ГЛАВА 6

Кэт никогда не отличалась терпением и, вынужденная дожидаться, пока Мерил Зандак «будет готов» возвращаться на яхту, бесилась от злости.

Наконец, после того, как отбыли Лола Санчес с мужем, она не выдержала и вскочила на ноги.

— Черт побери! Я устала!

— Котенок, ночь только начинается, — отозвался Мерил, попыхивая сигарой. — Сейчас мы едем в «Режин».

— Это без меня, — твердо заявила Кэт. — Я отправляюсь на яхту. Если вы — нет, пожалуйста, попросите Джонаса организовать мне катер.

— Упрямая, как баран, — проворчал Мерил.

— Что?! — рявкнула Кэт. Что он себе возомнил, черт бы его побрал?! Ведет себя так, будто он ей родной отец. Причем отец-то ее как раз никогда в узде не держал, совсем наоборот.

— О'кей, о'кей, — примирительно сказал Мерил и щелчком пальцев подозвал своего помощника: — Вызови катер. Сейчас же!

Кэт смерила Джонаса торжествующим взглядом. Он старательно сделал вид, что не заметил.

— Ты что, спала с этим Мерилом Зандаком? — спросил Мэтт, едва они вошли в свой роскошный люкс.

— Шутишь? — Лола удивленно подняла брови, снимая бриллиантовые серьги от Шопарда. Она взяла их напрокат, но втайне надеялась, что фирма оставит их ей в качестве подарка. — Я — и этот жирный старикан? Ты за кого меня принимаешь?

— Я слышал, что про него говорят актрисы, с которыми он сотрудничает, — продолжал Мэтт. — Он ни одной не пропускает, всех заставляет языком работать.

— И ты веришь, что я могла такое сделать?! — возмутилась Лола.

— Сегодня вы очень мило смотрелись вместе, — с упреком сказал Мэтт, не понимая, что самым умным в данной ситуации было бы прекратить разговор на эту тему. — А я сидел как идиот.

— Ты сам это сказал.

— А?

— Сам себя идиотом назвал.

Мэтт залился краской. Они женаты всего пять месяцев, почему же она с ним обращается, как с какой-то безделушкой?

— Я просил бы тебя не говорить со мной в таком тоне, — выдавил он.

Лола презрительно пожала плечами и, вышагнув из платья, предстала перед мужем во всей своей красоте — в чем мать родила, только на талии цепочка с бриллиантами да на ногах босоножки на тонких каблуках от Джимми Чу.

Мэтт не мог отвести от нее глаз. Лола Санчес неотразима, и он — ее муж!

Его взгляд задержался на сосках, больших, темных и влекущих. Он сразу почувствовал возбуждение и потянулся к ней, но Лола отстранилась.

— Мне нужно позвонить, — уклончиво проговорила она и вошла в ванную.

Мэтт хотел было войти следом. Однако Лола его опередила и захлопнула" дверь перед носом, успев бросить напоследок:

— Терпеть не могу, когда меня отчитывают.

Запершись в ванной, она стала рассматривать себя в зеркало над мраморной раковиной. Лола знала, что выглядит великолепно, но так и должно быть: она столько приложила для этого усилий. Не говоря уже о том, сколько денег вбухала в персонального тренера, с которым занималась по два часа каждый день, кроме воскресенья, независимо от всех других дел. Кроме того, к ней на дом раз в две недели приходила косметичка, раз в пять дней — маникюрша, а парикмахер, стилист и визажист являлись по первому зову.

При том что ей было всего двадцать четыре, красота требовала больших трудов, денег и времени. Поддерживать имидж — дело нелегкое. Но Лола не жаловалась, нет. Достаточно вспомнить, через что она прошла, прежде чем достичь нынешних высот!

Мэтт хоть и осел, но с Мерилом Зандаком он попал в точку: она в самом деле обрабатывала старого воротилу по полной программе. Произошло это в самом начале ее карьеры, когда Лола отчаянно прорывалась на главную роль в одной из его картин, и единственным препятствием на ее пути оставались сексуальные причуды старика Зандака. Их она и удовлетворила. Один раз.

