Лаки Сантанджело (№4) - Неистовая Лаки

— Ты не понимаешь.

— Нет, это ты не понимаешь, — невозмутимо усмехнулась Лаки.

Умопомрачительная мисс Дэйзи с огромной скоростью избавлялась от своего и без того скромного наряда. Вот она швырнула в публику бюстгальтер и стала вращать кисточками, приделанными к наклейкам, что едва прикрывали ее набухшие соски. Что касается купальных трусиков, то они были сброшены уже давно, и теперь на негритянке оставалась лишь традиционная ниточка. Все ее тело было покрыто обильным потом, а двигалась она подобно жилистой газели.

— Удивляюсь, как она сюда попала, — проговорила Лаки, — в этот занюханный бар в Богом забытой дыре.

— Это уж моя работа — раскручивать клубки человеческих судеб.

— А потом — описывать их и превращать в киноперсонажи.

Умопомрачительная мисс Дэйзи рухнула на пол и тут же вскочила, предусмотрительно зажав между ляжек валявшиеся на сцене долларовые купюры.

Подделывавшийся под Джона Траволту тип, что сидел на соседнем табурете, одобрительно взвизгнул.

— Мудак, — пробормотала Лаки.

— Из сказанного тобой мне удалось понять, что твоя судьба тоже складывалась очень любопытно, — закинул удочку Алекс, с нетерпением ожидая ответа.

— Я всего лишь сказала, что была диким ребенком, — непринужденно проговорила Лаки. — Но я еще не рассказывала тебе, что застрелила человека. Для самообороны, конечно.

О, Боже! Вот уж действительно дикость!

— Нет, этого ты мне не говорила, — с деланным спокойствием сказал Алекс. Он сгорал от любопытства.

— Энцио Боннатти. Этот подонок был в ответе за убийства моей матери, брата и… В общем, было и еще несколько более мелких инцидентов на том пути, который мне довелось пройти, пока я не стала такой, какая есть.

Эта женщина сидела и преспокойно рассказывала ему о том, как убила человека! Возможно, между ними гораздо больше общего, нежели он полагал поначалу. Он тоже убивал. Во Вьетнаме. Но у него было оправдание, имя которому «война».

Алекс подумал, страдает ли Лаки от таких же ночных кошмаров, которые нередко, без предупреждения, обрушивались на него?

— Ты очень необычная женщина, — сказал он, прочистив горло.

Несколько секунд Лаки внимательно рассматривала собеседника. Он не знал и половины того, что было известно ей. Не слишком ли много она говорит? Наверное, стоит вообще сменить тему, пока Алекс не заинтересовался ею слишком уж сильно.

— Давай лучше поговорим о тебе. Был ли ты когда-нибудь женат?

— Нет, — настороженно ответил он.

— Никогда? — переспросила Лаки, недоверчиво качая головой. — Сколько же тебе лет?

— Сорок семь.

— Хм-м-м… Это означает, что ты либо очень умен, либо обладаешь каким-то ужасным пороком.

Алекс поднял свой бокал.

— Может, ты еще и психоаналитик?

— Мужчина, доживший до таких лет холостяком, должен иметь какой-то крупный изъян. Иначе какая-нибудь женщина подцепила бы тебя уже давным-давно.

— Ответ очень прост. Я еще не встретил никого, с кем был бы готов прожить до конца дней.

— А со мной это случалось трижды. После первого раза, скажу тебе, к этому уже относишься гораздо проще. Начинаешь беречь нервы.

— Первым был…

— Крейвен Ричмонд. Сынок сенатора Питера Ричмонда. Вот уж мудак-то, прости, Господи! Меня за него выдал Джино. Питер был ему кое-чем обязан.

— Представляю, какой был должок!

— Да уж.

— Может, расскажешь?

— Нет — пока не узнаю тебя получше.

— А после Крейвена?

— Димитрий Станислопулос — человек, который по возрасту годился мне в отцы. Он, кстати, и был отцом моей лучшей подруги, Олимпии. — Лаки улыбнулась своим воспоминаниям. — Знаешь, этакие две маленькие скверные девчонки, на пару сбегавшие с уроков.

