Но все равно катастрофический провал секретной операции, и притом не где-нибудь, а у себя под боком, покрыл Америку несмываемым позором. Понимая, что из-за этой авантюры ЦРУ не кто-нибудь, а в первую очередь его администрация и он сам, как глава государства, оказались вываляны в грязи с головы до ног, президент не без оснований винил во всем А. Даллеса. Под влиянием первого приступа гнева Д. Кеннеди воскликнул: "Я разнесу на тысячи кусков ЦРУ"179 - но, остыв, все-таки здание в Лэнгли не разнес, ограничившись отставкой Аллена Даллеса с поста главы шпионского ведомства. Но главным следствием провала кубинской авантюры была даже не отставка Даллеса, а изменение положения ЦРУ. Звездный час этого ведомства, начавшийся после успехов в Иране и Гватемале, кончился вместе с эрой Даллеса: отныне это разведывательное управление больше не являлось священной коровой ни в глазах президентов, ни в глазах американской прессы. Ореол избранности и исключительности ЦРУ сильно поблек после провала на Плайя-Хирон.
      Итак, Кеннеди не уничтожил ЦРУ, хотя имел все основания быть этим ведомством, мягко говоря, недовольным. Свое недовольство он выразил иным, традиционным для англосаксов, способом, включив разведку в господствовавшую в государстве сложную систему сдержек и противовесов. В результате президентского недовольства у прежде всемогущего и в определенной степени неподконтрольного разведывательного ведомства появился сильный конкурент. В октябре 1961 года, спустя 14 лет после образования ЦРУ, президент США, с подачи и в соответствии с рекомендациями тогдашнего министра обороны Р. Макнамары, приказал создать новую структуру - Разведывательное управление министерства обороны, сокращенно РУМО.
      У каждого из трех родов американских войск - армии, авиации и флота как это и положено, традиционно существовала своя собственная разведка. Военные разведки действовали подчас несогласованно, дублировали друг друга, а временами и открыто соперничали между собой. Создание РУМО не означало ликвидацию прежних военных разведслужб - новая структура была призвана упорядочить их работу. Ему было предоставлено право координации и контроля за всеми тремя разведслужбами. Начальник РУМО получал задания от министра обороны и Комитета начальников штабов и подчинялся только министру обороны и Совету по разведке США. Кроме того, с самого начала новой структуре были переподчинены все работающие за рубежом военные атташе, вне зависимости от того, к какому роду войск они принадлежали. Очень быстро сложилось разделение труда, согласно которому высшее руководство Пентагона и государства стало получать два вида военной разведывательной информации: стратегическую и тактическую. Стратегическая развединформация исходила в основном от РУМО, а тактическая - соответственно от разведуправлений сухопутных сил, военно-морских и авиации.
      Помимо официально декларируемой цели - упорядочивания ведения военной разведки, - создание РУМО явно преследовало неофициальную, недекларируемую, но лежащую на поверхности цель - создать реальный противовес ЦРУ, в качестве которого не могла выступать ни одна из трех прежних военных разведок. Нечего и говорить, что это было совершенно ясно Аллену Даллесу. Он с самого начала активно воспротивился созданию РУМО, а когда это не удалось, постарался всеми силами сузить рамки деятельности опасного конкурента. Движимый же ведомственным честолюбием министр обороны изо всех сил защищал право на "адекватное существование" своего детища. Исход этой подковерной схватки был легко предсказуем: имея поддержку президента, Пентагон без труда одолел противника, и РУМО было не только организовано, но и получило право создать за границей собственную агентурную сеть, неподконтрольную ЦРУ.
      Немаловажным "штрихом к портрету" этой бюрократической интриги является личность первого начальника РУМО. Им стал генерал-лейтенант авиации Д. Кэролл, возглавлявший новую структуру разведывательного сообщества с 1961 по 1969 год. Из всей его биографии стоит выделить только одну особенность - в прошлом Кэролл был первым помощником заместителя директора ФБР, что сделало легко предсказуемым позицию этого могущественного ведомства в разгоревшейся схватке с живой легендой шпионажа. Это была последняя проигранная схватка Аллена Даллеса: в октябре 1961 года, как уже говорилось, было создано РУМО, а уже 23 ноября того же года шеф ЦРУ получил "почетную" отставку.
