Рафаэлла, 1977

Мать решила, что Рафаэлле необходимо закончить школу благородных девиц, желательно в Швейцарии. Она остановилась на заведении в Л'Эвере, дорогой школе для девочек, расположенной в лесной провинции.

– Зачем это? – жаловалась Рафаэлла. – Мне почти семнадцать. Я уже стара для учебы.

– Еще год, а потом поступишь в подходящий колледж в Америке. Ты ведь этого хочешь?

– Если я выживу в Швейцарии, – стонала Рафаэлла. Мать легонько дотронулась до щеки дочери и улыбнулась.

– Ты обязательно выживешь, дорогая. Ты пошла в папу.

Рафаэлле было приятно, когда мать говорила об отце. Любое воспоминание о нем оставалось драгоценным. Когда Люсьен погиб, она была маленькой девочкой, но навсегда сохранила о нем яркие воспоминания.

Рафаэлла часто раздумывала, насколько иной была бы жизнь, останься он жив. Никакой Англии. Никакого замка в провинции. Никакого отчима. Никакого Руперта.

О… Руперт. Он стал Рафаэлле родным братом, и девушка очень любила его. Сейчас он путешествовал по Америке с рюкзаком и дочерью графа. Все надеялись, что они поженятся. Только не Рафаэлла: она берегла его для Одиль.

Школа благородных девиц оказалась настоящей тюрьмой: свет выключали в десять, всем правила невыносимая директриса. Рафаэлла занималась английским, итальянским, испанским, училась готовить, петь, вести себя в обществе и немного познавала историю искусства.

Пребывание там было ненавистным. К какой жизни ее готовят? Рафаэлла не собиралась выходить замуж за титулованного богача и проводить жизнь в роскоши, участвуя в благотворительности.

Она позвонила Одиль в Париж, чтобы пожаловаться:

– Я как в застенках.

– Тогда уезжай, – запросто предложила Одиль. – Колледж для дизайнеров, в котором я учусь, – самый лучший. Попроси маму, чтобы она разрешила тебе учиться вместе со мной. Здесь многому не научишься, зато полно талантливых мужчин.

– Она никогда не позволит. Я сделала ошибку, рассказав ей о том, что сделал на юге Франции этот старикашка из Нью-Йорка.

– Маркус Ситроэн – дурак. Он поступает так со всеми, даже с прислугой. Не нужно было говорить маме.

– Это понятно. Теперь она думает, что вас окружают одни извращенцы.

– Какая глупость. Может, мне попросить мою маму позвонить твоей?

– А это возможно?

– А почему бы и нет?

Изабелла Роне и леди Анна Эгертон проговорили долго. В результате Рафаэлла осталась в Швейцарии. Обе матери решили, что девочки не всегда влияют друг на друга благоприятно, хотя и дружат всю жизнь.

Так Рафаэлла промучилась в школе благородных девиц, ненавидя ее все больше с каждым днем. Ей нравились только уроки пения и хор. У девушки прорезался сильный голос, явно унаследованный ею от отца.

Некоторые ученицы оказались настоящими снобами и не хотели общаться с Рафаэллой лишь потому, что у нее темная кожа.

– Что, гуталином мазалась, дорогая? – однажды спросила Фенелла Стефенсон, одна из заводил, когда Рафаэлла выходила из душа.

– Что ты сказала? – переспросила Рафаэлла. Она потянулась за полотенцем и обвязалась им.

– Я думала, здесь строгие правила, – издевалась Фенелла. – Никаких негров!

Рафаэлла почувствовала, как кровь прилила к лицу. Фенелла была толстушкой.

– А я не знала другого, – сказала Рафаэлла приятным тоном. – Мне казалось, сюда не принимают жирных.

И тут разразилась драка. Они так яростно набросились друг на друга, что забыли о скромности. Полотенца упали, и дуэлянтки покатились по холодному каменному полу.

– Черная сука, – орала Фенелла.

– Толстая белая шлюха! – огрызалась Рафаэлла. Они бились, царапались и хватали друг друга за волосы.

Собралась толпа, криками подзадоривая девушек. Ничто так не нарушает монотонность существования, как драка.

