Глава 8

Прайс Вашингтон все же связался со своей бывшей женой Джини, хотя делать это ему очень не хотелось. Основным аргументом в пользу такого решения стала необходимость ввести ее в курс дела до того, как сообщения об аресте и обвинениях против Тедди появятся в прессе и на телевидении. Кроме того, по зрелом размышлении Прайс пришел к выводу, что в совете адвоката использовать Джини на суде есть рациональное зерно. Главная трудность, однако, по-прежнему заключалась в том, чтобы заставить Джини на протяжении всего процесса изображать из себя любящую мамашу.

— Мне нужно срочно встретиться с тобой, — сказал Прайс, дозвонившись до Джини. — У Тедди серьезные неприятности, и ты могла бы помочь.

— Кто говорит? — томно спросила Джини, и Прайс выругался про себя. Джини не могла не узнать его, просто она обожала выпендриваться.

Его так и подмывало сказать: «Это тот кретин, который двенадцать лет платил тебе огромные алименты, хотя ты их не заслужила», но сдержался. Пожалуй, впервые после развода ему что-то было нужно от нее, поэтому он только скрипнул зубами и продолжил разыгрывать из себя джентльмена. Джини, правда, трудно было назвать леди, поскольку леди обычно не злоупотребляют кокаином и не пьют виски стаканами.

Прайс и женился-то на ней только потому, что в те годы он сам чуть не ежедневно кололся, курил или глотал всякую гадость и ему было абсолютно все равно, кого он каждую ночь укладывает к себе в постель на законных основаниях. Прайс прозрел и осознал свою ошибку только тогда, когда перестал баловаться наркотиками. К этому моменту, однако, у них уже был сын (узнав об этом. Прайс был весьма и весьма удивлен), и только по этой причине их брак просуществовал еще сколько-то времени. Когда же он наконец решил, что с него хватит, Джини проявила завидное упорство, и ему удалось получить развод только после долгой и довольно скандальной судебной процедуры.

Когда же он женился во второй раз — еще одна ошибка, которая обошлась ему недешево во всех смыслах, — вот тогда Джини разозлилась на него всерьез.

С тех пор он и выплачивал ей алименты.

— Хватит валять дурака, Джини, — сказал он резко. — Это очень важно, и это касается нас обоих. Ты можешь приехать?

— Почему это я должна ехать к тебе?

— Потому что это касается твоего сына, — сказал он резко.

— О-о! — откликнулась Джини самым саркастическим тоном. — Ты имеешь в виду того самого сына, которого — по твоей же просьбе — тебе поручили опекать? Я правильно поняла?

«Стервой была, стервой и осталась», — подумал Прайс.

— Не паясничай, Джини, — оборвал он ее. — Нам Нужно встретиться. Если хочешь, я сам могу подъехать к тебе.

— Жду тебя через десять минут, — заявила Джини. — И пошевеливайся, я как раз собиралась уходить.

И чтобы показать ему, кто теперь хозяин положения, она повесила трубку, не дожидаясь подтверждения.

Вполголоса выругавшись, Прайс схватил куртку и поспешил вниз, к своей машине. Он слишком хорошо знал Джини и был уверен, что ждать его она определенно не станет.

По дороге Прайс пытался слушать старые — и любимые — записи Эла Грина, в надежде хоть немного отвлечься, но даже это испытанное средство сегодня не помогало. Вылезая из машины на бульваре Уилшир, где жила Джини, Прайс чувствовал, что готов каждую минуту взорваться. Ему отчаянно нужен был хотя бы глоток виски, и он пожалел, что не задержался дома хоть на пару минут, чтобы промочить горло.

Еще лучше было бы выкурить сигаретку с марихуаной, но на это у него совсем не было времени. Прайсу оставалось только полагаться на собственную выдержку, а она в последнее время частенько его подводила.

Джини открыла ему сама, но Прайс не сразу узнал ее. Когда-то у Джини была роскошная фигура, но за годы, что он ее не видел, она набрала, наверное, не меньше ста лишних фунтов. Теперь перед ним стояла необъятных размеров негритянка с тройным подбородком, заплывшими жиром глазками и волосами, выкрашенными в невообразимый цвет мятой клубники. На руках у Джини был миниатюрный французский пудель.