Хорошо хоть роль ей все же дали, и именно эта роль положила начало ее восхождению. Лола сыграла соблазнительную юную танцовщицу и проснулась знаменитой. Ей стали присылать сценарии, и годы унизительных крошечных ролей служанок и проституток канули в прошлое.

Один минет — и карьера пошла стремительно в гору. Не так и дорого!

Позже она узнала, что того же Мерил Зандак требует от всех актрис, которых берется снимать. Ей стало легче от сознания того, что это просто ритуал, необходимый для утверждения на роль. Подумаешь — доставить старику удовольствие, помочь ему утвердить свое превосходство! Зато теперь они лучшие друзья, и он относится к ней с неизменным уважением.

Интересно, а та молоденькая худышка в странном наряде тоже это делала? Его протеже. Кэт.

Наверняка. Без этого никто не обходится. Это как часть контракта.

В доме Тони Альвареса в Голливуде зазвонил телефон. Он потянулся за трубкой и едва не упал с кровати.

— Тони, зайчик! — мурлыкнула Лола.

— Кто это еще среди ночи? — пробурчал он.

— Ты меня узнал, не притворяйся.

— Лола?

— Кто же еще?

— Господи ты боже мой! — Он сделал паузу. — А который час?

— Секундочку, дай посмотреть… Здесь двенадцать ночи.

— Где это — «здесь»?

— Я на Каннском фестивале.

— Черт, Лола! — простонал он. — Ты же знаешь, я терпеть не могу рано вставать.

— Тони, — терпеливо проговорила она, — разница во времени между Францией и Лос-Анджелесом — девять часов, стало быть, у вас сейчас три часа дня. Это ты называешь «рано вставать»?

— Че-е-ерт…

— Ты не рад, что я позвонила?

— Ну что ты! — Тони потянулся к недокуренному косячку на тумбочке. — Я просто счастлив проснуться ни свет ни заря от звонка моей бывшей, ныне замужней невесты.

— Именно поэтому я тебе и звоню. У нас с Мэттом… не очень ладится.

— Правда?

— Если честно, — она сделала театральную паузу, — я собираюсь разводиться.

— А ему ты сказала? — Тони раскурил самокрутку.

— Скажу.

— А мне зачем звонишь? — Он глубоко затянулся.

— Неужели не догадываешься? — ласково проговорила Лола. — Я соскучилась.

— Но ты сбежала, детка, — строго напомнил он. — Сбежала среди ночи, как какой-нибудь воришка. Так тебе не терпелось от меня избавиться.

— Я была вынуждена это сделать. Мы зашли слишком далеко.

— Вынуждена? — недоверчиво переспросил он.

— Но это не значит, что между нами все кончено, — быстро промолвила Лола. — Я хочу сказать… Понимаешь, ты и я — мы всегда будем принадлежать друг другу.

— Эх, Лола, Лола… — Он почесал макушку. — Ты неподражаема.

— Мне хочется быть с тобой, — вздохнула она. — В постели. Чтобы жар пробил. Чтобы…

— Лучше молчи! — перебил он.

— Послушай, я понимаю, ты на меня злишься, поэтому и хочу все поставить на свое место.

— И как ты собираешься это сделать, интересно?

— Во-первых, мне надо задать тебе один очень важный вопрос.

— Валяй.

Она чуточку помедлила, боясь его вспугнуть. Характер у Тони был взрывной — как, собственно, и у нее.

— Это не просто… — начала она.

— Лола, не тяни!

— Ты все еще… употребляешь?

— А тебе-то какое дело?! Ты что, коп из отдела наркоконтроля? — вспылил Тони. Как она смеет лезть с такими вопросами?

— Ну, вот что. — Теперь она говорила быстро-быстро. — Я хочу снова быть с тобой. Единственное, что меня не устраивает, — это твоя привычка. Она нас обоих тянет на дно.

— Да иди ты к черту со своими нотациями! — Он бросил трубку.

Лола тут же набрала номер снова. Она знала, что с Тони сладить непросто. И что она его очень обидела, когда сбежала и вышла замуж за Мэтта. Теперь надо было извиниться.

