Дальше игнорировать большевиков становилось абсолютно бесперспективно, а учитывая усиление и неприкрытую агрессивность Германии и Японии, попросту опасно. И американская элита стала рассматривать нормализацию советско-американских отношений как составную часть поддержания выгодного ей международного "баланса сил", рассчитывая использовать СССР в качестве потенциального противовеса обоим агрессивным государствам.
      Кроме этих двух основных причин была и еще одна, третья, довольно специфическая причина. Дело в том, что в межвоенный период внешняя разведка в США была поставлена из рук вон плохо. Как отмечают сами же американские исследователи, в то время Рузвельт и его министры о положении дел в мире больше узнавали из газет и радио, чем из донесений существовавших в то время подразделений разведки. Однако средства массовой информации могли дать более или менее достоверную картину действительности, лишь когда дело касалось относительно открытых демократических государств типа Англии и Франции. А истинное положение дел в тоталитарных странах, таких как СССР и Германии, являлось неизвестным и для журналистов. Если в отношении нацистской Германии хоть какую-то необходимую информацию можно было получить по дипломатическим каналам, то Советский Союз был на карте мира просто большим "белым пятном". Между тем для принятия стратегических внешнеполитических решений правительство остро нуждалось в объективной информации именно о диктаторских государствах. Это обстоятельство также подтолкнуло нового американского президента к скорейшему установлению дипломатических отношений с Москвой. "Американскую администрацию в первую очередь интересовали прочность Советской власти, боеспособность Красной Армии и состояние экономики, развивавшейся на новой основе. Установление дипломатических отношений с СССР позволило правящим кругам США не только установить экономические и торговые взаимоотношения, но и, используя легальные возможности, попытаться активизировать в Советском Союзе разведывательную деятельность"27.
      "Проблема шпионажа" - шпионов не хватает!
      Первым послом США в Москве был назначен опытный дипломат Уильям Буллит. Судя по всему, он был неплохим специалистом своего дела. Под его началом в посольстве и прочих дипломатических представительствах США работали специалисты по России из различных американских секретных служб.
      В донесениях госдепартаменту Буллит предсказывал, что СССР станет объектом нападения из Европы и с Дальнего Востока. В полном соответствии с политическими принципами своего государства он рекомендовал американскому правительству, если между Японией и СССР возникнет война (что в действительности чуть было не произошло в ходе конфликтов у озера Хасан и на Халхин-Голе), не вмешиваться в ее ход, но воспользоваться всем влиянием и всей силой США к концу войны, чтобы она закончилась без победы для любой из сторон. Этим предполагалось сохранить равновесие между взаимно ослабленными Советским Союзом и Японией. Буллиту также принадлежит предложение проведения в отношении Москвы политики балансирования на грани разрыва дипломатических отношений.
      Однако, несмотря на все усилия, дипломатическое ведомство США не являлось крупным поставщиком разведывательной информации. В 1939 году в госдепартаменте трудилось около тысячи человек, и у него отсутствовала развернутая агентурная сеть. Все проблемы, связанные с безопасностью страны, дипломаты старались переложить на военных. Лишь в ноябре 1940 года госдепартамент учредил наделенный разведывательными функциями Отдел корреляции зарубежной деятельности. Однако из-за своей малочисленности (в 1943 году в нем работало всего 18 человек) толку от его работы было мало.
      Ненамного лучше дела в этой области обстояли и в американской армии и на флоте. К началу Второй мировой войны в разведывательном управлении военной разведки (Джи-2) при военном министерстве в Вашингтоне числилось всего 22 человека. (Правда, после начала войны их количество стало стремительно расти, достигнув к декабрю 1941 года почти 500 человек, но подавляющее большинство новых работников не обладало никаким опытом работы в разведке.) Кроме того, в распоряжении Джи-2 были еще военные атташе за границей, которых к 1940 году было 60 человек. Сети иностранных платных агентов за рубежом у армии США не было, как не было и доступа к серьезной информации. Не считая военных атташе, весь остальной аппарат военной разведки изначально был ориентирован на контрразведывательную работу и в первую очередь предотвращение диверсий на армейских объектах.
