Ополоснув лицо холодной водой, он поглядел в зеркало. Дружок Бадди не выглядел на все сто. Он таки перебрал - наркота, выпивка... В первый раз после встречи с Ангель. Но он был так угнетен и обескуражен, когда сбежал от двух старух в отеле "Беверли-Хиллз". Надо было разок отвести душу.
      Слава богу, что на свете есть друзья - Рэнди, который понял все, едва он ввалился к нему на квартиру, и Шелли, которая согласилась приютить Ангель на ночь. И никаких проблем.
      Холодная вода его оживила. Он ощутил себя почти человеком. Рэнди все еще висел на телефоне, обрушивая на Мэрли Грей всю силу своего обаяния. Бадди натянул брюки и знаком показал, что поднимется к Шелли.
      Два отрывистых стука. Три. Ангель в дверях, с тряпкой в руке.
      Запах лизоля в воздухе.
      Бадди раздраженно вскинул руки.
      - Что ты делаешь?
      Голос у нее был холодный и обиженный.
      - Убираю.
      - Что убираешь, бога ради?
      - Твоя приятельница Шелли живет как свинья. Я плачу ей за ночлег. Самое меньшее, что я могу сделать.
      Он схватил ее за руку.
      - Не будь дурочкой. Это ни к чему. Это...
      Она сердито стряхнула его руку. Гнев, нараставший всю ночь, выплеснулся наружу.
      - Я тебе не дурочка, Бадди Хадсон. С кем ты, по-твоему, разговариваешь? С куколкой Барби?
      Его ошеломил ее взрыв.
      - Э-эй, детка, что происходит?
      Ее глаза опасно блеснули.
      - Что происходит? Крошка Ангель не молчит? Крошка Ангель что-то чувствует? - Она швырнула тряпку на пол. - Я человек! Я твоя жена! И это я хочу знать, что происходит. А если ты не захочешь объяснить, я собираю вещи и ухожу. Ты понял? Бадди, скажи правду! Или больше ты меня не увидишь!
      Глава 22
      Лулу Кравец даже не поинтересовалась, где похоронена ее сестра. Узнав про убийство и выслушав подробности, она сразу замкнулась.
      - Никакого Дека Эндрюса я не знаю, - буркнула она. - А если, по-вашему, это его работа, так почему вы не изловили подонка?
      Вполне логично. Коротко и ясно. А действительно, почему они его не изловили?
      Леон пробурчал что-то про ведущееся следствие, и Лулу ответила ему взглядом, который не нуждался в словах.
      - Раз вы не забрать меня пришли и не искать наркоту, так, может, вы уберетесь куда подальше? - Она рухнула на незастеленную кровать и закрыла глаза. - Устала я, вот что. Ездила, ездила, опупеть можно.
      Он долго смотрел на толстую девку. Неужели убийство сестры так мало для нее значит? Джой Кравец. Никому нет дела. Ни единому человеку. Разве что ему...
      ***
      Первым его чувством было облегчение. Она ушла из его жизни без протестов, и теперь ему не придется смотреть ей в глаза. Он вскипятил воды для чашки кофе и задумчиво присел у кухонного стола. Ему вообще не следовало впускать ее к себе в квартиру. В его возрасте он мог бы сообразить, к чему это приведет. Что, если бы она решила его шантажировать? Завопила бы, что ее насилуют, или еще что-нибудь такое же.
      Он вздрогнул при мысли о своей глупости, залпом выпил кофе и начал торопливо одеваться. И только когда взял в руки бумажник, наконец обнаружил, что его деньги исчезли. До последнего доллара.
      Сколько именно, он точно не помнил, но во всяком случае больше трех сотен. Крошка мисс Кравец провела его как последнего дурака.
      Наверное, еще сейчас хохочет.
      Он чувствовал себя призовым идиотом. А потом в нем поднялась злость, и он решил отыскать ее и отобрать деньги. Кого, по ее мнению, она обворовала?
      Намерение его было твердым, но через несколько дней разъездов по улицам, где, по его расчетам, она могла околачиваться, ему поручили расследовать убийство, и его энергия нашла другое приложение.
