Александр Колпаков

Пришелец

…Ионная грузовая ракета «Байкал» совершала последний в текущем году перелет по линии Луна-Церера. Она держала курс на Иридиевые рудники Цереры, где должна была погрузить сто тонн металла и точно по графику стартовать в обратный путь. Главный механик Ли Фу-чен перевел двигатель на автоматическое управление, и космонавты уже собирались залечь в контуры, чтобы «вздремнуть под мерный рокот ионизированных молекул» по выражению Ли Фу-чена, как вдруг прозвучал изумленный возглас инженера-программиста Маши:

– На правом экране – странный силуэт!

В астротелевизоре, ярко выделяясь на фоне черного пространства с немерцающими точками звезд, возник причудливый силуэт космического корабля. Он увеличивался с катастрофической быстротой, постепенно заполняя собой весь экран. Пилот Семен Назаров бросился к пульту управления, но его опередил сторожевой робот. Пронзительно загудела сирена – сигнал автоматического включения боковых дюз, – и пилот, не удержавшись, кубарем покатился под «ноги» робота: так резок был толчок ускорения, отвернувший ракету на несколько градусов в сторону. Пулеметной очередью отозвались счетчики Гейгера, установленные на левом борту «Байкала», когда мимо них, чуть ли не вплотную к кораблю, беззвучно проскользнул неведомый звездолет.

– Что за дьявол?! – выдохнул астроном Балаев, отирая со лба пот и вопросительно глядя на поднимавшегося с пола Назарова. Без позывных, без световых сигналов… Прямо «Летучий Голландец»!..

Назаров, не отвечая ему, торопливо настраивал искатель. Электромагнитные щупальца радара шарили в черноте астральной ночи, разыскивая «дьявола».

– Есть!… – сказал Ли Фу-чен, глядя из-за плеча Семена на экран. Там появился «дьявол», выглядевший теперь безобидным «червяком».

Он быстро уползал в правый верхний сектор обзора.

– Надо его догнать! – воскликнул Балаев, приподнимаясь в контуре.

– Может быть, корабль потерпел аварию?.. Или нуждается в помощи?..

– Попробуй, догони, – без энтузиазма откликнулся Назаров, кивнув на уползающего «червяка». – Полюбуйся! Мчится, как зебра! Не менее двухсот километров в секунду!…

– Это дело не меняет! – горячо поддержал астронома Ли Фу-чен. – Догнать можно! Если переключить реактор на форсированный режим ионизации…

– А расход топлива? – хмуро взглянул на него Семен. – Ты ручаешься, что энергии хватит до Главного Космодрома?

– Не беспокойся, – сказал Ли Фу-чен. – У меня все подсчитано.

Некоторое время Назаров раздумывал. Потом решительно махнул рукой и крикнул Маше:

– Машенька, приготовься! Координаты – склонение восемь градусов десять минут, прямое восхождение двадцать пять градусов! Скорость около ста пятидесяти километров в секунду. Рассчитай программу преследования и режим ускорений.

Маша быстро взглянула на Семена и еще ниже склонила голову. Дробно застучал интегратор. Вскоре она подала Семену перфоленту с пробитой отверстиями программой. Он быстро заложил программу в электронный мозг «Байкала».

Теперь они мчались чуть выше плоскости кольца астероидов. Но и здесь плотность метеоров была столь велика, что «Байкал» казался охваченным сплошным морем огня: встречаясь на огромной скорости с ленинитной броней корпуса, микрометеоры загорались голубым пламенем. Иногда из общей массы голубых вспышек взлетали фиолетовые протуберанцы – в корабль ударял метеор покрупнее, весом в пять-десять граммов. Подобное же сияние дрожало вокруг силуэта звездолета на экране астротелевизора.

Расстояние между кораблями сохранялось неизменным еще несколько часов. Ли Фу-чен все увеличивал подачу тяжелых молекул в реактор ионизации. Ускорение вдавило космонавтов в контуры. Тревожно перемигивались индикаторы на «груди» роботов, искатель непрерывно менял тон своего звучания – это означало, что преследуемый ими «дьявол» совершал сложные эволюции, а «Байкал» послушно повторял их.

– «Дьявол» превращается в слона с зонтиком! – вдруг закричал Ли Фу-чен.

