4

Мокрый ураган зародился в атмосфере Спаты около тысячи лет назад. Как и несколько других гигантских буревых волн, он регулярно перемещался вдоль экватора планеты. Водородный вихрь с таким огромным диаметром, что он мог бы поглотить весь Гладиус, помечал свой путь сетью гигантских завихрений и газовых потоков. Циклично, каждые два месяца, его ядро проходило над Семирамидой. Когда он приближался, говорили: «Идет буря», — и тогда даже мэтры Клана не решались выходить в атмосферу. На несколько часов база оказывалась отрезанной от мира, так как соприкасающиеся массы ионизированного газа полностью нарушали связь с орбитальными трансляторами. Информация о приближении урагана пошла на все активные проекторы базы, прервав голопередачи, виртуалы, тренировки на имитаторах. Через несколько часов Семирамиде предстояло погрузиться в неглубокий поток одного из дочерних рукавов циклона. Командование базы запретило туристам покидать её, задержало отлет уже загруженных транспортных паромов и ввело энергетические ограничения. Всю мощность базы следовало направить на обслуживание резервных систем управления и компенсации давления в наружных защитных полях Семирамиды.

Кальбар связался с Даниелем по личной видеофонической линии, нарушив все ранее установленные принципы конспирации.

— Они сориентировались, — спокойно сказал он. — Иди к шлюзу.

— Что случилось? — Даниель тут же сорвался с койки и принялся натягивать комбинезон.

— Я принял доверительное сообщение. Несмотря на задержание транспортов, к нам летит специальный паром. Он почти уходит от бури. Идет с ускорением, которого не выдержать нормальному человеку. Наверняка везет солдат.

— Что будем делать?

— Сейчас мэтры начнут летничий танец приветствия буре. Как можно скорее будь у шлюзов. Полетим.

— Порядок, — сказал Даниель, но лицо Кальбара уже исчезло с экрана. Даниель застегнул комбинезон, глянул в зеркало, прошелся пятерней по волосам. Он был готов.

Когда вышел в коридор, в уши ударила громкая музыка. Мелодия напоминала песню, которую пели ученики летников. На Семирамиде начинался праздник. Летники готовились приветствовать бурю, свою священную стихию.

Даниель быстро двинулся к межуровневому лифту.

Удар, нанесенный холодным твердым предметом, пришелся ему прямо по лицу, когда он выходил из-за поворота. Второй удар попал по шее. Даниель упал, жгучая боль пронзила кожу. Он почувствовал, как напрягаются мышцы щек, немеют губы и веки — явные результаты действия парализатора, установленного на три четверти мощности так, чтобы оглушить, но не убить и не порушить чипов. Будь на Даниеле обычная одежда, лежать бы ему сейчас колодой. Но он уже натянул первый слой защитного летунского комбинезона. Это его спасло.

Он вскочил и кинулся вперед, чувствуя, что натянутая кожа лица вот-вот лопнет. Он подбил нападавшего, схватил его за ноги, повалил на пол. Услышал крик и удар упавшего на пол парализатора. Схватил противника за правую руку, повернул и дернул, выломав пальцы из суставов.

К счастью, у врага не было помощников. Это оказалась невысокая, крепко сбитая женщина в одежде инженера. Она извивалась по полу, ухватившись за окровавленную кисть и тихо постанывая. Когда Даниель поднял парализатор и наклонился над ней, она сказала:

— Ты задержан по распоряжению Департамента Безопасности. Сдайся.

Даниель затащил её в свою кабину. Боли вытерпеть она не могла. Достаточно было припугнуть её оружием — и она выложила все.

Она — внештатный информатор Департамента.

На Семирамиде занималась обслуживанием сельхозкомбайнов. Несколько минут назад получила распоряжение задержать на территории базы Даниеля Бондари. Любым способом, но не убивая. И держать, пока не прибудет подкрепление. Она сделала это как могла. То есть плохо.

Даниель сполоснул окровавленный нос, взглянул на расплывающийся под глазом фиолетовый фингал.

