47

К встрече Эйб Пантер приоделся. Для своих восьмидесяти восьми лет он выглядел щеголевато: белые брюки и рубашка, синий блейзер, броский красный шарф, небрежно обмотанный вокруг морщинистой шеи.

Лаки приехала с Мортоном Шарки. Со студии она рванула в свой арендованный дом, приняла душ, вымыла голову, накрасилась и сложила парик, очки и одежду в кучку на полу ванной комнаты, приготовив их к процедуре сожжения, которую она намеревалась произвести перед отъездом в Нью-Йорк.

Эйб приветствовал ее объятием и хитрым подмигиванием.

– Молодец, девонька! Молодец! – воскликнул он восторженно.

Она ухмыльнулась в ответ.

– Не стану спорить. Вы прекрасно выглядите, Эйб.

– Жду не дождусь понедельника, – ликовал он. – Вот уж развлекусь!

Появилась Инга. С натяжкой можно сказать, что на ее лице появилось приветливое выражение.

– Добрый вечер, Лаки, – произнесла она.

Добрый вечер, Лаки! Инга смирилась с ее существованием! Видать, Эйб ей порядочно пообещал.

– Ну, девонька, готова принять дела? – спросил Эйб. – Все уже продумала?

– Одно могу сказать, Эйб. Я собираюсь все изменить на студии. Никаких фильмов, основанных на эксплуатации. Я больше не позволю помыкать женщинами. Студия «Пантер» станет студией равных возможностей.

Он хмыкнул.

– И ты так деньги надеешься заработать?

Она приняла вызов.

– Иногда, – ответила Лаки медленно, – принципы важнее денег.

Эйб склонил голову набок.

– Знаешь что, девонька? Я не прочь бы познакомиться этим твоим папашей. Он тебя хорошо выдрессировал.

Она кивнула.

– Вне сомнений. В следующий его приезд мы все вместе поужинаем.

Если я еще буду на этом свете.

– Вот таких разговоров не надо. Вы всегда будете на этом свете.

Адвокаты молча ждали. Мортон привел с собой двух помощников, а Эйба представляли двое деловых мужчин в костюмах-тройках.

Эйб устроил целую церемонию из подписания бумаг. Он заставил Ингу выставить лучший хрусталь и подать марочное шампанское.

Непосредственно перед подписанием он протянул Лаки коробочку от Картье.

– Купил тут тебе, девонька… – Он был доволен собой. – Пусть у тебя останется память о сегодняшнем дне.

Лаки была тронута. Открыв коробочку, она увидела золотую булавку с пантерой очень тонкой работы. С гравировкой на обратной стороне: «Лаки от Эйба Пантера. Убей их, девонька!»

Она нагнулась и поцеловала его.

– Просто прелесть, Эйб. Я буду носить ее с гордостью. И я пригляжу за вашей студией. – Черные глаза возбужденно блестели. – Могу поспорить!

Эйб поставил витиеватую подпись, и шампанское полилось рекой.

– За конец одной эпохи, – провозгласил он, поднимая бокал. – И за начало чего-то нового.

– Новое будет, не сомневайтесь, – уверила Лаки. – Я вам обещала, а я свои обещания держу. Студия «Пантер» снова станет великой.

Они встретились глазами: Лаки Сантанджело и Эйб Пантер. Несмотря на разделявшие их полвека, они прекрасно понимали друг друга.

Еще через час Боджи отвез ее в аэропорт. Она чувствовала себя на седьмом небе. Лаки Сантанджело, владелица и президент студии «Пантер» Черт побери! Кто бы мог подумать! Ей не терпелось увидеть лицо Ленни при этом известии. И что там есть у него остального.

Лаки взошла на борт зафрахтованного ею самолета в превосходном настроении.

Боджи проследил за погрузкой багажа, потом присоединился к ней.

Ночь в Лос-Анджелесе стояла ясная. Лаки смотрела в иллюминатор, пока реактивный самолет мягко пробежал по взлетной полосе и поднялся в ночное звездное небо.

Она попросила стюарда принести шампанское и подняла тост за море огней, расстилающихся, подобно одеялу, под крылом самолета.

