Глава двадцать шестая

— Нет, нет, нет, я не хочу этого видеть! Не надо, пожалуйста!

Дэнни Шилдс понял, что кричал во сне. Лоб был покрыт холодной испариной. Мальчик приподнял голову и осмотрелся. В первый момент он не мог сообразить, где находится. Потом вспомнил, увидев спящую тетю Берту. Она лежала на толстом матрасе, укрывшись старой шалью, и негромко похрапывала. За ней сопел Джонни. Они находились в аптеке Маркуса, напротив «Всякой всячины» мистера Гарднера, угол Йорк-стрит и Уотер. Темно. Наверное, еще ночь. Он проснулся из-за кошмара и теперь лежал, удивляясь, как это его крики не разбудили полтора десятка людей, спавших в помещении аптеки. Дыхание такого количества людей пугало. Мальчик с неудовольствием подумал, что не сможет заснуть. Помещение, полное народу, было опасным местом. Кто-кто, а Дэнни знал это. Как и то, что чем больше времени он проведет здесь — тем хуже для него. Дэнни снова улегся, натянув стеганое одеяльце до подбородка. Его знобило. И он подумал, что, быть может, и к лучшему, что он не может заснуть, потому что это сопение и вздохи менее ужасны, чем сны, которые снятся ему в последнее время. Ему не хотелось и думать о том, что он узнал в этих снах. Он не станет этого делать. «Но ведь ты не один, тут много людей, Дэнни, — пропело что-то внутри; пение это было страшнее шипения гадюки. — ОЧЕНЬ много людей, Дэнни; люди, которые ДУМАЮТ и у которых по этой причине есть МЫСЛИ! Сначала они были объединены общей бедой, но теперь каждый начинает проявлять свое недовольство. У них появляются МЫСЛИ, Дэнни, и ты знаешь это. Аптека, общественное место, начинает превращаться в обычный частный дом, где живет семья, и это чревато серьезными последствиями. Они ДУМАЮТ, Дэнни, и ты не можешь заставить их не думать, не можешь, никто не в силах заставить их». Дэнни перевернулся на левый бок. Сердце стучало так, как будто Дэнни долго бежал. Нет, лучше не думать о том… что, наверное, может случиться очень скоро. Впрочем, уже сейчас не все в порядке. Вчера утром мистер Гарднер отказался впустить людей в свой магазин «Всякая всячина». Он неистово кричал, что частная собственность неприкосновенна. Дэнни видел, как он что-то с пеной у рта доказывал мужчине, работавшему в муниципалитете. Иногда до мальчика долетали отдельные выкрики:

— Бред! Я не знаю, зачем вы это придумали… Если в любом частном доме могут погибнуть люди, то почему у меня они… Объясните, как человек может замерзнуть у себя в доме, когда ночью… его кто-то полоснул ножом… Ага, конечно, ничего нет… Смотрите внимательнее, вот и все…

В конце концов он вдруг оттолкнул мужчину, и тот упал на тротуар. Дэнни видел в окно аптеки, как напряглись мускулы мистера Гарднера, оголенные закатанными рукавами его рубашки.

— Пошел вон! — заорал на мужчину владелец «Всякой всячины».

Две женщины, стоявшие с узлами, набитыми наспех собранными вещами, в испуге отпрянули.

— Пошел ты в задницу со своим Локом! Если ко мне явится шериф Лоулесс, может быть, я еще и послушаю. Но вас все равно всех посадят за посягательство на частную собственность!

Гарднер оказался малый не промах. Прежде чем мужчина успел встать на ноги, он захлопнул дверь магазина и забаррикадировался изнутри. Минут через пять кто-то попытался приблизиться к магазину, но мистер Гарднер внезапно начал палить из ружья Затем из разговора взрослых, наблюдавших вместе с ним эту сцену из аптеки, Дэнни понял, что никто даже не знал, что у мистера Гарднера есть ружье. Незарегистрированное оружие? Дэнни так не думал. Лишь спустя час (уже после того, как Гарднер убил одного и легко ранил двоих) Дэнни вдруг понял, что во «Всякую всячину» лучше не входить, даже если вход туда станет свободен. «Лилипут уже ПОБЫВАЛ там», — пронзила его мозг мысль, от которой по всему телу прошла дрожь. Мистер Гарднер ЖИЛ в этом магазине, вернее, в квартире, расположенной над магазином, на втором этаже, так что «Всякая всячина» была обычным частным домом, где была та же зараза, что поразила Оруэлл. Стоит кому-нибудь войти в магазин, и он неминуемо погибнет. Почему же тогда жив мистер Гарднер? Очень просто. Он НЕ МЕШАЕТ Лилипуту! Но и он скоро умрет, да только к тому времени… уже некому будет заходить во «Всякую всячину». Дэнни хотел бежать в муниципалитет, чтобы предупредить мистера Лока, но его не пустила тетя Берта.

