Она была в восторге. Может быть, именно этого шанса она дожидалась.

Вскоре Клаудия уже могла покинуть санаторий. Джайлс отвез ее в свою квартиру-студию, которая находилась в Челси.

— Я забрал все твои вещи из пентхауса, — сообщил фотограф. — Тебе лучше пожить здесь до нашего отлета.

Клаудия обрадовалась. Джайлс заботился о ней, ее это устраивало.

Они спали на огромной кровати как брат с сестрой; днем Джайлс ходил с Клаудией по магазинам в поисках нарядов. Она купила восхитительный пепельный парик, чтобы прикрыть им свои короткие волосы, пока они не отрастут.

Джайлс платил за все.

— Это мое вложение капитала, — шутливым тоном сказал он.

Наконец он решил, что они готовы к поездке, и дал телеграмму в журнал.

Он получил длинный ответ; где, в частности, сообщалось, что для них забронированы авиабилеты.

«Будьте готовы к торжественной встрече будущей „Мисс месяца“. Поднята на ноги вся пресса. На день Вашего прилета запланирован большой прием», — прочитали они.

Клаудия ликовала. Нью-Йорк ждет ее.

Дэвиду не удавалось освободиться от Харриет Филд. Он не мог заниматься сексом с другой женщиной. Он упорно предпринимал многочисленные попытки, даже пошел с девушкой на порнофильм в надежде, что это возбудит его. В результате его спутница так завелась сама, что, когда он не сумел удовлетворить ее, она обрушила на него поток оскорблений.

Он чувствовал, что, если ему удастся успешно переспать с кем-нибудь, кроме Харриет Филд, стереотип разрушится. Но это было уже невозможно, а секс с Харриет становился все более волнующим и захватывающим.

Теперь Дэвид проводил у нее всю ночь, поскольку он обнаружил, что и по утрам хочет Харриет.

Кожа ее казалась еще более бледной, прозрачной. Из Дэвида мисс Филд также вытягивала жизненные соки. Он просыпался в ее тесной квартире раздраженным. Если он решит и дальше поддерживать отношения с мисс Филд, ему, несомненно, следует подыскать для них другое жилье. Он не хотел снимать для нее квартиру, но другого выхода явно не было.

Она не заговаривала с Дэвидом, когда они не занимались сексом. Старалась не сталкиваться с ним.

Обычно он подвозил ее утром, высаживая из машины за квартал до офиса. Она молча сидела на сиденье, точно серая мышь. Он ненавидел Харриет Филд, но не мог бросить ее.

Неужели безумная животная страсть, которую он питал к несчастному созданию, никогда не исчерпает себя?

Он уже давно не виделся со своими детьми. Слишком давно. Почему-то он не смел посмотреть им в глаза, испытывая стыд.

Его жизнь состояла из нескончаемой работы, которой он отдавался целиком, и секса с Харриет. Он похудел, осунулся.

Это должно скоро кончиться, убеждал себя Дэвид, со временем она надоест мне.

Он сосредоточил свои душевные силы на стремлении выбросить Харриет из своей жизни. Для этого он занимался с ней сексом при каждом удобном случае; иногда Дэвид даже запирался с женщиной в кабинете и быстро овладевал ею на ковре или письменном столе. Ничего не помогало. Близость с ней была от этого лишь еще более волнующей.

Он продолжал влачить подобное существование, мечтая оборвать эту связь.

В лондонском аэропорту Клаудию обступили фотографы.

— Посмотрите сюда. Теперь сюда, Клаудия. Приподнимите юбку, дорогая. Покажите ноги.

Клаудия выполняла их просьбы. На ней были короткая юбка, тонкий свитер в обтяжку и меховая шубка.

Джайлс наблюдал за ней со стороны. Он знал, что поступил умно, заставив ее подписать контракт, делавший его личным менеджером девушки. Теперь ему причиталась половина доходов, и он чувствовал, что эти пятьдесят процентов обернутся кругленькой суммой.

Американцы искали новый секс-символ. Клаудия потрясет их. В Англии она была одной из многих звездочек. В Америке она могла вырасти в настоящую знаменитость. Джайлс был в этом уверен. Ей надо только суметь преподнести себя, остальное сделает умело организованная реклама, и успех гарантирован.

Конечно, ему придется тщательно присматривать за ней, следить за тем, чтобы она не злоупотребляла спиртным и избегала связей со случайными, ненужными людьми.

Она чувственно улыбалась фотографам, откинув голову назад, приоткрыв рот, сверкая раскосыми зелеными глазами. Клаудия расцветала при свете фотовспышек. Ее бюст выпирал из-под тонкого свитера. У девушки были красивые длинные ноги.

— Идем, детка, мы опоздаем на самолет, — сказал наконец Джайлс.

