Надо ли напоминать, что значило для Европы открытие новых земель, морей, островов, нового пути с Запада на Восток вокруг земного шара? Колумб начал сокрушительную ломку средневековых представлений о нашей планете. С тех пор наш материк стал Старым Светом.
      - Это стало возможным, - не раз повторял Церетели, - потому что родился Новый человек. Таким он представлял Колумба, когда взялся делать не один, а два монумента. Каждый из них выражает концептуальную идею. Монумент для Америки им назван "Открытие Нового Света", а монумент в Севилье "Рождение Нового человека". Эти слова написаны на бронзовой доске у подножья статуи, где значится, что 9 октября 1995 года в присутствии инфанты состоялось открытие памятника. Там же есть слова о том, что скульптура "Передана Россией в дар Испании".
      Это не первый монумент Колумба в Испании. В Барселоне на площади Ворота мира, на семи ветрах Атлантики, десять бронзовых львов сторожат каменный пьедестал. Барельефы, картины с эпизодами из жизни адмирала, белокаменные изваяния короля и королевы, медальоны, фигуры крылатых "Слав" опоясали высокую коринфскую колонну, над которой поднята высоко статуя Колумба. К нему и на смотровую площадку, откуда видна Барселона, можно подняться в лифте, курсирующем в стволе колонны. Памятник Колумбу есть и в Мадриде. Там статуя адмирала с флагом в руке водружена на колонну и стоит в центре большой площади. Но так много значит для страны первооткрыватель Америки, что к 500-летию первого путешествия из Старого Света в Новый Свет испанцы решили установить еще один монумент там, откуда началась экспедиция.
      Под палящими лучами октябрьского солнца играла музыка, произносились краткие и жаркие речи. Под занавес церемонии инфанта вышла из-под шатра. Она встала рядом с автором памятника, протянув ему руку. А потом приняла из его рук подарки - сверкающую модель монумента и образ Георгия Победоносца.
      - Народ Испании признал и полюбил вашу скульптуру, - сказала инфанта. То был отнюдь не дежурный комплимент. Статуя пребывала до открытия на виду всего города полгода, с начала весны до начала октября, когда началась экспедиция. За полгода ее увидел весь город, и общественное мнение сложилось в пользу автора.
      В ответ на приветствие Церетели сказал несколько слов:
      - Я счастлив, что на родине Нового человека, в стране титанов искусства, таких как Эль Греко, Мурильо, Гауди, Пикассо, установлен мой монумент.
      На следующее утро все испанские газеты поместили подробные отчеты и снимки, посвященные Колумбу и его автору. В Москве ни одна газета строчки не уделила состоявшемуся событию. Как будто Россия каждый год дарила обелиски другим странам.
      Конец девятой главы
      "ТРАГЕДИЯ НАРОДОВ"
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
      также краткая, о трудной судьбе монумента, который профессиональная критика назвала самым лучшим произведением из всех, что создал Церетели на Поклонной горе
      Спустя два года после 50-летия Победы на Поклонной горе снова состоялся праздник. На этот раз по случаю открытия композиции "Трагедия народов". Церемония прошла под звуки военного оркестра и речей по случаю 22 июня, начала Великой Отечественной войны. В тот день монумент был официально представлен народу, собравшемуся посмотреть то, о чем так неистово писала и говорила разгоряченная общественность.
      В отличие от других монументов на Поклонной горе, Мамаевом кургане и им подобных комплексов, этот посвящался тем, кто нашел смерть во рвах, концлагерях, газовых камерах. Таких людей - миллионы.
      В истории монументального искусства хорошо известна скульптурная композиция Огюста Родена, выполненная по заказу муниципалитета города Кале. Она посвящена шести героям - гражданам города. В дни Столетней войны эти люди вышли из крепостных стен навстречу врагу, чтобы принести себя в жертву и спасти всех осажденных.
      Церетели заказа от муниципалитета города Москвы не получал, от государства тем более. Он выполнил эту большую многофигурную композицию, отлил ее за свой счет в бронзе по заказу своей души и собственной памяти. Войну он пережил ребенком, слушал рассказы фронтовиков, помнил тех, кто не вернулся домой. Он видел лагеря смерти, ставшие страшными музеями.
