Он достал мятую пачку «Примы», но Наташа забрала у него сигареты.

– Потом...

Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке. Парень быстро сообразил, что от него требуется. Сильными руками обхватил ее за талию, взгромоздил на стол, задрав кверху ноги. Наташа ждала здоровой мужской агрессии, и получила сполна! В это трудно поверить, но с Зиновием она испытала еще не изведанную ранее остроту ощущений. Это было нечто!

– Ну ты и урод! – оправляя юбку, выдала она.

Ей требовалось сказать ему что-нибудь обидное, чтобы нос у парня не задирался сразу к потолку.

– Не понял, – ошарашенно посмотрел на нее Зиновий.

– Пусти козла в огород, всю капусту сожрет...

Она потянулась к брошенной на стол пачке «Примы». Гадость, но лень идти за своим фирменным «Мальборо». А курить хотелось так, что и махра была бы в радость.

– Кстати, о капусте... – глубоко затянувшись, сказала она. – Тебе деньги нужны?

– Это ты о чем? – растерянно спросил он.

– В бильярд ты классно играешь, вот о чем. На этом капусту рубить можно. Ты меня понимаешь?

– Да, но...

– Никаких «но»! – отрезала она.

В таком же резком тоне разговаривал с ней Черняк. Чувствовал над ней свою власть, потому так и разговаривал. И еще в таких случаях ставил властную роспись в виде своего воровского «Я сказал!»... Но у нее и близко не было такого авторитета. Только власть над Зиновием. Она чувствовала эту власть. И ей нравилось говорить с ним в повелительном тоне. Он все стерпит. Не потому, что боится, а потому, что любит. Да, он влюбился в нее как сопливый мальчишка! Почему как? Пожалуй, она всерьез возьмется за него – слепит из него настоящего мужика. Но когда это будет? А пока что Зиновий – сопливый мальчик. И она должна утирать ему эти сопли...

– Хочешь быть со мной – слушайся меня, понял? – жестко произнесла она.

– Понял! – кивнул Зиновий.

В глазах – восторг и собачья преданность.

– Будешь играть! – в утвердительной форме заключила она.

– Буду!

В его голосе не было и тени сомнения.

– Вот и отлично. Что там у тебя с женой?

– Ничего... Совсем ничего. Она уже хочет, чтобы я вернулся. Но я не хочу...

– И правильно. Гусь свинье не кент... И не муж... Живешь где?

– С мамой.

– Там и живи. Ну, иногда ко мне можешь приходить. Если хорошо вести себя будешь...

Она снимала квартиру в нескольких кварталах от гостиницы. Маленькая «двушка» без телефона и почти без мебели, зато хозяева за границу работать уехали – не беспокоят. И цена подходящая. Действительно, Зиновий мог бы иногда заглядывать к ней, согревать на ночь постель. Черняк хоть и считает ее своей, но спит чисто по настроению – два-три раза в недельку, и то в основном употребляет в качестве «послеобеденного десерта». А у Виконта уже другая лялька, и с вором он конфликтовать не хочет. Да, Зиновий мог бы иногда навещать ее. Но только навещать. Иногда. А жить с ним как жена с мужем она не будет. Хоть и огонь у парня между ног, но этого мало, чтобы считаться с ним всерьез. Он может стать крутым мужиком, но ему никогда не быть аристократом преступного мира. А значит, не быть ее кумиром...

2

«Никогда ни перед кем не заискивай... Никогда ни у кого ничего не проси... Никогда ничего не бойся...» Никогда, никогда... Целый перечень из этих «никогда». И все из уст прекрасной Наташи. Зиновий изо всех сил старался соответствовать ее требованиям. Надо играть в «американку» или «пирамиду», пожалуйста. На деньги так на деньги. В конце концов, грабить и тем более убивать никого не надо...

Надо играть, и он играет. Вот бильярдный стол, пятнадцать шаров в пирамиде, биток, кий, соперник... А соперник не простой – из компании крутых ребят, в которую сватала его Наташа. Зиновий понимал, что девчонка она непростая, из криминального мира. Но безумная любовь делала его слепым и заглушала голос разума...