Она напоследок попозировала перед фотографами в еще одной соблазнительной позе, затем крепко сжала руку Джайлса.

— Вот это успех! — воскликнула она. — Я счастлива, милый. Безумно счастлива!

В другом крыле аэропорта, в зале для особо важных лиц, Линда и Джей потягивали кофе, в чашечку которого была добавлена щедрая порция виски. Он не любил летать и мог сесть в самолет лишь в состоянии легкого опьянения.

Линда любовалась своим тонким обручальным кольцом, усыпанным безупречными бриллиантами. Она изумлялась силе своей любви к этому человеку. Линда думала, что уже не сможет склеить свою разбитую жизнь, найти душевные силы для чего-то нового. Сейчас десять лет, прожитых с Дэвидом, утрачивали свою реальность.

Джей взял ее за руку.

— Ты сегодня выглядишь великолепно.

Она улыбнулась.

— Спасибо.

— Я не забыл сказать тебе о том, что я люблю тебя?

Подошедшая стюардесса пригласила Линду и Джея в самолет. В коридоре к ним подошел одинокий фотограф.

— Вы позволите вас сфотографировать, мистер Гроссман?

— Конечно.

Приветливо улыбнувшись, Джей обнял Линду.

Она удивилась.

— Почему тебя фотографируют? — прошептала женщина.

— Это обычно организует студия. Реклама для фильма.

— А, — она понимающе кивнула.

Они с комфортом разместились на борту самолета; Джей периодически прикладывался к серебряной фляге. Взревели мощные двигатели, и лайнер начал выруливать на взлетную полосу.

Однажды утром Дэвид проснулся в особенно скверном настроении. У него болела голова, спертый воздух пах сексом — Харриет, кажется, никогда не открывала окна. Дэвид тотчас овладел женщиной; физическая страсть в этот момент подавила все прочие чувства.

Удовлетворив желание, он почувствовал себя еще хуже.

Она приготовила ему кофе и дала утреннюю газету. Закурив, он взглянул на первую полосу и увидел там фото Клаудии. Девушка была снята в ракурсе «три четверти»; Дэвид увидел длинные распущенные волосы, вызывающе выставленный вперед бюст, многозначительную улыбку на губах. Клаудия выглядела сногсшибательно. Красивые ноги исчезали в короткой юбке.

«Очаровательная фотомодель и актриса Клаудия Паркер (21) улетает сегодня в Нью-Йорк. Мисс Паркер собирается обсудить ряд предложений, сделанных ей Голливудом. Девушку сопровождает Джайлс Тейлор, известный светский фотограф, сотрудничающий также с журналами мод. Оба отрицают, что у них роман».

Дэвида охватила злость: Клаудия выглядела отлично и казалась очень счастливой. Он думал, что без него она окончательно загубит себя. Но вот она на первой полосе, улетающая в Америку, без единой проблемы в жизни.

Стерва! Она погубила его брак.

Он в ярости перевернул страницу. Почему Клаудия не могла уйти в небытие, исчезнуть без следа?

На следующей странице находилась маленькая фотография безмятежно улыбающейся Линды, которую бережно обнимал какой-то мужчина.

«Мистер Джей Гроссман, известный голливудский режиссер, и новая миссис Гроссман отправляются в медовый месяц на Ямайку. Мистер Гроссман только что закончил работу над фильмом „Бешеба“. Съемки проходили в Лондоне и на натуре в Израиле».

Миссис Джей Гроссман — невероятно! Как она посмела! Он внимательно изучил фотографию, ища на лице Линды следы печали, но они отсутствовали. Она была спокойной, уверенной в себе и очень привлекательной,

Как она могла выйти замуж, не сообщив об этом ему?

И тут он вспомнил. На прошлой неделе она трижды оставляла ему в офисе сообщения. Он не потрудился ей позвонить.

— Черт возьми! — выругался Дэвид.

Он всегда считал, что Линда будет свободна, когда он надумает вернуться в семью, что она примет его назад. Харриет Филд отвлекла Дэвида от мыслей о возвращении. Втянувшись в эту безрадостную связь, он забыл обо всем прочем. Даже не навещал детей.

Дэвиду показалось, что он попал в ловушку. Теперь не было Линды, которая могла спасти его. Пришло время бежать.

Охваченный отчаянием, он вспомнил слова детской песни: «Беги, кролик, беги, кролик, беги, беги, беги». Они преследовали его с настойчивым однообразием.

Из ванной донеслись звуки рвоты. Вскоре Харриет вернулась в комнату. Она еще не оделась, что было для нее несвойственно; женщина прижимала к груди свой выцветший шерстяной халат.

Бледная, жалкая, она подошла к Дэвиду. — У нас будет ребенок, — бесстрастно сообщила Харриет Филд.

Он в ужасе посмотрел на нее. И медленно осознал, что бежать уже поздно — ловушка захлопнулась.