— Да, похоже, ты и в самом деле была той еще штучкой.

— Так или иначе, будучи замужем за Димитрием, я как-то раз застала его в постели с Франческой Ферн — оперной дивой. Она была главной соперницей Марии Каллас и весьма требовательной дамочкой. Он не хотел расставаться со мной, но — черт! — был готов продать душу за то, чтобы трахаться с ней.

— Глупец.

— А после Димитрия был Ленни. — Лаки помолчала, и глаза ее подернулись дымкой. — Ленни стал частью меня самой. Мы были всем друг для друга. Господи, как я его любила! — Ее невидящий взгляд был устремлен на собеседника. — А у тебя когда-либо существовали хоть с кем-то такие отношения?

— Нет, — с грустью произнес Алекс.

— Удивительное чувство, — мечтательно Знаменитая оперная певица проговорила Лаки. — Какая-то непостижимая химия души…

— Наверное, все это сильно ранило тебя: автокатастрофа, утрата Ленни…

— Подобные вещи не могут не ранить, — ответила она, резко потянувшись к бокалу. — Я еще никому не говорила об этом, но выяснила, что Ленни мне изменял. В его гостиничном номере я нашла фотографии: он и повисшая на нем голая блондинка. И еще несколько снимков — она же, голая и в разных позах. Они лежали в тумбочке рядом с кроватью. Муж явно провел с ней ночь накануне моего приезда. Не понимаю только, почему он не замел все эти следы. Решил, наверное, что горничная уберет в номере, когда он поедет за мной в аэропорт. — Лаки глубоко вздохнула. — Так или иначе, но мне было очень тяжело. Потому что я… я верю в супружескую преданность. Ты можешь трахаться сколько угодно, пока ты холост, но после того, как на ком-то женился.. Для меня это — непреодолимый барьер.

— А-а… — протянул Алекс. — Значит, ты придерживаешься старомодных взглядов?

— А что в этом плохого? — страстно возразила она, уже жалея, что так неосмотрительно раскрыла душу. — Мы живем в стране, где все считают абсолютно нормальным, когда мужчина выходит на улицу и начинает трахаться со всеми подряд только потому, что он — мужчина. А я считаю это мерзостью. Я любила Ленни, а он меня предал. Это бесчестно!

Лаки умолкла и закурила новую сигарету, злясь на себя за собственную горячность. Если она продолжит и дальше в том же духе, Алекс будет считать ее законченной неудачницей.

— Эй, я что-то начинаю трезветь, — сказала она, быстро придя в себя. — Давай-ка выпьем еще по одной.

— Ты, кажется, сейчас взорвешься. Лаки. Она смерила его холодным взглядом.

— Бывают моменты, когда нужно выпустить пар, Алекс.

— Я понимаю. Все в порядке.

Лаки щелкнула пальцами, подзывая бармена, и, когда тот, шаркая ногами, подошел, помахала перед его носом двадцатидолларовой бумажкой.

— Передайте это Умопомрачительной мисс Дэйзи. Мы хотим, чтобы она к нам присоединилась. И принесите мне еще одну двойную текилу.

— Зачем тебе это нужно? — поинтересовался Алекс, недоуменно наморщив лоб.

— Хочу узнать, как эта безобразная баба с роскошным телом дошла до жизни такой. А разве тебе не интересно?

— Мне гораздо интереснее познакомиться с Джино.

— И туда доберемся, не волнуйся. В их разговор вклинился поклонник Джона Траволты. На нем была желтая рубаха и грязно-коричневые штаны.

— Из Лос-Анджелеса? — осведомился он и поскреб кончик носа грязным ногтем.

— Как вы догадались? — наигранно удивилась Лаки, широко раскрыв глаза.

Он взял со стойки бутылку пива и застенчиво потер пальцем оставшийся мокрый круг.

— Потому как не похоже, что вы — из здешних мест.

— Ах, черт! — воскликнула Лаки, уже почти флиртуя с туземцем. — А я-то думала, что органично впишусь в здешнее общество. Парень гоготнул.