      ...И снова о карибском кризисе
      Конфликт между Кубой и США (а точнее, между США и СССР, стоявшим за спиной Фиделя) вскоре привел к новому острейшему международному кризису, чуть было не завершившемуся глобальной ядерной войной между сверхдержавами. Убрав Даллеса за провал на Плайя-Хирон, президент Кеннеди продолжал проводить, хотя и более осторожно, прежний стратегический курс по отношению к своему островному соседу. В конце ноября 1961 года глава США подписал меморандум о начале осуществления проекта "Мангуста", предусматривавшего "использование имеющихся у нас средств... для оказания помощи Кубе в свержении коммунистического режима"180. План "Мангуста" состоял из 33 пунктов и предусматривал целый набор акций на Кубе - от сбора разведывательной информации и организации саботажа до использования вооруженных сил США для поддержания восстания на острове. Центральное место в проекте занимали шпионаж, подрывная пропаганда и диверсии, которые, по мнению американских аналитиков, должны были способствовать "вызреванию восстания" на острове Свободы. Отлично понимая, что Куба может противостоять США лишь благодаря помощи социалистических стран, в первую очередь СССР, новое руководство ЦРУ предлагало сделать все от них зависящее для нарушения или, по крайней мере, осложнения этого сотрудничества. Хорошим способом осложнить эти отношения казалась организация нападений на персонал официальных представительств соцстран в Гаване. 31 августа 1962 года в проект "Мангуста" была официально включена задача провоцирования инцидентов между кубинцами и представителями социалистических стран на второй фазе операции. В протоколе заседания от 9 сентября зафиксировано особое пожелание обсудить вопрос о нападениях на советский персонал на Кубе181.
      Непрекращающиеся попытки США свергнуть революционный режим на острове вынудили Кастро просить, а Хрущева согласиться на более существенную военную поддержку кубинской революции. В обстановке строжайшей секретности в Москве было принято решение о размещении на Кубе ракетно-ядерного оружия для сдерживания Вашингтона. Операции присвоили кодовое название "Анадырь", и в ее рамках с 12 июля по 22 октября 1962 года по морю и по воздуху на Кубу было переправлено 43 тысячи солдат и офицеров, 24 пусковые установки "Р-12", 42 ракеты "Р-12" (считая 6 учебных), несколько десятков ядерных боеголовок и несколько самолетов-носителей "Ил-28". По своим техническим характеристикам советское ядерное оружие на Кубе было способно поразить территорию США вплоть до линии Филадельфия - Сент-Луис - Даллас - Эль-Пасо. И ЦРУ, и недавно созданное РУМО благополучно прозевали переброску советского ядерного оружия под самый бок Америки, что вписало еще одну главу в историю провалов разведывательного сообщества США. Р. Клайн, пытаясь спасти честь мундира, в своих мемуарах утверждает, что американские аналитики просто не верили, что Хрущев окажется настолько глуп, чтобы послать на Кубу ядерное оружие, и во всем ЦРУ один только его новый директор Маккоун считал, что ракеты уже размещаются на острове. В действительности же американские разведки, сколько их было, просто-напросто прохлопали операцию "Анадырь".
      Уже осенью от своих агентов на острове американцы начали получать информацию, что на Кубе разворачиваются ракеты средней дальности, но не придали ей особого значения. Один из шпионов видел возле Гаваны колонну из 24 грузовиков, семь из которых везли нечто напоминающее большие трубы, покрытые брезентом, а на одной из машин было что-то похожее на радар. Много лет спустя Уоррен Фрэнк, работавший в 1962 году в ЦРУ, рассказал, что в то время американские эксперты из этого ведомства попросту не смогли понять смысл советских действий. В аналитическом докладе от 19 сентября 1962 года утверждалось, что Советский Союз размещает на острове ракеты ПВО. Лишь после урегулирования кризиса, отметил У. Фрэнк, ЦРУ узнало, что размещенные на Кубе советские ракеты имели ядерные боеголовки. (Странные какие: ведь сами американцы вовсю создавали военные базы и размещали атомное оружие у советских границ. Какое ослепление помешало разглядеть такие же действия другой стороны?)
