почти вдвое. В те годы сетовали на дефицит «сильных доцентов». Мы предсказывали возникновение проблемы «сильного профессора» через пять-семь лет. Тогда нам не верили…
      К сожалению, прогнозы оправдались. Во многих технических вузах сейчас не хватает профессоров, чтобы читать потоковые лекции, а специализирующиеся кафедры закрываются потому, что ими некому заведовать.
      Произошло старение профессорско-преподавательского корпуса России. И сейчас то же самое происходит в средней школе. Это «Инерциальный сценарий», когда процессы идут так, как сейчас. Видно, что почти все будет переложено на плечи бабушек, а потом детей будет учить некому.
      Вернемся к высшей школе. Сегодня она очень разнообразна. Есть разные категории преподавателей, у них свои мотивы, стимулы и свои проблемы. Полезно выделить несколько категорий.
      Классики.
      Это выдающиеся ученые, которые чувствуют призвание к преподавательскому труду; как правило, авторы классических учебников.
      Стимул здесь - самореализация. А проблемы… В нынешней России почти не пишутся учебники. Ждут своих классиков компьютерные науки, новая криптография, нанотехнологии, квантовые вычисления и т. д.
      Яркие таланты.
      Есть люди, темперамент и логика которых поразительно подходят для преподавания. У нас на физическом факультете в свое время читал, нет! - вдохновенно пел лекции профессор Юрий Николаевич Днестровский, передавая ощущение силы и красоты предмета. И на каждой лекции был пример, в котором фигурировало число 27. На 27-й лекции наш курс его поздравил и вручил свиток, подписанный всеми студентами потока… Или блестящий знаток геометрии Игорь Федорович Шарыгин. На его лекции можно было идти как на концерт - поразительные красота и ясность. Полагаю, их стимулы - удовольствие от педагогического творчества и восхищение студентов.
      У нас недопонимали смысл, значение и необходимость поддержки талантов. Все как-то вспоминается лесковский Левша… А нам бы относиться к талантам, как Поль Мориа: «У меня в оркестре заменимых нет!»
      «Гвардии рядовой состав».
      Это люди, которые серьезно и квалифицированно делают свою работу. Сегодня на них-то все и держится. На Физтехе тридцать лет назад задания по матанализу принимали раз по семь-девять. Редким талантам удавалось сдать со второй-третьей попытки. Сидели допоздна, без дополнительной оплаты, до результатов, до появления ясности у студента. Поэтому Физтех и был Физтехом. Сейчас этой возможности у преподавателей нет, и, чтобы свести концы с концами, им надо заниматься многим-многим другим[К сожалению, преподавательский труд у нас в стране всегда недооценивался, а ведь блестящий лектор, который может привить любовь к предмету, - это национальное достояние. И не надо приговаривать, что он еще «и наукой должен заниматься», и «общественную работу вести»… Хорошо делать одно дело - это нормально и достойно. В новой российской реальности такая возможность есть у немногих]. Проблема здесь в том, чтобы зарплата по основному месту работы имела хоть какое-то отношение к прожиточному минимуму и чтобы эту работу ценили. Мне, например, грустно, когда думаю, что МГУ не в состоянии обеспечить аудитории микрофонами и многих лекторов слышно лишь на первых рядах. Грустно, что их выживание требует репетиторства или «гастролей» в Астане не протяжении семестра.
      Племя молодое незнакомое.
