Глава 43

— Ты получила роль, красотка, — сказал Макс Стил, когда Лин наконец появилась в ресторане отеля «Бель-Эйр», куда он пригласил ее позавтракать. — И, признаться, я не удивлен этим.

— Я тоже, — самодовольно откликнулась Лин.

Ее появление в ресторане произвело настоящий фурор, и она откровенно наслаждалась тем, что даже в Голливуде, где на каждом шагу можно было встретить живую знаменитость, люди все равно таращились на нее во все глаза. — И роль, и кое-что еще. Все девять дюймов!

Макс подавился кофе.

— Так это правда? — спросил он, отдышавшись. — Неужто старина Чарли все еще в седле?

— Он еще даст фору некоторым молодым, — ответила Лин. — Кроме того, некоторые мужчины чувствуют свой возраст не до, а после.

Макс осторожно сделал из своей чашки еще один глоток.

— Только никогда не называй Чарли стариком в глаза, — предупредил он.

— Почему?

— Потому что он — «звезда». А у «звезд» самолюбие о-го-го какое! Просто гигантское самолюбие.

— Интересно, насколько самолюбие Чарли больше, чем его…

— Избавь меня от этих подробностей, — перебил Макс. — Главное, Чарли считает, что ты годишься для роли в его фильме. А раз так, значит, все в порядке. Считай, что контракт у тебя в кармане. Чарли ты понравилась, и это — главное.

— А как насчет гонорара? — поинтересовалась Лин, строя глазки симпатяге-официанту.

— Предоставь это мне, — сказал Макс. — Вряд ли ты получишь очень много, но на данном этапе твоей карьеры это не самое главное. Сейчас для тебя важнее — «засветиться» на экране. От этого будет зависеть твоя дальнейшая карьера в кино…

— Что ж, придется, видно, положиться на тебя. По крайней мере, в том, что касается финансовой стороны сделки, — заметила Лин, перестав перемигиваться с официантом.

— Значит, договорились, — кивнул головой Макс. — В таком случае уже завтра тебе необходимо будет встретиться с костюмерами и гримерами. Мой помощник сообщит тебе, во сколько и где это будет происходить.

— Постарайся сделать так, чтобы это было как можно раньше, — попросила Лин. — Потому что вечером я улетаю в Милан.

— В Милан?! Вот это жизнь! — промолвил Макс с легкой завистью в голосе.

— Пожалуй, это и в самом деле будет поинтереснее, чем упаковывать в пакеты пластиковые дождевики. — Лин подавила зевок. — Это была моя первая работа. Между собой мы называли эти плащи «презервативами».

— А я начинал в отделе писем в агентстве Уильяма Морриса, — сказал Макс.

— Что ж, по-моему, мы оба сумели кое-чего добиться, — улыбнулась Лин.

Макс согласно кивнул и знаком показал официанту, чтобы тот налил им еще кофе.

— Чарли улетает сегодня во второй половине дня, — заметил он. — Хорошо, что ты успела его застать.

Лин откусила большой кусок пирожного.

— В нашем деле, если не будешь поворачиваться, никогда ничего не достигнешь, — сказала она, награждая официанта еще одним быстрым взглядом. Он, определенно, был очень мил — Лин даже находила, что он похож на молодого Бредца Питта. Ах, если бы у нее было сейчас чуть больше свободного времени!

— Приходится все рассчитывать и планировать заранее, — добавила она, сокрушенно качая головой.

— Могу себе представить, — согласился Макс.

— Кстати… — Лин посмотрела на него, и в ее янтарно-желтых глазах блеснул хищный огонек. — Что мы с тобой делаем сегодня вечером?

— Что, не можешь усидеть на месте? — ответил он, стараясь скрыть свое замешательство за насмешкой. За время своей работы в Голливуде Макс навидался всякого, но такой, как Лин, он еще не встречал. Похоже, она готова была отдаваться просто из любви к искусству.