– За тебя, Лос-Анджелес, – воскликнула она. – И за студию.

Новое приключение только-только начиналось.

48

Белый длинный лимузин проскользнул через толпу у Китайского театра Грумана. С тротуара к входу вела красная ковровая дорожка. Вдоль нее стояли представители прессы и операторы из самых разных стран. Толпа заполнила даже мостовую. Когда люди увидели белый лимузин, они начали скандировать: Джонни! Джонни! Джонни!» Раздались крики: «Хотим Джонни! Хотим Джонни Романо!»

Джонни Романо, сидящий в безопасности в своем лимузине, хорошо слышал эти первобытные вопли. Он ухмыльнулся и посмотрел на свою спутницу – хорошенькую молодую актрису с высоким бюстом и дразнящей улыбкой. Он позвонил ей в самый последний момент, потому что ему ужасно хотелось появиться с Венерой Марией. Но, поскольку Венера не осчастливила его своим присутствием, пришлось довольствоваться этой спутницей.

Кроме них в лимузине находились два его верных телохранителя и менеджер.

Когда машина остановилась, они пару минут не двигались с места, ожидая, пока уляжется волнение.

– Что происходит? – спросила актриса. – Чего мы ждем?

– Увертюры, – ответил Джонни и подмигнул многозначительно.

Сначала из машины вылез менеджер, потом оба телохранителя, за ними спутница Джонни и наконец великий Джонни Романо собственной персоной.

Толпа истерически завопила.

Джонни поприветствовал своих поклонников королевским жестом и, немного помедлив у лимузина, с важным видом пошел по красной дорожке. Телохранители шли по бокам, девица – за ним, а менеджер прикрывал тылы. Репортеры и операторы умоляли уделить им минуту времени.

Он их всех игнорировал, пока не поравнялся с представительницей телепрограммы «Сегодняшние развлечения», которую он неукоснительно смотрел каждый вечер.

То была Джинни Вульф с микрофоном и приветственной улыбкой.

– Джонни, – спросила она, – вы фильмом довольны?

– Привет, Джинни. Рад тебя видеть. Как делишки? — заговорил он, разыгрывая скромнягу-кинозвезду. – Ага, я, можно сказать, доволен. «Раздолбай» кого хочешь удивит. Я там жутко постарался. Мои поклонники останутся довольны. Моей мамочке он понравится. Мой папочка придет в восторг!

Толпа одобрительно заревела. Они все желали Джонни удачи. Они его обожали.

Джинни вежливо рассмеялась. Джонни послал взгляд прямо в камеры.

– Вы там, ребята, все бегите и покупайте билеты на «Раздолбая». Не пожалеете. Это вам Джонни обещает.

– Спасибо, Джонни, – произнесла Джинни.

– Спасибо тебе, Джинни, – сказал Джонни и продолжил свой путь к дверям театра, попутно приветствуя своих поклонников.

Абигейль и Микки Столли в маленьком тесном седане черепашьим шагом ползли по бульвару Голливуд, попав в гигантскую пробку. Всю дорогу от дома они ругались. Maшина пришла с опозданием, а когда Абигейль наконец ее увидела, то вышла из себя, поняв, что ей придется ехать на премьеру в маленьком седане. Она закатила настоящую истерику, орала на водителя – безработного актера, еле сдерживающегося, чтобы не послать все к чертовой матери.

– Я не заказывала такую машину! – вопила она. – Я в такой машине в жизни не ездила. Где мой лимузин?

– Вот, посмотрите заказ, мадам, – вежливо ответил водитель. – Вы заказывали именно эту машину.

Абигейль прищурилась, решив, что во всем виноват Микки.

– Я прикончу твою секретаршу. Идиотка! И это твоя вина.

– Насчет этого не волнуйся, – спокойно ответил Микки. – Я ее с понедельника увольняю.

– До понедельника еще далеко, – зловеще произнесла Абигейль и перенесла свое внимание опять на водителя. – Почему вы опоздали?

– Шесть сорок пять, мэм. Так мне было велено.

