Она ободряюще улыбнулась и задержала на нем тигриные глаза.
      - Снимем еще дубль, и на этот раз ты нам покажешь, так?
      Он облизнул сухие губы и кивнул.
      - Верняк, дамочка.
      Она легонько поцеловала его в щеку и ушла за камеру.
      К нему подскочила гримерша и попудрила его.
      - Удачи! - шепнула она.
      Именно это ему и требуется в жизни - немножко удачи.
      - Ты готов, Бадди? - спросила Монтана.
      Он кивнул. К горлу подступила желчь, все внутри напряглось.
      - Помни! Ты - Винни. Ну, ладно. Действуй!
      Действуй... Войди в кадр из-за камеры. Посмотрись в зеркало - он инстинктивно взъерошил волосы. Звонит телефон. Бери трубку. Реплики. Куда подевались дерьмовые слова? Он что - еще раз соврет?
      Первая реплика вышла нормально. Пауза. Закури сигарету.
      А дальше что? Забыл. И последовал ее совету. Заговорил своими словами. Представил себе, что звонит Ангель, и запел соловьем, как у них с ней прежде было.
      Внезапно он забыл про камеру, про съемочную бригаду, про страх забыть и соврать. Он словно был у себя дома - уверенный в себе, обаятельный, добрый старый Дружок Бадди.
      Монтана напряженно следила за ним. Ну наконец-то! Текст пошел ко всем чертям - он импровизировал как опытный профессионал. От него волнами исходил магнетизм. О черт! Если пленка передаст то, что он делает, все в порядке!
      - Стоп! - ликующе крикнула она.
      Он так вошел в роль, что не сразу сообразил, что его уже не снимают.
      - То, что нужно, - сказала она, подходя к нему. - Спасибо, Бадди, ты был чудесен.
      - Правда?
      - Таким, как я предсказывала.
      - Э-эй! - К нему возвращалась уверенность в себе. - Я только-только разогрелся. Может, еще разок?
      Она покачала головой.
      - Там ждут еще двое, и времени больше нет. Ты же не хочешь, чтобы они лишились своего шанса, верно?
      Он расплылся в улыбке, переполненный адреналина.
      - Конечно.
      Она улыбнулась, на мгновение их взгляды встретились, а потом она сдвинула тонированные очки для чтения с волос на переносицу и очень по-деловому протянула ему руку.
      - У тебя получилось, и я очень рада. До свидания, Бадди.
      Желаю удачи.
      До свидания! Да что она - с ума сошла?
      - Э-эй... - Он судорожно сглотнул. - А когда я узнаю?
      - Мы свяжемся с твоим агентом.
      С каким еще агентом? Но признаться в печальном факте, что агента у него нет и не было, никак не приходилось. Придется поддерживать непрерывную связь с Ингой.
      - Да, - сказал он неловко. - Но примерно когда?
      - Когда мы решим, - ответила она твердо, кончая разговор.
      И, повернувшись, направилась к двери, напевая про себя. Она испытывала почти такое же опьянение, что и он. Поработать с актером - и получить результат! Это взбадривало, как ничто другое.
      Ей не терпелось увидеть его на экране.
      Неудивительно, что Нийл забывает обо всем, когда снимает фильм. Ведь все в руках режиссера. Он.., она творит магию.
      И какое это наслаждение!
      Бадди проводил ее взглядом. Ей-то хорошо! Она свое получила. А каково ему?
      Подошла гримерша.
      - Последний дубль был потрясающ! - объявила она с восторгом. - Не удивлюсь, если роль отдадут тебе. Меня ты просто с ног сшиб.
      Вот это другое дело! Приятно послушать. Он преисполнился самоуверенности.
      - А почему ты так считаешь? - спросил он.
      - Чувствую, и все тут.
      - А другие пробы ты видела?
      - Пока только одну. И он тебе в подметки не годится.
      - Еще бы! Но все-таки расскажи мне о нем. - Он взял ее за локоть. Пойдем выпьем кофе.
      Невредно узнать что-нибудь о конкурентах. Очень невредно!
