57

Момент, когда надо будет во всем признаться, приближался, и Лаки была вне себя от нетерпения. Она подождала до вечера воскресенья. Они снова занимались любовью, послали за пиццей, и Ленни уселся перед телевизором смотреть «Субботний вечер, прямой эфир».

– Эй, ты идешь? – крикнул он.

Лаки в ванной комнате расчесывала свои длинные, темные волосы. Она вышла в спальню, одетая только в его большую рубашку.

– Ты что, телевизор смотреть собрался? – пошутила она.

Он растянулся на постели.

– Радость моя, ни на что другое у меня нет сил.

– Не слишком много требуется, чтобы тебя утомить, а?

– Точно! – ответил он. – Только секс без передышки.

Она свернулась в калачик рядом с ним.

– Жалуешься?

– Шутишь? Иди сюда, жена.

Он поцеловал ее, проведя своим языком по ее зубам.

– Не надо, – поежилась она, – если у тебя нет серьезных намерений.

– Есть намерения, леди. – Его руки принялись исследовать ее тело под рубашкой.

Лаки почувствовала, что возбуждается. С Ленни всегда так.

– Я-то думала, ты устал.

– Я быстро восстановил силы.

– Ты превращаешься в супермена, Ленни.

Он лениво улыбнулся.

– Отдай мне должное. Я так долго был всего лишен.

Она мягко оттолкнула его. Ей снова хотелось любви, но прежде необходимо ему все рассказать.

– Пришло время открывать шампанское, – тихо сказала она.

– С чего бы это?

– Самое время.

Он смотрел на свою умопомрачительно красивую жену и неожиданно все понял. Сейчас она ему скажет, что беременна. Это и будет ее сюрприз. А он станет самым счастливым будущим отцом в мире.

– Подожди, – велел Ленни. – Не шевелись. Пойду за шампанским. А ты зажги свечи. Я мигом. И тогда ты сообщишь мне свои хорошие новости.

– Ты с ума сойдешь от радости, – пообещала она ему, становясь на колени.

Он не мог удержаться от идиотской ухмылки.

– Наверное, ты права. Ты всегда права.

Она ухмыльнулась в ответ.

– О, да, я всегда права.

Ленни кинулся вниз, схватил бутылку, которую она заранее положила в холодильник, прихватил два бокала и бегом побежал наверх.

Лаки, скрестив ноги, сидела в центре постели.

Он открыл бутылку шампанского, наполнил золотистой жидкостью два бокала и протянул один ей.

Она торжественно подняла бокал.

– Ленни Голден, – произнесла Лаки, стараясь сдержать возбуждение, – я знаю, сегодня не твой день рождения, но… у меня кое-что для тебя есть.

Он протянул руну и коснулся ее лица.

– Говорил ли я тебе когда-нибудь, как сильно я…

– Тихо! – перебила она. – Это мой сюрприз.

Он сел на кровать.

– Ладно, выкладывай.

В уме он уже придумывал имя ребенку. Мария, если девочка, в память о матери Лаки. А если будет мальчик, то не назвать ли его Ленни-младшим? Хотя, может быть, не стоит давать ребенку имя, нуждающееся в добавлении «младший»? Гм-м… наверное, не стоит. Гм-м… Может, Нин?Настоящее гангстерское имя. Нин Голден – прекрасно звучит. Убийственное имя для убийственного ребенка.

– Ленни, – Лаки говорила тихо, наслаждаясь каждым словом, – я купила студию «Пантер».

Он тупо посмотрел на нее.

– А?

Онаповторила как можно медленнее:

– Я сказала, что купила студию «Пантер».

Ленни долго молчал, переваривая то, что услышал.

– Ты сделала что? – спросил он наконец.

– Ну сколько раз тебе повторять?! – воскликнула она со счастливой улыбкой. – Я купила студию «Пантер». Мы купили студию «Пантер». Она наша, Ленни, наша!

– А ребенок? – не удержался он.

Она удивилась.

– Какой ребенок?

