Джеки КОЛЛИНЗ
      ГОЛЛИВУДСКИЕ ЖЕНЫ
      ТОМ 2
      Глава 30
      Попытки Леона Розмонта навести справки о семье Эндрюсов особых результатов не дали. Никого из родственников в живых у них, по-видимому, не было, а что касается двух свидетелей их бракосочетания, то следы одного затерялись, а другой умер.
      Леону подумалось, что единственный способ побольше о них разузнать отправиться в Барстоу и копать там. Милли говорила, что хочет провести отпуск в Калифорнии. Почему-то ему казалось, что она имела в виду не Барстоу; тем не менее он всегда может завернуть туда на денек, пока она будет заниматься своими делами.
      Поддавшись порыву, он отправился и купил два билета на самолет в Калифорнию и с шиком вручил их Милли.
      - Берем отпуск на месяц, - сказал он. - У меня накопились отгулы, и я считаю, время надо провести хорошенько. Возьмем напрокат машину, да и поедем куда глаза глядят.
      - Сан-Франциско? - спросила она, просияв.
      Он кивнул.
      - Долина Напы? Аризона? Голливуд?
      Он снова кивнул.
      Она бросилась ему на шею и крепко обняла.
      - Милый мой, - проворковала она, - ты что-то невероятное!
      За неделю до отъезда он вручил ей четыреста долларов и велел пойти и купить какую-нибудь одежду для отпуска. В магазин она помчалась такая счастливая, как будто он дал ей четыре тысячи.
      Пока ее не было, он запрятал досье на Эндрюсов на самое дно своего чемодана. Хотя, строго говоря, это не было законно, он снял фотокопии со всех официальных документов, в том числе и с фотографий.
      Пятнадцать фотоснимков было сделано в то утро на Френдшип-стрит.
      Пятнадцать фотографий.., убийства.
      Глава 31
      Примерно в четверть пятого Росс Конти сердито проследовал через парадный вход своего дома. Царил чудовищный беспорядок.
      Повсюду слонялись незнакомые люди.
      - Что, черт побери, здесь происходит? - заорал он на Лину, которая стояла в дверях на кухню и лила слезы.
      - Сеньор Конти, - она задыхалась от рыданий, - не выносить. Я нет соглашаться. Я увольняюсь.
      Она цеплялась за его руку, а он, пытаясь вырваться, все спрашивал:
      - Где миссис Конти?
      Вмешался косматый юнец в узких джинсах и в куртке "Ангелов ада" - в заклепках:
      - Эй-эй, мужик, ты здесь хозяин? Мне подзарядиться надо - у меня сейчас все предохранители полетят к черту, если не будет добавки.
      Средних лет дама в цветастом брючном костюме вылезла вперед:
      - Мистер Конти, умоляю. Ваша жена уверяла, что у нее есть двадцать подходящих по размеру и цвету ваз, и они мне отчаянно нужны, иначе мы не успеем с букетами.
      Учтивый итальянец, держа в руках футляр со скрипкой" страдальческим голосом осведомился:
      - Нам приготовили комнату? "Трио Дзанкусси" всегда предоставляют комнату.
      - Господи! - воскликнул Росс. - Лина, где моя жена?
      Лина уголком фартука утерла глаза.
      - Она не приходить назад. Она бросать все на меня. Я увольняюсь.
      Чеканным шагом она удалилась на кухню, где у черного хода сбились две ее подруги.
      Росс последовал за ней, косматый юнец - за ним, женщина в цветастом брючном костюме и обиженный итальянец потащились сзади.
      Уже обосновавшись на кухне, два гомика чистили у раковины овощи, два бармена выгружали из коробок спиртное, был еще один итальянец с грустными глазами, этот - с аккордеоном, и девица-блондинка в шортах и в укороченной майке - уши плотно закрыты наушниками марки "Сони". Росс прошел за Линой до двери, с горечью думая, не надул ли его Литтл С. Порц, уже показав фотографии Элейн. Как иначе объяснить, что ее нет дома в тот самый день, когда они устраивают прием?
      - Госпожа Конти звонила? Передавала что-нибудь? Хоть что-нибудь? - в отчаянии спрашивал он.
      - Она звонить пять раз, - буркнула недовольно Лина. - Но домой не приходить.
      - Эй-эй, мужик! Как там с подзарядкой? - горланил косматый юнец.
      - А с моими вазами? - визжала дама в брючном костюме.
      - А комната для "Трио Дзанкусси"? - вздыхал унылый итальянец, не дававший себя обойти.
      - Пошли вы все к...! - не владея собой, заорал Росс.
      - Эй-эй, мужик, угомонись! - сказал юнец, успокаивающе воздев руку.
      - Вот как! - оскорбилась женщина.
      - Мама! - грустно покачал головой итальянец.
      В эту минуту зазвонил телефон. Росс взял трубку.
      - Да? - гаркнул он и некоторое время слушал молча и с отвращением. Потом шарахнул трубкой и, не удостоив жалобщиков взглядом, гордо вышел из дома.
      ***
      Оливер Истерн причесал свои жидкие рыжеватые волосы сначала так, а потом - иначе, но, сколько ни прихорашивайся, не скрыть, что он явно лысеет. Недавно принял душ, но энергия, которую пришлось затратить, чтобы уложить волосы, проступила влажными пятнами у него под мышками.
      Затрезвонил телефон, но он и не подумал хватать трубку, как делал обычно. Пусть прислуга ответит на звонок. Пусть хоть что-нибудь сделают за тысячу долларов, что он выкладывает им каждую неделю.
      Не принять ли душ еще раз?
      Как бы волосы не спутались.
      Можно надеть сеточку.
      От внезапной острой боли в животе он поморщился. Открылась язва, будто одного облысения ему не хватало. И вдобавок ко всему - геморрой. Тот хоть не кровоточит. Но скоро и это может начаться, если "Люди улицы" и дальше будут его допекать.
      Нийл Грей доканывает его; впрочем, а какой режиссер не доканывает?
      Монтана Грей доканывает; впрочем, а какой сценарист не доканывает?
      Джордж Ланкастер доканывает; впрочем, а какой актер не доканывает?
      Оливер ненавидел талантливых людей, но Оливер нуждался в талантливых людях. Потому что сам он был способен только заключать сделки.
      Как продюсер он стал легендой еще при жизни. Не как великий продюсер, а как сенсационный делец. Ах, какие то были сделки! Какие махинации он проворачивал! Какую дребедень запускал на экраны!
      Впрочем, провалы Оливера не особо волновали. Еще до того, как картину запускали в производство, он уже накладывал лапу на то, что считал своим по праву. В бюджетах тех фильмов, которые устраивал Оливер Истерн, всегда было немного сверху или очень много, в зависимости от того, какой олух финансировал постановку. И если первоначальный бюджет не подходил, ну, тогда... двойная бухгалтерия закону не противоречит - если тебя не поймают за руку. А Оливер Истерн знал все уловки, какие стоило знать.
      Он осторожно понюхал одну подмышку и решил, что надо бы еще разок принять душ.
      Сеточку для волос надеть, банный халат - долой. Сегодня на вечере у Конги он будет лизать задницы. Будет лестью устилать себе путь из комнаты в комнату. Монтана, Нийл Джордж - все они почувствуют теплоту его неискренности. И он с удовольствием этим займется, потому что знает, кто в конечном счете возьмет верх. Как только фильм снимут, он станет фильмом "Оливера", а прочие могут катиться к херам собачьим.
      Чтобы все было в руках Нийла и Монтаны! Хрен им, думал он. Пусть попляшут. Ему известны трюки, какие и Гудини <Знаменитый американский трюкач и иллюзионист.> не снились!
      Вот если бы отыскать ту девушку с пляжа, сделать ее звездой, подписать с ней персональный контракт.
      Он заметил пятнышко грязи на покрытой зеркалами стене и принялся усердно стирать его бумажной салфеткой. Снова ощутил боль в животе. Быть киномагнатом - это вам не только икру кушать.
      Они были в чистой и опрятной квартирке Ангель.
      - Мне нечего надеть, - твердила она упрямо.
      - Что-нибудь простенькое, - бормотал в раздумье Коко, роясь в шкафу. Простенькое, но со вкусом. Любая сучка в городе явится расфуфыренной, как Жажа <Жажа Габор - голливудская звезда.> на Рождество. А я хочу, чтобы ты выделялась, как одинокая роза на бармицве.
      - Что такое бармицва?
      Он кинул на нее быстрый недоверчивый взгляд.
      - Порой ты что-то уж слишком невинна.
      Сдернул с вешалки черную гофрированную юбку и, приложив к ней, сказал:
      - Хм, мне нравится. Что мы можем к ней подобрать?
      Она качала головой.
      - Коко.., пожалуйста.., я даже не знаю этой миссис Лидерман.
      - Греза моя, не думай, что весь вечер проторчишь с ней. Да любому жеребцу в Голливуде достаточно будет один раз на тебя взглянуть и...
      Ангель не была самоуверенной и тем не менее знала, какое производит на мужчин впечатление.
      - То-то и оно, - запричитала она, - все они будут ко мне приставать со своим враньем. А я замужем, Коко, я...
      Теперь была его очередь перебивать:
      - Я никогда не сую нос в чужие дела, Ангель, деточка. Только знаю наверняка, что замужем ты или не замужем, а муж твой сделал что-то такое, от чего тебе стало очень больно. Ты просто хочешь сидеть затворницей и хандрить. Только хандра еще никому не помогла. Я не уговариваю тебя шляться и забираться в постель к каждому, кто корчит из себя Уоррена Битти и к тебе лезет.
      Я только говорю: сходи в гости и получи удовольствие, пусть за тобой поухаживают. Сразу почувствуешь себя лучше.
      Откуда он все это знает? - удивилась Ангель. Всего в нескольких словах умудрился совершенно точно охарактеризовать положение, в котором она оказалась. И, наверное, прав. Ей будет полезно выйти на люди. Да и на большие голливудские приемы ее зовут не каждый день.
      - Я пойду, - тихо сказала она.
      Он был занят тщательным осмотром ее блузок.
      - Что? - рассеянно спросил он.
      - Я сказала, что пойду, - повторила она решительно.
      Его лицо с орлиным носом расплылось в довольной улыбке.
      - Конечно, пойдешь, греза моя. Никто и не сомневался.
      ***
      Бадди был в квартире один, когда собирался на вечер. Мерзко, что придется сопровождать Фрэнсис Кавендиш. С другой стороны, в том, что он вообще идет, есть несомненный плюс.
      Он не знал, что надеть. Фрэнсис Кавендиш, пройдясь насчет его одежды, жутко его разобидела. Да что она вообще понимает?
      Наверное, никогда и не слышала об Армани. А носить Армани - это каждый дурак знает. Интересно, будет там Монтана Грей и, если будет, как к ней подступиться? "Эй.., послушайте, если к понедельнику вы окончательно не решите, то придется мне подписать контракт на фильм с "Юниверсал". Звучит неплохо - так ему показалось.
      Ход мыслей нарушил резкий звонок в дверь.
      На пороге стояла Шелли.
      - Куда ты пропал? - набросилась она. - Я думала, что после Фрэнсис Кавендиш ты сразу же вернешься.
      Без приглашения вошла в квартиру и завалилась на кровать.
      Видно было, что она под кайфом. Зачем вообще он впутался?
      Он не хочет возвращаться к той жизни, которую вел до Гавайев, до Ангель.
      - Я нашел работу, - сказал он спокойно. - Смогу вернуть деньги, которые тебе должен.
      - Когда?
      - Скоро.
      - На хрена мне скоро. Хочу сейчас. Почему бы тебе не отправиться и не провернуть парочку трюков? Меня ты не помнишь, Бадди, но я-то знала тебя, когда ты был одним из жеребчиков у Тряпичника. Один раз мы даже вместе работали. Каково было трахать старушек ради заработка?
      Отвратительное чувство растеклось по всему его нутру.
      Торчащая потаскуха.
      Торчащая потаскуха, которая говорит правду.
      Господи, когда же наконец ему повезет! Когда же наконец хоть что-то в его жизни пойдет так, как надо!
      ***
      Когда Монтана вернулась с пляжа, уже вечерело. Настроение у нее было такое же, как у ребенка, прогулявшего школу. В офис она решила не возвращаться, поехала прямо домой, вымыла длинные черные волосы и смыла под душем с тела песок и морскую соль. Потом, закутавшись в белый махровый халат, позвонила Инге узнать, не произошло ли чего, пока ее не было.
      - Ничего особенного, - ответила секретарша. - Около трех позвонил мистер Грей и просил передать, что задерживается и потому увидит вас уже вечером на приеме.
      - Где он?
      - Не сказал.
      Нийл теперь даже и не утруждает себя являться домой. Ее мучило искушение не пойти на банкет. Но потом она сочла, что Джордж Ланкастер подумает, будто ее напугал, а если она хочет, чтобы с ней считались, так надо показать это с самого начала.
      И пусть не думает, будто может делать с ее сценарием все что вздумается. Она намерена быть на съемках каждый божий день.
      Мистер Ланкастер просто вынужден будет примириться с тем фактом, что не все женщины без чувств падают к его ногам.
      Она включила стерео, поставила кассету Эла Грина и решила, что должна выглядеть так, чтобы вызвать на приеме сенсацию.
      Так, чтобы Джордж Настоящий мужчина Ланкастер надолго запомнил.
      ***
      Устроившись в бунгало номер 9 отеля "Беверли-Хиллз", Памела Лондон лежала на раскладном массажном столе и наслаждалась, пока крепкие мужские пальцы колдовали над ее телом.
      - Я слышала, что вы хороши, - томно сказала она, - но вы, оказывается, прямо виртуоз.
      - Хм.., спасибо, миссис Ланкастер, - растягивая слова, проговорил Рон Гордино. - Я обычно посылаю кого-нибудь из своих парнишек, но когда Карен сказала, что это...хм...для вас, я решил пойти сам.
      - Никогда не посылайте парнишек делать мужскую работу! - игриво заметила Памела.
      - Мне бы и в голову не пришло, миссис Ланкастер.
      - Не называйте меня так. Достаточно миз Лондон.
      "А как насчет Памелы? - подумал он. - Уж будь уверена, что сегодня вечером на приеме я не буду звать тебя миссис Ланкастер или миз Лондон". Элейн сдержала обещание и пригласила его.
      Она застонала, когда он впился пальцами в жировую складку вокруг ее талии. Совсем неплоха для такой старой бабы, ей, должно быть, не меньше пятидесяти пяти. Но если ты третья в списке самых богатых женщин в Америке, можно себе позволить сохранить хорошую форму.
      А что, подумал он, было бы, выдай он ей свой "особый" массаж? Не устояла бы, как и все другие матроны из Беверли-Хиллз?
      Большинство из них были такими доступными. Клади их на стол без нарядов и украшений - без всяких ярлыков и этикеток. Легко нажал здесь, легко нажал там, и они твои.
      Но как раз когда он думал, решиться или нет, с шумом влетел Джордж Ланкастер.
      Не обращая на Рона внимания, он звучно шлепнул Памелу по едва прикрытой заднице и спросил:
      - Как делишки, старая ведьма?
      Она хрипло рассмеялась.
      - Не так уж плохо, лягушачья морда.
      - Все прихорашиваешься для вечеринки?
      - Полагаю, выбора у нас нет: идти надо. Я даже не знакома с этими Конти.
      - Ну так что? Раз они платят. Если не понравится, махнем с компашкой к Часену.
      - Отличная мысль.
      - Эй, ты! - сказал Джордж, наконец заметив Рона Гордино. - Когда разделаешься с моей половиной, можешь мной заняться.
      ***
      Джина Джермейн была надушена, напудрена и причесана безупречно. Но для приема еще не оделась. На ней было легкое неглиже и черное белье - открытый лифчик с глубоким вырезом, крохотные трусики и тонкие черные чупки-"паутинка" на кружевном поясе.
      У Джины Джермейн было три горничные, которые у нее же в доме и жили, но, когда в дверь позвонили, она сама пошла открывать, потому что на ночь всех троих отпустила.
      - Привет, Нийл, - прошептала она нежно. - Ты очень элегантен.
      У себя на работе он переоделся в темно-фиолетовый смокинг, черную шелковую водолазку и черные брюки. Думал он исключительно о приеме.
      - Спасибо, - бросил он в ответ, пытаясь не замечать, что она полуголая. - Кассета у тебя?
      - Конечно же, у меня, - ответила она с видом оскорбленной добродетели. - Уговор есть уговор, разве не так?
      Повернулась и повела его в гостиную, выдержанную в слишком уж розовых тонах.
      - Я не могу задерживаться, Джина. Не хочу опаздывать. Ты мне только отдай кассету.
      - Может, что-нибудь выпьешь? - Она протянула ему в хрустальном стакане "бурбон" с кубиками льда. - Ты ведь это любишь?
      Он машинально взял виски, забыв, что с пяти часов уже пропустил три стаканчика - или даже четыре.
      - Я так рада, что мы подписали контракт, - проворковала она. - А сколько ждать придется, прежде чем мы сможем.., ну, ты знаешь.., проговориться о нем?
      Он нахмурился.
      - Мы не сможем. Ни в коем случае. Никому. Ты ведь понимаешь это, не так ли?
      - Ты приводишь меня в возбуждение, когда бываешь таким настойчивым, промурлыкала она.
      - Вперед, моя милая, мы только актер и режиссер.
      - Актриса, - поправила она.
      - Актриса, - уступил он. - Где кассета?
      - Идем. - Она взяла его за руку, обволакивая ароматом "Татьяны". Ему оставалось только надеяться, что душистый запах не пристанет к его одежде.
      - Это моя игровая, - объявила она, введя его в огромную комнату, где все стены, каждый их дюйм, были увешаны забранными в рамочки обложками из журналов с ее фотографиями. И еще комната была уставлена игровыми автоматами - начиная от китайского бильярда и кончая последней новинкой видеокомпьютерных игр. - Люблю побаловаться, - уточнила она, хотя нужды в том не было.
      - Кассету, Джина.
      - Сейчас, сейчас. - Она нажала кнопку, и он, не успев ничего сказать, увидел себя на гигантском видеоэкране во всей красе.
      С голым задом он обрабатывал вторую по популярности блондинку Америки. - Я подумала, что тебе захочется это увидеть, - ласково объяснила она. - Ты же не потащишь кассету домой, чтобы прокрутить ее Монтане, не правда ли?
      Что правда, то правда, не потащит. Он глотнул виски, сел и стал следить за происходящим на экране - с профессиональной точки зрения. Угол съемки выбран неудачно, ее не видно... О Господи, нет, видно, вот она повернулась, и два огромных шара из плоти заполнили собой весь экран.
      Он почувствовал, что приходит в возбуждение, и выругался про себя при мысли о неизбежном.
      На экране она вздыхала и пыхтела, пока он трудился над ней в поте лица.
      А вне экрана она сбросила пеньюар, выбралась из трусиков и забралась на него верхом.
      Еще один раз.
      Самый последний.
      Он и не представлял себе, насколько был прав.
      ***
      Сейди Ласаль ушла с работы на два часа раньше обычного.
      Шофер-японец распахнул перед ней дверцу черного "Роллс-Ройса", она с удовольствием устроилась на роскошном кожаном сиденье и включила кондиционер на полную мощность.
      - Домой, мадам? - осведомился шофер.
      - Да, пожалуйста.
      Дом был в фешенебельном районе холмов Беверли. К дому вела длинная извилистая аллея. Дом был особняком, таким же шикарным, как у тех звезд, чьи интересы она представляла. Дом никогда не был домом без Росса Конти.
      Проклятье! Проклятье! Проклятье! Целых двадцать шесть лет прошло с тех пор, как они были вместе, а она все еще о нем думает.
      Отсутствующим взглядом смотрела она через затемненные стекла, пока "Роллс-Ройс" величаво летел по Родео-драйв. Вечером она будет у него дома. Сволочь! Вечером посмотрит, где он живет. Она учтиво побеседует с его женой. Как же я тебя ненавижу, Росс Конти! Он даже с ним поболтает.
      Двадцать шесть лет. Она теперь совсем другая. Важная особа, уважаемая; говорят даже, что ее побаиваются. Одевается у известных модельеров, прически ей делает Хозе Эбер, один день в неделю она целиком проводит в косметическом салоне Элизабет Арден и носит драгоценности от Картье.
      О, конечно, она натыкалась на него за эти годы. Голливуд.
      Здесь так тесно. И потому совершенно неизбежно их приглашали на одни и те же приемы и вечеринки. Он даже как-то предложил, чтобы она снова стала его агентом. Да что этот сукин сын о себе думает? Вообразил, что вернется в ее жизнь - теперь уже клиентом, - и она возьмет и забудет о прошлом? Она сухо ответила ему и с тех пор не замечала.
      О добром старом времени она вспоминала постоянно. Помнила каждую мелочь.
      Тот день, когда она впервые увидела Росса в баре "У Шваба".
      О, как он великолепен, подумалось ей, и потом, когда он подошел к ней легкой походкой, словно бог, белокурый и бронзовый от загара, и стрельнул чашку кофе, она не могла поверить своей удаче.
      Тот первый раз, когда они занимались любовью. Его руки у нее на груди. Его твердость, глубоко в нее проникшая. Его язык, ласкающий ее между ног.
      Поездку в Нью-Йорк, на телепередачу "Нынче вечером в прямом эфире", дабы он смог себя показать. И радость, когда все вышло так, как и было задумано. Как ехали они через Центральный парк в коляске с откидным верхом. Любовались его афишами на Таймс-сквер. Ели горячие сосиски на Пятой авеню.
      И секс, секс, секс. Под душем. В его гримерной на Эн-би-си.
      На заднем сиденье такси. Привалившись спиной к стенке гостиничного лифта. Росс был ненасытен, и ей это страшно нравилось.
      Двадцать шесть лет спустя она по-прежнему ощущала его руки на своей груди.
      - Я любитель сисек, - говаривал он, - а у тебя, детка, самые лучшие.
      Пока не подвернулось кое-что получше. Кое-что в куда более симпатичной упаковке, чем она. И он взял да ушел из ее жизни, на все наплевав, даже спасибо не сказал. Она все еще испытывала боль. Потерю. Ярость от унижения.
      Ничего не видящим взглядом смотрела она из машины, пока та плыла бульваром Сансет.
      После Росса у нее был всего лишь один мужчина, да и тот не в счет. Не потому так получилось, что не было подходящего случая.
      В своем роде она была звездой, и немало мужиков пыталось забраться к ней в постель. Она не была ни красавицей, ни даже хорошенькой, но как только начала взбираться на вершину успеха... еще бы! Прискакали как миленькие.
      Иногда - хотя очень нечасто - она укладывалась в постель с какой-нибудь женщиной. Секс с женщиной не таил в себе никакой угрозы, скорее был забавой, отвлечением. И тон задавала Сейди. Ей это нравилось.
      Работа стала ее страстью. Этого почти хватало. Успех сам по себе награда.
      Но теперь времени прошло достаточно, в сущности, даже слишком. Двадцать шесть лет она мечтала отомстить. И сегодня вечером отыграется.
      ***
      Примерно без пяти пять Росс заехал за женой в универмаг.
      Примерно в десять минут шестого они с Элейн уехали.
      В глубоком молчании погрузились в "Корниш" и до самого дома не обмолвились ни словом.
      У дверей Элейн бросила холодно:
      - Все это, знаешь, сплошное недоразумение.
      Сволочь, ты думаешь, что я стащила браслет.
      Росс кивнул:
      - Со всяким может быть, - рассудительно ответил он.
      Дубина стоеросовая. Воруй, если иначе не можешь, но не попадайся.
      Они вошли в дом. Косматый юнец уже совсем ошалел. Женщина в брючном костюме билась в истерике. Итальянцы с грустными глазами пытались волочиться за юной девицей, которая, плотно прикрыв уши наушниками, зашлась в танце, позабыв обо всем на свете. Два гомика, корча рожи, готовили густой соус из авокадового пюре со специями и наблюдали за тем, как разворачиваются события. Два бармена, развалясь на тахте, курили травку. Лина и ее подруги стояли у дверей на кухню, готовые исчезнуть в любой момент.
      - Элейн, - сказал Росс, - я пошел в душ. Ты хотела, чтоб мы устроили этот прием. Душенька, пожалуйста, он целиком твой.
      Глава 32
      В Барстоу, штат Калифорния, было жарко. Томительная жара, и ни малейшего ветерка, который мог бы принести хоть какое-нибудь облегчение.
      Дек остановился в дешевом мотеле. Он лежал на жестком матрасе в пыльной комнатушке и глазел в потолок. Шумный вентилятор монотонно стрекотал, и жужжали мухи, пытаясь выбраться на волю. В соседнем номере орал телевизор, едва-едва заглушая разъяренные вопли какой-то бабы.
      Сапоги, брюки и рубаху он снял. На столик у кровати выложил деньги, охотничий нож, с которым не расставался, и клочок бумаги с фамилией и адресом. Та самая бумажка, которую дали ему еще в Филадельфии, пока эта троица покатывалась со смеху; три свиньи ржали над ним, над Стражем Порядка.
      Только тогда он еще не был Стражем Порядка. Нет, пока на них не набросился, он был всего лишь Деком Эндрюсом, ничтожеством. А их смех был ему сигналом. Да, сигналом - надо обуздать подонков. Было бы здорово, если бы Джой могла с ним вместе порадоваться его победам.
      ***
      На Джой были красная мини-юбка, белые пластиковые сапожки, дешевенькая розовая блузка и пугающая, хотя и привычная для нее, густая масса косметики.
      Дек выпучился на нее. Для него она была красавицей, но он знал, что подумают его родители. Они постоянно смотрели телевизор и всех женщин называли шлюхами. "Все эти голливудские восходящие звезды - проститутки", говорила мать. "Карьеру себе они делают в постели", - соглашался отец. Но ни мать, ни отец никогда даже и не пытались переключиться на другой канал или вообще выключить телевизор.
      Дек никогда не смотрел телевизор вместе с ними. Он предпочитал свою комнату, где мог лежать на кровати и думать о Джой и о том, как бы ему осторожненько привести ее домой.
      А думать было о чем. Он хотел на ней жениться, но и мать не хотел огорчать. Все время старался показать матери, что любит ее, но, что бы ни делал, все было не так.
      - В один прекрасный день сбежишь и бросишь свою бедную мать, которая столько выстрадала, чтобы ты появился на свет, - часто она ему выговаривала. - Знаешь, что это меня убьет.
      Он всегда отпирался, убеждал - никуда он не сбежит.
      - Может быть, а может, и нет, - прибавляла она с хитрецой. - Если останешься, то все, что у нас есть, в один прекрасный день будет твоим. Конечно, это не очень много. Дом, машина, твой отец отложил кое-что на черный день... - В этом месте она всегда многозначительно замолкала, как будто сбережения эти были такими, что и говорить о них без волнения нельзя.
      Интересно, сколько там, думал он. Отец вкалывает как вол.
      Никто из них не пьет и не курит. Единственная роскошь, что они себе позволили, - цветной телевизор. Иногда Дек лежал на кровати и представлял себе, что оба они погибают в автомобильной катастрофе или при пожаре. Тогда все достается ему. И некому будет его пилить - унижать, топтать, виноватить.
      Потом в его жизнь вошла Джой. Много месяцев она была его тайной. Но в конце концов он набрался храбрости и рассказал о ней матери. Или точнее Джой заставила его это сделать.
      - Я хочу привести.., э.., э.., в гости к нам девушку, - как-то пробормотал он.
      Теперь он пялился на Джой в яркой одежке и с волосами апельсинового цвета, стоящими торчком. И понимал, что мать никогда не одобрит его выбора.
      - Ну чего, собрались, ковбой? - спросила она, склонив голову набок.
      Он кивнул.
      Джой подмигнула весело:
      - Тогда в атаку, вперед - так?
      ***
      - Ах ты, дрянь паршивая! - завопила женщина в соседнем номере.
      Раздались шлепки, и заревел ребенок.
      Не ему ли кричат? Призывают не его ли?
      Он резко сел, схватил нож, провел пальцем по острому лезвию.
      Но пока думал, что делать, шум прекратился. Страж Порядка может не волноваться. Его услуги не понадобились. Сейчас по крайней мере.
      Глава 33
      Очередь автомобилей извивалась по круговой подъездной аллее и шла вверх, к дому Конги, где прислуга - мужчины и женщины в белых теннисках, украшенных надписями "Супержокей", только того и ждали, чтобы сесть за руль всех этих "Кадиллаков", "Линкольнов", "Делореанов", "Роллс-Ройсов", "Поршей", "Феррари", "Бентли", "Мерседесов" и "Экскалибуров"" и отогнать их на парковку.
      В самом начале въезда на аллею толпились шесть или семь папарацци с камерами наготове, бдительно высматривая настоящих знаменитостей.., не продюсеров всяких и не денежных воротил, не суперагентов и прочую светскую шушеру. Им нужны были настоящие знаменитости, международные знаменитости, лица которых мгновенно узнавали бы повсюду в мире - от Китая до Чили.
      Вознаграждены они были улыбающимся Бертом Рейнольдсом, вслед за которым шли Род Стюарт и его жена Алана, поражающая своей красотой. Счастливые папарацци щелкали не переставая.
      В доме все было тип-топ. Элейн, подкрепившись двумя таблетками валиума и новым вечерним платьем от Галаноса за тысячу семьсот долларов, встречала гостей с таким видом, словно в жизни у нее не было никаких забот. Она улыбалась, обнималась, целовала сама и подставляла себя под поцелуи и с каждым обменивалась восклицаниями: "Как чудесно вы выглядите!" Она знакомила тех, кто прежде знаком не был, подзывала официантов легким движением запястья, была прелестна, остроумна, любезна и полностью держала все под контролем. Кто бы подумал, что незадолго до того, как появился первый гость, она была буйнопомешанной горлопанкой!
      Росс - неверная скотина - смылся в ванную, пока она одна пыталась навести спокойствие и порядок в бушующем хаосе. Она справилась с этим. Этта из Бронкса ринулась в бой. А сейчас Элейн из Беверли-Хиллз раскланивается на аплодисменты.
      Не так-то легко иметь дело с тремя норовистыми служанками, двумя накурившимися барменами, бьющейся в истерике мастерицей икебаны, двумя темпераментными участниками "Трио Дзанкусси" и с возбужденным наркотиками бывшим участником рок-группы, который устраивает роскошные диско-шоу, а также с его нагрузившейся подружкой.
      Элейн разобралась со всей компанией вовремя - как раз стала подъезжать другая обслуга. Рестораторы. Охрана. Парковщики, которым предстояло отгонять машины гостей. Третий участник "Трио Дзанкусси". Второй участник диско-шоу - еще один урод.
      И наконец, всего за пятнадцать минут до того, как официально должен был начаться прием, она заперлась в гардеробной и заставила себя второпях собраться. Предпочла бы, чтобы у нее на это было больше времени, но удивительно, чего только не сделаешь, если подпирает. Появилась ликующая, готовая встретить первого гостя, Сэмми Кана, который обещал спеть одну из своих знаменитых пародий - сегодня на Джорджа Ланкастера.
      Время шло, а почетные гости все не являлись, не было и Сейди Ласаль. Однако вошли Биби и Адам Саттоны - их появление вызвало настоящий фурор; следом брел их вечный спутник Вулфи Швайкер. Биби выглядела сногсшибательно - в черном шелковом платье от Адольфо и в потрясающих бриллиантах от Картье. Адам, как всегда, был прекрасен и исполнен достоинства.
      Элейн заторопилась принять дорогих гостей.
      ***
      Коко умел так положить косметику, что даже Ангель сделал еще красивее.
      - А я и не знала, что ты такой искусник! - воскликнула она, разглядывая себя в зеркале.
      - С тобой, греза моя, это легко.
      Вид у нее был изысканный. Волосы спереди он убрал наверх, открыв лицо, остальные мягко ниспадали ей на плечи. Легкими мазками грима золотистого оттенка он подчеркнул безукоризненность ее кожи. Золото искрилось на скулах, веках, даже чуточку на губах. Глазам ее Коко придал особую выразительность, подкрасив длинные ресницы густой коричневой тушью и наложив под бровями розовую тень в смеси с бронзовой. Было эффектно, но не броско.
      На ней была черная юбка, к которой он подобрал простую белую блузку со спущенными плечами и белый кружевной галстучек.
      - Гм... - Он отступил назад, внимательно ее разглядывая. - Дивно!
      Зазвонил телефон. То был шофер миссис Лидерман.
      - Я так нервничаю... - Она заметалась. - Ты уверен, что мне надо ехать?
      Он расцеловал ее в обе щеки.
      - Повеселись от души, греза моя. За нас обоих.
      ***
      - Закуски, Лина, - прошипела Элейн через дверь на кухню. - Подавать нужно быстрее. Позаботься.
      Лина кивнула. Она не ушла, хотя и грозилась. Напротив, она и ее подружки надели чистые черные платья и белые фартуки с оборочками и прислуживали гостям как миленькие. Когда миссис Конти бывала дома, все шло как по маслу и Лине не надо было ни за что отвечать. Вот так ей нравилось. К тому же прошел слух, что ждут в гости Эрика Эстраду, а только от упоминания его имени у нее наворачивались на глаза слезы.
      Элейн поцеловала Бриджит и Дэвида Хейдисона, помахала рукой Дайан Кэннон, крепко пожала руку Райану О'Нилу и двинулась в сторону Сейди Ласаль, которая только что вошла в дверь.
      Росса нигде не было. В последний раз она видела его, когда он болтал с Адамом Саттоном и Роджером Муром, а теперь его и след простыл.
      - Вот черт! - пробормотала она. Когда нужно, его никогда не бывает поблизости... - Здравствуйте, Сейди, - захлебывалась она. - Ну, разве не прелестно вы выглядите? Проходите.., вы, конечно, всех тут знаете.
      ***
      - Опаздываешь, Бадди, - сухо заметила Фрэнсис Кавендиш, открыв дверь своей испанской гасиенды, и сразу же захлопнула ее за собой.
      - Кошмар! Вот это и есть твоя машина? - Она мельком взглянула на его древний "Понтиак", припаркованный на улице. - В нем мы просто не можем подъехать.
      - Почему же? - язвительно спросил он.
      - О боже! Неужели непонятно?
      - Мне и на такой хорошо, Фрэнси.
      - И не зови меня Фрэнси, - сказала она. - Поедем в моей.
      Стой здесь, я схожу за ключами.
      Она решительно вернулась в дом, а он угрюмо топтался на тротуаре.
      Скоро она появилась, и он заметил, что по такому случаю она раскопала очки в оправе из бриллиантов. Интересно, была ли она когда-нибудь замужем? - спрашивал он себя. Молва зачисляла ее в лесбиянки, однако никто из юных актрисочек еще никогда не жаловался на то, что Фрэнси требовала свободного доступа к их сокровищам.
      Она вручила ему ключи от машины, оказавшейся здоровенным и очень старым "Мерседесом", и они поехали.
      ***
      - Это Ангель, - сообщала миссис Лидерман всякому, кто хотел слушать. Телепатией она внушила Фруи, чтобы собачка вернулась. Ну, разве не умница?
      - Кому-кому? - переспросил высокий тощий мужчина. Вид у него был такой, как будто под нос ему постоянно совали что-то вонючее.
      - Фруи. Моему пудельку.
      Миссис Лидерман, наряженная в фиолетовую тафту, уверенно бренчала громадными бриллиантами. В сравнении с ними изумруды Биби Саттон смотрелись довольно заурядно.
      - Кто эта женщина? - с завистью спросила Биби.
      - Не знаю, - ответила Элейн. - Ее, верно, пригласила Памела.
      - А где они сами-то - Джордж и Памела? - Биби с неодобрением покачала головой. - Уж очень они запаздывают, пусик. Почетные гости должны приезжать первыми.
      Элейн и сама это прекрасно знала; незачем было Биби ей об этом напоминать.
      - Они уже едут, - вспыхнула Элейн, отчаянно надеясь, что так оно и есть на самом деле.
      ***
      Монтана стрелой промчалась по аллее на своем "Фольксвагене" и теперь ждала, пока из стоявшего перед ней серебристого "Кадиллака" - лимузина необычайной длины - выбирались пассажиры.
      Более удачного времени она выбрать бы не могла.., или более неудачного? Из "Кадиллака" вылезали Джордж Ланкастер и Памела Лондон.
      Ну, она-то не будет отсиживаться в машине и ждать, когда те пройдут в дом. Она стремглав выскочила из "Фольксвагена" и подошла прямо к Настоящему мужчине и к Денежной жене.
      - Как дела, Джордж? - справилась она ласково. - Умираю от жажды. Не дашь ли мне чего-нибудь выпить?
      ***
      Ровно в восемь "Трио Дзанкусси" заиграло приятную негромкую музыку. Росс, который совсем неплохо справлялся со своими обязанностями, переходя от одного гостя к другому, воспользовался случаем и тихонько улизнул на кухню, где каждый был занят своим делом, и набил полный рот закусками.
      Элейн была тут как тут.
      - Где тебя носит? - зашипела она. - Только что приехали Памела с Джорджем, а Сейди Ласаль уже двадцать минут как, здесь. Тебя не слишком затруднит, если ты выйдешь на люди?
      Или ты намерен весь вечер проторчать на кухне?
      - Я разговаривал с Кордобами, Лейзерами и Уайлдерами.
      Что еще тебе от меня надо? Крови? - обиженно ответствовал он.
      - Я бы хотела, чтобы ты встретил почетных гостей, если тебя это не слишком затруднит.
      Они свирепо уставились друг на друга. Оба пытались сосредоточить все внимание на приеме. Обоих донимали личные заботы.
      - Ладно, - сказал наконец Росс. - Пойду лизать задницы.
      А если тебе, Элейн, пройтись по комнате, то, может, удастся стибрить пару кошельков.
      ***
      - А это Ангель, - говорила миссис Лидерман Памеле Лондон. - Она спасла Фруи.
      - Боже, Эсси! - вздохнула Памела. - Ты по-прежнему держишь эту богомерзкую псину, ту самую, которая мне в Нью-Йорке загадила всю квартиру?
      - Фруи тринадцать лет, - с гордостью поведала миссис Лидерман. - Это девяносто один на человеческие годы. Для девяностооднолетней она как щеночек.
      Памела пристально разглядывала Ангель. Девушка была слишком уж красива, но совсем не похожа на заурядную юную хищницу.
      - Ну, и как же вы спасли Фруи? - спросила она мягко. - Я даже и не знаю, милая, награждать вас за это надо или расстреливать. Собачонка эта избалованная маленькая дармоедка, что изуродовала один из моих персидских ковров.
      - Памела! - с нежностью в голосе воскликнула миссис Лидерман.
      Две женщины сжали друг друга в объятиях. Они были знакомы еще с университетских времен, а поскольку Эсси Лидерман была богата почти так же, как Памела, дружба их сохранилась.
      Людям очень богатым бывает по-настоящему уютно только с очень богатыми. Такова правда жизни, усвоенная обеими дамами, хотя Эсси куда в большей мере, чем Памела, любила демонстрировать эту правду.
      У Ангель голова шла кругом - от этого дома, от людей, от самой обстановки. Она, Ангель Хадсон, - на самом настоящем голливудском приеме. И вокруг - звезды. Она увидела Джеймса Каана и Эллиота Гулда, Лайзу Миннелли и Ричарда Гира. Ричарда Гира! Теперь можно и умереть спокойно.
      Вот бы здесь был Бадди, чтобы и он все это увидел. Бадди.
      Она помрачнела. Он не тот человек, за которого она его принимала, не тот, за которого выходила замуж, и теперь она должна его забыть.
      Эсси и Памела, забыв об Ангель, предавались воспоминаниям. Она оглядывалась вокруг с благоговейным страхом.
      - Здрав.., ствуйте, - выговорил потрясение мужской голос. - И где же это я прятался всю вашу жизнь?
      - Не надо мне было отказываться от "Бешеного быка", - говорил актер в сапогах из кожи ящерицы. - Это была главная ошибка в моей карьере.
      - Он мне платит и, по-моему, приходит от этого в возбуждение, говорила рыжеволосая в отороченной норкой пелерине.
      - Я покупаю им наряды, вожу в Акапулько - я и сосать еще должен? вопрошал оскорбленный жеребец.
      Обрывки разговоров, подслушанные Монтаной, пока она пробиралась через комнату к бару. Вид у нее был сногсшибательный. Ростом в шесть футов, она была в белых шелковых галифе, заправленных в высокие, до колен, сапоги. Белая шелковая блуза, расстегнутая до пупка, и длинный жилет белой кожи, окаймленный индейскими бусинками. Смоляные волосы заплетены в косички и украшены бусинами и бахромой. На шее у нее было массивное колье из серебра, усыпанное бирюзой, а в ушах - тонкие серебряные серьги-обручи.
      Нийла - оценить, как она смотрится, - на приеме еще не было. А вот Оливер Истерн уже отпустил комплимент по поводу ее оригинального костюма. Поскольку хвалил Оливер, она не знала, радоваться или огорчаться.
      "Что за выпендрялы! - думала она, оглядываясь. - Да мне на пляже сегодня было веселее, чем им будет за всю их жизнь".
      Ей показалось, что она заприметила бывшую жену Нийла.
      Хорошенькая и блондинка. Выхоленная, с подтянутым лицом.
      Идеальная внешность дамочки из Беверли-Хиллс.
      Мэрли, должно быть, почувствовала на себе пристальный взгляд Монтаны, поскольку обернулась; на мгновение глаза их встретились, и Монтана теперь уже знала точно, что это бывшая миссис Грей.
      ***
      - Сейди, я так рад, что ты смогла прийти. Для меня это так много значит. - Выразительный долгий взгляд. - Ты ведь и сама это знаешь, правда?
      Сейди чувствовала, как у нее все сводит внутри - так бывает всегда, когда она его видит. Но на этот раз все будет по-другому.
      На этот раз она что-нибудь сделает.
      - Росс, - сказала она, тщательно подбирая слова, - мне приятно, что я здесь.
      Он не отставал.
      - Только и всего - приятно?
      Пристальный взгляд его она встретила спокойно.
      - Твой дом мне нравится.
      - Недурен, правда? - Он наклонился поближе. - Знаешь, смотришься ты потрясающе.
      - Спасибо, - сказала она, понемножку пятясь. Чтобы с ним иметь дело, надо бы еще чего-нибудь выпить.
      - Сейди, малышка, может, ты и впрямь добилась своего?
      О господи! Медоточивый, как всегда. Она отступила еще и с облегчением увидела, что к ним подходит знакомый.
      - Ты знаешь Эмиля Райли? - тут же спросила она.
      - Да, конечно. Рад тебя видеть, Эмиль.
      - И я тебя, Росс, - ответил Эмиль. - Как здорово тут все у тебя получилось! Я без ума от цветов, они роскошно подобраны.
      Должен поздравить Элейн - где она?
      Сейди проворно схватила его за руку.
      - Пойдем ее разыщем. Увидимся позже, Росс.
      Те знаменитые синие - по-прежнему лучатся!
      - Само собой.
      Он смотрел, как она пошла через комнату. Всемогущая Сейди Ласаль. Какое-то мгновение она была у него в руках, он уверен в этом. А вечер только начинается. Подошла Карен.
      - Мне надо с тобой поговорить.
      На ней было гаремного стиля одеяние из золотистого ламе - шелковой ткани, настолько тонкой, что изумительные соски словно и не были прикрыты. Он ощутил сильное желание их потрогать, но взял себя в руки.
      - Добро пожаловать в дом Конти, - сказал он.
      - Добро пожаловать в задницу. Ты знаешь, что Элейн мне звонила сегодня, тебя разыскивая?
      - Меня?
      - Да, тебя.
      - Почему меня?
      - Если бы я знала, стала бы спрашивать?
      Он нахмурился.
      - Тут что-то не так. Какой-то говнюк подошел ко мне сегодня на Родео-драйв и сунул под нос фотографии.
      - Какие фотографии?
      - Наши с тобой фотографии. В постели.
      - Что-о-о?
      - Пусик, что это вы с Карен так тесно прижались? Шалун ты, шалун. Вот скажу Элейн!
      Биби Саттон, разумеется, шутила, но они как ошпаренные бросились друг от друга.
      Следом появился Вулфи Швайкер, великолепный в своем бархатном костюме, в рубашке с рюшечками и в расшитых вечерних туфлях-лодочках. Волосы со свежим перманентом обрамляли круглое лицо с озлобленными глазками, курносым носом, мясистыми губами и острыми, как у хорька, зубками. Говорили, что он похож на драчливого карася.
      - Очень все здорово, Росс. Биби и я как раз говорили об этом.
      - Спасибо, Вулфи.
      - Не за что. Биби и я всегда воздаем хвалу, когда есть за что хвалить.
      - Это приятно. - Росс терпеть не мог этого человека. Удивительно, как мягкий Адам Сатгон вообще пускает его к себе на порог.
      В разговор влезла Карен:
      - Замечательное платье, Биби.
      - Да? Ты находишь? Пустяк, милочка.
      - Ни хрена себе пустяк, - сказала Карен. - Должно быть, старине Адаму влетело не меньше чем в две тысячи. Уж если отхватила, Биби, так и форси на здоровье.
      - Милочка, ты такая грубиянка.
      - Вся в отца, а какой он, мне тебе рассказывать не надо, верно, Биби?
      ***
      Как бы побыстрее сбагрить Фрэнсис Кавендиш?
      Хороший вопрос.
      Бадди ломал над ним голову, разглядывая собравшихся. Вот где надо делами заняться. Вокруг него - звезды. Народу набилось битком.
      - Если думаешь, как бы пошататься среди гостей, забудь об этом, ледяным тоном изрекла Фрэнсис, словно угадав его мысли.
      - Шататься? А кто шатается? - возмутился Бадди.
      - Просто предупреждаю.
      - А пойти в туалет мне дозволено?
      - Сейчас? Да мы ведь только что сюда приехали.
      - Что мне прикажешь делать - ссать на ботинки?
      - Тогда живо. Я взяла тебя не для того, чтобы стоять одной.
      Он щелкнул каблуками.
      - Есть, мэм.
      - Привет, Элейн.
      - Привет, Рон. - Зачем она его вообще пригласила? - Вырядился не к месту.
      - А что.., ничего.., вечер, - протянул он.
      - Спасибо.
      - Ужасно хотел бы познакомиться с Клинтом Иствудом.
      Кто не хочет? Только она не собирается водить его за ручку и представлять.
      - Извини, Рон. У меня куча дел.
      - Не дергайся, Элейн. Не напрягайся. Ты принимаешь витамины, что я посоветовал?
      Она резко кивнула. Он напоминал ей большую лохматую собаку. Как случилось, что, уединившись с ним в его кабинете, она никогда не замечала, что все лицо у него в бородавках, а из носа и ушей торчит жесткая щетина цвета соломы?
      Да как ты могла, Элейн? Бросалась на любой елдак!
      -..она как кукла Барби - ты ее заводишь, она и накупает себе новые платья...
      -..да если он решит, что сдерет за это деньги, то и с кустом будет трахаться...
      Бадди пробирался сквозь толпу гостей. Давно он не был в таком приподнятом настроении. Именно среди этих людей его, место и будет постоянно, - если только достанется роль в "Людях улицы".
      Он улыбнулся Энн-Маргрет, и она ответила ему улыбкой.
      Спросил у Майкла Кейна: "Как дела?" - и ему дружелюбно ответили. Он был на седьмом небе.
      И тогда он увидел ее. Ангель. Его Ангель. Он глазам своим не поверил, но это была она.
      ***
      Оливер Истерн чопорно беседовал с Монтаной. Они терпеть друг друга не могли, но фильм обрек их быть вместе.
      - Где Нийл? - спросил Оливер, взглянув на часы.
      - Я думала, может, ты знаешь, - ответила Монтана. - У него была какая-то встреча. Мы должны были увидеться уже здесь, на приеме.
      Оливер потел, и у него было кошмарное ощущение, что он чувствует запах, хотя дважды принял основательный душ.
      - Прошу прощения, - извинился он. - Мне надо в туалет.
      Он закрылся в гостевой ванной, содрал с себя куртку и рубашку. Потянув носом, понял, что и в самом деле от него несет. Схватил кусок мыла из серебряной мыльницы и намылил вонючие подмышки. Приспустил брюки и провел намыленной рукой под трусами - на всякий случай. Перед тем как проделать все это, он не потрудился узнать, есть ли кто-нибудь в уборной, дверца в которую была закрыта, и когда оттуда вышла Памела, они в ужасе друг на друга уставились.
      - Что вы делаете? - взвизгнула Памела. Она понятия не имела, кто он такой.
      А он не признал в ней жены того, кто в недалеком будущем станет звездой его фильма.
      - Козу трахаю, - быстро ответил он. - Не лезь не в свое дело.
      ***
      - Ангель?
      - Бадди?
      На миг показалось, что они сейчас бросятся в объятия друг к другу. Потом, вспомнив телефонный разговор с Шелли, Ангель помрачнела. Нахмурился и Бадди, вспомнив, что ему передала от Ангель Шелли.
      - Что ты тут делаешь? - спросили оба разом.
      Тут Ангель по-хозяйски взял за руку какой-то жопошник, звезда телевизионного комедийного сериала, что к ней уже целый час подкатывался:
      - Все в порядке, красавица моя?
      "Красавица моя!" Бадди очень хотелось врезать ему по вставной челюсти, да так, чтоб зубы вылетели из затылка, явно прикрытого париком.
      - Спасибо, хорошо, - ответила она вежливо.
      - Э, слушай.., может, нам поговорить? - быстро сказал Бадди.
      - Не знаю.
      - То есть как не знаешь?
      - Ну, я...
      - А это значит, что леди не знает, - вклинился тот, что из телекомедии. - Почему бы тебе не попробовать еще разок, попозже, а, паренек?
      - А почему бы тебе не пойти куда подальше, паренек?
      - Послушай-ка...
      Их прервало явление из гостевой ванной полураздетого Оливера Истерна, за которым гналась осатаневшая Памела Лондон.
      - Не смей со мной так разговаривать, извращенец несчастный! - визжала Памела, размахивая щеткой для волос.
      - Что на тебя нашло, климактеричка старая? Отцепись от меня! Совсем, блядь, рехнулась!
      - В чем дело? - пророкотал Джордж Ланкастер, отделившись от кучки подхалимов.
      - Этот засранец членом своим забавлялся, пока я была в уборной, звучно объявила Памела.
      - Эта блядь спятила! - в бешенстве выкрикнул Оливер.
      - Эта блядь - моя жена, - провозгласил Джордж Ланкастер. - Дорогая, ты не знакома с Оливером Истерном, моим продюсером?
      Глава 34
      Нет дурака хуже, чем старый дурак...
      Или молодой...
      Или средних лет...
      Банальные фразы.
      Джина Джермейн банальна. А кроме того, она знойная, сексуальная, грудастая блондинка, замечательная в постели. "Я погиб, - думал Нийл, растворился - в ее соках. Тут мне защищаться нечем. Так какой я дурак?"
      Кого просить помочь?
      Какой смысл вспоминать в такое время о песнях Ньюли-Брикусса? В то время, когда баба, блондинка года в Америке, уселась на твой тугой член и отбивает послание похоти.
      Похотливая мыслишка.
      Самая первая женщина, с которой я спал, была в черных чулках и в поясе с подвязками. Звали ее Этелъ, иродом она была из Шотландии. Мне тогда было пятнадцать, а ей двадцать три. У нее были волосатые ноги и страсть к минету.
      Монтана в жизни не надела бы пояс с резинками. Она бы подняла его на смех, если бы он об этом заикнулся. Молочно-белые бедра, окаймленные, упакованные. Густой пучок волос прямо посредине этой рамы.
      О Боже!
      Джина чуть сдвинулась, выпустила его.
      - Я еще не все, - запротестовал он.
      - Знаю, - успокоила она. - Я тебе приготовила сюрприз.
      - Неужто еще одну скрытую камеру? - проворчал он.
      - Не беспокойся. Сегодня у нас праздник, и я хочу сделать так, чтобы ночь нам эта запомнилась.
      - Прием... - пробурчал он, провожая Джину взглядом до двери. Он хотел, чтобы она вернулась и закончила то, что начала.
      Либо это, либо придется окатить его ведром холодной воды, чтобы привести в чувство.
      - Мы пойдем на прием, - промурлыкала она. - Рано или поздно.
      Он откинулся на спинку кресла и ждал.
      Нет дурака хуже, чем старый дурак.., молодой дурак.., средних лет...
      Вторая женщина, с которой он переспал, была проститутка с Пиккадилли. Она взяла с него пять фунтов и заразила триппером.
      Ему было шестнадцать. Пояс с подвязками она не носила.
      Вдруг их стало двое.
      Джина. Пышная. Шикарная. Секс-бомба, обожаемая всей Америкой.
      А с ней рядом хрупкая женщина-евразийка. Темно-оливковая кожа, черные волосы ниспадают завесой до бедер, маленькая грудь и осиная талия. На ней ничего не было, кроме белого кружевного пояса с резинками, который лишь оттенял шелковистые спутанные волосы на лобке.
      - Это Тяо Лин, - сказала Джина. - От меня нам с тобой подарок. По-английски она не говорит, но понимает. Искусству любви ее обучали с детства. Отметим наш с тобой контракт, Нийл. А после этого отправимся на прием.
      Глава 35
      - Ваша кто? - в ужасе переспросил Оливер, все старания которого собрать блистательный актерский ансамбль рушились прямо у него на глазах.
      - Твой кто? - заверещала Памела. И покатилась со смеху, заржала, сотрясаясь всем телом. - Это Оливер Истерн, - ловя ртом воздух, выдавливала она между приступами хохота. - Этот... этот.., разъяренный недомерок.
      Загоготал и Джордж.
      - Да, безмозглая ты курица. Не смей оскорблять продюсера, ведь это он нам платит.
      Она давилась от смеха.
      - Ах, тот самый!
      Из своего бешенства и смущения Оливер выдавил слабенькую улыбочку, пытаясь вместе с брюками поддержать и остатки собственного достоинства.
      - Миссис Ланкастер, - залебезил он, - простите меня, пожалуйста. Я понятия не имел, миссис Ланкастер. Я так рад наконец-то с вами познакомиться, миссис Ланкастер.
      - Ради бога, зовите меня Памелой. По-моему, мы знаем друг друга достаточно интимно, правда?
      И с этими словами на нее опять накатил безудержный смех.
      ***
      Волнение из-за Памелы Лондон и Оливера Истерна улеглось, но герой комедийного сериала и не думал отставать от Ангель.
      Бадди пробовал его не замечать.
      - Нам надо поговорить, - настаивал он, беря ее под руку.
      От его прикосновения она вздрогнула.
      - Я.., я не думаю, что нам есть о чем говорить.
      - Очень о многом.
      - Почему бы тебе не отвалить, приятель? - сказал герой комедийного сериала.
      Ангель видела, что Бадди закипает, и быстро сказала:
      - Пожалуйста, не устраивай скандала. Может, мы поговорим позже?
      Как она себя с ним ведет! Что это еще за игры в молчанку! Она его жена. А он ей муж.
      - Сейчас же, - категорично заявил он. Ему было что сказать, и не откладывая.
      Герой комедийного сериала спросил:
      - Что это за хрен?
      И прежде чем Ангель успела вмешаться, Бадди развернулся и нанес какой-то сумасшедший удар кулаком, который, однако, только скользнул по подбородку телезвезды. Тот, в прошлом каскадер, увернулся и ответил коротким ловким ударом в живот, от чего у Бадди искры из глаз посыпались. Он согнулся пополам от боли, а когда смог наконец выпрямиться, Ангель и ее галантный кавалер уже исчезли в другой комнате.
      Мэрли Сандерсон недовольно тряхнула белыми волосами, уложенными, как у пажа. Элейн ее предупреждала, что пригласит Нийла с женой. Так где же Нийл? И почему Монтана расхаживает, задрав нос, по всему дому словно полоумная индеанка? Со всеми этими косичками и бахромой вид у нее нелепый до смешного. Сколько же ей лет?
      Непостижимо, как Нийл вообще мог на ней жениться. Она урод высоченная. Вид безумный не в меру. Все в ней свыше всякой меры.
      Рука Рэнди поползла вверх по ее бедру. Она хлопком отогнала ее, словно назойливую муху. В постели Рэнди был хорош, очень даже хорош. Но на вечере вроде этого он как-то терялся, уходил на задний план. Он что - вообще ни с кем не знаком? Ему недостает того, что ее отец называл "социальным нюхом". Раньше это ее никогда не беспокоило, но то, что сегодня он никак не может оторваться от ее юбки, вызывает досаду. Может быть, Карен и Элейн правы. Ни та, ни другая ничего не сказали, но Мэрли могла понять, что они не одобряют. Не бывает так, чтобы сегодня выйти замуж за такого мужчину, как Нийл Грей, а потом появляться в обществе с таким, как Рэнди Феликс. И потом, она стала подозревать, что денег у него нет, а из наследства ее никто и медяка не получит. Это уж точно.
      ***
      - У самого большого из всех известных мне стервецов был самый малюсенький! - воскликнула холеная дама средних лет в элегантном черном платье.
      - Если за то, чтобы посрать, ему надо будет выложить пять центов, так он лучше сблюет, - тараторил продюсер.
      - Каждый день является ко мне в кабинет, запирает дверь, лезет под стол и сосет мой член, - говорил босс киностудии.
      Голливудские разговоры. Росс все это слышал и раньше. Его одолевали собственные мысли. Почему Элейн позвонила Карен, когда искала меня? Может, видела фотографии? Литтл С. Порц просит десять тысяч долларов. Если Элейн фотографии уже видела, тогда пусть этот хер катится подальше - а это, вероятно, ему так или иначе придется сделать. И речи не может быть, чтобы он раздобыл десять тысяч наличными, он и так уже везде поистратился. Его импресарио звонит каждый день, требует встречи.
      Импресарио наложит в штаны, когда хлынут счета за прием.
      Остается только надеяться, что Сейди Ласаль спасет его шкуру и вернет наверх, туда, где ему место. Она его однажды уже туда протолкнула.
      ***
      Оливер Истерн сшивался по углам в поисках такого собеседника, который не был свидетелем, как унизила его жена Джорджа, припадочная дура. Что за ведьма! Даже ему было бы трудно спать с такой бабой, несмотря на все ее миллионы. А ведь Оливер известен как человек, который что хочешь сделает ради денег.
      Он стоял и хихикал с какой-то рыжей стервой, а внутри у него все кипело, жгла язва и беспокоил геморрой. Однако он свое еще возьмет. Когда картина будет закончена, окажется, что у него в кармане денег больше, чем у любого из них. За здорово живешь Оливер дела не делал.
      ***
      Ужин подан. А кто где сидит? В Беверли-Хиллз то, где кто сидит, имеет значение почти такое же, как и сам банкет. Элейн не один час провела, колдуя над списком гостей и решая, как всех рассадить. Двадцать столов по двадцать человек за каждым столом. Хрусталь "баккара". Английский фарфор. Салфетки, свернутые и продетые в обручи. Маргаритки, анемоны и фрезии, собранные букетами в изящные стеклянные вазы и поставленные в центр каждого стола. Каллиграфически выписанные карточки у каждого прибора - сверху имена Элейн и Росса Конти, а под ними - имя гостя.
      Себя она посадила между Джорджем Ланкастером и Адамом Саттоном. Росса поместила между Сейди Ласаль и Памелой Лондон.
      После инцидента с Памелой и Оливером она помчалась наверх и проглотила еще одну таблетку валиума. А когда снова спустилась к гостям, все уже успокоилось. Оливер извинился. А Памела с Джорджем сочли все случившееся дьявольски смешным.
      Как и следовало ожидать, когда хохотал Джордж, весь мир смеялся вместе с ним. Элейн вздохнула с облегчением.
      Росс смотрел на Сейди, когда она подходила к его столу.
      В пятьдесят с лишним она, безусловно, выглядела лучше, чем в двадцать. Была почти стройной, почти привлекательной. Интересно, по-прежнему ли она стряпает? Какая стряпуха! Как трахается! А сиськи какие! Но к его имиджу она не подходила.
      Села.
      - Сколько времени прошло! - сказал он душевно. - Слишком уж много, а выглядишь ты потрясающе.
      Не отрываясь, смотрела она на него своими лучистыми черными глазами красивее всего у нее всегда были глаза.
      - Ты мне это уже говорил, Росс.
      - А ты выглядишь так, что это можно и повторить, ничего страшного. В конце концов, ты и я - мы ведь знаем друг друга вечность, правда? - Он доверительно к ней наклонился. - Помнишь беднягу Берни Лефтковича? И как я однажды вечером нагрянул к тебе домой, когда ты готовила ему ужин?
      Разве она может когда-нибудь это забыть?
      - Какого Берни?
      - Берни Лефтковича. Остолопа Берни ты должна помнить.
      Он уже совсем готов был ошарашить тебя своим предложением.
      Ладно тебе, Сейди, то была ночь, когда ты и я.., мы в первый раз... Он прервал себя и ухмыльнулся. - Только не рассказывай, что ты это забыла.
      Она слабо улыбнулась.
      - Ты же знаешь этот город.., легкие встречи, прощание без слез.
      Официант завис над ними с вином.
      - Наконец-то, - громко произнесла Памела, как будто уже несколько часов - не пять минут - изнывала от жажды. - Официант, покажите-ка этикетку, и если это не приличное "Каберне Совиньон", можете унести назад!
      Оливер Истерн налетел прямо на Карен Ланкастер. И в ту же минуту, как ему показалось, он углядел девушку с пляжа, которая вместе с женщиной постарше шла к покрытому навесом внутреннему дворику.
      - Разрешите-ка, - быстро проговорил он.
      - В чем дело? - спросила Карен с хриплым смешком. - Опять в уборную приспичило?
      Он пропустил ее слова мимо ушей и вышел из дома. Девушка усаживалась за столиком, за которым сидела и Памела Лондон.
      Как бы ни хотелось ему сделать звезду из этой девушки, подходить к ней, когда та баба рядом, он не собирается. По нему, счастье - это когда тебе больше ни разу не доведется увидеть Памелу Лондон.
      Монтана не горела желанием присоединяться к остальным гостям, уже усевшимся за столы. Есть ей не хотелось, и потом она уже просмотрела карточки, узнала, кому где сидеть, и выяснила, что ее засунули между двумя совершенно незнакомыми ей людьми. А в довершение ко всему Нийл еще не появился, и это выводило ее из себя. "Что я здесь делаю? - думала она. - С таким же успехом я могу отсюда убраться, игры эти не для меня".
      И тут она увидела Бадди Хадсона, который слонялся возле бара. Он смотрелся таким же пришибленным, как и она сама.
      Может, удастся его развеселить. Она подошла и слегка дотронулась до его руки.
      - Удивлен? Так же весело, как и мне?
      Бадди обернулся, и перед ним предстала дикарка - сплошные косички с бахромой и черные как смоль волосы.
      - Монтана Грей, - объявила она, заметив, что он смутился. - В нерабочее время я выгляжу несколько иначе.
      Он даже присвистнул от облегчения, что не Фрэнсис его заловила, и обрадовался встрече с Монтаной.
      - Можешь еще раз представиться. Дружок жениха или невесты?
      - Что?
      - По моим прикидкам, семья Конти - невеста, потому как кончится все это тем, что их поимеют, не говоря уж о счете, который им выставят за этот вечер. А Ланкастеры - жених, потому что на всех, кроме себя самих, им наделать.
      Он засмеялся, готовый позабыть о тупой боли в животе".
      - Я сам по себе. Никого тут не знаю.
      - Так лучше всего. - Она сделала маленький глоток "Перно" с водой, что держала в руке, скорчила физиономию и сказала:
      - Вкуса терпеть не могу, а как действует - люблю.
      Он разрывался. Болтать и дальше с Монтаной или постараться найти Ангель? Внутренний голос подсказывал ему, что нужно остаться с Монтаной, а сердце посылало его за Ангель.
      - Как дела? - машинально спросил он, ожидая услышать очередную блевотину: "Мы по-прежнему рассматриваем вашу кандидатуру".
      - Я собиралась позвонить тебе завтра после пресс-конференции Джорджа Ланкастера. - Она заулыбалась. - Но коль скоро ты здесь...
      О черт! Неужели она собирается сказать то, на что он надеялся? В горле у него вдруг пересохло.
      - Да?
      - Ты - Винни, малыш.
      В ту минуту он чуть с ума не сошел и думал, что в штаны напрудит.
      - Святой Мик Джеггер! Херовина небесная! Быть того не может!
      Он орал дурным голосом. Ну и что?
      - Tec... - Монтана смеялась, наслаждаясь его ликованием. - Я не назначила тебя президентом.
      Он был в облаках.
      - Это то же самое!
      - Рада, что ты доволен.
      - Дай дух перевести - я спятил! - Он ее крепко обнял. - Ты это серьезно? Без трепа?
      - Зачем же мне врать?
      - Черт! Не могу поверить.
      - Так поверь.
      - Мне.., мне, наверное, снится.
      - Бадди! Деревенщиной-то я тебя никогда не считала. Успокойся. Это всего лишь кино.
      - Для тебя это кино. А для меня - моя жизнь.
      ***
      История с Оливером Истерном кочевала среди всеобщего веселья от стола к столу. Ангель не поняла того, что услышала, - по ее разумению, он казался психически неполноценным. Она признала в нем мужчину с пляжа и понадеялась, что он ее не помнит.
      Все ее мысли занимал Бадди. Ей хотелось сказать, что она его любит. Но он все испортил, и нет пути назад. Только какой красивый он сегодня вечером! И она ждет от него ребенка. Может, им надо все-таки поговорить, несмотря ни на что. Она переживала из-за того, что комедийная звезда отколотил Бадди, но он сам в этом виноват, он первым начал.
      Она вздохнула в замешательстве. Она хочет Бадди. Не хочет она его. Но она по-прежнему его любит.
      - У тебя все в порядке? - Миссис Лидерман наклонилась через стол. Что-то ты бледненькая.
      - Все хорошо, - ответила она вежливо. Она и в самом деле замечательно должна была бы проводить время, но Бадди все испортил.
      К ней перегнулся через стол кудрявый мужчина в ослепительно белом костюме и пьяным голосом произнес:
      - Мне пора идти поработать с публикой.., думаете, мне быть мной легко? А кто вы, милочка? Я Фрэнк.
      Он был красив. Но не так, как Бадди.
      ***
      -..поселиться в моей квартире? Радость моя, я бы тебе и туалетной бумаги своей не дал!
      -..Знаешь, что мне говорит эта рвань? Он говорит: "Не трахайся в моих владениях.., хочешь порезвиться, делай это на кровати, за которую платит кто-нибудь еще"
      Элейн пристальным взглядом обвела комнату, своих гостей и вымученной улыбкой улыбнулась Джорджу Ланкастеру.
      - Всем вроде бы неплохо, правда?
      - Истинная правда. Только почему рядом со мной пустое кресло? посетовал он.
      Элейн тут же вытянулась по стойке "смирно".
      - Прошу извинить! Джина должна была тут сидеть. Вы видели ее?
      Джордж бросил плотоядный взгляд.
      - Если бы видел, то об этом бы не забыл. Она та самая с большими...
      - Именно, - сухо заметила Элейн, отодвигая свое кресло и выбираясь из-за стола. - Пойду посмотрю, где она. Наверное, еще в доме. Я вернусь через минутку.
      - Ради Бога, малыш.
      Она поспешила в дом, где в разных местах еще сидели группками гости. Возле бара увидела Монтану Грей, болтающую с незнакомым мужчиной. Рядом увлечены были разговором Шон Коннери и Роджер Мур с женами. Из гостевой ванной вышли Карен Ланкастер и Шарон Ричман, смеясь и хихикая.
      О, Карен, я с тобой еще не закончила. Я, собственно, еще и не начинала, сука.
      Она прошла к парадному входу и справилась у охранников.
      Джина Джермейн еще не приезжала.
      ***
      - Где Нийл? - громовым голосом спросила Памела Лондон. - Я за весь вечер его ни разу не видела.
      Росс, который пытался сосредоточиться на Сейди-Ласаль, повернулся к почетной гостье. Видик у нее, будто нацепила алый парик, каким ворон пугают, - почему ей не скажут насчет ее волос?
      - Он где-то туг, разве нет?
      - Я его не видела, а он должен был сидеть рядом со мной.
      Господи, думал Росс, ну что это за организация! И у того, и у другого почетного гостя - рядом пустые кресла. Хоть что-нибудь Элейн может сделать как надо?
      Как только Элейн вышла из-за стола, Биби принялась действовать и подсела к Джорджу.
      - Джордж, пусик! - вздохнула она. - Банкет очень хорош, но уж очень много народу. У меня для тебя и Памелы готов совсем особый ужин. Всего несколько друзей. Что ты думаешь?
      - Я думаю, что для старой девки ты довольно хорошо сохранилась. - Он ущипнул ее за ляжку. - Все еще аппетитная бабенка.
      - Джордж! - Она оттолкнула его руку и попыталась изобразить оскорбленную честь, но ничего не вышло. Джордж знал ее с тех пор, как ей было шестнадцать и она обхаживала Елисейские поля, что, как она надеялась, он давно позабыл.
      ***
      Монтана прижала палец к губам и сказала:
      - Никому, Бадди, ни слова. Я не должна была тебе говорить, пока не будет объявлено об участии Джорджа Ланкастера.
      - Я буду сниматься в твоем фильме, и ты мне говоришь, что я не могу ничего об этом сказать? Будет тебе - я не настолько хорошо владею собой.
      - Научись.
      - А если бы у меня была жена, я мог бы ей рассказать?
      - А что, есть?
      Секунду он не знал, что ответить, потом сообразил, что время для откровений еще не подошло.
      - Я похож на тех, кто женится?
      Она рассмеялась.
      - Так зачем задаешь глупые вопросы?
      - Я в смущении.
      - Так перестань смущаться. Должен соображать, что в твоих же собственных интересах не говорить никому ни слова. Закон Голливуда, детка, - не сглазь.
