Глава 26

Прошел целый месяц после возвращения Бриджит из Лос-Анджелеса, когда она внезапно объявила Лин:

— Мне придется на несколько недель уехать из Нью-Йорка.

— Куда это ты собралась? — заинтересовалась Лин. Она сидела, скрестив ноги, на коврике и, высунув от старательности кончик языка, раскрашивала ногти на ногах, превращая их в серебристо-черное подобие шкуры зебры. Бриджит ела пиццу и одним глазом смотрела телевизор.

— Я обещала Лаки, что поеду с ней в Европу, — уклончиво ответила Бриджит. Ей не хотелось посвящать подругу в подробности, но Лин, по-видимому, они не очень-то интересовали.

— Что ж, наверное, это будет шикарное турне, — сказала она и вывела еще одну полоску. — Кстати, как поживает твоя ненаглядная Лаки?

— Ничего, Лаки в порядке. Стивен — вот на кого эта история ужасно подействовала.

— Ну еще бы, — согласилась Лин, откладывая лак и делая большой глоток диетической кока-колы.

— Если бы ты только его видела!.. — говорила Бриджит. — Он потерял интерес абсолютно ко всему, живет, как во сне. Ленни тоже чувствует себя не лучше — винит себя во всем.

— А он-то в чем виноват? — удивилась Лин, продолжая красить ногти.

— Вот и Лаки так говорит. Даже если бы Мэри Лу и Ленни не сделали никаких попыток к сопротивлению, грабители наверняка убили бы обоих, чтобы не оставлять свидетелей. Насколько Лаки поняла по рассказам Ленни, эта девица с пистолетом наверняка была на наркотиках, а такие люди не отдают отчет в том, что делают. Убить для них — раз плюнуть. Я думаю, Ленни просто не повезло. Если бы он успел достать свой револьвер, тогда…

— Если бы кто-то пригрозил пистолетом мне, — сказала Лин, — я бы, наверное, тут же описалась от страха. Или упала в обморок.

— Я тоже, — согласилась с подругой Бриджит.

— К тому же Ленни угрожала оружием девушка, — добавила Лин, переходя к другой ноге. — Представляешь, как это подействовало на его мужское «я»?

— Наверное, ты права, — согласилась с подругой Бриджит.

— А что говорит полиция? — поинтересовалась Лин. — Они уже напали на след?

— К сожалению, Ленни мало что мог вспомнить, ведь он тоже был ранен. Номера машины он не запомнил. Единственное, что есть у полиции, — это марка автомобиля и приблизительное описание преступников.

— А говорят, будто никакой судьбы нет! — сказала Лин и, подобрав с пола пульт дистанционного управления, выключила у телевизора звук. — Только представь: ты садишься в свою машину, направляешься на классный прием в честь твоей лучшей подруги и не подозреваешь о том, что меньше чем через час ты будешь мертва.

— Мэри Лу была такой милой! — Из глаз Бриджит хлынули слезы. — Милой, доброй и умной. Она никогда ни с кем не ссорилась и всегда думала о других. Ты себе не можешь представить, какие люди пришли к ней на похороны! Ее действительно любил весь город!

— Мне всегда нравилось, как Мэри Лу играет в своем знаменитом комедийном сериале, где она снималась несколько лет назад, — сказала Лин, быстро переключая каналы. — Если я не ошибаюсь, именно с него и началось ее восхождение к славе. Увы, больше мы ее не увидим ни на экране, ни в жизни.

— Трагедия еще и в том, что Стив и Мэри Лу были очень счастливы вдвоем, — проговорила Бриджит сокрушенно. — Кроме того, теперь маленькая Кариока осталась без мамы, а ведь ей всего восемь.

— Ужасно, — согласилась Лин. — А сколько было тебе, когда умерла твоя мать?

— Пятнадцать, — ровным голосом ответила Бриджит. — Впрочем, это еще ничего: Лаки было всего пять, когда ее мать убили чуть ли не на ее глазах.

— А вот моя мать иногда буквально сводит меня с ума, — вздохнула Лин, вытягивая вперед ногу и любуясь своей работой. — Но она, по крайней мере, жива, так что мне, наверное, грешно жаловаться.

