Они начали всюду появляться вместе, прихватывая в качестве почетного эскорта Шепа, Грэнта и Марджори. Вскоре их прозвали «Голливудской пятеркой». Они не возражали. Их общей проблемой были родители, родители, которые были так заняты своим богатством, славой, успехом, что забыли о своих детях.
– Попробуй «Маргариту», – предложила Черил. – Три эти миленькие штучки, и ты забудешь, где находишься.
– Пока вы пробуете это, я пойду попробую вон ту блондиночку, – сказал, вставая с места, Грэнт. Он был высок, изящен, на удлиненном лице красиво выделялись густые изогнутые брови, каштановые волосы стянуты сзади в «хвостик». Он был менее красив, чем его знаменитый отец, и сей прискорбный факт не давал ему покоя.
Джорданна глянула на намеченную Грэнтом жертву. Такого рода девиц она презирала. Они постоянно посещали «Хоумбейз-Сентрал» – затянутые в «спандекс» тела, пышные волосы, пухлые губы. Легкодоступны и глупы.
– Как вы, мальчики, можете клевать на такое, – вздохнула она, – остается за пределами моего понимания. Вы никогда не слышали о том, что сначала полагается поговорить?
– Ну, Джорданна, взгляни на мир реально. – Грэнт уже рвался в бой. – Хотел бы я послушать, о чем разговариваешь в постели ты?
– А иди ты… – мягко посоветовала Джорданна. Тут вмешался Шеп. У него были мелкие черты лица и выгоревшие на солнце светлые волосы.
– Да, Джорди, – обвинил он. – Ты поступаешь точно так же, как Грэнт, – снимаешь любовника на одну ночь, а через пару часов: «Пока! Не звони мне – я сама позвоню!»
– У моих по крайней мере нет пластикового бюста, – ехидно парировала Джорданна, – и они не снимаются в журналах, задрав ноги и уверяя, что обожают животных и мечтают спасти мир.
– Что касается меня, я – за воздержание, – объявила Черил. – Или же подамся в лесбиянки. Я настолько напугана СПИДом, что даже раздеться боюсь.
– Посмотрим, – ухмыльнулся Грэнт.
– Убирайся отсюда, – сказала Черил. – Ты гнусен.
– А тебе этого и надо. – Грэнт дотронулся до ее плеча.
– Только в твоих снах.
Грэнт быстро направился к своей избраннице, стоящей в окружении похожих на нее подруг.
– Господи, надеюсь, он не собирается привести ее сюда, – простонала Джорданна.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовала Черил, глотая четвертую «Маргариту», – она тебя и подавно не заметит. Она из тех девиц, которые видят только мужиков.
– Не выношу этих «будущих актрисок», – пожаловалась Джорданна. – Они и в самом деле верят, что стоит переспать с парнем, который имеет хотя бы самое отдаленное отношение к кино, как он раздобудет для них роль, хотя всем ясно, что единственная роль, которая им светит, – это роль подстилки!
– Как грубо, – сказал на это Шеп.
– Но справедливо, – отметила Черил.
– Они очень глупы, – констатировала Джорданна.
– Это у тебя интеллект, как у специалиста по ракетам, – встрял Шеп.
Джорданна повернулась к нему.
– И что ты сегодня такой неугомонный? У тебя что, месячные?
– Что ты имеешь в виду? – покраснев, обиделся Шеп. Он был гомосексуалистом, но считал, что об этом никому не известно. Все, конечно, давно это знали, но особо на эту тему никто не распространялся.
– Он всегда такой, – пробормотала Черил, переключив внимание Шепа на себя.
Разумеется, Грэнт не мог не привести пышнотелую блондинку за их столик. Она выглядела так, словно только что позировала для журнала: полуобнаженная грудь, американская улыбка, широко распахнутые глаза.
– Знакомьтесь все – это Сисси, – представил ее Грэнт, покровительственно обняв обнаженные плечи.
Сисси сосредоточила свое внимание на Шепе, который был еще красивее Грэнта, и сказала звенящим детским голоском:
– А с кем я имею честь разговаривать?