Удар, удар... Зиновий сосредоточен, сознание в одной связке с кием нацелено только на победу... Еще удар... Три шара с удара. Неплохо. Но и соперник не лыком шит. Те же три шара с удара. Промах. На столе еще десять шаров. Не так уж и мало, но мазать нельзя. Слишком силен соперник для того, чтобы прощать ошибку... Лишь бы не сбился прицел, лишь бы не дрогнула рука. И, конечно же, нужна улыбка фортуны... Шар, второй, третий... Один-единственный промах... Четвертый, пятый... Партия сделана!

– Ну ты вундеркинд, в натуре... – уважительно посмотрел на него соперник – худощавый, верткий паренек. На бритой голове кепка, в зубах папироса.

Помещение подвальное, но вентиляция неплохая, так что табачному дыму недолго висеть над столом сизым облачком. Вот если бы несколько человек разом закурили! Но в зале только трое: Зиновий, его соперник и человек, которого ему представили как арбитра, – сухопарый мужчина с благородными чертами лица и длинными, как у пианиста, пальцами.

Арбитр молча посмотрел на Зиновия и сухим беспристрастным голосом велел сыграть еще одну партию. Возможно, он думал, что в первой Зиновию просто повезло. Но Зиновий доказал, что это не так. И шар за шаром сложил всю пирамиду. Безусловно, удача улыбалась ему. Но ведь бильярд – не карты, здесь без личного мастерства делать нечего. А он умел играть. Во Дворце пионеров играл, в училище, в армии. Никто его специально этому делу не обучал, по самиздатовским брошюркам азы постигал да на своих и чужих ошибках учился...

В третьей партии фортуна встала к нему боком. Зиновий целых три раза промахнулся, и его соперник сделал партию. Но арбитр все равно остался доволен.

– Рука набита, глаз-алмаз. Стабильности только не хватает. Ничего, мы этим займемся...

В тот же день он преподал Зиновию несколько уроков. Однако нового Зиновий для себя мало что открыл. Прицельный глаз, бриллиантовая система, стойка и хват, мосты, дублет и абриколь. Все это Зиновий знал и так. Правда, что ни говори, а шлифовка мастерства ему бы не помешала...

– Завтра утром приходи, в половине одиннадцатого, – велел арбитр.

На следующий день Зиновий был на месте как штык. Наташа бы ему не простила, если бы он отказался от игры. Как будто это значило отказаться от нее самой. Но ведь от нее он никогда не откажется. Наташа – его судьба, он в этом нисколько не сомневался. К тому же ничто не мешало ему прийти. Ведь он уже уволился с должности электрика, а другую работу пока что даже не искал. Может, бильярд станет его работой. А почему бы нет?

Арбитр был не один. Рядом с ним за столиком сидел еще один серьезного вида мужчина. Грубое землистого цвета лицо, подавляюще-пронзительный взгляд. Зиновий попытался было выдержать этот взгляд, но тщетно – глаза опустились к полу сами по себе. Увы, не обладал он той сильной энергетикой, которая была присуща сильным и властным натурам. Да и не хотел он быть сильным и властным. Вернее, раньше не хотел. А если еще точнее, то ему было все равно. Жил, как буек в проруби болтался – к какому берегу прибьет, к тому и прижмется. Так говорила Наташа, и он с этим соглашался. И сейчас он прибился к берегу, к которому она его подталкивала. Но при этом он должен оставаться мужчиной, которым она хотела его видеть. Он старался, пытался держать хвост пистолетом, но, увы, это не всегда получалось...

– Как зовут тебя, пацан? – спросил незнакомец.

– Зиновий.

– Играешь, говорят, хорошо.

– Ну, вроде бы...

– А чего так неуверенно? Тебя кто-то обидел?

– Нет.

– А ведешь себя как обиженный.

Зиновий понял, что надо брать себя в руки. Представил, что он стоит за бильярдным столом, представил, что лицо собеседника – это шар, в который нужно попасть битком. Представил и внешне преобразился. Теперь на незнакомца смотрел невозмутимо серьезный и уверенный в себе парень.