— Привет, Прайс! — Джини шагнула вперед, и он невольно попятился. Перед ним была живая гора плоти, затянутая к тому же в слишком тесные леггинсы и трикотажную водолазку. При каждом движении арбузные груди, выпяченный живот и дряблые бедра Джини колыхались и дрожали, словно желе. Напротив, ее ноги в красных босоножках на высоченных шпильках казались непропорционально тонкими, придавая фигуре бывшей жены Прайса гротескный вид. «Ни дать ни взять — разумный студень с Фобоса», — подумал он, вспоминая случайно виденный им фантастический боевик.

Впрочем, Прайс быстро справился с собой и даже притворился, будто не замечает всех этих чудовищных перемен. Джини, однако, все поняла по выражению его лица.

— Готова спорить, ты сейчас думаешь о том, что со времени нашей последней встречи я набрала пару-тройку фунтов, — бросила она небрежно. «Только попробуй сказать „да“!» — говорили ее глаза.

«Ты стала толстой, как призовая свинья», — хотелось сказать Прайсу, но он благоразумно сдержался.

— Можно мне войти? — спросил он, начиная терять терпение.

— Я вижу, ты считаешь себя слишком большой знаменитостью, чтобы стоять в коридоре, — едко заметила Джини, но все же повернулась и пошла в комнаты. Прайс последовал за ней, стараясь не смотреть на ее огромное, расплывшееся тело.

Оказавшись в гостиной, Прайс понял, что с тех пор, как они расстались, вкус Джини нисколько не улучшился. Со всех сторон его окружали розовые салфетки, розовые диваны, розовые подушки, и даже кофейный столик, сделанный в форме гигантской морской раковины, был розовым. Над каминной полкой висел портрет самой Джини, на котором она, одетая в розовое платье, опиралась о белый рояль. Портрет был донельзя вульгарным, но Прайс почему-то никак не мог оторвать от него взгляд.

— Ты — настоящий мерзавец, Прайс Вашингтон, — заявила Джини прежде, чем Прайс успел открыть рот. — Ты испортил, испоганил всю мою жизнь!

Эти ее слова помогли Прайсу снова обрести уверенность. Он понял, что за эти годы Джини ничуть не изменилась, если, конечно, не считать фигуры и цвета волос, которые раньше были более естественного цвета.

— У Тедди неприятности, — сказал он сухо, опускаясь в гигантское — как раз по фигуре Джини — розовое кресло. — Серьезные неприятности. Я приехал именно по этой причине.

— Какие именно? — невозмутимо спросила она.

Впрочем, чтобы обозначить заинтересованность. Джини несколько раз взмахнула накладными ресницами.

— Его подозревают в соучастии в убийстве с применением огнестрельного оружия.

— Я так и знала! — оглушительно закричала Джини. — Я так и знала, что ты не сможешь быть моему бедному мальчику нормальным отцом, и я была права!

Вот он — результат твоего «воспитания»: мой сын связался с бандой несовершеннолетних хулиганов, которые убивают людей!

— Тедди не связан ни с какой бандой.

— Тогда как это произошло? Ни за что не поверю, что Тедди сам до этого додумался.

— Повторяю, Тедди не состоит в банде. Во всем виновата одна девица, которая запудрила ему мозги.

— Какая еще девица? — с подозрением спросила Джини.

— Ее зовут Мила.

— Что за Мила? Откуда он ее знает?

— Она дочь моей экономки.

— Господи Иисусе! — воскликнула Джини. — Я всегда тебе говорила, что от этого славянского отродья добра не жди! Тебе давно надо было выгнать эту ведьму!

— Как бы там ни было, я этого не сделал, — признал Прайс. — Во всяком случае, сама Ирен ни в чем не виновата.

— Послушать тебя, так эта дрянь никогда не была ни в чем виновата! — вспыхнула Джини и с такой силой прижала пуделя к своей могучей груди, что он сдавленно пискнул и забарахтался, пытаясь вырваться. — Господи, Прайс, ты все такой же дурак, как был!

Прайсу пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не послать свою бывшую жену куда подальше.

— Может, все-таки поговорим о Тедди? — резко спросил он.

— Конечно, дорогой! — Широкое лицо Джини расплылось в улыбке. — Скажи мне, чего ты от меня хочешь, а я скажу, во сколько тебе это обойдется.

Прайс едва сдержал гневное замечание. Он-то чуть было не забыл, что Джини никогда не делала ничего бесплатно.