      Глава 24
      Какими одинаковыми выглядят окраины всех городов. Съезды за съездами с гигантских шоссе, возле которых ютятся одноликие бензоколонки, мотели и кафе.
      Дек хотел только одного - ехать быстрее все вперед и вперед.
      Огайо, Индиана, Миссури, Оклахома уносились назад справа и слева, почти незамеченные. Шоссе обрело гипнотическую силу, звало его, манило милю за милей к конечной цели.
      Джой манила его и морочила.
      Джой смеялась над ним.
      Он часто замечал, как она смеялась.
      Стерва.
      Она теперь мертвая.
      Сама виновата.
      ***
      - Я хочу познакомиться с твоими и составить планы. Хватит мной помыкать. - Она злобно на него уставилась. - Слышишь, что я говорю?
      Конечно, он слышал. Она твердила одно и то же неделю за неделей, а он неубедительно отговаривался.
      - Ты что, думаешь, я для них нехороша? Так, что ли? Забирай свое хреновое кольцо и запихни его, куда солнце не светит! - Она сдернула с пальца дешевенькое гранатовое колечко и швырнула в него. - Либо ты меня с ними познакомишь на этой неделе, мальчик, либо катись куда подальше!
      Он хотел на ней жениться. Он не передумал. Только лучше было бы пожениться втихую. А тогда он привел бы ее домой, и им пришлось бы ее принять.
      Он ей так и предложил, но она и слушать не захотела. Нет, пусть все будет "по-приличному", требовала она. "Как у всех людей". Она даже купила журнал "Новобрачная" и вырезала фотографию подвенечного платья.
      - Они что, не хотят со мной знакомиться? - спрашивала она мрачно. - Не желают знать невесты своего драгоценного сыночка?
      Он не решался признаться, что вообще им про нее не заикался.
      Какую бы девушку он ни привел в дом, они ее не одобрят. И уж подавно не одобрят Джой, ярко одетую, намазанную, в вихрах оранжевых волос.
      - На следующей неделе, - неуверенно пообещал он.
      Он же ее любил. Она удовлетворяла его плоть, а ведь это же и есть любовь.
      - Ну, смотри, если опять соврешь... - Она зашипела, как помоечная кошка.
      Он не врал. Но почему от мысли, что он знакомит ее с родителями, у него начинало стучать в голове? Почему он так их боится?
      И нахлынули воспоминания.
      Ему шесть лет, и вместе с приятелем он лепит пирожки из грязи. Является его мать, лицо тьмы, голос - пронзительный визг:
      "Скверный грязнуля! Я только утром надела на тебя чистый костюмчик! Марш домой".
      Она била его, пока все ее лицо не покрылось каплями пота, а у него по ногам не потекла кровь. Его отец ничего не сказал.
      Это было первый раз, но их потом было очень много. И всегда из-за пустяка - недоеденный завтрак, тряпка, брошенная на полу ванной. Когда ему исполнилось шестнадцать, избиения прекратились так же внезапно, как и начались. Но теперь она хлестала его словами. Поток упреков и поношений действовал губительнее физической боли.
      Он постепенно поверил тому, что она твердила. В конце-то концов, она была его мать, о чем не уставала ему напоминать. Она его родила. В муках. "Ты чуть меня не убил! - часто кричала она. - Я чуть не умерла, производя тебя на свет". Его давило бремя вины.
      Он чуть не убил свою мать, вот почему она его наказывает и вот почему он должен терпеть. Она твердила ему, что он тряпка, грязный, бесполезный, паразит и дурик. Какая девушка поглядит на него? Какой человек возьмет его на работу?
      И одновременно она была массой противоречий. Когда он пригласил домой девушку, девушка оказалась недостаточно для него хороша. Когда он находил работу, это всегда была недостойная работа.
      Стирай его в порошок. Возноси его. Чему верить?
      Недоумение и непреходящее ощущение вины - вот два чувства, с которыми он рос. И еще непреходящий страх, который будил его почти каждую ночь, а иногда гнал его на улицу делать то, что он предназначен был делать.
      Он насиловал женщин. Это были враги и подлежали наказанию, как подлежал наказанию он сам.
