Девица, достоинства которой были, наверное, очевидны разве что в постели (или где там они занимались сексом), но проверить это было сложно, оказалась гадким, плохо воспитанным существом с интеллектом кассового аппарата.
Однажды девица с кодовым названием Существо даже испортила Даше каникулы, а этого Аксенова простить не могла. Они с другом и его Новым Смыслом Жизни отправились в Марбелье, в его дом, куда он уже лет шесть приглашал Дашу, и вскоре выяснилось, что теперь там нельзя курить, смотреть кино на звуке после одиннадцати (Существо было жаворонком, то есть ложилось в десять, просыпалось в шесть), на море всем вменялось приходить в восемь... И вот тут-то Даша и сорвалась.
Неделю она поясняла Существу, что ни физически, ни морально не готова к подъему в семь, так как ложится в пять, иногда пьяная. Но Существо упорно скреблось в ее дверь, заявляя, что завтрак готов.
И однажды Даша, едва заслышав в коридоре царапанье, сорвалась с кровати, распахнула дверь, схватила Существо за грудки и закричала:
– Ты, ...дь, что, по-русски ни хрена не понимашь? Я сплю, и у меня нервный срыв, так что если я тебя убью – меня оправдают! Идиотка! Пошла вон!
Она схватила сумку и прямо в халате перебралась в гостиницу, куда ей позже прислали чемоданы.
Друг страдал. Пил и плакал. Но Существо, несмотря на заверения Даши в том, что она готова к перемирию и больше никого бить не будет, устроило любовнику скандал – лишь за то, что он виделся с Дашей, и на этом их дружба закончилась.
Для мира Существо было Юлей...
– Привет! – дерзко произнесла Юля.
– О! Пацаки! Чего без намордников? – выдала Даша.
Оксана, не ведающая тонкостей их отношений, чуть не упала в обморок.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Юля, до которой, видимо, тонкий юмор создателей «Кин-дза-дза» не доехал – не долетел.
– Ну пробралась через дыру в заборе, чтобы пожрать на халяву, – отрезала Даша. – А тебя, наверное, пригласил по меньшей мере главный редактор?
– Я здесь работаю.
– Официанткой? – усмехнулась Даша.
– В журнале, – Юля все-таки покраснела. – В отделе маркетинга.
– О-о! – восхитилась Аксенова. – Как Володя?
– Мы собираемся пожениться. – Глаза у Юли заблестели. – В октябре.
– Да ладно? – Даша расхохоталась. – Друг на друге? Я, конечно, не приглашена? – уточнила она на всякий случай.
Юля пожала плечами и злорадно улыбнулась.
– Минутку... – Аксенова подняла вверх указательный палец. – Никуда не уходи!
Она отошла к бару, взяла бутылку виски, налила полный стакан, вернулась к Юле, Оксане и Захару, залпом выпила, после чего размахнулась и швырнула стакан на землю. Не успели все удивиться, как Даша уже вцепилась Юле в волосы и стала макать ту головой в пруд.
Как нарочно для музыкального сопровождения драки включили Билли Айдола, что, казалось, Дашу еще больше завело. Захар очнулся раньше всех и отбил Юлю у писательницы, которую оказалось не так-то просто отцепить от жертвы.
– Не попадайся мне на пути! Сиди дома! – орала Даша, и все это снимали фотографы.
Ух ты! Завтра снимки точно будут на первых полосах!
Оксана так и стояла, открыв рот, пока Даша не дернула ее за руку и не сказала:
– Ну?! Идем!
И она поплелась за хозяйкой, которая выглядела так, словно не подралась в людном месте, а узнала, что получила Нобелевскую премию по литературе.
– Я сделала это! – гордо заявила Даша в машине. – Ура!
Захар неожиданно расхохотался, а Оксана решила, что лучше держаться от Даши на безопасном расстоянии.
Минут через пять зазвонил телефон. Даша взглянула на определитель и протянула трубку Оксане.
– Ответь, пожалуйста, – попросила она.