Но космонавты и без него видели это. На пределе мощности двигателя «Байкал» превзошел самого себя: счетчик скоростей показывал двести два километра в секунду! Силуэт сначала перестал уползать в угол экрана, а затем начал увеличиваться, расти, превращаясь в причудливое гиперболическое тело с громадным параболоидом на корме, действительно напоминавшим зонтик.

Вот силуэт уже заполнил собой весь экран, не умещаясь в секторе обзора. «Байкал» догонял незнакомца.

– Перехожу на торможение, – предупредил товарищей Назаров, и, включив робот-пилот, погрузился в контур.

Из носовой дюзы вырвался ослепительный сноп раскаленного водорода, заработал тормозной двигатель. Стрелка акцелерографа стремительно побежала влево, показывая отрицательное ускорение.

«Байкал» поравнялся с незнакомцем. Меняя фокусировку астротелевизора, Балаев все пытался охватить корабль одним взглядом, но безуспешно.

– Вот это громадина! – изумленно пробормотал он.

У пульта деловито работали Семен с Ли Фу-ченом. Искусно маневрируя, они подвели «Байкал» вплотную к незнакомцу, уравняли скорости обоих тел и выпустили соединительные автоматические фермы с магнитными «присосками».

– Что за корабль?.. – гадал Балаев. – Почему он не подает признаков жизни?.. Неужели там никого нет, или они все умерли? Скорей наверх! – воскликнул он. – Я побежал за скафандрами!…

Он бросился на склад.

Когда Маша хотела взять один из костюмов, Семен мягко отстранил ее руки. Она удивленно взглянула на него.

– Ты останешься здесь, Маша, – сказал Назаров.

– Но почему именно я?! – Маша спокойно высвободила свои руки и опять взялась за скафандр.

– Товарищ Филатова! – Назаров чуть-чуть повысил голос. – Вы остаетесь в ракете!

Маша возмущенно выпрямилась и уничтожающе посмотрела на Семена. Потом она бросила скафандр и отошла к электронной машине.

– Маша… – уже другим тоном произнес Назаров. – Пойми, нельзя… Всем своим видом она показывала, что не слушает его. Семен, заметив это, умолк; потом махнул рукой, как бы говоря: «Эх ты, девчонка…» – и стал решительно надевать скафандр.

…Назаров напряженно всматривался в темноту, пытаясь рассмотреть неведомый корабль. Он возвышался перед ним неясной крутой громадой. Параболоид диаметром не менее километра заслонял от них солнце: «Байкал» находился в такой густой тени, что они не видели даже лица друг друга. Контуры «Летучего Голландца», сверкая в лучах солнца, дали им представление об истинных размерах корабля.

– Вот это «червячище»! – восхищенно воскликнул Балаев. – Целая планета!… Но откуда же он прилетел? И кто его построил? Почему нас никто не встречает?.. – забрасывал он Семена вопросами.

– Не знаю… Идем туда, там все выясним.

Космонавты включили магнитные ботинки и пошли по соединительной ферме.

Вещество чужого корабля было гладким как стекло, вернее, как хорошо отполированное зеркало. В лучах нашлемного фонаря оно вспыхнуло оранжевым светом. Космонавты шли по телу корабля прямо вверх, словно лезли на высокую гору.

– Черт!… в сердцах выругался Семен. – Не то что люка, щели нигде не видно.

Они долго бродили в тени параболоида, пытаясь найти входные люки. Внезапно они наткнулись на небольшую площадку-выступ. Площадка была невелика: космонавты едва разместились на ней втроем. В одном из углов квадрата, образуемого ребрами площадки, виднелось небольшое овальное возвышение.

– Посидеть, что ли, собраться с мыслями, – проговорил Балаев, со вздохом облегчения опускаясь на возвышение.

И тотчас вскочил, словно ужаленный. В двух метрах от площадки, справа от нее брызнул ослепительный желтый свет.

Они увидели, как уходит в пазы корпуса массивная дверь люка. Свет погас, но зато загорелись разноцветные огоньки над входом, словно приглашая космонавтов войти внутрь.

Пораженные, они некоторое время молча всматривались в слабо мерцавшие огоньки.

– Нас как будто просят войти, – медленно, словно раздумывая, произнес Назаров.

Он осторожно приблизился к люку и заглянул внутрь.

– Там… пусто, – сказал он, обернувшись к товарищам. – Виден тамбур, а дальше – закрытая дверь… Войдем?..

