– Ты трахалась с Чарли Долларом? – недоверчиво переспросила Черил. Они с Джорданной шли по магазину Фреда Сигала, рассматривая новые вещи от Монтаны и Готье.
      – Не так уж это и трудно, – фыркнула Джорданна. – В конце концов, он ведь мужчина.
      – Он в списке клиентов Донны. – Черил наслаждалась тем, что знает так много. – Иногда он заказывал небольшой профессиональный спектакль.
      – Да? – Джорданна почувствовала разочарование.
      – Двух девочек. Всегда – блондинок. Мистер Кинозвезда любит посмотреть.
      Джорданну бесило, что Черил теперь считает себя знатоком чужой сексуальной жизни. Она уже жалела, что рассказала о своей ночи с Чарли.
      – Так каков он в постели? – полюбопытствовала Черил, схватив с вешалки черное кожаное платье и прикладывая его к себе.
      – Почему бы тебе не разузнать это у какой-нибудь из своих блондинок? – едко ответила Джорданна.
      – Что, ревнуешь? – поддразнила Черил, крутясь перед зеркалом.
      Джорданна прищурилась.
      – Это тебе не идет.
      – А тебе не идет ревность, – огрызнулась Черил, отбрасывая платье.
      – Я не ревную. – Подобное предположение взбесило Джорданну. – Чарли может спать, с кем захочет. Я не собираюсь больше видеться с ним.
      Черил хитро улыбнулась.
      – Он не звонил? Или оказался никудышним любовником?
      – Ни то, ни другое, – сказала Джорданна, желая сменить тему.
      Девушки перешли в секцию обуви. Джорданна взяла замшевый черный ботинок от Шанель и притворилась, что рассматривает его. Она думала о Чарли, пытаясь разобраться в своих чувствах. Она определенно не влюбилась в него, что бы там ни думала Черил. Но мужчина, которому нравится смотреть, как этим занимаются женщины… Фу, псих. А она-то спала с ним… Господи, он, возможно, счел ее дурой, помешанной на «звездах». Как унизительно!
      Прошла неделя, а он не позвонил. Не то чтобы она хотела этого. Она даже номера ему не дала.
      Пошел он к чертовой матери, этот Чарли Доллар! Меньше всего в жизни ей нужна «звезда».
      – Ты не разговаривала с отцом? – поинтересовалась Черил.
      – Нет.
      – Он все еще выплачивает тебе содержание?
      – Из банка пока не звонили. Я уверена, что они бы подняли скандал, если бы мои чеки были не обеспечены.
      – Ну, если тебе понадобится высокооплачиваемая работа, ты знаешь, куда обратиться.
      Джорданна подавила смешок. Джорданна Левитт, высококлассная шлюха. Папочка не сможет слишком рассердиться: в конце концов, его жена тоже из таких.
      Когда она вернулась к Шепу, у того было отвратительное настроение.
      – Когда ты переезжаешь? – спросил он, поджав губы и нахмурив красивое лицо.
      – А зачем? Я тебе мешаю? – огрызнулась она. – Если да, то я соберу вещи и уеду.
      – Ты уверяла меня, что это всего на несколько дней, – напомнил он.
      – Я же сказала – сейчас уеду.
      – От тебя столько беспорядка, – пожаловался Шеп, указывая на разбросанные вокруг журналы, валяющуюся повсюду одежду и обувь и переполненные пепельницы.
      – Извини, – кисло сказала она. – Я не знала, что живу с Мистером Любителем Домашнего Уюта.
      Шеп, наклонившись, подобрал с пола журнал.
      – Моя домработница приходит только дважды в неделю, – обвиняющим тоном заявил он, – и вместо того, чтобы гладить мне рубашки, ей приходится убирать за тобой.
      Она устала от его жалоб.
      – О'кей, я все поняла. Я уберусь отсюда, – пообещала она, надеясь, что Шеп заткнется и оставит ее в покое.
      – Ты можешь вернуться к себе, – с готовностью предложил он, подбирая очередной беспечно брошенный на пол журнал. – Я уверен, что Джордан будет рад снова видеть тебя.
      Она терпеть не могла, когда кто-нибудь учил ее, что надо делать, а особенно Шеп, который просто права не имел давать ей советы. Не отвечая, Джорданна прошла в маленькую комнату для гостей, схватила чемодан и принялась/запихивать туда одежду.