– Да, – сухо отозвалась Оксана.
– Даша! – завопила трубка.
– Это Оксана, ее помощница, – быстро представилась она.
– Дашу позовите! – волновался мужской голос.
– Кто ее спрашивает?
– Это Вова!
– Вова... – прошептала Оксана.
– Да я знаю, – хмыкнула Даша. – Орет?
Оксана кивнула.
– Не буду говорить, – заявила Аксенова.
– Простите, она сейчас не может...
– Дай мне Дашу, твою мать!
Оксана отключила телефон и вернула его хозяйке.
– Что?! – Даша уставилась на нее как на букашку.
– Я не могу вести такие разговоры, – отрезала Оксана.
– А я могу?!
– Это твое личное дело.
– А если бы я была твоей подругой? – завелась Даша. – Ты бы могла?
Оксана молчала.
Аксенова задумалась.
– Ну ладно, извини. Без обид?
Оксана вздохнула.
– И что, ты теперь будешь плевать мне в чай?! – рассердилась писательница.
– Даша, мне просто не хочется, чтобы наши отношения выходили за рамки рабочей этики...
– О боже! – возопила Даша. – Оксан! Я ничего не знаю о рабочей этике, рамках и отношениях! Но тебя я знаю с пятого класса! Какая-то жопа с ушами скоро выйдет замуж за хорошего несчастного человека, с которым я дружу пятнадцать лет, а тебе трудно двадцать секунд потрудиться буфером! Может, его жизнь от этого зависит, а ты ведешь себя так, будто я прошу тебя постирать мои трусы!
«Так оно и есть!» – подумала Оксана, но лишь вздохнула и пожала плечами.
Даша надулась, Оксана уставилась в окно, а Захар обнял буянку и погладил по голове.
– Я не права? – Даша вырвалась из объятий и посмотрела ему в глаза.
– Не спрашивай меня, – усмехнулся он.
– Почему это? – насупилась Даша.
– Ты избила человека, – пояснил Захар. – Думаешь, это правильно?
– Послушай, друг! – завелась Даша. – Мне не нужно, чтобы меня тут осуждали! Так что...
– Я же сказал: не надо меня спрашивать! – перебил ее Захар.
– Я просто хочу, чтобы между нами не было абсурдного недопонимания! – воскликнула она. – Я такая, какая есть, и меня это вполне устраивает!
– Даша, я не собираюсь с тобой ссориться... – Захар все еще надеялся, что удастся выйти из этой дискуссии без потерь.
– Ну и не надо ссориться! – взбеленилась Даша. – «Избила человека!» Да она не человек! Все! Захар! Извини, но ты лучше иди домой. Остановите машину! – прикрикнула она на водителя.
Тот спешно перестроился ближе к обочине и притормозил.
Даша уставилась на любовника.
– Что? – спросил он.
– Захар, прости, я понимаю, это хамство и все такое, но я хочу остаться одна. С ней. – Она кивнула на Оксану.
Оксана же старательно отводила глаза, так как участие в этом жалком фарсе ее угнетало. Сумасшедший дом какой-то, бред, безобразие!
Захар ничего не сказал, просто вышел.
Водитель тронулся с места.
– Стойте! – воскликнула Даша, едва они проехали несколько метров.
Она выскочила из машины и побежала к Захару, который прикуривал одновременно и ловил такси.
Водитель сдал назад. Захар с Дашей вернулись.
– Оксан, извини, ты не могла бы пересесть вперед? – распорядилась Аксенова.
Оксана пересела.
Вот это да! Она его вытолкала взашей, а он вернулся как ни в чем не бывало! У него что, гордости нет?
Кто же он такой, этот Захар? Жиголо?
– Захар, я сумасшедшая, мне так стыдно, это просто изуверство какое-то... – каялась Даша. – Ну, я вошла в раж, знаешь, «все вокруг враги», у меня это бывает, но ты не волнуйся – с ножом я еще ни на кого не бросалась, честное слово! Уф! Просто я теряю лучшего друга, и мне чертовски обидно! И больно! Ну почему я ее не утопила?!