– Да! – ответил Ли Фу-чен.

Балаев, опередив Назарова, полез в люк.

Они не успели даже по настоящему испугаться, как за ними сомкнулись створки входной двери и погас свет. Они очутились в непроницаемой темноте. Где-то за стеной глухо гудели неведомые машины. Тамбур был так тесен, что Ли Фу-чен оказался зажатым между Назаровым и Балаевым. Темнота сменилась пурпурными сумерками – их создавали десятки чашеобразных излучателей, вмонтированных в стены тамбура. Вслед за тем на космонавтов обрушились потоки голубоватой жидкости.

– Ух, ты… – от неожиданности Назаров даже присел.

Ли Фу-чен молча отфыркивался, не замечая, что находился в скафандре, защищающем от любых жидкостей. Балаев нелепо размахивал руками.

Распахнулась вторая дверь. Они как завороженные машинально ступили в следующий освещенный тамбур. Снова потоки жидкости, пурпуровый свет, звон закрывающейся за их спиной двери, мгновенная темнота и опять – кубический тамбур, где их обсушили темно-рубиновые волны какого-то излучения. Наконец сдвинулась массивная строенная дверь, и они очутились в обширном салоне, стены которого слабо фосфоресцировали. Внезапно загорелся необычный оранжево-сиреневый свет. Они перевели дух и стали осматриваться. Стояла напряженная тишина.

Куда они попали? Чей это корабль?.. Все яснее их сознанием овладевала мысль, что корабль не земного происхождения, что волей случая они первыми из людей Земли встретились с собратьями по разуму, прилетевшими в солнечную систему из таинственных глубин вселенной. Смешанное чувство страха, любопытства и томительного ожидания овладело космонавтами. Они настороженно осматривались. Где они, эти собратья по разуму?..

Друзья находились в сферическом зале, похожем на пассажирский салон рейсовых ракет «Земля–Марс». По всему залу стояли какие-то причудливые аппараты, отдаленно напоминавшие земных роботов.

Балаев медленно поднялся на ноги.

– Где же хозяева? – пробормотал он.

– Надо предупредить Машу, – озабоченно сказал Назаров и стал вызывать «Байкал». Спустя минуту на экране его радиопередатчика появилось лицо Маши.

– Наконец-то… – радостно выдохнула она.

Семен коротко рассказал о случившемся. На лице Маши отразился ужас, в широко раскрытых глазах было смятение.

– Но кто же захватил вас в плен?! – воскликнула она. – Неужели вы еще никого там не встретили?..

– Никого нет… – пожал плечами Назаров. – Мы только начинаем осваиваться.

– Скорей возвращайтесь назад!

– Хорошо… сказал Назаров и выключил аппарат.

– Как мы выберемся отсюда?

Ли Фу-чен и Балаев молча смотрели на Семена. Семен нахмурился.

– Во всяком случае, мы должны действовать, – сказал он.

Ли Фу-чен стал ощупывать стену, в которой только что был люк, пропустивший их в салон. Но стена была абсолютно гладкой, без каких бы то ни было пазов или выступов. Назаров с Балаевым начали стучать в стены, прикладывая нашлемные чашечки звуковых приемников и напряженно вслушиваясь. Увы!… Им отвечал лишь чистый, нежный звон неизвестного металла.

Тогда они стали изучать аппараты. Балаев направился к панели со множеством выключателей, по всей видимости пульту управления корабля. Когда до пульта оставалось всего два-три метра, на улиткообразном аппарате, стоявшем в центре салона, внезапно загорелся желтый глаз.

– Берегись!… – успел крикнуть Назаров.

Перед пультом бешено заплясала голубая завеса, астронавтов швырнуло друг на друга.

– Электромагнитная защита… – пробурчал Назаров, с трудом высвобождая свои ноги из-под Балаева. – Здесь надо глядеть в оба…

Он стал внимательно изучать «улитку», внутри которой то и дело возникали мелодичные переливы звуков.

– Кажется, я понял, в чем дело, – оживленно заговорил Назаров. – Эта «улитка» – один из управляющих роботов звездолета. Здесь нет никаких иных хозяев, кроме автоматов и кибернетических машин! – Он показал на причудливые аппараты. – Мы попали в самоуправляющийся и, вероятно, самопрограммирующийся межзвездный корабль из другой планетной системы!…

– Межзвездный?!! – в один голос воскликнули Ли Фу-чен и Балаев. – Не может быть! Откуда это тебе известно?..