Глава 9

В конце концов Карло все же дал Бриджит то, что она от него требовала, и уже через несколько минут она была готова к выходу в свет. Она переоделась, тщательно накрасила лицо и зачесала волосы наверх. Теперь Карло остался доволен ее внешним видом, и вскоре они отправились на вечеринку.

— Вот такая ты действительно похожа на ту Бриджит, которую я люблю, — сказал он, слегка пожимая ее руку, когда они сели на заднее сиденье ожидавшего их лимузина. — Тебе, наверное, не терпится увидеть своих старых друзей, правда?

В ответ Бриджит мечтательно улыбнулась. Плохого настроения как не бывало, и все снова было просто замечательно. Все, за исключением одного: несмотря на укол, принесший с собой спокойствие и мир, Бриджит никак не могла забыть, что через считанные минуты ей предстоит встретиться с Лаки лицом к лицу.

Разумеется, она по-прежнему всем сердцем любила свою приемную мать и не сомневалась, что Лаки тоже любит ее, однако это не мешало ей испытывать страх.

Лаки была, наверное, единственным человеком в мире, способным читать в ее душе, как в раскрытой книге, а у Бриджит были все основания опасаться этого.

«Но ты же уже большая девочка, — раздался у нее в голове какой-то странный, чужой голос. — Лаки не имеет никакого права указывать тебе, что делать. Ты сама хозяйка своей судьбы!»

«Нет, — ответил ему другой голос. — Никакая ты не хозяйка. Ты делаешь все, что тебе велит Карло. Он полностью подчинил тебя себе, и за дозу героина ты готова лизать ему башмаки».

— Карло! — сказала она неожиданно громко, словно стараясь заглушить звучащие в голове голоса.

— Что, дорогая? — откликнулся он, повернув голову в ее сторону.

— Я хочу, чтобы ты обещал мне одну вещь. Будь полюбезнее с Лаки, хорошо? Для меня это очень важно. Лаки, Ленни, их дети и старый Джино — это моя семья, понимаешь? У меня больше никого нет!

— Глупышка моя! — Карло обнял Бриджит. — А я?!

Теперь твоя семья — это я. Зачем тебе кто-то еще?

Ведь ты сама рассказывала мне, как с тобой обращались в детстве. Твой отец умер, матери у тебя все равно что не было, и твоим воспитанием занимались няни и гувернантки — посторонние люди, которым в общем-то было на тебя глубоко плевать. Но мне на тебя не наплевать, Бригги! Я буду заботиться о тебе по-настоящему и любить тебя. Теперь я — твой самый близкий человек, а Лаки… Лаки тебе, конечно, друг.

— Она не просто друг, Карло, Лаки — моя приемная мать.

— Конечно, малышка. Но когда Лаки поймет, что тебе со мной хорошо, она будет только рада снять с себя ответственность. Если же нет… — Он взмахнул рукой, словно отбрасывал что-то от себя — И все-таки обещай, что будешь с ней вежлив и постараешься понравиться, — упрямо повторила Бриджит.

— Ну конечно, моя графиня, я постараюсь понравиться всем твоим друзьям, — улыбнулся Карло и прижал к себе Бриджит еще крепче.

В конце концов Ленни все же спустился к гостям, но Лаки это уже не могло успокоить. Во-первых, ей пришлось принимать всех гостей одной. Во-вторых, Бриджит, ради которой и была устроена эта вечеринка, до сих пор не приехала.

— Как мило с твоей стороны почтить нас своим присутствием, — прошипела Лаки, когда Ленни проходил мимо. — Надеюсь, мы не очень тебе помешали?

— Больше всего мне мешает твоя привычка решать все самой, — ответил Ленни негромко, но очень сердито. — Может быть, ты забыла, что у тебя есть муж? Что мы — одна семья?

— Я ничего не решаю одна, — огрызнулась Лаки. — Я просто не терплю, когда мне указывают, что делать.

С этими словами она повернулась к Ленни спиной и отошла к бару, где Джино развлекал большую группу поклонниц рассказами о своей молодости.

— Ну, как вы? Никто не скучает? — спросила Лаки, напуская на себя радушный и приветливый вид.

Времени было почти девять, а вечеринка началась в половине восьмого, и старший официант-распорядитель уже несколько раз спрашивал у нее, когда можно подавать на стол. Накануне Лаки планировала, что торжественный ужин начнется в девять, но теперь — поскольку главные гости запаздывали — она не знала, что и делать, и в конце концов решила отложить ужин еще на полчаса.