— Меня звать Джед. Это местечко — самое классное в округе, — похвастал он. — Верно сделали, что завернули сюда.

— Правда? — спросила Лаки, одарив придурка восхищенным взглядом своих черных глаз.

Джед наклонился к ней поближе и оскалился.

— Ты что, из этих… голливудских актрисок?

Алекс почувствовал тяжелый дух тухлятины, шедший из пасти этого дегенерата.

— Она со мной, — вмешался он, — и третий нам не нужен. «Поэтому, — хотелось добавить ему, — захлопни свое хайло и мотай отсюда, говнюк!»

— Ну-ну, — примирительно пробубнил Джед, отстраняясь назад. — Все в порядочке. Никаких обид!

— Лаки, — тихо проговорил Алекс, — мне вовсе не хочется ввязываться в драку, поэтому сделай одолжение и перестань, пожалуйста, провоцировать эту деревенщину.

Женщина смерила его насмешливым взглядом.

— Я думала, что, может быть, тебе хочется показать, насколько ты крут. Или это не так?

— На случай, если ты еще не заметила, хочу обратить твое внимание на то, что я здесь — в явном меньшинстве.

— О-о-о… Какая жалость! — Она снова протянула пустой бокал бармену. — Налейте еще.

— Господи святый! — пробормотал Алекс. — Да что же ты, в самом деле, бездонная бочка?

— Что-то в этом роде.

— А я уже не могу. Пойду в сортир, — честно объявил он. — Постарайся ни во что не ввязываться. Как только я вернусь, мы отсюда тронемся.

— Есть, сэр! — шутливо откозыряла Лаки. Как только Алекс ушел, местный Казанова предпринял на нее еще одну атаку.

— Я ведь по-хорошему, — сообщил он, придвигаясь ближе. — Не хотел никого обидеть.

— Никто и не обиделся, — сказала Лаки, заметив, что в пасти у парня не хватает одного зуба. Это явно не прибавляло ему привлекательности.

— Стало быть, это твой муж будет? — осведомился Джед, ткнув пальцем в пустующий табурет Алекса.

— Нет, это не будет мой муж, — твердо ответила она.

— Ну, может, я тебя тогда пивком угощу?

— Я пью текилу.

— Можно и текилу. — Он махнул бармену:

— Притащи за мой счет рюмаху для леди.

Бармен был человеком, который чувствовал неприятности задолго до их начала.

— Херню ты задумал, Джед, — проворчал он.

— Хмырь, с которым она приехала, — ей не муж, — пояснил тот, словно это снимало все остальные проблемы.

— Все равно — херню.

Джед выпрямился. Его лицо налилось кровью.

— Твою мать! Я покупаю для нее выпивку! — заорал он, злобно грохнув кулаком по стойке бара.

— Пошел ты! — с отвращением воскликнул бармен, видимо, приняв Лаки за богатую шлюху, готовую развлекаться в любой компании.

— Хватит вам, — сказала она, смерив сварливого старика презрительным взглядом. — Не надо делать из дерьма проблему.

— Вы, сукины дети, должны сшиваться там, где живете, — прохрипел бармен, вперив в нее злобный взгляд. — А то, вишь ты, приходите сюда, как к себе домой, да жрете текилу, будто шишки какие!

— Срать я на тебя хотела! — с не меньшей злостью огрызнулась Лаки.

Джед схватил ее за руку.

— Не надо обижать нашего старикашку. Давай-ка лучше я отбуксирую тебя в другое местечко.

Лаки вырвала руку из его цепких пальцев. Выпитый алкоголь туманил ее мозг, мешал мыслить здраво. Алекс все же был прав: не надо было подзадоривать деревенщину.

Джед снова схватил ее за руку, и она опять отшвырнула его ладонь.

— Да что с тобой творится, мать твою? — взорвался Джед.

— Убери от меня свои лапы, вонючка! — рявкнула Лаки. Глаза ее метали огонь.

Физиономия Джеда покраснела еще сильнее.

— Как ты меня назвала, сука?

