Однажды, когда они снимали в ресторане в районе Трибека в Нижнем Манхэттене, вдруг объявился Тони Альварес. Фитч Конн с заискивающей улыбкой проводил его на площадку. В мире режиссуры Тони Альварес считался культовой фигурой: его фильмы всегда делали неслыханные сборы, а коллеги-режиссеры восхищались его творческим почерком.

Лола остолбенела. Они уже несколько недель не общались.

— Привет! — окликнул Тони, прямиком направляясь к ней. Глазами он прожигал Лолу насквозь.

Она невольно отпрянула.

— Тони?.. Что ты тут делаешь?

— Ты не отвечаешь на звонки, сама не звонишь. Угадай теперь: что я тут делаю?

— Я… Я была очень занята, — оправдывалась Лола. Как же он все-таки красив в этой черной облегающей футболке и отутюженных брюках! — Съемки все время отнимают. А как только закончим, уеду в Лос-Анджелес, чтобы сидеть с Седьмой.

— Как у нее дела?

— По-прежнему в коме.

— Н-да… Беда.

Она стала озираться в поисках Мэтта. Не хватало еще, чтобы они столкнулись лицом к лицу — неприятностей не оберешься.

— Тони, — не своим голосом проговорила Лола, — ты молодец, что приехал, но, как видишь, я сейчас занята. Так что давай поговорим как-нибудь в другой раз.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь? — разозлился Тони. — У тебя, Лола, короткая память. Когда ты вернулась ко мне, то поклялась, что никогда больше меня не оставишь. Ты поклялась, что всем объявишь о нас с тобой. А теперь стоило приключиться небольшой неприятности, как тебя уже и след простыл?

— Я бы не стала называть ранение моей сестры небольшой неприятностью, — оскорбилась она.

— С этой проблемой я разобрался, — грозно проговорил Тони.

Лола невольно вздрогнула.

— Это с чем ты, интересно, разобрался?

— Ты еще услышишь.

— А ты знаешь, что меня несколько раз в участок таскали? Думаешь, я от этого в восторге?

— Не обращай внимания.

— Они все добивались, не было ли у тебя с собой оружия.

— И что ты сказала?

— Ничего. — Она тяжело вздохнула. — Не нравится мне все это.

— Опять боишься за свою карьеру? — насмешливо проговорил он. — Небось твой гребаный адвокатишко тебе советовал держаться от меня подальше?

— Карьера тут ни при чем, — быстро проговорила Лола. — Не уверена, что ты поймешь, но у меня такое чувство, будто мы с тобой виноваты в том, что произошло с Седьмой. Ты и я. Так что… лучше нам больше не встречаться. Хорошим это не кончается.

— Вот уж не думал, что ты такая расчетливая дрянь! Оказывается, вся твоя любовь — сплошное притворство. Чуть жареным запахло — ищи-свищи. И это ты называешь верностью?

— Я только пытаюсь тебе объяснить, что у меня на душе…

— Нет, крошка, — с нажимом ответил он, — это я тебе пытаюсь объяснить, что у меня на душе. Я хочу быть с тобой, но если ты думаешь, что можешь обращаться со мной, как с куском дерьма, — не на того напала. Не хочешь возвращаться — лучше так прямо и скажи.

Лола прикусила губу. При одном виде Тони все у нее внутри вспыхивало. Он по-прежнему заставлял ее трепетать, у нее ноги подкашивались от желания! Как же она может от него отказаться?..

Но она должна. Ради Сельмы.

— Так, значит, все кончено? — Взгляд Тони прожигал ее насквозь. — Кроме шуток?

Она не успела ответить, как появился Мэтт. Вид Тони Альвареса привел его в бешенство. Мэтт властным жестом взял жену под руку.

— Все в порядке? — спросил он, поджав губы.

— Это еще что за явление? — прорычал Тони.

— К вашему сведению, я ее муж, — объявил Мэтт. Тони презрительно рассмеялся.

— А… Это ты — тот придурок, которого она выставила за дверь, чтобы вернуться ко мне?

Мэтт шагнул к нему, но Лола изо всех сил вцепилась в него и потащила назад.

— Мэтт, не надо! — крикнула она. — Не надо!

— Оставьте мою жену в покое, — проговорил Мэтт. — Она не желает вас видеть.

— Да ты с кем разговариваешь, придурок? — вскипел Тони.

— С тобой! — огрызнулся Мэтт. — Полегче на поворотах!

— Ты мне угрожаешь? — Тони вскинул брови. — Да ты хоть знаешь, что бывает с теми, кто мне угрожает?

— Тони, перестань! — Лола была не на шутку встревожена: ведь Мэтт понятия не имеет, что за человек перед ним. — Пожалуйста, хватит.

