- Заманчиво, - сказал Акимов. - Значит, все-таки нет безнадежных ситуаций?
      Тоня на протяжении всего этого разговора молчала, настороженно переводя взгляд с Акимова на дзяпика Юрия. Анатолий еще некоторое время будет с нею. С Тони было достаточно и этого.
      - Ну, хорошо, - сказал Акимов. - Пошли сдаваться. Только глайдер на всякий случай надо спрятать. Отличная машина. Тоня...
      - Я уведу глайдер, Толя. Спрячу в надежном месте, но не очень далеко от Капиков.
      - А где мы встретимся? - спросил ее Акимов.
      - Встретимся вечером у Валентины.
      - У Валентины?
      - Ну да. У Вяльцевой. Она живет на Юрточном переулке, дом семь, квартира шестьдесят восемь. На пятом этаже. А я буду с ней. У нее дочь Оля. Может, Валентине куда нужно сходить. В магазин, в парикмахерскую.
      - Да-а, - сказал Акимов. - Дзяпики. Они, действительно, все могут... Переулок Юрточный, дом семь, квартира шестьдесят восемь. Отлично знаю. Не раз бывал у Вяльцевых. Итак! Тоня, уводи глайдер, а мы тронемся пешком. До вечера, Тоня.
      - Пока, Толя? - Дзяпичка помахала мужчинам рукой. Машина плавно скользнула по траве и исчезла, летя низко над лесом.
      - Ну, тронулись? - сказал Акимов.
      - Пошли.
      - Интересно. Как мне понравится в новом качестве?
      - Будем работать, Анатолий. Что бы ни случилось, а работать надо. Я хороших ребят подберу, которые будут работать не за страх, а за совесть. Им это просто интересно.
      Акимов и дзяпик Юрий Вельский неторопливо шли вдоль дороги. Дзяпик начал объяснять Анатолию теорию темпорального поля применительно к путешествиям в будущее. Дорога была вся в рытвинах и ухабах. Бригады строительных рабочих кое-где разравнивали дорожное полотно, но машины, подвозящие гравий, вновь разбивали его, превращая в месиво.
      Со вчерашнего дня вокруг многое изменилось. Большинство строителей было в рабочих комбинезонах. Попадались, правда, еще и юбочки из лиан, но они уже явно выходили из моды.
      "Что же произошло? - думал Акимов. - Что? Или ничего... Ничего не произошло вдруг. Ведь я работал. Работал! Но ничего, кроме работы, меня не интересовало. Очень интересно было работать. Составлять схемы, паять их, настраивать, проводить испытания, писать научные отчеты. И если пять раз в году перед СКБ ломали асфальт, меня это лишь смешило. Ломайте и снова заливайте! А по соседней улице невозможно пройти и в болотных сапогах. Ну и что? Разве меня это касается? Что у меня своей работы нет, что ли? Уж я-то свою работу делаю - будь здоров! И хватит с меня. Изрыгает Разов каскады громких, ничего не значащих слов... Ну и что? Я-то ведь не говорю, я делаю! Творятся вокруг безобразия, расходуются человеческая энергия и мысль зря, тратятся средства и материалы... Ну и что? Я-то ведь работаю! Я чистенький, я умный, я хороший! Я ничем не запятнал свою совесть. Я инженер!"
      Красочная табличка-стрела извещала: "Аэропорт. 23 км". Дзяпик в старомодном теперь уже одеянии из травы и перьев копьем с тупым наконечником регулировал уличное движение, то и дело останавливая чем-то не понравившиеся ему машины и протыкая водительские права каменным кинжалом.
      Четвертый микрорайон с однообразными до жути и безобразия пятиэтажными домами вырастал перед глазами. Кирпичи, бетонные плиты, доски, глина и песок, сваленные как попало, мокли под дождем в лужах, выползали на проезжую часть дороги и тротуары. Дзяпики-сторожа бойко торговали строительным материалом. За трояк здесь можно было купить все, что угодно. Радостные дзяпики-новоселы с шутками и прибаутками торопливо приобретали здесь материалы для срочного капитального ремонта только что отстроенных квартир.