— Просто мне кажется, что нам обоим не следует упускать удобный случай… тем более что все складывается так удачно. Но, может быть, ты занят… или боишься, что сравнение может оказаться не в твою пользу?

— Я не боюсь сравнений! — вспыхнул Макс.

— В самом деле?

— Может быть, в мире и есть мужчины лучше Макса Стила, но только не в этом полушарии, — сказал он самодовольно. — И вряд ли ты их когда-нибудь встречала…

— В таком случае мне повезло вдвойне, — схитрила Лин. — Гениальный агент и мужчина, каких поискать…

— Можешь считать, что так, — без колебании согласился Макс. — Как раз сегодня вечером я приглашен на одну вечеринку, если хочешь, мы можем пойти туда вместе.

— Обожаю вечеринки! А кто устраивает эту?

— Венера Мария и Купер Тернер. У них годовщина свадьбы или что-то в этом роде.

— Я знала Купера, еще когда он был холостяком, — оживилась Лин. — Он гонялся за мной по всему Парижу.

— И догнал?

Лин мечтательно закатила глаза, припоминая безумную, сладостную ночь, когда они пили «Клико»и без конца занимались сексом.

— Тебе так хочется знать?

Макс пожал плечами.

— Просто на твоем месте я бы не стал напоминать Куперу о том, что между вами когда-то что-то было.

Лин ухмыльнулась.

— Как можно! Ведь этим я оскорбила бы Венеру Марию, а мне бы этого очень не хотелось.

Я ее просто обожаю. Когда я была маленькой, я старалась одеваться, как она, и даже красила волосы в белый цвет.

— Сколько же тебе лет? — удивился Макс, обменявшись кивками со знакомым агентом, завтракавшим с Деми Мур.

— Двадцать шесть. — Лин сделала несчастное лицо. — Я очень старая, да?

— Нет, не очень. Только не говори Венере о том, что обожала ее, когда была ребенком. Это худшее, что ты можешь сделать, когда общаешься с голливудскими знаменитостями. Здесь даже самые древние актрисы продолжают считать себя молодыми и требуют от окружающих того же.

— А я однажды написала Венере Марии письмо, — призналась Лин. — Мне тогда было лет десять, и я была ее ярой фанаткой…

— Не вздумай напомнить ей об этом, — повторил Макс строго. — Это тебе не игрушки…

— А кстати, сколько лет Венере Марии на самом деле?

— Она всего на несколько лет старше тебя, дорогая. — Макс усмехнулся. — И, уверяю тебя, ей будет очень неприятно узнать, что кто-то восхищался ею, когда был ребенком.

— А мне частенько говорят нечто подобное. — Лин беспокойно заерзала на стуле. — Нет, правда — и говорят, и в письмах пишут…

— И как это тебе нравится?

— Ну, если человеку лет двадцать, тогда еще ничего. — Лин послала воздушный поцелуй Фрэнку Боулингу, который вышел к дверям ресторана, чтобы встретить каких-то высокопоставленных арабов. — Ладно, Макс, мне, пожалуй, пора — я хочу еще прошвырнуться по магазинам, чтобы купить к сегодняшней вечеринке что-нибудь сногсшибательное. Наверное, там будут одни кинозвезды?

— Да, исключительно «звезды». Как женского, так и мужского пола, — подтвердил Макс. — А что? Ты хотела бы познакомиться с кем-то конкретным?

— Гм-м, дай подумать… — Лин наморщила лобик. — Мне всегда нравился Роберт де Ниро.

Да и Джека Николсона я бы, пожалуй, тоже не выкинула из своей девичьей кроватки.

— Вот не знал, что тебе так нравятся наши старички! — заметил Макс, задетый за живое.

— Опыт и выдержка — вот что мне больше всего нравится в мужчинах. И еще — сексуальная задница. Она меня просто заводит.

