Вдобавок он терпеть не мог иметь дело с Монтаной. Ее сценарий у него. Больше она ему не нужна. Да и чего ради он покрывает Нийла? Подлец даже не дал себе труда показаться на приеме в честь звезды их будущей картины.
      - У него была встреча с Джиной Джермейн. - Он немножко помолчал, наслаждаясь эффектом. - Как знать! Может быть, она никак не закончится.
      Монтана уставилась на него глазами тигрицы, холодными, как сибирская стужа.
      - Благодарю, - произнесла она ледяным тоном.
      - Пожалуйста-пожалуйста.
      - Знаешь что, Оливер? Ну и мерзавец же ты! И вдобавок от тебя несет.., в буквальном смысле.
      И она зашагала прочь, а он попытался проверить, не воняет ли у него из подмышек.
      За этим делом его и застала Намела Лондон, направляясь в ванную.
      - Так! - закричала она, и скрипучий ее голос разнесся по всей гостиной. - Я кое-что слышала об извращенцах, но чтоб о таких, как ты!..
      ***
      Танцевать с Карен Ланкастер значило ловить кайф, в котором он не особенно нуждался. Она была и пьяной, и одуревшей от наркотиков. И использовала его, чтобы вызвать ревность у Росса Конти. Он не хотел ей грубить. В конце концов, до Ангель он бы с удовольствием встречался с Карен. Но теперь - к чему? Он не Рэнди Феликс, который спит и видит, как бы окрутить какую-нибудь богачку. Он хозяин своей судьбы и дал себе слово: выйдет у него с Ангель или нет, он никогда больше не будет собой торговать. Отныне он играет в игру под названием "Говори правду и не теряй чувство собственного достоинства".
      Карен придвинулась вплотную. Росс не обращал внимания на ее выкрутасы, и ей это не нравилось.
      - Еще раз, зовут тя как? - глотая слова, промычала Карен и прижалась потным телом к белому его пиджаку.
      - Бадди Хадсон, - ответил он, мягко ее отталкивая.
      - Бадди, а? - Она падала на него, хватаясь, чтобы удержаться, за лацканы его пиджака. - Хошь быть моим дядей-бадей, Бадди?
      Она прямо-таки зашлась от своего остроумия, и, пока хохотала, Бадди заприметил Рэнди и Мэрли, что сидели, поглощенные разговором, за полупустым столом. Он подвел к ним Карен и опустил ее на стул.
      - Карен! - воскликнула Мэрли, довольная, что их прервали. - Сдается, чашечка крепкого черного кофе тебе не повредит.
      - К черту кофе! - выдавила Карен. - Я знаю, что мне надо. - Она обернулась к Бадди. - Садись.
      Он так и сделал, старательно избегая свирепого взгляда Рэнди.
      - Ща.., постой, - продолжала она. - Это Мэрли - с приятелем...имя забыла...
      - Рэнди Феликс, - сказала Мэрли, которая нервно вертела в руках ложку.
      - И как я запамятовала такое имечко, как Рэнди, - захихикала Карен. Что делаешь, сладунчик?
      Мэрли нахмурилась.
      - Карен... - начала она.
      - Извиняюсь. Не должна спрашивать, что делает Рэнди.
      Она схватила за рукав официанта, что вертелся рядом.
      - Водки. Со льдом. Быстро. - В рассеянности она продолжала держаться за его сюртук, и Бадди старательно разжал ее пальцы.
      Она мрачно на него посмотрела.
      - Это Бад, - оповестила она. - Танцор.
      - Здравствуйте, - вежливо сказала Мэрли.
      - Рад познакомиться, - сухо бросил Рэнди.
      Карен взглянула сначала на Бадди, потом на Рэнди.
      - Думала, вы знакомы. Разве я не встречала вас вместе в "Ма Мэзон"?
      - Нет, - гаркнул Рэнди.
      Бадди не хотел никаких перебранок. Он вскочил.
      - Должен извиниться, - сказал он. - Тут где-то ходит моя дама и, наверное, меня уже ищет.
      - Конечно, - неуверенно сказала Карен. - Лучше бы ее найти. Звякни мне как-нибудь, Бад.
      - Непременно.
      И, облегченно вздохнув, он спасся бегством.
