ГЛАВА 13

Едва войдя в дом, Лола бросилась наверх, заперлась в спальне и позвонила своему адвокату Отто Ландсторму.

— Отто, ты должен мне помочь! — взмолилась она. — Это очень срочно!

— Лола, в чем проблема?

— Я хочу развестись.

— Это невозможно. Ты только недавно вышла замуж.

— Но у нас… ничего не получается. В Европе было особенно тоскливо, да и вообще… брак, наверное, не для меня.

— А что говорит Мэтт по поводу твоих изменившихся чувств?

— Он еще не знает. Я хочу, чтобы ты ему сообщил.

— Чтобы я сказал Мэтту?!

— Ну, конечно! Ведь ты же мой адвокат. Тебе и разбираться с такими вещами.

— Я адвокат, а не консультант по вопросам семьи и брака. — Отто был рассержен. — Я не могу позвонить ему и сказать: «Твоя жена хочет с тобой развестись».

— А почему? — капризным тоном сказала Лола.

— А он хоть догадывается о твоих намерениях?

— Нет. Мы только что прилетели, и его больше всего интересует, какие спортивные программы по ящику он пропустил.

Отто вздохнул.

— Лола, а, собственно, почему ты хочешь развестись?

— Потому, что я думала, у нас что-нибудь получится… И вообще, — вызывающе напомнила она, — это ведь ты мне посоветовал выйти замуж. Вместе со всеми остальными.

— Тогда зачем ты разводишься?

— Отто, он такой скучный! И вообще, с каких это пор мне для развода требуется причина?

— Причина нужна всегда.

Почему они все так любят усложнять простые вещи?

— Отто, ты мой адвокат, — отрезала она. — Я даю тебе поручение. Изволь его выполнять.

Отто не понравился этот командный тон. Надо будет завязывать с этими кинозвездами, пусть их кто-нибудь другой нянчит. Слишком много с ними хлопот.

— Когда ты хочешь, чтобы я этим занялся? — спросил он.

— Вчера! Я тут с сестрой на воды собралась, а ты тем временем его и обрадуешь. Надеюсь, он к моему возвращению съедет.

— Когда вы уезжаете?

— Может, прямо завтра, — неопределенно ответила Лола. — Я тебе сообщу.

— Хорошо, Лола, я постараюсь. Но лучше тебе все-таки сначала самой с ним поговорить. Хотя бы дай ему понять, что у вас не все гладко.

— Я не сильна в семейных разборках, — возразила Лола. Ее бесило, что Отто упрямится и не хочет облегчить ей жизнь. — Ты уж сам с этим разберись, в конце концов, тебе за это деньги платят. — Она положила трубку. Господи! Что он устраивает проблему из пустяка? Она ему платит кучу денег, чтобы он решал ее проблемы, в том числе и личные.

Зазвонил внутренний телефон. Ее помощница Дженни сообщила, что по городскому звонит мать.

Черт! Родственникам-то точно придется сказать, не то они все из газет узнают. На их свадьбе была вся родня — все многочисленные кузены и прочая седьмая вода на киселе. Они, помнится, обалдели от такого количества знаменитостей, так и ходили с разинутыми ртами.

Сначала надо сказать маме. Клодин Санчес была от Мэтта в восторге. А как иначе? Клодин обожала спортсменов; по ее мнению, дочь вышла замуж за очень достойного человека.

«Ну да, как же! За бездельника и дармоеда. Который ждет, когда я за него заплачу».

Зато отец был не слишком высокого мнения о зятьке.

— Какой-то этот Мэтт… не мужик, — заметил он в первый же раз, как Лола привела жениха в дом. — Лучше бы ты себе латиноса нашла. — На его лице появилась улыбка дикаря. — Сексуального. Как я!

«Конечно, Луис Санчес в этом толк знает. Кобель. Гроза всей округи».

Лола часто недоумевала, как Клодин столько лет терпит его похождения на стороне. Сама Лола ни за что не станет терпеть такое от мужчины, это унизительно.