      - А что будет теперь?
      - Мы позвоним твоему агенту.
      - У меня нет агента.
      - Найди.
      - Как же я найду агента, если предполагается, что я никому ничего не должен говорить?
      - Агенты как духовники - им можно доверять. Я вот что тебе скажу. Я поговорю с Сейди Ласаль, может, устрою, чтобы она тебя завтра приняла. Как ты на это смотришь?
      - По-моему, я тебя люблю.
      Они оба рассмеялись.
      Издалека он углядел, как к нему со свирепой физиономией приближается Фрэнсис Кавендиш.
      - Похоже, надо сматываться, - торопливо заговорил он. - Эта.., э.., особа, у которой я сегодня в паре, идет по мою душу, и я не хочу, чтобы ты слушала ее ругань.
      Монтана кивнула с серьезным видом.
      - Понимаю.
      Он ей нравился - чутье ей подсказывало, откуда ему пришлось выбиваться и через что пройти. Она была рада, что свой шанс в жизни он теперь получит.
      Бадди взял ее руку и крепко сжал.
      - Спасибо, - сказал он тепло. - Я думаю, ты спасла мне жизнь.
      - Будет тебе. Мне-то не устраивай душещипательных сцен - оставь их для кино.
      Карен сгорала от злости. Как получилось, что ее запихнули за самый дрянной стол, где сидит одна шелупонь? Как Элейн смеет так с ней обращаться?
      Последней каплей стал Рон Гордино, который подошел этакой небрежной походочкой и расселся. Ее посадили рядом с Роном Гордино, говенным физкультурником. Чем она такое заслужила?
      "Я прибью Элейн Конти, - думала она. - Чтобы так меня унизить и остаться как ни в чем не бывало, - да никогда в жизни!
      А еще лучше, если раз и навсегда я уведу у нее мужа и буду закатывать прием за приемом, ни на один из которых ее не пригласят.
      Толстозадая Этта Гродински. Да-да. Мне все известно, из какой ты вышла грязи. Твой дорогой, любимый, неверный муженек мне рассказал".
      - А.., прекрасный прием, - тянул Рон Гордино.
      - Скажи-ка, - мило улыбаясь, проговорила Карен, - сколько раз ты трахал нашу хозяйку?
      Глава 36
      Ноги, руки, груди. Шепот уст, дразнящие языки, жаркое дыхание, слюна, вкус и прикосновение и осязательная чувственность.
      Много лет прошло с тех пор, как был он с двумя женщинами.
      Может быть, десять. Париж. И они были сестрами, невыносимо похожими друг на друга.
      Теперь было по-другому. Две женщины из двух различных культур, и переносили они его в мир такого экстаза, в котором он и не чаял уже побывать.
      Тяо Лин была поистине художницей, только работала она не палитрой с красками, а ароматными маслами и легкими, словно из перьев, детскими пальцами. Она занималась сразу и Джиной, и Нийлом, сначала прикасаясь к набухшим соскам Джины, а затем - к восставшей плоти Нийла, пенис которого вот-вот мог разорваться в клочья, так натянулась на нем кожа.
      Она перебиралась от нее к нему, терлась о них, и ее длинные волосы стелились у них по коже, как пряди тонких шелковых нитей.
      Вскоре это стало пыткой.
      Утонченной пыткой.
      Он оттолкнул евразийку и взгромоздился на Джину, которая желала его так же сильно, как и он ее. Она настолько была мокрой там, внутри, настолько готовой к нему, что он чуть из нее не выскочил, но Тяо Лин их не оставила, она была рядом, чтобы помочь ему войти в мокрую теплоту второй по популярности блондинки в Америке. Она отвела его в рай. И он знал - и знал точно, - что этому суждено быть самым волнующим сексуальным событием его жизни.
      Давно забыта была Монтана.
      Давно забыты "Люди улицы".
      Прием давно забыт.
      Он входил в страну райского блаженства.
      Глава 37
      Ровно в одиннадцать "Трио Дзанкусси" сыграло последний аккорд очаровательной, берущей за душу мелодии из "Крестного отца" и умолкло. Теперь настал черед Рика и Фила - динамики расставлены по местам, длинные патлы бешено развеваются.
      Словно взрыв, грянул из семи динамиков, упрятанных так, что их не было видно, ансамбль "Кул энд гэнг", заклиная каждого "Наброситься!".
      - Зараза! - Росс вскочил как ужаленный. - Оглохнуть можно!
      Площадка для танцев была свободна, и Памела решила, что это он ее приглашает. Она тоже вскочила.
      - Давай, Росс, давай покажем им, как это делается!
      Памела Лондон, рыжая каланча шести футов, потащила его танцевать. Сейди, которую он уже задавил своим шармом, была только рада немного от него отдохнуть. Он приставал к ней весь вечер, а она, хотя и знала, что это только его "штучки", не могла им не поддаться, как ни старалась. Она пришла в сексуальное возбуждение и была этим не очень довольна.
      По-прежнему он способен распалить ее одними только словами. А ведь если б он не бросил ее, жизнь могла бы сложиться иначе.
      - Спляшем? - потребовала Карен Ланкастер у Бадди Хадсона.
      Он сидел между ней и Фрэнсис Кавендиш - и пребывал в растерянности. Должен, по идее, чувствовать себя превосходно, а вместо этого он пялится на Ангель, стол которой - в другом конце, и вовсю нервничает, напоминая самому себе - сдерживайся, подожди, пока не будет подписан контракт.
      Черт! Это лучший вечер в его жизни. Но и худший тоже. С каким это хером сидит Ангель? Он подумал, что сейчас вот пойдет и пригласит ее на танец. Потом отведет в укромный уголок и спросит: "Почему ты избавилась от нашего ребенка? Почему ты ушла от меня? Почему бы нам снова не попробовать?"
      - Ну, так что - спляшем? - невнятно лопотала Карен. Она здорово набралась, зрачки огромные. Они с Шелли под стать друг другу.
      Он хотел отказаться, но прикинул, что с таким папашей, как Джордж Ланкастер, и со всем прочим будет, наверное, лучше сказать "да", и повернулся к Фрэнсис, только что вернувшейся из туалета, где она выкурила сигаретку с марихуаной.
      - Не возражаешь, если я потанцую? - спросил он.
      - Делай как знаешь, - раздраженно буркнула Фрэнси. Она была недовольна. На внимательного кавалера, каким она его себе представляла, он вряд ли тянет. А о работе на "Юниверсал" пусть и не думает. Она так ему и скажет, когда он отвезет ее домой.
      - Да, конечно, пошли, - сказал он Карен, и они пустились в круговерть вместе с третьей самой богатой женщиной в мире, которая танцевать не умела, и с Россом Конти, который танцевать не умел.
      Карен могла бы исполнять "Наброситься!" с самыми лучшими из танцоров. Ее движения были такими, что тело устремлялось в одну сторону, а грудь с экзотическими сосками, не прикрытая лифчиком, - совсем в другую.
      - Эй! - воскликнул Бадди. Танцевал он всегда с удовольствием, а в такой компании - с особым.
      Ангель, детка, пойми: это только дела ради.
      Карен перескочила поближе к Россу.
      - Памела, старая ты пройдоха, - зачастила она, глотая слова. - Не знала, что ты можешь так выкаблучивать. Иди-ка сюда, Бадди, ты танцуй с Памми.., а я забираю Росса.
      Она ловко пролезла между ними, и получилось, что Бадци оказался напротив Памелы Лондон, от чего он ошалел.
      Бадди вежливо осклабился. В ответ Памела ощерила желтые лошадиные зубы.
      - Пойдем, Элейн, раз у них получается, то и мы ничуть не хуже, старушенция, - прогудел Джордж Ланкастер, вытаскивая ее из-за стола.
      Элейн выдавила улыбочку. "Старушенция" особой радости ей не доставила. Карен стиснула Росса и, как похотливая сука, терлась своим поганым телом о его ногу. И все это видели.
      Изобрази радость, Элейн.
      А пошла ты на хрен, Этта!
      - Кажется, я сейчас кончу от твоей коленки,. - пьяно просипела ему в ухо Карен.
      - Возьми себя в руки, все смотрят, - бросил он резко, не спуская глаз с Сейди, которая занята была беседой с Шакирой и Майклом Кейнами.
      - Ну и что? - невнятно бормотнула Карен.
      - Уймись, вот что.
      - Уймись.., уймись. - Она задрала руки над головой и стала извиваться, словно в стриптизе.
      - Во девка моя дает! - гаркнул Джордж и, бросив Элейн, перескочил к дочери.
      И получилось, что Росс - к его неохоте - стал танцевать с Элейн. В этот самый момент рядом оказалась, отплясывая буги-вуги, та блондинка, которая утром-махала ему из "Порша". Он узнал в ней сейчас Шарон Ричмонд.
      - Так у кого ты сегодня утром был? - захихикала она. - Что, застукала я тебя? - И снова захихикала. - Шучу, Элейн, шучу.
      Всем же известно, что только в моем доме практикуют три зубных врача.
      Ее партнер, почувствовав, что Росс взбешен, уволок ее в сторону.
      Элейн сощурилась.
      - Ах ты, сволочь! - прошипела она.
      Оба разом покинули танцевальную площадку.
      ***
      - Бег трусцой - полное дерьмо! - заметила девица в кудряшках, вульгарно икая.
      - Знаешь, что я хочу? - задумчиво произнесла ее подруга, со вкусом одетая брюнетка, у которой фигура была, как у Бо Дерек. - Я бы хотела, чтобы какая-нибудь большая кинозвезда мыла мне окна.
      "Блеск остроумия", - подумала Монтана.
      Поскольку на музыкальную вахту заступили Рик и Фил, а после трехчасовых возлияний у всех и каждого отпустили тормоза, тут и пошло-поехало. Но только не у нее. Может, если б показался Нийл, и она бы развеселилась. А его отсутствие начинало ее тревожить. Оливер не знает, где он. Она разыскала его секретаршу, но и та ничего не знала. Стали вдруг закрадываться неприятные мысли - о том, как он водит свой "Мазерати". Гоняет. Очень уж гоняет. Не попал ли в аварию?
      ***
      Как только Памела вышла из-за стола, Оливер вскочил и поспешил к Ангель.
      - Это ведь вы, правда? - спросил он, наклонившись над ее креслом.
      Она вздрогнула.
      - Простите?
      - Это вы та девушка с пляжа? Только не уверяйте меня, что я ошибся. Я знаю, что это вы.
      - А...да.
      - Я посылал людей, чтобы разыскать вас. Вам разве не хочется стать кинозвездой?
      - Я.., я... - Она подумала, что ребенок Бадди, которого она носит в себе, куда важнее восхождения к звездам.
      - Нет, - ответила она.
      - Нет? - переспросил он, не веря своим ушам.
      - Нет, - твердо повторила она.
      - В чем дело? Вы нездоровы? Никто никогда не говорит "нет" предложению стать звездой.
      - А я говорю, - произнесла она тихо.
      ***
      - Сейди, у нас ведь с тобой было все так здорово. Где же сбились мы с дороги?
      Мы. Еще имеет наглость говорить "мы". Какой же Росс Конти себялюб, помешанный на самом себе эгоист!
      Так что он еще ей такого скажет?
      Она помахала Уоррену Битти и Джеку Николсону, которые, опоздав, только-только появились.
      - Иногда проснусь среди ночи, - продолжал он, - и думаю про себя: почему тут не лежит Сейди? Почему нет ее рядом?
      С мягким теплым телом и с дивными большими сиськами.
      Этот мужик по-прежнему называет их сиськами. Прямо ей в лицо. И думает, что ей это льстит. Он что, ничего не слышал о движении феминисток и сексуальной революции? Вяжется к ней как к дуре-девке, которой зубы заговорил - и тащи в постель.
      Бедный Росс. За эти долгие годы так ничему и не научился.
      А он совсем разошелся.
      - Я хочу тебя, Сейди, - шептал он. - Я так тебя хочу, что, если ты сунешь ко мне сейчас руку под столом, почувствуешь, как сильно я хочу.
      ***
      - Желаю, чтобы меня отвезли домой, - сухо бросила Фрэнсис Кавендиш.
      - Сейчас?
      - Нет. Можно и завтра утром. - Она прищурила недобрые глаза. - Сию же минуту, Бадди.
      - Но вечер-то как раз и начинается.
      - А для нас он как раз кончается.
      На какое-то мгновение он подумал, что надо бы послать ее куда подальше. В конце концов, он теперь - в "Людях улицы".
      Кому нужна Фрэнсис Кавендиш? Но здравый смысл взял верх, и он решил отвезти ее домой, потом вернуться на прием, отозвать Ангель в сторону и поговорить с ней начистоту.
      - Поехали, - сказал он, довольный своим решением.
      - Я должна попрощаться с Конти.
      На это он и рассчитывал. Пока Фрэнсис благодарила Элейн, он поспешил к столику Ангель, наклонился к ней и сказал:
      - Мне надо отъехать кое-куда, но через двадцать минут я буду обратно, нам надо поговорить.., и чтоб не встревали никакие охломоны. Уж это ты должна бы для меня сделать?
      Она нахмурила брови.
      - Я тебе ничего не должна. После того что Шелли мне рассказала...
      - Что тебе рассказала Шелли?
      - Что ты и она... - Ангель запнулась, не в состоянии повторить. - Это правда?
      Пропади пропадом эта Шелли! Она что, опять болтала с Ангель, а ему не сказала?
      - Что происходит, дорогая? - спросил мужчина в кудряшках, сидевший слева от нее и теперь ухе не такой ослепительный, а, наоборот, неряшливый и растрепанный. Ангель пропустила его слова мимо ушей и отодвинулась от стола.
      - Ладно, давай поговорим. Уединимся где-нибудь, где тихо и...
      - Бадди, я жду, - скомандовала, подходя к ним, Фрэнсис Кавендиш.
      - Через двадцать минут, - в отчаянии прошептал он хрипло. - Вот только отвезу эту бабу домой. Вроде как моя работа, понятно?
      Она печально кивнула. Бадди не меняется. Что толку разговаривать с ним?
      ***
      - Уверяю тебя, Монтана, она подходит. Больше, чем все, кого пробовали, - волновался Оливер. - Я хочу, чтобы ты с ней поговорила. Тебя она послушает. Когда...
      - Что, по-твоему, могло случиться с Нийлом? Может, позвонить в полицию? - перебила она, тревожась.
      - Ты что, спятила? Я тебе рассказываю об идеальной Никки, а ты несешь про полицию.
      - Я беспокоюсь за Нийла.
      - Он взрослый парень.
      - Правда?
      Сарказм ее от него отскочил как горох от стенки.
      - Ладно тебе, забудь о Нийле - он и сам может за собой присмотреть. Девушку зовут - ты можешь в это поверить? - Ангель.
      Мне кажется, мы можем называть ее Ангель Ангели - пресса за это ухватится. Пойдем, Монтана, поучишь малышку уму-разуму.
      В кино все хотят сниматься.
      Глава 38
      Он испытывал оргазм. Извержение солоноватых сгустков эссенции жизни.
      А Тяо Лин прямо у него под носом расколола маленькую стеклянную ампулу с амилнитритом.
      Извержение за извержением.
      Жизни сладкие желания. Оргазм бесконечный.., нирвана-рай.., блаженство.
      А потом боль. Такая внезапная. Такая неожиданная.
      Мучительная боль пронзила молнией и крепко сдавила всю грудь и бок с такой силой, что мочи нет терпеть.
      - О господи! - сказал он. По крайней мере ему показалось, что сказал, но слов своих он не слышал.
      Член его все еще был тугим, все еще пульсировал, но удовольствия уже не было, и уже не вырвутся из него слова, которые поведали бы миру, что он проваливается в бездну.
      Ни одной из женщин и в голову не пришло, что что-то случилось. Тяжесть его тела Джину не беспокоила, напротив - только усиливала блаженство ее мгновения экстаза. А потом, когда мгновение это прошло...
      - Нийл! - пробормотала она. - Нийл, пожалуйста, подвинься, ты меня раздавил. - Она повысила голос. - Нийл! - Она пыталась столкнуть его с себя. - Кончай валять дурака - не смешно.
      Он простонал.
      - Мне.., не.., хо.., рошо.
      О, нет! Только не сердечный приступ. Не на ней. Не в ее доме.
      Ой, только не это!
      Она запаниковала и попыталась его с себя сбросить, но ее влагалище сжалось самым причудливым образом.
      - Слезай с меня! - взвизгнула она.
      Боль, сдавившая ему грудь, чуть утихла, и он силился вырваться из влажной ее хватки.
      Более странного ощущения он никогда не испытывал.
      Не может вытащить свой член. Словно пенис его сжали тисками.
      - Джина, что-то случилось, - вяло промямлил он.
      - Прекрати, Нийл, - обрезала она сердито.
      Ах, если бы он только мог!
      Глава 39
      - Всю жизнь буду помнить, и никогда мне этого, малышка, не забыть: никогда ни с кем больше мне не было так, как с тобой.
      И ты ведь это чувствуешь, да?
      С одной стороны, Сейди хотелось, чтобы он умолк. Но она наслаждалась каждым мигом, пока он ее охмурял.
      - Разве ты не знаешь, что у нас с тобой было самое лучшее? - гнул свое Росс, которому очень хотелось, чтобы Фил и Рик приглушили свои проклятые динамики.
      Оглушительная рок-музыка никак не способствует романтическому настрою. И все же он чувствовал, что дела подвигаются неплохо. Он пока еще не добрался до того, когда можно было бы положить ее руку себе на стояк, но слушает она внимательно, и это хороший признак.
      Проглатывает все, что он ни брякнет.
      - Так как же? - Он твердо решил добиться от нее ответа. - Был у тебя кто-нибудь получше?
      Она знала, чего он хочет, а потому решила избавить его от мучений.
      - Ты хочешь, чтобы я была твоим агентом?
      - Что? - Он сделал вид, что возмущен.
      - Повторю: хотелось бы тебе, чтобы я опять была твоим представителем?
      - Сейди, да я об этом и не думал никогда.
      - Ты думал об этом несколько лет назад. Помнишь, на приеме в студии "Фоке"?
      Он небрежно хмыкнул. Он мог и шпильки сносить.
      - Да. Помню. Ты мне велела катиться подальше.., или что-то вроде этого.
      - Вообще-то я сказала, что, если бы на твои комиссионные мне надо было покупать себе обед раз в неделю, я бы с голоду сдохла.
      Он и сам это прекрасно помнил.
      - Так и сказала?
      - Я с тех пор подобрела.
      - Надеюсь!
      - Так что? Хочешь ты быть моим клиентом или нет?
      Он сделал вид, что особым желанием не горит.
      - Я доволен своим нынешним агентом.
      - А жаль! В таком случае...
      - Нет-нет. Я не настолько доволен, и кое-что, думаю, ты смогла бы для меня сделать.
      - Правда?
      - Да. Это...
      - Не теперь, Росс. Зайди ко мне завтра на работу. В пять часов тебя устроит?
      Время его устраивало. Но хорошо ли это, что ему придется тащиться к ней в офис, как мальчишке? Разве не лучше было бы назначить ленч в "Ма Мезон" или в "Бистро Гарденс"? Не ей ли, агенту, надо бы бегать за ним?
      Прекрати. Кого ты дурачишь? Весь фокус в том, чтобы заполучить ее снова, а не пожимать за салатом с курицей ножку под столом и не кончать от возбуждения при мысли о том, что полная комната засранцев видит, как ты общаешься с Сейди Ласаль.
      - Отлично, - согласился он.
      - Ну и хорошо, - ответила она, вставая. - А теперь извини, мне надо поговорить с Джорджем.
      Он смотрел ей вслед.
      Не так уж и трудно было вернуть тебя, Сейди. Ты хоть и тертый калач, но я все еще могу вить из тебя веревки.
      Тяжелый ритм диско сменила музыка медленная, и на площадку набились танцующие в обнимку пары. Какой-то папараццо сумел-таки прорваться и забраться на дерево, где и сидел, рискуя сломать себе шею и отчаянно пытаясь нащелкать фотографий до того, как охрана стащит его и выбросит за ворота.
      На ум пришел Литтл С. Порц и компрометирующие фотографии. У Карен денег навалом.., может, она надумает выкупить негативы.
      Он огляделся. Похоже, всем расчудесно. Уже первый час, а домой пока никто и не собирается. В Голливуде жизнь начинается рано, и первый час для Голливуда - время позднее. Прием Элейн удался на славу.
      На минуту его мысли вернулись к жене. О чем она думала, когда стибрила браслет? С ума сошла? Не учла, какие будут последствия? Пора опять обращаться к психиатру. Это уж точно.
      Кстати, где она? Он поискал ее глазами и увидел, как она танцует впритирку с каким-то отпочковавшимся суперменом. Их обволакивала сексуальная мелодия - обещание Тедди Пендерграсса. Росс наклонился через стол к Мэрли.
      - С кем Элейн танцует?
      Она взглянула в ту сторону.
      - А, это Рон Гордино, наш инструктор по физкультуре.
      Сразу же вспомнились слова Карен: "По-моему, Элейн тебя надувает".
      Он пристально вглядывался в обжимавшуюся парочку. Показалось ему или этот хмырь и вправду покусывает ее за мочку уха?
      Быть такого не может. Элейн - его жена. Она не посмеет шляться на стороне.
      Или посмеет?
      ***
      - Думаю, нам пора, - сказала миссис Лидерман. - А то бедняжка Фруи удивится, куда это ее мамочка попевалась.
      Ангель беспомощно оглянулась. Бадди говорил, что вернется минут через двадцать, но прошел уже час.
      Совершенно ясно, что ему нет до нее дела.., как Шелли и предупреждала.
      Глаза ее затуманились, и она поняла, что раз и навсегда должна забыть его и быть в этом твердой.
      - Когда вы скажете, тогда и поедем, - не колеблясь, ответила она.
      - Мне и спрашивать не надо, хорошо ли вы провели вечер, - говорила довольная миссис Лидерман. - Я наблюдала за вами, вы были в центре внимания.
      Ангель с трудом выдавила из себя улыбку. Ее просили сыграть в картине, и чем больше она отказывалась, тем, казалось, больше была им нужна. А Оливер Истерн вообще дошел до того, что подвел к ней ту женщину, которая написала сценарий.
      - Разве она не Никки? - спрашивал он настойчиво.
      А женщина прищурилась и ответила:
      - Может быть.., если умеет играть.
      - Но меня не интересует это, - возражала Ангель.
      Интересует или нет, а Оливер Истерн настоял, чтобы она позвонила ему на другой день. В конце концов она согласилась, хотя и не намерена была этого делать. Миссис Лидерман сказала:
      - Не будем прощаться. Терпеть не могу прощаний. Кроме того, завтра я обедаю с Памелой.
      Шофер миссис Лидерман ждал ее у дверцы кремового "Роллс-Ройса".
      Ангель опять погрузилась в роскошь, и машина плавно покатила вниз по аллее.
      Если бы она смотрела в окно, то заметила бы Бадди, который с озабоченным видом стоял у края тротуара и расплачивался с таксистом. Ему хватало, чтобы только заплатить за проезд сюда, а добираться домой к Рэнди уже было не на что. Ну и ночка!
      У новой звезды в городе нет ни гроша. Он ринулся назад в толпу гостей, пытаясь поскорее отыскать Ангель. Методично он обходил комнату за комнатой, проверил ванную, искал в толпе танцующих, во дворике, где были расставлены столы. И не находил.
      Такое уж было у него везение, что именно в эту ночь "Понтиак" решил испустить дух. К счастью, произошло это уже после того, как он высадил взвинченную Фрэнсис, которая на пороге своего дома объявила ему, что, по ее разумению, он все-таки не годится для картины "Юниверсал".
      - Я ошиблась, - сказала она, думая, что он тут же и рассыплется.
      - Ничего не попишешь, - бодро ответил он.
      Она просто взбесилась. Ее лишили минуты злорадного торжества.
      Тщетно разыскивал он свою прекрасную Ангель. Могла бы уж по крайней мере подождать. У него даже не было ни ее адреса, ни телефона. Как же он мог снова позволить ей от него уйти?
      Каким надо было быть дебилом!
      Но..., она избавилась от его ребенка. Сделала это, даже не поговорив с ним. Она от него ушла.
      Он направился к бару и жадно выпил стакан минеральной воды "Перье".
      - А... - К нему, шатаясь, подходила Карен Ланкастер. - Вот ты где.., танцор. Пойдем-ка, бандит. Отколем им такие па, что у них глаза на лоб полезут!
      ***
      Монтана понимала, что в полицию звонить глупо. Но, закрывшись в спальне Конти, она все равно позвонила в полицейский участок Беверли-Хиллз. Сообщить ей им было нечего, и потому она снова попыталась дозвониться до дома. Но телефон не отвечал, как не отвечал последние два часа.
      Нийл - взрослый парень, он может сам о себе позаботиться, говорил Оливер. Может быть, Оливер знает, где он? Минуту она просто так сидела, собиралась с мыслями. Да. Оливер знает. Должен знать. Вот почему он ничуть не беспокоится.
      Она вернулась к нему.
      - Ладно, хватит мне очки втирать. Где он?
      - Что это на тебя нашло? Я не знаю.
      - Знаешь. И если не скажешь, я тебе такое устрою!.. Ты этого хочешь? Здесь? Сейчас? Перед дорогим старым Джорджем и твоим новым добрым другом Памелой?
      - Вот уж никогда не думал, что ты ревнивая жена.
      - Ревнивая жена. Ха! Я всего лишь хочу убедиться, что мой старик не попал в какую-нибудь больницу. Тощая отвалю с этого вшивого вечера и лягу спать. - Она замолчала и уставилась на него. - Я ведь не как ты, Оливер. Мне не надо тут ходить и облизывать задницы. Я могу ехать домой. Сейчас же говори, где он.
      Оливер страдал. Язва давала о себе знать приступами боли.
      Геморрой - сплошной кошмар. А то, что случилось у него с вульгарной богачкой, женой Джорджа Ланкастера, - невыносимый конфуз, который по крайней мере два дня будет его преследовать.
      Вдобавок он терпеть не мог иметь дело с Монтаной. Ее сценарий у него. Больше она ему не нужна. Да и чего ради он покрывает Нийла? Подлец даже не дал себе труда показаться на приеме в честь звезды их будущей картины.
      - У него была встреча с Джиной Джермейн. - Он немножко помолчал, наслаждаясь эффектом. - Как знать! Может быть, она никак не закончится.
      Монтана уставилась на него глазами тигрицы, холодными, как сибирская стужа.
      - Благодарю, - произнесла она ледяным тоном.
      - Пожалуйста-пожалуйста.
      - Знаешь что, Оливер? Ну и мерзавец же ты! И вдобавок от тебя несет.., в буквальном смысле.
      И она зашагала прочь, а он попытался проверить, не воняет ли у него из подмышек.
      За этим делом его и застала Намела Лондон, направляясь в ванную.
      - Так! - закричала она, и скрипучий ее голос разнесся по всей гостиной. - Я кое-что слышала об извращенцах, но чтоб о таких, как ты!..
      ***
      Танцевать с Карен Ланкастер значило ловить кайф, в котором он не особенно нуждался. Она была и пьяной, и одуревшей от наркотиков. И использовала его, чтобы вызвать ревность у Росса Конти. Он не хотел ей грубить. В конце концов, до Ангель он бы с удовольствием встречался с Карен. Но теперь - к чему? Он не Рэнди Феликс, который спит и видит, как бы окрутить какую-нибудь богачку. Он хозяин своей судьбы и дал себе слово: выйдет у него с Ангель или нет, он никогда больше не будет собой торговать. Отныне он играет в игру под названием "Говори правду и не теряй чувство собственного достоинства".
      Карен придвинулась вплотную. Росс не обращал внимания на ее выкрутасы, и ей это не нравилось.
      - Еще раз, зовут тя как? - глотая слова, промычала Карен и прижалась потным телом к белому его пиджаку.
      - Бадди Хадсон, - ответил он, мягко ее отталкивая.
      - Бадди, а? - Она падала на него, хватаясь, чтобы удержаться, за лацканы его пиджака. - Хошь быть моим дядей-бадей, Бадди?
      Она прямо-таки зашлась от своего остроумия, и, пока хохотала, Бадди заприметил Рэнди и Мэрли, что сидели, поглощенные разговором, за полупустым столом. Он подвел к ним Карен и опустил ее на стул.
      - Карен! - воскликнула Мэрли, довольная, что их прервали. - Сдается, чашечка крепкого черного кофе тебе не повредит.
      - К черту кофе! - выдавила Карен. - Я знаю, что мне надо. - Она обернулась к Бадди. - Садись.
      Он так и сделал, старательно избегая свирепого взгляда Рэнди.
      - Ща.., постой, - продолжала она. - Это Мэрли - с приятелем...имя забыла...
      - Рэнди Феликс, - сказала Мэрли, которая нервно вертела в руках ложку.
      - И как я запамятовала такое имечко, как Рэнди, - захихикала Карен. Что делаешь, сладунчик?
      Мэрли нахмурилась.
      - Карен... - начала она.
      - Извиняюсь. Не должна спрашивать, что делает Рэнди.
      Она схватила за рукав официанта, что вертелся рядом.
      - Водки. Со льдом. Быстро. - В рассеянности она продолжала держаться за его сюртук, и Бадди старательно разжал ее пальцы.
      Она мрачно на него посмотрела.
      - Это Бад, - оповестила она. - Танцор.
      - Здравствуйте, - вежливо сказала Мэрли.
      - Рад познакомиться, - сухо бросил Рэнди.
      Карен взглянула сначала на Бадди, потом на Рэнди.
      - Думала, вы знакомы. Разве я не встречала вас вместе в "Ма Мэзон"?
      - Нет, - гаркнул Рэнди.
      Бадди не хотел никаких перебранок. Он вскочил.
      - Должен извиниться, - сказал он. - Тут где-то ходит моя дама и, наверное, меня уже ищет.
      - Конечно, - неуверенно сказала Карен. - Лучше бы ее найти. Звякни мне как-нибудь, Бад.
      - Непременно.
      И, облегченно вздохнув, он спасся бегством.
      Джордж Ланкастер готовился произнести речь. Монтана решила, что ей определенно пора уходить. Мелькали лихорадочные мысли. Нийл с Джиной. Нийл ей изменяет.
      Черт бы его побрал!
      Может, это не правда. У выхода ее догнал Бадди Хадсон.
      - Ты уходишь?
      - Ага.
      - Не подвезешь меня?
      - Где твоя машина?
      - Заглохла на бульваре.
      - Где ты живешь?
      - Прямо рядом с Сансет-стрит.
      - Поехали.
      Он собрался было двинуться за ней, уже выходившей на улицу через парадные двери, но при виде Вулфи Швайкера, который появился из гостевого туалета, застыл как вкопанный.
      Очень похудевший, с другой прической, но те же маленькие злые глазки, та же круглая физиономия, острые, как у хорька, зубки, торчащие между толстыми губами, - тут ошибиться невозможно.
      Колобок.., жирный дядька на вечеринке! Двенадцать лет назад. Измочаленное тельце Тони - на столе в морге. Он содрогнулся: слишком тягостное воспоминание. Вулфи, должно быть, почувствовал, что на него пялятся, так как стрельнул глазками и, решив, что напряженно пристальный взгляд вызван сексуальным интересом, сказал:
      - Привет.
      - Так подвозить тебя или нет? - Монтана снова появилась в дверях, в голосе раздражение.
      Бадди медленно отвел глаза от Колобка. Он, наверное, ошибся. Это не мог быть тот же самый человек.
      А почему нет?
      Он вышел за Монтаной на улицу.
      - Кто этот парень? - выпалил он.
      - Какой парень?
      - Тот, в холле.
      Она нахмурилась, мысли ее где-то витали.
      - Булфи какой-то... Вулфи.., да, Вулфи Швайкер. Он все время околачивается вокруг Биби Саттон.
      - Вулфи Швайкер, - медленно повторил Бадди. Он не собирался забывать это имя.
      ***
      Джордж Ланкастер встал, постучал по бокалу с шампанским и прогудел:
      - Ради звезды немножко тишины.
      Разномастное сборище сделало одолжение.
      - Я собираюсь произнести речь, - заявил он.
      Раздалось несколько добродушных стонов и свистки.
      - Ску-чно! - громко крикнула Памела. Дворик, покрытый навесом, грянул хохотом.
      - Не обращайте внимания на эту старую морду! - крикнул Джордж. - Мне давно уже надо было отправить ее на подножный корм.
      Снова хохот.
      - А если серьезно, ребята, - продолжил Джордж, - то для меня истинное удовольствие видеть сегодня здесь всех моих старых друзей.., кое-кто из них немного старее, чем мне помнится. - Безудержный хохот. - Но это ничего.., кто из друзей заметит накладные волосы и искусственные челюсти?
      Публика повалилась.
      - Вас всех, наверное, интересует, что это Капитан опять задумал в городе? Что это жопе его не сидится в Палм-Бич с этой денежной бабой, а? Вам и впрямь хочется знать, так ведь?
      - Продолжай! - горланила Памела, балдея от каждого его слова.
      - Я возвращаюсь! - заорал Джордж. - Вы знаете, что это такое - это то, что Фрэнк делает раз в год!
      - Точно! - завопил кто-то.
      - Я буду сниматься в картине у моих друзей Оливера Истерна и Нийла Грея, потому что Нийл убедил Памелу, что она первоклассно проведет здесь время, а Оливер сделал мне такое предложение, от какого даже я не смог отказаться. А раз им не удалось заполучить Берта...
      Он говорил и говорил, но ни Элейн, ни Росс не слушали. Они потрясение переглядывались. Джордж Ланкастер снимается в "Людях улицы"? Джордж Ланкастер, который, по словам его любящей дочери Карен, отказался от картины еще несколько месяцев назад? А они ради него устроили прием. Спустили уйму денег, что с трудом могли себе позволить, - и ради чего?
      Элейн не могла в это поверить. Она хотела просто все бросить и доползти до постели.
      Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.
      Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне...
      Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.
      Глава 40
      Самолет компании "Америкен Эйрлайнз" был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.
      Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.
      Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь - вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы - и бац!
      На компьютере вылезли два сообщения. Первое - двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.
      Второе - убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.
      И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку - отпечатки пальцев.
      Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.
      Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.
      Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.
      Это было не самое лучшее решение - Леон явно предпочел бы сам туда съездить, - но в этих условиях сойдет и так.
      - Мне с трудом верится, что мы в пути! - Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.
      Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути - и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.
      Глава 41
      Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.
      Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.
      Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.
      Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, - окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.
      - Черт бы тебя взял, Джина! - рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. - Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.
      - О господи! - выла Джина. - За что мне такое наказание! - Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.
      - Может, вызвать врача? - предложила Тяо Лин.
      - Ой, ради бога! - охнула Джина. - Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!
      ***
      Крошка "Фольксваген" летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:
      - Эй, по-моему, ты забыла свернуть.
      - Нет, не забыла, - ответила она сквозь зубы. - Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?
      Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.
      Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.
      Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:
      - Сделай мне одолжение.
      Он услужливо кивнул.
      - Для тебя - что угодно.
      - Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, - сказала она нерешительно.
      Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.
      - Что нужно сделать?
      Она тянула и тянула свою сигарету и невидящим взглядом смотрела в окно машины.
      - Пройди за те ворота, проверь, что там на аллее и в гараже того дома, посмотри, не стоит ли где-нибудь серебристый "Мазерати".
      Он пытался переварить ее просьбу. Как он пройдет за ворота?
      Перелезет? А если перелезет и хозяин примет его за грабителя (что весьма вероятно, когда на дворе - час ночи) и подстрелит?
      Всем, в конце концов, известно, что большинство обитателей Беверли-Хиллз вооружены до зубов и готовы отразить революцию.
      - Послушай... - начал он.
      - Ты можешь и не делать этого, - устало сказала Монтана.
      - Чей это дом хотя бы? - спросил он, чтобы выиграть время, пока взвешивал все "за" и "против".
      - Джины Джермейн.
      Вот повезло! Дом кинозвезды. Да у нее, наверное, вооруженные охранники на крыльце спят.
      - Я пойду, - неохотно сказал он. В конце концов, она дала ему Винни; он должен дать ей хоть что-то взамен.
      ***
      Оливер Истерн сидел за рулем отлакированного английского "Бентли" 1969 года выпуска - очень хорошего года для "Бентли".
      Машина была в идеальном состоянии, как ей и надлежало быть, поскольку машина эта, когда ею не пользовались, содержалась обернутой в чистое полотно в гараже, рассчитанном на четыре машины, в доме в Бель-Эйр, который снимал Оливер, - через три особняка направо от поместья Биби и Адама Саттон. Этот "Бентли" был у него с самого своего рождения. Прямо с завода доставлен был Оливеру Истерну. Безупречная машина для безупречного человека.
      Он прокручивал в памяти прошедший день. Памела Лондон ему все испортила. И, конечно, Монтана. Что одна, что другая - чересчур умные. Если Нийл с Монтаной разойдутся из-за того, что он выболтал, - прекрасно. Он, со своей стороны, будет только счастлив. Какова наглость - так с ним разговаривать! При всех заявила, что он лижет задницы. Уж ей ли не знать, что это нужно для дела!
      Ставишь картину. Лижешь задницы. Не найти в городе ни одного продюсера, который не вылизывался бы по полной.
      Утро у него прошло неплохо. Контракт с Джиной Джермейн на съемки в новом фильме Нийла - плюс. Посмотреть бы на физиономию Монтаны, когда она услышит эту новость.
      Вернувшись домой, он помылся под душем, принял густую молочную микстуру от язвы, а с другого конца поставил свечу "Препарейшн Эйч". Потом надел чистую шелковую пижаму, набросил сеточку на редеющие волосы и забрался в постель, думая об Ангель. Ее природная красота и свежесть так подходят для Никки. Надо убедить ее сыграть эту роль, она просто идеальный вариант.
      Он заснул с мыслями о золотоволосой Ангель.
      ***
      Бадди осматривал массивные железные ворота. Не меньше десяти футов в высоту, они щетинились наверху острыми шипами.
      - Вот зараза, - пробормотал он, снял белый пиджак, свернул, положил на землю. Еще раз внимательно осмотрел ворота.
      С обеих сторон к ним вплотную примыкала непроходимая живая изгородь футов шестнадцать высотой, в движение они приводились электричеством. Был только один способ - перелезть через них.
      А потом он заметил таблички, по одной с каждой стороны. На первой было написано: "Осторожно, злые собаки". На другой - "Вооруженная охрана Вестек".
      - Что я здесь делаю? - проворчал он, представляя себе картину: Бадди Хадсон добивается удачи, а кончает жизнь в пасти датского дога или, хуже того, от пули.
      Он поспешил назад к машине, где одна в темноте сидела Монтана.
      - Собаки и вооруженная охрана, - заявил он возмущенно.
      - Не обращай внимания на таблички. Они здесь у всех.
      Замечательно! Спасибо, Монтана. Не свою задницу подставляешь.
      Он с неохотой вернулся на передовую и осторожно начал взбираться на ворота. К счастью, конструкция ворот в стиле ар-деко <Яркий декоративный стиль 1920 - 1930-х гг.> облегчила ему задачу, хотя перелезть через зубья наверху оказалось сложным делом; он слышал, как трещат его брюки, и это его разъярило. Он выругался и перелез.
      За воротами была круглая аллея, которая освещалась зелеными расставленными через равные интервалы фонариками. Он рванул по ней, держась ближе к краю, затаив дыхание, моля бога, чтобы не нарваться на бдительную немецкую овчарку.
      ***
      Ей вдруг пришло в голову, что Оливер - единственный, кто может помочь. Если он не будет держать язык за зубами, то кто будет? Режиссер его картины. Исполнительница главной роли в его следующей постановке. Господи, это его обязанность! Для чего продюсеры, если не выручать из беды?
      - Позвони Оливеру Истерну, - простонала Джина, обращаясь к Тяо Лин, которая уже оделась и была готова быстренько смыться.
      - Кому-кому? - осведомилась та нахально.
      - Звони! - взвизгнула Джина. - Не задавай вопросов!
      Она пыталась оттолкнуть тяжелое тело Грея, колотила его в грудь, опять стонала. Он тяжело дышал и был без сознания, что ее просто бесило. Ведь это она под ним застряла. А от него никакого толку, как медведь на нее навалился. "Вызови врача", - сказал, задыхаясь, перед тем как потерять сознание. Дурень английский.
      Он что, и впрямь рассчитывает, что она пустит врача любоваться на них в таком вот виде?
      - Телефон Оливера Истерна в моей записной книжке на письменном столе.., позвони.., пожалуйста. И дай мне трубку, когда дозвонишься. Мне кажется, я умру.
      - Прибереги это для съемок, сестрица, - вполголоса заметила Тяо Лин.
      - Что? - задохнулась Джина.
      - Ничего, - ответила та, отыскивая телефон Оливера. - Надеюсь, этот пижон дома, потому как я должна исчезнуть.
      - Что ты должна? - задохнулась Джина от возмущения. - До самого конца будешь со мной ковыряться, сикуха китайская.
      - Не китайская, а азиатская, - загадочно улыбнулась Тяо Лин. Она-то знала, что уберется отсюда, как только появится Оливер. Такие вещи не способствуют бизнесу, а для Тяо Лин бизнес был на первом месте.
      ***
      Телефон нарушил его приятные сновидения.
      - Оливер! - истерично задыхалась Джина Джермейн. - Ты мне нужен. Скорее приезжай!
      Оливер Истерн торопливо одевался: синий кашемировый свитер, с безупречными складками джинсы и итальянские мокасины. А волосы немного примялись, чтобы их уложить, требовалось время.
      Истерический телефонный звонок Джины Джермейн выбил его из колеи. От полуночных звонков не жди ничего хорошего, и этот неминуемо будет, как и все остальные. Он быстро вел машину по безлюдным улицам Беверли-Хиллз, проглотив по дороге "Мэлокс" <Лекарство от газов в кишечнике.>, чертыхаясь и гадая, что его ждет.
      ***
      В конце аллеи, в обрамлении квадратного дворика, стоял дом в испанском стиле, и почти во всех окнах горел яркий свет. Бадди не пришлось слоняться в поисках серебристого "Мазерати", он был припаркован прямо у парадной двери, на самом виду. Держась в тени, Бадди приготовился возвращаться.
      Когда-нибудь и он станет владельцем дома со сторожевыми собаками и вооруженной охраной. Когда-нибудь. Скоро. И уж он-то позаботится, чтобы его собаки были спущены и готовы броситься на любого недотепу, который полезет через его ворота.
      Краем аллеи он спускался вниз, ощупывая брюки - дыра не меньше десяти дюймов. Выругался еще пару раз.
      Шум открывающихся электрических ворот до смерти его напугал, и он встал как вкопанный. Потом свет от фар машины, влетевшей на полной скорости, заметался внизу аллеи. Он как раз успел броситься в кусты и приземлился на правую руку, которая отозвалась нешуточной болью. Он застонал. Земля была влажной - постоянно включены были автоматические разбрызгиватели, и он катался по грязи.
      Услышав лай собаки, он застыл от ужаса.
      ***
      Дверь открыла маленькая кроткая азиатка.
      Оливеру нравились уроженцы Востока: они знают свое место.
      - Оливер Истерн, - сказал он вежливо. - Мисс Джермейн мне звонила.
      - Где тебя, блядь, носит! - нагло заявила не такая уж и кроткая азиатка. - Иди за мной.
      Расстроенный таким приемом, он потащился за ней на второй этаж в спальню. Там его взору открылась потрясающая, если не сказать больше, картина. Джина Джермейн.., величайший символ секса.., лежала, распластавшись, как белоснежная дива на пляже. А сверху, выставив для обозрения голую волосатую задницу, развалился Нийл Грей.
      - Ах, дерьмо! - воскликнул Оливер. - Вы только для того подняли меня с постели, чтобы я посмотрел, как вы трахаетесь?
      Я, знаете ли, видел такое и раньше.., только в лучшем актерском исполнении.
      - Ты, хер! - собрав все свои силы, завизжала Джина. - Сделай что-нибудь, черт тебя побери! Ты ведь у нас лучший продюсер.
      Глава 42
      - Я ищу одну женщину, - монотонно пробубнил Дек.
      Толстуха в фиолетовом свитере, в короткой черной юбке и с маленьким ребенком на боку засмеялась и сказала:
      - Ане всех?
      Она стояла в дверях захудалого домишки и ждала, что он еще скажет.
      - Миссис Кэрролл, - сказал он, вертя в руках бумажку, хотя и знал прекрасно, что на ней написано. - К-э-р-р-о-л-л, - медленно повторил он, читая по буквам.
      Женщина неуверенно покачала головой.
      - Не знаю. - У ребенка потекло из носа, и она рассеянно утерла его ладонью. - Не знаю.
      - Кто там? - раздался мужской голос, и рядом с ней в дверях появился жирный коротышка. - Да? - рявкнул он. - Чего надо?
      Дек подставил ногу, чтобы дверь не захлопнули.
      - Кто здесь жил до вас? - холодно спросил он.
      Что-то было в его взгляде - таком пустом и суровом, - что мужик отнекиваться не стал.
      - Какая-то старая ведьма.
      - По фамилии Кэрролл?
      - Не знаю. - Он насел на дверь, пытаясь ее закрыть, но нога Дека мешала.
      Женщина громко шепнула:
      - Чо ему надо? Чой-то он не катится?
      - Где мне узнать, кто здесь жил раньше? - спросил Дек; в черных его глазах горело разочарование.
      - Повыспроси-ка у того бездельника, что нам сдает эту халупу, - сказал мужик, которому не терпелось, чтобы Дек убрался с его порога. - Он порасскажет, А мы ничо не знаем.
      - Не, - поддакнула женщина. - Мы тут ни с кем не знаемся.
      Мужчина ушел в дом и вернулся с обрывком газеты, на котором нацарапаны были фамилия и адрес.
      - И скажи этому жмоту, что новую-то крышу пять лет как обещается поставить.
      Дек взял бумажку, убрал ногу и, не сказав больше ни слова, пошел восвояси.
      - Придурок трахнутый, - рявкнул мужик и захлопнул дверь.
      Дек шел быстрым шагом, смотрел прямо перед собой. Бумажка. Клочки бумаги. И все они куда-то да ведут...
      ***
      Они сидели рядышком в местном баре, Дек потягивал кока-колу, а Джой опрокинула один за другим три рома скалой.
      - Поздно уже, - сказала она. - Во сколько ты обещал предкам, что мы придем?
      - Как получится, - ответил он.
      - Чего это? - спросила она. - Они не горят, что ли, со мной познакомиться?
      - Еще как, - сказал он уныло, вспоминая слова матери.
      Она пялилась на него, словно чувствовала, что эта будет не такая, как все. "Приводи, если тебе так у ж надо", - сказала она.
      "Нам прийти к ужину?" - отважился он.
      "После ужина. Яне собираюсь готовить для какой-то дешевой потаскушки, с которой даже и незнакома".
      "Она не дешевая потаскушка", - возразил он.
      Мать растянула губы щелочкой, улыбнулась.
      "Раз ты ее подцепил, значит, потаскушка".
      - Потопали, - ныла Джой. - Вот те точно, ковбой, еще стакашку пропущу и все тогда на них, выблюю.
      Дек взглянул на часы. Было полдесятого.
      - Что-то я себя неважно чувствую, - пробормотал он.
      - Опять норовишь открутиться. Вот оно что.
      - И не думал откручиваться, - возмутился он.
      - Конечно, - проворчала она.
      Он глубоко вздохнул.
      - Пошли. Готова?
      Она выхватила из сумочки замызганное зеркальце в оловянной оправе и уставилась на себя. Потом отыскала помаду и намазалась еще сильнее.
      - Для маменьки твоей хочу выглядеть что надо, - оправдывалась она. Бабы живо подмечают, кто как намазан. Сказал ей, как я тебе говорила, что я манекенщица?
      - Забыл.
      - Вот зар-раза! А она бы думала: вот это класс! Иной раз ты дурак дураком.
      Он сдавил ее запястье как клещами.
      - Не говори так.
      Она вырвалась.
      - Ладно. Ладно. Ты же знаешь, это я так. - Голосок ее стал детским. Улыбнись мне, ковбой. Я твоя крошка. - Она игриво потянула его за ухо. Крошка сильно любит взрослого мужика.
      Он успокоился.
      Она почувствовала облегчение. Не хотела, чтобы опять все сорвалось с маманей и папаней. Она знала, стоит им только познакомиться, и они ее полюбят, а полюбят, так все будет легко. Надо же ей кого-нибудь иметь. Восемнадцать лет отроду и уже вымоталась совсем. С тринадцати лет на улице, нелегко бывало, но справилась.
      Была надежда, что получится что-нибудь с полицейским. Он первый мужик, который по-человечески с ней обошелся, и она бы все для него сделала. Но когда позвонила, чтобы дать ему еще один, самый последний шанс, он притворился, будто не знает, кто она такая, и трубку повесил. Вот гад!
      Леон, полицейский. Таким же, как и все остальные, оказался.
      Потом Дек подвернулся, и она сразу поняла, что он с придурью.
      Но обращалась с ним осторожно, быстро усвоила, на какие давить кнопки, чтобы был у нее как шелковый.
      Ее пробирало от восторга, как представит, что, может, доведется завести семью. Миссис Дек Эндрюс с маманей и папаней.., его маманей и папаней; они привыкнут и полюбят ее, как если бона была их дочерью.
      Она вздохнула. Лучше Дек, чем ничего. Не урод, подстриг бы только волосы, а то распустил до плеч и ходит как привидение.
      Мать терпеть не может его прическу, Джой хорошо это усвоила.
      Вместе они заставят его подстричься. Когда поженятся, она много чего сделает.
      - Ну, ковбой! - Она весело подмигнула. - Крошка твоя готова.
      ***
      Подобной жары он не помнил. Жара как в пустыне - обволакивающая, удушливая.
      Он зашел в парикмахерскую и потребовал, чтобы его обрили наголо.
      - Хочешь, чтобы я снял все? - спросил старик, хозяин парикмахерской.
      Дек кивнул.
      - Инфекция какая завелась? Так есть лосьоны от этого.
      - Ты можешь выбрить мне голову или нет?
      - Ты кто? Из религиозников всяких?
      Он кивнул. Так было проще всего.
      Бритый череп - когда дело было сделано - ему понравился.
      Смотрится опрятно и красиво. Похоже на то, как было в самом начале. Стражу Порядка очень подходит.
      Он направился по новому адресу. Одноэтажное строение, занятое всякими конторами, на тихой улице. В приемной одиноко сидела секретарша и грызла тоненькую морковку. На столе у нее, на подставке, лежал номер журнала "Ас", которым она зачиталась.
      - Все ушли обедать, - сообщила она и опять уткнулась в статью о Томе Селлеке.
      Дек сказал:
      - Может, вы мне поможете?
      Не поднимая глаз, она ответила:
      - Извините, но я здесь работаю временно.
      - Но где архивы, вы знаете? Мне нужен архив Ниты Кэрролл. Мне нужен ее новый адрес.
      Она быстро на него взглянула, и вид его ей не понравился.
      - Почему бы вам не зайти через час?
      Терять время он не был намерен.
      - Вы тут одна? - спросил он.
      Она была одна, но говорить этому придурку не собиралась.
      - Нет, не одна. Может, вам лучше уйти?
      Действовал он стремительно: сбил журнал на пол, скрутил ей руки за спиной.
      - Покажи мне архивы, и я тебя не трону. - Голос был шепотом, несущим смерть.
      Она задрожала. Сумасшедший - как же она сразу не поняла по одному его виду?
      - Бритоголовый ты подонок, - шипела она, все еще дрожа, но с твердым намерением не дать себя сломить. - Меня уже один раз изнасиловали, и больше этому не бывать.
      Голос ее сорвался на крик.
      - Только тронь меня, и я прибью тебя.., чертов подонок.
      Он был удивлен, что она ему так отвечает, но и доволен по-своему.
      Он не собирался ничего ей делать, но то, что она пыталась сказать, так ясно и определенно. Она его просто просит об этом.
      Проклятье.
      Подонок.
      Изнасиловать.
      В мгновение ока в руках у него появился нож. Горло ее было вполне готово. В конце концов он - Страж Порядка. Есть вещи, которые он просто обязан делать.
      Глава 43
      Самые последние гости уехали точно в пять минут третьего.
      Широкая улыбка сохранялась на лице Росса до тех пор, пока за ними не захлопнулась парадная дверь, и тогда он промаршировал через пустые комнаты в бар, где и уселся угрюмо среди битой и грязной посуды, потягивал двойной виски и ждал, когда придет Элейн просить прощения и выражать сочувствие.
      Двадцать минут он ждал, а когда она не появилась, отправился ее искать и нашел в своей гардеробной, где она в бешенстве швыряла одежду в раскрытый чемодан.
      Минуту он стоял и смотрел в полном замешательстве. Затем он наконец понял, что происходит, и заорал:
      - Что ты, мать твою, делаешь?
      Хотя и без того было ясно, что она собирается вышвырнуть его из дома.
      - Мне.., осточертело... Росс, - сквозь зубы проговорила она с перекошенным от ярости лицом. - Как.., ты.., посмел! Как... ты.., посмел! С.., моей.., лучшей.., подругой - сукин ты сын! - изменять мне!
      Он усвоил с младых ногтей, что надо все отрицать.
      - Понятия не имею, о чем это ты, - сказал он, стараясь казаться оскорбленным.
      - Не прикидывайся! - выпалила она, швыряя шелковые рубашки на ботинки ручной работы. - Побереги свое актерство для кино.
      Он усвоил с младых ногтей, что нападение - лучшая защита.
      - Кто бы это говорил! А как насчет тебя и этого переростка-физкультурника?
      Ее рука, готовая швырнуть свитер работы Ива Сен-Лорана, на мгновение замерла.
      - Не смей меня ни в чем обвинять! Я была тебе замечательной женой, настоящим приобретением, но чтоб ты когда-нибудь по-настоящему понимал это!
      Она швырнула свитер ему в лицо, исходя злобой.
      - Карен Ланкастер, да неужели? Я думала, что у тебя получше вкус.
      Он взорвался:
      - Откуда вкусу взяться? Я ведь женился на, тебе.
      Элейн захлопнула чемодан, сунула ему.
      - Вон! - прошипела она.
      Он был не в трезвом уме, иначе бы никогда не ушел.
      - Вон! - повторила она.
      - Не беспокойся, уйду. По горло сыт твоим фригидным нытьем.
      Она довела его до дверей.
      - Завтра же позвоню Марвину Митчельсону <Известный калифорнийский адвокат, специализировавшийся на бракоразводных процессах голливудских знаменитостей.>, - гордо объявила она. - И когда я с тобой разделаюсь, ты сможешь позволить себе молочко, только подоив сиськи Карен Ланкастер!
      - Пошла бы ты на..., ноющая сука. Та хотя бы не сопрет ничего.
      - Вон! - завизжала она, и он вдруг очутился за порогом собственного дома в половине третьего ночи, и деться ему было некуда.
      Когда Бадди наконец поднялся и бросился к воротам, они уже были закрыты. Он по-прежнему слышал, как вдали лает собака, но лай не приближался, и от этого ему стало полегче. Не хватает только, чтобы какой-нибудь бешеный пес вцепился ему в глотку.
      Рука, которую он ушиб при падении, болела. Может, перелом. Кому вчинить за это иск? Не Джине Джермейн - это точно.
      И еще. Сможет ли он со сломанной рукой играть Винни?
      А еще важнее, сможет ли он со сломанной рукой перелезть через ворота? Он сделал попытку, но ничего не вышло, только разорвал шелковую рубашку.
      - Монтана! - тревожно крикнул он в темноту.
      Она поспешила к нему с другой стороны улицы.
      - Чего ты ждешь?
      - Ушиб руку. Наверное, не смогу перелезть обратно.
      Они уставились друг на друга через массивные ворота.
      - Попытался бы все-таки, - наконец сказала она. - Долго мы тут не можем торчать. В этом районе все время патрулируют полицейские машины.
      - Вот спасибо, - сказал он с горечью.
      - Давай, - уговаривала она. - Ты в хорошей форме. Взбирайся одной рукой, а потом просто перевалишься.
      Поскольку другого выхода, видимо, не было, он последовал ее совету и, шмякнувшись на асфальт, вскрикнул от боли. В доме по соседству залаяли две собаки.
      - Давай сматываться, - сказала она и заспешила к "Фольксвагену".
      Пока он догонял ее, она уже завела машину и готова была ехать. Он бросился на сиденье рядом, и они рванули.
      Минуту оба молчали, потом она спросила по-будничному:
      - "Мазерати" там был?
      - Да, был. Эй, слушай, я не шучу, по-моему, я и в самом деле сломал руку.
      Он замолчал, думая услышать слова сочувствия, но она как воды в рот набрала.
      - А, черт побери! - воскликнул он. - Пиджак забыл у ворот.
      Надо вернуться.
      - Назад я не поеду.
      - Ладно тебе, это мой лучший пиджак. Армани. К тому же у меня там все мои деньги.
      - Я куплю тебе новый пиджак и деньги верну. Сколько?
      Полтора доллара. Он становится честнее, чем прежде, но нужда есть нужда, и потом он всегда сможет вернуть ей деньги, когда станет побогаче.
      - Шестьсот долларов, - сказал он, думая, как бы не запросить много или чересчур мало.
      Она резко затормозила как раз в тот момент, когда они должны были выехать на бульвар Сансет. "Только не это! Неужели возвращается?" - подумал он.
      Она развернулась и опять рванула к каньону Бенедикт, сделав резкий поворот на Лексингтон.
      - Мы едем ко мне домой, - решительно сказала она. - Посмотрю, что у тебя с рукой, и дам денег. Хорошо?
      Кто он такой, чтобы возражать?
      ***
      Перед сном Сейди Ласаль совершала маленький ритуал. Сначала она долго принимала ароматичную ванну. Это ее успокаивало. Потом выбирала видеокассету фирмы "Сони Бетамакс", одну из того множества, что стояли аккуратным рядком на полке. Она заряжала кассету в видак, включала телевизор и каждую ночь засыпала под какую-нибудь старую ленту с Россом Конти.
      Сегодня она выбрала одну из самых своих любимых, ту, которая шла с потрясающим успехом в 1958 году. Росс в самом начале своей карьеры, молодой и беспечный, голубые глаза, ясные, как у младенца, белокурые волосы и гладкое упругое тело. Ничего лишнего, ни единого грамма. Сегодня она увидела, что намечается брюшко, глаза не такие ясные и волосы не такие белокурые, а кожа задубела от жизни, которую он ведет.
      Интересно, подумала она, а как у него со всем остальным, и вздрогнула от предвкушения, хотя себя за это и ненавидела.
      Скоро он опять у нее будет. И она обойдется с ним так же, как он обошелся с ней.
      И на этот раз уйдет от него она.
      Без звонка. Без письма. Без всякого объяснения.
      Без всего.
      Росс Конти разбил ей жизнь и теперь наконец за это поплатится. Когда же она с ним разделается, он проклянет тот день, когда встретил ее.
      На телеэкране улыбался Росс. Мистер Неотразимый. Сейди устроилась поудобней, чтобы смотреть кино. Она видела этот фильм уже сотни раз.
      ***
      Бадди беспокойно ходил взад-вперед по гостиной, обставленной - по современной моде - без излишеств. Боль в руке чуть улеглась - может, и не перелом вовсе.
      - Где.., э.., сам-то? - как бы невзначай спросил он. Вопрос этот весь вечер не давал ему покоя.
      Монтана была занята тем, что набирала шифр к сейфу, спрятанному за картиной, и головы не подняла.
      - Я вот о чем.., ну, вроде.., не надо ли мне с ним познакомиться? Ему понравилась моя проба? Что он говорит?
      Она открыла сейф, вытащила стопку банкнот и стала отсчитывать стодолларовые купюры. Потом вручила ему пачку.
      - Тысяча двести долларов. Этого должно хватить, чтобы компенсировать, что ты потерял наличными и ущерб твоей одежде.
      Он мог бы ее расцеловать. И все равно его охватило чувство вины.
      - И кстати, - добавила она, - я разговаривала с Сейди Ласаль.
      Она сказала, чтобы ты зашел к ней на работу завтра утром в одиннадцать.
      Счастье ему улыбалось все больше.
      - Эй, так это ж замечательно!
      Она взяла со стола сигарету и закурила.
      - Пустяки. Теперь.., давай-ка посмотрим, что у тебя с рукой.
      - Да подвернул, наверное, когда падал, - сказал он, разгибая перед собой руку.
      Она все равно настояла на том, чтобы посмотреть руку, и ощупывала ее длинными тонкими пальцами, проверяя, все ли кости целы.
      - Выживешь, - объявила она.
      Теперь он и в самом деле чувствовал себя отвратительно. Как он только посмел надуть ее с деньгами! Не такого же он низкого пошиба.
      - Э.., послушай, - заговорил он извиняющимся тоном. - У меня вообще-то не было в пиджаке шестисот долларов. Я просто как бы.., э.., пошутил.
      Она сурово смотрела на него.
      - Деньги тебе нужны?
      Он кивнул.
      Она глубоко затянулась сигаретой.
      - Тогда пусть это будет взаймы. Когда получишь свой первый гонорар, отдашь с процентами.
      - Ты потрясающая женщина.
      - Спасибо, - ответила она сухо. - Но только не говори мне, какая я замечательная, потому что именно сейчас я чувствую себя мерзкой и злой, а вовсе не потрясающей.
      Она как будто тут же пожалела, что открылась ему, хотя и сказала всего несколько слов.
      - Наливай себе сам, - резко бросила она. - А я пойду переоденусь и потом подброшу тебя домой.
      - Не беспокойся. Я могу вызвать такси.
      - Я обещала подвезти тебя домой и обещание выполню. Мне к тому же хочется посидеть за рулем.
      Она ушла, и он огляделся. Обставлена комната уютно и современно. Захватывающий вид на Голливуд. На журнальном столике - фотография Нийла Грея в серебряной рамке. На фотографии - надпись: "Моей любимой М. которая заново научила меня жить".
      Монтана примчалась обратно уже в выцветших облегающих "Дивайсах", которые были заправлены в изношенные ковбойские сапоги, и простой белой тенниске.
      - Пошли, звезда, - сказала она, захлопывая сейф. - Доставим-ка тебя домой. Не хочу, чтобы ты явился завтра к Сейди с мешками под глазами, Я ведь всем наговорила, что после Марлона в "Трамвае" ты самый красивый актер.
      Чего не отнимешь у Монтаны, так это умения сказать то, что надо.
      ***
      Валиум успокоил ее. Знала, что глотает слишком много таблеток, ну и что? Не каждый же день случается так, что тебя почти арестовывают, что ты закатываешь самый роскошный в городе банкет и в ту же ночь выгоняешь мужа.
      Элейн решительно тряхнула головой. Поделом мерзавцу. Захотел ходить по самому краю, так будь готов сверзиться.
      Ладно тебе, Элейн. Ты б никогда его не вышвырнула, если б думала, что у него есть шанс заполучить роль.
      Заткни свою пасть, толсторожая Этта! Ничему ты так и не научилась.
      Я же знаю, кем ты стала - мерзкой сучкой из Беверли-Хиллз.
      Верно, спал он с Корен. Ну а ты разве не спала с Роном?
      Это разные вещи!
      Кто бы говорил!
      Ее прошлое и ее настоящее. Ах, если бы прошлое взяло да испарилось! Почему унылая Этта Гродински ей все время должна напоминать о себе?
      Россу ты была сегодня нужна.
      Росс даже слова такого не знает.
      Она подумала, что сейчас разревется. Но затем представила, что вдобавок ко всем прочим радостям глаза ее покраснеют и распухнут, и лить слезы передумала.
      Элейн Конти. Жена, расставшаяся с мужем. Что она станет делать? С кем общаться? На что будет жить?
      Эмансипация женщин ее никогда не интересовала. Дело женщины - быть красивой и выполнять роль хозяйки. Дело мужчины - обеспечивать.
      Полная белиберда.
      Имею право на собственное мнение.
      Она бесцельно прошлась по пустому дому, проверила еще раз сигнализацию, подумала: хорошо бы, если б был у нее кот или собака, хоть кто-нибудь.
      Не нравится ей быть одной. Это она большую ошибку сделала, что выперла Росса. Он, может, и сукин сын, но ее ведь сукин сын.
      ***
      Грустно было Монтане, когда она везла Бадди обратно с холма. Грустно за себя, а еще больше за Нийла. От него она ждала большего. Чего он вдруг решил поставить под удар их совместную жизнь ради романчика с такой, как Джина? Какая пустая трата!..
      А ведь какое-то время все у них было так хорошо...
      Как он мог быть таким набитым дураком! Пять дивных лет козе под хвост. И ради чего? Ради какой-то королевы экрана с пышным бюстом?
      На минуту она разозлилась. Как мог он так поступить! Как мог обмануть ее доверие! Но потом поняла, что злостью себе не поможет. Дело сделано. Никаких выяснений не нужно. Теперь ей только решить - оставаться в Лос-Анджелесе, пока не будет закончена картина, или же убраться из города, чтобы всем было спокойно.
      "Эй.., погоди-ка, а почему это я должна уезжать? - в ярости рассуждала она. - Почему я должна отказываться от фильма, в который вложила душу, и отдавать его на растерзание Нийлу, Оливеру и Джорджу, чтобы они обосрали все до полной неузнаваемости?"
      Она прикидывала, как ей поступить. Первым делом - съехать отсюда, пусть дом остается Нийлу, ей не нужно от него ни единого цента. Она заберет одежду, пластинки, и книги, и свою машину - она сама за нее платила. На счету в банке у нее достаточно денег, чтобы продержаться, пока не решит, что будет делать дальше. Чутье ей подсказывало, что Нийл без драки ее не отпустит.
      Найдет любые оправдания. Бедняга Нийл.., она его чуть ли не жалела.
      Мысли ее прервал голос Бадди:
      - Ты не туда едешь.
      - Да? - переспросила она рассеянно. - Кажется, голова у меня забита не тем.
      Он рассмеялся.
      - Рад, что меня замечают.
      Она метнула на него взгляд тигрицы, и он подумал, как потрясающе она красива - дикой и чувственной красотой. К тому же расстроена, а он так занят мыслями о себе самом, что и не понял, что и у нее свои трудности.
      Она сбавила скорость, выбирая, где бы повернуть.
      - Если хочешь покататься, то и я с тобой, - вызвался он.
      Она была довольна, что ей составят компанию. Не сказав больше ни слова, нажала на педаль, и маленькая машина рванула и запетляла по изгибам и поворотам бульвара.
      - Вот сейчас я хотела бы, чтобы у меня был "феррари", - сказала она тихо.
      Он кивнул, занятый мыслью о том, что же все-таки происходит. Нийла Грея на приеме не было. Джины Джермейн на приеме не было. Серебристый "Мазерати", припаркованный у дома белокурой кинозвезды. Не надо быть Коджаком <Герой одного из самых популярных в семидесятых годах американских теледетективов.>, чтобы представить себе, в чем дело.
      Он подался вперед и вогнал в магнитофон кассету. Стиви Уандер. "Та девчонка". Всю дорогу до океана приятная музыка, а они оба погружены в молчание - за компанию.
      Монтана думала, каково это - опять быть свободной. Ей будет не хватать Нийла, но как удивительно приятна сама мысль о свободе!
      Бадди думал об Ангель и о том, что получит роль в фильме, о том, что его примет легендарная Сейди Ласаль. Потом он вспомнил этого типа, Вулфи Швайкера, и лицо его потемнело. Воспоминания, от которых ему никогда не избавиться.
      Она долго вела машину по Тихоокеанскому шоссе и наконец заехала на обрыв, нависавший над черным ревущим океаном.
      - Хочешь пройтись? - спросила она.
      - Почему бы и нет?
      Они вылезли из машины и вниз по склону пошли к пляжу.
      Был прилив, они остановились, она сняла сапоги, а он - ботинки и носки.
      - Я жил раньше на берегу, когда первый раз приехал в Лос-Анджелес, сказал он. - Сейчас самое лучшее время. Кругом ни души.
      Он сделал глубокий вдох.
      - Знаешь, чего мне не хватает? Запаха океана.
      Она улыбалась в темноте.
      - С виду ты как племенной жеребец, но на самом деле совсем не такой, правда? Ты заботливый и милый, и на экране это видно.
      Замечательное сочетание. Смотри, не утрать его.
      В жизни никто и никогда не называл его заботливым и милым. И вот.., а почему бы и нет?
      - Э... - пробормотал он, не зная, что сказать.
      Она тихо засмеялась.
      - Пойдем, Бадди.
      ***
      Золотистый "Корниш" ехал сначала по направлению к Сенчюри-Сити, где у Карен была квартира, но потом круто развернулся и двинулся к дому Сейди Ласаль в Бель-Эйр, а в конце концов остановился у отеля "Беверли-Хиллз" обители кинозвезд.
      Росс без труда получил номер, хотя свободных мест, как обычно, не было.
      - Я приятель госпожи Слаткин, владелицы, - сообщил он ночному портье, дабы не было трудностей с устройством.
      - Нет проблем, мистер Конти. Для вас номер всегда найдется, - заверил ретивый клерк.
      Прекрасно. Элейн хотела его выставить, вот он и не вернется:.
      Она себя проявила сегодня вечером. Показала, какая бесчувственная, бессердечная она сука. Ей-то лучше всех известно, что значат для него "Люди улицы". Она обязана была его поддержать.
      Никогда раньше не чувствовал себя Бадди с женщиной так легко и спокойно. Подсознательно женщины были для него врагами. Ты либо сражаешься с ними, либо пытаешься их перехитрить, либо покоряешь их. Но с Монтаной было иначе. Он и впрямь мог просто с ней поговорить, и он говорил, позабыв о ее трудностях, и впервые в жизни изливал свою душу. И ему это давалось почти с легкостью, пока бродили они по берегу в темноте, под шум прибоя. А стоило ему только начать, остановиться было трудно. Казалось, что жизнь его, хоть и непутевая, и вправду ее заинтересовала.