– А огромный параболоид на корме! – Воскликнул Семен. – Разве это не доказательство? Или вы забыли о фотонных ракетах? Их проекты давно уже обсуждаются в нашей печати. Только ракета, которая целиком превращает вещество в излучение и сверхмощным потоком отражает это излучение – фотоны, мезоны, радиокванты или то и другое вместе – в пространство, может достичь других солнц вселенной. Отбрасывание квантов осуществляет параболоидный «прожектор». Параболоид – самая характерная деталь межзвездной субсветовой ракеты!

– Да… пожалуй, так и есть, – согласился Балаев.

– Но нам не легче от твоих рассуждений, – отозвался Ли Фу-чен. – Ведь если корабль не населен разумными существами, как же нам договориться с электронными машинами и роботами?..

– С роботами иногда можно договориться, – улыбнулся Семен. – До того как стать астронавтом, я долгое время работал в Кибернетическом Центре Академии наук. Там мы исследовали очень интересную проблему – как разгадывать структуру совершенно незнакомых кибернетических систем и принципы воздействия на них, хотя бы вот на такие, как эта. – Он ткнул пальцем в «улитку». – И добились кое-каких успехов.

– Да возможно ли это? – недоверчиво спросил Ли Фу-чен.

– Не думай, что это совсем безнадежное дело, – заверил его Назаров. Вспомни, что законы природы и закономерности превращений и изменений материи едины во всей Вселенной. Какими бы уравнениями или языком их не выражали, некоторые основные принципы и методы воздействия на кибернетические системы должны быть общими, сходными для разных цивилизаций. Перед нами система «умных» кибернетических машин, созданных неведомыми разумными существами, вероятно гораздо более высокоразвитыми, чем мы. Попытаемся вмешаться в функции этих «улиток» и «чемоданов»!

Назаров и Ли Фу-чен принялись обследовать «улитку». Балаев осматривал другие аппараты, находившиеся в салоне. Вскоре Ли Фу-чен обнаружил зигзагообразный шов, идущий по нижней плоскости «улитки». Он попытался осторожно раздвинуть шов.

– Погоди, – остановил его Назаров. – Вероятно, запирающее устройство находится где-нибудь на пульте…

– Но к пульту нам не подойти, – возразил Ли Фу-чен.

– Погоди, – повторил Назаров. – Попробуем воздействовать на нее электромагнитными импульсами разной частоты.

И он принялся по какой-то непонятной системе излучать на «улитку» направленные импульсы. Однако это не принесло успеха. Тогда Назаров извлек из набора ультразвуковой генератор и включил его.

При частоте ультразвука, равной полумиллиону герц, «улитка» вдруг отозвалась характерным звуком, но не открылась. Не выключая ультразвук, Назаров достал мезонный генератор и также направил его излучение на робота. От соединенного действия ультразвука и мезонного излучения «улитка» запела на разные голоса. Прошло несколько часов… Чужой робот не поддавался разгадке, если не считать того, что однажды вспыхнул экран над «улиткой», и космонавты увидели на нем силуэт звездолета, медленно ползущий по очень вытянутой орбите вокруг Солнца.

Балаев обратил внимание на небольшую нишу в шаровидном выступе одного из «чемоданов» и, подойдя ближе, вдруг увидел в нише ряд розовых клавишей.

– Здесь какие-то клавиши! – воскликнул астроном. – Нажать, что ли?..

– Стой, стой! – испугался Ли Фу-чен. – Лучше повременим.

– Как ты считаешь, Семен?

– Мы должны рискнуть… Осторожно нажми один из клавишей. Думаю, ничего страшного не произойдет…

С напряженным лицом Балаев нажал на клавиш. Но ничего не случилось.

– Я ожидал, что сейчас появятся хозяева и подадут нам мягкие кресла, – с невеселой усмешкой проговорил Балаев. – А здесь и присесть-то не на что.

– Да… обслуживание так себе, – рассмеялся Ли Фу-чен.

Осмелев, Балаев нажал другой клавиш. И вдруг со звоном раскрылась «улитка», обнажив блестящее «нутро», подобное сотам с тысячами ячеек. От неожиданности астроном отдернул пальцы. «Улитка» закрылась.