— Наверное, — согласилась Бриджит. — Я до сих пор жалею, что не знала как следует свою мать. Так всегда бывает: что имеем — не храним, потеряем — плачем.

— Пятнадцать лет — это не так уж мало, — заметила Лин. — По крайней мере, вы с матерью успели прожить вместе хоть сколько-то времени.

— Как бы не так, — со вздохом ответила Бриджит. — Каждый раз, когда мама была нужна мне по-настоящему, ее никогда не было рядом.

— Где же она была?

— Где она была?.. — повторила Бриджит задумчиво, вспоминая свою мать — белокурую секс-бомбу, которая, казалось, была просто не в состоянии пропустить ни одно светское мероприятие.

— Хороший вопрос, — сказала она наконец. — В Лондоне, Париже, в Риме и Буэнос-Айресе… Олимпия принадлежала к так называемому племени «реактивных людей», которые готовы в любую минуту сорваться с места, прыгнуть в собственный самолет и отправиться куда-то на край света, если им вдруг покажется, что там будет интересно или что там просто не могут без них обойтись. Грандиозная вечеринка, чей-нибудь юбилей, прием у особ королевской крови, наконец, новый любовник — все это безумно занимало мою мать. Очевидно, во всем был виноват ее характер и еще — деньги, которых у нее было слишком много. Мужей и любовников она меняла как перчатки, а вот меня отправила в закрытую частную школу в Коннектикуте, которую я ненавидела.

— Обычная история… — протянула Лин с сочувствием.

— Пожалуй, — согласилась Бриджит.

— Впрочем, если хочешь, можешь взять себе мою мамашу, — пошутила Лин. — Старая клизма давно грозится навестить меня.

— А что в этом плохого?

— Ничего, просто моя ма достает меня до печенок.

— Как твоя мать может доставать тебя, если она даже не живет здесь?

— Она родила меня, когда ей было всего пятнадцать, — объяснила Лин. — Сейчас ей за сорок, но она все еще выглядит так, что закачаешься.

— Тогда, наверное, тебе следует ею гордиться.

— Ты меня не поняла. — Лин улыбнулась. — Дело в том, что эта старая калоша просто обожает, когда ее имя связывают с моим.

— Как это? — не поняла Бриджит.

— Она до сих пор демонстрирует одежду для английских модных журналов и газет, и ей ужасно нравится, когда под фотографиями стоит подпись — дескать, это не просто такая-то, а мать той самой Лин Бонкерс. Ну и прочие сопли, типа «разве не прелестно, что и мать, и дочь так знамениты», «как они похожи!», и так далее, и так далее… Меня просто мутит от этой чуши!

— Не стоит на нее за это сердиться, — мягко сказала Бриджит. — По крайней мере, у тебя есть мать — человек, которому ты можешь довериться и который всегда пожалеет тебя не потому, что ты — хорошая, или супермодель, или я не знаю что, а просто потому, что ты — ее дочь. Ну а то, что она пытается тебе подражать… Лично я считаю, что тебе это должно быть только лестно.

— Да? — недоверчиво переспросила Лин.

— Пожалуй, хватит об этом, — сказала Бриджит, протягивая руку за очередным куском пиццы. — Вернемся к тому, с чего начали. Я уже предупредила агентство, что не буду участвовать в миланском шоу, так что…

— Ты сделала — что? — воскликнула Лин. — Милан — это же настоящее чудо! Там всегда полно пылких итальянских мачо! Пропустить такое приключение — это надо быть сумасшедшей… или Бриджит Станислопулос.

— Дело не в том, что я — Станислопулос, — сказала Бриджит, слегка поморщившись, — она не любила, когда Лин произносила вслух ее настоящую фамилию. — Сейчас мне необходимо быть рядом с Лаки — вот и все.

— А Ленни тоже поедет с вами? — спросила Лин, вставая с пола и потягиваясь.

— Сейчас у него не самое подходящее настроение для путешествий.

— Бедняжка!

