- Ты хоть что-нибудь выяснил у нее?
      - Мало. Утверждает, что сдавала кандидатский экзамен по английскому языку.
      - Вот это ты выяснил!
      - Английский она знает не хуже меня,
      - Ну хорошо. Поместитесь в глайдере?
      - Втиснемся.
      Могучий Дуб не опечалился, когда узнал, что в Капики ему придется идти одному, такая уж у него была натура. Чекин, Акимов и дзяпичка втиснулись в глайдер и машина рванулась вверх.
      Когда глайдер был поставлен в ангар, Вяльцев собрал всех в рабочей кабине. На Тоню он посматривал искоса, но должен был все-таки признать ее поразительное сходство с той, другой Тоней, оставшейся в настоящем. Сейчас она нисколько не походила на вчерашнюю амазонку в коротенькой юбочке из лиан, с луком и колчаном со стрелами на боку.
      Немного поговорили о происшедших событиях.
      - Черт с ней, с цивилизацией, существует и пусть существует, - сказал Вяльцев. - У каждой цивилизации могут быть свои странности. Но только не такие, как здесь. Откуда мог появиться, например, экскаватор, о котором дзяпики не имеют ни малейшего представления, Откуда дзяпики знают русский и английский?
      - Английский я учила для кандидатского экзамена, - снова сказала дзяпичка.
      - А для чего тебе кандидатский?
      - Хочу заниматься наукой.
      - И чем же конкретно?
      Тоня сморщила лоб, словно что-то вспоминала.
      - Нет, не знаю.
      - Откуда появляются, например, платья и туфли?
      - Завезли в магазин, - ответила дзяпичка. - Это дефицит. Просто повезло.
      - Но ведь дзяпики, судя по всему, до нашего появления не знали другой одежды, кроме набедренных повязок и юбочек из лиан.
      - Да. Сначала не знали, а потом их завезли.
      - Откуда?
      - Наверное, с базы,
      - Где эта база?
      - Да откуда же я знаю, где эта база?
      - Отлично. На транстайм было совершено нападение. Один дзяпик хотел проникнуть в будущее. Почему он хотел? Ведь остальные не обращают на нас и на наш транстайм никакого внимания...
      - Он, наверное, думал, что вы его не возьмете с собой, - сказала дзяпичка.
      - Резонно. С какой стати мы его будем брать с собой?
      - Вот он и рискнул, - сказала девушка.
      - Да зачем же?
      - Хотел.
      - Хотел! Это не объяснение.
      - Стойте, - сказал Акимов. - Он этого хотел не один.
      - Вот как? - удивился Вяльцев. - И кто же еще?
      - Да! И я хочу! - крикнула дзяпичка. - Я знаю, что вы меня не возьмете с собой! Знаю! Я не такая сильная, чтобы прорваться в транстайм, иначе бы я это сделала.
      - Тоня, успокойся, - побледнел Акимов. - Ты же в транстайме.
      - Пока это, вам нужно. А потом вы меня вышвырнете!
      - Тоня!
      - Да, да! Вышвырнете! Потому что я дзяпичка, а вы - люди. Ну что для вас значит, что я люблю Анатолия? Он уже стал другим. Холодным, рассудочным.
      - Тоня, - сказал Вяльцев, - ты хоть знаешь, куда мы собираемся вернуться?
      - Туда. А нас всех хотите бросить здесь.
      - Кого это всех?
      - Ну, не всех. Некоторых, которые хотят вернуться туда.
      - Значит, есть и еще?
      - Есть. Многие просто не знают, что существует другое. Третьи знают, но не хотят его. А я хочу. И еще некоторые..
      - Ты их знаешь?
      - Знаю, но не всех.
      - Но почему они хотят этого?
      - Потому что там другое.
      - Так мы ничего не добьемся, - сказал Вяльцев. - Ты можешь познакомить нас с другими желающими?
      - Конечно.