– Под интерес сыграть не хочешь? – спросил мужчина.

– С кем?

– Есть человек. Он сейчас подойдет. А пока поговорим...

Говорил в основном Зиновий. Размеренно, с чувством собственного достоинства. Школа, ПТУ, армия. А потом появился человек, которого все ждали. Это был средних лет интеллигентного вида мужчина с хищным и холодным, как у ястреба, взглядом. И кличка у него Ястреб. А мужчину, с которым он разговаривал, называли Лесничим. Арбитра же так и звали – Арбитр. Оказывается, и это была кличка.

Зиновий понял, что и у него будет кличка. Если, конечно, Лесничий и иже с ним допустят его в свою среду обитания. В среду, которая была связана с преступным миром. Мало кто из нормальных людей стремился туда попасть, но тем не менее пропуск в этот круг нужно еще заслужить. Зиновий хотел его заслужить. Потому что этого хотела Наташа...

– Четвертной на кон? – скорее утверждающе, нежели вопрошающе посмотрел на Зиновия Ястреб.

Он кивнул, соглашаясь. У него всего в кармане тридцать рублей. Так что если он проиграет, ставить будет больше нечего. Но он не проиграет. Он был уверен, что не проиграет. Эта уверенность и привела его к победе.

Он сорвал банк и в первой, и во второй партии... Ястреб проигрывал ему, но, тем не менее, увеличивал ставки. Зиновий решил, что он сумасшедший, и даже попытался отговорить, когда он поставил на кон двести рублей – как раз столько, сколько проиграл. Но Ястреб был непреклонен. Тогда Зиновий позволил ему сделать первый удар. За что и был наказан. Ястреб мастерски сложил с удара восемь победных шаров. Девятый и десятый шары стояли под ударом, но бить их он не стал. Зачем, если победа уже в руках...

Зиновий потерял выигрыш, но остался при своих. И все равно возникло такое ощущение, будто душа вывернулась наизнанку.

– Ну что, по соточке? – насмешливо спросил Ястреб.

– У меня больше нет, – мотнул головой Зиновий.

– Займи... Лесничий, займешь?

– Не вопрос.

– Ну так что?

– Не буду, – отказался Зиновий.

– Почему?

– Были бы свои, поставил бы, а взаймы брать не буду.

– А поставил бы?

– Ты здорово играешь. Но я не хуже.

– Не хуже, – согласился Лесничий. – А то, что взаймы не берешь, это правильно. И не колотишься ты, как лох беспонтовый. Ястреб в поддавки с тобой играл, развести тебя хотел. А ты не повелся. Это хорошо. А если бы он тыщу с тебя снял? Что бы ты тогда делал?

Лесничий пристально смотрел Зиновию в глаза. И, судя по всему, ответ на свой вопрос он получил еще до того, как Зиновий открыл рот.

– Отдавал бы, что еще делать.

– А в ментовку бы не побежал?

– Нет. Долг – это святое.

Зиновий был искренен в своих суждениях. Поэтому Лесничий ему поверил. И успокоился.

– Видел, как Ястреб играл? Сам так сыграть сможешь?

– В поддавки? Дело нехитрое. Смогу, – утвердительно кивнул Зиновий.

– И на деньги клиентов разводить сможешь?

– Я же не маленький, все понимаю.

– Если понимаешь, то сегодня вечером приходи. Лохов будем катать...

Лесничий перевел взгляд на Арбитра, что-то шепнул ему на ухо, и они вместе заговорщицки усмехнулись. И Зиновий догадался, о чем шла речь. Он не строил особых иллюзий по поводу собственной значимости и понимал, что не умеет производить на людей выгодное впечатление. Глядя на него, потенциальный лох ни в жизнь не разглядит серьезного соперника. Лохи его самого будут воспринимать как лоха. Судя по всему, именно об этом и сказал Лесничий Ястребу, именно поэтому они и смеялись. Но Зиновию было все равно. Он знал, ради чего он берет в руки кий профессионального каталы, он знал, что его ждет в случае успеха...