      Джордж Ланкастер готовился произнести речь. Монтана решила, что ей определенно пора уходить. Мелькали лихорадочные мысли. Нийл с Джиной. Нийл ей изменяет.
      Черт бы его побрал!
      Может, это не правда. У выхода ее догнал Бадди Хадсон.
      - Ты уходишь?
      - Ага.
      - Не подвезешь меня?
      - Где твоя машина?
      - Заглохла на бульваре.
      - Где ты живешь?
      - Прямо рядом с Сансет-стрит.
      - Поехали.
      Он собрался было двинуться за ней, уже выходившей на улицу через парадные двери, но при виде Вулфи Швайкера, который появился из гостевого туалета, застыл как вкопанный.
      Очень похудевший, с другой прической, но те же маленькие злые глазки, та же круглая физиономия, острые, как у хорька, зубки, торчащие между толстыми губами, - тут ошибиться невозможно.
      Колобок.., жирный дядька на вечеринке! Двенадцать лет назад. Измочаленное тельце Тони - на столе в морге. Он содрогнулся: слишком тягостное воспоминание. Вулфи, должно быть, почувствовал, что на него пялятся, так как стрельнул глазками и, решив, что напряженно пристальный взгляд вызван сексуальным интересом, сказал:
      - Привет.
      - Так подвозить тебя или нет? - Монтана снова появилась в дверях, в голосе раздражение.
      Бадди медленно отвел глаза от Колобка. Он, наверное, ошибся. Это не мог быть тот же самый человек.
      А почему нет?
      Он вышел за Монтаной на улицу.
      - Кто этот парень? - выпалил он.
      - Какой парень?
      - Тот, в холле.
      Она нахмурилась, мысли ее где-то витали.
      - Булфи какой-то... Вулфи.., да, Вулфи Швайкер. Он все время околачивается вокруг Биби Саттон.
      - Вулфи Швайкер, - медленно повторил Бадди. Он не собирался забывать это имя.
      ***
      Джордж Ланкастер встал, постучал по бокалу с шампанским и прогудел:
      - Ради звезды немножко тишины.
      Разномастное сборище сделало одолжение.
      - Я собираюсь произнести речь, - заявил он.
      Раздалось несколько добродушных стонов и свистки.
      - Ску-чно! - громко крикнула Памела. Дворик, покрытый навесом, грянул хохотом.
      - Не обращайте внимания на эту старую морду! - крикнул Джордж. - Мне давно уже надо было отправить ее на подножный корм.
      Снова хохот.
      - А если серьезно, ребята, - продолжил Джордж, - то для меня истинное удовольствие видеть сегодня здесь всех моих старых друзей.., кое-кто из них немного старее, чем мне помнится. - Безудержный хохот. - Но это ничего.., кто из друзей заметит накладные волосы и искусственные челюсти?
      Публика повалилась.
      - Вас всех, наверное, интересует, что это Капитан опять задумал в городе? Что это жопе его не сидится в Палм-Бич с этой денежной бабой, а? Вам и впрямь хочется знать, так ведь?
      - Продолжай! - горланила Памела, балдея от каждого его слова.
      - Я возвращаюсь! - заорал Джордж. - Вы знаете, что это такое - это то, что Фрэнк делает раз в год!
      - Точно! - завопил кто-то.
      - Я буду сниматься в картине у моих друзей Оливера Истерна и Нийла Грея, потому что Нийл убедил Памелу, что она первоклассно проведет здесь время, а Оливер сделал мне такое предложение, от какого даже я не смог отказаться. А раз им не удалось заполучить Берта...
      Он говорил и говорил, но ни Элейн, ни Росс не слушали. Они потрясение переглядывались. Джордж Ланкастер снимается в "Людях улицы"? Джордж Ланкастер, который, по словам его любящей дочери Карен, отказался от картины еще несколько месяцев назад? А они ради него устроили прием. Спустили уйму денег, что с трудом могли себе позволить, - и ради чего?
      Элейн не могла в это поверить. Она хотела просто все бросить и доползти до постели.
      Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.
      Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне...
      Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.
      Глава 40
      Самолет компании "Америкен Эйрлайнз" был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.
      Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.
      Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь - вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы - и бац!