      Гораздо лучше о положении за границей был осведомлен американский военно-морской флот, который имел куда более тесные и глубокие контакты с иностранными государствами, чем армия. К 1941 году около 130 морских офицеров выполняли обязанности атташе и наблюдателей в столицах большинства стран и во всех имеющих военное значение портах. Руководившее их деятельностью Управление военно-морской разведки (УВМР) к 1941 году насчитывало сто пятьдесят человек, большинство из которых опять же не имело навыков разведывательной деятельности. Как и сухопутные коллеги, УВМР главную свою задачу видело в ведении контрразведки и предотвращении актов саботажа и диверсий на территории США.
      Единственным крупным достижением американцев в сфере разведки в довоенный период стало создание действенной службы радиоперехвата и дешифровки. К 1940 году над решением этих задач в общей сложности работало около 750 человек, которым удалось добиться крупного успеха - расшифровать японский код.
      Помимо того что добываемая развединформация была в массе своей невысокого качества, ее значение еще больше снижалось по причине отсутствия координации между занимающимися разведкой ведомствами и, что еще более важно, не было систематического комплексного анализа даже той информации, которую удавалось раздобыть. (Одним из результатов такой работы стал Перл-Харбор, удар по которому японцы смогли нанести абсолютно неожиданно.) Американский разведчик Р. Клайн так оценивает положение дел в предвоенный период: "Каждый компонент разведслужбы действовал вне связи с другими, не воспринимая свою работу как часть общей миссии, без понимания необходимости координировать свою деятельность с другими разведывательными агентствами, чтобы обеспечить надежное освещение международной ситуации. По состоянию на середину 1940 года, разведывательной работой было занято, вероятно, не более тысячи человек, причем большинство составляли техники из отделов радиоперехвата"28.
      Несмотря на общую слабость американских спецслужб, они героически пытались собирать информацию о Советской России. Ведущую роль в этом играл государственный департамент. Кроме посла-разведчика Буллита благодаря усилиям Джорджа Кеннана, Чарльза Болена и Левеллина Томпсона в стенах госдепа появилась целая плеяда специалистов по Советскому Союзу. Впоследствии, уже в УСС, крупным специалистом по России стал выпускник Колумбийского университета Джеральд Робинсон. Однако информации об СССР все равно не хватало, и американцы не брезговали ни официальными, ни неофициальными способами ее сбора. Так, в 1938 году в Москву был командирован известный американский летчик Линдберг, бывший одним из видных представителей "изоляционистов". Он присутствовал на советском празднике в честь Дня авиации, естественно сопровождавшемся воздушным парадом. По возвращении в США Линдберг сделал доклад, в котором подчеркивал слабость советских ВВС и силу немецких. Сторонникам-то Линдберг угодил, но сколько правды было в его сделанных на глазок оценках - это еще очень большой вопрос.
      Рождение спрута
      Неизбежное участие США в грядущей схватке за мировое господство настоятельно требовало создания современной и эффективной разведслужбы, а отсутствие ее было чревато огромными жертвами, что и доказал Перл-Харбор. Внезапное и успешное нападение японцев на эту американскую базу 7 декабря 1941 года стало крупнейшим провалом американской разведки. Спецслужба, которая допускает такие провалы, должна быть реформирована - это понимали все.
      Кроме того, свою роль в скорейшем реформировании американской резведслужбы сыграла... Англия. Чтобы ускорить вступление США в войну против Германии, Черчилль был готов делиться самой секретной развединформацией, но было, как минимум, необходимо, чтобы по ту сторону океана находился партнер, способный принимать и понимать эту информацию. Поэтому англичане, обладавшие богатейшими разведывательными традициями (начало их разведслужбы восходит еще к временам Елизаветы I), предприняли серию закулисных маневров, чтобы побудить Рузвельта и его ближайшее окружение создать свою разведслужбу по английскому образцу. Ветеран ЦРУ Р. Клайн подчеркивает, что со стороны Англии "самым весомым был дар, связанный с внедрением в сознание американцев концепции центральной разведывательной системы. Концепция эта, единожды сформулированная, уже становилась неуничтожимой. Она пережила войну и в конце концов легла в основу разведывательной системы послевоенного времени - Центрального разведывательного управления"29.