      Он принялся рассказывать о своем детстве, а как только начал говорить о Сан-Диего, его прорвало. Хотя всего он ей не рассказывал. Он опустил два самых важных события - убийство Тони и ту ночь, когда мать вошла к нему в комнату.
      Он рассказал ей о том, как мальчишкой, без гроша в кармане, приехал в Лос-Анджелес. О днях, проведенных на берегу, и об актерских курсах Джой Байрон. Потом о ночах в Голливуде, о трюках, которые он проделывал, о наркотиках, разочарованиях и о надеждах, которые никогда не сбывались. Он дошел до Гавайев и остановился. Почему-то не хотелось упоминать Ангель. Пусть будет его тайной.
      - И вот я вернулся, - завершил он. - И услышал о твоем фильме, и.., э.., вот так вот.
      Ей понравилось, как он назвал это ее фильмом. Он чуть ли не единственный, кто так сказал. Она знала, что Нийл будет нагонять на него страх, что Джордж Ланкастер будет топтать его ногами, а ей так хочется, чтобы он добился успеха, используя тот шанс, который, наверное, будет и единственным.
      Когда они вернулись к машине, уже начинало светать и на горизонте замаячили одинокие фигуры любителей бега трусцой.
      Теперь, выслушав рассказ о его жизни, она чувствовала себя получше. Слушать других - значит, не надо думать о собственных проблемах.
      Какое-то время они сидели молча в машине, наблюдая, как встает солнце, а потом она спросила:
      - Как рука?
      - Ты знаешь, я и забыл про нее. - Он попробовал ее согнуть. - Ничего не болит. Вот это да!
      - Знаешь, чего я хочу? - хрипло сказала она. - Я хочу предаться с тобой любви.., потому что ты нравишься мне и я, по-моему, тебе нравлюсь.., и это как раз то, что мне сейчас нужно.
      Ничего серьезного - только.., близость.
      Испытующе уставилась на него - дикими глазами тигрицы.
      О сексе с ней он по-настоящему и не думал.
      С тех пор, как они уехали из ее дома, мысль об этом сидела где-то в отдаленных закоулках его мозга.
      ***
      У Оливера был врач, дорогой и неболтливый. Едва взглянув на несчастную парочку, он тут же его и вызвал. Была мысль, что команда из ближайшей больницы приедет быстрее, но сразу и прошла. Газеты развопятся. В этом отношении мозги у них с Джиной работали в одном направлении. В некоторых случаях, хотя и очень редких, прессу даже на пушечный выстрел нельзя подпускать.
      - Я ужасно себя чувствую, - стонала она. - Мне плохо, Оливер. Ты бы лучше помог мне.
      Больной она ему не показалась. Исполинские сиськи и задница. Пышные женщины его никогда не волновали. Он любил, чтобы они знали меру, были складными и очень-очень чистыми.
      Он отвел глаза от Джининых молочных желез и внимательно посмотрел на Нийла. Вот у кого больной вид. Цвет лица зеленоватый, дыхание затруднено.
      Оливер не был докой в вопросах первой помощи. Он понятия не имел, что надо делать. И, разумеется, не хотел до них дотрагиваться - одна мысль об этом вызывала отвращение. Поэтому в ожидании врача он занялся делом, самым для него естественным, - взял пепельницу, что была ближе всех, и принялся ее вычищать.
      ***
      Они лежали на постели с водяным матрасом в мотеле на берегу океана, голые и расслабившиеся. Секс, которым они хотели заняться сразу же, получился скорым, и теперь был черед Монтаны говорить. Она открывала перед ним эпизоды своей жизни. Мысли, взгляды, замыслы. Нийла не упомянула ни разу.
      Потом они снова занимались любовью, на этот раз медленно и размеренно, как если б то была игра двух умелых атлетов.
      У нее были длинные руки и ноги, она была чувственной и к тому же агрессивной, что очень возбудило Бадди - раньше ему не выпадала такая партнерша, и это ему понравилось.
      У нее было изумительное тело, стройное и по-кошачьи гибкое, с широкими плечами, высокой грудью, узкими бедрами и длинными ногами. Оттенком и на ощупь кожа у нее была как темное оливковое масло, в любви она была изумительна. Искусно определяла те точки, которые - если нажать на них по-настоящему его возбуждали, массажировала ему шею, грудь и потом - ниже, ниже, медленно, медленно - и восставшая его плоть оказывалась у нее в руках, губы обхватывали ее, и язык приступал к ласкам.
      Он погрузил руки в ее длинные и черные как смоль волосы и, пока она раздразнивала его, крепко держал ее голову. Хотел кончить прямо ей в рот, но хотелось и ее на вкус попробовать. Он переменил позу и зарыл голову у нее между ног.
      Наслаждение они испытали безмерное, двое искушенных и заботливых игроков, играющих в свое удовольствие.
      Для Монтаны это был акт вожделенного освобождения. Пять лет только с Нийлом. Она почти забыла острое возбуждение, возникающее от нового тела.
      Беззвучно они доиграли сцену.
      Блаженствуя, достигли кульминации.
      Бадди считал, что он единственный в своем роде, потому что никогда не издавал ни звука. Но в Монтане он обрел родственную душу. Всего лишь протяжный вздох, когда, вздрагивая всем телом, она подошла к концу. И почувствовав, как ее сотрясает дрожь, он тоже кончил.
      Было около четырех утра. Они заснули обнявшись. Через несколько часов их разбудили крики играющей на пляже детворы.
      Солнце залило комнату, и Бадди не сразу вспомнил, где он.
      Потом все вернулось на место, и он машинально схватился за часы.
      Восемь сорок девять, а у Сейди Ласаль он должен быть в одиннадцать. Надо пошевеливаться. Он слегка дотронулся до плеча Монтаны.
      Она что-то бормотнула и потянулась, как леопард.
      - Почти девять, - поспешно сказал он. - А мне надо успеть переодеться и потом идти к Сейди Ласаль. Успеем?
      - Ого! По утрам ты у нас прямо романтик.
      Он усмехнулся.
      - Что ты хочешь от меня? Дело есть дело. Мне нужен агент, разве нет?
      Она прикрыла наготу простыней и заявила:
      - Это ты мне говоришь? Я встречу устроила. Иди в ванную, я пока закажу кофе. Не бойся, ты будешь дома еще до десяти.
      - Чудесно.
      Он ринулся в ванную.
      Она сняла трубку.
      - Два кофе и апельсинового сока.
      Она чувствовала себя удивительно хорошо: секс - превосходный лекарь. Может, это и глупость, но в некотором отношении она вроде как поквиталась с Нийлом.
      Включила телевизор и перебирала каналы, пока ее не поприветствовала бодрая физия Дэвида Хартмана.
      - Доброе утро, Америка, - пробормотала она.
      Экран заполнила реклама. Интересно, подумалось ей, что скажет Нийл. Конечно, соврет. Противно, что придется с ним пройти через все это.
      - Анджела Блэк передает последние известия, - объявила красивая дикторша.
      Наверное, бывшая актриса, решила Монтана, не особо вслушиваясь в то, какие новости зачитывала мисс Блэк. Все кругом плохо. Ничего другого все равно не скажут.
      - Кинорежиссер Нийл Грей сегодня рано утром с обширным инфарктом был срочно доставлен в больницу. Представитель больницы "Ливанские кедры" сообщил, что он находится в реанимационном отделении и что состояние его устойчивое. В Нью-Йорке сенатор...
      В полной растерянности Монтана выключила телевизор. Она с трудом соображала... Нийл.., инфаркт.., обширный.., реанимация.
      В оцепенении покачала головой. Потом, заставив себя расшевелиться, начала одеваться и крикнула Бадди.
      - Что случилось? - Он мокрый выскочил из ванной.
      - Чепе, - мрачно сказала она. - Надо ехать. Сейчас.
      Глава 44
      Эрни Томпсон позвонила Леону как раз тогда, когда Милли была рядом, держа в руке "Полароид"; летнее платье и белые сандалии выгодно подчеркивали ее бронзово-темный загар. Они уже собирались выезжать на автобусную экскурсию по Сан-Диего.
      Как хотелось сказать ей, чтобы ехала без него, но ух очень ей было хорошо, и не мог он никак ей все испортить.
      - Диктуй номер. Я перезвоню, так получилось, - с неохотой сказал он Эрни.
      - Кто звонил? - поинтересовалась Милли, когда он повесил трубку.
      - Ничего особенного. По работе.
      Она подняла брови, но смолчала. Леон скажет, когда будет готов сказать. Приставаниями от него ничего не добьешься.
      День они провели, осматривая Сан-Диего - то из автобуса, то выбираясь из него. По крайней мере Милли это доставило удовольствие. Леон же просто тащился сзади, прикидывая, что там за новость у Эрни, и придумывая, как бы ему выкроить время для себя.
      В Сан-Диего они берут напрокат машину и едут в Лос-Анджелес, останавливаясь по дороге в Каталине и на Лонг-Бич. Это их последняя ночь в Сан-Диего, и еще одна пара, с которой они познакомились в автобусе, хотела бы, чтобы все вместе они отправились вечером поужинать в Ла-Джоллу. Он был против. Она настаивала. В Тикуане он подхватил кишечную инфекцию, под этим предлогом убеждал ее пойти без него.
      - И оставить тебя одного? - возражала она. - Я так не могу.
      - Если обещаешь вернуться до одиннадцати, думаю, переживу.
      Соблазн был велик. Ла-Джолла - это (так, во всяком случае, ей сказали) особое курортное местечко на берегу океана, и ехать туда всего двадцать минут. Живописные рестораны на открытом воздухе и занимательные магазинчики. Как не побывать!
      Она колебалась.
      - Ну, если ты и в самом деле не против, что я пойду без тебя...
      Как только она ушла, он позвонил Эрни. За двадцать минут, что они говорили, Леон спрашивал, повторял вопросы, впитывая каждую мелочь из той информации, что получал. Он делал записи в блокноте, но попросил, чтобы донесения, отпечатанные на машинке, ему отправили в Лос-Анджелес, в гостиницу "Холидей Инн", куда он через три дня приедет.
      Итак, Дек Эндрюс всплыл наконец на поверхность. В Питтсбурге и Техасе. Мерзавец сшивается где-то поблизости, оставляя след.
      Попадется в конце концов. А уж когда его начнут ловить, Леон обязательно будет на месте.
      Глава 45
      Беверли-Хиллс гудел, как пчелиный рой, обсуждая новость об инфаркте Нийла Грея. Закупорка сердечных сосудов была в городе темой весьма актуальной, вызывающей ожесточенные споры.
      У каждого было свое мнение, как избежать инфаркта.
      Надо держать себя в форме.
      Сбить уровень холестерина.
      Трескать витамины.
      Бросить наркотики.
      Бегать трусцой, гонять, скакать, прыгать, накачивать мускулы... Надо заниматься физическими упражнениями!
      Ну и.., больше трахаться (этот рецепт дал двадцатитрехлетний сотрудник киностудии, который даже не знал, что такое сердце!).
      Тяжело хранить в тайне пикантные истории, но в Голливуде - Мекке сплетен - особенно.
      - Слышала, что он был с Джиной Джермейн?
      - Знаешь, что их доставили в больницу спаренными, как на собачьей свадьбе?
      - Слышала, они нюхали кокаин?
      -..курили травку...
      -..накачивались кислотой...
      -..глотали снадобья...
      -..впрыскивали героин...
      - Он, конечно, гомик.
      - А она лесбиянка.
      - Устроили оргию.
      Ах, сплетни! Ах, Голливуд!
      Как же все забавлялись слухами, грязными намеками и откровенной похабщиной!
      В джинсах и тенниске - растрепанные черные волосы бешено развеваются примчалась Монтана в больницу. Фотографы уже выстроились в ряд и ждали вместе с пишущей братией, телевидением и радио.
      - Почему вы не были с ним?
      - С кем он был?
      - Где были вы?
      - Почему его не было на приеме в честь Джорджа Ланкастера?
      - Вам есть что сказать?
      - Можете что-нибудь сообщить нашим зрителям?
      Она промчалась мимо и угодила в объятия одного из недоумков, Оливера Истерна, он провел ее наверх к нему самому, к великому человеку.
      - Где ты пропадала? - встретил ее Оливер Истерн.
      Он бросил ходить взад и вперед по больничному коридору и уставился на нее прокурорским взглядом.
      - Как, по-твоему, на это посмотрят газетчики? У человека инфаркт, а жена его неизвестно где обретается.
      - Как он?
      - Господи! Она еще спрашивает. В реанимации, вот он как.
      Борется за жизнь с тех пор, как сюда попал.
      Изо всех сил она пыталась оставаться спокойной.
      - Что случилось?
      Он не знал, сказать ей правду или соврать. Монтана умница.
      Ее не так просто одурачить, да и сам он ей говорил, что Нийл в свое время крутил с Джиной.
      Он схватил ее за руку.
      - Мне дали тут отдельную палату. Пойдем поговорим.
      - Я хочу видеть Нийла.
      ***
      У Элейн с утра зазвонил телефон. Во сне она потянулась к трубке, готовая начать принимать поток комплиментов от благодарных за великолепный прием. Нащупывая телефон, она задела стакан, который с грохотом свалился на пол, и открыла глаза с перепугу. Была она не в своей удобной кровати, как ей думалось, а на диване в гостиной, посреди кавардака, что остался после вечеринки.
      - Росс! - громко позвала она и охнула.
      Ты его выгнала, кроличьи твои мозги.
      Не напоминай, благодарю покорно.
      А телефон звонил. Она встала и с опаской к нему подошла.
      Если Росс, то она должна быть уверена - скажет все как надо. Упрямый, подлец; чтобы заполучить его назад, придется ублажать и задабривать. Она подняла трубку без особого вдохновения, поскольку заметила, что времени было только семь тридцать утра.
      - Алло! - пропела ласково на тот случай, если это Росс.
      - Элейн! - захлебывалась от рыданий Мэрли. - Ужас, что случилось!
      Да. Со мной. Откуда ты знаешь?
      - Что? - рявкнула она. Новость и в самом деле должна быть Просто ужасной, а то Мэрли, разбудившей ее в такую рань, худо будет.
      - Это.., это Нийл.
      - Что Нийл?
      - У него инфаркт. Его умчали в больницу. Я должна к нему сходить. Пойдешь со мной?
      Элейн опешила и не смогла сразу ответить. Кто бы ни заболел, она всегда бывала потрясена. Она почему-то полагала, что люди всегда здоровы и живут вечно.
      - Боже!.. Как жаль.., ужасно!..
      - Можешь со мной пойти? - плача, умоляла Мэрли.
      - Прямо сейчас, нет, не могу. У меня тут.., э.., сложности.
      Чуть слышный разочарованный вздох: "А-а-а..."
      - Но я тебе вот что скажу... - Элейн овладела собой. - Я тебя там увижу попозже.
      - Буду признательна. Не хочется в такое время быть одной.
      С твоими миллионами ты никогда не бываешь одной. Где Рэнди? Как ему нравится эта внезапная любовь к бывшему мужу?
      - Понимаю. Какая больница?
      - "Кедры".
      - Буду.
      Она повесила трубку, увидела себя в зеркале и в ужасе открыла рот. Несвежий грим размазан по всей роже. Вид как у старой карги. Как же она могла лечь спать, не сняв грима? Господи, наверное, и в самом деле была очень расстроена.
      ***
      - А еще кто был, греза моя? - спрашивал Коко. - Чудно было? Потрясающе ты провела время? Разве в тебе все сегодня не поет?
      Ангель с трудом улыбнулась.
      - Миссис Л, была вся в бриллиантах? - взволнованно про-. должал Коко. - Перещеголяла Памелу Лондон? Джордж Ланкастер великолепен? А как Ричард Гир? Он чудно выглядел? Кто еще был там, дорогая моя? Расскажи мне все как было!
      "Был Бадди, - хотелось ей сказать. - Знаю, надо его забыть, но я его так люблю, что даже больно. А ему до меня дела нет. Он ясно дал это понять, не вернувшись за мной".
      - Было дивно, Коко, - сказала она, собравшись с духом, потому что знала, как он разочаруется, если не услышит от нее восторженного отзыва. Просто изумительно.
      ***
      Высадив Монтану у больницы, Бадди погнал машину к Рэнди домой. Монтана одолжила ему на время "Фольксваген", и это придало ему мобильности. Его беспокоила картина. Нийл Грей в больнице, и, значит, съемки отложат. Везет как утопленнику.
      Он ворвался в квартиру и, к своему удивлению, застал дома Рэнди - тот спал, растянувшись поперек кровати. Бадди требовалось только переодеться и быстро убраться. Не годится заставлять Сейди Ласаль ждать. Проблема - что надеть? Лучший пиджак, брюки и рубашка изуродованы. Он открыл стенной шкаф, забитый шмотками. Ничего не было видно, и он поднял штору на окне.
      Рэнди беспокойно заворчал:
      - Опусти чертову штору и отвали. Не мешай спать.
      Это вместо приветствия! Он мигом перерыл свои вещи, сваленные в одном углу шкафа. Схватил другой свой пиджак от Армани. Мятый и грязный, но придется довольствоваться таким.
      Брюки и рубашка в таком же состоянии. Он тихо выругался и стал переодеваться.
      Рэнди сел и свирепо на него уставился.
      - Заведи собственную говенную халупу, Бадди. У меня не богадельня, а ты у меня, мужик, в печенках уже сидишь.
      - Не вышло с Мэрли, а? - сочувственно справился Бадди.
      Рэнди было не до смеха.
      - Отвали, и ноги твоей чтоб здесь больше не было, ключ оставь, а говенные деньги, что мне должен, перешлешь.
      Бадди сгреб вещи и затолкал в чемодан. Рэнди он не винил.
      Не стоит засиживаться дольше, чем приятно хозяевам.
      ***
      Встретиться лицом к лицу с бывшей женой Нийла - не совсем то, чего ждала Монтана. Но она сохранила невозмутимость, представилась с коротким рукопожатием, хотя и почувствовала себя оскорбленной, поскольку пришлось спросить:
      - Вы видели его?
      Мэрли, расположившаяся у реанимационной, потрясла светлыми кудряшками.
      - Никого не пускают, - объяснила она.
      "Я его жена, - подумала Монтана. - И нравится им это или Нет, я зайду к нему".
      Появился врач. Красавец лет сорока с хвостиком, выхоленный до изнеможения. Вид его доверия у Монтаны не вызвал. От туфель "Гуччи" и толстых золотых цепочек под белым накрахмаленным халатом ей стало как-то не по себе.
      - Миссис Грей? - вкрадчиво спросил он, направляясь прямо к Мэрли.
      - Да, - выдохнула Мэрли. Она была из тех женщин, которые, очень нервничая, начинают говорить тоненьким детским голоском с драматическим придыханием.
      - Миссис Грей - это я, - решительно объявила Монтана, вставая между ними.
      Врач взглянул на нее в замешательстве. Она заметила, что брови он выщипывает, а темные круги под глазами скрывает, чуть-чуть их подрумянивая.
      Замешательство сменилось улыбкой, когда он вспомнил, ЧТО это ведь Голливуд.
      - Ах! - понимающе вздохнул он. - Вы обе миссис Грей.
      - Пять за сообразительность, док, - обрезала Монтана. - Можно тут где-нибудь поговорить с глазу на глаз?
      - Вы теперешняя миссис Грей?
      Она хотела съязвить, но удержалась.
      Он провел ее в отдельный кабинет. Мэрли пыталась увязаться за ними, но Монтана остановила ее взглядом.
      - Миссис Грей, - сказал врач, сжимая пальцы и глядя ей прямо в глаза, - ваш муж в очень плохом состоянии.
      - Понимаю, доктор. Мне хотелось бы знать точно, что произошло.
      Он взял со стола какие-то бумаги и принялся их внимательно изучать.
      - Вы еще не говорили с мистером Истерном?
      - Говорила, но он ничего не сказал. Сюда его привез Оливер Истерн?
      Минуту доктор был в нерешительности.
      - Мистер Истерн позвонил мне... Хорошо, что он был с вашим мужем в это время.
      Но Оливер был на банкете. С чего бы ему уходить с банкета и ехать к Нийлу? Она нахмурилась. "Мазерати" Нийла стоял перед домом Джины Джермейн, и, пока она ждала Бадди у ворот, на бешеной скорости подъехала машина. Если подумать, так, может, это и был Оливер.
      Должно быть, у Нийла случился приступ в то время, когда он был с Джиной. Она вызвала Оливера. А Оливер послал за врачом, который, ясное дело, об этом шуметь не должен.
      - Чем был вызван приступ? - холодно спросила она.
      Он пожал плечами.
      - Кто знает? Перегрузки, переедание, стресс...
      - Секс?
      Притворяться он не умел. Красивое лицо омрачилось чувством вины.
      - Может быть, секс. Все что угодно может это вызвать...
      - С Джиной Джермейн? - перебила она.
      Теперь наступил черед доктора хмуриться. Пропади пропадом Оливер Истерн, который затеял делать из всего этого тайну.
      Жена знает, в чем дело. И, вероятно, знает вся больница. Не каждый день в отделение неотложной помощи доставляют сцепленные друг с другом парочки, которых приходится расцеплять хирургическим путем. Особенно если одна половина парочки - кинозвезда.
      Он вздохнул.
      - Видно, что с положением дел вы знакомы, миссис Грей.
      Ситуация печальная, но все мы люди, и я уверен, что для вас главное чтобы мистер Грей поскорее поправился и выписался.
      Он сменил голос отзывчивого друга на деловой тон врача.
      - Он перенес два инфаркта. Первый - до того, как мы привезли его в больницу, а второй - после того, как их с мисс Джермейн.., э.., разделили.
      Ей показалось, что она не правильно расслышала.
      - Что? - переспросила она, чувствуя, что ей холодно и знобит.
      Осторожно подбирая слова, он объяснил, в чем дело:
      - Вагинизм. Резкое сокращение влагалища, что и вызвало у мистера Грея.., э...
      Больше она не слушала. Ее мутило. То, что у Нийла случился инфаркт, ухе плохо. Но при таких обстоятельствах!
      До нее смутно доходило, что бубнил доктор.
      -..истощен и ослаблен.., без сознания.., пульса и давления нет.., искусственное дыхание дало результат.., реанимация.., теперь состояние устойчивое.., сделано все возможное.
      Она чувствовала, как по телу расползается слабость. Ощущение холодное и вязкое. Внезапно она свалилась в обморок.
      ***
      Хлопоты гостиничной прислуги разбудили Росса Конти. Осторожные шорохи за дверью в коридоре, дребезжание посуды, испаноязычный шепот. Он потянулся, откашлялся и подумал, как хорошо спать в одиночестве. Потом вспомнил о сообщении, сделанном Джорджем Ланкастером, и помрачнел. Вот так вот взять и погубить картину. Отдали роль Джорджу Ланкастеру. Да он даже из презерватива выпутаться не может. Все это знают.
      Он нахмурился еще больше, когда снимал трубку и заказывал себе в номер плотный завтрак.
      Элейн захотела его выставить, так? Если это то, что ей нужно, пусть сидит и радуется.
      Элейн, зануда. Элейн, членодробилка. Элейн, магазинная воровка.
      Осточертело слушать: делай это, делай то, сядь на диету, займись физкультурой. Ты жирный. Ты старый. Ты лысеешь.
      Он-то не лысеет. Если на то пошло, так лысеет она. Волосы лезут пучками.., сам видел у нее на щетке. Не забыть бы ей об этом сказать, позлорадствовал он.
      Когда? Ты с ней не увидишься, придурок.
      Он встал и вывалил из чемодана фирмы "Вьюнтон" кое-как брошенные вещи. Хоть в дорогу собрала с приличным багажом.
      Впрочем, ему на это наделать. Ярлыки его не волнуют, никогда не волновали. Это у нее вся жизнь построена на ярлыках.
      Он громко зевнул. "Перестань!" - сказала бы Элейн. Он пернул.., салют трубача. Заныла бы: "Боже, Росс! Ты просто омерзителен". Как будто сама никогда не пердит. А вообще-то, если подумать, то, наверное, и нет. Вот если бы пердеж был предусмотрен дизайном...
      Он оглушительно загоготал. Переживет он все это. Уйти из дома - конец счетам, что утром приносят для оплаты.
      Вкатили столик на колесиках, уставленный всякими вкусными вещами. Свежевыжатый апельсиновый сок, горячий кофе, глазунья из двух яиц с кусочками бекона, гренки из гречихи и гарнир из поджаренных овощей. На еду он набросился как голодный волк.
      Надо бы позвонить Карен, но не хочется. Ее развязное поведение на банкете удовольствия ему не доставило. Она не имеет на него прав. К тому же, раз он будет свободен, можно и развернуться. Теперь, когда он ничем не связан, на ум приходит сразу несколько женщин, с которыми было бы неплохо встретиться.., с Джиной Джермейн, например.
      Он улыбнулся сам себе и постарался забыть, какое разочарование для него - лишиться роли и быть выставленным из собственного дома. По крайней мере днем он встречается с Сейди Ласаль, а если кто и может спасти карьеру актера, спрос на которого падает, так это она.
      Кажется, Нийл сотворил немыслимое. Монтана никогда бы не подумала, что он попадется в явную ловушку, подстроенную пышногрудой кинозвездой, жадной до внимания, но он оказался таким же мужиком, как и все. Измена ее терзала, она думала о нем куда лучше. Тяжело сознавать, что он рохля. Такой рохля, что чуть себя не угробил.
      Ненависти к нему она не чувствовала. Но и любви не ощущала. Его поведение ошеломило ее, и она знала наверняка: все, что у них было, ушло.
      Она придумала, что делать. Пока он в больнице, она будет рядом. Но когда выйдет.., ну, что до нее, то возврата нет.
      ***
      Одиннадцать. Точность - прямая дорога на киноолимп. Несмотря на мятую одежду, Бадди чувствовал себя уверенно.
      - Миз Ласаль, - сказал он секретарше, которая сидела в приемной и была занята подпиливанием ногтей.
      - Кто? - выпалила она.
      - Миз Ласаль.
      Это вывело ее из себя. Девицей она была немногословной.
      - Вы-то кто? - рявкнула она.
      Она заглянула в журнал регистрации, показала Бадди на стул, проронила: "Ждите", - и объявила его имя по селектору.
      Пять минут превратились в десять. Он просмотрел журналы "Тайм", "Драмалог" и разные кинематографические издания.
      Десять превратились в двадцать. Он немного подумал об Ангель, вспомнил свой вечер с Монтаной. Фантастическая женщина, хорошо бы им остаться друзьями. Секс с ней был роскошным - как раз то, что им обоим тогда и было нужно.., но не навечно. Он знал, что она думает так же. Зажужжал селектор.
      - Идите, - сказала девица, указывая трехдюймовым наманикюренным ногтем в сторону коридора, куда выходили двери множества кабинетов.
      Он сделал глубокий вдох. В жизни его наступал важный период, и от этого он и впрямь нервничал.
      К нему шла секретарша в красном платье.
      - Бадди, добро пожаловать. - Она улыбнулась. - Пожалуйста, сюда.
      Она проводила его в конец коридора и распахнула дверь кабинета, где сидел мужчина и печатал на машинке. Он поднял голову и быстренько прикинул на глаз, чего стоит Бадди.
      - Здравствуйте, - сказал он. - Сейди сейчас будет. Присаживайтесь.
      - Это Ферди Картрайт, - объяснила секретарша. - Личный помощник миз Ласаль. - Она улыбнулась и ушла.
      Бадди сел. Подмышки потеют, на рубашке остаются пятна.
      Только бы на пиджаке не проступило.
      Ферди кончил печатать и, картинно взмахнув рукой, вытащил лист из машинки.
      - Готово! - воскликнул он. - Личная записка от Сейди Барбаре <Барбаре Стрейзанд.>.
      Бадди сидел, уставившись перед собой, и повторял про себя ту фразу, которой начнет разговор.
      "Мисс Ласаль". Не так. "Миз Ласаль, об этом дне я мечтаю с тех самых пор, как впервые попал в Голливуд".
      Слюнявая чушь!
      "Сейди, вам и мне.., нам предназначено быть вместе".
      Еще хуже.
      "Сейди Ласаль" - произносится с благоговением. "Живая легенда в своем городе".
      Ну и дерьмо!
      - Миз Ласаль просит вас зайти, - сказал Ферди, услышав три коротких звонка.
      Бадди вскочил. От хладнокровия его не осталось и следа. Он пошел за Ферди, который провел его в дверь знаменитого внутреннего кабинета.
      - Миз Ласаль, позвольте представить Бадди Хадсона, - официально произнес Ферди.
      Она сидела за большим старомодным письменным столом, заваленным сценариями. Брюнетка средних лет, черные волосы коротко подстрижены, и лицо примечательно только большими черными с поволокой глазами. Не привлекательная. Но и не отталкивающая. Ее лицо кого-то очень напоминало, только он не мог вспомнить кого.
      Она курила тоненькую коричневую сигарку, махнув которой пригласила его сесть.
      Сейди сразу же поняла, что имела в виду Монтана. Парень не вошел к ней в кабинет, он вбрел, как-то по-особому вихляя бедрами, на что трудно было не обратить внимания. Фигура отличная - это видно даже в одежде; и, хотя он смуглый, ей все равно сразу же вспомнился Росс - каким он был в тот раз, когда они впервые встретились. Та же походка. То же движение бедер. Откровенная чувственность, от которой теряешь самообладание.
      Она использовала все это, чтобы сделать Росса звездой. Попробовать сделать это еще раз! О, она многих сделала звездами! Но ни с кем не было так, как с Россом.
      Интересно, как бы Бадди смотрелся на рекламных щитах по всей Америке, от океана до океана? Теперь, спустя все эти годы, точно такая же кампания, как и тогда, с Россом. Обрезанные выцветшие "ливайсы" и вопрос: "Кто Бадди Хадсон?"
      Мысль эта ее заинтриговала.
      Он робко пристроился на краешке стула, давно позабыв все вступительные фразы. Она пристально рассматривала его, словно он был куском отборного мяса, и от этого ему становилось неловко.
      Наконец она сказала:
      - Я рада, что ты пришел, Бадди. Монтана Грей отзывалась о тебе с восторгом. Утром я просмотрела твою пробу, и я согласна с Монтаной.
      - Правда? - разволновался он. Удача его не оставляет. Все становится на место. - Я рад, - пролепетал он.
      - К тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь больше чем просто рад. Ты хотел бы стать звездой, так ведь? И мне кажется, я могу тебе это устроить.
      Он ушам своим не верил, но ведь именно этого он и ждал всю жизнь.
      Две пары черных глаз встретились.
      - Я готов, - сказал он.
      - Знаю, - ответила она.
      Глава 46
      Дек знал о могучих жизненных силах, что растекались по всему телу. Он давно чувствовал, как они набирают и набирают мощь. И вот теперь, когда голова обрита, силам дана воля, он знал, что отныне может сделать все что угодно, поскольку силы эти будут его хранить. Он неуязвим. Один, а кругом подонки.
      И только он, он один, может дать людям свободу - если того пожелает.
      Он действовал во спасение, когда перерезал глотку и смотрел, как льется кровь. Стражу Порядка нечего больше осторожничать.
      Он недосягаем.
      Это доказано стопроцентно.
      Он избавил секретаршу от жалкого ее существования. Кромсал ее ножом, пока она не истекла кровью, пока не оставила ее жизнь. Потом обмылся в туалете, сбросил перепачканную рубашку, сунул под кран с холодной водой, отмыл липкую кровь, надел мокрую рубашку и пошел искать шкаф с картотекой.
      Все это он проделал, не торопясь. Он был совершенно спокоен и чувствовал себя в полнейшей безопасности.
      Нашел, что искал, а все остальные папки вывалил прямо на пол. Поднес зажженную спичку и смотрел, как заполыхала бумага. Не торопясь, пошел к фургону, который оставил за квартал.
      Джой им бы гордилась.
      И вот он сидит на жесткой кровати в унылом мотеле и роется в папках, пытаясь отыскать то, что нужно.
      ***
      Мать сказала: "Рада познакомиться", - и поджала губы - верный признак того, что недовольна.
      Джой стиснула удивленную женщину в медвежьем объятии и влепила ей в щеку смачный поцелуй.
      - Мамочка! - выпалила она. - Во как я вас буду звать - решила, как только Дек про вас рассказал.
      Не без усилий Уинифред Эндрюс отпихнула девицу и попыталась взять себя в руки. Она терпеть не могла, когда к ней прикасались.
      - Так меня не называйте, - сказала она (скуластое лицо бесстрастно, как маска). - Вам так делать не подобает.
      - Пока что! - добавила Джой и кокетливо подмигнула.
      Дек стоял в дверях прибранной гостиной, где каждый предмет, каждая безделушка были начищены до блеска и расставлены строго по своим местам. Заходить он не хотел. Знал, что ничего хорошего не выйдет и что потеряет он того единственного человека, который для него что-то значит.
      - Ух ты! - заорала Джой. - Уютненько у вас тут. Так все... уж! Так по-домашнему. Мне нравится!
      Левое нижнее веко Уинифред Эндрюс задергалось. Она была женщина строгая, седовласая, с благочестивым выражением лица.
      Муж ее Уиллис был такой невзрачный и забитый, что можно было находиться с ним рядом в одной комнате и его не заметить.
      Именно так Джой и сделала. С твердым намерением понравиться она сосредоточила всю свою энергию на миссис Эндрюс.
      - Где мистер Э.? - игриво осведомилась она. - Он такой же раскрасавец, как мой Дек?
      Уинифред повернулась и метнула взгляд на Дека, который все еще топтался в дверях.
      - Познакомь свою.., подругу.., с отцом.
      Без всякой охоты он вошел и неуклюже совершил акт представления.
      - У-у-у, мистер Э., я-то и не видела, что вы тут сидите. - Джой так и лучилась радостью. - Здорово! Вы тоже красавчик.
      Можно вас чмокнуть? - И, не дожидаясь ответа, облобызала в обе щеки бесцветного человечка.
      Уиллис нервно стрельнул глазами в жену.
      - Сядь, - сказала Уинифред леденящим тоном. - Это Джозефина, не так ли?
      - Ага, - ответила Джой. - Но все мои кореши зовут меня Джой. Это у меня как прозвище вроде.
      Она плюхнулась на узкий коричневый диван и поманила к себе Дека.
      Он неохотно сел рядом.
      Воцарилось молчание.
      Нарушила его Уинифред:
      - Ты очень припозднился, Дек. С чего бы это?
      - Говорила я ему, припаздываем, - заворчала Джой. - Сколько раз обалдую этому говорила, но он разве послушает.
      Теперь-то Дек как раз и слушал. Как смеет она обзывать его при матери! Как смеет!
      Уинифред подхватила:
      - А Деку что ни говори, все без толку. Все равно слушать не будет, сделает по-своему и все не так, как надо, и дела ему ни до кого нет.
      Джой участливо кивнула.
      Уинифред испустила мучинический вздох.
      - Мы все для него делали. Себя не жалели ради него. Рассказывал он, как я чуть не умерла, его рожая?
      Джой затрясла острыми пучками волос.
      - А что ему до таких мелочей? - продолжала Уинифред. - Это ведь я чуть не умерла, а не он.
      - Футы, во балбес, - вставилась Джой, довольная, что миссис Эндрюс делится с ней сокровенным.
      - Может, вы думаете, что после всех моих страданий у меня родился заботливый сын, любящий свою мать? Нет. Дек доставляет мне лишь боль и мучения. Он...
      Дек слушал, как срываются с ее тонких поджатых губ резкие слова обвинений. Он слышал их уже столько раз - всю свою жизнь.
      Ни на что не годный, лоботряс, размазня, думает только о себе.
      Джой упивается каждым словечком, открыв слюнявый рот, закатывая пьяные глазки. Согласно кивает. Она с матерью заодно.
      Он чувствовал, что его вероломно, ужасно предали. Они смотрят на него как на пустое место. Только с Джой он был большим человеком. Ее ковбоем, ее возлюбленным. Неужто проститутка все врала?
      Постепенно его стало охватывать бешенство. Он не позволит матери разрушить то, что было у них с Джой.
      Он резко встал.
      - Мы собираемся пожениться, - сказал он.
      Уиллис Эндрюс заторопился включить телевизор, как будто это могло предотвратить надвигающийся скандал.
      Уинифред глядела на него, как смотрят на разлагающийся труп.
      Джой захлопала в ладоши - так дети радуются новой игрушке.
      Потом сказала то, что говорить не следовало:
      - Вот у видите, миссис Э., как мы поженимся, я Дека исправлю.
      Вы и я - мы вместе за него возьмемся. - Она глупо захихикала. - Гриву заставим обрезать и одежу купить поприличнее. - Глаза у нее сияли. - Миссис Э., обещаю, из меня выйдет потрясная дочь. Вы меня полюбите. - Вся она излучала надежду. - Вот ей-ей!
      Уинифред сначала таращилась на Джой, потом уставилась на Дека.
      - Это то, что ты хочешь, сын? - спросила она, все еще не веря. Эта.., эта.., шлюха?
      Джой помрачнела.
      Уиллис Эндрюс не отрывал взгляда от телевизора.
      - Да, - сказал Дек.
      Она презрительно скривила тонкие губы.
      - Яне ослышалась, ты сказал "да"?
      - Она меня любит, и я без нее не могу.
      - Тебя любит. Разве тебя можно любить?
      Кровь застучала у него в висках.
      - А она любит.
      - Ты к ней хоть раз пригляделся? Она же шваль.
      - Эй... - начала было Джой, но никто ее не замечал.
      - Со мной она добрая. Славная.
      - Она жалкая уличная шваль. И даже такая она слишком хороша для тебя. Для тебя любая слишком хороша.., ты ведь знаешь, да?
      Джой вся съежилась на ветхом коричневом диване. Где-то она, наверное, переборщила. Лучше бы сейчас заткнуться, пока не удастся все вернуть в нормальную колею.
      Уинифред продолжала поливать сына, измывалась над ним, обрушивая на него жестким непреклонным голосом оскорбление за оскорблением.
      Всю жизнь он сносил это. И никогда прежде не оправдывался и не пытался отвечать тем же. Даже когда они заставили его продать машину - гордость его и утеху. Но когда тут сидит Джой и слушает...
      - Ненавижу тебя! - вдруг заорал он. - Лучше б ты сдохла, когда меня рожала! Лучше бы ты в жопу подохла! Ты мне жизнь испортила!
      Потрясенная, Уинифред на какое-то мгновение умолкла.
      - Ах ты, паразит неблагодарный! - вскипела она. - Грубости от грубой сволочи?!. Мы тебя из грязи вытащили. Дали тебе крышу над головой, накормили, одели. Хоть ты нам и неродной. Своей матери ты не нужен был...
      - Уинифред, - попытался вмешаться Уиллис.
      - Молчи! - зашлась она в злобе. - Пора ему узнать правду.
      Дек помотал головой. Что она болтает? Он ничего не понимал.
      - Мы тебя купили, - сказала она; глаза ее, обычно тусклые, чуть ли не горели. - Как покупают собачонок. Выбрали тебя.., как щенка в помете. Ха! Тот еще выбор.
      - Что ты болтаешь? - жалобно заныл он.
      - Сто пятьдесят долларов. В то время немалые деньги. - Ее лицо сияло торжеством, словно она испытывала необычайное облегчение. - Что ты на это скажешь?
      Он дрожал. у - Врешь!
      - Не вру.
      Он закричал не своим голосом:
      - Врунья!
      - Нет, - твердила она упрямо. Пошла в другой конец комнаты, к письменному столу, который всегда держала под замком, открыла. Теперь только телевизор издавал звуки. Уиллис Эндрюс схватился за голову и что-то бессвязно лепетал.
      Джой будто вросла в диван. Препоганый вышел поход в гости.
      Любящая семейка встречает ее с распростертыми объятиями.
      Уинифред извлекла какую-то бумажку и сунула Деку.
      - Вот, - сказала она. - Это имя и адрес женщины, у которой мы тебя купили в Барстоу, Калифорния. Торговка детьми. Бог знает, где она выкопала такое отродье.
      Ему казалось, что он умирает. Его жизнь промчалась у него перед глазами, как кинолента. Побои, издевательства, вечная пытка от того, что приходится слушать, какой ты никчемный...
      И чувство вины...
      Я ЧУТЬ НЕ УМЕРЛА РОДАМИ. ТЫ ЖЕ МОГ МЕНЯ УБИТЬ, КОГДА РОДИЛСЯ.
      Всю жизнь считать себя виноватым.
      Ни за что!
      Она не мать ему. О господи, не мать!..
      Кровь стучит в висках, в глазах темнеет. Он задыхается от ярости и разочарования.
      Уинифред Эндрюс. Чужая тетка. Он зашелся невеселым смехом.
      НЕ ТАК УЖ ПЛОХО... НЕ ТАК УЖ ПЛОХО.
      Джой тоже засмеялась. Нервы.
      НЕТ, ПЛОХО. НЕТ, Я ДОЛЖЕН ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ.
      Уиллис тоже смеется. Или плачет? Не имеет значения.
      Три свиньи. Три хохочущих рыла. Зубы, глаза, волосы. Три свиньи.
      ***
      Информация, которую он искал, была там, в папке, среди пожелтевших писем с жалобами. Сухая гниль. Сырость. Заделано мышами. Миссис Нита Кэрролл проживала в доме с 1956 года по 1973-й, после чего переехала в Лас-Вегас. Ее новый адрес был аккуратно отпечатан на обмахрившейся по краям белой карточке.
      Миссис Нита Кэрролл.
      Дай бог, чтоб была жива. Теперь, узнав все необходимое, чтобы выжить, он мечтал об одном - прибить эту женщину.
      Глава 47
      Пятница, час обеда в "Ма Мезон". Появляется Джина Джермейн. Все поворачиваются и провожают ее пристальными взглядами. Тишина. Но только на мгновение. Потом все возвращается в норму.
      Джина подсела к Оливеру Истерну за столик, где он обычно сидел, и принялась язвить:
      - На что они, бляди, глазеют?
      - На тебя, разумеется, - ответил Оливер, ковыряя пальцем пятнышко на скатерти. - Пора бык этому привыкнуть. Ты сколько лет в кино?
      - Достаточно давно и знаю поэтому, что по пятницам в этом ресторане за ленчем никто глаза не пялит. Рэкел Уэлч может голой войти, никто и бровью не поведет. - Глаза ее тревожно расширились. - Все знают, Оливер, да? Слух пошел?
      Он похлопал ее по руке, чтобы приободрить, и поразился, как она могла подумать, будто удастся сохранить в тайне, что их с Нийлом, сцепившихся, если можно так выразиться, в сражении, срочно доставили в больницу. Все кому не лень болтают об этом.
      Ну и что? Если голова у нее работает, так пусть ходит с наглым видом и радуется, что прославилась.
      Прошла неделя. Нийл Грей по-прежнему в больнице. Ничего хорошего врачи не обещают. Оливер не сидел сложа руки. Он не даст, чтобы фильм пошел прахом только потому, что выбыл из строя Нийл. Поскольку так было надо, он позабыл о девушке с пляжа и изменил свое решение насчет Джины. У него было несколько конфиденциальных бесед, и он убедился, что у картины с участием Джорджа Ланкастера и Джины Джермейн хорошие перспективы. Если они будут сниматься вдвоем, это значит, что в банк потекут деньги. Ему предложили необычайно выгодную, рекордную сделку на кабельном телевидении, если он поставит товар. Именно это он и собирался сделать.
      А если это не понравится Нийлу с Монтаной, так он их пошлет на хер. Едва ли они сейчас в состоянии воевать с ним.
      Джина подозвала официанта и заказала "Кровавую Мэри".
      Одета она была в белое платье с открытыми плечами, которое подчеркивало ее великолепную грудь. Оливер вовсе не считал ее грудь великолепной; он считал ее отвратительной. Но как деловой человек он знал, что публике надо давать то, чего публика хочет, а у Джины не отнимешь. Толпа ее любит, и кассовые сборы она приносит громадные.
      - По какому поводу обедаем, Оливер? - справилась она язвительно.
      - Я меняю свое решение и даю тебе роль Никки.
      - Ой! - От изумления Джина открыла рот. - Правда?
      - Мне всегда была по душе эта мысль, но Нийл с Монтаной считали, что ты не подходишь. Откровенно говоря, мне кажется, у тебя получится.
      Она нежно замурлыкала.
      - Я всегда говорила, что ты умный сукин сын. Всякий раз, когда тебя поливают, я заступаюсь. - Взмахнув длинными накладными ресницами, она сжала ему руку. - Я очень тебя люблю, Оливер.
      Он отдернул руку.
      - Спасибо.
      - Я говорю серьезно.
      - Ничуть не сомневаюсь.
      Она взбила белые, как засахаренный пух, волосы и опустила васильковые глаза.
      - Мне очень неловко из-за той ночи. Все было так.., унизительно.
      - Не волнуйся, - утешил он. - Думай о будущем.
      - Да. Надо. - Вид у нее был решительный. - Дело в том, что я постоянно беспокоюсь за других. Хоть раз в жизни надо о себе подумать.
      В голосе ее зазвучала глубокая искренность.
      - Я очень хочу сыграть в "Людях улицы", но когда же начнутся съемки? Нийл в больнице, и вообще... - протянула она. - Какие у тебя планы?
      Он откашлялся, помахал нескольким знакомым.
      - Джина... - начал он. - Бизнес есть бизнес, и, как бы Я ни переживал, что Нийлу.., э.., так не повезло, представление, как кто-то однажды сказал, должно продолжаться. Есть у меня идеи.
      Может быть, другой режиссер. Не волнуйся, только представь себе надпись на рекламных щитах.
      - Джина Джермейн и Джордж Ланкастер, - захихикала она.
      Про себя же Оливер сказал по-своему.
      Фильм Оливера Истерна.
      Продюсер Оливер Истерн.
      Джордж Ланкастер и Джина Джермейн в "Людях улицы".
      - Точно, - сказал он. - После обеда позвоню Сейди.
      - А потом что делаешь? Почему бы не заскочить ко мне домой на рюмашку?
      Его передернуло. Одна мысль о сексе с Джиной приводила его в ужас.
      - Я воспользуюсь твоим приглашением в другой раз.
      - Дай слово, - кокетничала она.
      - Непременно.
      ***
      Тщетно пыталась Элейн вернуть Росса под супружеский кров. Сначала два дня она его разыскивала, когда же выследила в отеле "Беверли-Хиллз", он не отвечал на ее звонки.
      Надо же было быть такой дурой, чтобы его выгнать. Как его вернуть и при этом избежать скандала, - вот в чем вопрос. С этим в Беверли-Хиллз беда, все в курсе дела.
      Дом был как цветочная лавка. Желтые розы от Памелы и Джорджа - уже слегка увяли. Орхидеи от Биби и Адама. Тюльпаны, лилии, пальмы и юкка бесконечная вереница экзотических цветов с короткими записками, в которых благодарят чудесных Конти за чудесный прием. Должно быть, в цветочном магазине "Флауэр фэшн" сегодня урожайный денек. В нормальной обстановке Элейн зашлась бы от восторга. Но без Росса на душе было пусто, и она не знала, как быть. И поговорить было не с кем.
      Только с Мэрли, которую больше интересовали дурацкие бдения в больнице.
      - Ты ведь развелась с Нийлом, - твердо напомнила Элейн.
      - Теперь это не имеет значения, - говорила со слезами в голосе Мэрли. - Я люблю его по-прежнему и хочу, чтобы он это знал.
      Рэнди пустили побоку, и Мэрли говорить о нем не желала.
      Время от времени Элейн заглядывала в больницу, чтобы составить ей компанию. Но чувствовала себя неудобно, особенно когда появлялась Монтана и расхаживала с таким видом, будто она здесь хозяйка.
      Счетов становилось все больше. Она их складывала кучкой, чтобы отправить управляющему делами Росса. Наличных было маловато, и она прикидывала, что же ей делать. Не то чтобы ей много было нужно: все оплаты производились по кредитным карточкам "Виза" или "Америкой экспресс". Но Лина ждет жалованья наличными, а признаться служанке, что денег у нее нет, она стеснялась.
      Ах, Росс! Зачем ты это сделал?
      Не он сделал. А ты.
      Через неделю после изгнания Росса у парадного входа вдруг появился Рон Гордино - в руках большое вьющееся растение.
      - Подумал, может, найдешь для него место, - произнес он в своей тягучей манере.
      Она не отрывала взгляда от того места тренировочных штанов, где немыслимо выпирала его мужская плоть.
      - Спасибо, - пробормотала она. Днем он лучше смотрится, чем вечером.
      Он топтался на пороге, не желая уходить, пока она в конце концов не пригласила его в дом выпить чаю со льдом. Был полдень, и Лина бросала подозрительные взгляды, когда они уселись у бассейна.
      - Почему ты.., э.., ко мне не заходишь? - спросил Рон. - Тебе надо держать себя в хорошей форме, Элейн. Ослабнет тело - что угодно прицепится. Витамины пьешь?
      Она кивнула, тронутая его заботой. Хоть он за нее волнуется.
      - Ходят слухи, что ты и.., э... Росс выехали на гастроли в "развод-град".
      - Кто тебе сказал?
      - Говорят.
      - Мы просто сделали передышку.
      - Вид у тебя напряженный.
      - У меня все хорошо.
      - Вид такой, как будто тебе нужен.., э.., массаж.
      - Не сегодня, Рон.
      - Почему же?
      - Нет настроения.
      Он подался вперед и большими пальцами медленно, с ленцой, впился ей в основание затылка.
      - Дамочка в напряге, - протянул он. - Появятся морщины.
      Она устало вздохнула.
      - Уже появились.
      - Ложись.
      - Не могу.
      - Почему?
      Она подумала о Лине, которая возилась в доме.
      - Невозможно.
      - Никакого секса, Элейн, - тянул Рон. - Я просто хочу.., э.., помочь. Тебе это нужно.
      Уж не думает ли она подстраивать свою жизнь под какую-то горничную-мексиканку? Ей это действительно нужно.
      Она провела его в спальню и заперла дверь. Сняла с себя все, кроме лифчика и трусиков, и легла на кровать лицом вниз.
      Он сразу взялся за дело; искусные пальцы, что снимают мышечную боль, успокаивают, расслабляли ее тело.
      - Перевернись, - распорядился он.
      - Никакого секса, - слабо запротестовала она.
      - И в мыслях.., э.., такого не было, Элейн.
      Он стал массажировать ее ступни - это ей особенно нравилось. Потом руки медленно пошли вверх по ноге.., лодыжка, икра, бедро. Внутренняя сторона бедра. Крепкие пальцы растирают ее, массажируют. Крепкие пальцы оттягивают в сторону трусики и входят в нее так повелительно, что нет сил сопротивляться.
      Ах, Росс! Вернись скорей, я все простила.
      А-а-а-х...
      ***
      Росс целую неделю не шлялся по бабам. Случай с Нийлом Греем и Джиной Джермейн перепугал его до ужаса. Ну конечно, все настоящие мужики хвастают, что могут хоть в седле. Но на деле-то! Господи боже мой! Забудь об этом. Он не представлял, что может быть хуже. Да и что за щеколда такая у Джины Джермейн? Медоточивая западня, к которой ни один мужик, что в здравом уме, теперь и близко не подойдет. Как хорошо, что он никогда с ней не встречался. С его-то шлангом всю дорогу были бы неприятности.
      С траханьем придется повременить. Теперь куда важнее заполучить Сейди.
      Он встретился с Сейди у нее в офисе. Она была деловита до жестокости. Все время, пока они говорили, в кабинете был ее помощник-гомик. По послужному списку Росса она прошлась язвительно.
      - Ты наделал кучу ошибок, - холодно сказала она.
      Интересно, каких?
      Их встреча длилась час, потом она его выпроводила, отрубив:
      - Подумаю, что можно для тебя сделать. Если решим, что многого дать тебе не сможем, и смысла нет за тебя браться".
      Он чувствовал себя, как начинающая актриса, которая бьется изо всех сил. Впрочем, начинающие актрисы не бьются изо всех сил, они просто откидываются на спину, раздвигают ноги и радушно принимают Америку.
      Жить в гостинице было хорошо. Телевизор. Обслуживание.
      Тебе говорят, кто звонит, и ты можешь не брать трубку. Никто не цепляется. Изредка прогулки вокруг бассейна. Ленч в буфете - чем бог пошлет. Перед ужином - коктейль в баре "Поло".
      Он не обращал внимания на звонки Элейн, решив дать ей немного помучиться. Элейн не дура. Она знает, что к чему. Какие бы промахи он ни совершал, быть за ним замужем - это значит что-то из себя представлять. Без него она никто. Таков закон Беверли-Хиллз, нравится ей это или нет. Вот если бы у нее были деньги - а у нее их нет - или связи - их тоже нет, возможно, дело бы обстояло по-другому. Он для нее - все, и у нее хватит ума это понять.
      Поскольку Сейди не звонила, он позвонил сам.
      - Миз Ласаль вам перезвонит, как только сможет, - был ответ.
      Миз Ласаль не торопилась. Через четыре дня он позвонил! снова, и миз Ласаль сочла наконец-то возможным взять трубку.
      - Извини, Росс, - произнесла она деловым голосом, как будто и не было той ночи с банкетом. - Та еще выдалась неделька.
      - Я ушел от Элейн, - сообщил он.
      Она прореагировала мгновенно:
      - Надеюсь, у тебя есть хороший адвокат. Как бы алименты тебя не прикончили.
      Его взяла досада, что она не проявляет участия.
      - Я думал, ты позвонишь.
      - Я ведь сказала - неделя была сумасшедшая.
      - Да, знаю. Но важно, чтобы ты мне сказала: вместе мы опять или нет?
      Она нарочно молчала слишком долго. Потом сказала:
      - На уик-энд я еду в Палм-Спрингс. Может, ты захочешь там со мной встретиться, и мы это обсудим.
      Он был в растерянности. Когда с ним играли, он распознавал это сразу он и сам играл достаточно.
      - А как насчет ужина сегодня? - предложил он свой вариант.
      - С удовольствием бы, но иду на просмотр.
      - Завтра вечером?
      - К сожалению, или уик-энд, или ничего. - Она помолчала минуту, наслаждаясь. - В чем дело? Ты разве не хочешь провести со мной уик-энд?
      У него был план, как соблазнить Сейди. Но на его условиях;
      И вот теперь тон задает она.
      - С превеликим удовольствием, - сказал он, пытаясь повернуть разговор по-своему. - Я за тобой заеду и отвезу туда.
      - Мне бы очень хотелось. - Она с сожалением вздохнула. - Но я уже договорилась, как ехать. Я дам тебе адрес, а ты подъезжай в субботу, часов в пять.
      Он принял ее условия. Как только ее заманит, все пойдет по-другому.
      ***
      Сознание вины угнетало Монтану. Хотя она и знала, что оснований чувствовать себя виноватой у нее нет. Она не сводила глаз с Нийла, все еще лежавшего в реанимационной, и ей хотелось закричать: "Ты сам во всем виноват". Но, разумеется, она молчала.
      Неделю она ходила как в тумане, перебралась в палату рядом, чтобы быть как можно ближе к нему. Он лежал неподвижно как камень, бледный и исхудалый, словно жизнь уже его покинула.
      Трубки, капельницы, мониторы - все это, чтобы поддерживать в нем жизнь. Говорить он не мог, но она чувствовала, что он все прекрасно понимает.
      Доктор, которого она прозвала за его увлечение ярлыками мистером Гуччи, сказал, что доволен состоянием Нийла.
      Какое там состояние! Она хотела знать мнение других врачей, но, наведя справки о мистере Гуччи, выяснила, что у него отличная репутация.
      Мэрли все время была там, белокурая и в слезах. Монтана решила, что она не такая уж сука, какой ее представлял Нийл.
      Изредка являлся Оливер Истерн, как обычно - в сопровождении нескольких подлипал. В голливудских газетах полно было сплетен о "Людях улицы", но Монтана и не думала их читать.
      Как-то Оливер отозвал ее в сторону и сказал:
      - Нам надо поговорить о фильме.
      Она не могла поверить, что в такое время он хочет говорить с ней о делах, о чем ему и сказала.
      - Не строй из себя дурочку, - оборвал он. - Я должен выполнять обязательства. Задержки дорого обходятся.
      - Ну и что ты намерен делать? - спросила она язвительно. - Снимать картину без Нийла?
      - Именно, - рявкнул он. - И мой адвокат говорит, что у меня на это полное право, - почитай сама то положение в контракте, где речь идет о болезнях.
      Она была вне себя от возмущения.
      - Ты этого не сделаешь.
      - Увидишь. Когда речь идет о деньгах, я не то еще могу.
      Сейди Ласаль отдавала распоряжения:
      - Я устраиваю для тебя съемки, Бадди, с одним из лучших фотографов на Западном побережье и хочу, чтобы ты выглядел как картинка. Итак, пока я не дам тебе знать, спать ты ложишься рано и чаще бываешь на солнце. Справишься?
      Да если ей надо, он голым промчится по бульвару Сансет.
      - Наркотиками увлекаешься? - решительно осведомилась она. - В порнофильмах снимался? Голым фотографировался?
      Выкладывай все, о чем мне следует знать, пока мы еще не приступили. Не хочу, чтобы твое прошлое вдруг тебя настигло, так что, будь добр, говори правду.
      Правды он не сказал. Не хотел, чтобы все пошло прахом, даже не начавшись. И потому он предстал чистым как стеклышко и не признался ни в чем - вот разве только травкой подымил пару раз.
      - Как с семьей? - спрашивала она. - Никаких Билли Картеров <Билли Картер, брат президента-демократа Джимми Картера, прославился скандальными эскападами, серьезно омрачившими картеровское президентство.> в чулане?
      Минуту он с горечью вспоминал о матери, а потом покачал головой.
      - Женат? Развелся? Гомик? Бисексуал?
      Никаких отклонений от нормы у него нет и брачными узами связан не был и не связан сейчас, по его словам. Ангель станет неожиданностью. Приятной.
      Они поговорили о "Людях улицы", о его пробах и о том, что, как заверила его Монтана Грей, роль - его.
      - В нашем деле гарантий не бывает, - сказала Сейди. - Заруби это себе на носу и помни, как бы высоко ни взлетел. - Она помолчала. - Конечно, я сразу же переговорю насчет тебя с Оливером Истерном. Хотя думаю, что, раз Нийл Грей все еще в больнице, на уме у него другое. Съемки, вероятно, отложат, так что давай-ка умерим наши мечты.
      - Я в ваших руках. - Он пожал плечами. - Как скажете, так и сделаем.
      - Умный подход. Его и держись.
      С первой их встречи он уходил, поверив наконец, что кой-чего в жизни добьется. Раз Сейди Ласаль распознала в нем будущую звезду, значит, не обманывал он себя все эти годы.
      Прежде всего надо найти жилье. В кармане у него есть деньги., хватит, чтобы выбрать что-нибудь приличное - для разнообразия. Он купил "Голливуд рипортер" и изучил раздел объявлений о недвижимой собственности.
      Посмотрев несколько домов, выбрал меблированную квартиру на Уилшир рядом с Уэствудом. Отнюдь не помойка. Дороговато, но в подвале - хорошо оборудованный гимнастический зал, большой чистый бассейн на крыше и приходящие горничные.
      Он перебрался, дал горничной двадцать пять долларов, чтобы она разобрала всю его одежду: выстирала, починила, сдала в химчистку. Тысяча двести долларов - любезность, оказанная Монтаной Грей, - спасли ему жизнь, и он вернет ей их с первого же гонорара.
      Вопрос с машиной остро не стоял, так как Монтана разрешила ему взять "Фольксваген", пока он ей самой не понадобится. Он пытался дозвониться ей в больницу, сказать, что сочувствует по поводу ее старика, но она на звонки не отвечала. Оставил для нее номер своего телефона, чтобы при надобности она могла потребовать свою машину.
      Конечно, он все время думал об Ангель. Но, может быть, сейчас она будет скорее помехой, чем подмогой, поэтому на какое-то время он задвинул ее на задний план. Сейди Ласаль говорила, что надо раньше ложиться и больше бывать на солнце; как раз этим он и занялся, сосредоточившись только на том, чтобы тело было красивым. Ко времени фотосъемки ему хотелось затмить самого себя.
      Сейди не стала затягивать. Она позвонила сразу после разговора с Оливером Истерном и сказала, что все обстоит, как она и думала, - ничего еще не решено. Он ощутил мучительный приступ тревоги. Почему, черт побери, Нийлу Грею надо было взять и схлопотать инфаркт? Как его угораздило выбрать такое время?
      - Насчет фотосъемки договорились на завтра, - продолжала она, как видно, не беспокоясь из-за проволочек с фильмом. - В девять утра за тобой заедет лимузин. Будь готов к напряженной работе.
      Она его не дурачила. В девять прибыл лимузин, и на заднем сиденье собственной персоной восседала Сейди.
      Он все внимание уделял загару и своему телу. Он был в отменной форме как бегун, готовый рвануть на старте.
      - Я тобой довольна, - сказала она. - Предписания выполнять умеешь.
      Он улыбнулся. Похвалы были ему очень даже нужны. Потом задумался, а не собирается ли она к нему клеиться, и отчаянно понадеялся, что нет.
      Будет. Так бывает всегда, когда для тебя что-нибудь делают.
      Съемка прошла хорошо. Девять часов подряд с коротким перерывом на обед. Семь человек занимались только им. Парикмахер, художник-гример, художник по костюмам. Фотограф, два его ассистента. И Сейди.
      На все у нее было свое мнение. Из-за каждого кадра со всеми совещалась. Знала, чего хочет, и не отступала, пока не была уверена, что вот теперь - именно то, что надо.
      К вечеру он был совсем измочален и все же в восторге. Если это первое знакомство с тем, что ему предстоит, он хочет еще и еще.
      - Когда я смогу посмотреть отпечатки? - спросил он с волнением, когда Сейди высаживала его у дома.
      - Скоро. Я позвоню, - пообещала она.
      На следующий день его вызвали к ней в офис. Когда он вошел в ее кабинет, она разговаривала по телефону и махнула ему, чтобы он сел. Он слышал, как мужской голос орал на другом конце провода. Сейди это как будто не возмущало: она отставила трубку от уха и терпеливо слушала.
      Он огляделся. Стены были завешаны фотографиями суперзвезд в рамках. Куда она воткнет его фото? Черт! С трудом верится, что все это с ним происходит.
      - Не волнуйся, Джордж, - ласково говорила она в трубку. - Вечером я снова встречусь с Оливером и совершенно точно узнаю, когда у тебя начинаются съемки.
      Новая порция ора.
      - Потом, Джордж, - твердо сказала она. - Положись на меня. - Она повесила трубку, запустила руку в серебристую коробочку и закурила длинную тоненькую сигарку.
      - Можно взглянуть на мои фотографии? - спросил он с надеждой.
      - Еще не готовы.
      - А... - Он занервничал. Зачем же она его вызывала? Хорошая новость или плохая?
      Она задумчиво на него посмотрела.
      - Итак, Бадди, "Люди улицы" - определенно твои. Пятнадцать тысяч в неделю за десять недель запланированной работы, и самое лучшее - в афишах и в титрах будет указано: "Представляем Бадди Хадсона в роли Винни". Контракт сейчас печатается.
      Он не сказал ни слова. Просто сидел обалдевший.
      - У тебя возражений нет?
      - Пятнадцать тысяч долларов в неделю? - выговорил он.
      - Может, ты предпочитаешь рубли?
      - Го-о-споди!
      - Рада, что ты доволен. Приятно, когда хоть один клиент удовлетворен.
      Он не знал, что сказать.
      - Любой другой агент добыл бы тебе лишь четверть этой суммы, - без обиняков заявила она. - Я хочу, чтобы ты это запомнил.
      - Я никогда этого не забуду, - задохнулся он.
      - Забудешь, и еще как скоро. - Слов она не тратила. - Через год речь пойдет об очень больших деньгах, вот тогда-то ты скорее всего и забудешь, с кого все началось.
      Не совсем так: не с нее все началось - благодарить он должен Монтану. Но не может быть сомнений, что именно Сейди вывела. его на большие деньги, и за это он будет вечно ей благодарен.
      Вдруг его прорвало, и он начал сыпать вопросами:
      - Когда я получу сценарий? Режиссером будет Нийл Грей? Когда начнутся съемки?
      Она отвечала коротко:
      - Дата пока не определена. Но скоро. Сценарий послан мне с нарочным. Костюмер свяжется с тобой попозже. Отделу рекламы нужны твоя биография и самые последние фото - не говори им о том, что у нас с тобой была фотосъемка, это очень важно, а с картиной никак не связано, пусть все так и останется.
      Она еще не сообщила ему о своих планах расклеить его на рекламных щитах по всей Америке.
      - Буду что надо, - пообещал он, воспрянув духом. - Никого не подведу.
      - Надеюсь, что нет.
      - Очень за титры признателен.
      - И прав.
      Он встал и заходил по кабинету, прикидывая, не пора ли заговорить про Ангель.
      Нет. Сначала надо ее отыскать. Начать съемки. Вот тогда-то и вывести ее на сцену.
      - Я собираюсь на уик-энд в Палм-Спрингс, - как бы между прочим сказала Сейди. - У меня там дом.
      Так он и думал.
      - Спринте тебе совсем незнаком? - спросила она.
      Почему за все надо платить?
      - Никогда там не был, - осторожно заметил он.
      - Мне бы хотелось, чтобы ты приехал в воскресенье. Это недалеко. Машина ведь у тебя есть?
      Он увидел путь к спасению.
      - Да она у меня сломалась.
      - Похоже, тебе нужна новая. Что ж, организуем для тебя аванс. Есть у меня очень хороший менеджер, который отлично о тебе позаботится.
      Она написала фамилию и телефон и протянула ему.
      - Звякни ему попозже, я его предупрежу.
      - Насчет Палм-Спрингс... - начал он.
      - Важно, чтоб ты приехал, Бадди. У меня для тебя сюрприз.
      Подъезжай утром в воскресенье где-то между десятью и одиннадцатью.
      Он неохотно кивнул и подумал, какой же надо стать звездой, чтобы можно было уже не выкладываться.
      Вот зараза! Все это было ему отвратительно.
      Глава 48
      У Милли в Лос-Анджелесе была куча родственников. Она была рада их повидать, и они были в восторге от ее общества, поэтому, когда Леон сказал, что ему надо съездить на денек в Барстоу, она его особо не задерживала.
      Он ни свет ни заря отправился в машине, взятой напрокат в "Гертце", и вырулил на шоссе до начала утреннего часа пик.
      Голливуд Милли заворожил. Она тут все полюбила - от неряшливого Голливудского бульвара, где тротуары изукрашены отпечатками ног кинозвезд, до обсаженных пальмами улиц Беверли-Хиллз.
      Леон же этот город возненавидел. Слишком жарко и беспокойно. Он чувствовал - тут всякое может произойти, да так оно обычно и было.
      Однажды, проезжая по бульвару Сансет, они видели, как малолетняя проститутка договаривалась с водителем роскошного серебристого "Мерседеса". Девчонка на вид едва тянула на четырнадцать. Детское личико и подростковое тельце, упакованное в черные кожаные брюки в обтяжку и коротенькую, выше пупка, майку. Она напомнила Леону Джой, и он быстро отвел глаза в сторону.
      - Нет, ты видел? - требовала ответа Милли. - Это ж подумать - соплюшки уже пристают на улицах к мужикам. Почему никто не вмешается?
      Тогда он понял, что никогда не сможет признаться ей насчет Джой. "Почему ты ей не помог?" - станет негодовать Милли.
      А ответить будет нечего, только то, что ему стыдно.
      В Барстоу было жарко и пыльно. Он провел день, собирая сведения об Уинифред и Уиллисе Эндрюсах, которые сочетались священными узами брака, а потом исчезли неизвестно куда.
      Единственной зацепкой был ушедший на пенсию врач, фамилию которого Леон отыскал, роясь в старых медицинских архивах по месту давней работы Уиллиса, где его совсем никто не помнил.
      Он позвонил врачу - человеку, судя по голосу, старому и раздражительному.
      - Не уверен, что смогу вам помочь, я уже двадцать лет как на пенсии.
      - Нет ли у вас истории болезни Уиллиса Эндрюса? - с надеждой спросил Леон.
      Старик-доктор проворчал что-то о подвале, где у него свалены истории болезней не одной сотни больных.
      - Можно мне прийти и поискать? - попросил Леон и получил ворчливое разрешение.
      Доктор жил в часе езды от города, и, проезжая засушливые пустынные места, Леон задавался вопросом: "Что я тут делаю у черта на рогах? Какая связь между этой детективной ерундой и Джой Кравец?"
      Когда он нашел дом, уже стемнело. Он весь вспотел и хотел есть, но горел желанием раздобыть любые сведения, пусть самые ерундовые.
      Дверь открыла изможденного вида женщина.
      - Извините за беспорядок, - проговорила она, впустив его в уютную гостиную. - Но гости к нам заходят нечасто. Па, - позвала она, направившись с Леоном к подвалу, - пришел тот полицейский.
      - Пускай идет вниз! - проорал старик.
      Леон спустился в подвал - сырое затхлое помещение, до потолка загроможденное старой мебелью, картонными коробками и разным старьем. Среди всего этого сидел доктор - ссохшийся человечек с копной растрепанных седых волос и проницательными серыми глазами. Леон подсчитал, что ему, хоть он и хорошо сохранился, никак не меньше восьмидесяти. Вокруг него валялись древние регистрационные книги и какие-то бумаги. Содержимое дюжины с лишним коробок было вывалено на холодный каменный пол. С первого взгляда Леон понял - понадобится не меньше недели, чтобы во всем этом разобраться. Он протянул руку и представился.
      Доктор ответил костедробильным рукопожатием.
      - Как дела? - поинтересовался Леон.
      - Вот это хороший вопрос, - ответил старик, давая понять, что пребывает в некоторой растерянности.
      Леон вздохнул.
      - Не думаю, чтоб вы помнили Уиллиса Эндрюса.
