– Сами видим, какая, – буркнул Антон. – Может, и у нас чувства, да, Ленька?

– Угу!

– Хорош прикалываться.

– А если это не прикол?

– Тогда я не знаю, – Костя в замешательстве пожал плечами.

– А я знаю, сколько ты бабла на нее скинул. А это наши общие деньги, – напомнил Антон.

– Это что, предъява?

– А разве за «общак» не предъявляют?

– Из моей доли все вычтем. В долгу не останусь.

– А мы не оговаривали, из какой доли эти бабки. Значит, они общие. Значит, мы их вместе в Катерину впарили.

– К чему ты клонишь? – сурово нахмурился Костя. – К тому, что Катерина общая?

– А хотя бы и так!

– Так не бывает.

– Бывает!

– Но не в нашем случае. Катя – моя!

– Да твоя, твоя! – расплылся в улыбке Антон. – Ты че, шуток не понимаешь?

– Таких – нет. Ты так больше не шути, ладно?

– Ну а если это не совсем шутка? Если я тоже в Катерину втюкался? И Ленька, да?

– Угу.

– Тогда выходит, что Катя стала для нас яблоком раздора.

– Ну, я не думаю, что дело до раздора дойдет, – пошел на попятную Антон.

– А я думаю. Не дело нам из-за бабы вразнос идти, – с самым серьезным видом сказал Костя.

– Это ты о чем? – озадаченно посмотрел на него Ленька.

– А о том, что Катя никому из нас не достанется!

– Ты что, серьезно? – опешил Антон.

– А ситуация такая, брат. Если я с Катей, то без вас. Если с вами, то без нее.

– Да ладно тебе!

– Не ладно. Что это за команда, если в ней грызня?

– Да какая грызня?! Мы же пошутили.

– А если нет?

– Ну, нравится мне Катерина, врать не буду. Но не терять же друга из-за нее... Она ж тебе обломилась, пусть с тобой и будет.

– Угу! – подтвердил Ленька.

– Так что не парься, братан, все нормально! Не нужна нам твоя Катерина! Но если вдруг какие-то проблемы...

– А проблемы есть.

– Выкладывай, вместе решать будем.

– Проблема – это Козырь.

– А я знал, что так будет, – ничуть не смутившись, сказал Антон. – Козырь и балаган кроет, и тех, кто в нем поет. Не в обиду сказано.

– И не в обиду, и в тему, – кивнул Костя.

– Там еще один черт есть. Вчера который на сцену лез.

– Да помню, отморозок какой-то. Он что, к Катерине клеится?

– Что-то вроде того.

– Не знаю, что это за фрукт, но мы с тобой, брат.

– Замазано! – подтвердил Ленька.

– Зато ясно, что Козырь за фрукт, – в невеселом раздумье сказал Костя.

– А у нас стволы. Когда иду я в балаган, я заряжаю свой «наган». Где мой любимый «наган», а?

– А я обрез возьму, – спокойно, как о чем-то само разумеющемся, сказал Ленька. – Ты только скажи, когда в балаган идем?

– А сегодня и пойдем. Стволы возьмем. Но сначала бы выспаться. Вижу, что и у вас ночка веселая была.

– Да, повеселились, – расплылся в ухарской улыбке Антон.

«Завтра» уже наступило. Похоже на то, что предстоящая ночка будет не только веселой, но и жаркой. Возможно, прольется кровь. Но Костя не задумывался над тем, что будет впереди. И Антон с Ленькой не мучили себя сомнениями. Все втроем они завалились спать и очень скоро погрузились в крепкий сон.

4

Ведь я – проститутка, я фея из бара,
Я – черная моль, я летучая мышь...

Катя пела душевно, с чувством. Но Косте очень не нравилось, как она поет. Не хотел он видеть в ней проститутку и фею из бара. Какая же она черная моль?

Сегодня она в другом наряде. Платье покороче, но декольте не такое смелое – больше чем наполовину прикрытый бюст из лифа не вываливается. Зато ножки открыты по всей длине. А ножки у нее потрясные. Мужики слюной исходят, глядя на них. Правда, на сцену с высунутыми языками никто не лезет. Песни заказывают, но через официанток или через бородатого музыканта. Некому лезть на сцену. Вчерашнего баклана с его компашкой не наблюдалось. А Костя держал себя в рамках.