      "Знал ведь все, видел, понимал. Но не мое это дело! Не мое! И не Вяльцева, не Вельского, не Чекина, не Силуэтова! Не троньте нас! Что? Смотрю и вижу только под собственным носом? Так ведь у меня паяльник перегревается! Мне транзистор припаять надо, который снабженцы выгребли из неликвидов!"
      - А знаешь что, Юрий, - сказал Акимов. - Я начинаю чувствовать себя коренным дзяпиком. Все привычно и все знакомо. Сейчас приду на работу, покурю, поговорю о предстоящем чемпионате мира по футболу, снова покурю, припаяю одно сопротивление в схеме электронного зажигания другу из отдела механики, который ни черта не смыслит в электронике, пообедаю, а вечером дуну на танцы или шарахну бутылку водки на ипподроме под забором. Приятно и хорошо. И не надо думать.
      - Это затягивает, - согласился Вельский.
      - Я так хотел найти центр, из которого кто-то управляет дзяпиками, чтобы доказать, что дзяпиков нельзя пускать в наше время. А теперь уже думаю: стоит ли? Да и есть ли такой центр вообще. Нет, внеземная цивилизация здесь ни при чем.
      - Я тоже так думаю. Очень нужно кому-то изобретать нас. Да и слишком сложно.
      - Прекрасно, не правда ли?
      - Нам нужно работать, Анатолий. Работать на будущее.
      - Хорошо, Юрий. Понимаю. А оцепенение мысли я сброшу. Стоит мне только увидеть Ответственное Лицо и Эхразещераза, как я буду готов сражаться с дзяпиками. Но для этого уже придется напрягать волю.
      Группа дзяпиков взламывала асфальт, чтобы уложить в землю трубы. А через неделю здесь наверняка будут прокладывать кабель.
      "Мы план по валу выполняем!" - неслось из пятидесятиваттных динамиков.
      Следы доблестной трудовой деятельности дзяпиков виднелись на каждом шагу. А сколько еще было скрыто от человеческого глаза за толстыми каменными и бетонными стенами организаций, заводов и научно-исследовательских учреждений!
      "Очень многое мешало нам, - думал Акимов. - Многое. Но ведь так было всегда. Трудности роста. То да сё. Нехватка. Спешка. Аврал. Тут вовремя недосмотрели, там напряглись и все исправили. Здесь недоперевыполнили, но зато там перенедовыполнили. А в общем ажур - повод для аплодисментов, премий и наград".
      По понтонному мосту, обгоняя ползущие черепашьим шагом автомобили, Акимов и Юрий перебрались на правый берег. На горе виднелись корпуса политехнического института и университета.
      "Что тебе нужно, радостный, довольный жизнью дзяпик? Отпуск ли в летний сезон или новую тахту? Что влечет тебя по ухабистой дороге жизни? Чем доволен, милый человек? Человек ли, дзяпик ли... Как найти способ распознать тебя без ошибки? Только нужно ли это? Распознать, включить в реестр... и снова, испытав неземное блаженство от проделанной работы, приняться за старое..."
      По улице Школьной, мимо трех девятиэтажных башен, которые строились ускоренным экспериментальным методом по одному этажу в год, но теперь уже были сданы со Знаком качества, естественно, хотя в них не действовали лифты, и попавшие в западню старушки вынуждены были коротать свой век под облаками, не имея возможности спуститься на грешную землю, Акимов и Вельский дошли до проходной СКБ Пространства и Времени.
      К удивлению Акимова ему выдали пропуск с фотографией и штампом на ней. Пропуск был очень знаком Анатолию своим немного оборвавшимся углом и сероватой поверхностью бумаги, залоснившейся от многократного прикосновения пальцев.
      У Акимова слегка кружилась голова от столь знакомого и привычного окружения. Вот лабораторный корпус, а вот и гараж, в котором они с Вяльцевым создавали "Покоритель времени", не вылезая из него иногда целыми днями и неделями.
      Ему уже встретилось несколько знакомых инженеров из других отделов, которые смотрели на Акимова с нескрываемым удивлением.
      - Куда? - спросил Акимов у Вельского.
      - К Эхразещеразу. Он очень желает тебя видеть.
      - Ну что ж, пошли.
      В приемной Эхразещераза секретарша расплылась в удивленной и радостной улыбке, увидев Акимова.