      Старик фыркнул от смеха.
      - С такой памятью, как у меня, я помню только, что мне сегодня на завтрак давали.
      Три часа спустя Леон ехал назад по автостраде в Лос-Анджелес, заручившись обещанием доктора, что тот позвонит, если когда-нибудь найдет медицинскую карту Эндрюса. Впрочем, не так уж это было и важно. Он прекрасно понимал, что гоняется за мелочами. Было четыре часа утра, когда он добрался до гостиницы.
      Милли крепко спала. Он лег рядом. Она что-то пробормотала, но не проснулась.
      Час он лежал, не смыкая глаз, потом наконец заснул.
      Глава 49
      Палм-Спринте. Температура дошла уже до ста трех градусов по Фаренгейту.
      Сейди приехала в субботу в полдень со своим помощником Ферди Картрайтом. Ферди был при ней семь с половиной лет.
      Ему было сорок, одет с иголочки, остер на язык и прекрасный работник.
      Дом ее собственный, стоял на улице Песчаных дюн в фешенебельном квартале Ранчо Мираж. Ничего выдающегося, просто дом, куда можно было время от времени удирать - так по крайней мере Сейди нравилось говорить. Ферди был счастлив, что его взяли с собой, хотя она предельно ясно дала понять, что на ночь он не останется.
      - Дом у тебя чудный, - бурно восхищался он, стрелой летая из комнаты в комнату и сгорая от желания быть в этом доме званым гостем, а не просто помощником, которого Сейди попросила помочь ей подготовить сюрприз для Бадди Хадсона. Откровенно говоря, Ферди был несколько ошарашен внезапным всепоглощающим интересом Сейди к мистеру Хадсону. Ей же вроде нравились дамы?
      Несколько странно переключаться в ее возрасте, не правда ли? И не полнейшая ли глупость с ее-то положением в обществе цеплять молоденького безработного актера? Согласен, Бадди Хадсон великолепен. Но в Голливуде великолепных хоть отбавляй.
      Интересно, думал он, свершили они уже свое грязное дело или.., это задумано сделать как раз на уик-энд?
      - Ферди! - резко окрикнула Сейди. - Я рада, что мой дом тебе понравился, но будь добр, выгрузи-ка все из машины.
      Он подчинился. Ради Бадди Хадсона она, конечно, берет на себя массу хлопот. Он неодобрительно фыркнул; одна надежда, что Бадди того стоит. Однако, по его скромному мнению, в постели красавчики всегда страшно разочаровывают.
      Заниматься делами Монтана обычно предоставляла Нийлу.
      У них был один и тот же нью-йоркский адвокат, который отлично справлялся со своим делом, обеспечивая Нийлу выгоднейшие контракты и достойно соблюдая и ее интересы. Близко знакома она с ним не была несколько деловых встреч, один ужин. После разговора с Оливером она сразу же бросилась к телефону. Он поохал и поахал, произнес все полагающиеся в таких случаях слова, но потом сказал нечто такое, что ее ошеломило:
      - Разумеется, вы должны понимать, что права на сценарий "Людей улицы" принадлежат Оливеру Истерну. Если Нийл не в состоянии соблюсти условия контракта.., ну...
      Она в бешенстве швырнула трубку. Меряя шагами палату, в которой обосновалась на это время, она вся кипела. Должен же быть какой-то выход. Нельзя позволить Оливеру вытворять с ее собственностью все, что ему взбредет в голову, даже если она и продала мерзавцу сценарий.
      Да, а как насчет полного контроля? Как насчет сделки в целом?
      Есть ответ, и постепенно она на него вышла. Почему бы не поставить фильм самой? Взять на себя обязанности Нийла, пока он не поправится?
      Она даже задрожала от предвкушения. Это куда лучше, чем брать нового режиссера, и если Оливер хочет придерживаться первоначального графика съемок, то она вполне готова. Лучше ее никто не знает ее детища.
      Но справится ли она?
      Конечно, справится. Она шла к этому все время. Не ее вина, что Нийл свалился с инфарктом и дал ей эту блестящую возможность. К тому же предательского удара в спину она ему не наносит. Когда он выздоровеет, то просто придет и все возьмет на себя.
      Воодушевленная, она позвонила Оливеру и потребовала встречи. Он согласился пообедать с нею на другой день в "Поло".
      В тот вечер дела у Нийла пошли на поправку, и она сразу поняла, что решение ее правильное.
      Утопая в цветах, Элейн ничего, кроме одиночества, не ощущала. Она даже не представляла себе, насколько ее повседневная жизнь зависит от Росса. Ну, конечно, она его пилила и орала на него, но вокруг него - как вокруг единственного избалованного ребенка - вращалась вся ее жизнь. Что бы она ни делала, все было так или иначе связано с ним. Конечно, за исключением Рона Гордино. Которого она ненавидит. С его провинциальным протяжным говором. И лакейскими пальцами. И длинным тонким членом.
      За десять лет брака она только трижды разлучалась с Россом.
      И то были вынужденные разлуки, потому что он уезжал на съемки, а она, пока его не было, проводила время, занимаясь его делами. Что бы она ни делала, все было для него - покупала ли новое платье или удаляла волосы на ногах.
      Ее как громом поразило: а ведь любит она этого лодыря и изменника, беспечного сукиного сына!
      Она пошла к своему психотерапевту и сказала ему об этом.
      - Знаю, Элейн, - ответил он самоуверенно. - Именно это я всегда и пытался тебе втолковать.
      Как только заработала местная кухня сплетен, телефон ее умолк. Одиноких женщин не встречают с распростертыми объятиями на ужинах, приемах и просмотрах, если только они не богаты и знамениты сами по себе. Элейн в одиночку - это угроза.
      А вдруг у какого чужого мужа зачешутся яйца... Элейн в ее положении вряд ли откажет.
      Она сделала открытие, что друзей у нее нет. Только знакомые до первой беды.
      Есть, конечно, Мэрли. Святая Мэрли, как ее за ночные бдения у постели Нийла подло прозвала вся кинобратия.
      Потом Карен.
      В жопу Карен с ее огромными сосками! Элейн ненавидит ее лютой ненавистью. Ради бога, только бы Росс больше не встречался с этой сукой!
      Снова приходил Рон Гордино, на этот раз с батоном натурального хлеба и свежими коричневыми яйцами с фермы.
      Она спряталась в спальне, а Лине велела сказать, что ее нет дома.
      Он поглядел на ее голубой "Мерседес", стоящий у подъезда, потом наконец легкой походкой отошел и залез в свой нелепый джип.
      Она стала попивать. В первой половине дня - ни капли. Но в обед белое вино помогало, а потом - крохотная рюмашка водки, дотянуть до вечера. После шести часов, когда Лины уже не было, пропустит еще вина, пару стаканчиков водки и несколько рюмок крепких ликеров, пока не забудется спасительным сном.
      Иногда она забывала поесть. И скоро превратилась в развалину.
      ***
      В субботу Росс отдал вымыть и начистить свой "Корниш".
      Пока шла работа, он устроился в шезлонге, выставленном у бассейна, и принялся наблюдать мир и проходящих туристов.
      Несколько знакомых помахали ему, но никто его не донимал.
      Понятно. Что его донимать, в лучах славы он ведь не купается. Даже носа не греет.
      От нечего делать он смотрел, как блондинистая проститутка охмуряет какого-то деревенщину, исходящего потом и увешанного золотыми цепочками.
      Блондинка несколько раз прошлась, вихляя бедрами, мимо купальной кабинки, в которой тот сидел, пока он не обратил на нее внимания. На ней было узенькое-преузенькое бикини и белые босоножки на тонком высоком каблуке; тощее тело с головы до пят смазано густым темным кремом.
      - Привет, - в конце концов проворковала она. - Не против, если я взгляну на ваш номер "Вэрайети?"
      - Отцепись, девонька, - посоветовал мужик - не такая уж, оказывается, и деревенщина.
      - Извиняюсь, - грубо бросила проститутка и принялась оглядываться, подыскивая других клиентов. Она заметила, что Росс наблюдает за ней, и состроила ему - для начала - улыбочку. Он перевернулся на живот и сделал вид, что не видит.
      Он, должно быть, заснул под палящим солнцем, так как вдруг почувствовал, что ему на спину капают холодную воду, а чуть с хрипотцой голос Карен Ланкастер, который ни с каким другим не спутаешь, произносит:
      - Ах ты, вшиварь ленивый! От жены ушел, а я узнаю об этом из газет. Чудненько!
      Он охнул и перевернулся.
      - Ты-то что здесь делаешь?
      - Обедаю с папочкой и Памелой. А теперь вопрос по существу: что здесь делаешь ты?
      - Я здесь живу.
      - Мило, что ты мне об этом не сказал.
      - Вот теперь и говорю.
      - Великое одолжение, - надулась она. - Мог бы по крайней мере позвонить. Если я ошибаюсь, ты меня поправь, но мне казалось, что у нас с тобой что-то особенное.
      - Ты рассказала про нас Элейн.
      - Не рассказывала, - взвилась она. - Как ты вообще мог такое подумать?!
      - Кто-то же ей рассказал.
      - Не я. Она звонила и разыскивала тебя в день вашего приема, а я разыграла удивление.
      - Наверное, не очень хорошо разыграла.
      - Чего ты расквохтался? Ты и так уже готов был ее бросить, так и нечего искать отговорки, что она про меня узнала.
      Она сняла зеркальные очки и испепелила его взглядом.
      - Почему ты поселился здесь? Мог бы приехать прямо ко мне.
      Он не нашелся что ответить. У Карен Ланкастер нет прав на него.
      Его спасло появление Джорджа Ланкастера, Памелы Лондон и разномастной свиты, державших путь к тенту Ланкастера, где уже расставлены были столы для ленча.
      - Росс! - прогудел Джордж.
      - Росс! - эхом отозвалась Памела.
      Раньше надо было думать. Бассейн в отеле "Беверли-Хиллс" - едва ли то место, где можно спокойно позагорать.
      - Пойдем перекусишь с нами, - залилась трелью Памела, ее костлявое тело ходуном ходило в свободном, до пола, платье с ярким тропическим рисунком.
      - Да-да, - поддержал Джордж, ослепительный в своем белом "сафари".
      - И я бы хотела, - хрипло сказала Карен, снова надевая очки.
      Было чуть больше половины первого, а в Палм-Спрингс ему надо было поспеть к пяти. Если уехать около двух, то времени хватит с лихвой.
      - Почему бы и нет? - отозвался он, встал и надел рубашку.
      Памела взяла его под руку.
      - Мне очень жаль, что у вас с Элейн так вышло, - захлебывалась Памела. - Но такое ведь случается. - Она хрипло рассмеялась. - Мне ли не знать! Мужей у меня было предостаточно!
      ***
      Суббота всегда была самым напряженным днем. Коко носился по парикмахерской как ненормальный, устраивая своих леди - так он любил называть всевозможных представительниц женского пола, часто посещавших его салон. Раймондо, как всегда, бросал плотоядные взгляды и кадрился. Ангель сидела на телефоне, вела запись клиентов, звонила, чтобы заказать что-нибудь поесть, и вообще всему задавала тон.
      - Даже не знаю, как бы я без тебя управлялся, - вздыхал Коко. - Дарлен была такой ведьмой, заставить ее заказать сэндвич с тунцом было все равно, что уговорить Нэнси Рейган покупать платья в обычных магазинах!
      Ангель выдавила улыбку. После приема она не очень хорошо себя чувствовала. Плохо спала и каждое утро просыпалась измученной: ее тошнило.
      Коко пристально посмотрел на нее.
      - У тебя все в порядке, греза моя?
      Ее красивые глаза наполнились слезами.
      - Все хорошо.
      - "Хорошо"! - передразнил он. - Да у тебя такое лицо, как будто конец света.
      Она залилась слезами.
      - Просто я запуталась.
      Зазвонил телефон. Какая-то женщина в бигуди подлетела как бешеная к столу и завопила:
      - Вызовите такси, я ухе опаздываю на десять минут.
      Раймондо заорал из глубины салона:
      - Следующая сука - пра-а-ашу!
      Коко крепко обнял Ангель и принялся успокаивать:
      - Не вовремя ты это, милая. Давай-ка мы на вечер оставим наши слезы. Поужинаем у меня дома и поиграем в правду. Идет?
      - Идет, - благодарно всхлипнула она, понимая, как надо ей с кем-нибудь поделиться. - Мне бы очень хотелось.
      ***
      Пока Росс разделял у бассейна трапезу с Ланкастерами, Оливер Истерн и Монтана Грей сидели за ленчем в "Поло".
      Оливер гонял по тарелке омлет. Монтана терзала салат. Оба были заняты своими мыслями, пытаясь в то же время поддерживать светский разговор. Оба друг друга терпеть не могли. Оба были друг другу нужны. Монтана поняла это день назад. Оливер только начинал смиряться с этим благодаря тому, что у Монтаны был дар убеждения. Она упорно продолжала доказывать, что другой кандидатуры в режиссеры у него просто нет, пока Нийл не поправится, чтобы взять все в свои руки.
      Сначала он поднял ее на смех. За кого она его принимает - за сумасшедшего? Но по мере того, как она излагала свои доводы, ее предложение обретало все больший смысл.
      Она лучше всех знает сценарий. Лучше всех знает съемочную группу, подобранную Нийлом. Она сама набирала актеров для фильма - за исключением Джорджа и Джины. (Про Джину он ей еще не сказал, приберег этот лакомый кусочек на десерт.) Она открыла Бадди Хадсона, который, по мнению Сейди, будет дьявольски популярен. Она уже ставила фильм. Правда, это была всего лишь короткометражка, снятая почти без бюджета, но за нее она получила премию.
      Но самое главное - она, вероятно, будет работать бесплатно: настолько ей хочется ставить этот фильм, а из трех режиссеров, к которым Оливер уже обращался, два запросили столько, что проще руки-ноги отдать, а с третьим Оливер яиц бы лишился.
      И вовсе это не плохая идея - чтобы картину ставила Монтана. Ей он, понятное дело, этого не сказал. Приятно было, что она оказывает ему хоть немного внимания - для разнообразия. Хотелось бы думать, что она пресмыкается, но этого не было - пока.
      - Не знаю, - морочил он ей голову. - Опыта у тебя ведь нет.
      Сомневаюсь, что Джордж согласится. Мои финансисты дадут мне, наверное, от ворот поворот, если я только заикнусь о тебе. - Он выложил свой козырь. - Уж если ты называешь меня говнюком, могу себе представить, что услышу от них.
      Она спокойно глянула на него через затемненные очки для чтения.
      - Я приношу извинения, Оливер. Иногда я говорю то, что говорить вслух не надо.
      ***
      - Что такое происходит в Палм-Спрингс, о чем нам следовало бы знать? гремел Джордж.
      - Просто дела, - сказал Росс, принося извинения зато, что должен уйти со скучного ленча.
      - Ну, прямо, - зло буркнула Карен.
      - Если и были у меня когда-нибудь дела в Палм-Спрингс, так либо с мячиком для гольфа, либо с какой-нибудь милашкой. - Взгляд у Джорджа стал масленым.
      Росс вежливо улыбнулся.
      - Ты должен нас навестить, - громко заявила Памела. - Если дурацкий фильм Джорджа не начнут скоро снимать, мы уедем домой, и бог с ним со всем. Тут подохнуть можно от скуки.
      Росс встрепенулся, и не оттого, что рука Карен весь обед тискала под столом его яйца.
      - Когда начнутся съемки? - как бы между прочим поинтересовался он, вставая из-за стола.
      - А кто его знает! Этот тип Истерн все кормит обещаниями.
      Несет какую-то ерунду, что должен найти подходящего режиссера.
      - Когда вернешься, Росс? - строго спросила Карен.
      Интересно, подумал он, что намечает Сейди? Два дня в постели, может, три?
      - Во вторник или в среду.
      - Где остановишься?
      - Боже, Карен, дорогая.., ты насела на беднягу как жена, - заливалась трелью Памела.
      Карен метнула на нее злой взгляд, и Росс поспешил исчезнуть.
      Он проворно зашагал к отелю и чуть не прошел мимо Оливера Истерна, который держал путь к бассейну.
      - Оливер! - крикнул он на ходу. - Как жизнь?
      И почему безмозглый олух не понимает, что только я подхожу для его вшивого фильма?
      - Привет, Росс. Как делишки?
      Избави нас, боже, от померкших кинозвезд в полосатых шортах.
      - Отлично. Лучше не бывает.
      Посмотри на меня, выгляжу я прекрасно. Все, что мне нужно, - это твой распроклятый фильм, и я опять звезда.
      - Вот и хорошо. Пока.
      И они разбежались. Росс - готовить себя к Палм-Спрингс и Сейди, Оливер - разыскивать и успокаивать звезду своей картины.
      Сейди тщательно выбирала, что ей надеть, и в конце концов решила, что белый атласный пеньюар идеально подходит для ее затеи.
      Без четверти пять; только бы Росс приехал вовремя. Впрочем, едва ли. Росс Конти всю жизнь опаздывает.
      Она посмотрела на себя в зеркало и, как всегда, осталась недовольна. Столько сил положено, а все равно видно, что у нее заурядная внешность, хотя у нее прекрасные глаза и густые с отливом волосы.
      Она включила стерео, поставила пластинку - одну из его любимых. Стан Гетц. Босса-нова. Ах, было время - кружились они по комнате в танце, хохотали, валяли дурака, вместе строили планы на будущее.
      Росс. Возвращается к ней через двадцать шесть лет. Почувствовав, как между ног нарастает возбуждение, она прижалась лбом к прохладному зеркалу.
      А вдруг не сможет довести до конца, что задумала? Вдруг не устоит перед мужской его силой? А пыла у Росса хватает.
      Она прибавила громкости, проверила, охладилось ли шампанское в серебряном ведерке со льдом, и принялась его ждать.
      ***
      Коко никогда еще не приглашал Ангель к себе. Иногда после работы подбрасывал ее домой, время от времени заходил поболтать ненадолго, но знала она о нем не так уж и много.
      Она удивилась, обнаружив, что живет он вовсе не один в маленьком изысканном домике на Голливудских холмах, куда он ее привез. Он познакомил ее со своим другом Адрианом - красивым мужчиной лет тридцати с небольшим. Адриан не встал, чтобы с ней поздороваться, и она подумала было, что он обозлился на Коко зато, что тот пришел с ней. Но держался он очень приветливо и вежливо болтал о всяких пустяках, в то время как Коко хлопотал на кухне. И только когда готов был ужин и Коко, словно между прочим, перенес Адриана в инвалидную каталку, она поняла, что ноги у того парализованы.
      Адриан, чувствуя на себе ее взгляд, сказал: "Вьетнам", - и ни в какие подробности больше не вдавался.
      Язык получился отменным. Таким же был лимонный мусс - следующее блюдо.
      - Коко - настоящий волшебник по кулинарной части, - сказал Адриан, тепло глядя на друга.
      - Не любить мою стряпню ты вряд ли можешь себе позволить, - не остался в долгу Коко.
      Глаза двух мужчин на минуту встретились, и Ангель ощутила, как любят они друг друга. Она тут же вспомнила о Бадди и как у них было когда-то. На глаза у нее навернулись слезы.
      - Ну-ну, греза моя, - бросился утешать Коко. - Не будь с нами плаксой. Уберу со стола, и тогда поговорим.
      После ужина Адриан незаметно исчез в спальню.
      - Устает он, - объяснил Коко.
      - Так ужасно!.. - прошептала она.
      - Ничего подобного, - отрубил Коко. - Такова жизнь. И если это признает Адриан, то не знаю, почему остальные не могут.
      Быть парализованным - это не болезнь, знаешь ли. - Он сердито покачал головой.
      - Извини.
      Он вздохнул.
      - Не извиняйся. Просто это.., ужасно. Но я не могу позволить тебе так думать. - Он глубоко вздохнул. - Давай теперь о тебе поговорим. Ведь за этим ты здесь.
      Она чувствовала огромную потребность излить душу Коко.
      Он добрый и сердечный, и почему-то она была убеждена, что ее признания не пойдут дальше него. Какое-то мгновение она колебалась.
      - Поехали, милая девочка, с самого начала и начинай, - приободрил он.
      И она начала - осторожно - с рассказа о Луисвилле, о приемной семье, о том, как обращались с ней ее опекуны. Потом - о победе на конкурсе в журнале, приезде в Голливуд и о всех ее надеждах и мечтах.
      Он слушал, не перебивая, когда она рассказывала о Дафне, Гавайях и наконец - о Бадди. Когда дошло до него, лицо ее оживилось и глаза засияли.
      - Он такой замечательный, Коко. - И быстро поправилась:
      - Я хочу сказать, был такой замечательный.
      Рассказала, как они жили в чужой квартире, как она забеременела, как не хватало денег, потом о Джейсоне Суокле и домике у пляжа.
      Бровь у него поднялась и появилось циничное выражение на лице, когда он услышал, как Бадди с Джейсоном загуляли по магазинам.
      - Когда съехали с пляжа, все пошло наперекосяк, - продолжила она грустно. - Рэнди, и Шелли, и наркотики. Бадди как подменили. Поэтому в одно утро я взяла и ушла от него. Как раз в тот день я оказалась в салоне, где и встретила тебя.
      - И с тех пор ты с ним не общалась?
      - Ну.., почти.
      Она рассказала о телефонном разговоре с Шелли и о том, каких ужасных вещей та ей наговорила. Потом - о приеме у Конти и, на этом закончив, беспомощно пожала плечами.
      - Я просто не знаю, что делать. Забыть о Бадди? Ведь глупо все время о нем думать, если ему даже дела нет до меня. - Она заплакала.
      Коко потянулся к ней, обнял и стал укачивать.
      - Бедняжка моя, - успокаивал он. - Сущая Золушка в современном варианте.., только, ради бога, не спрашивай, "кто это такая".
      Ей нравились теплота его рук, мягкость его свитера. Ей было уютно ухе просто оттого, что ее обнимают. Легкими прикосновениями бумажной салфетки он осушил ее слезы.
      - Когда ты на приеме виделась с Бадди, он хоть словом обмолвился о ребенке? Спросил, как ты?
      Она с жалким видом покачала головой.
      - По закону он должен содержать тебя и ребенка. Кто нам нужен, так это толковый адвокат.
      - У Бадди нет денег.
      - Тогда ему просто придется пойти и найти себе работу, как у всех у нас, простых смертных, - сказал Коко прозаично. - Не умрет от этого.
      Она упрямо помотала головой.
      - Ничего не хочу от него.
      - Ну, не будь дурочкой.
      - Я серьезно.
      Вид у него был озадаченный.
      - Отложим до утра? Завтра ты, может, увидишь все в другом свете.
      - Никогда я не возьму у него денег.
      - Хм-м... В таком случае надо будет нам просто найти тебе богатого мужа. Поищем?
      ***
      Росс проделал весь путь в рекордно короткое время: он прямо летел по шоссе в золотистом своем "Корнише" - как Чарлтон Хестон в "Бен Гуре". Его подгоняла мысль о том, что Джордж Ланкастер, возможно, откажется от фильма. Сейди - агент Джорджа, она в курсе его намерений. Если Джордж уйдет, она будет знать первой, и Росс Конти тут как тут - готов и ждет.
      Он напевал себе под нос, объезжая выжженные солнцем улицы и отыскивая нужный дом. В Палм-Спрингс было жарко, когда он остановился на бензоколонке, чтобы спросить, как проехать, жара просочилась в открытое окно машины, как липкая черная патока.
      - Вы - Росс Конти, - сообщила ему старая карга на бензоколонке, как будто говорила нечто такое, чего он и сам еще не знал.
      - Да, - любезно согласился он. - Это я.
      - В том фильме вы мне не понравились.
      - В каком фильме?
      - "Некоторые любят погорячее".
      - Я не играл в "Некоторые любят погорячее".
      Она строго погрозила пальцем.
      - Нет, играли. - Нагнулась к окну - не физиономия, а одни гнилые зубы и хитрые глазки.
      - А в жизни Мэрилин Монро какой была?
      Не ответив, он уехал. Его уже принимают за Джека Леммона или Тони Кертиса - началось.
      Когда он разыскал дом Сейди, было уже пять тридцать. Он въехал на извилистую аллею, поставил машину у парадной двери и пару раз посигналил, просто давая ей знать, что звезда прибыла.
      Потом выскочил из машины, открыл багажник и достал чемодан.
      Сейди уже стояла в дверях.
      - Милости просим, - сказала она, протягивая бокал холодного шампанского.
      Он глазам не поверил. В ночном халате. Ничего себе начало!
      Он подошел к ней, опустил чемодан на землю, взял предложенный бокал и потянулся к ней, чтобы поцеловать в щеку.
      Она сжала его в своих объятиях, словно тисками, и просунула свой язык ему в горло так глубоко, что он чуть не задохнулся.
      Он вырвался, глотая ртом воздух. Это ему надлежало сделать первый шаг.
      - Пойдем в постель, - прохрипела она. - Я устала ждать. - Она схватила его за руку и потянула в дом, ногой захлопнув за ним дверь.
      Он помнил другую Сейди. С громадными сиськами и сдержанную в постели. За все время, что они прожили вместе, она ни разу к нему сама не лезла. Но годы идут.., все мы меняемся.
      Она втащила его в прохладную спальню. Шторы были задернуты, и жужжание кондиционера заглушал Стэн Гетц в стереофоническом звучании. Он живо глотнул шампанского - и хорошо сделал, потому что она забрала у него бокал и поставила на столик у кровати.
      - Хочу тебя прямо сейчас, - потребовала она, срывая с него одежду.
      - Послушай. Обожди. Дай я хоть душ приму, - возразил он.
      - Сейчас же, - не отступала она, расстегнула его рубашку, стащила с плеч и взялась за ширинку.
      Он знал, что у него не стоит. Знал, что шланг его съежился, как трусливый заяц.
      - Минутку, минутку, - пожаловался он. - По приказу у меня не выходит.
      Она сразу же оставила его в покое и сказала с холодком:
      - А я-то думала, мы оба этого хотели.
      - Так и есть, но я с дороги. Путь неблизкий. Чувствую себя грязным и уставшим.
      Господи! Ну совсем как баба!
      Она сумела принять надменный и в то же время оскорбленный вид.
      - Что ж, извини, - сказала она. - Наверное, я не так поняла.
      Он был в полном замешательстве. На приеме держалась весьма холодно. В офисе - энергично и по-деловому. И вот вам, пожалуйста. Да он просто не ждал от нее такой прыти. Это его и выбило из колеи. Он чувствовал себя дураком.
      - Милый домик, - сказал он не к месту.
      - Ванная там. - Она показала на дверь. - И мыло, и полотенца - все что нужно. Будь как дома.
      Он улизнул в ванную, чувствуя, что сделал что-то не так, только не знал что. Целых десять минут простоял под душем, надеясь, что к тому времени, как он выйдет, пылу у нее поубавится.
      Ничего подобного. Она ждала его в постели, прислонившись к обитой спинке, курила тонкую черную сигарку и потягивала шампанское.
      Он был в брюках и рубашке, но ее это не обескуражило.
      - Иди сюда. - Она похлопала по постели. - Столько лет!
      Ничего не могу с собой поделать - жду не дождусь.
      Он с опаской подошел к кровати. Чего она от него хочет? Он был готов отдать ей свое тело, но она могла бы и не торопить события.
      - Ты раздеваться не думаешь? - справилась она. Так мужчина, забавляясь, разговаривает с оробевшей девственницей.
      Росс опять чувствовал себя дураком. Он снял рубашку, выпутался из брюк, но трусы решительно оставил на месте, чтоб прикрывали сокровища Конти.
      - Так-то лучше, - похвалила она, гостеприимно протягивая к нему руки.
      Он подумал о ее фантастических сиськах - они должны его завести.
      Закрой глаза и думай о Карен.
      Почему Карен? Она его больше не возбуждает.
      Все равно закрой глаза, охламон.
      Опять она набросилась на него со своим языком, пройдясь им по его зубам, деснам, облизав небо резкими короткими рывками.
      - Помнишь, что ты говорил на своем приеме? - прошептала она. - О том, как у нас было чудно? И что больше так хорошо тебе ни с кем не было. Помнишь, Росс?
      Они вправду так говорил?
      Ее язык скользнул ему в ухо, и в первый раз он почувствовал возбуждение. Запах ее возвращал ему теплые липкие воспоминания. Мускусный, женственный.., запах Сейди. Он вдохнул всей грудью. У каждой женщины свой особенный аромат, а это-то его и распаляло.
      Он дотянулся до ее грудей, и его захлестнуло разочарование.
      Их не оказалось. Лучшая двойня Голливуда превратилась в два твердых маленьких холмика, едва с пригоршню.
      - Что с твоими сиськами? - задохнулся он.
      - Подправила.
      - Они и так были в порядке!
      - Нет, не были.
      - Я так любил твои сиськи.
      - Ну, прости. Знала бы, что через двадцать шесть лет ты вернешься, ни за что бы с ними не рассталась.
      Он нажал на ее соски. На ощупь как резиновые.
      - Ты сделала большую ошибку. - Он тяжело вздохнул.
      - Ради бога! - огрызнулась она. - Мы будем трахаться или служить панихиду по моим сиськам? - Помолчала, затем добавила:
      - И мне кажется, следует тебе знать, Росс, что любой мужчина, который не желает схлопотать ярлык тупого шовиниста-самца, не называет их больше сиськами.
      - Ты изменилась, Сейди, - сказал он печально.
      - Черт возьми! Надеюсь.
      Бадди встретился с менеджером, которого порекомендовала Сейди. Тот отнесся к нему как к важной персоне. А почему бы и нет?
      Раз он будет зашибать пятнадцать тысяч в неделю, едва ли его можно считать ничтожеством. Ему и в голову не пришло, что в клиентах у того есть люди, которые зарабатывают миллионы, и что согласился он вести его, Бадди, дела, только чтобы сделать одолжение Сейди.
      - Сейди сказала, что вам нужна машина, - сообщил он. - Могу организовать блестящую сделку на совершенно новый "Мустанг ГТ". Вас это интересует?
      - У меня нет денег.., пока.
      - Ничего. Об этом позаботились. Когда вам начнут платить, сумму удержат. Что касается наличных, сколько вам сейчас нужно?
      Иной раз Бадди казалось, что стоит ему себя ущипнуть, и он проснется. Было просто невероятно, что наконец-то все идет как надо. Все, кроме Ангель...
      Он забрал машину в субботу вечером. Она была черной, с кожаной обивкой, а самое отличное в ней - четыре динамика и встроенный магнитофон. Он поехал прямо в "Тауэр Рекорде" <Сеть магазинов грампластинок и магнитофонных записей.>, где накупил кассет на двести долларов. В основном "Роллингов".
      Их ранние записи. Потом носился кругом. "Не то, что нужно", "Джампинг Джек Флэш" и другие прекрасные старые хиты.
      Он думал, как ему найти Ангель. Домой, как он надеялся, она еще не успела сбежать.
      Бадди нахмурился. Может, дать объявление в голливудские газеты - вдруг кто-нибудь ей покажет? Единственная загвоздка, что и Сейди их увидит.
      Утром в воскресенье он отправился в Палм-Спрингс раньше времени. Машинка летела как ракета, и в Спринте он приехал в девять, на час раньше.
      Остановился позавтракать, но обнаружил, что потерял аппетит. Он мрачно глазел из окна машины. Только одно у него желание - поскорее разделаться с этим эпизодом.
      ***
      Утром в воскресенье Сейди проснулась раньше Росса и заторопилась в ванную, чтобы подправить то, что было повреждено деяниями прошлой ночи. Вид у нее был ужасный. Черные волосы взлохмачены и спутаны. Остатки красиво наложенной косметики втерлись в кожу. Под глазами мешки, а резкие морщины, безжалостно выдающие возраст, обозначились еще глубже.
      Ее рука слегка дрожала, пока она наносила на веки свежие тени. Вечер прошел точно так, как было задумано. Она до чертиков оконфузила Росса своими требованиями: "А ну, снимай штаны!" Он был смущен, и его неловкость доставила ей массу удовольствия.
      Но в конце концов он ею овладел. Во всех смыслах. И все переменилось. На время.
      Она ненавидела себя за слабость. Ей было невыносимо, что он сумел-таки достать ее своей неутомимой сексуальной удалью.
      Она вздрогнула и спросила себя, надо ли по-прежнему придерживаться своего плана. Куда проще было бы снова впустить его в свою жизнь. Но потом она поняла, чем это кончится. Он будет использовать ее до тех пор, пока его это устраивает, а затем бросит ради какого-нибудь пустого ничтожества с большими грудями и красивой мордашкой.
      Россу Конти нельзя доверять. Надо его проучить.
      Она оделась и вернулась в спальню. Он спал, раскинувшись на кровати.
      Пристально глядя на его неподвижную фигуру, она вдруг со злостью поняла, что все еще его любит.., как бы ни называть ее чувство. И это чувство за всю ее жизнь вызывал у нее только он один. Проклятая власть секса!
      Злая, она решительно отправилась на кухню. Самовлюбленный мерзавец и эгоист! Ничуть не переменился, вот только постарел.
      ***
      Росс всхрапнул в последний раз. Вздрогнул. И проснулся.
      Минуту ничего не понимал. Где он? Дома? У Карен? В отеле "Беверли-Хиллз"? Потом все встало на место. Сейди. Не такая уж и несговорчивая в конце концов. Суровая внешность. Язычок как бритва. Но стоило ей отведать его коронного блюда...
      Он зевнул и ухмыльнулся. Сиськи-то она, может, и потеряла, зато страсть вся при ней. Еще как у него стонала и визжала, умоляла еще и еще совсем как в старое доброе времечко.
      Он всегда с удовольствием взвинчивал Сейди до исступления.
      Когда-то, научив ее употреблять словечки, заставлял говорить такое, отчего она в те годы заливалась краской. Теперь она знает словечки, может, еще похлеще, чем он, но этой ночью он заставлял ее повторять каждое по десять раз, и от этой игры она задыхалась, заходясь в давно утраченном наслаждении.
      Он вернулся в ее жизнь. И теперь оба они могут заняться его карьерой.
      Росс от души потянулся и с удовольствием стал думать о предстоящем дне.
      ***
      Бадди уплатил по счету и отправился дальше.
      Может, он не станет этого делать. Может, выложит ей все как есть. Может, она разорвет контракт, заберет у него машину, откажет в авансе.
      Ну, что такого - друзьям трахнуться?
      Да много чего.
      Вот дерьмо-то!
      ***
      Росс подошел сзади и обхватил ее, полный утренней самоуверенности.
      - Доброе утро, детка, - промурлыкал он, потерся о нее и запустил руку ей под шелковую блузку.
      Она живо повернулась и оттолкнула его.
      - Оденься, ради бога. Ничто так не портит мне перед завтраком аппетита, как мужик без штанов. Смотришься ты нелепо.
      Он обалдел. Куда делась та дама, которая ночью стонала, задыхалась, умоляла?
      - Не забыла меня? Это малыш Росс. - Он хотел ухватиться за сиську. И получил по руке.
      - Нельзя ли попросить малыша Росса одеться?
      Член у него встал уже наполовину, готовый, если надо, ринуться в бой.
      - Я подумал, что пройтись утром по аллее воспоминаний...
      - Вот и ошибся.
      До конца он ее пока не раскусил. Она, конечно, изображает Джекила и Хайда <Две ипостаси - добрая и злая - героя повести Р. - Л. Стивенсона "Необычайная история доктора Джекила и мистера Хайда" (1886).>. Но и он умеет играть во всякие игры: сегодня ночью она будет по-настоящему умолять его. Он поднял руки, показывая, что сдается.
      - Ладно-ладно. Ни одной женщины я пока не насиловал.
      Он хотел влепить поцелуй ей в щеку, но она ловко увернулась, и получилось, что он расцеловал воздух. Озадаченный, он вернулся в спальню и надел плавки.
      Сегодня он уладит два дела. Первое - "Люди улицы". Второе - их отношения.
      Легкий завтрак, несколько часов на солнышке. Может, попозже она будет в лучшем настроении. Сейчас чувствует, наверное, себя виноватой, что получала такое наслаждение от секса. У некоторых женщин это бывает, особенно у тех, что в возрасте.
      ***
      Ровно в десять часов Бадди позвонил в дверь дома Сейди Ласаль в Палм-Спрингс и ждал, нетерпеливо щелкая пальцами.
      Сейди была на кухне. Она крикнула Россу, который еще был в спальне:
      - Открой, пожалуйста...
      Он вышел в полосатых шортах.
      - Ты кого-нибудь ждешь?
      - Тебе что, трудно дверь открыть? - нетерпеливо отрезала она.
      Он пошел к двери, распахнул ее и носом к носу столкнулся с Бадди.
      Они уставились друг на друга. Бадди сразу же узнал Росса Конти и подумал, не ошибся ли адресом.
      Росс тоже узнал Бадди, хотя имени его не знал, просто запомнил его как одного из партнеров Карен, с кем она, пьяно выпендриваясь, танцевала на приеме.
      - Да? - холодно осведомился он. С молодыми красивыми жеребцами он никогда особой приветливостью не отличался - они чертовски напоминали ему о его утраченной молодости.
      - Э.., это дом Сейди Ласаль?
      - Да.
      - Она...э.., дома?
      - А что?
      Сейди показалась за спиной Росса, на лице ее сияла радушная улыбка.
      - Бадди! Как я рада, что ты смог вырваться!
      Она посмотрела мимо него, на аллею.
      - Вижу, ты купил машину. Доволен?
      - Ты, верно, шутишь. Она просто блеск.
      - Давай заходи. Ты знаком с Россом Конти?
      - Э.., мистер Конти, сэр. Я очень рад. - Он протянул руку, на которую Росс не обратил никакого внимания.
      - Росс, это моя новая будущая звезда, - сказала Сейди, наслаждаясь этим мгновением. - Бадди Хадсон. Запомни это имя - он станет знаменитостью. Его уже утвердили на одну из основных ролей в "Людях улицы".
      Она схватила Бадди за руку и повела в дом.
      - У меня для тебя сюрприз, тебе он наверняка понравится.
      Пойдем с нами, Росс. Думаю, тебе тоже будет интересно.
      Росс был удивлен, почему она не предупредила, что ждет гостя? И к чему весь этот вздор про новую восходящую звезду?
      И "Бадди Хадсон. Запомни это имя - он станет знаменитостью".
      Когда-то она его представляла таким же образом: "Росс Конти.
      Запомни это имя - он станет знаменитостью".
      Он плелся за ними через весь дом, недовольный, что события приняли такой оборот.
      Она вцепилась в руку Бадди, да с таким видом собственницы, что Росс прямо-таки кипел. Что-то тут не так. Это на нем она должна виснуть после прошлой ночи. Удивительно, как она вообще в состоянии ходить после такой ночи.
      Они прошли мимо сверкающего голубого бассейна и остановились перед домиком для гостей. Сейди торжественно отперла дверь, врубила полный свет, и все трое вступили в большую белую комнату, пустую - кроме огромного рекламного плаката размером со всю стену. На нем как живой был Бадди. Бадди с его вьющимися черными волосами, темными, подернутыми поволокой глазами и в одних только выцветших шортах-"ливайсах". Дивное, бронзовое от загара тело.
      Великолепная фотография. Точно такая же, для которой Росс позировал много лет назад, - взъерошенные светлые волосы темно-синие глаза и дивное, бронзовое от загара тело.
      Через весь плакат четким почерком красными буквами были выведены магические слова: "КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?"
      - Го-о-споди! - воскликнул Бадди. - Великолепно, но для чего?
      - Верный путь сделать тебя звездой, - ответила Сейди. - Этот плакат будет на рекламных щитах по всей Америке.
      Она обернулась и посмотрела Россу прямо в глаза.
      - Один раз у меня это уже получилось - и получится снова.
      Немного хитрости и благодарный клиент - вот и все. - Она не отводила взгляда от Росса, пока не убедилась, что ее слова дошли до него, потом взяла Бадди под руку и сказала:
      - Поехали-ка обратно в Лос-Анджелес. Палм-Спрингс в этот уик-энд принес сплошное разочарование - впрочем, больше такого не повторится.
      Глава 50
      Лас-Вегас предстал перед Деком как тигриный глаз. Он гнал машину ночью через черную пустыню, и вдруг - яркий всполох вдали, миллионы искрящихся огней. Лас-Вегас. Он в жизни не видал ничего подобного.
      Медленно въезжал он в город, тараща глаза на казино, на вспышки неоновой рекламы, на людей. Они сновали повсюду, как муравьи в муравейнике. Туда-сюда, смеющиеся, пьяные, некоторые сжимали в руках бумажные стаканчики, доверху наполненные четвертаками и серебряными долларами <Посетителям казино выдаются такие стаканчики, в которых они держат разменные монеты для игры.>.
      Он вспомнил, как были они с Джой в Атлантик-Сити. Она любила азартные игры, любила одну за другой заталкивать монеты в сверкающие автоматы, как будто кормила прожорливых акул.
      Следовало бы ее остановить. Автоматы - зло. Они пожирают деньги. Деньги - зло. Люди, что играют на деньги, - людоеды.
      Сосущие кровь, порочные людоеды. Люди эти уволокли Джой и поглотили ее.
      Некоторое время он просто ездил, чтобы освоиться в этом городе, почувствовать его, и все время следил - холодными пустыми черными глазами, - как снуют муравьи, вбегая и выбегая из своих храмов. Муравьи-людоеды. Их бог - деньги. Их храмы - казино. Джой они принесли в жертву.
      Он устал, ему хотелось спать, хотелось есть, хотелось под холодной водой смыть с тела грязь жизни.
      Манили к себе сотни дешевых мотелей. Предлагали бассейны, водяные постели, порнографические фильмы по кабельному телевидению, игровые автоматы и бесплатные завтраки. Джой понравилось бы в Лас-Вегасе.
      Милая Джой. Где она теперь? Он тоскует без нее.
      Он нахмурился, на миг запутавшись в своих мыслях. Потом вспомнил. Дома она, с его матерью. Никто ее не обидит.
      Он остановился в мотеле, но, хотя вконец измотался, никак не мог уснуть.
      Наверное, надо сначала что-то сделать, чтобы потом позволить себе насладиться отдыхом. В конце концов, он не простой человек. Он Страж Порядка. Он несет определенную ответственность.
      В три часа утра он бродил по центру города. Ему хотелось спать. Глаза саднило, оттого что он с трудом не давал им закрыться. Но он должен был что-то сделать, и теперь надо было ждать знака. Проститутка заметила его задолго до того, как он ее увидел.
      Очень странный был тип - голова обрита и взгляд неподвижный, - но дела шли плохо, ей позарез был нужен клиент. И потом, что в наше время считать странным? Какая ей разница, главное - заработать деньжат, а уж мордовать себя она не позволит.
      Она шла за ним некоторое время, а потом тронула за плечо.
      - Приветик, ковбой. Повеселиться хошь?
      Он повернулся к ней - красные круги вокруг глаз, взгляд ненормальный, и проститутка было решила смотаться. Но потом прикинула: какого черта, еще один дурачок, только и всего.
      - Джой? - спросил он.
      - Кто, я? Смеесся, что ли, женщина я вся из себя. Хошь пойдем и убедисся? За двадцать зелененьких все получишь.
      Дек знал, что должен пойти, потому что она Джой и ей нужна его помощь. Она назвала его ковбоем. Это знак.
      Он пошарил в кармане рубашки, насчитал шестнадцать долларов бумажками по доллару.
      - Это все, что у тебя есь? - спросила она с отвращением.
      Потом схватила его за руку, как бы не передумал. - По мне так сойдет, - сказала она и торопливо повела за собой по улице.
      Он охотно с ней пошел. Через пять минут они очутились вдали от ярких огней, на темных пустынных улицах. Она затащила его в какой-то подъезд и стала расстегивать юбку. Юбка распахнулась. Под ней ничего не было. Привычно она прислонилась к стене и раздвинула ноги.
      - Двадцатки, видать, у тя не буит, значит, придется стоймя.
      Она полезла расстегивать у него "молнию" на брюках.
      Он полез за ножом.
      Она оказалась проворнее. Он и оглянуться не успел, как уже был без штанов, и она со знанием дела принялась ласкать его член.
      Он застыл неподвижно с ножом в руке.
      Через несколько секунд она с раздражением заторопила его:
      - Ну, давай же.
      Он не шевельнулся. Какая-то баба пьяно ругалась в ночи.
      Она покачала еще немного и снова пожаловалась:
      - Чей-то с тобой? Не все в порядке?
      Тогда-то он и взялся за нож, за настоящее свое оружие, и сладко было облегчение.
      Она вопила благим матом, а вдали продолжала орать пьяная баба.
      Когда она рухнула на землю, он весь был в крови. Снял рубашку и набросил на нее.
      - Теперь можешь передохнуть, Джой, - сказал он тихо. - Когда я все закончу, отдохну с тобой.
      Глава 51
      У Бадди голова шла кругом - как быстро все закрутилось.
      Только что он был в числе многих других, кто ловил свой шанс, а теперь - очередная находка Сейди Ласаль и исполнитель одной из главных ролей в новом фильме, о котором все только и говорят.
      Слава Богу, он находка Сейди и больше ничего. К его великому облегчению, она и не думала к нему приставать. Он-то был уверен, что именно с этой целью она приглашала его в Палм-Спрингс, но нет, она показала ему рекламную афишу, а потом они вернулись в Лос-Анджелес, он высадил ее у дома, этим дело и кончилось.
      Сейди Ласаль и Росс Конти. Уж не привиделось ли это ему?
      Но, поспрашивав, он узнал, что не так уж это и маловероятно. По голливудским сплетням выходило, что Сейди "открыла" Росса, сделала его звездой, после чего он быстренько ее спровадил.
      - Надеюсь, афиша тебе понравилась, - игриво хмыкнул Ферди, когда Бадди в понедельник заехал в офис. - Мне ее пришлось тащить всю дорогу туда, а теперь придется тащить всю дорогу обратно.
      - Вот если бы я был на него похож! - пошутил Бадди.
      Ферди улыбнулся.
      - Ну и как прошел уик-энд? - не смог он удержаться.
      - Тоже мне уик-энд! Не успел я туда приехать, как Сейди уже захотела, чтобы я вез ее обратно в Лос-Анджелес. Даже позагорать не довелось.
      - Ты что, хочешь сказать, что на ночь там не оставался? - спросил Ферди.
      - Нет.
      Было видно, что Ферди удивлен.
      - Э... Сейди тобой займется через минуту. Она говорит сейчас по телефону с Оливером Истерном.
      - Ничего, подожду. - Бадди принялся расхаживать по приемной, внимательно разглядывая фотографии известных актеров, украшавшие стены, фотографии с автографами. Он задержался взглядом на фотографии звезды из телевизионной комедии, того самого, который сшивался вокруг Ангель на приеме в честь Джорджа Ланкастера.
      - Этот хмырь тебе знаком? - спросил он.
      - Фотографии незнакомцев я вряд ли буду развешивать, - отрубил Ферди. - Он клиент нашего агентства. Лично Сейди им, конечно, не занимается. У нас есть отдел телевидения.
      - Можешь мне сделать одолжение?
      - Смотря какое. Для любимых клиентов мадам готов на многое. Но наркотики не поставляю и не снабжаю представителями противоположного поля.
      Бадди покатился со смеху.
      - Будь у меня нужда в таком одолжении, ты последний, к кому бы я обратился.
      - Большое спасибо, - оскорбился Ферди.
      - Не хотел тебя обидеть. Видишь ли, я пытаюсь разыскать одну девушку. Она была на приеме в честь Ланкастера.., может, как раз с этим придурком.
      Он ткнул пальцем на фотографию.
      - Как ее зовут?
      Не мог же он взять и сказать - Ангель Хадсон.
      - Точно не знаю. Может быть, Ангель. Она очень хорошенькая блондинка.., просто красавица.
      - Посмотрю, чем смогу помочь. Учитывая, что в Голливуде не так уж много ангелов!
      ***
      В тот самый день, когда объявили, что Монтана Грей будет ставить "Людей улицы", Джордж Ланкастер от картины отказался. Он даже не стал оправдываться. Они с Памелой забрались в ее личный самолет и улетели, не оглянувшись, в Палм-Бич.
      Джордж Кристи процитировал в "Голливуд рипортер" слова Памелы: "От Голливуда тошнит", но особым тактом Памела никогда и не отличалась.
      Поначалу Оливер взбесился. Он видел, как спускают в сортир его сделку с кабельным телевидением. Потом он скоренько все прокрутил в голове, подсчитал, сколько сэкономит на том, что Джорджа Ланкастера в картине не будет, и решил, что в конце концов это не такая уж и катастрофа. Фильм вытянет на одном имени Джины. А он взял ее за полцены - к большому неудовольствию Сейди. Вдобавок Бадди Хадсон получит сущую ерунду, а то, что он платит Монтане, - просто анекдот.
      Он решил особо раскрутить ту роль, которую будет играть Бадди Хадсон, чтобы привлечь к фильму внимание молодежи.
      Как ни противно было ему хвалить Монтану, она и в самом деле сделала роскошное открытие - у этого парня большие возможности.
      Теперь ему оставалось одно - проявив творческий подход, подобрать актера на освободившуюся роль Мака, которую он так и так хотел переделать, подсократить и перевести на второй план.
      Кому нужен еще один Джордж Ланкастер? Только не Оливеру.
      Ему нужен не очень дорогой актер с не очень громким именем, который не будет требовать невозможного гонорара.
      Он счел, что Росс Конти может подойти, когда агент Конти Зак Шеффер позвонил и предложил его кандидатуру. Не то чтобы никого во всем городе больше не сыскать. Агенты обрывали телефон, наперебой предлагая своих актеров, но Оливеру нравился запах Росса Конти. Непривычная для него роль. Красавчик Конти играет обшарпанного старого полицейского, самая первая его приличная актерская работа - журналы будут в восторге. Он уже представил обложку "Пипл". Вдобавок Росс опять разводится, значит, и писать о нем будут больше. А флюиды между Россом и Джиной что-нибудь да значат. Всем известно, что Росс любитель сисек.
      Сведи их вместе - и что получится?
      Куда больше заголовков на первых полосах, вот что.
      Да, Оливеру нравился аромат всего этого. Он любил сводить все воедино на последнем, завершающем этапе. Особенно если все шло так, как он замышлял.
      ***
      Нийла Грея выписали из больницы через три недели после инфаркта. Только поехал он не домой, а в домик, взятый в аренду на берегу океана, и компанию ему составила личная сестра-сиделка.
      Все устроила Монтана.
      - Так будет лучше всего, - сказала она.
      - А что же ты? - спросил он, чувствуя себя как человек, которого вырвали из объятий смерти - так оно, впрочем, и было.
      - Постараюсь выбираться по уик-эндам, - неопределенно пообещала она.
      Они не касались причин его инфаркта. Не было ни шумных ссор, ни обвинений. Но Нийл понимал - она знает и был готов на все, лишь бы ее удержать.
      - Обещаешь? - спросил он, презирая в своем голосе умоляющие нотки.
      - Постараюсь. Но картина и прочее... - отговаривалась она.
      - Монтана... - начал он.
      - Не хочу об этом говорить, - жестко заявила она. - Я еще не готова к разговору.
      Итак, он сослан на берег океана с наказом отдыхать и поправляться, тогда как жена его сама ставит его картину.., с Джиной Джермейн в главной роли, отчего все и вправду становится очень странным.
      Ему хотелось спросить, почему она согласилась взять в фильм Джину, но он не мог себя заставить упомянуть имя этой женщины. Спроси он Монтану сказала бы, что выбирала не она, а поскольку хотела ставить картину, то пришлось выполнять требования Оливера Истерна, иначе он бы взял другого режиссера. "Либо соглашайся, либо уходи, - сказал Оливер, получая от этого огромное удовольствие. - Но помни: если даешь согласие, то палки в колеса мне не вставляй. Главный я - говнюк будет командовать. Ясно?"
      Безмозглый говнюк. Ведь как только съемки начнутся, он все возьмет в свои руки; каждому известно, что, как только заработает камера, режиссер берет продюсера за яйца и уже не выпускает.
      С трудом верилось, что Оливер утвердил Джину. Но дело сделано, и тут ничего не изменишь, потому пришлось вызывать Джину в студию на встречу. Она решила: так или иначе, но она добьется, чтобы Джина сыграла по-божески.
      - Я так расстроилась, когда узнала о Нийле, - выпалила Джина - глаза широко распахнуты, волосы белые, груди невероятные.
      Монтана убила ее взглядом, которым все было сказано.
      Потом убила словами:
      - Мне надо, чтобы ты сбросила двадцать фунтов. Волосы у тебя неестественные, придется изменить. И никаких нарядов по особому заказу. Только из обычных магазинов. Что касается макияжа, то никаких накладных ресниц, никакой помады с глянцем, никаких теней.
      Джина зло на нее посмотрела.
      - Мне не нужна на экране Джина Джермейн, кинозвезда.
      Тебе надо попытаться ухватить простоту Никки.
      У Джины сделался скучающий вид.
      - Давай не будем друг друга дурачить, - продолжала Монтана, твердо решив выложить все начистоту. - Я не хотела брать тебя на эту роль, да и тебе, наверное, противно, что ставлю фильм я. Но, в сущности, у нас обеих одна и та же цель - хорошая картина. Так что хватит заниматься ерундой и давай делать фильм. Договорились?
      У Джины сделался удивленный вид.
      - А что, дело! - решила она, и женщины пожали друг другу руки.
      ***
      - Он хочет встретиться сегодня с тобой за ленчем. В "Ма Мезон", сообщил Зак Шеффер. - Мне кажется, мы сможем договориться. Деньги небольшие, но роль нельзя упускать.
      Этот хрен еще указывает ему, чего нельзя упускать. Кого, черт побери, он, Росс, несколько месяцев как ненормальный донимал "Людьми улицы"? Как только он узнал, что Джордж Ланкастер отказался от картины, Росс тут же связался с Заком и потребовал, чтобы тот немедленно звонил Оливеру Истерну.
      - Звонил я ему, миллион раз, - недовольно проворчал Зак, которому интереснее было гоняться за кокаином и бабами, чем обеспечивать клиентов работой.
      - Так позвони еще раз. Сейчас же.
      Время он выбрал удачно. Об уходе Джорджа еще даже не сообщили газеты. Карен поставила его в известность заранее. Наконец-то позвонила ради того, что ему действительно было нужно.
      Обычно же звонила, чтобы спросить: "Почему-то мы с тобой не встречаемся? Что с тобой случилось?"
      Он не знал, что с ним случилось. После того, что произошло у них с Сейди в Палм-Спрингс, он был сам не свой. Она с ним обошлась, как с какой-то телкой для секса. Пользовалась им, чтобы вызвать ревность у своего нового кобеля, и в первый раз в жизни его заставили почувствовать себя отвергнутым дураком. Чувство не из приятных, черт ее побери!
      Он заперся в своем номере в отеле, днями напролет смотрел телевизор, еду заказывал в номер и даже не давал себе труда побриться. Депрессия продолжалась несколько дней, и радости от нее было мало. Из-за нее он чувствовал себя старым и ранимым, а в довершение ко всему борода его, когда отросла, оказалась седой. Господи! С такой вот бородой и с побледневшим загаром он выглядит чертовски дряхлым.
      Тогда он и взял себя в руки, как раз к тому времени, как позвонила Карен, чтобы предупредить о предстоящем уходе Джорджа. Телефонных посланий от Элейн с каждым днем становилось все больше. Сначала она просто передавала, что звонила, и просила перезвонить. Потом записки с посланиями, которые подсовывали ему под дверь, становились все более личного свойства... да такими, что ввергали в смущение. Она хочет, чтобы весь свет узнал, что происходит? Надо что-то с ней делать. Сходить к адвокату и поговорить о разводе. Но когда оставалось только встать и пойти, начали одолевать сомнения: а хочет ли он этого на самом деле?
      Не надо было его выгонять. Пусть еще помучается, там видно будет.
      ***
      Бадди никогда в жизни не был так занят, но ему это нравилось. Были пробы с разными прическами, гримом, костюмами.
      Делались фотопробы. Устраивались встречи с людьми, отвечающими за связь со средствами массовой информации, чтобы они могли подготовить достойную его биографию. Наступал вечер, и он без сил валился в постель. Пятница была его первым свободным днем, и он решил заехать повидать Шелли и Рэнди: может, они слышали что об Ангель. Заодно и вернуть им деньги, которые занимал.
      Когда он добрался до квартиры Рэнди, был полдень. Бадди несколько минут звонил, пока наконец не открыла Шелли: она стояла, шатаясь, в безразмерной тенниске, рыжие кудри растрепаны, пьяные глаза в тумане от сна.
      - Ну? - пробормотала она, не понимая даже, что это он, - Хорошо, когда тебя помнят.
      Она тупо на него смотрела, пока до нее не дошло.
      - Бад, - невнятно залопотала она, - рада тебя.., видеть, Бад.
      Он вошел за ней в тесную квартирку. Голый Рэнди спал, разметавшись по всей кровати. Комната смахивала на помойку еще больше, чем обычно, повсюду разбросаны одежда и пластинки, валялись пустые бутылки от вина, недоеденная пицца, а на тумбочке у кровати - опрокинутый пузырек метаквалона, шприц с иглой и жестяная коробка, в которой было немного кокаина.
      Одного взгляда хватило, чтобы Бадди все понял.
      - Вы, как вижу, нашли друг друга, - сказал он с тревогой.
      - А почему бы и нет? - парировала Шелли, зевая, и провела пальцами по спутанным волосам. - Битники спят одни. - Она подобрала с пола джинсы и хлестнула ими по неподвижному Рэнди. - Просыпайся, Бад к нам в гости пришел.
      - Отвали, - промычал Рэнди.
      - Всю ночь гудели, - объяснила она, вяло махнув рукой в сторону шприца и наркотиков. - Вообще-то даже всю неделю.
      Летит же времечко, когда весело. Хочешь покайфовать?
      Бадди покачал головой. Неужто он и в самом деле вел такую жизнь? Нечего удивляться, что Ангель сбежала.
      - Слушай, - быстро проговорил он. - Я просто заехал, чтобы вернуть вам обоим деньги, которые был должен. - Он полез за пачкой.
      - Ну и дела! Ты что, "Сейфуэй" <Сеть гастрономов.> обчистил? Рэнди! Проснись.
      Бад пришел. И с деньжатами.
      Рэнди подскочил как ужаленный и сел с безумным взглядом.
      - Черт бы тебя взял! Перестань орать как резаная. Терпеть этого не могу.
      Бадди показалось, что он замурован. Вся эта сцена его тяготила. Ему и в самом деле нечего было тут делать.
      - Где это ты оторвал? - поинтересовался Рэнди. Вид у него был такой, словно он вот-вот развалится на части. Безумные остекленевшие глаза на бледном перекошенном лице.
      - Что с тобой творится? - спросил Бадди, показывая на шприц. - С каких пор ты занялся этим?
      - Ой, обойдемся без липового сочувствия. Выкладывай деньги и мотай отсюда.
      Минуту Бадди казалось, что ему, наверное, следует вмешаться, хотя бы попытаться с ними поговорить. Но потом он подумал:
      "Я что, с ума сошел? Они сами могут о себе позаботиться".
      - Вот. - Он отсчитал банкноты и протянул Рэнди. - Думаю, мы квиты.
      - Нашел работу, Бад? - пролопотала Шелли.
      - Ага, - отозвался он. Этим двум вурдалакам, одуревшим от наркотиков, он ни за что не станет рассказывать о тебе. - Э... слушайте. Я переехал. Если Ангель позвонит, дайте ей мой номер. - Он записал его в блокнотик, что лежал рядом с телефоном. - И пожалуйста, постарайтесь узнать у нее, где она сейчас.
      Мне очень надо ее найти.
      - Она как мороженое, приятель, - бормотала Шелли и терла глаза с покрасневшими веками. - Надавишь - оно и растает.
      - Так.., ладно, увидимся как-нибудь, - сказал Бадди, отступая к двери.
      - Опять тем же самым торгуешь? - приставала Шелли.
      Он не ответил. Выскочил за дверь, помчался вниз по лестнице, прыгнул в машину, чтобы умчаться как можно дальше оттого, кем и чем он был в прошлом.
      ***
      - Мы с Адрианом посоветовались и решили - лучше тебе переехать к нам, - сказал Коко.
      Ангель начала было отнекиваться.
      - Никаких возражений, - твердо сказал он. - К тому же я слышал, что девица, чью квартиру ты снимаешь, возвращается.
      Так что, видишь, все улажено.
      Она думала затеять спор, утвердить свою вновь обретенную независимость. Но мысль о том, чтобы переехать к Коко и Адриану, была слишком соблазнительна, чтобы ей противиться. Они могут стать ей семьей. На время. Неужели хотеть этого - так дурно?
      Несколько дней спустя они погрузили ее пожитки в его машину, и она переехала в домик на холмах.
      Сначала она чувствовала себя неловко и не на месте, но Андриан был с ней так сердечен, а Коко так добр, что скоро она вполне освоилась.
      Беременность ее начинала становиться заметной.
      - Ага! - как-то утром поддел ее Раймондо. - С королем в мяч поиграть не захотела, а где-то доигралась.
      - Иди дури голову клиентке, - съязвил Коко, вертевшийся, как обычно, рядом.
      - Очень рад, что хотя бы одному из нас удалось, - отбрил Раймондо. Для бизнеса это, парень, хорошо.
      - Избави нас, боже, от сексуально озабоченных пуэрториканцев, пробурчал Коко. Он повернулся к Ангель. - Я нашел тебе врача. Он будет присматривать за тобой, пока не родится малыш, больше того, когда придет время, он примет маленькое чудище. - Он изобразил тяжелый вздох. - Ума не приложу, как мы будет ухаживать за ребенком - в нашем-то доме. - Он обнял ее, словно прикрывая собой. - Но волноваться незачем - как-нибудь да управимся. Может, возня с писклей будет для меня сплошным удовольствием!
      Она сжала его руку.
      - Я, правда, тебя люблю, Коко. Всю жизнь буду благодарна за то, что ты для меня сделал.
      Его лицо, обрамленное диковинными завитушками, залилось краской.
      - Умоляю тебя, греза моя, не надо сантиментов. Эмоциональных нагрузок я не выдерживаю. Они вредны для моих гормонов!
      ***
      Оливеру нравилось вести игры с голодными актерами. Особенно со знаменитыми. Как правило, они его брали за яйца и, как правило, почище разъяренной лесбиянки выдавливали все до капли. С Россом Конти все козыри были у Оливера, и ему это нравилось. И нравилось вдвойне, поскольку он настоял, чтобы к ним присоединилась Монтана, и уже одно то, что имена Джины Джермейн и Росса Конти окажутся рядом, возможно, навсегда выбьет ее из колеи.
      - Господи, Оливер! - взорвалась она, когда узнала. - Я могу еще понять, почему для тебя был так важен Джордж Ланкастер.
      Но почему Росс Конти, когда вокруг полно и в самом деле хороших актеров?
      Сидя за своим обычным столиком в "Ма Мезон", Оливер чувствовал себя как рыба в воде. Даже геморрой прошел, а это лишний раз доказывает, насколько вредно, когда ему досаждают, зато когда все пляшут под его дудку - это полезно.
      Монтана была раздражена - куда делись обычные ее невозмутимость и хладнокровие.
      Росс вел себя как нельзя лучше, а Оливер играл с ним, как кот с мышью.
      - Надо сказать, это один из лучших сценариев, которые я когда-либо читал, - с охотой сказал Росс. - В нем прекрасный темп, и замечательный реализм, и великолепная для меня роль.
      "Хоть нравится, - подумала Монтана. - Шаг вперед по сравнению с Джорджем, который скорее всего сценарий вообще не читал".
      - Сейди звонила мне утром, - сообщил Оливер, усиленно протирая салфеткой вилку. - Ей кажется, что роль может заинтересовать Адама Саттона.
      Росс проглотил обиду и промолчал. Он видел игру Оливера и понимал, что самому ему остается одно - высидеть до конца.
      - Адам, конечно же, запрашивает нелепую сумму, - продолжал Оливер, помахав Дани и Хэлу Нидхем. - А то, что Биби будет вертеться на съемочной площадке, - это гарантия, что бедняга не сможет работать. Но он очень популярен, особенно в Европе. - Оливер закончил надраивать вилку и теперь любовался своей работой. - Знаешь, Росс, с Заком на редкость трудно. Я знаю, что у тебя своя цена. - Он пожал плечами. - Но должен тебе сказать, что, еще не приступив к съемкам, мы уже перебрали со сметой.
      Росс начал потеть. Перед обедом он разговаривал с Заком, и то, что предлагал Оливер, было просто оскорбительно. Так неужели он еще хочет сбить цену?
      - Откровенно говоря, - великодушно предложил Оливер, - если мы сойдемся на цене, роль твоя. Если нет... - Он снова пожал плечами. Сегодня к четырем часам все должно быть решено.
      Монтана поднялась.
      - Знаю, что вы простите меня, - сказала она. - Но рассиживаться за ленчем в наше время - роскошь не по мне. Через неделю начинаем съемки, и у меня дел невпроворот.
      - Через неделю? - задохнулся Росс.
      - Именно, - сказала она, жалея его, чувствуя к нему симпатию и думая, что в конце концов, видимо, не так уж он и не подходит на роль. Небрежно махнула Оливеру:
      - Пока, - вызвав тем самым у него раздражение, и ушла.
      - Надо думать, фильм она сделает потрясающий, - нехотя выдавил из себя Оливер, - хоть и женщина.
      - Сценарий замечательный.
      - Да, хороший, - вынужден был признать Оливер. - Само собой, мне пришлось внести кое-какие изменения. - Он сделал глоточек "Перье" и оглядел ресторан. - Не твоя ли это жена?
      Росс обернулся как раз в ту минуту, когда в ресторан входили Элейн и Мэрли. Господи! Только этого ему не хватало. Он быстро развернул стул и стал смотреть в другую сторону, понадеявшись, что она его не заметит.
      Не повезло. Она увидела его, как только вошла, и, едва Мэрли заняла столик, подплыла к ним.
      - Привет, Оливер, - поздоровалась она, сумев обворожительно улыбнуться. - Привет, Росс, - кинула она оскорбленный взгляд обвинителя.
      Оба ответили на приветствие.
      Неловкое молчание.
      - Ты не попьешь потом со мной кофейку, Росс? Хочу поговорить кое о чем.
      По крайней мере хватило ума не устраивать сцену перед Оливером.
      - Договорились, - милостиво согласился он, не собираясь этого делать.
      Она слегка кивнула. Для Элейн довольно скромно. "Спасибо". Не сказав больше ни слова, вернулась к Мэрли.
      - Говорят, вы разъехались, - сказал Оливер, словно об этом не знал весь Голливуд.
      - Только на время, - беззаботно отозвался Росс. - Не разрыв, а всего лишь размолвка.
      - Прекрасно. Не хотелось бы думать, что ты рядом с Джиной будешь разгуливать без узды.
      Оливер говорит так, словно роль у Росса уже в кармане. Но доверять Оливеру - все равно что доверять голодной пиранье.
      - Много ли правды в том, что говорят о Нийле и Джине? - спросил Росс, изображая легкий интерес.
      - Возьми то, что слышал, и умножь на три.
      - Правда?
      - Знаешь выражение "блядь-хапуга"? Ну, так именно это Джина из себя и представляет, в буквальном смысле.
      Оба заржали - мужская солидарность - с облегчением, что попался этот олух Нийл Грей, а не они.
      - У меня создается впечатление, что мы с тобой сможем прийти к согласию, - сказал Оливер. - Поговори ты со своим агентом - у меня деньги с неба не падают. Не будешь требовать невозможного, глядишь, и договоримся.
      "Вот проходимец, - думал Росс. - Куда же делись те деньги, что тебе не придется платить Джорджу Ланкастеру? Эх, была бы моим агентом Сейди!.."
      Но она не его агент. И даже вспоминать о ней для него верх унижения чувство для него непривычное, и поощрять он его не собирался.
      ***
      - Вид у него ужасный, - забеспокоилась Элейн.
      - А мне кажется, вид у него такой, как всегда, - отозвалась Мэрли. И хотела добавить: "Это у тебя вид ужасный".
      - Зарос, под глазами мешки и потолстел, - констатировала Элейн. Махнул на себя рукой.
      И ты с ним вместе, хотела сказать Мэрли. Она никогда - просто никогда - не видела Элейн с облезшим лаком на ногтях. Говорит, что кто-то потолстел на пару фунтов, а у самой уже наметился двойной подбородок. А волосы! Уж не седая ли прядь на самом виду?
      Она пригладила свои идеально ухоженные светлые кудри и подумала: какой бы личный кризис она ни переживала, последить за собой всегда есть время. Элейн совершает жуткую ошибку, что позволяет себе так распускаться.
      - Интересно, какие там у Росса дела с Оливером? - пробормотала Элейн задумчиво.
      - Поговаривают, что он, наверное, заменит Джорджа Ланкастера, сказала Мэрли.
      - Очень тебе благодарна за сообщение, - холодно оборвала ее Элейн.
      - Я только что об этом услышала и знала, что увижусь с тобой за обедом. - Мэрли помолчала, решительно настроившись перевести разговор на то, что она хотела бы обсудить. - Нийл мне сказал. Мы каждый день с ним разговариваем. Знаешь, он очень быстро поправляется.
      - Может быть, я ошибаюсь, - раздраженно заметила Элейн, ни на секунду не упуская из виду своего блудного мужа, - но он ведь по-прежнему с Монтаной?
      - Пожалуй, да.., что-то вроде этого. Но, кажется, ненадолго.
      Элейн не могла скрыть удивления.
      - И ты хочешь, чтобы он вернулся? После того, как он тебя бросил?
      Мэрли надменно вскинула светлые кудряшки.
      - Не тебе говорить о том, кто кого бросил. Ты-то примешь Росса назад?
      Элейн захлебнулась от злости.
      - Росс меня не бросал. Я его выгнала за шашни с нашей милой подругой Карен. И раз уж мы об этом заговорили, тебе должно было бы быть известно, что происходит. Почему ты мне не сказала?