Алекс вернулся из туалета как раз вовремя…

Глава 18

— Поклонники, должно быть, сводят тебя с ума? — спросил Родригес, лениво поглаживая платиновые волосы Венеры. Обнаженные, они сидели в ее джакузи, установленной на открытом воздухе, и огни города расстилались внизу, словно простыня, усыпанная драгоценными камнями.

— Иногда, — задумчиво ответила она. — Особенно когда мне приходится бывать на публике и каждый из них пытается меня потрогать. Никогда не знаешь, не окажется ли у кого-нибудь из них ножа или пистолета.

— Именно потому ты наняла телохранителей и охранников, что стерегут твой дом?

— Охрана необходима. Сам посуди, чем бы мы в наше время ни занимались, нам во всем необходимо предохраняться.

— Как, например, в сексе.

— Вот именно. Ты сказал мне, что терпеть не можешь презервативов. А я терпеть не могу жить в окружении охраны. Но, к сожалению, нас к этому вынуждают обстоятельства.

— У Родригеса нет никаких болезней.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Может быть, тогда мы и впрямь откажемся от презервативов?

— Нет, не откажемся.

— Почему, моя красавица?

— Для начала сделай анализ на СПИД, а там посмотрим.

Он поднял руки к ее грудям и стал массировать их кончиками пальцев. Венера почувствовала, как от возбуждения набухают соски. Сегодня вечером Родригес преуспел до такой степени, что даже заставил ее стонать от наслаждения, и в качестве награды она позволила ему задержаться чуть подольше.

Он протянул руку к бутылке шампанского, стоявшей на краю джакузи, и поднес горлышко к ее губам. Венера глотнула, и прохладная золотая жидкость потекла по ее подбородку, шее и груди.

— А разве ты сам не будешь? — спросила она, лениво облизнув губы.

— Сейчас я покажу тебе, как Родригес пьет шампанское, — гордо объявил юноша, приподнимая женщину и сажая ее на край ванны.

— Что ты делаешь? — стала сопротивляться она, впрочем, не особо усердствуя.

— Молчи, любовь моя, — промурлыкал он, раздвигая ее ноги и лаская внутреннюю сторону бедер. Затем парень взял бутылку и стал лить шампанское на ее лобок. — Вот как Родригес пьет шампанское, — сказал он и принялся слизывать с нее влагу, не забывая при этом усердно работать своим проворным языком. Венера снова застонала от удовольствия и подумала, что Родригес, в конце концов, не так уж и плох.

«Марио» был шумным и ярким итальянским рестораном, в котором толклись манекенщицы, импресарио, писаки и другие люди, делавшие деньги на искусстве.

— Здесь вершатся большие дела, — поведала Нона подруге, когда они пробирались через забитый посетителями бар к кабинке, где сидел Люк. Зандино шел следом за ними.

Обе девушки уже успели съездить домой и переодеться. Теперь на Ноне были черные брюки и светло-зеленая атласная кофточка от Дольче Габбана, а Бриджит облачилась в коротенькое белое платье от Келвина Кляйна и греческие сандалии…

Люк был не один. Кроме него, в кабинке сидели еще Сибил Уайлд и ее стилист. От Си-бил исходило сияние, делавшее ее центром всеобщего внимания. Она была настолько великолепна, что Бриджит рядом с ней сразу же стушевалась, хотя они и были примерно одного возраста. , — Протискивайтесь, — приветствовал девушек Люк. — Вы наверняка знаете Сибил, а это — великий Харви, который даже мою щетину способен превратить в роскошную шевелюру.

Харви протянул руку и дотронулся до белокуро-медового локона Бриджит.

— Классная пакля, — буркнул он. — Никакой краски, никаких дурацких выстрижек, которые делают сейчас все девицы. Держись так и дальше.

— Спасибо, — обронила Бриджит, проскальзывая за стол и усаживаясь рядом с ним.

— Что же касается вас, мадам, — обратился он к Ноне, оценивающе глядя на ее огненно-рыжие волосы, — то мне нравятся и ваши висюльки. Готов поспорить, они тоже натуральные.

