Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Компьютерра (№255) - Журнал «Компьютерра» № 16 от 25 апреля 2006 года

ModernLib.Net / Компьютеры / Компьютерра / Журнал «Компьютерра» № 16 от 25 апреля 2006 года - Чтение (стр. 3)
Автор: Компьютерра
Жанр: Компьютеры
Серия: Компьютерра

 

 


Совершить американский вояж саратовцам помогли щедрые меценаты, в числе которых — вездесущая корпорация Google, а также компании EPaM Systems и Selectosa Systems. О том, как новоявленные чемпионы открывали Америку, можно узнать из блога саратовской команды, уютно расположившегося под крылышком еще одного спонсора, компании Mail.Ru. Кроме колоритных репортажей из первых уст, шустрые чемпионы на привалах между сражениями успели провести свой собственный конкурс по программированию, а также поместить немало забавных постов о достопримечательностях штата Техас и нравах местных жителей. Будем надеяться, что нынешнее турне поспособствовало расширению кругозора не только российских программистов, но и их заокеанских коллег. Как ни крути, а географические представления литературного персонажа, мечтавшего уехать «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов», в начале XXI века заметно устарели.


Блиц-интервью с тренером чемпионов мира по программированию, аспирантом Саратовского государственного университета Михаилом Мирзаяновым

Как осуществлялась подготовка будущих чемпионов?

— Много лет тренировок! В неделю ребята занимались 10—15 часов, а в период сборов по 5—8 часов в день. Все они работают разработчиками ПО, и этот опыт тоже оказался полезен. В частности, он помог команде быстро перейти на язык Java.

Не слишком ли сложными выдались испытания?

— Да, задачи в этом году были непростые. Традиционно на финалах чемпионата мира они сложны как технически, так и идейно. Видимо, для действующих команд теоретический максимум составлял семь задач. Жюри явно перестраховалось.

В расписании чемпионата место оглашения результатов отмечено одним словом — «Surprise». Так где же все-таки «раздавали слонов»?

— Церемония состоялась на ранчо. Мы шутили, что это ранчо Буша. Нам было предложено родео (как зрителям) и прочие американо-мексиканские развлечения. Ловля свиней, бега на армадиллах, спортивные игры. Так как соревнования студенческие, текилу не разливали. Пришлось взять свою.

Происходили ли с вами на чемпионате мира события, которые явились большей неожиданностью, чем результат выступления вашей команды?

Нет.

Поступали ли новоявленным чемпионам конкретные предложения от IBM?

— Во время состязания сотрудники IBM активно предлагают участвовать в различных фирменных проектах. Замечу по опыту предыдущих лет — недостатка в серьезных предложениях нет. Пристальное внимание к чемпионату проявляют и другие крупные корпорации.

Планируют ли нынешние чемпионы мира участвовать в следующем отборочном цикле?

— В соответствии с правилами эти ребята больше не смогут участвовать в чемпионате (в составе нынешней команды два аспиранта и пятикурсник. — Д.К.). Разумеется, если правила смягчат, команда попробует свои силы вновь. Однако вероятность такого события невелика.

Есть ли в вашем университете команды, способные «перехватить эстафетную палочку»?

— В СГУ готовится около десятка команд, три из них на тренировках регулярно показывали результаты, сравнимые с чемпионскими.

АНАЛИЗЫ: Зоопарк профессора Юданова

Автор: Леонид Левкович-Маслюк

Экспонента — символ неудержимого роста. По экспоненте взрываются сверхновые звезды и размножаются кролики. Поразительно, но в российской экономике есть уже десятки компаний, показывающих в последние пять-шесть лет именно такой рост и часто усиливающих этим друг друга.

В 2003—06 гг. группа во главе с Андреем Юдановым (признанным специалистом по процессам конкуренции, профессором Финансовой Академии при Правительстве РФ) тщательно изучила явления, происходящие в самых разных отраслях экономики. Результаты исследования готовятся к публикации в книге «Опыт конкуренции в России». Один из выводов — в российской экономике идут серьезные эволюционные процессы, которые могут в перспективе привести к значительному росту. Механизмы, контекст и возможные последствия этих процессов для страны и для каждого из нас — тема предлагаемой вниманию читателей беседы с Юдановым.