— Разве ты не собиралась посвятить сегодняшний вечер мне? — с обидой спросил Макс.

— Ну, в общем да…

Макс щелкнул пальцами, требуя счет.

— Похоже, ты вертишь мужиками как хочешь, — сказал он.

Лин широко ухмыльнулась.

— Так мне и говорили, — согласилась она скромно.

Глава 44

В одежде Прайс всегда предпочитал экстравагантный стиль, поэтому для вечеринки, которую устраивали Купер Тернер и Венера Мария, он выбрал черный смокинг с черной рубашкой и брюки с черным кожаным лампасом вместо обычного атласного. Черный цвет в сочетании с его темно-коричневой кожей и выбритой головой делал его заметной фигурой даже среди остальных «звезд», которые пускались на любые ухищрения, лишь бы привлечь к своей особе как можно больше внимания.

Но не удачный выбор костюма служил главной причиной хорошего настроения Прайса. Как раз сегодня агент прислал ему окончательный вариант договора на главную роль.

Это была его первая главная роль в фильме, который мог стать стопроцентным хитом.

Себе в спутницы он выбрал Крисси — ту самую супермодель, которая регулярно доставала его своей непроходимой глупостью, но ведь он и брал ее с собой не для разговоров. Прайс подбирал ее, как подбирал бы часы или браслет с бриллиантами, и не сомневался, что, покуда Крисси будет молчать, большинство мужчин на вечеринке будут завидовать ему завистью такой же черной, как цвет его кожи.

В последний раз подойдя к зеркалу. Прайс любовно оглядел себя, втер в темя несколько капель масла, добиваясь, чтобы кожа головы заблестела, и подушился диоровской туалетной водой «Eau Sauvage». Наконец он счел себя готовым и спустился вниз.

Ирен, как обычно, возилась в кухне.

— Я ухожу, — сказал ей Прайс.

Но Ирен даже не обернулась, и Прайс почувствовал острый приступ раздражения. Эта женщина провела ночь в его постели, и он ожидал, что она, по крайней мере, заметит, как хорошо он выглядит. Но — нет! Ирен, как ни в чем не бывало, продолжала полировать столовое серебро.

— Я сказал, что ухожу! — повторил Прайс, слегка повысив голос.

На этот раз Ирен услышала. Она повернула голову, и Прайс развел руки в стороны, ожидая комплимента своей внешности.

— Как тебе, нравится?

— Вы хорошо выглядите, мистер Вашингтон, — сказала Ирен, при этом на ее лице, как и всегда, не отразилось никаких чувств.

Хорошо? И только-то? Да, черт побери, за что он ей платит?!

— Я старался, Ирен. Старался в меру моих слабых мужских сил.

«От вас пахнет так, словно вы только что побывали в борделе», — хотелось сказать Ирен, но она только прикусила губу. Во-первых, это было не совсем так, а во-вторых, она очень хорошо знала, какие границы нельзя переступать ни при каких обстоятельствах.

Хозяин оставался хозяином, даже если она с ним спала.

Между тем в кухне появилась Мила, зашедшая с заднего хода. Увидев Прайса, она остановилась и негромко присвистнула.

— Вы клево выглядите, мистер Вашингтон.

Просто потрясно!

Прайс милостиво кивнул ей, хотя на самом деле он не выносил это белое отродье. Мила казалась ему насквозь лживой, неискренней и… опасной. «Надо будет еще раз предупредить Тедди, чтобы он не общался с этой малолетней шлюхой.

Добру она его не научит, а вот подвести может запросто. Хорошо, что она, по крайней мере, устроилась на работу — теперь Тедди будет видеть ее не так часто, как раньше».

Между тем Мила заискивающе улыбнулась.

— Куда вы собираетесь, мистер Вашингтон, если не секрет? Что-то особенное, да?

— На вечеринку, — ответил Прайс, перехватив сердитый взгляд, который Ирен бросила на дочь. Ирен не любила, когда Мила лезла в разговоры взрослых так нагло.