— Лола, ну что ты от меня хочешь? — Вздохнул он, взяв трубку после первого же звонка.

— Я уже сказала.

— А вот что я тебе скажу, подруга: ты слишком любишь командовать.

— Я думала, тебе это в женщине нравится, — поддразнила она.

— Ты не меняешься, Лола. — Он сухо рассмеялся. — По-прежнему считаешь себя центром вселенной.

— Для тебя — да, — парировала она.

— Милая моя, приди в себя! — резко сказал он. — Ведь это ты от меня ушла, так что теперь это твоя проблема.

— Ну вот что, через пару дней я возвращаюсь в Лос-Анджелес, — продолжала Лола, не веря ни одному слову. — Я тебе позвоню.

— Не утруждайся.

— Поверь мне, Тони, у нас с тобой все наладится. Ты сам знаешь, что тебе тоже этого хочется, — добавила она с самой обольстительной интонацией и положила трубку как раз в тот момент, как Мэтт принялся колотить в дверь ванной.

— Что ты там делаешь? — прокричал он.

— Я что, не могу уединиться? — крикнула Лола в ответ.

— Ты там уже полчаса торчишь!

— И что теперь?

Она сбросила туфли, смыла косметику, почистила зубы и прошествовала назад в спальню, где ее в нетерпении ждал муж.

— Что с тобой? Ты ко мне совсем охладела?..

— Я устала и сейчас говорить не могу, — ответила Лола и улеглась в постель.

— А когда сможешь?

— Не знаю, — буркнула она и, не обращая внимания на разгневанного супруга, провалилась в сон.

Катер, покачиваясь, шел к яхте по зловеще-черным средиземноморским волнам. У Кэт иногда случались ночные кошмары, связанные как раз с морем, и хотя она была отличной пловчихой, ночное путешествие на катере вызывало у нее не самые приятные эмоции. Она стала думать о Джампе. Австралия так далеко, но, с другой стороны, добраться туда можно за сутки. Может, и впрямь сесть в самолет и устроить ему сюрприз?

Единственная загвоздка в том, что ей придется торчать в Канне еще несколько дней. Она на этой яхте у Зандака как заключенная. «Котенок, тебе надо с людьми знакомиться, — толковал ей Мерил. — С прокатчиками, с режиссерами, прессой. С теми, кто сделает твой второй фильм еще более успешным, чем первый».

Наконец причалили к яхте, и начался спектакль под названием «Доставка Мерила на борт». Катер качало на волнах и било о борт яхты, а толстяк не стоял на ногах после неизвестно какого количества текилы.

«Еще свалится в воду — вот смеху-то будет! — подумала Кэт. — Главное — чтоб не потонул».

Два члена экипажа героически поднимали его по веревочной лестнице: один тянул спереди, другой — подпихивал сзади. Русская подружка Мерила не проронила ни слова. А может, она просто немая?

Наконец Мерила выгрузили на борт и подошла очередь Кэт. Она поднялась по лесенке, Джонас — вплотную за ней. «Хм-мм… Небось задом моим любуется, — подумала она. — Зад у меня мальчишеский — как раз в его вкусе».

Их встречал сам капитан в щеголеватом кителе неимоверной белизны.

— Хотите посидеть на палубе, мистер Зандак, или пройдете внутрь? — поинтересовался он.

Мерил выбрал палубу. Как только он уселся за столик, появился старший стюард.

— Что желаете выпить? — спросил он с фальшивой веселостью, ибо было уже далеко за полночь и давно пора спать.

— Я — ничего, — ответила Кэт и, зевая, потянулась. — Я иду спать.

— Нет! — властно возразил Мерил. — Выпьешь со мной. Я выполнил то, что ты хотела, а теперь ты сделай то, что хочу я.

Черт! Сколько еще от нее потребуется жертв, прежде чем будет снят фильм?

— О'кей, тогда мне воды. — Она нехотя опустилась в кресло. Мерил, однако, проигнорировал ее просьбу и велел стюарду принести бутылку шампанского и блюдо черной икры.

— Я шампанское не люблю, — заметила Кэт. — У меня после него голова болит.

