Улица Дирка Бондари была шириной не больше двух метров. Ее освещали редко расставленные электрические фонари. По обеим сторонам тянулись ряды дверей, украшенных знаками продуктовых и лекарственных складов, святилище-часовня находилась — разве могло быть иначе? — внутри небольшого контейнера. Над овальным, снабженным броневыми дверями входом был изображен сорманитский символ — ребенок, несущий крест. Рядом поместили светящуюся табличку с сообщениями и извещениями. Даниель прочел несколько надписей — приглашение на церемонию венчания, совместное чтение Библии, размышления над словами Сормана, коллективную работу по строительству детского парка отдыха. Чувствовалось, что жизнь здешнего малого общества вблизи святилища была довольно интенсивной.

Даниель толкнул дверь часовни. Дверь скрипнула, вздохнула и приоткрылась на ширину ладони. Изнутри просочился слабый свет. Даниель нажал всем телом и наконец сумел отворить дверь настолько, чтобы протиснуться внутрь. Оказался в небольшом зале перед алтарем с барельефом, изображающим ребенка с крестом и два лица, отмеченных страданием распятого Христа и Мани, с которого содрали кожу. Портретов Сормана в храмах никогда не помещали, ибо он был не Богом, а лишь учителем и обновителем. Рядом с изображениями висела табличка с тремя священными числами — тринадцать, двадцать пять и тридцать три. Даниель преклонил колено и прошептал молитвенное приветствие, которому научился в детстве от отца и многие годы произносил во время религиозных церемоний. Потом перестал, но подсознание сохранило память о словах и жестах.

Мир был сотворен — учили книги — двумя равными силами: Добром и Злом. Нет никаких гарантий, что при окончательных расчетах победит именно Добро, а грех будет наказан. Не будет никакого Последнего Суда, а лишь Последняя Битва, в которой слуги света пойдут против сил тьмы. Их сила будет зависеть от количества приверженцев, количества душ, которые прошли по жизни праведным либо неправедным путем. А посему каждый верующий обязан поддерживать Добро всем своим существованием. Тяжкой работой, порядочностью, покорностью, милосердием… Меньшее значение сорманиты придавали миссионерской и созерцательной деятельности, хотя существовали среди них такие ордена, как Зеленый Круг. Богу Яхве и его двум сыновьям они служили делами. Каждое доброе деяние — капля энергии, влитая в мускулы ангелов, вставших в ряды бойцов во время Последней Битвы; каждое зло питает гордыню демонов. Даниель понимал, что его интерпретация сорманитства, та, какой он ее запомнил с детства, — слишком проста. Однако знал, что религия отца, хотя сам он отверг ее обряды, достаточно серьезно формировала его личность. Сорманитская доктрина прекрасно согласовывалась с гладианской Хартией Прав. Сорманиты были небольшой, но решительной и последовательной в своих действиях религиозной сектой. Места для колонизации они выбирали всегда в тех системах, в которых светские законы не вступали в противоречие с их религиозными взглядами. Гладианские кодексы, суровые, но однозначные, написанные языком «да-да, нет-нет», их устраивали. Впрочем, сорманитов, нацию работящую и практичную, охотно принимали во многих мирах. Они получали привилегии и земли, а взамен осваивали дикие планеты, заниматься которыми было не так уж много охотников.

Свет в часовне неожиданно дрогнул, за спиной у Даниеля раздался скрип. Он тут же обернулся. В приоткрытых дверях мелькнула тень, послышался звук удаляющихся шагов. Даниель поднялся с колена, еще раз взглянул на лики замученных пророков и вышел. Коридор-улица был пуст.