Глава 4

1

Зиновий играл неплохо. На три-четыре промаха один забитый шар. Наташа сама пробовала играть в «американку» на большом столе, знала, как вбивать шары, и о таких результатах, которые показывал Зиновий, могла только мечтать. Но она-то ясно видела, на что способен этот парень. И не сомневалась, что рано или поздно он покажет куда более блестящую игру. А пока что Зиновий играл просто неплохо, а потому проигрывал.

Лощеный щеголь с бриолином в прическе посматривал на него свысока и с презрительной усмешкой на губах. Его забавляли суетливо-нервные движения Зиновия, лихорадочный блеск в его глазах. Но еще больше ему нравилось выкачивать из него деньги. Зиновий слил ему восемь партий подряд и потерял четыре «катьки». Но поскольку он косил под золотого мальчика-мажора, то щеголь намеревался снять с него еще столько же, а может, и во много раз больше...

– Я... Я уже устал... – отирая со лба пот, сказал Зиновий.

– Может, соку холодного? – обеспокоенно посмотрел на него щеголь.

Боится, что Зиновий соскользнет с крючка. А денег у него еще как бы много – качать и качать.

– Нет, я вообще устал...

– А давай еще по одной. Ставку поднимем, а?

– До тысячи? – с идиотским видом спросил Зиновий.

Что ни говори, а это хорошо у него получалось. Как ни старалась Наташа, но ей пока что не удавалось окончательно убить в нем идиотско-лоховской нерв. Ничего, рано или поздно он станет тем, кем она хотела бы его видеть.

Есть в нем задатки. И надо сказать, что бильярд помогает их развивать. Он уже далеко не тот наивный придурок, с которым она познакомилась месяц назад. Это уже был уверенный в себе человек, который хорошо знал, что ему нужно в этой жизни. Прежде всего ему нужна была сама Наташа. Ради нее он готов был своротить любые горы. Его любовь приятно грела ее самолюбие. А иногда грела и ее постель. Время от времени она допускала Зиновия к своему белому телу. Втайне от Черняка, который так и продолжал считать ее только своей женщиной...

– До тысячи?! – в азартном возбуждении вытаращился на него щеголь. – А не много?

– Это все, что у меня есть...

– Ну давай по штуке!

Щеголь верил в легкую победу и страшно возмутился, когда Зиновий сорвал банк. Сделал он это очень аккуратно. Шел за щеголем «в притирку». Проигрывал с разрывом в один шар, а нагнал и перегнал под самый занавес. Неудивительно, что лох расценил его победу как везение. И продолжил игру, пока не спустил все свое лавэ. Зиновий играл тонко, и щеголь даже не понял, что его развели как лоха. Так и убрался из клуба в полной уверенности, что лоху-волосатику, за которого он держал своего соперника, просто повезло...

Зиновий наварил целые полторы тысячи. Очень редко, но бывали случаи, когда лохи и по пятьдесят косых штук зараз откатывали. Но и такой выигрыш можно было считать большой удачей. Ведь гораздо чаще терпилы останавливались на двух-трех «катьках». А тут полтора косаря. Часть выигрыша Зиновий отдаст Лесничему, часть отстегнет на «общак», но в любом случае на руках останется не меньше «пятихатки». Пятьсот рублей за вечер – это круто. Тем более, что свечи еще не погасли. Игра продолжается. А народ на лоха-самоучку ведется как стадо кроликов на сладкую и беззащитную морковку. Вечер еще впереди, и Зиновий, возможно, не раз пройдется этой «морковкой» по лоховским мордам. Пусть играет, а Наташе уже пора. Это в своей кофейне она королева, а в ночном бильярдном клубе она всего лишь своя, и не более того. К тому же Черняк ее в кабак сегодня звал...

В ресторан она шла с надеждой, что законника там не будет. Мало ли какое дело у него может возникнуть на ночь глядя. Ночь вообще создана для воров. Но, увы, Черняк был в своем отдельном кабинете. И внаглую тискал какую-то выжженную блондинку с размалеванной мордой. И хоть бы капля раскаяния во взгляде у него появилась! Нет, он всего лишь убрал руку с ее огромного, но вялого бюста. Хотя бы оттолкнул эту лярву от себя, для приличия...