Андрей Юданов начал заниматься проблемами конкуренции давно, еще во времена Советского Союза. Сильное впечатление на него производили неожиданные особенности работы больших и малых фирм — например, общепризнанный сейчас факт, что крупным компаниям трудно заниматься прорывными инновациями.

«В мемуарах президента Sony Акио Мориты, — вспоминает Юданов, — я с большим интересом читал о том, как к нему пришел человек, который изобрел плазменный экран. И вот Морита с каким-то остервенением рассказывает, что он его прогнал — и правильно сделал, что прогнал!..»

Тогда же Юданов стал изучать разработанные в биологии модели конкуренции: «Был такой известный эколог, Леонтий Раменский, который при Сталине „пострадал наполовину“, его не загнали в лагерь, а только „сослали“ в Институт кормопроизводства под Москвой, где он работал до конца жизни. Вот он и сделал биологическую классификацию типичных стратегий. Лет через сорок ее переоткрыли на Западе, и она стала каноном. Это биологические стратегии разных существ. Кто-то давит, как крупная фирма; для Раменского метафора этого — дуб, он создает собственную структуру окружения. Кто-то приспосабливается, научается жить в тени дуба; кто-то успевает вылезти и получить главное, пока дуб еще не раскрыл свои листья. Вот эта аналогия и положила начало моим исследованиям экономической конкуренции. Потом — публиковал кое-какие книжки на эту тему. Сейчас хорошо понимаю, как важно российским фирмам найти свою колею». Свои идеи Юданов развивал в длительной совместной работе с одним из крупнейших экономистов мира Альфредом Чандлером (Alfred Chandler) из Гарвардской школы бизнеса («Он один из творцов современной теории фирмы и безусловно самый цитируемый в мире автор по истории бизнеса. По этим вопросам он в шесть раз больше цитируется, чем все остальные вместе взятые!») Недавно под совместной редакцией ректора Финансовой академии А. Г. Грязновой и А. Ю. Юданова вышел первый в России учебник экономической теории в формате Managerial Economics (он принят в качестве базового в Финансовой Академии, а одобрительный отзыв на него написал Чандлер). Ну а научная работа Юданова концентрируется по-прежнему вокруг исследования процессов конкуренции в российской экономике.

Помереть или приспособиться

Работа, приведшая — не будем скромничать! — к сенсационным результатам, началась с изучения процессов конкуренции. Одной из задач был поиск в России кластеров — экономических структур, тесно связанных с конкуренцией.

А.Ю.: Кластер представляет собой сгусток компаний, который очень быстро развивается и обеспечивает конкурентоспособность экономики в целом. Эти структуры изучал профессор из Гарварда Майкл Портер (Michael Porter), ученый с огромным рейтингом цитирования, классик теории конкуренции. Он поставил вопрос: почему фирмы кучкуются? Почему все мощные автофирмы в 80-е годы находились в Японии, а все компьютерные — в Америке? Почему в Швейцарии — банки и часовая промышленность, а в Швеции, схожей по развитию, доминирует машиностроение? Портер дал простое объяснение. Первопричина — в конкуренции. Если у тебя на местном рынке появился сильный конкурент, выбор становится жестким — либо помереть, либо приспособиться. Ты начинаешь отращивать локти, становишься конкурентоспособен, толкаешь лидера. Постепенно возникает сообщество фирм, окрепших благодаря взаимной конкуренции. Потом оно начинает разрастаться вверх и вниз, втягивая потребителей и поставщиков. Все это вместе и есть кластер. Например, почему в США такие мощные рекламные фирмы? Потому, что там главный рекламодатель мира, Proctеr & Gamble.

Ответ на поставленную задачу мыслился примерно таким: в Швейцарии — часовая промышленность, в Германии — химия, автомобилестроение, в России…

А.Ю.: …в том-то и вопрос — а что в России? Где искать кластеры? Казалось бы, там, где мы достаточно сильны. В «нефтянке», в «газпроме», в «оборонке». Но наша группа пошла по иному пути.

Мы поняли, что в этих отраслях не может быть настоящих кластеров — они не прошли через рыночное пихание локтями. К примеру, все знают, что Советский Союз делал отличные истребители. Теперь это производство досталось новым российским фирмам. Они его успешно поддерживают, даже развивают. Но главного — конкуренции, которая экономически сплачивала бы кластер, — не было.