      Недели перешли в месяцы, и девочка-проститутка, которая увела у него триста долларов с лишним, отошла в прошлое. Он получил ценный урок, ну и хватит. Теперь он хотел одного: забыть этот случай.
      И забыл. До того вечера в баре "У Мэки", облюбованном полицейскими. Он был там с сослуживцами. Они удачно завершили крупное дело. Арестовали сорокашестилетнего мужчину, который за два года изнасиловал и убил семь женщин. В течение нескольких месяцев он был их главным подозреваемым и наконец сознался. Празднование было в полном разгаре. Даже Леон - не большой любитель праздновать - не чувствовал себя ни в чем виноватым.
      Ее он увидел раньше, чем она его. Кто не заметил бы оранжевых волос и косящего глаза? Она прилепилась к молоденькому патрульному, хихикала и совала язык в его пунцовое ухо.
      Знала ли она, что это полицейский бар? Или плевала на это?
      Он выждал, пока она не ушла в женскую уборную - единственное помещение в конце темного пустого коридора. Женщин в баре "У Мэки" не привечали. Кроме тех, кто приходил с полицейскими.
      Леон последовал за ней в коридор и, когда она пошла было обратно, схватил ее и прижал к испещренной надписями стене, обдавая алкогольными парами.
      - Помнишь меня?
      - А! Это ты! - весело сказала она без малейшего удивления. - Как делишки, ковбой?
      Он пожалел, что нетрезв и мысли у него путаются.
      Виски затуманило ему голову, и даже язык у него заплетался.
      - Ты мне деньги должна, - пробурчал он.
      - А ты не ошибся? - спросила она, заморгав и выискивая путь к спасению.
      - Нет, не ошибся, - ответил он негодующе. - Триста долларов с лишним.
      - Мистер, вы меня с кем-то путаете. Чтоб я кого-то обворовала? Я деньги законно зарабатываю. Сечешь? - Она нахально ему улыбнулась. - Здесь я тебя сдою за десять монет. Ну, а на квартире у тебя вышло подороже.
      Мысли у него были в порядке, но язык еще ворочался.
      - Слушай, ты... - начал он медленно.
      Она нырнула ему под руку и побежала по коридору.
      - Все по-честному, - крикнула она. - Скажешь, нет?
      К тому времени, когда он вернулся к своим друзьям, ее и след простыл.
      Остальную часть вечера он пытался протрезветь, но, добравшись до дому через два часа, все еще не пришел в себя.
      Видимо, он проспал несколько часов, до того как переполненный мочевой пузырь разбудил его. Он чувствовал себя препогано и тут же дал клятву больше не пить. Он кое-как поднялся на ноги, стараясь игнорировать боль в затылке, который словно пронзали тысячи иголок. И тут он увидел ее свернувшись клубочком, она спала на его диване, точно кошка на любимой подстилке. Джой Кравец. Он только выпучил глаза, онемев от удивления. Потом взревел от бешенства - что вовсе не пошло на пользу его голове.
      - Что ты тут делаешь?
      Она мгновенно проснулась, протерла глаза, ухмыльнулась.
      - Рада, что ты живой остался.
      - Что ты делаешь в моей квартире? - завопил он. - Как ты вошла?
      Она по-кошачьи лизнула подушечку указательного пальца и потерла под глазами - тушь смешалась с тенями, и она смахивала на грустного клоуна.
      - А ты ключ в замке оставил, тоже мне полицейский!
      - Чего тебе надо? - спросил он уже спокойным голосом.
      Она соскочила с дивана - такая нелепая в белой мини-юбочке из поддельной кожи и сапожках.
      - Ты в жизни не поверишь, только меня вдруг совесть заела. Ну, понимаешь, ты меня по-хорошему пустил переночевать, а я забрала твои башли, и вообще. - Она прищурилась на него. - У меня тоже чувства есть, как у всех людей. Ну, я и подумала...
      - После того, как у видела меня.
      - Ага! Я подумала, что хоть ты и легавый, а ничего. И, может, мне надо извиниться и вернуть тебе лишнее. - Она порылась в рваной сумочке, достала десятидолларовую бумажку и торжественно протянула ему.
