Просто Карло перестал быть для нее подонком, мерзавцем, преступником. Для Бриджит он был богом — даже больше чем богом, — потому что у него в руках был запас героина, отказываться от которого Бриджит не собиралась, так как еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой свободной и счастливой Особенно ей нравилось, когда Карло занимался с ней любовью. Бриджит сама выдумывала для него самые невероятные позы, самые изысканные ласки, потому что знала — если он останется недоволен, она может не получить вовремя желанный укол.

Она сама не осознавала, что полностью зависит от него. Бриджит уже давно не вспоминала, как подло он с ней поступил. Фальшивые признания в любви, которые Карло снова и снова повторял хриплым, срывающимся голосом, когда занимался с ней сексом, она принимала за настоящие и блаженствовала, купаясь в его обжигающей страсти.

Некоторое время спустя — Бриджит не могла сказать точно, когда это случилось, — они уехали из Лондона и начали свое путешествие по Европе. Но в жизни Бриджит это ничего не изменило — Карло не выпускал ее из виду ни на секунду.

Однажды утром, после ночи страстной любви, он сообщил Бриджит, что им следует пожениться, так как ей, так же как и ему, уже давно должно было стать ясно, что они предназначены друг для друга самой судьбой. Бриджит без колебаний согласилась, и уже на следующий день Карло доставил ее в принадлежащее его родителям поместье под Римом. Там, в садовой часовне, местный священник и осуществил простую церемонию бракосочетания, на которой присутствовали только родители Карло и несколько слуг.

Бриджит и на этот раз была на наркотиках и почти не понимала, что с ней происходит. Ей казалось, что она поступает совершенно правильно, поскольку Карло постоянно твердил ей о том, что любит ее сильнее, чем способен любой мужчина. «Я люблю тебя больше всего на свете, — говорил он. — Почему бы нам не пожениться?»

И Бриджит соглашалась. Она бы согласилась на что угодно, лишь бы Карло продолжал заниматься с ней любовью и лишь бы она каждый день получала свою дозу.

После церемонии бракосочетания они провели в поместье только одну ночь. Потом Карло отвез ее в Рим, а уже на следующий день они отправились в свадебное путешествие.

Когда они прибыли в отель, Карло вручил Бриджит одну из ее чековых книжек и велел Бриджит заранее подписать несколько чеков. «Я ожидаю, что мне пришлют из Англии довольно крупную сумму, — объяснил он. — Но пока этого не произошло… Считай, что я беру эти деньги взаймы».

Но Бриджит и не нужны были никакие объяснения. Деньги и раньше значили для нее очень мало. Теперь же ей и вовсе стало все равно.

Однажды на одной из парижских дискотек они столкнулись с Кирой Кеттльмен. Кира, тоже супермодель и коллега Бриджит по модельному бизнесу, была откровенно изумлена.

— О боже! Какая-встреча! — пропищала Кира своим детским голоском. — А я едва тебя узнала, Бригги! Ты так похудела…

— Познакомься с моим мужем, — торопливо проговорила Бриджит. — Граф Карло Витторио Витти…

— Эй, а я тебя знаю! — воскликнула Кира. — Ты — тот парень из «Каприза»! Так вы поженились?

Невероятно!.. В смысле, я этого не ожидала… Но все равно, я тебя поздравляю, Бригги. Кстати, ты будешь в этом году на парижском шоу?

Бриджит отрицательно покачала головой:

— Нет. Я решила бросить карьеру.

— Ух ты! — Кира захихикала. — Клево! Пожалуй, мне тоже стоит об этом подумать!

По прошествии нескольких недель Карло решил, что им обоим нужно съездить в Америку и встретиться с ее адвокатами.

— Я должен лично убедиться, что твои деньги находятся в надежных руках, — сказал он многозначительно. — Откуда ты знаешь, что твои адвокаты управляют ими достаточно компетентно и эффективно?

Я — единственный человек, которому ты можешь доверять, потому что теперь мы женаты и твои интересы — это мои интересы. Могу себе представить, как эти адвокаты обдирали тебя как липку, но теперь все пойдет по-другому. Я сам пригляжу за твоими капиталами. В конце концов, пора заняться делами.

— Мои адвокаты управляют наследственным капиталом и вкладывают деньги по своему усмотрению.

И по-моему, они неплохо с этим справляются, — вяло возразила Бриджит. — Во всяком случае, мне так кажется, поскольку я не очень хорошо разбираюсь во всех этих процентах и прочем.

— Зато я разбираюсь, — гордо сказал Карло. — И я считаю, что благоразумнее всего было бы сделать меня твоим доверенным лицом. Только в этом случае мы можем быть уверены, что твой капитал приносит максимальную прибыль и что тебя никто не обкрадывает.