Поэтому мы подошли к задаче с другой стороны. Стали смотреть, что происходит там, где конкуренция заведомо есть. Остановились на фармацевтике, кондитерской промышленности, потребительском кредитовании. Быстро обнаружилось, что некоторые компании в этих секторах развиваются экстраординарными темпами. Это и послужило толчком к дальнейшей работе.

Рост этих компаний резко обгонял общерыночный, он был взрывным, экспоненциальным. Заметьте: если взрывного роста нет, всегда можно найти миллион причин, почему его и не может быть. Но если вдруг он есть — для этого должен быть какой-то механизм. Само по себе это не происходит.

Мы стали искать механизмы роста, стали смотреть и другие секторы хозяйства. Ну а когда таких фирм набралось около сорока, поняли, что перед нами — тенденция. Тенденция, которую надо изучать и о которой стоит рассказывать.

Зверюшки: «РС»

Юданов называет собранную им коллекцию экспоненциально растущих компаний зоопарком, а сами компании — зверюшками.

А.Ю.: Один из обитателей моего зоопарка — банк «Русский стандарт» («РС»), чей главный бизнес — потребительские кредиты. Его прогресс особенно эффектен на фоне плачевной ситуации в большинстве банков. У нас в группе работает Владислав Разумов, преподаватель нашей Финансовой Академии и одновременно вице-президент небольшого банка. Благодаря ему мы смогли сделать уникальный расчет. Зная изнутри, на чем банки получают доход, на чем теряют, зная примерный уровень издержек, он по данным балансов прикинул, какие из банков в принципе могут быть доходными — если работать «по-белому». В стране примерно 1300 банков. По расчетам получилось, что 1000 из них доходными «по-белому» быть не могут, даже теоретически. Вот такая картина.

Ну а в потребкредитовании колоссальная сила — Сбербанк. У него бесчисленные отделения по всей стране, у него огромный капитал, у него доверие, которое позволяет брать у людей деньги под очень низкий процент. А если ты имеешь дешевые кредитные ресурсы, значит, и сам можешь предоставлять кредиты по низким ставкам. Казалось бы, какая может быть борьба с таким конкурентом?

И вот появляется «РС». Начинает работать в области потребительского кредитования. И от 70 млн. долларов в 2001 году вырастает до 4 млрд. долларов в 2005-м! График — красота, чистая экспонента (рис. 1).

Как такое возможно? На этом примере видны все типичные для моих зверюшек черты. Сознательный и точный выбор ниши — раз. Яркая идея освоения этой ниши — два. Честный бизнес… уточняю: честный не в том смысле, что соблюдаются малейшие требования закона, а в том, что успех достигается за счет создания нужного потребителю продукта (в данном случае — кредита на покупку бытовой техники), а не за счет махинаций. Так вот, честный бизнес — три. И как следствие — феноменальный рост плюс сопротивляемость иностранной конкуренции.

Примечательно, что «РС» освоил новую нишу с помощью «высокой компьютерной технологии» — скоринга, то есть компьютерного анализа профиля потенциального клиента. По результатам скоринга принимается важнейшее в этом бизнесе решение — кому давать кредит, а кому не стоит. Правильный выбор скоринга сделал оформление кредита «РС» простым и быстрым. Это и был ключ к успеху.

Перейдем ко второму «зверю». Думаю, что слово «факторинг» говорит типичному технарю/научнику/айтишнику еще меньше, чем «скоринг». Как выяснилось, там тоже были зарыты миллиарды.

Зверюшки: «НФК»

А.Ю.: Итак, «Национальная факторинговая компания» («НФК»). Тоже сумасшедший график роста (рис. 2, здесь и далее * на диаграммах указывает на оценочные данные). Факторинг — это вещь, необходимая быстро растущим фирмам, особенно небольшим.

Допустим, ты что-то продал с отсрочкой платежа. Тебе в ответ пришли векселя. Тот, кому ты продал, обязуется через 90—120 дней заплатить. А деньги нужны сейчас — если ты растущая компания. Что делать? Залезать в свой карман? Тогда росту конец. Можно взять кредит — но он не для всех хорош. Для малых фирм в российских условиях кредит практически невозможен, потому что нужно имущество, которое можно отдать под залог. А что у фирмы есть такого, что банк возьмет в качестве залога? Да и оформлять его долго, а для растущих фирм фактор времени решающий.