      - Все-таки рискнули? - спросила она. - Вас уже давно ждут. Проходите. - И дзяпичка-секретарь распахнула двери кабинета.
      Акимов и Вельский перешагнули порог. Эхразещераз в переливающейся всеми цветами радуги головном уборе из перьев сидел за своим дубовым столом. Белоснежная рубашка и строгий серый костюм очень шли ему. На шее вместо галстука болтался университетский значок, выполненный в виде клыка мастодонта. Справа от стола на огромной медвежьей шкуре лежал Толстый Жрец и лениво почесывал за ухом кончиком бумеранга. По кабинету расхаживало Ответственное Лицо, заложив руки за спину и всем своим видом выражая глубокую задумчивость. Павел Алексеевич Маханов скромно сидел на краешке стула и грыз дужку очков. Директор завода крупными глотками пил воду из графина, и в горле у него что-то зловеще клокотало.
      Акимов остановился и на мгновение в его глазах блеснул огонь великой ненависти. Блеснул и погас. Или затаился. Вельский, стоя рядом, крепко сжал ему руку.
      - Пришли-таки, - спокойно сказало Ответственное Лицо.
      Акимов молчал.
      - Милые вы мои, хорошие! - радостно проговорил Эхразещераз, встал из-за стола и направился к вошедшим с широко распростертыми дружескими и чуть-чуть начальственными объятьями. Прическа из перьев лениво колыхалась в такт его уверенным шагам. - Ну куда вы от нас денетесь? Ведь вы же умные дзяпики? Не льщу, не льщу! Но кроме, как к нам, вам больше податься некуда. - Разов троекратно облобызал окаменевшего Акимова и похлопал по плечу Вельского. - Умницы вы мои. Подурили и хватит. Садитесь, садитесь, пожалуйста.
      Разов легонько подтолкнул уже не сопротивлявшихся инженеров к столу и усадил в кресла.
      - У нас к вам серьезный разговор, товарищи, - доверительно сказало Ответственное. Лицо. - Научно-технический прогресс требует иногда определенных жертв. Но никто не сможет остановить нас на его тернистом, но правильном пути.
      Вступление было многообещающим.
      - Чего не бывает в молодости, - забулькал, заклокотал директор завода. - Я, бывало, такие номера откалывал! То на собрании осторожно намекну о имеющихся где-то недостатках, то начальнику в своем кармане фигу покажу, а то и не выйду на работу с похмелья. Было, чего уж таить. И вы подрастете и остепенитесь.
      - А что? - спросил Акимов. - Громкозвучащие тамтамы находят сбыт?
      Директор поперхнулся, но тут же овладел собой.
      - Тонко подмечено. Ничего не скажешь. Найдут, не беспокойтесь. Мы сейчас готовим рекламный ролик "Громкозвучащий тамтам в каждую дзяпиковскую семью!". Попрет - поедет!
      - Конечно. Дзяпики все могут!
      - Сейчас осваиваем новую сложную продукцию. Электронные удочки для подледного лова рыбы. Правда, рыбу давно уже всю потравили фенолом, к чертям собачьим, но в скором времени будем повсеместно строить очистные сооружения. Так что самотрясущиеся удочки пойдут широким потоком.
      Вельский снял очки и протер их чистым носовым платком. Акимов сидел, не шевелясь, окаменев.
      - Ну что загрустили, соколики! - разулыбался Эхразещераз, - Что уши развесили! Выше головы! Времена меняются. Все к лучшему в этом лучшем из миров, как сказал один философ.
      - Я недавно из столицы, - торжественно и гулко сказало Ответственное Лицо. - Из министерства... Там решили кое-что изменить в плане СКБ Пространства и Времени. Ваше СКБ на отличном счету.
      Эхразещераз довольно погладил перья на голове.
      - С планом вы справились прекрасно! - продолжало Ответственное Лицо. Транстайм побывал в двенадцатом тысячелетии до новой эры. Вчера мы и кинофильм посмотрели. Все оформлено документально. Честь вам и слава! Но дзяпикам нельзя оставаться на месте. Мы должны стройными и энергичными колоннами идти вперед по пути всеобщего, равного и тайного Счастья! На нашем пути встречаются еще отдельные личности, которые пытаются ставить палки в колеса истории. Но дзяпики дружно отбрасывают их в сторону.