– Слушай, а ты завтра не будешь раскаиваться в содеянном? – поинтересовался Захар.
– Я?! Что ты! – фыркнула она. – Вот ты думаешь, я психанула? Если ты о том, как я выгнала тебя на улицу, – это было ужасно, и я этого не переживу! Да, я буду раскаиваться – и делаю это прямо сейчас. Но что касается этого опарыша, Юленьки, – ни за что! Отвечаю за каждое свое слово! Я уже несколько месяцев мечтала это сделать! Нецивилизованный я человек, Захар, так и знай!
– Ну, я занимаюсь боксом, – усмехнулся он.
– Какой же ты милый! – невпопад заявила Даша.
До Оксаны донеслись звуки поцелуев.
Неужели ей так повезло – она работает на ненормальную?
– Даша, это ненормально! – возмутилась Оксана на следующий день.
– Я знаю, – согласилась та. – В этом весь смысл.
Оксана еле-еле уговорила «Космо» сделать с Дашей интервью. Не то чтобы масштаб Аксеновой был для журнала мелковат, просто они публиковали материал о ней полтора года назад, а для «Космополитена» это не срок.
А теперь Оксана должна была объяснить главному редактору – девушке довольно консервативной в том, что касалось стиля истинной «космо-герл», – что Даша хочет сняться обнаженной, с обнаженным же Захаром (который еще не знал об этом) в стиле Джона Леннона и Йоко Оно.
– Но почему не «Максим»? Не «FHM»? – отчаивалась Оксана.
Задача казалась ей невыполнимой.
– Потому что «Космо» – самый популярный женский журнал, – Даша посмотрела на нее как на устрицу, которая вдруг пискнула: «Не ешь меня!»
– Это невозможно. – Покачала головой Оксана.
– Да ну? – усмехнулась Даша. – А ты попробуй!
Оксана поплелась к телефону, обещая себе не звонить, не говорить, не позориться, а просто наврать хозяйке, будто ей дали от ворот поворот.
Но Даша чуяла вранье за версту. Видимо, потому, что сама врала каждый божий день.
– А что? – усмехнулась она после того, как наплела небылиц в интервью одному серьезному журналу. – Я же писательница. Ложь – моя профессия. Это ведь забавно.
Захар уехал рано утром. Оксана встретила его на кухне – он ломал кофемашину. Она показала, как ею пользоваться, стараясь не думать о том, что у него под полотенцем.
За полотенце Захар извинился – мол, не ожидал увидеть здесь людей в восемь утра.
Но это ничего.
До него у Даши был рокер, который плавал в бассейне голым. Рокер-нудист. Солист самой популярной хард-рок-группы.
Витя. Лет сорока пяти.
Красивый мужчина, только слегка потрепанный.
Даша клялась, что без головы он напоминает ей Билли Айдола – такой сухой, жилистый. Рокер действительно был без головы – после очередного рок-фестивала, то ли «Эммауса», то ли «Крыльев», он притащил в дом банду пьяных в лоскуты музыкантов, журналистов и даже фанаток, одна из которых была застигнута Дашей в тот момент, когда пыталась сделать рокеру под водой минет. Безумная затея.
– Было весело! – ответила Аксенова на сочувственные причитания Оксаны.
Это случилось через три дня после того, как Оксану приняли на работу.
– Тебя это не расстраивает? – поинтересовалась Оксана.
– Да ладно тебе! – отмахнулась та. – Он же псих! Но зато я переспала с кумиром моего детства. Помнишь, как все от него тащились?..
Оксана помнила, как от него тащилась Даша.
И ведь даже нельзя сказать, что Аксенова была классической «плохой девчонкой», а Оксана – «отличницей».
Даша, кстати, почти не пила. Ну, позавчера уделалась, но это случалось не чаще трех раз в год. Она берегла внешность и здоровье. Сходила с ума она «всухую».