Бриджит улучила момент, чтобы получше рассмотреть Харви. Это был мужчина лет тридцати, с коротко стриженными волнистыми волосами. По краям его прически бежали две зеленые линии, запястья были украшены черными кожаными ремешками, а в ноздре красовался маленький бриллиантик.

— А что, по-вашему, мне стоило бы сделать со своими волосами? — спросила она, желая услышать мнение маэстро.

— Ни фига, — обронил он. — Ты хороша такая, как есть.

Как приятно! Бриджит была польщена. Что касается Ноны, то ей не терпелось как можно скорее перейти к делу.

— Здесь можно говорить? — обратилась она к Люку.

— Конечно, — ответил тот, помахав руками вошедшим в ресторан друзьям.

— Ну? — нетерпеливо спросила Нона. — Что?

Люк ухмыльнулся. Он вел себя, как настоящая задница.

— Ну, так что же? — повторила девушка, дергая его за рукав.

— Я отнес фотографии Бриджит и Зандино в рекламное агентство, они показали их заказчику, и — трах-тарарах! — мы получили ангажемент.

— Гос-споди-и! — пропела Нона, толкая в бок подругу. — Ты слышала?

— Здорово.

— «Здорово», — передразнила ее Нона. Это — не здорово. Это — потрясающе! Это просто великолепно!

— А я впервые начала сниматься для каталога «Мэй компани», — очаровательно улыбаясь, встряла в беседу Сибил. — Мне тогда было шестнадцать. — Ее улыбка стала еще шире, отчего на щеках появились ямочки. — Правда, для своих шестнадцати лет я была прекрасно развита!

— Когда появятся снимки? — спросила Люка Бриджит. — И где?

— Считай, что мы еще и не начинали их делать, — ответил фотограф, усмехаясь неискушенности девушки. — Для начала ты должна нанять себе агента, который составит контракт. После этого мы организуем настоящую съемку. И лишь затем, моя милая девочка, ты появишься во всех журналах — отсюда и до Большой Медведицы. «Джинсы Рок-н-ролл» умеют тратить деньги.

— А почему для этой работы не взяли меня? — надув губки, спросила Сибил.

— Потому что таких, как ты, — это тонкое выражение принадлежит Ноне — что дерьма собачьего. О, не принимай близко «к сердцу, — быстро добавил он. — Ты находишься в прекрасной компании. Нона отнесла к той же категории и Робертсон, и Нейчер.

— Похоже, агент действительно нужен, — задумчиво проговорила Нона.

Бриджит подумала обо всех агентствах, в которых ее отказались принять. Единственным человеком, который проявил к ней интерес, был Мишель Ги.

—» Элита «, — желая помочь, подсказала Сибил. — Они — самые лучшие.

— Нет. Агентство Форда, — не согласился с ней Люк. — Они не дадут Бриджит в обиду. Она ведь еще совсем ребенок в этом бизнесе, так что ей нужна крепкая защита от всех этих стареющих плейбоев, которые не замедлят полакомиться ее девичьим телом.

— Да уж, несносная публика! — фыркнула Сибил, пренебрежительно сморщив носик. — Настоящие извращенцы. Герцог такой-то, граф такой-то, а на самом деле только и думают, как бы нанюхаться кокаину, потрахаться, а потом сплавить девушку своим таким же отвратительным дряхлым дружкам. Будь начеку, дорогая, — предупредила она Бриджит. — Если хочешь, я могу составить для тебя список самых опасных приставал.

— Спасибо, — ответила девушка. Сибил вела себя так открыто и дружелюбно, что к ней нельзя было не испытывать теплых чувств.

— А как ты оцениваешь звезд рока? — с тонкой улыбкой обратился к Сибил Люк.

Сибил хихикнула. Она только что начала встречаться со звездой английского рока Крисом Фениксом.

— Я влюбилась, — проворковала она. — Крис — просто чудо!

Бриджит припомнила еще одного знаменитого рокового певца из Англии — печально известного Флэша. Находясь в его компании, ее мать умерла от передозировки наркотиками. Их обоих нашли в комнатке дешевого отеля на Таймс-сквер. Они были по уши накачаны героином и уже остыли.

