Основные события происходят между Западом и Востоком – в империи, подвластной Антиоху III из династии Селевкидов. После неудачных походов против Молона, Антиох лично ведет войско на бунтовщиков. Канцлер Гермий пытается подчинить юного царя своему полному влиянию, для чего интригует против других приближенных Антиоха, в частности Эпигена, которого по ложному обвинению в связи с Молоном умерщвляют. После ряда незначительных стычек, Молон пытается предпринять ночное нападение на лагерь Антиоха, но этот план срывают перебежчики. В последовавшей за этим битве большая часть армии Молона переходит на сторону врага. Молон терпит полное поражение и умерщвляет себя. Следом лишают себя жизни братья Молона Александр и Неолай, и Антиох III, таким образом, кладет конец мятежу в восточных провинциях.
      Вскоре после этого Антиох избавляется от временщика Гермия, якобы уличенного в намерении отравить царя и стать регентом при малолетнем наследнике. Гермия убивают приближенные Антиоха во главе с врачом Аполлофаном. Антиох становится полновластным правителем.
      Столь удачный для сирийского царя год завершается мятежом его дяди Ахея, объявляющего себя независимым правителем и овладевающего большей частью Малой Азии.
       Перспектива:Следует ожидать дальнейшей эскалации напряженности между Антиохом и Ахеем, а также Антиохом и царем Египта Птолемеем IV.
 
      Как и следовало ожидать, конфликт между мессенцами и Доримахом имел свое продолжение. Будучи оскорблен ложными обвинениями в пособничестве пиратам, выдвинутыми жителями Мессены, сей Доримах, по возвращении на родину, разжигает вражду среди единоплеменников. Поддавшись уговорам Доримаха, стратег этолян Аристон и влиятельный муж Скопас своевольным решением объявляют войну Мессении, Ахейе, Акарнании, Эпиру и Македонии. С наступлением лета этоляне предпринимают вторжение в Мессению и совершенно разоряют ее. Стратег ахеян Арат с войском выходит навстречу этолянам. Те делают вид, что готовы согласиться на мир, но, дождавшись, когда Арат распустит б ольшую часть войска, дают сражение при Кафии. Битва выливается в ряд беспорядочных столкновений между заранее изготовившимися к бою этолянами и постепенно прибывающему к месту битвы ахеянами. Ахеяне терпят полное поражение и разбегаются. После подобного конфуза ахеяне принимают решение собрать новое войско и обращаются за помощью к Филиппу, царю Македонии, эпиротам, акарнанам, фокидянам и беотянам. В свою очередь этолийцы пытаются разорвать единство врагов и предлагают мир всем действующим или потенциальным неприятелям, кроме ахеян.
      В конфликт вступают прочие государства Балканского полуострова. Македония занимает сторону ахеян. Этолийцев поддерживают Спарта и Иллирия. Пиратские эскадры Деметрия из Фар и Скердиледа, вопреки договору с Римом, нападают на городки, расположенные выше от Лисса. Одновременно этолийцы разоряют Кинефу, город в Аркадии. Одновременно в Спарте восставшие истребляют лидеров промакедонской партии, но вскоре в страхе перед возмездием спартанцы мирятся с Филиппом Македонским. Однако едва Филипп оставляет Пелопоннес, партия Клеомена учиняет новые беспорядки, в ходе которых гибнет лидер промакедонской партии Гирид. Филипп и ахеяне объявляют войну этолийцам.
       Перспектива:Следует ожидать дальнейшей эскалации напряженности между балканскими государствами.
 
      Император Ши-хуан начинает инспектирование приобретенных владений и посещает области Лунси и Бэйди.
       Перспектива:Следует ожидать дальнейших мероприятий по упрочению целостности империи Цинь.
 
      Ганнибал продолжает экспансионистскую политику в Иберии. Весной он предпринимает поход сначала против олкадов, а затем против ваккеев, живущих по среднему течению реки Дурис, и захватывает города Саламантика, Гелмантика и Арбокала. На обратном пути войско Ганнибала подвергается нападению карпетанов, олкадов и ваккеев. В битве у реки Таг Ганнибал громит превосходящие силы противника. После этой победы Ганнибал начинает подготовку к нападению на Сагунт.
       Перспектива:Следует ожидать дальнейшей экспансии Ганнибала в Иберии и вмешательства Рима.
