ГЛАВА 32

Прошла неделя, а Сельма все никак не хотела приходить в сознание. В конце концов Лола поняла, что дела плохи. Каждый день она сидела у постели сестры, держала ее за руку и молилась. Несколько лет назад, к великому огорчению родителей, Лола перестала ходить в церковь. Это произошло после ее второго аборта. Ей показалось, что аборт и католическая вера несовместимы.

Сейчас она думала, не навлекла ли на себя беду, отказавшись от веры. Может, Сельма из-за этого оказалась в коме? Лола вдруг с новой силой уверовала в бога. Если молитвами она поможет сестре, то готова молиться без устали.

Мама прилетела в Нью-Йорк вдвоем с Изабеллой. Обе были безутешны. Бледные и встревоженные, они дежурили теперь у постели больной, а Лолу снедало чувство раскаяния. Она знала, в случившемся все винят ее. Сама же она, в свою очередь, обвиняла Тони. Если бы он не вбил себе в голову, что должен поквитаться с Тайрелом Уайтом, тот не наслал бы на них людей с автоматами. Лола была уверена, что именно так все и произошло. Вендетта! Два мужика с трухой вместо мозгов!

Кошмар никак не кончался. Ее уже несколько раз вызывали в полицейский участок вместе с ее нью-йоркским адвокатом и терзали вопросами.

— Я ничего не видела, — твердила Лола.

— Мистер Альварес не отстреливался?

— У него нет оружия.

— Но его телохранители были вооружены. Они отстреливались?

— Мне об этом ничего не известно, — сказала Лола.

В глазах Фей так и читалось: «Я тебя предупреждала!» Пресса как с цепи сорвалась. Лола никогда не думала, что придет день, когда она будет красоваться на первых полосах. И вот этот день наступил.

С ней связался Элиот Файнерман. Он перекроил график съемок таким образом, чтобы дать ей недельный отпуск. Задержка в съемках стоила студии целое состояние, но Элиот не жаловался. Лола не ожидала от него такой человечности. Это было очень трогательно.

К несчастью, недели оказалось мало — надо было находиться рядом с Седьмой, пока та не придет в сознание. Правда, врачи вообще не были уверены, что это когда-то произойдет, но Лола отказывалась верить в мрачные прогнозы. Она попросила Дженни купить все книги о коматозном состоянии, какие можно найти, а Изабелла прочесывала Интернет. Про себя они решили, что врачи ошибаются. Сельма может очнуться завтра, а может и через два года. Пускай это будет чудо, но чудеса ведь случаются?

Персонал клиники оказался необычайно внимательным и заботливым. Лоле предоставили комнату по соседству с палатой сестры, и они с мамой и Изабеллой каждый день проводили там. Они почти не говорили, только иногда обнимались и плакали. Это снимало напряжение.

После того ужасного дня с Тони она не виделась. Она не хотела его видеть. Она винила его во всем, но не решалась сказать.

Когда он позвонил, Лола была немногословна.

— Я не могу с тобой встретиться, — сказала она. — Мне надо быть в больнице.

— Могу я чем-нибудь помочь? — предложил Тони. — Ты должна питаться. Приезжай ко мне, вместе поужинаем.

Он что, совсем спятил? Неужели он считает, что, пока ее сестра лежит без сознания, она сможет ехать к нему в отель и трахаться? Пусть даже не думает!

Верзила Джей, несмотря на ранение, уже снова был в строю. Руку он носил на перевязи.

— Пустяки, — говорил он. — Мне бы их только найти, я их раздавлю, как червей! — Никогда прежде Верзила Джей не пускался в такое красноречие.

Он все время находился в клинике рядом с Лолой да еще нанял нескольких охранников дежурить у палаты Сельмы.

И повсюду ее преследовали папарацци. Для них это был лакомый кусок — сюжет со всеми необходимыми элементами: стрельба, красавица-актриса, знаменитый режиссер-наркоман, девушка в коме.

Господи, как же она их ненавидела!

Для Клодин и Изабеллы жить в Нью-Йорке оказалось большой нагрузкой, и хотя Лола не хотела, чтобы Сельму увозили куда-то далеко, она понимала, что родным надо ехать домой, а ей — возвращаться к работе. С помощью Элиота Файнермана она договорилась о специальном самолете для отправки Сельмы в один из госпиталей Лос-Анджелеса.

Когда все приготовления были закончены, мама и Изабелла улетели вместе с Седьмой. Лола поехала их проводить. Все трое дружно плакали.