      Однако и советское оружие ПВО тоже интересовало американцев, да еще как! Поэтому они решили воспользоваться удобным случаем и украсть новейшую зенитную ракету. Подобной ракетой, как они знали, был сбит самолет Пауэрса на фантастической высоте в 20 километров. У самих США тогда столь мощных ракет ПВО не было, и лишь только аналитики из ЦРУ сделали в сентябре свой доклад, как за дело взялось РУМО. Быстро разработав, сконструировав и приделав к вертолету железную руку, спецы из Пентагона начали в обстановке строжайшей секретности на военно-воздушной базе во Флориде тренироваться в захвате десятиметровой железной трубы с воздуха. Несмотря на то что операция отрабатывалась в обстановке самых строжайших мер безопасности, о ней тут же узнала как советская разведка, так и кубинская контрразведка. В Москве получили из Вашингтона следующее донесение: "Совершенно секретно. Американские военные специалисты проявляют большой интерес к советским зенитных ракетам, находящимся на Кубе. Они очень высоко оценивают боевые свойства этих ракет и считают их очень эффективным и совершенным видом оружия, в чем они убедились после того, как был сбит самолет "У-2" над Кубой. По их заявлению, США пока не располагают таким оружием. <...>
      В связи с большой ценностью, которую представляют советские ракеты для специалистов, в Пентагоне в срочном порядке разрабатывают план похищения образца советской зенитной ракеты с Кубы и доставки ее в США.
      Резидент Комитета государственной безопасности при Совете Министров Союза ССР. № 856.5.XI.62 году"182. Так что агенты в США у нас были, и еще какие! С такой разведкой Хрущев мог себе позволить отказаться от плана "открытого неба".
      Получив предупреждение, советские военные приняли усиленные меры безопасности, и американцам так и не удалось осуществить этот план. Но вскоре им стало совсем не до того. 14 октября приятное заблуждение, что Советский Союз разместил на Кубе лишь ракеты ПВО, рассеялось. В тот день самолет-шпион "У-2" сфотографировал поле около города Сан-Кристобаль, расположенного неподалеку от кубинской столицы. Тщательное изучение полученных снимков привело экспертов ЦРУ к выводу, что на них изображено строительство ракетной базы. Кстати, что сами ракеты сфотографированы не были - вывод об их присутствии сделали, анализируя фотографии подъездных путей и другого оборудования, необходимого для размещения ракетно-ядерного оружия. Вот как, несколько приукрасив собственное ведомство, об этом пишет Р. Клайн: "Дело было в понедельник, 15 октября, далеко за полдень. Неожиданно эксперты по расшифровке фотографий взбудоражили меня сообщением о результатах работы "У-2", а мои специалисты по ракетам заверили, что из снимка следует, что СССР располагает усовершенствованным видом ракет, который позволит ему удвоить число ядерных боеголовок, нацеленных на США"183. После этого и была поднята тревога.
      В течение тринадцати дней мир находился на волоске от тотальной ядерной войны, и благодарить за этот кризис надо, в числе первых, американскую разведку. Именно она своими топорными действиями чуть не привела к началу войны. Внезапно осознав опасность и потеряв голову, ЦРУ резко активизировало разведывательные полеты "У-2" над Кубой. Утром 27 декабря 1962 года, в районе города Банес, один такой самолет-шпион был сбит советскими силами ПВО при фотографировании позиций стратегических ракет. Пилотировавший машину майор ВВС Р. Андерсен погиб. Как только об этом стало известно, военные из Пентагона насели на президента, требуя, чтобы тот отдал приказ о вторжении на Кубу. С трудом сдерживая натиск генералов, Кеннеди срочно связался с Хрущевым, настаивая, чтобы советский руководитель экстренно урегулировал кубинский кризис, иначе президент будет не в силах удержать ястребов из Пентагона и начнется третья мировая война. Лишь оперативный ответ Хрущева спас мир от ядерной войны, детонатором к которой чуть было не стал инцидент с самолетом-шпионом - очередная глупость американской разведки. Впрочем, глупость ли это?
      Понятно, что, внезапно узнав о присутствии советских ракет у себя под боком, американцы жизненно нуждались в оперативной развединформации. Однако тогда уже действовала система космической разведки - стоило ли посылать в небо над Кубой "У-2"? В том, что Советский Союз располагает новейшим зенитным оружием, способным сбивать эти самолеты, американцы имели случай убедиться еще два года тому назад, на примере Пауэрса. Знали они и то, что это оружие уже развернуто на Кубе, а предугадать, что советские войска будут сбивать самолеты-шпионы над своими позициями, также не составляло большого труда. Вряд ли являлась для ЦРУ загадкой и реакция собственных военных в случае подобного инцидента. Исходя из всего этого, действия ЦРУ во время карибского кризиса трудно назвать как-то иначе, чем преднамеренным провоцированием войны, причем провоцированием с целью загладить свою собственную оплошность. Что хуже - быть настолько глупыми или настолько безответственными? Впрочем, если бы война началась, этот вопрос уже не имел бы никакого значения...