– Ага! – вскричал Назаров. – А ларчик просто открывался. Ну-ка, нажми еще раз!

– Если бы я приметил, какой клавиш нажал… – проворчал Балаев. Он неуверенно коснулся как будто того же клавиша, но сразу понял, что ошибся, так как раскрылся «чемодан» в дальнем углу салона.

– Вспомнил!… Третий слева.

Он снова раскрыл «улитку». Космонавты склонились над роботом, с интересом разглядывая сложное переплетение деталей, отдаленно напоминавших земные сопротивления, транзисторы, ферритовые элементы. Довольно быстро Назаров нашел входной блок «улитки». Там в специальном устройстве виднелась узкая белая лента из материала, похожего на полиэтилен.

– Это, наверное, программы-команды, которым подчиняется робот! – Назаров с торжествующим видом извлек ленту и показал товарищам мозаику непонятных значков, пробитых на ленте. Даю голову на отсечение, эти значки не что иное, как комбинация двоичных чисел!

– С этим можно согласиться, – медленно проговорил Ли Фу-чен. – Схема двоичного исчисления наиболее приемлема для кибернетических систем.

– Бесспорно, корабль управляется Электронным Мозгом, – вслух размышлял Назаров. – Но в «улитке» заложена, вероятно, какая-то частная программа. Возможно, «улитка» командует аппаратами, расположенными в салоне управления… Давайте проверим это.

– Каким образом? – недоверчиво спросил Балаев.

– Прокручивая диски, на которых намотана лента. Впрочем… я не ручаюсь за точность своих прогнозов…

Они долго колебались, страшась ввести «улитку» в действие. Кто знает, какие сюрпризы она преподнесет им?..

В конце концов Назаров решился и с помощью Ли Фу-чена стал осторожно вращать диски входного блока. С легким скрипом лента поползла в считывающее устройство робота. И тут… Они ожидали всего, но только не этого. С гулом отъехала целая половина сферической стены салона, открыв бесконечно длинный широкий коридор, который уходил куда-то в недра звездолета. Послышался странный вибрирующий шум, в дальнем конце коридора показалась серо-коричневая громада… Она приближалась к ним с большой скоростью.

– Святые кувыркатели! – ахнул Балаев. – Это… это слон!… Нет… не слон… Какое-то непонятное чудище!…

Ошеломленные космонавты словно окаменели, когда в салон почти бесшумно въехала огромная платформа, на которой тяжело ворочался никогда не виданный ими зверь. Больше всего он напоминал доисторических земных хищников. Вокруг чудовища колебалась мерцающая завеса, – вероятно, гравитационная защита, потому что «ящер» то и дело натыкался мордой на невидимую преграду. Внезапно он раскрыл необъятную пасть, и друзья едва не оглохли от потрясающего рева хищника. В следующее мгновение они бросились кто куда. Балаев упал за «чемодан» в дальнем углу салона, Назаров присел за «улиткой». За его спиной ничком лежал Ли Фу-чен и свистящим шепотом молил: «Крути ленту дальше… Убирай скорей ящера, иначе он сожрет нас!».

Не сводя глаз с «ящера», Назаров ощупью нашел диск, но медлил поворачивать его. Он понял, что «ящер» им не страшен: «гравитационный мешок» надежно удерживал хищника на платформе. Яркий свет и непонятные существа с блестящими головами, видимо, раздражали «ящера». Он нелепо метался по платформе и дико ревел.

– Да убирай его! – закричал Ли Фу-чен, выглядывая из-за спины Назарова. Смеясь, пилот успокоил его. Из-за «чемодана» появился смущенный Балаев и с любопытством стал рассматривать «ящера».

– Зафиксируй его на пленку, – посоветовал Ли Фу-чен Балаеву, у которого был телефотоаппарат. – Палеонтологи поставят нам за эти снимки мраморный монумент.

Наконец Назаров повернул диски, и платформа с ревущим «ящером» уехала. Стена салона снова сомкнулась.

Космонавты стали совещаться: как быть дальше? Продолжать ли вводить ленту в «улитку»? Не постигнет ли их в результате судьба этого «ящера»?

– Собственно говоря, как попало в корабль это чудовище? – удивлялся Ли Фу-чен. – Неужели в мире, откуда прибыл корабль, водятся такие звери?..