– В чем дело? – пронзительно взвизгнула директриса, появившись на месте преступления.

Рафаэлла быстро схватила полотенце.

– Простите, мадам, – сказала она. У девушки была рассечена губа, и уже виднелся синяк под глазом. – Я упала на кафеле, а Фенелла помогла мне подняться.

– Это правда, Фенелла? – бушевала директриса, не веря ни единому слову.

– Конечно, мадам, – подтвердила Фенелла, прикрываясь полотенцем. Ее обрадовала скрытность Рафаэллы.

– Боже! – воскликнула та и невинно расширила глаза. – Этот кафель невыносимо скользкий. Ведь кто-нибудь может подать на школу в суд?

Директриса не отрывала взгляд от Рафаэллы и только поджала губы. Эта девушка не нравилась ей с самого начала. Она напоминала другую ученицу по имени Лаки Сант, а точнее, Сантанжело, как оказалось впоследствии, дочь гангстера и забияку. Им пришлось поставить новые задвижки на окна, чтобы Лаки не удирала.

Да. Рафаэлла таит в себе ту же опасность. В конце концов, придется исключить ее, как Лаки, несмотря на то, что это приемная дочь лорда Эгертона.

Но Рафаэлла продержалась. И даже получила высшие оценки по языкам и английской литературе, а также по пению, что весьма удивило девушку. Они подружились с Фенеллой, и Рафаэлла помогла подруге похудеть при помощи диеты. Вскоре после драки они выяснили, что имеют общих знакомых, которые живут рядом в английской провинции. Когда предрассудки были отброшены, девочки поладили, хотя Фенелла так и не смогла полностью заменить Одиль.

Когда наступили каникулы, Фенелла пригласила Рафаэллу в имение родителей в Оксфордшаэ. Ее отец был крупным землевладельцем, а мать – беззаботной светской дамой. Рафаэлла чуть сдержала хохот, когда познакомилась с леди Стефенсон. Выглядела эта женщина невероятно: на ней было больше рюшечек и оборочек, чем на старой королеве!

В субботу вечером леди Стефенсон устраивала маскарад для пятисот самых близких друзей.

– Мама дает такие приемы два раза в год, – объяснила Фенелла. – Она считает, что люди иначе проявляются, когда надевают маскарадные костюмы.

Рафаэлла нарядилась, как чикагский гангстер, одолжив костюм у брата Фенеллы. Он был велик на несколько размеров. Черная рубашка, белый галстук и бежевая кепка, под которую Рафаэлла спрятала длинные черные волосы, составляли ее наряд. Без косметики она стала похожа на красивого и немного жесткого молодого парня.

Когда появился Эдди Мейфэа в костюме пирата, Рафаэлла глубоко вздохнула. Она не сомневалась, что он ее не узнает.

Но произошло совсем иное. Один взгляд – и он тотчас очутился рядом.

– Как здесь скучно, – пробормотал Эдди. – Может, сбежим пораньше?

Рафаэлла не могла поверить своему счастью.

– Хорошо, – быстро ответила она. Эдди оглянулся вокруг и сказал:

– Встретимся через час. Нужно покрутиться здесь, хотя не хочется попусту тратить вечер.

Странный разговор, по меньшей мере. Он даже не сказал «Рад встрече» и не спросил «Как дела?».

Рафаэлла мучительно отсчитывала секунды, поминутно глядя на часы. Ей показалось, что прошла вечность. В назначенное время она ждала Эдди.

Мейфэа опоздал на двадцать минут, но даже не извинился. Он взял Рафаэллу за руку и повел к открытой спортивной машине, стоявшей на дороге. Он сел за руль и даже не открыл девушке дверь.

Рафаэлла сама забралась в автомобиль, раздумывая, не сказать ли Фенелле о своем приключении. Наверное, они будут беспокоиться, когда не обнаружат ее после приема.

Черт с ними! Рафаэлла не беспокоилась, она мечтала об Эдди Мейфэа почти три года, и, наконец, ей повезло. Ничто не может испортить этого.

Эдди одной рукой завел машину, а другой потянулся за сигаретой.

– Итон или Херол?