Господи, только бы никто не узнал, кто она на самом деле! Бриджит во что бы то ни стало должна сохранить свое инкогнито. Она уже предупредила об этом Нону, и та, в свою очередь, строго-настрого велела родителям держать язык за зубами. Может быть, для верности изменить не только фамилию, но и имя?

— Я могу устроить тебе встречу с любым агентом в городе, — похвастал Люк. — Только назови имя.

— Мишель Ги, — спокойно проговорила Бриджит. Ей с трудом верилось, что все это происходит с ней в реальности.

— Никаких проблем, — заявил Люк. — Вон он, через два столика от нас, сидит вместе с Робертсон. Правда, когда она узнает, что именно из-за тебя ей не светит рекламировать» Джинсы Рок-н-ролл «, сомневаюсь, что ты станешь желанным гостем в их компании.

— Посмотрим, — сказала Бриджит с уверенной улыбкой.

После того как Родригес отправился восвояси, Венера поняла, что не может уснуть, и предприняла обычный для себя ночной обход дома. Было еще слишком рано для того, чтобы она угомонилась. Родригес подарил ей телесное удовлетворение, но во всех остальных отношениях он представлял собой пустое место. Должно быть, это — признак подкрадывающейся старости, ведь теперь ей было мало одного только красивого мужского тела. Венера нуждалась в человеке, с которым можно было бы поговорить после того, как закончился секс. С Купером было прекрасно и заниматься любовью, и разговаривать.

Венера задумалась: кого можно поднять с постели в такой поздний час? Может быть, Лаки? Со времени трагедии на Корсике та отказывалась говорить о чем бы то ни было, если только тема не была связана с бизнесом. А жаль, в это время суток застать ее было бы проще всего.

— Миссис Сантанджело уехала в Палм-Спрингс навестить отца, — сообщила подошедшая к телефону Чичи. . — Как, по-твоему, у нее дела? — спросила Венера.

— Не очень хорошо, — ответила Чичи голосом, в котором звучала озабоченность. — Уж слишком много она работает.

— А то я не знаю! Я ее теперь вообще не вижу — она все время чем-то занята.

Венера положила трубку, попыталась читать журнал, но поняла, что не может сосредоточиться. Мучившее ее беспокойство начинало граничить с помешательством.

Хм, кого бы еще разбудить?

Ну, конечно же, Рона! Ее лучшего друга Рона, которого она практически не видела с тех пор, как он стал любовником воротилы шоу-бизнеса Харриса фон Штеппа. Венера придумала для Харриса кличку Великий Могол, и точно так же Рон называл Мартина Свансона в то время, когда Венера крутила с последним роман.

Рону это не очень нравилось.

— Не дай Бог, чтобы он когда-нибудь услышал, как ты его называешь! — предупреждал он Венеру. — У Харриса напрочь отсутствует чувство юмора. На кусочки тебя разорвет.

— Уж слишком он у тебя узкожопый, — продолжала подтрунивать над другом Венера. — Неужели не мог подыскать себе более занятного педика?

— Следи за своим языком, девочка, — отчитывал ее Рон. —» Педик»— некорректное слово.

Венера очень скучала по Рону. Не видеть его так долго, как не видела она, было почти равнозначно разрыву с любимым человеком.

Гори оно все огнем! Она решила позвонить Рону.

— Ни за что не угадаешь, кто звонит, — сказала она, когда ее приятель снял трубку.

— Тоже мне, сюрприз! — без малейшего удивления в голосе воскликнул Рон. — Судя по всему, мы переживаем кризис в личной жизни?

— В общем-то, да. Я, откровенно говоря, подумала: может, ты приедешь? Посидим, поговорим о том, о сем, подурачимся. , ну, как в прежние времена.

— Как бы не так, ягодка, — сварливо ответил Рон. — Представляю, как обрадуется Харрис, когда посреди ночи я ворвусь в спальню и заявлю: «Поехал навестить Венеру». Этот человек — настоящая ревнивая сколопендра. Особенно когда дело касается тебя.

— Меня? Но я же девочка!

— О-о-о… ты только что сама ответила на собственный вопрос. Маленькая умная распутница!