      - Вернешься в Капики и устроишь нам встречу. Хорошо? Акимов пока продолжит исполнение обязанностей начальника лаборатории. Посмотрим, что это нам даст. Чекин и Силуэтов остаются здесь. Следите за дзяпиком и утечкой квантов времени. Нужно еще исправить счетчик времени. Показывает, черт знает что! Наверное, я задел его выстрелом. Работы, я думаю, всем хватит. А я произведу общую разведку.
      В Капики отправились в тяжелом глайдере. Вяльцев высадил Акимова и Тоню на площади, хотел было попытаться добиться приема у начальника СКБ, но из этого ничего не получилось. Эхразещераз был по горло занят производственными и административными делами.
      Глайдер Вяльцева поднялся в воздух.
      Дзяпичка пошла искать рвущихся туда. Через каждые пять шагов она оглядывалась и странным взглядом смотрела на Акимова.
      Немного уставшие, опухшие, обремененные тяжестью договоров и долгов все командированные уже вернулись в Капики.
      Счастливые семьи, дальние родственники и близкие друзья рассматривали и примеряли подарки, принесенные из Жмуриков, Жориков, Пыриков, Буриков и Лириков. Первые модницы щеголяли в колготках со швом н без шва. Их сопровождали толпы вздыхающих завистниц. Пронесся слух, что после обеда выбросят купальники и болоньевые плащи.
      В толпе командированных Акимов встретил Могучего Дуба.
      - Командировки - движущий фактор стремительного распространения моды, - комментировал события Могучий Дуб в ожидании резолюции на отчете по командировке, - Подумать только, на сколько отстала бы в своем развитии периферия, не будь командировок!
      Начальник СКБ математических машин немедленно утвердил авансовые отчеты всех командированных, так как польза от этих самых командировок была очевидной.
      Представители СКБ математических машин заключили договоры на следующие темы:
      1. Математическая машина для умножения два на два.
      2. Счетно-аналитическая машина для вычисления траектории Сириуса относительно двугорбого муравейника, расположенного в трех километрах южнее селения Жорики.
      3. Математическая машина для определения кубатуры эвкалиптов на корню.
      4. Аналоговая математическая машина дискретного действия.
      5. Дискретная математическая машина аналогового действия.
      Начальник СКБ довольно потирал руки.
      - Вот оно, счастье. администратора! Счастье администратора - это отлично функционирующий механизм СКБ.
      В отделах были сделаны пространные отчеты о командировках. Крокодилий Хвост закончил свое выступление следующими словами:
      - Человек живет только в командировках! В перерывах между ними он лишь существует!
      Его заявление встретили рукоплесканиями.
      12
      Временно, из-за отсутствия помещений, лаборатории и отделы работали на свежем воздухе.
      Согласно циркуляру № 127, случайно найденному в египетской пирамиде неразобранной корреспонденции, разработка тем должна была начинаться со сбора и обработки материалов, а также с уточнения технического задания.
      Первый отдел, работавший над темой "Математическая машина для умножения два на два", с пылом и жаром взялся за дело. Сразу же, был выдвинут почин: "Как почнем, так и кончим". Составлялись списки вопросов, требующих уточнения, увязания и согласования. Акимов с головой ушел в работу, чувствуя себя потомственным дзяпиком. Инженеры на сырых глиняных досках писали сухие, лаконичные, сугубо деловые письма, обжигали их в земляных печах и отправляли заказчику. Акимов сбросил с себя джинсы и рубашку, чтобы было свободнее творить. В работе требовался размах.
      Заказчик молчал. Молчал час, два, три. Начальник отдела Могучий Дуб стал проявлять признаки нетерпения.
      - С такими заказчиками премии не дождешься!
      - А с каким блеском начали! - поддакнул ему инженер Кудрявая Голова.
      Отправили вторую серию писем и телеграмму с уведомлением. Заказчик молчал неумолимо и мрачно. Могучий Дуб снова собрался в командировку, но тут неожиданно прибыли представители злополучного заказчика. И не было предела радости исполнителей!