– Может быть, корабль захватил этот «экспонат» с Венеры? – гадал Балаев. – Или, совершая заданный хозяевами облет ряда звездных систем, подобрал «ящера» в качестве вещественного доказательства на какой-нибудь планете Альфы Эридана или Шестьдесят первой звезде Лебедя?..

…По мере того как Назаров с опаской вращал диски, возникали все новые картины. Открылся проход в обширный зал, который по обилию находившихся в нем различных приборов и автоматов напоминал заводской цех. На миг фосфоресцирующие стены вспыхнули желтоватым сиянием, по ним поплыли изумительные, необычайные по подбору красок картины незнакомой жизни. Потом загорелся грушевидный экран над «улиткой», и космонавты… оцепенели: с экрана на них смотрело неведомое разумное существо. Темнокожее, с иссиня-черными волосами, оно обладало почти человеческим лицом. Это было мгновенное видение, оно давно уже погасло, а Ли Фу-чен с Балаевым все еще смотрели на экран. Назаров как ни в чем не бывало помечал значки и кибернетические символы на ленте программы. Автоматический карандаш, вделанный в «пальцы» его скафандра, тоненько поскрипывал.

– Нет, ты… видел? – с трудом произнес Балаев. – Человек на экране! Как вы думаете?..

Космонавты вздрогнули. В «улитке» что-то зашипело, зазвенело. Они услышали резкий нечеловеческий «голос».

– Аро-убр! – проговорила «улитка». – Перианр гра-умр!

– Что она сказала? – машинально переспросил Балаев.

– Она сказала: «Привет, ребята! – съязвил Ли Фу-чен. – Заходите на чашку чая».

Балаев нетерпеливо махнул рукой, как бы говоря: «Сейчас не до шуток…».

– Уади би-родр! – настойчиво продолжала «улитка». – Уо-рабр.

Назаров покачал головой:

– Такую тарабарщину нам не осилить… – проговорил он. – Ясно лишь, что робот сообщает какие-то сведения. Лучше «он» познакомил бы нас со своей азбукой.

Но «улитка» замолчала и больше не отзывалась. Назаров продолжал терпеливо вводить в автомат ленту. Снова засветился грушевидный экран, и опять появился тот же «человек». Прошла минута, другая, третья… «Человек» не исчезал, как в прошлый раз. Только теперь космонавты рассмотрели, что «он» был какой-то безжизненный.

– Это же просто цветное изображение, развернутое проектором с магнитной ленты, – сказал Семен. – Видимо «его» сейчас оживят.

Внутри «улитки» что-то тоненько запищало, и… «человек» задвигался, заговорил певучим голосом.

Точно завороженные космонавты смотрели на «человека». Он отошел к краю экрана, и вдруг по экрану завихрилась звездная пыль, потом четко выплыла карта звездного неба. Астронавты узнали созвездие Кита. Возникло желто-оранжевое солнце, а вокруг него четыре планеты.

– Это же Тау Кита! – воскликнул Балаев в сильном волнении. – Вот откуда прилетели роботы.

Крупным планом появилось изображение планеты; оно стремительно увеличилось, и вдруг космонавты увидели величественный город. Ансамбли легких серебристых зданий, казалось, парили в воздухе; их соединяли ажурные мосты, виадуки, арки. Шелестели голубоватой листвой причудливые деревья; в необычайном свете чужого солнца, сияющего на фиолетовом небе, ярко рдели куртины; по проспектам, площадям и паркам города лился шумный «людской» поток.

…»Человек» стал «рассказывать» историю «Летучего Голландца». Космонавты увидели гигантское поле, застроенное непонятными сооружениями, эстакадами, уставленное аппаратами, отдаленно напоминающими земные ракеты; непрерывной чередой аппараты взлетали вверх и, выйдя на орбиту, пристраивались друг к другу; из них выгружали детали, конструкции, материалы. Космонавты поняли: это шла подготовка к постройке «Летучего Голландца». Они видели, как монтировались роботы, как составлялись и закладывались программы Электронному Мозгу корабля. «Человек» показал космонавтам, что Мозг находится в центральной части звездолета: это был большой полупрозрачный купол зеленоватого цвета.

– Творцы этого корабля предвидели, что в другой планетной системе могут понадобиться их объяснения, – вымолвил, наконец, Балаев.