      Он смотрел на купюру, в висках у него стучало, глаза невыносимо резало.
      - Вид у тебя не того, - заметила она. - Может, ляжешь в постельку, а поговорим утром?
      - Ну, знаешь! - рявкнул он.
      Она словно огорчилась.
      - Я думала, ты обрадуешься.
      Он состроил брезгливую гримасу и твердым шагом удалился в ванную.
      С какой стати эта заезженная малолетняя проститутка вторгается в его жизнь? Чего ей от него надо?
      Он выпил несколько стаканов воды из-под крана, а когда вышел, увидел, что она снова свернулась на диване и как будто заснула.
      Четверть пятого. У него не хватало ни сил, ни духа вышвырнуть ее вон. Вместо этого он запер дверь на два оборота ключа, а потом забрал ключи, бумажник и пистолет к себе в постель. Подумал, не запереть ли дверь спальни. Но не запер.
      Устало разделся и голый залез под одеяло. В глубине души он знал, что она придет к нему. Она была ребенок, проститутка, ничто. Но он знал, что она придет, - и хуже того: он хотел, чтобы она пришла.
      ***
      В "У Мэки" было полно народу. Он не заглядывал сюда больше года. Но все осталось прежним.
      Он заказал виски и остался у стойки один. Милли будет беспокоиться, что с ним. Ничего, пусть один раз побеспокоится.
      Он выпил первую рюмку и знаком попросил еще. Конец недели обещал быть долгим и жарким.
      Глава 23
      Утро четверга. В студии. Вымыт, причесан. Нервный, как араб на израильском базаре. Но вид неплохой.
      Он назвал свою фамилию охраннику у ворот и въехал на стоянку, точно звезда, хотя и на стареньком своем "Понтиаке".
      Его подташнивало. Встав, он заставил себя выпить горячего кофе и проглотить подгоревший гренок, и его тут же вывернуло.
      А потом судорожные сухие спазмы.
      Он совсем развалился с той минуты, когда днем во вторник позвонил Инге и услышал разъяренное: "Где ты был, Бадди Хадсон? Я могу найти занятие поинтереснее, чем ломать ногти, набирая номер, который не отвечает!"
      "О чем речь?" - спросил он, а в кровь ему хлынул адреналин, потому что он и без ее ответа знал, о чем речь.
      "О твоей пробе. То есть, если она тебя еще интересует. Я пока не слышала о серьезном актере без автоответчика!"
      "Когда?"
      "В четверг".
      "О Господи!"
      И вот он здесь. Возможно, единственный шанс, который выпадает в жизни. Черт! Тут занервничаешь.
      Бадди Хадсон, это твоя жизнь. Пустишь ее под откос - или нет?
      Он поставил машину, назвался регистраторше, и мужеподобная девица в джинсах, бейсбольной куртке "Джоджеров" и кроссовках отвела его в гардеробную третьего павильона.
      - Где гримерная, знаешь? - спросила она.
      Он не знал, но не собирался признаваться в этом. Спокойствие! Не теряй головы. Пусть никто не заметит, как ты нервничаешь!
      - Естественно. Если она на прежнем месте.
      - На прежнем. Первый этаж - не промахнешься. Будь там через пятнадцать минут. Костюмерша зайдет тебя проверить.
      - А когда меня.., э.., на какое время назначена моя проба?
      - Думаю, тебя затребуют около одиннадцати. Если повезет, то отпустят еще до обеденного перерыва. Он в час.
      Всего два часа - и только? А он-то воображал целый день крупных планов и панорамирования. Хреновина! Наверное, снимут один кадр, и все.
      - Покедова, - сказала девица и удалилась.
      Он хотел расспросить ее, узнать, как пробовались другие. Но опоздал. И теперь оставалось только томиться и потеть.
      Он уставился на свое отражение в зеркале туалетного столика.
      Выглядишь хорошо. Выглядишь хорошо. Выглядишь хорошо, как положено кинозвезде. Только не благодаря Ангель. Его милой нежной женушке. Его милой нежной сбежавшей женушке! Любовь всей его жизни смылась. Исчезла. Сбежала. Не предупредив.
