16 июля 1945 г. на американском полигоне в Аламогордо была взорвана первая в мире атомная бомба. Это событие, опрокинувшее старые представления о войне и мире, трудно переоценить. «17 июля пришло известие, потрясшее весь мир, - вспоминал У.Черчилль. - Днем ко мне заехал Стимсон и положил передо мною клочок бумаги, на котором было написано: «Младенцы родились благополучно». Я понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. «Это значит, - сказал Стимсон, - что опыт в пустыне Нью-Мексико удался. Атомная бомба создана…».
      24 июля 1945 г. после окончания очередного заседания Потсдамской конференции президент США Г.Трумэн известил И.Сталина о создании нового оружия «необыкновенной разрушительной силы». Маршал Г.Жуков, присутствовавший при разговоре, вспоминал об этом эпизоде так:
      «В ходе конференции после одного из заседаний глав правительств Г.Трумэн сообщил И.В.Сталину о наличии у США бомбы необычно большой силы, не назвав ее атомной.
      В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У.Черчилль впился глазами в лицо И.В.Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г.Трумэна. У.Черчилль, как и многие другие англо-американские деятели, потом утверждал, что, вероятно, И.В.Сталин не понял значения сделанного ему сообщения.
      На самом деле, вернувшись с заседания, И.В.Сталин в моем присутствии сказал В.М.Молотову о состоявшемся разговоре с Г.Трумэном. В.М.Молотов тут же сказал:
      - Цену себе набивают.
      И.В.Сталин рассмеялся:
      - Пусть набивают. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.
      Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы» .
      Из этого видно, что И.Сталин и другие советские руководители были прекрасно осведомлены о разработке американцами атомной бомбы. И большая заслуга в этом принадлежала советской военной разведке.
      Прежде чем начать рассказ, как военным разведчикам удалось проникнуть в тщательно оберегаемую контрразведкой США и Англии тайну атомной бомбы, необходимо подчеркнуть, что вопросы, связанные со спором о том, явились ли сведения разведки решающими в создании советского ядерного оружия и как это оружие изменило соотношение сил на мировой арене, рассматриваться здесь не будут. Речь пойдет лишь о том, каким образом сотрудники советской военной разведки получали материалы о разработке на Западе ядерного оружия.
      Первыми, кто начал на государственном уровне работать над ядерным оружием, были немцы. Весной 1939 г. профессор Гамбургского университета П.Гартек написал письмо в военное министерство Германии, где обосновал возможность использования ядерного взрывчатого вещества в военных целях. И уже осенью 1939 г. в Германии открывается «Урановое общество», куда вошли выдающиеся ученые Гейзенберг, Гартек, Герц, Боте, Вайцзеккер и другие. Программа ядерных исследований была утверждена правительством и имела поддержку военного руководства.
      После захвата Бельгии в руках немецких ученых оказалось свыше тысячи тонн уранового концентрата, что соответствовало примерно половине всех мировых запасов. Под руководством Гейзенберга фирма «Ац эргезелтшат» построила исследовательский реактор, эксперименты на котором показали возможность возникновения цепной реакции. В 1940 г. Вайцзеккер с помощью расчетов установил, что в реакторе из тяжелого изотопа урана получится новый элемент - плутоний, более подходящий в качестве начинки для бомбы, нежели уран-235. Таким образом Германия опередила все страны в разработке ядерного оружия.
      Но к созданию атомной бомбы немцы так и не приступили. Дело в том, что в 1942 г. ядерная программа Германии была заморожена. О причинах такого решения А.Шпеер, министр вооружений Третьего рейха, вспоминал так:
      «Осенью 1942 г. я еще раз спросил физиков-ядерщиков о возможных сроках создания атомной бомбы и, узнав, что потребуется три-четыре года, приказал прекратить все работы в этом направлении. Ведь тогда война или закончится, или ее исход будет уже окончательно предрешен. Зато я разрешил проводить разработку уранового реактора для выделения энергии определенного типа. Ее следовало использовать на оборудовании, предназначенном для военно-морских кораблей» .