А Оксана, наоборот, могла напиться и зависнуть где-нибудь в «Маккое», а раньше – в «Голодной утке».
Оксана всю жизнь считала себя революционеркой – после того как отказалась поступать в медицинский, несмотря на мольбы и угрозы родителей, и пошла на журналистику. Она слушала «Мерилин Менсон», носила рваные джинсы задолго до того, как те вошли в моду и мечтала писать прогрессивные эссе в «Эсквайр».
Но сейчас суть была в том, что полотенце оказалось не очень большим – Даша не любила махровые простыни, – крепко облегало бедра и не оставляло сомнений в том, что у Захара потрясающее тело.
– Я переоденусь, – он поставил на стол чашку кофе и подвинул ее к Оксане.
Та отмахнулась. С утра она кофе не пила. А пила зеленый чай, завтракала и лишь после полудня варила себе капучино.
Даша, наоборот, с утра (с двенадцати до часу) на еду смотреть не могла, зеленый чай вообще считала пойлом и где-то час растормаживалась, попивая кофе и покуривая сигареты.
А потом уже сразу обедала.
Захар так и не переоделся, благородно оставив возможность любоваться на его мускулистые икры.
– Захар, а ты правда юрист? – спросила Оксана.
– О да! – кивнул он. – Это трагедия моей жизни.
– Почему это? – удивилась она.
– Компромисс между желанием моих родителей видеть меня биологом или психиатором.
– Почему биологом? Или психиатором?
– Ну, когда мне было тринадцать, мама ударилась в православие и решила, что биолог – вполне богоугодное занятие, а отец как правоверный еврей мечтал, чтобы у сына была надежная профессия.
– А как твоя православная мать уживалась с иудеем?
– Прекрасно! – Он ухмыльнулся, обнажив замечательные белые клыки. – Отрывались они на мне.
Беседа только завязалась, но Захару уже надо было бежать. Оксана проводила его до ворот и с тоской смотрела вслед его «Ауди-4», поднимающей столбы пыли.
Достаточно было хотя бы говорить с ним.
Н-да...
Вранье.
Недостаточно.
Ей хотелось кинуться на него и изнасиловать, пока он не успел понять, в чем, собственно, дело.
Прямо как в юности. Плакат Элвиса – стройного и неотразимого. Девичьи слезы. Хорошо хоть бог миловал и она не зафанатела каким-нибудь Димой Маликовым или группой «Take That».
Глава 4
– Захар уехал? – спросила Даша, едва показавшись на кухне.
– Да.
– Ну, как он тебе? – Даша допила кофе из его кружки и намазала белый хлеб красной икрой.
– В смысле? – насторожилась Оксана.
– В смысле, что ты думаешь о Захаре как о человеке и сексуальном объекте?
Черт! Она что, дружит с ней или для Даши нет разницы, с кем обсуждать любовника – с лучшей подругой или охранником из супермаркета?
– Лицо сделай попроще! – приободрила ее Даша. – Можешь не отвечать.
– Да что уж там! Он классный. Красавец.
– Это тебе не старый похотливый козел в сапогах! – расхохоталась Даша.
«Козел в сапогах», звезда тяжелого рока, получил такую кличку за склонность к сексу с безымянными фанатками и за привычку носить ботинки на шнуровке до колен.
– Какой он крутой! – вздохнула Даша.
– Почему? – Оксана даже немного удивилась.
– Ну... – Даша пожала плечами. – Ты не замечаешь, сколько ему лет, потому что он весь внутри, и у него столько энергии, силы, что на это подсаживаешься, как на наркотик. Ты была на его концертах? Он так заводит малолеток, что они кончают в трусы, а ему, обрати пристальное внимание, уже почти сорок шесть. Хотя Мадонне сорок восемь...
– Ты о Викторе? – воскликнула Оксана.
– А ты о ком?
– Тьфу, я думала, ты о Захаре! – смутилась Оксана.
– Да ладно тебе! О Захаре я уже забыла! Хотя он, конечно, сексуальный бой-той. Игрушечка такая. Но, знаешь, он не в моем вкусе. Слишком яппи.