– Я ждала машину в шесть тридцать, – процедила Абигейль сквозь сжатые зубы. – Теперь мы опоздаем.

Микки пожал плечами. У него хватало забот и без воплей Абигейль.

Она потребовала, чтобы он отослал машину и достал лимузин, но он резонно возразил, что у них и так мало времени.

– Я велю водителю все сделать, пока мы будем в театре, – уверил Микки жену. – Когда будем уезжать, нас отвезет лимузин.

В конце концов ей пришлось смириться и сесть в машину. Для Абигейль имидж имел первостепенное значение, а тут такая неприятность.

Еще раньше, когда Микки только что приехал со студии, они обсудили, как так вышло, что Эйб Пантер созывал совещание в понедельник, не посоветовавшись ни с кем из них.

– Не понимаю, что происходит, – беспокоилась Абигейль. – Почему он послал телеграмму Бену и Примроз, ничего не сообщив мне? Я видела его на этой неделе. Мог же он сказать.

– Зачем вообще он собирается появиться на студии? – недоумевал Микки. – Тут что-то не то.

Абигейль согласно кивнула и подумала, сообщить ему сейчас об Уорнер или нет.

Поразмыслив, она отказалась от этой идеи. Микки заявит, что она сошла с ума, если она признается, что позвонила и поехала к женщине, назвавшейся его любовницей.

Микки так и не выполнил настоятельную просьбу Уорнер, не позвонил ей. С чего бы? Он наконец решил, что пора кончать с их отношениями. Более того, его разозлило, что она дважды звонила ему на работу.

К театру они прибыли последними. Телеоператоры уже упаковывали камеры. Остались только зеваки. Микки быстро провел Абигейль внутрь.

– Простите, – сказал дежурный – Двери уже закрыты.

– Вы знаете, кто я? – в ярости вопросил Микки.

– Прошу прощения, но двери уже закрыты, – твердо ответил дежурный.

– Я – Микки Столли, президент студии «Пантер». Пропустите-ка нас поскорее, если не хотите потерять работу.

Дежурный вытянулся по стойке «смирно»

– Конечно, сэр, – ответил он, быстро сменив тон.

Чтобы добраться до своих мест, им пришлось протиснуться мимо Джонни Романо, которому это совсем не понравилось.

– Вы опоздали, – прошипел он Микки.

Как будто они сами не знали.

Наконец они уселись. Абигейль воззрилась на экран, но мысли ее были далеко.

– Ты, раздолбай, – насмехался Джонни Романо крупным планом, красивое лицо на весь экран.

– Кого это ты называешь раздолбаем? – спросил его партнер.

– Не выкобенивайся передо мной, парень, – угрожающе произнес Джонни. – Не надо.

– Слушай, ты, дебил, я буду делать, что хочу и когда мне заблагорассудится, – ответил тот.

«Так, очень мило, – подумала Абигейль. – Еще одно замечательное произведение Микки». Она наклонилась к мужу и саркастически прошептала ему в ухо:

– А хоть одно приличное слово в этом фильме будет?

– Зато он даст сборы, – проворчал Микки.

На вечеринке после просмотра все говорили Джонни Романо, что он просто великолепен, что фильму обеспечен шумный успех и что он поступил гениально, выступив одновременно как исполнитель главной роли, сценарист и режиссер.

Джонни Романо реагировал на комплименты скромно: там пожмет плечами, тут улыбнется.

Но в кулуарах шли совсем другие разговоры.

– Как получилось, что этому придурку позволили сделать такой кусок дерьма? И почему утверждают, что фильм даст колоссальные сборы?

Джонни важно ходил по залу, раздавал интервью, приветствовал друзей – разыгрывал из себя суперзвезду.

Некоторые из первых откликов на фильм были далеки от положительных. Откровенно говоря – просто убийственные. Но Джонни не волновался. Ему можно делать что захочется, и публика это примет. Ведь он Джонни Романо, она любила его и принимала таким, какой есть.

Абигейль и Микки сидели за столиком с несколькими старшими чиновниками студии. Микки понял, что происходит что-то ужасное, когда Форд Верн наклонился через стол и сказал:

– Что это за совещание в понедельник утром?