      Данное решение Гитлер поддержал, но разрешил финансировать только те научные проекты, которые обещали немедленную отдачу, поэтому оно поставило крест на ядерной программе Германии, имевшей определенные перспективы. То, что немецкие ученые могли добиться успеха, подтверждает и рассекреченная в 1992 г. стенограмма тайного прослушивания разговоров немецких ученых, оказавшихся после войны в английском плену и содержавшихся в лагере Фарм-Холл под Кембриджем. Из нее следует, что когда они узнали о создании американской атомной бомбы, то в ходе бесед сделали предположение, что Германия могла сделать бомбу раньше союзников, если бы были выделены необходимые материальные ресурсы. Подобную точку зрения высказывает в свои мемуарах и А.Шпеер:
      «Не исключено, однако, что к 1945 г. нам все же удалось бы изготовить определенное количество атомных бомб. Но тогда мы должны были бы своевременно направить на осуществление Уранового проекта все технические и финансовые средства, а также научные кадры и, значит, отказаться от любых разработок ракет с дальним радиусом действия. С этой точки зрения создание ракетного центра в Пенемюнде было величайшей ошибкой» .
      В отличие от немцев англичане и американцы хорошо понимали всю важность создания ядерного оружия. И поэтому они не только активно работали над его разработкой, но и всячески препятствовали немцам в осуществлении их уранового проекта. Так, в феврале 1943 г. диверсанты из английской Группы по особым операциям уничтожили завод по производству тяжелой воды, расположенный в Веморке, местечке к западу от Осло (Норвегия). Тщательно разработанное нападение стало абсолютно неожиданным для немецкой охраны, которая была нейтрализована еще до того, как прозвучал сигнал тревоги. В результате этой диверсии производство тяжелой воды остановилось как минимум на 12 месяцев. Помимо взрыва самого завода англичане уничтожили и паром с огромным количеством тяжелой воды, приготовленной к отправке из Норвегии в Германию.
      Кроме того, англичане и американцы намеревались похитить или убить руководителя немецкого ядерного проекта Гейзенберга. В 1942 г. планировалась операция по его похищению. Гейзенберга предполагалось захватить в Германии, насильственно вывезти в Швейцарию, тайно посадить в американский самолет и сбросить на парашюте недалеко от присланной в Средиземное море подводной лодки. Абсурдность этого плана настолько бросалась в глаза, что от него в скором времени отказались. Однако в декабре 1944 г., когда данная операция уже не имела практического значения, американская разведка предприняла попытку ликвидации Гейзенберга. Американский агент Мо Берг приехал в Цюрих и пришел на лекцию Гейзенберга с пистолетом и должен был застрелить ученого. Но, замешкавшись, он упустил удобный момент, и Гейзенберг остался в живых.
      В Англии возможности атомной бомбы первым оценил профессор Бирмингемского университета Р.Пайерлс. Он же первым в результате численных расчетов установил, что для бомбы нужен только легкий изотоп урана и что количество заряда будет измеряться не тоннами, а фунтами. В октябре 1940 г. вопрос о создании атомной бомбы обсуждался в Британском комитете по науке, возглавляемом лордом Хэнки. Был основан Урановый комитет, который на своем заседании 16 апреля 1941 г. пришел к выводу, что атомная бомба вполне может быть разработана в течение двух лет. 20 сентября 1941 г. Комитет начальников штабов на своем совещании принял решение о немедленном начале строительства завода по изготовлению урановых бомб. А 24 сентября доклад Уранового комитета рассмотрел Военный кабинет. В итоге в рамках проекта «Тьюб эллойз» началась работа по созданию атомной бомбы. Основным подрядчиком стал концерн «Империал Кемикал Индастриз», которому выделили крупные суммы. Кроме него к работам были подключены Вульвичский арсенал и фирма «Метро-Виккерс». Вскоре образованный осенью 1941 г. консультационный комитет «Тьюб эллойз» пришел к выводу, что к производству атомной бомбы следует привлечь Соединенные Штаты Америки.
      В США над проблемами создания атомной бомбы работали в рамках так называемого Манхэттенского проекта (МАП). Именно такое кодовое название имел обширный комплекс НИОКР, начавший свою деятельность в 1941 г. Название было взято от Манхэттенского инженерного округа (Manhattan Engineering District) армии США, в ведение которого находидась организация строительных работ и материально-техническое обеспечение МАП. Общее руководство МАП осуществлял генерал Л.Гровс, обладавший незаурядными организаторскими способностями и опытом строительных работ. Под его руководством, например, построено здание Пентагона. «Генеральная задача МАП, - писал Гровс в своих мемуарах, - была двоякой: во-первых, создать оружие, способное обеспечить победу в войне, и, во-вторых, сделать это раньше наших противников. Чтобы справиться с этими задачами, мы должны были работать ускоренными темпами» .