      На компьютере вылезли два сообщения. Первое - двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.
      Второе - убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.
      И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку - отпечатки пальцев.
      Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.
      Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.
      Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.
      Это было не самое лучшее решение - Леон явно предпочел бы сам туда съездить, - но в этих условиях сойдет и так.
      - Мне с трудом верится, что мы в пути! - Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.
      Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути - и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.
      Глава 41
      Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.
      Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.
      Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.
      Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, - окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.
      - Черт бы тебя взял, Джина! - рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. - Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.
      - О господи! - выла Джина. - За что мне такое наказание! - Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.
      - Может, вызвать врача? - предложила Тяо Лин.
      - Ой, ради бога! - охнула Джина. - Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!
      ***
      Крошка "Фольксваген" летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:
      - Эй, по-моему, ты забыла свернуть.
      - Нет, не забыла, - ответила она сквозь зубы. - Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?
      Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.
      Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.
      Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:
      - Сделай мне одолжение.
      Он услужливо кивнул.
      - Для тебя - что угодно.
      - Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, - сказала она нерешительно.
      Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.
      - Что нужно сделать?
      Она тянула и тянула свою сигарету и невидящим взглядом смотрела в окно машины.
      - Пройди за те ворота, проверь, что там на аллее и в гараже того дома, посмотри, не стоит ли где-нибудь серебристый "Мазерати".
      Он пытался переварить ее просьбу. Как он пройдет за ворота?
      Перелезет? А если перелезет и хозяин примет его за грабителя (что весьма вероятно, когда на дворе - час ночи) и подстрелит?
      Всем, в конце концов, известно, что большинство обитателей Беверли-Хиллз вооружены до зубов и готовы отразить революцию.
      - Послушай... - начал он.
      - Ты можешь и не делать этого, - устало сказала Монтана.
      - Чей это дом хотя бы? - спросил он, чтобы выиграть время, пока взвешивал все "за" и "против".
      - Джины Джермейн.
      Вот повезло! Дом кинозвезды. Да у нее, наверное, вооруженные охранники на крыльце спят.
      - Я пойду, - неохотно сказал он. В конце концов, она дала ему Винни; он должен дать ей хоть что-то взамен.
      ***
      Оливер Истерн сидел за рулем отлакированного английского "Бентли" 1969 года выпуска - очень хорошего года для "Бентли".
      Машина была в идеальном состоянии, как ей и надлежало быть, поскольку машина эта, когда ею не пользовались, содержалась обернутой в чистое полотно в гараже, рассчитанном на четыре машины, в доме в Бель-Эйр, который снимал Оливер, - через три особняка направо от поместья Биби и Адама Саттон. Этот "Бентли" был у него с самого своего рождения. Прямо с завода доставлен был Оливеру Истерну. Безупречная машина для безупречного человека.
      Он прокручивал в памяти прошедший день. Памела Лондон ему все испортила. И, конечно, Монтана. Что одна, что другая - чересчур умные. Если Нийл с Монтаной разойдутся из-за того, что он выболтал, - прекрасно. Он, со своей стороны, будет только счастлив. Какова наглость - так с ним разговаривать! При всех заявила, что он лижет задницы. Уж ей ли не знать, что это нужно для дела!
      Ставишь картину. Лижешь задницы. Не найти в городе ни одного продюсера, который не вылизывался бы по полной.
      Утро у него прошло неплохо. Контракт с Джиной Джермейн на съемки в новом фильме Нийла - плюс. Посмотреть бы на физиономию Монтаны, когда она услышит эту новость.
      Вернувшись домой, он помылся под душем, принял густую молочную микстуру от язвы, а с другого конца поставил свечу "Препарейшн Эйч". Потом надел чистую шелковую пижаму, набросил сеточку на редеющие волосы и забрался в постель, думая об Ангель. Ее природная красота и свежесть так подходят для Никки. Надо убедить ее сыграть эту роль, она просто идеальный вариант.
      Он заснул с мыслями о золотоволосой Ангель.
      ***
      Бадди осматривал массивные железные ворота. Не меньше десяти футов в высоту, они щетинились наверху острыми шипами.
      - Вот зараза, - пробормотал он, снял белый пиджак, свернул, положил на землю. Еще раз внимательно осмотрел ворота.