Какого черта раскидываться деньгами, если Катя и без того упадет к нему в руки. Не сегодня, так завтра. Но лучше сегодня.

Народу в балагане было не в пример меньше, чем вчера. Блатных почти не было, в основном приблатненная шпана и морячки. И шалав портовых кот наплакал. А сама обстановка какая-то тоскливая. Как будто кто-то умер.

На последней ноте Катя поймала Костю глазами и показала на дверь. Неужели она уже собирается отправиться домой?

– Несравненная Екатерина Кравцовская! – Бородач пропел дифирамб в ее честь и сам стал к микрофону.

Катя скрылась за кулисами. Костя же направился к выходу из ресторана. Антон и Ленька последовали за ним, но присоединяться не стали. Они должны были держаться в отдалении.

Катя не заставила себя долго ждать. Она шла к остановке той же тропинкой, что и вчера. Она испуганно вздрогнула, когда Костя вывалился из темноты и преградил ей путь.

– Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла! Ты чего такая напуганная?

– А того... Пошли скорей!

Сначала она огляделась по сторонам, а затем уже ухватила его под руку и чуть ли не силком потянула к остановке. Она очень спешила.

– Что стряслось?

– Потом расскажу. Страшно мне.

– Не бойся, со мной пацаны.

– Да что вы можете?

– Не говори так.

Костя отвел в сторону полу куртки, обнажая рукоять спрятанного под ней «люггера».

– Ничего себе! – ужаснулась Катя.

И тут же успокоилась. Перешла на обычный шаг.

– А откуда у тебя пистолет? – спросила она.

– Дедушка с войны прислал.

– Да ладно тебе!

– Честное слово. Только не знаю, чей дедушка, но то, что с войны, – точно.

– Ты меня заинтриговал.

– Ты меня тоже. Может, все-таки скажешь, что случилось?

Они вышли на дорогу. Костя поднял руку, чтобы остановить шедшую на них машину, но та даже ход не сбавила.

– Козыря убили! – испуганно сообщила Катя.

– Да ну! – оторопело уставился на нее Костя.

– А ты не знал?

– Нет.

– Все знают, а ты нет.

– Я же не блатной и даже не приблатненный.

– Ну да. Короче, убили Козыря. И Фокс куда-то исчез. Менты думают, что Козыря Чуля убил. Ну, это детали, кто и что. В общем, менты одно думают, а братва другое. На Цепня грешат.

– На какого Цепня?

– Наш Вадик был на все горазд, он пианист и педагог, – нервно хихикнула Катя.

Костя хорошо помнил эту строчку из «балаганной» песни. Но при чем здесь какой-то Вадик?

– Что-то я тебя не пойму.

– Поймешь. Сначала машину поймай, а потом понимай. Уйди! Дай покажу, как это делается!

Она сама вышла на дорогу. Подол платья она задирать не стала – по причине его почти что полного отсутствия. Но эффектно выставила напоказ свою ножку. И очень волнующе провела рукой по своему бюсту. Проезжай мимо машина с покойником, и тот бы выскочил из гроба, чтобы глянуть на эту красоту. А на Катю шел «Москвич» с лихим джигитом за рулем. И он с такой силой ударил по тормозам, что машина чуть через капот не перекувыркнулась.

– Паехалы, красавиц, да! – высунулось из окна дитя гор.

Но Костя так посмотрел на него, что у него и челюсть отвисла, и все остальное.

Он помог Кате забраться в машину, сел рядом на заднее сиденье. И пацаны тут как тут. Антон умостился спереди, Ленька втиснулся между Костей и закрывшейся дверью.

– Э-э! Зачем так много!

И акцент вдруг куда-то пропал.

– Замолчи! – рыкнул на него Антон.

И если бы не Костя, вовремя хлопнувший его по плечу, он бы точно засветил свой ствол – угрозы для.

Джигит не стал пытать судьбу и отвез пассажиров по указанному адресу. И снова Костя оказался на Советской улице. Вместе с Катей. Антон и Ленька отошли в сторону, чтобы им не мешать.