      Акимов подозрительно посмотрел на начальника СКБ.
      - Да, да, - широко и ласково улыбнулся тот. - Ничего не поделаешь. Тех, кто нам мешает, мы уничтожаем. О! Конечно же, морально. Меняются, меняются времена, ничего не поделаешь.
      - Вы о Вяльцеве! - крикнул Акимов.
      - О нем, о нем самом, Глупышонок. Готовится приказ о снятии Вальцева с работы. За развал дисциплины в отделе, за срыв испытаний транстайма, за оставление инженера Акимова в глубоком прошлом, за садистское отношение к заслуженному работнику нашей отрасли - Павлу Алексеевичу Маханову. И еще за многое, многое другое. Мы долго терпели недостойное поведение упомянутого ответственного исполнителя темы и начальника отдела. Но любому терпению приходит конец. Что, голубчики мои, не согласны? По глазам вижу, что не согласны. Так ведь?
      - Не согласен, - сказал Вельский.
      - Ничего у вас не выйдет, - сказал Акимов.
      - А мы ведь и не спрашиваем вашего согласия. Нет. Не спрашиваем. Это мы вам так, в качестве информации для размышления.
      Толстый Жрец заерзал на шкурах и произнес:
      - Вяльцев и профсоюзные взносы платит нерегулярно. Все норовит авансом.
      Но это сообщение никого не заинтересовало.
      - Кстати, с месткомом мы все согласовали, - сказал Разов. - Все будет оформлено в соответствии с законодательством.
      - Но одно-то вы не можете приписать Вяльцеву, - сказал Акимов. - Ведь я вернулся! И есть еще время для завершения эксперимента.
      - Акимов вернулся? - удивился Разов. - Вернулся просто так? Из четырнадцатого тысячелетия?! Без всякого транстайма?! Кто может этому поверить?
      - Вы что издеваетесь надо мной! - взревел Акимов. - Ведь вот он я!
      - Ты Глупышонок! Глупышонком был, Глупышенком и остался. А Акимов со всеми своими мыслями и чувствами там, в прошлом.
      - Не будем спорить, - успокоило обе стороны Ответственное Лицо. - Это дело решенное. Тема закрыта и принята. Сейчас разговор о другом. Есть приказ об открытии новой темы: "Машина для путешествия в будущее". Нам вот как нужно это будущее! - И Ответственное Лицо со всего маха рубануло себя ребром ладони по шее, но даже не поперхнулось. - Что нам прошлое? Ну чего там копаться? Ну было, было! Было да прошло. Все. О прошлом ни звука. И вообще не было никакого прошлого. Не нужно нам прошлое.
      - В будущее решили прорваться! В будущее! И кто же будет создавать эту машину? - спросил Акимов. - Уж не Павел ли Алексеевич с его огромным опытом?
      - Проницательно. Похвально, - сказал Разов. - Начальником отдела и руководителем работ по новой теме назначается Павел Алексеевич Маханов.
      - У него что, мысли в голове есть?
      - Мысли сеть у вас. В частности, у Юрия Петровича Вельского, насколько нам известно.
      - От... откуда вы это знаете? - ужаснулся Вельский.
      - Не забывайте, что дзяпики все могут, все знают!
      - Я откажусь работать, - сказал Вельский.
      - И напрасно, Юрий Петрович, - сказал Разов. - Машины для проникновения в будущее нам очень нужны. Подумайте о детях, о тысячах сегодня неизлечимо больных, о нехватке продуктов питания. Да разве мало причин, по которым нам действительно нужно будущее? Вы же честные люди. Поупираетесь, поупираетесь немного, но в итоге все равно согласитесь. Уж очень я хорошо знаю эту интеллигентскую натуру. Для людей вы в лепешку расшибетесь.
      - Для людей, но не для дзяпиков, - сказал Акимов.