      Шеп стоял в дверях, глядя на нее.
      – Тебе вовсе незачем уезжать сегодня, – сказал он, стараясь казаться огорченным.
      Да, прекрасно. Он выгнал ее, а теперь изображает участливого друга. Слишком поздно.
      – Спасибо, но я предпочитаю уйти, – холодно сказала она.
      Шеп не успокаивался.
      – Джорди, не злись на меня, – попытался он успокоить ее.
      – Я не злюсь. – Джорданна продолжала собирать вещи. – Я как раз собиралась тебе кое-что сказать.
      – Что сказать? – заинтересовался Шеп.
      Действительно, что бы такое ему сказать? Она быстро придумала ответ.
      – Чарли Доллар просил меня переехать к нему, – соврала Джорданна.
      Шеп был изумлен.
      – Чарли Доллар? – Вот именно.
      Теперь она сидела в своей машине и не знала, где бы переночевать. Она отказалась от мысли вернуться домой: ни в коем случае она не доставит такого удовольствия своему отцу. Она быстро перебрала возможные варианты. Вряд ли выйдет пожить у Черил, раз та с головой ушла в бизнес. Марджори как раз вернулась к отцу, испугавшись угрожающих писем, которые она получала. А у Гранта всю ночь полно девиц. Конечно, она всегда может пожить в гостинице, но там будет слишком одиноко.
      Подчиняясь внезапному побуждению, Джорданна отправилась к дому Чарли Доллара.
      Было семь часов, и Мак Брукс знал, что пора отправляться домой. Шарлин с утра предупредила его, что состоится какой-то благотворительный вечер, на котором они должны присутствовать.
      По правде сказать, ему не хотелось уходить из офиса. Он был счастлив сидеть здесь с Бобби, Гэри и Тайроном, обсуждая изменения в сценарии, распределение ролей, места съемки и все то, что нужно обсудить за то время, пока съемка не начнется. У них было очень напряженное расписание – съемки должны были начаться через шесть недель.
      Распределение ролей было вопросом наипервейшей важности. Мак любил совершенство во всем: каждый актер, от «звезды» до статиста, должен идеально соответствовать роли. Приятно было обнаружить, что в этом вопросе Бобби полностью с ним согласен. Мак также считал необходимым работать с теми, кто уже участвовал в съемках большинства его фильмов. Оператор и первый ассистент Мака были свободны, также как и дизайнер, который ему нравился, и менеджер по натурным съемкам. Вскоре в сборе будут и все остальные, от обслуживающего персонала до костюмеров.
      Однако были и плохие новости. Женщина, которая обычно руководила у него на съемках гримерами, была убита где-то в Агура-Хиллз, рядом со своим домом. Бог ты мой! Сегодня нельзя спокойно выйти на улицу! Ему будет недоставать Маргариты, она работала вместе с ним над четырьмя фильмами. Он послал большой белый венок, но сам на похороны не пошел. Он не любил похорон; если кто-то умер, то это конец. Надо хранить лишь светлые воспоминания.
      Проработав неделю с Бобби, Мак был приятно удивлен: он знал, что этот парень – профессионал, но не ожидал, что Бобби ему так понравится. С Гэри и Тайроном тоже оказалось очень приятно работать.
      Снимать фильм в такой компании – кто может желать большего? Зачем нужен дом, если работа способна заменить все?
      Зазвонил телефон, и Гэри передал ему трубку.
      Это была Шарлин.
      – Где ты? – Она явно была недовольна.
      – Ты сама знаешь, – терпеливо ответил он.
      – Нам через двадцать минут нужно выходить из дома.
      – Я встречусь с тобой на месте.
      – Мак… – Ее голос дрожал.
      – Да?
      – Черный галстук. Я же говорила тебе утром.
      – Ну и что?
      Она старалась не раздражать его, надеясь, что он сию секунду примчится.
      – Тебе придется заехать домой переодеться, прежде чем ты встретишься со мной.
      – Знаю.
      Ласковый тон не сработал, и Шарлин моментально сменила тактику.
      – Сукин сын! Ты что, не собираешься приходить?
      – Если смогу, приеду.
