-- Скажи, что было до Великой Катастрофы?
2
У Драго спёрло дыхание. При этом он старался не измениться в лице, что было особенно сложно, если учесть, что иглы их взглядов впились в кожу ещё больнее.
Что это было? Провокация? Хотят, чтобы он признался лично?
Он смотрел на главу Ордена, но перед глазами почему-то возникло лицо Учителя. Какой бы проступок не совершил талх, говорил тот, он не терзается этим. Если всё позади, если ничего нельзя изменить, терзаться бессмысленно. Нужно лишь сделать выводы на будущее, но ни в коем случае не обращать их в прошлое.
Получалось, Драго, отстраняясь от найденного в библиотеке, мог даже признаться в содеянном, это уже не имело значения. Почему-то Драго воспротивился подобной мысли. Что если никто всё-таки не следил за ним во время часа Бдения? Как они докажут это, если он не оставил в тайнике никаких следов? Отрицай! Возможно, этот отдающий жутью вопрос вовсе не является ударом в спину, и для него у главы Ордена имеются свои причины.
Пауза затягивалась, и Драго суматошно, так и не сумев расслабиться, искал подходящий ответ. В конце концов, чувствуя, что дольше тянуть нельзя, и он выдаст себя, Драго склонился к тому, что должен официально знать каждый монах.
-- До Великой Катастрофы не было ничего. Одна Пустота.
Старх чуть заметно кивнул.
-- Драго, а ты не задумывался, насколько верной является эта истина?
Драго сглотнул. К счастью, он уже достаточно владел собой.
-- Зачем, отец? Ведь это же истина!
Старх снова кивнул, непонятно, удовлетворённый ответом или нет.
-- Да, истина, но кто её придумал? - Старх не спрашивал, он размышлял, и Драго промолчал. - Тот, кого мы не знаем и никогда не видели. Тот, кто был таким же смертным. Тот, кто был отягощён терзаниями и проблемами, как и большинство остальных людей. Между тем это не совсем так.
Старх подался вперёд, родив в голове Драго иллюзию, что он вот-вот коснётся молодого монаха протянутой рукой, хотя между ними было никак не меньше пяти метров.
-- Я имею в виду Пустоту.
Трое старцев из Совета зашевелились, точь-в-точь люди, которым стало неуютно от посторонних разговоров. Драго сейчас хотелось только одного - скорее уйти отсюда. Пусть Старх замолчит, остановится на том, что уже сказал, и Драго избегнет чувства, что его посвящают в тонкости некоего преступления, после чего он также станет незримым соучастником. Однако Старх продолжал:
-- Впрочем, не только Пустоту. И Великую Катастрофу тоже. Конечно, она была, но только её сущность извратили за столетия религиозные учения.
По-видимому, на лице Драго всё же появилось удивление, и Старх сделал небольшое отступление:
-- Ты спрашиваешь, почему наш могучий Орден не вносит в жизнь это Знание? К сожалению, люди в большинстве своём слабые существа, и, чтобы спасти их, приходиться идти на искажения. Настоящее Знание повредит им. Очень давно один из моих предшественников вместе с Советом Ордена принял решение хранить истинную суть о Великой Катастрофе. Это было мудрое решение. Возможно, отчасти благодаря ему человечество когда-то выжило. Чтобы тайна оставалась прежней, со временем истину пришлось закрыть даже для большинства самих талхов.
Драго вздрогнул. Происходящее оказалось сильнее его самообладания. Это не укрылось от Старха. Он никак не отреагировал, но Драго почувствовал это.
-- Тебе выпала честь прикоснуться к Знанию, Драго, - шёпот Старха чем-то напоминал шипение поверженной змеи. - О причине этого ты узнаешь чуть позже.
Драго заставил себя поклониться в знак признательности. В голове царил сумбур. Разложить его и тем самым уничтожить было нереально - Старх не делал пауз и сыпал стрелами фраз одна за другой.