— Так вот, я хотела, чтобы ты знала: некоторое время меня здесь не будет. Я проведу в Европе пару-тройку недель, а на обратном пути на несколько дней загляну в Лос-Анджелес.

— На твоем месте я бы сначала взяла несколько уроков стрельбы. — Лин сделала вид, будто прицеливается. — Ба-бах! Я, наверное, так и сделаю, прежде чем отправлюсь туда. Меня приглашают на прослушивание, хотят попробовать для нового фильма Чарли Доллара.

— Правда?

— Видишь ли, Бригги, все дело в том, что это не обычное прослушивание, — быстро сказала Лин. — Мой агент сказал мне, что студия подыскивает на эту роль актрису с именем, ну а Чарли — тот прямо так и заявил, что ему нужна именно я! Так что, если все сложится удачно, мне придется слетать на пару дней в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с ним лично.

— Я видела Чарли Доллара у Лаки, — вспомнила Бриджит. — Поначалу он может показаться тебе несколько… экстравагантным, что ли, но на самом деле он просто душка.

— О-о-о! — протяжно сказала Лин и плотоядно облизнулась. — Я торчу от экстравагантных душек.

— Не думаю, что тебе удастся заполучить эту роль таким путем, — серьезно заметила Бриджит. — Ведь Чарли уже почти шестьдесят.

— Ну и что? — ответила Лин с игривой улыбкой. — Я имела мужиков и постарше. Стоило мне только снять трусики, как они были в полной готовности.

— Ты неисправима, Лин! — рассмеялась Бриджит.

— Будем считать, что это комплимент, — отозвалась Лин. — Хотя на самом деле это не что иное, как голая правда жизни.

— Ну ладно, — сказала Бриджит, поднимаясь с кресла. — Пожалуй, мне пора.

— Но ты же не сказала, когда ты улетаешь, — упрекнула ее Лин, видя, что Бриджит направляется к выходу.

— Завтра. Я улетаю завтра.

— Не могу поверить, — сказала Лин, провожая подругу до двери, — что ты едва не улизнула, ничего не сказав мне!

— Не правда, я специально пришла к тебе, чтобы предупредить.

— Гм-м… — Лин задумалась. — Слушай, а может быть, и мне отправиться с тобой?

— Пожалуй, не стоит, — поспешно сказала Бриджит, беря свою сумочку со столика в прихожей. — Тебя наверняка ждут в Милане.

— Ничего, обойдутся, — самоуверенно бросила Лин. — Я могу послать их в любой момент, ведь я теперь еще более знаменита, чем до того, как попала на обложку «Уорлд Спорте». Да и с Чарли мне хотелось бы познакомиться поближе.

— Извини, — твердо сказала Бриджит, — но как бы я тебя ни любила, в эту поездку я тебя не приглашу. Это касается только меня и Лаки, понимаешь? — добавила она, подпуская для большей убедительности таинственности. Лин, при всей своей внешней бесшабашности, уважала чужие тайны.

— Расскажешь? — тут же спросила Лин, и глаза ее загорелись любопытством.

— Может быть, потом, — пообещала Бриджит.

— Ладно, я поняла, — проворчала Лин и крепко обняла подругу на прощание. — Ну, пока.

Только не пропадай, звони. Я буду скучать по тебе.

Бриджит тоже взяла с Лин обещание время от времени звонить, но обе знали, что вряд ли эти обещания будут выполнены. Мир, в котором они жили, был слишком суматошным, наполненным дальними поездками, срочными съемками, помпезными просмотрами и другими мероприятиями, которые почти не оставляли свободного времени. Да и что звонить, если они расстаются всего на несколько недель?!

Вернувшись к себе, Бриджит поставила на проигрыватель первый попавшийся под руку диск «Смэшинг пампкинс»и принялась собирать вещи, швыряя в чемодан все, что попадалось под руку, так как меньше всего она сейчас думала о том, что ей взять с собой в дорогу.

Лин она сказала не правду. Правда касалась только ее одной и была слишком болезненной, чтобы Бриджит решилась поделиться ею с подругой.

Лаки вообще не собиралась ехать в Европу, Бриджит отправлялась туда одна.