— С кем поведешься… Когда же я смогу тебя увидеть?

— Ну что ж, куколка, если у тебя действительно что-то серьезное, я могу рискнуть своей шкурой и приехать к тебе прямо сейчас.

— Нет-нет, это может подождать. Просто я соскучилась по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю. Может, пообедаем завтра?

— Прекрасно!

— Та-а-к, давай посмотрим… Все утро я проведу в монтажной. Значит, мы могли бы встретиться… скажем, в половине второго. Устраивает?

— Да. И тогда я расскажу тебе все о Родригесе.

— Ага… Значит, ты все-таки изнасиловала своего массажиста?

— А как же!

— Ну, тогда я тем более не опоздаю. Обожаю сплетни!

Венера положила трубку, и неожиданно в голову ей пришла безумная мысль — позвонить Куперу. Она могла бы сказать ему: «Все забыто, возвращайся домой». Но нет, еще с юных лет Венера наизусть выучила урок: повторять собственные ошибки равносильно самоубийству.

Купер ни за что не изменится. И если только она не готова принять его вместе с его неверностью, лучше обходиться одной.

Глава 19

— О, Господи! — застонал Алекс, подойдя к стойке бара и увидев, что там происходит.

— Все нормально, — быстро заговорила Лаки, вскакивая на ноги. — Уверяю тебя, все в порядке.

Джед распалялся все больше.

— Ну что, — воинственно наседал он на Лаки, — ты для нас слишком хороша, сука?

— Назад! — с каменным выражением лица произнес Алекс, смерив Джеда убийственным взглядом.

Джед раскачивался на каблуках.

— А ты тут не командуй, дедушка, мать твою!

— Черт! — пробормотал Алекс, недоумевая, как он мог вляпаться в такую катавасию. И что это еще за «дедушка»? Надо бы дать этому засранцу по сопатке!

Однако вместо этого он вынул пачку денег и, бросив бармену несколько купюр, схватил Лаки за руку.

— Пошли отсюда, — скомандовал Алекс, потащив ее к выходу и не оборачиваясь назад. Этому он научился во Вьетнаме: если хочешь драться, не своди с противника глаз. Если — нет, то сматывайся, не оглядываясь. Причем как можно быстрее.

— Эй, — стала протестовать Лаки, когда они подошли к двери, — как насчет двадцатки, которую я дала бармену?

Алекс еще крепче сжал ее руку.

— А как насчет того, чтобы сесть в машину и убраться отсюда к чертовой матери?

— С тобой — никакого веселья, — пожаловалась она.

— Если ты решила повеселиться, то обратилась не по адресу, — ядовито парировал Алекс.

— Позволь напомнить тебе, что это ты ворвался в мой офис и пригласил меня поехать и что-нибудь выпить.

— Я приехал к тебе ради делового разговора. Разве мог я подумать, что ты надерешься до чертиков!

— До чертиков? — с деланным возмущением переспросила Лаки. — Я абсолютно трезва. — Но, говоря это, она чувствовала, что ноги уже не слушаются ее.

— Да-да, конечно, — бормотал он, волоча ее к «порше». Уголком глаза он видел, что из бара вышел Джед с парочкой своих дружков — таких же хулиганов, как и сам. Алекс затолкал Лаки на пассажирское сиденье, наклонился и, открыв «бардачок», вытащил свой пистолет.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Собираюсь защищаться. Или ты — против?

— Спятил ты, что ли? Не станешь же ты стрелять в этого придурка только из-за того, что он ко мне приставал?

— Я вообще не собираюсь ни в кого стрелять. Нужно просто выиграть время, чтобы слинять отсюда.

— Джино учил меня никогда не вынимать оружие, кроме тех случаев, когда ты намерен его применить.

— Он учил тебя совершенно правильно, потому что, если эти засранцы только ко мне подойдут, я отстрелю им яйца.

Хотя появившийся на свет пистолет был что ни на есть всамделишным, Лаки все же не воспринимала намерений Алекса всерьез.