Но визит в Нью-Йорк обернулся для Бриджит настоящим кошмаром. Ее адвокаты сразу насторожились, когда она объявила им, что хочет сделать Карло доверенным лицом. Несколько раз они пытались поговорить с ней один на один, чтобы объяснить все опасности, которыми мог быть чреват подобный шаг, но Карло ни на секунду не оставлял Бриджит.

— Лучше бы мы остались в Европе, — пожаловалась как-то Бриджит. — Там, по крайней мере, нам никто не докучал этими скучными разговорами.

— Я отлично тебя понимаю, дорогая, — мягко ответил Карло. — Но нам надо обязательно решить этот вопрос, чтобы впоследствии чувствовать себя спокойно и никогда к нему не возвращаться. Я думаю, мы купим небольшой особняк под Римом, где ты могла бы жить с малышом, мне ведь придется много разъезжать по делам.

Бриджит промолчала и лишь, по обыкновению, улыбнулась мужу.

Иногда Бриджит вспоминала о том дне, когда она сообщила Карло о своей беременности. Сначала он пришел в ярость.

— Чей это ребенок?! Чей?! — бесновался он. — Какой подонок сделал тебе ребенка? Отвечай, с кем ты трахалась, грязная шлюха?!

— Это твой ребенок, Карло, — отвечала ему Бриджит. — Твой. Я уже очень давно ни с кем не спала, кроме тебя. Ты сделал мне ребенка, когда приезжал в Нью-Йорк в первый раз, помнишь?

Когда Карло понял, что Бриджит говорит правду, он немного успокоился и даже, казалось, был доволен.

— Мало кто способен обрюхатить бабу с одного раза! — самодовольно заявил он. — Только уж ты постарайся, чтобы это был мальчик, поняла? Мальчик, похожий на меня!

В этих словах содержалась скрытая угроза, и Бриджит не рискнула обратиться к врачу и пройти исследования, чтобы определить пол ребенка. Кроме того, она отлично понимала, что врачи будут настаивать на том., чтобы она прекратила принимать наркотики, а без них она уже не могла прожить ни одного дня.

Только в Нью-Йорке Карло нашел ей врача, который, по его словам, никогда не задавал неловких вопросов. Они пошли к нему вместе, но даже он, осмотрев Бриджит, сказал, что от наркотиков необходимо отказаться, иначе ребенок может родиться с наркотической зависимостью.

— Я все понимаю, доктор, я как раз собираюсь бросить, — с легкостью солгала Бриджит.

— Я мог бы вам помочь, — предложил врач. — Метадоновая программа облегчит отвыкание, но для этого придется лечь в клинику. Вы должны сделать это, Бриджит, иначе ребенок появится на свет с привычкой к героину. И тогда…

— Сейчас я должна уехать, — торопливо сказала Бриджит. — Но я скоро вернусь в Нью-Йорк. Может быть, тогда…

Когда они вышли от доктора, Карло строго сказал Бриджит:

— Ты должна завязать, Бригги. Я не хочу, чтобы мой сын был наркоманом.

— Это ты посадил меня на иглу, — отозвалась Бриджит. — Я не хочу бросать…

— Еще бы ты хотела! — Карло перешел на визг. — Ведь на самом деле ты такая же, какой была твоя мать, — дешевая шлюха и наркоманка. Чего же еще от тебя ждать!

Это были очень жестокие слова, но Бриджит никак не среагировала на них, как не пожалела и о том, что в минуты интимной близости рассказала Карло историю своей матери Олимпии. Ей было все равно.

После визита к врачу вечером они собирались отправиться в ресторан, чтобы поужинать с Фредо. Бриджит никуда не хотелось идти, и, роясь в стенном шкафу в поисках нового платья, она недовольно ворчала, но не слишком громко, чтобы не услышал Карло. Она очень не любила, когда Карло на нее сердился, потому что в последнее время это все чаще означало, что она не получит обычной дозы.

В конце концов Бриджит обнаружила в шкафу простое черное платье от Келвина Кляйна и длинный свободный жакет, который хорошо скрывал ее округлившийся животик. Быстро переодевшись, она подколола свои длинные светлые волосы и надела крупные серьги с обсидианом.

Результат получился сногсшибательным, и даже Карло довольно присвистнул, когда увидел ее.

— Вот так-то лучше, — сказал он Фредо встретил их в «Коко Паццо» красными розами и шампанским в ведерке со льдом. Он был с Диди, «любимой» моделью Лин. Увидев Бриджит, она ахнула:

— Бригги, черт возьми, что с тобой случилось? Ты похожа на драную кошку.

Тут Фредо сжал ее руку, и она замолчала. Самому Фредо тоже было очень любопытно, что стряслось с Бриджит, которую он помнил совсем другой — нежно-румяной, очаровательной, пухленькой и безмятежно-спокойной. Сейчас она была бледной, худой, нервной, словно ее сжигала лихорадка. Правда, Бриджит все еще была невероятно красивой, но это была какая-то другая, диковатая красота.