— Ну и где твоя Бриджит? — шутливо спросил Джино. — Наверное, не может оторваться от своего Карло. Позвони им в отель и скажи, чтобы они наконец разжали объятия: их хочет видеть старый Джино.

— Уже звонила, мне сказали, что они выехали.

Бриджит будет здесь с минуты на минуту, — пообещала Лаки, изображая уверенность, которой на самом деле не чувствовала. Опаздывать было совсем не в правилах Бриджит, Лаки действительно начинала волноваться.

Тем временем к бару, держась за руки, подошли Лин и Чарли Доллар. Они выглядели как супружеская пара, и Лаки оглядела их с деланно оживленным изумлением.

— Так-так, — сказала она, качая головой. — Кажется, у нас на празднике будет еще одна пара молодоженов.

Чарли натянуто улыбнулся. Он был похож на маленького мальчика, застигнутого в тот момент, когда он запустил руку в сахарницу.

— Только не говори Далии, — сказал он. — Ты же знаешь, какой у нее характер.

— Я и не собиралась! — возразила Лаки.

— Лин снимается в моем фильме, — поспешил объяснить Чарли. — По-моему, она просто красавица, как ты считаешь?

— О-о-о! — вставила Лин.. — Я польщена! Если ты, конечно, говоришь это искренне.

— Я всегда говорю то, что думаю, — с достоинством ответил Чарли.

— Рисковый ты парень, Чарли! — Лаки вздохнула.

Не было никакого смысла предупреждать Чарли о том, что Далия будет очень недовольна, если какому-нибудь шустрому папарацци удастся снять его под руку с Лин. Невеста Чарли благоразумно мирилась с тем, что он иногда укладывал к себе в постель молодых, никому не известных девчонок, но Лин была достаточно известна, и ее появление с Чарли на приеме у Лаки могло быть расценено Далией как покушение. на ее права. Впрочем, пострадал бы от этого только сам Чарли.

— Где же Бригги? — поинтересовалась Лин. — Я просто умираю — так мне хочется увидеть ее!

— Можно подумать, что мне не хочется, — отозвалась Лаки ворчливо.

— Гм-м… Обычно она не опаздывает. Вы сказали ей, что я тоже здесь буду?

— Нет, не сказала. Ты — наш главный сюрприз, Лин.

— Думаю, главным сюрпризом будет все-таки Карло, — ответила Лин, которой было совсем не жаль уступить пальму первенства мужчине. — Он — настоящий красавец, может быть, и не в твоем вкусе, но ты его оценишь. Правда, у меня такое ощущение, что это не мешает Карло быть изрядным негодяем, впрочем, я мало его знаю. Тебе лучше самой на него взглянуть.

— Это я и собираюсь сделать, — кивнула Лаки. — Я буду очень внимательна, Лин, и если твои опасения подтвердятся… — Она еще не знала, что она тогда сделает, но быть посторонним наблюдателем Лаки была не намерена. — Если я пойму, что Бриджит связалась с недостойным человеком, пусть он будет хоть трижды граф, — энергично закончила она, — я не завидую этому Карло…

Компаньону Стива Джерри Майерсону очень нравилось в Лос-Анджелесе. Когда же он узнал, что побывает на настоящей голливудской вечеринке и увидит множество знаменитых людей — известных мужчин и женщин, его восторгу не было границ. Несколько месяцев назад Джерри в очередной раз развелся и теперь, оказавшись в доме Лаки, вел себя как сексуально озабоченный подросток в женской раздевалке.

Стиву даже стало неловко за него — он никак не ожидал, что с возрастом любовный пыл его компаньона не только не ослабеет, но, напротив, возрастет еще больше.

— А это кто? А она замужем? — спрашивал он каждый раз, когда мимо проходила какая-нибудь красотка.

— Послушай, не спеши так, ладно?! — не выдержал наконец Стив, пряча за шутливым тоном свою неподдельную озабоченность. — У тебя впереди еще вся ночь!

Про себя же он подумал, что в мире, наверное, нет ничего непригляднее, чем пятидесятилетний мужчина, спешащий любой ценой урвать свою долю женского внимания и ласки.

— Господи, Стив, и как ты можешь так спокойно жить в этом раю! — воскликнул Джерри. — Здесь столько баб, и каких!.. У нас в Нью-Йорке таких красоток днем с огнем не сыщешь!