      Мэрли широко раскрыла голубые глаза, подведенные так умело, что даже не скажешь, что она накрасилась.
      - Я не знала.
      - Наверное, нет. Слишком занята была - трахалась с Рэнди.
      Он-то куда делся? Или счет в банке у него не такой твердый, как его член?
      Мэрли быстро надела большие очки от солнца в белой оправе.
      - Не понимаю, какая муха тебя укусила. Болтаешь такое, чего друзья не должны говорить.
      - Если не друзья, то кто тогда скажет? - логично сформулировала Элейн, хватая за рукав проходившего мимо официанта.
      - Еще одну порцию водки с мартини, - бросила она. - Лучше две. Ненавижу пить с перерывами.
      Ферди дозвонился до Бадди, когда тот отжимался на полу.
      - Тебе надо договориться со службой автоответов, - проворчал он. Устроить?
      - Валяй, - решил Бадди. Если он собрался стать звездой, так уж по всей форме.
      - Я раздобыл телефон той девушки, которую ты ищешь, - прозаично сказал Ферди. - Ее имя и в самом деле Ангель. И она работает в парикмахерской на бульваре Сансет. - Он дал Бадди номер, сопроводив советом:
      - Теперь тебе следует быть осмотрительнее по женской части. Скоро каждый твой шаг будут фотографировать и обо всем писать. Лучше встречаться с актрисами, которые знают, как вести себя в таких случаях.
      Бадди усмехнулся. Иной раз Ферди выглядит бледной копией Сейди. Она уже одарила его точно таким же советом.
      - Спасибо, запомню. А сейчас я должен бежать. Линда Эванс <Популярная телеактриса.> ждет меня в "джакузи".
      - Ты у нас хитрожопенький, - не без нахальства поддел его Ферди.
      - А ты не знал?
      Бадди повесил трубку и глубоко вздохнул.
      Ангелъ, сегодня ты ко мне вернешься!
      Он набрал номер, который дал ему Ферди, и ждал с нетерпением, когда возьмут трубку.
      Ответил мужской голос:
      - "У Коко".
      - Да.., э.., я хочу поговорить с Ангель.
      Молчание.
      - Кто звонит?
      - Скажите, что друг.
      - Что вы друг, я не сомневаюсь, но сейчас Ангель нет, поэтому не будете ли вы так любезны оставить мне свое имя и номер телефона, и я позабочусь, чтобы она вам перезвонила.
      Вот сука! Недоверчивый хмырь.
      - Я позвоню позже, - раздраженно сказал Бадди.
      - Спасибо, - пропел Коко.
      - Бадди положил трубку и уставился в никуда. Надо было узнать адрес, сесть в машину и просто туда поехать. Тогда бы он и слушать ничего не стал, а вернул бы Ангель назад.
      А вдруг она не пойдет? Мысль эта напугала его куда больше, чем он готов был признать.
      ***
      - Тебе тут звонили, - сказал Коко, когда Ангель вернулась от врача.
      - Кто?
      - Не сказал.
      Бадди, подумала она. О господи, сделай так, чтобы это был он!
      - Он еще позвонит? - спросила она с тревогой.
      - Если не позвонит, ему будет хуже, греза моя.
      ***
      Только что был тут, и уже его нет. В беспомощной ярости Элейн пялила глаза на пустой столик Росса. Всего на минуту вышла в туалет, и подлец воспользовался этой минутой, чтобы улизнуть.
      - Ты видела, что Росс ушел? - набросилась она на Мэрли.
      - Нет.
      Элейн тяжело опустилась на стул.
      - Ненавижу этот проклятый город, - завелась она. - Одни говенные пройдохи, которых только и волнует, как бы не пропустить какой-нибудь вечеринки. А не пригласили, значит, сидишь дома с выключенным светом, чтобы все думали, что тебя нет в городе.
      Мэрли захлопала глазами.
      - Что?
      - Ничего. - У Элейн дрожал голос. - Становлюсь похожей на Росса. - Она вздохнула. - Давай еще выпьем.
      - Думаю, не стоит, - с неодобрением заметила Мэрли. - Сегодня у меня еще класс балета.
      - Дерьмо! - запальчиво воскликнула Элейн. - В этом городе одно дерьмо.
      ***
      Ровно без пяти четыре Росс Конти велел Заку Шефферу позвонить Оливеру Истерну и принять его условия - любые.
      - Если мы позволим сбить цену, через сутки весь город будет знать об этом. А чтобы потом снова ее поднять, придется лезть вон из кожи. - Зак понизил голос. - Знаешь, Росс, актер - как проститутка. Она и за пятерку трахается, и за полсотни. Понимаешь, что я хочу сказать?
      - Я хочу этот фильм, Зак. И я проститутка, которая все сделает, чтобы его получить. Звони Оливеру. Сейчас же.
      Глава 52
      Доктор позвонил Леону рано утром, когда тот еще спал.
      - Я подумал, нет ли у вас желания заскочить повидаться со мной. Старик говорил так, будто живет по соседству. - Тут у меня история болезни Эндрюса, интересная штука.
      - Я не могу, - с сожалением ответил Леон, потихоньку отодвигаясь от неподвижно лежавшей Милли. - Можете подождать минутку?
      Он торопливо пошел с телефоном в руках в ванную и закрыл дверь. Сел на крышку унитаза и стал слушать. И вправду интересная штука. Стоило доктору найти медицинскую карту, и его память, кажется, полностью восстановилась.
      - Уиллис Эндрюс был тихим человечком, - вспоминал он. - Сначала пришел ко мне на прием из-за мигрени. Только это была не мигрень, а его жена. Половые расстройства. Это обнаружилось, только когда он в третий или четвертый раз побывал у меня. В те времена, знаете ли, не так, как сейчас, - о сексе откровенно не говорили.
      - Верно, - согласился Леон.
      - Мистер Эндрюс страдал тем, что не мог поддерживать эрекцию, продолжал доктор. - И дома от этого возникали конфликты. Миссис Эндрюс очень хотела забеременеть.
      - Да?
      - Я проконсультировал больного. Поговорили с ним о витаминах, правильном питании, о технике секса. Тема секса всегда была одной из моих любимых. Мне нравилось помогать людям с расстройствами в этой области. Я словно боролся с сильным противником.
      - Помогли вы Уиллису Эндрюсу?
      - Увы, нет. Он упорно следовал моим советам, но, помнится, уже после нескольких консультаций я подумал, что, наверное, дело не в нем. Должно быть, проблема была с миссис Эндрюс...
      - Вы ее видели?
      - К сожалению, нет. Я предложил с ней встретиться, но он очень разволновался. Если учесть, что случилось потом, мне надо было бы тогда настоять.
      - А что случилось потом? - заинтересовался Леон.
      - Я вырезал заметку из газеты и вложил в его карту. , - Какую заметку? - не отставал Леон.
      - Супруги Эндрюс взяли ребенка. Девочку. Произошел несчастный случай ребенок погиб. Они сказали, что она упала с лестницы. Соседи утверждали, что ребенка забили до смерти. Их арестовали, но почему-то обвинения были сняты. Из-за недостатка доказательств, что-то в этом роде. Они, разумеется, уехали из города. Я никогда не мог разобраться в этой истории. Вспыльчивым Уиллис Эндрюс никак не был.
      Мысль Леона бешено заработала. Почему они вообще взяли ребенка? Может, потому, что из-за проблемы, которая была у Уиллиса, не могли обзавестись своим собственным? Как Леон ни старался, но до сих пор он так и не смог раскопать никакой информации, касающейся рождения Дека. Неужели его тоже усыновили?
      Адреналин бурлил у него в крови. Ему нужно больше информации. Гораздо больше.
      Надо узнать, кто Дек Эндрюс на самом деле.
      Глава 53
      Состав исполнителей утвердили.
      Фильм производства Оливера Истерна "Люди улицы". В главных ролях Джина Джермейн и Росс Конти. Впервые на экране - Бадди Хадсон в роли Винни.
      Продюсер Оливер Истерн. Режиссер Монтана Грей.
      Две недели съемок с декорациями в студии. Затем - восемь недель съемок на натуре.
      Прием для прессы за три дня до начала съемок в отеле "Уэствуд Маркиз" - представить исполнителей репортерам.
      Монтана готова была задушить Джину Джермейн. Светлые волосы взбиты и нещадно начесаны. Белое платье, которое словно обтекало изгибы ее тела, едва прикрывало знаменитые груди.
      - Идея, - зло выговаривала ей Монтана, - заключалась в том, чтобы дать знать прессе: эта роль - качественно новая для тебя. Как, по-твоему, они смогут принять тебя всерьез, если ты выглядишь так, будто приготовилась выступать в варьете в Лас-Вегасе?
      - Да не переживай ты так, милочка, - заворковала Джина. - Боюсь, ты убедишься, что я всегда в центре внимания, что бы ни надела.
      Эта женщина явно не поняла ни слова из предыдущей их беседы.
      - Слушай, - быстро сказала Монтана. - Я думаю, нам надо поговорить.
      - Только не сейчас, дорогуша, - сладким голоском отказалась Джина, махнув в сторону репортеров и проводя язычком по блестящим губам.
      - А завтра утром как? - не отставала Монтана.
      - Если я не работаю, то никогда раньше двенадцати не встаю, - заметила Джина таким тоном, будто все должны об этом знать.
      - Тогда за ленчем.
      Без особого желания, со вздохом она согласилась:
      - Ну ладно.
      Потом Монтана увидела Росса Конти. На вид прямо-таки красавец. Куда делся стареющий актер, с которым она обедала в "Ма Мезон"?
      Он посидел под лампой для загара. Слегка подкрасил волосы - скрыть седину. Массаж лица. Просто массаж. Двухдневное голодание. Особые глазные капли, чтобы избавиться от красноты в белках.
      - О боже! - ужаснулась Монтана. Перед ней была парочка голливудских звезд, которые во что бы то ни стало хотят выглядеть как можно лучше, и черт с ним, с фильмом. Но дело они будут иметь с ней, а она такого не потерпит.
      Только у Бадди вид нормальный. Что он ни делает, ничто не может скрыть его животной сексуальности. Нельзя не понять, что Он с легкостью окажется победителем в этом фильме - сумеет она добиться от него хорошей игры или нет.
      Знакомясь с ним, Джина надолго задержалась. Она изучала его, как ювелир драгоценный камень.
      Пока Джина разглядывала Бадди, к ней пристреливался Росс.
      Такого бюста, как у нее, он давно не видел. Почему он не мог найти такую женщину, чтобы сиськи у нее были, как у Джины, соски - как у Карен, деловая хватка - как у Сейди, а позаботиться о нем она умела, как Элейн?
      На приеме он избегал Сейди. Так с ним обошлась - никогда ей этого не простит.
      А смеется-то последним он. Играет в "Людях улицы", хотя и разозлился не на шутку, увидев новый сценарий. Его роль сократили до ужаса.
      - Не волнуйся, - заверила его Монтана. - Плюнь на урезанный вариант. Снимать будем по первоначальному - только чтобы Оливер не узнал.
      Сейди наблюдала за Россом, испытывая и раскаяние, и удовлетворение. Она знала, что оскорбила его.., гордость его по крайней мере задела.
      Но разве это месть, если сравнить, как он с ней обошелся?
      Надо бы, чтобы он ответил сполна. Слишком поздно - он ее избегает. Напрасно. Она-то могла бы выбить для него сумму вдвое больше, чем та, на которую он согласился.
      Бадди сиял. Быть на виду - его стихия. Блистающая звезда.
      Ну, может, и не звезда пока, но на орбиту вышел, это точно. Уже совсем готов взмыть вверх.
      Хорошенькая курносая негритянка представилась:
      - Привет, я Верджи из "Тин Топике". - Она вертела в руках магнитофончик. - Можно задать несколько вопросов?
      Он улыбнулся.
      - С удовольствием отвечу.
      Говорить о себе становится привычкой. Двадцать три интервью за пять дней. В уборную сходить некогда, а не то что разыскать Ангель. Он звонил ей только один раз. Чтобы вернуть ее, нужно время и пространство.
      Верджи щелкнула магнитофончиком.
      - Где вы родились? - спросила она.
      Тонкий голосок с придыханием. Над верхней губой капли пота. Нервничает, разговаривая с ним?
      - В Нью-Йорке, - соврал он. - Кухня ада. Трудно было, но я справился.
      - Когда вы приехали в Голливуд?
      - В прошлом году. Всю дорогу из Нью-Йорка ехал на попутных машинах. Когда добрался сюда, попытал счастья на нескольких работах. Спасатель, спортивный вожатый у ребят, таксист.
      Вот так. - Он помолчал. Для большего впечатления. - Однажды ко мне в такси села Сейди Ласаль - и бац! "Вы актер?" - говорит, "Да", - отвечаю. "Тогда, - говорит, - я хочу, чтобы вы немедленно встретились с Оливером Истерном".
      У Верджи глаза на лоб полезли.
      - Нуда!
      - Все было как во сне. На следующей неделе - кинопроба.
      Вы не поверите.
      Она записала каждое его слово.
      - Все в порядке, Бадди? - поинтересовался Пусскинс Малоне, глава отдела по связям с прессой, который помог ему сочинить его новую биографию.
      Бадди утвердительно сложил кружком большой и указательный пальцы.
      - Тебя хотят сфотографировать с Джиной. Извините нас, дорогая.
      Верджи кивнула.
      - Спасибо, - поблагодарила она. - Я буду следить за вашим фильмом. Может быть, мы еще поговорим, когда фильм выйдет.
      - Конечно. Непременно. - Не кинозвезда, а сама любезность. Ему это нравилось.
      - Ты захватил набор для прессы, дорогой? - спросил Пусскинс, - Снимки, биография - все на столике у входа. Если еще что-то понадобится, только звякни мне.
      - Обязательно.
      - Миловидная крошка, - заметил он, поспешая с Бадди к Джине, которую плотной стеной обступили восторженные фоторепортеры. - Еще не знаком с этой сверхблядью?
      - Не имел удовольствия.
      Пусскинс цинично рассмеялся.
      - Гунн Аттила с сиськами!
      - Не в моем вкусе.
      - Неважно. А вот ты - в ее ли вкусе? Если да - спасайся бегством!
      - Спасибо, но я уже знаю, что случилось с Нийлом Греем.
      - Ему еще повезло. Кое-кто из ребят нырял промеж этих ляжек и на неделю пропадал из виду!
      Джина встретила его голодным взглядом, деланной улыбкой и мощно выпяченной грудью.
      - Разве он не сексуален, дорогуши? - проворковала она репортерам.
      - Поцелуй его, Джина.
      - Обними его, Джина.
      - Немного побольше разрез на груди, Джина.
      Она вцепилась в Бадди и приняла все те позы, какие были нужны.
      Он заметил, что при всей своей косметике, шиньоне и кокетливых шутках она холодна как ледышка.
      Пока фоторепортеры, не переставая, щелкали, она отдавала ему распоряжения: "Улыбайся. Прими сексуальный вид. Ради бога, отодвинься. Моя тень на тебя падает. Чем ты потом будешь занят?"
      Ему вспомнился старый анекдот:
      "Я к тебе и десятифутовой палкой не притронусь". - "Найди мне палку в десять футов, а сам можешь катиться".
      Сияя, к ним подошел Оливер.
      - Вот это пара! Прекраснейший подбор.
      Монтана давала интервью Вернону Скотту из ЮПИ и, издалека наблюдая за этой сценой, внутренне сжалась. Хорошенькое крещение ее будущего фильма.
      До Росса добралась Верджи и сунула ему под нос свой непременный магнитофончик.
      Сейди наблюдала, как Джина с Бадди позировали репортерам. Будь Росс ее клиентом, и он бы стоял с ними рядом. Обязательно Завтра фотографии разойдутся по всей стране, и упомянуты будут "Люди улицы". Джина Джермейн и Бадди Хадсон.
      А бедного старика Росса обошли. Опять.
      Ей стало его жаль. Потом она вспомнила, и взгляд ее стад жестким. Черт с ним, с Россом Конти! Что заслужил, то пусть и получает.
      Она отвернулась как раз в тот момент, когда Пусскинс схватил Росса и торопливо потащил в гущу фоторепортеров.
      - Вы мне должны за две недели. Четыреста шестьдесят долларов, сеньора. - Лина с решительным видом застыла у черного входа.
      - Четыреста шестьдесят долларов, - тупо повторила Элейн.
      - За две недели. И Мигелю двести - платить в субботу.
      - Вам заплатят, - с важным видом пообещала она.
      Как это получается, что всякий раз, когда Лина заговаривает о деньгах, английский у нее безупречен?
      - Когда? - настаивала Лина.
      - Скоро.
      - Когда скоро?
      - Да оставь ты меня в покое, глупая баба!
      Она бросилась в спальню и шарахнула дверью. Вот она, преданность. Смех, да и только. Лина работает на нее восемь лет. Она ей регулярно платила - и когда та болела, и когда была в отпуске.
      И теперь, казалось бы, что ей стоит подождать денек-другой!
      Прислуга чертова! Если бы Лина не была экономной, она бы ее уволила и сама вела хозяйство.
      Надо было завести детей, Элейн. Так бы он не смог оставить тебя без гроша.
      Отвяжись, Этта. Думаешь, я сама не знаю?
      Она слонялась по пустому дому и страдала от одиночества.
      Черт с ними, с деньгами! А может, и вправду было бы здорово, если бы были дети. Предпочтительно взрослые. Ей никогда не светило заниматься пеленками, игрушками и всей этой младенческой ерундой. И раз уж не получилось, так зачем вообще об этом думать? И Росс не возражал. В сущности, он был этим совершенно доволен. Типичный актер. Конкуренты ему ни к чему.
      Собравшись с духом, она отважилась выйти из спальни.
      С Линой лучше помириться. Глупая служанка все-таки лучше, чем вообще без служанки.
      ***
      Литгл С. Порц три раза проехал мимо дома Копти. Войти он не решался. Миссис Конти он никогда не встречал, а жены иной раз такие когти выпускают, когда им показывают фотографии их мужей в постели с другими женщинами; но поскольку мистер Конти на встречу так и не явился, самое лучшее, на его взгляд, - теперь обратиться к ней.
      Мимо медленно проехала патрульная машина, и полицейский бросил на него внимательный взгляд. Литтл живо свернул на аллею, ведущую к дому Конти, и припарковался. Из газет он узнал, что Конти разошлись. Если миссис К, нужны улики для бракоразводного процесса, они у него есть, да еще какие. А если заплатит, они - ее.
      Он вышел из машины и направился к парадной двери, отметив по пути, что некоторые, бесспорно, жить умеют.
      Дверь отворила угрюмая латиноамериканка с лицом как грозовая туча.
      - Ну? - грубо бросила она.
      Он выпрямился во весь свой рост, во все свои пять футов пять дюймов, и протянул ей потрепанную визитную карточку.
      - Передайте это миссис Конти, - произнес он со всей важностью, на которую был способен. - Скажите, я пришел по поводу ее мужа.
      - Мистер Конти здесь нет. Он уходить.., вы возвращаться другой раз. Она стала закрывать дверь.
      Он применил "ножной трюк" - вставил ногу в проем. Научился он этому по книжкам Микки Спиллейна, которых прочел ужас сколько.
      - Убери свой проклятые нога, - заголосила Лина.
      - Я хочу видеть миссис Конти. Миссис Конти, - не отступал он. Передай ей мою карточку.
      Лина метнула подозрительный взгляд.
      - Почему не говорить сначала про хозяйка?
      - Я сказал.
      - Ждите.
      Она захлопнула дверь с бешеной силой, шарахнув его по ноге и чуть не оставив на всю жизнь калекой. От жуткой боли и ярости он просто взвился. Какой бы ни была Элейн Конти, она наверняка лучше своей служанки.
      ***
      - Ах, Лина, вот ты где, - приветливо сказала Элейн. - Я хочу извиниться за грубость.
      Лина бросила на нее злой взгляд и сунула ей под нос карточку.
      - Что это?
      - Мужик у дверь, - буркнула она и с ворчанием направилась на кухню.
      Близоруко щурясь, Элейн разглядывала карточку. Контактные линзы она не надела, а надпись на карточке была заляпана пятнами грязи. Она пошла за Линой на кухню.
      - Что надо этому человеку?
      Лина с безразличным видом пожала плечами: "Не знаю".
      И занялась раковиной.
      О господи, кредитор! Росс перестал платить по счетам.
      - Лина, - принялась обхаживать ее Элейн, - пожалуйста, скажи ему, что меня нет дома.
      Лина гремела посудой, не обращая внимания.
      - Линочка, прошу тебя.
      Служанка повернулась и уставилась на нее волком.
      - Очень грубый мужчин. Я не иметь с ним дела.
      Элейн топнула ногой.
      - Я плачу за то, чтобы ты имела дело.
      - Ничего вы мне не платите, - ликуя, прокаркала Лина.
      Элейн выбежала из кухни. Господи! С каким-то паршивым кредиторишкой она как-нибудь разберется сама, и нечего было умолять служанку. Да как она посмела так себя вести!
      Она решительно направилась к входной двери и рывком открыла ее.
      - Да? - взвизгнула она. - Что вам надо?
      Литгл взглянул на Элейн Конти в бледно-розовом пеньюаре, с сумасшедшими глазами, отступил на два шага, зацепился за что-то и упал, едва не сломав себе шею.
      Элейн помогла ему подняться, не забывая ни на минуту, что он на ее территории и если что-нибудь себе сломает, то может ведь и иск ей вчинить.
      - Я Литтл С. Порц, - задыхаясь, проговорил он. - Частный детектив. И у меня тут фотографии, которые, кажется мне, могут вас заинтересовать.
      ***
      - Чем ты потом будешь занят? - шепнула Джина Бадди на ухо.
      Прием для прессы подходил к концу. Только что объявили, что бар закрылся, а это, как правило, означало массовый исход.
      - Не знаю, как ты, а я буду учить свою роль, - сказал он.
      Она облизала пухлые, глянцевитые от помады губы и улыбнулась зазывной улыбкой.
      - Хочешь вместе поучим? Кинозвезду хочешь трахнуть?
      Он изобразил удивление.
      - Эй.., ты и вправду думаешь, что Росс Конти мне позволит?
      Она нахмурилась.
      - Если ты гомик, дорогуша, тогда я - мама Сейди Ласаль!
      - Как скажешь. - Он отступил и, пока вокруг еще толклись люди, быстро слинял. Кто бы подумал, что наступит день, когда он пошлет подальше живую настоящую кинозвезду! Ого-го, с возрастом он явно набирался ума. Раскусил ее с первого взгляда, и даже желания не возникло. Как это говаривал Пол Ньюмен?
      Зачем есть гамбургер, если дома ждет сочный бифштекс!
      Только у него дома ничего не было. А надо, чтобы ждала его Ангель.
      Он должен сделать первый шаг. Чем дольше он ждет, тем будет труднее. Бадди решительно направился к телефону-автомату. Половина седьмого, но, может, она еще не ушла.
      Ответил тот же мужской голос:
      - "У Коко".
      - Мне нужна Ангель, - сказал Бадди.
      - Всем нужна, - пропел голос.
      Началась медленная пытка.
      - Там она или нет?
      - Сожалею, нет. Что ей передать?
      - Где я могу ее застать?
      - Нигде.
      - Но мне надо с ней поговорить.
      - Сожалею. Что-нибудь передать?
      С неохотой он оставил свое имя и телефон.
      - Позаботьтесь, чтобы ей передали. Это срочно.
      Коко все записал, но не знал, как быть - сказать ей или нет.
      Она сейчас такая умиротворенная и счастливая. Так нужно ли ей, чтобы в ее жизнь вернулся муж? Наверное, нет, подумал он, сложил листок и сунул в карман рубашки. Позже он переговорит с Адрианом, послушает, что думает он. Адриан всегда принимает правильные решения.
      ***
      Джина Джермейн, обиженная равнодушием Бадди, взялась за Оливера - к его великому ужасу.
      - Твоя звезда свободна для ужина с тобой в "У Чейсена", - промурлыкала она. - Если ты, конечно, не предпочитаешь что-нибудь поуютнее. Тогда можем поехать ко мне и заказать что-нибудь из китайского ресторана.
      - В "У Чейсена", - поспешил согласиться он. - Я уже позвал Росса. Вранье, но его легко сделать правдой. - И как раз собирался пригласить тебя.
      Росс уже договорился об ужине с Пусскинсом Малоне. Они давным-давно были знакомы и любили предаваться воспоминаниям о бурном прошлом.
      - Можешь захватить Пусскинса, - кисло предложил Оливер - он не любил раскошеливаться.
      Росс хотел отказаться. Но с продюсером надо ладить - таковы правила игры, а потому он сказал:
      - Конечно, придем.
      Он не знал, что Оливер намерен пригласить Сейди Ласаль.
      Если бы знал, то не согласился бы и под пыткой.
      Оливер решил пригласить также Монтану и Бадди. Ему не хотелось, чтобы кто-то чувствовал себя обойденным. А кроме того, уж если все равно платить, так можно, наверное, один раз и выложиться. Расходы он в любом случае включит в смету на фильм.
      Где-то на полпути между вестибюлем гостиницы и поджидавшими лимузинами решено было вместо "У Чейсена" ехать в ресторан "У Мортона". Что касается Росса, то это была ошибка: не успел он войти в прохладный холл ресторана "У Мортона", как перед ним откуда ни возьмись появилась Карен.
      - Почему я тебя давно не вижу? - прошипела она, напирая сосками, проступающими сквозь белую шелковую рубашку всем на обозрение. - Если из-за Элейн беспокоишься, так я не возражаю, пусть в иске на развод будет мое имя.
      Он чисто машинально протянул руку и дотронулся до возбужденного соска. Она испустила звериный стон. Несколько любопытных повернули головы и вытаращили глаза. Он осознал, что делает, и быстро опустил руку.
      Сзади подошел Пусскинс.
      - Карен, милая, как поживаешь?
      - Отлично, Пусс, спасибо. - Зеленые глаза полезли на лоб, когда она увидела, что следом идет Джина Джермейн. - Боже! - фыркнула она, зло глядя на Росса. - Ты с этой?
      - Ужин устраивает Оливер, - объяснил он. - А ты с кем?
      - Да так, зануда какой-то. Отделаюсь от него и встречусь с тобой на парковке, как только ты сможешь избавиться от своих.
      Только дай мне знак. Договорились?
      Он посмотрел на ее соски.
      - Конечно.
      Она пошла - под белыми шелковыми брюками в обтяжку у нее ничего не было.
      - Да еще и при деньгах, - заохал Пусскинс. - Везет же некоторым.
      Джина протиснулась между ними и взяла под руки.
      - Всем приветик, - захихикала она, прекрасно понимая, что весь ресторан следил за ее появлением. - Девчушка умирает с голода. Кто тут со мной ням-ням?
      Стол был круглый. В кружок и расселись.
      Оливер. С одной стороны Джина, с другой - Сейди. Рядом с Джиной озлившийся Росс, по другую сторону от него Пусскинс и потом Монтана. Бадди посадили между Сейди и Монтаной, и Джина через весь стол пожирала его глазами.
      Разговор не клеился, если не сказать больше. Только Пусскинсу было что сказать. Он развлекал скованную компанию веселыми историями про кинофестиваль в Каннах, про знаменитого актера и его еще более знаменитые парики и парой-другой анекдотов о Монро.
      Джина выпятила внушительный бюст, твердо намереваясь завладеть разговором.
      - Когда я ездила во Вьетнам выступать перед солдатами, кое-кто из ребят держал там вместо собачек двенадцатилетних проституток. Можете себе представить. - Она помолчала, а затем поспешно добавила:
      - Разумеется, мне и самой еще не было двадцати.
      Росс стрельнул глазами в Сейди. Ее строгие черные глаза встретили его взгляд и не дрогнули. Он попытался переглядеть, но не сумел. Вот сука!
      Бадди обвел ресторан беспокойным взором. Как ни льстило ему быть в компании таких знаменитостей, все-таки хотелось скорее попасть домой и дожидаться звонка от Ангель. Он извинился и вышел из-за стола, пробормотав: "Мне надо позвонить".
      Навел справки в бюро ответов, которое теперь обслуживало его телефон:
      - Кто-нибудь звонил?
      - Минутку, мистер Хадсон.
      Ангель звонила ему! А его дома не оказалось! Только бы телефон свой оставила.
      - Вам звонила Шелли, - сказала дежурная. - Она хочет, чтобы вы ей немедленно перезвонили. Сказала, это крайне срочно. - Он записал номер телефона и в сердцах швырнул трубку.
      Плевать ему на звонок Шелли, но, может, это как-то связано с Ангель. Он полез за еще одним десятицентовиком.
      Шелли подошла после второго же звонка, голос - глухой, пьяный и напуганный.
      - Срочно приезжай, Бад, - забормотала она. - Кажется, Рэнди мертв.
      Глава 54
      - Мисс Нита Кэрролл? - вежливо осведомился Дек.
      - Кто ее спрашивает? - прокаркала старуха, с подозрением глядя на Дека, который стоял на пороге; бритая голова его блестела на утреннем солнце.
      - Приятель в Барстоу предложил мне зайти и повидать ее.
      - Барстоу! - фыркнула она. - Никаких приятелев нету у меня в Барстоу, сынок.
      - Значит, вы миссис Кэрролл?
      - Не Ава Гарднер, это уж точно! - Она кокетливо положила толстую лапищу себе на бедро. - Кто тебя послал? Как пить дать Чарли Нейшн. Приятель, тоже мне.., сын вшивой суки, вот кто он. - Она заржала.
      - Я сын Чарли, - соврал Дек.
      - Сын Чарли! - взвизгнула она. - Без дураков? Давай заходи, сынок, все мне выложишь про шалберника. Так и шлендает всю жизнь?
      Как просто оказалось проникнуть в дом Ниты Кэрролл, в котором она жила с двумя тявкающими пуделями и с бездной оборочек и рюшечек.
      Нита Кэрролл была жирной. Жирные ручищи. Жирные ножищи. Подбородки ее угрожающе колыхались. А под необъятным халатом скрывалось еще больше жира.
      К тому же она была старой. Семьдесят или восемьдесят, трудно сказать. Нелепая косметика покрывала ее задубевшую кожу: алая помада, как порез, липкая тушь катышками, зеленые тени лежали, как свинцовая краска в складках век. Крашеные желтые пряди волос закручены вокруг головы. На шее - жемчуг, в ушах - бриллианты, на каждом жирном запястье звенели браслеты, а на пальцах - набор вычурных колец.
      Она подтолкнула его к мягкому бархатному диванчику и тепло осведомилась:
      - Как там червячок? Тыщу лет Чарли не видала.
      - Он умер, - спокойно произнес Дек.
      Она заметно расстроилась.
      - Умер, - озадаченно повторила она. - Старина Чарли? Не быть на этой земле лучшей козявки, сынок. - Из складок халата она извлекла кружевной платочек и высморкалась. - А старуха ирландка еще крепко держится, как пить дать, - сказала она, оправившись.
      - Да, - ответил он, - Достается тебе, а? - спросила старуха с симпатией, опять сморкаясь.
      Он кивнул.
      Она собралась о духом.
      - Итак.., что ты мне принес? Он обещал мне, что, когда его не станет, розовый бриллиант будет моим. Ты привез его? Поэтому и пришел?
      - Вы одна живете? - вежливо спросил он.
      - Только я и собачки. А что?
      - Да погостить хочу немного.
      - Гости сколько влезет. - Она грустно покачала головой. - Твой папа, бывало, все только и говорил о тебе. И о твоей сестре...
      Как ее зовут?
      - Не знаю.
      - А?
      Он уставился на нее. Пустой взгляд на бледном лице. Бритая голова усиливала зловещее впечатление окостенелости.
      Она издала слабый гортанный звук. Совсем слабый для такой туши.
      - Ты не сын Чарли, да?
      - Нет, - спокойно ответил он.
      Она набралась сил и храбрости.
      - Тогда кто же ты, черт подери?
      Одно движение - и нож у него в руке, пальцем он пробует лезвие. Выступила кровь.
      - А вот это ты мне и расскажешь, - сказал он спокойно.
      Глава 55
      - Мне надо идти, - прошептал Бадди Сейди на ухо.
      - Ты что болтаешь? - тихо возразила она. - Ужин, может, и скучный, но он важен.
      - Знаю, - чуть слышно продолжал он. - Но приятель у меня попал в беду, и надо его выручать.
      - В нашем деле у тебя единственный приятель - ты сам.
      Он пожал плечами.
      - Не погонят же меня из фильма за то, что я не остаюсь на ужин.
      Он извинился и быстро покинул ресторан.
      Сейди нахмурилась. Еще и карьера его не началась, а он уже себя показывает.
      Джина надулась. Она не привыкла к отказам. Бадди ее заинтриговал.
      Росс почувствовал себя облапошенным. Бадди смылся, и, значит, ему придется теперь торчать здесь дольше, чем хотелось бы.
      Монтана только пожалела, что не она сбежала пораньше.
      Пусскинсу было ровным счетом наплевать. Пока спиртное течет рекой, он счастлив.
      ***
      Элейн включила телевизор, щелкнув кнопкой дистанционного управления, и уставилась на Мерва Гриффина. Мерва она обожала. В нем столько тепла и уюта, большой он сплетник и весельчак. Иной раз кажется, что Мерв ей ближе всех на свете. Каждый вечер, в одно и то же время, он всегда рядом. Надежный, внушающий доверие и дружелюбный.
      Но, как ни любила она Мерва, в эту минуту ей было не до него. В носу до сих пор стояло зловоние Литтла С. Порца. Дешевый одеколон, застаревший пот и тухлая отрыжка голодного желудка.
      Когда она потянулась через кровать за большим стаканом водки, этот жуткий коротышка словно плясал у нее перед глазами.
      Эх! Обожгло. Такая сладостно-горькая и живительная. Она сунула в рот льдинку и минуту сосала, наслаждаясь острой прохладой.
      У Литтла С. Порца был отменный товарец. Фотографии дорогуши Росса, которые никогда не украсят обложки "Лайфа" или "Ледис хоум джорнал". Гм, подумала она с нехорошей пьяной ухмылочкой, разве с этим бывает перебор?
      Она икнула, да так, как леди совсем не подобает. Единственное преимущество, когда живешь одна, - незачем смотреться как на картинке. Хоть по уши залезь в дерьмо, никто недовольства не выкажет. Щедрой рукой она еще мазнула лицо кремом, которого Росс терпеть не мог.
      Литтл С. Порц запросил десять тысяч долларов.
      А у нее не хватает наличных даже расплатиться с прислугой.
      "К концу недели мне нужно получить ответ, - сказал он. - Я приеду еще".
      Элейн пришло в голову, что можно вызвать полицию. Вымогательство противозаконно. Они упрячут за решетку отвратительного коротышку.
      Только у нее хватило ума сообразить, что это не поможет.
      Какой-нибудь задрипанный адвокатишка вызволит его под залог, фотографии наделают шуму, и все будут знать про Росса Конти и Карен Ланкастер. А она станет посмешищем всего Беверли-Хиллз, не говоря уж об остальной Америке.
      Она решительно схватилась за трубку.
      - Мэрли Грей слушает, - пропел сладкий голос подруги.
      Элейн набрала в легкие воздуха.
      - Мэрли, дорогая, - грубовато сказала она, - не одолжишь мне десять тысяч долларов?
      ***
      На упорные звонки Бадди Шелли чуть приоткрыла дверь и выглянула через щелку.
      Он протиснулся мимо нее в душную квартиру.
      - Здорово, что ты пришел, - волнуясь, заговорила она. - Я сматываюсь.
      - Эй! - Он схватил ее за руку. - Никуда ты не сматываешься. - Он смотрел на неподвижное тело Рэнди, распластанное поперек кровати, и выворачивал Шелли руку до тех пор, пока она не повернулась к нему лицом. Сядешь и заткнешься - вот что ты сделаешь.
      Она без разговоров плюхнулась на пол и, обхватив руками голову, принялась раскачиваться.
      - Говорила ведь ему, что переберет, - забормотала она. - Предупреждала мудака психованного, но он не послушался. А я-то разбираюсь в наркотиках, приятель. Господи, я-то знаю! Старуха моя была наркоманкой.
      Не обращая на нее внимания, он подошел к телу Рэнди, ничем не прикрытому. Рука безжизненно свесилась с кровати. С опаской он взял запястье и стал щупать пульс. Пульса не было. Он перевернул Рэнди на спину и увидел смерть.
      На мгновение он словно перенесся в Сан-Диего. Морг. Тони.
      Вонь от формалина.
      К горлу подступила тошнота. Хотелось убежать.
      Шелли запричитала:
      - Не виновата я. Он сам хотел. А хочешь, так и меру надо знать. Разве не так?
      - Что ты ему давала?
      Она в отчаянии вскинула руки.
      - Пробовали всего помаленьку.., ловили кайф.., весело было.
      - Нечего сказать - веселье, - жестко произнес он.
      - Рэнди был в депрессии, - защищалась она. - С тех пор, как его бросила эта богатая сучка. А когда ты с деньгами завалился, мы прямо очумели. Я достала чудесного кокаинчика, а Рэнди захотелось "коктейля"... Голос ее стал тише. - Просто не могло не быть перебора.
      - Врача вызвала?
      - Ты что, сдурел? Я сматываюсь, приятель. Сшибка с полицейскими мне ни к чему.
      Бадди вдруг понял, что и ему тоже ни к чему. Он просто представил, какое будет лицо у Сейди, если он влипнет в историю с наркоманами. А Рэнди уже ничем не поможешь.
      - Идем отсюда, - решил он. - В "Скорую" позвоним из автомата.
      - Можно мне с тобой? - стала она упрашивать.
      - Слушай... Я не...
      - Прошу тебя, Бадди, прошу, - умоляла она. - Я не могу сейчас быть одна. Я просто чокнулась из-за этого. Только на одну ночь, больше не надо.
      - Пошли, - уступил он.
      Она повисла у него на руке.
      - Ты друг, - сказала она благодарно.
      - Да, - цинично отозвался он. - Настоящий принц.
      - Дай ей его телефон, - сказал Адриан.
      - Все не так просто, - не соглашался Коко. - Она еще совсем младенец. А этот тип Бадди - паразит. В ее положении, мне кажется, совсем неразумно выводить ее на него.
      Адриан кружил по кухне на своей инвалидной каталке.
      - Сама разберется. Не такая она глупенькая, как тебе кажется.
      - Она ранима.
      Адриан с горечью рассмеялся.
      - А мы все разве нет?
      - О господи! - воскликнул Коко. - Она ведь тебе по-прежнему нравится, да? Не расстроен, что я привел ее к нам?
      Адриан покачал головой.
      - Я ее люблю. Ты это знаешь.
      - Вот и хорошо, - вздохнул Коко с облегчением.
      - Но телефон ей дай, - прибавил Адриан. - Ее жизнь за нее не проживешь.
      После ужина Коко так и сделал.
      - Виноват, греза моя. Совсем забыл, - оправдывался он.
      Ангель не могла скрыть радости.
      Коко хотел выдать ей порцию предостережений, но Адриан неспускал с него глаз, и поэтому он прикусил язык.
      Через несколько минут она спросила, можно ли позвонить.
      - Звони из спальни, - предложил Адриан. - Там тебе никто не по мешает.
      Она просияла.
      - Спасибо.
      Коко озабоченно вздохнул.
      - Прекрати, - заворчал Адриан. - Как старая мама-клуша.
      - Зови меня просто мамой, дорогой, - не остался в долгу Коко. - Без "старой" и "клуши" я вполне могу обойтись.
      ***
      Они зашли в автомат и вызвали "скорую", а потом, вопреки здравому смыслу, Бадди привез Шелли к себе на новую квартиру.
      Шелли была потрясена.
      - Гос.., поди! - вскрикнула она. - И какая же это добрая маманя оплачивает твою квартиру?
      Он был слишком удручен и не подумал отвечать. Никто и не говорит, что Рэнди был самым лучшим в мире парнем, но он был ему другом, и Бадди испытывал глубокую грусть не только из-за смерти Рэнди, но и из-за того, как тот умер. А ведь, не вмешайся в его жизнь судьба и Монтана Грей, это мог быть он сам, старина Бадди.
      На диван в гостиной он бросил одеяло и подушку.
      - Можешь спать здесь, - сказал он.
      - Мне бы лучше спать с тобой.
      - Давай сразу договоримся. В этом смысле ты мне не нужна. - Он заметил, что зрачки у нее расширены, двигается она нервозно и быстро. В ней еще бродит этот непонятный "коктейль", который отправил Рэнди на тот свет.
      - Иди и проспись, - сказал он.
      - Смеешься, что ли? Десять часов всего.., я несколько часов не смогу заснуть. Вот если ты дашь мне чего-нибудь.
      - Чего?
      - Метаквалон сойдет.
      - Ни крупинки.
      - Ты и впрямь заделался в добропорядочные, так, что ли?
      - Пытаюсь.
      Она пошарила в сумочке.
      - У меня тут рецепт.., не сходишь в аптеку?
      - Это нормальное лекарство?
      - Самое что ни на есть.
      Он взял рецепт, подумав, что это единственный способ добиться, чтобы хоть один из них немного поспал.
      - Я мигом, - пообещал он. - А ты трубку не бери. Этим займется служба ответов.
      Стоило ему уйти, как она полезла в сумочку, достала сигарету с марихуаной и закурила, лениво набрала дым в легкие. Ей тут же стало лучше, и она принялась осматривать квартиру, представляя, что Бадди, должно быть, нашел себе богатую женщину, которая содержит его ради собственного ублажения. Зазвонил телефон, и, не обращая внимания на его просьбу, она потянулась к трубке.
      Небрежно бросила:
      - Угу?
      Голос Ангель был мелодичным и с придыханием.
      - Позовите, пожалуйста, Бадди Хадсона.
      Шелли быстро затянулась марихуаной.
      - Кто спрашивает?
      - Ангель.
      - При-вет, Ангель. Это твоя старая подруга Шелли. Как делишки?
      Голос у Ангель одеревенел.
      - Хорошо, спасибо.
      Откуда там Шелли?
      - Не сбежала еще в старую милую глушь Кентукки?
      - Бадди там? - потребовала ответа Ангель, и голос у нее звучал куда решительнее, чем ей в этот момент казалось.
      - Бадди нет. Н-Е-Т. Когда он вернется, я передам, что ты звонила. А вообще советую тебе не звонить. - Шелли помолчала, выждав, чтобы совет ее был лучше понят. - Что прошло, Ангелочка, то прошло. И мое лучше не трогать, могу и из себя выйти.
      Усекла?
      Беспомощность и гнев охватили Ангель. Она не могла понять, зачем Бадди ее так жестоко разыгрывает. Сначала на приеме сказал, что сейчас вернется, и вообще не появился. Теперь просил позвонить, а подослал к телефону Шелли. Если ему нужна Шелли, вот пусть с ней и остается, а с нее хватит. Она с неожиданной силой шарахнула трубкой.
      В другой комнате Коко и Адриан переглянулись.
      - Видимо, ты был прав, - пробормотал Адриан. - Звонить ей, наверное, не стоило.
      Коко глубокомысленно кивнул.
      - Я думаю, пора ей посоветовать адвоката.
      ***
      Монтана ушла из ресторана вскоре после Бадди. С этими людьми ей приходится работать, однако есть с ними вовсе не обязательно.
      Домой она ехала в "Мазерати" Нийла. Быстроходные машины больше подходили под ее настроение. "Фольксваген" - для старых времен. "Мазерати" - ее будущее. Проворный и глянцевый, оставит позади любую машину. Ей было по-настоящему хорошо. Кое-какие тревоги еще остались, но в общем она взяла себя полностью в руки. Ждет не дождется, когда начнутся съемки, хотя с Джиной все время будут проблемы - судя по тому, как она вела себя сегодня. О чем думал Нийл, когда с такой ложился в постель?
      Она ненавидит его за то, что у него совсем нет вкуса. С трудом заставляет себя звонить ему в домик на пляже. Ужас в том, что ей, по правде говоря, теперь в высшей степени наплевать. Кончатся съемки, кончится и их брак.
      Втайне она надеялась, что не настолько он окрепнет, что сможет взять на себя постановку фильма. Теперь это ее детище. Ей нравились власть и напор, какие дает полный контроль. Пока ее сдерживает Оливер, но как только начнутся съемки.., берегись, говнюк! Спасайся тогда, недоумок!
      Она подумала о Бадди и их единственной ночи любви, о которой ни он, ни она старались не упоминать. Он организовал так, чтобы "Фольксваген", помытый, заправленный бензином, отогнали к ее дому и там припарковали, а ключ бросили ей в почтовый ящик. Она рада, что он оказался из тех, кто понимает: между друзьями иногда случаются прекрасные ночи. И после этого по-прежнему можно быть хорошими друзьями и не устраивать дознаний, как да почему. Ей не терпелось начать с ним работу.
      Другое дело - Джина. Придется с ней за ленчем кое-что выяснить. Эта баба думает, будто ей сойдет с рук, что она переспала с ее мужем, но трахнуть заодно и ее картину - вот этого Монтана ей не позволит.
      Вернувшись домой, она сразу разделась, накинула старенькую рубашку, отыскала затемненные очки для чтения и принялась за сценарий. Картина - вот все, что сейчас ее по-настоящему волновало.
      ***
      Наблюдать, как снюхиваются Джина и Росс, - от этого Сейди либо изжогу, либо сердечный приступ заработает. Либо одно, либо другое. Она извинилась и ушла.
      Пусскинс Малоне ушел сразу за ней. У него было свидание с певицей из кабаре, она исполняла сентиментальные шлягеры и здорово сосала. Не одновременно, правда, но почти.
      Итак, они остались втроем. И Оливеру не терпелось дать тягу.
      Но Джине с Россом, которые, по-видимому, обрели наконец друг друга, уходить не хотелось.
      Росс сказал:
      - Я бы заказал еще рюмочку "ирландского кофе".
      Джина сказала:
      - А я бы еще один "Бренди Александер".
      Оливер сказал:
      - Я знаю, вы, ребята, меня извините, если сейчас я поеду домой. О счете я уже позаботился.
      Да им-то какое дело! Росс старательно заглядывал ей за вырез платья, а она прикидывала, и вправду ли знаменитый елдак Росса такой здоровый, как о том говорят.
      Оливер поднялся.
      - Спокойной ночи.
      Они едва взглянули в его сторону. Он заторопился к парковке и отдал служащему квитанцию. Пока он ждал, когда подгонят машину, перед ним в сумерках выросла Карен.
      - Где этот подлый хер? - требовательно вопросила она.
      Оливеру могли бы прийти на память многие, кто соответствовал этой характеристике.
      - Кто именно? - мягко спросил он.
      - А, ладно. - Топая, она зашагала к своему "Феррари" и умчалась в злых облаках выхлопных газов.
      В ресторане Джина хрипло спросила:
      - Ко мне или к тебе?
      Росс с трудом представлял себе, как можно незаметно провести в отель "Беверли-Хиллз" очень заметную мисс Джермейн. Кто-нибудь увидит, и, надо думать, туристы-полуночники устроят бунт.
      - К тебе, - предложил он.
      - Чудесно, - сказала она.
      ***
      Бадди вручил Шелли пузырек с таблетками, полученными по рецепту, и спросил:
      - Что же это за врач тебя этим снабжает?
      - Вначале их выписывали как лекарства, приятель. Как средство от депрессии или успокаивающее.., против стресса.., от всякого прочего дерьма. - Она потянулась, и короткая майка задралась, обнажив упругий загорелый живот. - Один врач и в самом деле думает, что у меня депрессия. Другой даст мне рецепт, если решит, что я для него юбку задеру. - Она безразлично пожала плечами. - Третий малый просто любит деньжатки. - Шелли кивнула с мудрым видом. - Всегда должен быть запас дружественно настроенных врачей. Куда как жизнь облегчает.
      Он подумал о Рэнди. Ему-то было легко? Когда его шарахнуло наркотиками, когда кокаин, марихуана и героин, все вперемешку, отправили его прямиком на небеса.., или в ад. Как знать.
      Зазвонил телефон, он подскочил и схватил трубку уже на втором звонке.
      - Ангель? - выпалил Бадди в полной уверенности, что это она.
      - Кто это Ангель? - желчным тоном справилась Сейди.
      - Так, один знакомый парень, - ответил он, не дрогнув.
      - Я вне себя от злости, - сердито набросилась она. - А когда я зла, не могу заснуть.., вот я и решила, что лучше не буду лишать себя ночного отдыха, а выскажу тебе все, что думаю.
      - Эй, Сейди! Если это...
      - Заткнись и слушай. Ты пришел ко мне, чтобы я тебя представляла. Явился, имея только сексуальную походочку и туманные обещания роли в картине.
      - Эй!..
      - Я взялась за тебя. Выбила тебе фильм, особые титры, отличные деньги. Финансирую твои рекламные щиты. Я тебя выбрала, Бадди. И поверь, есть немало других актеров, для которых я могу сделать совершенно то же самое.
      - Вы хотите сказать, что я этого не ценю? - вскипел он.
      - Я хочу сказать, что мне не понравилось, как ты себя вечером вел. Как ты смеешь уходить в разгар ужина? Так с людьми не обращаются. Особенно со мной, с продюсером, на которого ты работаешь, или с твоим режиссером. Когда станешь Аль Пачино, поступай так, как хочешь. Но я тебе вот что скажу если собираешься устраивать мне номера, я от тебя сейчас же отказываюсь и отменяю кампанию с рекламными щитами. Ты этого хочешь?
      Лучше скажи сейчас, пока не зашло слишком далеко.
      - Я виноват, Сейди, - сказал он подобающе скромно. - Была экстренная ситуация. Больше такого не будет.
      - Это я все к тому, чтобы мы оба точно знали каждый свое место, сказала она твердо и повесила трубку.
      - Расскажи-ка мне про Сейди, - захихикала Шелли. - Она Сейди - Сейди замужняя леди? Это она тебя тут содержит?
      - Сделай одолжение, тяпни еще таблеток и ложись спать. - Он пошел к спальне.
      Она не горела желанием отпускать его.
      - Тебе и в самом деле не хотелось бы заглянуть к "Бродяге"?
      У меня такой упадок сил.
      - Спи, Шелли.
      Он закрыл дверь. Потом присел на краешек кровати и принялся обдумывать свои дела. Если Сейди так взъелась за то, что он, сбежал с какого-то дурацкого ужина, что же с ней будет, если он вдруг найдет себе жену?
      Хуже того. Что, если объявится его мать?
      Он никогда о ней не думал. Она являлась ему только в страшных снах, неожиданная и незваная гостья.
      Кровосмешение.
      Грязное слово.
      Каждый раз, когда приходится вспоминать, мурашки бегут по коже. Вся его прошлая жизнь - сплошные неприятности. Имена скачут перед глазами... Макси Шолто, Джой Байрон, Тряпичник, Джейсон Суонкл и сотня безликих женщин, которые могут увидеть его на экране и сказать: "А разве это не тот кобель, которому я платила?"
      Все может полететь к черту, если не быть осмотрительным.
      Но как теперь-то быть осмотрительным? Сделанного не воротишь.
      Ему было отвратительно жить во лжи. Разве та новая игра, в которую он сейчас играет, не правдой должна называться? Что, если для начала все выложить Ангель? Если они собираются вместе начинать новую жизнь, он хотя бы это должен для нее сделать.
      Чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что так будет правильно.
      Начать с начала.
      В голову пришла неприятная мысль. Сначала надо помириться с матерью. Сделать это до того, как она его узнает и с криками вторгнется в его жизнь. А это может случиться, когда развернется вся та реклама, которой он сейчас занят. Как только позволит время, он на денек съездит в Сан-Диего.
      Приняв такое решение, он почувствовал себя лучше. Затем проверил в службе ответов, не звонила ли Ангель. Нет.
      Сразу же опять загрустил. Почему так скверно на душе, если в конце концов дела пошли так хорошо?
      Он делал отжимания, пока не свалился без сил.
      Потом заснул.
      ***
      В очень редких случаях в постели встречаются двое, у кого во всех отношениях полная совместимость.., или так они оба с радостью себе представляют.
      Джина Джермейн и Росс Конти были как раз такой парой.
      Она - сплошные белые волосы, чувственный рот и роскошная грудь.
      - Он - сплошная загорелая кожа, синие-пресиние глаза и громадный член.
      - Где ты была всю мою жизнь? - задыхался он, подступая к оргазму, причем его мощный инструмент был крепко зажат между ее вздымающимися грудями.
      - Не знаю, - задыхалась она, тоже почти достигнув вершины божественного освобождения. - Но где бы ни была, дорогой, назад я не вернусь.
      Они разразились какофонией стонов, хрипов, вздохов и воплей.
      - Вот это да! - воскликнул Росс.
      - Здорово! - воскликнула Джина.
      Они чертовски подходили друг другу.
      Глава 56
      Из своих восьмидесяти двух лет Эмми-Лу Джозуз шестьдесят прослужила горничной. На своем веку она многое повидала. Работала в публичном доме в Новом Орлеане, притоне в Сент-Луисе, борделе в Сан-Франциско. На глазах у нее дрались, пыряли ножами, делали аборты и лишали себя жизни. Девкам она была как наперсница, их клиентам давала советы. К тому времени, когда перебралась в Лас-Вегас, считай, не вчера на свет уродилась.
      Весело бормоча что-то себе под нос, она открыла дверь своим ключом и вошла в изящный домик Ниты. Миссис Кэрролл была среди ее любимчиков. Она доверяет Эмми-Лу. Выпивку от нее никогда под замок не прячет.
      В доме воняло. Эмми-Лу потянула носом и поискала глазами собачек. Что-то не бегут ее встречать, как всегда.
      - Псинки, - позвала она. - Вонючки.
      Поскребла подмышку и сняла блеклую шерстяную кофту - всю в дырках от моли. Миссис Кэрролл обещала подарить что-нибудь новенькое. На Рождество, поди. Или, может, на день рождения. Эмми-Лу нахмурилась: когда же ее день рождения? Нынче она мало что помнит.
      Опять поскребла под мышкой, принюхиваясь к странному запаху, что стоял в домике, и потащилась на кухню. Собаки лежали на столе посередине комнаты с перерезанными глотками.
      Эмми-Лу вытаращила глаза. Белый пластик залит кровью, а ведь отмывать-то придется ей. Не любит она, когда кровь. Попадет на руки и одежду и будет после вонять.
      Она молча перекрестилась. Не надо бы миссис Кэрролл учинять такое. Бессердечно так поступать. Не выносит Эмми-Лу бессердечия. Она решительно взялась за уборку. Убрала собак в черные пластиковые мешки для мусора, отскребла белый пластик на столе, вымыла шваброй пол, все время сердито бурча себе под нос.
      Закончив работу, она приготовила себе чашку горячего сладкого чая и, сев за стол, в невеселом раздумье принялась пить.
      Потом, вооружившись тряпкой, шваброй и пылесосом, отправилась в гостиную. Может, не так уж и плохо поступила миссис Кэрролл. Может, не так и ужасно.
      - Дерьма от собак больше не будет, - захихикала Эмми-Лу.
      Слова застыли у нее на губах. Она поняла - шерстяной кофты, что обещала миссис Кэрролл, ей в жизнь не видать.
      Глава 57
      Нийл Грей тяжело и беспокойно расхаживал по дому, арендованному для него на берегу океана. Медсестра Миллер сидела на обычном своем месте и вязала. Она была тощей молчаливой шотландкой, и Нийл уже обалдел от ее нудной компании, ему с ней было просто тошно.
      Врач выдал ему кучу предписаний. Не пить. Никаких чрезмерных упражнений. Не курить. Никакой жирной пищи. Никаких стрессов. Никакого секса. В общем - ничего, что доставляло ему радость в этой жизни. Чувствовал он себя хорошо, даже великолепно и не видел смысла и дальше влачить существование инвалида. Миновал тот ужасный страх, который охватил его, когда случился инфаркт. Каждый день он глотал таблетки и совершенно искренне считал, что давно не был крепче и здоровее, чем сейчас.
      - Как насчет большого сочного куска мяса и бутылочки вина нынче на ужин? - предложил он сестре Миллер, которая, отложив вязанье, собиралась, как делала каждый день, ехать за продуктами.
      - Ну-ну, мистер Грэй, - проговорила она, словно обращаясь к непослушному ребенку. - Об этом не может быть и речи.
      - Нет, может, сестра Миллер. Я обожаю мясо с вином.
      Может, даже и сигару, если у них есть что-нибудь приличное.
      - Ни в коем случае. Врач бы ни за что не позволил.
      - Чертова врача здесь нет, так ведь?
      Она поджала губы.
      - Меня наняли присматривать за вами. Как раз это я и намерена делать насколько хватит сил.
      В магазин она отправилась на своей машине - единственное транспортное средство в этом доме. Самого Нийла привезли сюда шофер и Монтана. Это и был тот единственный раз, когда она здесь побывала. Впрочем, упрекать ее не за что. Застукали его в ситуации, которая и в кошмаре не привидится. Вопрос что теперь делать? Тихо сидеть на берегу, теряя жену, фильм и рассудок, он не согласен.
      Он нетерпеливо шагал по комнате, через окно бросая злые взгляды на океан, которого терпеть не мог. От одного шума с ума сойдешь.
      Сестра Миллер возвратилась в свой срок. Привезла ему газеты и голливудские кинематографические издания, на которые он жадно набросился.
      В "Гералд Экземинер" была большая фотография Джины Джермейн и Бадди Хадсона, а под ней - коротенькая заметка о фильме. На фото были Джина и Бадди, а в заметке - только Монтана. Сам он удостоился пары строк. По-видимому, из самого знаменитого в своей семье человека он низведен до положения больного мужа.
      Он два раза прочитал заметку. Она вызывала у него раздражение. Потом он уставился на фотографию Джины - главной виновницы всех его бед.
      - Сестра Миллер, - резко потребовал он, - дайте мне ключи от машины. Мне нужно на пару часов съездить в город. Не волнуйтесь. Пить, курить и познавать женщин я не стану. Будьте уверены: вести буду себя идеально.
      Она немедленно возразила, неодобрительно поджав тонкие губы:
      - Я не могу вам этого позволить, мистер Грей.
      Он отправился на кухню и вытащил ключи у нее из сумки.
      - Решать, милая моя, мне, а не вам.
      Она повысила голос:
      - Мистер Грей, если вы и дальше будете так себя вести, мне придется вызвать врача.
      Она забежала вперед и решительно преградила ему дорогу.
      Он оттолкнул ее самым неджентльменским образом и вышел.
      - Говоря откровенно, сестра Миллер, мне ровным счетом наорать.
      Избавиться от Шелли было не просто. Она не просыпалась, как Бадди ни толкал ее и ни тормошил, поэтому пришлось ее оставить в квартире, когда сам он отправился на деловой обед с Пусскинсом Малоне. К обоим телефонам прилепил клейкой лентой записки с крупными буквами "НЕ ПОДХОДИ".
      В вестибюле гостиницы "Беверли-Хиллз" Пусскинс ткнул ему под нос две газеты.
      "Джина Джермейн и новая кинозвезда Бадди Хадсон".
      Его называют звездой, а он еще и сняться не успел!
      - Можно мне по шесть экземпляров каждой? - заволновался Бадди.
      - Будешь так дергаться, рак заработаешь, - туманно ответил Пусскинс.
      Обед был в "Поло". Красивая журналистка-мексиканка с блестящими черными волосами и фигурой, как у "Мисс Вселенная", уже ждала, чтобы взять у него интервью.
      Он с готовностью дал его. Те же вопросы. Те же ответы. Улыбка. Масса обаяния. Действительно серьезного журналиста встретить пока не довелось, хоть Пусскинс уверял его, что встречаются и такие.
      Девушка стенографировала ответы, которые он давал уже множество раз, а мысли его где-то витали. Появилось в газетах что-нибудь о Рэнди? - думал он. Вряд ли.
      Грех - умереть в Голливуде, а быть никем.
      Как же быть с похоронами? Кто обо всем позаботится?
      Еще один грех в наше время - умереть без гроша.
      Пусскинс щелкнул пальцами.
      - Сынок, будь внимательнее, - скомандовал он. - Мишель второй раз задает тебе тот же самый вопрос. Ты можешь ей ответить или нет?
      Бадди тут же сосредоточился. Да, у него есть ответ. У него есть ответы на все.
      Кусок человеческого дерьма, подходяще именуемый Рэтсом ("Крысой") Соресоном, начал свою долгую бесславную карьеру с торговли фотографиями своей сестры нагишом - по двадцать центов за штуку. То было в сороковые годы, когда фото обнаженных женщин вызывали ажиотаж. Сообразив, что у него талант торгаша, Рэтс вскоре пошел дальше и стал продавать фото, на которых был запечатлен вместе с сестрой. К середине пятидесятых он издавал, печатал и распространял (разумеется, из-под прилавка) грубую подделку под журнал, утонченно названный "Влагалища". Он разбогател и быстро создал серию порнофильмов, которые тоже принесли ему деньги. В шестидесятых решил делать бизнес законно. И выпустил на глянцевой бумаге журнал о садоводстве, который продержался всего три номера и сожрал у Рэтса все деньги, до последнего цента.
      К тому времени он был женат на шестнадцатилетней нимфетке, которая подождала, пока не уплыли деньги, а затем последовала их примеру. Он застукал ее в мотеле с семидесятилетним женатым мужиком и всадил старику пулю прямо между глаз. За это схлопотал двадцать пять лет тюрьмы. И, амнистированный за хорошее поведение (он скоро заделался любимчиком начальника тюрьмы - по причинам, известным только ему самому и его сокамернику, вымогателю по имени Литтл С. Порц), был после пятнадцати лет выпущен на свободу в ничего не подозревавшее общество. Рэтс быстро вернулся к делу, которое было ему знакомо лучше всего, и разбогател во второй раз. "Влагалища" возродились - на сей раз уже в газетных киосках и под новым названием - "Супервлагалище". Заждавшаяся публика оказала журналу самый теплый прием.
      Но Рэтс, разумеется, хотел большего. Он женился на семнадцатилетней танцовщице-стриптизерке и раз в неделю ездил с ней в универсамы, где заметил, что среди журналов, выставленных на полках около касс, у публики, стоящей в очередях, особым вниманием пользуются вполне определенные издания. Началось все с "Нэшнл энкуайр", вслед устремились всевозможные подражания.
      Рэтс тоже захотел найти свою нишу. Он решил начать выпускать газету, которая строилась бы по такой же схеме, но с некоторыми добавками. Похабные, компрометирующие фотографии знаменитостей - и как можно похабнее. Разумеется, в универсамах его журнал продавать не станут, но это его не беспокоило.
      Люди смогут покупать листок в газетных киосках.
      Случайная встреча со старым дружком Литтлом С. Порцем, как выяснилось, обоим пошла на пользу. Они столкнулись у ресторана "Тони Рома" в самом центре Беверли-Хиллз.
      В разговоре открылось, что новую скандальную газету "Правда и факт" издает - владеет ею и редактирует ее - не кто иной, как сам Рэтс.
      - Снимочки для тебя есть - закачаешься! - похвастался Литтл. Недешево, но они того стоят.
      На другой же день ударили по рукам. Рэтс скупил весь набор негативов Карен Ланкастер - Росс Конти и на обложку выбрал довольно приличный снимок, тот, где Росс вот-вот начнет жевать необыкновенный сосок. По-настоящему грубую порнографию он приберег для разворота.
      - Я их тисну в ближайшем номере, - сказал Рэтс.
      - Может, упомянуть, что снимки мои? - нерешительно предложил Литтл. Умом он никогда не блистал.
      ***
      Мэрли отказалась дать Элейн взаймы десять тысяч долларов.
      Да она просто в шок пришла оттого, что Элейн набралась наглости ее просить. Она позвонила Карен, хотела пожаловаться, но Карен набросилась с обвинениями, что она спелась с Элейн и поэтому не звонит.
      - Я ни с кем не общаюсь, потому что занята только Нийлом, оправдывалась Мэрли.
      - Но ты же ненавидишь эту гниду, - растерялась Карен.
      - В моем словаре нет слова "ненависть", - последовал благочестивый ответ. - Нийл изменился. Он, по-моему, готов отделаться от этой.., как ее там.., и вернуться ко мне.
      - Ты что, серьезно?
      - Вполне.
      Немного помолчали - осваивались с новым образом Мэрли.
      Потом Карен вспомнила о коротком сообщении, которое вычитала в одном из номеров "Лос-Анджелес тайме".
      - Как фамилия твоего приятеля Рэнди?
      - Феликс. Я тебя с ним достаточно много раз знакомила, так могла бы хоть фамилию запомнить. Он, конечно, не знаменитость, но...
      - Он мертв... - перебила Карен.
      - Что?!
      - В газете написано. Кто-то позвонил в полицию, и они его нашли перебрал наркотиков - в какой-то паршивой однокомнатной квартирке в Голливуде. Ты вроде бы говорила, что деньги у него водятся.
      Мэрли была убита. С Рэнди она порвала, но все же как могло случиться такое? И что он делал на этой помойке? Говорил, что живет в очень милой квартирке. "Всего три комнаты, но мне хватает", - его собственные слова. Конечно, она там ни разу не была. Может, так оно и есть.
      - Я должна к нему поехать, - решила она.
      - Что ты несешь? Он мертв, - фыркнула Карен. - Полиция этим занимается. Они считают, что, когда он умер, с ним была вроде бы какая-то женщина, хотят ее допросить. - Ее вдруг осенило. - Ты ведь с ним наркотиками не пробавлялась, а?
      - Не надо чушь пороть, - обрезала Мэрли. - Я даже марихуану не курю.
      - Г-м... - Карен вздохнула. - И понятия не имеешь, что теряешь.
      Мэрли закончила разговор, отправилась в ванную и принялась разглядывать миловидную блондинку в зеркале. Почему она вечно находит себе неудачников? Что в ней такого, что привлекает охотников за приданым да шалопаев?
      Вспомнился Нийл. Мужчина в летах. Англичанин, уважаем, прекрасный режиссер.
      Был когда-то ее мужем, а она его упустила. Пришло время его вернуть.
      ***
      Нийл вырвался на Тихоокеанское шоссе в древнем белом "Шевроле" сестры Миллер. Оказавшись на воле, он передумал брать приступом офис Оливера и добиваться возвращения себе режиссерского кресла. Монтана ему нужна больше, чем чертов фильм, а она определенно не будет ему признательна, если он влезет и возьмет постановку на себя. Он решил остановиться, что-нибудь выпить, вернуться на побережье и позвонить ей. Если он потребует встречи, она вряд ли откажется, и тогда можно все обсудить. Встреча лицом клипу давно назрела.
      Он нашел знакомый бар и припарковался.
      От двух рюмочек доброго бренди с ним ничего не случится, они скорее пойдут на пользу, чем повредят. А что бренди принимают с лечебной целью факт общеизвестный.
      Первый стаканчик - как напиток богов. Второй просто дополнил первый. Пить он умеет. В Париже ничего не стоило раздавить бутылку за вечер. Конечно, много лет прошло, но разве забудешь, как обходиться с выпивкой. Или с женщинами. Он глухо рассмеялся своей шутке и заказал еще.
      ***
      - Перебирайся ко мне, - посоветовала Джина утром после бурно проведенной ночи. Она торопливо собиралась на ленч с Монтаной.
      Росс лежал в постели и смотрел на нее. Усмехнулся лениво.
      Можно не сомневаться, дважды просить его не надо. Дом у нее чудный, сиськи идеальные. К тому же отель "Беверли-Хиллз" влетает ему в копеечку.
      На ленч в ресторан "Эль Падрино" в гостинице "Беверли-Уилшир" Монтана приехала вовремя. Огляделась, заказала "Перно" со льдом, устроилась поуютнее и принялась ждать. Она точно знала, что ждать Джину придется.
      Верная себе, Джина появилась с типичным для звезды опозданием на тридцать пять минут. На ней были канареечные шелковые брюки, прозрачная блузка, громадные белые очки от солнца и пушистый жакет из рыжей лисы, хотя на улице было семьдесят пять градусов по Фаренгейту.
      - Черт возьми! - воскликнула она, рухнув на мягкий стул. - Вот это ночка! Росс Конти - все, что про него говорят, и даже больше. - Она хихикнула. - Больше на несколько дюймов!
      Целый год у меня такого мужика не было! - Перехватив проходящего официанта, она заказала:
      - Ром с колой. И льда. Побольше. - Подняла очки на лоб и уставилась на Монтану. - Так о чем у нас разговор? Я могла бы поспать еще два часа.
      Монтана покачала головой, пытаясь скрыть крайнюю досаду.
      - Джина, - она говорила медленно, как с непослушным ребенком, - я велела тебе сбросить двадцать фунтов, привести в порядок волосы, поубавить имидж секс-бомбы. Ты что же, меня не поняла?
      Джина спряталась за очками от солнца и беспокойно оглядела полутемный ресторан.
      - Монтана, дорогая. Ты должна понять, что мне приходится поддерживать определенный имидж. Мои зрители ждут, что я буду выглядеть шикарно.
      - Плевать мне, что там ждут твои зрители. Я как твой режиссер жду от тебя, черт возьми, куда большего, а не дождусь, ты из картины вылетишь.
      - Я вылечу?! - не веря, рассмеялась Джина. - Дорогая, давай-ка не забывать, кто в этом фильме звезда.
      Официант принес ее коктейль, и она чуть ли не залпом осушила бокал.
      Монтана потягивала "Перно" и думала, как лучше повести себя в этой ситуации. Она была удивительно спокойна, знала - победа будет за ней. Джину она обломает. Не знала, каким образом, знала только, что обломает.
      Она невозмутимо разглядывала блондинку.
      - Ладно, - согласилась она. - Хорошо. Делай по-своему.
      Я буду достаточно занята работой с Бадди. Росс, я уверена, будет что надо. Мне кажется, он всех удивит.