Зато Наташа знала, как соблюсти приличия.

– Пошла отсюда, мурловка голимая! – взъярилась она.

– Сама пошла!

Блондинка ответила ей тем же, но с оглядкой на вора. А Наташе все равно было, одобрит Черняк ее выходку или нет.

Она свои права знала. И вор их тоже знал. Поэтому погнал поганой метлой ее соперницу.

– И где ты эту выдру нашел? – с презрением к ней спросила Наташа.

– А места знать надо, – усмехнулся Черняк.

– С каких это пор ты с помоек кормишься?

– Базар фильтруй, да.

– А ты мне тогда рога не ставь.

– Я свободный вор, с кем хочу, с тем и ворочу.

– Да, но тогда ко мне со всяким сифилисом не суйся!

– Смотри, сама не засифонь... Говорят, мужики к тебе по ночам ходят... – на пониженных тонах и с леденящей угрозой в голосе сказал он.

– Кто говорит? – встрепенулась Наташа.

– Ты лучше спроси, кто ходит... Волосатик к тебе ходит...

Волосатик – это кличка, которая приклеилась к Зиновию с легкой руки Лесничего. За длинные волосы его так прозвали.

– Волосатик?! – изобразила она вздох облегчения. – Я уже подумала, что правда кто-то ходит...

– А что, Волосатик – не человек?

– Ты же знаешь, Волосатик – мое открытие.

– Ну и что?

– Как это что? Ты же знаешь, как он лохов разводит.

– И что, я должен ему за это бабу свою отдать?

– А ты спроси у меня, лягу я под него или нет? Он как был для меня лохом, так им и остался. А то, что вертится вокруг меня, так это я сама его на веревочке держу. А может, его отпустить, а? Пусть катится на все четыре стороны!..

– Отпусти. Он все равно лохов катать будет.

– Не будет. Без меня не будет!

– Давай попробуем.

– Как скажешь.

– И скажу. Чтобы я его рядом с тобой больше не видел.

– Сам ему и скажи.

– Кто он такой, чтобы я с ним говорил. Сама скажешь. И смотри, если застукаю вас вместе, и тебе башку откручу, и ему. Ты меня поняла?

В ответ она молча пожала плечами. Чего уж тут непонятного?

– А теперь ступай, – Черняк небрежно махнул рукой в сторону двери. – Дела у меня...

– Какие дела?! – возмущенно вытаращилась на него Наташа. – Эта выдра белобрысая?!

– Я сказал, иди!

Вор всем своим видом давал понять, что больше не потерпит ее бунтарских выходок. Если так, то его лучше не злить. Тем более, что не велика потеря. Уж куда лучше в одиночестве ночь провести, чем с этим кретином, возомнившим себя пупком земным...

– И пойду!

Пупок не пупок, но Черняк действительно был большой величиной. Кабинет в ресторане, номер в гостинице, начальство с ним на «вы» и шепотом. Его слово здесь имеет гораздо больший вес, чем директорское. Такое ощущение, что этот комплекс принадлежит не государству, а ему лично или, по меньшей мере, воровскому «общаку».

А уж ночной бильярдный клуб точно был его собственностью. Просторное полуподвальное помещение с ремонтом и вентиляцией, шесть столов, бар, обслуга, распорядитель. А какие деньги здесь крутятся! И никто, ничего. Все схвачено у Черняка, за все заплачено... И уж лучше не идти поперек его воли. Так думала Наташа. Именно поэтому и вернулась в клуб, где Зиновий обувал очередную жертву.

Она пальчиком подозвала его к себе.

– Не надо ко мне сегодня приходить.

– А когда можно?

– Завтра скажу.

Завтра она скажет ему, что им нужно хотя бы на время прекратить отношения. Черняк сейчас на стреме, может и выследить. А когда все успокоится, там будет видно... Завтра она это скажет. А сейчас нельзя. Он не должен расстраиваться: ему нужно играть, зарабатывать деньги. Ведь эти деньги в конечном счете достаются ей...

2

Наташа оставила Зиновия в клубе, а сама отправилась домой. С такси проблем не возникло: в ночное время «Волги» с шашечками рядами стояли возле гостиницы.