-- Великая Катастрофа отнюдь не создала этот Мир. Она едва не убила его. До неё была мощная цивилизация, наша по сравнению с ней - недоразвитый ребёнок. Те люди начали подчинять себе даже Природу. Их было очень много, у них были города, где проживало людей больше, чем сейчас на Всех Заселённых Землях.
Драго с благоговением представил подобное скопление человеческих тел, и это получилось с громадным трудом.
-- Что же случилось? - вырвалось у Драго, и он смутился, что заговорил без приглашения.
Однако это не вызвало неудовольствия ни у кого из четырёх человек, сидящих перед ним. Похоже, они понимали, что ситуация, мягко говоря, отличается от обычной.
-- Эпидемия. Люди Прошлого могли лечить многое, буквально творить чудеса, но появилась зараза, против которой они так и не нашли спасения. Три четверти умерло за считанные недели. Остальные умирали постепенно, большинство - из-за условий, которые стали неприемлемы после прежнего устройства жизни. В живых осталось мало, и они влачили жалкое существование. Лишь их потомки, приспособившись, дали некое развитие. Дали начало иному Миру. Нашему.
Старх ненадолго замолчал. Молчал и Драго, хотя в голове у него мошкарой крутились тысячи вопросов. Прав был Лон, прав! До Великой Катастрофы жили другие люди!
-- Теперь ты знаешь всё, - заговорил Луж.
Голос колючий, как порывы северного ветра.
Драго перевёл взгляд на него. Внутри расплавленным металлом растекался вопрос: почему же вы мне всё это рассказываете?
Старх мучил его не долго.
-- О той эпидемии сохранились кое-какие данные. В частности, симптомы, что положили начало. И вот в чём дело, Драго. К нам поступили сведения о больных с этими же симптомами. Сразу с нескольких прямо противоположных мест. Пожалуй, этих людей смогут изолировать, но всё говорит за то, что это не особенно поможет. Нам грозит эпидемия. Та эпидемия, что уничтожила цивилизацию Прошлого!
3
Драго шумно выдохнул. Казалось, он едва не сорвался в пропасть. Он чувствовал слабость и растерянность. Эффект был сродни тому, как если бы в него целились из арбалета. Возможно, поэтому дальнейшие слова главы Ордена поначалу показались ему полным бредом.
-- Ты, конечно, ещё не слышал о мальчике, взявшемся неизвестно откуда, идущем по стране и по пути лечащим людей? Вряд ли, слухи о нём только-только начали распространяться.
Драго непонимающе смотрел на Старха. Резкая смена разговора окончательно сбила его с толку.
-- Да-да, обычный ребёнок, возраст от семи до двенадцати лет, точнее неизвестно, идёт из деревни в деревню и лечит разные болезни. Иногда за ночлег и еду, но чаще просто так.
-- Лечит разные болезни? - повторил Драго. - Отец, значит, этот мальчик поможет остановить эпидемию?
Уинар, сидевший до этого молча, без единого движения, вдруг шумно улыбнулся. Впрочем, он оказался единственным, кто так отреагировал. Старх возразил тем же мягким, но сильным голосом:
-- Не всё так просто, Драго. По каким-то причинам эпидемия, что грозит Всем Заселённым Землям, не распространяется из одного места подобно другим инфекционным болезням. Она возникает сразу в нескольких точках. Кроме того, мальчик не сможет вылечить сразу многих. По нашим данным, на каждого он тратит какое-то время, после чего ребёнку необходима передышка. Но ни это главное. Главное - этот мальчик обладает иммунитетом к эпидемии. Наверное, единственный из людей теперешнего Мира.
У Драго сузились глаза.
-- Откуда это известно, отец?
Старх опустил голову, как будто давая слово кому-то из Совета, и действительно, заговорил Луж:
-- Когда Орден Талхов образовывался, ещё в стародавние времена, сразу после Великой Катастрофы, один святой человек выбрал именно его, чтобы передать устное Пророчество. Оно известно лишь главе Ордена и членам Совета и передавалось из поколения в поколение. Мы не имеем права огласить тебе Пророчество полностью, в том виде, в котором оно было изначально, только передадим суть.