      Но все это было еще впереди. А пока, ощущая недостаток в достоверной информации, Ф. Рузвельт в 1940 году направил в Европу для сбора разведывательных данных бывшего нью-йоркского адвоката У. Донована. (Напомним, что во время Гражданской войны в России Донован был представителем при Колчаке, откуда он вынес как неплохое знание России, так и стойкие антисоветские убеждения.) В рамках своей миссии Донован посетил Англию, где детально познакомился с различными аспектами деятельности ее разведслужбы, Грецию, Турцию, Болгарию и Югославию. По возвращении Донован не только сделал подробный доклад о положении в Европе, но и 26 апреля 1941 года представил докладную записку о необходимости создания централизованной разведслужбы по образцу английской.
      Инициатива получила одобрение президента, и 10 июня 1941 года Донован представил "Меморандум о создании Службы стратегической информации". Основные положения меморандума гласили: "Без надежного информационного обеспечения всякая стратегия беспомощна. Равным образом от информации мало толку, если она не ориентирована на достижение стратегических целей. <...> Крайне важно создать центральную разведывательную организацию, которая будет или сама, или через посредство уже существующих правительственных учреждений добывать нужную информацию относительно потенциальных противников...
      Основная цель Службы стратегической информации состоит в создании для президента (в качестве главнокомандующего) и для Совета по вопросам стратегии возможности получать точную и всестороннюю информацию о противнике, информацию, на основании которой можно будет принимать решения о тех или иных военных операциях"30.
      16 июня того же года Рузвельт принял Донована в Белом доме и после беседы с ним предложил ему руководство создаваемой разведслужбой и звание генерал-майора. Донован согласился.
      Глава 4
      СОЮЗНИКИ ПОНЕВОЛЕ
      (1941-1945)
      Советско-американские отношения в годы Великой Отечественной войны
      Стервятники над полем боя
      Очередное изменение международной обстановки на какое-то время вновь поставило проблему взаимоотношений с СССР в центр внимания американского общества. Как известно, после начала Второй мировой войны Сталин воспользовался благоприятной ситуацией и начал войну с Финляндией. В осуждении Советского Союза объединились "интернационалисты" и "изоляционисты". В отличие от Англии и Франции, Америка не заявляла о своей готовности вмешаться в советско-финский конфликт. Правительство Рузвельта ограничилось тем, что открыло Финляндии кредиты на 30 миллионов долларов, поставляло ей оружие и одновременно наложило "моральное эмбарго" на поставку товаров в СССР. Однако в условиях начавшейся новой мировой войны дальше "морального эмбарго" американское правительство не пошло. Успехи Гитлера были столь ошеломляющими, что Рузвельт начал потихоньку выводить США из позиции добровольной изоляции. После принятия закона о ленд-лизе американские войска в апреле 1941 года были введены в Гренландию, а в июле - в Исландию, установив тем самым контроль над стратегическим участком Северной Атлантики и обеспечивая относительную безопасность морского пути в Англию и СССР.
      Шаг да шагом ввязываясь в мировую войну, вашингтонская администрация делала все от нее зависящее, чтобы спровоцировать столкновение СССР и Германии. Зная уже в марте 1941 года о планах Гитлера напасть на Советский Союз, американская администрация решила ускорить неизбежную схватку двух диктаторов, связав тем самым Германии руки на востоке. Для этого заместитель госсекретаря США Уэллес через посла в Вашингтоне передал советскому руководству предупреждение о готовящемся нападении нацистской Германии. Предполагалось, что, получив предупреждение, Сталин успеет подготовиться к немецкой агрессии и гитлеровский план блицкрига будет сорван. Почти одновременно глава ФБР Гувер передал в немецкое посольство в американской столице информацию о том, что СССР якобы намеревается напасть на Германию, как только немецкая армия будет связана крупными военными операциями.