      Он всегда соблюдал осторожность, выбирая пожилых - они от страха почти не сопротивлялись.
      Когда он встретил Джой, все изменилось. Если бы только его родители приняли ее, то все стало бы по-настоящему хорошо.
      ***
      За Аморильо в Техасе начинало темнеть, и Дек остановился заправить пикапчик. Выезжая на шоссе, он заметил голосующую девушку. Загорелую, с рюкзаком.
      Одета она была в коротенькие шорты цвета хаки и рубашку с надписью "Бегуны занимаются этим в кроссовках".
      Он затормозил. Сам не зная почему. И как только она села рядом, понял, что совершил ошибку.
      Ей хотелось поговорить. "Как тебя зовут, дружок?.. Куда едешь?.. Чем занимаешься?.. Давно путешествуешь?"
      Его угрюмое бурканье не заставило ее замолчать. Не обращая внимания на то, что он не отвечает, она заговорила о себе. Она с Юга, замуж вышла в шестнадцать лет, в семнадцать развелась.
      Два года трубила официанткой, а потом взяла да и решила попутешествовать по стране.
      - И время провожу лучше некуда, - доверительно сообщила она. - Никаких тебе вонючих табельных часов - отдыхай и развлекайся. - Она придвинулась к нему, насколько позволяло сиденье. - За десяточку я тебе такое удовольствие сделаю! И травкой поделюсь. Ну, как, заводит?
      Это его не завело, а ввергло в ярость. Все они шлюхи.
      - Еще за десяточку я тебе удовольствие сделаю губами, а добавишь пять, так проглочу все до конца как паинька. Что ты думаешь об этом?
      Думал он, что убьет ее! Так легко счищать грязь!
      Избавлять мир от скверных людей. Убрать всех шлюх, всех сводников, всех, кто смеется над ним.
      Но она надо мной не смеялась.
      Еще засмеется.
      - Сверника-ка на следующую площадку для отдыха, - сказала она деловито. - И, дружочек, от моего южного угощеньица ты обалдеешь. - Она засмеялась.
      Ага, видишь.
      Он обрадовался. Знак, что ему следует сделать то, что он сделает. Он разделается со шлюхой. Для того она ему и послана.
      Все больше и больше он убеждался, что все случается не просто так, а заранее подготовляется, и некоторые люди посылаются на землю охранять порядок. Ему понравилось это выражение - "охранять порядок". Слова были ясные и точные.
      - Я Страж Порядка, - произнес он звучным голосом.
      - Чего?
      Ей это знать ни к чему. Нельзя предупреждать ее заранее.
      - Да так, - пробурчал он.
      - Давай, дружочек, найди нам местечко и остановись, - сказала она, приникая к нему. - Я девочка-паинька, мне моя работа по вкусу. Черт побери! Мы с тобой дадим жару.
      Черт поберет.
      Еще один знак.
      Он нажал на педаль газа. Чем скорее он совершит это, тем скорее приступит к выполнению того, что особо на него возложено. В Калифорнии для Стража Порядка есть дело.
      И с каждой минутой оно все ближе и ближе.
      Глава 25
      Уже три недели, как Элейн обзавелась любовником. Первым за два года. Она вовсе не собиралась начинать того, что так выбивало из привычной колеи и отнимало столько времени, - особенно когда подготовка ее вечера продвигалась очень успешно и еще столько необходимо было наладить.
      Этот вечер значил так много для Росса и для нее самой, что отвлекаться никак не следовало бы. Но ведь наилучшие любовные связи никогда заранее не планируются, а проникают в твою жизнь сами собой, словно пьешь после обеда, одна рюмка тянет за собой другую, и вот ты уже под восхитительным хмельком.
      Именно так произошло с Элейн. Сеансы массажа с Роном Гордино.
      - Завернитесь в полотенце, - распорядился он, кивая на свою личную ванную.
      И она стащила трико и крепко обмоталась розовым полотенцем, которое он столь предусмотрительно приготовил.
      Связь? Вот уж о чем она не думала, когда легла ничком на массажный стол и отдалась в распоряжение его сильных щупающих рук.