Луж посмотрел на главу Ордена, безмолвно спрашивая, продолжать ли ему или нет. Старх молчал, и Луж продолжил:
-- Всякому этапу развития человечества предназначен свой Мессия. У людей Прошлого он тоже был. Правда, в несколько иной форме, но это не важно. Так или иначе, но святой человек, имя которого кануло в небытиё, оставил после себя Пророчество, в чьей истине сомневаться не приходиться. Пророчество почти полностью предсказало то, что происходило от момента Великой Катастрофы вплоть до наших дней. И в нём упоминается эпидемия, та же эпидемия, что уничтожила прежнюю цивилизацию. В Пророчестве также упоминается мальчик, идущий вперёд по неведомым для других причинам, лечащий людей и неуязвимый для той самой эпидемии.
Луж замолчал. То ли давал возможность Драго осмыслить услышанное, то ли давая слово кому-то другому. Заговорил Старх:
-- Пророчество утверждает, что спасение Мира в этом мальчике.
Драго осторожно заметил:
-- Отец, ты же сам сказал, мальчик не в силах остановить эпидемию.
Старх кивнул:
-- Да, сказал, и не беру своих слов обратно. Сам мальчик действительно мало чем поможет, к тому же он идёт, кажется, без определённого направления и какой-то логики. Вряд ли он вообще ищет очаги тяжёлых болезней, он просто идёт. Однако Пророчество давно доказало свою истину и, значит, в отношении этого ребёнка оно не ошибается. В Пророчестве даже упоминается то, как постепенно будут распространяться слухи.
Старх сделал паузу. Драго молчал. Он и так позволил себе слишком много непозволительных при иных обстоятельствах высказываний. Где-то на горизонте подсознания уже маячил недоумение, пропитанное тревогой, почему же ему это всё рассказывают.
-- Загадка, наверное, оставалась бы сейчас неразрешённой, если бы на неё не потратили годы мои предшественники, - заявил глава Ордена. - Один из них, Занкк, до принятия сана Главного Талха увлекался медициной, химией и алхимией. Он также досконально изучал все сведения об эпидемии, ставшей причиной Великой Катастрофы. Благодаря его знаниям смысл предсказанного в отношении мальчика оказался раскрыт. Всё дело в крови ребёнка.
Драго вздрогнул. Старх не обратил на это внимания.
-- Микробы, попадая в кровь, быстро поражают все системы организма. Но у мальчика дар Неба. Его кровь должна убивать бактерии на ранней стадии. Занкк предположил и теоретически доказал, что на основе крови мальчика реально создать вакцину против эпидемии. Это и есть тот шанс, причём единственный.
Драго не выдержал и всё-таки задал ещё один вопрос:
-- Отец, значит, этого чудесного ребёнка придёться...умертвить?
Старх чуть заметно покачал головой:
-- Не обязательно. Талхи знают способы брать у человека кровь без особого для него ущерба. Другое дело, если для вакцины придётся изъять слишком много крови, поставив тем самым ребёнка на грань...Но даже в этом случае лучше...пожертвовать одно дитя, чтобы спасти Мир, нежели наоборот. В принципе на то он и наш спаситель.
4
Драго вдруг почувствовал, что первая часть беседы, предварительная, завершилась. Он понял достаточно, чтобы анализировать это не один день. Мальчик. Эпидемия. Пророчество. Вакцина. Правда, сейчас, в данный момент, важнее была его собственная судьба, в конце концов, некая эпидемия была ещё в зачатке и далеко отсюда, к тому же монастырь талхов был твердыней даже для болезней, косивших людей в прошлом. Теперь предстояло узреть собственное место на этом пёстром полотне.
Драго низко поклонился.
-- Отец, чем же я заслужил такое, что мне поведали обо всём этом? - в конце длинной фразы его голос дрогнул.
-- Тем, - тут же заговорил Старх. - Что ты, Драго, от природы очень ловок и вынослив. Нам понадобится твоя выносливость. В данных обстоятельствах она важнее даже опыта пожилых монахов. Ты должен найти этого мальчика и привести сюда. Либо в ближайший монастырь талхов.