— Это оттого, что ты пила всякую дешевую дрянь, — огрызнулся Мерил. — После «Кристалла» никакого похмелья не будет.

Русская барышня наконец поняла, что на нее внимания никто не обращает, поднялась и ушла внутрь. Мерил будто и не заметил.

— Мистер Зандак, я вам еще буду нужен? — спросил Джонас, перегнувшись через стол.

— Нет-нет, можешь идти, — ответил Мерил, махнув сигарой.

— В таком случае — всем спокойной ночи, — попрощался Джонас и бросил на Кэт сочувственный взгляд.

«Черт возьми! — подумала Кэт. — Теперь я осталась наедине с этим стариканом. Совсем красота!»

Принесли шампанское, и Мерил сделал знак официанту наполнить Кэт бокал.

— Я просила воды, — напомнила она, мечтая чудесным образом оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Официант налил шампанского и поставил перед ней. Пить она не собиралась.

— Как тебе Канн? — спросил Мерил, развалившись в кресле. — Для девчонки вроде тебя это, наверное, незабываемое впечатление?

Это что еще за ерунда? Или он считает ее совсем дикой?

— Я здесь и раньше бывала, и много раз, — быстро проговорила она. — У моего отца куча друзей, которые имеют тут виллы. — Ей вдруг вспомнился старик-художник и ее портрет в голом виде. Сколько же ей было тогда? Тринадцать… Тысяча лет прошло!

— А я думал, ты тут впервые, — отозвался Мерил. Он был явно раздосадован, что честь открыть для Кэт Французскую Ривьеру выпала не ему.

— У меня родители — большие космополиты, так что выросла я, можно сказать, между двух материков, — терпеливо разъяснила она. «Если бы ты, старый пень, внимательно смотрел мой фильм, ты бы понял, что он про меня».

Ты выросла в артистической среде, — объявил Мерил. — И ты далеко пойдешь, котенок. С моей помощью и поддержкой нет ничего невозможного.

— Круто, — пробурчала Кэт, наблюдая, как он заглатывает залпом целый бокал шампанского.

— А теперь, — Мерил поднялся и протянул ей руку, — идем со мной. Я тебе кое-что покажу.

— Что именно?

— Увидишь.

Чудесно! Он уже и лыка не вяжет.

— Дело вот в чем, мистер Зандак… Мерил, — произнесла она, на ходу придумывая себе отмазку. — Я обещала мужу позвонить. Он сейчас в Австралии, а там время другое, сами понимаете, так что лучше мне сделать это сейчас.

Мерилу было плевать, где находится ее муж.

— Позже позвонишь, — заявил он, поднимая ее с кресла. Она нехотя проследовала за ним по длинному коридору до каюты. Мерил распахнул дверь, и Кэт осторожно ступила внутрь, разглядывая роскошную обстановку — со вкусом подобранные антикварные вещицы, большую кровать и огромный телевизор. Она, собственно, искала глазами его русскую подружку, но ее нигде не было видно. По слухам, он держит ее в другой каюте, а к себе приводит, только когда его тянет на любовные утехи — которые бывают самыми причудливыми.

— Итак, что вы мне хотели показать? — спросила Кэт, задержавшись у входа.

— Вот это! — ответил Мерил, с быстротой молнии расстегнув ширинку, и выпростал несколько обмякший член.

Это было бы невероятно грустно, если бы не нелепость ситуации. Глядя на этот жалкий отросток, Кэт вспомнила анекдот, когда-то рассказанный матерью. Мужик на улице расстегивает штаны перед какой-то женщиной и говорит: «Угадай, что это такое?» А та отвечает: «Похоже на член, только меньше».

Кэт с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Какой трюизм! Киномагнат с членом наружу. Написать об этом — никто не поверит.

— В рот! — скомандовал Мерил, красный, как помидор.

— Вы с ума сошли? — отшатнулась Кэт.

— В рот! — повторил он.

Она сумела сохранить хладнокровие. Должен же быть какой-то цивилизованный выход из этой идиотской ситуации.

— Гм-мм… Вы, должно быть, слишком много выпили, — выдавила она наконец.