Она ехала в Лондон.

Она собиралась выяснить отношения с Карло.

И, может быть, только может быть — сказать ему, что она беременна.

Глава 27

Все друзья и знакомые Лаки были потрясены.

Больше всех была озабочена Венера Мария.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — с тревогой спросила она, когда они однажды встретились, чтобы пообедать вдвоем в «Куполе».

— Абсолютно, — ответила Лаки, пробуя салат из мяса цыпленка, который показался ей слишком острым.

— Но ведь твой уход из студии означает, что ты оставила свой главный форпост в этом городе, — сказала Венера. В платье из блестящей «кожи гюрзы», облегавшем ее безупречную фигуру, она была просто ослепительна, но на Лаки ее чары уже не производили должного впечатления.

— Мне не нужен никакой форпост, — ответила решительно Лаки.

— Но как же, дорогая? — слегка рассмеялась Венера. — Какой-то грек сказал: «Дайте мне точку опоры, и я переверну землю». А ты…

— Это был Архимед, — подсказала Лаки, невольно подумав, что это имя вряд ли что-нибудь говорит ее подруге. — Что касается точки опоры, то я в ней не нуждаюсь. Я — Сантанджело, как тебе известно.

— Да, разумеется, — поспешно согласилась Венера Мария. — Но, пойми. Лаки, пока ты была главой «Пантеры», ты была супер-женщиной. Во всяком случае, все в Голливуде с тобой считались.

Например, ты могла заполучить на свою вечеринку любого, кого бы ни захотела. Стоило тебе только сказать слово, и каждый почел бы за честь…

Владеть студией в Голливуде — в самом Голливуде! — это почти то же самое, что быть президентом страны.

— Не совсем то же самое, — возразила Лаки с улыбкой. — Впрочем, кое-какие аналогии я тоже улавливаю. Ты забыла одно, Винни, — я до сих пор владею «Пантерой».

Венера Мария глотнула водки со льдом. Когда она была с Купером, она никогда не позволяла себе пить. После рождения дочери муж стал ее боготворить, он смотрел на нее, как на некое совершенство, и Венере Марии не хотелось его разочаровывать.

— Ты хоть разговаривала об этом с Алексом? — деловито спросила она, вертя в руках солнечные очки. , . — А разве я должна была с ним говорить? — удивилась Лаки. — С чего бы это?

— Я думала, что вы с ним — друзья. А друзьям полагается хотя бы время от времени быть откровенными друг с другом, — ушла от прямого ответа Венера Мария.

— Мы действительно друзья, — ответила Лаки, прекрасно понимая, к чему клонит Венера. — Все трое: он, я и Ленни…

— Ладно, ладно, мне-то ты сказки не рассказывай! — рассмеялась Венера Мария. — Ведь он тебе нравится, я знаю!

— Я замужем за Ленни, — ровным голосом сказала Лаки. — И, кроме Ленни, меня никто не интересует, ни один мужчина. Во всяком случае, в этом смысле.

— Боже мой! — ахнула Венера Мария. — Ты даже себя убедила!

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — пожала плечами Лаки, которой этот разговор начинал нравиться все меньше и меньше.

Венера Мария кивнула с понимающим видом.

— Рассказывай!.. Все видят, как Алекс загорается, стоит ему только увидеть тебя.

— Алекс загорается, только когда видит очередную смазливую китаяночку, которая еще не побывала в его постели, — возразила Лаки, пожелав про себя, чтобы Венера Мария куда-нибудь провалилась вместе со своими вопросами. Или, по крайней мере, перевела разговор на другую тему. — Американки ему не нравятся. Это всем известно.

— Известно, известно, — кивнула Венера Мария. — Но нет правил без исключений, и я, кажется, знаю одно…

— Слушай, может быть, мы прекратим этот идиотский разговор? — напрямик спросила Лаки, начиная свирепеть. — Говорю тебе еще раз, я не советовалась с Алексом и впредь не собираюсь.

Все, точка. Может быть, он считает, что я должна была это сделать, но я так не считаю. Я всегда все решала сама. Даже если мне понадобится совет, то в первую очередь я обращусь к Ленни или к отцу, а уж никак не к Алексу.