      Правда, он приволок ее с пляжа назад в Голливуд, ничего не объяснив. Только что было объяснять? "Э-эй, Ангель, детка!
      Я должен был трахнуть двух старых лесбо, но у меня не встало.., я не заставил его встать, потому что люблю тебя. Видишь ли, Джейсон Суонкл педик и прицелился на меня. А потому нанял меня, чтобы я ублажал этих старушек, а заодно оставался бы при нем.
      Вот откуда пляжный домик, костюмы, машина с шофером".
      Да разве чистая девочка вроде Ангель хоть что-нибудь поняла бы? Это дерьмо с его соблазнами ее еще не коснулось, и так должно оставаться! Он особенно любил в ней ее невинность и не собирался посвящать ее в свое прошлое. И с самого начала решил все от нее скрывать. Другого выхода не было.
      Только все пошло наперекосяк. Она хотела правды, он кормил ее ложью. И недооценил силы ее гнева. Перетерпел первый взрыв упреков, умиротворил ложью и поцелуями, а потом без сил свалился у бассейна. К тому времени, когда он обрел человеческий вид, искать другой ночлег было уже поздно. "Еще только одну ночку у Шелл, детка, - упрашивал он. - Завтра я все улажу. Даю слово".
      А она смотрела на него своими глазищами. Долго смотрела и внимательно, но он уже закурил травку и ловил, ловил кайф. Ведь с воскресенья, черт ее дери, его мать словно ходила за ним по пятам, и ему просто надо было отключиться.
      Во вторник он проспал. И было почти три, когда наконец открыл глаза. Рэнди ушел, в комнатушке было жарко и душно. Ну, травка хотя бы не оставляет похмелья. Даже наоборот, чувствуешь себя вполне приятно.
      Он знал, что Ангель его вид не обрадует, а потому долго принимал душ и брился. Потом решил позвонить Инге - на всякий случай. А когда услышал о пробе, помчался молнией. Ему не терпелось рассказать Ангель. Но у Шелли никого не было, и он до пяти вечера мерил шагами тротуар перед домом. Тут пришла Шелли. Но одна.
      - Где Ангель? - спросил он.
      - Не знаю. Она была у меня, когда я вернулась вечером, а утром, когда проснулась, ее уже не было.
      Он сразу понял, что она ушла. Еще до того, как заглянул в багажник "Понтиака" и увидел, что ее чемодана там нет. Вот так: сейчас ему сниматься, это самый важный день в его жизни. И Ангель нужна ему как никогда - а где она?
      ***
      - Карен, почему ты не была у Биби? - спросила Элейн, пытаясь не смотреть на пах Рона Гордино - очень внушительно, прямо как у Рудольфа Нуриева.
      - Меня уложили в постель, - выдохнула Карен, вытягивая левую ногу до предела.
      - Что с тобой было? - пропыхтела Элейн, отчаянно пробуя докончить упражнение, но терпя неудачу.
      - Какая-то дрянь. Чувствовала себя жутко.
      - Но у тебя прекрасный вид.
      - Я знаменита тем, как мгновенно оправляюсь.
      - Требуется немножко помощи, Элейн? - Над ней нагнулся Рон Гордино, схватил ее за щиколотку и заставил ногу вытянуться. От него пахло потом и дорогим лосьоном после бритья.
      - А-ах-х-х! - выдохнула она, наслаждаясь прикосновением его сильных твердых ладоней, скользивших от ее лодыжки вверх по икре.
      - Все нормально? - спросил он заботливо.
      Она кивнула, польщенная тем, что он удостоил ее личного внимания. В первый раз. Хотя она часто видела, как он наклонялся над Биби, над Карен всегда над знаменитостями.
      - Мышцы у вас напряжены. Очень. Вы испытываете напряжение, Элейн?
      - Нет. - Она нервно засмеялась. С чего бы? Волосы у него напоминали старую солому - длинные, грубые. Она заметила торчащие из ушей волоски и удивилась, почему он их не убрал.
      Его пальцы впились в мышцы ее икры так, что она заерзала.
