Гарик терпеть не мог «Галуаз». Искренне ненавидел приторно-кислый вкус, от которого за версту несло портовыми борделями, и волочащийся за ним шлейф дешевого кортасаровского эстетства. Да только Юлькины приятели, художники-писатели, других сигарет просто не признавали. Всякий раз, когда ее компания собиралась на кухне – попеть песен, да распить пару бутылок дешевого, но обязательно чилийского вина, квартира неизменно пропитывалась «богемным ароматом». Гарика еще неделю потом мутило, и кружилась голова. Юля и сама курила именно «Галуаз», естественно жеманную «ультру», и всячески противилась попыткам Гарика уговорить ее бросить дурную привычку.
      – Все потому, что ты стоматолог, – отвечала она на это. – У тебя сбита система ценностей – вместо того чтобы заглянуть человеку в душу, ты смотришь на зубы.
      – Да причем тут моя работа! – возмущался Гарик, раздражаясь на женскую склонность к неверным толкованиям.
      – Ты же не можешь смириться с курящей девушкой, – не унималась Юля. – Как же! Никотин портит зубы! Скоро и конфеты есть запретишь, да?
      Дальнейшие попытки что-либо объяснить заканчивались скандалами, хлопаньем дверьми и очередной порцией противного дыма, сочащегося через балконную дверь.
      Последний такой разговор случился не далее чем вчера, и Гарик до сих пор ощущал неприятный осадок. Рабочий день закончился, но домой он не торопился. Юля наверняка еще дуется, так зачем спешить? Целый вечер терпеть колкости, да давиться макаронами на ужин? Нет уж…
      Гарик сидел за столом, заполняя карточки, когда в дверь робко постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет заглянула похожая на землеройку женщина.
      – А доктор еще на месте?
      Гарик отложил ручку.
      – Слушаю.
      Женщина растерянно моргнула. Кончик ее носа суетливо дерулся, словно она хотела поморщиться, но не решилась. Гарик давно смирился с тем, что многие мамаши не воспринимали его как нормального врача – все-таки возраст еще не тот, но порой это действовало на нервы. И кроме того, он был готов поклясться, от дамочки несло «Галуазом».
      – Вы чего-то хотели?
      Женщина вздрогнула и выдавила:
      – Нам бы зубик удалить.
      Гарик демонстративно посмотрел на часы. Работа в госклинике требует соблюдения ряда неписанных правил, и излишняя строгость с пациентами в их числе.
      – Между прочим, мы работаем до восьми.
      – Но доктор, – женщина жалобно улыбнулась. – Мы просто не успели, пробки, и трамваи плохо ходят…
      Конечно, подумал Гарик, они не успели! А отпроситься с работы на час пораньше, сводить ребенка к врачу, никто не догадался?
      – Как я погляжу, бахилы купить вы тоже не успели? – Гарик вздохнул. – Ладно уж, проходите.
      Женщина втянула в кабинет щуплого мальчика лет семи, с распухшими от слез глазами.
      – Садитесь.
      Мамаша помогла ребенку забраться в кресло.
      – А ему не будет больно?
      – Нет, конечно. Мы даже кричать не будем, правда? – Гарик заговорщицки подмигнул мальчишке. – Покажем маме, что мы уже большие, и уколов не боимся?