– Что ты сказал?

– В какую школу ты ходишь?

– Л'Эвер в Швейцарии.

Он внезапно нажал на тормоза и удивленно спросил:

– Но это же школа для девушек?

– Конечно, – Рафаэлла сорвала кепку и волосы рассыпались по плечам.

– Боже! – воскликнул он.

– Что?

Он поперхнулся сигаретой и выдавил:

– Ничего, ничего.

– Но ты узнал меня? – подозрительно спросила Рафаэлла. Эдди справился с изумлением и возмущенно заявил:

– Конечно.

– Меня зовут Рафаэлла, – напомнила она.

– Знаю, – обиженно ответил он.

Эдди Мейфэа – такой странный. Чем быстрее она сделает ему минет и завладеет вниманием этого молодого человека, тем лучше.

Через два часа они голые лежали под простынями в доме Эдди Мейфэа в Челси.

Поездка заняла час, он ехал с бешеной скоростью. Стакан водки, пластинка Билли Джоэла «Да, ты такая», а потом секс. Никаких поцелуев. Никаких ласк. Сразу за дело.

Хотя Рафаэлла не имела никакого опыта, но вскоре поняла, что с Эдди что-то не то. У него даже не было эрекции, а этого человека Одиль называла «Огромным членом-динамитом». Ничего подобного.

Но Рафаэлла не растерялась и решила помочь Эдди выйти из положения. Женским чутьем она угадала, что он хочет услышать от нее.

– Я девственница и никогда раньше не была с мужчиной. Ее слова попали в точку.

Рафаэлла действительно никогда не была в постели с мужчиной. На пляже – да. В лесу – да. И во многих других местах. Но в кровати – никогда.

– Ты такой мужественный, – сказала она. – Мне так приятно с тобой.

Это сработало. Эдди Мейфэа повел себя как настоящий мужчина, чего не случалось уже давно. А Рафаэлла перестала думать о том, как сохранить девственность для мужа. Все ее мысли были заняты Эдди. Она любила его. Так что все было просто.

Бобби Манделла, 1977

– Черный шелк, – сказала Нова Ситроэн. Портной кивнул.

– И белый. Абсолютно. Прилегающий.

– Понятно.

– Дюжину рубашек и дюжину брюк. Никаких других цветов.

– Слушаюсь, миссис Ситроэн.

– Застежка слева.

Портной был весь во внимании.

– Конечно, миссис Ситроэн. Элегантным жестом дама отослала его.

Когда портной исчез, Нова нервно заходила по комнате. Квартира была на последнем этаже и выходила на Каталину. Она взяла сигарету, но не прикурила, а просто теребила ее пальцами.

Сегодня или никогда.

Она прождала слишком долго.

Страшно потный Бобби молил о пощаде.

– Достаточно, – просил он.

– Еще несколько раз, – командовал личный тренер. – Нужно привести руки в порядок.

– Да ничего не нужно, – вздохнул Бобби и сбросил штангу со спины.

– Встретимся завтра, – сказал тренер, небольшого роста мужчина с обильной мускулатурой и улыбкой палача.

– Не могу дождаться!

«Значит, – думал Бобби, – вот что такое оказаться первым». Было значительно веселее, когда он слыл толстяком и служил уборщиком в мужском туалете.

Теперь его жизнь заполняла только работа – утомительная, противная и бесконечная.

Каждый день Бобби занимался танцами, пением, пластикой и поднимал тяжести, чтобы тело стало идеальным.

Приходилось позировать перед фотографами, встречаться с парикмахерами, диетологами и ежедневно часами бегать.

Конечно, досталась Нова.

Нова Ситроэн.

Потрясающая женщина!

Бобби закрыл глаза и вспомнил события прошлого года. Он заключил сделку с дьяволом, и весь мир перевернулся.

Узнав о предательстве Бобби, Америка разозлилась. Она чувствовала себя обманутой и ничего не могла понять.

– Как ты мог так поступить? – спрашивала она, а губы дрожали от возмущения. – У тебя что, нет гордости? Маркус Ситроэн – убийца, он купит тебя, выжмет все соки и потом выбросит.