      - Как у вас в Капиках насчет... - Более молодой представитель лукаво подмигнул и неопределенно покрутил растопыренной пятерней.
      - Насчет этого у нас в порядке, - ответил Акимов, хотя и не имел понятия о том, что имел в виду загадочный красавец.
      - А где у вас тут лучшие рыбные места? - грозно спросил более пожилой представитель.
      - Проводим, покажем, продемонстрируем, организуем, - скороговоркой ответил Могучий Дуб.
      - Не будем терять зря времени, - в один голос заявили представители заказчика и больше их в Капиках никто не видел.
      Могучий Дуб с лучшими инженерными кадрами и красотками из мюзик-холла сопровождал представителей по живописным окрестностям селения. Как только разговор касался уточнения технического задания, оба приезжих мгновенно замолкали и стыдливо отворачивали глаза. Могучий Дуб недоумевал. Тучи над темой сгущались. Представители заказчика исчезли, получив каждый свое, не предупредив об отъезде ответственного исполнителя, но не забыв проставить в командировочных удостоверениях печать убытия с открытой, естественно, датой.
      Узнав об этом, Могучий Дуб горько заплакал, вырвал все перья из своей прически и посыпал голову пеплом,
      Дальнейшие попытки уточнить техническое задание положительных результатов не имели. Над темой стремительно сгущались грозовые тучи. Изредка блистали разряды шаровых молний. Все с минуты на минуту ожидали прямого попадания. На последнюю срочную телеграмму с единственным вопросом: "Нельзя ли с целью упрощения функциональной схемы математической машины заменить действие 2 х 2 на 2 + 2" пришел маловразумительный, но коварный ответ: "Может, вы еще кокосовые орехи желаете хранить в сберегательных кассах?"
      Никакого прояснения вопросов, связанных с заданием, инженеры из текста телеграммы извлечь не смогли.
      Тема пылала вовсю. Инженеры отдела выступили инициаторами нового почина: "От срывов никто не застрахован, это вам не здоровье!"
      Начальник лаборатории дискретных логических систем Мокрый Зрачок отказался разрабатывать тему № 5 на том основании, что хотя в задании и указано, что математическая машина дискретная, но принцип-то ее действия должен быть аналоговым. Поэтому тему необходимо передать в лабораторию аналоговой техники. Начальник же лаборатории аналоговой техники Крокодилий Хвост ответил, что по той же причине тему "Аналоговая математическая машина дискретного действия" необходимо передать Мокрому Зрачку. Мокрый Зрачок заартачился. Теперь он не хотел брать тему Крокодильего Хвоста под тем предлогом, что машина-то аналоговая, хотя и дискретного действия. Обе лаборатории вконец запутались в бесконечных софизмах, бросили работу и уже пять раз ходили друг на друга стенкой.
      Эхразещераз съездил на консультацию в нотариальную контору и в технический арбитраж. Вернулся он оттуда злой, взбешенный, вызвал к себе Мокрого Зрачка и Крокодильего Хвоста, пощекотал им копьем под пятым и шестым ребром, но отпустил живыми. В знак благодарности за дарованную жизнь начальники лабораторий нашли безотказного дзяпика Невезовича и вручили ему технические задания на обе темы. Невезович темы принял и сказал:
      - Если я сделаю то, что от меня требуют, мое имя переживет века. Но я никогда этого не сделаю. Так что мое имя века не переживет.
      По двум оставшимся темам дела шли значительно лучше. Переписка велась непринужденно и бойко. Вопросы увязывались, согласовывались и уточнялись... В частности, по теме № 2 выяснилось, что вычисление траектории Сириуса нужно производить относительно Вечной Лужи, а не двугорбого муравейника, и вообще-то говори, вовсе и не Сириуса, а заведующего складом березовых веников; а если уж говорить совершенно откровенно, то не траекторию, а место, где он упадет.