      - После занятий зайдите ко мне в кабинет. Вам требуется массаж.
      - Разве?
      - Ага. - Он выпрямил гибкий торс и неторопливо отошел.
      - По-моему, ты одержала победу, - шепнула Карен, с трудом сдерживаясь, чтобы в ее голосе не прозвучал смех.
      - Не мой тип, - сердито отозвалась Элейн.
      - А ты сделай над собой усилие, дорогая. Он слывет первоклассным самцом.
      - Я думала, он гомо.
      - И нашим и вашим.
      - Откуда ты знаешь?
      - Никогда не спрашивай меня о моих источниках.
      Занятия быстро завершились, и Элейн, еще не разобравшись толком, что происходит, уже лежала ничком на массажном столе в кабинете Рона Гордино. Его щупающие руки начали с шейных позвонков и двигались все ниже. Ее массировали и прежде - сотни раз, но метод Рона Гордино не был похож на то, к чему она привыкла. Он искал и без малейшего труда находил каждую напряженную мышцу в ее теле. Его руки дарили такой покой, что она чуть не уснула под ними. Кончив, он похлопал ее по заднице и протянул:
      - Так получше?
      - M-м-м...да.
      - Отлично. В следующий раз я использую масла. Вам это понравится.
      Она встала и потянулась.
      - Я испытываю такую легкость! Просто чудо.
      Он ухмыльнулся. "У, какие у тебя большие зубы", - подумала она.
      - Вы, кажется, устраиваете вечер, Элейн?
      - Да. В честь Джорджа Ланкастера.
      - Замечательно.
      - Да, надеюсь. Оттого я, наверное, в таком напряжении.
      - Не исключено. Стрессовая ситуация. Хотите приехать завтра для настоящего массажа?
      - Отличная мысль!
      (Только вот сколько стоит его сеанс массажа? Наверное, жутко много. Вот еще к чему прицепится Росс.) - Правильно. К вашему вечеру мы из вас пушинку сделаем.
      Будете в идеальной форме.
      - Мне договориться с вашей секретаршей или просто можно прибавить к моему счету?
      Он оскорбился.
      - Я не собираюсь брать с вас деньги! Просто пригласите меня на ваш вечер - и мы квиты.
      Ах вот что! Ему нужно не ее тело, а только ее званый вечер.
      Почувствовать себя польщенной или возмутиться? Во всяком случае, это доказывает, что ее вечер событие номер один! И значит, далеко не только подлипало - инструктор по гимнастике будет стараться затащить ее в кровать.
      - Я занесу вас в мой список, Рон. Можете твердо рассчитывать на это.
      - Спасибо, Элейн.
      - Не стоит благодарности.
      До чего же приятно снова очутиться на коне. Просто неописуемо!
      ***
      Как ни странно, Джина Джермейн оказалась далеко не такой ужасной, как предполагал Нийл. Бесспорно, не Фонда, но вполне сносно - если только не обращать внимания на чудовищные груди, которые выпирали, как их ни стягивали.
      Просматривая пробу в одиночестве, он почувствовал удовлетворение. Во всяком случае, он не выглядит совсем уж сумасшедшим. Пробу можно показать Монтане и Оливеру без всякого смущения. Нет, Джина Джермейн не Никки, но ему удалось выявить в ней нечто такое, чего прежде никто не замечал.
      Он продолжал тихо сидеть в просмотровой, и когда загорелся свет. Пожалуй, не такая уж плохая идея использовать Джину в фильме, который он планирует снять после "Людей улицы".
      Права он купил более двух лет назад, и двое молодых сценаристов сидели над сценарием. Кое-что изменить - и будет отличная возможность представить ничего не подозревающим зрителям совсем новую Джину Джермейн.
      Конечно, она стерва и шантажистка, и одна мысль о том, что она проделала, чтобы получить пробу, приводила его в ярость. Но если он введет ее в новый фильм, то она окажется в его власти, и он найдет много способов расквитаться с ней.
      Немножко по-детски, но все равно приятно. Нет, эта идея ему решительно по вкусу.