      Свою посильную лепту в провоцирование мировой войны внес и упомянутый уже Пеньковский, двойной агент английской и американской разведок. Арестован он был в самый пик карибского кризиса, когда советские и американские войска были приведены в полную боевую готовность, и достаточно было одной искры, чтобы вспыхнул пожар новой мировой войны. Чувствуя, что он раскрыт, и не обольщаясь насчет возможного приговора, Янг решил уничтожить вместе с собой и все человечество. Улучив момент, Пеньковский успел подать американцам установленный на случай чрезвычайных обстоятельств телефонный сигнал. Но вместо сообщения о провале он просигнализировал, что СССР готовит ракетно-ядерное нападение на США. Эта выходка вполне могла бы стать той самой искрой, если бы не новый директор ЦРУ. Хорошо информированный о личностных особенностях "ценнейшего агента", Маккоун просто поморщился и даже не дал команду перепроверить полученный из Москвы сигнал. На состоявшемся вскоре суде Пеньковский был признан виновным и вскоре расстрелян. Времена тогда были не бериевские, но все же вполне суровые.
      Во время карибского кризиса 1962 года ЦРУ не вызвало прямого недовольства президента, как год назад. Однако отношения между Кеннеди и этим не так давно всемогущим ведомством продолжали оставаться напряженными. То, что президент уволил Аллена Даллеса и поставил во главе ЦРУ своего человека, лишь смягчило, но не разрешило проблему. Глава государства так горько жаловался сенатору Смазерсу по поводу самовольной ликвидации разведслужбой южновьетнамских руководителей Дьема и Нью! "Я помню, вспоминал сенатор, - что президент Дж. Кеннеди был в ужасе от идеи политических убийств. Он говорил, что ЦРУ часто устраивало дела без его ведома и что это не доставляло ему никакой радости. Он жаловался, что ЦРУ почти автономно. Он сказал мне, что, как он считал, ЦРУ организовало уничтожение Дьема и Трухильо. Он был здорово потрясен и возмущен этим. Он хотел установить контроль над тем, что делает ЦРУ"184. Сам Кеннеди пережил Дьема всего лишь на три недели и не успел осуществить свое намерение. Одна из популярных версий убийства президента указывает на ЦРУ как организатора и вдохновителя этого преступления века. В любом случае, основания для этого "устранения" у разведведомства были, не так ли?
      Глава 9
      НОВЫЕ ПЕСНИ НА СТАРЫЙ МАНЕР
      (1965-1981)
      Эпоха Брежнева (до начала президентства Рейгана)
      Вьетнамская авантюра, или Война миров
      Кеннеди получил в наследство от своего предшественника Эйзенхауэра проблему Кубы, а оставил своему преемнику в Белом доме Джонсону проблему Вьетнама. В обоих случаях у американских спецслужб была своя точка зрения на эти больные проблемы и уже готовый план действий. Но если упирающегося Кеннеди почти силком приходилось втаскивать в кубинскую авантюру, то с Джонсоном дело обстояло почти наоборот. Новый президент горел желанием продемонстрировать Америке и всему миру силу и решимость своего характера, в отличие от осторожного предшественника. Он громогласно заявил (намекая на Кеннеди), что не будет беззаботно сидеть в кресле-качалке и наблюдать, как коммунисты захватывают одну страну за другой. Как пораженческий, был отвергнут выстраданный Кеннеди тезис о том, что мощь Америки "имеет свои лимиты" (имея в виду возможность администрации США влиять на международные события). Разгорающийся конфликт во Вьетнаме представлял удобнейший случай продемонстрировать безграничную мощь Америки. И элита США, как политическая, так и военная и разведывательная, с готовностью за этот случай ухватилась.