      «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих». И молодежь это постепенно осознает. Старшие преподают младшим. Яркий пример - Заочная физико-техническая школа при МФТИ, существующая больше тридцати лет. Добровольными и бесплатными преподавателями для будущих абитуриентов являются студенты-физтеховцы. Очень любопытна инициатива нынешних аспирантов Физтеха - издавать журнал для школьников и учителей «Потенциал». На свои деньги, без . Для начала - тиражом 10 тысяч. Да и многие другие инициативы поколения двадцати-тридцатилетних вызывают радостное удивление. Удачи им.
      Те, кому некуда податься.
      К сожалению, сегодня у нас в стране много людей больных, усталых, утративших надежду на изменение дел к лучшему. Хватает их и в системе образования. Многие из них не могут полноценно работать, кое-кто и не хочет, не считает нужным. Но пенсии, на которую можно жить, пожилые сотрудники этой категории не имеют, а молодежи на их места нет…
      Те, кто готовит себе сотрудников.
      Для некоторых участие в преподавательской деятельности - способ найти и подготовить для своей организации сотрудников. Блестящий пример из прошлой реальности - Физтех, где базовые кафедры («базы») были созданы при многих ведущих институтах и ориентированы прежде всего на подготовку кадров для них. В новой реальности иногда тоже встречается что-то похожее. Например, многие компьютерные фирмы отряжают в «преподаватели» своих сотрудников на кафедру информатики Физтеха (заведующий - профессор И. Б. Петров), чтобы найти себе пополнение. И результаты настолько впечатляющи, что в воздухе уже витает идея создания Высшей школы информатики. А почему бы и нет?
      «Прогрессоры».
      Принципиальная позиция: «Давайте будем учить тому и таким образом, как это делается на Западе» (может быть, для «крутости», даже на иностранных языках - дворяне в пушкинскую эпоху тоже по-русски говорили не очень-то). Тут знаковый вуз - Высшая школа экономики, руководимая господином Кузьминовым и окормляемая Евгением Ясиным. Здесь многие преподаватели ориентируются на подготовку «граждан мира» либо, на худой конец, сотрудников колониальных администраций… Забавно, что по наметкам экспертов именно этого вуза уже много лет кроят и перекраивают всю систему российского образования. Но раз американцы так велят, значит, так и надо. Жираф большой, ему видней.
      Воры от образования.
      Великий хирург Пирогов, отвечая на вопрос царя, говорил, что главное в отечественной медицине - это очистить ее от «госпитальных воров». Интересно, что бы он сейчас сказал про образование, про «информатизацию», «компьютеризацию», пропадающие кредиты, про «черный откат» в 50% от суммы договоров… Вообще-то тут надобно перо Гоголя или Салтыкова-Щедрина. Но и они перед явлением такого масштаба, возможно, спасовали бы.
      Люди, кормящиеся от образования.
      Во многих школах Москвы и России учат плохо. В весенних тестах этого года многим удалось решить уравнение sin x = 32. Мой коллега, занимающийся с одиннадцатиклассниками, на первом занятии просит найти 1/2+1/2. В основном говорят, что это 2/4, иногда, что 2/2 и очень немногие опознают 1. Но с таким багажом в вуз не поступишь. Поэтому пышным цветом расцвело «черно-белое» репетиторство. «Белое» - где учат предмету. «Серое» - натаскивают на результат. Есть и «черное» - это «с гарантией поступления» - скрытая форма взятки.
      И все-таки она вертится! Огромные усилия, направляемые на развал системы образования, показывают, что ее все еще рассматривают как стратегический ресурс. По прожекту министерства, принятому на заседании коллегии 2 сентября 2004 года, из 1804 вузов на государственном финансировании через несколько лет должно остаться 100, остальные должны быть распущены или приватизированы. Вроде бы, этот чудный проект пока заморозили - спасибо пенсионерам, вышедшим на улицы под впечатлением о монетизации льгот. На дедов вся наша надежда, остальные-то послабее будут.
 