«Ничего себе, – подумала Джорданна, – может, ей еще всю биографию выложить?»
– Шеп Ворт, – послушно представился Шеп.
– А это Джорданна, Черил и Марджори, – вежливо добавил Грэнт.
– Мы – певицы, – заявила Джорданна.
– Правда? – Сисси была потрясена. – А где вы выступаете?
Шеп расхохотался.
– Разве она сказала что-нибудь смешное? – раздраженно поинтересовался Грэнт.
– Они всегда говорят что-нибудь смешное, – пробормотала Черил.
Грэнт схватил Сисси за руку:
– Пойдем потанцуем. Она была разочарована:
– Разве мы не посидим с твоими друзьями?
– Позже, – пообещал он и потащил ее на маленькую, переполненную танцплощадку, откуда слышался голос Уитни Хьюстон.
Джорданна прищурилась:
– Как ты думаешь, Грэнт пользуется презервативами?
– Если нет, то он просто сумасшедший, – ответила Черил. – Он же меняет девчонок по меньшей мере два раза в неделю.
Джорданна барабанила пальцами по столу:
– Ну да, у всех мачо одна и та же проблема, – со знанием дела заметила она. – Что бы там они ни говорили, а пользоваться презервативами они не любят. Считают, что это портит все удовольствие.
– Надеюсь, ты не позволяешь им дурачить себя подобными россказнями, – резко сказала Черил.
– Разве я похожа на идиотку? – Джорданна отбросила назад длинные волосы. – Я всегда держу дюжину в вазочке для печенья на кофейном столике. Они быстро понимают намек, а кто не понимает, тех я выпроваживаю вон.
Неужели? Кого она пытается обмануть? В прошлом месяце она дважды обходились без всяких мер предосторожности, потому что в ее тогдашнем настроении ее это не беспокоило. Слишком хорошо она понимала, что идет по пути саморазрушения. Выпивка, наркотики, секс с незнакомцами. Приходя в себя, она клялась, что это больше не повториться. И каждый раз происходило что-нибудь, что сбивало ее с пути.
Жена номер пять была виновата в ее последнем запое. Нельзя столько думать об отце. Он-то о ней не думает.
Она знала, что должна взять себя в руки и обуздать свои мысли. Если она не сделает этого сама, о ней никто не позаботится. Сейчас Джорданна не употребляла наркотиков – ни травки, ни кокаина. Никаких безумных ночей! Она приводила в порядок свою жизнь – это было приятно.
– Мне опять угрожали, – впервые за час подала голос Марджори.
– Что? – подалась вперед Джорданна.
– Я получаю письма, – призналась Марджори.
– Какие письма? – спросила Черил.
– Я не хочу говорить об этом. – Марджори притихла.
– Нет, хочешь. – Черил жестом попросила у симпатичной официантки еще один коктейль.
– Он грозит перерезать мне горло, – тихо и невыразительно произнесла Марджори.
– О Господи! – вскрикнула Джорданна. – А ты связалась с ФБР?
– Я никому не сказала, – мрачно произнесла Марджори.
– Даже отцу? – спросил Шеп.
– Он очень занят. – Под этими словами Марджори мог подписаться любой из них.
Джорданна сунула в рот горсть чипсов «тортилья» и поинтересовалась у Марджори, сколько писем та получила. Но Марджори не пожелала продолжать этот разговор:
– Я уверена, что это кто-то шутит, – коротко сказала она, закрывая тему.
– Дерьмовая шуточка, – Черил не успокаивалась. – Отдай письма своему старику, и пусть ими занимается его служба безопасности.
– Хорошо, – сказала Марджори. – Если ты считаешь, что так надо.
– Разумеется, – настаивала Черил.
– Обязательно сделай это, – поддержала подругу Джорданна.
Эрни подошел к их столику, кривя рот в щербатой ухмылке.
– Ну, как ты, Левитт? – поинтересовался он. Джорданну всегда раздражало, когда к ней обращались по фамилии.