      Джина не ожидала, что ей так быстро уступят; это вывело ее из равновесия. Она повела плечами, сбросив жакет из лисы, отчего несколько мужчин, сидевших поблизости, поперхнулись выпивкой.
      - Я тоже собираюсь многих удивить, - выдала она раздраженно.
      - Ну, еще бы, - согласилась Монтана. - Пышная Джина Джермейн в своем амплуа. Сиськи-и-задница получает приз за худшую роль года.
      - Глупости! - набросилась на нее Джина. - Не думай, что можешь со мной разговаривать, как тебе заблагорассудится, только потому, что я спала с твоим мужем.
      Глаза Монтаны угрожающе сверкнули, но она сдержалась.
      Нийл! С этой? Она недостойна тебя!
      - Чем ты занималась с Нийлом - это ваше дело. На цепь я его никогда не сажала, - сказала она тихо.
      Джина сняла темные очки и сощурила голубые навыкате глаза.
      - Странная ты, и сама ведь это знаешь, да?
      Монтана пожала плечами.
      - Я считаю, каждый человек свободен. Нийл тебя хотел. Получил. Ну и что? Посмотри, чем он кончил.
      - Боже! Разве хорошо так говорить?
      - Почему же нет? Это правда. - Она подала знак официанту. - Счет, пожалуйста.
      - Но мы еще и не ели, - возразила Джина.
      - Не вижу смысла, - твердо сказала Монтана. - Я хотела поговорить с тобой насчет роли, как-то тебе помочь. Но вижу, что напрасно теряю время. Ты просто хочешь поиграть в силовые игры, а это не по мне. Я работящая женщина, Джина, а не голливудская жена.
      - А ты железная девка. - В голосе Джины послышалось сдержанное восхищение.
      - Нет. Просто профессионал, который хочет снять фильм как можно лучше. Я тебе это говорила при нашей первой встрече, думала, мы поняли друг друга, но, видно, ошиблась.
      Она взяла счет у официанта и полезла в сумку за кредитной карточкой.
      - Раз договориться мы с тобой не можем no'-хорошему, принуждать тебя я не собираюсь. Я буду заниматься только Бадди и Россом. И они так сыграют, что мисс Джермейн никто и не заметит. А жаль, потому что ты могла бы зазвучать. Все это в тебе есть, Джина. Спрятано под прической, бюстом и гримом. - Она помолчала. - Надо только, чтобы кто-то с тобой поработал кто-то, кому не безразлично, что ты делаешь. Я могла бы это из тебя вытащить, и ты это знаешь.
      - С женщинами мне не работается.
      - Чушь собачья. Ты хоть раз пробовала? А вдруг тебе понравится?
      Губы Джины медленно растянулись в улыбке.
      - Знаешь что? Ты напоминаешь мне меня!
      "Боже упаси!" - подумала Монтана.
      - Да, - восторгалась Джина. - Язык подвешен.., ты девушка волевая. Выйдет у тебя - держу пари.
      - Значит, ты будешь меня слушать?
      - Почему бы и нет? - решительно заявила Джина. - Да, действительно, почему бы и нет? Слушалась обормотов, которые всю жизнь хотели на мне деньги зарабатывать, так что? Как знать, работа с тобой, может, переменами обернется. - Наклонившись поближе, она перешла на доверительный тон. - Я тебе что-то скажу, Монтана. У меня с Нийлом.., это не имело никакого значения. Просто что-то вроде деловой договоренности.
      - Не сомневаюсь.
      - И правильно делаешь, потому как, скажу я тебе, все мужики - неверные шалопаи. Все, милая. Больше, чем на плевок, верить им нельзя. - Она кивнула с умным видом. - Я-то знаю.
      С пятнадцати лет самостоятельная, и скажу тебе - не все было только сахар. Не знаю, как бы тебе понравилось, если бы я порассказала, чем мне приходилось заниматься, чтобы оказаться там, где я сейчас.
      Если Джина говорила, то уж говорила. Два часа спустя она все говорила. А Монтана слушала. Тихо.
      Актеры. Актрисы. Все одинаковые. Пожалеешь их немножко, проявишь чуткость и бери тепленьких.
      Когда начнутся съемки, Джина будет воском в ее руках. И она такой игры от нее добьется, какой похотливые ее зрители никогда и не видели.
      Если Нийл мог это, так и она сможет;
      Глава 58
      Леон тут же приступил к работе. Под каким-то вымученным предлогом отпросился у Милли и вернулся в Барстоу. Там он проверил полицейские архивы, газетные сообщения и картотеку бюро по усыновлению детей.
      Дня не хватило, чтобы все сделать, поэтому он снял комнату в гостинице "Дезерт Инн" и позвонил Милли. В восторг она не пришла.
      - Мы в отпуске, - напомнила Милли невесело. - Ты не обязан работать.
      - Знаю. Но это важно. Будет тебе компенсация, даю слово.
      - Звонил капитан Лакост. Хочет, чтобы ты с ним связался.
      Он был слишком захвачен своими делами и не заметил печали в ее голосе.
      - Спасибо. Вернусь, наверное, завтра.
      - Торопиться некуда, - бросила она с холодком. Но он уже повесил трубку.
      Капитан сообщил новость, от которой у Леона мороз пошел по коже. Дек Эндрюс опять отличился. На этот раз в Лас-Вегасе.
      Жертва - старая проститутка, которая сшивалась в барах и казино в центре города.
      - Наследил достаточно, чтобы понять - это он. Отпечатки пальцев, слюна, сперма. Те же характерные ножевые ранения.
      И его рубашка. У полиции в Вегасе есть пара свидетелей, которые вроде бы видели, а вроде и нет, как он уходил с места преступления. Мы рассылаем его фото по телеграфу. Ты готов туда поехать?
      Леон ни секунды не колебался.
      - Да, готов. Я хочу, чтобы меня отозвали из отпуска и официально командировали заняться этим делом.
      - На это я и рассчитывал. Свяжусь с Вегасом и дам знать, что ты едешь. Обещали во всем помогать.
      В голове у Леона уже закрутилось. Почему Лас-Вегас? Отчего-то ему казалось, что Дек направляется в Барстоу. А вдруг Дек уже побывал в Барстоу?
      Положив трубку, Леон решил навести справки о всех убийствах, что случились в окрестностях за последние четыре недели.
      После этого он направится в Вегас - без промедления.
      Глава 59
      - Где он? - спросила Мэрли - в голубых глазах тревога и озабоченность.
      - Он украл мою машину, - мрачно заявила сестра Миллер. - Набросился на меня и грязно выругался. Немедленно подаю заявление об уходе.
      - Не говорите глупости, - растерялась Мэрли. - Ему запрещено садиться за руль.
      - Знаю, миссис Грей. Но остановить я его не могла. Он будто с ума сошел.
      Мэри чуть не топала ногами.
      - Мне надо, чтобы он был здесь. Это важно. Да как вы могли его отпустить?
      - Я рассчитываю, что мне выплатят пособие по увольнению за две недели. И скажите спасибо, что я не намерена подавать в суд за нанесенные мне телесные повреждения. Если моей машины не будет здесь в течение часа, заявляю в полицию, что ее украли.
      ***
      Очень скоро два или три стаканчика перешли в четыре или пять, и сердце в груди заколотилось, но его это не беспокоило.
      Его ничего не беспокоило.
      Он выяснит отношения с Монтаной. Расскажет все, как было. Вытянет в ниточку, как выражаются американцы. Очистится. Раскается. Будет молить о прощении.
      Только с Монтаной это не пройдет. Невозмутимая Монтана с ясным умом! "Забудь об этом, Нийл, - скажет она. - Твои дурацкие извинения мне не нужны". И правильно сделает, потому что все это только глупые извинения, оправдывающие несколько актов похоти, за которую нет ему прощения.
      Он собрался заказать еще стаканчик, но передумал и, пошатываясь, вышел на улицу.
      Когда Бадди вернулся, Шелли все еще была там. Она растянулась на его диване и красила ногти на ногах в алый цвет.
      - Приветик, светило. - Она взяла "Лос-Анджелес тайме" и помахала ему газетой. - Что же ты молчишь?
      Он пожал плечами, досадуя, что она не убралась потихоньку, пока его не было дома.
      - Не до того было. Думал потом сказать.
      - Ты и Джина Джермейн. Блеск! Вырвался наверх.
      - Эй.., послушай. Мне еще надо кучу дел переделать. Давай-ка я отвезу тебя домой. - "Пока ты сюда не перебралась", - хотел он добавить, но сдержался.
      - А чего мне ехать-то, - сказала она. - На прошлой неделе уволилась, да и Рэнди умер... - Она задрала ногу вверх и любовалась свежевыкрашенными ноготками. - К тому же помочь тебе могу. Прочитать с тобой вместе сценарий. Потом можно завалиться к "Бродяге" и твоей новостью в отключку их всех пустить.
      Просто разбирает глянуть на зеленые от зависти морды, ты как?
      - Лучше, если я отвезу тебя домой, - сказал он грубовато.
      - Для тебя лучше, - огрызнулась она, мрачно на него уставившись. Почему мне нельзя остаться?
      - Потому что я жду Ангель.
      - Черта с два ты ждешь!
      - С чего ты это взяла?
      Она спрыгнула с дивана.
      - Ладно. Вези меня домой, шишка. Без тебя проживу.
      - С чего ты взяла, что я не жду Ангель? - повторил он.
      - Забудь об этом, - буркнула она.
      - Не хочу я забывать.
      - Забудь - мой тебе совет. - Шелли схватила сумочку и небрежно закинула через плечо. - Поймаю такси.., светило. Не хочу тебя нервировать.
      - Ангель звонила? Ты брала трубку? - вспылил он.
      Она дошла до двери и обернулась, руку - в бок, на губах - усмешка.
      - Мне знать, а тебе - разгадывать.
      Она выскочила, хлопнув дверью.
      Он уже схватил трубку.
      ***
      Когда Мэрли отказалась одолжить Элейн десять тысяч долларов, ничего страшного не случилось, так как Литтл С. Порц на вторую встречу не явился, что было неплохо. Элейн в любом случае никогда бы не подала на развод. Если Росс хочет уйти, пусть он и принимает меры.
      Лина уволилась, но в заведении Рона Гордино Элейн сумела получить по чеку наличные (банк чек, конечно, вернет, не оплатив, ну и что?) и добавкой заманила Лину обратно.
      Какой-то телеактер в шортах и тенниске с надписью "КУЛА" <Калифорнийский университет Лос-Анджелеса.>, встреченный ею на выходе из супермаркета в Беверли, подвез ее, и в ответ она довольно необдуманно пригласила его в дом.
      Стоило ему учуять роскошь, и он набросился как ястреб.
      Она его отогнала и послала куда подальше.
      Это потребовало усилий.
      Лина снова уволилась. Она католичка и стерпеть такое уже не смогла.
      Элейн хватила четыре стаканчика водки и отключилась перед своим дорогим Мервом.
      Она пропустила экстренное сообщение по местной телесети: с Нийлом Греем случился еще один тяжелейший инфаркт, он потерял сознание и умер на автостоянке у питейного заведения в Санта-Монике.
      Глава 60
      Лас-Вегас у него за спиной, сверкающий город в пустыне меркнет вдали, а он гонит фургон в Лос-Анджелес. Хотелось полететь - взмыть в воздух на пустынной дороге, он знает, фургон сможет. Но он этого не сделал. Вел машину на положенной скорости. Надо быть осторожным.
      Голова полна безобразных видений. Кровь закипает от ненависти. Но Джой ведь наблюдает за ним. Добрая, славная Джой.
      Где шлюха?
      Он не мог вспомнить и пришел в бешенство.
      Проститутка с другим мужиком.
      Взвизгнули тормоза - фургон встал. Он ничего не видит: красное пламя его пожирает. Красная.., кровь.., кровь Ниты Кэрролл.., кровь Джой.
      Все в порядке. Она в надежном месте. Он спас ее от греха.
      Прежде чем уехать из Вегаса, он остановился у какого-то большого отеля и купил черные прилегающие очки от солнца, такие темные, что сквозь стекла глаз не было видно.
      В них хорошо. Они для него - окна в мир, а сам он надежно укрыт за ними - невидимый.
      Джой сказала бы, что у него потрясный вид. Она частенько его нахваливала. Только она одна и знала, кто он, этот человек, за личиной Дека Эндрюса.
      Мысль об этом имени его взбесила.
      - Я не Дек Эндрюс! - пронзительно выкрикнул он.
      Потом вылез из фургона и помочился на пустом шоссе.
      Он знает, кто его мать.
      Убивать ее едет в Лос-Анджелес.
      Глава 61
      Смерть Нийла Грея ошеломила. Но Бадди был уверен, что на "Людях улицы" это не скажется. Всем известно, что постановку взяла на себя Монтана. Дали знать, что начало съемок отложено на неделю.
      Ясно, что пришло время съездить в Сан-Диего и утрясти дела с матерью. Но сначала надо вернуть Ангель. И так он ждал достаточно долго. Но застать ее - нелегкая задача. Он звонит - и никогда не застает. Перезванивает опять ее нет. Спрашивает ее домашний телефон, и ему отказываются дать. В конце концов он сел в машину и стал медленно кружить около парикмахерской, рассчитывая ее увидеть. Какой-то парень с ореолом фантастических кудряшек вокруг головы сидел за стеклом конторки.
      Бадди поставил машину и неторопливой походочкой вошел.
      - Эй, - небрежно бросил он, - Ангель поблизости?
      Коко сразу понял, что это должен быть Бадди. Ослепительный красавец.
      - Она здесь больше не работает, - сказал он, теребя "молнию" на своем оранжевом комбинезоне.
      Он не соврал. Он решил - пусть сидит дома, пока ребенок не родился. Она, конечно, возражала, но он в конце концов убедил ее, что Адриану нужна компания.
      - Где я могу ее найти?
      - Не знаю. - Врун из Коко всегда был никудышный. Он нервно захрустел пальцами.
      Рука Бадди скользнула через стол и сунула сложенную двадцатку.
      - Где?
      Коко оттолкнул деньги.
      - Вот еще! - фыркнул он. - Фильмов, наверное, насмотрелись.
      Раймондо надо было появиться как раз в эту минуту.
      Горящие карие глаза ухватили происходившее.
      - Коко, плохой ты мама. Ты продаваещь! Прямо тут, мужик.
      - Отвали, - охладил его пыл Коко.
      Посвистывая, Раймондо так и сделал. Но напоследок выпустил парфянскую стрелу:
      - Погоди, скажу вот хорошенькой Ангель, - нараспев пообещал он. - Ей не понравится!
      - Хватит мне мозги пудрить, - сказал со злостью Бадди, наклоняясь над столом. - Я ее муж. Где она?
      - Она хочет развестись.
      Бадди протянул руку к "молнии" на комбинезоне Коко и рванул застежку вверх, так что она впилась тому в кожу на шее.
      - Где.., она?
      Храбростью Коко не отличался. Он взвыл от боли.
      - Она не желает вас видеть, - сказал он, задыхаясь. - Оставили бы вы в покое бедную девушку.
      - А вы не лезли бы не в свое дело.
      - Ангель - мой друг. И один бог знает, Как ей нужны друзья после вашего с ней обращения. - Он вырвался. - Если вы сию минуту не покинете помещение, я вызову полицию.
      Бадди взял в руки телефон и грохнул им о стол.
      - Валяйте. Имею полное право искать свою жену. И вот что еще. Я буду являться сюда каждый день, пока вы мне не скажете, где она. Вы меня поняли?
      Коко отлично понял, однако без ее ведома не собирался говорить, где она.
      - Очень хорошо, - натянуто согласился он. - Я свяжусь с Ангель и посмотрю, что она скажет. Если не захочет вас видеть, тогда вы отвяжетесь?
      - Если она сама мне так скажет.
      - Завтра. В это же время.
      - Сегодня в шесть вечера, дружок. Я вернусь. - Он торжественно удалился.
      Коко, помучившись немного, позвонил Ангель и все ей рассказал.
      - Что ты хочешь делать? - спросил он с тревогой.
      - Поговорю с ним и скажу, что не хочу его больше видеть, - ответила она твердо.
      - И насчет развода, - подсказал Коко.
      - Да, - сказала она и в то время именно так и думала.
      Но наступило шесть часов, позвонил Бадди, и просто от звука его голоса она дала слабину.
      - Теперь все по-другому, - уверял он. - Дела у меня пошли, и я хочу, чтобы мы были вместе.., знаешь.., вроде как начнем по новой. Что скажешь?
      Она заколебалась.
      - Бадди, у нас никогда не будет так, как было. Я изменилась.
      И не хочу возвращаться к той жизни, что мы вели.
      - Эй, ты меня не слушаешь, что ли? Что было, то прошло..
      Мы оба делали не то, что нужно. Давай еще раз попытаемся, деточка. Он сжался над телефоном и хрипло шептал в трубку, а Коко в это время стоял, сложив руки на груди по другую сторону стола и делал вид, что не слушает.
      - Почему бы тебе не остаться с Шелли? - в отчаянии сказала Ангель. Тебе нравятся такие, как она. Я на нее не похожа.
      Он рассмеялся.
      - Была б похожа, я бы застрелился!
      - Как я ушла, ты живешь с ней, - обвиняла она. - Дважды она велела мне оставить тебя в покое. Я просто не понимаю, что ты от меня хочешь?
      - Шелли тебе велела оставить меня в покое? - спросил он, не веря. Велела тебе?
      - Говорю, как было.
      - Врать она горазда. Как ты ушла, я с тех самых пор тебя и разыскиваю.
      - Ты с ней съехался.
      - Ни в коем случае.
      Ангель легко вздохнула. Хочется ему поверить, но, с другой стороны, она ведь не только что из Луисвилла прилетела.
      - Я должен тебя увидеть, - настаивал он. - Нам надо это обсудить. - Он совсем прижался к трубке. - Я люблю тебя, детка. Только тебя. Надо бы тебе это уже знать.
      - Я запуталась, Бадди.
      - Я тебя распутаю.
      - Мне нужно время, чтобы хорошо подумать.
      - Что тут думать? У меня превосходная квартира, новая машина. У меня в картине - одна из главных ролей.
      - Я знаю. Видела в газете твою фотографию. Я просто счастлива за тебя, Бадди.
      - Будь за нас счастлива. Столько всего произошло, но мне нужна ты разделить со мной радость. Без тебя успех не имеет никакого значения. Можешь ты это понять?
      Он сознавал, что говорит правду. Все идет, как он хочет, но для полного счастья нужно, чтобы у него была Ангель. Когда она вернется к нему, скрывать он этого не станет. Объявит открыто, а если Сейди это будет не по вкусу, очень жаль. Ангель его жена, и он этим гордится. Вместе они начнут новую жизнь, и на этот раз все получится.
      - Дай мне несколько дней, - сказала она наконец.
      - Зачем тебе несколько дней?
      - Мне надо быть уверенной, что ты не просто так говоришь и не передумаешь завтра.
      - Ты что, смеешься?
      - Нисколько, - серьезно сказала она и добавила:
      - Ты по-прежнему употребляешь наркотики?
      - Такой добродетельный, что даже травку не курю. - Он помолчал. Можно мне хотя бы узнать, где ты?
      - Я живу у друзей.
      - Где?
      - Неважно. Почему бы нам не поговорить завтра в это время?
      - Идет.
      - Только, пожалуйста, обещай мне, что не будешь пытаться меня увидеть, пока я сама не скажу.
      - Честное скаутское.
      Она тихо засмеялась.
      - Ты никогда скаутом не был, Бадди.
      - А теперь стал.
      Она дала ему свой телефон, который он, еще не попрощавшись, уже знал наизусть.
      Коко бросал на него свирепые взгляды, воздух наполнился отрицательными флюидами.
      Бадди ни слова не сказал. Вышел из парикмахерской и не оглянулся.
      Что до него, то Ангель вернется, это только вопрос времени.
      - "Люди улицы" отменяются, - залепил Оливер Истерн. - Конец. Баста. Капут.
      Монтана уставилась на него, не до конца понимая, что он говорит. Они были у него в кабинете - все сверкает, все отполировано до блеска, нигде ни пылинки. Нийла Грея похоронили час назад. Пышная заупокойная служба с приличной толпой.
      Монтана вела себя с достоинством.
      Мэрли с истеричными криками бросалась на гроб.
      - Что? - наконец сказала Монтана, не веря своим ушам.
      - Праздник кончился. - Он вполне наслаждался этой минутой, и ему не мешало, что перед ним - вдова, только-только скорбевшая у могилы. - Со всеми своими проволочками и задержками этот фильм уже стоил мне целого состояния. А теперь с безвременной.., э.., кончиной Нийлая могу получить страховку и покрыть убытки.
      - Можешь что?
      - Не беспокойся, тебе заплатят.
      Голос Монтаны был ровный, но внутри она вся дрожала.
      - Давай начистоту. Ты отменяешь фильм, чтобы получить страховку?
      - Практичность в делах. Без нее В этом городе не выжить.
      Все эмоции, которые она копила в себе и сдерживала, теперь прорвались наружу гневными обличительными словами:
      - Ах ты, бездарный жополиз, пресмыкающийся говнюк! Как ты можешь такое сделать?
      - Не следует скрывать свои мысли, Монтана. Выкладывай.
      Говори, что у тебя на уме. - Он захихикал, очень довольный.
      У него абсолютная власть, и он ею упивался.
      Она быстро взяла себя в руки, твердо решив не доставлять ему удовольствия видеть, что она гибнет.
      - Оливер, - разумно предложила она, - ты, естественно, должен знать, как много значит для меня эта картина. Это важная, хорошая картина. Она принесет деньги. Куда больше, чем твоя страховка.
      - Каждый фильм - это риск, - терпеливо объяснил он. - Роберт Редфорд и Джейн Фонда могут быть в главных ролях, но ты никогда не знаешь, пойдут ли зрители на картину. А тут я выхожу победителем - ситуация беспроигрышная.
      - Ты это серьезно?
      - Картина отменяется.
      Она слишком устала, чтобы продолжать с ним бороться.
      - Тебя только это и интересует.., как заработать деньги? - утомленно спросила она.
      - Скажем так - я тут не для того, чтобы у меня член сосали.
      - Ты меня просто очаровал.
      - Я тебя тоже люблю.
      Она вышла из его кабинета подавленная, но с высоко поднятой головой. В иные минуты Нийл ей был отчаянно нужен, и сейчас была как раз такая минута. Она решительно прошла к себе в кабинет и хлопнула дверью. Потом набрала полную грудь воздуха, борясь с подступающими слезами.
      Не нужен ей Нийл. Научилась и без него обходиться. И что толку плакать, когда тяжело. Надо быть твердой и самой справляться.
      Нийл умер, думала она, и сам, черт побери, виноват! Ее охватил гнев. Когда-то оба сгорали от большой любви, но прошло время, и все изменилось.
      Он ее бросил.
      Но жива она.
      В конце концов она расплакалась.
      Стало легче.
      ***
      Сейди приняла новость спокойно. Не первый и не последний раз. Кинобизнес - вещь, мягко выражаясь, непредсказуемая.
      Оливер сообщил ей новость за коктейлем в отеле "Беверли-Уилшир". А также поставил в известность, что подыскал режиссера для другого фильма, над проектом которого Нийл работал, фильма с Джиной Джермейн.
      - Можем немедленно заняться подготовкой к производству, - сказал он. Джина будет счастлива. Роль для нее куда лучше.
      - Я даже и не знала, что есть законченный сценарий, - удивленно заметила Сейди.
      - Несколько недель назад его и не было. Но с тех пор, как мы подписали соглашение, я время даром не терял. Сейчас у меня есть замечательный сценарий - конечно, требует кое-какой доработки...
      - Я должна его прочитать, - грубо оборвала Сейди. - По соглашению-то, что мы подписывали, режиссером был Нийл. А теперь другой разговор.
      - Но договориться-то мы сможем, а, Сейди?
      Она ничего не стала обещать.
      - Посмотрим, - отозвалась Сейди, задумчиво потягивая "Перье". - Там найдется роль для Бадди Хадсона? Он будет знаменитостью, ты мог бы тоже в начале поучаствовать.
      - Думаю, можно что-нибудь подыскать.
      - Что-нибудь меня не устраивает. Должно быть то, что надо.
      - Прочитай текст и увидишь.
      - Непременно.
      - Пожалуйста, быстрее.
      - А ты не церемонишься, Оливер.
      - Так же, как и ты, Сейди.
      Коко влетел домой позже, чем всегда. Ангель была на кухне, разогревала жареного цыпленка, а Адриан сидел перед телевизором и смотрел выступление молодых танцоров диско.
      - А.., домоседничаете, - набросился он. - Пока я задницу мозолю на работе.
      Адриан щелкнул дистанционным управлением, и экран погас.
      - Какая муха тебя укусила?
      - Никакая. Только муженек дорогой Ангель, этот истовый мужчина, применил по отношению ко мне сегодня физическую силу. Где мадам?
      - На кухне.
      - Ха! Не сбежала еще в его распростертые объятия?
      - Что случилось? - осторожно спросил Адриан.
      - Это ты должен знать. Ты тут с ней сидел.
      - Вечно держать при себе мы ее не можем, - мягко сказал он.
      - Ради бога, только не читай мне нотаций! Знаю, она достаточно взрослая, чтобы о себе позаботиться. Но Адриан! - Его глаза туманились. Как мне объяснить? Она такая славная.
      Я хочу, чтобы она жила с нами, а мы бы могли ее опекать.
      Он не услышал, как в комнату вошла Ангель. Она тихо стояла у двери.
      - Спасибо тебе, Коко, - нежно сказала она. - Ты только не беспокойся, как бы там ни вышло, мы по-прежнему будем встречаться и навсегда останемся друзьями. Я никогда не забуду, как ты мне помог.
      - Значит, ты к нему возвращаешься?
      Руки ее обхватили раздувшийся живот с младенцем внутри.
      - Я должна дать ему еще одну возможность.
      - Ха! - фыркнул он. - Пожалеешь.
      ***
      Лежа у Джининого бассейна, выложенного итальянским кафелем, наблюдая, как два садовника-японца ухаживают за экзотическими деревьями и цветами, тогда как служанка подает ему чай со льдом, Росс решил, что такая жизнь ему по душе. Вся эта роскошь и расторопная обслуга не стоят ему ни цента. Как он раньше об этом не подумал? Найди себе работающую женщину, бездельничай и живи в свое удовольствие. В конце концов, женщины за многие годы достаточно от него поимели, и он хотя бы немножко, но заслужил что-нибудь в ответ.
      Сегодня его день рождения. Наконец-то он добрался до важной пятерки с нулем, и это даже наполовину не так болезненно, как он себе представлял. Проснувшись, сказал Джине. Не хотел говорить, но, черт возьми, не каждый день достигаешь вехи в жизни. Да и вряд ли он сможет скрывать свой возраст - в киносправочниках отслежен каждый его шаг. Пятьдесят - едва ли возраст дряхлости. Благодаря таким ребятам, как Ньюмен и Бронсон, миновать указатель, означающий, что полпути уже пройдено, - сущая безделица.
      - Что же ты молчал? - воскликнула она. - Мы могли бы закатить грандиозный прием.
      Не хочет он "грандиозного приема". Один только что вытерпел, хотя, может, не так и плохо, если кто-то другой платит по счетам.
      Джина задарила его подарками - интимного свойства, - оставила его в изнеможении, но довольного. Потом оделась и ушла на лечение Сейди.
      Он сел, отхлебнул чая со льдом и потянулся за сценарием.
      Роль его была отмечена толстым красным карандашом. Он знал каждое слово. Такое с ним было впервые - обычно он выходил небрежной походочкой на съемочную площадку и играл "под суфлера". Теперь все по-другому. Перед ним блестящая возможность, и он не собирается ее упускать.
      ***
      Чувствительностью Джина Джермейн никогда не отличалась.
      Она промчалась по жизни, заботясь только о том, что хорошо для ее "имиджа". Когда Нийл Грей умер, она не подумала: "Бедный Нийл.., какой ужас!". Она подумала: "Слава богу, это не случилось, когда он был со мной в постели. Такого мне бы ничем не загладить".
      Она была на похоронах Нийла - прекрасное видение в черных кружевах - и охотно позировала фоторепортерам, причем Росс Конти стоял рядом. Токи между ней и Россом, кажется, вызывают большой интерес публики. Ах! А токи в уединении спальни тоже ее устраивали. Более чем. В его-то возрасте у него все совершенно на месте.
      Когда Сейди за обедом сказала ей, что "Людей улицы" отменили, она открыла рот, чтобы завопить.
      Сэйди тут же ее утихомирила, сообщив новость, что другой фильм, который они с Нийлом намечали, полностью готов к съемкам, что есть законченный сценарий, режиссер и что продюсер - Оливер Истерн.
      - Вчера вечером я прочитала сценарий, - бодро сказала Сейди. - Роль там для тебя куда лучше. Поверь мне, дорогая.
      Джина всегда верила Сейди; ее мнение - самое лучшее. Она прожевала салатный лист, а потом выдала нечто настолько ей не свойственное, что Сейди чуть не опрокинула свой "Перье".
      - Я соглашусь, если будет роль для Росса.
      - Что? - задохнулась Сейди.
      - Мы хорошо вместе смотримся, - беззаботно объяснила Джина. - Пресса нас любит. На экране мы будем ошеломительны. Устрой нам это, тебе это по силам.
      - Для Росса там ничего нет, - натянуто сказала Сейди.
      - Пусть впишут что-нибудь для него.
      Сейди пристально глядела на свою клиентку, жующую салат.
      Зачем Росс перебрался к этой расчетливой блондинистой красотке? Она хотела его для себя, а теперь он у Джины.
      - Ты представляешь, о чем говоришь? - сказала она.
      - Конечно.
      - Лучше бы ты подумала как следует. На то, чтобы вписать роль для Росса, могут уйти недели или даже месяцы. Фильм отложат, а тебе надо начинать работать сразу, ты это, разумеется, хорошо понимаешь.
      Джина, уставившись на своего агента, задумалась. У Сейди не отнимешь всегда говорит дело. Может, идея ее и вправду не совсем удачная.
      - Ты права. Ждать, по-моему, незачем. Пришли мне сценарий.
      Сейди похлопала по своей вместительной сумочке "Вуитгон".
      - Он у меня с собой.
      - Кстати, - заметила Джина, - сегодня день рождения Росса, и я собираю вечеринку-сюрприз в "Бистро". Ты приходи...
      Да, и скажи Бадди.
      Самое последнее, что хотелось Сейди, - это справлять день рождения Росса, но бизнес есть бизнес, а Джина - клиент, которым не бросаются.
      - Само собой, дорогая.
      ***
      Джина вернулась домой в четыре часа, нагруженная подарками. С ней был фоторепортер из какого-то итальянского журнала, и, пока она вываливала на Росса половину магазина "Гуччи", репортер ловил на пленку каждое сентиментальное мгновение.
      Росс понятия не имел, что в обмен на эксклюзивные снимки журнал оплатил все ее дорогие подарки. От всего он был в восторге, хотя от репортера в восторг не пришел - хорошо набравшийся завсегдатай баров, вертлявый, как ящерица, в белых брюках в обтяжку и все время лезет оглаживать Джине задницу.
      - Вечером ужинаем в "Бистро", - объявила она. - Будет пара друзей.
      - Каких?
      Она загадочно хихикнула.
      - Подожди и увидишь. Обожаю сюрпризы, а ты?
      ***
      - А? - На лице Бадди выразились шок и удивление.
      Сейди заметила:
      - В кинобизнесе никто ничего не гарантирует.
      - Но роль-то мне дали, - озадаченно сказал он.
      - Дали.
      - Не могут они так со мной поступить! - заорал он.
      - Продюсер - всемогущий бог. Что хочет, то и делает.
      - Что б они сдохли, бляди! - выкрикнул он.
      Ферди просунул голову в дверь.
      - У вас тут все в порядке?
      - В полном порядке, спасибо, - отозвалась Сейди.
      Бадди даже не заметил, что их перебили. Что-то бормоча под нос, он тяжело опустился на стул.
      Сейди взяла ручку с золотым пером и, теряя терпение, забарабанила по столу.
      - Не распускайся. Маленькая неудача, и только-то. Гонорар заплатят полностью, и реклама для тебя неплохая. Подвернется кое-что и получше. Она не хотела выдавать секрет и говорить, что кое-что уже подвернулось. С клиентами все хорошо в свое время.
      - Боже! - охнул он. - А Монтана знает?
      - Да. Завтра все это будет в газетах. И, Бадди.., у меня для тебя сюрприз. В понедельник твой рекламный щит разойдется по всей Америке, так что возьми себя в руки и давай-ка чувствуй себя опять прекрасно. Сегодня Джина устраивает Россу вечеринку-сюрприз. Я хочу, чтобы ты там был. Никогда не знаешь, но, может, к вечеру у меня будет для тебя хорошая новость. Недаром я слыву самым расторопным агентом на Западе!
      Он кивнул как можно радостней, про себя удивляясь, почему всякий раз, когда все уже вроде бы на мази, какой-нибудь умник что есть силы врезает ему ногой по яйцам.
      ***
      Джина всегда готовилась к вечерним выходам в свет с посторонней помощью. Каждый вечер ровно в шесть в особняк приезжал профессиональный художник-гример, латиноамериканец.
      Перед ним появлялась массажистка-венгерка, а после нее француз-парикмахер.
      Вкупе с садовниками-японцами, горничными-филиппинками и секретаршей-англичанкой дом ее становился настоящей Организацией Объединенных Наций. Семь великолепных спален с семью ванными комнатами, шесть огромных гостиных, квартиры для служащих и кухня такого размера, как в отеле, и все равно Россу было трудно найти для себя спокойный уголок.
      Слуги вели себя с ним не так, как он привык. Это его бесило.
      Они вели себя с ним, как с дружком кинозвезды, пребывая в блаженном неведении, что он тоже кинозвезда.
      Джина заглянула в перерыве между гримом и прической.
      - Звонил сегодня своему агенту? - спросила она решительно.
      - А что, надо?
      - Милый, каждый должен говорить со своим агентом по меньшей мере два раза в день.
      - Зачем это?
      - Затем, что рука все время должна быть на пульсе. - "Черт! - думала она. - Не знает еще, что фильм отменен, а я ему не скажу. Почему не звонит его дубиноголовый агент?"
      - А как насчет моего пульса? - Глазки его умаслились.
      - Для старичка ты уж очень похотлив. Но в следующий раз лови меня до того, как накрашусь, ладно? - Она заторопилась к себе, бросив:
      - Позвони агенту.
      Он потерял дар речи. Старичок. Смеется она, что ли? Сама-то тоже не девятнадцатилетняя невеста.
      Он налил виски, бросил лед и полюбовался на себя в зеркале бара. Старый или нет, он по-прежнему способен убивать наповал.
      Россу Конти предстоит еще долгий путь, прежде чем он выйдет в тираж.
      ***
      Элейн и Мэрли опять дружили. Лучше уж надоедать друг другу, чем никому не надоедать.
      Ни та, ни другая наилучшим образом не выглядели и потому не ходили обедать в "Ма Мезон", "Бистро Гарденс", "У Джимми" и в другие модные рестораны. Вместо этого они торчали в бассейне то у одной, то у другой, принимая вредные для кожи солнечные ванны и - большими стаканами всевозможные экзотические спиртные напитки. Про десять тысяч долларов, которые Элейн пожелала занять у подруги, благоразумно забыли.
      Элейн говорила только про Росса.
      Мэрли - только про Нийла.
      Рон Гордино и Рэнди Феликс ни разу упомянуты не были.
      А чего же еще ждать в городе, где все крутится вокруг того, кто ты и сколько у тебя денег?
      ***
      Монтана была в бешенстве. Она ходила взад-вперед по своему дому на холме с прекрасным видом из окон и обзывала Оливера Истерна всеми словами, которые только могла вспомнить, и еще другими. Она чувствовала себя беспомощной - чувство, к которому она не привыкла и которое ей не нравилось.
      Кинобизнес.
      Шел бы он куда подальше.
      Она связалась со своим адвокатом в Нью-Йорке и потребовала, чтобы он вернул права на "Людей улицы". Перезвонив ей час спустя, он сообщил, что это невозможно.
      - Ничего нет невозможного! - раскричалась она.
      - Я этим займусь. Но что уж вы так волнуетесь? Вам заплатили.
      У нее всегда было чувство, что под костюмчиками с Савил-Роу <Улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных.> скрывается толстокожий дурак. Что значат деньги?
      В уме взяла на заметку: сменить адвоката.
      Она попыталась успокоиться, занявшись наведением порядка в письменном столе Нийла. В ящике нашла первый вариант "Людей улицы", на титульном листе - ее неразборчивый почерк:
      "Моему дорогому мужу от его дорогой жены - вместе мы вознесемся над дерьмом".
      Да неужели? Где Нийл, когда он ей действительно нужен?
      В голове зародилась мысль, и в первый раз за долгое время она выдавила из себя слабую улыбку. Она такое покажет Оливеру Истерну, что он надолго запомнит. Такое, что весь этот сраный город запомнит надолго.
      О, да!
      Улыбка стала шире, когда она вспомнила афоризм, которому ее научил Нийл: "Не своди себя с ума - своди счеты".
      У нее есть план. Сумасшедший план. Но зато - какое удовлетворение! Нийлу бы понравилось.
      Глава 62
      Как только дела пошли, то пошли они с неимоверной быстротой. По опыту многих лет Леон знал, что так всегда и бывает.
      Одна зацепка - и все начинает раскручиваться. Интуиция ему подсказывала, что раз Дек Эндрюс опять всплыл на поверхность, исчезнуть ему теперь будет трудно. Питтсбург, Техас и теперь Лас-Вегас. Кровавый след. Две проститутки, сутенер, бродяжка, путешествующая на попутных машинах. Начинала вырисовываться схема. Дек охотится за теми, кто на дне. Его враги - женщины, женщины, торгующие своим телом.
      Мысли эти мелькали у него в голове, пока он гнал взятую напрокат машину по шоссе через пустыню к Лас-Вегасу. И еще одна мысль. Имеет ли Дек Эндрюс отношение к убийству и поджогу, которые случились в Барстоу всего два дня назад? Нет никаких четких признаков, что он там был. Дом сгорел как свеча, уничтожив все улики. Но вскрытие обгоревшего тела секретарши показало, что ее несколько раз ударили ножом. Указаний на то, что в этом замешан Дек Эндрюс, не было, Леон чуял нутром, а чутье, как показывала многолетняя практика, чаще всего оказывалось верным.
      Мчась по шоссе, он не особо обращал внимание на машины, шедшие в обратном направлении, на запад. А если бы и обратил, то все равно вряд ли бы заметил видавший виды коричневый фургон, который решительно несся в Лос-Анджелес. За рулем сидел Дек Эндрюс, лицо - непроницаемая маска, черные очки от солнца скрывают глаза смерти.
      Леон без особой причины почувствовал озноб. Он потянулся вперед и убавил мощность кондиционера.
      Вдали Лас-Вегас с притворным гостеприимством мерцал огнями.
      Глава 63
      Приглашениями, сделанными в последнюю минуту, обычно пренебрегают, но секретаршей у Джины была англичанка с пленительным голоском, умной головкой и даром убеждения. На руку было и то, что вечером, когда устраивали день рождения Росса, ничего не происходило: ни премьер, ни частных просмотров, ни приемов или торжественных вечеров. Поэтому справлять день рождения на верхнем этаже "Бистро" на Кэнон-драйв собралась вполне представительная компания.
      Джина и Росс, разумеется, явились с опозданием. У входа в ресторан поджидали папарацци. Джина очаровательно им попозировала, опираясь на руку Росса.
      Он попытался осторожно освободиться от ее хватки. Она мяла ему пиджак.
      Они вошли в ресторан и поднялись по лестнице наверх, где их уже ждали гости. Росс и в самом деле удивился такому сборищу.
      Он думал, что будет человек двенадцать, а оказалось по меньшей мере шестьдесят.
      Джина обернулась к нему, улыбаясь во весь рот, ослепительно сверкая безупречными зубами.
      - Неплохо, а? И все устроено в последнюю минуту.
      Он обежал глазами зал и похвастался:
      - Я снова звезда. Могу завлечь их в любое время, когда захочу.
      - Конечно, можешь. Только телефонный звоночек от меня тоже помогает, знаешь ли.
      Она надеялась, что агент скажет ему об отмене "Людей улицы". Но было ужасное ощущение, что подлец этого не сделал. Если бы Росс знал, он бы скулил и жаловался всю дорогу.
      Ну, это не ее проблема. Она отказывается быть гонцом с дурными вестями. Пусть Оливер или кто-нибудь другой скажет ему.
      А вот когда он бросится к ней с неизбежным: "Почему ты мне не сказала?" - она пожмет плечами и ответит как ни в чем не бывало: "Я же просила тебя позвонить своему агенту". После чего добавит, чтобы он увидел, какая она понимающая и заботливая:
      "К тому же я не хотела портить тебе день рождения".
      ***
      Бадди стоял в дверях и наблюдал за происходящим. Он видел, как легко сочетаются слава, власть и деньги. И на мгновение подумал, что и он из числа этой публики.
      Еще нет, старина Бадди, еще нет. Не забывайся. Угомонись.
      Он вызвался заехать за Сейди и прийти на вечеринку с ней вместе, но она отказалась. Теперь он высматривал кого-нибудь из знакомых.
      Карен Ланкастер сидела за столиком с английской звездой рока Джошем Спидом, у которого волосы торчали как шипы, злым на язык комиком с телевидения и тремя "групи" <Фанатки, повсюду следующие за рок-ансамблями.>.
      Джош, комик и Карен возбужденно разговаривали, а три "групи" сплошные лохмы, кости и жадные глаза - с надеждой внимали.
      Бадди подошел к ним. Он больше не видел никого из знакомых.
      - Эй, Карен, как жизнь?
      Она подняла на него глаза, совершенно не узнавая.
      - Бадди, - напомнил он ей несколько обиженно. - Бадци Хадсон.
      Джош Спид и комик переглянулись - и на счет "три" заверещали разом: "Бадди... Бадди Хадсон". После чего покатились со смеху.
      Карен, такая же пьяная, как и они, тоже засмеялась, а вслед захохотали и "групи".
      Веселье сошло с лица комика.
      - Какого хера ты ржешь? - напустился он на самую молодую.
      Она тут же заткнулась и прошептала:
      - Никакого.
      Бадди отступил назад. Что ему вообще тут делать? Сейди говорила, что, наверное, у нее будет для него хорошая новость, и он надеялся, что она не даст ему снова кануть в безвестность.
      Он направился к бару и заказал апельсиновый сок. Сегодня он говорил с Ангель. "Картину мою отменили, - с сожалением сказал он. - Но зато у меня агент - Сейди Ласаль, она самая лучшая.
      И она обещает что-нибудь подыскать. Мне все еще платят. Мы с тобой богаты, деточка".
      Он гордился, что ничего не скрывает. И она как будто это оценила, потому что голос ее потеплел, и он понял, что теперь она вот-вот согласится вернуться.
      С другого конца зала, где она болтала с продюсером телевизионной программы-интервью и его куколкой-женой, Сейди заметила, что появился Бадди. Она внимательно за ним наблюдала.
      Держится хорошо, а когда шел к бару, несколько женщин, как она углядела, проводили его глазами.
      - Как вам мой клиент? - спросила она жену продюсера, показывая пальцем на Бадди.
      Женщина - по крайней мере лет на тридцать моложе своего живчика-супруга - пожирала Бадди тоскующим взглядом.
      - Красив, - сказала она наконец, теребя ожерелье из рубинов с бриллиантами, которое украшало ее белую лебединую шейку.
      - Да, - согласилась Сейди. - Он будет большой звездой.
      - Позвать его выступить в моем шоу? - спросил продюсер.
      - Сожалею, - печально отозвалась Сейди. - Я обещала его сначала Карсону <Джонни Карсон, ведущий одной из самых популярных в Америке телевизионных передач-интервью.>. Ну а следующий - ты.
      - Ладно тебе, Сейди. Зачем ты так! Мы хотим его. Первыми.
      Назови день.
      - Почему бы нам не поговорить завтра? - извинилась она и поспешно направилась к Бадди.
      Как легко играть - и выигрывать. Когда знаешь все правила.
      - Ты не опоздал. Вид неплохой. Пьешь апельсиновый сок.
      Я же тебе говорила, это пока не конец света.
      Он горестно улыбнулся и пожал плечами.
      - По-моему, я научился увертываться от ударов.
      - Тогда увернись и от этого. Очень возможно, что ты получишь главную роль в новом фильме Джины.
      Он оживился.
      - Разыгрываете меня.
      - Сейди Ласаль никогда не разыгрывает.
      Черт! Надо было бы с Джиной поласковее. Как бы не оговорила его.
      - Когда я узнаю наверняка? Что за роль? Можно посмотреть сценарий?
      - Сценарий переделывают. Когда будет готово, пройдешь кинопробу с Джиной, и если у тебя с ней получится...
      Так он и знал, слишком это хорошо, чтобы можно было поверить.
      - Опять пробоваться? - простонал он.
      - Да. Но я ничуть не сомневаюсь, что ты проявишь себя замечательно. Так ведь?
      Он угрюмо кивнул.
      - Улыбайся, дорогой. Будь обаятельным. Сегодня вечером ты будешь особенно учтив с Оливером Истерном.., который, как ты, наверное, уже догадался, продюсер твоего нового фильма.
      И еще более мил - с Джиной Джермейн, которая, как и ты, моя клиентка.
      - Буду стараться.
      - Мне нужно больше, чем это.
      - Не думаю, что я нравлюсь Джине.
      - Так понравься. Тебе это не должно быть очень уж трудно.
      - Хотите, чтобы я ее трахал? - зло обрезал он. - Я не трахаюсь, чтобы мне дали работу.
      - Я ничего подобного не говорила. И так со мной Не разговаривай.
      Он бросил сердитый взгляд.
      - Простите.
      - Идем. Начнем с Оливера.
      - Пусик, мне так жаль, что твоя картина накрылась. Они предлагали роль Адаму, но он отказался. Не его амплуа. Роль прямо для тебя. Миленький, мне так жаль.
      Росс озадаченно уставился на Биби Саттон. Он ни слова не понял из того, что она наговорила.
      - Пусик, а как Элейн? У нее все хорошо? Слышала, она начала очень заглядывать в рюмочку. Ну сейчас-то все хорошо, да?
      - Ты, как всегда, выглядишь замечательно, Биби. - Он наклонился и прошептал ей на ухо:
      - Как-нибудь на днях затащу тебя в постель и затрахаю до смерти.
      Она застенчиво улыбнулась.
      - Шалун!
      Адам Саттон возник с ней рядом, небрежно кивнул Россу, сказал:
      - Лейзеры и Уайлдеры зовут за свой столик.
      - Да? - Она поискала глазами, не найдется ли предложения получше. Минутку, сейчас кончу и приду.
      Адам ушел. Росс опять наклонился вперед.
      - Со мной в кровати наверняка бы кончила!
      - Росс! Скверный мальчишка!
      - Кто скверный мальчишка? - Между ними втиснулась Карен Ланкастер сплошной бежевый атлас и вздутые соски. Ее сопровождала звезда рока. - Это Джош Спид, - объявила она церемонно. - Он в Америке на гастролях. В первый раз попал на голливудскую вечеринку и подыхает со скуки, верно, малыш?
      Он говорил на чистейшем кокни.
      - Ты это, девушка, брось. Мне тут черт знает как здорово.
      - Выговор как у Мика Джэггера, - с видом знатока заметила Карен. Только Мик говор подделывает. А у Джоша - настоящий.
      - Как делишки у Джорджа, пусик? - поинтересовалась Биби.
      Карен ничего не ответила. Она злобно вылупилась на Росса.
      - Я рада, что твой фильм похерили, - выдала она со злорадством.
      - В киношке я б не отказался сбацать, - заметил Джош.
      Карен схватила его за руку.
      - Сколько тебе лет?
      - Двадцать два.
      Биби надоел этот разговор, и она удалилась.
      - Правда? А Россу, знаешь ли, пятьдесят. Сегодня. - Карен хохотнула. По возрасту он ведь тебе в дедушки годится.
      Оба захихикали.
      Россу было не до смеха. Вот еще - дедушка! Наглость какая!
      И его фильм похерили - что она хочет этим сказать? Он принялся разыскивать Джину, а столкнулся носом к носу с Сейди, которая шла в уборную. Они натянуто поздоровались и быстро разошлись.
      Джина вела беседу с Оливером. Росс подошел небрежной походочкой.
      - Веселишься? - Она лучезарно улыбнулась.
      Он запустил глаза в ее глубокий вырез. Она-то точно обставила Долли Партон <Звезда американского кантри, отличающаяся невероятных размеров бюстом.>.
      - Думаю, позже я развеселюсь еще больше, - сказал он и ущипнул ее за зад.
      - Не представляешь, как мне жаль, - лицемерно запричитал Оливер. - Но случается и такое. Ты это и без меня знаешь, Росс.
      - Извините меня, - поспешила сказать Джина. - Мне надо поздороваться с Вулфи.
      - Жаль чего? - поинтересовался Росс.
      - Ты в кинобизнесе не новичок и понимаешь, какие дела бывают, экспансивно продолжил Оливер. - Главное - куш сорвать. Верно?
      На ум пришли три фразы.
      "Позвони своему агенту".
      "Пусик, мне так жаль, что твоя картина накрылась".
      "Я рада, что твой фильм похерили".
      Боже, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить!
      - Оливер, - бросил он резко, - что тут за хреновина происходит?
      ***
      Бадди усваивал все с ходу. Быть обходительным означает, как правило, выслушивать людей, не перебивая. Он ловил каждое слово, стараясь, чтобы лицо его выражало при этом живой интерес, и видел, как глаза у них то и дело обегают зал. Дважды его бросали, не договорив фразы, когда в поле зрения попадал более перспективный собеседник.
      Адам Сатгон подарил ему несколько минут своего драгоценного времени.
      - Думается, вас ждет блестящее будущее, - заметил Адам. - Имея агентом Сейди и... - Он так и не договорил. Биби поманила к себе, и он убежал.
      Бадди увидел Джину, набрал в грудь воздуха и пошел к ней.
      Она поздоровалась с холодком.
      Он включил все свое обаяние.
      Джина растаяла.
      - Надумал трахнуть кинозвезду? - сладострастно зашептала она.
      От ответа спас ее агент по связям с прессой, который подлетел, бросил на Бадди взгляд, словно говоривший "Исчезни", по-хозяйски взял ее за руку и заявил:
      - Арми Арчерд хочет с тобой поговорить.
      Бадди опять пошел бродить по залу, чувствуя, как пахнет деньгами, и страстно желая быть частью этого всего, желая быть признанным. Тогда-то он и увидел Вулфи Швайкера и встал как вкопанный. Толстяк развлекал компанию явно потешным анекдотом - все буквально умирали со смеху.
      Колобок. Так Бадди его про себя называл. Колобок.
      Увидев его во второй раз, он не сомневался - тот самый тип, который в ночь роковой вечеринки давал Тони кокаин. Он продолжал глядеть на него, не отрываясь. Черные глаза-льдинки.
      Вулфи почувствовал на себе тяжелый взгляд Бадди и стрельнул глазками в его сторону. Он напрягся внутри, предвкушая радости секса.
      - Кто это? - спросил он у Биби.
      Она бросила небрежный взгляд в ту сторону.
      - Последняя находка Сейди. Ничего важного, дорогой. А что?
      - Видел его на приеме в честь Джорджа. Просто интересно.
      - Пусик, погляди на платье Джины. Думаешь, она шила его сама?
      Вулфи оторвал взгляд от Бадди и всецело занялся Биби. Он пристально изучил одеяние Джины - красное платье в талию.
      - Хм... - лукаво заметил он. - "Зоди" с налетом "Фредрика из Голливуда", как по-твоему?
      ***
      А из гигантского торта выпрыгнула рыжая девица в белом воздушном бикини и под всеобщие крики, одобрительные возгласы и свист плюхнулась Россу на колени. Деловые беседы были прекращены: мужчины уставились на почти голую девицу, которая, извиваясь на коленях у Росса, спела "Желаем счастья в день рожденья". Аппетитная, но не настолько, чтобы деловые разговоры прекратились надолго.
      Росс четко сыграл свою роль. Он был вовсе неплох, когда требовалось принять подобающее случаю выражение. Осклабился, вздыхал, причмокивал. Задул пятьдесят свечей, пытаясь в то же время согнать с колен обалдевшую от наркотиков дуреху. И все это время кипел от негодования.
      Проклятая Джина Джермейн. Как она смеет разыгрывать с ним эти шарады! Как посмела так с ним поступить, если знала - должна была знать, - что фильм прикрыли!
      Почему эта тупая баба не сказала ему? Он не мог дождаться, когда останется с ней наедине. О, как он кипит! Но беззаботная улыбочка оставалась на месте. Его синие глаза - веки в морщинках, но взгляд по-прежнему сногсшибательный - кокетливо обегали комнату.
      Его оскорбили. Сейди никогда бы не допустила, чтобы с ним произошло что-либо подобное.
      - Могу для тебя оторвать первоклассного кокаинчику, - шепнула девица.
      - Вали отсюда. - Поднимаясь, он согнал ее с колен.
      - Речь! - выкрикнул кто-то, и все подхватили эту просьбу, эхом прокатившуюся по залу.
      Жопу им свинячью, а не речь.
      ***
      Встреча с Колобком испортила Бадди настроение.
      Хотелось уйти.
      Хотелось к Ангель.
      - Ничего, если я сбегу? - спросил он у Сэйди.
      - Давай, - отпустила она. - Поговорим в понедельник. Завтра еду в Палм-Спрингс, но вернусь, чтобы в начале недели выбить из Оливера что-нибудь определенное. Не беспокойся, все будет хорошо.
      - Хотелось бы.
      Он быстро доехал до дома и позвонил Ангель.
      - Да? - ответил мужской голос.
      Она говорила, что живет с двумя ребятами-гомиками.
      - Ангель, - потребовал он.
      - Она спит.
      Он сдержал раздражение.
      - Сделайте мне одолжение, разбудите ее. Дело срочное.
      - Можно узнать, кто звонит?
      - Бадди.
      Неприветливое:
      - Сейчас.
      Ждал долго, наконец она подошла к телефону.
      - Я больше так не могу, - выпалил он с тревогой в голосе. - Мне надо быть с тобой.
      - Ты выпил?
      - Ни капли, деточка.
      - Мы с тобой договорились. Зачем ты звонишь среди ночи?
      - Затем, что мы решили ничего друг от друга перекрывать.
      А если так, то ты должна знать, что я больше ни дня без тебя не могу.
      - Бадди...
      - Я тебя люблю. Мы должны быть вместе.
      - Не знаю... - начала она неуверенно.
      - Нет, знаешь, я тебе вот еще что скажу. - Он набрал в грудь воздуха. - Что у меня есть мать, о которой я никогда не говорил...
      - Ты же сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе, - перебила она с укором.
      - Знаю, что сказал. Но впредь говорю правду, так?
      - Да.
      - Мать моя живет в Сан-Диего. Я не говорил с ней десять лет. - Он помолчал. - Хочу уладить с ней дела, так что с утра пораньше поеду ее повидать, а когда вернусь, мне надо, чтобы ты ждала в моей.., нашей квартире. Сделай так, пожалуйста, деточка. Потому что ты для меня - самое важное в жизни.., и я больше не хочу, чтобы между нами была ложь. - Он молчал, понуждая ее сказать "да". - Давай, Ангель. Ты ведь знаешь, время пришло.
      Кому-то из небожителей он понравился. Для разнообразия.
      - Ладно, - прошептала она.
      Он сгорал от любви. Впредь на первом месте будет она. Все, что без нее, не имеет значения. В том числе и карьера; он хочет ее сделать, но врать ради нее не станет.
      - Я договорюсь, чтобы завтра в пять за тобой заехал лимузин, горничная тебя впустит, а я вернусь часов в шесть-семь. Если придется задержаться, то позвоню.
      Она дала ему адрес.
      - Завтра, - сказал он. - Ты никогда об этом не пожалеешь.
      ***
      - Ах чтоб тебя говно собачье! - прорычал Росс.
      - Улыбайся - у ворот фоторепортеры, - ответила Джина как ни в чем не бывало.
      - Да провались эти репортеришки, насрать мне на них!
      - А мне - нет.
      - Да е.., я тебя хотел!
      - Может быть, позже. Если прекратишь себя вести, как: последняя задница.
      - От такой слышу, мадам!
      Всю дорогу из ресторана они ругались.
      - Ты знала, что фильм накрылся? - спросил он, как только остался с ней наедине.
      - Да, знала. Но ставить тебя об этом в известность - дело не мое. Я ведь тебе говорила: позвони агенту.
      - Тебе что, трудно было сказать?
      - Так это я виновата, что агент у тебя дубина?
      Ссора началась взаимными обзываниями и переросла в открытое столкновение. Росс не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь был так зол.
      Их лимузин медленно подъезжал к воротам Джининого дома.
      Фоторепортеры бросились к машине. Джина забыла сказать, что ее агент по прессе предупредил телеграфные агентства - всего за полчаса до того, как они ушли из "Бистро", - что мисс Джермейн, по всей вероятности, объявит до конца вечера о своей помолвке с Россом Конти. Пресса ждала с нетерпением.
      Джина сообразила, что выбрала не самое удачное время для столь эффектного рекламного жеста.
      - Боже! - воскликнула она, нажала кнопку, и стекло, отделявшее ее от шофера, поехало вниз. - Не останавливаться, - бросила она коротко.
      - К сожалению, придется, мисс Джермейн. Мы не откроем ворота, в машине нет дистанционного управления.
      - Почему нет? - зло прошипела она.
      Он пожал плечами, как бы говоря: "Откуда мне знать, когда меня наняли только на вечер", и резко остановил длинный белый "Кадиллак". Набежали репортеры. Росс бросал грозные взгляды.
      Джина сделала улыбочку и открыла у себя окно;
      - Привет, ребятки, - весело сказала она, полагаясь на то, что ее обаяние и здравый смысл Росса помогут им прорваться за ворота. - Чему обязана таким удовольствием?
      Все разом загалдели, у всех был один и тот же вопрос. Намечается ли у них с Россом Конго свадьба?
      - Свадьба?! - заорал Росс, от ярости не владея собой. - Первое - я женат. И второе - записывайте, дамы и господа, журналисты. Я не женюсь на Джине Джермейн, даже если во всем Голливуде она останется одной-единственной блядской дыркой!
      Глава 64
      На Голливудском бульваре - ночь, время проституток и сутенеров, торговцев наркотиками, наркоманов и грабителей.
      Дек ведет машину медленно, холодным взглядом осматривая улицу.
      Две скучающие проститутки ленивой походкой подошли к фургону, когда он остановился на красный свет.
      - Втроем хочешь? - спросили разом. - Любым способом, только назови.
      Он покачал головой, отказываясь, и протер стекла темных очков. Проститутки. Куда ни глянь, везде проститутки.
      - Соглашайся, - подбивала одна, хватая его за рукав костлявой рукой с фальшивыми ногтями в три дюйма.
      - Плотские грехи тебя погубят, - предостерег он и с такой силой отбросил ее руку, что три фальшивых ногтя соскочили и упали на дно кабины.
      - Мать твою!.. - завизжала она, разъярившись, и рывком попыталась открыть дверцу, чтобы поднять свои драгоценные ногти.
      Дав полный газ, он рванул машину, и она отскочила, визгливо ругаясь.
      Голливудский бульвар. Ворота в Город Ангелов. Что кишмя кишит паразитами. Людским отребьем. Его дело - Стража Порядка - разобраться с этой бурлящей прорвой. За тем его и послали. Но сначала - женщина, которую он должен разыскать.
      Мать-проститутка. Джой захотела бы, чтобы он перво-наперво разобрался именно с ней. Она ему так велела, Джой всегда с ним рядом. Хорошая она девчонка, славная.
      Лос-Анджелес. Город Ангелов.
      Город проституток, США.
      - Мать, - вслух произнес он. - Я знаю, кто ты. Скоро я тебя разыщу. Поверь мне.
      - Вот и хорошо, ковбой, - похвалила Джой. Она сидит рядом такая веселая и хорошенькая, юбка скромно прикрывает колени.
      Его привлекло знакомое ярко горящее слово "Мотель".
      - Устала, Джой? - спросил он заботливо. - Остановиться?
      Ее не было.
      Исчезла проститутка.
      Он нащупал нож за голенищем сапога. Как встретит в другой раз, исполосует суку в клочья.
      Глава 65
      Бадди не спалось. После разговора с Ангель он взволнованно ходил по квартире. Он связал себя обязательством и должен теперь его выполнить. Придется встретиться с матерью лицом к лицу - мысль об этом доставляла мало радости, но чем скорей он покончит с этим делом...
      И больше никакого вранья.
      Все начистоту.
      Как быть с Сейди? Он собирался рассказать ей все до понедельника, до того, как реклама пойдет по Америке.
      Он улегся, заснул, думая, как быть, и проснулся рано утром с готовым ответом.
      Разбудить Сейди в семь утра в субботу своими признаниями - он такой наглости не набрался, но вот насчет того, чтобы заскочить перед отъездом в Сан-Диего к Ферди, тут сомнения его не грызли.
      Ферди уже встал и был одет - изящен в красной тенниске и в такого же цвета шортах. Он блестел от кремов, был мускулистым, загорелым и совсем не похожим на того мужчину в строгих костюмах, которого Бадди встречал в офисе. Кажется, он очень смутился, что его застали в не свойственном ему виде. А еще больше - когда за его спиной в дверях возник взъерошенный юнец лет четырнадцати или пятнадцати с вопросом:
      - Кто это там?
      У мальчишки было на бедрах полотенце, и больше ничего.
      - Возвращайся на кухню, - безапелляционным тоном приказал Ферди.
      - Рад, что ты уже встал, - беззаботно сказал Бадди.
      - А если бы не встал, что изменилось бы?
      - У меня был выбор - тебя будить или Сейди. Я прикинул, что лучше тебя.
      - Как ты узнал, где я живу?
      - Отыскал в телефонной книге.
      - Смею предположить, что дело неотложное?
      - Это точно.
      Ферди вздохнул от досады.
      - Тогда, наверное, тебе лучше зайти.
      - Радушно, однако же, ты меня принимаешь.
      - А что ты ждешь в семь утра? Цветы и оркестр?
      Бадди вошел за ним в просторную квартиру с белыми стенами. Над старомодной каминной доской гордо висела одинокая Мэрилин Монро работы Энди Уорхола на шелке. Под ней - две обгоревшие свечи.
      Он уселся без приглашения со словами:
      - Я не надолго.
      - Какая жалость!
      Парень, отправленный на кухню, врубил панк-рок на всю катушку - просто чтобы напомнить о себе.
      - Боже! - воскликнул Ферди, потом заорал:
      - Слушай с наушниками, Рокки. - Он повернулся к Бадди. - Ну? Выкладывай.
      До смерти интересно, с чем это нельзя было подождать до понедельника, до офиса.
      - Я еду в Сан-Диего.
      - Краткий визит или ты там насовсем поселишься?
      - Я должен быть откровенным с Сейди.
      - А-а-а, знаю. - Ферди понимающе ухмыльнулся. - Ты на самом деле трансвестит и больше ни минуты не можешь таить это в себе. Вот это и есть твоя захватывающая новость?
      - Кончай трепаться. Дело серьезное. - Бадди встал и отошел к окну. Вид был на бассейн, две девушки плавали, а третья прыгала через веревочку у бортика. - Э.., кое о чем я никогда Сейди не рассказывал.
      - Например? - спросил Ферди, наконец-то заинтригованный.
      - Например, что я женат. У меня прекрасная жена, и я не хочу больше этого скрывать.
      - Ничего себе заявочки.
      - Думаешь, она с катушек слетит?
      - Скажем так - плясать на столе от рад ости вряд ли будет.
      Бадди пожал плечами.
      - Ничего не поделаешь. - Он уставился в окно. - Я.., э... хочу, чтобы ты ей это сказал за меня.
      - Вот спасибо. Какой ты добренький! Только должен твое великодушное предложение отклонить. Сам ей скажешь в понедельник.
      - Не могу.
      - Почему же?
      - Потому что она должна узнать сегодня. В понедельник пойдут рекламные щиты. Не хочу, чтобы так все оставалось. Надо что-то сделать.
      Вид у Ферди был обозленный.
      - Послушай, - отворачиваясь от окна, принялся уговаривать Бадди. Если ты это для меня сделаешь, я буду тебе многое должен. Так?
      - Может, и так.
      - А ты знаешь и я знаю, что в этом городе нет ничего более полезного, чем парочка долгов, сохраненных про запас. Так?
      Ферди нехотя кивнул.
      - Кто знает, что со мной будет? - откровенно продолжал Бадди. - Может, стану громадной звездой, а может, кончу никем.
      Какая карта выпадет, а? - Он крепко хлопнул Ферди по плечу. - Но слушай.., если я прославлюсь, должок мой будет что-нибудь да значить. Правильно я говорю?
      Ферди вздохнул. Он никогда не мог устоять перед убийственным сочетанием напористости и обаяния. К тому же ему хотелось, чтобы Бадди поскорее убрался.
      - Ладно, ладно, сделаю. Я вовсе не против того, чтобы исковеркать себе весь день. Так что конкретно мне сказать мадам?
      - Скажи ей, что у меня есть жена. Ее зовут Ангель. Она красивая.
      - О, чудесно! Не та ли, которую я для тебя нашел?
      - Не волнуйся, мы уже были женаты.
      - Тогда почему...
      Ферди замолчал, когда в комнату забрел юнец - наушники на голове, прищелкивая в такт музыке.
      - Ферди, - заныл мальчишка, - когда мы поедем на пикник?
      - Когда оденешься.
      Мальчишка, чтобы насолить, рванул узел на полотенце.
      - Ради бога... - начал было Ферди, но замолк, когда оказалось, что на юнце надеты узкие, как бикини, белые трусики.
      Бадди был уже в дверях.
      - Передай Сейди, я первым делом в понедельник зайду к ней в офис.
      Ферди вышел за ним следом.
      - Не беспокойся, она будет ждать. - Он понизил голос. - Пожалуйста, не говори ни с кем о моей личной жизни. Тем более с Сейди.
      Бадди подмигнул.
      - Договорились. А знаешь что, Ферд? Сказать правду - ничего лучшего со мной давно не было!
      - Да, - сухо отозвался Ферди. - Тем более когда делать это за тебя приходится мне.
      Глава 66
      Письмо. Заказное. Леону Розмонту в Лас-Вегас.
      "Дорогой Леон,
      Мы хорошо провели время.
      Но иногда хорошее длится недолго.
      Печально...
      Но это так...
      Отпуск кончился, и я еду домой - одна.
      Буду всегда помнить, как было хорошо.
      Милли".
      Письмо он получил утром, наспех прочитал и засунул в карман. Некогда этим заниматься - события разворачивались с неимоверной быстротой.
      Он приехал в Лас-Вегас расследовать убийство проститутки, а его тут же вызывают в дом, где, несомненно, побывал Дек Эндрюс.
      Побывал, чтоб убить.
      Леона мутило, когда фотографировали труп старухи - лицо обезображено гримасой страха и смерти.
      Бойня.., кровь.., увечья.
      Повсюду отпечатки пальцев Дека Эндрюса. Он и не думал заметать следы.
      В ванной на зеркале губной помадой было намалевано:
      "Я СТРАЖ ПОРЯДКА. МАТЬ-ПРОСТИТУТКА - Я ТЕБЯ РАЗЫЩУ". Он как будто чувствовал, что ему нечего опасаться.
      Леон поговорил со служанкой, которая наткнулась на труп.
      Она была в истерике. Никого не видела, ничего не знает, только все бормотала что-то невразумительное про шерстяную кофту.
      Кем была Нита Кэрролл? Почему Дек повел здесь себя не так, как прежде, - пришел к ней в дом и убил ее?
      Какая связь?
      Леон взялся за работу, тщательно изучая то, что осталось от жизни. Он работал всю ночь и в субботу в семь тридцать утра наткнулся на то, что искал. В подвале, под грудой тряпья, нашел старый гроссбух. Он внимательно листал пожелтевшие порванные страницы - некоторые были вырваны, предчувствие его не обмануло. Дек Эндрюс был усыновлен, но не законным путем.
      Нита Кэрролл и ее сестра Норин вели торговлю грудными детьми.
      Наконец головоломка обретала смысл. Леон унюхал след Дека. Предстоит много дел.
      Глава 67
      Элейн проснулась - солнце било в глаза. Она опять забыла задернуть шторы, и раннее утреннее солнце заливало спальню. Несколько минут она лежала неподвижно, слишком хорошо зная, что стоит ей пошевелиться, и голова начнет раскалываться, как бывало в последнее время каждое утро.
      Она шевельнулась. Голова стала раскалываться. Она клялась больше не брать в рот ни капли и точно знала, что единственный способ протянуть день - за завтраком влить в апельсиновый сок стопочку водки.
      Элейн Конти, ты пьянчужка.
      Вовсе нет, Этта. В любое время, когда захочу, могу бросить.
      Кому ты очки втираешь? У тебя потребность пить. Спиртное заглушает боль.
      Завтра перестану. Черт тебя возьми, Этта! Оставь меня в покое.
      Она, пошатываясь, пошла в ванную и стала припоминать, что делала вчера вечером. Ничегошеньки не могла вспомнить, как ни старалась.
      Мэрли. Они были вместе?
      Нет. Мэрли с отцом два дня назад уехала в Европу. Или это было раньше? Она и правда не помнит.
      Лучше соберись с мыслями, Элейн.
      Лучше оставь меня нахер в покое, Этта.
      Она побрела на кухню, даже на секундочку не взглянув на себя в зеркало.
      Элейн Конти. Спутанные волосы, высветленные не жидкостью из флакончика, а солнцем. Превосходная молочно-белая кожа, покрывшаяся загаром впервые за десять лет. Несколько раздобрела.., набрала как минимум десять фунтов. Вместо ночной рубашки с кружевами - как того требовал от дам Беверли-Хиллз жесткий этикет ночных одеяний - была на ней старая пижамная рубашка Росса с закатанными рукавами. Для человека, кто должен был бы выглядеть паршиво, она выглядела довольно хорошо.