Женщина могла не знать, что Бондари — танатор. Поэтому он не привел в исполнение смертный приговор за нападение на судью. Ее же собственным оружием он парализовал её на ближайшие несколько часов.

Быстро, чтобы наверстать потерянное время, он, соблюдая осторожность, отправился в сектор летничьих шлюзов, которые именовались «ожидалками». Там застал несколько десятков мэтров Клана, ожидавших своей очереди. Среди них был и Кальбар. Даниель впервые видел одновременно столько членов Клана. Комбинезоны покрывали их тела, но не закрывали голов. Не было ни одного мэтра, который не пользовался бы имплантатами-чипами непосредственной связи, искусственными органами чувств, вспомогательными и косметическими преобразователями.

Здесь собрались люди с фоточувствительными пятнами, имплантированными на затылки и макушки, летники с модифицированными ушами и глазами, с гнездами, помещенными на затылки и лбы, с прядками вьющихся полиповидных волос. Самое сильное впечатление на него произвел летник, у которого было удлиненное лицо со второй парой губ и гортанью. Когда он говорил, его нижняя челюсть и небо, разделяющее ротовые полости, двигались странным, внешне несинхронизированным образом.

Летники один за другим скрывались в кабинах шлюза, где надевали свои скафандры. Летать во время бури они не могли, но старались оставаться вне базы как можно дольше, продержаться в чудовищной стихии, показать искусство парения и психическую сопротивляемость. Те, кто переоценил свои возможности, становился «пищей ветра».

Когда в ожидалке осталось всего несколько человек, Кальбар подошел к Даниелю.

— Что случилось? — тихо спросил он.

— Меня пытались задержать. Я справился сам. Контрольный автомат меня выпустил. Был запрет.

— Если откажешься от своих прав и безопасности, можешь полететь. Сам будешь отвечать за свою жизнь, лишь бы только не пришлось за неё кому-нибудь платить.

— Надо поспешить.

— Возможно. Но гораздо важнее, чтобы мы вышли наружу как можно позже. Когда буря будет уже совсем рядом.

Даниель понял. Они вылетят вместе с другими летниками, затерявшись в их толпе. А потом, когда буря уже начнет охватывать Семирамиду, за ними прилетит транспортный корабль. Ураган сделает невозможной погоню. Это очень рискованный план, если они окажутся в зоне бури…

Экран, до той поры показывавший числа и схемы, описывающие состояние атмосферы в окрестностях Семирамиды, неожиданно ожил. На нем возникло лицо Мартена Кассетера, директора правительственной части станции, ответственного за техническое состояние и безопасность базы. Он был явно возбужден.

— Внимание! Сообщение для всех граждан Гладиуса, членов Клана и Свободных Людей, находящихся на территории станции Семирамида. Передаю инструкцию с желтым кодом доступа. Напоминаю, что в соответствии с законом этой станции все пребывающие на ней, независимо от государственной принадлежности, обязаны выполнять желтые распоряжения.

Летники перестали заходить в кабины.

— Через десять минут, — продолжал Мартен Кассетер, — к северному порту причалит специальный паром. На его борту находится группа агентов Департамента Общественной Безопасности и поддерживающие их сотрудники посольства Солярной Доминии. Я приостанавливаю все полеты вплоть до отмены. Одновременно сообщаю, что агенты Департамента получили право контролировать любого человека, находящегося на территории Семирамиды.

— Что он болтает? — крикнул один из летников. — Это нарушение наших прав!

— Что здесь творится?

— Буря, буря идет, надо лететь…

— Киборгов нам ещё не хватало…

Лицо Кассетера уменьшилось и передвинулось в левую половину экрана. На правой появился Гарданиан Двуглавый, магистр Красной Струи, наместник Клана на Семирамиде. Почти карлик, с толстыми короткими руками и маленькой лысой головой, рассеченной пополам. Щель шла от лба до шеи, в это место был встроен прозрачный имплантат. Даниелю казалось, что он видит поверхность мозга Гарданиана.