— Как закончится съемка, я сразу прилечу, — пообещала Лола.

— Думаю, ты сама понимаешь, что так будет лучше, — скорбно проговорила Клодин. — Папа там один, Изабелле надо за ребятами смотреть, да и детишкам Сельмы лучше, чтобы мы были рядом.

— Мама, все, что я смогу, я готова сделать, только дайте знать.

— Да, Лючия, мы это знаем. — Клодин обняла свою младшую. — На все воля божья, — негромко добавила она. — Ты себя не вини.

— Но, мама… — зарыдала Лола.

— Нет, Лючия, — строго объявила Клодин. — Себя винить не годится. Сходи в церковь, поговори со священником, он тебе поможет. Тебе надо вернуть себе веру, дочка. Вот увидишь — все снова наладится. Сельма поправится. Мы все будем за нее молиться. И тебе молитва вернет силу.

Они улетели, а Лола осталась. Она была совершенно убита. Весь ее мир богатства, славы и всеобщего обожания разом перевернулся. Все это она готова была отдать, лишь бы Сельма поправилась.

Неужели это ей кара господня? Но за что? Лола уже ничего не понимала.

На фоне еженедельных журналов нью-йоркские газеты выглядели невинными сплетницами. Один из журналов вышел с заголовком: «ЛОЛУ ЗАСТАЛИ С ЖЕНАТЫМ ПАРТНЕРОМ!» Рядом шла злополучная фотография того самого поцелуя у дверей ресторана. Внутри журнала красовался иллюстрированный разворот. И еще один заголовок: «РАССТАВШИСЬ С МУЖЕМ, ЛОЛА САНЧЕС ПЕРЕКЛЮЧИЛАСЬ НА СВОЕГО ЖЕНАТОГО ПАРТНЕРА? А ГДЕ ЖЕ ЕГО ЖЕНА, КРАСАВИЦА ШЕЛБИ ЧЕЙНИ?»

Текст сопровождала целая подборка красноречивых кадров. Шелби не собиралась читать эту грязь, но на площадке к ней то и дело подходили люди и с извинениями наподобие: «Я понимаю, тебе это неприятно, но ты должна знать», — подсовывали журнал.

Зачем они это делают? Почему не могут сразу выбросить эту гадость в мусор?

Шелби отказывалась читать, но ей хватило и фотографий с заголовками. Она не сомневалась: скандал просочится и в британскую прессу. Родители будут в ужасе.

После ссоры в Нью-Йорке Линк ей ни разу не позвонил. Она была удивлена и оскорблена. Она ожидала, что, протрезвев, он опомнится и, как всегда, кинется извиняться.

Может, это правда — про Лолу Санчес? Может, у него действительно роман с этой знойной секс-бомбой? Потому он так и набросился на нее из-за Пита, что хотел свалить на кого-то вину? А он тогда вроде и ни при чем.

Шелби раздирали противоречия. На этой неделе она была на премьере «Исступления» — и снова триумф. Зал стоя устроил овацию. Критика ее превозносила до небес, если не считать язвительного комментария в «Уолл-стрит Джорнел». Карьера ее вдохновляла, а брак повергал в уныние. Чего она на самом деле хочет? Фантастической карьеры или сохранения брака с Линком Блэквудом?..

Шелби долгие часы просиживала у психотерапевта, которая, похоже, считала разрыв неотвратимым. «Линк человек с очень травмированной психикой, — вновь и вновь повторяла Бренда. — Его гложет чувство вины и боли за то, что происходило с ним в детстве. Алкоголь помогает ему забыться. Когда он пьян, он чувствует себя уверенней. В безопасности. Брак оказался для него слишком большой ответственностью. Он с ней не справился».

Почти все время рядом находился Пит. При этом он всячески старался не болтаться у нее под ногами и вообще никак себя не проявлять — кроме тех случаев, когда этого требовала работа. Порой Шелби ловила себя на том, что исподволь за ним наблюдает. До Линка ему, конечно, далеко, но он симпатичный парень, мужественный и спортивный. Ей вспомнился их недолгий роман. Пит обращался с ней как с королевой. И все же… Она предпочла ему актера, мужчину с морем обаяния. Мужчину, которому спиртное оказалось дороже ее…

К счастью, работа требовала полной самоотдачи, а кроме того, ей очень нравилось общаться с Кэт. Они, как две подружки, хихикали над Ником Логаном и тем, как он увивается за каждой юбкой. Что ни день, к Нику на обед являлась новая девица. Группа даже заключала пари, кто сегодня будет — блондинка, брюнетка или рыжая. Ник заявлял, что не придает значения масти, для него главное было — фигура.