— Ты попадешь под пули этого сумасшедшего, — сказала она.

Дэнни хотел позвонить, но мистер Маркус остановил его, удивленно подняв брови:

— Куда, малыш? Ты хочешь позвонить своему адвокату, чтобы пожаловаться на законное задержание со стороны родной тети? — Он растянул щеки в улыбке, но глаза совсем не улыбались; в них затаился страх.

Дэнни понял, что мистер Маркус напуган, и еще он понял, что ничего ему не сможет объяснить. Люди и так в большинстве своем не понимали, с чего это вдруг их дома превратились в хладнокровных убийц.

— Не нужно пока занимать телефон, — тихо добавил владелец аптеки. — Мало ли что.

Как бы в подтверждение правоты тети Берты прогремел еще один выстрел, заставивший Дэнни забыть о Маркусе. В общем-то этот полноватый добродушный человек вовсе не намеревался показать свою власть над ребенком — он просто хотел как лучше. «Нет, он меня не послушает», — подумал Дэнни. И тут раздался выстрел. Стрельбы не было уже час, и никто больше (распоряжение доктора Лока) не подходил ко «Всякой всячине». Этот магазин не был столь уж необходим, чтобы ради него пострадал еще хотя бы один человек. Число людей, приютившихся в деловых зданиях центра, пока что не достигало и двух с половиной сотен, так что можно было обойтись и без магазина мистера Гарднера. Впрочем, он был расположен весьма удобно, поэтому неудивительно, что прежде всего решили разместить какое-то число людей именно в нем. Новый выстрел был точно таким же, как и все предыдущие, но Дэнни словно прозрел, поймав себя на мысли, которая заставила его быстренько подойти к витрине аптеки. Сделал он это весьма ловко, стараясь не выдать себя, с бесстрастной миной на лице. «Всякая всячина» смотрела на него своими окнами на зеленом фасаде, как будто заляпанном тиной. Несколько долгих секунд Дэнни судорожно пытался вспомнить, что же мелькнуло у него в голове. И когда он уже решил, что это безнадежно, его вдруг осенило. Догадка пришла вместе со следующим выстрелом хозяина магазина. Мистер Гарднер палил по муниципалитету. Под таким углом его выстрелы вряд ли могли причинить кому-нибудь вред, если только кто-то неосторожно не высунется из окна, но тем не менее Гарднер держал всех в напряжении. Особенно взрослых в аптеке. Дети почему-то были готовы визжать от восторга, и, если бы не окрики родителей, они, пожалуй, сами начали бы палить в мистера Гарднера, отстреливаясь из воображаемых винтовок. Гарднер стрелял по зданию муниципалитета, но никто не мог поклясться, что в одну прекрасную минуту он не перенесет свой огонь на аптеку.

Витрина была достаточно большой, чтобы заставить всех в аптеке людей лежать на полу, не поднимая головы, и превратить их существование в сущий ад. Тот выстрел, свидетелем которого оказался Дэнни, пришелся по окну на втором этаже муниципалитета. Раздался звон разбитого стекла и звук падения наиболее крупных осколков. Дэнни втягивал в себя этот звон как сок через соломинку. Затем расширенными глазами посмотрел на «Всякую всячину»; кто-то разговаривал рядом с ним, но мальчик ничего не слышал. На окнах магазина были опущены жалюзи, двери закрыты. Где же щель, через которую стреляет мистер Гарднер? Ведь его окна целы. БУХ! Еще один выстрел. Еще одно разбитое стекло муниципального здания. Но во «Всякой всячине» окна по-прежнему целы. И более того… Дэнни видел пороховое облачко, просачивавшееся СКВОЗЬ стекло. Мальчику хотелось завопить от страха; он стиснул зубы так, что у него свело челюсти.