      Он, как и обещал, применил душистые масла, твердо и чувствительно растирая ее плечи, спину и копчик. И, растирая, сдвигал полотенце все ниже и ниже, пока совершенно естественным движением не сдернул его, открыв кружевные трусики, которые она благоразумно не сняла.
      - Элейн, - сказал он с упреком, - при таком массаже надо снимать все. Масло не отстирывается, и мне не хочется испортить штанишки, которые стоят пятьдесят долларов.
      Она удивилась: откуда он знает, сколько они стоят?
      - Ничего, пусть, - сказала она быстро.
      - Нет, не пусть. Снимайте. Или вы такая стеснительная?
      Она замялась на секунду, а потом решила, что не хочет выглядеть неискушенной простушкой. Девочка Этта из Бронкса.
      - Естественно, нет.
      - Ну, так давайте.
      Она все-таки чуть не уперлась, но это выглядело бы так глупо: ведь увидит он только ее задницу, причем очень даже симпатичную, как признавал даже Росс. Она осторожно закинула руки и избавилась отлипшей одежды.
      Рон Гордино помог ей, сдернув трусики с небрежной властностью.
      - Так-то лучше, - сказал он, выжимая масло на ее обнаженные ягодицы.
      Она поежилась - он и Биби Саттон так обслуживает? - а потом подчинилась круговому движению его мнущих пальцев.
      Какое ощущение! Мгновенный прилив желания. А когда масло начало сползать между ягодицами, и пальцы Рона Гордино нажали особое место под копчиком, она невольно ахнула от наслаждения.
      - Хорошо, а? - протянул он уверенно.
      - Очень, - ответила она, не доверяя собственному голосу.
      - Перевернитесь.
      Перевернуться? Она же совсем нагая, беззащитная, в сильнейшем сексуальном настрое. Перевернуться - а дальше что?
      Половой акт? С инструктором по гимнастике? Неужго она не заслуживает кого-то получше, пусть он сейчас и последний крик?
      А твой дантист, Элейн? А дешевый актеришка? Что это ты вдруг выпендриваешься?
      И она перевернулась. Вот так это и началось, Три-четыре раза в неделю они встречались у него в кабинете, и он снимал ее напряжение заодно со своим собственным. Разговоры были очень ограниченны - в отличие от сексуальной акробатики. Рон Гордино свято веровал, что тело следует растягивать до пределов его возможностей. Элейн была усердной ученицей. Два года ею сексуально пренебрегали, и внезапно она уподобилась заблудившемуся в пустыне путешественнику, который, добравшись до оазиса, пьет и никак не может утолить жажду.
      - Даты прямо сумасшедшая, Элейн, - протянул Рон.
      Он был абсолютно прав. Сумасшедшая, что связалась с ним.
      Но каждая минута тайного сладострастия была наслаждением.
      Естественно, Карен сразу заметила.
      - Что там у тебя с шейхом гимнастики? - спросила она игриво. - Ты торчишь у него в кабинете больше времени, чем он сам.
      Карен была одной из самых близких ее подруг, но правило выживания в Голливуде гласит: "Не доверяй никому, а близким друзьям - особенно".
      - Он изумительный массажист, - невинно ответила Элейн. - Помнишь, что у меня было со спиной? Так, по-моему, он ее почти вылечил.
      - А что у тебя было со спиной?
      - Диск сместился - очень давно. И с тех пор боли бывали страшные.
      - Хм-м-м... - Карен смерила ее скептическим взглядом.
      Список принявших приглашение не оставлял желать ничего лучшего. Возглавляла его Сейди Ласаль, ради которой - хотя она это не знала - и устраивался вечер. Элейн была в восторге - если и дальше все пойдет так, жизнь снова станет прекрасной.
      Уже многое заметно улучшилось.
      ***
      Ангель исчезла из его жизни бесследно, и Бадди это нисколько не обрадовало. А наоборот, чертовски напугало. Конечно, ей двадцать, но она по-прежнему совсем младенец, а улицы Голливуда кишат сводниками и мошенниками, которые все сделают, чтобы наложить лапу на такую девушку, как Ангель.