Он наконец осознал, о чем шла речь.

– Господи, ты это серьезно?

– Конечно, серьезно. Что ты думаешь, я делала последние полтора месяца? Я договорилась с Эйбом Пантером, что он продаст студию, но он соглашался это сделать, только если я сначала проработаю на студии шесть недель, выдавая себя за другого человека. Такое приключение, не поверишь! Я изображала Люс, маленькую послушную секретаршу. И еще, Ленни. Я лизала задницу Микки Столли! Я даже один раз разговаривала по телефону с тобой!

Он никак не мог прийти в себя.

– Ты разговаривала по телефону со мной, – тупо повторил он.

– Верно. – Она усмехнулась. – Просто невероятно! Мы – магнаты кинобизнеса. Можем дать кому хотим под зад и делать прекрасные фильмы.

Он мечтал о совсем других новостях. Его как обухом по голове ударили.

– Значит, ты серьезно? Ты купила эту чертову студию?

– Клянусь, – возбужденно подтвердила она. – Вот почему нам надо завтра лететь в Лос-Анджелес. Я созываю в понедельник совещание и хочу, чтобы ты на нем присутствовал. Будет просто блеск. Соберутся юристы, будет и Эйб Пантер. Он замечательный старик. Скорее хочется увидеть физиономию Микки, когда ему об этом скажут. Не говоря уж о его жене, милашке Абигейль.

– И во сколько это тебе обошлось? – спросил он безучастно.

– Дорого. Уж поверь, дорого. Но ты ведь знаешь, в делах я не промах, а студия стоит этих денег. Там земля, которую можно продать, и великолепная коллекция старых фильмов. Кроме того, хорошо работает отдел телепрограмм. Разумеется, как только мы перестанем плодить эти фильмы с сиськами и голыми задницами, доходы упадут. Но только временно. – Ее черные глаза возбужденно сверкали. – Я собираюсь делать по-настоящему хорошие фильмы, Ленни. Я хочу, чтобы женщины выглядели в них настоящими людьми. Ну понимаешь, сейчас ведь как на экране? Там женщины такие, какими их представляют себе мужчины. Те ребята, что сегодня ставят фильмы, – скопище засранцев, и мне кажется, что все они женщин ненавидят. У них или какой-нибудь убийца с ножом за ними гоняется и отрубает им головы, или же они раздеваются, а тем временем подростки мастурбируют, подглядывая через дырку в стене. Я хочу сказать, эти фильмы не воспитывают человека, они его унижают.

Он встал, качая головой.

– Лаки, ты понятия не имеешь, как делаются фильмы.

– Да ни хрена не надо быть гением, чтобы состряпать фильм, – заявила она. – Ты видел этих дебилов, что заправляют студией? Ну ладно, – продолжала она, набирая скорость, – давай поговорим насчет твоего фильма. Я смотрела съемочный материал, и там есть великолепные куски. Мы оставим Марису на полу в монтажной, наймем других актеров, снимем заново, ты перепишешь сценарий, мы наймем нового режиссера и соберем все вместе. Там есть что спасать, если все будет в наших руках. – Она остановилась, чтобы перевести дыхание. – Эй, а может, ты сам выступишь как режиссер? Нравится тебе эта гениальная идея?

– Я буду на тебя работать?

Она не заметила, насколько напряженно звучал его голос.

– Ленни, ты что, не слышишь меня? Я купила студию для наc. Мы будем ею заниматься вместе.

Он раздраженно пригладил волосы.

– Ты платила моими деньгами?

– У меня нет твоих денег, забыл? – внушала она терпеливо. – Я платила своими деньгами.

– Теми, что тебе достались от Димитрия?

Какое ему дело, какими деньгами она платила?

– Хорошо. Был у меня богатый муж. Я унаследовала часть состояния Станислопулосов. Но теперь это мои деньги, и я могу тратить их как захочу.

Он принялся ходить взад-вперед по комнате.

– Значит, в Японии ты не была?

Он что, нарочно ее дразнит?

– Вряд ли.