– Ты о чем? – изобразил Микки полную неосведомленность.

– Я получил послание от Эйба Пантера, – пояснил Форд. – Судя по всему, он собирается приехать на студию в понедельник, и потребовал собрать всех заведующих отделами ровно в двенадцать.

– В самом деле? – Микки почувствовал холодок в груди. Хитрый старик наконец возник и задумал что-то серьезное. Может, он снова хочет взять все в свои руки.

Микки решил, что ему стоит позвонить Мартину Свенсону и разузнать, как обстоят дела со сделкой. Если Эйб Пантер вернется, Микки Столли вылетит ко всем чертям. Не станет он подчиняться дряхлому, выжившему из ума старику. Ни за что в жизни.

Думая об этом, он случайно поднял глаза и увидел Уорнер, во всей ее шестифутовой красе. Одетая в короткое платье с блестками, она разговаривала с Джонни Романо. Господи милосердный! Она в самом деле разговаривала с Джонни Романо!

Микки быстренько прикинул. Какого черта Уорнер здесь делает? Он достал ей билеты на просмотр, но не приглашение на вечеринку.

Разумеется, эта идиотка-секретарша снова все напутала и оставила приглашение вместе с билетами. Из превосходной секретарши она превратилась в дурищу, заслуживающую первого приза за тупость. Он не мог дождаться, когда сможет ее уволить.

– Боже мой! – воскликнула Абигейль, заметившая Уорнер несколько позже него. – Опять эта ужасная женщина.

– Какая женщина? Где? – рявкнул Микки, зная, что она никоим образом не может иметь в виду Уорнер.

– Вот там. – Абигейль показала прямо на Уорнер. – Говорит с Джонни Романо. Это она.

Микки изобразил недоумение.

– Еще одна из подружек Джонни, – промолвил он. – Почему это тебя беспокоит?

– Сегодня кое-что случилось, – возбужденно ответила раскрасневшаяся Абигейль.

– Что? – Микки вовсе не хотелось слушать, как Абигейль провела день.

– Я… я позвонила тебе в офис, – начала она, – чтобы узнать, где ты, и сообщить о Примроз, Бене и телеграмме.

Он нутром почувствовал, что ему не понравится то, что последует.

– Ну?

– И твоя секретарша дала мне номер телефона. Я позвонила, и ответила эта женщина.

– Какая женщина?

– Та, что говорит с Джонни Романо.

– Ближе к делу, Абигейль. Кончай болтать чепуху, черт побери.

– Трубку сняла женщина, сказала, что работает в полиции и что она твоя подружка. Ты можешь поверить такой чепухе? Я не знала, как поступить. – Абигейль поколебалась, прежде чем продолжить. – Ты меня убьешь, Микки, но я так запуталась. Я села в машину и поехала к ней. Она живет в маленькой плохонькой квартире. Пыталась мне угрожать. Тут, я думаю, какие-то планы похищения. Разумеется, я сбежала оттуда побыстрее.

Микки почесал голову.

– Я, мать твою, не верю своим ушам. Какая-то баба по телефону заявляет, что она моя подружка, и ты веришь? И едешь на незнакомую квартиру? – Он устало покачал головой. – Абби, Абби, на этот раз ты слишком далеко зашла.

Абигейль опустила глаза.

– Знаю, Микки, я сделала глупость. Хорошо еще, что мне удалось сбежать.

Пока Абигейль говорила, Микки быстро соображал. Стоит Абигейль как следует подумать, и она поймет, что тут не все так просто. Ему надо придумать какое-то объяснение, почему его дура-секретарша дала ей телефон Уорнер. И объяснить, кто такая Уорнер.

– Послушай, – заговорил он поспешно. – Мне не хотелось бы тебя во все это впутывать, но, видно, придется пояснить, в чем тут дело.

Абигейль встревожилась.

– В чем, Микки?

– Джонни Романо здорово увлекся наркотиками.

– О Господи! – воскликнула Абигейль.