 
      В Риме по инициативе цензора Фламиния начинается строительство дороги до Аримина, цель которой – соединить Адриатическое побережье с Тирренским и усилить контроль над покоренными италийскими землями. Римляне и их союзники терпят ущерб от пиратских рейдов иллирийских правителей.
       Перспектива:Следует ожидать ответной акции Рима против иллирийских правителей.
 
       Резюме Хранителя (код – Zet-194):
      Течение событий целиком отвечает начертаниям данного отражения.

      Это был год 3552-й от сотворения мира Иеговой, или год 2903-й по исчислению приверженцев дикой богини Кали, или год воды и коня 37-го цикла по исчислению не поддающихся счету китайцев…
      528 лет назад началась эра великого Набонассара, 324 года – еще более великого Будды, всего 91 год – величайшего из великих, Селевка Никатора, основателя династии Селевкидов…
      Минуло ровным счетом 557 лет с тех пор, как греки отметили первую Олимпиаду, имена победителей в коей не дошли до далеких потомков…
      Чуть раньше, 606 лет назад, финикияне основали в Африке Новый город, который впоследствии станет известен всему миру под гордым именем – Карфаген…
      Чуть позже, 535 лет назад, легендарные братья заложили на берегу Тибра стены другого града, коему суждено будет своим звучным именем – Рим – изменить ход истории величайшего из континентов…
      Пройдет 219 лет, и в городишке Вифлееме, ничтожном и никому не ведомом, родится человек, какой положит начало новой эпохе и новому исчислению. Но, скорей всего, он родится тремя годами раньше…
      Это третий год нашего повествования…
      Как и прежний, этот год был годом многих войн, но также одной великой смерти.
      В Египте пал царь Клеомен. С немногими своими соратниками он поднял мятеж против Птолемея Филопатра, но потерпел поражение и покончил с собой. Тело Клеомена распяли, а семью отдали палачам…
      Наместник Келесирии Теодот отложился от Птолемея и перешел на сторону Антиоха III Сирийского. Войска Антиоха заняли Селевкию, после чего вступили в Келесирию. Агафокл и Сосибий, фавориты царя Птолемея IV, начали поспешно формировать армию, записывая в нее не только македонян и греков, но и египтян. Антиох, рассчитывавший на быструю победу, застрял под Дорами, после чего согласился на четырехмесячное перемирие…
      В Иберии Ганнибал после упорной осады, несмотря на протесты римлян, все же взял и разрушил Сагунт. Римляне отправили в Карфаген послов с требованием выдать Ганнибала и начали подготовку к войне в Иберии…
      Римляне в консульство Луция Эмилия Павла и Марка Ливия восстановили утраченные позиции на Балканах. Консул Луций Эмилий разбил Деметрия под Фарами, после чего разрушил город и овладел всей Иллирией. Деметрий Фарийский бежал к Филиппу V Македонскому…
      В Спарте в результате антимакедонских волнений к власти пришел царь Ликург, немедленно выступивший на стороне этолийцев против ахеян. Ликург осадил Мегалополь, на помощь которому поспешил из Македонии Филипп V. Македоняне вторглись в Этолию, в ответ на что этолийцы произвели нападение на Эгий, но потерпели полную неудачу. Когда же Филипп осадил Амбракий, этолиец Скопас предпринял вторжение в Македонию, разрушив город Дий, где были разбиты изображения македонских царей. В то же самое время Филипп успешно действовал против этолийских войск в самой Этолии и разорял Элиду, пока не получил извещение о готовящемся вторжении в Македонию дарданов, после чего повернул домой…
      Родос объявил войну Византию, рассчитывая взять под контроль черноморские проливы. Византийцы обратились за поддержкой к царю Пергама Атталу и царю Ахею, родосцы – к царю Вифинии Прусию. После ряда поражений византийцам удалось заключить мир, по какому они отказались от взимания пошлин с судов, следующих через проливы…
      На Крите примерно в это же время разразилась междоусобная война между городами Кноссом и коалицией городов во главе с Литтом. Жителям Кносса удалось хитростью захватить Литт и разрушить его…
      Митридат Понтийский начал войну с Синопой…
      В Китае Ши-хуан продолжил инспекционные поездки по стране. Он поднялся на священные горы Ишань и Тайшань, где принес жертвы богам…

      Окованные бронзой створки ворот тяжело сомкнулись за спиной, отрезая путь к свободе. Офицер вежливо пропустил пленников вперед, чуть придержав за руку Клеомена.