      С обеих сторон к ним вплотную примыкала непроходимая живая изгородь футов шестнадцать высотой, в движение они приводились электричеством. Был только один способ - перелезть через них.
      А потом он заметил таблички, по одной с каждой стороны. На первой было написано: "Осторожно, злые собаки". На другой - "Вооруженная охрана Вестек".
      - Что я здесь делаю? - проворчал он, представляя себе картину: Бадди Хадсон добивается удачи, а кончает жизнь в пасти датского дога или, хуже того, от пули.
      Он поспешил назад к машине, где одна в темноте сидела Монтана.
      - Собаки и вооруженная охрана, - заявил он возмущенно.
      - Не обращай внимания на таблички. Они здесь у всех.
      Замечательно! Спасибо, Монтана. Не свою задницу подставляешь.
      Он с неохотой вернулся на передовую и осторожно начал взбираться на ворота. К счастью, конструкция ворот в стиле ар-деко <Яркий декоративный стиль 1920 - 1930-х гг.> облегчила ему задачу, хотя перелезть через зубья наверху оказалось сложным делом; он слышал, как трещат его брюки, и это его разъярило. Он выругался и перелез.
      За воротами была круглая аллея, которая освещалась зелеными расставленными через равные интервалы фонариками. Он рванул по ней, держась ближе к краю, затаив дыхание, моля бога, чтобы не нарваться на бдительную немецкую овчарку.
      ***
      Ей вдруг пришло в голову, что Оливер - единственный, кто может помочь. Если он не будет держать язык за зубами, то кто будет? Режиссер его картины. Исполнительница главной роли в его следующей постановке. Господи, это его обязанность! Для чего продюсеры, если не выручать из беды?
      - Позвони Оливеру Истерну, - простонала Джина, обращаясь к Тяо Лин, которая уже оделась и была готова быстренько смыться.
      - Кому-кому? - осведомилась та нахально.
      - Звони! - взвизгнула Джина. - Не задавай вопросов!
      Она пыталась оттолкнуть тяжелое тело Грея, колотила его в грудь, опять стонала. Он тяжело дышал и был без сознания, что ее просто бесило. Ведь это она под ним застряла. А от него никакого толку, как медведь на нее навалился. "Вызови врача", - сказал, задыхаясь, перед тем как потерять сознание. Дурень английский.
      Он что, и впрямь рассчитывает, что она пустит врача любоваться на них в таком вот виде?
      - Телефон Оливера Истерна в моей записной книжке на письменном столе.., позвони.., пожалуйста. И дай мне трубку, когда дозвонишься. Мне кажется, я умру.
      - Прибереги это для съемок, сестрица, - вполголоса заметила Тяо Лин.
      - Что? - задохнулась Джина.
      - Ничего, - ответила та, отыскивая телефон Оливера. - Надеюсь, этот пижон дома, потому как я должна исчезнуть.
      - Что ты должна? - задохнулась Джина от возмущения. - До самого конца будешь со мной ковыряться, сикуха китайская.
      - Не китайская, а азиатская, - загадочно улыбнулась Тяо Лин. Она-то знала, что уберется отсюда, как только появится Оливер. Такие вещи не способствуют бизнесу, а для Тяо Лин бизнес был на первом месте.
      ***
      Телефон нарушил его приятные сновидения.
      - Оливер! - истерично задыхалась Джина Джермейн. - Ты мне нужен. Скорее приезжай!
      Оливер Истерн торопливо одевался: синий кашемировый свитер, с безупречными складками джинсы и итальянские мокасины. А волосы немного примялись, чтобы их уложить, требовалось время.
      Истерический телефонный звонок Джины Джермейн выбил его из колеи. От полуночных звонков не жди ничего хорошего, и этот неминуемо будет, как и все остальные. Он быстро вел машину по безлюдным улицам Беверли-Хиллз, проглотив по дороге "Мэлокс" <Лекарство от газов в кишечнике.>, чертыхаясь и гадая, что его ждет.
      ***
      В конце аллеи, в обрамлении квадратного дворика, стоял дом в испанском стиле, и почти во всех окнах горел яркий свет. Бадди не пришлось слоняться в поисках серебристого "Мазерати", он был припаркован прямо у парадной двери, на самом виду. Держась в тени, Бадди приготовился возвращаться.