М-да… А поездку на воды, пожалуй, надо действительно устроить. С любой из сестер, благо обе обожают маленькие радости, сопровождающие жизнь кинозвезд. Визжат от восторга, когда она приходит с какого-нибудь мероприятия, нагруженная корзиной всякой косметики на тысячу долларов — она свои подарки всегда им отдает. К родным Лола вообще была очень щедра, мама называла это «делиться удачей». Недавно купила родителям дом в Хэнкок-Парк. Выложила целое состояние, зато какое было лицо у Клодин! Отец обрадовался меньше, ему не хотелось уезжать из привычного района, от своих бесчисленных дружков, поэтому Лола подарила ему красный «Корвет» в порядке компенсации. И он быстро умолк. Отныне Луис может навещать своих приятелей с шиком.

— Теперь ты должна сделать что-нибудь для сестер, — заявила мама накануне ее отъезда во Францию. — Твоя помощь им не помешает.

Лола даже рассердилась. В конце концов, у обеих есть мужья! Но для успокоения Клодин она согласилась создать фонд для оплаты будущего обучения племянниц и племянников. Это было нетрудно, поскольку денег у Лолы куры не клюют, а ребятишек она обожала. Тем более что своих у нее никогда не будет. Но это была ее тайна, которую она никому не поверяла. Эта тайна преследовала ее как кошмарный сон и порой доводила до безумия. Лола сняла трубку.

— Привет, мама.

— Добро пожаловать домой, мисс Кинозвезда! — пошутила Клодин. — Рада, что ты вернулась.

— Спасибо.

— Хорошо съездили?

— Конечно.

— Что видели? Что там носят? — Клодин жаждала подробностей.

Они немного поболтали, но Лола так и не решилась рассказать ей о своих планах и пообещала позвонить завтра утром.

После этого она набрала номер Тони. Включился автоответчик.

— Эй! — промурлыкала она в трубку. — Угадай, кто приехал?

Когда она наконец спустилась в гостиную, то застала Мэтта все за тем же занятием — он щелкал телевизионным пультом в поисках спортивных передач.

— Что ты ищешь? — раздраженно спросила она.

— Столько всего пропустил! — не отрываясь от экрана, отозвался он. Да, переключить его внимание будет нелегко.

— А нельзя это сделать потом? — Она зевнула. — Я иду спать, и ты меня разбудишь, когда явишься.

— Лучше ложись попозже, — посоветовал он. — Так легче адаптироваться к разнице во времени.

— Тоже мне, специалист нашелся!

— Слушай, почему ты в последнее время со мной так обращаешься? — Он на мгновение оторвался от телевизора.

Лола пожала плечами. Не намекнуть ли прямо сейчас? Благо момент подходящий.

— А тебе не кажется, Мэтт, что мы вообще не очень ладим?

— Прекрасно ладим!

— После свадьбы ты, по-моему, ни дня не работал. Сказать по правде, меня это бесит.

— Я тебе уже говорил, — отрезал он, — я бросил теннис, потому что сел за сценарий и собираюсь стать актером. Дай мне время, я тебя еще удивлю. Вот увидишь!

— Это не так просто.

— Но ты же пробилась, — напомнил Мэтт. — А я почему не могу?

— Потому что надо быть реалистом. Ты мой муж…

— И что?

— А то, что тебе не к лицу пробоваться на маленькие роли. Репутацию нам обоим испортишь.

— Тогда возьми меня в какой-нибудь свой фильм, — предложил он. — От тебя ведь очень многое зависит. Элиоту Файнерману я симпатичен. Я даже мог бы сыграть главную роль в вашем «Состоянии души».

Совсем спятил!

— Мэтт, ты же не актер! — строго сказала она. — Ты теннисист.

— А ты кем была, пока не пошла в актрисы? — напомнил он. — Кажется, официанткой?

— Разница в том, что я с раннего детства мечтала стать актрисой! — с жаром проговорила Лола. — Это была мечта моей жизни. И я много трудилась, чтобы достичь нынешнего положения.

— Ну да! — осклабился Мэтт. — И что тебе пришлось проделать на этом пути, Лола, а?

— То есть? — опешила она.