      – Это недолгая опала, царь! Я верю, скоро все образумится. И помни, что бы ни случилось, у тебя есть друг, на какого ты можешь рассчитывать. Меня зовут Птолемей. Чтобы не путать меня с другими Птолемеями, – офицер улыбнулся, – у нас это частое имя, запомни имя моего отца – Хрисерм. Ты можешь всегда обратиться за помощью к Птолемею, сыну Хрисерма. Он не откажет. Он, то есть я, уважает великого царя великой Спарты и ценит его мужество и благородство!
      – Спасибо тебе. Птолемей, сын Хрисерма, – сказал Клеомен, пытливо вглядываясь в лицо нового знакомого. – Сейчас как раз те времена, когда изгнанники нуждаются в помощи!
      – Ну-ну! – Птолемей ободряюще улыбнулся. – Не такие уж и плохие сейчас времена. Я уверен, все образумится! Нужно лишь терпеть и ждать.
      – Хорошо. Я последую твоему совету.
      Кивнув на прощание новому другу, Клеомен двинулся к терпеливо ожидавшему его охраннику. Неторопливо ставя ногу, он внимательно изучал свое новое прибежище – массивное приземистое здание. Сложенное из грубого камня, не украшенное ни фресками, ни даже дешевой лепниной, сооружение смотрелось мрачно.
      «Настоящая тюрьма!» – подумалось Клеомену. Впрочем, это и была тюрьма, отличавшаяся от обычной чуть большим комфортом и известной предупредительностью стражи. В такие обыкновенно заключают друзей, переставших быть друзьями, но еще не ставших врагами. Нечто посередине.
      Клеомен вошел в залу, где на скамьях уже расположились его сотоварищи – числом около двадцати. То были спартиаты, покинувшие вместе с царем родину и нашедшие приют в Египте. Они рассчитывали встретить дружеский прием Птолемея Эвергета, друга царя Клеомена и горячего пособника во всех клеоменовых замыслах. Пособника, естественно, небескорыстного – владыка Египта стремился уязвить Македонию и потому поддерживал соперничавшую с ней Спарту. Направляясь в Египет, беглецы рассчитывали найти здесь не только прибежище, но и деньги, и воинов для реванша.
      – Еще не все кончено! – восклицал Клеомен, грозясь кулаком с палубы корабля невидимым за далью врагам. – Еще не все кончено!
      Он рассчитывал на помощь благородного Птолемея Эвергета, обещавшего свою поддержку.
      Но тут пришла новая беда: Эвергет умер, а место его занял вздорный юнец, коего интересовали лишь женщины и вино. Теперь всем заправлял Сосибий, человек изворотливый и лживый, вошедший в силу еще при Эвергете. Сосибий как бы между прочим посулил Клеомену, что они могут договориться.
      – Что тебе нужно? – спросил спартиат.
      – Твоя поддержка в одном щекотливом деле, – ответил Сосибий.
      Полунамеками он дал понять царю, что тот может получить и деньги, и воинов в обмен на помощь в борьбе против партии царицы-матери и принца Магаса. Клеомен не хотел ввязываться в чужие дела, но в этом случае он не мог разрешить своих. И он помог молодому царю. Имя Клеомена пользовалось популярностью у наемников с Пелопоннеса и Крита, составлявших костяк египетской армии. Твердо поддержав Птолемея, Клеомен тем самым обеспечил царю безоговорочную поддержку воинов.
      Убедившись, что власть его крепка, царственный юнец отдал приказ убить брата и мать. Царицу отравили, а царевич Магас был обвинен в смерти царицы и в покушении на жизнь брата. Магаса удавили в темнице. Сосибий выразил царское удовлетворение покладистостью Клеомена и обещал дать войско.
      Обещал, но именно в этот момент скончался Антигон Досон. Его преемник был юн и неопытен. Таким требуется время, чтоб укрепить свою власть. Покуда этого не случилось, Македония была не опасна Египту. Куда опасней был Клеомен, муж искушенный во многих сражениях, популярный у соплеменников. Сосибий решил не спешить с исполнением своего обещания. Более того, беглецы-спартиаты, отчаянные и дерзкие, вызывали опасения у фаворита. От таких можно ждать любых неприятностей!
      – Если они помогли вам, ваше величество, избавиться от брата, то они с той же легкостью могут помочь кому-то еще избавиться от вас, ваше величество! – нашептывал Сосибий царственному юнцу. – Их нужно изолировать!