Она посмотрела прямо ему в глаза.
– Что тебе нужно, Эрни? – Она хотела, чтобы он оставил ее в покое.
Будучи хозяином самого популярного клуба в городе, Эрни привык, чтобы женщины плясали под его дудку, и не обратил внимания на тот факт, что Джорданну он не интересует:
– Чарли сегодня после закрытия устраивает вечеринку у себя дома. Хочешь пойти?
– С тобой?
– Да, со мной.
– Не обижайся, Эрни, но я тебе уже говорила, что не собираюсь встречаться с тобой.
– Я же не предлагаю тебе встретиться.
– Неужели? А что ты предлагаешь? Он скривился:
– У тебя проблемы, Левитт?
– Я не хочу с тобой трахаться, Эрни. Это твоя проблема, а не моя, – сказала Джорданна, глядя Эрни в глаза.
– Ну ты и сука, Левитт.
– Нет. Я была с тобой откровенна. Откровенность хорошо освежает, правда?
Он по-прежнему улыбался:
– Полегче! Кто знает? Может, мы станем Натали и Эр Джей нашего поколения.
– Ты набит дерьмом, – спокойно произнесла она.
– Люблю тебя за нежность и ласку, Левитт.
– Спасибо. Приятно, когда тебя ценят.
– Эй, вы, успокойтесь, – зевнула Черил. – Со стороны можно подумать, что вы женаты.
Джорданна вскочила на ноги:
– Все. Ухожу отсюда.
– Куда? – спросил обескураженный Эрни.
– Проведать ваших конкурентов.
– У нас нет конкурентов, – похвастал он.
– Найду – покажу тебе. – Джорданна была настроена воинственно.
Когда она шла к дверям, ей подмигнул пьяный в дым Чарли Доллар. Он годился ей в отцы, но все еще был достаточно сексуален. Мимоходом она задумалась над тем, каков он в постели, – показания очевидцев на этот счет были весьма разнообразны.
На стоянке ее «порше» был припаркован справа от входа. Она всегда давала хорошие чаевые – научилась этому от отца. «На чаевые уходит лишняя тысяча баксов в год – но дело того стоит», – мудрое изречение великого Джордана Левитта. Он был великим – когда хотел быть таковым. Когда у него было время. Когда какая-нибудь очередная жена не пудрила ему мозги. Как ни крути, приходилось признать – Джордан Левитт шел по жизни, полагаясь на то, что хранил в штанах.
Расти в Голливуде. Смотреть, как твой папаша всех трахает. Какое образование!
Джорданна хранила в памяти множество ярких картин. Одним из самых ярких было воспоминание о том, как она обнаружила отца в бассейне – из него как раз выпустили воду – развлекающимся с соблазнительной кинозвездой, в то время как их почтеннейшие супруги были в доме, где происходила роскошная вечеринка. Джорданна наслаждалась этим спектаклем из окна своей спальни. Никому, кроме Джеми, она не призналась, что собственноручно включила в ту ночь прожектор над бассейном, осветив голый папашин зад и огромный трясущийся бюст его дамы. Вскоре после этого жена номер три убралась восвояси. Джорданна была довольна: цель достигнута.
Она мчалась в своем «порше». Заглянула в пару подвернувшихся по дороге клубов. Но, к сожалению, Эрни оказался прав – «Хоумбейз-Сентрал» был единственным местом, где можно без отвращения посидеть. Нигде ничего интересного. К двум часам ночи она была дома. Одна. Еще одна сверкающая ночь в Городе Ангелов.
Когда-нибудь она встретит человека, который сможет спасти ее от одиночества, тупо пульсирующего в висках днем и ночью. Встретит кого-нибудь, кто поймет и полюбит ее. Когда-нибудь.
Может быть…
ГЛАВА 6
Пять дней, проведенных на кушетке у Квинси и Эмбер, оказались слишком большим испытанием. У Майкла болела спина и постоянно раскалывалась от боли голова – малыш не переставая плакал, а старший ребенок по утрам особенно противно ныл и канючил.