– Ну… и я нанял этого… как его… частного детектива, чтобы следить за ним… и Люс, видимо, все перепутала и дала тебе не тот номер телефона. Женщина, возможно, подумала, что ты подружка Джонни.

– С чего бы ей так подумать? – спросила Абигейль. – Я назвала свое имя.

– Я что, по-твоему, мысли читать умею? – огрызнулся он. – Одно очевидно, тебе нельзя было туда ездить. Ты что, забыла, кто ты?

– Почему она сегодня здесь? Она следит за Джонни?

– Да, да. Именно. Она работает в отделе по борьбе с наркотиками. Мне надо спасти Джонни.

– Вот не думала, что тебе приходится таким заниматься.

– Радость моя, когда ты руководишь студией, то приходится следить за всем и вся.

Микки решил, что замел следы, по крайней мере на какое-то время. Он быстро взглянул на Уорнер. Она все еще разговаривала с Джонни Романо. Возможно, его подвело воображение, но ему показалось, что Джонни на нее реагирует.

За все время, пока они вместе, Микки ни разу не видел Уорнер одетой. Вовсе не плохо она выглядела. Несомненно, самые длинные ноги в городе, и, хоть ее нельзя назвать хорошенькой, она обладает собственным стилем. Если подумать, он видел ее или в форме, или голой. Теперь перед ним стояла новая, желанная Уорнер. Внезапно он почувствовал дикую ревность.

– Когда мы можем уехать домой? – прошептала Абигейль. – Фильм – мерзопакостный. Вечеринка – просто ужас. Я расстроена тем, что не знаю, что будет в понедельник на совещании. Пошли поскорее.

– Ты права, – согласился Микки. – Пять минут, и мы уходим.

– Ты куда?

– Пойду поглажу Джонни по шерстке, скажу ему, что не видел ничего более замечательного со времени изобретения йогурта с бананами. Не больше пары секунд.

– Мне с тобой пойти?

– Да нет, сиди здесь. Пошлем ему завтра подарок от Картье.

Микки направился к Джонни как раз вовремя, чтобы услышать, как тот говорит Уорнер:

– Эй, малышка, да таких длинных ног, как у тебя, я в жизни не видел. Пожалуй, они длиной с мою спутницу. Готов поспорить, ты можешь проделывать с ними такое, что мне и не снилось.

Уорнер, шести футов ростом, все повидавшая, все испытавшая, битая-перебитая, уставилась на Джонни так, как будто он – сам Господь Бог.

– Что, если нам попозже встретиться? – предложил Джонни, которому надоела его спутница, в данный момент тщательно оглядывающая зал.

Микки решил вмешаться.

– Эй, Джонни, этот фильм принесет нам огромные деньги. Поздравляю.

– Преогромные, – ответил Джонни скромно.

Микки умел лизать задницу. И делал это в случае необходимости.

– Без сомнения.

Джонни погладил Уорнер по руке.

– Вы знакомы… гм… как, ты сказала, тебя зовут, малышка?

Уорнер бросила на Микки презрительный взгляд.

Микки рассвирепел. Он-то что сделал. Она во всем виновата. Говорила с Абигейль по телефону и пригласила ее к себе. Ему не терпелось все ей выложить. Но не сейчас, когда здесь Абигейль, наверняка следившая за каждым его движением.

– Уорнер Франклин, – представилась она спокойно.

– Славное имечко, малышка, – заметил Джонни, плотоядно ухмыльнувшись. – Уорнер, надо же.

Микки пожал ей руку.

Она сжала его ладонь изо всех сил, чуть не переломав ему кости.

– Эй, крошка, это вот Микки Столли, глава студии. – Джонни подтолкнул ее и подмигнул. – Его полезно знать. А чем ты занимаешься, лапочка? Ты актриса?

– Нет – Уорнер любила шокировать. – Я работаю в полиции.

Джонни решил, что это самая забавная шутка, какую ему только приходилось слышать.

– В полиции? Ты? Ах, крошка, крошка, я бы не возражал, чтобы ты меня арестовала.

Она бросила на Микки торжествующий взгляд.

– Может, и арестую. Попозже.