      ***
      Ангель не имела ни малейшего намерения возвращаться в Луисвилл. Вернуться неудачницей, да еще беременной? Ни за что!
      Когда рано утром она тихонько вышла из квартиры Шелли, у нее не было никакого представления, куда отправиться и что делать. Она знала только, что должна на время расстаться с Бадди.
      Показать ему, что с ней шутить нельзя. Его надо проучить. День за днем становилось все яснее, что интересуется он только собой.
      Да, он говорит, что любит ее. Но если он ее любит, то почему обходится с ней так небрежно?
      Разговор с Шелли только все ухудшил.
      - Такого парня, как Бадди, надо уметь понимать, Ангелочек.
      Если копнуться, так он одинокий волк. Ни в ком и ни в чем не нуждается. С него довольно самого себя.
      Без советов таких, как Шелли, она обойдется.
      - У меня будет ребенок, - сухо объяснила Ангель. - Так что ему придется стать семейным человеком. И пусть учится!
      Шелли громко фыркнула.
      - Бадди? Семейный человек? Ангелочек, ты такая дурища, что это даже не смешно. Лучше сделай-ка аборт. И побыстрее!
      Непрошеный совет Шелли Ангель не оценила. Всю ночь она просидела, скорчившись в кресле, обдумывая, как поступить.
      Затем в половине восьмого достала из машины свой чемодан и решительно пошла вверх по склону в сторону Сансет. У нее было всего пятьдесят два доллара, но, в отличие от Бадди, она не чуралась простой работы. В витрине парикмахерской она увидела карточку - им требовалась секретарша. Рядом было кафе, и она решила дождаться, когда парикмахерская откроется, и предложить свои услуги. Она купила пару киножурналов, устроилась за угловым столиком и скоротала два часа за историями из жизни звезд.
      В десять убрала журналы, уплатила по счету и вернулась к парикмахерской.
      Злобная рыжая девица с измученными волосами и глазами в черных кольцах уведомила ее, что владелец раньше двенадцати никогда не приходит.
      - Можно я подожду? - спросила Ангель.
      Нарисованные брови вздернулись:
      - Это два-то часа?
      - Если разрешите.
      - Садитесь, время ваше, не мое.
      Ангель села и принялась перелистывать разные журналы и рассматривать окружающую обстановку. Все было белым. Множество растений. Из расчетливо установленных колонок гремела рок-музыка, а мастера и мастерицы были облачены в бесполую униформу из тугих белых джинсов и тропических рубашек.
      До половины двенадцатого в салоне царило полное спокойствие, а тогда потоком пошли клиенты. И женщины, и мужчины.
      Ангель подумала, что в Луисвилле они ни за какие блага в мире не стали бы посещать одну парикмахерскую.
      Примерно в половине первого вошел чрезвычайно высокий и на редкость тощий человек лет под сорок. На нем была клетчатая рубашка, выгоревший розовый костюм и теннисные туфли. Нимб золотых кудрей в стиле Шерли Темпл осенял лицо с орлиным профилем.
      - Привет, родные мои, - пропел он, обращаясь ко всем и ни к кому. Жалоб нет?
      Из гардеробной в накидке с узором из папоротников вышла дородная дама, обвила его руками и восторженно взвизгнула.
      - Коко! Мальчик, которому вы меня поручили на прошлой неделе, просто гений! Он сделал из меня настоящую Кэнди Берген!
      - Ну конечно, греза моя. Для того-то мы и тут - чтобы радовать. Все-все, кто здесь работает. Верно, Дарлена?
      Дарлена, секретарша с глазами панды, не снизошла до улыбки. Она ткнула трехдюймовым малиновым ногтем в сторону Ангель.
      - Она сидит тут с самого открытия. Насчет работы. Возьмите ее, ради бога! Не то, Коко, честно предупреждаю - никакого дерьма от Раймондо я больше не потерплю. Ясно?
      Коко высвободился из объятий толстухи и нахмурился:
      - Твоя позиция в этом вопросе, Дарлена, мне известна.
      Прошу, не сейчас! - Он обернулся к Ангель и оглядел ее с головы до ног. - Какие же мы очаровашечки! Пойдемте со мной, дорогая моя, и поговорим о вашем опыте.