— Я за ним наблюдала, — заметила Шелби. — Он к тебе явно неравнодушен.

— Не смеши меня, — нахмурилась Кэт. — Кому нужен этот оболтус? Это же самый заурядный ловелас.

— Стало быть… мы его считаем оболтусом? — с намеком переспросила Шелби.

— Самое подходящее для него определение, — кивнула Кэт. — Он… как бы сказать… вроде глупого щенка.

— А мне кажется, он тебе симпатичен, — поддразнила Шелби.

— Ничего подобного! — запротестовала Кэт, чуточку слишком энергично.

Шелби обнаружила, что вся группа относится к ней дружелюбно, все оказались крепкими профессионалами. Если бы не семейные проблемы, она бы снималась с большим удовольствием. Роль у нее была необычная и интересная. Такую сильную женщину играть ей еще не доводилось. В этом было какое-то особое удовольствие.

В тот день, когда снималась сцена погони, бразды правления перешли к Питу. Он уверенно давал указания, а все внимательно слушали. У Пита была репутация одного из лучших постановщиков трюков. В этой сцене Шелби предстояло вести машину, на другом автомобиле ее преследовал Ник. Трюк заключался в том, чтобы резко остановиться и развернуть машину на сто восемьдесят градусов, не теряя управления. Так называемый «полицейский разворот».

Они репетировали целую неделю, и Шелби надеялась, что уловила суть. Пит руководил съемкой и вместе с оператором ехал параллельным курсом.

Сердце у Шелби готово было выскочить, но она не хотела разочаровать своего наставника. Она справится! Не может не справиться!

— Мотор! — крикнул Пит, и Шелби тронулась с места.

Все получилось. Она была в восторге. Пит соскочил с операторского фургона и бросился к ней, чтобы помочь выйти из машины.

— Ты лучше всех! — похвалил он. — Молодец. Я тобой горжусь.

— Спасибо.

Она зарделась, как девчонка.

— С одного дубля, Шелби! — Он повернулся к остальной группе. — Поприветствуем нашу героиню! Раздался гром аплодисментов.

— Думаю, тебе надо пойти со мной сегодня на премьеру, — предложил Ник, как всегда, не выпуская изо рта сигарету. — Очень меня обяжешь.

— Правда? — удивилась Кэт. — С чего это вдруг? Возьми с собой одну из своих подружек, их у тебя много, — посоветовала Кэт.

— Я хочу взять тебя. — Он смотрел угрюмо.

— Зачем?

— Затем, что это будет на пользу нашему фильму. Представь себе, мы выходим из лимузина — я и потрясающая блондинка, — и все наперебой спрашивают: «А это кто?» А я им говорю: «Это режиссер фильма, в котором я сейчас снимаюсь. Называется „Взятый с поличным“. А? Как тебе?

— С чего ты взял, что нам нужна такая известность?

— Может, и не нужна. Но будет весело.

Весело? Хм-мм… В последнее время веселья ей явно недоставало, хотя дела, в общем, шли успешно. Мерил был очень доволен ее работой. Когда она в тот день перезвонила ему, то не успела и рта раскрыть, как Мерил принялся рассказывать про уже отснятый материал. «Я тут кое-кому его показал, — объявил он. — Всем очень понравилось. И ты, и твоя работа. У нас масса сторонников, котенок. Когда будет новый сценарий?»

Кэт понятия не имела, что будет делать, когда закончит съемки. Может, взять отпуск и поехать куда-нибудь на острова? Почитать хорошую книжку, посидеть на овощной диете?.. Так или иначе, было приятно знать, что ее нового проекта уже ждут. Хотя Кэт в полной мере отдавала себе отчет, что в случае кассового провала «Взятого с поличным» она мгновенно перестанет кого-либо интересовать.

— О чем ты думаешь? — прервал ее размышления Ник. Он ждал ответа.

— Терпеть не могу этот вопрос. Так я тебе и сказала, о чем я думаю!

— А что?

— Ладно, я думала о том, какой ты обалдуй. Устраивает?

— Знаешь, а в тебе что-то есть, — усмехнулся он. — Ты одновременно старуха и девчонка. Тело девчонки, а язык — старухи.

— Язык старухи? — опешила Кэт.