— Ко всему можно привыкнуть, — хладнокровно ответил Стив.

— Тебя, я вижу, ничто не может заставить изменить себе, — не без зависти заметил Джерри, подмигивая какой-то рыжеволосой красавице с пышным бюстом. — Впрочем, ты никогда не гонялся за юбками.

Стив бросил на него осуждающий взгляд. Его неприятно удивила бестактность Джерри — слишком свежа еще была боль потери, впрочем, Стив никогда не был инициатором разговоров о женщинах.

Он вообще чувствовал себя сегодня не в своей тарелке. Стив приехал с дочерью, но Кариока сразу убежала играть с Марией. И вот теперь Стивен был обречен провести вечер в компании Джерри, который, казалось, был не способен говорить ни о чем другом, кроме женщин.

— Черт побери! — воодушевился Джерри и толкнул Стива под руку. — Смотри, какая сексуальная телка!

— Выдаешь свой возраст, — заметил Стив. — Слово «телка» давно вышло из моды. Это не политкорректно.

— Да наплевать, — беспечно отозвался Джерри. — Какие ляжки, какие буфера! Постой, постой, да это же сама Лин Бонкерс, знаменитая супермодель! Знаешь, в жизни она даже красивее, чем на фото!

Имя, которое назвал Джерри, показалось Стиву знакомым, и, проследив за взглядом друга, он сразу же узнал девушку, с которой разговорился на вечеринке у Венеры Марии.

— Да, это действительно она, — согласился он.

— Ты хочешь сказать, что знаком с ней? — поразился Джерри.

— Можно сказать и так; — кивнул Стив, с удивлением прислушиваясь к себе. Несомненно, он был взволнован.

— Да она, кажется, с Чарли Долларом! С самим.

Чарли Долларом! — воскликнул Джерри. — Да, теперь я понимаю, что такое Голливуд. Кругом сплошные звезды и знаменитости… — Джерри сделал большой глоток чистого виски и едва не поперхнулся. — Слушай, представь меня Лин, а? Сделай одолжение.

— Но она же разговаривает с Чарли, не могу же я просто так подойти и прервать ее.

— Тебе не придется ее прерывать, потому что она уже сама идет сюда, — заметил Джерри, приглаживая свои редеющие рыжеватые волосы.

Прежде чем Стив успел ответить, Лин уже подошла к ним.

— Привет, — сказала она и широко улыбнулась Стиву. — Рада видеть вас снова!

Пока она — в чисто голливудском стиле — целовала Стива в обе щеки, Джерри выступил вперед, сгорая от желания познакомиться со знаменитой супермоделью, но Стив словно не замечал его. От Лин исходил экзотический, очень женственный и сексуальный аромат, и на мгновение у него даже закружилась голова. Почти так же пахла когда-то и Мэри Лу — немножко фиалками и немножко утренней свежестью, и он почувствовал, как что-то кольнуло его прямо в сердце.

Лин явно ждала, что он тоже что-нибудь скажет, и Стив попытался как можно скорее придумать ответ, но ему не приходило в голову ничего, кроме каких-то банальностей.

— Я тоже рад видеть вас, Лин, — сказал он наконец, каким-то чудом справившись с собой. — А это мой компаньон Джерри Майерсон из Нью-Йорка, — добавил он поспешно, так как Джерри незаметно толкнул его локтем.

— Привет, Джерри, — небрежно кивнула Лин.

— Я — ваш поклонник, — сказал Джерри. — Большой поклонник, Лин.

— Благодарю. — Лин удостоила его беглым взглядом и снова повернулась к Стиву.

— Я видел ваши фотографии в каталоге «Секрет Виктории», — не унимался Джерри. — Они великолепны, Лин! Ничего подобного я в жизни не видел!

Стивен тоже покосился на Джерри. «Почему бы тебе не заткнуться?» — вот что означал этот взгляд, но Джерри ничего не заметил: его, что называется, несло.

Поняв, что с этим уже ничего не поделать, Стив оставил Лин в обществе Джерри и направился в противоположный конец зала к Венере Марии, с которой ему давно хотелось поговорить.

— Какой ты скверный, Стив! — погрозила ему Венера Мария. — Почему ты не отвечал на мои звонки?

— Извини, — ответил Стивен, вежливо улыбнувшись. — Каюсь, виноват. Работы в последнее время много. А по выходным стараюсь куда-нибудь выбираться с дочкой.