– Так что там за Вадик? – спросил он.

– Вадик Цепень, кличка у него такая. Две ходки, все такое... Беспредельщик, короче. Из-за меня с Фоксом поцапался. А затем и на Козыря наехал, с летальным исходом. Но хитро так все сделал, как будто Чуля Козыря застрелил. Но братву не проведешь, они знают, откуда ветер дует. Поэтому и не было сегодня Вадика в балагане. А появись он, голову бы оторвали. Хотя не уверена.

– В чем ты не уверена?

– Да не очень-то его хотят поймать. Знаешь, какие у Козыря проблемы? Вернее, были. Развенчали его. А Вадик этим воспользовался. Хотя, может быть, и не он это. Козыря могли заказать. А может, его Цепню и заказали. Он страшный человек, этот Цепень. Братва не очень-то хочет с ним связываться, я это по разговорам поняла.

– Заказали – это как? Что-то я не совсем понял.

– Ну, наняли Вадика. Воры могли нанять, чтобы с Козырем счеты свести. Там так напутано, что голова кругом идет. И до меня, к счастью, дела нет. Другим нет, а Цепню есть. Что ему стоит ко мне подъехать, он же во всем горазд. Отведи меня домой, страшно мне.

– А дома у тебя кто?

– Мама.

– Она тебя защитит, да?

– Нет, – спохватилась Катя. – Они же вчера ночью к ней приходили, ну, когда мы гуляли. На два пузырька корвалола ее напугали. Нет, мама меня не защитит.

– Тогда поехали ко мне.

– А у тебя что?

– Ну, мы с пацанами две комнаты снимаем. Одна комната – твоя. Ты только скажи.

– Да я-то скажу. С вами как-то спокойней. Можно, я у вас недельку поживу? Пока все не успокоится.

– И поживешь у нас, и в балаган под охраной ходить будешь.

– Ну нет, с балаганом все, я туда больше ни ногой. Хватит с меня.

– Тем лучше. Ну что, едем?

– Да. Только я домой на минутку загляну, вещи соберу.

– Да хоть на две.

Это будет просто здорово. Потому что Катя не будет больше гулять. Теперь она всегда будет под присмотром. А уж Костя постарается сделать так, чтобы ее никогда не тянуло на других мужиков. Все, отгуляла она свое!

Через подворотню они зашли в тесный двор-колодец. Здесь и днем, наверное, темно, а ночью была бы мгла непроглядная, если бы не тусклая лампа под железной тарелкой. Правда, ее хватало лишь на серединную часть двора, окраины же утопали в темноте. Ночь, поздно, люди уже спят. Тишина вокруг гробовая. Только слышно, как скрипит качающийся на ветру фонарь.

– Ты здесь побудь, а я быстро.

Катя потянулась к нему, быстро поцеловала в щеку.

– А меня? – послышался из темноты чей-то насмешливо-хищный голос.

Из той же темноты вышли двое. Знакомые лица. Вадик Цепень и его дружок. Небрежная походка, руки в брюки. Костя понял, что ничем хорошим эта встреча не закончится. И, как назло, Антон и Ленька остались ждать его на улице.

Глава 5

1

Нет ничего важнее человеческой жизни. Этому капитана Миронова учили в школе милиции, к этому же призывал голос разума. И он свято верил, что так оно и есть. Может, потому и напросился в свое время в отдел по раскрытию особо тяжких преступлений. И хотя несколько лет работы по убийствам внесли в душу определенную долю цинизма, он по-прежнему сострадал потерпевшим и горел желанием посчитаться с убийцами. Но сегодня ему не было жаль человека, ставшего жертвой преступного произвола. Да и какой он человек, если сам преступник. Застрелил своего криминального шефа и сам получил смертельно опасное для жизни ранение. Дважды судимый Александр Чулков, кличка – Чуля.

Он был без сознания, когда на место происшествия прибыл наряд милиции. Без сознания он пробыл всю ночь и большую часть дня. Он медленно, но неотвратимо умирал. И капитану Миронову нисколько не было его жаль. Как не жалел он погибшего от его руки вора в законе по кличке Козырь. Собакам собачья смерть.