      - А тебе не приходило в голову, что очень трудно разобрать, где человек, а где дзяпик. Ведь и Несмышленыш был дзяпиком, и твоя прелестная Тоня. Помнишь? Руки? А если связать твой мозг? Прошу Вас ознакомиться с техническим заданием новой темы. Павел Алексеевич вам все покажет. Он теперь у нас заслуженный человек. Не так уж и много людей, побывавших в таком далеком прошлом. А это надо учитывать. И еще. Если вы согласитесь работать, то у вас будет теоретическая возможность как-то поправить положение Вяльцева. Говорю честно - чисто теоретически. Потому что у вас все равно ничего не выйдет с Вяльцевым. Но вы ухватитесь и за эту возможность. Да и не можете вы без работы. Вас ведь не корми, а дай работу поинтереснее да потруднее. В этом отношении новая тема - просто клад! Оба вы назначаетесь заместителями Павла Алексеевича. Он вам мешать не будет, ручаюсь. Так что, с Богом! Нет, нет, нет, не горячитесь! Ну и головы у вас. Огонь! Подумайте, если вам это приятно. Приятно ведь бывает подумать своей головой? Обрадуйте Вяльцева. А он за вас искренне обрадуется. Он такой. Идите, милые, идите хорошие. Идите, идите!
      И Николай Васильевич Разов осторожно, но настойчиво вытолкал обоих из своего кабинета.
      22
      Рабочий день подходил к концу, но Вяльцев не собирался уходить домой. Он так и не был еще в своей квартирке, а Валентине запретил приходить в СКБ. Сразу по прибытии стало ясно, что транстайм не тронется с места с такими конденсаторами времени, но Виктор упорно искал решение. Чекин, Силуэтов и Вельский тоже не уходили уже вторые сутки, и только с час назад Юрий Петрович куда-то исчез.
      Вяльцев работал не для очистки совести. Пусть они случайно зацепили порядочный кусок настоящего и утащили в прошлое. Пусть это прошлое теперь стремительно возвращается в настоящее. Пусть. Тут, кстати, еще много совершенно непонятного. Есть, конечно, надежда, что и Акимов Толька вернется в СКБ Пространства и Времени. Это не оправдание для безделья. Транстайм должен работать по-настоящему, нормально, четко. Итак уже с этим путешествием произошла путаница. Притащили из прошлого дзяпика и никак не могли от него отделаться. И Разов - дзяпик! Это ясно. Только зачем он прячет свой головной убор из цветных перьев в сейф? И почему одни дзяпики уже в настоящем, а другие еще нет? Почему дзяпик Разов здесь, а человек Акимов - нет?
      Вяльцев искал решение. Транстайм должен пройти в прошлое? Силуэтов снова стал называть Вяльцева просто Виктором. Странно. Никогда Вяльцев особенно не лежал к нему душой. Считал слабым безвольным человеком. А Силуэтов отказался выступить против него. Может, раньше человек просто отстаивал свое мнение, не совпадающее с мнением других? Но душой не кривил, не продавал тайком. Говорил все прямо. Наверное, часто Антону было тяжело.
      - Кончай, братва, работу! - В отсек ввалился Акимов, живой и невредимый, невыспавшийся, как и все, но радостный и счастливый.
      - Толька! - Вяльцев бросился к нему, прижал к груди, стукнул по спине кулаком. - - Выбрался все-таки?!
      - С ветерком доехал? Что? Опять треклятые конденсаторы?
      - Они самые. А ты куда, Юрий Петрович, запропастился?
      - Да вот пришлось Акимова полночи уговаривать, чтобы вернулся.
      - Как полночи? Ведь ты недавно вышел?
      - Это здесь я недавно вышел. А там ведь события были другие.
      - Значит, каждый из нас так в двух ипостасях и существовал?
      - Не все, - сказал Вельский. - Вы четверо существовали в единственном числе. Да и здесь некоторые...
      - Разов, например? - спросил Акимов. - Он всегда, я уверен, носил свой головной убор из перьев. А дома он наверняка ходит в шкурах.
      - Разов в перьях? - удивился Вяльцев.
      - А то как же, - ответил Акимов. - А что, и ты видел?
      - Видел мельком вчера. Только не сразу понял, что это означает.
      - А ты хоть знаешь о подарочке, который тебе припасли дзяпики?
      - Нет. А в чем дело?
      - Значит, готовится спектакль. Завтра, наверное, и сыграют.
      - Виктор Григорьевич, - сказал Вельский, - Скрывать тут нечего. Тебя снимают с работы.