      Тема же № 3 была просто находкой для СКБ. Заказчик сам ничего не знал, так как эвкалипты в данной местности не произрастали, а вывозить их из Австралии было экономически невыгодно. Тема условно называлась "Кубатурник". Ответственный исполнитель был вправе варьировать пунктами договора и технического задания по своему усмотрению.
      В общем, дела СКБ шли неплохо. Проектирование приближалось ко второму этапу.
      Эхразещераз с высоты своего положения видел далеко и это заставило его строго конфиденциально сказать главному инженеру:
      - Пора искать пустяковую, но громкую тему. И с неограниченным финансированием. Для ширпотреба.
      А через час значительная часть работницей СКБ начала новую тему: "Разработка оптимального ряда громкозвучащих электронных тамтамов".
      За последние несколько часов Акимов настолько измотался, стараясь доказать, что невозможно создать аналоговую математическую машину дискретного действия или пытаясь уяснить пункты задания по первой теме, что известие об отвлечении части работников на ширпотребовскую тему встретил без всякого ропота.
      Впрочем, не испытывал он уже и энтузиазма, вновь охватившего дзяпиков.
      Планерки, совещания, летучки, деловые встречи отнимали уйму времени. О тонких пленках, интегральных схемах или хотя бы микромодулях или транзисторах дзяпики не имели представления.
      - Палочку к палочке, листик к листику, глядишь, что-нибудь и получится, - наставительно говорил Крокодилий Хвост. - Не боги зарплату получа... то есть, не боги горшки обжигают!
      - Трудновато сделать математическую машину из палочек, - удрученно говорил Акимов.
      - А ты твори, выдумывай, пробуй! Авось, что н получится.
      Это "авось" было главным в деятельности дзяпиков. Авось, что-нибудь и получится. Авось, пронесет. Авось, не заметят. Авось, не разберут. Авось, премию дадут.
      В лаборатории у Акимова осталось двадцать дзяпиков. Лаборатория располагалась под небольшим навесом, сооруженным по просьбе Акимова, и с вывеской: "Лаборатория возможного умножения 2 на 2".
      Пять дзяпиков мысленно составляли заявки на комплектующие изделия и материалы. Мысленно, потому что составлять черновики на глиняных плитах и обжигать их было очень уж непроизводительно и утомительно. Из-за отсутствия предварительной тренировки в подобных делах дзяпики все время путались, забывали порядковые номера изделий и оживленно перепирались, сваливая всю вину друг на друга. Акимов терпеливо разбирался в этих препирательствах и давал советы в указания.
      - Никто не в состоянии запомнить такую массу информации, - сказал один из сотрудников лаборатории, потупив глаза и робко. перебирая пальцами ожерелье из зубов жвачных животных.
      - Я в этом деле не виноват! - вспылил Акимов. - Надо было изобретать бумагу и карандаши, а вы занимались производством губной помады!
      - Тоже надо, - скромно вставил второй дзяпик.
      - И заявку надо, - парировал Акимов. И тут же начал учить дзяпиков технике устного счета. Остальные пятнадцать дзяпиков занимались проработкой технического задания и сбором и обработкой поступающей в лабораторию информации.
      - В каком коде предполагается вводить в вычислительную машину информацию? - спросил их Акимов.
      - В двояком! - бодро ответил упитанный дзяпик с чисто дзяпиковским врожденным отвращением к какой бы то ни было попытке думать, но с апломбом.
      - Это как же? - спросил Акимов растерянно.
      - И так, и этак, - радостно продолжал упитанный.
      - А, может, и этак, и так?
      - Никак нет! И так, и этак!
      Акимов позеленел. Не так уж и страшно, если человек чего-нибудь не знает. Захочет - научится. Но когда он бесстыдно пытается сказать что-нибудь на авось...
      - В двоичном, - донеслось откуда-то из-за спины Акимова.
      Анатолий обернулся. Позади него стол худой дзяпик лет сорока, смущенно моргал большими чистыми глазами и протирал платочком очки.
      - В двоичном, - повторил он негромко.
      - Почему?
      - Самый простой код для математически машины. Нужно всего два состояния пересчетной ячейки: нуль и единица.