      К началу Великой Отечественной войны официальные отношения между СССР и США были достаточно плохими. Мало того что подписание советско-германского пакта о ненападении и война с Финляндией существенно ухудшили отношение Вашингтона к Москве - они еще более ухудшились после заключения в апреле 1941 года пакта о нейтралитете между Советским Союзом и Японией. Сталин благодаря этому пакту получил хотя бы минимальные гарантии безопасности своих восточных границ, но Америка, рассматривавшая Японию как своего потенциального противника на Тихом океане и надеявшаяся на очередную вспышку советско-японского конфликта, была неприятно поражена.
      Если по поводу советско-финской войны вашингтонская администрация ограничилась "моральным эмбарго" на торговлю с Советским Союзом, то наказанием за мирный советско-японский договор явились настоящие экономические санкции. А.А. Громыко, работавший в то время при советском посольстве в Вашингтоне, отмечал тогда: "Американское правительство сразу же после заключения указанного пакта дало понять путем усиления экономических репрессий против нас, что оно было недовольно заключением этого пакта"31. Итоговый результат этой политики был оценен советским посольством в США следующим образом: "Путем проведения ряда мероприятий американское правительство фактически к концу первой половины 1941 года свело на нет советско-американскую торговлю"32. Как мы видим, американское правительство беспардонно вмешивалось в двусторонние отношения двух суверенных государств, используя в качестве рычага экономическое давление.
      Ситуация кардинально изменилась после вероломного нападения Гитлера на СССР. Теперь Советский Союз поневоле оказался в стане противников Гитлера, и США начали рассматривать его как потенциального союзника. Уже 24 июня 1941 года Вашингтон выступил с заявлением, что "США предоставят России помощь по ленд-лизу". Правда, первоначально это были только слова. В американских правящих кругах было широко распространено мнение, что Советский Союз обречен и его окончательный разгром произойдет через несколько недель или месяцев. И лишь июльский визит в Москву Г. Гопкинса несколько прояснил ситуацию.
      7 ноября 1941 года Ф. Рузвельт официально распространил действие ленд-лиза на СССР. Однако американцы не выполнили даже минимальных взятых на себя обязательств. В счет оплаты военных поставок в августе - сентябре 1941 года СССР отправил в США золота на 10 миллионов долларов. Американское же правительство обещало в 1941 году направить в нашу страну помощи на 741 миллион долларов, а реально доставило в СССР за первый, самый тяжелый, год войны всего на 545 тысяч долларов, то есть лишь 0,1% от гарантированного. К примеру, вместо 750 обещанных танков СССР к январю 1942 года получил только 16, а вместо 600 самолетов - лишь 85. Американские поставки были сорваны в самое тяжелое для нас время, тогда, когда СССР истекал кровью и решалась судьба войны на советско-германском фронте - а следовательно, и всей второй мировой войны.
      США явно саботировали исполнение своих обязательств перед СССР, и это было отнюдь не случайностью, а частью внешнеполитической стратегии Вашингтона в годы Второй мировой войны. Суть американской позиции на второй день Великой Отечественной войны цинично и откровенно изложил Г. Трумэн, в тот период сенатор, а впоследствии и президент США. "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше"33. Понять его нетрудно. Поскольку Вторая мировая война не затрагивала непосредственно американскую территорию, то для Соединенных штатов было бы лучше всего, чтобы она длилась как можно дольше. Соперники Америки на поприще мировой гегемонии максимально обескровили бы себя в ней, а США автоматически, не прилагая никаких усилий, оказались бы единственной могущественной державой и могли бы навязывать свою волю остальному человечеству. Да, понять Трумэна нетрудно, но уважения к американскому образу мыслей это не прибавляет ни на грош.