— Если хочешь, чтоб я занимался твоим фильмом, делай что говорят! Живо на колени! — проревел Мерил. — Это приказ!

— А знаете что? — Кэт попятилась к двери. — Можете взять мой фильм и засунуть его себе в задницу. А я, мистер Зандак, откланиваюсь.

— Не смей уходить! — рявкнул Мерил.

— Пошел ты! — С этими словами Кэт выскочила из каюты, быстро прошла к себе и стала складывать вещи.

Мужики! Что старые, что молодые… Все из одного теста. Ну, ничего. Пусть ей всего девятнадцать, но она за себя постоять сумеет.

Двумя годами ранее

Кэт всегда отличало одно качество — волевой характер. Откуда он у нее взялся, она и сама не знала. Может, от кого-то из эксцентричных родителей достался. Должен же был быть от них хоть какой-то толк!

Едва повзрослев, она осознала, что мать с отцом друг друга на дух не выносят, хотя было время, когда их отношения носили необычайно страстный, хотя и непростой характер. Свой вывод она сделала на том основании, что теперь они говорили друг о друге одни гадости. Гейбл при каждом удобном случае поносил всех последующих мужей Бетани, а та в открытую смеялась над вереницей его молоденьких подружек, ни одна из которых так и не стала ему женой.

Кэт было все равно: главное, что ее не заставляли учиться и не дергали. Особенно важно это стало тогда, когда она пристрастилась к наркоте.

В четырнадцать лет благодаря своему приятелю и сожителю Брэду она вовсю употребляла «экстази» и «спид». В пятнадцать перешла на «крэк». К шестнадцати годам на пару с Брэдом она уже экспериментировала с героином.

Узнав об этом, отец только рассмеялся.

— Это у тебя возрастное, — сказал он. — Я сам через это прошел. Я знаю, что говорю.

Мать вообще не сказала ни слова, хотя Кэт не сомневалась, что отец ей обо всем рассказал. Бетани давно решила для себя, что дочь уже взрослая и может сама о себе позаботиться. Главное — чтобы жила где-нибудь подальше и не напоминала своим постоянным присутствием о ее собственном возрасте.

Одним памятным вечером, через пару дней после того, как Брэд из-за сбоя в Интернете потерял все свои сбережения, Кэт явилась домой поздно. Она была на вечеринке. Брэд с ней не пошел, сославшись на плохое настроение.

Она вошла в квартиру здорово накачанная и вполне довольная жизнью. Из колонок лились печальные мелодии Лу Рида, на телеэкране Ховард Штерн изучал женские груди.

Брэд лежал на кровати навзничь. Рука у него была перехвачена Жгутом, в застывшей ладони зажат шприц, и пульс не прощупывался. Широко открытые глаза уперлись в потолок. Он был мертв.

«Эта тема исчерпана», — подумала Кэт, обшабашенная настолько, что была не в силах понять истинный ужас происшедшего.

Через несколько дней она съехала с квартиры Брэда и поселилась с двумя приятелями-гомосексуалистами, которые относились к ней с нежностью и заботой.

Через несколько месяцев на очередной тусовке в сомнительной компании (только с такими она и общалась) Кэт познакомилась с Джампом. Вечер они провели в клубе, а потом решили продолжить на какой-то квартире. Кэт улучила момент, уединилась в спальне и хотела по обыкновению ширнуться. Тут ее и застукал Джамп.

— Ты что? — набросился он на девушку. — Что ты делаешь?!

— В теннис играю! — огрызнулась она, со злостью глядя на высокого тощего зануду с жалкими длинными патлами и татуировками на руках. — А ты что решил?

— Это же смерть! — воскликнул он, не спуская с нее встревоженных глаз.

— Значит, туда мне и дорога, — усмехнулась Кэт. — А что это у тебя за дурацкий акцент?

— Австралийский, — нахмурился парень. — И нечего издеваться.

— Да я и не издеваюсь. — Кэт помотала головой и великодушно протянула ему шприц. — Не хочешь присоединиться?

— Какой же дурак колется одним и тем же шприцем? — брезгливо отшатнулся он, глядя на нее как на идиотку.