      - Правильно. А как это осуществить?
      - Придется из механических деревянных деталей. Но только быстродействие будет очень невелико. Хотя, конечно, для умножения два на два вполне достаточно.
      - Откуда тебе это известно?
      - Я думал, - спокойно ответил дзяпик. В его глазах сквозила мысль, пытливая и страстная.
      - Скажи, пожалуйста, твое имя.
      - Меня зовут Несмышленышем.
      - Здорово! А меня Глупышонком.
      - Я знаю, что тебя зовут Анатолием.
      - Откуда тебе это известно?
      - Знания приходят разными путями...
      - Знать бы эти пути.
      Остальные дзяпики, недоуменно пожав плечами, начали расходиться. Акимов их не задерживал.
      - Язык не поворачивается называть тебя Несмышленышем.
      - Тогда зови меня Юрием.
      - Отлично. Договорились. - И после некоторого молчания: - Так, значит, ты думал...
      - Да. Я думал над этим в свободное от работы время. Я занимаюсь проблемой единого поля, ну, а иногда для гимнастики ума размышляю и о чем-нибудь другом.
      - Здесь? В каменном... практически каменном веке? Что же тебя заставляет?
      Дзяпик Юрий посмотрел на Акимова печальным взглядом.
      - Понимаешь, Анатолий, я не могу отказать себе в удовольствии мыслить. Неужели это трудно понять?
      Акимов понимающе и одобрительно кивнул.
      - Я не могу отказать себе в удовольствии мыслить. Все хорошее и плохое, интересное и отвратительное, неизвестное и общепринятое, все, что меня окружает, я должен осмыслить и привести в систему. Стройную систему... Но я так мало знаю. Когда мне было четырнадцать лет, я был уверен, что успею все разработать года через два. В двадцать лет я отодвинул этот срок лет на пять - семь. А сейчас я уже не уверен, что смогу закончить теорию единого поля. Когда я это понял, то долгое время почти сходил с ума. Мне было плохо, очень плохо. Сейчас я здоров, но мне грустно. Я хоть на одну секунду хотел бы заглянуть в будущее. Что это будут за люди, которые сделают то, чего не смог сделать я... Потом я стал думать над теорией перемещений во Времени. Мне, кажется, удалось разработать ее. И года через два я смог бы приступить к практическому осуществлению своей мечты.
      - Прости, Юрий. Мне кажется, вам еще рано, - тихо заметил Анатолий.
      - Я говорю только о себе. Просто посмотреть. Я вернусь, вернусь назад.
      - Не делай этого. Все Эхразещеразы, Зануды, Мокрые Зрачки, Хвосты и Дубы, не задумываясь, рванут за тобой в волновод темпорального поля. Один уже сидят в нашем транстайме. Он хотел один проскочить в будущее. У него был нож. И он, не размышляя, убил бы человека, пытающегося удержать его от нажатия кнопки. Его зовет туда не жажда знания, не стремление хоть одним глазом увидеть будущее, а желание пожить на дармовщину, в свое удовольствие, не думая, не затрачивая умственной энергии. Да у тебя ничего и не получится. Природа тоже хитра. Ведь что-то должно понижать ее энтропию? В будущее дзяпикам не попасть.
      - Зачем же ты помогаешь им?
      - Я помогаю не им. Я хотел бы хоть в части дзяпиков разбудить интерес к осмысливанию происходящего.
      - Благородная, но едва ли разрешимая задача.
      - Да. В моем распоряжении всего два дня. К сожалению, очень мало можно сделать за это время.
      - Тогда вам нужно скорее возвращаться в свое настоящее. Тот дзяпик с ножом не один. Он одиночка, себялюбец. Он бы ударил ножом и тех, кто уцепился за подножку транстайма. Этот не опасен. Опаснее другие. Дзяпики хитры и вы их явно недооцениваете.
      - Возможно. Я ведь только инженер.