      Однако он не собирался этого делать. Бах! Трубку бросили на рычаг. Господи. Эти женщины…
      – Что-то случилось? – спокойно спросил Бобби.
      – Ничего страшного, – ответил Мак. – Ты когда-нибудь был женат, Бобби?
      Тот широко улыбнулся.
      – Я, конечно, актер, но я же не идиот!
      Когда Чарли Доллар не снимался в кино, он иногда не вставал с постели до полудня, бродил по дому в черной шелковой пижаме и белых носках, играя в мячик со своими собаками, читал книги, ел сандвичи с тунцом и смотрел записанные на видео старые фильмы – чаще всего свой любимый, «Такси».
      Около пяти начинали съезжаться гости. Обычно забегали друзья и оставались надолго, покуривая «травку» и потягивая «Маргариты». Чарли развлекал собравшихся, болтая на любую тему со всяким, кто был готов слушать. Слушали все – ведь он был Чарли Долларом, суперзвездой, и дело происходило в Голливуде. Если тебе повезло приблизиться к великому человеку, ты должен уметь слушать.
      Джорданна появилась как раз в середине одного из подобных сборищ. Экономка Чарли, миссис Уиллет, грубоватая женщина из Уэлса, вышла, думая, что это очередная поклонница, и приготовилась выгнать ее.
      – Извините. – Джорданна решительно прошла мимо нее. – Мистер Доллар ждет меня.
      – Неужели? – Миссис Уиллет последовала за ней. – Посмотрим, маленькая мисс.
      – Позвольте мне освежить вашу память, – повелительно произнесла Джорданна. – Мадонна. Принц. Под дверью спальни посреди ночи.
      Миссис Уиллет знала, когда следует отступить. Недовольно фыркнув, она удалилась.
      – Старая перечница, – пробормотала Джорданна, смело распахивая дверь и входя в комнату.
      Чарли возлежал на кушетке, покуривая косяк. Энри Айзек, стоя около бара, смешивал «маргаритки». Мелинда Вудсон, партнерша Эрни, развалилась на полу. На ней был черный кожаный костюм и темные очки. На лице застыло обычное кислое выражение.
      Собаки подбежали к Джорданне, обнюхали ее и быстро убежали, стоило Чарли щелкнуть пальцами.
      – Детка! – воскликнул он, сияя. – Ты не любишь отвечать на телефонные звонки?
      – Что?
      – Александр Грэхем Белл. Я трижды звонил тебе. – Он улыбнулся ей своей сумасшедшей улыбкой. – Нехорошо отвергать кинозвезд, детка. Мы к этому не привыкли. Мы обижаемся.
      – Я не знала, что ты звонил, – призналась она, вспомнив, что, с тех пор как уехала от отца, не проверяла автоответчик.
      Эрни грустно наблюдал за этой сценой, понимая, что его любимая девушка уходит к Чарли. Отходя от бара, он немедленно сказал то, что говорить не следовало:
      – Левитт, у тебя усталый вид. Она едва удостоила его взглядом.
      – Спасибо, Эрни. Ты всегда знаешь, как поднять девушке настроение.
      Чарли почувствовал растущее напряжение и нашел лучший способ разрядить обстановку.
      – Эрни и Мелинда уже собирались уходить, – объявил он.
      Оба удивленно воззрились на него: для них это была новость.
      Чарли взял Джорданну за руку.
      – Пойдем в спальню, детка. Мне хочется показать тебе кое-что, что ты оценишь.
      Эрни не желал безропотно уходить.
      – Я думал, сегодня ты придешь в клуб, Чарли, капризно протянул он.
      – Могу и не придти, – загадочно ответил Чарли и повел Джорданну в спальню.
      Она была сконфужена и польщена – чувства, которые ей редко приходилось испытывать. Джорданна не ожидала, что Чарли так ей обрадуется, и ей было приятно.
      – Как ты поживаешь, детка? – спросил он, когда они вошли, держась за руки, в его спальню, где по-прежнему царил хаос.
      – Не очень-то, – вяло ответила она.
      – В чем дело?
      – Ничего особенного, – пожала плечами Джорданна.
      Он повернул ее так, что они оказались лицом к лицу.
      – Если это беспокоит тебя, значит, это что-то особенное. Выкладывай. Я очень внимательный слушатель.
      Конечно. Она вернулась, и первым местом, куда он ее потащил, была спальня.
