А для тех, кто в "демократию" и оные ценности больше не верит, давно уже ясно, что в нашей "перестройке" не обошлось без режиссеров. Конечно, не они ее сделали - без объективных причин даже производство колбасы не перестраивают, не то что государство. Но они сумели "оседлать волну", вызванную этими самыми объективными причинами, и развернуть процесс в нужном направлении с помощью, в общем-то, простых технологий, против которых имеются простые контртехнологии. Почему эти контртехнологии вовремя не сработали - отдельный разговор.
      В ожидании "часа Х"
      Сначала была Польша. Эта страна, удобная по многим причинам, послужила детонатором взрыва, который разнес на куски социалистический лагерь. Там "преобразователям" повезло - удалось вовлечь в процесс "освобождения от коммунизма" не только интеллигенцию, но и рабочих - через профсоюз "Солидарность". Роль "Солидарности" в польских событиях всем известна. Менее известно другое - то, что только в 1980 году, например, ЦРУ через АФТ-КПП переправило в Польшу для "Солидарности" 150 тысяч долларов. Еще менее известно то, что задолго до начала событий в Польше радио "Свободная Европа" под видом информации о каких-то листовках, якобы распространяемых в стране, передало подробную инструкцию по технологии создания "подпольного фронта общественного сопротивления": как создавать подпольные группы и правила конспирации, как изготавливать листовки.
      Член палаты представителей конгресса США, входивший в подкомитет по разведке, Генри Хайд, открытым текстом говорил: "В Польше мы делали все, что делается в странах, где мы хотим дестабилизировать коммунистическое правительство и усилить сопротивление против него. Действиями из Польши, направленными вовне, было инспирировано аналогичное сопротивление в других коммунистических странах Европы".
      В середине 80-х годов президент США Рейган подписал секретную директиву № 75, где говорилось, в частности, о создании в социалистических странах "внутренних оппозиционных сил" (прозападных). "В директиве говорилось о том, что в основу конкретных действий должна быть положена "программа демократии и публичной дипломатии". Этой программой, в частности, предусматривалось выделение на ближайшие два года 85 миллионов долларов для подготовки будущих руководящих кадров и создания прозападных политических партий и профсоюзов в соцстранах, а также странах "третьего мира", придерживающихся социалистической ориентации. На создание "национального и интернационального рабочего движения" ассигновалось 17,8 миллиона долларов, а на издание и распространение литературы, опровергающей "марксистскую диалектичекую философию" - около 3,5 миллиона долларов"254. То есть президент выделил 85 миллионов долларов на тайные операции против социалистических стран.
      Интересовала американцев, конечно, не Польша. Она если кому и нужна, так только соседям немцам, традиционно имеющим к ней территориальные и прочие претензии. И не страны "народной демократии" интересовали американцев. Работу в этих государствах они рассматривали только как первую стадию децентрализации и последующего распада "советской империи", препятствующей американцам достигнуть мирового господства. Причем желательно было, чтобы на месте России вообще не осталось государств, способных в более или менее отдаленной перспективе серьезно влиять на положение в мире. К этому великому событию - переходу от тайных операций к тайной войне против СССР - спецслужбы США готовились начиная с 1946 года. В начале 80-х процесс вступил в новую фазу, и Польша была одним из проявлений произошедших изменений. Другим внешне незаметным, но чрезвычайно важным проявлением стала резко возросшая активность американской разведки.
      Сразу же после того, как Рейган "объявил войну" СССР, руководители ЦРУ провели переговоры с разведками других стран - членов НАТО об активизации работы против СССР и о координации усилий в этой области. Затем последовала массовая высылка наших представителей. Только в 1983 году в ведущих капиталистических странах были объявлены персонами нон грата 107 работников посольств и прочих представительств, из которых 78 были работниками спецслужб. Особенно усердствовала Франция, выславшая 47 человек.