Но на Милу этот взгляд не произвел никакого впечатления.

— Там небось будут одни знаменитости? — спросила она с кривоватой ухмылкой, и мать бросила на нее еще один яростный взгляд.

— Наверное. Сегодняшний прием устраивают Купер Тернер и Венера Мария, — объяснил Прайс и сам удивился, чего это он так разговорился. Надо было пропустить вопрос мимо ушей — тогда бы эта маленькая тварь поняла, где ее место.

— О-о-о, значит, посиделки будут первый класс! — протянула Мила, и теперь в ее голосе Прайсу почудилась насмешка. — Надо было дать вам мой альбом для автографов.

«А мне давно надо было дать тебе хорошего тумака, белое отродье!»— подумал Прайс, чувствуя, что начинает выходить из себя. Похоже, еще немного, и он действительно бросится на эту маленькую шлюху с кулаками. Интересно, зачем она осветлила свои патлы? Чтобы выглядеть еще большей потаскухой?

— Ты не знаешь, где Тедди? — спросил он внезапно.

Мила пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Наверное, он у себя в комнате, — вмешалась Ирен.

Прайс отошел от дверей кухни и, встав у подножия ведущей наверх лестницы, несколько раз окликнул сына. Спустя несколько секунд на втором этаже хлопнула дверь, и на верхней площадке появился Тедди.

— Ты меня звал, па?

— Я сейчас ухожу, — сказал Прайс. — Какие у тебя планы на вечер? Ты будешь дома?

Заметив внизу Милу, которая стояла, прислонившись спиной к косяку кухонной двери, Тедди кивнул. Ах, если бы только, ему удалось куда-нибудь спровадить Ирен! Тогда весь дом был бы в их полном распоряжении, и, может быть, ему удалось бы начать с того места, где они остановились в прошлый раз.

— Тогда, э-э-э… веди себя хорошо, — сказал Прайс первое, что пришло ему на ум. На самом деле он ждал от сына комплиментов по поводу своей внешности, но не дождался. По-видимому, Тедди было совершенно наплевать, как и во что одет его отец. — Ну, пока. Увидимся позже, — закончил Прайс и, выйдя из коридора прямо в гараж, сел в новенький черный «Феррари»— свое последнее приобретение.

Прежде чем отправиться к Куперу и Венере Марии, ему предстояло заехать за своей Мисс Куриные Мозги, однако он подозревал, что уж от Крисси ему тем более не придется рассчитывать на комплименты.

— Тебе не следовало расспрашивать мистера Вашингтона о том, куда он едет. Воспитанные люди так не поступают, — сказала Ирен, раздраженно глядя на дочь. — Хорошо еще, что он позволяет тебе жить здесь, хотя ты уже не ребенок.

— Ты хочешь сказать, что мне крупно повезло? — Мила саркастически ухмыльнулась. — И что мне теперь, целовать мистера Вашингтона в его черную задницу, как это делаешь ты?

В глазах Ирен вспыхнули огоньки гнева.

— Ну-ка повтори, что ты сказала?! — произнесла она с угрозой.

— Нет, ничего особенного… — В этот раз Мила почла за благо дать задний ход, хотя ссоры между ними были для нее делом привычным.

Мила ненавидела мать, ненавидела по многим причинам, и главной из них была та, что Ирен так и не сказала ей, кто ее отец. Мила никогда не верила сказкам матери о русском отце. Ведь если бы это было действительно так, то какой смысл Ирен скрывать от нее его имя и фамилию?

О том, чем занималась ее мать до приезда в Америку, Мила тоже ничего не знала. Лишь однажды Ирен обмолвилась, что в России у нее не осталось никаких родственников, так как ее отец и мать якобы погибли во время крушения поезда.

Что ж, возможно, и так, подумала тогда Мила.