Что касалось Карло, щеголявшего в дорогом костюме от Бриони, в рубашке из тончайшего батиста, с сапфировыми запонками, которые очень шли к его голубым глазам, то он был еще привлекательнее, чем прежде.

Это заставило Фредо испытать острый приступ зависти. Бриджит — эта восхитительная красавица и богатая наследница, которую он всегда вожделел, — досталась Карло, которого Фредо втайне ненавидел.

Но как это удалось его кузену? Фредо хорошо помнил, как Лин сообщила ему, что Карло изнасиловал Бриджит. Тогда он ей поверил — подобный поступок вполне сочетался с его представлениями о собственном брате, — но почему же Бриджит в конце концов вышла за Карло замуж? Этого Фредо никак не мог понять.

Интересно, что бы сказала Лин, если бы увидела их вместе?

Но, внимательно наблюдая за Бриджит, Фредо заметил, что она сильно изменилась не только внешне, но и внутренне. Если бы он не знал ее так хорошо, он мог бы поклясться, что Бриджит принимает наркотики. Это, однако, было настолько не в ее характере, что Фредо с ходу отмел эту догадку. Насколько ему было известно, Бриджит без крайней нужды не приняла бы и таблетки аспирина, не говоря уже о чем-то более сильнодействующем.

После ужина Фредо предложил поехать всем вместе в ночной клуб, но Карло отказался, объяснив это тем, что назавтра им предстоит лететь в Лос-Анджелес и вставать придется рано. Бриджит же ничего не сказала — с каждым часом ее лицо становилось все более унылым, словно она отчаянно скучала.

— Когда ты в последний раз видела Лин? — спросил у нее Фредо, но Бриджит только покачала головой.

— Уже не помню, — ответила она. — Все собираюсь ей позвонить, да не могу выбрать времени…

И это действительно было так — или почти так.

На самом деле Бриджит почти не вспоминала о Лин.

Она утратила интерес к тому, что было у нее в прошлой жизни. Теперь она мерила время не днями и часами, а периодами «до укола» и «после». Теперь ей было не до подруг, и единственным, что еще волновало Бриджит, была встреча с Лаки. — Как-то она поглядит ей в глаза? Впрочем, теперь уже ничего нельзя изменить.

— Расскажи мне об этой твоей Лаки Сантанджело, — попросил Карло, когда на следующий день они летели в Лос-Анджелес. — Ведь она тебе не мать и не родственница, по крайней мере по крови. Почему ты так высоко ее ставишь?

Бриджит оторвала взгляд от последнего номера журнала «Вэнити фер», который она рассеянно листала.

— Лаки — моя названная мать, — сказала она таким тоном, как будто это все объясняло. — Когда-то она была замужем за моим дедом.

— Ха! — воскликнул Карло. — Да она, похоже, профессиональная охотница за состояниями! С ее стороны было очень умно выйти замуж за Димитрия Станислопулоса. Кто же не знал о его состоянии?!

— Нет, — возразила Бриджит, машинально следя за хорошенькой стюардессой, с которой Карло флиртовал всю первую половину полета. — Она сделала это не по расчету. Лаки — совершенно удивительная женщина, другой такой я просто не знаю. Она наверняка тебе понравится. Я уверена, что вы подружитесь…

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Карло. — Для меня твоя Лаки, пожалуй, несколько старовата…

Он делал вид, что шутит, но что-то в его тоне не понравилось Бриджит. Она очень боялась, что Карло начнет дерзить Лаки и в конце концов поссорится с ней. А она, Бриджит, этого не переживет. Это будет ужасно!

— Лаки — очень умная женщина, — сказала она, предпринимая наивную попытку заранее расположить Карло к своей приемной матери. — Пожалуйста, не огорчай ее…

— И это ты говоришь мне? — патетически откликнулся Карло. — Нет уж, это пусть твоя Лаки не огорчает меня, иначе я сделаю так, что ты никогда больше ее не увидишь.

Бриджит перехватила взгляд Карло и ничего не ответила. Когда у него были такие глаза, самым благоразумным было молчать.

Сниматься вместе с Чарли Долларом было очень легко, да и сами съемки напоминали отнюдь не нервный и трудоемкий производственный процесс, а легкую и приятную прогулку. Лин даже не представляла себе что так может быть. За свою карьеру фотомодели она дважды снималась в массовке и чуть не умерла со скуки. Здесь все было по-другому. Чарли носился по съемочной площадке как метеор, заразительно хохотал сыпал шутками и всячески подбадривал свою команду. Когда же ему приходилось отыгрывать перед камерами очередной эпизод, он делал это так, что все актеры следили за ним как зачарованные. И не восхищаться его работой было просто нельзя.