      – Я повторяю, ничего страшного. Наклонившись, он взял два пакета «Тауэр Рекордз», стоявшие в углу, и протянул ей.
      – Подарки, – объяснил он, широко улыбаясь. – Я уж думал, что зря выбросил деньги – но тут-то ты и появилась. Посмотри, хорошо ли я выбрал.
      Она заглянула в первый пакет. Он был набит всеми кассетами и пластинками с записями Принца и Мадонны. Во втором были записи Бобби Брауна и Колтрена. На секунду она потеряла дар речи. Это было очень мило: Джорданна не привыкла к заботе, и это очень подействовало на нее.
      – Спасибо, Чарли, – тихо поблагодарила она. – Мне придется забрать свой проигрыватель для компакт-дисков.
      – Откуда забрать?
      – Из отцовского домика для гостей. Я в конце концов ушла-таки из дому.
      – Похвальное решение.
      – Не слишком. Я переехала жить к приятелю, а он решил, что я устраиваю у него в доме бардак, и выгнал меня.
      – Бардак, а? – Чарли поднял густые брови.
      – Ага. – Она улыбнулась и обвела рукой его неприбранную спальню. – Вроде того, что у тебя.
      – Тебе негде жить?
      Она замешкалась с ответом:
      – Ну…
      – У меня до черта комнат для гостей. Можешь переехать сюда.
      – Я собираюсь снять себе квартиру, – быстро сказала Джорданна, – но сперва мне придется найти себе работу. Так что если я смогу остаться у тебя на несколько дней…
      – На несколько дней, на несколько месяцев… Кому какое дело, если ты не будешь мне мешать.
      – Обещаю оставить тебя в покое. Схватив девушку в объятия, он поцеловал ее.
      – Не отвлекайся, детка. Мне было очень интересно той ночью. А тебе?
      – Это запомнилось.
      – Так почему ты улизнула, пока я спал? Может, мне потребовалось бы освежить память?
      – Не хотела беспокоить тебя.
      – Эй… – Он зажал ее руку между своих ног. – Чувствуешь, как ты меня беспокоишь? И это очень хорошо.
      – Я не блондинка, Чарли. Он нахмурился.
      – Что ты сказала?
      – Ничего, – ответила она, опускаясь на колени. Она точно знала, что ему нужно, и не возражала против этого.

      Более недели Майкл пролежал на больничной койке в бессознательном состоянии. Когда он наконец открыл глаза, то не имел ни малейшего представления о том, где находится.
      Стараясь собраться с мыслями, Майкл обнаружил, что лежит под капельницей, голова от боли разламывается на части и невыносимо хочется пить. И тут он все понял. Его подстрелили. Чертов выстрел!
      С трудом ему удалось вспомнить все. Облава на торговцев наркотиками. Двое парней. Один уходит в сторону. Майкл понимает, что что-то тут не так, поворачивается, чувствуя опасность, и… получает пулю.
      Он застонал. Голова, казалось, сейчас взорвется от боли. Ради стакана воды он был способен на убийство.
      – Есть здесь кто-нибудь? – хрипло произнес Майкл.
      Рядом с его постелью появилась медсестра, миниатюрная женщина с сияющими глазами и коротко остриженными каштановыми волосами.
      – О мистер Скорсини, – приветствовала она, – вижу, вы снова с нами.
      – Меня ранили, – пробормотал он.
      – Нет, – мягко возразила она, ободряюще потрепав его по руке.
      – Да, да, меня подстрелили, – настаивал он.
      – Нет, мистер Скорсини. – Ее прохладная ладонь легла на его лоб.
      – Я хочу воды, – сумел произнести он.
      – Только если вы пообещаете, что будете пить медленно.
      Она поднесла бумажный стаканчик к его губам. Мейсон пил медленно, наслаждаясь каждой каплей.
      – Теперь я должна уйти, чтобы позвонить мистеру Роббинсу, – сказала она, убирая стаканчик. – Доктора я уже предупредила. Он идет сюда.
      – Разве Квинси здесь, в Нью-Йорке?
      – Вы в Лос-Анджелесе, мистер Скорсини.
      «Да, конечно. Что она может знать?»
      Голова гудела, как стартовая площадка для ракет.