Жаль только, что семьей для Ирен стала не родная дочь, а этот черномазый мистер Прайс Вашингтон, Суперзвезда-Номер-Один и Шишка-На-Ровном-Месте. Он такой же, как и Тедди, этот сопливый щенок, который давно осточертел Миле. В последнее время Мила старательно делала вид, будто благоволит к нему, на самом же деле она лихорадочно и неотступно обдумывала, как бы свалить убийство Мэри Лу Беркли на Тедди и получить обещанную награду в сто тысяч долларов. Для Милы это было целое состояние, пропуск в иной, гораздо более совершенный мир, которого она, разумеется, заслуживала. Рай существует на земле, считала Мила, но он — только для умных и богатых людей, а себя она, конечно, причисляла к умным, пока только, а там — кто знает?.. Если бы она была дурочкой, разве сумела бы она устроить так, чтобы Тедди оставил свои отпечатки на револьвере?

Мила даже позвонила в полицию, чтобы убедиться, что объявление — не липа и не трюк и что деньги действительно существуют. Похоже, тут все было без обмана, однако оставалась одна маленькая закавыка. Ведь на самом деле в Мэри Лу стреляла она, Мила, и кроме Тедди, которого она не принимала в расчет хотя бы потому, что он еще не был совершеннолетним, указать на нее мог только один человек. Это был Ленни Голден, единственный свидетель. Если он покажет под присягой, что на спусковой крючок нажала именно она, никакие отпечатки ей не помогут, а этого нельзя было допустить.

Не допустить это можно было одним-единственным способом, и Мила приняла решение.

Ленни Голден должен умереть.

Вопрос только в том, как это устроить.

Впрочем, Мила не сомневалась, что в конце концов она что-нибудь придумает.

Глава 45

Усадьба Венеры Марии и Купера Тернера на Голливудских холмах приветливо сияла множеством огней. Ворота ее были гостеприимно распахнуты, однако впечатление, будто «на огонек» может зайти каждый, было обманчивым: охранники при входе проверяли каждого из гостей по заранее составленным спискам, территорию патрулировали свободные от дежурства полицейские с собаками, да и в самой усадьбе зорко следили за порядком и безопасностью гостей полтора десятка отборных детективов, специально одетых так, чтобы не привлекать внимания, в то время как сами они замечали решительно все.

Журналисты, разумеется, на вечеринку допущены не были. На этом настоял Купер, а Венера Мария за шесть лет супружества привыкла подчиняться его решениям. Так было гораздо проще для нее, и вовсе не потому, что Купер всегда и во всем был прав. Просто он принадлежал к той породе мужчин, которые считают свои решения единственно возможными и единственно верными, а Венера Мария старалась не раздражать его по пустякам. Ведь что ни говори, до того, как она вышла за него замуж, Купер Тернер был плейбоем из плейбоев, который, как в один голос уверяли все ее знакомые, не женится никогда. Но она все же сумела завоевать его любовь, и хотя сначала не все у них шло гладко, теперь Венера Мария была счастлива, как может быть счастлива только «звезда» самой первой величины, живущая в голливудском раю. Что касалось «непререкаемого авторитета» мужа, то у нее были свои способы заставить Купера поступать так, как ей хотелось, не задевая при этом его самолюбия.

Но в данном случае она склонялась к тому, что Купер, пожалуй, прав. С тех пор как они поженились, репортеры объявили на них настоящую охоту. За ними денно и нощно следила папарацци с длиннофокусными объективами, а все, что они говорили или делали, препарировалось и интерпретировалось самым невероятным образом. Не реже одного раза в месяц малоформатные газетенки разражались «сенсационными» репортажами о том, как Купер Тернер трахнул свою партнершу по последнему сериалу, или как сама Венера Мария переспала с одним из известнейших голливудских жиголо, специализирующимся на обслуживании «звезд» преклонного возраста.