Итак, опять (как и в случае с «РС») ситуация на вид тупиковая. И опять эта тупиковость означает наличие пустого рынка. Тут-то на сцену и выходит факторинг. Он работает так. Полученные векселя передаются факторинговой фирме (фактору); она сразу платит 90% от общей суммы, а когда поступит платеж от вашего покупателя, заплатит и остальное, за вычетом комиссии (как правило в РФ — 4% от суммы). Да, за год комиссия набежит прилично. Тем не менее 90% от суммы вы получаете очень быстро.

Давайте посмотрим, где это сработало. Оказывается, именно здесь мы и обнаруживаем кластеры. Факторингом стали очень активно пользоваться торговые сети и их поставщики. Сети работают в современных форматах — супермаркет, гипермаркет, дискаунтер, convenience store (магазин рядом с домом, такие магазины очень популярны). Сети стали быстро расти, и возникла проблема — где брать деньги, чтобы закупать все больше товаров. Тогда сети начали требовать отсрочки платежа у производителей. А ведь уже появились наши производители, чьи товары уходят мгновенно. Среди них есть и обитатели моего зоопарка — например, комбинат «Лебедянский», который выпускает соки "Я". Этот комбинат стал клиентом «НФК». Деньги по описанной выше схеме он получает от «НФК» сразу, что позволяет ему расти. Итак, сети пользуются отсрочками платежа, комбинат — факторингом, а в результате мы получаем три экспоненты: все участники сообщества стремительно растут. Но ведь это и есть кластер (рис. 3)!

Так работает один из механизмов кластеризации, положительная обратная связь. Есть и другие — например, сознательное копирование лидера, которое мы наблюдаем в секторе потребительского кредитования: чешский конкурент «Русского стандарта», работающий в России «Хоум Кредит энд Финанс Банк» (он входит в Home Credit Group, принадлежащую Чешской Страховой компании), теперь тоже растет по экспоненте. Ну и, конечно, в процессе конкуренции имеет место взаимная «тренировка» компаний, с которой мы начали наш рассказ о кластерах.

Итак, «природная» кластеризация у нас обнаружилась, но — вдали от технологического прогресса. Однако Андрей Юданов считает, что это не повод для огорчений. За идущими процессами проглядываются очень интересные и очень естественные закономерности.

Зверюшки: ареал обитания

А.Ю.: Действительно, на первый взгляд такие кластеры разочаровывают. Может быть, приятнее было бы увидеть нечто подобное в авиапроме, а не вокруг розничной торговли. Но изучая эти данные, я понял, что происходящее не так уж плохо. По существу, растут две сферы. Первая — все то, что выходит непосредственно на потребителя. Вторая — все то, что касается инфраструктуры бизнеса. Большинство найденных примеров взрывного роста относятся к одной из этих групп.

«Коркунов» с его конфетами (см. врезку на стр. 25. — Л.Л.-М.), «Ральф Рингер» (обувная промышленность), «Инмарко» (производство мороженого, очень интересная компания из Сибири, почти неизвестная в Москве), ряд других — это первая группа. Вторая группа — упомянутые «РС» и «НФК»; в нее же попадают, с четкими экспонентами роста, три компании сотовой связи — «Вымпелком», «Мегафон», «МТС». Компания «СПСР-Экспресс», которая занимается экспресс-почтой, тоже здесь. Есть еще примеры, и я особо отметил бы две фирмы, создающие не информационную, а транспортную инфраструктуру, — «Алтайвагон» и «Волга-Днепр».

«Алтайвагон» производит самые обыкновенные железнодорожные вагоны. Казалось бы, какие тут могут быть прорывы? А вот пожалуйста — в 1999 году оборот был 235 млн. рублей, в 2005-м — около 7 млрд. рублей (рис. 4, сплошная линия на графике — рост экономики в целом). Причем на этом рынке работают и другие машиностроительные компании, но такого успеха не добиваются. «Волга-Днепр» (выросшая с 2001 по 2005 год впятеро, с 80 до 400 млн. долларов в год) работает в основном за рубежом, закрывая 52% мирового рынка крупногабаритных авиаперевозок. Фирма использует гигантские самолеты «Руслан», и существующего парка уже не хватает. Ульяновский авиазавод, выпускавший «Русланы», в своем нынешнем состоянии, к сожалению, не способен возобновить производство. Поэтому «Волга-Днепр», заказавшая ему десять новых машин, планирует вложить в восстановление производства целых 6 млрд. долларов.