      С немного припухшими глазами, но более привлекательная, чем обычная Элейн Конти, выхоленная до потери сознания.
      Она, разумеется, об этом не подозревала. Она точно знала, что у нее жуткий вид. Но поскольку она никого не видела и ее никто не видел, какая разница? Даже Лина сбежала.
      Апельсиновый сок в холодильнике, похоже, уже скис, но она все равно налила полстакана и от души плеснула туда водки - чтобы прогнать тоску. Потом села и задумалась, как в одиночестве прорваться ей сквозь еще один долгий уик-энд.
      ***
      Росс проснулся вскоре после Элейн. Только ночь ему пришлось проводить не в роскоши - не на кровати. Кровать заменило заднее сиденье его золотистого "Корнита", и это было не самое удобное место на свете, хотя все лучше, чем делить огромную двуспальную кровать с Джиной Джермейн. Господи! Все что угодно, только не это.
      Он пинком открыл заднюю дверцу машины, распрямился, с трудом вылез и что было силы потянулся.
      По полу гаража пробежала крыса. В Беверли-Хиллз их хоть пруд пруди. Четвероногих и на двух ногах.
      Росс Конти. Кинозвезда. Спит по-черному.
      Не то чтобы это так задумывалось, но с тех пор, как он оставил Элейн, не особенно ему везло, в чем и была одна из причин, почему он вернулся на свой насест. К сожалению, было уже слишком поздно, чтобы он мог войти в дом. Он звонил у дверей десять минут, никто не открыл. Его ключ остался среди его вещей у Джины дома. Плохо, конечно, но обратно он ни за что не поедет. Когда все собаки в окрестностях стали лаять, он отказался от дальнейших попыток попасть в собственный дом и отогнал "Корниш" на аллею за домом. Там он нажал кнопку дистанционного управления, чтобы открыть гараж, въехал, поставил машину и устроился спать на заднем сиденье.
      Господи! Теперь у него разламывалась спина, и в данную секунду нет для него ничего важнее, как отлить.
      Только бы Лина была на месте. Ему не хотелось тревожить сладкий сон Элейн. Хотелось, Чтобы она была в хорошем настроении, когда вернется ее герой.
      Глава 68
      Сведений Дек набрал более чем достаточно. Они копошились в мозгу, как черви на туше дохлой коровы. Пожирая рассудок. Сводя сума.
      Нита Кэрролл.
      Сначала ни звука.
      Пока он не проколол этот жир и слова не забили фонтаном, как алая кровь.
      Чего она только не порассказала! Старуха, а память цепкая - держит, как в сундуке. Когда он упомянул Уинифред и Уиллиса Эндрюсов, запнулась поначалу, но потом вспомнила. И документы нашла - подтвердить.
      Он знает, кто его мать.
      Знает, где она.
      Сразу же вспомнилась Джой. Наконец им можно будет встретиться. Джой такая милая. Из нее бы вышла кинозвезда. Насколько она красивее той дряни, что расхаживает по улицам, он скажет ей в следующий раз, как увидит. Она будет его за это любить. Поцелует, обнимет покрепче и опять назовет ковбоем...
      Он так скучает по ней.
      Если он все возьмет на себя, она вернется? Надо будет спросить.
      Конечно, Страж Порядка не может умолять.
      Или платить.
      Он ей платил? Дек нахмурился - трудно сказать.
      Может, однажды.
      ГРЯЗНАЯ ПРОСТИТУТКА, ВОТ ОНА КТО.
      Ярость ударила в голову, где и без того крепко засело имя Женщины, что выбросила его в этот грязный мир.
      Слова Ниты Кэрролл дребезжали, как миллионы осколков:
      "...Всегда знала, кто мамаша.., мои детишки не то что у других.., ежели могла, следила, как и что с ними.., задарма их никогда не отдавала.., хорошие девушки, что попали в беду.., твоя мамаша хорошо себя показала.., твоя мамаша.., твоя мамаша..."
      К ЧЕРТУ ЕГО МАМАШУ!
      Оставила его. Отдала. Выбросила, как мусор.
      СУКА НИКОГДА ЕГО И НЕ ХОТЕЛА.
      Будет расплачиваться за каждый год его жизни.
      Кровью.
      Мучительно.
      Глава 69
      - Сегодня я с ухожу, - тихо сказала Ангель.
      - Да ух вижу, - раздраженно бросил Коко, отправлял в рот ложку кукурузных хлопьев с изюмом и одновременно пытаясь налить себе кофе.
      Она осторожно взяла чашку у него из рук.
      Он схватил ее обратно.
      - Премного благодарен, только кофе я вполне могу себе сделать сам.
      Она вздохнула.
      - Почему ты на меня злишься?
      - Кто злится? Я - ни в коем случае.
      - Пожалуйста, не сердись. - Она робко коснулась его руки. - Ведь это у тебя я научилась постоять за себя. Без тебя разве хватило бы у меня сил дать Бадди попробовать еще раз.
      - Ха! - фыркнул он. - Остается только надеяться, что ты соображаешь, что делаешь.
      - Возвращаюсь к мужу и надеюсь, что у нас с ним получится и у ребенка будет отец.
      - Мы с Адрианом были бы замечательными отцами. - Он хмыкнул.
      - А в крестные отцы пойдете?
      - Как у Марио Пьюзо?
      - Кого?
      - Силы небесные! Ты все такая же незнайка, да?
      - Знаю не так уж и мало, тебе спасибо. Уже не та дурочка, что в слезах пришла к тебе в парикмахерскую искать работу.
      - Никогда ты не была дурочкой. А просто невозможной лапочкой!
      Они захихикали и обнялись.
      - Ненавижу прощания, - сказал он угрюмо.
      - За мной заедут только в пять.
      - Ты же знаешь, суббота у нас самый трудный день. Раньше десяти я не вернусь.
      - Можно я на следующей неделе приведу с собой Бадди?
      - Господи! А надо?
      - Ну пожалуйста.
      - Там видно будет.
      Они еще раз крепко обнялись, он погладил ее по светлым шелковистым волосам и крепко прижал к себе.
      - Будь счастлива, греза моя, - прошептал он.
      - Буду, - шепотом отозвалась она. - Я знаю, что буду.
      Монтана не желала оплакивать Нийла. За то время, что они были женаты, он потерял двух близких друзей и оба раза говорил одно и то же: "Никогда не оглядывайся. Смело встречай все, что тебя ждет, и пусть мерзавцы это знают". А после напивался до чертиков.
      Он бы, понятно, не захотел, чтобы она сидела и хандрила, вот она и не стала. А начала осуществлять свой замысел - расквитаться с Оливером. Понадобилась кое-какая организационная работа, но теперь все готово, и всякий раз, об этом подумав, она расплывалась до ушей. Понедельник, утро час Оливера Истерна, и она ждет этого не дождется!
      Меж тем она кончила укладывать вещи Нийла и принялась за свои пожитки.
      В субботу утром позвонила Стивену Шапиро, знакомому агенту по недвижимости, и он явился посмотреть дом.
      - Немедленно пускайте в продажу, - распорядилась она. - Оставляю на вас. В понедельник улетаю в Нью-Йорк.
      Стивен вроде бы счел, что цена в два миллиона не так уж нереальна. "Если найдем нужного покупателя", - добавил он.
      Она раздумывала, звонить кому-нибудь, чтобы попрощаться, или не стоит. Потом ей пришло в голову, что все настоящие ее друзья живут в Нью-Йорке. А в Лос-Анджелесе только знакомые.
      Останется она или уедет - им-то что.
      Пробовала дозвониться Бадди Хадсону, но напоролась на дежурную службу автоответов. До отъезда попробует еще, он заслуживает, чтобы ему толком объяснили, отчего картина приказала долго жить, а не выслушивать басни, которыми его наверняка потчуют.
      Прощай, Калифорния. По-своему мне будет не хватать тебя.
      Этого океана и пляжа. Этих гор и парков. И просто соблазна жить на солнце. И, конечно же, вида с их холма. Этой необыкновенной панорамы с мириадами огоньков, что открывается, как в стране волшебных сказок.
      Да, ей будет не хватать Лос-Анджелеса, но, как сказал бы Нийл: "Никогда не оглядывайся..."
      ***
      Бадди три раза проехал мимо своего бывшего дома. Улица, да и сам дом ничуть не изменились. На что ты надеялся? Что тут все застроят небоскребами и автострадами и уже не будет никакой возможности напасть на след матери?
      Ничего подобного не случилось. И предлога у него нет.
      Может, она здесь больше и не живет.
      Может, умерла.
      Есть надежда.
      Он ненавидел себя за такие мысли.
      Он сидел и мучился. Почему просто не подойти к дому, не позвонить в дверь и не покончить с этим делом?
      Бадди решительно стал вылезать из машины, но в это время отворилась парадная дверь его бывшего дома и на улицу вышел мальчуган лет семи. Бадди остановился, а мальчуган подбежал к темно-бордовому пикапу, рывком открыл заднюю дверцу и залез в машину. Парадная дверь дома была открыта, и Бадди ждал, зная точно - с минуты на минуту она появится.
      Так и случилось.
      Он юркнул назад в машину с тем же чувством вины, что и в день, когда сбежал из дома. Снова как шестнадцатилетний. Ничуть она не изменилась.
      Он был в полном смятении. Почему-то рассчитывал - надеялся, - что десять лет возьмут свое. Но даже издалека видно - она осталась, какой была. Прическа другая, вот и все. Роскошные кудри больше не спадают до пояса, она остригла до плеч свои рыжеватые волосы и выглядит еще моложе, чем ему запомнилась.
      Сколько же ей лет? Он помнит, как спросил ее об этом, когда был восьмилетним ребенком, и как она его строго одернула:
      "Дамы никогда не говорят о своем возрасте. Будь так добр, заруби это себе на носу".
      Восемь лет мальчишке, а родная мать скрывает от него свой возраст.
      Она села в пикап и уехала в другую сторону, оставив его в состоянии полного расстройства.
      Он решил: торчать у дома и ждать, когда она с малышом вернется, глупо. В Сан-Диего у него есть другие дела, и чем быстрее он все закончит и отправится назад в Лос-Анджелес к Ангель, тем лучше.
      Вулфи Швайкер.
      Не пора ли заявить в полицию?
      ***
      Они настороженно изучали друг друга.
      Элейн думала: "Господи, на кого я похожа!"
      Росс думал: "Господи, на кого она похожа!"
      У них всегда было много общего.
      - А где Лина? - спросил он.
      - Ушла, - ответила Элейн, в первый раз за целую вечность сознавая, что ногти у нее поломаны, волосы не причесаны и надето на ней черт знает что.
      - А пижама-то моя, - упрекнул он.
      - Знаю, - был ответ. Непонятно почему, но настроена она была довольно ветрено.
      - Так я войду?
      - Войдешь?
      - Это мой дом, так ведь?
      Она кивнула. Неверный, лживый изменник и подлец. Надо послать его подальше.
      Но ведь неверный, лживый изменник - ее муж. И он вернулся.
      - Входи, - сказала она.
      Знаменитые синие глаза вспыхнули от радости.
      - Я уж думал, ты не пригласишь меня в дом.
      ***
      И собирать-то особенно было нечего. Чемоданчик и большая дорожная сумка со всякой мелочью. Никогда больше она не сможет путешествовать налегке. Скоро придется брать в расчет малыша.
      Она смотрелась в зеркало, поворачиваясь то одной стороной, то другой, внимательно разглядывала вздувшийся живот. Что скажет Бадди, когда ее увидит? Он даже не спросил про ребенка, не справился о ее здоровье.
      А что, если Коко прав и возвращаться к нему - ошибка?
      Она решительно тряхнула головой. Он заслуживает еще одной попытки - в самый последний раз. По телефону он - как совсем другой человек: такой серьезный и такой уверенный в их будущей совместной жизни. Должно у них получиться, она знает - и все тут.
      Адриан постучал в дверь.
      - Помочь не надо? - заботливо справился он.
      - Я уже собралась, - ответила она. - Завтра к этому времени забудешь, что я вообще здесь была.
      Он въехал на каталке в комнатку для гостей.
      - Надеюсь, нет.
      - Спасибо тебе за все, - выпалила она. - Не знаю, что бы я без тебя и Коко делала...
      - Не забывай, держи нас в курсе. Коко трясется над тобой, как курица над яйцом.., ты уж его не огорчай.
      Они рассмеялись.
      Ангель зачесала со лба назад светлую прядь и поежилась, заранее радуясь, что снова увидит Бадди. Сказал - машину пришлет за ней в пять, но разве дождешься? Она уже готова ехать.
      ***
      - Послушай, приятель, я не обязан был сюда приходить, - не унимался Бадди. - Прикинул вот.., знаете ли.., вроде как оказываю вам, ребята, любезность.
      - Любезность через десять лет, - рявкнул здоровенный детектив. В кабинете их было двое. Здоровенный детина и его напарник, молчаливый негр, который упорно жевал резинку и зубочисткой выковыривал грязь из-под ногтей.
      - Так будете вы что-нибудь делать? - Бадди терял терпение.
      Он предоставил им информацию. Добровольно. Никто его силком не тянул.
      - А что нам прикажете делать? - задал вопрос детина. - Вы, дать ордер на арест Вулфи как-его-там, потому что сюда являетесь вы и рассказываете, как десять лет назад он убил вашего дружка? - Почему бы вам не разыскать это дело? - не отставал Бадди. - Поднимите архивы. Вам хоть ясно, о чем я толкую?
      - Хотите, чтобы дело открыли заново? - насторожился полицейский негр, в первый раз открыв рот.
      - Слушайте, я сюда пришел не маникюр делать, - огрызнулся Бадди, обиженный их равнодушием.
      - Значит, писанины будет много, - задумчиво пробормотал негр.
      - Да, это тяжеловато, - желчно заметил Бадди.
      Детина вздохнул.
      - Оставьте ваше имя и адрес. Мы доложим капитану. Нужно согласие начальства.
      Бадди удивленно покачал головой. Нелегкое дело - выполнить свой гражданский долг. Потом вспомнил - если дело начнут пересматривать, он тоже окажется замешанным. Известность такого рода ему сейчас ни к чему. Он наивно полагал, что достаточно будет явиться в полицейский участок, рассказать о Вулфи Швайкере и мотать. Что у него с мозгами?
      Нет у тебя мозгов, дружище Бадди, ни хрена нет.
      - Я передумал, - неожиданно сказал он. - Завтра приду.
      Детективы со скучающим видом переглянулись. Еще один чокнутый, у которого больше дел нет - только голову им морочить.
      - Ага, валяй, - согласился детина, широко зевнув. - Только имей в виду - душителя с автострады и бегуна-убийцу мы уже поймали, так что придумай что-нибудь новенькое, тогда и приходи морочить голову, ага?
      Бадди вышел с мерзким чувством, сел в машину и поехал назад к дому матери.
      ***
      Сейди думала провести уик-энд в Палм-Спрингс, но, проснувшись довольно поздно, поняла, что нет у нее сил двинуться с места. Смотреть на Росса с Джиной было тягостно. Что же он так неразборчив? Джина Джермейн кинозвезда, но и потаскушка - спит с любым мужиком, кто так или иначе может подтолкнуть ее карьеру или ее жизнь. А вот что ей понадобилось от Росса, сообразить было тяжеловато.
      Тем не менее Сейди сообразила. И с ходу поняла, что правильно.
      Легендарный шланг Конти. Какая женщина не трепещет от соблазна проснешься, а рядом такое?
      Огорченная, она нажала на звонок, вызывая служанку, а потом вспомнила, что служанку с мужем отпустила на выходные, так как рассчитывала быть в Палм-Спрингс. Ничего. Для разнообразия будет наслаждаться одиночеством. Ни тебе приемов, ни просмотров, ни деловых встреч. Только чтоб не нарушали ее покоя - что-что, а это ей выпадает не часто.
      Росс.
      Она по-прежнему о нем думает.
      Росс.
      Все еще его любит.
      Вопреки...
      Сейди потянулась к телефону и набрала домашний номер Джины.
      Американская королева секса ответила раздраженным голосом.
      - Вот дерьмо, Сейди, - плакалась Джина. - Газеты видела?
      Дело в том, что Сейди не видела.
      - Что там, дорогая? - мягко справилась Сейди, прекрасно зная, что Джина всегда найдет, на что пожаловаться, - опять какая-нибудь заметка про нее пришлась ей не по вкусу.
      - Можешь взять Росса и засунуть его себе в задницу, - кипела от злости Джина.
      - А что он сделал?
      - Ха! - фыркнула Джина, распаляясь, даже несмотря на то, что прошла уже целая ночь и было время все это переварить. - Почитаешь. Я выгнала засранца.
      - Выгнала?
      - Да еще как.
      - Куда же он пошел?
      - А вот на это мне насрать.
      - Я сейчас уезжаю в Палм-Спрингс, - торопливо заговорила Сейди. - В понедельник тебе позвоню. - Ей не терпелось повесить трубку.
      - Вот жалость, - огорченно заныла Джина. - Я думала, ты сможешь заехать. Надо кое-что обсудить.
      - Не хочешь же ты, чтобы я отказалась от двух дней тишины и покоя?
      - А что такого? В Спринте ты можешь съездить в любое время.
      Как всегда, думает только о себе.
      - К сожалению, мне надо ехать. Как я уже сказала, поговорим в понедельник. - И, чтобы Джина не стала дальше канючить, положила трубку.
      Итак, Росс и Джина рассорились - и очень даже вовремя.
      Она с минуту подумала, потом обзвонила гостиницы "Беверли-Хиллз", "Беверли-Уилшир" и "Бель-Эйр". Ни в одной из них Росс зарегистрирован не был. Может, поехал домой? Назад в объятия ждущей его супруги? Сейди не сомневалась, что Элейн ждет.
      Звезды Голливуда могут хоть на голове ходить, а дома их всегда примут как нельзя лучше. Голливудские жены - особая порода.
      Хорошенькие, как куколки, безупречно выхолены - и с пропуском на что и куда угодно. Знаменитый муж и есть пропуск.
      Долго не раздумывая, Сейди набрала его домашний номер.
      Телефонный звонок нарушил их воссоединение. И какое!
      Элейн распласталась, разбросав ноги и руки в стороны, на толстом пушистом ковре, а Росс, устроившись сверху, накачивал ее, словно моряк, изголодавшийся на берегу.
      Он застал ее врасплох, в дом вступил как герой-победитель, вернувшийся с поля брани.
      - Ну и видок у тебя, - заметил он. - А в доме вообще свинарник. - И покатился со смеху. - Да что тут творится?
      Вот стыд - так влипнуть! Хоть бы предупредил, что возвращается! Денек бы провела в салоне "Элизабет Арден", вызвала бы чистильщиков - привести дом в порядок, купила бы свежие цветы.
      "А, угомонись ты! Какая есть, такой пусть и принимает. Сам, что ли, поражает великолепием? А потом воняет от него, как от заезженной кобылы".
      Они с опаской кружили друг против друга, потом Росс выдал:
      - Вот что я тебе скажу... Вид у тебя черт знает какой сексуальный. И, удивив обоих, на нее набросился. В молчании, на полу гостиной, отметили они свое воссоединение.
      Тогда-то и зазвонил телефон, и рука Элейн машинально потянулась к трубке, а Росс прорычал:
      - Брось ты.
      Поздно. Кто бы там ни звонил, он был уже с ними, в комнате.
      Зазвучал бесплотный голос:
      - Алло, алло...
      - Да? - нетерпеливо сказала Элейн.
      - Росса Конти, пожалуйста.
      - Кто звонит?
      - Сейди Ласаль.
      - Сейди! Как поживешь? Это Элейн.
      Эрекции у Росса как не бывало - словно колесо спустило. Он схватил телефон, быстро поговорил, повесил трубку и с довольной улыбочкой обернулся к Элейн.
      - Кажется, мы снова работаем, - сказал он. - Миз Ласаль угодно со мной встретиться.
      - Когда?
      - Сейчас.
      - Одевайся же.
      Опять он на нее навалился.
      - Сначала доведу до конца, что мы затеяли.
      - Росс!
      - Подождет!
      Глава 70
      Сколько он будет здесь торчать? Если потребуется - целый день. В Лос-Анджелес не вернется, не уладив все дела. Изгнание духов, как это называют. Тоже мне дух. Родная мать. Он уже полчаса курил одну сигарету за другой, и наконец темно-бордовый пикап появился снова.
      Нечего сидеть и ждать у моря погоды. Он погасил сигарету и торопливо вылез из машины.
      Когда он подошел, автомобиль был запаркован, багажник у него открыт и малыш выгружал коричневые пакеты - покупки из супермаркета.
      - Мне нужна хозяйка дома, - сказал Бадди.
      - Зачем это? - спросил мальчишка, осторожный не по летам.
      - А это уж тебя не касается.
      - Мамочка! - завопил он. - Тут дядька мне грубит.
      Бадди застыл и молча глядел на ребенка, а мать пулей выскочила из дома. Это его брат?
      Она кинула взгляд на одного, потом на другого, сперва не узнавая Бадди. Но, взглянув внимательнее, поняла и тихонько ахнула.
      - Бадди! - прошептала она. - Господи! - Ни шагу не сделала в его сторону. Только уставилась на него, как на привидение.
      - Кто такой Бадди? - пристал мальчишка.
      - Ступай домой, Брайан, - приказала она.
      - Не хочу домой, - захныкал он.
      - Ступай! - Ее кожа по-прежнему была гладкой. Волосы отливали бронзой. Чуть пополнела, но в остальном не изменилась.
      Брайан нехотя поплелся в дом.
      Бадди раскрыл объятия - жест доброй воли, но она не отозвалась.
      - Эй! - сказал он. - Пришло, по-моему, время мириться.
      ***
      В Лос-Анджелесе был жаркий ясный день. К половине одиннадцатого уже пекло, как в духовке, и в сторону побережья, как обычно, ринулась бездна машин.
      Дека жара донимала. Он обрезал рукава у черной рабочей блузы, которую носил, и отхватил по колени джинсы. С остриженной наголо головой, черными плотно облегающими очками от солнца, в сапогах и в обкромсанной одежде выглядел он чудно.
      Но в Калифорнии все сходит, и, когда он бродил по Голливудскому бульвару, разговаривая сам с собой, никому до него не было дела.
      В голове у него кишели змеи. Они его всего облепили. Были на шее, руках, ногах, туловище, даже во рту. Он сплюнул на тротуар и смотрел, как уползают гады.
      На обшарпанной двери - объявление: делают татуировки, и он зашел. Каких-нибудь полчаса - и МАТЬ навсегда вошла в его жизнь.
      Он был готов.
      Вернулся к своему дряхлому коричневому фургону, что стоял в переулке, и в путь - вершить то, что нужно.
      Когда в дверь позвонили, Сейди побежала открывать. Она даже не потрудилась спросить, кто там, так как знала, что должен быть Росс, а в этот раз она хочет его насовсем.
      Радуясь заранее, Сейди распахнула настежь массивную дубовую дверь.
      - Здорово, мать, - произнес зловещий субъект в черном. - Вот я и дома.
      Глава 71
      Сейди Ласаль было двадцать, когда в пятидесятых годах она впервые приехала в Голливуд из Чикаго.
      Кажется, более неподходящего места на земном шаре для девушки с внешностью Сейди выбрать было невозможно. Как правило, красавицы устремлялись сюда, в город грез, отовсюду - красотки с длинными волосами, гибкие, с розовыми щечками. Сейди была толстой коротышкой, ужасно темной, с обилием жестких курчавых волос, которые росли у нее не только на голове, но везде.
      К счастью, у нее не было желания стать актрисой. Она всего лишь хотела удрать от матери, которая ее подавляла, и начать самостоятельную жизнь. Тогда ей казалось, что обосноваться в Голливуде - мысль прекрасная.
      Она прибыла в понедельник утром автобусом компании "Грейхаунд", а во второй половине вторника у нее уже была квартира и работа. Два года проработав в Чикаго секретаршей, она обзавелась отличными характеристиками. "Голдман, Форест и Мид", адвокатская контора в Беверли-Хиллз, взяла ее тут же. Она начала рядовой машинисткой, но вскоре продвинулась в личные секретарши Джереми Мида. Это был высокий грубоватый мужчина, женатый, с загаром от гольфа, крепкий здоровьем от тенниса, с маленькими карими глазками, орлиным носом и залысинами в каштановых волосах. Сейди не потребовалось много времени, чтобы стать для него незаменимой.
      На работе все было прекрасно. В личной жизни - нет. Мужчины обращали на нее внимание только тогда, когда разглядывали ее неимоверно большую грудь, и на минуту их глаза загорались интересом. Если везло и ее приглашали на свидание, повторялась одна и та же история. Ужин наспех в каком-нибудь ресторане на отшибе, а потом на нее набрасывались. Когда это случилось в третий раз, она решила, что ужин не стоит потасовок, и, отказавшись от свиданий, стала ходить в кино и читать. Куда более увлекательные занятия.
      У нее появилась страсть к книгам о Голливуде и кинобизнесе, и она накапливала всю информацию, какую могла, чтобы использовать в будущем. Ей хотелось заняться со временем чем-нибудь связанным с кино, хотя ясного представления, чем именно, она не имела. Пока ждала, когда оно появится, много работала и впитывала все сведения, которые к ней поступали. У Джереми Мида была интересная клиентура, в том числе продюсеры, режиссеры и несколько известных актеров. Она изучала их контракты, узнавала о комиссионных, о разнице между доходами и прибылью, о хитростях составления счетов. Научилась она также тщательно проверять то, что пишется в контрактах самым мелким шрифтом, и в нескольких случаях указала мистеру Миду на то, что сам он просмотрел.
      Он был так доволен, что пригласил ее на ленч, а поскольку это работа, она согласилась.
      Три бокала вина оказались выше ее возможностей. Мотель в Брентвуде определенно не офис сослуживца, куда, по его словам, им надо было заехать. Он к ней полез. Естественно. Избыточный бюст - вот из-за чего каждый раз это случалось.
      Некоторые вольности она ему позволила. В конце концов, всю жизнь сидеть девственницей.
      Десять минут он честь по чести отдавал должное ее груди, потом без дальнейших рассусоливаний попытался на нее залезть.
      Она посмотрела на его крошечные глазки, нос крючком, каштановые волосы с залысинами и решила, что ее девственность - товар слишком драгоценный, чтобы от него отказываться в пользу такого типа, как Джереми Мид. В придачу ко всему - женатого.
      Она его отпихнула. Дело непростое, ибо к тому времени он уже распалился.
      Он принялся горячо жаловаться, но каким-то образом его член зарылся меж ее гигантских грудей, и внезапный оргазм оставил его довольным и красномордым. Он рухнул со вздохами счастья, а она заперлась в ванной и разревелась.
      В гробовом молчании они возвратились в офис. Страсть улетучилась, на смену пришли натянутые деловые отношения.
      Два дня спустя в аптеке "Шваб" она увидела Росса Конти.
      И твердо решила: если кто и лишит ее невинности, то человеком этим будет светловолосый загорелый Адонис с глазами, как синие сапфиры, и улыбкой, от которой тает сердце любой девушки.
      Она сама не знала, как у нее получилось, но она как-то внушила ему мысль подойти, и вскоре они уже потягивали кофе и болтали. Кроме того, что был потрясающе красив, он держался так непринужденно и с таким обаянием, что был просто неотразим. Он пригласил ее на ужин (платила она, но это неважно), и, когда сделал неизбежный пасс, она собрала всю свою волю и дала ему от ворот поворот. Она хотела Росса Конти, но хотела больше, чем на одну короткую ночь.
      Они стали друзьями.
      Она ему стряпала, выслушивала его жалобы на неурядицы, стирала для него.
      Он доверял ей, советовался с ней, обсуждал своих подружек, которых менял одну за другой. Она ждала, когда придет ее время, продолжая работать на Джереми Мида, который еще два раза приглашал ее на ленч, и оба раза она отказывала.
      Как-то она повстречала бухгалтера с грустным взглядом по имени Бернард Лефткович и, пока Росс загуливал, не пропуская в городе и окрестностях ни одной юбки, стала ходить к нему на свидания.
      Поскольку Росс имел обыкновение ей обо всем докладывать, она знала предостаточно об его очередной пассии - замужней дамочке, которая благоухала духами "Арпеж" (и, надо думать, носила белье от "Фредрика из Голливуда"). Муж дамочки был музыкантом, который часто уезжал, и как-то вечером, когда он был в Сан-Диего, а Росс проводил время с его женой, Сейди решила действовать. Ей было легко узнать, где выступает муж дамочки, и, позвонив ему, но себя не назвав, открыть ему глаза.
      Сцена была подготовлена. Теперь надо было только сидеть и ждать.
      Бернард Лефткович был у нее дома и ужинал при свечах, когда в квартиру влетел разъяренный Росс. Вел он себя безобразно, ныл, что его чуть не застукали, без умолку говорил только о себе, волком, как Сейди и надеялась, смотрел на Берни. Пересидел несчастного мистера Лефтковича и тогда в порыве собственничества потребовал награды.
      О да, конечно, Росс Конти стоил того, чтобы его ждать. Их любовь была всем, о чем она когда-либо мечтала. Она благодарно распростилась со своей невинностью.
      Так началось самое замечательное время в ее жизни. Она любила его. Для него готова была сделать все. И делала.
      Любовь у них была односторонней, но это устраивало и его, и ее.
      - Я сделаю из тебя звезду, - сказала она Россу, когда он потерял надежду, что его карьера вообще когда-нибудь начнется. - Я буду твоим агентом.
      Он засмеялся, но она говорила серьезно и более того - знала, что способна на это. Вдруг все, ради чего она работала, обрело смысл. Она ушла из конторы, одолжила денег и своей блестящей кампанией с рекламными щитами запустила Росса на орбиту.
      А потом уже было легко.
      Безмятежные были денечки. Нью-Йорк. Шоу Карсона. Триумфальное возвращение в Лос-Анджелес. Предложения сыпались градом.
      Переговоры, сделки - это у нее было в крови.
      Впервые за свою жизнь Сейди чувствовала полное удовлетворение.
      Росс бросил ее в тот день, когда она думала ему сказать, что ждет ребенка. В четыре часа дня доктор подтвердил ее подозрения, и прямо из его кабинета она кинулась покупать шампанское.
      Всю дорогу домой репетировала, как скажет: "Я жду ребенка.
      Но ничего не изменится. До самых родов буду работать. Ты всегда будешь на первом месте, Росс. Разве не чудесно?"
      Сейди понимала, что, может, он и не обрадуется. Вначале.
      В конце концов, ведь это значит, что надо жениться.
      Она поставила машину и торопливо пошла к квартире.
      Его шкаф был пуст. Не было его пластинок Синатры. С полочки в ванной исчезли его зубная щетка и флаконы с "Мэн-тэн" и "Олд Спайс".
      У нее засосало под ложечкой - тупой пульсирующей болью.
      Росс от нее ушел.
      Она села на стул у окна и стала ждать, что он ей позвонит. Так и просидела, не двигаясь, всю ночь и половину следующего дня.
      В конце концов зазвонил телефон, и женский голос деловым тоном сообщил, что мистер Конти просит, чтобы все контракты и деловые бумаги были отправлены в агентство "Ламон Лайл", которое впредь будет вести его дела.
      В оцепенении она поехала в офис и собрала его фотографии, контракты, вырезки из газет и письма. Ей и в голову не приходило бороться. Даже ни разу не возникла мысль нанять дельного адвоката и доказать права, которые она, вне всякого сомнения, имела на его карьеру.
      Росс ушел. И она его отпустила.
      Несколько недель она ничего другого не делала, а только тупо сидела, уставившись в телевизор, и ела. Потом стали приходить счета, а в банке она узнала, что Росс снял с их общего счета все, кроме тысячи долларов. Она и с этим примирилась. И думала наложить на себя руки - жить ей теперь было незачем.
      Ее невольно спас Джереми Мид. Он одолжил ей деньги (хотя и без особой охоты) на кампанию с рекламными щитами Росса Конти, и, несмотря на то, что долг она выплатила, его бесило, что в связь с ним она так и не вступила. Поэтому, когда в газетах появилось сообщение о женитьбе Росса Конти на Уэнди Уоррен, он тут же позвонил ей и напросился на приглашение.
      Приехав, он застал ее с полной горстью снотворных таблеток, от которых отговорил. Через час они были в постели.
      Она ничего не чувствовала, только тяжело давили его костлявые локти, и, когда он уехал, рыдала до глубокой ночи, прорвав оцепенение, которое нашло на нее после ухода Росса.
      Утром сделала глубокий вдох и решила продолжить жизнь.
      Ни одному мужчине не уничтожить Сейди Ласаль. Она кое-что покажет Россу Конти, когда разбогатеет, станет влиятельной и будет процветать без него. Она не знала, как это сделает, но знала, что так и будет.
      Первым делом - аборт. Она ухе была на пятом месяце, но из-за того, что от природы была грузной, в глаза это не бросалось.
      Выждала пять недель, позвонила Джереми Миду и потребовала с ней встретиться. Он пришел к ней, думая, что она не может больше противиться его чарам.
      - Я беременна, - сказала она без затей. - Это твой.
      - Мой? - пробормотал он. - Откуда ты знаешь?
      - Потому что после тебя никого не было.
      Он таращился на темноволосую, горячую, толстую Сейди и ругал себя, что не остался верен спокойным, умеющим предохраняться блондинкам.
      - Глупая девка, - разозлился он. - Почему ты не вела себя осторожнее?
      - А ты почему? - отбрила она, почти так же его ненавидя, как и Росса.
      - Придется сделать аборт, - бездушно отметил он.
      - У меня нет денег.
      - Я оплачу.
      - Премного благодарна.
      Через два дня он прислал ей конверт, внутри - имя и телефон врача и деньги, которых хватило бы на все. Врач был в Тихуане, в Мексике.
      На другой день она поехала туда на туристическом автобусе, заказала комнату в дешевой гостинице, потом позвонила врачу, который согласился принять ее в своей клинике в пять тридцать.
      Его клиника оказалась комнатушкой в глубине магазина сувениров, единственной мебелью в которой был плетеный стол и истертый кожаный топчан. Врач был мужчиной лет пятидесяти с воспаленными глазами, сильно заикался. По крайней мере американец.
      - Я беременна, - пролепетала она чуть слышно. - Мне сказали, что вы можете помочь.
      - К-к-акой срок?
      - Три месяца, - соврала она.
      Он кивнул, назвал цену, велел раздеться и лечь на топчан.
      Она подумала, что он ее осмотрит и скажет прийти завтра в больницу или где он там устраивает эти дела, поэтому сбросила одежду, предусмотрительно оставив лифчик, и легла.
      - Это с-снять, - приказал он.
      В комнатушке было жарко и пыльно. Не переставая жужжала муха. Сжав зубы, она расстегнула лифчик.
      Воспаленные глазки врача полезли на лоб. Подходя к ней, он облизнулся.
      - Раздвиньте ноги.
      Она закрыла глаза и подчинилась.
      Он сразу же залез в нее пальцами, стал грубо щупать, давить.
      Когда она вскрикнула, обрезал:
      - Замолчи. Ничего плохого не сделаю.
      Она хотела встать, одеться и уйти. Но что это даст? В ней растет младенец Росса, и надо его убрать.
      Он закончил осмотр, грубо надавил на каждую грудь и сказал:
      - Могу устроить.
      - Когда? - спросила она, садясь.
      - Сейчас, - ответил он. - Если е-е-есть деньги.
      Она пришла в ужас.
      - Тут?
      Он возмущенно фыркнул.
      - Все д-д-девицы одинаковые. Сами же попадаетесь, хотите это пресечь и ждете п-п-первоклассного обслуживания. Может, мне напомнить, что аборты незаконны?
      - Я знаю. Но.., тут? - Она беспомощно показала рукой на слой пыли.
      - Тут я пользовал пятьсот девиц, - сказал он, заканчивая разговор. Тебе надо или нет?
      Она боялась, но хотела преодолеть страх. Легла на спину.
      - Давайте, - вяло согласилась она.
      - Деньги вперед.
      Она встала голая, чтобы из сумочки взять деньги, а его воспаленные глазки, не отрываясь, ее провожали.
      - Надо бы тебе похудеть, - заметил он, когда она снова легла.
      Руки его гуляли по ее грудям, и убирать их он не торопился. - Нелегко, должно быть, таскать этакий груз.
      - Давайте-ка начинайте, - сердито пробормотала она.
      Через час, спотыкаясь, она выбралась на улицу, едва в состоянии ходить. Он прощупывал, сверлил и колол. Но ничего не было.
      Ничего - только мучительные схватки и, не переставая, текла кровь.
      Время шло, и он уже весь был в поту. Руки у него начали дрожать. Он стал еще сильнее заикаться. Вдруг бросил железный инструмент, которым орудовал.
      - Ступай домой, - сказал он. - С т-тобой займет больше в-времени. Я н-начал. Теперь в-все само п-произойдет. Н-ничего больше сделать н-не могу.
      - Как же так! - слабо вскрикнула она. - Я ведь заплатила.
      Он сунул ей между ног комок ваты и, быстро подав вещи, помог одеться.
      - Все будет как надо, - заверил он, выпроваживая ее на улицу. С-ступай домой. Скоро уже б-будет.
      Качаясь, она еле притащилась в гостиницу - схватки становились все сильнее. Там она легла на кровать и смотрела, как через ватную прокладку, что торчала между ног, сочится кровь.
      Боль была невыносимой. Когда кровь потекла сквозь вату на кровать, Сейди поняла, как в тумане, - ей нужна помощь. Врач не сделал ей аборта, а как мясник искромсал ее, сволочь.
      Она попробовала встать, и на минуту перед глазами запрыгал Росс. Потом потеряла сознание и рухнула на пол.
      Через несколько дней она медленно вернулась к реальной жизни, ничего не помня. Моргнув, открыла глаза и осмотрелась.
      Лежит в кровати - к руке прикреплена резиновая трубка. Во рту пересохло и запеклось, и она страшно хочет пить. Кровать обнесена белой ширмой, и от яркого цвета режет глаза. Сейди попыталась собраться с мыслями. Где она? Что случилось?
      Она, должно быть, опять где-то витала, так как, когда снова проснулась, над ней наклонилось лицо с внимательными глазами. Женщина средних лет мягко спросила:
      - Полегче стало?
      - Можно попить? - прошептала она.
      - Конечно, миленькая.
      Сейди смутно подумала - почему женщина не в халате медсестры? Ведь я в какой-то больнице? Потом вспомнила, и, когда женщина вернулась с водой в бумажном стаканчике, задыхаясь, произнесла:
      - Ребенок? Я все еще беременна?
      Женщина молча впилась в нее глазами, потом кивнула.
      - Ой, нет! - ахнула она.
      - Это бог так тебе говорит, что есть другие пути, - загадочно сказала она. - Отдыхай, миленькая. Позже поговорим.
      И позже они поговорили. Сейди выяснила, что имя женщины - Норин Кэрролл. Медсестра в прошлом. Как-то поехала в Тихуану с подругой, которой надо было сделать аборт.
      - Я была ни за, ни против, - говорила Норин. - Решение вроде бы разумное. Но обошлись с ней как со скотиной, и той же ночью она умерла.
      Сейди навострила уши, когда Норин сказала, что в ту минуту к ней и пришло то, что она назвала своим "призванием".
      - Я поняла, что могу спасти других девушек от такой же участи, просто сказала она. - И с тех пор как раз это и делаю.
      - Как вы меня нашли? - Сейди было интересно.
      - В гостиницах меня знают. Когда девушка останавливается у них одна, меня предупреждают. Ты действовала так шустро, что я не успела тебя перехватить. Но, к счастью, вовремя тебя нашла, а еще большая удача спасли ребеночка.
      Она закрыла глаза, подумала, что в ней остался ребенок Росса, и хотела взвыть от бешенства и разочарования.
      - Не волнуйся, - успокоила Норин. - У меня есть план другого рода. Счастливое решение для всех, кто к этому причастен.
      Разумеется, - добавила она, - я могла бы отвезти тебя в больницу. Подняли бы полицию на ноги и, конечно, втянули бы в это дело семью и будущего отца. Может, возбудили бы судебное дело. - Она помолчала, наблюдая за реакцией Сейди. - Как правило, девушки хотят, чтобы об этом никто не знал, и я их не осуждаю. - Она понимающе кивнула. - Видишь ли, мне понятно, как это случается. Ночь страсти.., собой не владеешь.., нет времени думать о последствиях...
      Сейди слушала ее, открыв рот. Та осторожно в общих чертах изложила свой план.
      - Ты родишь ребеночка, миленькая. Все равно зашло слишком далеко, чтобы тебе пробовать еще один аборт. Я тебя отправлю домой к моей сестре в Барстоу, где ты сможешь отдохнуть и набраться сил. К родам станешь такой здоровой, какой и не была никогда, а ребеночка мы у тебя заберем. Есть супружеские пары, которые истосковались по детишкам. Мы это устроим без суматохи и хлопот, которые обычно бывают при усыновлении. Заполнять все эти бумаги - так бесчеловечно. Один простенький документ - все, что потребуется подписать. - Норин ободряюще улыбнулась. - А моя сестра Нита и я обо всем позаботимся.
      Глава 72
      - Простите, что вы сказали? - Сейди говорила с расстановкой, медленно.
      Дек уставился на нее - глаза как раскаленные угольки.
      Его глаза. Ее глаза. Такие тревожно знакомые.
      У нее мороз побежал по коже, и она машинально стала закрывать дверь.
      - Не делай этого. - Он подставил ногу, не давая двери захлопнуться. Я вернулся домой.., мать. Меня послала Нита Кэрролл. Долгое было путешествие, но вот я здесь.
      Имя Ниты Кэрролл поколебало Сейди.
      - Я.., я не понимаю, - запинаясь, сказала она.
      Но она понимала. Двадцать шесть лет назад она родила, и вот оно, ее прошлое, стоит перед ней.
      ***
      - Тужься, миленькая, тужься.
      - Тужусь я. Тужусь. Тужусь.
      Лицо залито слезами. Передышка между схватками. Потам снова боль, и ее крики от мучительной боли. Протяжные животные крики, а руками она рвет на себе волосы.
      - Помогите мне кто-нибудь. Помогите, пожалуйста.
      - Заткни ее, ради бога.
      На лицо опускается маска. Газ. Сейди давится, глубоко вдыхая.
      Облегчение. Она плывет. Уплывает из телесной оболочки. От боли.
      ***
      Она тупо глазела на знакомого чужака.
      - Лучше вам войти.
      А голова лихорадочно работала. Зачем он явился? Что ему надо? Если ждет, что она повиснет на нем, плача от радости, пусть не надеется. Нету нее материнских чувств. Никаких. О господи! Если это когда-нибудь выйдет на свет...
      "Может, он хочет денег? Выглядит чудищем. Ни в чем не признавайся. Посмотри, что он знает.
      А откуда он может что-нибудь знать? Они мне обещали - те две женщины обещали, что никто никогда не узнает".
      Он пошел в дом за ней следом. Она повела его на кухню, радуясь, что слуги на выходные ушли. По крайней мере она сможет одна с ним разобраться.
      - Садись, - сказала она, взяв себя в руки. Она умышленно старалась говорить небрежным тоном. - Знаешь, по-моему, т№ ошибся. Может, скажешь, кто тебя надоумил?
      - Была у меня проститутка по имени Джой, - сказал он, закрывая глаза темными плотно прилегающими очками от солнца. - Ее нет сейчас, но я ее любил. И ты ее полюбишь.
      Сейди поежилась от страха.
      - Что?
      - Проститутки одного поля ягоды.
      Ее терпение лопнуло.
      - Кто ты? Что тебе надо?
      - Я твой сын, - спокойно отозвался он. - Ты ведь знаешь.
      - Да перестань ты! Сделай милость. С чего ты взял?
      - Мне рассказала Нита Кэрролл.
      - Я не знаю никого с таким именем.
      Он неожиданно развернулся и изо всех сил ударил ее по лицу.
      - Врешь, сучья проститутка! - взвизгнул он. - Я знаю правду, а ты мне расскажешь еще больше!
      Удар был такой силы, что свалил ее на пол, и она, оглушенная, там лежала, поняв вдруг, в какой находится опасности.
      Это не давно утраченный сын. Это какой-то маньяк. А она его впустила в дом.
      ***
      Элейн энергично расчесывала волосы щеткой. Во всем теле с головы до пят ощущалось приятное покалывание. Нет больше такого, как Росс, - нет. Величайший любовник на свете, когда захочет.
      Она по порядку намечала программу на следующую неделю.
      Парикмахер, маникюр, спортивный зал - больше не у Рона Гордино, кому нужен Рон Гордино? Может, попробует "Тренировку"
      Джейн Фонды или "Все для тела" Ричарда Симмонса. Она тихонечко мурлыкала себе под нос. Позвонит Биби и предложит вместе пообедать. Биби разнесет новость о том, что Росс вернулся, быстрее, чем "Голливуд рипортер".
      А как с карьерой Росса? Звонок Сейди Ласаль - отличный знак, хоть она и подпортила лучший секс, что был у них за много лет. Телефон Россу не стал помехой. Он может трахаться и болтать в одно и то же время - искусство, с которым справится не каждый актер.
      Ей так хорошо. Росс довел ее до волшебных высот, а потом принял душ и с улыбочкой поехал к Сейди. Он счастлив, что дома. Она счастлива, что он с ней. Вместе они все преодолеют и опять будут наверху.
      ***
      Ангель взяла такси и приехала на квартиру Бадди утром. Она не сомневалась, что он не будет против.
      - Не сказывали, чтобы кого-то впускать, - заворчала горничная. Та, что обычно приходила к Бадди убираться, по болезни не вышла, а сменщицу предупредить о его поручении забыла.
      - Но я миссис Хадсон, - возразила Ангель. - И Балд.., э... мистер Хадсон меня уверял, что вас предупредил.
      Горничная капельку съехидничала:
      - Ежели вы его жена, чего ж тогда завсегда тут не живете?
      - По-моему, это совсем не ваше дело. - Ангель залилась румянцем, но не отступила.
      Горничная приметила ее живот.
      - Ладно, - ворчливо согласилась она. - Входите уж. Только ежели обчистите квартиру, с меня шкуру спустят.
      Ангель вернулась в жизнь Бадди. Не совсем так, как себе это представляла, но вернулась, и от радости, что опять его увидит, у нее дух захватывало.
      ***
      Ферди знал, что Сейди на выходные собиралась в Палм-Спрингс. Знал и то, что думала она выехать не раньше десяти тридцати - одиннадцати. Он гордился, что был осведомлен о каждом ее шаге. То, что он узнал от Бадди, можно было ей передать и по телефону, но следует передать лично.
      В нерешительности он пребывал только минуту. Значит, надо сменить пляжный наряд на более подходящую одежду. Значит, надо объяснить Рокки, что пикник придется отложить, и Рокки надуется - это как пить дать.
      Ферди топнул ногой. Миг неукротимого раздражения. Почему так уж важно, чтобы Сейди немедленно узнала? Господи! Если у него новость и она когда-нибудь разнюхает, что он попридержал новость до понедельника... Это важно, раз связано с рекламными щитами и прочим.
      Мадам Ласаль не будет в восторге.
      Он сбросил красную тенниску и шорты и поспешил в спальню переодеваться.
      ***
      Росс ощущал удивительный подъем. Дела идут на лад. Антракт вдали от Элейн пошел обоим на пользу, и теперь он чувствует родство душ, которое, ему кажется, пребудет всегда. Элейн - боец. А не бабенка из Беверли-Хиллз. Любит сорить деньгами и прожигать жизнь, но что-что, а это он знает точно: если понадобится, на нее он всегда может положиться.
      Звонок Сейди, на время прервав событие, обоих привел в восторг.
      - Передумала, - бурно радовалась Элейн. - Хочет вести твои дела.
      Россу пришлось согласиться. К чему же еще призывать в свор особняк утром в субботу?
      Он весело вел машину по бульвару Сансет, здоровый, загорелый, пятидесятилетний. В каждой карьере бывают свои взлеты и падения. Он идет на взлет, он ощущает положительные флюиды.
      ***
      - Мать - проститутка! - Дек плюнул. - Шлюха. Мразь.
      Он связал ее, угрожая пустить в ход нож. Крепко примотал к стулу.
      Из страха, что ее ударят ножом, она не могла отбиваться. Еще с Тихуаны, со времен врача и злополучного аборта, она боялась крови. В некотором смысле это его вина - если он ее сын, как утверждает.
      ***
      Маску грубо сорвали. Боль вернулась. И, может, пусть лучше смерть придет, так она истерзана. Кричать - единственное для нее облегчение. Со всех сторон - разные голоса.
      - Заткни ее.
      - Хочешь, чтобы все соседи в округе ее услышали?
      - Отчего так долго?
      - Попкой идет, черт возьми.
      Снова маска. Ласковый шум в ушах, в носу и в горле, словно смерть зовет ее к себе.
      Плывет.., плывет...
      Отчетливо - действительность.
      Мальчик.
      - Он не дышит.
      - Господи!
      - Сделай же что-нибудь, пока не поздно.
      Шлепок.
      Ничего.
      - Не выкарабкается.
      - Как бы не так. Нам деньги нужны.
      Шлепок.
      - Давай же, ублюдочек!
      И плач.
      Коротенькая передышка.
      Удивительно - опять схватка. Она знает, это отходит детское место и скоро все кончится.
      Она что было силы втянула в себя воздух, выдохнула в одном протяжном резком вопле, которому, казалось, не будет конца.
      Грубоватые руки опять закрепили на лице маску, и еще раз она долгожданно забылась, потеряла сознание.
      Когда проснулась, все было кончено. Она лежала в кровати, чистая и помытая, только тупая пульсирующая боль между ног напоминала ей о тяжком испытании. Норин Кэрролл стояла рядом с сестрой Питой. Обе улыбались. Два лица.., одно некрасивое и доброе, другое - размалеванное и вульгарное.
      - Неприятности твои позади, миленькая, - сказала Норин.
      - Ага, не шляйся с кем попало и будешь здорова как бык, - засмеялась Нита.
      Она погрузилась в сон.
      ***
      Она старалась, чтобы голос оставался спокойным. Где-то она читала, что, когда имеешь дело с психом, важно держать себя в руках. И потом она же не какой-нибудь божий одуванчик, а Сейди Ласаль. В ее обществе даже взрослых мужчин подчас бросало в дрожь.
      Она подумала о своей очень совершенной системе охраны.
      На беду, система была отключена. Вот если б только дотянуться до кнопки "тревога" у кухонной двери, сигнал бедствия зазвенит тогда прямо в полиции.
      Дек, бормоча себе под нос, расхаживал по кухне.
      Может, попытаться разговорить его? Личное общение - еще один способ продержаться.
      Если она и вправду его мать, что же еще может быть более личным? И если это в самом деле так, значит, Росс его отец. А как раз сейчас Росс едет к ней.
      Дек перестал расхаживать, плюхнулся на пол и сел, прислонившись спиной к холодильнику.
      - Здоровенный домина, - заметил он.
      Он ей странно кого-то напоминал. Она не могла понять, кого.
      У него ее глаза. Боже! Он напоминает ее, этот чудной, отвратительный незнакомец.
      - Я говорю, здоровенный у тебя домина, - повторил он.
      - Да. - Она поспешно согласилась.
      - Джой бы здесь понравилось.
      - Кто это - Джой?
      - Моя невеста.
      Она сделала усилие, чтобы ее голос звучал как можно естественнее и дружелюбнее.
      - Где она? Может, нам ей позвонить и позвать сюда?
      Он встал.
      - С мужиками трахается. Вот что делает проститутка. Вроде тебя, для любого ноги раскинет. - Слова он произносил безучастно, будто они ничего не значили.
      Сейди попыталась перевести разговор, хотя в горле так пересохло, что она еле говорила.
      - Как тебя зовут?
      Он опять мерил шагами кухню.
      - Неважно.
      - Нет, важно. Как Джой тебя зовет?
      - Джой? - Он остановился с удивленным видом. - Откуда ты знаешь Джой?
      - Почему бы тебе не развязать меня, и мы о ней поговорим?
      - О ком поговорим?
      - О Джой.
      - Ссучившаяся проститутка подохла.
      - Мне очень жаль.
      Дек снова принялся вышагивать, поглощенный своими мыслями.
      Она не спускала глаз с кнопки "тревога" у кухонной двери и прикидывала, сможет ли как-нибудь подобраться поближе и нажать.
      - Здоровенный домина, - сказал он в третий раз. - Пойду осмотрю его.
      - Да, почему бы тебе не осмотреть? - быстро сказала она.
      Он выходил из кухни и ее не слышал.
      Она вовсю старалась подвинуть стул к черному ходу. Нелегкое дело. Он связал ее электропроводом, который врезался в запястья и лодыжки. И все же дюйм за дюймом она стала продвигаться.
      Глава 73
      В субботу рано утром Леон Розмонт вылетел из Лас-Вегаса. Он чувствовал, что дело не терпит отлагательств, но в то же время понимал, что Дек Эндрюс уже вот-вот будет настигнут. Может быть.
      Ферди гнал, превышая скорость, свой стремительный белый "Ягуар". На будущий год - "Мерседес". Наверняка. А через годик.., ну, может, через два - "Роллс-Ройс".
      У Ферди были цели в жизни. И каждую он стремился достичь.
      Пока он наслаждается быстроходной английской спортивной машиной. Роскошь, которую, на его взгляд, он заслуживает. К тому же юные его приятели от нее в восторге.
      Он вставил в магнитофон одну из кассет Рокки с записями Рода Стюарта и задумался о дурацком поведении мальчишки.
      Сплошные огорчения! Все время надутый и хнычет. Беда с молодыми, ведут себя как малые дети.
      - Хочу с тобой, - плакался Рокки. - Хочу познакомиться с великой Сейди Ласаль.
      - В другой раз, - непреклонно ответил Ферди.
      В другой раз. В другом столетии. Удовольствия удовольствиями, а работа работой. Расхожее выражение. Но факт.
      Потом Рокки выдал свой номер - "ты-меня-болыце-не-любишь" - и заявил: "Я ухожу".
      Ферди вынужден был все бросить и успокаивать мальчишку.
      Закончилось все в постели. Восхитительная пауза, которая однако, порядком затянулась.
      Он с беспокойством взглянул на свои черные часы "Порш".
      Рождественский подарок от мадам.
      Почти одиннадцать. Только бы она не успела уехать в Палм-Спринге.
      "Роллс-Ройс" встал на углу Кэнон-драйв и бульвара Сансети не желал заводиться. Росс был в бешенстве. Когда он окончательно посадил аккумулятор и тот перестал даже щелкать, он вылез из машины и шарахнул ее ногой. Группа горничных-мексиканок с детьми, поджидавшие автобус на остановке у отеля "Беверли-Хиллз", затопали и завизжали от восторга. Он отвесил им шутовской поклон, перебежал улицу и помчался наверх, к отелю.
      - Нелады с машиной, - пояснил Росс, отдавая ключи швейцару. - А ведь когда покупаешь "Ролле", ничего такого не ждешь.
      Он на углу Кэнон.
      - Я им займусь, мистер Конти. Вы будете в "Поло"?
      Перед встречей с Сейди было бы неплохо выпить чашечку кофе и выкурить сигарету.
      - В кофейной, - решил он. - Ничего особенного, кажется, я просто перекачал бензина в двигатель.
      - Не беспокойтесь, мистер Конти. Когда починят, я вас разыщу.
      Росс вошел в отель.
      ***
      Дек переходил из комнаты в комнату, но роскошь его не трогала. Он равнодушно глазел на дорогие картины и изящные произведения искусства. Они ничего ему не говорили.
      В ее спальне, встав перед кроватью с пологом, он медленно, не торопясь, расстегнул "молнию" на джинсах. Закрыл глаза, вспомнил о Джой и сделал то, что нужно.
      В углу был громадный телевизор "Панасоник". Он принялся колотить ножом по экрану и методично раскромсал его на кусочки. Джой тут, ясное дело, понравится. Он вызовет ее как можно скорее.
      На кухне у Сейди дела шли медленно, но верно. Провод, опутывающий лодыжки, впивался в тело всякий раз, как она еще на дюйм продвигалась к двери; изо всех сил она старалась не закричать. Хотелось закрыть глаза и пробудиться от этого жуткого кошмара.
      Где Росс? Какая ирония судьбы, что незваный гость в ее доме - это, возможно, их сын. Дитя любви... Ее охватило чувство горечи. Дитя их любви, как бы не так! Мерзкое напоминание, как Росс утратил к ней интерес и сбежал.
      Почему не случился выкидыш, как ожидалось?
      - Она рванулась, стул, задев кухонный стол, покачнулся и упал - и она с ним вместе.
      Она вскрикнула, потом больно прикусила нижнюю губу, надеясь, что он не услышал.
      Теперь она в ловушке. Как животное на привязи. В ней закипело раздражение; стало одиноко и страшно, как никогда в жизни.
      Дек продолжал экскурсию по дому. В ванной вылил из всех флаконов в раковину жидкую пудру, духи и ароматические масла.
      Джой не нужна эта химия.
      Он снял темные очки и глянул на себя в тройное зеркало над туалетным столиком. Отражение его удивило. Он наклонился к зеркалу ближе и потер свой голый череп - сначала медленно, потом быстрее.., быстрее.., быстрее.
      Почувствовал, как в штанах опять восстает его плоть, но внимания на это не обратил, ласкать себя не стал, не мог этого сделать. Должен подождать...
      - Джой, - сказал он. Потом дико заорал:
      - Джой! Где ты, шлюха? Где ты там прячешься, сука, выходи! Я тебя убью, потаскушка!
      Схватил бронзовую фигурку и запустил ею в зеркало.
      Стекло рассыпалось на тысячи осколков.
      ***
      Ферди въехал на аллею перед домом Сейди. Когда эта женщина удосужится поставить себе ворота для безопасности? Ее дом, наверное, единственный без ворот на всей улице.
      Он фыркнул про себя. Когда у него будет достаточно денег, он тут же запрется в позолоченной клетке. В Лос-Анджелесе, видит бог, навалом всяких гадов и извращенцев. Осторожность никогда не помешает.
      Он торопливо вылез из машины и позвонил в дверь, надеясь, что не упустил ее.
      ***
      Сейди - на полу, как в ловушке, - услышала звонок, и чувство облегчения разлилось по ее телу. Росс пришел. По крайней мере она больше це одна.
      ***
      Наверху Дек тоже услышал звонок, и в мысли его вторглась реальность.
      Он вспомнил, где находится.
      Вспомнил мать, свою настоящую мать.
      Он не хочет ее потерять, нет, ведь он с таким трудом отыскал ее.
      Он бросил толстый черный карандаш, который вертел в руках, вприпрыжку сбежал вниз по лестнице и помчался на кухню. На какое-то мгновение ему показалось, что она исчезла, и неистовая ярость охватила его. Потом он увидел ее на полу - связанную и беспомощную.
      - Кто это с тобой так сделал? - удивился он. Она смотрела на него в ужасе. Вокруг глаз он наложил черные тени, получилось вроде комической маски. А на лбу вывел грязными, расплывшимися буквами: "Смерть проституткам".
      - Развяжи меня, - быстро сказала она. - Я посмотрю, кто пришел. Ушлю их. Скорей.
      Он нагнулся, чтобы сделать, как она сказала. Она затаила дыхание, без сил от предвкушения, что сейчас ей удастся бежать.
      Росс ее спасет. Слава богу, он тут! Может, они успеют добежать до его машины, запереть двери и тут же умчаться... Он распутал провод на одной лодыжке, когда в дверь опять позвонили. Он остановился и набычился.
      - Скорей! - подгоняла она.
      Его лицо скривилось гримасой отвращения.
      - За дурака меня принимаешь, так, что ли?
      - Нет.., нет...я...
      - Раз потешаешься надо мной, я тебя убью.
      - Я над тобой не потешаюсь.
      Он влепил ей такую пощечину, что голова ее резко запрокинулась назад.
      - Не вздумай когда-либо потешаться надо мной, проститутка!
      Она почувствовала привкус крови во рту.
      - Нет, - прошептала она. - Никогда не буду.
      - Чтобы тебя тут слышно не было, - приказал он.
      Она молча кивнула.
      При виде Дека Ферди, повинуясь инстинкту, резко отступил назад.
      - Кто вы? - ошарашенно спросил он.
      Дек не успел ответить, - как пронзительно закричала Сейди.
      На беду, реакция у Ферди была медленной. Он не сделал ничего.
      А вот Дек быстро шагнул вперед - в руке нож. Вонзил его в напуганного гостя, пробив ему сердце. Глаза у Ферди выпучились, и были в них изумление и печаль, когда Дек затащил его внутрь и бросил на пол в холле. Он был мертв прежде, чем голова его ударилась о кафель.
      Дек пинком захлопнул дверь и вернулся на кухню.
      Когда Сейди его увидела, крики ее перешли в вой. Он был весь в крови.
      - Пожалуйста, - застонала она. - Не делай мне больно.
      - Очень уж ты шумела, - мягко сказал он. - Не надо было так.
      Она зашлась визгом.
      - Что ты сделал с Россом? Что ты с ним сделал?
      - Бог дал, бог и взял. Мать, ты должна уразуметь, что я Страж Порядка. Благородный человек.
      Она закричала еще истеричнее.
      - Ты его убил, да? Ублюдок!
      - Я ублюдок.., мать?
      - Если я твоя мать, - надрывалась она криком, - тогда ты только что убил родного отца. - Она истерично захохотала. - Как тебе это нравится.., сраный.., ты.., дебил?
      Когда он надвинулся на нее, глаза его были безумны от черной ярости.
      ***
      - Привет, Росс. - Монтана устроилась за соседней стойкой в кофейной.
      Он оторвался от утренней газеты, где читал про себя и Джину.
      - Как жизнь?
      Она пожала плечами.
      - Вроде ничего.
      Он отложил газету.
      - Я очень переживал из-за Нийла. На похоронах не было возможности с тобой поговорить.
      - Спасибо. - Она слегка коснулась его руки. - Мне жаль, что с фильмом так вышло.
      - Да, а мне вот еще больше жаль. Роль ты написала - обалдеть. Да с такой ролью я бы в самом деле мог произвести фурор.
      - Я в этом уверена.
      Он пожал плечами.
      - Хотя, когда продюсером - Оливер, не знаешь, чего ждать.
      Она согласно кивнула.
      - Что теперь будешь делать? - спросил, он.
      - В понедельник возвращаюсь в Нью-Йорк. - Она вздохнула. - Наверное, буду скучать по солнцу, но вообще-то я горожанка. На мой взгляд, последний завтрак в кофейной отеля "Беверли-Хиллз" - достойное прощание. - Она окинула взглядом изогнутую стойку и рассмеялась. - В этом самом кафе я собирала лучшие из своих диалогов!
      Он посмеялся с ней вместе.
      - Ну а ты как? - справилась она. - Что дальше?
      Он криво улыбнулся, и знаменитые синие глаза залучились.
      - Где-то посередине между "Кораблем любви" <Популярный телевизионный сериал.> и смертью.
      - А?
      - Шутка актера.
      - Ох ты! - Она заказала молочный коктейль с двойным шоколадом и яблочный пирожок.
      - Вот это завтрак, - восхитился Росс.
      - По части еды я всегда была оригиналкой.
      Бьюсь об заклад, сосет она роскошно, подумал он и выругал себя за такие мысли. Разве нельзя сидеть рядом с женщиной и не думать о сексе?
      Нельзя.
      Элейн не любит ему сосать. Может, оттого, что он никогда не отвечал ей такой же любезностью. Они могут попробовать. Вместе. Это никогда не поздно.
      - Я вернулся к жене, - заметил Росс.
      - Здорово. - Она воодушевилась. - Я никогда тебя не представляла в роли очередного утешителя Джины.
      Пришел посыльный сказать, что машина готова. Он дал пару долларов на чай и решил посидеть и выпить еще кофейку. Болтать с Монтаной так легко. Кроме того, пусть-ка Сейди подождет. Он и не должен лететь сломя голову, стоит ей только позвонить, верно? Пока он еще звезда, ведь так?
      ***
      Голоса говорили ему, что он поступил правильно. Но уверенности не было. Сомнения темным облаком висели над ним, пока он ходил из комнаты в комнату. Он тревожно бродил, что-то бормоча про себя. Правил логики, времени, здравого смысла больше не было - он отменил их. Он шел к своей цели и добрался до нее.
      А что теперь?
      Голова болела. Он перестал ориентироваться. В висках стучала кровь, а вокруг него была смерть.
      Где Джой?
      На улице, ясное дело, блядует. Проститутка.., проститутка... проститутка.
      Она считает его уродом. Ничтожеством.
      Он ей больше не нужен.
      Он закричал от ярости и пинком распахнул дверь в кабинет Сейди.
      Крик замер в горле, и он застыл как столб, пораженный.
      Ого, вот бы Джой увидела, что видит он.., да.., да.
      Он несмело вошел в комнату и приблизился к гигантскому плакату на картоне, прислоненному к стене.
      Протянул руку - стал трогать и удивляться.
      Это же он.
      Его фотография.
      Глава 74
      Мать спокойно вглядывалась в Бадди.
      - Я думала, ты умер, - сказала она. - Как и твой дружок Тони.
      Он засмеялся деланным смехом. Впервые посмотрел на все дело ее глазами и, что бы она ему ни сделала, понял, что, наверное, страшно ее обидел.
      - Дышу пока, - сказал он, стараясь обратить все в шутку.
      Она кивнула.
      Он неловко переминался с ноги на ногу, чувствуя себя каким-то малолетним обалдуем.
      - Можно мне зайти в дом?
      - Нет, - категорически отказала она.
      - Слушай, - сказал он. - Я вернулся с тобой мириться. Мы, оба делали то, что не следует.., но как там в старой пословице?..
      Свой своему поневоле брат. Верно я говорю?
      Она обеспокоенно посмотрела по сторонам, увидела, что одна соседка поливает у себя в садике, другая треплется с почтальоном.
      - Что ж, зайди, пожалуй, - нехотя согласилась она. - Только не вздумай вести разговоры при Брайане. Понял?
      Он вошел в дом за ней следом и глубоко вздохнул. Тот же запах.., едва уловимая смесь чеснока, мускусного аромата духов и свежего белья. Его обуяла тоска по дому. Он готов, если и она готова, забыть и простить. Может, и Ангель как-нибудь сюда привезет.
      Она провела его в гостиную, ту, что предназначена для гостей, и сказала:
      - Садись.
      На черном рояле - несколько фотографий в старинных серебряных рамочках. Бабушка с дедушкой в Италии - на фотографии цвета сепии. Их дочь, красавица, вся в белом, косы до пояса, Свадебная фотография, мужчина на снимке - не его отец. Брайан - маленьким мальчиком. Его фотографии нет. Где же старина Бадди, когда-то единственное счастье в ее жизни?
      Она проследила за его взглядом и сказала:
      - Я снова вышла замуж.
      Как обухом по голове. А почему, собственно? Разве у нее не может быть своей жизни?
      - Эй.., это же здорово. - Тон был неискренним. - Значит, догадываюсь, у меня братишка.., я хочу сказать, сводный вроде.
      Это.., а.., замечательно.
      - Нет, - возразила она с холодком. - Брайан не имеет к тебе абсолютно никакого отношения.
      Ему опять нужна была семья, фамильные корни.
      - Понимаю, злишься на меня. Я должен был дать знать о себе, но мне надо было с собой справиться. Ты ведь не можешь не признать: то, что случилось между нами, - ненормально.
      Он помолчал, а потом продолжил настойчиво:
      - Ты ведь должна признать, что и твоя вина есть.
      Холодный взгляд.
      - В чем?
      Он повысил голос.
      - Только не надо. Ты знаешь, в чем.
      - На твоем месте я бы не стала из-за этого переживать.
      - Слушай.., десять лет я из-за этого переживаю. А сейчас просто хочу об этом забыть.
      - Кровосмешение. Ты так думал?
      Его шокировало, что она с таким безразличием произносит это запретное слово. Хватит с него. Лучше уйти. Непонятно, но захотелось плакать... Многие годы с ним такого не случалось.
      - Почему? - Он взял себя в руки.
      - Потому что ты мне не сын, Бадди. Усыновили тебя, когда ты был четырех дней от роду.
      Он ушам своим не поверил.
      - Усыновление не было законным, - спокойно продолжала она. - Мы купили тебя, заплатили деньги, потому что отчаянно хотели сына. Мне сказали, что детей иметь я никогда не смогу. - Она помолчала. - Но Брайана-то я родила, так что, как видишь, врачи ошибались.
      Он просто не знал, как ему себя вести, что говорить. Столько мыслей, противоречивых чувств. И пожалуй.., хотя удар был страшный.., как камень с души свалился.
      - Кто я? - наконец спросил он.
      - Меня не поставили в известность, - ответила она сухо, потом добавила:
      - Я не чувствую, Бадди, что чем-то тебе обязана.
      Десять лет назад ты счел нужным меня оставить. Давай-ка притворимся, что ты так и не вернулся.
      ***
      Элейн приняла душ, потом записалась к парикмахеру. Пробовала привести дом в божеский вид, но уборщица из нее всегда была никудышная, так что она позвонила Лине и вежливо попросила ее вернуться.
      - У меня другая работа, сеньора, - твердо заявила Лина.
      - Но ты мне нужна, - настаивала Элейн, как будто их связывали особые узы. - Мистер Конти вернулся, а ты знаешь, как он расстроится, если тебя не будет.
      - Может, подыщу вам кого другого.
      - Не пойдет, Лина. Он захочет, чтобы здесь была ты, прямо в понедельник, с утра. Будь добра, не огорчай его.
      Она решительно повесила трубку и налила себе чашечку кофе. Был минутный соблазн плеснуть туда капельку чего-нибудь, но прошел, как только она приняла во внимание свое новое положение. Росс вернулся. Надо держать марку.