Даниель включил коммуникатор, но никаких сообщений с «Ганса Гейнца Эверса» не обнаружил. Зато поступила очередная информация с гиперпространственной станции, касающаяся катастрофы. Большинство сервисов передавало одинаковые, наверняка прошедшие цензуру сведения. Несколько региональных передатчиков, которым пока еще удалось сохранить толику независимости, добавили горсть слухов. Официально утверждалось, что трагедия произошла во время транспортировки большой группы людей. Прошла серия пульсаций, нарушивших работу гравитационных катушек, что, в свою очередь, дестабилизировало гиперпространственный проход, вернувшийся в состояние естественного квантового хаоса, а это не позволяет пересылать через него какие-либо объекты. Репортеры сообщали о гибели нескольких пассажиров, капсулы переброски которых не были своевременно удалены из прохода. Были пострадавшие и среди команды Дирака. Разумеется, все время не забывали напоминать, что в действительности катастрофа произошла более четырех месяцев тому назад — столько времени требовалось мчащейся со скоростью света информации о трагедии, чтобы дойти от Дирака до звездной системы Мультона.

Даниель выслушал все это, не останавливаясь. Он хотел посетить дом своих дедов, в котором многие годы назад воспитывался Дирк, и надеялся застать там кого-нибудь из родственников или знакомых отца либо узнать, где они сейчас живут.

К сожалению, по указанному компьютером адресу размещалась контора большой экологической фирмы, торгующей на Танто петроядными бактериями. Представитель фирмы, модно одетая женщина с деформированным согласно стандарту фирмы черепом, ничего не знала о судьбах родственников Бондари, Она купила этот дом у предыдущих хозяев, также какого-то представительства. Уже в то время жилой контейнер был перестроен в офис. Ликвидирована большая часть внутренних переборок и потолков, установлены инкубаторы биомассы и комплексы, защищающие ее от биологического вырождения. Единственным признаком того, что в просторном чреве контейнера некогда размещалось трехуровневое жилище, были швеллеры, оставшиеся на стальных стенах в тех местах, где некогда располагались межуровневые перекрытия.

— Танто развивается! — сказала женщина, когда поняла, что Даниель не намерен ничего покупать либо продавать. — Фирмы могут здесь быстро и неплохо заработать, но для этого необходимо очень хорошо знать ситуацию. Предыдущая фирма специализировалась на проектах улучшения структуры каменистых поверхностей. Они сделали все, что полагалось, и убрались. Мы продаем штаммы микроорганизмов, создающих почву. А также консультируем тантийцев. Знаете, наша фирма дала жизнь уже почти пятистам миров. Мы превращаем в чернозем даже чистый гранит!

— Как вы думаете, я смогу где-то отыскать нужную мне информацию?

— Пойдите в ратушу. Там наверняка сохранились архивы… Ведь это замкнутая колония. Они должны регистрировать все персональные и имущественные изменения в городе.

— Благодарю и прошу извинить за беспокойство. — Даниель слегка поклонился.

На прощание женщина подала ему руку в мягкой темной регенерационной перчатке. Одновременно он уловил тонкий, но вполне ощутимый аромат. У него защекотало в носу, по коже пробежали мурашки, губы повлажнели. Он почувствовал возбуждение. Женщина смотрела на него, мило улыбаясь. Сейчас она казалась ему не только модно одетой, но и симпатичной… даже красивой и чрезвычайно притягательной.

— Я улетаю сегодня вечером! — решительно сказал он, сдерживая нарастающее желание. Черт побери, у этой элегантной женщины были синхронизирующие духи, активировавшие его гормональную систему. Вероятно, она постоянно пользовалась ими, чтобы завлекать клиентов, которые, разумеется, направлялись к ней в офис, предварительно обзаведясь защитными вкладышами, так что косметика вызывала у них разве что симпатию лично к ней и предлагаемым через нее продуктам фирмы. Обычные переговоры. Но Даниель не был готов к таким встречам, вдобавок за время пребывания в узилище его организм был очищен от былой защиты. С этим у него были сложности еще на Гладиусе, когда перед отлетом он попал в несколько гормональных рекламных узлов. Он совершенно неожиданно принялся покупать вовсе не нужные предметы, ибо к этому его принуждали молекулы реклам, проникающие сквозь кожу и с кровью поступающие в мозг. Вот уж не думал он, что подобное может случиться в сорманитском городе.