      Он содрогнулся от одной только мысли и постарался внушить себе, что она улетела в родной город, хотя прекрасно понимал, насколько это маловероятно. Тем не менее он заставил Шелли позвонить в Луисвилл.
      - Какая-то женщина ответила, что она в Голливуде, - сообщила Шелли, кладя трубку.
      - Может, она поехала на поезде и еще не добралась туда, - предположил он.
      - Ага. А может, она все еще здесь. Посмотри правде в глаза: в этом городе можно найти что-нибудь кроме Бадди Хадсона.
      Он пропустил ее слова мимо ушей. Что она понимает!
      В уме он составлял сценарий. Ангель в Луисвилле у своих приемных родителей. Бадди в Голливуде подписывает замечательный контракт на главную роль в "Людях улицы". Потом летит - первым классом, естественно, - в Луисвилл. Его встречает лимузин - длиной в шестнадцать футов с телевизором и с баром сзади. Подкатывают к дому Ангель. Шофер открывает дверцу, он вылезает, и она выбегает навстречу ему. Красавица Ангель, беременная его ребенком! И пусть они все полопаются от зависти.
      - А что с твоей пробой? - спросила Шелли.
      Его мысли сразу обратились на другое. Настроение изменилось. Он схватил трубку и набрал номер Инги.
      - Какие новости? - спросил он с тревогой.
      - Бадди! Ты мне сегодня звонишь уже в третий раз! Пробовался ты всего четыре дня назад, и я же тебе сказала, что позвоню, как только что-то узнаю.
      Это его не устраивало. А рассказывает ли ему Инга все, что ей известно?
      - Поужинаем сегодня? - спросил он внезапно. Немножечко личного внимания никогда не помешает.
      Инга даже растерялась. Сколько времени она пыталась выудить у него приглашение!
      - Договорились! - сказала она поспешно, пока он не передумал. - Когда и где?
      - Заеду за тобой на работу. Ты когда кончаешь?
      - Впять.
      - В пять, - повторил он. - Буду в пять.
      А вдруг он увидит Монтану Грей и разберется, что там происходит на самом деле?
      Он совсем забыл про Шелли.
      - Уже свидания назначаешь? - ехидно осведомилась она. - Вы, мальчики, быстро умеете забывать.
      - Ты мне не одолжишь пятьдесят монет, Шелли? - вкрадчиво сказал он.
      Она взбесилась.
      - Я тебе одолжила пятьдесят два дня назад! Займи у Рэнди, это у него водятся лишние. А я трудящаяся девочка и хочу получить еще и за пользование моим телефоном, а не только мои пятьдесят.
      - Об этом не беспокойся! - Бадди направился к двери.
      - Тебе-то легко говорить. Ты же у нас большая шишка.
      ***
      - По-моему, Элейн играет в доктора, - объяснила Карен Ланкастер.
      - Что-о? - переспросил Росс, лениво защемив один невероятный сосок между большим и указательным пальцем.
      - Ой! - пискнула она и перекатилась по своей огромной круглой кровати подальше от его рук.
      - Вернись, женщина! - скомандовал он.
      - А ты попробуй заставь, мужчина! - отозвалась она.
      Он пополз через смятые простыни, рыча как тигр, и рухнул на; нее. Его язык немедленно вступил в действие, а член вздыбился.
      Она засмеялась, смакуя каждую секунду.
      - Ты становишься ненасытным, Росс!
      - Ну да и ты не совсем Дева Мария.
      Они занимались любовью шумно, зная, что их пыхтение и стоны не будут никем услышаны в уединенном пляжном домике.
      А потом Карен снова сказала:
      - По-моему, Элейн играет в доктора.
      И Росс повторил:
      - Что?
      А Карен сказала:
      - Она трахается с прислугой. Она завела себе мальчика для любви. Она вступила в любовную связь.
      Он весело фыркнул.
      - Ты свихнулась! Элейн секс не интересует даже дома, а уж чтобы искать его на стороне - никогда.
      - Поспорим?
      - Ты попала пальцем в небо.