Уж конечно. Кому интересен красивый, милый, вежливый, успешный мужчина младше пятидесяти?
Н-да, в интересе к стабильным положительным связям Дашу было трудно обвинить. Один лишь раз она встречалась с бизнесменом. Правда, тому было тридцать два года и познакомились они в Куршавеле. Сергей привлек Дашу нежной любовью к черным трассам, рассказами о том, как он ездил в Австралию кататься на серфе, и дружбой с резидентами «Комеди Клаб» – в то время еще не раскрученными талантами.
Но в Москве он заехал за ней на представительском «Лексусе», отвез ее в «Марио» и поставил точку на их отношениях, подарив ей кольцо с шикарным аметистом.
– Это не мое, – сказала Даша, показав Оксане кольцо.
Милое такое колечко с огромным сиреневым камнем в белом золоте и с россыпью мелких бриллиантов.
– Осталось только накупить барахла в «Каррера и Каррера» и напялить платье «Оскар де Ла Рента», отделанное мехом. Это не для меня! Кольцо маме подарю на тридцать лет свадьбы.
Оксана не считала себя занудой и буржуазной клушей, пока не встретила Дашу.
У той не было ни малейших сомнений в том, что отношения, основанные на взаимопонимании, доверии, желании идти на компромисс, нежной, немного родственной любви, стабильности, – это ужас, кошмар, проклятие.
И вот такого человека Оксане предстояло сегодня везти на интервью с самым настоящим таблоидом. Что они о ней напишут?
– Сейчас вернусь, – пообещала Аксенова и пошла одеваться.
Вернулась в черных узких брючках, кожаной рокерской жилетке с высоким воротником и заклепками, туфлях с шипами «Дольче и Габбана» и с таким количеством напульсников, браслетов и колец, что, казалось, ей будет трудно даже сигарету поднять.
– Как? – Даша надула ярко-красные губы.
– Обалдеть, – честно призналась Оксана.
Да уж. Образ.
Панк, пишущий женские триллеры.
– Поедем на «Порше», – заявила Даша.
К счастью, она не считала себя лихим гонщиком – вела машину профессионально, но ровно.
Журналистка опоздала, но поразило Дашу не это, а внешность барышни. Черное платье с дерзким вырезом, платиновые волосы, серебристые сандалии на шпильке и огромная сумка с металлическим отливом.
– Здрасте! – выдохнула журналистка.
Даша протянула ей непочатый стакан с лимонадом.
– Извините! – Журналистка залпом осушила половину стакана. – Уф! Жарко!
– Начнем? – поинтересовалась Даша.
– Я приготовила вопросы, но сегодня появилась новость, что вы вчера подрались на вечеринке...
– Я не дралась. Я просто побила одного нехорошего человека.
– Говорят, она увела у вас любовника, – прищурилась журналистка.
– Это неправда. Я бы никогда не стала выяснять отношения с женщиной, которая увела у меня мужчину. Если виноват мужчина – с него и спрос.
– Вы не могли бы рассказать поподробнее? – настаивала девушка.
– Нет. Мне же придется рассказывать не только о себе, но и о других людях, так что я этого сделать не могу. Просто напишите, что если мне кто-то не нравится, я не стану скрывать свое отношение. Я не дипломат.
– Ну... – корреспондентка задумалась. – А если она подаст на вас в суд?
– Плевать, – Даша ухмыльнулась и пожала плечами. – Вы что, думаете, меня посадят?
– Вряд ли. А вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь?
– О да! – улыбнулась Даша. – С самым красивым мужчиной на свете.
– Кто он? – оживилась журналистка.
– Право первой съемки принадлежит «Космополитену», так что извините.
Оксана позеленела.
Боже мой! Что она вытворяет?
А если кто-то из «Космо» прочитает, что Даша наплела отпетому таблоиду, тогда вообще никакого интервью не будет! Кого она из себя корчит? Анжелину Джоли?!