– Как ты справляешься со всем этим? – спросил Майкл у Квинси, когда они ехали вниз по Беверли-Хиллз – Квинси решил познакомить друга с городом.
– Это и есть брак – или ты забыл? – хохотнул в ответ Квинси.
Нет, он не забыл. Рита стонала всякий раз, когда Белла будила ее среди ночи. Вонь грязных пеленок. Игрушки и детская одежда раскиданы по полу. Холодильник забит детским питанием. О воспоминания…
– Мне пора бы убраться от вас, – пробормотал он, добавив про себя: «чем скорее, тем лучше». Он уже осмотрел несколько квартир. К сожалению, те, которые ему нравились, были слишком дорогими, а остальные – непригодными для жилья.
– Почему? – спросил Квинси. – Эмбер любит тебя – да и я привык к тебе. Это как в добрые старые времена, разве что не приходится рисковать жизнью, гоняясь за всякими ублюдками.
– Правда. – Майкл смотрел в окно на огромные ворота, аккуратные лужайки, экзотические растения и ухоженные пальмы. – Эй, Кви: это же нереально. Неужели здесь действительно живут люди?
Квинси рассмеялся. Он был высок, слегка полноват, у него были добрые карие глаза, густые волосы и огромные ноги и руки. Когда он восхищался чем-нибудь, он размахивая руками:
– Ты видел это в кино, привыкни смотреть на это и в жизни, – заявил он, оживленно жестикулируя. – У этих придурков куча денег, и они швыряют их почем зря.
– Кто? Кинозвезды?
– Нет… Может, некоторые из них. А в основном сливки снимают продюсеры. Хорошо зарабатывают на каждом фильме. Эти ребята просто купаются в деньгах и называют их «платой за творчество».
– Ты, как я погляжу, просто эксперт в этих вопросах. – Майкл смеясь поскреб подбородок.
Квинси кивнул со знанием дела:
– Я работаю для парочки крутых продюсеров.
– Да? И как, интересно?
– Не сравнить с Нью-Йорком. По крайней мере я не рискую жизнью, пытаясь урезонить какого-нибудь молодчика, по уши набитого наркотиками и держащего дрожащий палец на спусковом крючке. Здесь просто лафа, и мне хорошо платят. Я же говорил тебе, Майкл, – давай работать вместе. Не пожалеешь.
Майкла речь Квинси не убедила:
– А ты не находишь, что это скучно? Солнце светит все время, все улыбаются и говорят тебе, какой сегодня чудесный денек…
– Ты забываешь про уличные беспорядки, – прервал его Квинси, – про угоны автомобилей, землетрясения, грязевые лавины, пожары, выстрелы и наводнения. Не все же ограничивается бульваром Сансет и большими особняками.
Майкл достал сигарету, закурил и произнес:
– Все это хорошо, Кви, но через некоторое время, сам понимаешь, я начну тосковать по улицам…
– Если ты останешься, ты будешь рядом со своим ребенком.
– Вчера я звонил. – Майкл глубоко затянулся. – Все по-старому – опять я наткнулся на автоответчик.
– Так заскочи к ним. Устрой сюрприз. Ты, должно быть, до смерти хочешь повидаться с малышкой Беллой.
– Да, но надо, чтобы Рита поняла, что я намерен здесь остаться. Мне нужна своя квартира, чтобы я мог брать девочку на уик-энды и заново познакомиться с ней.
– Почему бы тебе не приводить ее к нам? Эмбер будет в восторге – она превосходная мать.
– Ты меня искушаешь.
– Знаешь что? – быстро решил Квинси. – Если ты обещаешь не проболтаться Эмбер – а то она уже начала называть меня «толстячком», – я куплю нам пиццу, а потом мы заедем к Рите и удивим ее. Как тебе этот план?
– Неплохая идея, – кивнул Майкл.
– Бобби Раш. – Голос Мейсона был искажен треском помех. Он звонил из Нью-Йорка.
– Ты имеешь в виду Джерри Раша? – прижав подбородком к плечу телефонную трубку, Кеннеди потянулась за блокнотом и ручкой.