– Давай расставим все по местам. Ты была в Лос-Анджелесе, изображая из себя секретаршу на студии «Пантер», в то время как я лез из кожи вон в Акапулько. Правильно?

– Я заботилась о нашем будущем, – поправила она. – Если хочешь остаться кинозвездой, давай брать все в свои руки. Другого пути нет.

– В твои руки, Лаки. Я буду работать на тебя.

Она теряла терпение.

– Ну что ты талдычишь одно и то же? Сколько раз повторять? Студия наша. Наша. Слушай, Ленни, я начинаю себя чувствовать заигранной пластинкой.

– Почему ты ни разу не намекнула мне о своих планах?

Лаки потянулась за сигаретой.

– Тогда не получилось бы никакого сюрприза.

– А ты знаешь, что я подумал, Лаки?

– Нет. Что?

– Я подумал, что ты скажешь мне, что мы ждем ребенка.

Лаки посмотрела на него. Его отрицательная реакция обидела ее. Она начала заводиться.

– Прости меня, – заметила она с иронией. – Судя по всему, ты был бы счастлив видеть меня на кухне босиком и с пузом.

– А что в этом такого ужасного? – ответил он рассерженно.

Она спрыгнула с постели.

– Поверить невозможно! Я торчала на студии, изображая секретаршу, шесть недель для нас. И когда я тебе все рассказываю, ожидая, что ты будешь рад до смерти, что ты делаешь? Черт побери, ты начинаешь ныть.

Он уставился на нее.

– Ныть? Вот, значит, чем я занимаюсь, так? Ты нагло врала мне полтора месяца. Затем залезла ко мне в квартиру, мы сутки без остановки занимаемся сексом, и ты выкладываешь мне такие новости. И я еще смею ныть. Ты что, Лаки, действительно думаешь, что весь мир вращается только вокруг тебя?

Она никак не могла понять его реакции.

– Что я такого ужасного сделала? – настаивала она. – Скажи.

– Ты сделала все без меня, – ответил он просто. – Мы должны были все обсудить. Мне не нравятся дела за моей спиной.

– А мне не нравится, когда меня учат, что делать. Я не ребенок, Ленни.

– Иногда ты ведешь себя как ребенок.

– Чтоб ты провалился! – взорвалась она. – Если бы поменять нас местами, ты бы ожидал, что я стану прыгать от радости.

– И ты бы прыгала?

– Да.

Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

– Ты знаешь, как я себя сейчас чувствую?

Она затянулась сигаретой.

– Как?

– Как мужчина на содержании. Как будто ты сказала себе: «Ой, бедный Ленни, ему не нравится на студии. Куплю-ка я ее ему». Ты просто смешала меня с дерьмом.

– Ничего глупее мне слышать не приходилось, – бросила она резко.

– Такое у меня ощущение.

– Ты несправедлив.

– Разве? А сама-то ты понимаешь, что сделала?

– Я все прекрасно понимаю. Я не беременна, вот ты и злишься. Ведь именно это тебя расстраивает, правда?

Он не ответил.

Она загасила сигарету и пошла в ванную. От прекрасного настроения не осталось и следа. Она основательно разозлилась. Уж эти мужчины! Уверяют, что им нравятся крутые женщины, а когда такая им попадается, они не знают, что им делать. А она-то думала, что Ленни другой. Похоже, она здорово ошибалась.

Быстро одевшись, Лаки вышла из ванной комнаты.

– Я отсюда ухожу, – заявила она коротко. – Нет смысла ссориться дальше.

Эти слова привели его в еще большую ярость.

– Ты что этим хочешь сказать? Ты от меня уходишь?

– На сегодня мне твоего общества достаточно.

Теперь пришла его очередь взорваться.

– Тебе достаточно моего общества? Слушай, Лаки, если ты сейчас уйдешь, считай, что ушла совсем из моей жизни.

Она смерила его убийственным взглядом черных глаз.

– Уж не угрожаешь ли ты мне?