— Дэнни, ради Всевышнего! — послышался за спиной голос тети Берты. — Отойди оттуда. Этот сумасшедший может выстрелить прямо в тебя, мой мальчик.

Дэнни послушно дал себя отвести в угол, где были постелены особняком три матраса. На одном из них лежал Джонни, уставившись в потолок невидящими глазами. С того самого момента, как погиб отец и ему с тетей и братом пришлось покинуть дом, Джонни было просто не узнать. Он почти не ел, только с жадностью пил охлажденную кипяченую воду. Он не отвечал на вопросы, а только смотрел перед собой застывшим взглядом. Чаще в потолок, так как большую часть времени он проводил лежа на матрасе возле витрины, где раньше красовались леденцы, конфеты и другие вкусные вещи, и вперив взгляд в потолок. Дэнни присел рядом с братом и осторожно, чтобы тот не заметил, посмотрел на него. Джонни был ужасно бледен, щеки впали, а глаза провалились, вокруг них чернели круги. Тетя Берта хотела показать его мистеру Локу, но тот сейчас был завален по горло другими неотложными делами. «Может, немного позже». Впрочем, в таком положении была не только тетя Берта. Когда мистер Гарднер неожиданно открыл огонь по людям, приближавшимся к его магазину, один шестилетний мальчик в аптеке неловко вскочил с места и потянул мышцу бедра. Его тоже необходимо было показать доктору. А пока ему наложили компресс, а сверху тугую повязку. Ребенок теперь вообще не вставал со своего матраса, время от времени слышался его плач. Его мать выглядела совершенно измученной и все повторяла:

— Когда все это кончится? Что вообще происходит в городе? — Она умоляюще заглядывала в глаза каждому, к кому обращалась, но встречала лишь угрюмые, молчаливые лица. Кое-кто отворачивался.

Дэнни перевел взгляд с брата на Фреда Гринэма, учившегося в параллельном классе, и внезапно ему ужасно захотелось с кем-нибудь поделиться своим открытием, которое камнем лежало у него на сердце. От невозможности никому открыться он еще сильнее затосковал по самому лучшему другу, который у него когда-либо был, — Силу Абинери. В муниципалитете несколько человек продолжали весь день звонить людям, о которых по-прежнему не было ни слуху ни духу. Практически всех этих людей можно было считать погибшими, но пока не было стопроцентной уверенности, в муниципалитете все набирали и набирали телефонные номера молчавших домов. Ведь никто не мог сказать, все ли дома в Оруэлле уже стали домами-убийцами.

Теплилась надежда, что кто-нибудь еще жив и своевременный звонок принесет ему спасение. В доме Абинери на звонки не отвечали, никто из этой семьи не объявился. Может быть, они так и остались навсегда в своем доме, а может, погибли, пытаясь покинуть город. Никто не знал, можно ли уйти из города или проникнуть в него лесными тропами. Если это возможно, то город в конце концов получит помощь извне. Только в это как-то никому не верилось. Оставалось лишь ждать, и это ожидание просто сводило с ума Ожидание означает бездействие, а бездействие в сложившихся обстоятельствах было тяжелее всякого дела.

Возможно, именно это и толкнуло Дэнни на довольно опрометчивый шаг. Но кто знает, что его ждет впереди, и тем более в ситуации, когда уже не существовало грани, отделяющей реальное от ирреального. Поступок Дэнни Шилдса в какой-то степени походил на дерзкую затею Джима Хоукинса из «Острова сокровищ», отправившегося на лодке к «Эспаньоле», захваченной пиратами. Но только в отличие от Джима, Дэнни не спас своим поступком людей, которых покинул в предрассветный час четверга. Именно на раннее утро было назначено начало похода во время разговора Дэнни Шилдса с Фредом Гринэмом. Откуда он мог знать, что спустя полчаса после того, как он с Фредом и его другом Патриком Уолсом выскользнут из аптеки, мистер Маркус поднимет трубку разбудившего его телефона, и доктор Лок сообщит ему, что этой ночью в пошивочной мастерской Томпсона, где спало тринадцать человек, все оказались задушены проволокой. Дэнни не мог этого знать.