Драго неверяще посмотрел на главу Ордена. Он уже окончательно не контролировал свои эмоции.
-- Не удивляйся, - негромко предложил Старх. - Это нелёгкая задача. И не спрашивай, почему мы не станем искать мальчишку всеми силами. Об этом не должны знать. Талхи слишком узнаваемы. Кроме того, и это самое важное, когда мы найдём мальчика, нам понадобится какое-то время, чтобы создать лекарство. И нам не должны мешать. Поэтому в неведении относительно того, где находится ребёнок, в первую очередь должны остаться Правитель Всех Заселённых Земель и его люди.
-- Есть кое-что ещё, - подключился Луж. - Если поиск не будет тайным, причём небольшими силами, до самого ребёнка дойдут слухи об этом прежде, чем мы его найдём. И тогда...Кто знает, не затаится ли он?
-- Дело не только в этом, - заметил Старх. - Мальчик всё равно будет идти и лечить людей, ему это предначертано. Но открытый поиск привлечёт к нему сотни проходимцев. Кроме того, по следу сможет идти лишь один человек, обычный простолюдин, лишь ему удастся выудить из крестьянских сердец правду.
Драго снова поклонился.
-- Это задание - великая честь, но не знаю, достоин ли я её? Справлюсь ли?
На минуту воцарилось молчание. Именно отсутствием каких-то комментариев глава Ордена и Совет давали понять неуместность этих вопросов.
Старх добавил:
-- Не забудь ещё одно. На дорогах сейчас полным-полно бродяг, в том числе и детей. Прежде чем ты захочешь привести мальчика, удостоверься, что это он. В противном случае ошибка будет дорого стоить. Тебе и нам всем. Проверка должна произойти до того, как ты возьмёшь ребёнка. В пророчестве сказано, мальчик лечит людей сам, неосознанно их находит и вряд ли понимает дальнейший процесс. Так что, если его заставить сделать это, возможен срыв.
Глава Ордена замолчал, напоминая обычного старика, уставшего, придавленного грузом повседневных проблем, и за него продолжил Луж:
-- Ты пойдёшь пешком. Конь - признак богатых господ, и этим ты отпугнёшь крестьян. Ты пойдёшь в обычном дорожном плаще, но под ним будет ряса нашего Ордена. Это - страховка. На случай, если твоей жизни будут серьёзно угрожать. Воспользуешься этим только в крайнем случае. Возьмёшь короткий меч, кинжал, монашеский арбалет и хлыст. Думаю, эти вещички не бросятся в глаза под одеждой, что тебе приготовили. И ещё возьмёшь пергамент с печатью главы Ордена талхов. Это - для местной власти, если ты столкнёшься с ней, уже найдя мальчишку. Начнёшь с города Лизия, это восточный удел земель барона Магбура. Мальчик идёт не строго на восток, он петляет, смещается то к югу, то к северу, но так или иначе двигается на восток, уходит с земель Магбура. Мальчик приближался к этому городу, когда о нём к нам поступили сведения. Возможно, ты успеешь, если отправишься завтра рано утром. В любом случае в окрестных деревеньках ты сможешь обнаружить свежий след. Ребёнок часто проводит ночь в доме, где он кого-то вылечил. И последнее, Драго. На пути тебя будет ждать кто-либо из талхов в каждом городе. Ты должен передавать через них сведения, они же сообщат наши инструкции, если что-то изменится. Каждый связной должен сказать адрес следующей явки. Первый ждёт тебя в Лизии. Он кое-что передаст тебе, из тех штучек, что усилят военную экипировку.
Драго низко поклонился. Пауза указывала на то, что ему сказали всё. Он стал медленно пятиться, но у самой двери его остановил голос Старха:
-- Драго! Если ты справишься с этим, ты станешь первым кандидатом в Совет Ордена. Это моё слово.
Глаза Драго округлились, но он снова склонил голову. И вышел, пожелав отцам здоровья и обещая, что готов отдать жизнь, но во имя Ордена приведёт мальчика.