      Мысль о композиции, как мы знаем, пришла давно, когда он работал в Бразилии. Там он узнал о трагедии одной семьи. Эта история дала импульс создать "Трагедию народов". Это реквием в честь убитых без оружия. Сколько их, замученных, сожженных заживо, удушенных, повешенных, расстрелянных во рвах и оврагах?! Счет невинным жертвам утрачен, их миллионы.
      Поэтому так много фигур в его "Трагедии народов". Это сгустки страданий, отлитые в бронзе. Люди стоят, застигнутые бедой врасплох, они попали в западню, их ждет могила... Скорбный ряд начинает семья: отец, мать и мальчик. Родители прикрывают ребенку глаза перед гибелью. Это все, что они в силах сделать для него. За ними люди словно притягиваются землей и превращаются в надгробные камни.
      На пятнадцати плитах значится одна и та же надпись на языках бывших республик Советского Союза: "Да будет память о них священна, да сохранится она в веках!" На шестнадцатой плите та же надпись сделана на иврите, в память народа, подвергнувшегося геноциду, катастрофе, тотальному уничтожению на захваченных землях разных стран Европы. Тогда погибло шесть миллионов евреев.
      "Композиция талантливая", - говорил о ней мэр Москвы, принимая в дар городу работу главного художника на Поклонной горе.
      В отличие от всех других изваяний Церетели она вдохновлялась не радостью, праздником жизни, красотой, как все прежние. Впервые он исполнил трагедию. Для профессионалов такая метаморфоза явилась полной неожиданностью, они привыкли к другим образам автора. "Трагедию народов" критики назвали самым сильным его произведением.
      Первой высказалась в прессе тогда неизвестный автору кандидат искусствоведения Мария Чегодаева:
      ""Трагедия народов" лучшее из всего, что в завидном изобилии изваял Церетели для мемориала на Поклонной горе".
      Доктор искусствоведения Никита Воронов сделал более решительное обобщение:
      "Среди десятков других произведений, это, пожалуй, самое лучшее, самое сильное создание зрелого мужественного таланта. Здесь художник преодолел свою привязанность к яркой декоративности. В композиции он сумел соединить близкую ему трагедийность грузинских храмов с чертами мирового общечеловеческого искусства".
      При всем при том судьба композиции, никого не оставлявшей равнодушным, сложилась трагически. Все началось весной, когда сошел снег. В начале марта 1996 года на Поклонной горе появилась первая мужская фигура композиции отца. В приподнятом настроении Церетели сфотографировался рядом с фигурой. Ни от кого секретов он не делал, строительную площадку не ограждал забор, фигуры не покрывал "тепляк". А надо бы было это сделать.
      Каждый, останавливаясь из любопытства, видел группу обнаженных и безволосых людей, словно побритых пред казнью. Реальные образы упрощались и превращались в геометрическую форму, плоскость могильного камня. Пресса могла бы тогда многое сказать людям, разъяснить особенности композиции. Лица ее героев не напоминали лица прохожих. Нельзя было сказать, какой они национальности. В классическом искусстве этот прием используется, чтобы достичь "имперсональность образов". Таким способом монументалисты сознательно стирают различия между людьми и народами, достигая предельной обобщенности. Нагота, обнаженность в скульптуре допускается не только для того, чтобы показать красоту человеческого тела, но и для выражения мученичества во имя веры.
      Месяц спустя, когда композиция еще далеко не была завершена, префект Западного административного округа, где расположена Поклонная гора, на первом попавшемся листке бумаги, очевидно во время заседания правительства, написал на имя мэра Москву записку:
      Юрий Михайлович!
      Может быть, пока окончательно не завершены работы, перенести скульптуры З. Церетели на аллею (любую уместную) Поклонной горы. Причины:
      1. Население ворчит.
      2. Площадка для гуляний округа в этом месте уже неуместна.
      3. Со стороны Рублевского шоссе все будет заставлено торговыми точками.
      С Уважением
      А. Брячихин.
      02. 04. 96.
      На том месте, где появилась "Трагедия народов", стояли киоски, торговавшие всякой всячиной. Зимой возле них устраивались проводы зимы с блинами и музыкой.
      С этого письма началась трагедия монумента.