— Я так и вижу заголовки в газетах, — заговорила она, — «Арестованы владелица киностудии и киношник-хулиган». — Собственная шутка заставила ее зайтись от смеха.

Джед и его дружки топтались возле выхода. Может, они заметили блеск металла или просто передумали драться? Так или иначе, к великому облегчению Алекса, они не пошли дальше дверей. Это была удача, поскольку на самом деле он вовсе не собирался ни в кого стрелять.

Он мрачно думал, что Лаки его совсем не знает. Ей неизвестно, что во Вьетнаме ему приходилось убивать, причем не раз. Алекс старался избавиться от воспоминаний об этом, однако они регулярно непрошеными гостями являлись к нему в ночных кошмарах.

Он уселся за руль «порше», завел мотор, и машина рванулась с места.

— Позор, — вздохнула Лаки, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Мне так хотелось поболтать с Умопомрачительной мисс Дэйзи!

«Эта женщина совершеннейшая психопатка, — думал Алекс, снова выруливая на скоростное шоссе. — Что я делаю рядом с ней? Она же еще более сумасшедшая, чем я!»

Они ехали уже пять минут, как вдруг Лаки сообразила, что оставила в баре сумочку.

— Обратно мы не вернемся, — твердо заявил Алекс. — Черта с два!

— Нет, вернемся, — упрямо возразила Лаки. — Там — все мои кредитные карточки, электронная записная книжка, водительские права… Все! Мы обязаны вернуться.

— Как же с тобой трудно, — ворчливо ответил Алекс.

— Мне об этом уже говорили.

Резко вывернув руль, он съехал с шоссе на боковое ответвление. Ему самому не верилось, что он и впрямь это делает.

— Послушай, — жестко сказал Алекс, не отрывая внимательного взгляда от дороги, — двигатель я глушить не стану. Ты останешься в машине, а я войду внутрь и заберу твою сумочку. Поняла?

— Только не бери с собой пистолет.

— Не указывай мне, что надо, а что не надо.

— Нет, это ты мне не указывай.

— Да-а, я чувствую, что время, когда мы вместе будем делать фильм, останется незабываемым…

— Да уж, можешь не сомневаться. Последнее слово должно было непременно остаться за ней.

Он остановил «порше» неподалеку от бара и вылез наружу. Несмотря на предупреждение Лаки, Алекс сунул пистолет сзади за пояс. Лучше быть готовым ко всему. Горячие головы из маленького городка — самая скверная публика.

В тот момент, когда он вошел, на сцене в поте лица трудилась еще одна стриптизерша, изо всех сил пытаясь привлечь к себе внимание «почтеннейшей публики». На сей раз это была китаянка. Хозяева заведения явно тяготели к разнообразию.

Алекс торопливо прошел к стойке бара.

— Моя спутница забыла здесь свою сумочку, — сказал он.

Сморщенный старый бармен сунул руку вниз и молча протянул ему сумочку Лаки.

— Нам тут неприятностей не нужно, — сварливо проговорил он. — Вы, из Лос-Анджелеса, лучше бы сюда не шастали. Со своими бабами и на красивых машинах.

— Не забывай, приятель, мы живем в свободной стране, — напомнил старику Алекс, зажав сумочку Лаки под мышкой и устремляясь к выходу.

«Порше» стоял на том же самом месте, где он его оставил. Вот только в нем не было Лаки.

Совершенно ошеломленный, Алекс стоял возле открытой дверцы. Он же велел ей оставаться в этой чертовой машине, неужели это так трудно! Главной проблемой с Лаки Сантанджело было то, что она чересчур независима.

Только одно Алекс знал наверняка: еще никогда в жизни он не встречал подобной женщины. Такая, наверное, смогла бы справиться даже с его матерью. Черта с два Лаки стала бы терпеть обычные фортели Доминик. Представив Лаки рядом с Доминик, Алекс не удержался от улыбки. Две эти женщины вместе — что за бред! Затем он подумал: не преподать ли ей урок, уехав и оставив ее здесь в одиночестве, но понял, что не сможет этого сделать. Во-первых, в этой грязной дыре он не оставил бы даже врага, а во-вторых, она финансировала его картину.