      - Так, - сказал Вяльцев и сломал в пальцах шариковую ручку. - Ну и черт с ними! Кланяться не буду. Сам давно хотел уйти.
      - Нет, ты подожди, - остановил его Акимов. - Уйти просто. А что будет после тебя?
      - После меня хоть потоп!
      - Они, Виктор Григорьевич, на это и рассчитывают. Ты хлопнешь дверью, нас купят, третьи согласятся просто так, а четвертые, которых большинство, ничего не заметят. - Вельский смотрел в глаза Вяльцеву, близоруко щурясь.
      - Тут дела слишком туго закручены, - сказал Акимов. - Тему-то нашу уже прикрыли.
      - Как! И тему? - удивился Вяльцев. - Тема-то тут при чем?
      - Тему примут без нас и прикроют. Прошлое им ни к чему. О прошлом они и знать не хотят. Для министерства тема уже выполнена. Так сказало Ответственное Лицо. Нас всех расформируют и создадут новый отдел, который будет делать машину для проникновения в будущее.
      - Так, так, - сказал Вяльцев. - Ай да дзяпики!
      - А новым начальником отдела н руководителем темы будет Павел Алексеевич Маханов.
      - Не поверю, - сказал Силуэтов. - Он же ничего не знает.
      - А это и не важно. Его заместителями уже предлагали стать Вельскому и мне.
      - Что за глупости! - сказал Чекин. - Ведь это же очевидные глупости!
      - Черт с ними, - сказал Вяльцев. - Я устал. Ужасно устал. Мне бы хоть выспаться нормально.
      - А я этого так не оставлю, - заявил Акимов. - Я что-нибудь сделаю.
      - Господи! Ну что ты можешь сделать?
      - Голодовку объявлю! Или организую забастовку!
      - Ха! Забастовку. У нас же нет причин для забастовок.
      - Но почему мы терпим этих дзяпиков?! Почему? Ведь очевидно же, а мы все молчим. Поднимаем руку. Кто за? Кто против? Воздержавшихся нет. Принято единогласно. Почему нам до всего, что творится вокруг, нет дела?!
      - Потому что мы тоже дзяпики, - тихо сказал Силуэтов. - Чуть другие, но все же дзяпики.
      - Я дзяпик! - поразился Акимов. - Да не может этого быть! А, может, и вправду дзяпик? Странно. Никогда в голову не приходило.
      - Ну вот что, - сказал Вяльцев. - Рабочий день кончился. Пошли домой. Пошли все вместе.
      - А ты хоть дома то был? - - спросил Акимов.
      - Нет... Ко мне и пойдем. Не возражаете?
      - У тебя и не повернешься.
      - Конечно, не банкетный зал, а все же... Ольку давно не видел, Подросла, наверное. Еще и не узнает отца. Ну так пошли, что ли?
      Через проходную все пятеро вышли вместе и по улице шли вместе. По тысячу раз виденной улице!
      А вечер был теплый и солнечный. И шли по улицам дзяпики и их дети, которым тоже суждено было вырасти дзяпиками, если их отцы не осознают, кто они есть на самом деле и не захотят оставаться дзяпиками.
      - А здорово маскируются, черти! - сказал Акимов. - Вполне нормальные люди. Попробуй отличи!
      - Лучше и не пробуй, - посоветовал Силуэтов. - В каждом человеке сидит дзяпик. И если его поощряют, дзяпик полностью завладевает человеком. Не сдаться. Победить дзяпика. Сначала в себе. Обязательно в себе! А потом помочь другим.
      - Только многие не согласятся узнать в себе дзяпика, - сказал Вельский. - Это выгодно. Никаких мыслей, сиди себе и помалкивай. Жуй кашу с маслом. За тебя думают другие.
      Они прошли мимо монумента Святой Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу. На постаменте лежали цветы. Много, очень много цветов.
      А дети играли рядом в классики. А дети радовались лету и солнцу. А мимо шли взрослые с маленьким или большим дзяпиком в душе.
      А дети еще ничего не понимали.
      Инженеры ввалились в квартиру Вяльцева без обычного в таких случаях шума и оживления.