Еще чаще появлялись сообщения о Том, что она, Венера Мария, якобы страдает булимией, анорексией и маниакально-депрессивным синдромом. Купера Тернера же обычно заставали с тремя (четырьмя, пятью) стриптизершами (стриптизерами) в Тихуане, на Гавайях или в Вегасе, однако коронным номером «желтой прессы» были «достоверные» сообщения о том, что он уже давно спит с Мадонной — самой серьезной конкуренткой Венеры Марии в области музыки.

Все эти дутые сенсации были ложью от первого до последнего слова, однако и они могли бы попортить им немало крови, если бы Купер и Венера Мария с самого начала не договорились, что будут относиться к ним с юмором. В самом деле, читая о фантастических любовных похождениях друг друга, они чаще улыбались, чем хмурились — в особенности когда представляли себе, сколько душевных сил, сколько времени и денег отнимет у них судебная тяжба, если они нападут на очередное издание.

На вечеринку в честь шестой годовщины свадьбы Венера Мария надела длинное и узкое золотое платье без бретелек, которое облегало ее потрясающую фигуру как вторая кожа. Немногие знали, как много она работает, чтобы поддерживать себя в форме, однако результат того стоил.

Купер как раз завязывал перед зеркалом галстук, когда Венера Мария подошла к нему сзади.

— Как дела? — спросила она негромко.

Купер внимательно посмотрел на нее в зеркало.

— Ты выглядишь просто отлично, малыш.

— И ты тоже, — ответила Венера Мария, прекрасно знавшая, что ее супруг обожает комплименты не меньше любой женщины. Дело здесь даже было не в чрезмерно развитом самолюбии, хотя этого у Купера отнять было нельзя. Просто, как все талантливые актеры, он постоянно сомневался в себе и оттого нуждался в постоянном подбадривании.

— Спасибо, — сказал Купер и в последний раз поправил галстук. — Ну что, ты готова? Можно идти вниз?

— Ну, если ты считаешь, что мы можем позволить себе быть первыми гостями на нашем собственном приеме — тогда конечно.

— Дорогая, мы можем позволить себе все, что угодно. Между прочим, у меня есть для тебя одна маленькая штучка…

— Только не сейчас, Куп… — Венера Мария засмеялась. — И потом, насколько я знаю, она у тебя не такая уж маленькая.

— Почему ты все время думаешь только о том, что у меня в штанах? — Купер притворился возмущенным. — Я вовсе не это имел в виду.

— А я имела в виду именно это. Мне нравится то, что у тебя в штанах.

— Ты даже не представляешь, дорогая, как ты права! — С этими словами он сунул руку в карман брюк, достал оттуда небольшую, обтянутую светлой замшей коробочку и протянул ей. Внутри оказался великолепный перстень с крупным изумрудом в окружении россыпи мелких бриллиантов. — Это тебе на нашу годовщину, — сказал Купер.

— Ух ты! — воскликнула Венера Мария, доставая перстень из коробочки и надевая его на палец. — Просто фантастика, Куп!

— Оно тебе как раз? — озабоченно спросил он.

— Точно по руке, — ответила Венера Мария.

— Тогда, — торжественно сказал он, взяв жену под локоть, — давай спускаться. Как ты верно заметила, это наш собственный праздник.

— Ты опоздал, — заметила Лаки, бросив тревожный взгляд на Стива. Сама она выглядела просто сногсшибательно в черном вечернем костюме от Ричарда Тайлера, под которым не было ничего.

— Да? — Стив равнодушно пожал плечами. — Я даже не знаю, зачем я вообще приехал, а ты говоришь — опоздал…

— Ты приехал сюда потому, что Кариока хотела побывать на празднике, — строго сказала Лаки. — И ей, и тебе это просто необходимо.

В любом случае вы можете уехать пораньше, так что перестань делать такое лицо, будто ты… будто у тебя живот болит.