      Кроме записки на имя мэра префект предпринял другие акции, использовал так называемый административный ресурс. Чиновники префектуры подняли на ноги общественность округа, жилых домов, организации ветеранов войны, расположенные на их территории. Они дружно по команде сверху запротестовали, подписали составленные письма для редакций газет. Таким образом префект устроил "информационную поддержку" своей инициативе. Пресса начала охотно озвучивать "ворчание народа", публиковать негативные высказывания прохожих еще до того, как скульптурная группа приобрела завершенность.
      Солдаты в увольнительной:
      - Так себе памятник. Вот сфотографироваться хотели, но решили, уж лучше на другом фоне.
      Кочетова, Татьяна Васильевна, ветеран:
      - Не нравится. Больно уныло. В общем, не в нашем это стиле (смеется).
      Московский школьник:
      - Ничего памятник. Мрачный только. Серый. Надо покрасить.
      Среди страдавших от безработицы московских скульпторов газеты быстро находили недовольных и давали им трибуну:
      - Какая-то страшная скульптура, мрачная, и, главное, несовременная. Художников много ведь в Москве. И есть талантливые. Это не зависть, но я не понимаю, почему второй такой памятник делает тот же человек. Почему определяет лицо нашего города он, а не другой человек.
      В печать запустили миф, что якобы в соседнем доме на Кутузовском проспекте, окна которого смотрят на "Трагедию" упали цены при продаже квартиры. Появился хлесткий фельетон, где покупатель якобы рассказывает:
      - Я конечно сразу не 50, а 100 тысяч на цену скостил. Хозяева и не сопротивлялись. Им теперь самим хочется отсюда скорее убраться - кому охота видеть из окна то ли живых мертвецов, то ли мертвых жителей парка Победы.
      Эту выдумку подхватил баллотировавшийся на выборах в президенты генерал Лебедь, решивший набрать предвыборные очки на критике "Трагедии народов":
      - Вон Церетели уродов наваял, цены на квартиры в том районе в два раза упали. Встал с утра, посмотрел в окно - на весь день настроение испортилось. Я так понимаю, что это была специально направленная акция.
      Не знавший Москвы, не живший на Поклонной горе боевой генерал включился в кампанию по совету "политтехнологов", что доказывает политический характер той шумной кампании в прессе.
      На самом деле ничего подобного быть не могло. Цены на квартиры не могли упасть из-за соседства с "Трагедией народов". Потому что из окон ближайшего дома, расположенного на расстоянии метров двухсот, фигуры композиции сливаются и ничего конкретного, никаких "уродов" разглядеть при всем желании было невозможно, если не вооружиться биноклем.
      В который раз в нашей истории был использован давно испытанный прием, постоянно применявшейся советской пропагандой - "письма трудящихся", коллективные и индивидуальные.
      - Считаю недопустимым расходование средств из нашей и без того скудной казны на подобные выдумки. Это письмо, за подписью одного ветерана, который не знал, что автор эту композицию дарил городу.
      "За трагедии я денег не беру", - сказал он тогда.
      - Мы, простые люди, не всегда можем до конца оценить замыслы архитектора, но все же главная аллея символизирует собой долгую и трудную дорогу от начала войны до Победы. Уместно ли размещать памятник "Трагедия народов" на ней? Не логичнее было бы установить его хотя бы рядом с аллей Памяти?
      Это строчки из письма коллективного, подписанное ветеранами войны муниципального округа "Дорогомилово", где находится памятник Победы. Они повторяют высказанную в письме префекта мэру Москвы идею - перенести композицию на аллею подальше от главной площади. И шлют свой протест по адресу: "Москва, Кремль" - президенту России. Просят его "навести порядок на Поклонной горе".
      Появился тогда и другой коллективный отзыв, подписанный членами президиума Российской академии художеств. Прежде чем ставить автографы под письмом в инстанции, академики вышли из автобуса, который подвез их к Поклонной горе. Они осмотрели со всех сторон композицию, стоявшую на видном месте перед главным входом в музей Отечественной войны. И дали "Трагедии народов" высокую оценку. Другую экскурсию на Поклонную гору провел президиум Академии архитектуры и строительства. И ее отзыв зазвучал в унисон с мнением Академии художеств.
      "Произведение имеет большую силу эмоционального воздействия, передает глубокие идеи, заложенные в содержании памятника: темы страшной трагедии народов, скорби и вечной памяти. Поражает выраженная в нем боль за человека.