– Ты разве не слышишь, что я сказал? – закричал он. – Почему тебе все надо поворачивать по-своему?

Она почувствовала, что на глазах выступают слезы, и быстро отвернулась.

– Как ты уже сказал, Ленни, я женщина не домашняя. Никогда такой не была и никогда не делала вид, что могу такой стать. Я ничего не имею против, чтобы когда-нибудь завести ребенка, но сейчас у меня без этого слишком много дел.

Она поверить не могла, как все скверно обернулось. Такая реакция Ленни, его разочарование. Она-то рассчитывала, что это будет самый чудесный момент в их жизни. А получилось – самый худший. Может, он прав, не судьба им быть вместе. По правде говоря, что у них общего? Чувство юмора, прекрасные отношения в постели, китайская кухня и любовь к прогулкам по пляжу? Этого недостаточно.

Она взяла трубку и вызвала такси.

– Я еду к нам на квартиру, – заявила она. – Нам надо побыть врозь. Подумай обо всем, Ленни. И помни, я сделала это для тебя. А не по каким-то личным корыстным мотивам.

Он старался не смотреть на нее.

– Я не продаюсь, Лаки. На мне нет ценника.

– Я и не собиралась тебя покупать. Завтра возвращаюсь в Лос-Анджелес. Если ты решишь ко мне присоединиться, я буду счастлива. Дай мне знать.

С тяжелым чувством направилась она к двери, ожидая, что Ленни окликнет ее. Пусть скажет, что пошутил, что все в порядке и он в восторге.

Но он ничего не сказал.

На улице к ней подошла наколотая девочка-подросток, глаза как блюдца, длинные волосы всклокочены.

– Парочки баксов не найдется? – проныла девочка.

Лаки протянула ей пятидесятидолларовую бумажку.

– Приведи в порядок свою жизнь. Брось наркотики.

– Да ну, чем же еще заняться тогда? – тупо спросила девочка и поплелась прочь.

Лаки открыла дверцу и забралась в машину. Наклонившись к окну, она могла видеть свет в окнах Ленни. Он даже не потрудился проводить ее вниз.

– Прощай, – прошептала она. – Не пиши, не звони. Проживу и без тебя.

– А? – спросил водитель.

– Поезжайте, – велела она тусклым голосом. – И постарайтесь не убить нас обоих.

58

К большому удовольствию Денниса, Эмилио Сьерра принес то, что обещал. Фотография Венеры Марии и Мартина Свенсона стоила заплаченных за нее денег. Она была интимной и сексуальной. Два человека по-настоящему вместе. Как раз для первой полосы.

Деннис поздравил Эмилио.

– Ты молодец, приятель, – он хлопнул его по плечу.

Эмилио остался доволен. Решил провести неделю на Гавайях, прихватив с собой новую возлюбленную. Огненную Риту. Хорошенькая, и в постели, как дикая кошка. Лучше убраться из города до того, как все это дерьмо выйдет наружу. А как только газета появится на прилавках, Венера Мария сойдет с ума от ярости.

Что делать. Сестренка больше не нужна ему. Приобретя известность за ее счет, он скоро станет знаменитым актером. Он теперь может звонить известным агентам и говорить: «Эй, я Эмилио Сьерра», и они ответят: «Эмилио, как хорошо, что ты позвонил. Приезжай скорее».

Все именно так и будет. Пора и ему завоевывать популярность.

Вскоре после того как Деннис получил фотографию, из Нью-Йорка позвонил Берт Слокомб.

– Оставь за мной первую полосу, – попросил он торжествующе. – Мы произведем фурор.

– В чем дело? – спросил Деннис.

– Сиди и слушай.

Когда Деннис прослушал рассказ Берта, он с радостью зарезервировал за ним первую полосу.

Теперь «Тру энд фэкт» будет распродаваться до последнего экземпляра.

И Деннис Уэлла рассчитывал выдать это как свою заслугу.