«Ведь никто не умер», — хотела добавить она, но вовремя осеклась. Стив вряд ли был в состоянии понять ее правильно. «Мэри Лу умерла»— вот как он мог ответить ей, и Лаки было бы нечего возразить, хотя в глубине души она считала, что ему давно пора взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни.

— А разве ты не оставишь Кариоку дома? — с надеждой спросил Стив.

— Нет, — решительно ответила Лаки. — Сегодня твоя дочь поедет с тобой. Не знаю, сколько раз я должна тебе повторять, чтобы ты, наконец, понял: Кариока потеряла мать, ей сейчас очень тяжело, а будет еще тяжелее, если при живом отце она останется круглой сиротой. Кстати, выглядишь ты очень неплохо. Сегодня ты не очень похож на живой труп.

— Спасибо. — Стив машинально кивнул. — Увы, я не чувствую себя даже живым…

— Ну, хватит, хватит жалеть себя, — перебила его Лаки, направляясь к бару. — Давай-ка я лучше смешаю нам по коктейлю, прежде чем мы отправимся к Венере Марии.

— Не стоит, — остановил он ее. — А где девочки?

— Наверху. Заканчивают одеваться, — ответила Лаки, плеснув в рюмку немного водки. — Жаль, ты не видел, как они радовались. Твоя Кариока перемерила, наверное, с десяток платьев, прежде чем сумела выбрать одно. — Лаки залпом выпила водку и после небольшой паузы сказала:

— Я рада, что ты все-таки приехал. Признаться честно, я не была уверена, что ты выберешься.

Что заставило тебя передумать?

— Не что, а кто. Венера Мария явилась ко мне в офис собственной персоной и решила все за меня.

— Думаю, тебе следует гордиться. Винни не такой человек, чтобы тратить время по пустякам.

— Да, я весьма польщен, что она решила лично приехать и пригласить меня.

— Она тебя любит, Стив. И она, и все твои друзья тоже. Никогда не забывай об этом, и, может быть, тогда тебе будет легче справиться со своим горем.

Прежде чем Стивен успел ответить, дверь отворилась, и в комнату вошел Ленни.

— Рад тебя видеть, Стив, — сердечно сказал он.

— Я тоже, Ленни. — Стивен кивнул в ответ.

Лаки с тревогой следила за обоими. Ей было хорошо известно, что Стив и Ленни чувствуют себя очень неловко в присутствии друг друга, но она надеялась, что сегодняшняя вечеринка поможет Ленни избавиться от чувства вины перед ее братом.

Через несколько минут сверху спустились Кариока и Мария. Обе были одеты в роскошные атласные платья, которые делали их очень похожими друг на друга, несмотря на различный цвет кожи. Должно быть, девочки и сами это сознавали, так как беспрерывно подталкивали друг друга локтями, шушукались и хихикали.

— Ну-ка вы, маленькие обезьянки, постойте смирно хоть минуточку! — воскликнула Лаки, хватая свой старенький «Никон». — Вот так, отлично!

Мария обхватила Кариоку за плечи, выставила вперед ножку и, позируя, слегка наклонила головку — точь-в-точь, как взрослые модели на страницах «Вог».

«Пожалуй, еще немного, и у меня будет полон рот хлопот с моей маленькой крошкой, — подумала Лаки, делая снимок. — Мария ведет себя в точности, как я вела себя в ее возрасте».

— А ну-ка, Стив, встань между девочками! — скомандовала она. — Я хочу сделать групповой портрет.

— Может, не стоит? — ответил он, качая головой.

— Не сомневайся, получится здорово! — заявила Лаки уверенно. — Ну же, Стив!

— Правда, папа, пожалуйста! — взмолилась и Кариока. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Дядя Стив, встаньте, пожалуйста, как мама говорит, — не утерпела и Мария, и Стивен неохотно подчинился.

Лаки дважды щелкнула затвором и опустила фотоаппарат.

— Достаточно на сегодня, — сказала она. — А теперь отправляемся веселиться.