      Ни для кого не секрет, что работа разведки под дипломатическим прикрытием - дело совершенно обычное. Власти любой страны прекрасно о ней осведомлены, принимают как неизбежное зло и, за исключением особо скандальных случаев, вроде поимки работника резидентуры с поличным, репрессивных мер не принимают. Ясно, что на смену высланным разведчикам тут же прибудут другие, затем последуют ответные меры и придется заново налаживать работу собственной резидентуры в СССР. Тогда возникает вопрос: во имя чего все это проделывалось? Ну, во-первых, чтобы продемонстрировать отношение к стране, а во-вторых, для того, чтобы, пока вновь прибывшие освоятся на "рабочем месте", пользуясь вынужденным перебоем работы советской разведки, усилить работу по вербовке выезжающих за границу советских граждан. Только за 1981-1983 годы КГБ получило сведения об активной разработке 300 советских граждан за рубежом. А сколько таковых остались неизвестными? Каким количеством новых агентов пополнился актив ЦРУ?
      Причем особое внимание теперь проявлялось не только по отношению к тем, кто мог владеть секретной информацией, но и с упреждением - к тем, кто имел шансы занять какие-либо видные партийные и государственные посты.
      Это была настоящая массированная атака. Информация о вербовке поступала из самых разных стран, в том числе стран "третьего мира" и даже союзников по социалистическому лагерю. Везде, где появлялись советские граждане, тут же оказывались и вербовщики. Методы становились более грубыми и жесткими. Время от времени поступали сведения даже о применении, например, психотропных средств. В частности, они достаточно часто использовались в работе с нашими военнопленными в Афганистане.
      Появился в деятельности ЦРУ и еще один новый штрих - возросшее количество "небрежностей" по отношению к тем агентам, которые не представляли больше ценности для американцев. Их фактически "сдавали" КГБ должно быть, экономили деньги.
      В 1982 году наши специалисты решили "почистить" здания советских представительств за рубежом. И обнаружили несколько сотен подслушивающих устройств. "Жучки" были везде - в посольствах, консульствах, жилых домах. В Нью-Йорке в жилом доме только одного из советских представительств их нашли 50 штук.
      Активизировалась и работа американской разведки внутри СССР. В Москве и Ленинграде произошло серьезное обновление кадров резидентур. Усилились меры конспирации - использовали машины с тонированными стеклами, манекены и даже маски, к вящему веселью оперативников из наружного наблюдения КГБ. Ну и, естественно, вовсю использовали технические средства. "Только в 1985 году военные разведчики США, Великобритании, ФРГ, Франции, Италии, Канады и Японии совершили 520 разведывательных поездок по нашей стране. Из них 133 американцы, 115 - англичане, 106 - французы, 47 - разведчики ФРГ"255. Но больше, чем какие-либо иные признаки о том, что что-то готовится, говорил новый метод, внедренный ЦРУ.
      Под "глубоким прикрытием"
      В 80-е годы ЦРУ приступило к реализации программы "глубоких прикрытий". По времени она странным образом совпала с началом активной экономической войны против СССР. В программе участвовали и кадровые разведчики, и так называемые "профессиональные агенты" - нечто среднее между просто агентом и разведчиком. Кстати, многие из таких агентов потом переходили в кадры ЦРУ. Работа велась в основном под коммерческой "крышей". Задействованы были и благотворительные организации, и религиозные, и экологические, и всевозможные фонды и ассоциации.
      Подготовка кадров велась в массовом порядке, и, что также было ново, разведчики стали работать группами по 4-5 человек, используя старый конспиративный принцип "пятерок". Друг друга члены групп не знали, им был известен только руководитель, который, в свою очередь, держал контакт с сотрудником резидентуры. Задание в полном объеме было тоже известно только руководителю, остальные лишь выполняли его фрагменты. Уже сам профессионально-подпольный принцип организации показывал, что "час Х" приближается. Игры кончились, началась серьезная работа.
      В 1984 году директор ЦРУ Кейси провел специальное совещание с разведчиками групп глубокого прикрытия. КГБ сработал как надо, и вскоре доклад шефа ЦРУ уже изучали в Москве. Из него выяснилось, что около двухсот крупнейших американских фирм предоставляли прикрытие для агентов. А всего сотрудников групп в то время насчитывалось уже около трех тысяч человек. Дело в том, что работа в крупной кампании была для разведчиков не слишком удобна - слишком много людей приходилось посвящать в дела "особых сотрудников". Поэтому в бизнесе в качестве "крыши" ЦРУ предпочитало использовать небольшие частные или смешанные фирмы, ассоциации, торговые организации, юридические конторы. Иной раз, для простоты жизни, они были легендированными - то есть их создавало само ЦРУ, регистрируя на подставных лиц. Кстати, в ходе экономической реформы нередко обнаруживалось, что хозяев многочисленных оффшорных фирм найти невозможно - налицо были только их представители, которые конкретным производством не занимались, но чрезвычайно активно интересовались производством "вообще". Кто сейчас может сказать, сколько фирм созданы были для коммерческих целей, а сколько выполняли еще и разведывательную роль?