Уорнер слишком долго была частью его жизни, чтобы Микки мог позволить ей вот так бросить его. То, что он регулярно посещал заведение мадам Лоретты, не имело к ним никакого отношения. Уорнер не может оставить его сама. Это он имеет право сказать, что все кончено. В субботу утром Микки здорово поиграл в теннис с одним режиссером, молодым и рьяным. Не остался в клубе обедать, а поехал прямо к Уорнер домой. Но ее дома не оказалось. Разочарованный, он вернулся к себе. Абигейль тоже отсутствовала.

– Где миссис Столли? – спросил он Консуэлу.

– Она уходить за покупкой, мистер, – ответила та, закатывая глаза, как будто и она тоже не одобряла страсть Абигейль к магазинам.

«За покупками», – подумал Микки. Не на рынок, это уж точно. За покупками Абигейль ходила к Саксу, Ниману Map-кусу и иногда ездила на Родео-драйв.

Появилась Табита.

– Пап, можно мне пользоваться «порше», когда исполнится шестнадцать? – заныла она.

Почему каждый раз, как он видит Табиту, она чего-нибудь клянчит?

– Поговорим, когда исполнится, – ответил он как можно спокойнее.

– А отчего сейчас нельзя поговорить? – заверещала она. – Почему ты мне не пообещаешь?

Ну совсем как мать, никакой разницы. Удержу нет.

– Потому что сейчас не время, – терпеливо ответил он.

– А мама сказала, что можно.

Что это с Абигейль?

– Разве?

– Да, – торжествующе заявила Табита. – Она пообещала мне, что, если у меня будут хорошие отметки и она никогда не накроет меня с наркотиками или в постели с мальчишками,мне подарят «порше». Так что я решила бросить курить.

Он обалдело смотрел на свою тринадцатилетнюю дочь.

– Ты куришь?

– Все в школе курят, – она защищалась.

Интересно, а чем еще она занимается? Развилась уже здорово. Даже слишком для ее возраста.

– Посмотрим, – сказал он туманно. Ему надоели все эти родительские заботы. У него голова занята другим.

– Тебе какой-то дядька звонил, – сообщила Табита. — Спросил наш адрес.

Микки сразу же встревожился.

– Что ты хочешь сказать – он спросил наш адрес?

– А что, разве это тайна?

– Мне не нравится, когда у кого попало имеется наш адрес. Ты же знаешь, – заметил он строго.

– Да откуда мне знать, папа, – остроумно заметила она. – Будто ты мне что говоришь.

– Я говорил.

– Вечно я в этом доме все делаю не так, – обиделась Табита. – Может, мне лучше убежать? – добавила она, выплывая из комнаты.

«Ха! – подумал Микки. – Как же, как же!»

В субботу полагалось отдыхать, а он постоянно находился в стрессовом состоянии. Твою мать! Это в его-то возрасте!

Впрочем, он совсем не стар. В прекрасной физической форме, что подтверждали его подвиги на постельном фронте.

И все же стресс – враг. И поскольку его еще ожидала встреча с Эйбом Пантером и мужем Примроз в понедельник утром, напряжению предстояло расти. И значительно.

На другом конце города, в особняке Джонни Романо в парке Хэнкок, Уорнер Франклин подумала, что она умерла и попала в кинозвездный рай. Уорнер Франклин, работающая в полиции нравов, в спальне Джонни Романо – нет, это чересчур!

Он позвонил утром, едва она успела положить трубку после разговора с Микки.

– Приезжай, крошка, – промурлыкал Джонни. – Прочтем отзывы о фильме вместе.

Именно этим они и занялись.

Ладно бы, если эти отзывы были положительными. Но они оказались просто ужасными.

Джонни это не взволновало. Он равнодушно пожал плечами.

– Ну и что, крошка, – проговорил он. – Моя публика меня обожает. Я принадлежу ей. Им наплевать на то, что говорят эти критики. Ты думаешь, они знают, что сейчас происходит в мире, детка? Никоим образом. Джонни знает, что происходит в мире. Джонни выдает публике именно то, что она жаждет видеть.