      На осуществление программы МАП выделили огромные средства (общие затраты на его реализацию оцениваются в пределах 2-5 миллиардов долларов - по тем временам суммы колоссальные), а заказы, поступающие от МАП, по специальному распоряжению правительства США считались первоочередными. Структурно МАП представлял собой крайне обособленную организацию, включающую несколько строго засекреченных и изолированных друг от друга объектов. Они подчинялись только руководителю МАП, который в свою очередь отчитывался лишь перед президентом США.
      Главным объектом МАП была научно-исследовательская лаборатория в Лос-Аламосе. Там разрабатывалась конструкция атомной бомбы и технология ее изготовления. Возглавлял лабораторию талантливый ученый Роберт Оппенгеймер. Кроме того, в научных исследованиях принимали участие такие научные звезды первой величины, как Альберт Эйнштейн, Лео Сциллард, Нильс Бор, Энрико Ферми, Клаус Фукс и другие ученые. В этом отношении США очень повезло, поскольку здесь в конце 30-х гг. оказались многие специалисты в области ядерной физики, бежавшие от преследований фашистских режимов в Европе. Численность сотрудников лаборатории и обслуживающего персонала составляла 45 тысяч человек, а в отдельных случаях лаборатория сотрудничала с рядом американских университетов, которые выполняли специальные задания МАП.
      Позднее в составе МАП создается группа военных операций, на нее возлагается организация испытаний атомной бомбы и разработка оперативных планов первого применения атомных бомб. Кроме того, по настоянию генерала Гровса в составе МАП формируется собственная служба безопасности численностью 435 человек, возглавляемая Б.Пашем, сыном митрополита русской православной церкви в США, известным своими антисоветскими взглядами.
      Служба безопасности МАП стала полностью автономной и действовала независимо от ФБР и военной контрразведки, которые также занимались контрразведывательным обслуживанием атомного проекта. Для обеспечения режима секретности МАП были приняты беспрецедентные меры. Для въезда в район Лос-Аламоса требовалось специальное разрешение, а всем проживающим там, как работающим, так и членам их семей, разрешалось выезжать с территории раз в месяц - в последнее воскресенье. Вся входящая и исходящая почтовая корреспонденция подлежала цензуре, а опускать письма за пределами Лос-Аламоса категорически запрещалось. Все жители города были обязаны сообщать администрации обо всех своих знакомых и всех контактах во время отпуска, а также о тех, кто вел с ними разговоры о МАП или пытался узнать их адрес. Более того, для всей остальной Америки Лос-Аламос вообще не существовал в природе. Так, его жители могли сколько угодно нарушать правила дорожного движения, поскольку извещения о штрафах немедленно уничтожались службой безопасности, а в их водительских правах вместо фамилии ставился только номер и имя владельца машины.
      Главной целью принятых мер безопасности являлось сохранение в тайне конечной цели МАП. Из всего личного состава, занятого в проекте, лишь около 10 человек были в курсе поставленных задач и всего объема выполняемых работ. Даже госдепартамент до начала Ялтинской конференции не знал о МАП. А Г.Трумэна, хотя он занимал должность вице-президента США, не информировали о том, сколько средств тратится на МАП. Всю переписку между объектами МАП свели к минимуму и закодировали. Например, текст сообщения генералу Гровсу о пуске 2 декабря 1942 г. ядерного реактора в Чикаго выглядел следующим образом:
      «Итальянский мореплаватель высадился в Новом Свете. Туземцы настроены дружелюбно» (Итальянский мореплаватель здесь - это создатель реактора Э.Ферми, а туземцы - специальная комиссия, созданная для проверки работы реактора. - авт.).
      По признанию генерала Гровса, стратегия в области обеспечения безопасности сводилась к трем основным задачам: «предотвратить попадание в руки к немцам сведений о секретной программе; сделать все возможное для того, чтобы применение бомбы было полностью неожиданным для противника, и, насколько это возможно, сохранить в тайне от русских открытия и детали наших проектов и заводов» .