Когда дверь за ним закрылась, четверо старцев сидели молча, явно чего-то ожидая. Спустя некоторое время в залу зашёл гигантский мужчина с уродливым лицом, усеянным причудливой формы бородавками. Прежде чем заговорить, они долго смотрели друг на друга.
ГЛАВА 5
Первый город
1
Утро лишь зарождалось, в воздухе хозяйствовало равновесие между светом и тьмой, короткое, как жизнь падающей звезды, и Дини удивился, увидев впереди на дороге трёх человек.
Как часто бывало за последние недели, мальчик покинул очередной дом на заре. В этой приятной глазу деревеньке он и без того задержался на целых три дня. Дини не был голоден, в предыдущем селении ему наполнили сумку нежнейшими медовыми лепёшками, он просто свернул сюда, следую некоему зову, который слышал лишь он один.
Он обнаружил больного уже в третьем доме. Это был молодой мужчина с очень сложным переломом. У него оказалась раздроблена кость. Дини сидел над ним около часа. Затем, после девятичасового беспробудного сна, ребёнку снова пришлось приложить руки к ноге мужчины. Когда всё закончилось, уже миновало два дня. Дини собирался уходить, но тут к хозяевам пришла женщина с мольбой о помощи. Оказывается, она прослышала, что у них в деревне мальчик, который лечит людей. Её дочь сильно простыла, и женщина подозревает, что это воспаление лёгких.
Конечно, Дини согласился помочь.
Он пошёл с женщиной, спрашивая себя, почувствовал бы болезнь её дочери или же спокойно покинул деревеньку, и с сожалением вынужден был признать, что второй вариант гораздо реальнее. Он не мог охватить всё селение. К тому же он не мог долго задерживаться на одном месте, нечто по-прежнему толкало его вперёд, и мальчик опасался потерять нить, тянувшуюся по его дороге в будущее.
Девочка оказалась в жутком состоянии. Она едва цеплялась за жизнь, и Дини почувствовал, ещё день, и он бы опоздал. Пятилетний ребёнок горел, источая вокруг жар полыхающего костра. Дини приложил к её тельцу обе руки и не отпускал их, даже когда его атаковала сонливость. В конце концов, мальчик, не выдержав и провалившись в сон, стоя на коленях, съехал на пол. К счастью, к этому моменту девочка пошла на поправку.
Просыпаясь в течение дня, Дини видел, как женщина хлопочет над ним. Понимая, что доброта хозяйки может задержать его ещё на больший срок, мальчик решил уйти на исходе ночи.
Покинув дом, Дини привычно оглянулся в поисках уродливого крылатого попутчика. Летучая мышь по-прежнему сопровождала его, ожидая, если мальчику приходилось ночевать у людей. Сейчас тревога, смутно терзавшая его в первые дни пути, терзавшая, несмотря на отсутствие посягательств на его жизнь и здоровье со стороны странной твари, притупилась. Притупилась, как бывает у человека с ощущениями и похуже из-за его слабости и даже беспомощности перед временем. Дини привык к тому, что его сопровождает пусть и опасное, уродливое, но всё-таки живое существо. Иногда, если приходилось ночевать в лесу, а ночь оказывалась особенно темна и полна непонятных глухих звуков, Дини даже ощущал странное успокоение, созерцая чёрный расплывчатый комок, свисающий с ветки ближайшего дерева или куста. Теперь он наоборот засыпал с трудом, если летучая мышь исчезала, чтобы раздобыть пищу. Гораздо спокойнее было спать с кем-то, пусть даже этим кем-то был вовсе не человек.
Утром мальчик поднимался, наскоро перекусив и умывшись, если поблизости оказывался ручей, и уходил, с каждым разом всё менее уверенный в том, хочет ли он, чтобы летучая мышь не нашла его.
Этим утром ничего не изменилось. На ближайшем к дому тополе его дожидалось висящее вниз головой создание, завёрнутое складчатой шалью собственных крыльев. Возможно, глаз мальчика был привычен, поэтому он и рассмотрел летучую мышь сквозь листву, слипшуюся остатками темноты. Вряд ли бы её обнаружил кто-то другой. Дини задержал взгляд на своём отстранённом попутчике, просто так, не пытаясь убедиться, что тварь спит, и двинулся к выходу из деревни.