— Что — хватит, Лола? — продолжал скалиться Тони. — Хватит рассказывать, как мы с тобой были вместе? Как нам с тобой хорошо в постели? Или как ты жаловалась мне на своего придурка-мужа? И он еще станет мне угрожать! Господи ты боже мой! Иди к нему. Иди. Живи своей скучной жизнью. Я ухожу. Но запомни, детка: когда ты приползешь ко мне и будешь умолять о прошении, я тебя не прощу! На сей раз все кончено. Финита!

Вечером в новостях сообщили о загадочной смерти Тайрела Уайта. Он выпал из окна девятнадцатого этажа. Телевидение назвало это трагическим самоубийством.

Лола похолодела. Теперь она знала наверняка, что Тони Альварес — очень опасный человек.

Линк запретил Аллегре ехать с ним на площадку.

— Но почему? — заныла она.

— Потому что я не хочу. Ты меня будешь отвлекать.

Аллегра надулась. Она была из породы женщин, привыкших добиваться своего. Тем более что теперь считала себя его подружкой.

Линк сам не понимал, как это вышло. А впрочем, что тут понимать? Сначала они развлекались втроем, потом Фредди уехал, а она осталась.

Аллегра никуда не хотела ходить без своего нового друга. Она жаловала выпивку, дурь, девочек. Собственно, все то, что любил и Линк. Хотя по части наркотиков и алкоголя за ней было не угнаться.

У нее были черные волосы, миндалевидные серые глаза и высокие славянские скулы. Тело длинное и поджарое, маленькая грудь с большущими сосками. Ее даже можно было назвать красивой. Если бы она еще и помолчать умела — цены бы ей не было.

Иногда Линк начинал думать о Шелби. В пьяном виде он ненавидел ее всей душой. В трезвом — любил до потери пульса. Но большую часть времени Линк был под банкой и на съемках с трудом воспроизводил текст.

Элиот Файнерман бушевал — отснятый материал можно было спускать в корзину. Линк с каждым днем выглядел все хуже, а Лола тупо отрабатывала свою роль. На все попытки Элиота воззвать к их совести Линк отвечал матерщиной, а Лола только пожимала плечами.

Элиот не узнавал двух звезд, которых взял снимать: погруженную в свои мысли Лолу Санчес и заряженного коксом Линка Блэквуда. Вот уж действительно — романтическая комедия!

У Линка выработался свой распорядок дня. Утром первым делом — две дорожки кокаина. На завтрак шли два стакана «Кровавой Мери». На обед — еще два стакана и снова порошок. Вечером — все, что взбредет в голову.

Изредка у него случались минуты просветления, когда он вдруг понимал, что гробит себя. Понимал, что это плохо. Никуда не годится. Что это — саморазрушение. Но остановиться уже не мог.

Аллегра без приглашения въехала в его люкс. С вещами. Через несколько дней после этого Линку приснился жуткий кошмар. Он проснулся с криком, весь в холодном поту, а Аллегра и ухом не повела.

Он встал, прошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Господи! Этот сон преследовал его с детства. Годами он видел его снова и снова, а потом вдруг все прекратилось. И вот теперь этот кошмар вернулся.

У Линка дрожали руки. Перед глазами снова стояла страшная сцена. Отец был очень жестокий человек, но в ту ночь он превзошел самого себя. Он взял чугунную сковородку и колотил жену по лицу до тех пор, пока она не упала на пол вся в крови.

Отправив на тот свет жену, отец невозмутимо взял ружье и на глазах у Линка и его сестры выбил себе мозги, так что пришлось соскребать их со стен кухни.

Эта сцена навечно въелась Линку в память.

Внезапно обнаружилось, что от Ника нет спасения. Поскольку Кэт была постановщиком фильма, а он играл ведущую роль, они постоянно оказывались вместе. Съемочный процесс подчас создает очень интимную обстановку, и Ник без конца был рядом — смотрел, как она работает, вместе с ней смеялся, дразнил, когда что-то не получалось.

Постепенно ей стало нравиться в его обществе, а работать с человеком, настроенным на ту же волну, всегда было для Кэт настоящим кайфом. Ник все понимал, а уж таланта ему было не занимать. Так что на экране вдвоем с Шелби они образовывали гремучую смесь.

«Как же мне повезло! — каждое утро говорила себе Кэт, едва встав с постели. — Снимаю классное кино с двумя актерами первой величины. Об обоих можно только мечтать».

Нику не терпелось развить их отношения, но Кэт считала, что лучше не усложнять. Может, она и похожа на распутницу, но все это уже позади. Теперь ее привлекают глубокие прочные отношения, а не роман на пару месяцев с отпетым гулякой.

Конечно, можно было завести любовника ради мести, как советовала Луанна. Но Кэт боялась, что близость с Ником нарушит хрупкое равновесие между актером и режиссером. В конце концов она решила вернуться к первоначальной установке и отложить все до окончания съемок.