– Джерри – вчерашний день. На гребне успеха Бобби. Кеннеди не любила задавать вопросов, но пришлось:
– Кто такой Бобби Раш? Мейсон разочарованно буркнул:
– Ты меня иногда удивляешь.
– Я о нем никогда не слышала.
– Ради Бога, К. Ч., будь в курсе событий, а то я решу, что серьезно ошибся, договорившись с тобой.
Она нарисовала в блокноте человечка и пририсовала остренькие рожки:
– Я не занимаюсь кинозвездами, Мейсон. А он ведь актер, я правильно поняла?
– Достигший высот сын Джерри Раша. Сыграл в фильме «Трудные слезы». Сборы уже превысили сто миллионов. Раздевается на экране – тебе это должно понравиться, «двойной стандарт» наоборот. Полагаю, что фильм тебе нужно посмотреть. Мы пришлем тебе вырезки из газет и биографию.
– Восхитительно, – сухо заметила она.
– Мне нужна острая статья. Пойдет гвоздем номера. Сделай его этакой Шарон Стоун в брюках.
– Он что, только этим и берет?
– Не груби.
– Я надеялась на Клинта Иствуда, Чарли Доллара или Джека Николсона.
– Любишь старичков, а?
– Нет, люблю умных людей.
– Он умен.
– Ты что – его рекламный агент?
– До свидания. – Мейсон повесил трубку. Она позвонила Розе:
– Кто такой Бобби Раш?
– Симпатяга, – ответила Роза. – А зачем он тебе?
– Я никогда о нем не слышала.
– Я бы этим не хвасталась. Он – знаменитость.
– Видимо, мне пора начать читать «Пипл».
– Не лучше ли хоть изредка ходить в кино?
– Убей меня, я предпочитаю телевизор.
– Бобби Раш очень сексуален. Говорят, он потрясающе трахается и может заниматься этим сколько угодно.
– Похоже, это твой идеал, а, Роза?
– Спасибо, я счастлива со своим баскетболистом. Возможно, он слишком молод, но он силен и вынослив, а кроме того… Но я – леди и не буду говорить об этом.
– Конечно! Роза хихикнула:
– Ну да, он настоящий бык, и я думаю, что влюбилась.
– Опять?!
Обе расхохотались. Личная жизнь Розы была легендарна – она использовала мужчин (не давая, впрочем, им об этом догадаться) так, как те обычно используют женщин. Розе все сходило с рук.
– А почему ты спрашиваешь меня о Бобби Раше? – поинтересовалась Роза.
Кеннеди вздохнула:
– Потому что Мейсон в неизреченной мудрости своей потребовал, чтобы я написала большую статью о человеке, о котором ни разу не слышала.
– Позвони мне, как только посмотришь фильм. Мне кажется, тебе должно понравиться.
– Дам тебе знать.
Через час она сидела в темноте кинотеатра, глядя на Бобби Раша. Он явно был звездой – правильные черты лица, светло-русые волосы и невероятные, неправдоподобно-голубые глаза. У него была хорошая фигура, и он умел себя подать – нечто вроде Ричарда Гира девяностых.
«Пустышка-Красавчик?» – нацарапала она в блокноте. Хорош, но глуп? Если так, то она без труда разнесет его вдребезги. «Почему мне так хочется это сделать? – спросила она себя. – Потому что меня не привлекает перспектива написать обычную ерунду, какую пишут журналисты о своих кумирах».
Она позвонила Мейсону:
– Пришли мне все материалы, что у тебя есть, о нем и о его отце.
– Это не должно быть статьей на тему «отцы и дети», – предупредил ее Мейсон. – Меня об этом особо предупреждали его агенты по связям с прессой.
Пауза.
– Хотя… делай, что хочешь, лишь бы статья получилась острой.
– Надеюсь, что получится.
Квартиры в доме «Вид на закат в Голливуде» не соответствовали своему громкому названию. Заката не было, ибо окна выходили на другую сторону, и вид оставлял желать лучшего. Дом стоял на грязной улочке, уходящей в сторону от бульвара Голливуд.