      Аналитики спецслужб США быстро составили необходимые прогнозы. В них говорилось об ужасных вещах, а именно - что победа коммунистов во Вьетнаме будет иметь катастрофические последствия чуть ли не для всего мира, и уж в любом случае, для всей Азии. Естественно, США с готовностью взяли на себя миссию спасения мира от смертельной опасности. Но для вовлечения крупных американских сил в действия непосредственно на передовой линии фронта нужен был благовидный предлог. Им стал знаменитый инцидент 5 августа 1964 года в Тонкинском заливе, когда, по официальной версии, северо-вьетнамские катера напали на американские эсминцы. Хотя после провала вьетнамской авантюры ЦРУ делало все возможное, чтобы откреститься от своей роли в вовлечении в нее США, многие аналитики настаивают на том, что именно это разведведомство стояло у истоков развязывания вьетнамской войны: "В 1964 года спровоцированные ЦРУ вооруженные столкновения в Тонкинском заливе дали возможность президенту Джонсону санкционировать бомбардировки Демократической Республики Вьетнам"185 в Тонкинском заливе.
      После инцидента Белый дом без труда добился от конгресса почти единогласной резолюции, которая уполномочивала президента США "предпринять все необходимые шаги, включая использование вооруженных сил" по пресечению "коммунистической агрессии" в Юго-Восточной Азии. Вне зависимости от того, кто конкретно - ЦРУ или Пентагон - стоял за провоцированием Тонкинского инцидента, суть его не меняется. Это была тщательно сфальсифицированная акция, вполне сопоставимая по своей подлинности с "инцидентом", выдуманным Гитлером для развязывания Второй мировой войны. Правда всплыла в 1971 году, когда выяснилось, что проект исторической резолюции конгресса был готов уже 25 мая 1964 года, задолго до того, как произошел сам Тонкинский инцидент, ставший непосредственной причиной ее принятия. Может быть, некоторое объяснение удивительной прозорливости авторов резолюции даст меморандум, который еще раньше, 17 марта 1964 года, министр обороны Р. Макнамара представил руководству США. Там излагался план "постепенно усиливающегося открытого военного нажима" на коммунистический Северный Вьетнам. 2 июня того же года американские "верхи", кстати, при участии директора ЦРУ Д. Маккоуна, обсуждали даже вопрос о применении ядерного оружия во Вьетнаме. Резолюция конгресса, напомним, была принята 7 августа.
      На поднявшейся после нападения волне военной истерии Пентагон без особого сопротивления начал бомбардировки Северного Вьетнама. 1 апреля 1965 года руководство США приняло решение о массовом использовании в Индокитае сухопутных войск, и практически сразу же президент Джонсон отправил в Южный Вьетнам 50-тысячный американский контингент. Естественно, при соотношении военных потенциалов США и Вьетнама Вашингтон питал надежды на быструю и эффектную победу, и отнюдь не самым слабым из источников этих надежд были оптимистические рапорты ЦРУ и РУМО. Но война имеет свою логику. Блицкрига не получилось, и через три года во Вьетнаме сражалось уже 550 тысяч американских солдат и офицеров. Глубоко застряв во Вьетнаме, американцы попробовали было решить дело вводом своих войск в соседние Лаос и Кампучию, но лишь еще глубже увязли в Индокитае.
      Соединенные Штаты любой ценой стремились добиться победы. А тем временем Советский Союз, а с ним и весь социалистический лагерь примерно такими же темпами наращивали помощь вьетнамским коммунистам. Помогали оружием, товарами, военными советниками. На целых десять лет Вьетнам превратился в арену самого явного, самого ожесточенного и самого кровопролитного противоборства двух сверхдержав. Нечего и говорить, что в этой схватке СССР, ограничивающийся в основном оказанием военной и материально-технической помощи, был в гораздо более выгодном положении, чем США, вынужденные посылать на далекую войну все больше и больше собственных солдат. Получилась как бы Вторая мировая война наоборот. Кроме того, в глазах всего мира, не говоря уже о самих вьетнамцах, Вашингтон представал безжалостным поработителем и палачом вьетнамского народа, а Москва - его бескорыстным другом. Не было единодушия и у населения США. Из-за того, что американские потери во Вьетнаме намного превысили потери США за Первую или Вторую мировые войны или войну в Корее, там развернулось массовое движение за скорейшее окончание этой войны.