— Вихрь свят, — медленно проговорил магистр и поднял руки. — Буря — это жизнь. Слова книги — вечны. Наш закон гласит: летите! Обопритесь о ветер. Ощутите свет! Реку вам… Летите! Дети Клана не должны слушать никого, когда идет буря!

— В соответствии с буквой договоренности между Кланом и Советом Электоров свободной планеты Гладиус, — когда Кассетер это говорил, вокруг его лица появлялись тексты соответствующих параграфов, — в случае оглашения административным руководителем станции желтого кода значимости все члены Клана обязаны выполнить его приказы.

— Если они не вступают в противоречие с религиозными принципами Клана. — Гарданиан опустил руки. Мгновенно из вдохновенного пророка он превратился в защищающего интересы своих сторонников политика. Приветственный танец в честь бури — наша религия.

— Я требую, чтобы вы удержали своих людей. В противном случае этим займутся агенты. Паром уже садится.

Даниель с интересом следил за разговором. Лишь через минуту сообразил, что Кальбар что-то ему говорит.

— Они прилетели за нами! Быстрее переодевайся!

Когда двери шлюза раскрылись, на экране возник причаливающий паром. Высаживающихся из него солдат в тяжелых боевых панцирях Даниель уже не увидел.

Космическая станция Семирамида, если её рассматривать со стороны, напоминала гигантское гнездо разъяренных бурей шершней.

Шаровая конструкция медленно вращалась, временами скачком изменяя скорость либо перемещаясь с помощью корректирующих двигателей. Вокруг «гнезда» роились насекомые.

Из шлюзов вылетали летники, широко разворачивали крылья и начинали сумасшедшую пляску приветствия бури. Среди них были и одиночки — эти как можно скорее отдалялись от базы, выделывали самые трудные эволюции, смелее других кидались в бурные атмосферные потоки. Мэтры Клана или хорошо обученные летники.

Было несколько монокрылов, связанных невидимой нитью. Это ученики, решившиеся на свою первую в жизни встречу с бурей, и сопровождавшие их инструкторы. Ученик в любой момент мог совершить ошибку: слишком резко нырнуть, неверно навалиться крылом на восходящий поток или, наконец, чересчур натянуть поверхность планирования. Учитель все время наблюдал за подопечным, давал ему советы, указывал самые лучшие и наиболее безопасные пути движения. Но в случае катастрофы мог взять на себя контроль над нервными связями и системами неопытного летуна и через мозговое сопряжение непосредственно управлять его летней.

Неподалеку от шлюзов летало несколько маленьких пчелиных роев летунов, сгруппировавшихся вокруг одного либо двух ведущих летников. Это были коллективы клановцев либо независимых летных школ, готовящиеся к самому трудному искусству — групповому парению со сложными фигурами и системой, в которой участвуют до десятка монокрылов.

Ворота шлюза выплевывали летунов с регулярностью, определяемой пропускной способностью «ожидалки». Когда Даниель и Кальбар ушли в полет, несколько десятков летунов уже накручивали фигуры приветственного танца.

Тем временем к «пчелам» приближались шершни. Паром с солярными десантниками уже причалил к северному порту станции. Но ещё прежде, чем это произошло, из его чрева выплыло несколько объектов. Киборгизованные солдаты в броневой скорлупе, с ракетными ранцами и встроенным в скафандры оружием летели к стае летунов. Быть может, собирались просто напугать и загнать на базу. А может, уничтожить.

Лишь два человека, Даниель и Кальбар, знали, чего хотят солярники, и, чтобы никто их не распознал, старались вести себя, как и другие летуны. Не удаляясь чрезмерно от базы, они проделывали фигуры ритуального танца приветствия.

Высоко-высоко, в тысячах километров над гнездом пчел, разбушевалась стихия, волна которой должна была вот-вот добраться и сюда.

Десантники летели с северного полюса плотной группой вдоль поверхности базы, ловко обходя выступающие элементы конструкции. Поэтому сонары летунских шлемов их не засекли, сигналы же станции были скорее всего заблокированы.

— Всем летникам из базы, — услышал Даниель в шлеме незнакомый голос, приказано немедленно возвратиться. Неподчинение грозит опасностью.