Джонни обладал несколько неудобной манерой говорить о самом себе в третьем лице, но Уорнер постаралась не обращать на это внимания. Она сомневалась, что его вера в собственный фильм оправданна. Она ведь видела «Раздолбая» накануне, и, хотя Джонни там выглядел высоким, сексапильным и безусловно красивым, великим актером он точно не был. Он воплощал все, что ей хотелось видеть в мужчине, но к женщинам он относился по-свински. И фильм служил тому ярким подтверждением.

Дом заполняли приспешники Джонни. Охранники, менеджеры, агенты, друзья, доброжелатели. И все же он предпочел остаться с ней. Это ей ужасно льстило.

– Пошли-ка, детка, побудем немного наедине, – предложил он. И они удалились в его спальню, где наконец остались одни.

В постели он напоминал разъяренного быка. По сравнению с ним Микки Столли выглядел новичком.

Секс с более молодым мужчиной оказался откровением. Уорнер уже подзабыла, какое это может быть удовольствие. С Микки она никакого удовольствия не получала, хотя, разумеется, уверяла его в обратном. Микки не умел расслабляться. К половому акту он относился как к трудному теннисному матчу, в котором обязательно должен хорошо проявить себя, чтобы избежать наказания.

Секс с Джонни Романо совсем другой. Он много смеялся и все время шептал ей в ухо:

– Детка, детка, детка.

Что касалось Уорнер, он мог называть ее как ему заблагорассудится. Он – ее любимая кинозвезда, и теперь сбылись ее самые сокровенные мечты. Тощая Уорнер Франклин сейчас будет по второму заходу заниматься любовью с Джонни Романо. Она обожала Голливуд!

Джонни лежал в полной боевой готовности, раскинув ноги.

– Ты действительно работаешь в полиции, детка? – спросил он, машинально поглаживая сам себя.

– Действительно, – подтвердила она, глядя на него с обожанием.

– Ну тогда, детка, берись за дело, – протянул он, подвигаясь к ней.

Уорнер легла на него, поскольку Джонни, судя по всему, предпочитал именно такую позицию. И уж она постаралась, чтобы он почувствовал себя на седьмом небе.

Когда они закончили, она принялась одеваться, собираясь на работу.

– Возвращайся поскорее, детка, – пробормотал Джонни, прежде чем крепко заснуть.

О, на это он может рассчитывать.

Когда Купер заехал за Венерой Марией, он был один.

– Где же твоя семнадцатилетняя порнозвезда? – спросила она, оглядываясь по сторонам.

Он пожал плечами.

– Зачем тебя делить?

– Если мы снова будем ужинать одни, люди начнут сплетничать.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Тебя это беспокоит?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я привыкла. А тебя?

– Ничуточки. – Ему не хотелось напоминать ей, что он имел дело с прессой куда дольше, чем она.

– Поехали, – пропела Венера Мария. – Есть хочу ужасно. – По дороге в ресторан она рассказала ему, что завтра прилетает Мартин и они собираются провести день в Сан-Франциско. – У меня великолепная идея, – сообщила она жизнерадостно. – Почему бы тебе не поехать с нами?

Купер расхохотался.

– Ну, конечно. Мартину это страшно понравится. Он просто придет в восторг.

– Я тебя приглашаю, – настаивала она. – Ты один из ближайших друзей Мартина. И если нас заметят, люди решат, что роман у нас с тобой. Ты ведь не возражаешь, чтобы они так думали?

– Эх, если бы это оказалось правдой, – вздохнул он грустно.

В ее больших карих глазах таился вызов.

– Решайся, Купер. Пойди на риск.

– А что скажет Мартин?

– Скажет то, что я велю.

– Круто.

– Вот так. Все будет чудесно, и к тому же у тебя появится возможность поговорить с Мартином. Знаешь, я бы хотела, чтобы ты это сделал.

Он кивнул.

– Если тебе это доставит удовольствие, я поеду.

Она улыбнулась и взяла его за руку.

– Купер, ты прелесть.