– Интересно! – воскликнула девица.
– Еще бы! Это будет эротическая фотосессия, – гнула свою линию Даша.
«Пристрелить суку...» – стенала про себя Оксана.
Ей же потом все это разгребать!
– Оксан, ну а ты чего хочешь от жизни? – поинтересовалась Даша, когда они ехали домой.
– В смысле?
– Ну ты же не собираешься работать у меня до пенсии! Это же временно, правильно я понимаю?
Ух ты! Какая догадливая!
– Наверное, нет, – согласилась Оксана. – Я думаю, может, книгу написать?
Она произнесла это небрежно, чтобы ее признание можно было принять за шутку.
Мол, ляпнула первое, что пришло в голову.
– О! – Даша оживилась. – Здорово! А о чем? Или ты пока не знаешь?
– Да я вообще не уверена... – Оксана сделала шаг назад, но Даша уже вцепилась в нее:
– Слушай! Но это же просто отлично! Давай пиши, а я тебе помогу с издательством!
Ага. Сейчас. Благими намерениями дорога в ад вымощена.
Собиралась она писать книгу?
Какой страшный, трудный вопрос!
Да. Ответ – «да». Конечно, собиралась. И конечно, хотела стать знаменитой. Но страх мешал ей не то чтобы начать, а даже думать об этом. Сколько глупых девушек хотят написать книгу, пишут, публикуют и становятся одной из тысяч авторов, романы которых покупают за пять минут до того, как сесть в поезд или самолет?
Эти книги потом находит стюардесса (что она с ними делает? Читает?), а ты не можешь вспомнить ни названия, ни имени.
Ой-ей-ей...
И судьба твоя – обсуждать в Интернете всяких там успешных Аксеновых и жаловаться на глупость издателей.
– Куда мы едем? – дернулась Оксана. – Даш, у нас же презентация!
Как она могла забыть? Сегодня они приглашены... Даша приглашена... на вечеринку в честь книги известного персонажа, владельца знаменитого ночного клуба.
Там будет горячо, а главное, обещают много фотографов.
– На полчаса заедем, – пообещала Даша. – Нет настроения. Какая же ты женственная и милая! – без перехода выпалила она.
– Прости? – уставилась на нее Оксана.
– Ну... – Аксенова покрутила рукой. – Не знаю, как это у тебя получается. В тебе столько женского... Вот ты юбки такие носишь...
На Оксане была легкая юбка из жеваного шелка и топ с драпировкой. Ничего особенного. Заурядный летний наряд.
– Ну, ты тоже можешь носить такие юбки. – Оксана усмехнулась, пряча смущение.
– Не-а! – Даша покачала головой. – Я в такой одежде чувствую себя как в костюме Красной Шапки. Не умею быть девочкой-девочкой.
– Понятно.
– Оксан, ну что ты такая нудная! – воскликнула Даша.
Оксана собиралась что-то сказать, но они уже приехали, Даша выскочила из машины и принялась позировать фотографу из «Коммерсанта».
А теперь сравним фотографии, которые завтра выйдут в газетах, – Даша в стиле «новой волны» восьмидесятых, и снимки, на которых теоретически могла бы оказаться Оксана – нечто усредненное, в пастельных тонах...
Откуда берется стиль? Оксана вздохнула. Она не любила наряжаться. То есть одеться чисто, красиво, в хорошую одежду – это пожалуйста, но вот сочетать двадцать тысяч аксессуаров, часами листать в Интернете модные страницы, с лупой разглядывать браслеты ранней Мадонны – этого она не понимала.
Даша же, как могла, кривлялась перед фотографами – то рокерскую козу покажет, то приспустит с плеч кожаный жилет, то губки надует...
Когда они наконец очутились в клубе, к Даше приклеился мужчина лет тридцати семи, очень даже милый, в очках, принес шампанского.
От шампанского она отказалась – отдала бокал Оксане, а мужчине улыбнулась дежурной улыбкой: мол, чертовски приятно, но кто вы такой, в конце-то концов?