Проблемы возникли с водителем. Он оценивающе прошелся по ней взглядом. Спросил с насмешкой всезнающего умника:

– Белинского? Это ж совсем рядом. Пешком бы дошла. Сколько берешь?

Наташа поняла, что ее приняли за проститутку. Ну красится она ярко, ну бюст из кофточки вываливается, ну юбка короткая – но это не значит, что ее можно вот так нагло оскорблять.

– Сколько я стою, столько тебе ни в жизнь не заработать, придурок!

– Ты кого придурком назвала? – вспылил таксист.

Но Наташа его совсем не боялась. Она уже вытащила из сумочки револьвер.

– Ша! Башку разнесу!

Это была всего лишь зажигалка. Но смотрелась эта штучка очень эффектно. И не менее убедительно, чем сама Наташа...

– Эй, ты чего? Не надо!

– Поехали, урод!

Таксист подвез ее к дому. О деньгах даже не заикнулся. Но она швырнула ему в морду целый червонец.

– Это еще кто из нас проститутка! – выходя из машины, ухмыльнулась она.

Таксист резко сорвал «Волгу» с места, но проехал метров десять-пятнадцать и остановился. Высунулся из окна, крикнул:

– Я тебя запомнил, тварь!

А это он зря... Наташа знала себе цену. И знала, к кому обратиться, чтобы с этого барана сшибли рога. А номера она запомнила.

Завтра же таксист поймет, на кого нарвался. Поймет. Но от этой мысли на душе не стало легче. Так и осталась на ней куча дерьма, которую навалил в нее сначала Черняк, а затем уже водила. Один ее за проститутку держит, и второй туда же. Может, она и в самом деле проститутка? С вором спит, потому что за ним сила. Волосатику стелет, потому что он с ней бабками своими делится. Но ведь на Зиновия она нанизалась еще до того, как увидела в нем курицу, несущую золотые яйца. Тогда она просто шлюха...

– А это мое дело! – вслух воскликнула она. – Как хочу, так и живу!

От переизбытка чувств и эмоций эта фраза сама вырвалась наружу. Вылетел «воробей», и ей совершенно не хотелось его догонять. Разве она не правду сказала? Как хочет, так и живет...

– По закону жить надо! – донеслось откуда-то из-за спины.

Мужской голос. Какой-то приблудный отозвался.

– Да пошел ты!

– Нехорошо грубить, гражданка. Нехорошо!

Голос показался ей знакомым. Да, где-то она его слышала. Наташа обернулась и увидела опера Шипилова.

– А-а, начальник... Какого хрена?

С кичливым видом она достала из сумочки револьвер-зажигалку. Презрительно усмехнулась, наблюдая за реакцией капитана. Его рука полезла под пиджак за пистолетом. Значит, опер при исполнении, подумала она. И щелкнула зажигалкой, чтобы вразумить его. А то еще и застрелит – снимет почем зря буйну головушку.

– Ты это, предупреждать надо... – с чувством огромного облегчения сказал он.

Как будто только что от запора избавился.

– А мы что, на «ты», начальник? – с показным возмущением спросила она.

– Нет, но можем...

– Тогда какого хрена ты здесь делаешь? Извините за выражение!

– Извиняю. Потому что настроение хорошее. Думаешь, если мент, то личного времени нет? Есть. И загулять могу. Загулял...

– По бабам ходишь? А пушку зачем таскаешь? От хорей отстреливаться, да?

– Там не пушка, там зажигалка.

– А пушка, значит, в штанах?

– Отстрелялась пушка, – с видом записного гуляки-балагура улыбнулся Шипилов.

Но Наташа на его дешевые оперские ужимки не купилась.

– Слушай, мусор, ты мне мозги не затирай, не надо, – язвительно усмехнулась она. – Меня здесь ждал? Чего надо?

– Не ждал я тебя, просто...

– Ты свое «просто» на толчке заголяй. Я спрашиваю, чего надо, мент! – в упор и с вызовом в голосе спросила она.

– Поговорить надо... – сдался он.