Он ещё видел последние дома, когда впереди померещились какие-то тени. Присмотревшись, Дини разглядел нескольких человек. Трое мужчин. Они стояли у поворота, тихо переговариваясь. Рядом находилась лошадь, запряжённая в телегу. Скорее всего, это были местные крестьяне, с какой-то целью собравшиеся в соседний город. Кто-то из них был довольно зажиточный, либо они сложились, чтобы на время получить коня.
В предыдущих селениях Дини слышал о какой-то банде, промышляющей грабежом бродячих торговцев, и хотя мальчик не мог быть уверен, что стоящие впереди - крестьяне, он решил не сворачивать. Дини справедливо полагал, что ни для кого из них он не представляет особого интереса.
Один из мужчин отделился от приятелей, взял лошадь под уздцы и двинулся навстречу мальчику. Прежде чем Дини осознал, что в движениях мужчины есть что-то вороватое, они поравнялись друг с другом. Мужчина остановился, глядя на ребёнка. В полумраке Дини смутно видел его лицо. На всякий случай он поздоровался.
-- Мальчик? - тихо произнёс мужчина. - Это ты вылечил Сая?
Дини вспомнил, так звали того мужчину с раздробленной костью. Ребёнок уже хотел кивнуть, но некое предчувствие заставило его покачать головой. Непроизвольно он отступил на шаг в сторону.
-- Это ведь ты его вылечил, - теперь мужчина говорил утвердительно.
Дини подумал, что врать нехорошо, и на этот раз кивнул. Мужчина удовлетворённо потёр руки.
-- Ты - молодчина. Да, хороший мальчик.
Дини не нравился этот голос. Казалось, незнакомец успокаивает его. Только зачем понадобилось его успокаивать? Для чего? Дини уже хотел идти дальше, выслушивать похвалу в его планы не входило, но мужчина вдруг протянул руку, загораживая дорогу.
-- Постой, мальчик. Постой. Ты не мог бы...не мог бы помочь мне? Помочь моей жене? Да, жене. Она...больна.
Дини растерялся. Он не мог отказывать в помощи, но что-то в поведении мужчины было насквозь фальшивым. Он вряд ли бы обманул даже ребёнка младше Дини. Мужчина приблизился на шаг.
-- Садись на телегу, - сказал он. - Я подвезу тебя к своему дому.
Дини колебался. Боковым зрением он заметил двух приятелей незнакомца, приближающихся медленно, незаметно, как будто они опасались вспугнуть его.
-- Ну...садись, садись, - настаивал мужчина.
-- Я спешу, - просипел Дини, страх ослабил голос. - Мне надо идти.
-- Не бойся, это не надолго. Ты только поможешь мне. Садись.
Мужчина сделал ещё один шаг, и его рука неожиданно оказалась у ребёнка на плече. Это прикосновение, чужое, вороватое и жадное, заставило Дини отпрянуть.
Спустя секунду мальчик уже юркнул с дороги к лесу.
2
-- Держи же его, олух!
Этот крик, горячим, влажным клинком пронзивший тишину зарождающегося утра, окончательно разрушил сомнения Дини относительно происходящего.
Мальчик ещё чувствовал отметины грубых пальцев на своём плече, чувствовал, как они сжимались, чтобы уже через мгновение превратиться в тиски. Эти люди ждали его не для того, чтобы попросить помощи. Так не просят вылечить кого-то из близких. Он был им нужен по другой причине, по какой именно в данный момент было не важно. Достаточно того, что ими управляла корысть.
Дини двигался, как во сне, медленно, неповоротливо, и воздух обтекал его вязкой жидкостью, затруднявшей координацию. Неизвестно, что было, если бы не пальцы мужчины, подстегнувшие его своей жадной агрессией. Дини будто стегнули кнутом, и он понял, что надо бежать.