— Ты поняла, что я имею в виду. — Он раскурил следующую сигарету. — Так что, идешь со мной?

— Зачем ты меня все время куда-то тащишь? У тебя же тысяча знакомых девиц, которые только и ждут, чтобы сбросить штанишки.

— «Штанишки»? — рассмеялся он. — Чудесное старое английское словцо! Я не знал, что ты из Англии.

— Жила там какое-то время.

— Правда?

— Да.

— Я о тебе вообще мало знаю.

— Я о тебе тоже, и, надо сказать, не очень-то стремлюсь узнать больше.

— Ты идешь или нет?

— А что за фильм-то?

— «Дальнобойщик». Экшен первый сорт, тебе понравится. Она вздохнула:

— Даже не знаю…

— Твою мать! — выругался Ник. — Может, хватит волынку тянуть?

— Ладно, — решилась она. — Не могу устоять перед твоими чарами. Только уговор: никаких рук!

— Это еще как понимать?

— Не причисляй меня к своим победам. Я иду с тобой по одной простой причине — нашей картине это действительно не помешает.

— Господи! — проворчал он. — Ну почему у тебя все так сложно?

— Когда сеанс?

— Я за тобой заеду в семь. Надень что-нибудь сексуальное.

— Иди ты знаешь куда?

— Хорошо, хорошо. — Он примирительно поднял руку. — Понял. Одевайся как хочешь. До встречи.

ГЛАВА 33

— Должен тебе сообщить нечто такое, от чего ты враз поумнеешь, — объявил Фредди Крейн. Он снова был в городе и приехал на площадку.

— Что еще? — спросил Л инк. В середине рабочего дня он уже был под кайфом.

— Лола Санчес! — торжествующе произнес Фредди. — Пару дней назад у меня был секс по телефону с этой манекенщицей, Аллегрой. И вот я гоняю шкурку, как вдруг понимаю, что на этой самой кровати ты трахал Лолу Санчес.

— Я ее не трахал, — нахмурился Линк.

— Еще как трахал! Ты просто забыл.

— Как это?

— Она теперь выглядит иначе. Но у Фредди превосходная память на лица, и я навел кое-какие справки.

— Не понимаю, о чем ты.

— А ты не перебивай. Несколько лет назад я позвал к себе на прием одного латиноса-диджея, мне его порекомендовали. А он привел с собой подружку.

— И что? — все еще не понимал Линк.

— Аппетитная была цыпочка да еще и приплясывала перед нами так зазывно… Короче, я послал одну из своих девиц привести ее за наш стол. Она явилась, эта цыпочка, и больше я ее не видел, поскольку ты тут же увел ее наверх и до утра пользовал. В моей постели! Мне даже поспать было негде! А утром, когда я пришел, тебя уже и след простыл, а она еще тут в чем мать родила, как на развороте «Плейбоя». Аппетитная до невозможности.

— О ком ты говоришь?

— О Лоле Санчес, идиот! Правда, тогда ее звали как-то по-другому, но это точно была она. Один мой помощник по моему поручению разыскал того диджея. Мужик теперь продюсер, выпускает диски в Лос-Анджелесе. Я с ним лично говорил — спросил, не бывал ли он когда-то в моем доме и не приводил ли с собой Лолу. Он сказал — да.

— Все равно не врубаюсь… Фредди с досадой покрутил головой.

— Ты что, нанюхался?

— Да тебя разве поймешь? Говори толком!

— Ты переспал с Лолой Санчес, — с расстановкой произнес Фредди. — Она тогда была молоденькая мексиканочка, жаждущая, чтобы ее заметили. Ты отодрал ее на моей койке, провел с ней целую ночь, а потом сбагрил мне. Но она, увы, меня обслужить не захотела. Все. Точка. Было это шесть лет назад.

— Мать твою! — протрезвел Линк. — Ты уверен?

— Еще как! — хохотнул Фредди. — У меня память как у слона. Особенно на телок. Раз увижу голышом — навсегда запомню.

— Но ты ее голышом не видел! Ты же сказал, это я с ней ночь провел.

— Видел, но это неважно. Как думаешь, почему она тебе об этом не напомнила?

— Может, стыдится?

— Да она злится на тебя, парень, как сто чертей! Ты же ее имел всю ночь, а потом отправил на помойку. Наверняка ведь ни разу не позвонил, я прав?

Линк пожал плечами:

— Разве упомнишь?