      А в 1943 г. в Квебеке (Канада) Англия и США заключают соглашение, по которому Рузвельт и Черчилль обязались не передавать третьей стороне информацию о МАП. В связи с этим интересно следующее высказывание Гровса:
      «Спустя две недели после того, как я возглавил МАП, у меня не было никаких сомнений в том, что Россия наш враг, и что МАП осуществлялся на этой основе. Я вовсе не придерживался распространенного в стране мнения о России, как о доблестном союзнике» .
      Но все же, несмотря на столь беспрецедентные меры безопасности, принятые для сохранения в тайне МАП, советская разведка не только узнала о его целях и задачах, но и получила исчерпывающие материалы по атомной бомбе.
      Первые оперативные материалы о начале работ над созданием атомной бомбы на Западе ГРУ получило осенью 1941 г. из Лондона. Именно тогда свои услуги советской разведке предложил ученый-физик Клаус Фукс.
      Клаус Фукс родился 29 декабря 1911 г. в Германии в деревне Рюссельхайм под городом Дартштадт. Его отец был лютеранским священником, сторонником идеи так называемого христианского социализма, вступившим в 1912 г. в Социалистическую партию Германии. После окончания гимназии «Оденвальдшуле» в Айзенахе Фукс в 1928 г. поступил в Лейпцигский университет, где начал заниматься математикой и теоретической физикой. В мае 1931 г. семья Фуксов переехала в Киль, и Клаус продолжил свое образование в Кильском университете. Там он вступил в Социалистическую партию, а в 1932 г. - в компартию Германии.
      В 1933 г., после прихода к власти Гитлера, Фукс был вынужден перейти на нелегальное положение, а в июле 1933 г. эмигрировать во Францию, где он принял активное участие в работе антифашистского комитета Анри Барбюса. 24 сентября 1933 г. Фукс по приглашению английского промышленника Р.Ганна, с которым был знаком его отец, выехал в Англию. Там его приняли на работу в лабораторию известного физика Н.Мотта в Бристольском университете, и он начал заниматься вопросами теоретической физики. В декабре 1936 г. Фукс защитил докторскую диссертацию на тему «Связующие силы металлической меди и эластические константы моновалентных металлов», а в феврале 1937 г. перебрался в Эдинбург, где стал работать под руководством Макса Борна. Все эти годы он продолжал оставаться нелегальным членом КПГ и не скрывал своих прокоммунистических взглядов.
      После начала второй мировой войны Фукс, как «враждебный» иностранец предстал перед комиссией по проверке лояльности, но благодаря заступничеству М.Борна получил так называемую льготную категорию «С», и ему следовало лишь периодически отмечаться в местном полицейском участке. Однако после оккупации Германией Дании, Бельгии, Голландии и Франции Фукс в мае 1940 г. был интернирован в лагерь для иностранцев на острове Мэн. В июле 1940 г. интернированных немцев и итальянских военнопленных из лагеря на острове Мэн отправили в Канаду, где разместили в пригороде Квебека Шербруке. Там Фукс находился до декабря 1940 г., пока благодаря усилиям М.Борна и Р.Ганна его не освободили. Он вернулся в Англию и продолжил работу в Эдинбургском университете.
      В начале 1941 г. Фукс принял английское гражданство, а в мае получил приглашение от Р.Пайерлса участвовать «в одном военном проекте». Фукс ответил согласием и с июня 1941 г. начал работать в Бирмингемской лаборатории в рамках проекта «Тьюб эллойз» по созданию английской атомной бомбы.
      После нападения фашистской Германии на Советский Союз Фукс принимает решение помочь стране социализма. Осенью 1941 г., во время одной из поездок в Лондон он связался со своим знакомым, эмигрантом из Германии доктором Юргеном Кучински, работавшим в Бюро по стратегии бомбовых ударов США. По мнению Фукса, он мог помочь ему выйти на сотрудников советской разведки. Ю.Кучински, один из руководителей компартии Германии, был хорошо знаком с послом СССР в Лондоне И.М.Майским, ему он и сообщил о предложении Фукса. В свою очередь Майский, недолюбливавший резидента НКВД в Лондоне И.А.Чичаева, рассказал о Фуксе резиденту ГРУ и военному атташе И.А.Склярову, который поручил встретиться с Фуксом своему секретарю С.Кремеру.