      - Что с тобой, детка? Тебе не нравится, что женушка получает свое от кого-то другого?
      В его голосе появилось раздражение.
      - А кто же, по-твоему, так называемый любовник Элейн?
      - Рон Гордино! - ответила она с торжеством.
      - Какой еще хреновый Рон Гордино?
      - Бывший двадцативосьмилетний спасатель шести футов двух дюймов роста, а теперь самый модный инструктор по гимнастике в Беверли-Хиллз, лично рекомендуемый Биби Саттон.
      - Этот педик! - Росс захохотал.
      - И то и другое, милый. Есть большая разница между голубыми и работающими на два фронта. Наш Рон, бесспорно, работает на все фронты, включая и тылы, могу тебя в этом заверить.
      А в данное время он обеспечивает Элейн всем, что, по-твоему, дома ее не интересует. Ее обрабатывают по-царски, Росс. Просто погляди на нее, если сомневаешься. Она прямо вся светится.
      - Элейн не трахается направо и налево, - ответил он резко, пытаясь вспомнить, когда в последний раз обращал внимание на то, как выглядит его жена.
      Карен грациозно спрыгнула с кровати.
      - Ну, как хочешь, - нежно проворковала она. - Я еще не встречала мужчину, который искренне верил бы, что жена может ему изменять. Даже если сам бросается на все, что дышит.
      Элейн? Изменяет?
      Чушь собачья.
      Элейн занята домом, одеждой, приемами, светской жизнью.
      Секс ей просто не по нутру.
      - Послушай, - сказал он убежденно. - Я знаю, что Элейн не способна так со мной поступить.
      - Но ты же с ней поступаешь так!
      - Это совсем другое.
      Карен вытянула губы и выразительно чмокнула.
      - Собственник и шовинист!
      - Корова!
      Она выбрала патрончик из серебряной коробочки, прыгнула назад на кровать и, сев по-турецки, закурила. Росс следил за ней, и у него чесались пальцы вновь взяться за соски.
      - И ты бы принял к сердцу? - спросила она невинно, затянулась и вручила патрончик ему.
      Он вдохнул глубоко, расслабляясь.
      - Да, принял бы!
      А что? Он оплачивает счета. Он оплачивает ее ногти, ее волосы, ее одежду, ее гимнастический класс. Она - миссис Росс Конти. И если трахается на стороне (в чем он искренне сомневается), то ведь это прямой вызов его мужской силе!
      - А почему? - спросила Карен.
      - Может, хватит вопросов? Кого это трогает?
      - Тебя. И очень заметно.
      Семя было брошено в борозду. Что и требовалось.
      ***
      Ангель сразу стала всеобщей любимицей в парикмахерском салоне Коко. Она сидела за своим столом - наивные огромные глаза, нежная кожа, распущенные по плечам шелковистые золотые волосы. Какая чудесная перемена после отлакированной Дарлены, верховной жрицы по части зло-ехидства.
      "Кто она? - спрашивали все у Коко. - Где вы ее выкопали?
      Такая милая, такая вежливая!"
      "Знаю, знаю!" - прищелкивал языком Коко, оберегая ее, точно ревнивый сводник, пугаясь мысли, что ее похитит у него рыскающий разведчик талантов. Впервые в его салоне воцарились мир и тишина. Ни взбешенных истеричек, ни жестоких схваток из-за путаницы в записях. Ее присутствие успокаивало даже Раймондо, самого темпераментного из его мастеров. И он держался на почтительном расстоянии - то есть не щипал ее за задницу, когда она проходила мимо.
      Ее красота покоряла всех, но она с самого же начала объявила, что замужем и очень счастлива, что ее муж должен был ненадолго уехать по делам за границу. Очень вежливо она отклоняла все приглашения - и сотрудников салона, и клиентов. Она держалась дружески, но чуть отчужденно, ничего не рассказывала о себе, хотя готова была выслушивать часами тех, кому надо было поделиться своими трудностями.