      Когда-нибудь и он станет владельцем дома со сторожевыми собаками и вооруженной охраной. Когда-нибудь. Скоро. И уж он-то позаботится, чтобы его собаки были спущены и готовы броситься на любого недотепу, который полезет через его ворота.
      Краем аллеи он спускался вниз, ощупывая брюки - дыра не меньше десяти дюймов. Выругался еще пару раз.
      Шум открывающихся электрических ворот до смерти его напугал, и он встал как вкопанный. Потом свет от фар машины, влетевшей на полной скорости, заметался внизу аллеи. Он как раз успел броситься в кусты и приземлился на правую руку, которая отозвалась нешуточной болью. Он застонал. Земля была влажной - постоянно включены были автоматические разбрызгиватели, и он катался по грязи.
      Услышав лай собаки, он застыл от ужаса.
      ***
      Дверь открыла маленькая кроткая азиатка.
      Оливеру нравились уроженцы Востока: они знают свое место.
      - Оливер Истерн, - сказал он вежливо. - Мисс Джермейн мне звонила.
      - Где тебя, блядь, носит! - нагло заявила не такая уж и кроткая азиатка. - Иди за мной.
      Расстроенный таким приемом, он потащился за ней на второй этаж в спальню. Там его взору открылась потрясающая, если не сказать больше, картина. Джина Джермейн.., величайший символ секса.., лежала, распластавшись, как белоснежная дива на пляже. А сверху, выставив для обозрения голую волосатую задницу, развалился Нийл Грей.
      - Ах, дерьмо! - воскликнул Оливер. - Вы только для того подняли меня с постели, чтобы я посмотрел, как вы трахаетесь?
      Я, знаете ли, видел такое и раньше.., только в лучшем актерском исполнении.
      - Ты, хер! - собрав все свои силы, завизжала Джина. - Сделай что-нибудь, черт тебя побери! Ты ведь у нас лучший продюсер.
      Глава 42
      - Я ищу одну женщину, - монотонно пробубнил Дек.
      Толстуха в фиолетовом свитере, в короткой черной юбке и с маленьким ребенком на боку засмеялась и сказала:
      - Ане всех?
      Она стояла в дверях захудалого домишки и ждала, что он еще скажет.
      - Миссис Кэрролл, - сказал он, вертя в руках бумажку, хотя и знал прекрасно, что на ней написано. - К-э-р-р-о-л-л, - медленно повторил он, читая по буквам.
      Женщина неуверенно покачала головой.
      - Не знаю. - У ребенка потекло из носа, и она рассеянно утерла его ладонью. - Не знаю.
      - Кто там? - раздался мужской голос, и рядом с ней в дверях появился жирный коротышка. - Да? - рявкнул он. - Чего надо?
      Дек подставил ногу, чтобы дверь не захлопнули.
      - Кто здесь жил до вас? - холодно спросил он.
      Что-то было в его взгляде - таком пустом и суровом, - что мужик отнекиваться не стал.
      - Какая-то старая ведьма.
      - По фамилии Кэрролл?
      - Не знаю. - Он насел на дверь, пытаясь ее закрыть, но нога Дека мешала.
      Женщина громко шепнула:
      - Чо ему надо? Чой-то он не катится?
      - Где мне узнать, кто здесь жил раньше? - спросил Дек; в черных его глазах горело разочарование.
      - Повыспроси-ка у того бездельника, что нам сдает эту халупу, - сказал мужик, которому не терпелось, чтобы Дек убрался с его порога. - Он порасскажет, А мы ничо не знаем.
      - Не, - поддакнула женщина. - Мы тут ни с кем не знаемся.
      Мужчина ушел в дом и вернулся с обрывком газеты, на котором нацарапаны были фамилия и адрес.
      - И скажи этому жмоту, что новую-то крышу пять лет как обещается поставить.
      Дек взял бумажку, убрал ногу и, не сказав больше ни слова, пошел восвояси.
      - Придурок трахнутый, - рявкнул мужик и захлопнул дверь.
      Дек шел быстрым шагом, смотрел прямо перед собой. Бумажка. Клочки бумаги. И все они куда-то да ведут...