      Она позвонила Биби.
      - Не угадаешь, - театрально заявила она, не обращая внимания, что они несколько недель не разговаривали.
      - Что, пусик? - осведомилась Биби, с трудом скрывая досаду, что ее подловили.
      - Мы с Россом опять вместе. Мне хотелось, чтобы ты узнала об этом первая.
      - Как, вы вместе? - Удивление выплеснулось через край. - Вчера вечером он был с Джиной. Мне жаль, милочка, но ты ошибаешься.
      - Биби, - твердо заявила Элейн, - я не дурочка. Вчера вечером он, возможно, и был с Джиной, а сегодня утром вернулся ко мне. Чтобы остаться.
      - Ты уверена, пусик?
      - Конечно, уверена.
      У Биби потеплел голос. Она процветала на эксклюзивных сплетнях.
      - А Джина куда делась?
      - Как насчет обеда в понедельник? Тогда все и расскажу.
      - Я занята в понедельник, но, наверное, все переиграю. Да, ради тебя, пусик, переиграю.
      - Прекрасно. В час в "У Джимми"?
      - В "У Джимми", милочка, такая скучища. Я подыскиваю новый ресторанчик, очень славный. Китайский. Моя секретарша позвонит тебе в понедельник утром и скажет адрес.
      - Отлично. - Элейн повесила трубку и улыбнулась. Обед с Биби. Достойное возвращение в нормальную жизнь.
      Ангель дождалась, когда горничная уйдет, и взялась за работу.
      Появились "Лизоль", и "Аджакс", и щетки, и тряпки. Длинные светлые волосы она убрала с лица, завязала сзади и серьезно принялась за уборку квартиры Бадди - так, как следует. Основательно. А не так - плюнул, и готово дело. Она хочет, чтобы к его при, езду все блестело. И будет блестеть.
      Тихо напевая, она начала с ванной.
      Леон Розмонт подъехал к дому в Сан-Диего, как раз когда Бадди уходил. Случаются порой идеальные совпадения, и Леон, сам того не зная, оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай он на пять минут - и упустил бы Бадди.
      Они встретились на крыльце, у входа.
      - Извините, - сказал Леон резким голосом. - Вы Бадди Хадсон?
      Бадди не был настроен вести беседы. Мужик - типичный полицейский. Черт! Они залезли в архивы и хотят теперь доследовать это дело.
      - Да. Но слушайте.., я ошибся сегодня утром. Насочинял всякого, знаете ли.
      Леон странно на него посмотрел.
      - Что-что?
      - Вчера вечером надрался со страшной силой, - объяснял Бадди. - Можете убрать архив. Я даже не помню, что нес.
      Леон нахмурился.
      - А что вы несли?
      - Э.., вы полицейский?
      Леон показал удостоверение. Бадди взглянул на него мельком. Сейчас ему было нужно одно - вернуться к Ангель и вернуть в свою жизнь немного любви.
      - Мы можем зайти в дом и поговорить? - спросил Леон.
      Бадди показал на дом.
      - Туда? Да вы что? Я там нужен как собаке пятая нога.
      - Нам надо поговорить. И я хочу, чтобы ваша мать послушала, что я скажу.
      - Она не моя мать, приятель.
      - И об этом я тоже хочу поговорить.
      И он снял пропитанную кровью одежду и бросил в стиральную машину.
      И стер чернильную надпись со лба и черноту вокруг глаз.
      И голый встал на колени перед плакатом и притронулся к твердости, которую ощущал.
      И испытал оргазм, бился в экстазе.
      И изумлялся, почему это его плакат безобразят слова "Кто он - Бадди Хадсон?"
      - Мне пора, - объявил Росс.
      - Я рада, что мы с тобой поболтали, - сказала Монтана. - Как знать.., если я когда-нибудь верну права на "Людей улицы"... найду средства...
      - Вспомнишь обо мне.
      - Разумеется.
      Он слез с высокого табурета и поцеловал ее в щеку.
      - Ты леди что надо.
      Она улыбнулась горестной улыбкой.
      - Вот так и Нийл, бывало, говорил.
      И стало ясно. Его лицо, выражение, облик присвоил себе самозванец и делает вид, что это он.
      На него напало бешенство.
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Дек подошел к письменному столу и взял телефонную книгу в кожаном переплете.
      - КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Он листал аккуратно отпечатанные страницы, искал букву "х".
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Там было много Хадсонов и в разных городах. Он провел пальцем вниз по странице с пометкой "Лос-Анджелес".
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Дек захлопнул книгу.
      Теперь он знает, где его отыскать.
      - Ничего страшного не было, мистер Конги. Как вы и говорили, всего лишь перекачали бензину.
      Росс залез в свой "Ролле", и в руку швейцара перекочевала двадцатка. Туристка средних лет узнала его и толкнула локтем супруга. Оба вылупили глаза.
      Росс завел "Ролле" и поехал прочь от отеля. Столько лет, а он по-прежнему радуется, когда его узнают. В зеркальце увидел, как Карен Ланкастер и ее английская рок-звезда подкатили в ярко-красном "Феррари". Удачно он избавился от этой. И от Джины Джермейн. В выборе женщин он едва ли был осмотрителен.
      И все-таки удовольствие получал - некоторое время, во всяком случае.
      Интересно, что Сейди понадобилось? Думает извиниться за то, как с ним обошлась? Или вздумала затащить его обратно в постель и снова попытаться унизить?
      Нет у него желания строить догадки. Деловые услуги - все, что ему от нее требуется, а если у нее что-нибудь другое на уме, пусть лучше об этом забудет.
      Одежда еще не просохла, но сойдет и такая.
      Перед домом - белый "Ягуар", ключи - в зажигании.
      Он надел свои темные очки и скользнул за руль.
      Ох, мать!
      Ох, Джой!
      Видели бы вы меня сейчас.
      Он включил зажигание и давил на газ, пока мотор не взревел, как тигр, готовый к прыжку. Из всех четырех динамиков как взрыв грянула музыка. Род Стюарт. Подходящее рычание.
      Он съехал вниз по длинной и петляющей подъездной дорожке, остановился, добравшись до улицы. Его фургон припаркован был около канавы, частично спрятанный за деревьями. Он достал свою дорожную сумку и вернулся к "Ягуару". Вытащил карту Лос-Анджелеса и изучал ее до тех пор, пока не убедился, что точно знает, куда ехать.
      У "Ягуара" была такая мощь, какую он и хотел. Вместе они мчались вниз по Анжело-драйв, пока не слились в едва различимое пятнышко скорости.
      - Вулфи, ты уже проснулся?
      - Ради тебя всегда, Биби. Хотя и рановато для субботы.
      - Милый, почти двенадцать. Что ты делаешь?
      - Лежу в постели. Где Адам?
      - Ох, Адам!.. Он такой нудный. В один прекрасный день я от него уйду.
      - Ты всегда это говорить.
      - Ну и что? Я серьезно.
      Но оба знали, что нет. Кто еще согласится терпеть Биби с ее острым как бритва язычком?
      - Пусик, ты ни за что не догадаешься!
      - Так просвети. Положи конец моим страданиям.
      - Росс Конти, он ушел от Джины и возвратился к Элейн.
      - Откуда ты знаешь?
      - Я все, милый, узнаю первая.
      Росс не был плохим водителем. Но сейчас он был невнимателен, залез на середину дороги и гнал слишком быстро. Гнал особенно, когда они с "Роллсом" поднимались по извилистой Анджело-драйв, по петляющей улице, что, виляя, бежала наверх к холмам и чем выше, тем больше сужалась.
      Дом Сейди стоял почти на самом верху. Обычно два водителя, двигаясь навстречу друг другу, понимали, что дорога опасная, сбавляли скорость и ногу предусмотрительно держали поближе к педали тормоза.
      Гоня машину вверх по коварной улице, Росс этого не сделал.
      Не сделал этого и Дек, который с бешеной скоростью мчался вниз.
      Когда они друг друга увидели, было уже слишком поздно.
      Глава 75
      Бадди ехал назад в Лос-Анджелес ошарашенный. Столько всего случилось за такое короткое время. В Сан-Диего он отправлялся с одним на уме - найти мать и помириться.
      Он нашел ее - и правду. Хватило и этого, чтобы перевернуть ему душу, но что было потом - так странно и мудрено, он до сих пор не может очухаться.
      Леон Розмонт. Полицейский. Но пришел не личность Вулфи Швайкера устанавливать, как Бадди подумал вначале.
      Вместе они вернулись в дом, и его мать (нет, не его мать. Эстелла впредь он так должен о ней думать) впустила их, только когда Леон предъявил свое удостоверение и назвал имя Ниты Кэрролл.
      Ему вспомнились слова, которые еще раз изменили его жизнь.
      ".., брат.., близнец.., убийца.., нападет снова.., разыскивает мать.., называет себя Страж Порядка".
      Какие превратности судьбы! Разыскивает мать. Черт, может, это станет всенародным развлечением.
      Он засыпал вопросами: "Кто моя родная мать? Где она? Все еще жива?"
      Детектив Розмонт отрешенно покачал головой и достал пожелтевший листок бумаги с проставленной сверху датой. Лист был разделен на две колонки. С одной стороны были указаны мистер и миссис Эндрюс и домашний их адрес в Барстоу. С другой - Эстелла и Ричард Хадсон и их адрес в Сан-Диего. А внизу, пересекая обе колонки, жирным красным карандашом было выведено: "Мальчики-близнецы - по одному в каждую семью" - и против каждого пометка: сколько уплачено. Как видно, Эндрюсам - по тем временам - покупка досталась почти даром. Хадсоны выложили две тысячи долларов.., на тысячу пятьсот долларов с лишним больше.
      Внизу накарябана была приписка: "Смотри страницу 60".
      - Страница 60 была вырвана, - пояснил Леон. - Поэтому вы, миссис Хадсон, - единственная зацепка. Я пробовал вам звонить; когда никто не подошел, решил, что дело достаточно серьезное, сел на самолет и прилетел сюда. - Он промолчал. - Кто же родная мать?
      - Не знаю, - равнодушно ответила она. - И никогда не интересовалась. Все меры были приняты - нас даже снабдили свидетельством о рождении с нашими именами.
      Бадди выжимал полный газ и с ревом мчался по автостраде.
      Как обо всем этом рассказать Ангель?
      Эй, деточка! Ни за что не угадаешь. Я заимел себе чокнутого братца. Он, так сказать.., э.., мой близнец. И знаешь что? Он ходит и убивает людей.
      Ангель распахнет свои огромные красивые глазищи и подумает - снова он взялся за наркотики. Вот дерьмо! Не оказывайся, как говорится, в ненужном месте в ненужное время. Если б его не было там, когда Леон Розмонт объявился у ее крыльца, они бы и не нашли его никогда, и не пришлось бы выслушивать всю эту гадость насчет близнеца-маньяка, который где-то там шастает.
      Нет, нашли бы, ведь он даже не потрудился сменить фамилию, и вдруг он понял - почему. Он хотел, чтобы его нашли.
      Хотел, чтобы матери не совсем было наплевать и чтобы она стала его разыскивать.
      Не искала никогда.
      Теперь ясно почему.
      Детектив Розмонт сказал, что организует ему в Лос-Анджелесе полицейскую охрану. Бадди отказался, быстро объяснив свое положение.
      - Ко всей этой истории я не имею никакого отношения, - закончил он твердо. - И не хочу иметь. А этому типу Деку никогда не напасть на мой след.
      - Взгляните-ка, - сказал детектив Розмонт и протянул ему фотографию.
      Какой-то длинноволосый хмырь с застывшим взглядом.
      Какой-то длинноволосый хмырь с его лицом.
      Есть свои черты.., но - даже озноб пробирает - лицо-то одно. Вот почему его узнал детектив Розмонт.
      Действительно, неприятно. Он сунул фотографию назад Леону.
      - Ни капельки на меня не похож, - бросил небрежно. - Мне надо ехать в Лос-Анджелес.
      Вскоре после этого он уехал, неохотно оставив свой адрес и взяв телефон, по которому - в случае надобности - можно будет связаться с детективом.
      Прощай, Сан-Диего.
      Он едет по автостраде к новой жизни, к Ангель.
      Где-то у него есть мать.
      Неважно. Теперь он свободен.
      В такси по дороге в аэропорт Леон сидел подавленный. Он-то надеялся, что семья Хадсонов принесет ему разгадку. Но Ричард Хадсон умер, а Эстелла не знает и знать не хочет. Что это за женщина - усыновила ребенка и даже не поинтересовалась, кто его настоящая мать? Именно такая и могла ребенка купить. Он с отвращением покачал головой.
      Вопросы, вопросы.
      А где ответы?
      Ему позарез надо установить, кто родная мать Дека. Туда Дек и отправится. Если она все еще жива.., а чутье подсказывает Леону, что жива.
      В аэропорту он направился прямиком к телефонной будке и позвонил в Филадельфию капитану Лакосту.
      - Еду назад в Вегас, - сказал он. - Тут ничего нет.
      - Погоди! - заорал капитан. - Мне только что звонили из Лос-Анджелеса. Они думают, что схватили его. Садись на первый же самолет.
      Глава 76
      Столкновение было таким внезапным. Как вспышка - белый автомобиль, физиономия с застывшим взглядом. Слишком поздно, ничего не сделаешь только жми на тормоз и выкручивай руль "Роллса" вправо.
      Две машины столкнулись. Треск разваливавшихся кузовов, сыплются стекла, адский шум.
      Потом тишина, и только из магнитофона, что по-прежнему крутится в "Ягуаре", гремит и режет ухо сладострастный Род Стюарт.
      В барах и кафе - Страсть.
      На переулках и на улицах - Страсть.
      Многие изображают - Страсть.
      Все найти хотят - Страсть.
      ***
      Около часа Ангель закончила уборку. Она ходила из одной комнаты в другую и любовалась своей работой. Все блестит и сияет, как и полагается. Она почувствовала, как толкается ребенок, и на минутку остановилась, положила обе руки на живот.
      Волшебное чувство. О на хочет мальчика, крошечного Бадди. При одной этой мысли ее охватило волнение. Они назовут его Бадди-младшим, и он вырастет и станет таким, как его отец. Ну, может, не совсем таким.
      Она нежно улыбнулась, пошла в ванную, скинула одежду и встала под душ.
      Дек Эндрюс выполз из-под обломков невредимым - только вот лоб порезал и правую ногу ушиб. Не надо было ему брать белую машину. Красть - грех. Он наказан.
      Но Страж Порядка, конечно, вне наказаний?
      Он слышал, как смеется Джой.
      Ах ты, проститутка драная, заткни пасть, пока я Сам ее тебе не заткнул!
      "А я-то думала, ты могешь водить, ковбой", - съехидничала она.
      Ненавидит он ее, и ненависть как...
      Страсть.
      Даже президенту нужна страсть.
      Всем, кого я знаю, нужна страсть.
      Умирать и убивать заставляет страсть.
      Он ясно понимал: надо двигаться. Сматываться от разбитых всмятку машин. Волоча ногу, он стал подниматься в гору.
      Он даже не бросил взгляда на другую машину.
      ***
      Она надела скромное белое платье-рубашку, простые босоножки, распушила волосы, чтобы сами сохли. Коко хотел их подстричь или хотя бы уложить в прическу, но она не дала. Знала, что Бадди любит именно так, как есть.
      Подушила между грудей, за ушами, руки. "Роса юности" Эсте Лаудер. Подарок Коко. "Лучше на тебе, греза моя, чем на одной из старых кляч, что ходят в салон. Господи! Если они завидят молодость, то роса у них если где и появится, так только на лбу!"
      Ей хотелось, чтобы Бадди и Коко встретились. По-хорошему.
      А не как враги. Ну и, конечно, Адриан. Может, устроить для них ужин? Есть милый уголок, где можно поужинать, места хватит, чтобы всех удобно рассадить, а она приготовит любимые кушанья Бадди.
      Она ушла в свои мысли и не услышала, как в дверь звонят. Отреагировала только на второй звонок и, решив, что Бадди вернулся домой пораньше, побежала открывать.
      ***
      - Ты, девушка, молоток, - сказал Джош Спид.
      - Так и должно быть. Совершенствую свой номер с тринадцати, - сухо обронила Карен Ланкастер.
      - С тринадцати, а?
      Они продолжали свои атлетические половые игры, закрывшись в купальной кабине, что стояла на самом видном месте у бассейна отеля "Беверли-Хиллз". Счет любезно оплачивала фирма, которая выпускала пластинки Джоша. Счет за купальную кабину, а не за траханье.
      - А, чтоб тебя! - неожиданно выкрикнул Джош. - Кончаю так быстро, словно чертов экспресс мчится у меня сквозь хер!
      - Ты так поэтичен, - прохрипела Карен, сама достигнув оргазма.
      Он сжал ее соски - главную прелесть.
      - Ты еще, девушка, ничего толком не слышала. Потом сыграю тебе что-нибудь из моих песенок.., во когда опупеешь.
      Она покатилась по полу, дотянулась до брошенного купальника.
      - Буду рада послушать.
      Не Росс Конти. Но сойдет и такой.
      ***
      "Скоро вернусь", - пообещал Ферди.
      - Скоро вернусь.., скоро вернусь, - передразнил Рокки три часа спустя, буйствуя в квартире. Он так ждал пикника на пляже - солнце, прибой и новые знакомые. Терять время, поджидая таких вот Ферди, - не за тем он сбежал в Голливуд. Маленький этот принц умел многое, только не ждать. Хер вам ждать!
      Он собрал вещи, запихнул в сумку и пошел на выход.
      ***
      Минуту Ангель стояла, не сводя с него огромных встревоженных глаз.
      - Бадди? - неуверенно спросила она, отступая назад в квартиру с потрясенным лицом.
      - Твои волосы.., и такой бледный... Господи! Бадди, что случилось?
      ***
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН? Она знает, кто. Эта Мадонна с шелком пшеничных волос и ангельским личиком.
      Дек перешагнул порог, закрыл за собой дверь.
      Конечно, она - Джой. Он всегда знал, что ее отыщет.
      И беременна. Его ребенком.
      Глава 77
      На скоростной автостраде у Бадди было время подумать, но чем больше он думал, тем больше терялся. В конце концов он включил радио и целиком ушел в сводки погоды, рок-музыку, рекламу и последние известия.
      "Мы рассчитываем, что температура сегодня будет роскошной: восемьдесят пять градусов, так что доставайте свои доски для серфинга и - на пляж".
      Да. Вот что он с удовольствием бы сделал.
      Стиви Уандер. "Лента в небесах". Рок-группа "Хот Чоколет".
      "Шанс". Рэнди Кроуфорд. "Рио-де-Жанейро". Музыка его успокаивала. Может, надо сходить к психотерапевту, чтобы вправил мозги?
      Ты еще не кинозвезда, мальчик, и давай-ка не строй из себя великого.
      Если рядом с Ангель не исправлюсь, так ничего мне не поможет.
      Все у меня будет в порядке. Мне народу написано выбиться.
      Только до смерти одиноко.
      Время в пути - время бессмысленное. Как нескончаемая лента конвейера, неслись машины - неизвестно куда. Черный "Порш" пролетел мимо, раза в два превышая скорость.
      Интересно, что готовит ему понедельник. Будет ли у Сейди, чем его порадовать?
      Конечно, будет. Настраивай себя на хорошее. Рано или поздно, а в звезды попадешь. Он ждал вполне достаточно. Рекламный щит заставит Америку заговорить о нем.
      Ферди, надеюсь, выполнил обещание и рассказал про Ангель.
      И больше - никакой лжи, никаких фальстартов. Он будет строить свою жизнь на правде - до самых вершин.
      Для таких, как Рокки, Санта-Моника слишком многолюдна, конкуренция слишком жестокая. Час он проболтался, но ничего не произошло, а лезть из кожи вон, чтобы его заметили, он не любил. На хрен ему такие игры. В семнадцать он выглядел как четырнадцатилетний ангелочек, а рассуждал как тридцатипятилетний циник. Пробыв в Лос-Анджелесе всего шесть недель, он полагал, что соображает что к чему, а на бульваре Санта-Моника свет клином не сошелся.
      Он натянул тенниску, взял сумку и двинулся вверх по Доэни к бульвару Сансет.
      Джина Джермейн царственно вплыла в "Поло", на полчаса опоздав на ленч с журналисткой из еженедельного иллюстрированного журнала. На ее взгляд, журналистка пусть вообще скажет спасибо, что ее заполучила. Много ли кинозвезд пожертвуют субботой ради саморекламы? Не очень уж много. Вот поэтому-то она наверху, а другие застряли где-то там, внизу.
      В "Поло" ее принимают как особу королевской крови. Ну так она и есть особа королевской крови - голливудского образца.
      Джина была в дурном настроении. Ее отвергли. Сначала Росс Конти - ни на что не годный сукин сын, закатившаяся звезд.
      Потом Сейди Ласаль. Ее приятельница. Ее агент. И слишком большая эгоистка, чтобы отказаться от Палм-Спрингс и провести с ней день.
      "Предатели" - это слово вертелось у Джины в голове, когда она лучезарно улыбнулась журналистке и с ходу завела:
      - На самом деле я человек скромный. Маленький домик, куча детишек и хороший муж - больше мне ничего в жизни не нужно.
      - А как насчет Росса Конти?
      Ледяным тоном:
      - Кого?
      На Джоше Спиде были плавки-бикини, которые ничего не оставляли воображению.
      - Гм-м, - произнесла Карен, которая, прежде чем выбраться из кабинки, раскуривала с ним сигаретку с марихуаной. - Явно любишь выставлять на обозрение все свои прелести.
      - Пусть глазеют, раз есть на что. "Групи" тут же кончит, если меня завидит, даже с двадцати ярдов, - зашелся он смехом.
      Она улыбнулась. От Джоша со смеху умрут Джордж с Памелой и их компания доисторических ящеров.
      Держась за руки, они вышли из кабинки. Инстинктивно остановились, понимая, что туристам надо дать насладиться зрелищем. Потом Джош завопил: "Первой лезет цаца!" - и, как ненормальный размахивая руками и ногами, плюхнулся в бассейн.
      Карен снисходительно улыбнулась. Что за прелесть оказаться наконец для разнообразия - с человеком, который умеет повеселиться! Она чинно подошла к бассейну - с той стороны, где поглубже, - и грациозно нырнула.
      - Ко мне, телочка! - заорал Джош, костлявыми ногами, как ножницами, обхватив ее за талию. - Слышь, - шепнул он, - дай-ка я ногой залезу тебе в штанишки и пошурую там большим пальцем.
      - Не здесь, Джош, - сипло хихикнула Карен.
      - А чего? - не сдавался он. - Думаешь, эта компашка задавак никогда большого пальца не видела?
      В отель "Беверли-Хиллз", куда она записалась на два часа дня в дамский салон, Элейн приехала вовремя. Была в бледно-голубой шелковой рубашке, белых полотняных брюках и темных очках.
      - Миссис Конти! - воскликнула парикмахерша, к которой Элейн всегда ходила. - Вы потрясающе выглядите! Где-нибудь отдыхали?
      Она неопределенно кивнула:
      - Вроде того.
      - На Гавайях?
      - Не совсем.
      - Где бы вы там ни были, а отдых явно пошел вам на пользу.
      Загар вам очень клипу.
      - Если вы что-нибудь изобретете с моими волосами, он будет мне еще больше к лицу.
      ***
      Оливер Истерн закончил деловой ленч в кафе "У Наты и Ала" и заторопился на поздний деловой ленч в отель "Беверли-Хиллз".
      Дня просто ни на что не хватало. Но у Оливера была своя философия. Никогда не давай сорваться с крючка тому, кто может вложить деньги в твой фильм. Даже если ради этого придется сдохнуть от обжорства.
      Вулфи Швайкер не имел привычки подбирать мальчишек на улице. Незачем было. Сексуальные аппетиты его не отличались чрезмерностью, и вечеринок, которые они раз в месяц устраивали в дружеском кругу, более чем хватало, чтобы удовлетворить все его нужды. Поэтому, когда он увидел Рокки, лениво прислонившегося к столбу у автобусной остановки на бульваре Сансет, у него и в мыслях не было сажать его к себе.
      Но серебристый "Мерседес" принял решение за него. Машина замедлила ход, белокурый малыш подскочил и в два счета забрался внутрь.
      Вулфи с опаской огляделся: не заметил ли кто? Очевидно, нет. Он побыстрее отъехал.
      "Как же я привезу мальчишку к себе? - думал он. - Что подумает прислуга?" В собственном доме он никогда не занимался ничем предосудительным.
      А выбор-то невелик. Мотель? Баня? По таким местам он особо не шастает.
      - Куда едем? - спросил мальчишка, когда "Мерседес" свернул с бульвара Сансет и устремился к холмам.
      - Ко мне домой, - твердо сказал Вулфи.
      Черт с ней, с прислугой!
      Новость распространялась с быстротой степного пожара.
      Худые вести мчатся быстрее хороших.
      Отель "Беверли-Хиллз" - отменный рассадник слухов. Катастрофа на Анджело-драйв - сама по себе не событие. Но вот катастрофа, в которую попал Росс Конти в своем "Роллсе", - событие.
      - Он тяжело ранен.
      - На всю жизнь останется калекой.
      - Погиб.
      Переходя из уст в уста, история звучала по-разному. Как легко приукрасить, извратить, передернуть!
      Джине Джермейн сказал об этом краснорожий агент по рекламе, который завис над ее столиком, словно нервный фламинго. Его версия - "в серьезном состоянии".
      - Какой ужас! - заволновалась она, опустила глаза и позволила своей нижней губке трогательно задрожать.
      - Может, забудем об интервью? - с сочувствием спросила журналистка.
      Джина быстренько оклемалась. Подняла глаза, а губы ее тронула вымученная улыбка.
      - Нет, - сказала она храбро. - Росс наверняка хотел бы, чтобы я продолжала. Я знаю. Он замечательный человек. - Она немножко помолчала. Так на чем я остановилась?
      Карен узнала от продюсера, друга отца: он отвел ее в сторону, когда она вышла из бассейна, и осторожно прошептал на ухо, что Росс Конти погиб в автомобильной катастрофе.
      - Думаю, тебе следует позвонить Джорджу, - торжественно изрек он. Они всегда были очень близки с Россом.
      Да, но мы-то с Россом были еще ближе, хотела сказать Карен, и ее начала бить дрожь.
      До Оливера слух дошел в "Поло". Росс Конти - в реанимации. Врачи говорят - долго не протянет. Слава богу, подумал Оливер, что я прикрыл фильм. А потом усомнился. Может, не такой уж это и умный был ход... Какая бы сейчас получилась реклама!
      Монтана все еще сидела в кофейной, когда там вдруг зашушукались. Она случайно встретила подругу - журналистку из Нью-Йорка, и они отводили душу, вспоминая былое. В той версии, которую ей сообщили, Росс был тяжело ранен.
      - Бедный Росс, - сказала она тихо. - Просто не верится.
      Элейн вообще ничего не сказали. По крайней мере сначала.
      У входа в дамский салон столпились несколько человек: решали, кому идти с плохой вестью. В конце концов вызвалась ее парикмахерша и робко пошла к Элейн, которая сидела под сушкой и читала "Вог" - волосы накручены на сотню станиолевых спиралек.
      - Миссис Конти, - заговорила она шепотом, - вроде бы на холмах на Анджело случилась ужасная катастрофа.
      - Мне-то зачем о ней знать? - оборвала Элейн.
      Но она знала, зачем, и, отбросив сушилку, нетвердо встала, побледнев под загаром.
      - Росс, да? - задохнулась она. - Ой, нет! Росс!
      Глава 78
      Когда он до нее дотронулся, она все поняла. Рука, холодная и липкая, легла ей на щеку. Она отпрянула с округлившимися от страха глазами.
      Это не Бадди.
      Он как-то жутко и странно похож на Бадди, только бледный, худющий, некрасивый.., и никакой он не Бадди, и как она вообще могла так подумать?
      - Кто вы? - сказала она шепотом.
      - Кто он - Бадди Хадсон? - спокойно спросил он.
      - Мой муж, - быстро сказала она. - Он.., он будет дома через минуту. Уверяю вас.
      Черные глаза Дека вспыхнули гневом.
      - Джой, не вздумай больше разыгрывать меня по-дурацки.
      Мне это неприятно.
      - Я.., я не Джой. Я Ангель.
      - Знаю. Я всегда это знал. - Он протянул руку, чтобы снова дотронуться до ее лица.
      - Не надо! - пронзительно крикнула она, отталкивая руку.
      Он сжал ей запястье.
      - Я на убийства пошел, чтобы сюда добраться. А убил раз, могу и еще.
      Рука ее метнулась к губам.
      - Прошу вас. Что вы хотите?
      - Тебя, конечно. Я всегда тебя хотел, Джой.
      - Я не Джой! - завопила она, но он не слушал.
      На полпути к Лос-Анджелесу Бадди заметил, как черный "Порше", который несколько раньше с ревом его обогнал, стоит у обочины; рядом - полицейская машина с включенной мигалкой.
      Он невольно сбавил скорость. Сейчас меньше всего хотелось опять столкнуться с полицией.
      Он взглянул на часы. Половина третьего. Еще полтора часа, и он будет дома. В пять лимузин заедет за Ангель и привезет к нему.
      Он ждет не дождется. Они будут разговаривать.., и любить друг друга.., опять разговаривать.., и любить.
      Бадди дал полный газ. К чертям полицию!
      ***
      Подошла, бодро улыбаясь, стюардесса и предложила:
      - Принести вам что-нибудь выпить, сэр?
      Леон понимал, что вид у него, наверное, именно такой - надо выпить. Глаза мутные, небритый, одежда помялась и несвежая, с запашком пота. От одного взгляда на него Милли бы удар хватил.
      Он подумал о Милли, и губы тронула горестная улыбка. Если она разозлится, так никакого удержу не знает.
      - Что-нибудь выпить, сэр? - повторила стюардесса с легким нетерпением.
      - Содовой, - сказал он.
      На письмо ее он не ответил и не собирается. Что толку объяснять? Да и не поймет она. Когда все кончится, он поедет домой, и она его примет. И незачем усложнять.
      А закончится, наверное, скоро.
      Заснул он еще до того, как ему принесли содовую, а проснулся, уже когда садились в Лос-Анджелесе.
      ***
      Выглядит она по-другому, но ведь так и должно быть. С прежней Джой он разделался, бил ножом по пьяненьким глазкам, слюнявому рту, по бесстыжему телу - и нет их. Теперь она совершенство. Золотистый Ангел Надежды. Верная спутница Стражу Порядка.
      Только с норовом, а этого он не потерпит.
      Поджатая им под себя, как в капкане, она плакала и вырывалась, вот почему он и решил связать ее точно так, как связал мать.
      Управился в два счета и подивился: какими шелковыми они становятся, когда провод их держит в узде. Какими тихими и чудесными.
      Он оставил ее связанной на полу, а сам пошел осматривать квартиру. В спальне увидел свое изображение - во всю стену. Он не удивился.
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Это он - Бадди Хадсон? Или Бадди Хадсон - это Дек Эндрюс?
      Растерянность и злость смешались с яростью, закипавшей в нем. Он выхватил нож из-за голенища сапога и начал кромсать постылый плакат. Это все дела Джой.
      Как была проституткой, так и осталась.
      - Все проститутничаешь? - требовал он ответа, вернувшись туда, где лежала Ангель. - Да, Джой? Да? - Когда склонился над ней, глаза его горели мрачной злобой. Он чувствовал, как в грудь ему упирается ее раздувшийся живот, и подумал, не взрезать ли его и не освободить ли ребенка. Скоро это придется сделать. Но не сейчас. Позже.
      - Я никогда не была.., проституткой, - прошептала она.
      - Ты была моей проституткой, - ответил он хитро. - Ты со мной такое делала, что делают только проститутки.
      Он прикоснулся к ее груди, и она заплакала.
      Что она плачет? Она ему не рада? Он столько всего натерпелся ради нее.
      Жениться.
      Его осенило.
      Джой хочет, чтобы он женился.
      Они столько раз об этом говорили.
      "Хочу познакомиться с твоей маманей. В чем дело, ковбой, я что, для твоей мамани недостаточно хороша?"
      Он внезапно перестал ее трогать и поднялся.
      - Ладно, - сказал он. - Согласен. Мы достаточно давно знаем друг друга. Пора тебе познакомиться с матерью, Джой.
      - Я не Джой, - ныла она.
      Он пропустил мимо ушей ее отговорки, оставил ее ныть дальше и вернулся в спальню. Там взял толстый красный фломастер и что-то написал на исполосованном плакате. Отступил на шаг, полюбовался своей работой и пошел назад, к пленнице.
      Наклонился над ней и кончиком ножа легонько уперся ей в живот.
      - Развяжу тебя сейчас, - тихо сказал он. - Но чтобы вела себя хорошо. Если меня разозлишь, то с матерью не встретишься.
      Ты поняла, Джой? - Он убрал нож и начал ее распутывать.
      Она безудержно всхлипывала.
      - Ну, пожалуйста, Боженька, пусть поможет мне кто-нибудь.
      - Да поможет Бог Стражу Порядка! - благочестиво произнес он. - Я - это он.
      Глава 79
      Кое-как дотащилась Элейн от дамского салона до парадных дверей отеля настоящее пугало, вся голова, как клумба, проросла станиолевыми бигудями.
      Парикмахерша шла следом.
      - Миссис Конти, - умоляла она, - вам нельзя садиться за руль. Вы не должны.
      Элейн крикнула, чтобы пригнали машину, не обращая внимания на обеспокоенную девушку. Наплевать, какое из себя делает она посмешище. Главное - скорее к Россу, только это важно.
      - Но вы даже не знаете, куда его отвезли, - причитала девушка. Пожалуйста, обождите. Мы позвоним в полицию, вы не можете вот так взять и помчаться. На вас лица нет.
      Миссис Конти свободна делать, что хочет. И делает.
      Разочарование. Безысходность. Все, какие есть, отрицательные эмоции, и еще сверх того.
      Леон стоял на полуденной жаре и смотрел, как аварийки растаскивают "Ролле" и "Ягуар".., или что там от них осталось.
      Он тяжело и с досадой вздохнул и плюнул на тротуар. Он-то надеялся, что все идет к концу. Не тут-то было...
      Погоня его измотала. Особенно когда заявление "Они его поймали" обернулось всего лишь дорожной сумкой Дека, найденной в "Ягуаре", и водительскими правами, по которым сумку и опознали. Сумка - лучше, чем ничего, хотя в ней не было ни одной зацепки. Леон уже внимательно ее просмотрел. Единственное, что представляло интерес, - вырезки из газет об убийстве в Филадельфии, которые заботливо хранились между страницами иллюстрированного журнала об автомобилях.
      Стал он мотаться из города в город - не есть и не спать.
      Но не так еще устал, чтобы бросить. Погоня для него только начиналась.
      Элейн свернула на Хартфорд-уэй и поняла, что не имеет никакого представления, куда отвезли Росса, поэтому отправилась домой, считая, что выяснит это по телефону.
      На подъездной дорожке стояла, не предвещая ничего хорошего, полицейская машина.
      Она почувствовала, как кровь отливает от лица и все вокруг чернеет. Слишком она его любит, чтобы снова потерять - именно тогда, когда он к ней вернулся.
      А что, если он стал калекой, Элейн?
      Лучше так, чем смерть.
      Допустим, он никогда больше не сможет работать? Конец тогда кредитным карточкам, фешенебельным ресторанам и приемам. Конец Беверли-Хиллз.
      Перестань молоть чепуху, Этта. Я люблю Росса. Остальное неважно.
      Она ринулась в дом.
      Росс стоял, облокотившись на бар, в руке большой стакан бренди. На лбу - полоска пластыря, левая рука - на перевязи. Рядом стоял полицейский, делал записи в блокноте.
      - Росс! - завопила она вне себя от радости.
      - Любимая моя! - Вокруг знаменитых синих глаз побежали довольные морщинки, а потом он начал смеяться. - Что это ты?
      Пробуешься на роль в "Звездных войнах"?
      Руки ее метнулись к покрытой станиолью голове. Она растерялась.
      - Какая ты, к черту, голливудская жена! - поддразнил он. - Да попадись ты в таком виде на глаза Биби, и она тебя выпрет из клуба!
      Лицо ее медленно расплылось в улыбке.
      - Если начистоту, как говорит мой замечательный муженек, нам набздюхать!
      ***
      Жара. Смог. Усталость. Боль в мышцах. Плохой день. День, который Бадди хочет как можно скорее забыть. Он устало запарковался на своей стоянке в подземном гараже, вылез из машины, потянулся и зевнул. Измучен. И телом. И душой. Напрочь.
      Было ровно четыре пятнадцать. За десять часов он умудрился полностью измудачить свою жизнь.., или же, наоборот, выправить ее. Надо будет подумать и решить: что именно. Теперь он хотя бы избавился от кошмаров кровосмешения.
      Он немного постоял в прохладном гараже и подумал, что в конце концов ему, наверное, повезло. Прошлого нет. Нет дерьма.
      Ничего нет. Без ничего. Разве так уж и плохо, учитывая все, что было?
      Он поднимался в грузовом лифте: пассажирский был занят.
      В воздухе витал соблазнительный аромат, не то что раньше, когда приходилось нюхать помойку. Он бы не сказал, конечно, что за домом не присматривают, - двадцать четыре часа в сутки дежурит привратник. Но кое-кто из жиличек считает, что этого недостаточно. Его попросили подписать ходатайство, чтобы и в гараж под домом поставили охрану. Бадди вздохнул. Ладно. Он бы и сам не хотел, чтобы Ангель ходила там, внизу, одна.
      Ангель. Как хочется ее увидеть! Он, пожалуй, отменит лимузин, раз уж рано вернулся, и поедет заберет ее сам.
      Аромат держался до самой квартиры и, когда он открывал дверь, все еще витал в воздухе. Сначала он было подумал - горничная надушилась. Но потом чутье подсказало - Ангель здесь, и сердце у него, как у тринадцатилетнего мальчишки, чуть не выпрыгнуло из груди.
      - Ангель! - позвал он. - Детка, где ты?
      Он широко распахнул дверь в спальню и сразу же понял - случилось что-то страшное.
      ***
      Ангель еле дышала. В фургоне было грязно, воздух спертый, жара невыносимая, а окна затемнены.
      Она жалась в угол, когда автомобиль подпрыгивал на ходу, боялась за ребенка, живот схватывала острая боль.
      Она закрыла глаза и думала о Бадди, снова и снова, как заклинание, повторяя про себя его имя.
      ***
      Плакат лохмотьями свисал со стены. Но глаза остались нетронутыми - и на них жирным фломастером были выведены слова:
      ЛИЦО МОЕ АНГЕЛ МОЙ КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      ОН ПРЕКРАЩАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ СТРАЖ ПОРЯДКА Мороз побежал по коже, когда на память стали приходить обрывки разговора с детективом Розмонтом: брат.., близнец.., убийца.., называет себя Стражем Порядка.
      И Бадди вспомнилось, как он подумал: "Что за чушь собачья!
      Мне наплевать! Я тут совершенно ни при чем".
      Он оглядел квартиру и со страхом понял - Ангель была тут.
      На тумбочке рядом с кроватью стоит ее будильник, рядом - несколько фотографий в рамочках, на которых они сняты вместе.
      Он рванул дверцу стенного шкафа: так и есть - ее одежда аккуратно висит рядом с его. В ванной - ее зубная щетка, расческа, разная косметика.
      Нечего и сомневаться: она тут была. А раз так, то где она сейчас?
      - О господи! - ахнул он. - О, нет!
      ***
      Леон взялся за дело - полагаясь на помощь полиции из Беверли-Хиллз, департамента автотранспорта и всеохватывающей компьютерной системы. "Ягуар" был зарегистрирован на Ферди Картрайта. Дома у него никто не открывал. Соседка сообщила, что видела, как он уезжал - в машине, один - утром часов в одиннадцать.
      Леон поговорил с этой женщиной. Разговаривать со свидетелями он умел. Люди ему доверяли.
      - Вы видели мистера Картрайта с этим человеком?
      Он показал два портрета Дека: фотографию, на которой тот снят старшеклассником; другой портрет сделан художником - так бы Дек выглядел сейчас. Портрет был нарисован со слов очевидцев. Бритая голова, застывший взгляд, рваная одежда.
      Женщина смотрела на портреты, чуть прищурившись.
      - К мистеру Картрайту много ходит мужчин. - Она наклонилась поближе, словно делилась государственной тайной. Он знаете ли, гомосексуалист. Только, пожалуйста, не говорите что узнали это от меня.
      Леон угрюмо кивнул.
      - Ни в коем случае.
      - А в чем, кстати, мистер Картрайт провинился?
      - Его машина попала в аварию. Пытаемся его найти.
      - Он не пострадал?
      Леон подавил нетерпение.
      - Как раз это мы и пытаемся выяснить. Пожалуйста, посмотрите на фотографии.
      Женщина снова принялась их рассматривать, покривилась.
      - Не нравится мне, как выглядит вот этот, - заметила она, показав пальцем на Дека, каким его изобразил художник.
      - Он тут был? - наседал Леон.
      - Он? Нет, его бы я запомнила... - протянула она. - Вот насчет другого.
      - Да?
      - Я не уверена.., как будто совсем и не он.
      - Кто?
      - Мужчина этот, что заезжал сегодня рано утром. Очень хорош собой. Она засмеялась. - Звучит дико, но он был вроде как постарше и более красивая копия вот этого.
      Она показала на школьную фотографию Дека.
      У Леона мороз побежал по коже.
      Бадди.
      - А не помните, как он был одет?
      - Черные брюки, белая рубашка и красивый спортивный пиджак, тоже черный. - Она разразилась хохотом. - Подумаете: вот подлая старушенция, от окна не отрывается... Но это лучше, чем целый день смотреть сериалы по телику.
      - Разумеется. - Леон был согласен, ему не терпелось закончить разговор, и он уже двигался к выходу.
      - Помнится, мне еще подумалось, - крикнула женщина, - если и этот гомосексуалист, то на кой его природа так одарила!
      Детектив в Сан-Диего дал Бадди бумажку с телефонами. Но тогда он не проявил интереса, засунул бумажку куда-то, прекрасно зная, что она ему никогда не пригодится.
      Он лихорадочно вывернул карманы. Пусто. Потом смутно припомнил, как скатал бумажку в машине и бросил на пол.
      Он выбежал из квартиры, заскочил в лифт, спустился в гараж и на четвереньках ползал в машине по полу.
      Проклятой бумажки не было и в помине.
      Перерыл бардачок, пошарил вокруг сидений, громко выругался от разочарования. Заторопился обратно наверх.
      Дверь в квартиру была открыта, как он ее и оставил. Он торопливо вошел и замер. Там кто-то был.
      Дек вез ее знакомить с матерью. На душе было хорошо. Совсем не так, как в прошлый раз. На этот раз они поладят. Будут улыбаться друг другу и мило беседовать. Будут его нахваливать, а не высмеивать и осуждать.
      - Да воздаст Бог хвалы умершим! - проговорил он вслух. - Ибо только в смерти очистится душа от грехов и выпустит бесов.
      Он сосредоточенно думал.
      Убей.
      Убей мать.
      Убей Джой.
      Убей себя.
      КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Теперь ему все равно. Есть у него выход.
      Как хорошо, когда точно знаешь, что делать.
      И никто никогда больше не будет над ним смеяться.
      Глава 80
      - Что у вас за дела с Ферди Картрайтом? - Бадди рта раскрыть не успел, как на него обрушился Леон.
      - Эй! - Бадди схватил его за руку - даже не полюбопытствовал, как он тут оказался, просто рад был, что он пришел.
      - Ангель у Дека? Этот ненормальный сукин сын забрал мою жену?
      - О чем вы?
      - Он здесь был!
      - Как вы узнали?
      Бадди потянул его в спальню и показал разодранный плакат и нацарапанную на нем надпись.
      - Что значит эта ахинея? - спросил Бадди. - Значит, он забрал Ангель?
      - Кто эта Ангель?
      - Моя жена, черт возьми! Что вы собираетесь делать?
      - Расскажите-ка лучше все по порядку.
      - Ангель должна была встретиться со мной здесь в пять. Почему-то приехала раньше, а сейчас ее нет. Не понимаю, как он смог меня найти? О нашем родстве знаете только вы.
      - У кого еще есть плакат?
      - У половины Америки. В понедельник он разойдется на рекламных щитах от океана до океана.
      - Может, тут ключ.
      - Какой, на хрен, ключ? Где Ангель? - выкрикнул Бадди.
      - Вашу жену мы найдем, - сказал Леон уверенно, хотя уверен отнюдь не был. - Но мне нужна информация. Кто такой Ферди Картрайт?
      - Он-то тут при чем?
      - Послушайте меня, - грубо бросил Леон. - Вы были у него рано утром. Потом его машина попала в аварию. Когда подоспела полиция, там уже никого не было. Но в машине осталась сумка Дека Эндрюса. - Он помолчал. Давайте-ка, Бадди, рассказывайте, что вам известно.
      - Ферди работает на моего агента Сейди Ласаль. Я заехал к нему сегодня утром. Хотел, чтобы он подскочил к Сейди и кое-что ей от меня передал.
      - Он согласился?
      - Да.
      - Еще кто-нибудь там был?
      - Какой-то парнишка.
      - Его имя?
      - Я-то откуда знаю? - взорвался Бадди. - Это что, поможет найти мою жену?
      - Надеюсь, что да. Потому что это единственное, чем мы располагаем.
      ***
      Он действовал осторожно. Никогда не знаешь, какие силы попытаются затащить тебя в ловушку. Даже в воздухе витала опасность. Жара. Враги подстерегают на каждом шагу.
      На этот раз Дек подогнал фургон прямо к двери дома Сейди.
      Прошелся по лужайке, заглядывая в окна.
      Предвечернее солнце уходило за низко нависшие тучи. Пошел бы дождь, что ли. Дождя ему не хватает. Дождь - положительная сила. Жара - исчадие ада.
      Он услышал, как в доме зазвонил телефон, но никто не подошел.
      Правой рукой он провел по гладкому черепу. Потом достал из кармана рубашки ключи, которые стянул еще раньше, и открыл дверь.
      Он всегда знал, что вернется к матери.
      Царит тишина.
      Как и должно быть.
      Она съежилась на заднем сиденье фургона и пыталась сдерживать готовый прорваться крик. Боль утихла. Она разжала кулаки и глубоко вздохнула. В фургоне почти не было воздуха, приходилось давиться густой пылью. Она вся взмокла от пота, езда ее вконец вымотала. Слава богу, что остановились. Может, он ушел и оставил ее?
      А что, если это ловушка?
      Она с трудом пробралась к задней дверце и принялась слабо скрестись.
      - Помогите.., прошу.., прошу.., помогите же хоть кто-нибудь.
      Как она прекрасна - его золотистый Ангел Надежды! Как не похожа на ту Джой, которую он встретил вначале Всхлипывает, пока он помогает ей выйти из фургона. Ничего.
      Вода.., слезы.., все одно.
      Он наполовину втащил, наполовину внес ее в дом. И знал, что желает ее, как не желал ни одну женщину на свете.
      Это оттого, что она - по-настоящему его. Он вел ее по этой жизни, он изгнал из ее тела порок, с ним она прошла очищение.
      - Джой, славная Джой! - бормотал он, помогая ей подняться по лестнице.
      - Я.., не...Джой! - крикнула она с отчаянием.
      Он тут же разозлился. Ну зачем она его злит?
      Сука.
      Шлюха.
      Проститутка.
      Он грубо втащил ее в спальню к Сейди и бросил на кровать.
      - Не смей! - завопил он. - Никогда чтобы не говорила, что ты не она.
      Он сгорбился над ней со вставшим членом. Нет никакого греха разрядить свою силу в Джой. Они же муж и жена.
      Какое-то мгновение он не мог понять, где он. Потом снова зазвонил телефон, переполошив его до бешенства. Он соскочил с кровати, схватил провод и со злостью вырвал его из розетки.
      Где мать?
      Она полюбит Джой - такую бледную, белокурую и красивую.
      Такую леди.
      Но и шлюху. Не надо этого забывать.
      Все женщины - шлюхи.
      Убей.
      Убей мать.
      Убей Джой.
      Убей себя.
      Но сперва они обе должны встретиться. Он обязан это сделать для них.
      Дек рванул с постели простыню, искромсал и еще раз связал Ангель, распластав ее поперек кровати.
      Он сумасшедший. Она поняла это. В черных глазах, какими он смотрит на мир, пляшет безумие.
      Кто он? И почему у него такое ужасное, отвратительное сходство с Бадди?
      Бадди красивый.
      А этот - урод. Чудовище.
      Ребенок перестал толкаться. Она почувствовала тупую пульсирующую боль.
      "Он убил моего ребенка, - подумала она. - И меня скоро убьет".
      У нее мурашки, поползли по телу. Она больше не увидит Бадди.
      - Мать. Мать. Проснись, дело важное.
      Перед глазами у нее поплыла физиономия Дека. Глаза у него так похожи на ее - ничего нет от Росса.
      Бедный Росс.
      Превозмогая боль, Сейди попыталась говорить. Челюсти не слушались. Она чувствовала языком острые края выбитых зубов, а глаза у нее были как щелочки. Хоть за нож не взялся.., пока'.
      Сколько же она пробыла без сознания? Кажется, долго. Почему он все еще здесь?
      Может, прошло всего несколько минут? Она чувствовала, что опять проваливается в бездну, и попыталась удержаться, но боль была такой невыносимой.
      Он отвязывает ее от стула. Может, собирается отпустить?
      Может.
      Она снова потеряла сознание.
      ***
      Он сказал:
      - Мать, какая же ты дура! - Потом заорал дурным голосом:
      - Мать, проснись!
      Когда она не проснулась, он пнул ее. Джой ждет. Нехорошо заставлять ее ждать.
      ***
      Все стало на место.
      Ферди Картрайт работал на Сейди Ласаль.
      Сейди Ласаль - агент Бадди.
      Ферди отправляется навестить Сейди.
      Она живет на Анджело драйв.
      У нее есть плакат.
      Ферди исчезает.
      Сейди нет в Палм-Спрингс, где она должна быть.
      Дома телефон не отвечает.
      Телефон отключен.
      - Едем, - заторопился Леон.
      ***
      Втащить мать вверх по лестнице заняло много времени.
      Тяжелая, но он упорно продолжал тащить. В конце концов, обещание есть обещание, и не может он разочаровать Джой.
      ***
      Ангель услышала, что он возвращается.
      - Вы должны отпустить меня, - выкрикнула она в отчаянии. - Я теряю ребенка. Ради бога! Ради бога, отпустите!
      Когда он вошел, она похолодела, ее захлестнуло отчаяние. Он волочил тело женщины.
      Она начала биться в истерике.
      - Мать, это Джой. Джой, поздоровайся с матерью.
      Жаль, что Джой себя плохо ведет. Он вынужден был вставить ей кляп, и вовсе нехорошо, что она вынудила его это сделать.
      Голова болела. Вспомнилась Филадельфия - так давно это было и так далеко.
      Дек взглянул на мать - он усадил ее на стул рядом с кроватью.
      Потом посмотрел на Джой, связанную и с кляпом во рту.
      Две женщины в его жизни.
      Две особые женщины.
      С каким трудом он устроил им эту встречу! А они даже не ценят.
      Не ценят?
      В бешенстве он сорвал с себя одежду, в последнюю очередь стянул сапоги.
      Повертел в руках нож, потрогал острие, ощерился маской смерти.
      Желание разлилось по телу, закипело в крови, наполнило мозг. Голова болела, глаза болели.
      Джой ждет его, раскинула ноги.
      Шлюха.
      Джой ждет его и никогда больше не будет над ним смеяться.
      Ангель.
      Он задрал ей юбку, ножом полоснул по трусикам, сорвал.
      Шлюха.
      Ее лицо исказилось, глаза стали огромными. Она его хочет.
      Золотистый Ангел Надежды хочет слиться со Стражем Порядка.
      Он оседлал ее, приготовился в нее войти, занес руку с ножом, чтобы одновременно и ударить.
      И да сольются они.
      ***
      Бадди схватил его сзади - в отчаянном броске, от которого оба потеряли равновесие и свалились на пол. Боролись они несколько секунд, потом Дек издал горлом какой-то нечеловеческий звук и ударил ножом, целясь Бадди в лицо. Нож полоснул по ладони, хлынула кровь.
      Боли Бадди не почувствовал, он чувствовал только ярость, и ярость придала ему силы. Правой рукой он схватил Дека за руку, в которой был нож, и начал отгибать назад запястье.., медленно... медленно.., с силой.
      Глаза их на миг встретились. Черные с черными. Разные и все-таки одинаковые.
      - КТО ОН - БАДДИ ХАДСОН?
      Дек завопил, кулак его вдруг разжался, и нож, устремившись вниз, вонзился ему прямо в глотку.
      Когда Леон ввалился в комнату, все было кончено.
      Эпилог
      Вторжение к Сейди Ласаль, убийство Ферди Картрайта и то, что за этим последовало, ввергло Голливуд в шок, который стал по-настоящему жутким, когда рано утром в воскресенье Вулфи Швайкера нашли в его собственной спальне, застреленного каким-то неизвестным. Народ запаниковал. Все помешались на безопасности. Резко подскочил спрос на сторожевых собак, личных телохранителей, бронированные лимузины и оружие. Начало всему положила Биби Саттон, превратив свою спальню в неприступную крепость: оборудовала ее металлическими ставнями, которые открывались и закрывались с помощью электроники, и поставив дверь, которыми обычно оснащают сейфы в банках.
      Сейди Ласаль и Ангель Хадсон срочно доставили в отделение экстренной помощи. Опытным врачам удалось предотвратить у Ангель выкидыш. Через несколько дней ее отпустили домой, наказав ничего не принимать близко к сердцу и отдыхать.
      Сейди отделалась не так счастливо. У нее оказались перелом двух ребер, скулы и носа и многочисленные ушибы. К тому же она перенесла шок и совершенно ничего не помнила.
      Леон Розмонт ее допросил, но ничего не узнал. Ангель также нечего было сказать. Ни та, ни другая не дали никаких зацепок, словно сговорились хранить молчание.
      У Леона были свои соображения, но, даже если они был прав, теперь-то какая разница?
      Дек Эндрюс погиб. Но загадка осталась.
      Оливер Истерн следил за событиями, разыгравшимися в субботу и воскресенье, по телевизорам, которые были повсюду расставлены у него в доме. В понедельник он рано утром отправился в офис, прикидывая, как бы сразу засадить за работу сценариста.
      Какой бы вышел фильм! А если еще подписать контракт с Бадди Хадсоном, чтобы тот сыграл себя самого!
      Ровно семь часов. Ретивый служака уже ждет, чтобы отогнать машину от подъезда в гараж. Чтоб Оливер Истерн да лично въехал в подземный гараж...
      Сверкающий "Бентли" передан из рук в руки, а он торопливо входит в здание и останавливается у газетного киоска купить утренние газеты и три пакетика мятных лепешек - освежить дыхание. Утренний ритуал.
      По лестнице он взбежал по-спортивному. Еще один утренний ритуал. Нет у него времени на тренировки и гимнастические залы. Бег вверх по лестнице отличное упражнение для сердечно-сосудистой системы. Бесспорно, лучше, чем отжиматься на полу или прыгать через веревочку. К тому времени, как он добирается до своего офиса на крыше, сердце у него колотится точно в таком темпе, какой и предписан при напряженных физических упражнениях.
      Он влетел в свой офис, немой свидетель удовольствий, которые он испытывал, когда удавалось объегорить клиентов. Большой перетрах - но в чем и смысл жизни, как не в этом?
      Его секретарша раньше девяти не появлялась. Это его вполне устраивало, поскольку было время принять душ и без помех переговорить по телефону с Нью-Йорком. Он отворил дверь в свой кабинет - личное его убежище, где он так любил сидеть за своим письменным столом, отделанным тисненой кожей, и любоваться безукоризненным блеском кожаных диванов, превосходными коврами и изящным антиквариатом.
      Посредине стола стояла большая коробка, обернутая в подарочную бумагу. Оливер любил получать подарки. Он разорвал обертку, открыл коробку, подозрительно потянул носом, потом взревел от дикого бешенства.
      И отшатнулся - раздавленный.
      Монтана выбрала именно эту минуту, чтобы неторопливо войти в кабинет.
      - Доброе утро, Оливер. Зашла вот, чтобы кое-что забрать. - Она помолчала. - Бог мой! Чем это воняет? - Она двинулась к столу. Он стоял как каменное изваяние. Она заглянула ему через плечо и отступила назад. Оливер! - воскликнула она. - Тебе прислали кучу говна. О господи! - Она не смогла удержаться от смеха. - Ох, Оливер! Кто это так над тобой подшутил?
      Физически натренированным он никогда не был. Если требовалось кого-нибудь отколошматить, он нанимал для этого дела профессионалов. Но сейчас он был в таком бешенстве, что потерял над собой контроль. Он развернулся и бросился в атаку.
      Промахнулся.
      Она спокойно отступила, он поскользнулся и растянулся на полу.
      И взвыл от обиды.
      Она грациозно удалилась. Ох, долго еще будет она с удовольствием вспоминать выражение ужаса налицо Оливера! А устроить все это было так легко. Звонок в бюро услуг, удачно названное "Вы просите - мы выполняем", и после минутного удивления они со старанием, достойным восхищения, приняли заказ и доставили красиво упакованный подарок - свеженький, прямо из-под быка. Монтана про себя усмехнулась. В конце концов Оливер Истерн получил все бычье дерьмо, с каким мог управиться, - до конца жизни.
      К полудню новость эта облетела весь Голливуд.
      ***
      Рэтс Соресон наводнил газетные киоски номерами "Правды и факта" через неделю после того, как газеты откричали по Сейди Ласаль.
      Росс Конти обрел величие. Ну.., не совсем величие. Скорее репутацию самого большого трахальщика со времен Эррола Флинна. Вот он на обложке - в восхитительных красках, во всем великолепии, данном ему природой. В сопровождении очень услужливой и очень голой Карен Ланкастер.
      Это принесло Россу то, что несколько лет назад принес Берту Рейнольдсу разворот в "Космополитене".
      Немедленное превращение в суперзвезду. По новой.
      Он снова был на первом плане - совсем как в доброе старое время.
      Несомненно, помогло и то, что на лице у него была улыбка, а ниже эрекция, из-за чего журнал попытались изъять из киосков по требованию нескольких разъяренных организаций, которые развопились насчет законов о непристойности. Когда подъехали грузовики, чтобы забрать журналы, на которые был. наложен запрет, не осталось ни одного экземпляра.
      Росса Конти раскупили целиком и полностью.
      Фамилия Литтла С. Порца не была указана в публикации его снимков, зато он получил прекрасный гонорар.
      Он отпраздновал это в "Марина Дель Рей", баре для одиночек, где повстречал одну рыженькую, видом почти девочку, которая наградила его герпесом и украла у него машину.
      ***
      Элейн была на коне. Ее избрали "Женой года". Какая еще женщина может снести то, что вытворяет - публично - Росс Конти, и из всего этого выйти с улыбкой?
      Журналисты домогались ее интервью. Журнал "Пипл" посвятил ей две страницы, назвав ее сердечной, остроумной и мудрой.
      Дорогой Мерв пригласил к себе на передачу, чтобы поговорить о супружеской неверности и о понимании, проявляемом женами.
      Она стала знаменитостью сама по себе. Конти были самой популярной супружеской парой Голливуда. Биби Саттон ей постоянно названивала. Их приглашали на все премьеры, приемы и прочие сборища.
      Вместе они этим и наслаждались. После десяти лет они обрели друг друга, а это-то и было самое главное.
      ***
      Леон Розмонт вернулся в Филадельфию. Вернулся, а Милли дома не было. Он прождал несколько недель, прежде чем с ней связался.
      Она жила у брата.
      - Возвращайся домой, - невесело позвал он. - Все кончилось.
      - Это никогда не кончится, Леон, - ответила она грустно. - У тебя всегда подвернется очередное расследование, а это куда хуже очередной любовницы.
      Видимо, она права. Он слишком устал, чтобы спорить.
      Может, ему на роду написано быть одиноким. Частенько ему вспоминалась Джой. Ее веселый нрав и кривая ухмылка.
      ***
      Бадди Хадсон добился в жизни всего, чего желал, и даже больше. О том, как он героически спас Ангель и Сейди, и о его мистическом родстве с Деком Эндрюсом газеты раструбили на весь мир.
      Рекламный щит с его фотографией вызвал сенсацию.
      Ангель опять была с ним.
      Все за ним гонялись. Ведущие агенты, влиятельнейшие продюсеры, руководители телекомпаний и вдобавок - все журналы, все разговорные программы и все газеты страны.
      Всеобщее внимание, с одной стороны, волновало, а с другой - пугало.
      Он тянулся к Ангель. К своей прекрасной беременной жене, более замечательной и сердечной, чем когда-либо, но еще и с нежной решительностью, которая ему нравилась.
      - Сам ничего не предпринимай, - сразу сказала она ему. - Дождись Сейди. В конце концов, она твой.., агент.
      Дельный совет. Выписавшись из больницы, Сейди с головой ушла в работу, и Бадди был для нее на первом месте. Она никогда не упоминала Дека Эндрюса, Ферди Картрайта или ту роковую субботу. И не позволяла, чтобы кто-нибудь еще об этом упоминал.
      ***
      У Джины Джермейн пошла полоса губительных публикаций.
      Началось с журналистки, с которой она обедала в тот день, когда Росс Конги попал в автомобильную катастрофу. Девица раздолбала ее в статье в пух и прах. Неделю Джина приходила в себя.
      Потом "Энкуайр" выступил с разоблачениями ее прежней жизни. "ТВ-гид" разгромил ее в главной статье одного из своих номеров. А несколько газетенок, из тех, что продаются в супермаркетах, довершили дело.
      Джина удрала в Париж, где уменьшила бюст - в отчаянной попытке добиться того, чтобы ее принимали всерьез. Там она и влюбилась в стареющего французского кинорежиссера, который обещал ей настоящие роли в серьезных фильмах и снял в "черной" комедии, стоившей сущие гроши, - о тупой американской актрисе-блондинке. Наконец-то! Она отбила телеграмму Оливеру Истерну, сообщив, что ей совершенно невозможно выполнить свои обязательства и вернуться в Америку, чтобы играть в его картине.
      Он пригрозил судебным процессом.
      Она ответила одним словом: говно.
      Карен Ланкастер уехала из Америки со своей рок-звездой.
      Папочка был недоволен ее нескромностью, получившей огласку.
      А Джош Спид только веселился и хохотал.
      Она стала "групи", повсюду мотаясь за Джошем во время его необыкновенно успешных гастролей по Европе. Некоторое время она наслаждалась своей вновь обретенной известностью, а потом самолеты, отели, стадионы и бесконечные приемы вошли в привычку и надоели ей - дальше некуда.
      Ей не хватало Беверли-Хиллз. Не хватало "Джорджио" и "Лина Ли" - где еще покупать? Не хватало "Ма Мезон" и "Бистро" - где еще посидеть за ленчем? Не хватало "Доминика" и "Мортона" - где еще поужинать?
      Не хватало изумительных приемов, которые закатывала Биби в день вручения "Оскаров". И ужинов на скорую руку, украшенных кинозвездами, на кухне у Сейди Ласаль.
      Ей не хватало швейцаров, которые отгоняли бы ее машину на парковку, жаркого солнца, тенниса, "Поло". Черт возьми, ей не хватало всего!
      Ей не пришлось долго уговаривать Джоша, что тому надо сниматься в кино и что она как раз и есть та дама с нужными связями, которая может все это устроить.
      Идея пришлась ему по вкусу. Он не был недотепой и прекрасно понял, насколько выгодно связать себя с такой женщиной, как Карен. Когда она через несколько недель обнаружила, что беременна, они решили пожениться.
      Глаза Карен сияли.
      - У нас будет свадьба десятилетия! - объявила она. - Мы устроим в Беверли-Хиллз такое шоу, что говорить о нем будут вечно!
      ***
      Беверли-Хиллз гудел. Свадьба Карен Ланкастер и Джоша Спида - событие номер один, и если вас на нее не пригласили, то лучше сразу уезжайте из города.
      Место: Диснейленд.
      Одежда: кому как угодно.
      ***
      Сейди Ласаль решила, что подойдет бежевый кружевной костюм. Она сильно похудела и со своей новой стройной фигурой могла носить что угодно. В зеркале она рассматривала свое лицо. Никаких следов не осталось от того, что наделал с ней Дек.
      На лице никаких, но в душе...
      Она думала о Бадди. Таком красивом и полном жизни. А потом подумала об Ангель. Девочка - просто прелесть. Милая, добрая и неподдельно хорошая, Сейди ее обожала. И это взаимно.
      Ангель со дня на день должна была родить. Сейди про себя улыбалась. Я стану бабушкой, думал она, только никто, кроме меня, этого не знает. Знал бы Росс, его бы удар хватил.
      Росс Конти дедушка.
      Только он никогда не узнает. Потому что в конце концов она ему отомстила. И теперь может о нем забыть. На самом деле уже забыла. Вместо этого у нее появилось что-то новое...
      Бадди все рассказал Ангель, а та рассказала Сейди. Две женщины очень сблизились. У них была молчаливая тайна.., нечто такое, о чем они никогда не упоминали, но это особенным образом связывало их друг с другом.
      Как-нибудь, решила Сейди, она расскажет Бадди. Но потом, когда придет время...
      ***
      Монтана прочитала о предстоящей свадьбе в колонке Лиз Смит. Заметки про Лос-Анджелес напомнили ей об Оливере Истерне, а стоило ей о нем подумать, как она ухмылялась. То незабвенное утро в понедельник у него в кабинете было одним из самых великих в ее жизни. Нийл бы ею гордился!
      Забавно - она скучала по Лос-Анджелесу. Немало там было хорошего, и теперь она возвращалась - ставить "Людей улицы".
      Оливера уговорили отказаться от прав на сценарий в обмен на другой замысел Нийла - картину, где должна была играть Джина Джермейн. Оливер в восторг не пришел, особенно когда Джина отказалась от съемок. Остался на бобах. Ни режиссера, ни звезды.
      Монтана слез по нему не проливала.
      Она взяла и сама собрала деньги, чтобы начать съемки "Людей улицы". Но теперь хозяйкой была она. Полной и бесконтрольной.
      Она гордилась собой.
      ***
      Памела Лондон и Джордж Ланкастер прилетели с Палм-Бич.
      - Терпеть не могу эту захудалую деревушку, - хриплым голосом оповестила поджидавших репортеров Памела.
      - Хватит, наглючая корова, язык распускать, - любовно осадил ее Джордж, подталкивая к их лимузину. - Поворачивай свою толстую задницу.
      Супружеское счастье их было в целости и сохранности - с помощью двух-трех соленых словечек.
      ***
      Биби Саттон надела белое парчовое платье, отделанное норкой, которое обошлось Адаму в четыре тысячи долларов и в котором она выглядела как фея на верхушке рождественской елки.
      Без Вулфи она растерялась. Без бедного милого Вулфи который слушал ее бесконечный треп, сопровождал ее туда, куда отказывался ходить Адам, и всегда, ну всегда выбирал ей наряды.
      ***
      Мэрли Грей пришла на свадьбу с новой своей любовью - человеком не первой молодости секты Иисуса, который был облачен в белый балахон и сандалии и обладал при этом достоинствами жеребца-призера.
      Она была в полном восторге. Чего еще ей было желать? Вера и секс - в одном лице.
      Как было бы мило, если бы у него и деньги водились! Впрочем, она начала привыкать платить по счетам.
      Элейн была в розовом.
      Росс был в белом.
      Вот это пара!
      Бадди надел Армани. Как же иначе? Ангель - в платье для беременных, а в чем же еще?
      Коко суетился, добиваясь, чтобы каждая волосинка была на своем месте и грим лежал на ее лице безупречно.
      Бадди улыбнулся.
      - Эй, Коко! Красивее, чем она есть, ты ее все равно не сделаешь.
      Коко тряхнул кудряшками.
      - Я всего лишь украшаю розу, - сказал он, целуя Ангель. - Замечательно повеселись, греза моя. И не забывай - я хочу все об этом узнать. Позвони, когда вернешься домой.
      Ангель кивнула и улыбнулась.
      - Спасибо, что приехал. Поцелуй за меня Адриана.
      Внизу в блестящем серебристом лимузине ждала Сейди. Она обнялась с Ангель, поцеловала в щеку Бадди, и он снова подивился, как здорово все обошлось. Сейди приняла Ангель. Ни стычек тебе, ничего. Эти двое отлично поладили.
      Он откинулся на спинку сиденья и на миг закрыл глаза. Все у него как надо, все плохое ушло безвозвратно в прошлое. Даже Вулфи свое получил. Кошмарам пришел конец.
      Успех. Ангель. Какой же он счастливчик! На полпути к Анахейму и свадебному приему Ангель стиснула его руку.
      - Бадди, - прошептала она, - по-моему, начинается...
      Он не растерялся. Спокойствие и только спокойствие. Наклонился и постучал в стекло, отделявшее их от шофера. В конце концов, он теперь кинозвезда. И вести себя надо подобающе.
      - Чтобы эта развалина одним духом была в больнице! - взволнованно крикнул он.
      Сейди выпрямилась и прижалась к Ангель, взяв ее за руку.
      - Все будет хорошо, моя милая. Не волнуйся. Мигом туда доедем.
      Ангель родила в четыре часа дня. Роды были нелегкие. Первый младенец рождался попочкой, и какое-то мгновение не было ясно, чем это кончится.
      Бадди - он был вместе с ней в родильной - чуть с ума не сошел, пока врач изо всех сил выбивал из младенца первый крик.
      Он чувствовал, как цепенеет от страха. Ангель стонала, а на свет тем временем появился второй младенец.
      Близнецы.
      Мальчики.
      И тут первый младенец заорал во всю глотку.