– Черт, – пробормотал Майкл, когда Квинси остановил машину. – Рита говорила мне, что они с Беллой живут в приличном месте, а это какая-то ужасная дыра.
– Может, изнутри она выглядит лучше, – предположил оптимист Квинси.
– А может, и нет. – Майкл угрюмо смерил взглядом двух непрезентабельного вида обывателей, нагруженных покупками.
– Пойдем, посмотрим, – предложил Квинси.
Они выбрались из машины, отпихнув пьяного бродягу, который ковылял мимо, что-то напевая.
– Мой ребенок не будет жить здесь, – проговорил Майкл, бросаясь к входу. – Я не для того плачу алименты.
– Тише. – Квинси пошел за ним. – Ты долго не видел Риту – не устраивай скандала, выслушай сперва, что она скажет.
– Плевать мне, что она скажет, – сердито заявил Майкл. Квинси сколько угодно может успокаивать его, но его дочь не останется жить на этой помойке.
Он нажал звонок с табличкой: «Рита Полоне». Милейшая женушка решила воспользоваться своей девичьей фамилией. Скорсини, видите ли, ей не нравится, она стремится к лучшему. В погоне за лучшим она явилась в Голливуд, и вот к чему это привело.
На его звонки никто не отвечал, поэтому Майкл нажал соседнюю кнопку.
Через несколько секунд окно, выходящее на лестницу, распахнулось, и оттуда высунулась немолодая, толстая, сильно накрашенная женщина с розовой заколкой в волосах.
– Если вы что-нибудь продаете, то я не покупаю. А если хотите что-нибудь купить, я не занимаюсь делами уже пять лет и в толк не возьму, чего этот дерьмовый журналишко продолжает печатать мой адрес! – В ее голосе не было и тени дружелюбия.
Майкл отошел на пару шагов и посмотрел на нее снизу вверх:
– Я пытаюсь найти Риту Полоне, – прокричал он.
– Кого? – приставив ладонь к уху, крикнула в ответ женщина.
– Риту Полоне. Она живет внизу со своей маленькой дочкой.
– Ах, эту, – женщина фыркнула. – Рыжая шлюшка. Не знаю, где она, и знать не хочу. – С этими словами она исчезла, захлопнув окно.
– Милые соседи, – жизнерадостно заметил Квинси.
– Господи! – С каждой минутой Майкл все больше выходил из себя.
Квинси попытался успокоить его:
– Может быть, нам стоит приехать, когда она будет дома? – предложил он.
– А может, наоборот, – резко ответил Майкл. – Открывай дверь, я хочу посмотреть, что там.
Квинси скорчил гримасу:
– Это взлом и проникновение в жилище, Майкл. Ты знаешь, какой нрав у Риты. Не хотелось бы мне ввязываться в это дело.
Майкл неприязненно посмотрел на друга:
– Что произошло с тобой в Калифорнии, Кви? Ты стал робким?
– Ну-ну, – отчаянно жестикулировал Квинси, – я должен держаться в рамках закона, или у меня отберут лицензию.
– К дьяволу и закон, и твою лицензию! Я должен войти.
– Черт возьми, – застонал Квинси. – Я-то уже почти забыл, как приятно работать с тобой.
– Пойдем, – нетерпеливо хрустнул пальцами Майкл.
– Черт возьми, – повторил Квинси, умело открывая кредитной карточкой «Сирс» дверь в квартиру Риты.
Первое, что их поразило, – это стоящий в квартире запах: сочетание застоявшегося воздуха, сырости и испорченных продуктов.
– Господи, – мрачно произнес шедший впереди Майкл, – что за вонь!
За дверью на полу валялась гора нераспечатанных брошюр, писем, объявлений и тому подобного хлама, но, когда Майкл наклонился рассмотреть их, он с изумлением обнаружил, что среди этой макулатуры валялись два последних посланных им в счет алиментов чека – все еще в конвертах.