– Этого не произойдет, – спорил Бобби.

– Почему ты считаешь, что не похож на других? – сплюнула Америка, ее голос задрожал. – И как ты можешь бросить меня?

– «Блю кадиллак» заплатит тебе большую компенсацию. Глаза Америки вспыхнули.

– Так и должно быть, пусть раскошеливаются.

Бобби не знал, что еще сказать. Легкого разговора не получилось, потому что он не смел упоминать о Шарлин.

– Наверное, дело в этой шлюхе, – ледяным тоном произнесла Америка, словно читая его мысли.

Бобби тут же вступился за подругу.

– Не смей обзывать Шарлин! Ведь ты злишься на меня.

– Эй, Бобби, – издевалась Америка. – Почему бы не признаться, что она держит тебя на коротком поводке?

Бобби ушел с чистой совестью, потому что сам сообщил о переходе к Маркусу.

Узнав об этом, Шарлин безумно обрадовалась.

– О, Бобби! Какой ты хороший! Самый лучший! – и она крепко обняла его. – Тебе это тоже пойдет на пользу, вот увидишь. Если Маркус говорит, что ты станешь номером один, то он своего добьется.

– Я рад, что у тебя все хорошо, – сказал он по-доброму. Шарлин поцеловала Бобби в щеку и пробормотала:

– Я получила хороший урок и больше не допущу ошибки, – потом помолчала и добавила: – Мне вернут квартиру?

– А зачем? Лучше живи здесь.

– Ты прав, – довольно согласилась она.

А через неделю взорвалась бомба. Компания отсылала Бобби в Лос-Анджелес, чтобы подготовиться к выступлениям. Он ворвался в кабинет Маркуса.

– Что это за ерунда? Я не хочу уезжать в Лос-Анджелес.

– Это нужно для страховки, – спокойно сказал Маркус.

– Какой такой?

– Для уверенности. Ты должен получить подготовку, как первоклассный спортсмен. В сентябре следующего года ты выступишь перед публикой в «Голливуд-Баул». Бобби Манделла. Персональный концерт. Три вечера подряд при переполненном зале. Блестящие отзывы критики. Программа на телевидении. Тебе остается только выложиться.

Похоже, Маркус Ситроэн уже все спланировал. Он хотел, чтобы Бобби на некоторое время исчез с горизонта, а потом заново появился в виде яркого метеора.

– В ту же неделю в магазинах появится твой альбом. Мини-диск из него побьет все рекорды, – заверил Маркус.

– Какой альбом? – недоуменно спросил Бобби.

– Тот, который ты сочинишь и запишешь в Лос-Анджелесе. Для этого потребуется год. Там тебя ожидает отличная квартира на последнем этаже в Сенчури-Сити.

– А как же Шарлин?

– Она останется здесь.

– Почему?

– Потому что сама этого хочет.

– А если нет? Маркус не дрогнул.

– Никто ее не останавливает.

– Вы хотите сказать, что я могу взять ее с собой, если уговорю? Вы не будете возражать?

– Абсолютно.

Выбор был за Шарлин, но она им не воспользовалась. Предстояло записать одинарный диск, сняться на видео и дать множество интервью. Ее карьера возобновилась, и Шарлин была счастлива.

– Будь осторожна, – предупредил Бобби. – Держись подальше от Маркуса Ситроэна.

Она возмущенно ответила:

– Неужели я опять свяжусь с ним? Ты что, сумасшедший? После того, что я пережила? – а потом серьезно добавила. – А теперь, Бобби, я хочу, чтобы ты перестал беспокоиться обо мне. Подумай 0 себе, хотя бы для разнообразия. Обещаешь?

Спорить было бесполезно. Бобби душой чувствовал, что лучше уехать. Жизнь с Шарлин становилась наваждением. Теперь, когда он помог ей устроиться, нужно, чтобы их разделяло расстояние. Так их отношения наладятся и войдут в прежнее русло.

Лос-Анджелес стал открытием. Широкие чистые улицы, солнце и пальмы, дружелюбные люди и спокойная атмосфера по сравнению с бешеной деятельностью в Нью-Йорке.