      - Мы поговорим еще. К тебе пришли. Акимов поднял голову. Перед ним стояла дзяпичка Тоня.
      - Знакомьтесь, - сказал Акимов. - Тоня. Юрий.
      - Мы знакомы, - сказал дзяпик. - Я когда-то пытался объяснить этой девушке теорию темпорального поля.
      - А я, конечно, ничего не поняла.
      - Так я пойду? - сказал дзяпик. - Поразмышляю над теорией единого поля.
      - Стой, - сказала дзяпичка. - Я искала и тебя.
      - Меня? - удивился дзяпик.
      - Да. Я собрала почти всех, кто хотел посмотреть, что такое то, откуда прибыли эти люди.
      - Анатолий доказал, что нам туда нельзя.
      - Толя, это правда?
      - Я пошутил. Он имел в виду другое, - рассмеялся дзяпик.
      - Страшная шутка. Что же мне с ними делать?
      Перед входом в "лабораторию" Акимова стояло человек двадцать дзяпиков обоего пола и самых разных возрастов.
      - С ними хотел поговорить Вяльцев, - пояснила Тоня. - Глайдер должен появиться с минуты на минуту.
      - А пальмы превращаются в березы, - сказал дзяпик. - Значит, я прав.
      Акимов выскочил из-под навеса. На улицах Капиков росли березы.
      13
      Тяжелый глайдер Вяльцева рванулся вверх и полетел к месту строительства корпусов СКБ математических машин. Эту великую стройку Виктор еще как следует и не видел. А интерес она наверняка представляла огромный. Через реку был сооружен понтонный мост, который тяжело оседал под грузом камней, стволов и прочих строительных материалов, перетаскиваемых дзяпиками. От самой реки начиналась дорога, вся в колдобинах и рытвинах, непроходимая даже для легковооруженных воинов и тракторов. По обочинам дороги многочисленные бригады устанавливали бордюры из розового и серого гранита. Обработка камней велась тяжело, но дружно, Дзяпики были прирожденными каменотесами. Из Армении вызвали известного специалиста по обтесыванию гранита. Под его непосредственным руководством и велись работы. Странно, конечно, что работы эти по созданию дороги начались с установки дорогостоящих бордюров, но тут тоже был свой расчет. Дорога когда-нибудь все равно придет в негодность, никакие ремонты не помогут больше ей, а скорее всего она и не будет достроена, но гранитные бордюры останутся на века, как светлый памятник пытливой дзяпиковской мысли.
      По этой дороге, ломая руки, ноги и ключицы, тащили дзяпики различные грузы, утопая в грязи и болотах, задыхаясь от пыли на более возвышенных местах. Привычная картина для глаз Вяльцева. Там, в своем времени, было примерно то же самое. Город или утопал в грязи, чуть начинался дождь, или задыхался от пыли, едва этот дождь прекращался.
      Строительная площадка являла собой внушительный вид. Котлованы, горы земли, тысячи людей, таскающих наверх землю, кучи черепов и костей скелетов, потревоженных энтузиазмом дзяпиков. СКБ в буквальном смысле строилось на костях... Кое-где уже начинали закладывать фундаменты хижин инженерных корпусов.
      Специально натренированные дзяпики со знанием дела произносили зажигательные речи, которые состояли из отдельных, вполне нормальных, правильных и хороших слов.
      Строительство инженерных корпусов уже выбилось на графика. Но это никого, особенно не расстраивало.
      Ведь план строительства письмохранилищ был выполнен на пятьсот процентов.
      Запасы глины в карьере подходили к концу, но это не смущало Эхразещераза. Глину стали ввозить из соседних селений. И вообще дела по части переписки шли отменное Вот-вот дзяпики должны были изобрести пневматическую почту. Дело задерживалось только из-за отсутствия бамбуковых труб метрового диаметра со сварным швом.