Александр Чулков умирал в тюремной больнице. А Дмитрий Миронов собирался ехать домой. У жены сегодня был день рождения. Сегодня в городе произошло громкое убийство, но картина ясна, и начальник отпускает его домой.

Начальник зашел в кабинет в тот момент, когда Миронов запирал несгораемый сейф, в котором спрятал на ночь служебную документацию.

– Дима, есть работа.

Капитан понял, что его планы на вечер накрылись медным тазом.

– На больничку нужно съездить, там Чулков оклемался, показания надо снять.

– Так поздно уже, восьмой час. Может, завтра?

– К завтрему он коньки отбросит.

– Еду, – обреченно кивнул Дмитрий.

Было уже восемь часов вечера, когда он подъехал к зданию городского следственного изолятора. Процедура допуска не заняла много времени, и минут через десять по прибытии он заходил в палату тюремной больницы. Но, как выяснилось, он немного опоздал. В изголовье больничной койки сидел следователь прокуратуры Семенчук. Средних лет мужчина с большой головой и непропорционально маленьким носом. Увидел Дмитрия, махнул рукой. Все его внимание было приковано к раненому преступнику, который действительно был в сознании и уже давал показания.

– Это не я... Это Вадик... Он швырнул меня на Козыря... А потом сам в него выстрелил...

– Да, но ведь оружие, из которого, по предварительным данным, был убит гражданин Сотников, было найдено при вас...

Пистолет Макарова находился на экспертизе, еще нельзя было утверждать, что именно из него был убит Козырь. Утверждать нельзя, но предположения делать можно.

– Это не мой ствол... – вяло возразил Чулков. – Это Пимена ствол...

– Какого Пимена?

– Ну, Паша Пименов, мы вместе с ним были. Он, я и Фокс... Вадик Фокса сначала завалил, затем Пимена. Меня хотел на нож посадить... Не стал убивать. К Козырю повел. Типа поговорить. Поговорил. Меня под раздачу и самого Козыря в расход... Вы взяли Вадика, а? Вязать его, гада, надо...

Семенчук обратил к Миронову красноречивый взгляд. Всем своим видом он давал понять, что Чулков натурально бредит... Но Дмитрий с ним не согласился. От своего информатора он уже слышал версию о каком-то Вадике Цепне, который схлестнулся с Козырем из-за какой-то певички. Эту версию выдвигали блатные, но в глазах видавшего виды оперативника она не выдерживала никакой критики. Поэтому он и не воспринимал ее всерьез. До тех пор, пока Чулков не стал рассказывать об этом Вадике.

Кивком головы Дмитрий показал следователю, что Чулкову можно верить, но с оглядкой на обстоятельства. А обстоятельства – это трупы Фокса и Пимена, на мысль о которых наводили показания их дружка.

Семенчук понял все правильно.

– Значит, твой Вадик убил Фокса и Пимена?

– Да, – выжал из себя Чулков.

Он уже не смотрел на следователя. Тускнеющий взгляд тупо был устремлен в потолок.

– И где трупы?

– Это, балаган... Там от него... метров двести... Овраг там... Ветки, мусор, все такое... Под ним Фокс лежит. И Пимен... Езжайте, поглядите...

– Посмотрим, посмотрим...

– И кто такой этот Вадик?

– А болт с бугра. Но круто закрученный болт. Он с Фоксом из-за Катьки.

– Екатерина Кравцовская, певица из балагана? – уточнил Миронов.

– Ага. Он глаз, падла, на нее положил, а она с Козырем тусуется. Фоксу не понравилось. Нет Фокса...

– И как нам этого Вадика найти?

– Они что-то про Соленый квартал говорили. Хавиру они там снимают. Где точно, не знаю. Да и нет их там. Им теперь шифроваться надо после Козыря. Хреново мне. Больно. Врача позовите, пусть укол... Морфина бы чуток... Ну хоть чуток, а?

Семенчук позвал врача, а тот выставил его вместе с Мироновым за дверь.

– Ну, что скажешь? – вопросительно посмотрел на Дмитрия следователь.