      Подобный ход мысли не был достоянием одного лишь Трумэна - он разделялся практически всем высшим американским военным руководством. В августе 1942 года А.А. Громыко дал следующую характеристику: "Стимсон военный министр, как известно, всегда был настроен антисоветски. Его заместители (разве за исключением Мак-Клоя) также занимают в отношении СССР неблагоприятную позицию... Подавляющее большинство из генералитета армии США питают надежду, и сейчас ее не оставляют, на истощение и гитлеровской Германии, и Советского Союза. Эти надежды совпадают с надеждами руководителей промышленных кругов... Вторая группа генералитета США, вероятно, немногочисленная, но очень влиятельная, все еще лелеет надежду на сговор с Гитлером"34. Отношение к СССР со стороны командования американского ВМФ было, по словам Громыко, еще хуже, чем у армейских генералов.
      Примерно такую же, разве что более осторожную и дипломатичную, позицию занимал, по сути дела, и президент США Рузвельт. В своей книге "Америка и Россия в изменяющемся мире" Гарриман свидетельствует, что в войне, которую Красная Армия вела с армиями стран оси, Рузвельт надеялся ограничить участие США лишь использованием их авиации и флота. Всю тяжесть сухопутной войны, влекущей за собой максимальное количество потерь, американский президент великодушно возлагал на плечи Советского Союза. В этой связи становятся понятными и срыв поставок по ленд-лизу, и невероятно долгое затягивание открытия второго фронта, официально обещанного в 1942 году, а открытого лишь спустя два года, когда исход войны был уже окончательно решен. Исключительно своекорыстная и в высшей степени двуличная позиция по отношению к своему "красному" союзнику по антигитлеровской коалиции была характерна для американского руководства буквально с первых же дней войны. Нет, Сталин, как бы к нему ни относиться, несоизмеримо честнее и щепетильнее выполнял свои обязательства перед западными союзниками, будь то помощь американцам во время немецкого контрнаступления в Арденнах или вступление в войну с Японией.
      Туманная должность
      с неограниченными полномочиями
      Чтобы хотя бы более-менее успешно участвовать в мировой войне, надо было иметь стратегическую разведку. Огромный вклад в создание этой службы внес ее первый руководитель У. Донован. Его бывшие подчиненные так описывают характер своего шефа: "... Это - полный кипучей энергии ирландец, обладающий живым умом, колоссальной настойчивостью и склонностью делать вещи, которые не только необходимо сделать, но за которые никто, кроме него, никогда не помыслил бы приняться..."35. Окружающие прозвали Донована Диким Биллом, и он вполне оправдал эту кличку.
      Однако необузданная и не знавшая преград энергия требовалась Доновану не только и не столько для конструктивной работы - создания централизованной разведслужбы почти на пустом месте, но и для преодоления многочисленных бюрократических препон, сопротивления и интриг влиятельных конкурентов. К моменту официального назначения Дикого Билла в США в той и иной степени занимались разведкой целых 8 ведомств: ФБР, Военная разведка "Джи-2", военно-морская разведка, разведка госдепартамента, таможенная служба министерства торговли, секретная служба министерства финансов, иммиграционная служба министерства труда, федеральная комиссия связи, кроме прочего занимавшаяся и радиоперехватом. Нечего и говорить, что все эти ведомства крайне болезненно относились к новорожденному конкуренту. Во многом из-за этих интриг Донован первоначально был назначен не главой новой разведслужбы, а неким "координатором информации".
      Однако в силу президентской директивы от 11 июля 1941 года носитель этой туманной должности был наделен полномочиями, "необходимыми для сбора и анализа всех видов информации и данных, могущих иметь отношение к обеспечению национальной безопасности; ему также вменяется в обязанность соотносить эту информацию с другими доступными данными и доводить ее до сведения президента и иных лиц и учреждений по усмотрению президента. Кроме того, он обязан также - по распоряжению президента - предпринимать дополнительные действия, которые могут способствовать получению правительством важной для обеспечения национальной безопасности информации, в данное время ему недоступной"36. Пункт второй директивы гласил: "Все правительственные учреждения и агентства будут предоставлять в распоряжение координатора информации все сведения и данные, имеющие отношение к национальной безопасности, если координатор затребует их с одобрения президента"37. Должность-то туманная, да, но полномочия огромные. Директива, по сути дела, представляет собой настоящую хартию разведслужбы, которая впоследствии существенно повлияла на деятельность ЦРУ.