      Десятилетнее противостояние в столь далекой от обеих сверхдержав Юго-Восточной Азии завершилось в 1975 году полной победой Вьетнама, который в результате войны объединился и примкнул к социалистическому лагерю. Американцы были вынуждены покинуть Индокитай. Это самое позорное в истории США поражение наглядно - наглядней некуда! - продемонстрировало Вашингтону реальные пределы его мощи. Позорное поражение во Вьетнаме, случившееся, несмотря на всю колоссальную военно-техническую мощь гигантской сверхдержавы, нанесло глубочайшую моральную травму всему американскому обществу, от простых граждан до правительственной элиты. Его последствия были многообразны, но одно из них заслуживает быть отмеченным особо: фиаско в Индокитае во многом определило оборонительную позицию Вашингтона в других направлениях его внешней политики, включая сюда и отношения с Москвой. В большей или меньшей степени "вьетнамский синдром" действовал на американское руководство вплоть до прихода в Белый дом Рейгана.
      В ходе десятилетней американской агрессии во Вьетнаме далеко не лучшим образом проявило себя и разведывательное сообщество США, в первую очередь ЦРУ. Начать с того, что оно не сумело предвидеть развития, исхода и последствий этой авантюры. Далее: несмотря на то что ЦРУ бросило во Вьетнам очень крупные силы (оно держало в Сайгоне 700 (!) разведчиков под руководством будущего директора ЦРУ У. Колби, которые работали под прикрытием Управления помощника посла по особым поручениям), американское разведывательное управление так и не смогло наладить в стране эффективной разведки и одолеть противостоящее ему Министерство общественной безопасности Вьетнама. Наконец, разведчики - тоже люди! ЦРУ в Индокитае оказалось причастным к целому ряду грязных дел: вербовке наемников, геноциду и торговле наркотиками. Бывший сотрудник ЦРУ Ф. Снепп, сам находившийся во Вьетнаме, так оценил работу родного ведомства в этой стране: "Возможно, мы так никогда и не узнаем обо всех вьетнамских провалах и неудачах ЦРУ. По сей день слишком много вопросов остается без ответа. Но, исходя из того, что твердо установлено, можно заключить, что эвакуация, в ходе которой было пожертвовано столько жизней, провалено столько секретов и предано столько агентов, друзей и соратников, легла на ЦРУ несмываемым пятном позора. Со времен неудачной высадки в бухте Кочинос в 1961 году ЦРУ не оказывалось в ситуации, когда оно ставило на карту так много и по глупости все это теряло"186. Слова эти относятся к бегству американцев из Сайгона, но могут служить характеристикой деятельности ЦРУ на протяжении всех десяти лет вьетнамской авантюры.
      Первые шаги к разрядке
      Несмотря на эту горячую точку планеты, а быть может, благодаря ей, советско-американские отношения в это сложное время потеплели и развивались позитивно. Помимо Вьетнама, хотя бы на время отучившего американцев от высокомерных претензий на роль господина мира, объективную основу этого потепления составило сбывшееся наконец-то достижение Советским Союзом реального паритета с США по ракетно-ядерным вооружениям. Более или менее точные цифры в этой области были преданы гласности лишь в последнее время.
      Во время карибского кризиса 1962 года американцы по ядерным боезарядам обладали почти двадцатикратным превосходством над СССР. Естественно, советское руководство стремилось, пусть даже ценой максимального напряжения сил страны, ликвидировать смертельно опасное для Советской России превосходство соперника как по атомному оружию, так и по средствам его доставки. Но прогнозы не сбылись, потому что только чрезвычайные обстоятельства позволяют достичь чрезвычайных темпов, но уж если они достигнуты... А. Докучаев пишет: "Наращивание советских межконтинентальных ракет шло в конце 60-х годов быстрыми темпами. С 1965-го по 1969-й количество шахтных пусковых установок выросло на 300 единиц. К 1969 году СССР опередил США по количеству МБР и достиг стратегического баланса. Главный упор делался на тяжелые Р-36 [..- 9], которые несли заряд мощностью 20-25 мегатонн, и не менее крупные челомеевские РС-10 [..-11] с зарядом мощностью 1-2 мегатонны"187. Советская военная машина раскрутилась на полную мощность.
      Все это вынудило нового американского президента Никсона в 1970 году с горечью признать примерное равенство сил обеих сверхдержав: "Революция в технике изменила природу военного равновесия сил... И Советский Союз, и Соединенные Штаты приобрели способность наносить непоправимый ущерб друг другу, независимо от того, кто ударит первым"188. В других своих выступлениях глава Белого дома с еще большей горечью констатировал, что "бесспорное преимущество Соединенных Штатов в стратегической мощи" уступило место "стратегическому балансу, в котором ядерные силы США и СССР сравнимы".