      О Семене Давыдовиче Кремере, человеке яркой судьбы, следует сказать несколько слов отдельно. Он родился 10 февраля 1900 г. в Гомеле. В 1917 г. вступил в гомельский отряд Красной гвардии, в ноябре 1918 г. - в Красную Армию, а в 1919 г. - в ВКП(б). В гражданскую войну Кремер воевал на Западном фронте, а после ее окончания занимался военно-политической работой. В 1934 г. Кремер окончил Военную академию им. Фрунзе, а в 1936 г. был направлен на работу в ГРУ. В 1937 г. по личному указанию начальника ГРУ С.Урицкого его командируют в Англию секретарем военного атташе.
      Когда Кучински в следующий раз посетил советское посольство, Майский познакомил его с Кремером. И хотя Кремеру никто не поручал заниматься проблемами ядерной физики, он сразу же заинтересовался Фуксом и договорился с Кучински о способах связи с немецким физиком. Кучински во время очередного приезда Фукса в Лондон передал ему, что он может встретиться с советским представителем в один из ближайших вечеров на одной из улочек западного Лондона. Чтобы Фукс был твердо уверен, что встретился с нужным человеком, тот скажет ему пароль: «Привет от Кучинского».
      Здесь надо сделать небольшое отступление. Почему-то считается, что в 1941 г. Фукс сам пришел в советское посольство и обратился к послу Майскому. Но это не соответствует действительности. Кремер, лично установивший в это время контакт с Фуксом, утверждал:
      «Я хорошо помню, что в советское посольство Фукс никогда не приходил. О встрече мы договорились через доктора Кучински. Она состоялась на одной из улиц западного Лондона ночью. К этой встрече я готовился очень тщательно, постоянно проверялся…» .
      Во время встречи Фукс рассказал Кремеру о начале работ по созданию атомной бомбы в Англии и США. А на вопрос Кремера: «Почему он решил передать эти сведения Советскому Союзу?» - ответил, что СССР необходимо иметь свою бомбу для обеспечения собственной безопасности. В сделанном им 27 января 1950 г. заявлении сотрудникам английской контрразведки он так объяснил мотивы своего поступка:
      «В это время у меня не было ни малейших сомнений в правильности советской внешней политики, и я был уверен в том, что западные союзники сознательно способствуют тому, чтобы Советский Союз и Германия полностью истощили себя в смертельной схватке. Я не испытывал ни малейших колебаний, передавая советским представителям всю известную мне информацию, хотя я старался, по крайней мере, в начале, сообщать им только результаты моих собственных исследований» .
      Во время следующей встречи с Кремером, состоявшейся также на одной из улиц Лондона, Фукс передал ему большой блокнот с материалами об английском проекте «Тьюб эллойз». В основном это были собственные исследования, копии обзоров и докладов Фукса. Все полученные материалы Кремер отнес в резидентуру, откуда их дипломатической почтой направили в Москву. В ответ из Центра пришла телеграмма, приказывающая связи с Фуксом не прерывать.
      Но весной 1942 г. контакт Фукса с лондонской резидентурой ГРУ по независящим от него причинам прекратился. Дело в том, что отношения между сотрудниками резидентур НКВД и ГРУ в Англии складывались сложно. Их разногласия и трения коснулись и Кремера, которому один из сотрудников резидентуры НКВД начал открыто угрожать. Не дожидаясь времени, когда угрозы станут реальностью, Кремер, воспользовавшись приездом в 1942 г. в Лондон начальника ГРУ Ф.Голикова, сумел добиться откомандирования в Москву .