— Это правда — то, что люди рассказывают про Мерила Зандака?

— Кто это — люди? И что они такое рассказывают?

— Что он всех своих актрис заставляет отсасывать.

— Я тебя умоляю! — прошипела она и выбежала из комнаты. Все, терпеть это больше нельзя. Ей стало даже легче на душе. Мэтт сам ведет себя как идиот. И как свинья. Пускай Отто делает грязную часть работы. Ее это больше не волнует.

Марта и Джордж Чейни жили в большом доме в престижном лондонском районе Сент-Джонс-Вуд. Джордж, в прошлом биржевой маклер, обожал дочь. Шелби напоминала ему его мать: она была добрая, щедрая и ласковая от природы. Он недоумевал, почему дочь выбрала для себя артистическую стезю. Странная и трудная профессия.

Марта Чейни пригласила дочь с зятем остановиться у них, но Шелби эту идею отвергла, зная привередливость Линка. Ему требовалась еда в номер, кабельное телевидение и все прелести роскошного отеля. И Шелби заказала номер-люкс в «Дорчестере», где Линк будет иметь в своем распоряжении все, что его душе угодно, — вплоть до тренажерного зала, чтобы не пропускать привычных занятий.

После того злосчастного материала в «Ю-Эс-Эй Тудей» Линк пребывал в отвратительном настроении. Ни в какие ее оправдания он не поверил.

— Не надо мне вешать лапшу на уши, Шелби. Ты как будто вчера на свет родилась. Неужели ты до сих пор не поняла, что журналюги вечно передергивают? — сказал он, стоило им войти в номер.

— Ас тобой такого не случалось? — спросила она, измученная его упреками.

— Случалось, — огрызнулся он. — Но я тогда был молодой и глупый. А ты уже сколько лет на первых ролях! Умней надо быть!

— В следующий раз я представлю тебе пленку с записью; может, тогда поверишь.

— Что-то из этих слов ты наверняка говорила.

— Нет, Линк, не говорила, — устало ответила Шелби. — Это он сказал, что тебя недооценивают как актера, а я с ним только согласилась.

— Господи! — процедил он и направился к мини-бару.

— Но тебя и в самом деле недооценивают, — продолжала она, следуя за ним. — Давно пора браться за другие роли.

— А я уже берусь, — сообщил Линк и сделал большой глоток виски, вызывающе глядя на жену. — Я, например, согласился на роль в фильме Элиота Файнермана.

— А что за картина?

— Я в самолете сценарий прочел. Романтическая комедия с Лолой Санчес.

— С Лолой Санчес? — воскликнула Шелби. — И ты в самом деле думаешь, что вы совместимы? Она же всегда играет первую скрипку. Тебе наверняка не понравится держаться в тени!

Не успев договорить, она уже поняла свою ошибку.

— Думаешь, с Лолой Санчес я буду в тени? — удивился Линк. — А что же ты об этом в своем интервью не сказала?

— Прости, — запинаясь, проговорила Шелби. — Я не имела в виду…

— Я буду в спортзале, — объявил он и вышел из номера. Шелби вдруг поняла, что в последнее время, что бы она ни сказала — все невпопад. Негативные отзывы прессы совершенно выбили Линка из колеи, а ее последнее интервью довершило дело. Не такое уж оно было ужасное, это интервью, но Линк получил мишень, на которую направил свой гнев. Ближайшим испытанием был ужин у родителей, намеченный на сегодняшний вечер. Как ей попросить его не напиваться? Она не хотела нагружать родителей своими проблемами.

А между тем, если верить ее агенту, все жаждали с ней работать. Весть о ее успехе в «Исступлении» уже долетела до Штатов. Пресса расхваливала ее на все лады, а Линка продолжала стирать в порошок. «Ты взметнулась в цене, — сообщил агент по телефону. — Уже говорят, что ты вполне можешь быть выдвинута на „Оскара“. Поздравляю, Шелби. Ты молодец».

Она была счастлива, но приходилось скрывать свою радость от мужа, ведь его это расстроило бы еще сильней.