      Памятник звучит как апофеоз человечества, прошедшего через ужасы войн, трагедий, насилия".
      Отзывы двух академий остались в архивах. Никто не захотел их опубликовать. Даже государственные СМИ. Такое то было государство, такая гласность и плюрализм мнений, где высказывания случайного прохожего, домохозяйки и школьника оказались важнее писем народных художников СССР, лауреатов Ленинской и Государственной премий, Героев Социалистического Труда, академиков и профессоров.
      Нападки в прессе все возрастали. Несмотря на это работа не прекращалась. К 9 мая 1996 года она закончилась. Еще до завершения композиции к подножью "Трагедии" люди понесли цветы. Накануне Дня Победы их возложили послы всех бывших республик СССР, ставших суверенными государствами.
      Но официального открытия не последовало. Между правительствами города и России началась служебная переписка. Она удивительным образом появляется в прессе, развязавшей кампанию. Каким-то образом резолюция президента России в адрес мэра Москвы попадает в печать:
      - Необходимо прислушаться к мнению москвичей, взвесить еще раз и принять окончательное решение.
      Повторилась знакомая нам по истории с Колумбом картина. Служебная переписка между президентом и правительством Москвы попадает на страницы СМИ! Как это стало возможным? Может быть, мэр Москвы переправил копию резолюции главы государства в газету? Нет, этого он не делал. Тогда кто сему посодействовал? Произошла "утечка информации" из администрации президента, которую тогда возглавлял нам давно знакомый "член Попечительского совета и Совета директоров ОРТ".
      Кампанию в прессе повели влиятельные газеты, одна новая, возникшая на волне "перестройки", другая давно известная. Одна открыто издавалась на деньги магната, владевшего контрольным пакетом акций ОРТ, злейшего недруга мэра Москвы. Другая, получившая "пакет документов" префекта Западного округа, того, кто отправил записку мэру со словами: "Народ ворчит", попала под пресс главы администрации президента.
      В той информационной войне снаряды летели в художника таким образом, чтобы рикошетом попасть в мэра Москвы. В результате той политической борьбы "Трагедии народов" было определено другое место, за музеем Отечественной войны. Ее, не взирая на большие затраты, демонтировали и перенесли на другое место.
      Там она и была открыта.
      Конец десятой главы
      ПЕТР ПЕРВЫЙ
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      о том, как в яростной борьбе поднялся монумент в честь "Трехсотлетия Российского флота", атакованный со всех сторон и устоявший на отведенном ему месте. Есть у него и неофициальное название - памятник Петру.
      Вернемся в центр Москвы, в город 1995-96 года. На его улицах и площадях, к удивлению многих политических обозревателей, сооружались грандиозные здания. Сооружались в столице государства, страдавшего от экономических и политических невзгод.
      Памятником Победы строительство монументов не закончилось. Наоборот, усилилось. В день 9 мая 1995 года над обелиском в голубом небе пролетела эскадрилья истребителей, а мимо Георгия Победоносца прошли торжественным маршем солдаты. Тогда - высокая политика с участием глав государств и правительств сомкнулась с первым реализованным "большим проектом Лужкова".
      После триумфа по случаю Победы работа над "большими проектами" в разных концах Москвы пошла с удвоенной энергией. Все глубже погружалась в недра Манежной площади "стена в грунте", все шире становился котлован будущего "Охотного ряда". На полные обороты раскрутилась строительная машина в котловане Храма Христа. И там, и здесь к делам, требовавшим участия художника, мэр Москвы подключал безотказного друга с его командой, готовой немедленно браться за любое задание. К этим заданиям столь же неизменно призывался муниципальный институт "Моспроект-2", руководимый Михаилом Посохиным, сыном покойного Михаила Васильевича Посохина.
      Какие мысли приходят в голову художника, годами не испытывавшего творческого удовлетворения? Что переживает архитектор, которому не дают строить? Какие чувства обуревают душу скульптора, не получающего государственные заказы? Ясно, какие. А если вдруг собираются вместе человек сто давно испытывающих профессиональный голод интеллектуалов и им предоставляется возможность выплеснуть собственные мнения относительно задуманного городской властью проекта? Проекта, к которому они не имеют никакого отношения.