— Слушай, я не перестаралась, а? — спросила Лин, чуть не впервые в жизни чувствуя себя неуверенно.

— Ты выглядишь очень аппетитно, — отозвался Макс, помогая ей сесть в свой алый «Мазерати».

— Нет, все-таки это, пожалуй, чересчур… — Лин с сомнением покачала головой. Она искренне жалела, что вместо длинного и узкого черного платья от Версачи надела наряд от Бетси Джонсон шокирующего конфетно-розового цвета.

— Да что ты, Лин, напротив! Все как тебя увидят, так сразу грохнутся на задницы и останутся сидеть с раскрытыми ртами.

— Ты думаешь?

Макс усмехнулся.

— Уверен, — ответил он, украдкой бросая на Лин быстрый взгляд. Сам он считал, что Лин, пожалуй, действительно немного переборщила: розовый цвет ей не шел, к тому же для ее фигуры платье было чересчур пышным — с кружевами, с рукавами «фонариком»и косой юбкой, укороченной спереди и слишком длинной сзади.

В этом платье Лин была похожа на подружку невесты, и Макс невольно подумал, что сегодня ей изменило чувство меры. Впрочем, вполне возможно, что со вкусом было плохо не у Лин, а у самой Бетси Джонсон. Так получилось, что Макс ни разу не видел ее ни по телевизору, ни на презентациях, и старушка Бет представлялась ему в виде толстой негритянки в чепчике и очках, которая с полным ртом булавок и огромными портновскими ножницами в руках кроит из нежно-розового шифона нечто романтически-возвышенное, как многоярусный свадебный торт.

Но высказывать свои соображения вслух Макс не стал. Для этого он слишком хорошо знал женщин.

— А можно мне кому-нибудь рассказать, что я буду сниматься с самим Чарли Долларом? — спросила Лин, доставая коробочку с блеском для губ и разворачивая зеркальце заднего вида таким образом, чтобы ей было удобнее смотреться в него.

— Ни в коем случае. — Макс вернул зеркало в исходное положение. — Никогда никому ничего не рассказывай до тех пор, пока у тебя на руках не будет подписанного контракта.

— Понятно. — Лин обмакнула в коробочку палец и, оттопырив губы, принялась накладывать на них перламутровый блеск.

— Не понимаю, зачем тебе это? — Макс пожал плечами. — Все и так отлично знают, кто ты такая. Этот год — год супермоделей, а ты, крошка, одна из них!

Лин довольно улыбнулась.

— Что верно — то верно.

— Кстати, я разговаривал с Чарли перед отлетом, — сказал Макс, выруливая со стоянки.

— Правда? — небрежно промолвила Лин. — Ну и что? Он упоминал обо мне?

— Он считает, что ты просто очаровательна.

— Очаровательна, вот как? — Лин снова улыбнулась.

— Между прочим, Чарли не упоминал, что у него есть подружка? — осведомился Макс.

— Вообще-то, он бубнил что-то насчет того, что, дескать, прогонит ее пинками, а меня возьмет на ее место.

— Не думаю, чтобы он действительно так поступил, — сказал Макс, на мгновение представив себе, какие заголовки появятся в «желтой прессе». — Далия — очень крутая леди, причем она действительно леди и нисколько не напоминает тех юных прелестниц, которых Чарли время от времени таскает к себе в постель.

— А кто она, эта Далия? — с любопытством спросила Лин.

— Далия Саммерс — актриса, и актриса серьезная и очень талантливая. Они с Чарли встречаются вот уже несколько лет: то сходятся, то расходятся, но в основном держатся вместе.

У них, кстати, есть двухлетний сын Спорт.

— Это… его настоящее имя?

— Ну да. Чарли сам его выбрал.

— Поня-ятно, — разочарованно протянула Лин. — Впрочем, — добавила она поспешно, — как ты понимаешь, я ведь не собиралась замуж за Чарли.