      Первоначально новая разведслужба называлась Управлением координатора информации (УКИ), а год спустя, 13 июня 1942 года, она была переименована в Управление стратегических служб (УСС), окончательно приобретя полувоенный-полугражданский характер. Стратегическая разведка быстро развивалась во многом благодаря талантам и кипучей энергии Донована. Наиболее наглядно это можно проследить по численности сотрудников новой структуры. К середине Второй мировой войны в УСС работало 13 тысяч человек (включая вашингтонскую штаб-квартиру и зарубежных сотрудников), а к концу уже свыше 30 тысяч. Эти цифры особенно впечатляют, если вспомнить, что к началу Второй мировой войны разведкой в США по линии всех ведомств занималось около тысячи человек.
      Однако, несмотря на мощную поддержку со стороны самого президента, главе УСС удалось выиграть далеко не все бюрократические битвы в вашингтонских коридорах. Так, генерал А. Макартур терпеть не мог стратегическую службу и категорически запретил ей проводить какие бы то ни было операции на тихоокеанском театре военных действий. Полуштатской организации Донована бравый генерал предпочитал военно-морскую разведку. Всемогущий директор ФБР Э. Гувер попросту не пустил новоявленных конкурентов в свою традиционную вотчину - Латинскую Америку, отстояв ее за контрразведкой. Волей-неволей Доновану прошлось ограничиться одной лишь Европой и сконцентрировать свои усилия на этой части света. Да и в самой Европе УСС находилось под контролем Объединенного комитета начальников штабов, без чего военное командование в принципе отказывалось использовать новоявленную разведслужбу.
      Многие отличительные черты УСС перешли впоследствии к ЦРУ. Главное, что это была долгожданная централизованная разведывательная система. Кроме того, УСС выгодно отличалось от всех остальных американских разведывательных служб тем, что широко привлекало в свои ряды как представителей делового мира, зачастую из самых высших его слоев, так и интеллектуалов. А. Маклиш сразу обратил внимание Донована, что много полезной информации можно извлечь из открытых источников - газет, журналов и книг. Нужны были люди, умеющие с ними работать, и УСС стало активно вербовать к себе на службу ученых самых разных направлений. Все они вошли в исполинский мозг новой структуры, составлявшей примерно половину численности всего УСС, - Главное управление исследований и анализа (РА). Возглавил управление профессор истории Гарвардского университета У. Лангер и первоначально этот отдел размещался в Библиотеке конгресса США(!).
      Как справедливо отмечает биограф Донована, это подразделение "в конечном итоге стало крупнейшим сосредоточением преподавателей и ученых, когда-либо собранных вместе в государственном учреждении. РА сняло сливки с факультетов общественных наук по всей стране, забрав специалистов всевозможных отраслей знаний"38. В конце войны только в одном Вашингтоне в мозгу УСС работало 1600 ученых - специалистов в области общественных наук. Третьей отличительной чертой УСС было то, что с самого начала создания УКИ Донован носился с идей создания полувоенных формирований для осуществления диверсионных рейдов в тыл врага, по образцу британских коммандос. То, что в работе управления был сделан существенный акцент именно на диверсионной деятельности, для осуществления которой в рамках УСС был создан целый Отдел специальных операций, объясняется в первую очередь личными пристрастиями неукротимого Дикого Билла.
      Шпионаж против союзника
      Кроме Германии и Италии, естественных противников Соединенных Штатов на театре военных действий, острие УСС было всегда направлено и против Советского Союза - официального союзника США в войне с державами оси. В рамках стратегической разведслужбы с самого начала был создан специальный отдел Восточной Европы, который возглавил профессор истории Колумбийского университета Джеройд Робинсон, имевший в Америке репутацию крупнейшего специалиста по России. С нашей страной профессор был знаком не только по книгам - в 1925-1927 годах он посетил СССР. Естественно, самым значительным в данном отделе УСС был "русский подотдел", специализировавшийся на собирании разнообразной информации о Советском Союзе.