Зато с Эми и Джонасом все получилось как нельзя лучше. Они явно понравились друг другу. Если верить Эми, они даже несколько раз выходили в свет одни, без пристального ока Кэти Ника.

— Ты оказалась права, — признал Ник, — Джонас не голубой.

— А что я тебе говорила?

— И, похоже, с моей сестренкой он прямо расцвел.

— Это значит?..

— Вот именно! Она в него втюрилась.

Кэт была необычайно рада за Джонаса. Эми не какая-нибудь голливудская пустышка, рвущаяся в звезды, она умная девчонка с тонким чувством юмора — как раз то, что нужно Джонасу.

Ник перестал приглашать на обед в свой трейлер разномастных красоток. Теперь он проводил перерыв с Кэт или сидел с остальной группой, травя сальные анекдоты. По вечерам они чаще всего съедали по тарелке спагетти или по гамбургеру и рано заваливались спать. Но — по отдельности, хотя Ник и не сдавался.

— Пора заняться делом, — говорил он. — Это уже становится смешно. У меня установились такие тесные отношения с правой рукой, каких не было с десятилетнего возраста!

— А я тебе разве не сказала? — как ни в чем не бывало отвечала Кэт. — Это будет мой тебе подарок по случаю окончания съемок. Согласен?

— М-да… А сколько нам еще снимать?

— Недолго, — отвечала она. — Дотерпишь? Он улыбался своей неотразимой улыбкой.

— Попробую.

— Что она сделала? — с волнением переспросила Лола.

— Пошевелила пальцем! — сообщила Изабелла.

— Ну наконец-то!

— Это точно, — согласилась Изабелла. — Врачи говорят, это хороший знак: теперь можно надеяться, что в конце концов она выйдет из комы.

— Если бы ты знала, как я рада! — воскликнула Лола. — Мне осталось сниматься всего два дня, и сразу же вылетаю. Буду сидеть рядом, петь ей песни, рассказывать сказки… Я много читала о том, как надо вести себя с тем, кто в коме. Мы каждую секунду должны быть с ней, понимаешь, Изабелла?

— Конечно, понимаю, Лючия, — ледяным тоном ответила та. — Мы это делаем изо дня в день.

— Я знаю, знаю. Ну, ничего, скоро я прилечу, и вы сможете отдохнуть! Не терпится вас всех увидеть. — Лола вбежала в гостиную, где перед телевизором сидел Мэтт.

— Мэтт! — воскликнула она. — Ты можешь в это поверить?!

— Что такое? — спросил он, не отрывая глаз от футбольной трансляции.

— Сельма пошевелила пальцем! Разве не чудесная новость?

— Чудесная, — согласился Мэтт и отправил в рот горсть попкорна.

— Пожалуй, начну собирать вещи. Как только закончу съемки — тут же вылетаем!

Лола была почти счастлива. Ее договор с господом сработал! Она отказалась от Тони, а бог взамен возвращает Сельму к жизни. Теперь все будет хорошо!

Она призвала Верзилу Джея и велела принести из камеры хранения отеля ее чемоданы. Затем позвонила Дженни, чтобы поднялась и помогла со сборами.

— Можно я, пока буду собираться, телевизор включу? — попросила Дженни, явившись через пять минут. — Там будет интервью с Ником Логаном. Он такой лапочка!

— Твоя слабость, да? — усмехнулась Лола.

— Еще бы, — вспыхнула Дженни.

— Не возражаю, — разрешила Лола.

Дженни включила телевизор и принялась доставать одно за другим платья Лолы из шкафа. Она аккуратно раскладывав ла их на кровати и упаковывала в пластиковые чехлы, прежде чем сложить в чемодан. Когда началось интервью Ника Логана, Дженни замерла.

— Хм-мм… — фыркнула Лола, бросив взгляд на экран. — По этому Нику Логану душ плачет!

Дженни улыбнулась.

— Это у него такой имидж. Немытый бродяга.

— Не знала, что тебе нравятся бродяги, — поддразнила Лола.

— Еще как! — призналась Дженни. — А на завтра анонсировали интервью Шелби Чейни. Она с ним вместе снимается.

— Замечательно, — язвительно протянула Лола.

— Выключить? — спросила Дженни.

— Нет, оставь. Посмотрим, чем нынче занимаются все эти Бритни и Джастины. — Лола открыла комод, забитый новыми свитерами. — Мне теперь в свет выходить некогда, а Мэтта от спортивных передач не оторвешь. Да я никуда и не рвусь.

— Ой, смотрите-ка! — вдруг воскликнула Дженни.

— Что такое?

— Это же Тони Альварес!

Лола быстро повернулась к экрану. Нуда, Тони собственной персоной, входит в какой-то зал под руку с девицей. Очень молоденькой и очень хорошенькой.