      Такие бурные собрания постоянно происходили, когда главный архитектор Москвы созывал давно существовавший на любительских началах ЭКОС экспертно-консультативный общественный совет, состоящий из пожилых знатоков московской истории и градостроительства. На тех обсуждениях происходил выброс перегретого пара, после чего локомотив градостроительного комплекса двигался по задуманному маршруту, не меняя, в общем, заданного направления. Но вместе с паром в информационное пространство попадало множество отрицательных зарядов. Из них формировалось оппозиционное общественное мнение всему, что затевало правительство Москвы. В этом архитектурном парламенте впервые прозвучали эпитеты "ямы" и "котлована", "черной дыры", когда обсуждались проекты Манежной площади и Храма Христа. Там Москву сравнивали с "Римом эпохи распада". Там выступили против восстановления Храма, и предлагали закопать котлован на Манежной площади. Таким образом, котлы на кухне общественного мнения раскалялись до критической точки, и в средствах массовой информации прокатывалась волна, направленная против интересного проекта. Все новое, большое, что появлялось в городе, подвергалось остракизму:
      "От старой Москвы остается видимость. Фасады".
      "При Сталине такое было..."
      "В Москве денег сколько угодно. Она просто кишит деньгами на глазах у всей страны. Все нищие, но Москва пузырится от денег".
      Это общие выводы, вот частности, столь же яркие.
      "Посмотрите на Тверскую улицу - капиталистические витрины на коммунистических фасадах".
      "Иверские ворота на фоне гостиницы "Москва". Все теряет смысл. Масштабы изменились. Эстетическая глухота полная".
      На таком информационном фоне началась реализация нового проекта, имеющего прямое отношение к нашему герою. Казалось бы, после триумфа на Поклонной горе и в Севилье - ему бы следовало передохнуть, сделать паузу. Но такой передышки не последовало ни на день. Церетели взялся водрузить в самом центре Москвы монумент, поднявшийся вровень с куполом Храма Христа Спасителя. Он принес автору неслыханные раньше страдания, обернувшиеся в конечном счете в невыразимую радость.
      Там, где русло Москвы-реки и Водоотводного канала образуют "стрелку", остроугольную излучину, осенью 1995 года грохочущие копры начали заколачивать железобетонные сваи. Шум машин тогда ни у кого не вызвал интереса. Место это малолюдное, веками страдавшее от наводнений. Поэтому вдоль берега реки и канала, на острове, образованном двумя руслами, в старой Москве сооружались фабрично-заводские здания, в их числе кондитерская фабрика Эйнем, после революции переименованная в "Красный Октябрь", крупная электростанция трамвая. На острие стрелки московские аристократы основали яхт-клуб, сохранившийся в пролетарском качестве в старых кирпичных строениях.
      Почему именно здесь решили выбрать место для монумента?
      Искали по всей Москве, в Измайлове, где Петр провел детство в загородном дворце, Преображенском, где он жил и основал Преображенский полк, Лефортове, где часто бывал у друзей. То есть, искали на суше. Мэр Москвы дал идею - установить монумент над водой. Первоначально нашли точку посреди русла Водоотводного канала напротив Замоскворечья, Третьяковской галереи. Но это пространство укромное, тихое, малолюдное. Памятнику преобразователю России нужен простор, людское внимание. Его нашли поблизости, где начинается канал, где Москва-река катит волны к Кремлю. Сейчас здесь не самое красивое место. Но будущее не терпит вековой спячки. Замоскворецкие заводы и фабрики отсюда переезжают в промышленные зоны. На их месте возникнет Москва ХХI века.
      С одной стороны реки строился храм Христа, с другой стороны напротив него архитекторы нашли новое место Петру. Оно хорошо смотрится с Крымского моста, набережных, с берегов и с борта проплывающих кораблей. Крупный монумент вписывался в окружающую застройку, панораму, которая открывается на Кремль с Садового кольца. Все продумано было десятки раз. Идею сразу поддержали военные моряки, историки флота, члены Морского центра при правительстве России, созданного по случаю 300-летия Российского флота.
      * * *
      В начале 1996 года машина президента России, тогда еще нетвердо шагавшего по земле после операции на сердце, въехала в ворота усадьбы на Большой Грузинской. Тогда, вечером 26 января, Ельцин познакомился с проектами застройки Манежной площади. На следующее утро их планировалось ему официально показать в штабе стройки у котлована на Манежной площади, где отмечался праздник "последнего куба земли". В тот вечер мэр Москвы показал президенту проекты памятника Петру, который задумывался напротив строящегося храма Христа. Место это было утверждено Лужковым. Он хотел, чтобы Петр стоял в центре города на большой воде, а не посреди узкого канала, как предполагалось вначале.