– Так бы сразу и сказал. Давай повестку, завтра к тебе приду. Ну, может, послезавтра.

– Повесткой на допрос вызывают, а я просто поговорить хочу.

– Говори.

– Может, на огонек к себе пригласишь? На чашечку кофе.

– Может, еще на палочку чая? Обойдешься! Иди, откуда пришел.

– Зачем ты так? – обиделся Шипилов. – Я же по-хорошему.

– Знаю я это ваше хорошее. Знаю, как оно боком выходит...

– Ничего я тебе плохого не сделаю.

– Еще я мента в дом не водила.

– Значит, нет. Ну, хорошо! – угрожающе прошипел капитан.

И резко повернулся, чтобы уйти. Чтобы с камнем за пазухой уйти. Не пригрела его Наташа, что ж, он ей за это отомстит. А ментам человека подставить, что плюнуть. Надо его тормозить, камень из-за пазухи вытаскивать.

– Эй, погоди!

Наташа осмотрелась по сторонам. Никого. Тихо во дворе и безлюдно. Да и кто со стороны углядит, что Шипилов – мент. Он же в штатском, с виду – обычный парень. И бояться его не стоит. Пусть он ее боится. Вот возьмет заведет его в дом, а потом обвинит в изнасиловании. Хотя, конечно, лучше мента не подставлять...

Наташа провела нежеланного гостя в дом, посадила за столик на кухне. Приготовила кофе.

– Кофе вкусным должен быть, – сказал он, и как оказалось, не без умысла.

– Будет вкусным.

– Ты же в кофейне работаешь.

– Всего лишь официантом, – напряглась Наташа.

– Людей к азартным играм склоняешь.

– Кто тебе такое сказал?

– Да есть информация.

– Можешь плюнуть в рожу своему информатору. Врет он все!

– Не врет, правду говорит. И что с Черняком в любовь играешь, тоже правда.

– Почему играю? Может, я его люблю?

– Да ладно тебе. Любишь вора и спишь с бильярдистом.

– Чего? – остолбенела от возмущения Наташа.

– Зиновий его зовут. Не знаю, что ты в этом парне нашла, но позавчера ночью он ночевал у тебя дома. И утром выходил от тебя.

Шипилов вытащил из кармана несколько черно-белых фотографий, на которых был запечатлен Зиновий, выходящий из подъезда ее дома...

Сами по себе фотографии особой опасности не представляли. Гораздо сильней смущал тот факт, что за ее домом следили, что сама она находится в оперативной разработке. А менты если вцепятся в руку, то пока ее не отгрызут, не успокоятся...

– И... И зачем это все? – ошеломленно спросила она.

– Ну, не знаю... Как думаешь, что будет, если Черняк увидит эти фотографии?

– Ничего. Ну, бывал у меня Зиновий. Мы же как бы дружим.

– Вот именно, что как бы. Зиновий утром от тебя уходил. Утром! Посмотри на снимок, вид у него сонный, а физиономия довольная. А вот видишь, дворник на заднем плане. Дворники только по утрам убираются. Если он утром от тебя уходил, значит, ночь провел с тобой. Не думаю, что Черняку это понравится...

Наташа была в состоянии, близком к панике. Но присутствия духа не теряла.

– Ну, может, и со мной ночь провел. Ну и что? Черняку все равно.

– Да ну? Тогда зачем огород городить? Передадим ему эти фотоснимки, и дело в шляпе, – глумливо усмехнулся капитан.

– Зачем их ему отдавать?

– Ну, не пропадать же нашим трудам даром.

Наташа смотрела на Шипилова и понимала, что он действительно может сделать так, чтобы эти фотографии попали в руки Черняку. Из вредности или даже из подлости. А Черняк сделает выводы. Он же обещал голову ей открутить, если узнает про ее слишком тесное общение с Зиновием. Возможно, вору все равно, спит она с кем-то, помимо него, или нет, но ведь он дал слово. И он его сдержит. За Зиновия Наташа не переживала, ей было все равно, что с ним будет. Она дрожала за свою жизнь...

– Чего тебе надо, капитан?