      Но вернемся в 1984 год, когда разведчиков из групп глубокого прикрытия было всего около трех тысяч. Чем они занимались? Зачем вообще нужно столько разведчиков, нацеленных на долговременную работу? Первое, что они делали, это собирали так называемую "индикаторную" информацию, то есть любые сведения в самых разных областях. Имея такую информацию, можно с большой долей вероятности прогнозировать развитие событий. И наконец, самая главная задача - знакомиться с большим количеством людей, непосредственно или через которых можно проникнуть в государственные органы, как можно ближе к вершинам власти. Формировать "на вырост", в упреждающем порядке так называемую "агентуру влияния".
      Кто такие "агенты влияния"?
      В число тайных операций спецслужб издавна входят и акции влияния, занимая в них немаловажное место. Это акции, в которых нужные действия производятся не руками американских разведчиков, а руками их местных союзников, более или менее отдающих себе отчет в том, что они делают. Агенты влияния существовали всегда. В чистом виде это агент, от которого не требуют, чтобы он фотографировал документы, или брал пробы грунта возле заводского забора, или совершал диверсии. От него требуется только одно находясь на своем месте, делать все возможное, чтобы в стране проводилась политика, выгодная его хозяевам. Вот и все.
      Что такое хороший агент влияния, можно показать на примере представителя Министерства финансов Россиийской империи в Париже в начале ХХ века, банкира Рафаловича. Его связи и друзья во французской прессе обходились России в 200 тысяч рублей ежегодно. Но зато, пользуясь этими связями, он добивался миллионных кредитов на чрезвычайно выгодных условиях. Тогда свыше четверти французских внешних кредитов приходилось на Россию. И дипломатов не высылали.
      Эти агенты не приобретаются голой вербовкой. Их воспитывают долго, упорно, ненавязчиво, их обхаживают и прикармливают в полном соответствии с народной мудростью, что "чей хлеб ем, того и песню пою". Иной раз людей откровенно покупают, но нередко и используют втемную. По большому счету, и гарвардский консультант из русских "прорабов перестройки", и какой-нибудь марширующий с плакатиком на демократическом митинге инженер - оба являются агентами влияния, но один получает немалые деньги за лекции, изданные за границей книги, а то и напрямую, другого же просто используют, и в качестве награды за свою деятельность он имеет лишь моральное удовлетворение.
      Михаил Любимов в своем чрезвычайно изысканном и запутанном эссе "Морж, плотник и агенты влияния" обозначил роль этих людей в том, что произошло в Советском Союзе. "Мы еще, увы, не воздали должное западной демократии и ее "агентам влияния" в ЦК КПСС и других ведомствах, которые, виртуозно прикрываясь идеями Маркса - Ленина и качая на руках не блещущих интеллектом вождей, стягивали партию с безжизненных скал большевизма в долины цивилизации. Это они, многоопытные "кроты", подъели корни у партии, это они придумали все эти "хельсинкские процессы" и навязали их лидерам, развесившим уши от счастья прослыть миролюбцами, но кожей чувствовавшим, что все эти "корзины" и "права человека" до добра не доведут. И не довели, все закончилось перестройкой"256.
      Подготовка этих кадров была чрезвычайно проста. В конце 80-х - начале 90-х годов широкое распространение получила, например, "учеба" или "стажировка" молодых советских политиков, профсоюзных работников, бизнесменов, студентов за рубежом. Для более опытных и власть имущих практиковались поездки для "обмена опытом". Во многих случаях за этими поездками стояла вербовка - иногда вербовка агентов, а иногда просто сторонников "западного образа жизни", которые, вернувшись домой, усердно и бесплатно проводили нужную для США политику.