      Встречу фотографировал известный московский фотограф Эдуард Песов, сумевший за ночь отпечатать и увеличить снимки. На них виден президент, мэр и автор Петра у эскизов и макетов. На следующее утро эти фотографии Ельцин увидел в штабе стройки. Такая оперативность его приятно удивила. Фотографы сняли момент, когда президент смотрел сам на себя (на снимке, сделанном минувшим вечером в доме у Церетели) и смеялся.
      Но больше проектов, фотографий, больше всего, что докладывали и показывали в тот день, президента интересовали операторы телеканалов. Им он и предстал во весь рост, заявив о намерении не уходить из Кремля, снова участвовать в выборах.
      На первых порах все началось для Церетели как нельзя лучше. О памятнике в честь 300-летия Российского флота моряки начали думать за несколько лет до праздничной даты. Правительство России ассигновало на это средства. Моряки заказали проект давно им известному Льву Кербелю, служившему в годы войны на флоте. В его мастерской появилась фигура Петра в рабочем фартуке, образе плотника-кораблестроителя. Место для него подобрали в Измайлове, где юный Петр плавал на ботике, названном им "дедушкой русского флота". Мэр, которому предстояло реализовать проект, побывал в мастерской скульптора. Это случилось 24 ноября 1995 года. Монумент ему не особенно понравился, показалось "слишком зверским выражение лица". Лужков предложил представить фигуру Градостроительному совету. И заказал проекты памятника еще нескольким скульпторам. В том числе, Церетели, к тому времени ставшему автором большого бронзового Колумба в Севилье.
      Он точно решил следовать установке, сформулированной официально в правительственном документе, где речь шла о праздновании 300-летия Российского флота. И поэтому предложил не статую одного Петра, а сложную многофигурную композицию - ростральную колонну, составленную из кораблей конца ХVIII века и самого Петра, стоящего над Санкт-Петербургом.
      Из всех вариантов военные моряки отобрали для окончательного выбора два.13 марта у обоих скульпторов в полном составе побывал Московский комитет по празднованию 300-летия флота. Выбор пал на Церетели, потому что его образ больше соответствовал объявленной программе, был памятник не только Петру, но и флоту. Комитет решил:
      - В целом одобрить проект памятник скульптора З. Церетели и считать его основным монументом в ознаменование 300-летия Российского флота.
      В том же решении ему рекомендовали:
      - Изобразить Петра в традиционной морской одежде российского военного моряка начала 18 века.
      - Убрать орла с бушприта.
      А также кроме Петра и кораблей на ростральной колонне представить барельефы судов более позднего времени, ХVIII-ХХ веков, и бюсты выдающихся флотоводцев.
      Два первых пожелания остались на бумаге. Барельефы и бюсты, возможно, появятся на будущем Петровском мосту, пока не переброшенном через Москву-реку.
      А памятник Петру - создан. Но какой ценой!.
      * * *
      Впервые публично о Петре заявил мэр Москвы на презентации своей книги в концертном зале "Россия" весной 1996 года:
      - Из воды вырастет мощная система, носы кораблей. Ведь это морской все-таки памятник. Но кораблей, не побежденных Петром, а построенных им. Первый корабль, который он сделал, "Апостол Петр". Нашли его чертежи в Питере в морском музее. Вот на этом корабле будет стоять фигура Петра. Он стоит на задней части корабля, держит одной рукой штурвал, другой - план развития России...
      Слушали в тот день мэра многие журналисты. Но комментариев не последовало. Центральная пресса прошла тогда мимо этого заявления мэра Москвы, словно он сообщил еще об одном фонтане на площади города, а не о монументе, играющем такую важную политическую роль, как обелиск Победы. Один только еженедельник в заметке "Купание бронзового Петра" попенял строителям, что они вовремя не согласовали проект с природоохранной инспекцией, и та их оштрафовала на 200 минимальных окладов, что никак не повлияло на темп начатых работ.