Словно в подтверждение этому на экране появились упорядоченные ряды значков-символов.

– Азбука! – догадался Ли Фу-чен.

Назаров записал эти знаки.

Наконец в один из моментов раздался долгожданный звук.

– Люк открылся! – торжествующе закричал Балаев. – Свобода!

Семен тотчас же отметил на ленте комбинацию значков, при «считывании» которой «улитка» открыла входной люк. Потом он устало потянулся и уже готов был предложить своим товарищам вернуться на «Байкал» – голод и жажда давно мучила их, – как вдруг услышал металлический голос. Но на этот раз «заговорил» черный диск в центре главного пульта управления.

– Люди планеты Земля! – с возрастающим изумлением слушали они слова… родного русского языка. – Этот звездолет послан разумными существами с планеты Фера, расположенной около раскаленного сгустка материи, который вы называете Тау Кита, а мы – Перианр… – речь на мгновение прервалась.

– Откуда он знает русский язык?! – воскликнул Балаев.

– Да это Сеня над нами подшутил!… – Ли Фу-чен подозрительно смотрел на Назарова.

– Но как же… – снова начал астроном.

– Подождите вы! – с досадой сказал Семен, ибо диск снова «заговорил»: – Электронный Мозг корабля работает по принципу самопрограммирования. Он имеет задачу изучить вашу солнечную систему и выяснить, есть ли там разумные существа. Я установил, что разумные существа уже в корабле, так как сам впустил их внутрь корабля. В данный момент мой звездолет летит по орбите вокруг вашего сгустка материи, именуемого Солнцем. Я заканчиваю накопление лучистой энергии с целью преобразования ее в энергию Всеобщего Мезополя, на которой работает двигатель. Программа моих исследований почти завершена…

Диск замолчал.

Ошеломленные друзья принялись горячо обсуждать необычайное сообщение. То что Электронный Мозг (вернее, его исполнитель – диск) говорил на чистом русском языке, казалось им чудом. Они продолжали недоверчиво коситься на Семена.

– Здесь нет ничего удивительного, – пояснил Назаров. – Математический анализ и законы кибернетики – только и всего. Пока мы оживленно переговаривались здесь, разгадывая функции роботов, Электронный Мозг успел подвергнуть анализу нашу речь, разложил ее на электромагнитные импульсы и снова синтезировал в сочетании с своими понятиями. Кроме того, он, возможно, накопил огромный запас слов, подслушивая земные радиопередачи. Впрочем, подробнее об этом мы потолкуем на «Байкале».

Наконец они могли выйти из «Летучего Голландца». С облегчением увидели они родные стены «Байкала». Радости Маши не было предела. Она поочередно бросалась то к одному, то к другому, целовала, обеспокоено заглядывала в лица.

– Мы должны продолжить изучение звездолета… – сказал ей Назаров.

– Теперь и ты можешь пойти с нами!

Космонавты быстро перекусили и отдохнули несколько часов. Проснувшись, они захватили с собой необходимые приборы и вернулись на звездолет.

… Вооруженные более мощными средствами и уже приобретенным опытом, байкальцы в течение трех последующих суток шаг за шагом овладевали основными цепями управления. Наконец Назаров нащупал робота, открывающего доступ в зал Электронного Мозга. Он оказался таким, каким его показывал на экране «человек» – только величиной он был с купол Исаакиевского собора!

Семен вскрыл центральную часть Электронного Мозга и показал товарищам слои кристаллов, утопающие в переплетении ячеистых структур.

– Вот жизненный центр Электронного Мозга, – промолвил он. – Достаточно его повредить, и корабль превратится в простое скопление металла и приборов.

– И ты решился бы уничтожить это чудесное произведение разума? – спросил Назарова Балаев.

– Никогда! Даже если бы нам угрожала опасность!…

Когда они вернулись в салон, Ли Фу-чен продолжил разговор.

– Я вспоминаю случай с четырьмя англичанами, описанный в одном научном журнале. Высланный Фобосом на Землю космический корабль, повинуясь заданной ему программе, захватил своими щупальцами англичан прямо на пляже, втянул их в свой внутренний отсек и доставил на Фобос. Некоторое время англичане были пленниками Фобоса, как оказалось огромного Электронного Мозга, созданного тысячелетия назад марсианами. Узнав, что Фобос не имеет представления о таких человеческих качествах, как хитрость и коварство, пленники обманули его, заставили его отправить их на Землю. Но перед отлетом они разрушили чудесный механизм!