Обе эти группы, обе линии интересны и важны, но вторая, пожалуй, интереснее. Ведь по «первой линии» в России так трудно работать потому, что у нас слабо развита инфраструктура. И начался естественный процесс ее роста. Факторинг — инфраструктура, потребкредиты — инфраструктура, бешеный подъем сотовой телефонии — инфраструктура, взлет массы оптовых торговых фирм — инфраструктура.

К сожалению, в зоопарке Юданова не представлены более знакомые компьютерщикам виды и подвиды. Возможно, где-то и в этой отрасли есть точки экспоненциального роста — но наука, похоже, пока не в курсе дела.

А.Ю.: Вы знаете, я думал перед нашей встречей — найду ли хоть что-нибудь, пусть отдаленно, но напоминающее высокотехнологический сектор? Нашел, но немного, и не столь впечатляющее. Вот фирма «Гарант», у нее — утроение числа клиентов за три года, с 2002-го по 2005-й. Это инфраструктура бизнеса, автоматизированные справочно-правовые системы. Три компании сотовой связи уже упоминались. К сожалению, надежных данных по ИКТ-отрасли очень мало. Есть высказывания в прессе по поводу высоких процентов роста ABBYY за последние четыре года. «Ланит» сообщает, что число занятых выросло за последние годы с 600 до 4000 — ну не зря же эти самые «занятые» там работают. Другими словами, есть признаки, что в компьютерных отраслях, и особенно, полагаю, в сфере программного обеспечения, идет точно такой же процесс. Тем более что многие из них прямо или косвенно тоже работают на деловую инфраструктуру. Только, к сожалению, мы не видим эти экспоненты роста в доступных для изучения источниках.

Маленькое чудо не для среднего класса

Все-таки неясно, можно ли говорить о тенденции и прогнозировать распространение этих чудес на экономику в целом. К тому же экспоненциальный рост не может быть длительным. Сценарий дальнейшего развития вряд ли кто возьмется написать. Но общую схему, которой он определяется, Юданов поясняет на очень простых картинках.

А.Ю.: Рассуждения о будущем всегда напоминают научную фантастику. Но давайте попробуем сделать обобщения. После кризиса (не кризиса 1998 года, а нашего общего, трансформационного кризиса) экономика иссушилась. Рост возможен не везде. Если ты занимаешься производством машин для производства машин для производства машин, а эти машины вообще никому не нужны, поскольку все равно будут покупать зарубежные, то тут как ни дергайся, ничего не будет. Поэтому нужно искать новые возможности, и сейчас фирмы начинают занимать те ниши, которые создала для них наша фантастическая, быстро меняющаяся экономика. Начинается сознательное, обдуманное заселение этих ниш теми, кто нацелен на поиск нового. В этих нишах мы и видим быстрый рост. Но рост был бы недолгим, если б не появлялись кластерные взаимосвязи. А как только они появляются — они поддерживают друг друга, а потом могут подключаться и другие фирмы, которые успешно прорвались на мировой рынок и заняли там свою нишу. Все эти стадии я схематически изобразил на рис. 5.

Впрочем, пока такое возможно лишь там, где уже есть реальные деньги. А это — что-нибудь связанное либо с энергоносителями (но ни в коем случае не сами «нефтянка» или «газпром» — там олигархи, это не бизнес в точном смысле слова, это не то, что я изучаю), либо с деньгами потребителей.

Сегодня я могу аргументированно говорить лишь о том, что именно в этом секторе произошел рывок. Там наши кластеры, и там мы уже получили нечто — маленькое, но приятное.

То есть маленькое экономическое чудо в России уже состоялось.

Хотелось бы, чтобы такие процессы роста захватывали все больше секторов. Но мы знаем, что экспоненты долго не живут. Они на что-нибудь натыкаются. Сейчас они растут за счет неисчерпанных пока ресурсов. Довольно скоро этот рост выйдет на плато — но, с другой стороны, разве это плохо? Ведь сектор разовьется — и создаст, быть может, базу для второго поколения экспонент.