      У нее за спиной был только год работы в маленьком луисвиллском салоне, но этого оказалось достаточно. Коко явно не меньше самой Дарлены хотел, чтобы та поскорее покинула его заведение.
      - Наверное, сегодня вы приступить не сможете? - спросил он, зримо надеясь услышать отрицательный ответ.
      - Мне надо найти где жить, - объяснила Ангель.
      - Одна комната, подешевле и неподалеку?
      - Да-да.
      - Сегодня твой счастливый день, греза моя. Я знаю именно такую квартиру. Дарлена! - пропел он на восходящей ноте.
      - Чего? - проверещала она в ответ из-за своего стола.
      - Истинная леди! - Коко прищелкнул языком. - Какой восторг, что она нас покидает!
      - Но квартира... - нерешительно напомнила Ангель.
      - А, да! Одна из моих девочек на прошлой неделе вышла замуж - бедная дурочка. И хочет сдать свою квартиру.
      - А где это?
      - На Фонтейн. Тебя устроит?
      Еще до истечения часа Ангель осмотрела квартиру, сняла ее, уговорила Коко выдать ей аванс и приступила к работе.
      Дарлена собрала всякие свои мелочи, запихнула их в армейскую сумку и покинула парикмахерский мир, бросив на Ангель взгляд, полный жалости.
      - Прелестная девушка! - пропел Коко. - Ни с кем никогда не умела поладить.
      Ангель его почти не слышала, поражаясь, как за такое короткое время она обзавелась работой, деньгами и квартирой. Значит, это возможно?
      Так почему же Бадди палец о палец не ударил? Хватился ли он ее или еще нет? Она решила не давать о себе знать по меньшей мере неделю. К тому времени, может быть, он будет готов к честному разговору - и тогда у них будет шанс начать вместе новую жизнь. Но не раньше. Тут Ангель не собиралась уступать ни на йоту.
      ***
      Росс решил, что малая толика физических упражнений его не прикончит. Постоянные шпильки Элейн по адресу его брюшка возымели действие. Прежде он всегда был в великолепной форме и мог ни о чем не заботиться. Но, пожалуй, теперь они правда чуточку раздался в поясе.
      Ну и что? Нику да не денешься, мне скоро пятьдесят, черт подери! Не могу же я нихрена не измениться!
      Кроме того, в его возрасте зрителей должно привлекать его актерское мастерство, а не грудная мускулатура. Возраст. Пятьдесят. Стремительно надвигается. Мчится к нему, словно обезумевшая поклонница.
      Он раздумывал над своей жизнью, ведя "Корниш" через Санта-Монику к оздоровительному частному клубу, который одно время посещал регулярно - в те дни, когда не мог допустить ни дюйма лишней плоти, где бы то ни было. В те дни, когда он действительно был на самой вершине.
      Бесспорным королем всей навозной кучи. И ревниво следил за собой.
      Горькая улыбка тронула его губы. Куда подевались все горячие его поклонники? Смотревшие ему в рот сволочи? Его дружки-приятели?
      Вот-вот. Пока он был королем, они были его верными друзьями. Короли недвижимости, банкиры, просто очень богатые люди, которые осыпали его приглашениями, потому что хотели быть на короткой ноге со звездой. Когда звезда начала угасать, угасла и дружба. Уже никто не предлагал ему свой реактивный самолет, чтобы он отправился, куда ему требовалось, никто не устраивал праздников в его честь. Ни яхт, ни вилл, ни островов, которые предоставлялись в его полное распоряжение, стоило ему пожелать. И жены миллионеров больше не молят его об объятиях, и сумасшедшие поклонники и поклонницы не доводят его до бешенства.
      Ну их на...! Росс Конти кое-что узнал о людях и о том, как они используют друг друга. Когда он снова ворвется в магический круг, кукиш им всем. Разве что он сам захочет, разве что сам решит их использовать. Если вечер удастся, если он поладит с Сейди, если "Люди улицы" станут его фильмом.