– Что, что... Страсти, как в индийском кино.

– Вот и я не верю, чтобы Козыря из-за какой-то шлюхи застрелили.

– Шлюха не шлюха... Козырь – вор в законе. Но ходят слухи, что его разжаловали. Сход был, там его и развенчали. Не знаю, за какие грехи, но факт вроде бы состоявшийся. После схода воры могли «торпеду» к нему отправить. Этим убийцей и мог быть тот самый Вадик. А певица – это всего лишь повод. Хотя... Темный лес, короче.

– Темный лес, в котором прячутся два трупа, – скептически усмехнулся Семенчук. – Не верю я в это.

– Все может быть.

Легче всего было согласиться со следователем, махнуть рукой на два пока еще гипотетических трупа и отправиться домой, к семье. Но совесть оперативника не давала Миронову покоя. Он должен был убедиться в том, что Чулков наврал. Или наоборот.

– Что там за балаган такой? – спросил Семенчук.

– Да ресторан, на Приморской улице. «Вымпел» название...

– Ну знаю. Название какое-то дурацкое...

– А его так никто и не называет. Блатные быстро его переименовали. Официально «Вымпел», неофициально – балаган. Помнишь песню: в шумном балагане... И этот балаган из той же оперы. Жулики, бандиты, воры всех мастей. Проститутки, наркоманы. В общем, вся шваль портовая. Да ты должен знать, сколько мы дерьма оттуда вытащили.

Миронову не раз приходилось бывать в балагане. Сначала разработка, затем облавы. Однажды пострелять пришлось – какой-то беглый зэк пистолет Стечкина достал, огонь открыл. Пришлось его упокоить, а как же иначе. В общем, веселое место этот балаган. Не зная броду, в этот омут лучше не соваться.

– Ну что, поедем? – с кислым видом спросил Семенчук.

Мужик он в общем-то неплохой, ответственный, но ведь и у него есть личные проблемы, а когда их решать, как не в свободное от службы время. А именно этого времени он и не хотел сегодня лишаться. Но и через долг службы переступать он тоже не желал. Так же, как и Дмитрий.

– А куда деваться?

Миронов вызвал наряд патрульно-постовой службы и в его сопровождении вместе со следователем отправился к ресторану «Вымпел». Пока суд да дело, шло время. Поэтому на место предполагаемого происшествия он прибыл в половине десятого вечера. Не самое позднее время для июня, но нужно было поторапливаться, а то уже темнело.

Дмитрий торопился. И себя подгонял, и патрульных. В конце концов трупы были найдены – извлечены из-под груды мусора. Действительно, два трупа. У одного потерпевшего было вскрыто горло, другой просто проткнут ножом.

– Надо вызывать бригаду, – обреченно вздохнул Семенчук.

Кто-кто, а Миронов прекрасно его понимал. Ему тоже хотелось домой, но...

– Хорошо бы место, где произошло убийство, осмотреть.

– А где оно?

– Не выяснили. Надо будет с Чулковым поговорить.

– Давай завтра. У нас и без того работы выше крыши.

Над городом уже сгустилась тьма. Фонарей поблизости не наблюдалось, поэтому прибывшим на место экспертам приходилось работать под светом автомобильных фар.

Работа затянулась до полуночи. Трупы описали, вывезли в морг.

– Теперь можно и домой, – решил Семенчук.

– Да ты поезжай, – кивнул Миронов. – А я в этот чертов балаган загляну.

– Зачем? – удивленно посмотрел на него следователь.

– А с Екатериной хочу поговорить. Кабак до двух работает, она еще должна быть на месте. Она ж певица.

– Да пусть себе поет. А ты ее к себе повесткой завтра вызовешь.

– Вот повестку я ей и вручу. Прямо сейчас. А лучше поговорить с ней на месте. Портупеей чую, на нее все завязывается. И узелок этот сегодня и срубим.

Дмитрий тоже хотел отправиться домой, но оперативные инстинкты взыграли в нем не на шутку. Он нутром чуял запах добычи. И как тот охотничий пес, уже сделал стойку. Видимо, что-то почуял и Семенчук. Поэтому он отправился в ресторан вслед за Дмитрием.