Кипя от ярости, Микки вернулся к Абигейль, дернул ее за руку и сказал:

– Пошли.

Чета Столли удалилась. Глава студии и его жена, голливудская принцесса.

Никто еще не знал, что случится в понедельник утром.

49

В три часа утра Лаки вместе с Боджи наконец подъехала к дому, где Ленни оборудовал свою берлогу в Нью-Йорке. Она огляделась.

– Господи, Боджи, это же настоящие трущобы. Почему он не хочет жить в нашей квартире?

Боджи покачал головой.

– Спроси что-нибудь полегче. Наверное, ему хотелось спрятаться.

– Ему это почти удалось, – ответила она. Она была возбуждена и нервничала. Разыскивать Ленни было интересно, и приключение добавило ей адреналина в крови. Лаки глубоко вздохнула.

– Ладно, Боджи, прояви свои способности и открой дверь так, чтобы никто ничего не услышал.

– Хочешь застать его врасплох в постели? – спросил Боджи.

– Именно это я и хочу сделать.

Боджи, как правило, не позволял себе замечаний, но на этот раз он сказал:

– Ты полностью уверена в себе.

– Ну, ты же знаешь, что я уверена в себе.

Боджи только взглянул на нее.

«Гм-м, – подумала она. – Он что, в самом деле думает, что мы можем застать Ленни в постели с другой женщиной?» Верно, ее муж на нее сердит, но не до такой же степени. Их отношения основаны на доверии, и меньше всего она думала, что Ленни может это доверие разрушить. Лаки вовсе не считала, что ему не нравятся другие женщины. Но нравиться и предпринимать какие-то шаги – вещи совершенно разные.

Берлога, которую он себе подобрал, находилась на восьмом этаже старого дома. Дверь с улицы Боджи открыл за одну секунду, и они вошли в подъезд, увешанный рядами почтовых ящиков. На ящике Ленни коротко значилось: «Л. Г.»

Лифт не внушал доверия.

– Полезем по пожарной лестнице, – решила Лаки.

– Столько энергии? – поинтересовался Боджи. – Все-таки восьмой этаж.

– Что-то ты много вопросов сегодня задаешь, Боджи. Что это с тобой?

– Мне это не нравится, – заметил он сухо.

Она вздохнула. Ей не хватало только праведного Боджи. Почему он не проникнется спортивным духом и не получит удовольствия от этого приключения?

– Что так? – спросила она беззаботно.

– Не твой стиль.

– Вот тут ты не прав. Это именно мой стиль. – Что было правдой. Исчезнуть на шесть недель. Вернуться под фанфары. Что тут плохого?

Они полезли наверх. Лаки показала лучшее время, чем Боджи. Когда они поднялись на восьмой этаж и попали в дом через пожарную дверь, то выяснилось, что дверь в холл стальная.

Боджи нахмурился.

– Я могу преодолеть многое, но тут, похоже, ничего не выйдет.

– Как насчет черного хода? – жизнерадостно предложила Лаки. – Должен же быть более легкий путь.

– Чего не знаю, того не знаю. – Боджи с сомнением покачал головой. – А если он здесь вовсе не живет? Что, если въехал новый жилец? Да еще с пистолетом?

– Ты, никак, боишься? – поддразнила его Лаки. – А я-то думала, что ты – настоящий мужчина.

– Я твою задницу пытаюсь прикрыть, – обиженно заметил Боджи.

– Давай, я буду беспокоиться о своей заднице, а ты побереги свою.

Черный ход оказался более легким вариантом. Боджи потребовалось минут пять, но дверь он открыл.

– Шш. – Лаки приложила палец к губам, осторожно пробираясь в маленькую темную кухню.

Здесь она повернулась и прошептала:

– Теперь можешь идти. Я – в порядке.

– Я не могу оставить тебя здесь, – запротестовал он.

– Можешь, можешь, – прошептала она. – Подожди внизу, в машине. Если я через десять минут не появлюсь, уезжай.

– Я не должен уходить, – повторил он упрямо.

– Слушай, ты уберешься наконец? – нетерпеливо спросила она. – Весь сюрприз испортишь.