Десантники выходили из тени станции. Появился десяток медленно перемещающихся в сторону летников точек. Солдаты изменили строй, образовав пространственную сеть.

— Они вооружены, — сообщил Даниелю Кальбар на закодированной полосе.

— Как у них со скоростью?

— В нормальных условиях ускорение и маневренность больше наших. Они не парят, а летят. Однако при сильном переменном ветре от них убежит любой мало-мальски ловкий летун. Достаточно подставить крыло потоку, позволить захватить себя контролируемым образом. Они пробиваются сквозь ветер, словно сквозь густую смолу. Кроме того, у них меньше дальность полета.

— Что будем делать?

— То же, что и остальные.

А остальные, увидев вооруженных десантников, вели себя по-разному. Доминианцы и часть проходящих обучение гладиан немедленно направились к шлюзам Семирамиды. Однако мэтры Клана и большинство находящихся под их опекой летунов не послушались предостережения. Некоторые продолжали выделывать фигуры приветственных танцев, другие стали удаляться от станции. Так же поступил Кальбар. Даниель помчался следом, несомый метановым потоком. Они летели навстречу буре.

Десантники могли поджидать в районе шлюза. У каждого летника кислород рано или поздно кончится, и он вынужден будет вернуться на базу. Пусть даже он чувствует себя неведомо каким свободным и независимым от законов людской цивилизации, закону «без воздуха — отдашь Богу душу» подчинялись все! Поэтому десантники могли спокойно ждать у шлюза, за одним исключением. Если летник выйдет за границу, гарантирующую безопасное возвращение, то, значит, он либо самоубийца, либо знает, что где-то там, куда он летит, его ждет баллон кислорода. Поскольку же армейские пеленгаторы не засекли ни одного корабля, десантники спокойно ждали.

Их шаровые панцири висели вблизи шлюза, стволы излучателей направлены на возвращающихся летников. Десантники пропускали возвращающихся, проверяли аутентичность, задавали несколько вопросов, сканируя содержимое их скафандров. Первые признаки беспокойства появились у десантников, когда они получили с базы сообщение, что два летника взяли с собой снаряжение с расширенными параметрами и дополнительный запас кислорода. Так поступали те, кто намеревался парить дольше обычного. Более того, один из этих двух был Даниель Бондари, человек, из-за которого их сюда прислали. Примерно в тот же момент командир подразделения десантников получил подтверждение со сканера: монокрылы дальних дистанций все больше отходят от Семирамиды, а в скафандрах скорее всего как раз находятся те, кого они ищут. Командир, не колеблясь, приказал части своих солдат возвращаться на станцию, а сам вместе с отборной восьмеркой кинулся в погоню за беглецами.

— За нами гонятся! — сказал Даниель. Пару летунов уже отделяли от базы тысячи три километров.

Монокрыл Даниеля несся сквозь бурлящую атмосферу. Скафандр сигналил об изменении всех наружных параметров: давления, скорости ветра, температуры, химического состава газов. В ушах загудели призывные сигналы радиобуев. Даниель приглушил звук, попытался поймать сигналы десантников, но из этого ничего не получилось.

— Эпицентр бури достигнет станции через четверть часа, — сообщил Кальбар. — Повторяй мои маневры.

Десантники все ещё находились далеко, но с каждой минутой расстояние сокращалось. Солдаты были прекрасно вышколены. Даниель мог это оценить. Шестеро из них располагались в вершинах правильного шестиугольника с почти двухсотметровыми сторонами. Трое других летели точно по оси вращения фигуры: один — выдвинувшись вперед, второй — в плоскости шестиугольника, третий — немного позади.

Порывы ветра почти не нарушали их строя.

Кальбар изменил трассу полета и, воспользовавшись поддувом снизу, начал подниматься. Даниель помчался следом, минутой позже эскорт солярных десантников последовал за летниками, одновременно начав перестраиваться. Шестиугольник увеличился, три солдата из его центра переместились вперед. Даниель глянул на дальномер. Десантники находились в ста километрах за ними.