      В нынешних экстремальных условиях, когда под вопрос поставлено само существование мира России (С. Хантингтон и многие другие аналитики считают, что нас не будет уже через десять-пятнадцать лет), ключевые задачи системы образования - передача цивилизационного кода, смыслов и ценностей, традиций и воспитание элиты. И наряду с этим - профессиональная подготовка. Это очевидно. Вспомните, как индейские вожди «сдавали» золото и соплеменников за «огненную воду» и горсть стеклянных бус, надеясь, что их пустят к «большому столу».
      Наша система образования, да и общество в целом, с этими задачами пока справляются плохо. Но если не решать их, прочие цели просто потеряют смысл. С горечью вспоминаю, как уезжала одна сотрудница нашего отдела и звала с собой: «Поймите, здесь в России ничего не будет. Науки уж точно не будет! Да, там мы всю жизнь будем людьми второго сорта. Но дети будут уже настоящими канадцами!»
 

Почему в России учатся

 

      Мы все учились понемногу,
      Чему-нибудь и как-нибудь.
      Образованьем, слава богу,
      У нас немудрено блеснуть.
А. С. Пушкин

 
      В нынешней Росси на тех, кто учится, оказывают влияние главным образом два обстоятельства. Во-первых, «виртуальность» нынешнего бытия. Телевидение, да и вообще - образ жизни, часто изолируют детей от повседневности. Поэтому приходящие учиться, по сути, не живут в реальном мире. Они сплошь и рядом не понимают цены и смысла основных вещей. Мне приходилось не раз выступать перед победителями конкурсов научного и технического творчества молодежи, куда приезжали студенты и аспиранты со всей страны. Они энергичны, любознательны, активны. Однако почти все они не знают страны, в которой живут, не ведают ее проблем (в силу этого - и своих тоже). Многие никогда не прослушали ни одной нормальной лекции…
      Во-вторых - влияние родителей. Раньше многому могла научить жизнь, сейчас на это надеяться не приходится. Современное российское общество не дает ощущение труда как ценности, не формирует потребности в нем и удовольствия от работы. Труд все чаще рассматривается как досадная помеха, как второстепенный инструмент для заработка, если уж не удается добыть деньги как-то проще и изящнее. Поэтому вырабатывать привычку трудиться сейчас почти всецело - задача родителей, причем задача труднейшая. А на одних деньгах, даже на их культе, ни одна цивилизация держаться не может. Что мы, собственно, сегодня и видим.
      Каковы же мотивы нынешних студентов?
      Родители велят.
      Конечно, родители - народ недалекий и мало что в современной жизни понимают, но уж если им так хочется…
      Добавлю, что большинству родителей это дается очень нелегко. Их самоотверженность, надежды на лучшее и возвышенные иллюзии - основа основ нынешнего российского образования.
      Чтобы не идти в армию.
      Странные дела творятся с нашей армией. Не доходят как-то руки у правительства до закупки военной техники, не говоря уже о наведении порядка в армии (впрочем, возможно, ситуация запущена настолько, что придется начинать все заново и строить армию с основания). А вот до военных кафедр дошли. Предполагаемая ликвидация почти всех военных кафедр страны «для экономии» вызывает изумление. Да и с точки зрения подготовки специалистов в невоенных сферах многие военные кафедры в советские времена были важны и полезны. «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Народ наш, может быть, и готов кормить, да вот не складывается…
      Чтобы после окончания учебы хорошо зарабатывать.
      Разумное соотношение количества и качества труда и квалификации работника у нас нарушено уже лет сорок. Тому подтверждение - известный отечественный тезис: «чтобы так мало получать, надо много-много учиться». Возврат к здравому смыслу - одна из главных вещей, за которые придется браться, возрождая Россию. На дворе век информационных технологий, поэтому довольно просто уже на 2-м или 3-м курсе стать «слесарем-программистом», зарабатывая в два-три раза больше недотепы-профессора, который читает лекции. Очень непросто заставить себя выучить что-нибудь еще после этого «практикума», тем более что к росту зарплаты это, скорее всего, не приведет.
      Чтобы что-то делать и немного развлечься.
      Большая беда с квалифицированными рабочими, с людьми, имеющими среднее техническое образование (на нескольких больших заводах, недавно получивших крупные иностранные заказы, с удивлением обнаружили, что им не найти этих людей ни за какие деньги - рабочих нужных специальностей просто нет). Зато куда девать бакалавров-недоучек и магистров, одному богу известно. Где должен работать Великий Магистр, понятно, а где обычные - нет. Впрочем, независимо от специальности и конъюнктуры рынка труда в студенческих годах есть своя прелесть. Очаровательные студентки, походы на байдарках, чудные друзья-приятели… На одной кафедре, связанной с программированием, в этом году удалось в несколько раз поднять конкурс, распустив слух, что «у нас халява!»
      В не очень развитых странах такой мотив типичен для многих студентов. В Испании, например, есть университеты, где учится по 30 и 40 тысяч студентов. Их выпускники работают таксистами, продавцами, мелкими клерками. Но праздник студенческой жизни у них состоялся, и самооценка, очевидно, повысилась. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
      Чтобы освоить выбранную специальность.
      Эта доля не так мала, как кажется на первый взгляд. Большое впечатление в этом плане сейчас производит МГТУ им. Н. Э. Баумана. Но по своему опыту скажу, что если в аудитории есть хоть один студент, всерьез интересующийся предметом, то это просто подарок для преподавателя. А если у человека есть еще свои мысли, желание и возможность работать… Вспоминается выдающийся физик и блестящий лектор Ричард Фейнман: «…я думаю, что самым превосходным обучением является прямая, личная связь между учеником и хорошим учителем, когда ученый обсуждает идеи, размышляет о разных вещах и беседует о них. Невозможно многому научиться, просто отсиживая лекции или просто решая задачи». Думаю, что по числу хороших учителей, приходящихся на хорошего ученика, Россия сейчас одна из первых в мире - учеников мало, а учителя еще остались.
 

