Посреди камеры в проходе между нарами грубо сколоченный стол. За ним четыре крепких парня. В картишки перебрасываются.

В камере душно – игроки в одних майках. Видно, как размалеваны их тела. Расписная блатота...

Никита мог иронизировать сколько угодно. Но только в душе. Нельзя, чтобы насмешка прорвалась наружу. Ребята могут не понять насмешки...

В дерьмовое место он попал. Есть, конечно, «номера» и много хуже. Те, которые метра на два ниже уровня земли. Но это для покойников. А Никита пока еще жив... Пока...

Блатари видели, слышали, как в камеру ввели нового постояльца. Те, которые сидели к нему спиной, обернулись, впились в него глазами-буравчиками.

– Кто такой? – грубо спросил один.

– Сто пятая, пункт второй...

– Погоняло?..

– В Бутырке Братом крестили. Девяносто третий год...

– Кто?..

– Король.

– Да ну, гонишь!

– Отвечаю...

– Король – это круто...

– Пацаны, мне бы присесть.

Свободное место только у «толкана». Но это при том, что кое-кто под шконками, на полу ночует. И под свободной койкой какой-то тип. В красном спортивном костюме. Рядом с ним на полу еще какой-то мурик сидит. Толстенький, губы пухлые. Майка на нем красная.

– Это, что ли, «петушиный» угол? – взглядом показал на них Никита.

Первое неписаное правило «прописки» – узнать, где место для «петухов». Чтобы не коснуться их ненароком. Иначе сам попадешь в число изгоев. Вмиг опустят. Может, и не опетушат, но «парашником» сделают. И на «крытке», и у хозяина будешь сортиры драить.