— Как там Африка? — спросила однажды Лин в перерыве между дублями.

Чарли бросил на нее один из своих знаменитых взглядов, талантливо изобразив крайнюю степень изумления.

— Ты спрашиваешь об этом меня?

Лин потерла переносицу и рассмеялась:

— Может быть, я и черная, но я никогда не была в Африке. Я родилась в Лондоне.

— Мне всегда нравились английские девушки, — сказал Чарли с мечтательной улыбкой. — Когда-то мы снимали для телевидения одну забавную киношку, и я несколько месяцев прожил в Лондоне. Каждый вечер я закатывался в «Побродяжку» и знакомился там с настоящими красотками из тех, что снимаются для третьей страницы…

— Какие они красотки! — презрительно сморщила нос Лин. — Просто «мочалки»!

— «Мочалки»?! — Чарли хихикнул. — Очень образно!..

— Мы, супермодели, так их и называем — «мочалки».

— А что это означает?

— «Мочалка» — это молоденькая девчонка, которая готова трясти сиськами и спать с кем попало, — отчеканила Лин. — А есть еще «подстилки»…

— Интересно, а как называется человек, который переспал с «мочалкой»? — ухмыльнулся Чарли. — Мочальник? Или мочильник?

Лин погрозила ему пальцем:

— Будь осторожен, Чарли Доллар! Эти девицы способны продать тебя желтой прессе со всеми потрохами.

— Спасибо за предупреждение! В следующий раз я обязательно выкину что-нибудь такое, о чем действительно стоило бы рассказать газетам! Например, перед соитием «мочалку» можно хорошо намылить.

Представляешь, какие будут заголовки?.. «Хорошо намыленная „мочалка“ едва не выскользнула из рук старины Чарли!» Готов спорить, после этого меня будут называть только Чистюля Чарли, и никак иначе!

Лин не выдержала и засмеялась. Работать с Чарли было весело и легко, и только в дни, когда на площадке появлялась Далия, он преображался. Словно школьный заводила в пансионе в день приезда строгой матушки, Чарли превращался в пай-мальчика и ходил по струночке, скромно опустив глаза. Он был настолько не похож на себя, что Лин как-то не выдержала и спросила:

— Эй, Чарли, что с тобой? Ты выглядишь так, словно Далия подвесила тебе к яйцам гирю! Должно быть, это чертовски неудобно, а?

— Далия — настоящая леди, — ответил Чарли высокопарно. — И талантливая при этом.

— Вы что, не трахаетесь? — дерзко поинтересовалась Лин.

— Трахались раньше, — ответил Чарли. — И у нас есть сын, которому сейчас два годика. Но сейчас я слишком уважаю Далию, чтобы, как встарь, ставить ее на четыре кости.

— Ага, понимаю!.. — сказала Лин глубокомысленно. — У тебя комплекс Мадонны, правда?

— Ты думаешь, ты здесь самая умная, да?

— Может быть, и не самая, но я далеко не глупа.

— Пожалуй, что так. — Чарли кивнул, соглашаясь, и вздохнул. — Во всяком случае, мой психоаналитик не видит никакой патологии в том, что у меня не встает на женщин, которых я уважаю.

— В таком случае как ты относишься ко мне? — поспешила закинуть удочку Лин.

Чарли ухмыльнулся.

— Однажды мы с тобой прекрасно провели время, — сказал он. — Но, моя прелестная англичаночка, прошу заметить: я ни разу не приглашал тебя в свой трейлер с тех пор, как мы начали съемки.

— Если это знак уважения ко мне, то я просто теряюсь… — Лин саркастически ухмыльнулась. — Что теперь мне прикажешь делать? Радоваться?

— Надеяться и ждать, — парировал Чарли, и Лин поняла, что его не переспорить. Что ж, у нее в арсенале были и другие средства, и, если Чарли ей понадобится, она пустит их в ход. И тогда ему не устоять.

— Кстати, Чарли, хотела тебя попросить, — сказала она, быстро меняя тему разговора. — Я знаю, что Лаки устраивает вечеринку в честь свадьбы своей приемной дочери Бриджит, а она — моя близкая подруга.

Может, ты возьмешь меня с собой?

— Только если Далии не будет в городе.

— Вечеринка назначена на послезавтра. Я не ошибаюсь?

— Тм-м… дай подумать… — Чарли слегка нахмурился, потом лицо его просветлело. — Далия собиралась в эти дни вылететь в Аризону, чтобы навестить своего отца — он там снимает.

— Как удачно, — заметила Лин и хищно облизнулась. — Теперь у тебя нет ни одного предлога, чтобы отказать мне. Я имею в виду вечеринку у Лаки.

Чарли с усмешкой поклонился:

— К вашим услугам, мисс.