Ну и дилемма! Вот бы купаться себе в лучах славы и не думать ни о каком Линке с его комплексами! Временами у Шелби возникало чувство, будто она ступает по тонкому-тонкому льду…

Вернувшись из тренажерного зала, Линк повалился на постель и невозмутимо объявил, что на ужин к ее родителям не пойдет.

— Это невозможно, — возразила Шелби, стараясь не выйти из себя. — Они тебя ждут. Если я приду одна, они черт знает что подумают.

— Тогда предлагаю на выбор, — сказал он, включая телевизор, — или ты идешь одна, или со мной, но тогда я пью сколько хочу, а ты будешь помалкивать.

Вот так выбор!

— Ладно, — сухо произнесла она. — Но ты все-таки обещай, что будешь себя хорошо вести.

Линк бросил на нее злобный взгляд.

— Знаешь, Шелби, иногда ты говоришь со мной так, словно я — провинившийся мальчишка, и мне это надоедает, ясно? Ты вообще умеешь меня страшно доставать!

Судя по всему, он уже пару раз приложился в баре. Шелби беспомощно вздохнула. Отношения с мужем портились день ото дня.

В полете Кэт умудрилась посмотреть несколько фильмов на DVD. И еще осталось время послушать новые диски, которые она купила в аэропорту.

В дороге она разговорилась с общительной стюардессой, которая, по ее признанию, оказалась самой большой фанаткой Криса Феникса.

— Я тебе достану билет, — пообещала Кэт.

— Ой господи! Невероятно!

— И пропуск за сцену, — добавила Кэт. — Хочешь?

— Фантастика! А я тебе нагружу целую гору вина в порционных бутылочках.

— Договорились, — улыбнулась Кэт. — Джамп возражать не станет. — Хотя сомнений в том, что спиртного у участников гастролей вдоволь, у нее не было.

Впрочем, Джамп не слишком злоупотреблял алкоголем. Вот травка — другое дело. Вспоминая о своем безумном прошлом, Кэт радовалась, что Джамп не переходит на более сильные наркотики.

Кэт никогда не забывала, что Джамп спас ее от полного падения. Хотя, по правде говоря, если бы не ее подзаборная жизнь, у нее не было бы материала для фильма, так что в конечном итоге все вышло удачно.

При одном взгляде на ее узкие потрепанные джинсы, взъерошенную голову и усыпанные серьгами уши суровый таможенник счел Кэт подозрительной. Он подозвал ее к себе и тщательно перерыл весь багаж.

Черт, как это некстати! Кэт не терпелось поскорей увидеться с Джампом.

Только в начале первого она наконец на такси прибыла в отель. Решительно шагнув к стойке, Кэт объявила, что она — жена мистера Джаггера, и потребовала ключ от его номера. Портье без малейших возражений отдал ей ключ, чем крайне рассердил Кэт: а что, если она — какая-нибудь сумасшедшая фанатка, решившая проникнуть в номер к своему кумиру? Ну да ладно. Главное — ключ ей дали, и она может потихоньку лечь в постель и устроить ему сюрприз, когда он вернется. Не искать же его по городу, в самом деле! Он где угодно может быть.

На ручке двери висела табличка «Не беспокоить». Это, впрочем, ничего не означало: он всегда ее вешает. Джамп терпеть не может, когда в номер шастают горничные и кастелянши и роются в его вещах.

Кэт вставила ключ в замок. Прекрасная вещь — сюрпризы! Без них жизнь была бы ужасно скучной.

Номер выглядел так, словно туда угодил снаряд. Одежда разбросана по полу, на каждой горизонтальной поверхности — недопитые пивные бутылки, свет полыхает, телевизор орет — еще одна милая привычка Джампа: не может спать без включенного на полную громкость телевизора.

Кэт представляла себе, как он откроет дверь и обнаружит молчащий телевизор и погашенный свет. «Какого лешего тут происходит? — заорет он. — Горничная похозяйничала?» И тут он увидит ее. Вот здорово!

Она взяла из мини-бара бутылку воды, утолила жажду, потом направилась в ванную и включила душ.