Во второй половине дня в субботу, устав бесполезно болтаться по дому, Микки решил не ждать, когда вернется Абигейль или объявится Уорнер. Поэтому он позвонил мадам Лоретте и сообщил, что едет, попросив приготовить ему китаяночку.

Когда он приехал, его незаметно провели наверх в отдельную спальню.

Лемон, очаровательная китаяночка, с которой он уже встречался, робко ему улыбнулась. Длинные черные волосы свисали до пояса.

– Чем я могу вам сегодня доставить удовольствие? – спросила она послушно.

Он любил послушных женщин. Расстегнув молнию на брюках, плюхнулся на кровать.

– Сделай мне минет.

Что здорово в борделе, так это возможность называть вещи своими именами. Никаких цветов. Никаких уговоров. Только действие. Мечта любого мужчины.

Лемон кивнула и потянулась за флаконом с ароматическим маслом.

Микки попробовал ни о чем не думать. Ее ласковые пальцы делали чудеса.

Забудь обо всем. Живи одним моментом. Расслабься.

Он закрыл глаза.

Почувствовав прикосновение ее искусного язычка, он, громко застонал. Божественные ощущения.

Но Микки не повезло. Едва он приблизился к самому пику экстаза, дверь распахнулась, в комнату ворвались Уорнер и еще один полицейский в штатском.

– Рейд. Мы из полиции нравов. Ладно, приятель, надевай штаны, – приказал полицейский.

– Микки! – воскликнула пораженная Уорнер.

Член Микки опал, как проткнутый воздушный шарик.

59

– Что, мать твою, происходит? – настойчиво спросил Карло Боннатти.

– Вы о чем, босс? – переспросил Линк, его телохранитель и правая рука.

– Я спрашиваю, что, твою мать, происходит? – повторил Карло резко.

Линк пожал плечами. Высокий человек с худом лицом, глазами-щелочками и страшным шрамом, извивающимся по левой щеке.

– Вы ведь сами говорили с Эдди Кейном, – напомнил он.

– Сам знаю, – ответил Карло нетерпеливо. – И я знаю, что у него нет денег. Этот говнюк все вынюхал. Все мои деньги попали в его чертов нос.

Линк выступил с великолепным предложением.

– Хотите, мы переломаем ему ноги?

– Если бы я думал, что после этого я получу деньги, я бы согласился. Но давай останемся реалистами. У ублюдка денег нет. Значит, надо идти на студию к Микки Столли.Договорись о встрече.

Линк кивнул.

– Будет сделано. Когда вы хотите?

– В понедельник, – ответил Карло, поразмыслив. – Договорились.

Он подошел к окну своего пентхауса в центре города и посмотрел на открывающийся вид. Ему нравилось бывать в Лос-Анджелесе. Может быть, стоило подумать о том, чтобы проводить больше времени на побережье. Выбираться из грязного Нью-Йорка с его преступностью и толпами бездомных на улицах.

Теперь, когда Карло стал свободным человеком, идея казалась привлекательной. После десяти лет брака жена его бросила. Ей же хуже. Эта идиотка сбежала с каким-то гомиком, художником по интерьерам.

Карло решил наказать ее на всю катушку. Через несколько месяцев она приползет назад, умоляя о прощении. Когда это произойдет, он доставит себе огромное удовольствие, захлопнув дверь перед ее физиономией.

К счастью, их брак бездетен. Карло всегда хотел сына, но жена его подвела.

А ему не нравились люди, подводившие его.

Поэтому очень не нравился Эдди Кейн.

Никто еще безнаказанно не обкрадывал Карло Боннатти.

60

– Мне нужно позвонить, – заявил Микки, застегивая молнию на брюках.

– Сказал же тебе, приятель, звонить будешь в участке, – ответил полицейский, которому на все было наплевать.

Уорнер стояла в стороне, глядя на него с отвращением и покачивая головой, как будто хуже него и быть никого не могло.

– Вы знаете, кто я? – настаивал Микки, обращаясь к мужчине-полицейскому, так как понимал, что от Уорнер он помощи не дождется.