– Вчера был вечер памяти Пригова...
– Это такой ужас! – перебила его Даша. – Как он мог умереть? Ему же шестидесяти не было! И Татарский! Кошмар...
– Ну, больное сердце... – мужик пожал плечами. – Поэты вообще долго не живут...
– Ну вот! – расстроилась Даша. – И вы туда же! Это все неправильно. Талант должен поддерживать человека, а не убивать. Грустно.
Минут через десять мужчина отошел, и Оксана решилась узнать, кто это такой.
– Да никто! – ответила Даша. – Просто чел.
«Да никто!»? Она с ним с четверть часа мило беседовала, а сейчас он – «никто»?!
Да уж... Этим Даша ее всегда раздражала – она была снобом, хоть и старалась это скрыть, правда, лишь из вежливости, которой ее, видимо, все-таки обучили мама и папа.
«Никто» – для Аксеновой были все, кроме творческих людей. В таком вот порядке: ученые, люди искусства, американская команда «Тачки на прокачку».
В обществе «просто людей» Даша откровенно скучала – говорила, что устала прислушиваться к заимствованным суждениям.
Она, Оксана, разумеется, была «никем», что вносило в их общение определенный напряг.
– Ну что, поехали? – одернула ее Даша.
– Э-э-э... – замялась Оксана.
– Хочешь остаться? – предположила хозяйка. – Я пришлю за тобой Валеру.
Валера – это водитель.
И Даша уехала.
Из толпы вынырнул шэф-редактор одного из московских издательств – пожилой мужчина со старомодными манерами.
– Оксаночка! – воскликнул он, схватил ее руку и лобызнул. – А где Дарья Викторовна?
– Только при ней не называйте ее Викторовной, о’кей? – хмыкнула Оксана. – Она на дороге к дому.
– У Дарьи... гм... не возникло желание что-нибудь для нас написать? – поинтересовался Виталий.
Смешно! В этом издательстве Даша опубликовала первую книгу, которую издали в мягкой обложке, а продавали, казалось, только в подземных переходах и метро. Даше предложили самые невыгодные условия, и как она ни молила хоть на один процент повысить ей гонорар, тот же самый Виталий уверял, что ей не следует бросать постоянную работу, так как на литературе Даша много не заработает – таких авторов, как она, пруд пруди, за десяток дают рубль в базарный день.
А теперь вот «ничего личного – только бизнес» – не будет ли Дарья Викторовна столь благолюбезна, чтобы опубликовать у нас хотя бы рассказ, хоть лично подписанный чек по кредитной карте...
Даша рассказывала Оксане, как этот Виталий вопрошал:
– Ну вы можете объяснить, чем ваш роман отличается от других? Что в нем такого особенного? Вы вообще уверены, что он будет продаваться?
И все это вдруг заинтересовало его уже тогда, когда контракт был подписан.
Оксана не могла сдержать некоторое злорадство – прав был Виталий в своих сомнениях (да кто же знал, что эта белиберда станет такой популярной?!), но при этом понимала, что на месте Даши мог быть кто угодно: Пелевин, Толстая, Улицкая, Быков... Если у человека один-единственный ориентир – Федор Михайлович Достоевский, вряд ли его заинтересуешь современной литературой.
– Захар? – закричала Даша. – Ну что ты не берешь трубку!
– Я был в ванной, – пояснил он.
– Что делаешь?
– Жду твоего звонка, – усмехнулся он.
– Ну... Я заеду?
– Ты останешься у меня? – уточнил Захар.
– Знаешь... А хотя – да! Валера поедет за Оксаной и привезет мои вещи! Валер, едем на Кутузовский!
Это хорошо, что он живет на Кутузовском, не в каких-нибудь там Печатниках. Даша уже и не помнила, когда в последний раз была в настоящем спальном районе – кажется, лет десять назад, когда ездила к любовнику в Бескудниково-Паскудниково.
А Игорь из Выхино?! Ха-ха! Как это она его забыла?