Когда Бобби вошел в квартиру, снятую «Блю кадиллак», то не мог поверить своим глазам. Он этого не заслужил. Но обязательно заслужит. Доверие всегда приносит свои плоды.

Месяцы, когда Бобби записывал альбом с лучшим продюсером и прекрасными музыкантами на первоклассной студии, были самыми прекрасными в его жизни. Здесь не нужно было смотреть на часы и заботиться об оплате, как в Нью-Йорке. Дружеская обстановка, доброжелательность и таблетки, которыми никто не брезговал. Обычно Бобби не употреблял наркотиков, но приходилось часто задерживаться на студии до поздней ночи, хотелось взбодриться, дабы держаться на уровне. Песни, сочиненные Бобби, понравились. Он сделал прекрасные оранжировки, и все складывалось удачно.

А в Нью-Йорке Маркус решил объединить таланты Бобби и Шарлин в дуэте. Бобби написал песню под названием «Милая, я люблю тебя». Шарлин приехала в Лос-Анджелес, чтобы записать с ним пластинку.

Она отлично выглядела и вся светилась от счастья. Ее сопровождала женщина-охранница, не выпускавшая Шарлин из виду ни на минуту.

– Мы что, так и не побудем наедине? – пошутил Бобби.

– Милый, – скопировала она сильный акцент южанки. – Ты та-акой большой и та-акой красивый, что я боюсь остаться с тобой наедине!

Шарлин пробыла три дня и прилично поработала. Голос у нее б слабый, но она компенсировала этот недостаток сенсационным стиле а, потом Шарлин вернулась в Нью-Йорк.

И тогда Бобби познакомился с Новой Ситроэн. Таких женщин он никогда не встречал.

Нова Ситроэн ездила только на «роллс-ройсе», носила самую дорогую одежду от известных модельеров, настоящие драгоценности и пахла большими деньгами. Бобби был ошеломлен.

Однажды днем она появилась в его квартире без предупреждения с одним из служащих «Блю кадиллак», который вытягивался перед ней в струнку.

– Меня зовут миссис Ситроэн, – сказала она с легким акцентом. – Надеюсь, вам нравится квартира. Я предпочла ее нескольким другим. Я давно хотела познакомиться с вами, но совсем недавно вернулась из Европы.

– Вы искали для меня квартиру? – удивленно спросил Бобби. Нова слегка улыбнулась.

– И квартиру, и тренера, и диетолога. Надеюсь, они нормально работают? Да… – она сузила фиалковые глаза невероятной красоты и осмотрела Бобби с ног до головы. – Думаю, что они неплохо потрудились, мистер Манделла. Или я могу называть вас Бобби?

Несмотря на девятилетнюю любовь к Шарлин, Манделла был весьма неопытен с женщинами, хотя они постоянно приставали. Однако постепенно Бобби наловчился удирать от них.

Но эта была другая. Леди. А, кроме того, жена Маркуса Ситроэна. Значит, пальцем не тронь.

И все же Бобби сильно влекло к Нове.

– Пожалуйста, – сказал он и храбро посмотрел прямо в глаза.

– Спасибо, – в гипнотизирующих глазах появилось удивление. Вмешался служащий компании:

– Миссис Ситроэн давно хотела познакомиться с тобой, Бобби. Говорят, в Нью-Йорке понравились твои записи. Ты уже закончил альбом?

– Осталось две песни.

– Может быть, я смогу прийти в студию, – сказала Нова. – Мне нравится наблюдать за творческим процессом.

А Бобби нравилось наблюдать за ней. Какие светлые волосы и какая стройная фигура! Нова Ситроэн казалась воплощением класса с большой буквы.

– В студии иногда грубят, – предупредил он.

– Неужели? – ее глаза держали его в плену. – Если так, то мне просто придется уйти, правда?

Нова приезжала два вечера подряд, каждый раз с новым мужчиной и проводила там минут пятнадцать. Она внимательно следила за Бобби из-за стеклянной перегородки, но всегда точно уезжала до перерыва.

Это злило. Бобби хотелось поговорить и разузнать как можно больше о загадочной миссис Ситроэн. Ее действительно окружала тайна. Знали только, что Нова вращается в высшем свете и давно замужем за Маркусом.