— Можешь как-нибудь привезти ее к нам — ведь они с Шейной подруги. Для них обеих это будет праздник.

— Спасибо, — кивнул Стив. — А сейчас хочу поговорить с тобой о другом. О Прайсе Вашингтоне и его сыне.

— Это ужасно, Стив! — воскликнула Венера Мария. — Когда Лаки сказала мне, что его мальчишка участвовал в уб… тоже замешан в этом деле, я была просто потрясена.

— Эти новости могут попасть в газеты, — сказал Стивен мрачно. — Наверное, уже попали.

— Уж они своего не упустят, — кивнула Венера Мария. — Газеты разделают Прайса под орех, от него и мокрого места не останется.

— Ты знаешь его сына, Винни?

— Видела один раз, Прайс приводил его ко мне на концерт. Мне он показался довольно милым юношей.

— Скажи, он… был он похож на члена молодежной банды?

— Нет, не сказала бы. А что?

— Дело в том, что я кое-чего не понимаю. — Стивен сосредоточенно потер лоб. — Ленни утверждает, что в него и в Мэри Лу стреляла девица, а парень стоял рядом как столб. Он словно окаменел. Но в полиции девица заявила, будто в Мэри Лу стрелял сын Прайса Вашингтона. И якобы он стрелял из револьвера своего отца.

— Откуда тебе все это известно? — удивилась Венера Мария.

— От Лаки. Она разговаривала с детективом, который занимается этим делом.

Винни пожала плечами:

— Мне очень жаль. Прайса. Это все так ужасно!

Представь себя на его месте — что бы ты чувствовал?

— Но это нисколько не извиняет его сына. Ведь его сын жив, а моя жена погибла, — хрипло сказал Стивен.

Венера Мария не нашла чем его утешить.

Глава 10

Молодую женщину — очаровательную и стройную — можно было бы назвать по-настоящему красивой если бы не дешевая, не первой свежести одежда и бегающий, затравленный взгляд. За руку ее цеплялся пятилетний малыш; зеленоглазый и светловолосый, он тоже выглядел напуганным и дрожал. Довольно долгое время эта странная пара провела под тенью деревьев напротив особняка Лаки и Ленни, но никто не обращал на них внимания, а если бы и обратил, то наверняка принял бы их за любопытных прохожих, которым повезло увидеть вожделенных кумиров с близкого расстояния.

Мальчик был бледен от усталости и, по-видимому, голоден. Время от времени он знаками показывал матери, что хочет есть и пить, но она одергивала малыша. Молодая женщина и сама чувствовала, что ноги у нее подкашиваются от усталости и голода. Для обоих сегодняшний день был не самым легким, к тому же вечеринка, которая начиналась в этом доме, спутала все ее планы. На такой поворот дел женщина не рассчитывала и теперь пребывала в растерянности, не зная, что делать дальше.

Только сегодня утром они прилетели в Соединенные Штаты из Рима. И женщина, и малыш впервые летели на самолете, и всю дорогу мальчика с непривычки рвало. Он испортил матери ее лучшее — впрочем, и единственное — платье, и, хотя стюардессы помогли ей почиститься, все же молодая женщина понимала, что выглядит не лучшим образом.

Довольно много времени им понадобилось, чтобы пройти через иммиграционный контроль. Чиновник за стойкой долго колебался и раздумывал, но в конце концов женщине удалось убедить его, что они остановятся в «Бель-Эйр» у своего дальнего родственника и что в стране они пробудут не больше нескольких недель.

Ставя штамп в паспорт, куда был вписан и сын молодой женщины, чиновник невольно подумал о том, кто был тот счастливец, который занимался с ней любовью. Ему женщина показалась очень красивой.

Одного взгляда ее глаз — черных и мягких, как неаполитанская ночь, — было достаточно, чтобы осчастливить любого мужчину.

Оказавшись наконец в зале прилета, молодая женщина растерялась — там было столько людей, сколько она, пожалуй, еще никогда не видела. Ей нужно было попасть в Малибу, а она даже не знала, что это — район города или пригородный поселок. В конце концов один из носильщиков, у которого как раз закончилась смена, сжалился над молодой красивой женщиной с ребенком и подвез их до Лос-Анджелеса на собственной машине. Высадив их на бульваре Уилшир, он объяснил, где останавливается рейсовый автобус до Санта-Моники.