      ***
      Они сидели рядышком в местном баре, Дек потягивал кока-колу, а Джой опрокинула один за другим три рома скалой.
      - Поздно уже, - сказала она. - Во сколько ты обещал предкам, что мы придем?
      - Как получится, - ответил он.
      - Чего это? - спросила она. - Они не горят, что ли, со мной познакомиться?
      - Еще как, - сказал он уныло, вспоминая слова матери.
      Она пялилась на него, словно чувствовала, что эта будет не такая, как все. "Приводи, если тебе так у ж надо", - сказала она.
      "Нам прийти к ужину?" - отважился он.
      "После ужина. Яне собираюсь готовить для какой-то дешевой потаскушки, с которой даже и незнакома".
      "Она не дешевая потаскушка", - возразил он.
      Мать растянула губы щелочкой, улыбнулась.
      "Раз ты ее подцепил, значит, потаскушка".
      - Потопали, - ныла Джой. - Вот те точно, ковбой, еще стакашку пропущу и все тогда на них, выблюю.
      Дек взглянул на часы. Было полдесятого.
      - Что-то я себя неважно чувствую, - пробормотал он.
      - Опять норовишь открутиться. Вот оно что.
      - И не думал откручиваться, - возмутился он.
      - Конечно, - проворчала она.
      Он глубоко вздохнул.
      - Пошли. Готова?
      Она выхватила из сумочки замызганное зеркальце в оловянной оправе и уставилась на себя. Потом отыскала помаду и намазалась еще сильнее.
      - Для маменьки твоей хочу выглядеть что надо, - оправдывалась она. Бабы живо подмечают, кто как намазан. Сказал ей, как я тебе говорила, что я манекенщица?
      - Забыл.
      - Вот зар-раза! А она бы думала: вот это класс! Иной раз ты дурак дураком.
      Он сдавил ее запястье как клещами.
      - Не говори так.
      Она вырвалась.
      - Ладно. Ладно. Ты же знаешь, это я так. - Голосок ее стал детским. Улыбнись мне, ковбой. Я твоя крошка. - Она игриво потянула его за ухо. Крошка сильно любит взрослого мужика.
      Он успокоился.
      Она почувствовала облегчение. Не хотела, чтобы опять все сорвалось с маманей и папаней. Она знала, стоит им только познакомиться, и они ее полюбят, а полюбят, так все будет легко. Надо же ей кого-нибудь иметь. Восемнадцать лет отроду и уже вымоталась совсем. С тринадцати лет на улице, нелегко бывало, но справилась.
      Была надежда, что получится что-нибудь с полицейским. Он первый мужик, который по-человечески с ней обошелся, и она бы все для него сделала. Но когда позвонила, чтобы дать ему еще один, самый последний шанс, он притворился, будто не знает, кто она такая, и трубку повесил. Вот гад!
      Леон, полицейский. Таким же, как и все остальные, оказался.
      Потом Дек подвернулся, и она сразу поняла, что он с придурью.
      Но обращалась с ним осторожно, быстро усвоила, на какие давить кнопки, чтобы был у нее как шелковый.
      Ее пробирало от восторга, как представит, что, может, доведется завести семью. Миссис Дек Эндрюс с маманей и папаней.., его маманей и папаней; они привыкнут и полюбят ее, как если бона была их дочерью.
      Она вздохнула. Лучше Дек, чем ничего. Не урод, подстриг бы только волосы, а то распустил до плеч и ходит как привидение.
      Мать терпеть не может его прическу, Джой хорошо это усвоила.
      Вместе они заставят его подстричься. Когда поженятся, она много чего сделает.
      - Ну, ковбой! - Она весело подмигнула. - Крошка твоя готова.
      ***
      Подобной жары он не помнил. Жара как в пустыне - обволакивающая, удушливая.
      Он зашел в парикмахерскую и потребовал, чтобы его обрили наголо.
      - Хочешь, чтобы я снял все? - спросил старик, хозяин парикмахерской.
      Дек кивнул.
      - Инфекция какая завелась? Так есть лосьоны от этого.
      - Ты можешь выбрить мне голову или нет?
      - Ты кто? Из религиозников всяких?
      Он кивнул. Так было проще всего.