Не надо было заканчивать университет, чтобы понять, к чему клонит мент. Неспроста же он организовал ей эту ночную фотовыставку.

– Правильно соображаете, гражданочка, – самодовольно усмехнулся Шипилов. – Мне от вас кое-что нужно. Во-первых, я бы хотел наставить вас на путь истинный. Скользкой дорожкой ходите, комсомолка Слюсарева, как бы под откос не загреметь!

– А во-вторых? – резко перебила его Наташа.

– Во-вторых, мне нужен Черняк.

– Тебе лично?

– Ну нет, конечно. Черняк – вор в законе, рецидивист, социально опасный элемент. Короче говоря, мне нужна информация о нем. И я хочу получать ее от его любовницы.

– Ни с кем из его любовниц я не знаюсь.

– Наталья Павловна! Ну зачем вы так! Ты – его любовница. И я хочу, чтобы ты работала на меня!

– А ху-ху не хо-хо?

Наташа едва сдерживала себя от того, чтобы не выплеснуть кофе оперу в лицо. Это же надо! Стукача из нее сделать хочет!

– Успокойся, Наташа, – Шипилов перешел на увещевательный тон. – И хорошо подумай, прежде чем разбрасываться словами. Прежде всего, ты должна понять, что за Черняка мы взялись основательно. Никто не позволит ему превращать «Загорье» в воровской притон. Никто! Да и других грехов за ним немало. Рано или поздно мы его возьмем и посадим. И ты сядешь вместе с ним. Да, тебя, такую молодую и красивую, постригут под «ноль» и отправят на этап...

– Что я такого сделала?

– А вспомни Селиванова, вспомни других простаков, которых ты втянула в преступную аферу.

– Это еще доказать надо.

– Есть люди, которые уже дали показания против тебя. И этого уже достаточно для того, чтобы прямо сейчас отправить тебя за решетку. Но мы даем тебе шанс начать новую жизнь.

– Вы разводите меня как лоха, – горько усмехнулась Наташа. – Берете на пушку, как ту дурочку с переулочка. Если у вас есть доказательства моей вины, какого ляда вы меня к этим чертовым фотографиям привязываете!

– Для страховки, – не моргнув глазом ответил Шипилов.

И пойми, есть у него доказательства ее вины, или эти слова – всего лишь дешевая уловка. Ох и мутит мент, ох и мутит...

– Значит, я со всех сторон повязана?

– Выходит, что так, – кивнул капитан.

– Значит, мне некуда деваться?

– Ну почему же некуда? Будешь сотрудничать с органами. А когда Черняк сядет, мы от тебя отстанем. Устроишься на приличную работу, будешь жить как нормальные люди.

– Выйду замуж, нарожаю детей.

– Почему бы и нет? Кстати, я молодой и неженатый, – весело улыбнулся Шипилов.

– Это на что ты намекаешь? – пристально посмотрела на него Наташа.

– А на то, что и ты молодая и не замужем. И очень красивая.

– Замуж меня взять хочешь? – ухмыльнулась она. – Да я от разрыва сердца умру, если во сне замуж за мента выйду.

– Это ты так говоришь, потому что пока еще по ту сторону баррикад находишься. Начнешь работать на социалистический закон и станешь нашей.

– И не мечтай!

– Поживем – увидим.

Наташа вспомнила секретаря райкома ВЛКСМ, который разговаривал с ней как с будущей комсомолкой. А у нее роскошные волосы до плеч, губы накрашены, юбка короткая, туфли на высоком каблуке. Он ей там что-то про демократический централизм с идейным вдохновением втирал, а сам на ее ножки похотливо пялился. Можно сказать, изнасиловал ее глазами. И этот что-то там ей про социалистическую законность несет, а сам уже раздел ее взглядом. Осталось только в позу поставить да свою женилку в ход пустить. Козел ментовской! Хрен ему что обломится! А насчет сотрудничества надо думать. Не так все просто, чтобы взять да отказаться. Если Черняк у ментов под колпаком, то рано или поздно мышеловка закроется не только за ним, но и за теми, кто вокруг него. А Наташа не хотела садиться в тюрьму...

3