– Очень жаль, – констатировал Квинси, пройдясь по захламленному коридору, – но я подозреваю, что они больше не живут здесь.
ГЛАВА 7
– Я собираюсь заняться бизнесом, связанным с девочками, – сообщила Черил и стала с интересом ждать реакции подруги. На столике перед ней был кофе-капучино и кусочек кекса.
Джорданна подняла на лоб свои темные очки и недоверчиво уставилась на Черил:
– Прости, не расслышала?
Они сидели за уличным столиком в «Чин-Чин» на Сансет-Плаза, наблюдая за проходящими мимо бездельниками.
– Не уличными, конечно, – спокойно объяснила Черил. – Речь идет о девочках высокого класса, из тех, которые развлекают гостей на вечеринках и получают кучу денег за то, чем они обычно занимаются просто так. Девочки по вызову, в сущности.
Джорданна нахмурилась. Она привыкла к сумасшедшим идеям Черил, но это было что-то смехотворное.
– Ты что, совсем рехнулась?
– Я всегда думала, что могла бы заниматься бизнесом, – спокойно ответила Черил. – И вот мне подворачивается шанс. Отец Донны Лейси требует, чтобы она вернулась в Лондон, и Донна просила меня заняться ее делами, пока ее не будет.
– А в чем состоят эти «дела»?
– Ты с Луны свалилась? Ты не могла не слышать про Донну. Это дочь режиссера англичанина, она регулярно поставляет девчонок некоторым студиям. Среди ее клиентов – агенты, продюсеры и многие актеры.
Джорданна отхлебнула капучино и сказала без особого интереса:
– Кажется, я видела ее в «Хоумбейзе». Она подыскивала себе «таланты». Я не знала, что вы подруги.
– Мы ходим к одному и тому же психоаналитику. Часто беседуем.
– Ясно.
Черил во что бы то ни стало хотела дать понять Джорданне, что это вполне почтенный бизнес, которым она может заниматься без папашиной помощи. Ей было необходимо оторваться от семьи – доказать всему миру, что у нее есть собственное лицо.
– Понимаешь, ей удается этим заниматься, потому что ей доверяют самые крупные шишки. У нее есть связи – так же, как и у меня. Вот почему Донна решила, что я идеально смогу ее заменить.
– Тебе повезло.
Черил предпочла не замечать сарказма в голосе Джорданны.
– Видишь ли, все мужчины одинаковы, – принялась она развивать эту тему. – У них жена либо старая, и уже ничего не хочет, либо молоденькая, которая предпочитает развлекаться на стороне. Секс и брак – совершенно несовместимые вещи, и благодаря этому бизнесу Донна процветает. Мужчины согласны много платить.
– Но почему много? – искренне удивилась Джорданна.
– Потому же, почему они покупают самые дорогие дома, машины, одежду. Деньги диктуют положение в обществе. Им не нужна потаскушка, которая берет пятьдесят баксов за ночь, они хотят популярную модель, почти недоступную из-за своей цены.
– Ты прогоришь, Черил, – покачала головой Джорданна. – И зачем тебе влезать в это?
– Для развлечения.
– Можно подумать, тебе не хватает денег. У твоего отца собственная студия. Можешь позволить себе все что угодно.
Черил повернулась к подруге, ее глаза сверкали:
– Я хочу хоть раз в жизни сделать что-нибудь сама, не оглядываясь на свою семью. Пока что единственное, что я сделала для того, чтобы прославиться, – еще школьницей пошла на свидание с Эриком Менендесом. И вот теперь мне представилась такая возможность!
Джорданна уничтожительно хмыкнула:
– Возможность потрахаться. Руководить «девочками по вызову»…
– Не смейся, – обиделась Черил. – Каждая получает по полторы тысячи, а я кладу в карман сорок процентов. Конечно, десять процентов мне придется откладывать для Донны, но все равно остается куча денег.
– Ты станешь «мадам», Черил, и тебя могут привлечь к суду за сводничество – кажется, это называется так.
– Ты слишком много смотришь папочкиных фильмов. Они меня не тронут: я – аристократия Голливуда.