– Варвары! – возмутился Назаров. – Погубить такое чудо марсианской техники!

– Но они не видели другого выхода, – вступился за англичан Балаев (он тоже читал это сообщение).

– Это не оправдание! Они просто обокрали человечество, лишив его возможности познать Фобос.

Внезапно раздался грохот. Космонавты почувствовали, как их прижимает к стенам салона.

– Что… происходит?! – воскликнул Балаев, падая на Ли Фу-чена, который, в свою очередь, не удержался на ногах. Маша судорожно уцепилась за Назарова, обхватившего «улитку».

– Тревога! – закричал Семен. Звездолет закончил накопление энергии! Электронный Мозг, выполняя программу, включил параболоид! Корабль возвращается домой!…

– Что же делать?! – воскликнула Маша.

Гул перешел в рев. Замерцали лампы, мелодично запела «улитка». Вспыхнул грушевидный экран, на нем синеватыми линиями обозначился план нашей солнечной системы и силуэт «Летучего Голландца». Звездолет разворачивался перпендикулярно плоскости эклиптики!

– Звездолет уходит к Тау Кита! – воскликнул Балаев, силясь подняться с пола. – Останови его!…

– Назад, в «Байкал»! – скомандовал Назаров и, увлекая за собой Машу, бросился к выходному люку. Космонавты последовали за ним. Они бегом миновали три тамбура и вышли из звездолета.

Их встретило безмолвие космоса, но они едва не ослепли: вдали, за параболоидом, бушевало море сиреневого света немыслимой яркости. Солнце в этом свете померкло, стало просто серым пятном! Звездолет извергал фотонно-мезонный поток, порождающий субсветовую реактивную тягу. Зажмурившись, они ощупью переползли по соединительным фермам в «Байкал».

…В рубке «Байкала» тревожно пели астронавигационные приборы. Акцелерограф показывал ускорение, равное двум «g». Скорость корабля неумолимо нарастала.

– Что будем делать?! – крикнул Ли Фу-чен. – Отцепляться?

– Ты с ума сошел! – Назаров удержал его руку, готовую включить автомат, убирающий соединительные фермы. – Нас сразу отбросит в фокус параболоида, и мы сгорим в миллионноградусной жаре!

– Тогда останови звездолет! – потребовал Балаев.

– Я этого еще не умею, – возразил Семен. – Нужно долго изучать процессы, происходящие в Электронном Мозгу звездолета, чтобы решиться произвольно менять его программу. Я надеюсь научиться этому в пути… Машина заработала, теперь ее не остановишь! Разве… только… разрушить Электронный Мозг?..

– Нет! Этого делать нельзя! – сказал Балаев.

– Тем более, что неизвестно, к чему бы это привело, – добавил Назаров.

– Что же тогда делать?.. – Маша умоляюще смотрела на Семена.

– Лететь к собратьям по разуму! – чуть торжественно ответил Назаров. – Мы донесем нашим далеким собратьям весть о мире без оружия, о Стране Строящегося Коммунизма!… Нам первым из людей выпало счастье увидеть мир других разумных существ. Мы познаем цивилизацию Феры и привезем на Землю неоценимые знания!..

– Да, но… – Балаев невольно почесал «затылок» шлема. – До Тау Кита одиннадцать световых лет. Сколько времени займет наш полет?..

– Не так много, как ты думаешь, – ответил Семен. – Изучая «улитку», я установил, что «Летучий Голландец» развивает скорость, только на одну сотую процента меньше скорости света! По законам теории относительности, мы долетим до Феры за три–четыре месяца – конечно, в собственном времени звездолета.

– А на Земле за этот же промежуток времени пройдет 20–25 лет! – подхватил Ли Фу-чен. – Мы возвратимся в Эпоху Завершенного Коммунизма.

– Что мы будем есть в дороге? – спросила Маша.

– Как что?.. Запаса продовольствия и воды у нас хватит на год, не то что на три месяца. Так летим друзья? – Назаров крепко взял Машу за руки.

– Летим! – воскликнули Ли Фу-чен, Балаев и Маша.

…Поглядывая на экран астротелевизора, в котором полыхали сиреневые протуберанцы, Семен Назаров сосредоточенно передавал на Землю радиограмму.