      Однако, признавая умом равенство советской и американской военной мощи, американская элита никак не могла принять этого сердцем. Об истинных мотивах поведения тех, кто продолжал стремиться к безоговорочному американскому военному превосходству над СССР, кто раздувал шумиху о "русской угрозе", поведал бывший сотрудник Пентагона Д. Эллсберг: "Жажда прибыли, желание создать рабочие места и заполучить голоса тех, кто связан с военной промышленностью, вовсе не были единственным мотивом для подобных предостережений, хотя, разумеется, они играли свою роль. Стратеги, президенты и "государственные деятели" в мире бизнеса считали, что испытание русскими новых видов оружия и средств доставки создает зловещую опасность. Их страх сводился к тому, что русские смогут когда-нибудь достигнуть потенциала для ответного удара, приблизительно эквивалентного нашему, и тем самым ликвидировать наш решающий перевес, позволяющий нам ударить первыми"189. Как видим, не угроза национальной безопасности, но угроза доминирующему положению США на планете и возможности безнаказанно нанести первыми ядерный удар двигало американскую гонку вооружений.
      Так было и на этот раз: влиятельные силы в США тут же предприняли попытки сломить установившийся баланс в свою пользу. Во имя американского военного превосходства над СССР подвергались безжалостной цензуре даже выводы собственной разведки - в тех случаях, когда она стремилась все-таки дать объективную картину. Так, например, в конце 1969 года помощник президента по национальной безопасности и видный деятель в администрации Никсона Киссинджер получил от Совета национальных оценок ЦРУ проект национальной разведывательной оценки советских стратегических программ и усилий за прошедший год. В документе ведущими аналитиками ЦРУ делался "твердый вывод, что Советы не добиваются стратегического превосходства". По их оценке, не было никаких свидетельств того, что СССР стремится изменить в свою пользу стратегический баланс в мире, добиться возможности нанесения первого ядерного удара по американской территории и т.п. Однако именно в тот момент военно-политическая элита Вашингтона стремилась получить от законодателей очередное крупное ассигнование на вооружение. Поэтому им было необходимо от экспертов разведки совсем другое заключение - о том, что Советский Союз стремится обрести возможность первым нанести по США ракетно-ядерный удар. И министр обороны М. Лэйрд, активно поддержанный Т. Киссинджером, немедленно потребовал исключить неугодный вывод из проекта оценки СНО. В результате еретический вывод экспертов ЦРУ был изъят из основного раздела доклада и помещен в качестве примечания к нему. А что такое примечание? Кто и когда относился к нему всерьез?
      Умело манипулируя информацией, на основании которой принимались важнейшие политические решения, и обладая другими многочисленными рычагами воздействия, "ястребы" с легкостью убедили вашингтонскую администрацию сделать попытку изменить военно-стратегический баланс в свою пользу. Именно при администрации Никсона произошел переход (точнее, перевод) гонки вооружений из количества в качество. Если до 1969 года главным на этом направлении было стремление добиться решающего количественного превосходства над СССР в средствах доставки ядерного оружия (в 50-х годах с помощью стратегической авиации, в 60-х - благодаря межконтинентальным баллистическим ракетам), то теперь, когда количественная гонка стала бесперспективной, основная ставка была сделана на качество ядерного оружия. А именно - введение на вооружение армии США разделяющихся атомных боеголовок. В 1968 году были проведены первые испытания МБР "Минитмен-3" с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, а в 1970 году аналогичные опыты с баллистической ракетой подводного базирования "Посейдон-С-3". В те же 70-е годы США построили 41 атомную подводную лодку с баллистическими ракетами. В то время подобных подлодок не было ни у одной армии мира.
      Хоть упор и был сделан на качественном аспекте гонки вооружений, количественная сторона не осталась внакладе. По подсчетам американских экспертов, в 70-е годы каждый день в вооруженные силы США поступало в среднем по 3 ядерных заряда. Если в 1960 году стратегические ракетно-авиационные силы Америки могли доставить к целям 2 тысячи ядерных зарядов, то в 70-х годах - уже более 5 тысяч, а к середине 80-х - свыше 12 тысяч.