      Чем объяснить, что СМИ первые полгода замалчивали сооружение памятника Петру? Внимание прессы привлекали другие события, решавшие судьбу верховной власти. К ней рвались коммунисты. Именно тогда разгорелась предвыборная борьба за власть. В ней участвовал популярный генерал Лебедь, чьи танки появились у стен "Белого дома" в августе 1991 года. Но главную опасность президенту представлял лидер коммунистов. Его поддерживали обездоленные, миллионы пенсионеров.
      Едва оправившийся от тяжелой болезни, президент бросился в борьбу за Кремль. Москву заполнили предвыборные плакаты, на них стояли рядом Ельцин и Лужков. Мэр служил как прежде опорой пошатнувшейся власти президента в столице. Именно по этой причине до конца выборов, состоявшихся летом 1996 года, никто не боролся с Петром, потому что это значило - бороться с главным союзником президента.
      Над берегом реки летом поднялся восьмигранный столп, основание ростральной колонны Петра.
      Как ни шатай, ни пошатнуть!
      Пускай вражда кругом клокочет,
      Она, в его ударясь грудь,
      Как мяч резиновый отскочет.
      Эти строчки Аполлона Майкова сказаны по адресу изваяния Фальконе вслед за Александром Пушкиным. "Медному всаднику" досталась громкая слава.
      О московском Петре поэты ничего не знали. И журналисты не спешили взять интервью у автора, показать модель памятника народу.
      Он был далеко не первый в России, но первый в Москве. Найденный в Измайлово ботик, поразивший воображение мальчика-царя способностью плыть против ветра, хранится в Санкт-Петербурге в ранге музейного "дедушки русского флота".
      "Медный всадник" Фальконе вздыбил коня над Невой. Еще один Петр резца Растрелли - перед Михайловским замком также в Санкт-Петербурге. Фигуру Петра установили до революции в Воронеже, городе петровских верфей.
      Как будто бы Москва к флоту не причастна.
      Но Петр в первое плавание отправился по Яузе. Потом двинул бот по прудам деда. Поиграл и отправился к озеру у Переяславль-Залесского, где и плавал, и рубил корабли. Мысль о выходе к морям, Черному и Балтийскому, родилась в Москве. Указ Боярской думы с вердиктом: "Морским судам быть!" вышел осенью 1696 года скорей всего в Преображенском. Отсюда спешили гонцы за мастерами и моряками в дальние страны. Отсюда рассылались письма в русские города, чтобы отправляли плотников на верфи, где закладывался фундамент морской державы. Без флота ей не быть ни в петровские времена, ни в наш век.
      Тут надо сделать пояснение. Суда строили на Руси сотни лет до Петра. Но регулярного военного флота, как регулярной армии, не существовало. Приведу справку, направленную 31 июля 1995 года Главнокомандующему военно-морским флотом адмиралу Громову начальником научно-исследовательской группы ВМФ.
      Докладываю.
      Первые корабли Российского регулярного флота построены зимой 1695-1696 г. в ходе подготовки ко второму Азовскому походу.
      Следует, однако, иметь в виду, что современный термин "корабль" на рубеже ХVII-ХVIII вв. имел два значения: а) парусное судно вообще, основной двигатель не весло, а парус, б) боевое парусное судно, основным тактическим предназначением которого являлось ведение боя в составе корабельного соединения "в линии баталии", в связи с чем в дальнейшем за кораблями такого класса закрепилось наименование "линейный корабль".
      Исходя из этого, первым кораблем русского регулярного флота считается парусно-гребной фрегат Азовского флота "Апостол Петр", а первым линейным кораблем "Гото Предестинация".
      Первый корабль Балтийского флота фрегат "Штандрат".
      Капитан первого ранга М. Монаков.
      Справка о кораблях понадобилась Церетели, чтобы представить их на ростральной колонне.
      Парусно-гребной "Апостол Петр", который царь приказал "сохранить вечно в пример за первенство", не уберегли. Строил корабль на наших верфях по своим чертежам "искусный мастер галерных строений" датчанин Август Мейер, ставший капитаном другого такого же корабля "Святой Павел". Упомянутый в справке корабль "Гото Предестинация", что значит "Божье Предвидение", строился по замыслу, чертежам и руками Петра. По точным рисункам ростры, борта, корму знаменитых парусников отливали в бронзе в Санкт-Петербурге с начала 1996 года.