      Каждый день ей по несколько раз объясняли, что она легко станет манекенщицей или актрисой, а она улыбалась и отвечала, что это ее не интересует. И говорила правду, чувствуя, как в ней растет ребенок Бадди. Оливер Истерн и его экстравагантные обещания забылись. Куда важнее было привести в порядок свою жизнь.
      Она много думала о Бадди. Он так горько ее обманул! Инстинктивно она чувствовала, что ему надо дать время, хотя бы для того, чтобы он понял, как должен дорожить их отношениями - как они важны.
      И еще она чувствовала себя очень сильной и гордилась тем, что делала. Быть одной - очень непросто, но все-таки лучше, чем быть с Бадди и видеть, как он себя губит.
      - Может, хочешь вечерком потанцевать? - оскалился Раймондо, проходя мимо ее столика в десятый раз за день.
      Она чинно покачала головой.
      - Нет, не хочет! - отрезал Коко, возникая из своего кабинета. - Верно, греза моя?
      Она ласково улыбнулась. Заботливость Коко ее трогала. Он все время ее опекал. Она повернулась поздороваться с толстухой в широченном сарафане и в крутых желтых локонах.
      - Доброе утро, миссис Лидерман. Как вы себя сегодня чувствуете?
      Миссис Лидерман просияла.
      - Умираю от жары, вот и Фруи тоже. - Она сгребла с пола миниатюрного пуделя и подала его через стол Ангель. - Напои малыша, будь доброй девочкой!
      На ее толстых руках сверкнули брильянты.
      - Рано или поздно вам отрежут пальцы ради ваших колечек! - вздохнул Коко. - Будьте поосторожнее, миссис Л.
      Толстуха кокетливо хихикнула.
      - Без моих блестянчиков я буду чувствовать себя совсем голой!
      Коко испустил притворный вздох.
      - Если так, не снимайте их! Ни в коем случае!
      Миссис Лидерман захихикала еще громче. Ангель вежливо улыбнулась, и толстуха вперевалку удалилась отдать себя в заботливые руки Раймондо.
      - Одна из самых богатых баб в Лос-Анджелесе, - вполголоса сообщил Коко. - А вид такой, словно она до сих пор одевается с вешалок "Мей компани".
      - Мне "Мей компани" очень нравится, - возразила Ангель.
      - Естественно! - Он вздохнул. - Греза моя, придется мне все-таки взяться за твое воспитание. С твоей наружностью ты могла бы стать одной из богатейших дам этого города. Но тебе надо столькому научиться!
      - Чему?
      - Да всему.
      ***
      Джина Джермейн прошлепала босыми ногами по пушистому белому ковру и крепко обвила руками шею Нийла Грея.
      - Тебе правда понравилась моя проба? Честно?
      Он высвободился из ее хватки.
      - Да.
      - Просто "да"? - Она жаждала похвал.
      - Ты была очень хороша.
      - А что думают Оливер и Монтана? - спросила она с тревогой. - Я получу Никки? Черт побери, Нейл, я Никки или нет?
      Он покачал головой, сказал "нет", поднял ладонь и объяснил свои планы насчет нее.
      Она слушала внимательно, накручивая на палец платиново-белокурую прядь, закусывая пухлую нижнюю губу, не спуская с него выпуклых голубых глаз.
      В его объяснении все выглядело заманчиво. Нет, она не Никки. У него для нее есть что-то куда лучше. Новый фильм.
      Особенный. Который действительно создаст ей репутацию серьезной актрисы.
      - А сценарий у тебя есть? - взволнованно воскликнула она, когда он замолчал.
      Он улыбнулся про себя. Клюнула!
      - Практически есть. Во всяком случае, такой, что любая актриса здесь нос бы себе отрезала, лишь бы сыграть эту роль.
      Она облизнула сладострастные губы, стараясь сохранить хладнокровие, но не сумела совладать с голодной дрожью в голосе, когда спросила:
      - И съемки начнутся?
      - Как только я кончу "Людей улицы".
      Ее взгляд стал еще более сосредоточенным. Не дурачит ли он ее? Сорит обещаниями, чтобы выбраться из ловушки.
      - А почему я не могу сначала сняться в "Людях улицы"? - спросила она грозно.