      – Заключить в тюрьму? – испуганно вопрошал Птолемей. – Но ведь они союзники, друзья отца! Я не могу поступить так с союзниками, не имея на то законного повода!
      – Нет, не в тюрьму, а что касается повода, мы выдумаем его.
      Сосибий был хитер, аки змей. Он нашел некоего Никагора, давнего ненавистника Клеомена. Когда-то давно Никагор был близким другом царя Архидама, бежавшего от Клеомена в Мессению, но потом вернувшегося. По возвращении Архидам был убит, и боги – свидетели тому, что на Клеомене не было его крови! Это постарались смутьяны, решившие, что смерть Архидама пойдет во благо государству. Сам Клеомен не знал о случившемся, пока не принесли безжизненное тело царя. Единственное, что Клеомен мог тогда сделать, так это оплакать несчастного Архидама и спасти его друзей. Одним из этих друзей и был Никагор. И вот теперь случилось так, что Никагор объявился в Египте, где тут же попал в объятья Сосибия.
      Интригану-временщику не понадобилось долго уговаривать заморского гостя. Никагор таил к царю Клеомену лютую ненависть. Он согласился выступить обвинителем. Никагор встретился с Клеоменом и был радушно принят, и пил с царем вино. А наутро он во всеуслышанье заявил, что Клеомен намеревается посадить на престол другого царя, а заодно отобрать у Египта Кирену.
      Оправдаться Клеомену не дали, его просто не слушали. Сосибий с ехидной улыбочкой пообещал, что лично расследует дело.
      – А пока тебе придется побыть под присмотром, царь Клеомен! – сказал временщик. – Если ты не виновен, повелитель освободит тебя, если же твоя вина будет доказана, ты и твои люди понесете кару!
      И окованные бронзой ворота сомкнулись за спиной Клеомена. Беглец превратился в пленника. Правда, заточение было мягким. Заключенных кормили пищей с дворцовой кухни, женам и любовницам было разрешено посещать их и приносить подарки. Друг Птолемей, приходивший почти каждый день, приносил обнадеживающие новости о скорой свободе.
      – Скоро все образумится, царь Клеомен! – говорил офицер, потягивая из кубка терпковатое вино. – Скоро ты выйдешь отсюда. Скоро!
      Так и в последний раз.
      – Скоро!
      Похлопав царя по плечу, Птолемей удалился. Стражник прикрыл за ним дверь, и в этот миг неведомая сила заставила пленника приникнуть ухом к этой самой двери. И он нечаянно услышал слова, расставившие все по своим местам.
      – Господин, как дальше мне обращаться с этим пленником? – Это спросил солдат, заметивший расположение гостя к царю Клеомену и потому полагавший, что узники вправе рассчитывать на поблажки.
      – Как с опасным и коварным зверем! – вот что ответил Птолемей, сын Хрисерма, называвшийся другом.
      Эти слова решили все. Клеомен передал их друзьям – отважному Пантею, верному Гиппиту и еще семнадцати, что были с ним. Окинув внимательным взором помрачневшие лица товарищей, Клеомен спросил их:
      – Что будем делать?
      – Лучше погибнуть, чем закончить свои дни здесь! – ответил Пантей, некогда первым ворвавшийся во вражеский Мегалополь.
      – Ни к чему погибать, если мы можем победить! – возразил не менее отважный, но более рассудительный Гиппит.
      – Что ты предлагаешь? – спросил царь.
      – Захватим город и дадим александрийцам нового, более достойного повелителя.
      – Ты думаешь, это удастся?
      – А разве у нас есть выбор? – вопросом на вопрос ответил Гиппит. – Если не удастся, мы просто умрем. Это несложно.
      – Что думают остальные? Остальные были согласны.
      – Лучше победа, чем смерть! Лучше смерть, чем бесчестие! – сказали они.
      – Решено! – подытожил царь. – Еще не все кончено!
      Так как надзор за узниками был не очень строгий, они связались с родными, и те передали им мечи. Одновременно по приказу Клеомена по городу был пущен слух, будто царь намерен вернуть свою милость спартиатам. Сосибий лишь похохатывал, когда ему донесли об этом.
      – Пусть и не надеются!
      Но остальные поверили. Поверила и стража, какой то и дело перепадали вкусные куски с блюд, будто бы присланных в темницу с царского стола. Тюремщики жадно пожирали куски мяса и сладости, хваля Клеомена:
      – Хороший он человек, этот спартанец! И в опале, и в милости, не забывает о нас, простых солдатах!