Скоро, совсем скоро они опять будут вместе. Ночь обещала быть сказочной.

ГЛАВА 14

Изабелла Санчес завидовала сестре. Она была старше Лолы на пять лет и тяжелее на пятнадцать килограммов. У нее была пышная шевелюра курчавых рыжих волос, густые брови и толстый слой косметики на грубоватом лице, однако Изабелла считала себя красавицей. «В нашей семье актрисой должна была стать я, — говорила она всякому, кто готов был слушать. — Уж я бы им показала!»

«А я вроде как ни при чем», — думала Лола. Но вслух никогда не спорила: семья есть семья, и лучше жить дружно.

Сельму она любила больше, но та была занята на работе и поехать не могла, так что Лоле пришлось брать с собой Изабеллу, которая страшно обрадовалась перспективе сбросить двух своих мальчишек на родню и поехать на курорт со знаменитой сестрицей.

— Вот уж оторвемся! — предвкушала Изабелла по дороге в шикарный женский санаторий в Палм-Спрингс. Ехали они на лимузине. — Небось и знаменитостей каких-нибудь увидим?

Лола пожала плечами.

— Откуда мне знать?

— Надо спросить, — твердила Изабелла, тыча пальцем сестре в нос. — Ты же не посторонний человек. Тебе наверняка скажут. Надо, сестренка, учиться, как извлекать пользу из своего положения. Ты же у нас звезда!

Лола очень скоро поняла, какую совершила ошибку. Всегодесять минут в дороге, а Изабелла уже действовала ей на нервы. К тому же сестра вылила на себя столько дешевых духов, что в машине было нечем дышать.

— Ой, как мне все это нравится! — охала Изабелла, глядя в затемненное окно. — Люблю шикарную жизнь. Ты небось только так и живешь?

— Ну, не всегда, — ответила Лола. Заткнется она или нет?

— И тебе небось все это бесплатно, да? — не унималась Изабелла, поглаживая кожаные сиденья.

— Иногда.

— Ну что ж, — многозначительно заметила сестра, — это не то, что зарабатывать себе на хлеб в поте лица. Тебе пахать не приходится. Тебе все на тарелочке приносят.

— На блюдечке, — поправила Лола.

— Что?

— Ничего.

Так они и ехали — под аккомпанемент разглагольствований о том, как трудно растить двоих детей да еще работать и заботиться о муже, Армандо, который сидит на больничном из-за травмы нога.

— Откровенно тебе скажу, — объявила Изабелла, когда машина подъехала к санаторию, — мы совсем на мели. Нам надо помочь выбраться из этой ямы.

Лола не верила своим ушам. Еще и до места-то не доехали, а из нее уже тянут деньги! Года не прошло, как она дала сестре пятьдесят с лишним тысяч, чтобы заплатить за дом и погасить долги за машину. И вот от нее уже требуют снова!

Деньги, конечно, у Лолы были, кто же спорит. Но она предпочла бы подарить их по собственной инициативе. Ее бесило, что все от нее что-то хотят. Халявщики!

Уезжая, она оставила Мэтта все за тем же занятием — перед телевизором. На прощание он лишь махнул рукой. Ему невдомек, что к ее возвращению его там уже не будет. Отто пообещал все уладить, пока она будет в санатории. Если подведет — Лола найдет себе другого адвоката.

Тони ей так и не перезвонил. Но на этот счет она не тревожилась. Никуда он не денется! Когда она созреет, он как миленький окажется в ее объятиях. Где ему и место. Перед сексом Тони устоять не может.

— Еще картошечки? — спросила Марта Чейни у своего красавца зятя.

— Нет, спасибо, — ответил Линк, качая головой. — Но должен признать, готовите вы превосходно.

Марта скромно улыбнулась. Она любила Линка, несмотря на то что он американец. Они с мужем были очень огорчены, когда Шелби уехала в Америку, чтобы продолжать карьеру, но покорились. Ведь кино так много значило для нее, да к тому же и талант в землю не зароешь. Но сказать, что они приветствовали это решение, было бы нельзя. Потом Шелби познакомилась с очень известным американским актером и вышла за него замуж — и старики поняли, что она никогда не вернется домой.