— Они начали облаву. Изменили строй, — сообщил Кальбар.

— Что делать?

— Вперед, сколько можно. Необходимо подойти ближе к буре.

Десантники шли быстрее и маневреннее. Но они не воспринимали ветра. Там, вблизи газового смерча, от них можно было уйти. Контрольки скафандров предостерегающе помигивали.

— Они набирают скорость! — крикнул Кальбар.

Строй десантников снова начал меняться. Три средних солдата выдвинулись вперед ещё больше. Издалека группа напоминала какое-то кишечнополостное с широко раскрытой пастью и тремя стрекалами. Возможно, именно так солярники собирались атаковать: окружить беглецов, отрезать им путь к бегству, парализовать и втянуть в воронку силовых полей.

— Эпицентр бури в семи минутах от Семирамиды, — сказал Кальбар, все время прислушивавшийся к сообщениям с базы. — Если они немедленно не завернут, ураган настигнет их. Живыми им не уйти.

«А это значит, — подумал Даниель, — что он настигнет и нас».

Он представил себе, как солярников инструктировали перед операцией, хоть и не знал, кто их догоняет: люди, киборги или машины. Но распоряжения должны быть одинаковые: «Схватить, вернуть на станцию, ибо необходимо получить от них информацию. Если увидите, что они могут от вас уйти, или потеряете возможность возвращения, можете их убить, чтобы данные не попали в руки наших врагов». Такие инструкции — не важно, устные, или через сопряжения, или в виде программы — наверняка получили десантники. Возможно, им пообещали помощь, когда они попадут в сердцевину бури. А может, солдаты Доминии не думали о своей безопасности, потому что были фанатичными исполнителями приказов либо запрограммированными киберлюдьми?

Этого Даниель не знал. Он почувствовал слабое прикосновение регенерированного десантниками силового поля. Получив несильный толчок в бок, он без труда удержал управляемость. Не думал, чтобы у солдат могли быть генераторы поля, достаточно мощного, чтобы уничтожить или хотя бы сбить летни. Однако если он и Кальбар утратят власть над своими крыльями, то щупальца силовых полей выстроят сеть и схватят летунов, словно паучья ловушка.

— Они достают нас! — крикнул он.

— Я это почувствовал! Сейчас пойдем резко вверх! Будь готов!

Крылья Кальбара изменили угол атаки, на мгновение замерли, а потом почти вертикально ринулись вверх, выталкиваемые идущим снизу «подъемником давления». Даниель заплыл туда же, чтобы повторить маневр.

— Левее! — скомандовал Кальбар. — Иначе будешь в моей тени!

Выполняя указание, Даниель перекатился вбок. Когда устанавливал крылья в нужном положении, его скафандр просигналил об опасной перегрузке. Десантники снова сменили курс и были все ближе. Монокрыл Даниеля помчался вверх, он почувствовал резкое давление в животе. Мышцы рук напряглись, как бывает при подъеме тяжелого груза. Это скафандр переносил на тело Даниеля импульсы давления с поверхности крыльев. Боль и усталость означали перегрузку оболочки.

Десантники были очень близко. Даниель увидел два снаряда, мчащихся в его сторону. Он положил летню, чтобы спуститься пониже.

— Держу курс, — крикнул Кальбар. — Еще секунда!

— Они нас запеленговали!

— Держи курс!

Снаряды взорвались слишком рано, ударная волна даже не лизнула крыльев.

— Разваливаются, — услышал он восклицание Кальбара. Строй десантников сломался. Солдаты, расположенные в вершинах шестиугольника, попали в тот же поток, который поднимал беглецов. Под действием резкого поддува они выпали из строя, вертясь волчком. Остальные кинулись вслед за ними, пытаясь перехватить управление товарищами, оказавшимися в опасности.

— Они не чувствуют ветра! — радостно крикнул Кальбар. — Я же говорил, что они не чувствуют ветра! Вот теперь-то и начнется пляска!

«Дьявольщина, — промчалась в мозгу Даниеля жуткая картина падающего в бездну разорванного монокрыла. — Я тоже не чувствую ветра!»