      Осторожно протянув руку, Майкл дотронулся до того плеча, куда, как он знал, попала пуля.
      Повязки не было. Черт возьми, они здесь совершенно не занимаются им. Надо убираться из такой больницы.
      Через несколько минут вернулась медсестра.
      – Мистер Роббинс едет сюда, – сообщила она. – Он был счастлив узнать, что вы пришли в себя.
      – Где мои повязки?
      – Какие повязки?
      – Я же сказал вам – я ранен.
      – Нет, мистер Скорсини, вы попали в автокатастрофу.
      Он попытался сесть, но не смог этого сделать. Валясь обратно на постель, он с трудом произнес:
      – Я знаю, кто это сделал. Я долго работал над этим делом. Где капитан? Мне нужно поговорить с ним.
      – Расслабьтесь, пожалуйста, мистер Скорсини. Зажмурив глаза, он старался вспомнить что-нибудь еще. Да, они с партнером работали, прикрываясь «легендой», когда это случилось. Они встретились у склада на сорок второй улице, и все должно было пройти как следует. Но нет, там оказался этот пуэрториканец, который, заподозрив неладное, скрылся. Почуяв опасность, Майкл крикнул партнеру, чтобы тот прикрыл его, пока он будет преследовать этого подонка.
      Затем прогремел выстрел. Пуля вошла в его тело. Невероятная боль.
      Он помнил, как упал на землю. Помнил, как его везли в госпиталь, как над ним склонялись встревоженные лица врачей.
      Затем он вспомнил, как проснулся и кто-то сказал ему, что пулю удалили.
      Так почему же он все еще в госпитале?
      – Мистер Скорсини. Очень рад, что вы пришли в себя.
      Он посмотрел на врача, лысого коротышку с глазами-бусинками.
      – Где я? – спросил Майкл.
      – В больнице.
      – В Нью-Йорке, да?
      – Нет. В Лос-Анджелесе.
      – Меня ранили?
      – Нет.
      – Вы хотите сказать, что в меня не стреляли?
      – Нет, мистер Скорсини. Вы что-то путаете. Впрочем, это обычное состояние после контузии. Вы более недели находились в полубессознательном состоянии.
      – Это правда?
      – Да. Но, похоже, кризис миновал.
      – Уберите все свои трубки, док. У меня аллергия на больницы.
      – Всему свое время, – ответил врач, наклоняясь к Майклу и светя ему в глаза миниатюрным фонариком. – Вам повезло, – сказал он. – Кости не повреждены. Множество царапин и тяжелая травма головы, вот и все.
      Белла. Он вдруг вспомнил ее голос. И все сразу встало на свои места. Рита. Фотографии. Клуб «Эротика». Дэли Форрест.
      Он не ранен. Это осталось в прошлом. Он был за домом в Хэнкок-парке, слышал голос Беллы, а затем… чернота.
      Майкл снова попытался сесть.
      – Мне нужно идти, – требовательно произнес он. Врач был Мистером Авторитетом.
      – Вы слишком слабы. Мы должны оставить вас под наблюдением как минимум еще на сорок восемь часов.
      – Мне наплевать на это, док. Мне нужно идти.
      – Не сегодня, – твердо возразил врач.
      После ухода врача вернулась медсестра и убрала капельницу.
      – Надо будет вас покормить, – весело сказала она. – Я принесла вам немного питательного бульона. Сегодня – только жидкая пища. Завтра вам уже можно будет подкрепиться яичницей.
      К чертовой матери яичницу! К тому времени как приехал Квинси, Майкл был готов действовать, его силы прибывали с каждой секундой.
      – Что случилось? Как я попал сюда? – нетерпеливо спросил он.
      – Ты спрашиваешь меня? – Квинси развел руками. – А я-то надеялся, что ты мне все объяснишь. Твоя машина перевернулась на Малхолланд, и тебя выбросило из нее. Тебя нашли внизу под холмом. Чертовски повезло, что ты остался жив.
      – Я и близко от Малхолланда не был. Я следил за Дэли Форрестом до дома на Хэнкок-парке. Он вошел внутрь, а я обошел дом сзади и услышал голос Беллы. Должно быть, когда я собрался зайти туда, меня ударили сзади по голове.
      Квинси скептически посмотрел на друга.
      – Ты уверен в этом?