      Движение в Санта-Монике было интенсивным, и, пока "Корниш" медленно полз в потоке машин, Росс ловил на себе взгляды со всех сторон. Лицо его все еще оставалось знаменитым в городе знаменитых лиц - спасибо телевидению, которое показывает его старые фильмы по меньшей мере раз в неделю. Но что за радость от славы без привилегий? Без соответствующих ей денег? А пошли они все к...!
      Он затормозил на красный свет и посмотрел, что делается на улицах. Санта-Монику захватили голубые. Голубые дискотеки, кафе под открытым небом, магазины готовой одежды - все они в основном обслуживали голубых. У него лично подобных наклонностей не было никогда - слишком уж его влекло к женщинам.
      Он вспомнил Карен и ухмыльнулся. Мускулистый, лоснящийся от масла юноша, болтавшийся возле автобусной остановки, подошел позондировать почву:
      - Вы не в мою сторону едете, мистер? - напевно осведомился он через опущенное стекло правой дверцы, а его рука уже тянулась к ручке.
      Ухмылка Росса мгновенно сменилась насупленными бровями.
      - Нет, не в твою! - рявкнул он. - И отойди от моей машины.
      - Не выпендривайся. - Мальчишка попятился. - Если я не в твоем вкусе, так чего орать?
      Чего орать! Росс сердито нажал на газ и унесся от светофора.
      Он что, похож на клиента за рулем? Чтоб при свете дня к тебе цеплялся юнец с предложением услуг! Дурак не узнал его?
      Он резко повернул налево и въехал на стоянку. Ему нужно хорошенько поразмяться. А то теперь он только трахает Карен Ланкастер - вот и все его разминки. Лицо у него снова прояснилось.
      Ну, стерва! Может, талант у нее наследственный. Старина Джордж всегда был большой ходок по этой части. И дочка вся в отца.
      И, снова улыбаясь, Росс вошел в клуб.
      ***
      - Стоп! - резко скомандовала Монтана, повернувшись к ассистенту. Перерыв на десять минут. Я хочу поболтать с Бадди.
      Она уже шесть раз с ним говорила. Шесть дублей. Лучше у него не получалось. Только хуже. Но он был лучшим из них всех.
      У него было что-то свое личное, а ведь это самое главное. Что получилось бы у Николсона без его презрительной усмешки? У Иствуда без невозмутимо-ледяного взгляда? В первую очередь свое, а уж потом умение играть. И ей удастся разбудить его. Да, непременно. Она осторожно подошла к нему. Он вполголоса нервно бормотал текст.
      - Э-эй! - произнесла она мягко. - Ты же меня не слушаешь, а? Ни одно мое слово до тебя не доходит.
      - Да нет же, - ответил он, жалея, что не может провалиться сквозь землю.
      - Расслабься, - проворковала она. - Это же очень простой эпизод, только расслабься, не торопись, не подгоняй себя.
      - У меня реплики не получаются. Никак...
      - Забудь про реплики, - успокаивала она. - Я хочу, чтобы ты показал мне сущность этого человека. Не напрягайся, просто покажи мне Винни.
      Он растерялся.
      - Позабыть реплики? Вы меня поддавливаете. Я всю ночь не спал, я знаю всю роль наизусть. То есть по-настоящему знаю!
      "Так чего же ты мажешь и мажешь?" - хотелось ей спросить.
      Но она удержалась, обняла его за плечи и увела со съемочной площадки.
      - Бадди, - сказала она негромко, - я знаю, ты можешь сыграть этот эпизод. Не думай я так, то не стала бы тебя пробовать.
      - А? - Он немножко расслабился.
      - Зачем бы тратить зря твое время и мое? Ты хорош, я это чувствую. Ты очень хорош - только забудь про реплики и позволь себе стать Винни. Если реплики не ложатся, не беда. Останься Винни и говори, что захочешь. Не порть и этого дубля. Дай убрать в коробку что-то кроме того, как ты говоришь "на хрена!".
      Он смущенно кивнул. Бадди Хадсон получил свой шанс и просрал его.
      - Я знаю, что вам нужно, - заверил он ее, вздохнув. - Ну, поверьте. До меня дошло. Вот увидите!