Стильный парень в кожаном пиджаке, мачо-красавец, очей очарованье жил на краю Галактики – в Выхино, и попасть туда можно было только с помощью телепортации. Это был самый убогий район, который она видела за свою жизнь. И самое ужасное, что спустя некоторое время Даше пришлось снимать там квартиру – все что угодно, лишь бы не жить с родителями. Родители были отличные, но у них своя жизнь, а у нее – своя.
Игорь жил в такой страшной квартире, что Даша его быстро разлюбила, – низкие потолки, обои с золотистым отливом, ковры какие-то опасные для здоровья, закоптившиеся банки на кухне – под варенье... Ух!
Дима из Бескудниково устроился получше – нормальная квартира, но он ничего, кроме своего Паскудниково, знать не желал: там же учился (не совсем там же – на Дмитровке), работал и девушку потом тоже нашел местную – буквально из соседнего дома.
У Даши в сознании отпечатались эти грязные подъезды, разоренные лифты, хлипкие двери «брать нечего» – а все равно «брали»: магнитофон, серебряную ложечку, позолоченный кулон с фианитом, косметику...
Ах!
Даша все не могла понять – как эти люди умудрились смириться с таким убожеством? То есть можно, конечно, пережить, перетерпеть, но поверить в то, что это нормальная жизнь...
Отделившись от родителей, Даша точно знала – она должна всего добиться сама. Да, есть дедушка, а у дедушки квартира на Фрунзенской. Да, есть бабушка, а у бабушки и квартира в Сокольниках, и дача в Мамонтовке, но это все были чужие достижения – невозможно вечно копать один рудник, однажды он иссякнет.
И она добилась! Юху-у!
Ей тридцать лет, она звезда. Знает все свои недостатки. И научилась уживаться с тем, что многим она не нравится. Например, Оксане. Но это проб-лема Оксаны, а не ее.
Собственно, дело не в квартирах, успехе или зависти, а в том, что ее всегда привлекали красивые мужчины.
Но с Игорем было смертельно скучно. Дима предпочел ей это свое чудовищное Бескудниково со всеми втекающими и вытекающими.
Остальные тоже были не намного лучше.
И тогда Даша решила, что красота – понятие абстрактное.
Конечно, она не разделяет расхожее мнение: «Лишь бы человек был хороший» – то есть неизвестно, что у него там скрывается под костюмом ручной работы с Севил Роуд, возможно, жабры и чешуя, главное, что он «меня любит по текущему курсу фунта стерлинга».
Это уж чересчур.
Красивым она считала Кинчева. Эдварда Нортона. Роберта Нэппера. И не приветствовала, если красивый, как Джонни Депп или как Вент Миллер, мужчина оказывался недалеким самовлюбленным болваном.
И Даше уж точно не хотелось, чтобы ее оберегали и заботились о ней. С заботой все было схвачено – частная клиника, лучшие массажисты, домработница, водитель и личная помощница делали все, что могли, эквивалентно вознаграждению, чтобы Даша чувствовала себя как в колыбели.
Она никогда не была замужем. И не собиралась. Даже боялась слишком влюбиться – чтобы не захотеть разделить с человеком горести и радости, фамилию (об этом не могло быть и речи!), постель, бассейн и банковский счет.
Мысли о классической свадьбе, с платьем и всякими там рисовыми зернышками, наводили на нее ужас.
– Почему свадьба? – спрашивала она, стоило ей наткнуться на сюжет, где героиня готова была остановить поезд ради того, чтобы выйти замуж со всеми положенными атрибутами. – Почему не рождение ребенка? Не первый тираж в пятьсот тысяч экземпляров?
– У тебя был такой тираж? – сверкнула глазами Оксана.
– Нет. Но если будет, я куплю самое дорогое платье и устрою пир горой!
– Ты прямо какая-то феминистка! – хохотнула личная помощница.
– Я живу реальностью. А не фантазиями столетней давности. Людям кажется, что традиции – это связь времен, но в наши дни это уже не связь, а веревка на шее.