К удивлению Шелби, Линк вел себя образцово. Перед ужином он пропустил стаканчик шерри, а за едой выпил всего один бокал вина. Может, решил не ставить ее в неловкое положение?

Когда Марта поднялась, чтобы убрать со стола, Линк тоже встал и обнял ее за талию.

— Марта, вы потрясающая женщина! — с жаром воскликнул он. — Вы и ваша дочь — вы обе лучше всех.

— Спасибо, Линк. — Марта зарделась, пытаясь освободиться от его хватки.

— Итак, — обратился Линк к Джорджу, выпустив наконец тещу, — вы уже видели последний фильм вашей дочурки?

— Нет еще, — ответил Джордж и закурил трубку. — Но я слышал, она хорошо сыграла.

— О да, — сказал Линк и ехидно взглянул на жену. — Она отлично сыграла. Вам понравится, это стоящее зрелище.

— Линк! — возмутилась Шелби. Она уже предупреждала его, что не допустит, чтобы родители увидели этот фильм. Этого еще не хватало! Она не хотела расстраивать стариков, а созерцать собственную дочь в откровенной постельной сцене — это их точно не обрадует.

Но Линк уже настроился на скандал, и его было не остановить.

— Ты им рассказала о картине, а, дорогая? — спросил он невинным тоном.

Шелби бросила на него негодующий взгляд. Иногда он бывает невыносим. А сегодня — явно тот случай.

Кэт спала беспокойно, все время прислушиваясь, не пришел ли Джамп. Наконец ее разбудил звук ключа в замке, за которым последовало недовольное: «Твою мать!» Это Джамп споткнулся о собственный ботинок.

Кэт затаила дыхание. Интересно, что он скажет, когда обнаружит в постели ее?

Она слышала, как он ищет рукой выключатель. Потом комнату залил свет.

— Сюрприз! — воскликнула Кэт и села на кровати.

— Черт побери! — опешил Джамп. — Ты тут откуда?

Санаторий гудел. Сюда одновременно приехали три знаменитые особы, находящиеся в процессе развода. Через два часа после приезда Изабелла уже обладала полной информацией.

— Все, все знаю! — возбужденно заговорила она, влетев в номер. — Мне девочка в салоне красоты все рассказала. Угадай! Здесь Петра Флинн. Похоже, муженек ее здорово отделал. У нее фонарь под глазом и силиконовая грудь лопнула. Жуткая история! Приехала прийти в себя, прежде чем затевать развод.

Петра Флинн была красотка, снявшаяся в известном телесериале. Она славилась самой большой силиконовой грудью по эту сторону от Техаса.

— Правда? — Лоле было совсем неинтересно.

— И это еще не все, — продолжала Изабелла. — Здесь та девица… ну, ты знаешь… которая отсудила у миллиардера кучу денег на содержание ребенка, помнишь? Так вот, она тоже тут.

— Откуда ты нахваталась? — удивилась Лола.

— Легче легкого, — пожала плечами Изабелла. — Знай задавай вопросы. А еще, — она заговорщицки понизила голос, — здесь Серена Лейк!

Серена Лейк — бойкая кинозвезда, специализировавшаяся на ролях разбитных простушек. Она была замужем за преуспевающим кардиохирургом. С полгода назад она сбежала со своим партнером по съемкам, суперменом английского происхождения, имевшим репутацию отъявленного ходока. Брак Серены распался, после чего английский герой стремительно и на глазах у всех оставил ее у разбитого корыта, вернувшись к своей подружке в Лондон. Желтая пресса утверждала, что теперь Серена бьется, чтобы вернуть себе мужа.

— Ты с кем-нибудь из них знакома? — спросила Изабелла. Сплетни ее так распалили, что у нее заблестели глаза. — Можем собраться, устроить девичник, и они нам все расскажут. Как думаешь?

— Я думаю, нам с тобой лучше держаться уединенно. Лично я не имею ни малейшего желания слушать о чужих проблемах.

Изабелла поджала губы.