      "Как-то в один из приездов в Москву бывшие американские разведчики в пылу откровенности за ужином в подвальном ресторанчике на Остоженке бросили неосторожную фразу:
      - Вы хорошие парни, ребята. Мы знаем, что у вас были успехи, которыми вы имеете право гордиться. Даже ваши поражения демонстрировали мощь вашей разведки. Но придет время, и вы ахнете, если это будет рассекречено, какую агентуру имели ЦРУ и госдепартамент у вас наверху"257.
      Джордж Сорос, "открыватель" закрытых обществ
      Как начинались перестройки и кто их начинал, можно проследить на примере деятельности знаменитого фонда Сороса. Джордж Сорос образовал свой фонд в начале 80-х и назвал его Фондом открытого общества. В качестве целей он декларировал: поддерживать стабильность "открытых" обществ и открывать "закрытые". О деятельности фонда в обществах первой категории что-то не слышно, зато во вторых он развернулся вовсю.
      К тому времени подрывные радиостанции давно уже взрыхлили почву в странах Восточной Европы. Для начала Сорос предложил стипендии в США "инакомыслящим интеллектуалам из Восточной Европы". Можно только догадываться, но догадываться с большой долей уверенности, какие на самом деле цели преследовала эта "учеба". Однако страны Восточной Европы не горели желанием отпускать своих интеллектуалов, тем более инакомыслящих, учиться в США. А эмигрантов учить не было смысла: после обучения стипендиаты должны были возвращаться назад. Иначе зачем все это и начинать?
      И Сорос стал организовывать отделения фонда в социалистических странах. Для начала он выбрал Венгрию. К тому времени - к началу 80-х - у него уже были помощники, стипендиаты фонда. Обзавелся он и превосходным представителем - им стал Миклош Весарелий, участник венгерских событий 1956 года, бывший пресс-секретарь Имре Надя. Стартовала программа с мелкой благотворительности: обеспечение некоторых институтов и библиотек ксероксами, стипендии писателям и ученым-обществоведам. Принцип был один, и сформулировал его позднее сам Сорос.
      "Мы приняли за правило поддерживать практически любую стихийную, неправительственную инициативу. Мы давали гранты экспериментальным школам, библиотекам, любительским театральным труппам, ассоциации игры на цитре, добровольным общественным организациям, художникам и художественным выставкам, культурным и исследовательским проектам... Мы тщательно соразмеряли свою деятельность, чтобы программы, нравящиеся правительству, перевешивали те, которые могли вызвать подозрение у чиновников от идеологии. Мы поддержали ряд самоуправляющихся колледжей (студенческие общежития, где студенты разработали свои собственные учебные программы). Позднее из них выросла Ассоциация молодых демократов, которая сыграла большую роль в переходе к демократии..."258.
      Несколько растерявшиеся венгерские власти сначала замалчивали деятельность фонда Сороса, отчего он приобрел ауру полулегальности и еще большую популярность, затем даже стали участвовать в его работе. Но было уже поздно, фонд приобрел репутацию "руки подающей" для тех проектов, для которых не находилось достаточных денег у правительства. Затем была Польша. Здесь успешно работала программа стипендий и стажировок в Оксфорде. Потом Чехословакия, Румыния, Болгария. Но главным объектом помощи был Советский Союз. Сам Сорос признается, что в "преобразование" советской системы он вложил гораздо больше времени, денег и сил, чем во все остальные. Деятельность фонда давно уже переросла рамки частной благотворительности.
      Деятельность фонда в СССР началась в августе 1987 года. "Большая делегация из Советского Союза, - вспоминает Джордж Сорос, - была проездом в Нью-Йорке по пути на конференцию советско-американской дружбы в Чаппадуике. Среди них была Татьяна Заславская, с которой я очень хотел познакомиться. Я пригласил к себе всю делегацию, и моя жена Сьюзан устроила обед на 150 человек. Было очень тесно, но всем, похоже, прием понравился. Мы договорились встретиться еще раз в Чаппадуике, где мы долго разговаривали и обнаружили, что у нас много общего...
      27 сентября 1987 года было полностью сформировано правление. В него вошли: Юрий Афанасьев, историк; Григорий Бакланов, главный редактор журнала "Знамя"; Даниил Гранин и Валентин Распутин, писатели; Тенгиз Буачидзе, грузинский филолог; Борис Раушенбах, специалист по космическим исследованиям и религиозный философ; Татьяна Заславская, социолог. Мясников и я стали сопредседателями, оба с правом "вето", а Аксенов и Нина Буис нашими заместителями"259.