После этих посещений она исчезла и появилась лишь за шесть недель до дебюта Бобби в «Голливуд-Баул».

К этому времени дуэт с Шарлин занял первое место среди блюзов и завоевал популярность. Все планы реализовывались.

Бобби частенько прошибал пот при мысли о концерте, хотя никогда в жизни он не был в лучшей форме. Сейчас все поставлено на карту. Он понимал, что отлично звучит на пластинках, но выступление на сцене – совсем другое.

Никто бы не посмел обвинить Бобби в отсутствии подготовки. Как боец, он жаждал схватки.

Нова появилась в квартире однажды утром. Опять без предупреждения и на этот раз одна. На ней был белый шелковый костюм, зеленая блузка и аксессуары из крокодиловой кожи.

– Что вы наденете? – спокойно спросила она, словно они только что прервали разговор.

– Куда?

– На концерт.

– Модельер приготовил несколько кожаных костюмов.

– Кожаных? – Нова в изумлении элегантно подняла брови.

– Они сексуальны, – рассмеялся Бобби. – Так мне, во всяком случае, сказали.

– И в них страшно потеют.

– Мне привычно, – сказал Бобби, продолжая делать упражнения. Появилась слабая улыбка.

– Посмотрим.

Бобби потянулся и медленно сел. Тренировки забирали массу сил, но стоили того. За год он многого достиг. И в довершение, в гостиной находилась Нова Ситроэн и давала инструкции своему личному портному обмерить Бобби.

Он, конечно, наденет то, что она захочет. Бобби инстинктивно знал, что выбор будет правильным.

В спортивный зал вошел портной с сантиметром.

– Миссис Ситроэн сказала, что вы желаете сшить, – заявил он, снимая мерку.

– А я знаю, чего она хочет, – сквозь зубы пробормотал Бобби.

Крис Феникс, 1977

Гримерную заполнили люди. На длинном деревянном столе стояли банки с пивом, бумажные стаканчики, орешки и несколько тарелок с бутербродами. Небогато, но «Дикари» только заканчивали свое первое турне и еще не научились предъявлять требования.

От одной из поклонниц Базз получил бутылку виски. Он сидел в углу и потягивал из нее.

– Он напьется, – суетился мистер Теренс.

– Нет, – спорил Крис. – Только голос будет звучать лучше. Мистер Теренс недоуменно поднял брови.

– Иди и поговори с этой девушкой. Она из «Ивнинг ньюз». Придумай что-нибудь остроумное, – он промокнул лоб носовым платком.

– Черт, – пробормотал Крис. Он ненавидел сборища перед концертами. Зачем болтать с репортерами, если нужно собраться с силами? Он много раз пытался объяснить это мистеру Теренсу, но последний все же настаивал на значении прессы. И все-таки Крис не понимал, почему вечно посылали только его и никого другого.

– Крис! – журналистка из «Ивнинг ньюз» заговорила голосом образованной дамы. У нее были прямые волосы и белые зубы. – Приятно ли чувствовать себя первым?

– Очень, – ответил он.

– Здорово, – она что-то записала в блокнот. – Вы сильно расстраиваетесь, когда критики ругают вашу музыку?

– А разве нас ругают? – сказал Крис и положил в рот чипсы.

– А вот статья о вашем концерте в Манчестере в последнем номере. Подождите… – она слегка наклонила головку и принялась сосать карандаш. – Там написано, что Крис Феникс иногда поет так, словно у него болит горло. Но чаще его голос похож на звук рожка в густом тумане.

– Очаровательно!

Она достала карандаш, обнажила зубы и произнесла:

– Может, прокомментируете иначе?

– Пошли все к черту, наши пластинки покупают не критики. Девушка принялась лихорадочно записывать, а потом сказала:

– Мне нравится ваше отношение.

Крис отошел и стал искать маму и родственников.

Все должны были прийти сегодня, включая драгоценного брата Брайана. Крис дал Эвис пропуска за кулисы и объяснил, куда идти, но никого не было видно.

Подбежал Раста.