— Будешь стоять и смотреть? — спросила Кэт с вызовом. Не говоря ни слова, Джамп вышел.

Вернувшись к остальным, Кэт с изумлением обнаружила, что они находятся дома у Джампа. Она смутилась. Потом он принялся что-то бренчать на гитаре со своими приятелями по группе, и музыка ей понравилась. Много позже она говорила, что в тот вечер Джамп поразил ее тем, с какой жалостью на нее смотрел.

Кэт привыкла, что мужчины прут напролом. Джамп бы совсем не такой. Девчонки вились вокруг него роем, а он как будто не обращал ни на кого внимания. Но оказалось, что это не так. Когда она собралась уходить, он перехватил ее в дверях и удивил следующей фразой: «Проспишься — куда-нибудь сходим».

Так началась ее первая настоящая любовь. Ей было семнадцать. Джампу — двадцать.

Они прожили вместе пять недель, когда Джамп сказал, что надо пожениться.

— Только ты должна бросить сильные наркотики, — заявил он. — Травку — можно. А если увижу что-нибудь еще — сразу выгоню. Поняла?

Да, она поняла. Тут-то и пригодилась ее сила воли. Она захотела — и бросила. Теперь, когда у нее был Джамп, наркотики ей были ни к чему.

Когда Кэт сообщила родителям, что выходит замуж, возражений не последовало. Да и с чего бы? Им было наплевать. Все их воспитание заключалось в том, чтобы время от времени давать дочери денег да таскать с собой во всякие экзотические поездки, соревнуясь, кто больше ей угодит. В результате она не любила ни отца, ни мать.

На свадьбу, которая состоялась на Бали, родители приехать не соизволили, были только жених и невеста. Свадьба проходила на частном пляже. Очень романтично. Потом Джамп повез ее к своей вдовствующей матери в Сидней, и еще две недели они провели на Большом Барьерном рифе. Все в этой поездке для Кэт было в новинку и все ей безумно нравилось.

Рядом с Джампом ей каждый день был в радость. Он заряжал ее энергией, а главное — заставил понять, что на свете есть более важные вещи, чем тусовки и гульба.

У Джампа была страсть — его музыка. Кэт решила, что ей тоже надо обзавестись каким-нибудь увлечением. Так появилась ее затея с кино. Она задумала снять фильм о несчастной богатой девушке, у которой было все, кроме любви.

Джамп поощрял ее работу над сценарием. Оказалось, это совсем нетрудно, ведь три четверти жизни она провела в кинозале. Кэт сразу поняла, что это ей под силу — и творческий порыв был налицо, и амбиции.

Прочтя ее сценарий, Джамп объявил:

— У тебя настоящий талант. Тебе надо этим всерьез заняться.

Она последовала совету. «Пропащая» была полна эксцентрических характеров и невероятных историй, которые случаются с героиней, ведущей не вполне стандартный образ жизни.

Когда о ее картине заговорили, отец тоже сходил в кино и познакомился с творением дочери.

— Да уж, Бетани ты классно вывела! Эта стерва очень на нее похожа, — посмеялся он, по-видимому, не узнав себя в числе персонажей. — Вот и хорошо. Она это заслужила!

Бетани посмотрела фильм чуть позже.

— Чудесная беллетристика! — лаконично прокомментировала она, отказываясь признавать, что все списано с натуры. Зато она сразу определила, под чьим именем выведен Гейбл — этот персонаж удостоился от нее звания «эгоцентричного негодяя».

Разве не приятно слышать от родителей такие теплые слова друг о друге?

Так или иначе, Кэт была не из тех, кем можно вертеть как заблагорассудится. Независимо ни от какого фильма она не собиралась потакать безумным сексуальным прихотям Мерила Зандака. Как только рассветет, она отсюда свалит!

ГЛАВА 7

У Шелби ныли лицевые мышцы. Это из-за того, что она все утро улыбалась. Одно интервью за другим. Одна фотография за другой. И вот теперь — ланч с репортером из «Ю-Эс-Эй Тудей», за которым последуют новые интервью.

Она мечтала о том дне, когда, проснувшись, ничего не надо будет делать. Вот блаженство!