— Фредди, — тихо позвал Дэнни. — Фредди, я хочу тебе кое-что рассказать! — Дэнни долго колебался, прежде чем начать наконец этот разговор. До среды он не был близко знаком с Фредди Гринэмом. Встречаясь в школе в кругу ребят, они кивком головы здоровались друг с другом — и только. Никаких отдельных разговоров у них никогда не было. Но чрезвычайные обстоятельства обладают свойством очень быстро сближать людей, особенно когда они находятся в одинаковом положении. К полудню Дэнни уже казалось, что он знает Фредди давным-давно. Бесконечно долгие часы вынужденного заточения они коротали вдвоем, занимаясь в основном тем, что вспоминали разные случаи из своей школьной жизни. По словам Фредди, ему было очень жаль, что мать Дэнни умерла в таком молодом возрасте от какой-то таинственной болезни. «Да я знаю, черт возьми, что это за болезнь!» — хотелось крикнуть Дэнни, но он промолчал. Когда Фредди спросил, где его отец, Дэнни сказал неправду:

— Он… поехал в Манчестер… ему сегодня очень рано нужно было на работу.

— Не переживай, Дэнни, — сказал Гринэм. — Может, он… еще жив.

— Да, может быть, — тихо согласился Шилдс, с трудом сдерживая слезы.

Как бы то ни было, Дэнни был благодарен судьбе за то, что в аптеке оказался Фредди. Это помогало не только отвлечься (стоны отца и шум льющейся крови все продолжали звучать в ушах у мальчика), но и как-то коротать время, которое, казалось, растягивалось все больше и больше. Пожалуй, это и было самое трудное — сидеть и ждать, ждать неизвестно чего, ведь будущее не сулило ничего хорошего. В течение дня в аптеку поступали невеселые вести. Сначала пропала связь с шерифом, с братьями Стронгбоу и другими людьми, посланными на городские окраины. Поговаривали, что доктор Лок, посоветовавшись с несколькими людьми из муниципалитета, решил никого не посылать, чтобы выяснить, почему пропала связь. Впрочем, он нашел бы не больше одного-двух добровольцев; никто не желал ехать навстречу неизвестности, словно в преисподнюю. Да и потом, вполне возможно, что кто-нибудь из этих людей появится сам — надо просто подождать. Кто-то ведь должен остаться в живых и вернуться в центр. Настал вечер, а от шерифа по-прежнему не было никаких известий. Медэксперт безуспешно продолжал вызывать Манчестер, позволяя себе лишь коротенькие перерывы. Когда совсем стемнело, отсутствие Лоулесса и его людей добавило масла в разгоравшийся огонь паники. Последовала неприятная сцена, укрепившая желание Дэнни хоть на несколько часов вырваться из удушающей атмосферы аптеки.

— Что такое? — спросил Фредди.

— Ты же… видел, как… стрелял мистер Гарднер? — неуверенно спросил Дэнни, все еще колеблясь, говорить или нет.

— Да. Конечно видел, — осторожно ответил Фредди, ожидая, что за этим последует.

— Может, мне только кажется, а может, и нет, но… — Дэнни замялся.

Фредди придвинулся поближе, оглянулся вокруг, не слышит ли их кто, потом спросил:

— Что… тебе кажется?

— Фредди, мистер Гарднер… стрелял СКВОЗЬ окна. Понимаешь? У него все заперто, он в магазине. И оттуда стреляет. Как вылетают его пули из закрытого магазина?

— Не понял я ни черта, — несмело признался Гринэм.

— Пойдем, — пробормотал Дэнни. Увидев недоуменное лицо Фреда, он добавил: — К окну. Только потихоньку, а то нас не подпустят.

Они встали и не спеша, как бы ненароком направились к витрине, выходившей на Йорк-стрит. Дэнни был уверен, что любой из взрослых остановил бы их на полпути, если бы мистер Гарднер продолжал стрелять. Но выстрелы, к счастью, прекратились уже несколько часов назад. Когда мальчики оказались у края витрины, Дэнни вдруг стало очень страшно. Ему почему-то подумалось, что мистер Гарднер только и ждал этой оплошности. Он прячется за жалюзи с ружьем в руках, прижимая приклад к костлявому плечу, и специально перестал стрелять, чтобы посчитаться с этим мерзким мальчишкой. Дэнни даже почудилось его шипящее бормотание: «Это тебе за то, что ты так ни разу и не зашел в мой магазин, ни центика не потратил у меня. На, получи, жмот!» Дэнни вздрогнул.

— Что с тобой? — шепотом спросил Гринэм.