      Бритый череп - когда дело было сделано - ему понравился.
      Смотрится опрятно и красиво. Похоже на то, как было в самом начале. Стражу Порядка очень подходит.
      Он направился по новому адресу. Одноэтажное строение, занятое всякими конторами, на тихой улице. В приемной одиноко сидела секретарша и грызла тоненькую морковку. На столе у нее, на подставке, лежал номер журнала "Ас", которым она зачиталась.
      - Все ушли обедать, - сообщила она и опять уткнулась в статью о Томе Селлеке.
      Дек сказал:
      - Может, вы мне поможете?
      Не поднимая глаз, она ответила:
      - Извините, но я здесь работаю временно.
      - Но где архивы, вы знаете? Мне нужен архив Ниты Кэрролл. Мне нужен ее новый адрес.
      Она быстро на него взглянула, и вид его ей не понравился.
      - Почему бы вам не зайти через час?
      Терять время он не был намерен.
      - Вы тут одна? - спросил он.
      Она была одна, но говорить этому придурку не собиралась.
      - Нет, не одна. Может, вам лучше уйти?
      Действовал он стремительно: сбил журнал на пол, скрутил ей руки за спиной.
      - Покажи мне архивы, и я тебя не трону. - Голос был шепотом, несущим смерть.
      Она задрожала. Сумасшедший - как же она сразу не поняла по одному его виду?
      - Бритоголовый ты подонок, - шипела она, все еще дрожа, но с твердым намерением не дать себя сломить. - Меня уже один раз изнасиловали, и больше этому не бывать.
      Голос ее сорвался на крик.
      - Только тронь меня, и я прибью тебя.., чертов подонок.
      Он был удивлен, что она ему так отвечает, но и доволен по-своему.
      Он не собирался ничего ей делать, но то, что она пыталась сказать, так ясно и определенно. Она его просто просит об этом.
      Проклятье.
      Подонок.
      Изнасиловать.
      В мгновение ока в руках у него появился нож. Горло ее было вполне готово. В конце концов он - Страж Порядка. Есть вещи, которые он просто обязан делать.
      Глава 43
      Самые последние гости уехали точно в пять минут третьего.
      Широкая улыбка сохранялась на лице Росса до тех пор, пока за ними не захлопнулась парадная дверь, и тогда он промаршировал через пустые комнаты в бар, где и уселся угрюмо среди битой и грязной посуды, потягивал двойной виски и ждал, когда придет Элейн просить прощения и выражать сочувствие.
      Двадцать минут он ждал, а когда она не появилась, отправился ее искать и нашел в своей гардеробной, где она в бешенстве швыряла одежду в раскрытый чемодан.
      Минуту он стоял и смотрел в полном замешательстве. Затем он наконец понял, что происходит, и заорал:
      - Что ты, мать твою, делаешь?
      Хотя и без того было ясно, что она собирается вышвырнуть его из дома.
      - Мне.., осточертело... Росс, - сквозь зубы проговорила она с перекошенным от ярости лицом. - Как.., ты.., посмел! Как... ты.., посмел! С.., моей.., лучшей.., подругой - сукин ты сын! - изменять мне!
      Он усвоил с младых ногтей, что надо все отрицать.
      - Понятия не имею, о чем это ты, - сказал он, стараясь казаться оскорбленным.
      - Не прикидывайся! - выпалила она, швыряя шелковые рубашки на ботинки ручной работы. - Побереги свое актерство для кино.
      Он усвоил с младых ногтей, что нападение - лучшая защита.
      - Кто бы это говорил! А как насчет тебя и этого переростка-физкультурника?
      Ее рука, готовая швырнуть свитер работы Ива Сен-Лорана, на мгновение замерла.
      - Не смей меня ни в чем обвинять! Я была тебе замечательной женой, настоящим приобретением, но чтоб ты когда-нибудь по-настоящему понимал это!
      Она швырнула свитер ему в лицо, исходя злобой.
      - Карен Ланкастер, да неужели? Я думала, что у тебя получше вкус.
      Он взорвался:
      - Откуда вкусу взяться? Я ведь женился на, тебе.
      Элейн захлопнула чемодан, сунула ему.
      - Вон! - прошипела она.