– Да неужели?
Симпатичный блондин, проезжавший мимо в открытой машине, посигналил и замахал девушкам рукой. Джорданна автоматически помахала в ответ.
Черил слегка выпрямилась:
– Кто это? – спросила она.
– Не знаю. Мне все равно.
– Ну, давай, будь пообщительней: возможно, это будущий клиент.
Джорданна изумленно взглянула на подругу:
– Так ты это всерьез?
Черил кивнула, ее золотые серьги сверкнули в лучах солнца:
– Спорим, всерьез. Это лучше, чем просто убивать время. Посмотри, что мы делаем со своей жизнью!
Самое неприятное то, что во многом Черил была права. Джорданна осознавала, что все ее школьные годы пролетели на различных гулянках, также как и два года колледжа: затем она шесть месяцев прожила в Париже, где выучила язык и закрутила горячий роман с женатым французским актером, который был на двадцать лет ее старше. Наконец она вернулась в Лос-Анджелес, переехала в дом, который ее отец держал для гостей, и вовсю тусовалась там, принимая как должное крупные суммы, ежемесячно выделяемые отцом. Черил права: что мы делаем со своей жизнью!
Ей часто приходило в голову, что, возможно, она была бы счастливее, если бы нашла себе занятие по душе. Но какое? На протяжении нескольких лет она собиралась стать актрисой». Все говорили ей, что она унаследовала внешность, а возможно, и талант матери. Она сказала об этом отцу, но тот лишь рассмеялся ей в лицо: «Забудь об том, птичка-худышка. Ты не представляешь себе, как тяжело быть актрисой!» Ему удалось убедить ее, что от дочери Джордана и Лилианы Левитт люди всегда будут ожидать невозможного, и с этим ей не справиться. Скрепя сердце, она была вынуждена согласиться с его доводами, но до сих пор продолжала втайне лелеять мечты об артистической карьере.
Она подумывала и о других занятиях, но ничто не привлекало ее по-настоящему. Постепенно – также как и Черил – Джорданна привыкла проводить время, обедая с друзьями, бегая по магазинам, слоняясь без дела, посещая вечеринки, употребляя наркотики. Это стало ее образом жизни, хоть и не принесло счастья. Еще меньше счастья принесло это ее отцу. Летом, после самоубийства Фрэн, отец сдружился с Этаном Лендерсом, и они решили, что их блудным дочерям необходимо заняться на каникулах чем-нибудь еще помимо их обычных развлечений. Девочек устроили ассистентками на съемочную площадку. Тогда Джордан как раз снимал «Контракт» для студии Этана. Джорданна и Черил ненавидели эту работу, хотя Джорданне и удалось значительно обогатить свой жизненный опыт, завязав роман с режиссером, Маком Бруксом.
Она понимала, что стоит сейчас на распутье, но определенно не собиралась становиться «мадам», как Черил, которая самодовольно созерцала сейчас свой капучино.
– У меня великолепная идея! – восторженно воскликнула Черил.
– Какая? – поинтересовалась Джорданна, которая всегда с подозрением относилась к «великолепным» идеям подруги.
– Ты, – блестя глазами объявила Черил, – заработаешь прорву денег.
– Каким образом?
– Ты можешь стать одной из моих девочек.
– Ты чрезвычайно остроумна. Есть еще идеи?
– Я серьезно.
– Прекрати, Черил. Я не собираюсь становиться девочкой по вызову и не хочу никак быть замешанной в твоей глупой афере.
– Пожалеешь, – поддразнила Черил. – Донна передала мне свой блокнотик и в нем множество известных имен. Разве тебе не любопытно?
– Ничуть.
– Эта книжечка дорого стоит, и она у меня в руках, – похвасталась Черил.
– Как тебе повезло. – В голосе Джорданны абсолютно не прозвучало интереса.
– Я теперь все про всех знаю, – продолжала Черил. – Кого что заводит, а что – нет. Тип девочек, который им нравится, и с кем они переспали. И всякие извращения… Так здорово узнавать, кто на что способен!