      Потеряв связь с Кремером, Фукс снова обратился к Ю.Кучински. На этот раз Ю.Кучински связал его со своей сестрой - Урсулой Кучински (Гамбургер, Бертон), давней сотрудницей ГРУ, работавшей под псевдонимом Соня. В начале 1941 г. она прибыла в Англию из Швейцарии с заданием организовать работу нелегальной резидентуры. Их первая встреча состоялась летом 1942 г. Оператором Фукса У.Кучински была до ноября 1943 г., и за это время она передала в Центр через своего связника, шофера военного атташе Н.Аптекаря (псевдоним Сергей), много важных сведений. Об объеме и характере информации от Фукса можно судить по следующей выдержке из секретного меморандума директора ФБР Э.Гувера специальному помощнику президента США контр-адмиралу С.Сауэрсу от 2 марта 1950 г.:
      «В соответствии со своим намерением передавать Советскому Союзу только результаты своих собственных работ, Фукс передавал советскому агенту копии всех докладов, подготовленных им в Бирмингемском университете…
      Помимо копий документов, автором которых он был сам, Фукс действительно сообщил советскому агенту в общих чертах о научно-исследовательских работах в рамках программы «Тьюб эллойз» в Великобритании и о создании небольшой экспериментальной станции по изучению процессов диффузии урана на базе одного из заводов министерства снабжения в Северном Уэльсе (объект «Долина»). Он сказал, что никакой проектно-конструкторской информации по этой экспериментальной станции и используемому на ней инженерному оборудованию он советским агентам не передавал. Кроме того, он сообщил русским, что аналогичные исследования проводятся также в Соединенных Штатах и что между двумя странами существует сотрудничество в этой области» .
      Фукс успешно работал в Бирмингеме до ноября 1943 г. Но дальнейшую его судьбу определило соглашение, подписанное Черчиллем и Рузвельтом 19 августа 1943 г. в Квебеке, по которому Англия и США объединяли свои усилия в создании атомной бомбы. В результате Фукс получил приглашение от руководителя лаборатории в Лос-Аламосе Оппенгеймера продолжить свою работу в США. Фукс ответил согласием и уже 22 ноября 1943 г. получил въездную визу в США.
      В этот же день Фукс встретился с У.Кучински и сообщил ей о предстоящей поездке в Америку. Во время следующей встречи Кучински передала ему инструкцию для установления контакта с американским связником по имени Раймонд. Встреча с ним должна была произойти в первую субботу февраля 1944 г. в Нью-Йорке. Обговорив условия связи, Фукс 28 ноября на американском корабле «Андрес» вместе с тридцатью другими английскими учеными отплыл из Ливерпуля в Норфолк, штат Вирджиния.
      Фукс прибыл в США и начал в декабре 1943 г. работать в Колумбийском университете, где занимался разработкой математического аппарата газодиффузионного процесса и решением конкретных технологических проблем строящегося комплекса в Оук Ридже. Его связником и оператором стал агент НКВД Г.Голд (Раймонд). Таким образом Фукса передали из ГРУ в НКВД, где он проходил под псевдонимом Чарльз. Связано это было с тем, что по настоянию Л.Берия координацию деятельности советской разведки по сбору информации, относящейся к атомной проблематике, в 1942 г. возложили на НКВД.
      Говоря о деятельности лондонской резидентуры ГРУ во время войны, следует также рассказать о ставшей известной недавно (в сентябре 1999 года) англичанке Мелите Норвуд, которая, как оказалось, была агентом советской разведки с 1937 года.
      Мелита Норвуд (урожденная Зирнис) появилась на свет в 1912 году в Англии недалеко от портового города Саутгемптона. Ее отцом был латышский политэмигрант большевик Александр Зирнис, а матерью - англичанка, активистка женского социалистического движения. Зирнис ("товарищ Саша"), переплетчик по профессии, приехал в Великобританию, спасаясь от преследования царской охранки, и вскоре занял видное место в британском коммунистическом движении. Главным в его деятельности в Англии был перевод на английский язык работ Ленина и других лидеров РСДРП. Мелита Норвуд, до сих пор относящаяся к отцу с восхищением, в разговорах с журналистами отмечала: "Это была его работа - организовать дешевую печать этих брошюр и их распространение".
      Кроме того, Зирнис был основателем и первым редактором еженедельной газеты "The Southern Worker" ("Южный рабочий") и журнала "Labour and Socialist Journal" ("Трудовой и социалистический журнал"). Но в мае 1919 года 37-летний Александр Зирнис умер. В некрологе, опубликованном на первой странице майского номера "Трудового и социалистического журнала", о нем было сказано и такое:
      "Его переводы работ товарищей Либкнехта, Ленина и Троцкого были своевременными и обеспечили тысячам английских читателей возможность читать в подлиннике этих мастеров мирового социализма".