Похоже, крестьянин не ожидал от него подобной прыти. Во всяком случае, Дини уже достиг первых деревьев, прежде чем тот бросился следом. Двое остальных среагировали быстрее, но они находились дальше. Дини бежал, оглушённый страхом, и всё-таки его слух ловил топот ног. Казалось, его преследуют человек десять. Мальчик интуитивно чувствовал, что ему мешает котомка, она превратилась сейчас в непозволительную тяжесть, но он не осознавал, что её можно сбросить. Кроме еды, что в ней лежала, котомка не представляла особой ценности, хотя, конечно, была удобной, привычной вещью. Плащ Дини одел, ещё покидая дом.
Ребёнок бежал, не замечая, что забирает вправо, и в конечном итоге, впереди возник один из преследователей. Притормозив, Дини едва удержал равновесие. Страх швырнул его влево. Он слышал, как мужчина издевательски захохотал и что-то крикнул в вдогонку. Без сомнения, Дини выдохнется быстрее, чем любой из этих мужчин.
Сзади послышалось шумное горячее дыхание. Крестьянин, что разговаривал с Дини, нагонял его. Наверное, старался исправить ошибку в глазах приятелей. К тому же хохот одного из них убеждал, что они не выкладываются полностью.
Широкие грузные шаги приближались. Дини некстати споткнулся, повалился на землю. Мужчина уже стоял над ним, и Дини не вскочил, просто стал отползать. Мужчина не спешил схватить его, он тоже запыхался. Согнулся, опёршись руками в колени, и пробормотал:
-- Ну, что же ты убегаешь, глупышка. Всё равно не убежишь.
Дини замер, голос, ехидный, задыхающийся, лишил его остатка воли. К ним приближались двое других преследователей, они уже перешли на шаг.
Летучая мышь, возникшая из кроны дерева, за ствол которого мужчина держался, практически задела его голову своими крыльями. Мужчина выпрямился и отпрянул. Дини показалось, что из горла крестьянина вырвался глухой всхлип. Летучая мышь снова спикировала к его лицу, и мужчина замахал руками.
Летучая мышь исчезла также неожиданно, как и появилась, и он затравленно вращал головой в тщётных поисках, когда рядом, наконец, оказались его приятели. Дини уже не лежал, мальчик сидел, готовясь вскочить, и один из подходивших с упрёком сказал:
-- Хватай его, чего ты стоишь? Он сейчас снова улизнёт.
-- Здесь что-то летает, какая-то нечисть, - пробормотал крестьянин. - Оно пыталось напасть на меня.
Крестьянин, предлагавший схватить мальчика, недоверчиво посмотрел на приятеля. Он не верил в нечисть, но не решился насмехаться - вид у напарника был в самом деле странным.
-- Что такое? - спросил третий.
Летучая мышь вынырнула из умирающей тьмы леса, словно отвечая на его вопрос. Её крылья взлохматили и без того неаккуратную шевелюру крестьянина. Он шарахнулся, глухо вскрикнув, вместе с ним отпрянул и тот, что увидел существо первым. Однако их приятель оказался с куда более крепкими нервами. Видя, как ребёнок встаёт, он зло усмехнулся и прошипел рассерженной змеёй:
-- Да это же всего лишь летучая мышь. Успокойтесь, вы, бабы!
Его приятели остановились, но реплика отнюдь не заставила их броситься к мальчику. Они испуганно искали тварь взглядом, но она опять скрылась. Их партнёр негромко ругнулся, то ли проклиная уродливое существо, то ли самих приятелей, и шагнул к мальчику.
Дини сжался, пытаясь побороть оцепенение и побежать. Летучая мышь, почти бесшумно вспоров воздух, спикировала на крестьянина, вцепившись в затылок. Теперь уже и самый мужественный из троих зашёлся криком. Он шарахнулся, сбив с ног одного из крестьян, споткнулся об него же и повалился на землю. Когда, несмотря на ужас, он догадался хлестнуть себя по затылку, летучая мышь уже отцепилась от него. Затем он увидел свои пальцы, кровь на них, и это вырвало из глотки новый крик.