      Личный состав "русского подотдела" был укомплектован крупными учеными, квалифицированными разведчиками и проживавшими в США белоэмигрантами. Так, в УСС работали такие значительные в эмиграции люди, как внук Л.Н. Толстого Илья, князь С. Оболенский и ряд других. Соединение усилий этих трех групп привело к успеху: из всех зарубежных государств именно Америка располагала лучшей информацией о Советском Союзе. "Оценки РА мощи Советского Союза отличались от выводов англичан, и прилежный исследователь русской истории профессор Джеройд Т. Робинсон из Колумбийского университета, который впоследствии возглавил Русский институт в этом университете, отправился в Англию в имевшееся там сходное с РА ведомство, размещавшееся в Оксфорде. После недельного обсуждения английские коллеги признали: "У вас лучшие ученые, у вас больше информации, мы согласны с вашими оценками". Профессор Лангер настаивает, что ни одно правительство не имело в своем распоряжении ведомства, хотя бы приближавшегося к РА. "Включая немцев, - добавлял он, они могли бы учредить такое ведомство, если бы захотели, но не обладали для этого должной компетенцией"39.
      Постепенно острие внимания американских разведчиков стало все больше сдвигаться от своего непосредственного врага - нацистской Германии в сторону союзника, после Сталинградской битвы наглядно продемонстрировавшего, кто является сильнейшей военной державой в мире. А. Даллеса в то время занимал ключевой пост резидента УСС в нейтральной, но чрезвычайно значимой Швейцарии. Американский историк Т. Пауэрс констатирует: "Некая женщина, работавшая на Аллена Даллеса в Берне, полагает, что фокус его внимания - примерно о чем думают, отходя ко сну и просыпаясь по утру, - стал перемещаться от Германии к России уже во время Сталинграда. В УСС, включая Хелмса, принимали как факт советско-американское соперничество на протяжении всей войны"40.
      В результате этих нехитрых соображений филиалам УСС в Лондоне, Стамбуле и Чунцине было приказано установить контакт с разведывательными органами государств, граничащих с СССР, и приступить к вербовке агентуры для шпионажа против своего союзника. Одновременно с этим разведка постаралась максимально использовать возможности, открывавшиеся в связи с ленд-лизом, для проникновения в закрытое советское общество. "На базах, где передавалась военная техника, среди американцев было немало сотрудников разведывательных служб США, которые внимательно наблюдали за советскими представителями, практикуя подслушивание разговоров и провокационные беседы. Некоторые из них имели опыт работы в Москве под "крышей" официальных американских представительств. Группы переводчиков комплектовались в основном из белоэмигрантов или стажеров из разведывательных школ, где изучали русский язык. Все это свидетельствовало о затаенных намерениях американской администрации"41.
      В самом Советском Союзе после создания антигитлеровской коалиции возможности для сбора информации несколько увеличились, хотя и ненамного. Расширились дипломатические и экономические связи между государствами. Через северные моря пошли караваны. Увеличился штат сотрудников посольства США, были созданы военная и военно-морская миссии военного снабжения. И посольство, и миссии имели своих представителей в важных городах, таких как Мурманск, Архангельск. Поэтому теперь разведчиков можно было забрасывать по легальным каналам. Они приезжали в СССР как сотрудники дипломатических представительств, представители миссий и фирм, моряки, журналисты и т.д.
      И все же в деле изучения советского потенциала американцы сталкивались с большими трудностями. В письме
      Г. Гопкинсу от 15 мая 1942 года глава УСС с сожалением констатировал: "Уверен, что вы представляете себе, что русские, которые очень активно разрабатывают промышленные и военные ресурсы Восточной Сибири, создали в этом районе режим особой секретности. За последние пять лет практически никто не получал права проезда через Восточную Сибирь, за исключением тех, кто путешествовал по Восточно-Сибирской железной дороге. Мой отдел по просьбе ВВС завершил исследование возможностей этой части России с точки зрения воздухоплавания. Специалисты сообщили мне, что полученная информация скудная и ее трудно проверить"42. Но Дикий Билл вышел из положения, отправив шпионить в Сибирь Д. Литлпейджа, работавшего в советском золотом тресте.