— Слава богу, у тебя с мужем все в порядке, — проворчала она, разглядывая наряды сестры, развешанные в шкафу. — А то это заведение можно было бы переименовывать в «Клуб разведенок». Как тебе идейка?

— Да, — бесстрастно отозвалась Лола. — Ничего себе идейка.

По дороге назад в «Дорчестер» Шелби не выдержала.

— Какой же ты подонок! — На глазах у нее блеснули слезы.

— Поздновато до тебя дошло! — съязвил Линк.

— Зря я за тебя вышла.

— Скажи погромче, дорогая, а то водитель не слышал.

— Мои родители — достойные люди. Им совершенно ни к чему слушать обо мне разные гадости.

— Какие гадости? — небрежно переспросил он. — Я только сказал им, что ты продемонстрировала всему миру свои сиськи. Это же не сравнить с тем, что делала Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»! Хотя… думаю, если бы роль тебе понравилась, ты бы и там сыграла, а?

— Заткнись! — закричала Шелби. — Я не желаю с тобой разговаривать!

— Ах да, понятно, — ехидно протянул Линк. — Говорить гадости про меня в интервью можно, но боже меня упаси обсуждать твои роли с твоими же родителями! Это просто конец света. Очень извиняюсь, мисс Целомудрие.

Шелби ничего не ответила и отвернулась к окну. Она прекрасно знала, что для отца невыносима сама мысль о том, что дочь появилась на экране голой, а мать считает это настоящим предательством с ее стороны. Они не понимали, что это блистательный фильм, а откровенная сцена органично вписана в сюжет. Это было сделано не на потребу публике, без этой сцены фильм бы много потерял.

Черт бы побрал Линка! Кто его тянул за язык?

Остаток пути прошел в молчании.

— Я отправляюсь в казино, — заявил Линк, когда они подъехали к отелю. — Хочешь со мной?

— Нет, — отрезала Шелби и вышла из машины. Устала она его нянчить. Пусть себе едет играть, пусть останется без гроша, пусть его сфотографируют падающим с ног с перепоя, пусть пристает к бабам. Теперь ей наплевать.

Рядом с «Дорчестером» собралась группка поклонников. Меньше всего ей сейчас хотелось раздавать автографы, но было холодно, а швейцар предупредил, что эти безумцы могут тут и всю ночь простоять. Некоторые держали в руках ее старые фотографии, сделанные, когда она еще снималась на английском телевидении.

Шелби нацепила на лицо улыбку, подписала фотографии и только потом, ежась от холода, вошла в вестибюль.

Из номера она позвонила матери.

— Мам, не обращайте внимания на Линка, — сказала она, пытаясь сгладить впечатление. — Его здорово ругали в прессе за последнюю роль, поэтому он не в духе.

— Папа очень расстроен, — сказала Марта сухо. — Когда ты пошла в актрисы, то обещала нам, что будешь себя уважать и не опозоришь родителей.

— Так и есть.

— Уважать себя — означает не сниматься в таких неприличных сценах, — строго произнесла Марта.

— Мам, это же роль! Это не на самом деле, — пыталась протестовать Шелби. — В этой картине такая сцена была необходима. Я вам сразу не сказала, потому что знала, как вы расстроитесь…

— Ты уже достаточно взрослая, чтобы поступать как знаешь, — отрезала Марта. — Однако я, признаться, поражена, что ты могла так поступить со своим отцом.

— А как я поступаю со своим отцом? — возмутилась Шелби. Она вдруг снова почувствовала себя школьницей. — Мне тридцать два года. Я актриса, и у меня есть роль. Этой ролью все восхищаются, так что постарайтесь не быть такими ограниченными.

Она понимала: объяснять что-либо бесполезно. Родители — старомодные люди с консервативными принципами. Они никогда не поймут.

Жаль, что не с кем даже поговорить. С лондонскими друзьями она давно не поддерживает отношений, поскольку, помимо работы, все ее время уходит на Линка. Шелби вдруг пришла мысль, что, вольно или невольно, Линк сделал так, что она отдалилась от всех старых друзей. И это было очень печально, хотя, разумеется, она сама виновата.