Никто из них не видел, как мальчик побежал прочь. Теперь они думали только о себе. Летучая мышь пронзала светлеющий воздух, больше не пикируя ни на кого из них, но и этого оказалось достаточно. Она не могла лишить их жизни, несмотря, что у крестьян не было оружия, но сам факт того, что летучая мышь атаковала людей, бушующим пожаром испепелил их мужество напрочь. Когда самый храбрый из них попятился, забыв про мальчишку, двое других опередили его, постаравшись как можно быстрее выскочить из леса на открытое пространство.
Летучая мышь, покружившись ещё немного, полетела следом за мальчиком. Найдя его, сидящего на земле, тяжело дышавшего, но невредимого, существо повисло на ветке клёна, завернулось в крылья и замерло в своей излюбленной позе.
3
Спустя три часа Дини вышел из леса и впереди, на широкой равнине, увидел Лизию, первый город в своей жизни.
Всё это время, прежде чем покинуть лес, он шёл, машинально глядя себе под ноги, погружённый в собственные мысли, будто в транс. Мальчик думал о людях, по неясной причине пытавшихся забрать его с собой, и о летучей мыши, о том, что она сделала, когда крестьяне догнали его. Эти два разных направления переплетались между собой разноцветными прядями, создавали путаницу в голове, и мальчику приходилось разматывать их, отделять друг от друга. Проходить уже пройденный этап заново, проходить снова и снова.
Время от времени у себя в голове он слышал голос отца. Настойчивость, нашёптывал этот до боли родной голос, иногда нужна настойчивость, чтобы пройти очередной отрезок дороги. И Дини настырно пытался разобраться, почему так случилось. Пытался, потому что это было жизненно необходимо.
Крестьянами управляла корысть. Вряд ли в их семьях был кто-то болен. Они просто пытались схватить его, как разбойники хватают дорогой, редкий товар, который затем можно выгодно сбыть. Однако он, Дини, не был товаром. Зачем же они стремились похитить его? Крестьянин сначала поинтересовался, тот ли Дини мальчик, что вылечил жителя деревни. Неужели его дар и был тем самым редким товаром, который можно продать?
При этой мысли Дини стало нехорошо. Если бы его схватили, он не смог бы идти дальше, не смог одолеть свою дорогу. Не смог бы в конце этой дороги увидеть отца и мать. Как же ему быть? Наверное, найдутся другие люди, что захотят также воспользоваться им, как товаром. Значит, теперь он должен быть вдвойне осторожен. При этом он должен по-прежнему лечить людей, это - его дорога. Он не сможет пройти путь частично. Либо полностью, либо вообще никак. Он продолжит лечить, пусть это с каждым разом и будет увеличивать риск. Продолжит и в то же время позаботится о себе самом. Отец не раз говорил, если человек несёт людям добро, это не значит, что он ни при каких обстоятельствах не должен причинить кому-то зло. Если тебя прижали в угол, если угрожают твоим близким, ты не должен бездействовать по причине того, что не хочешь причинить зло этим людям.
Отец держал в доме меч, вещь запретная для крестьянина. Он не хотел бездействовать, если в его дом придёт зло. Он упоминал ту старую книгу Мира до Великой Катастрофы, говорил что-то про подставленную под удар врага щёку, говорил, что люди Прошлого не правильно понимали это место в старой книге. И хотя меч не спас его семью, отец наверняка сделал всё, что мог.
С алчных крестьян мысли Дини перескакивали на летучую мышь. Она осталась где-то позади, спавшая в висячей позе, но мальчик не сомневался, странное существо догонит его, как только воздух поблекнет из-за подкрадывающихся сумерек. Она спасла меня, думал мальчик. Если бы не летучая мышь, крестьяне схватили бы его. Несколько раз Дини пытался убедить себя, что мышь всего лишь кружила над людьми, потревоженная их криками и вознёй, и вовсе не делала ничего, что способствовало его бегству. Однако затем он вспоминал, как крылатая тварь вцепилась в голову одного из крестьян, и признавал, что это не так.