— Бога ради, простите. — Женщина была явно смущена возникшей ситуацией и нервно рассмеялась. — Я ожидаю серьезного клиента, вы застали меня во время подготовки. О Господи… Не думала, что это может так действовать. Знаете… мы могли бы…

— Весьма благодарен за информацию, — процедил он сквозь зубы и быстро вышел. Он все еще чувствовал возбуждение, к тому же его бесило, что он потерял над собой контроль. В который раз он убеждался, насколько все еще не готов к жизни в этом мире. Долгие годы он провел в замкнутой армейской среде, вооруженный новейшей защитной техникой, поддерживаемый собственным искусством, организацией и законом. Теперь, лишенный всего этого, он стал более податливым на ловушки мира, чем даже обычный обыватель.

Он долго успокаивался. Не спеша добрался до шумного перекрестка и там увидел яркую рекламу, приглашавшую в салон развлечений.

ИГРАЕШЬ-ВЫПИВАЕШЬ-БЕСЕДУЕШЬ! — вещали мигающие буквы. Даниель направился туда. Для того чтобы успокоиться, ему необходимо было выпить. Там же он мог получить какую-нибудь информацию о родственниках. И — самое главное — его очень интересовало, какие развлечения позволяют себе серьезные и умерщвляющие мирские искушения сорманиты.

Он был удивлен. Они позволяли себе очень многое. Алкоголь, наркотики, виртуалы, туман секса и даже суперсовременные и модные со времен коргардского конфликта дозаторы биологической ауры. В салоне было несколько десятков человек, скрывающихся за мерцающими голоширмами, сидящих у стойки, танцующих на небольшой площадке. Помещение было довольно тесное, неуютное из-за характерной для всего города тяжеловесной архитектуры, заполненное светом и шумом. Здесь Даниель чувствовал себя хорошо. Со времен армейской службы он знал такие увеселительные заведения и такой тип веселья. Места, в которых бывали танаторы.

Идешь туда, чтобы расслабиться, подурить, передохнуть. Вокруг крутятся такие же, как ты, — перетрудившиеся, утомленные, ищущие хорошей забавы люди. Однако ни тебе их, ни им тебя опасаться было нечего. Ты знаешь, что их «расхлябанность» не выйдет за определенные границы, что каждый знает время, когда надо уйти, и обязанности, не позволяющие потерять контроль над собой. Здесь никто не даст тебе по морде, никто не оскорбит твою женщину и не заблюет твой столик.

Тантийцы казались такими же — шумными, смеющимися, дурашливыми, но держались они вполне «в рамках». Их реакции определял алкоголь и порошок, однако все это не подавляло сознания посетителей. Присутствующие осмотрели его, когда он входил, но в их глазах он не заметил доброжелательной улыбки. Он был чужим, а в теперешние времена чужой зачастую оказывался врагом.

— Я скажу тебе, что думаю, — бросил невысокий лысеющий мужчина, ставя перед Даниелем заказанный напиток. — Я думаю, ты перепутал забегаловки. Самый лучший ресторанчик в этом городе находится в отеле при главном шлюзе.

— Я не люблю самых лучших ресторанчиков. Особенно тех, что при отелях. Они одинаковые во всей вселенной.

— Забежал полюбоваться на дикарей, а? — Бармен, он же официант, презрительно ухмыльнулся. — И какие впечатления?

— Я еще не видел, как вы пожираете людей. — Даниель взглянул прямо в лицо мужчине.

— А что уже видел?

— Пустую церковь, пустой дом, пустоту в публичной картотеке.

— Кого-то ищешь? — Бармен явно заинтересовался. — Неужто новая метода шпионажа? Буду во весь голос кричать, что я шпик, вот никто и не подумает, что я и верно шпионю!

— Как ты догадался, парень? — спросил Даниель.

Бармен буркнул что-то себе под нос, отвернулся и ушел. Даниель принялся спокойно прихлебывать напиток.