      - Я же говорила! Говорила, что Акимов придет сюда. - Тоня стояла босиком в коротко обрезанном ножницами платье. - А мы тут шитьем занялись. Я вот платье обрезала...
      - Толя! - сказала Валентина, - Вернулся. 3начит, это все правда? И все равно я ужасно рада.
      На кроватке у окна сидела Оленька, дочь Вяльцева, смешно пялила глаза на людей и крутила кулачками.
      - Оленька, скажи: папа... Она уже "папа" говорит и "мама". В школу пойдет, а ты и не заметишь... Оленька, скажи: папа.
      Девочка надула щеки, пошевелила полными губами и сказала:
      - Дзяпики, Капики, Аптека.
      И чуть согнутый ее палец указал на инженеров.
      - Дзяпики, - еще раз сказала она и залилась счастливым смехом.
      - Что? - остолбенел Акимов. - Вы слышали, что она сказала?! Братцы, сдаюсь! Ведь устами младенцев глаголет истина! Вот так дочь у тебя, Вяльцев.
      - Да она и слов-то таких еще не слышала, - сказала Валентина. Господи, да откуда она их взяла?
      - Па - па, - пролепетала девочка и снова засмеялась. Уж очень хорошим был для нее мир!
      - Н - да, - сказал Вяльцев, беря дочь на руки.
      - Упаду сейчас, - сказал Акимов. - У тебя водка есть?
      - Должна быть. Валентина, у нас есть водка?
      - Есть в холодильнике. Сейчас достану.
      - Выпью стаканчик и запою гимн дзяпиков, - заявил Акимов.
      - Да садитесь вы, садитесь, - предложила Валентина.
      Акимов шагнул на балкон, достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Осечка. Щелкнул еще раз. Снова осечка. И еще, и еще.
      Тоня смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала. Акимов оглянулся растерянно и счастливо.
      - Газ в зажигалке кончился! Все, Тоня. К чертям? С милой и в шалаше рай!
      А Тоня радостно закивала, закусила губу. Какой милый, смешной и родной этот Акимов.
      А потом они пили водку и пели песни. И Акимов спел им производственный гимн дзяпиков. И откуда только он его знал?
      Ах, да... Он же... Он же ведь одно время был дзяпиком.
      О событиях прошедших дней никто не сказал ни слова, хотя именно о них все и думали. Говорили о хорошей погоде, немного об усталости и желанном отдыхе, чуть больше о квартирной проблеме и воспитании детей. А когда гости начали собираться домой, Юрий Петрович Вельский тщательно протер очки чистым платком и спросил:
      - Что предпримем завтра?
      - Я буду проситься в отпуск, - устало сказал Вяльцев. - Хватит. Поработали и довольно. Пусть теперь другие попробуют.
      - Да, да, конечно, - согласился Вельский. - Вы очень устали, я знаю.
      - Хоронить-то нас еще рано, - высказался Акимов. - Да неужели мы не справимся с дзяпиками?! Ведь не нули же мы...
      - К черту дзяпиков и все остальное заодно с ними! - сказал Вяльцев. Надоела мне всякая борьба, да и всякая работа тоже. К выходу на пенсию буду готовиться.
      - Очень уж интересна проблема путешествий в будущее, - пробормотал Вельский.
      - Вот, вот, - подхватил Акимов. - А нам с Тоней какая ни на есть квартирка нужна. А дать ее может только Николай Васильевич Разов. А другим? Так и вязнем среди благодетелей. А потом уж неудобно ничего сказать против, да и не хочется.
      - Говори за себя, - прервал его Силуэтов.
      - О! Оказывается тут еще кто-то не желает сдаваться?
      - Да никто и не говорил об этом, - сказал Чекин. - Просто нам надо что-то решить всем вместе.
      - Устроим завтра честный разговор в отделе, - предложил Силуэтов.
      - Маханов вам этого не разрешит, - предупредил Вяльцев. - Дисциплинка теперь в отделе будет что надо.
      - Обойдемся без Павла Алексеевича, - сказал Акимов. - Ведь Игорь Викторович, главный инженер СКБ, завтра должен появиться после своей заграничной командировки.
      - Да-а... Где он был раньше, этот Игорь Викторович? - сказал Вяльцев. - Ну, ну, дерзайте!