А еще она мечтала о ребенке. От Линка, хотя тот не выказывал никакого желания увеличивать семью.

Но его же можно уговорить!

Почему бы нет? Шелби не сомневалась, что если поставить Линка перед свершившимся фактом, то есть объявить, что она беременна, он будет только рад.

«Так, таблеток больше не пью, — решила она. — Родится ребенок — все проблемы будут решены».

А проблемы день ото дня множились, хоть Линк это и отрицал…

Журналистом «Ю-Эс-Эй Тудей» оказался светловолосый мужчина средних лет в костюме с иголочки и очках в металлической оправе. По его собственному признанию, горячий ее поклонник.

— Я в восторге от вашей игры в новом фильме, — заявил он, едва они уселись за столик.

— Рада, что вам понравилось, — вежливо ответила Шелби и, повернувшись к почтительно ожидавшему официанту, заказала бутылку «Эвиана» и салат.

— Вы там просто великолепны, — добавил журналист, вертя в руках очки. — У вас настоящий талант.

— Благодарю, — скромно улыбнулась Шелби. Хорошо бы побыстрей закруглить это интервью!

— Я сейчас говорю не как экспансивный поклонник, я говорю правду, — продолжал репортер.

— Ну что ж, — ответила Шелби, снова одаряя его неотразимой улыбкой, — раз вы намерены говорить правду, я тоже постараюсь.

— Вам наверняка известно, что ваша улыбка способна озарить экран, — восхищенно произнес он. — Вам это, наверное, тысячу раз говорили.

Да, на интервью это мало похоже. Скорее — на вечер в фан-клубе. Шелби напомнила себе, что надо все равно быть начеку, хоть этот парень определенно к ней неравнодушен. Случается, что журналисты нарочно прибегают к такого рода отвлекающим маневрам — осыпают актеров комплиментами, а потом пишут всякую гадость.

— Ваш муж вами наверняка гордится, — продолжал интервьюер, постукивая короткими пальцами по краю стола.

— Надеюсь.

Улыбка Шелби стала натянутой. У нее перед глазами возник в стельку пьяный Линк, разящий перегаром. Гордится ли он ею? Возможно. Только на свой лад.

— У Линка Блэквуда намного более разностороннее актерское дарование, чем принято считать. Жаль, что публика, как правило, видит далеко не все его достоинства.

— Согласна с вами, — ответила Шелби, с радостью переключаясь на разговор о Линке. — Моего мужа и вправду недооценивают.

— Его это, вероятно, огорчает? То, что он не получает такого признания, какого заслуживает?

— Да нет… — осторожно ответила Шелби, помня о том, что ее слова могут быть потом перевернуты как угодно.

— Я читал, он подумывает сняться в романтической комедии?

— Да, — согласилась она, недоумевая, к чему клонит этот тип. — Такая роль Линку очень подошла бы. Не все это знают, но у него превосходное чувство юмора.

— Полагаю, ваша сцена в постели его не слишком развеселила.

Так. Вот оно. Клубничка. Шелби мигом насторожилась.

— Прошу прощения? — переспросила она холодно.

— Ну, как вам объяснить… — Журналист подался вперед. — Вряд ли мужчина может радоваться, когда все прелести его жены демонстрируются на широком экране. Вы, наверное, оба испытали неловкость.

Она оглянулась в поисках своей пресс-секретарши, которая, как назло, куда-то запропастилась. Черт! С этим парнем ухо надо держать востро, это уже ясно.

— Мы оба актеры, — ответила Шелби, изо всех сил сохраняя самообладание. — Линк понимает, что это — моя работа.

— Конечно, конечно. И его — тоже. — И после паузы: — А кстати, как вы относитесь к его участию в пылких сценах с другими, зачастую молоденькими, женщинами?

— Совершенно спокойно, — ответила Шелби, усилием воли заставив себя не скрипнуть зубами. Что это за намек на «молоденьких»? Ей всего тридцать два, он, значит, ее молодой уже не считает? — Как я уже сказала, — добавила она с обворожительной улыбкой, — мы оба — профессионалы.