      Уже пятнадцать процентов дзяпиков с удовольствием занимались вырубанием на сухой и выдавливанием на сырой глине входящих и исходящих номеров. Писем поступало так много, что начальник СКБ и главный инженер уже не успевали их читать. Только писем с отметкой "особой важности" хватило бы читать на неделю вперед. И все-таки каким-то чудом, интуицией, опытом Эхразещераз умудрялся выуживать из этого необъятного моря переписки тексты священных инструкций и циркуляров. С высоты информационной пирамиды можно было невооруженным взглядом рассматривать стройплощадку, а при известном напряжении и вершину Джомолунгмы.
      Поклонение старым богам и идолам утратило всякую популярность. Вместо этого по утрам, в обед и на сон грядущий дзяпики пели славу божественному Параграфу за нумером таким-то, это уж смотря по обстоятельствам.
      Культ Всеобъемлющей Непорочной Девы Инструкции утвердился повсеместно, быстро и без особых протестов. За ней, за этой каменной, вечной, тяжеловесной Инструкцией жить было гораздо спокойнее, чем за широкой спиной грозного, но вряд ли существующего Бога. За ней не надо было ломать голову, не надо было брать на себя ответственность. Не надо было думать!
      - Главный Первому. Произведена попытка ремонта счетчиков времени. При вскрытии счетчиков неисправностей не обнаружено.
      - Первый Главному. В чем же тогда дело?
      - Возможно, неисправность удастся обнаружить на более глубоком уровне. Счетчики сейчас показывают девятое тысячелетие до новой эры.
      - Но ведь транстайм не движется в волноводе времени?
      - Конечно, нет.
      - Непонятно. Прошу продолжить работу.
      - Главный Первому. Вас понял.
      Вяльцев вздохнул. Начиналась расплата за то, что в своем времени было сделано плохо...
      ... В середине мая транстайм был готов к проведении эксперимента. Вяльцев упрашивал начальника СКБ не делать из этого события много шума, не собирать разномастную толпу людей, не имеющих к данной теме никакого отношения.
      - Вероятность того, что эксперимент с первого раза пройдет удачно, равна нулю, - говорил он. - Если успеем запустить транстайм к концу июня, то и это будет просто здорово! Основная, наиболее напряженная часта работы начинается только сейчас. Зачем выставлять нас на позор? Ну проболтаемся мы, в лучшем случае, пару часов в каком-нибудь пятом-десятом столетии и наверняка вернемся назад. Я и этому буду рад! Успеем хоть проверить работу некоторых систем на ходу. Николай Васильевич, уберите лишних людей.
      Но начальник СКБ был неумолим:
      - Для прессы важно, что начались испытания. И этот факт должен найти достойное отражение. Отражение нужно! Потом будет очень досадно, что такое эпохальное событие прошло тихо, скромно, незаметно.
      - Эпохальное событие! - взорвался Вяльцев. - Опохабленное событие это возможно! Весь этот шум ужасно раздражает.
      - Сам знаешь - наука требует жертв. Нам вот как нужна известность! - И Николай Васильевич провел рукой по горлу.
      - Ну что ж... Только по телевидению я выступать не буду.
      Вяльцев, ни на кого не глядя, начал продираться через толпу кино-, фото-, телекорреспондентов, журналистов с диктофонами, ответственных товарищей разного ранга и работников других отделов, других СКБ и НИИ. На вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, он не отвечал. А одному слишком решительному фотокорреспонденту сунул кукиш чуть ли не в самый объектив.
      На расстоянии пяти метров от транстайма стояла невысокая, сваренная из стальных труб, довольно прочная загородка. Чекин, Силуэтов, Вельский и еще человек пятнадцать инженеров и техников вытягивали из транстайма, казалось, бесконечные кабели, выносили измерительные приборы, тумбы, столы, стулья. Некоторые расчищали от хлама и мусора пространство между загородкой и транстаймом. Катили осциллографы, тащили кипы синек и калек, сматывали провода, носились по площадке, с виду в совершенном беспорядке, шутили, смеялись, заметно нервничали.
      Стрекотали кинокамеры, громко шумели гости, журналисты брали интервью у совершенно посторонних лиц.