      – Конечно же, уверен.
      – Тогда как ты объяснишь автокатастрофу?
      – Они хотели убрать меня. Это было подстроено. Квинси поскреб подбородок.
      – Кто – они? И зачем им это нужно? Майкл уже вставал с постели.
      – Именно это мы и узнаем, как только ты вытащишь меня отсюда.
      – Тебя не отпустят. Я уже спрашивал.
      – Принеси мне мою одежду. И пистолет.
      – Тебе нужно сделать заявление в полицию.
      – Что я должен им сказать? Что я ехал вверх по Малхолланду и по ошибке свалился с дороги?
      – Да, именно так. Если ты расскажешь ту – другую – историю, тебе никто не поверит.
      – Найди мою одежду, Кви. Я тебе сказал, что надо идти.
      Квинси знал Майкла давно, поэтому спорить не стал.
      Пройти мимо портье в доме Дэли Форреста не составляло труда. Теперь они были старыми друзьями. Квинси тащился за Майклом, ноя всю дорогу:
      – Черт знает что! Мы должны были бы подождать до утра, придти сюда вместе с полицейскими. Господи, Майк, да тебе и с постели-то вставать было нельзя. Почему бы нам не уйти отсюда? Моя жизнь была…
      – Почему бы тебе не заткнуться? – перебил его Майкл. – Я хочу выяснить, что здесь происходит. Я очнулся в больнице после фальшивой катастрофы, мой пистолет украли, а этот ублюдок Дэли хочет меня убить. Ну, ему-то хуже – я выжил. Сегодня ночью мы узнаем правду. – Он вскрыл дверной замок.
      – Великолепно, – простонал Квинси. – Теперь мы взламываем дверь и проникаем в чужое жилище. Просто великолепно.
      Они проскользнули через огромный тихий холл с мраморными полами и зеркальными стенами. Майкл постоял минуту, прислушался, затем осторожно двинулся по коридору. Квинси неохотно последовал за ним.
      Майкл, как кошка, обладал способностью видеть в темноте, поэтому ему было нетрудно найти спальню. Там было темно, только слабо светился экран телевизора. Шел какой-то фильм, звук был почти выключен.
      В постели лежали двое. Мужчина и женщина. Похоже было, что они спят.
      Майкл долго стоял молча в дверях, глядя на лежащих. Затем включил свет.
      Мужчина был Дэли Форрест.
      Женщина – Рита.
      Оба были убиты выстрелами в голову.

      Мейсон Рич прилетел из Нью-Йорка, чтобы вместе с Кеннеди присутствовать на похоронах ее отца. Народу было немного: большинство знакомых ее родителей давно скончались.
      Сестра Линфорд рыдала, когда гроб опустили в могилу.
      – Мой отец очень любил вас, – попыталась успокоить ее Кеннеди, – он часто говорил мне это.
      – Я тоже любила его, – ответила сестра, по щекам которой катились слезы.
      – Я знаю, – грустно сказала Кеннеди. – Нам всем будет его не хватать.
      Мейсон настоял, чтобы после похорон она отправилась с ним в гостиницу на ленч.
      – Я не могу есть, – безвольно сказала Кеннеди, когда официант повел их к столику.
      – Можешь и будешь, – твердо заявил он. – Но сначала тебе нужно выпить чего-нибудь покрепче.
      Она вяло ковыряла вилкой салат, пока он болтал о Нью-Йорке и об общих знакомых – ничего не значащие фразы.
      – Ты должна понять, – наконец сказал он, – что если твой отец страдал, то там ему лучше.
      Кеннеди хлебнула водки и внимательно посмотрела на него. У Мейсона были резкие черты лица. Его мягкие темные волосы были так приглажены, что многие думали, будто это парик. Одевался он так, словно собирался позировать для журнала мод. Она не могла бы назвать его привлекательным, но ей было известно, что он не прочь переспать с ней, несмотря на то, что давно и удачно женат.
      – Это банально, Мейсон, – спокойно сказала она.
      – А что можно сказать в такой момент?
      – Не знаю. – Она помолчала некоторое время, прежде чем продолжить. – Но только когда твои родители в могиле, всерьез задумываешься о том, что ты тоже смертен. Это пугает. Я чувствую себя очень одинокой.
      Мейсон заказал еще выпить.