      Почти все эти имена еще в нашей памяти - они входят в число первых "прорабов перестройки". Под стать именам были и объекты, выбранные для оказания помощи. Два проекта по изучению истории сталинского периода, архив неправительственных организаций, альтернативная группа городского планирования, ассоциация адвокатов, исследование исчезающих языков Сибири и экологии озера Байкал и т.п. - всего 2 тысячи проектов. Их участники навсегда остались благодарны западной демократии.
      Удача не сопутствовала представителям фонда только в Китае. Сначала и там их приняли очень хорошо. Но потом их главный сторонник в правительстве, Бао Дун, был отстранен от власти, и деятельность соросовцев прекратилась. Как признается сам основатель фонда, Китай не был готов принять его детище, поскольку там было "слишком мало независимой и инакомыслящей интеллигенции".
      Вспомним о "Гарвардском проекте"
      Зато у нас "независимой и инакомыслящей общественности" было много. И не только из "птенцов Сороса". Было кому подхватить идеи, вброшенные в общество. Идеи эти были не простые, а сформулированные с тонким знанием человеческой психологии вообще и психологии русского человека в частности. В этой связи нелишне будет еще раз вспомнить о так называемом "Гарвардском проекте" - источнике, превратившемся потом в мощную реку советологии. К началу 80-х годов изучением СССР в США занимались уже 170 исследовательских центров с соответствующим финансированием.
      Этот проект, о котором мы уже писали - одна из секретных научных рабработок, на которые опирался Даллес. Подготовлен он был в 1949-1951 годах, и на него было ассигновано несколько миллионов долларов. В процессе работы сотни советских людей из числа "перемещенных лиц" подвергались специальным психологическим исследованиям, чтобы создать обобщенный портрет "гомо советикус". Эта научная разработка предваряла психологическую войну. Тогда в качестве программы-минимум называлась цель - преодолеть в сознании советских людей культ Ленина. Затем предполагалось пойти дальше, разрушая в душах людей само понятие патриотизма, заменив его "общечеловеческими ценностями" - сугубо экспортный вариант идеологии, ибо в Соединенных Штатах патриотизм всячески приветствуется. Естественно, американский...
      К середине 80-х годов в СССР появился мощный слой "диссидентов" и "диссидентствующих", в основном среди людей с высшим и средним специальным образованием. Этим и воспользовались. Внутри страны к тому времени ситуация созрела. Марксизм-ленинизм выродился в догматический псевдорелигиозный курс, партийная верхушка стала сборищем карьеристов, народ, утративший идеологию и развращенный социальным иждивенчеством, полностью потерял инстинкт защиты своего образа жизни. Осталось только ждать кончины очередного вождя.
      Все началось с жеста доброй воли. В последнее время в стране нагнеталась атмосфера страха перед грядущим апокалипсисом - ядерной войной. (Символом этого психоза можно считать фильм "Письма мертвого человека", живописующий ужасы жизни сразу после атомной бомбежки.) После прихода к власти Рейгана обстановка нагнеталась все больше и больше. И вдруг появляется Горбачев и в качестве доказательств мирных намерений вводит односторонний мораторий на ядерные испытания. Тем самым обеспечивает себе популярность у людей, уставших бояться. Что очень странно. Зачем нагнетать атомный психоз внутри собственной страны.
      А затем в общество вбросили колоссальное количество новой информации, которую не только простые люди, но и специалисты не успевали осмыслить. Рука об руку шли так называемые "гласность" и "деидеологизация" государственной жизни. Гласность, естественно, была достаточно односторонней и подталкивала страну в одном направлении. "Деидеологизацию" тоже следовало бы употрелять с приставкой не "де-" а "контр-" - это была простая замена одной идеологии на другую, не менее тоталитарную и агрессивную, чем коммунистическая. Процесс облегчался шоковой терапией "возвращения к исторической правде", то есть разоблачением "кровавых злодеяний" сталинизма в духе и стиле радио "Свобода". Национальный стыд парализовал национальную гордость. Теперь с народом можно было делать все, что угодно. Деятельность перестроечной прессы еще ждет своего летописца. Конечно, у нас традиционно силен был государственный контроль над прессой, но контроль-то исходил от ЦК, и редакторов крупнейших газет назначало ЦК, а кто в то время был секретарем по идеологии? Александр Яковлев.