— Надо было позвонить, послать цветочек или еще что. Я бы, например, так и сделал, только я ей был не нужен. Она тебя хотела, звезду номер один. Ты бы видел, с какой физиономией она из моего дома тогда выскочила!

— Так ты думаешь, это была Лола?

— Не думаю, а знаю.

— И что теперь делать?

— Затащить ее снова в постель, потом, в самый разгар, объявить, что ты все помнишь. Знаешь, какой у нее тогда будет оргазм?

— Тебе говорили, что ты старый развратник?

— Что развратник — говорили, а что старый — не припомню. — Фредди зевнул. — А где Шелби?

— В Лос-Анджелесе, там у нее съемки.

— Между вами что, кошка пробежала?

— Тебе, сплетник, я этого не скажу.

— О'кей. Сегодня ужинаем с Аллегрой. И на этот раз устроим групповушку. Зачем лишать себя верного удовольствия?

Возвращаясь к работе, Лола нервничала. Мысли ее витали далеко от съемочной площадки, где надо было в открытом платье изображать страсть и флиртовать с Линком Блэквудом, как предписывал сценарий этой романтической комедии.

Она понимала, что обязана продолжать работу, иначе карьере конец. До сих пор Элиот Файнерман шел ей навстречу, но продолжаться до бесконечности это не может. Половина фильма уже была снята, и выбора не оставалось.

Она послала Дженни купить запасных мобильников, чтобы всегда иметь возможность связаться с клиникой в Лос-Анджелесе.

— Звони каждый час, — инструктировала она свою помощницу. — Я должна быть в курсе.

Тони продолжал названивать. Лола не отвечала. В одной своей молитве она заключила со всевышним договор: если она перестанет грешить, бог спасет Сельму и выведет из комы. А не грешить — означало прежде всего не видеться с Тони. Тони высвобождал ее животные инстинкты, и трагедия случилась из-за того, что они снова сошлись.

Звонил Мэтт, выражал соболезнования. Лола была тронута. Этот скучный Мэтт теперь казался ей внимательным и добрым, а самое главное — Сельма ему симпатизировала.

— Лола, с тобой все в порядке? — спрашивал Мэтт.

— Да, — отвечала она. — Насколько возможно.

— Может, мне приехать?

Лола замялась. Она вдруг подумала: что плохого, если рядом с ней будет находиться муж? Ведь Мэтт пока ее муж…

— А знаешь, — сказала она, — приезжай. Я буду рада.

— Сегодня же вылечу.

Так. А что делать с Линком Блэквудом? Скорее всего, скандальными фотографиями на первых полосах она уже разбила его брак, а это само по себе достаточное возмездие. Что дальше? Месть не очень сочетается с верой в бога и молитвой…;

Поразмыслив, Лола заключила с господом еще один договор: если Сельма поправится, она простит Линка Блэквуда за прошлые грехи и не станет искать мести.

Мэтт, по-видимому, сел на первый же рейс, поскольку прибыл раньше, чем Лола о нем вспомнила. Рослый, аккуратный — и нудный. Хорошо хоть он теперь был без своей дурацкой бородки.

Лола обняла мужа — надо же ей было хоть к кому-то прислониться, а Тони Альвареса она теперь считала своим врагом. Счастливее Мэтта не было мужчины. Он снова был с женой, а остальное не имело значения.

— Можем мы хотя бы отметить твой успех? — спросил Пит.

Щеки у Шелби продолжали пылать. Никто не знал, какой страх ей пришлось преодолеть. Собственно, водить машину она научилась только в Лос-Анджелесе, и вот уже сама делает автомобильные трюки на съемках. Огромное достижение!

— Я… Я даже не знаю, — неуверенно проговорила она, боясь его обнадежить.

— Послушай, — сказал Пит, — я знаю, что у вас с Линком не все ладится.

— Откуда? — быстро спросила Шелби.

— Шелби, газеты только об этом и пишут.

— Тем более я не должна нигде появляться с тобой. Если нас снова заснимут вдвоем, это только усугубит дело.

— Ты можешь приехать ко мне, — предложил Пит. — Там никаких фотографов не будет.

— А если меня щелкнут на выходе из твоего дома? Ты только представь себе, как это будет выглядеть.

— Шелби, мы ведь с тобой ничего предосудительного не делаем, — терпеливо уговаривал Пит.

— Я знаю.

— Послушай, — сказал он, — нам есть что отпраздновать. Впрочем, если ты так не считаешь, скажи, я отстану.