— Я понимаю, — покорно кивнула Венера Мария, опуская глаза. — Я имела в виду только то, что настоящие друзья обычно делятся тем, что они собираются сделать. А не предоставляют им возможность узнать обо всем из утренних газет.

— Ты хочешь сказать, что Алекс на меня обиделся?

— Я знаю, что он обиделся.

— По-моему, ты ошибаешься, Винни. Алекс пару раз приезжал, чтобы поговорить с Ленни.

И хватит об этом!

— Хорошо, хорошо, — поспешно согласилась Венера Мария, почувствовав, что не следует перегибать палку. — Мы с Купером собираемся устроить вечеринку по поводу годовщины нашей свадьбы. Хотим пригласить тебя и Ленни.

— И когда состоится эта вечеринка?

— На следующей неделе.

— Боюсь, что нас не будет в Нью-Йорке.

— А что такое?

— Мне кажется, что Ленни необходимо на время сменить обстановку. Он все еще не может прийти в себя, и я его понимаю. А как бы ты чувствовала себя на его месте?

— Еще хуже.

— Вот то-то и оно. А я ничем не могу ему помочь! — Лаки беспомощно повела плечами. — Знаешь, его нынешнее состояние напомнило мне о депрессии, в которую он впал после своего похищения. Ленни стал мрачный и как будто чужой. Во всяком случае — отчужденный. В прошлый раз мне пришлось ждать несколько месяцев, прежде чем он снова стал самим собой, а теперь… Я не знаю, честно говоря, что делать.

— А как он общается с детьми?

— Никак. То есть почти не общается. Они ведь ничего не знают, и мне приходится врать им, что папа плохо себя чувствует. О Господи! Можно подумать, что это он потерял жену.

— И что ты собираешься делать?

— Хочу отправить его к психоаналитику, пусть ему немного вправят мозги. Не то чтобы я очень верила во всех этих шарлатанов, но кто-то ведь должен помочь ему разобраться с этим!

Лицо Венеры Марии посветлело.

— У меня, кстати, есть один прекрасный психоаналитик, — сказала она. — Мужчина… — добавила Венера Мария, заметив вопросительное выражение лица Лаки.

— Ну, конечно, мужчина, — согласилась та. — К женщине ведь ты не пойдешь, верно?

— Так вот, — продолжала Венера Мария, проигнорировав выпад, — он очень помог мне после того, как несколько лет назад ко мне в дом забрался этот психованный подонок. В общем, я дам тебе его номер, а ты уж сама договаривайся.

Можешь сослаться на меня.

— Что ж, спасибо, — приняла предложение Лаки.

Между тем Венера Мария махнула рукой каким-то знакомым, которых она только что заметила за столиком в углу ресторана, и Лаки решила воспользоваться представившейся ей возможностью.

— Ну что ж, — сказала она торопливо, — мне, пожалуй, пора. Ты не обидишься, если я тебя покину?

— Нет, что ты! — ответила Венера Мария, понимающе улыбаясь. — Я, пожалуй, пересяду к Элоизе и Джону — мне нужно с ними кое о чем поговорить…

Пару часов спустя Лаки забрала из школы Кариоку, Марию и маленького Джино и отвезла их в кафе «Хард Рок», где заказала для них по стакану горячего шоколада и гамбургеры. Пока дети, набив рты, оживленно болтали друг с другом. Лаки внимательно наблюдала за ними.

Она никогда не считала себя плохой матерью, но только сейчас, когда у нее оказалось много свободного времени, она поняла, что чувствуют женщины, которые целиком отдают себя семье.

Это было непривычное для нее и в то же время очень приятное ощущение, однако Лаки теперь была абсолютно уверена, что роль домашней хозяйки не для нее. Конечно, было очень здорово вот так встречать детей из школы, ехать с ними в ресторан, гулять, проверять уроки, может быть, даже готовить для них, однако Лаки не могла и не хотела ограничить свою жизнь только этим. Ей недоставало напряженной умственной работы, риска, душевных подъемов, которые она испытывала каждый раз, приняв решение. «Действие, действие и еще раз — действие»— таков был ее образ жизни и ее девиз, и Лаки поняла, что изменить себя она вряд ли сможет.