Бипер в ухе сообщил, что есть новые сведения о катастрофе на Дираке. Он включил радио в самое время, чтобы услышать официальное сообщение. Причиной катастрофы была не обычная авария оборудования и не спонтанные явления в «дыре». Ответственность за случившееся взяла на себя организация «Огонь». Террористы именовали себя сообществом патриотов, желающих с оружием в руках пресечь коргардскую и солярную агрессию, а также расправиться с предателями гладианского народа.

Даниель вздрогнул. Вооруженная организация! Движение сопротивления существует. Живет! В состоянии предпринять эффективную акцию в одном из наиболее тщательно охраняемых объектах врага, парализовать системы связи оккупантов, передать сообщения через СМИ!

Даниель вслушивался в радиосообщение, стараясь из пропагандистской каши выловить максимум данных. Это было непросто, потому что сразу же после манифеста «Огня» начали работать пропагандисты покорных, пытающиеся представить мятежников как бесчеловечных фанатиков, террористов, за ничто считающих добропорядочных граждан, во имя своих психованных идеек способных убить любого и готовящих кровавую расправу со всеми гладианами, имевшими хоть какую-то связь с покорными. Деятельность бунтарей ослабляет оборонный потенциал армии Гладиуса, а это осложняет борьбу с коргардами.

Что во всем сказанном было правдой? Действительно ли на Дирак напали мятежники или покорные просто-напросто используют рядовой случай для проведения пропагандистской кампании? А если даже организация «Огонь» действительно существует, то разве аргументы покорных совсем лишены смысла?

— Там погибли люди, Трыць, — из-за соседнего столика долетела фраза, как бы напрямую связанная с размышлениями Даниеля. — Соляры — враги, но они помогают победить другого врага! Подрывая их силу, ты играешь на руку коргардам!

— К черту, Фриц! Колонизация! Вот что мы получили! Увеличение таможенных сборов и налогов! Потому что им надо строить свои чертовы трансфертные станции…

— Заткнись, Трыць! — Фриц заметил, что Даниель посматривает на них. Это были молодые, крепко сбитые мужчины с чисто выбритыми головами и рядами имплантированных гнезд вдоль шей ниже затылков. Черепа были прозрачными в соответствии с новой модой, распространенной среди пилотов внутрисистемных глитов. По хрустальной поверхности проплывали блестящие разноцветные пятна, то и дело приоткрывавшие, что у Трыця и Фрица было в прозрачных черепах. Мозги.

Даниель махнул рукой, давая понять, что просит прощения за любопытство, и улыбнулся. Фриц легко кивнул, дескать, принимает извинение, но по-прежнему остался сосредоточенным и настороженным. Трыць тоже замолчал. Оба, как и Даниель, начали прислушиваться к новым сообщениям. Неожиданно коммуникатор Даниеля переключил канал приема с сервиса на извещения.

— Капитан корабля «Ганс Гейнц Эверс» вызывает на борт всех пассажиров, находящихся вне парома. Просим ускорить возвращение. Отлет планируется через восемь часов. Повторяю, пассажиров транспортного корабля «Ганс Гейнц Эверс» просят возвратиться.

Что за экстренный вызов? Ведь Дирак все еще заблокирован и не поступило никаких сведений об окончании спасательных операций?

Спустя несколько минут в бар влетел парнишка лет, может, десяти. Он махнул рукой в знак приветствия в сторону Трыця и Фрица, потом подошел к стойке. Что-то сказал бармену. Тот внимательно выслушал посланца, словно обдумывая его слова. Наконец отослал мальчика и медленно направился к Даниелю.

— Черт побери, парень, я знаю, кто ты… — засмеялся он. — Если, разумеется, ты тот, за кого себя выдаешь. Человек… Я знал его, черт побери, я знал его в детстве… Меня зовут Бирон Эриксон. Здравствуй!

Даниель пожал протянутую руку. Краем глаза заметил удивленные лица Трыця и Фрица.