      Вяльцев пробился-таки к своему "Покорителю времен", прыжком вскочил в тамбур, прошел по коридору в отсек управления, сел за пульт.
      - Энергетическая установка?
      - Готово... - поспешно ответил Силуэтов и облегченно вздохнул.
      Вяльцев нажал кнопку контроля энергетической установки. Мягким зеленым цветом загорелась лампочка.
      - Система образования волновода времени?
      - Тоже готова, - ответил Вельский и зачем-то снял очки.
      Вяльцев нажал кнопку контроля. Вспыхнул зеленый глазок.
      - Система стабилизации во времени?.. Система выбора места выхода в трехмерное пространство?.. Глайдеры?.. Аппаратная?.. Жилые отсеки?.. Склад?..
      - Готово... Готово... Готово...
      Детектор неисправностей зажег на панели пульта двенадцать зеленых огоньков. Системы транстайма работали нормально. Вяльцев включил радиостанцию.
      - Транстайм к испытаниям готов.
      Повернулся к стоящим в рабочей кабине:
      - Ну что ж. Пора расходиться. Прощаться и плакать не будем.
      Из коридора протиснулись Валентина и Тоня. Тоня явно была близка к тому, чтобы расплакаться.
      - Ах вы мои милые! - Вяльцев обнял обоих. - Ведь распрощались уже. Спокойнее, девочки. Мы еще с вами прокатимся в прошлое! Акимов! Да поцелуй же Тоню!
      - Я сама, я сама... - Тоня ткнулась Акимову в плечо.
      Вяльцев широко развел руки, потихонечку, подталкивая провожающих к выходу. Через несколько минут в транстайме осталось только четверо инженеров. Вяльцев на секунду выглянул из тамбура. Все, как и должно было быть: Николай Васильевич произносил речь.
      "Ох, и шикарная, наверное, речь, - подумал Вяльцев и на мгновение ему захотелось, чтобы эксперимент не удался. - Пусть завтра. Сегодня вечером. Но не сейчас. - Потом опомнился: - Да что же это я?"
      Вяльцев закрыл двери тамбура, завинтил стопоры, осторожно шагая по упругому пластику, прошел коридор, слегка дотрагиваясь до каждой двери. Вот и рабочая кабина. Все сидели на своих местах. Лица инженеров были до того спокойны, что любому наблюдателю стало бы понятно, какая степень взволнованности скрывается под маской этого спокойствия. Вяльцев постоял в дверях, спросил:
      - Ну как с поджилками? Трясутся?
      - Трясутся, - ответил Акимов.
      - А у меня и в самом деле трясутся, - сказал Чекин.
      - Нормальное явление, - сказал Силуэтов.
      - Ну раз нормальное, значит все в порядке. - Виктор сел за пульт, по радиостанции передал Вельскому:
      - Юрий Петрович. Начинаем. Выключаю связь.
      Последний раз взглянул в иллюминатор. Стоя на трибуне из красного дерева, начальник СКБ произносил речь. Губы его шевелились беззвучно и картина от этого была довольно смешной. Медленно закрылись створки иллюминаторов.
      На открытие монумента Всеобъемлющей Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу из Совета старейшин прибыло Ответственное Лицо. Пока все готовились к торжеству, Ответственное Лицо изъявило желание осмотреть поле строительных битв. Дело в том, что фонды на строительство были уже исчерпаны, а корпуса инженерных хижин не поднялись выше фундаментов, ну а кое-где нулевой цикл не был даже и начат.
      Весть о прибытии Ответственного Лица мгновенно облетела стройплощадку, доведя энтузиазм дзяпиков до красного каления. И перед чистым взором Ответственного Лица открылась потрясающая воображение картина перетаскивания руками дзяпиков двухкубового экскаватора.
      Сейчас, в такой торжественный момент, они творили, выдумывали, пробовали, горели на работе! Шум, грохот и тучи пыли. Ну кто будет вникать во все это? Кому это нужно? У кого найдется столько свободного времени?