      Все шло, как надо. Узники лишь ждали удобного момента, когда царь и верный слуга его Сосибий отбудут из столицы.
      И такой случай представился. Птолемей отправился на ежегодные жертвоприношения в город богов Каноп. Сосибий сопровождал повелителя.
      – Иного шанса у нас не будет! – решил Клеомен.
      Пленники заказали роскошный ужин и много амфор с изысканным сладким вином. Принесшие угощение слуги объявили, что яства присланы по приказу царя Птолемея.
      – Царь благоволит к спартанцам. Скоро их ждет великий почет! – кричали они.
      Клеомен весело улыбался, когда пыхтящие от натуги стражники расставляли полные всяческой всячиной блюда.
      – Пожалуй, нам будет слишком много. Мы готовы разделить с вами нашу последнюю здесь трапезу! – объявил он тюремщикам.
      – Хвала тебе, о Клеомен! – обрадовано закричали они. – Вот уж вправду, достойный человек! Да будут долги твои дни!
      – Да будут! – согласился спартиат.
      Славя Клеомена, стражники удалились к себе и принялись пировать. Непривычно изысканные яства и крепкое вино опьянили воинов. Одни уснули, свалившись со скамей на пол, другие, горланя песни, бродили по вымощенному камнем двору.
      – Пора! – решил Клеомен.
      Вытянув из вороха одежд меч, царь устремился к заботливо распахнутой тайным помощником двери. Друзья последовали за ним. Пред тем, как выскочить на двор, каждый из спартиатов распустил на правом плече шов хитона, чтоб было удобнее орудовать острым клинком.
      – Мы победим! – воскликнул Клеомен. – А если и умрем, то сделаем это красиво! Еще не все кончено!
      Разметав полупьяных часовых, бунтовщики рассыпались по улице.
      – Свобода! – кричали одни.
      – Долой Птолемея! – орали другие.
      – Да здравствует царь Клеомен! – восторженно кричал отважный Пантей.
      Слыша эти крики, прохожие разбегались в стороны. Лишь несколько случайно шедших по улице воинов попытались загородить путь спартиатам. Один из них ранил в бедро Гиппита и тут же пал под ударами мечей. Прочие, побросав оружие, бросились бежать.
      – Победа! – ликовали бунтовщики.
      Взгромоздив раненого на подвернувшуюся по случаю лошадь, они продолжили свое победное шествие. Тут-то и повстречался им Птолемей, сын Хрисерма. Он шествовал по своим делам и, увидев разъяренных спартиатов, попытался скрыться. Но быстрые на ногу Пантей и Филоксен поймали беглеца.
      – Так что, друг Птолемей, – зловеще заговорил подоспевший Клеомен, – ты приказал обращаться со мною, как с диким зверем?!
      Сын Хрисерма не успел ответить. Удар, и царский меч мягко вошел в живот офицера. Пятная мостовую жирно блестящей кровью, тот рухнул. Навстречу, по улице бежали воины, числом два десятка во главе с начальником городской стражи. Вооруженные копьями и щитами, они рассчитывали без труда одолеть бунтовщиков. Но они не учли, сколь неодолима ярость людей, уже свыкшихся с мыслью о близкой смерти. Короткий бой завершился победой спартиатов. С десяток стражников во главе с командиром распластались на земле, прочие с криком бежали.
      Ликующие спартиаты окружили своего вождя.
      – Куда теперь?! – закричал Пантей, сразивший троих врагов.
      – К тюрьме, – после краткого раздумья решил Клеомен. – Освободим узников, они примкнут к нам. Еще не все кончено!
      Бунтовщики продолжили победоносное шествие по улицам Александрии. Они кричали прохожим, призывая тех взять оружие и примкнуть к восстанию, но прохожие, которым не было никакого дела ни до своего, ни до чужого царя, разбегались. В этой жизни им вполне хватало своих неприятностей, чтоб перекладывать на хребет еще и чужие.
      Ворота тюрьмы оказались заперты. С предвратных башен летели стрелы. В соседнем проулке показались воины – много воинов. Опомнившийся фрурарх спешил восстановить порядок.
      – Вот и все! – сказал Клеомен. – Мы получили свободу, но, похоже, потеряли жизнь.
      – Так продадим же ее подороже! – закричал Пантей, воинственно размахивая окрашенным кровью мечом.
      – Зачем отнимать жизни у тех, кто не сделали нам ничего дурного? Мы восстали не против них, – рассудительно сказал царь. И все поняли его.