– Видишь тех двух малышек? – сказал он, указывая на них. – Давай поделим, одна тебе, другая мне. Я сейчас договорюсь, пока еще есть возможность. Если Базз положит на них глаз, то все пропало.

Крис устремил взгляд на двух весьма привлекательных, но очень молодых девушек.

– Малолетки, – решительно отказал он.

– Да ладно, – жаловался Раста. – Им не меньше шестнадцати. А это зрелый возраст.

– Мне нравятся умницы, которым стукнуло двадцать, – твердо заявил Крис. В его жизни больше не будет Уиллоу. За последний год он переспал со многими девушками, стараясь избегать подростков и тех, кто не способен отвечать за свои поступки. Он всегда начинал одинаково.

– Ты предохраняешься сама или это должен сделать я? Здорово помогало и не однажды.

Уиллоу повела себя, как настоящая корова. Когда у Криса ничего не было, она быстренько развелась. Но как только он пошел в гору, бывшая женушка тут же появилась с хитрюгой-адвокатом и засыпала просьбами. Стерва! Чем она заслужила деньги, которые он зарабатывает с таким трудом? Крис был не против содержать Бо, но требования Уиллоу выходили за все рамки. Наверное, она думает, что у него состояние. Но это не так. Все, что Крис зарабатывал, делилось на четверых после того, как мистер Теренс отбирал свои жирные тридцать пять процентов.

Трат было тоже достаточно – путешествия, проезд, звукооператор, осветитель, рекламный агент, одежда, секретарша, охранники и так далее. И, наконец, ужасные налоги.

Крис был вынужден честно признать, что практически ничего не отложил.

С каждым днем становилось яснее, что только в Америке они смогут получить настоящие деньги.

Сегодня мистер Теренс пообещал, что среди публики будет несколько представителей американских компаний грамзаписи.

«Мы им покажем, что умеем, – решил Крис. – Они узнают, что такое настоящий рок-н-ролл!»

– Кристофер, – завопила толстая женщина в безвкусном платье цвета лаванды. – Твоя музыка так достает меня!

– Крис, – поправил он, стараясь ускользнуть от объятий.

– Это сокращенное от Кристофер, мальчик, я права? «Кто эта старая ведьма?»

– Нет, – сказал он, надеясь, что кто-нибудь подойдет и спасет его.

– Мы вечером будем в «Аннабель». Там так весело, пойдешь с нами?

«Аннабель». Он слышал об этом заведении. Самый шикарный ночной клуб в Лондоне, где обитают знаменитости со своими птичками. Там даже бывают члены королевской семьи.

«Аннабель». Да! Но не идти же туда с этим призраком, она по возрасту годится в матери.

– Не смогу, милая, – сказал Крис с притворным сожалением. – Извини, мне нужно сводить куда-нибудь маму.

– Жаль, – гавкнула толстуха. – Моя дочь Фенелла просто мечтает познакомиться с тобой.

– Ей придется подождать, – Крис отскочил и натолкнулся на раскрасневшегося мистера Теренса.

– Что она сказала? – взволнованно спросил мистер Теренс.

– Кто?

– Леди Стефенсон.

– Значит, ее так называют дома?

– Ну и…!

– Хотела, чтобы я пошел с ними в «Аннабель».

– Только ты?

– Не знаю.

Мистер Теренс нервно подергивался. «Дикари» так быстро достигли славы, что он не успевал перевести дыхание. Удержать их в узде было страшно трудно. Все происходило на предельной скорости. Терри даже не рассказывал ребятам о некоторых предложениях. Их приглашали в Америку, но мистер Теренс предпочел умолчать, прекрасно зная Криса и его амбициозность. Похоже, они удерут в Штаты и никогда не вернутся оттуда. Контракт, подписанный в самом начале, вряд ли сохранится, если за него возьмутся проклятые янки. Там хороших юристов полным-полно.

Мистер Теренс страшно волновался, но один взгляд на сидящего в углу Базза с бутылкой виски в руках, успокоил его. Этот парень возненавидит Америку и все, что с ней связано. Терри не сомневался, что оказывает Баззу услугу, скрывая приглашение в эту страну.