      - Все. Пошли, ребята. Пусть Виктор выспится. Ему сейчас очень нужна свежая голова. Пока!
      Гости ушли.
      - Валентина, я спать. У меня сил больше нет. Вообще нет. Навсегда! Навечно! Все... Кончено.
      23
      Утро следующего дня выдалось ясное и уже жаркое. Поливальные машины смывали пыль с улиц. Пешеходы, плюнув на задерживающиеся где-то автобусы, шли на работу пешком. Тополя зеленели широкими листьями. Подстриженные газоны благоухали скошенной травой. Подумать только! Ведь лето, лето уже раскинуло свои яркие и горячие краски. Ну н жизнь! Только и видишь, что свою работу. Но теперь все будет по-другому. Теперь он вдохнет забытые запахи лета полной грудью. Найдет где-нибудь спокойную работенку, чтобы только с восьми до пяти, а там делай, - что душе угодно. И в субботу с воскресеньем никто не прибежит срочно звать на горящую в отделе тему. Красота. Надо будет начать ходить в кино, театр... И в лес тоже. В лес каждый свободный день. Пусть Олька ползает по травке или шлепает ладонями по прогретой воде на песчаной отмели реки. Но сначала в отпуск. В отпуск!
      Виктор дошел до проходной, привычно назвал свой номер, получил пропуск. Его пропустили бы и так, потому что прекрасно знали в лицо, но Вяльцев всегда старался поступать, как положено всем, не выделяя себя начальническими привилегиями. Заглянул в гараж, но в транстайм заходить не стал. Если ребята уже пришли, пусть работают спокойно. Пусть шевелят мозгами. Ведь с такими конденсаторами времени действительно только во вчерашний день можно пройти.
      Грустно стало, даже как-то обидно. Эх ты, "Покоритель Времени"! Выкинул-таки с нами штучку! Не обижайся, виноват во всем Вяльцев. Виноват и не намерен ни отпираться, ни защищаться.
      Здороваясь со встречными со спокойным видом, словно ничего не случилось, Вяльцев направился в кабинет начальника производственного отдела Маханова.
      - Здравствуйте, Павел Алексеевич, - сказал Виктор, закрывая за собой дверь и тем самым как бы отрезая шум и грохот, оставшиеся позади.
      - А, супостат, - отозвался Маханов. Он сидел за большим столом, сваренным из стальных уголков и покрытым листом толстого текстолита. Стол был девственно чист.
      - Как поживаете, Павел Алексеевич?
      - Спасибо, не ропщем, не ропщем, как некоторые.
      Маханов не пригласил Вяльцева сесть, да тот и не собирался задерживаться здесь долго.
      - Ну, а все-таки, Павел Алексеевич... Вы тот дзяпик, что с нами на транстайме прорвался из прошлого, или доморощенный, местного, так сказать, изготовления?
      - Не знаю и не знаю ни про каких таких дзяпиков согласно приказа Николая Васильевича Разова. Слыхом не слыхивал. Нахожусь в нетерпеливом ожидании последующих руководящих распоряжений.
      - Полно, Павел Алексеевич. Теперь ведь уже никто не собирается отправлять вас в прошлое. Опасаться вам нечего. А мне очень уж интересно знать истину.
      Маханов промолчал и задумчиво поднес ко рту дужку очков. Что-то явно тревожило его.
      - Ну, Бог с вами, дзяпики тоже люди... Так принимайте дела. Давайте, я вас вкратце ознакомлю с основами теории темпорального поля...
      - Господи упаси и помилуй! - испуганно воскликнул Маханов. - Это нам без совершенной надобности.
      - Я пошутил. Теорию темпорального поля отлично знают Акимов и Вельский. А руководителю темы достаточно уметь умножать два на два. Вы ведь с этим справитесь? Ну и еще немножечко уметь руководить всеми работами. Но это уже пустяки... Вы ведь за любую работу возьметесь? Правда?
      - Начальству положено знать, где мы нужнее всего.
      - Вот, вот. А я любой работой не смог бы заниматься. Не получилось бы. Я инженер и хороший специалист только в практике создания транстаймов. Да и хороший ли? Сейчас это под большим вопросом... Так принимайте дела и засучивайте рукава.