Но людям подозрительны даже такие умеренно оптимистические выводы. На семинаре теоретического отдела ФИАНа[Физический институт им. Лебедева РАН. Многие физики сейчас занимаются эконофизикой и часто приглашают на свои семинары экономистов. — Л.Л.-М.] меня спросил руководитель семинара Дмитрий Чернавский: может быть, все эти фирмы, которые «на потребителя», на самом деле только на богатых работают? Я тогда не сразу сообразил, что ответ тут не просто отрицательный. Он содержательно отрицательный! Его можно обосновать экономически.

Дело в том, что у нас очень сильное неравенство в распределении доходов. Их традиционно делят на так называемые квинтили, 20-процентные доли. Самая богатая 20-процентная доля населения даже по официальной статистике получает 50% всех доходов в России (есть как бы две России: в одной живет 80% жителей, в другой — 20%, а по размерам доходов они одинаковы). Но если взять примеры фирм из моих зверюшек — никто из них не работает на верхний квинтиль. Они работают на второй квинтиль! На ту двадцатипроцентную долю населения, которая получает ровно 20% доходов.

Кто эти люди? У нас термин «средний класс» постепенно девальвируется. Выясняется, что этого среднего класса всего 14 процентов. Из него сверху нужно еще процентов 5 вычесть, остается 9 процентов, приближенных к «самым верхним». Начинаешь думать, что это просто разновидность богатых, по-другому названная. А вот второй квинтиль — это профессионалы и служаки. Недавно руководитель «Хоум Кредит энд Финанс Банк» сказал: мы не работаем на средний класс, мы работаем на тех, кто несколько беднее. И четко проаргументировал: ведь представителю среднего класса не нужно брать кредит, чтобы купить холодильник! Это же правда, согласитесь. Тот же «Коркунов» — хорошие конфеты и относительно дорогие. Но вы же понимаете, что есть еще и «Линдт», и «Ферреро», которые в три раза дороже (хотя конфеты-то у «Коркунова» по-настоящему хорошие!).

Ну а главное обобщение по поводу выбора ниш такое: сегодня наибольший эффект дает не текущая конкуренция, а конкуренция за будущее.

Модели для хайтека

Когда речь заходит о будущем и тем более о конкуренции за него, сразу приходит на ум извечная российская борьба за модернизацию и передний край прогресса. Юданов с оптимизмом относится к намеченным правительством шагам по направлению к инновационной экономике. Однако естественные, ненавязываемые сверху процессы развития вызывают у него большую симпатию.

А.Ю.: Во всех наших концепциях развития хайтека, инноваций мне не нравится только одно — их чрезмерная искусственность.

Тем не менее я думаю, что идеология технопарков, особых зон для хайтека — то есть довольно искусственных образований — в основе своей правильна. Технопарки, венчурный бизнес — это совершенно особая экономика. В нее нужно вкладывать деньги — но эффект дадут только те самые знаменитые «умные деньги». То есть не просто рубли, а рубли вместе с консультациями, со связями на рынке, с защитой интеллектуальной собственности. Из практики известно, что механизмы венчурной технологической экономики работают только на ограниченном пространстве. Не случайно Кремниевая Долина такая компактная, при том что там сидят многие тысячи фирм.

Причина проста, и эта причина — информационная. Как профессор экономической теории, я сразу вспоминаю термин «информационная асимметрия». Любой венчурный бизнес — это ситуация, в которой принципиально не хватает данных.

Предприниматель не знает, что за сумасшедший изобретатель к нему пришел. Он не знает, как рынок примет новое изобретение.

Неизвестно, сколько времени и средств понадобится для успеха. Если такой информации нет, венчурный механизм не сработает, у него будет КПД паровоза. Вот почему сторонние источники информации необходимы. А они возникают за счет очень тесной, узкой тусовки, в которой знают, что по гамбургскому счету ценно, а что — безобразие, хоть и очень красиво упакованное.

Впрочем, инновационная экономика у нас уже существует. Это пока маломощная, но уже превратившаяся в касту сфера деятельности.

Конечно, взрывы роста будут, когда в нее по-серьезному придут западники. Но хотелось бы, чтобы еще и государство по-серьезному помогло. Хотелось бы чего-то вроде «второго пришествия голландцев», как было при Петре Первом. Главное, что нам нужно туда привлечь, — не деньги как таковые, а головы выдающихся венчурных капиталистов.