Два шага назад и десять шагов вперед

 

      Будьте реалистами - требуйте невозможного!
Лозунг французских студентов в 1968 году

 
      Впечатляющая особенность современной России состоит в том, что здесь можно вообще не учиться и не учить, а имитировать и то и другое.
      В словаре философии постмодернизма есть такое удачное словцо - симулякр. Платон называл симулякром копию копии, постмодернисты - «точную копию, оригинал которой никогда не существовал». Это про нас, в частности про наше образование. И само словцо-то я недавно услыхал от студентов, обсуждавших выбор кафедр и курсов.
      Пару лет назад был в моде такой анекдот: "Как заставить человека прыгнуть с Бруклинского моста? Чтобы заставить американца, достаточно пообещать миллион долларов, французу - лучшую девушку Франции, а нашего Васю? - Надо только спросить: «А слабо,, Вася, прыгнуть с Бруклинского моста?»
      Так вот, не слабо,, Вася, сменить эпоху?
      Помните Архимеда, который обещал перевернуть земной шар, если ему дадут точку опоры? Я бы предложил в качестве точки опоры взять образование. Но для этого придется вначале сделать два шага, казалось бы, назад. Первый - прекратить нелепые и разрушительные попытки копирования западных систем образования (напомню про ЕГЭ, ГИФО, двенадцатилетку, «профильную школу», предметы-паразиты, ползучий переход к платному образованию) и, насколько это сейчас возможно, вернуться к той самой «тоталитарной» и «недемократичной» советской средней и высшей школе, которая заслуженно считалась лучшей в мире. Именно ее копировали и копируют с разным успехом США, Китай, Индия, Южная Корея и многие другие страны, думающие о будущем.
      Второе - нашим политикам и руководителям образования следует прекратить организовывать образовательный процесс, а заняться определением целей работы системы. Сказать «что», а не «как» («как» - это не их дело!), то есть вернуться к своим главным должностным обязанностям - к целеполаганию.
      И, кроме того, обеспечить открытость и прозрачность системы образования: где, чему, как, за какие деньги и с каким успехом учат в России? Или, например, каковы результаты научных работ, заказываемых министерством? Ведь сейчас министерство образования и науки - одно из самых закрытых. Наверно, наши оборонные секреты сейчас узнать легче, чем результаты тестирования по ЕГЭ или заполучить отчеты по заказанным министерствам работам.
      В России возможны удивительные проекты. Пожалуй, ни одна страна никогда не предоставляла таких возможностей для самореализации. ХХ век прошел под знаком «русского чуда» - «невозможная страна» смогла стать сверхдержавой. Живы еще люди, которые совершили это чудо. И если сейчас образование российское даст шанс новым Ломоносовым, Менделеевым, Королевым, Келдышам, это может стать началом нового взлета России. Пока же российская реальность ставит глухую стену вместо высокой планки перед многими яркими талантами.
      Чтобы у страны было будущее, должна быть большая цель, историческая перспектива, мечта. Все это есть и у США, и у Китая, и у исламского мира. Когда-то это было у нас.
      Надеюсь, еще будет.
 

Правнуки неба, внуки времени