И впервые за все время она пожалела о том, что оставила студию.

Она оглянулась на заполнявшую ресторан толпу и вдруг подумала о том, что, быть может, рядом сидят за столиком люди, которые стреляли в Мэри Лу и Ленни. И это ощущение близкой, реальной опасности так остро и болезненно пронзило Лаки, что она вздрогнула. Нет, она не в силах ждать! Пусть полиция делает свою работу, а она будет делать то, что может только она — Лаки.

В мире еще существовала и такая вещь, как правосудие Сантанджело.

Глава 28

В Лондон Бриджит летела первым классом и могла по выбору смотреть кино, листать журналы или слушать записанные на кассеты тексты книг, но ей ничего этого не хотелось. Единственное, о чем она была в состоянии думать — это о предстоящей встрече с Карло.

Установленная беременность окончательно подтвердила ее худшие опасения. Если бы они с Карло занимались любовью по обоюдному желанию, она наверняка бы предприняла определенные меры предосторожности. Но теперь Бриджит была уверена, что он подложил ей наркотик.

Аборт Бриджит делать не собиралась, на это у нее были определенные причины. Однажды, когда она поссорилась с матерью, Олимпия в пылу гнева заявила Бриджит, что собиралась отделаться от нее еще в утробе и до сих пор жалеет о том, что у нее ничего не получилось. С тех пор Бриджит твердо решила, что никогда не поступит так по отношению к своему собственному ребенку.

С ее точки зрения, это было просто чудовищно, и она не могла забыть это неосторожное признание матери.

Разумеется, она ехала к Карло вовсе не для того, чтобы сказать: «Я беременна от тебя, и тебе придется за это платить». Денег у нее было более чем достаточно; во всяком случае, один-два лишних миллиона для нее мало что значили. Нет, ей от Карло не нужно было никаких денег. Она только хотела посмотреть ему в глаза и послушать, что этот лживый ублюдок скажет в свое оправдание.

Несколько дней назад, когда этот план созрел в ее голове, Бриджит заглянула на студию к Фредо, и пока тот разговаривал по телефону, как следует порылась в его «Ролодексе». Как она и думала, там были лондонский адрес и телефон Карло, которые Бриджит запомнила, а потом записала в свою записную книжку.

Лин она ничего не сказала, предвидя, что подруга непременно захочет составить ей компанию. Это было вполне в ее характере, и в других обстоятельствах Бриджит не имела бы ничего против, но не сейчас. То, что она задумала, было слишком личным, чтобы посвящать в это кого бы то ни было.

Но что она скажет Карло, когда встретится с ним лицом к лицу? Ответа на этот вопрос она не знала. Бриджит долго ломала голову, но, так ничего и не придумав, решила положиться на ситуацию. Она знала одно: Карло должен услышать, что она о нем думает.

Она вспомнила о том, как когда-то Сантино Боннатти похитил ее и маленького сына Лаки Бобби и как собирался изнасиловать их обоих.

Как она поступила в той жуткой ситуации?

Да очень просто! Она схватила его револьвер и застрелила мерзавца.

При воспоминании об этом Бриджит вздрогнула.

«Месть сладка», — говорила Лаки. И Бриджит усвоила урок.

Откинувшись на спинку сиденья, Бриджит закрыла глаза. Скоро она будет в Лондоне…

В аэропорту «Хитроу» было, как всегда, многолюдно. Уже у трапа самолета Бриджит встретили сервис-агенты, которые и провели ее через таможню. Автомобиль с шофером, который должен был доставить Бриджит в «Дорчестер»— ее любимый отель, — уже ждал ее, и, садясь на заднее сиденье, она невольно подумала, что при других обстоятельствах была бы только рада своему приезду в Лондон. Но сейчас ее мысли были заняты другим…

Зарегистрировавшись в отеле, Бриджит поднялась к себе и заказала обед в номер. Пообедав, она разобрала постель и проспала без малого четырнадцать часов подряд.