— Наши диспетчеры на космодроме всегда получают списки пассажиров, но никогда не проверяют их, да и зачем? Но когда вас начали сзывать на корабль, с орбиты пришел дополнительный запрос о путешественниках, находящихся в городе. Ну и тогда кто-то прочел этот чертов список внимательнее. И сопоставил. Только один человек отправился в город. Даниель Бондари. Это ты, человече! Ты — его сын!

— Пассажир Бондари, — неожиданно заговорил коммуникатор. Индивидуальное сообщение.

— Слушаю.

— Говорит Керк Баронтайн, первый офицер корабля «Ганс Гейнц Эверс». Вы слышали вызов?

— Да, я получил сообщение.

— Прошу незамедлительно возвратиться на корабль. Вы — единственный пассажир на поверхности Танто. Ваше возвращение займет много времени, а нам надо спешить. Мы вынуждены нагонять упущенное.

— По моим подсчетам, я появлюсь на борту корабля через неполных пять часов. В сообщении шла речь о восьми. Так что у меня есть время.

— Господин Бондари, мы просим возвратиться немедленно. Восемь часов верхний и последний срок. Прошу не усложнять нам работу.

— Понимаю, господин Баронтайн. Уже собираюсь. Да, прошу сказать, к чему такая спешка, коли мы все равно не можем лететь дальше. Дирак по-прежнему неисправен.

В голосе офицера послышалось раздражение.

— Не знаю, господин Бондари. И мне не к чему знать. Я получил приказ вызвать персонально вас и нескольких других пассажиров, которые слишком удалились от корабля. Поймите, полет на Дирак продлится несколько месяцев. За это время станцию наверняка исправят. Так что волноваться не о чем.

— Нет, есть о чем. — Даниель понизил голос. — Если вы взглянете на статус гиперпространственных станций, то найдете пункт, говорящий о таких ситуациях, как наша. Там четко сказано: «Пока гиперстанция не подтвердит своей полной исправности, все вылеты внутрисистемных паромов приостанавливаются». Нашли? Советую использовать ключи: авария, гиперпространственная станция, паромы…

— Перестаньте меня поучать. Я знаю кодекс перевозчиков и знаю, что вы правы. Но это ничего не меняет. Я получил такое указание, а вы обязаны подчиняться приказам экипажа транспортного корабля. А теперь взгляните на текст транспортного договора. Пункт третий, параграф…

Уголком глаза Даниель увидел, что в бар снова забегает мальчик, подходит к хозяину и что-то шепчет тому на ухо. Тяжело сопит. Поглаживает разбитую коленку, косится глазом на Даниеля.

— Одну минутку, господин Баронтайн…

— Есть сообщение, — сказал бармен. — Только что наши диспетчеры засекли военный транспортер. Он опустится через четверть часа.

— Господин Баронтайн, — снова спросил Даниель. — Вам что-нибудь известно о солдатах? Ваш капитан когда-нибудь пользовался услугами армии, чтобы быстрее затащить людей на борт?

— Наверняка нет. — Голос офицера прозвучал твердо. — Я бы об этом знал. Когда вы прилетите?

— Думаю, вы меня не дождетесь, — спокойно сказал Даниель и отключился. Потом взглянул на бармена, повел взглядом по лицам окружающих. Известие о том, кто он такой, быстро разошлось по заведению. А теперь еще этот разговор во всеуслышание. Несколько десятков пар глаз с интересом посматривали на него. Даниель медленно поднялся. Неожиданно почувствовал груз прожитых лет, реальных и виртуальных. Он был утомлен, и у него болели мышцы. Память доставляла страдания. Все зло, испытанное и причиненное им, моментально заполнило мозг. Он почувствовал страх.

Бармен переключил несколько увеселительных голопроекторов. Теперь они демонстрировали приближающуюся к Танто ракету. Даниель узнал характерные обводы и знакомые символы, покрывающие корпус. Это был транспорт Департамента Общественной Безопасности.

— Они идут за мной! — тихо сказал Даниель. — О боже… Меня опять преследуют!