      Процесс шел успешно. Марксистско-ленинская схоластика к тому времени давно всем надоела, и ее довольно быстро и успешно удалось заменить "общечеловеческими ценностями". Параллельно с восполнением "белых пятен истории" тот же "Огонек" был заполнен "лаковыми миниатюрами" из западной жизни. Вспоминаются почему-то восторженные оханья какого-то побывавшего в Израиле автора по поводу сказочного по вкусу продукта йогурта, восхитительного бутербродного маргарина и необыкновенного плода киви. Мы едим теперь и йогурты, и киви. Но стоило ради этого великую державу рушить?
      Мы не зря сейчас вспомнили именно про йогурт и киви. Эта приманка для нашего человека, как валерьянка для кота - грубо, но безотказно. В конце 80-х годов Россия по уровню жизни занимала место на грани второго и третьего десятков мира, что, кстати, совсем неплохо для нашего климата и наших расстояний. Между тем - "догнать и перегнать Америку" был самым передовым лозунгом. Вот на этом нас и взяли. Времени прошло совсем немного, и читатели среднего возраста без труда вспомнят истеричную "колбасную" кампанию в средствах массовой информации, когда вернувшиеся из-за границы журналисты, писатели, деятели искусства на страницах самых популярных изданий расписывали "потребительский рай", в котором они имели счастье побывать. А в качестве контраста любой человек мог пойти в ближайший магазин и лицезреть пустые прилавки. Это не значит, что продовольствия в стране не было - сейчас витрины и прилавки полны, а едим мы в среднем в полтора раза меньше. Просто на руках у населения было слишком много денег. Но кто это понимал? Одной из декларируемых целей перестройки была "достойная жизнь", под которой подразумевалось достижение того же уровня потребления, что и на Западе.
      Но вернемся, однако, к колбасе, которая и послужила главной приманкой, ибо широкие массы обещанием свободы слова, печати, собраний и прочего не заманишь. Другое дело достижение строя, при котором можешь есть слаще и одеваться лучше. Это понятно всем. Единственным средством для достижения колбасного рая виделась "рыночная экономика". При этом апологеты реформы стыдливо умалчивали о том, что все те страны, которые находятся в "таблице потребления" ниже России, тоже входят в мировой рынок. Безмолвно предполагалось, что уж с нами-то этого не случится. (В результате "реформ" уже к 1995 году по вожделенному уровню потребления наша страна скатилась на 116 место.)
      Трансформация государства и общества началась с "улучшения" социализма. О "социализме с человеческим лицом" сейчас уже никто не вспоминает - а ведь именно под этим лозунгом началось "избавление страны от командно-административной системы" - первый шаг к экономической реформе. Как мы узнали уже значительно позже, эту ситуацию спроектировал еще Збигнев Бжезинский в своем докладе "План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР". Он писал: "Любая значительная децентрализация даже исключительно в экономической сфере - усилит потенциальные сепаратистские настроения среди граждан Советского Союза нерусской национальности. Экономическая децентрализация будет неизбежно означать политическую децентрализацию".
      Что делал в Литве Андрис Эйве?
      Как только ослабла государственная власть, тут же начал главенствовать приоритет местных законов над союзными. И сейчас же на национальных окраинах поднял голову сепаратизм. В Литве взлет активности "Саюдиса" странным образом совпал с визитом одного из главных "прорабов перестройки" - секретаря ЦК КПСС по идеологии Александра Яковлева. (Кстати, в КГБ его в то время считали "агентом влияния" ЦРУ, но, по понятным причинам, версии этой ходу не было.) Очень быстро идеология "Саюдиса" стала обнаруживать откровенно нацистские черты. "Литва - для литовцев!" - под таким лозунгом шел "Саюдис" к власти. Его лидер, первый президент Литвы Витаутас Ландсбергис - личность достаточно примечательная. Сын видного государственного деятеля довоенной Литвы, который в 1941 году приветствовал фашистов, а после войны обосновался в Германии, яростный националист и... по совместительству агент КГБ. Специальная комиссия литовского сейма, выяснявшая вопрос "парламентарии и спецслужбы", не пощадила первого президента Литовской республики. Не случайно одно из первых дел, которое он сделал, придя к власти, было уничтожение КГБ Литвы.