Не инновации, а инвестиции

Самое интригующее в истории с экспонентами — ее человеческое измерение. Что следует из появления этих обнадеживающих признаков экономического роста для каждого из нас? Какой должна быть персональная стратегия человека, стремящегося к личному успеху? В первую очередь этот вопрос задают себе студенты. Андрей Юданов знает, как на него ответить.

А.Ю: Одна из критических слабостей нашего образования (в частности, экономического) в том, что оно не ориентировано на формирование предпринимательского духа. Я показываю материалы по взрывному росту студентам и вижу, как они шалеют, как у них глаза вылезают из орбит.

У себя в Финакадемии мы теперь учим экономической теории (пока — только ей) в формате менеджериал (managerial). В свое время Хайек объяснил простую вещь: рынок состоит из кучи непередаваемой друг другу «информации времени и места», как он ее называл. Я на своем месте знаю одно, ты на своем — другое. Предприниматель — человек, который умудряется вытащить эту скрытую информацию. Средство для этого — денежный механизм, цены. Если что-то вдруг начало хорошо продаваться, ты можешь не знать, какие обстоятельства времени и места определили большой спрос. Но этот интегрирующий способ передачи информации, через деньги и рынок, позволяет предпринимателю ориентироваться.

Австрийский экономист Израэль Кирцнер (Israel Kirtzner) приводил такую метафору: предприниматель вовлечен в текущий бизнес, он всегда занят рутиной, но если он настоящий предприниматель, он откуда-то знает, что за спиной у него пролетает стодолларовая купюра, и умудряется в нужный момент выбросить руку и поймать ее. Я считаю, что вот это надо воспитывать. Особенно для работы на нашем рынке. Сейчас российский рынок можно сравнить с куском сыра, источенного дырами. Каждая дыра — ниша для умного предпринимателя. Выигрыш-то не в том, чтобы конкурировать с другим таким же, сидя на заполненном куске сыра. Ничего ты там не высидишь. Выигрыш в том, чтобы найти новую нишу.

В теоретических учебных курсах, к примеру, часто преподают идиотские вещи: как решить, производить на предприятии 621 деталь или 622 детали? Сравнивая два показателя, ты находишь оптимум и на основе дальнейшего анализа принимаешь это эпохальное решение. Получается, что предел мечтаний предпринимателя в том, чтобы производить 622 детали! А в жизни надо смотреть не только на переменные «цена-количество». Сам продукт должен быть одной из переменных! Сегодня надо мыслить в категориях риска и неопределенности, но эти категории не входят в обычный канон, в парадигму, в которой написано предыдущее поколение наших учебников.

Не только экономистам — даже физикам не худо бы прививать элементы предпринимательского духа. Это особенно важно именно в российской экономике. Возьмите венчурное предприятие: чуть ли не главное условие, по которому ему дают (или не дают) деньги, наличие (или отсутствие) на предприятии тандема из двух человек: того, кто придумал антигравитационный двигатель, и того, кто видит, как из него сделать мотоцикл, который будут отрывать с руками, потому что он крутой. Чтобы тандем сложился, эти люди должны хорошо понимать друг друга. Поэтому прекрасно, если в математическом или физическом институте учат еще и предпринимательству — сейчас такие примеры начинают появляться.

Вот типовая проблема в инновационном венчурном бизнесе: нашелся бизнес-ангел — но он желает 50% процентов участия (паев, акций) в будущей фирме. С точки зрения изобретателя — физика, математика, — он же грабитель, ничего не создавал, а хочет 50%. Так вот, физику надо объяснить, что на рынке без этих денег он ничего не значит! Что рынок может его не принять при любых технических достоинствах самого проекта — а в это время куда более слабая работа будет иметь колоссальный успех.

В таком деле техника, наука — это предпосылки. Гол в любом случае забивает предприниматель, коммерсант. У крупнейшего современного экономиста Альфреда Чандлера есть афоризм: не инновации меняют мир, а инвестиции. И если мы этого не поймем, то так и останемся родиной паровой машины, которая сгинула, не принеся ни славы своему создателю Ползунову, ни пользы отечеству.


Плодотворная шоколадная идея

А.Ю.: С производителем шоколада «Коркунов» (рост в десять раз с 2000 по 2005 год) связана интересная история, показывающая, до какой степени мои «зверюшки» не боятся могучих иностранцев. Немецкая шоколадная фирма RitterSport однажды попыталась выйти на российский рынок — но неудачно.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10