      - Ты что - ничего не поняла? Это все погубит!
      - Обещаешь мне журавля в небе! - В ее голосе появилась злость.
      - Я тебе обещаю, дорогая моя, возможность покончить с ролями сексуальнейшей дуры года, возможность стать серьезной актрисой. - Она словно задумалась, и он воспользовался случаем добавить. - И хочу получить видеопленку, на которой мы вместе.
      Я не допущу, чтобы ты командовала. Ты отдаешься в мое полное распоряжение, и я сделаю тебя самой популярной актрисой - понимаешь? актрисой! Когда я кончу возиться с тобой, все они примчатся с контрактами высунув языки.
      - А где гарантия, что ты не врешь? - спросила она быстро. - Звучит все отлично, но я не дура.
      - Я тебя никогда дурой и не считал. Видишь ли, дорогая моя, я готов подписать с тобой контракт. Оливер Истерн договорится об условиях с твоим агентом. Но не жадничай - тебе этот фильм нужен куда больше, чем мне. - Он помолчал. - И никаких сообщений для прессы, пока я не скажу. Ясно?
      Она пожевала нижнюю губу и кивнула.
      - Видеопленку я хочу получить в тот день, когда ты подпишешь контракт. И никаких штучек, Джина. Никаких копий. Потому, что, когда мы начнем съемки, я смогу тебя сделать, но и уничтожить.
      - Давай приляжем, Нийл, - промурлыкала она, возбужденная его властностью.
      - Давай не приляжем, - ответил он жестко. - С этой минуты отношения между нами чисто деловые. Ты поняла?
      ***
      Монтана стащила ковбойские сапоги и позвонила киномеханику.
      - Прокрути эти пробы для меня еще раз, Джефф.
      - Сию минуту, миссис Грей.
      Она откинулась в кресле, чтобы еще раз посмотреть четырех актеров, с которыми работала как режиссер. Четыре актера. Все разные. Во всех что-то есть. Но завораживал ее Бадди Хадсон. Как актер он не был лучшим. Далеко нет, но в нем было то экранное обаяние, которое она ощутила с самого начала, и это она помогла ему раскрыться.
      Она задумчиво закурила в темноте сигарету. Больше всего ей хотелось поделиться своим открытием с Нийлом. В такой момент им следует быть вместе. Но когда она позвала его посмотреть пробы, он сослался на деловое свидание. Какое свидание? Она не собиралась его расспрашивать, а он не потрудился объяснить сам.
      Ее лоб пересекла морщина. Что-то менялось в их браке. Что-то, над чем у нее не было власти, и это ей особенно не нравилось.
      Они всегда были так близки, но вдруг между ними возникла пропасть, и объединял их только фильм. Морщина стала глубже.
      Может быть, напряжение первой совместной работы? Подготовка съедает почти всю ее энергию. Возможно, Нийл ощущает то же. Но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что причина не в этом. Совместная работа должна была бы сблизить их, а не разъединить. Она сердито погасила окурок. Пожалуй, пришло время для долгого разговора.
      Образ Бадди Хадсона двигался на экране. Нет, в нем правда есть главное. Магнетизм. Как она заметила в тот день, когда он хитростью прорвался к ней в кабинет. Он должен сыграть Винни.
      Решение принято. Теперь остается только убедить Оливера и Нийла.
      Глава 26
      Наконец пришли компьютерные справки о семействе Эндрюс.
      Леон Розмонт внимательно их изучил. Сведений было мало, однако среди них нашлось одно многозначительное - дата их свадьбы: 1946 год, Барстоу, Калифорния, а о Деке Эндрюсе - ничего.
      Он немедленно запросил копию брачного свидетельства. Если уж искать какую-то зацепку, то можно попробовать с самого начала.
      А пока подошел день рождения Милли, и она устроила семейное торжество. И подняла содом на кухне, жаря отбивные, готовя кур и творя свой специальный салат. Леон приятно удивил ее, явившись с огромным клубничным тортом. Но она, на случай, если он позабыл бы, уже напекла печенья с шоколадной начинкой, при виде которого у него чуть слезы на глаза не навернулись.