      О том, какой смысл вкладывал Ландсбергис в понятие свободы и демократии, красноречиво говорит следующий эпизод, приведенный генерал-майором КГБ Широниным. "20 февраля 1992 года в вечерних новостях литовского телевидения прозвучало изложение статьи из "Вашингтон пост", которая опубликовала секретный документ Пентагона, содержащий план основных оборонных мероприятий. По этому плану, Литва была включена в сферу жизненных интересов США". Предусматривалось, что в случае "вторжения российских войск в Литву США и НАТО начнут широкомасштабную войну с Россией". Комментарий Ландсбергиса по поводу столь опасных для всего человечества планов США был весьма циничным: "Мы не можем возмущаться тем, что США озабочены сохранением демократии и свободы в Литве"260. В этой связи можно вспомнить, что и гитлеровский строй назывался национал-социализмом - тоже социализм, только для одной нации. По аналогии, назовем национал-демократией демократию, для сохранения которой ее адепты готовы поставить под угрозу жизнь всей планеты. Вот только почему Ландсбергис решил, что в случае полномасштабной войны между СССР и США его крохотная Литва уцелеет?
      Когда в Литве издевались над "русскоязычным населением" и когда в Баку и Чечне убивали русских, Запад, возмущавшийся прежде, глухо и упорно молчал. Теперь, после бомбежек Сербии, нас это уже не удивляет. Конечно же, в борьбе за права человека борцам небезразлично, права какого человека они защищают. Бомбежки оправданы, потому что на американских геополитических весах один албанец стоит, как минимум, тысячу сербов. А русские, по-видимому, идут с обратным знаком - чем больше русских, тем меньше вес.
      Экономическое положение в Литве было нелегким - впрочем, как и везде. Народу это, естественно, не нравилось. За несколько дней до литовских событий в республике резко подняли цены, и дирижеры умело "указали" на Москву. Во всем был виноват Центр, а спасение одно - в независимости. А для закрепления литовской независимости должна была пролиться кровь. Нужна была кровь борцов за свободу, нужно было "кровавое воскресенье" - чтобы оправдать революцию. То, что кровь пролилась, неудивительно. Удивительно другое - "согласованность" действий армии и саюдистов. Казалось, и те и другие делали все для того, чтобы произошла кровавая давка у телецентра, в которой погибло несколько человек.
      И тут снова в странном качестве выплывает фигура первого президента СССР. Вот что пишет бывший член бюро ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС Юозас Ермолавичюс: "В январе 1990 года, когда Горбачев приезжал к нам, я понял, что он отлично знает механизмы разрушения Советского Союза. И чем дальше, тем больше я убеждался, что он ведет себя таким образом, чтобы не помешать действию этих механизмов. Более того, сам действует в соответствии с той же логикой... под управлением тех же зарубежных сил". И дальше с горечью заявляет: "Мы не смогли предотвратить трагедию. Горбачев поставил задачу войскам, "Саюдис" поднял толпу. Столкновение развязало руки провокаторам"261.
      Впоследствии Горбачев утверждал, что он ничего не знал о событиях в Литве. Оставим в стороне рассуждения о профпригодности президента, который не знает, что происходит в республике. Дело в том, что он прекрасно все знал. За несколько дней до описываемых событий делегация конгресса демократических сил Литвы приехала в Москву. Их принимал Нишанов и сказал, что президент знает об обстановке в республике и что по указанию Горбачева подготовлен Указ о введении прямого президентского правления в Литве, который мог бы разрядить обстановку. Но Горбачев Указ не подписал, а спустя несколько дней заявил, что он ничего не знал, и отмежевался от действий армии. В подобной ситуации президент Эйзенхауэр предпочел сорвать важнейшую встречу в верхах и публично заявить, что его правительство занимается шпионажем, лишь бы не расписаться в неспособности контролировать ситуацию в стране и не признавать, что его спецслужбы действовали без его ведома.