— Ну-ка звук прибавь! — скомандовала Лола. Обе стали слушать.

— Благотворительный вечер в пользу детей, больных СПИДом, посетил известный кинорежиссер Тони Альварес, в прошлом — жених актрисы Лолы Санчес. Перед собравшимися на мероприятии лицами мистер Альварес официально объявил о своей помолвке с многообещающей пуэрториканской певицей Марией Эстебан. В начале следующего года выходит ее первый альбом под названием «Заблудшая душа». В настоящий момент Тони Альварес готовится к съемкам нового фильма «Маньяк», в котором участвуют Ник Логан и Лара Айвори».

Лола застыла перед телевизором. Он сделал то, что обещал! Он это сделал! Этот подонок собрался жениться…

Господи, что он нашел в этой шлюшке? По виду больше двенадцати лет не дашь. Каштановые кудряшки, худенькая фигурка, ни груди, ни попки. Взглянуть не на что! То ли дело — Лола Санчес.

Как же он мог это сделать?! Как мог так с ней обойтись?.. Лола знала ответ. Она его отвергла, и теперь вернуть его будет нелегко.

Да она и не собиралась. Нет, конечно! Она дала обет перед господом и сдержит слово.

Съемки заканчивались, а Линк так и не объявился. Шелби была в отчаянии. Они женаты уже четыре года, и всегда после ссоры он возвращался.

На сей раз Линк хранил зловещее молчание, и Шелби узнавала о нем только из газет и телерепортажей. Писали, что какой-то фотограф подал на Линка в суд на миллион долларов за нападение и драку у входа в стрип-клуб.

Значит, теперь он и по стрип-клубам похаживает. Совсем с катушек слетел!

Из Лондона приехали папа с мамой, и это хорошо. Родители были не из тех, кто сразу начинает выпытывать и давать советы: они приехали, чтобы быть с ней рядом.

Шелби пригласила Пита на ужин. Мама вызвалась помочь на кухне, вдвоем они приготовили классический английский ужин: ростбиф, йоркширский пирог и печеная картошка. Пит был в ударе и мгновенно очаровал ее родителей.

После ужина все сидели на террасе. Шелби играла со щенком, которого она окрестила Тайгером, а Пит вел светскую беседу с отцом о коллекционных автомобилях и о том, как их удивит автомобильный трюк на экране в исполнении Шелби. Потом родители пошли прогуляться по окрестностям, а Пит остался.

— Спасибо, что пригласила, — сказал он. — Ужин был отличный. Про картошку я уж и не говорю.

— Рада, что тебе понравилось, — ответила Шелби. — Родителям ты, кажется, приглянулся.

— Они приехали из-за вашей ссоры с Линком?

— Наверное. Но они не из тех, кто вмешивается, поэтому помалкивают, а я им ничего не рассказываю.

— Ты никому ничего не рассказываешь, — буркнул он. — Даже мне.

— Пит, не дави на меня!

— Я бы не стал. Но я же не слепой. Теперь Линка засняли на выходе из стрип-клуба с какой-то девицей рядом. К тому же он подрался с фотографами. Я отказываюсь это понимать, Шелби. Тебе пора начинать бракоразводные процедуры. Чего ты ждешь?

Она молча кивнула. Он, конечно, прав. Но ее что-то удерживало. Не так все просто, как кажется.

На другой день, сразу после работы, Шелби поехала к психотерапевту.

— Я просто не знаю, что делать, — пожаловалась она Бренде.

— Не мне тебе советовать, — ответила та ровным голосом. — Это ты должна сама решить, Шелби.

— Ты всегда так говоришь! — недовольно воскликнула Шелби. — А я прихожу к тебе за советом!

— Да нет, Шелби, ты приходишь ко мне потому, что тебе нужно выговориться. Моя задача — помочь тебе понять себя. Именно это от тебя и требуется. Когда настанет время разводиться, ты сама это почувствуешь. Мне не придется тебе ничего советовать.

— У меня есть другой мужчина! — неожиданно выпалила Шелби.

Бренда удивилась.

— Ты раньше ничего о нем не говорила.

— Мы встречались еще до Линка. А сейчас работаем на одной картине. Мне кажется… В общем, он мне симпатичен.

— Настолько, что ты готова оставить Линка?

— Линк меня уже сам оставил, разве нет? — печально произнесла Шелби.

— Неужели?

— Это очевидно.

— Я тебе уже говорила, Шелби: никто, кроме тебя, не может принимать решений, касающихся твоего будущего.

Черт! Из пустого в порожнее. Говорить с Брендой — все равно что толочь воду в ступе.

По дороге домой Шелби еще раз задумалась о ее словах. Может, в них есть доля истины? Бренда права: только она сама может принимать решения относительно своего будущего.

Значит, именно так и надо поступить — принять решение. Или с браком покончено — или нет. Только ей решать.