Клим Махнов внимательно наблюдал за ходом работ. Хотя со стороны так не казалось. Он просто стоял возле своей машины. Расслабленная поза, ничего не выражающее лицо, безжизненный взгляд, устремленный куда-то в пустоту.
      Черное кожаное пальто, короткие черные волосы, черная сигара в зубах.
      Черные глаза – как будто бездна в них. И черная душа. Все в нем черное…
      Он стоял возле своей машины в огромном гулком ангаре. Рядом верный Чингиз. Дитя Востока. Среднего роста, худой и плоский как доска. Но силы в этом пацане – с избытком. Реакция как у кобры, мастер спорта международного класса по «мокрому» многоборью. Сначала стреляет, потом думает. Под стать своему боссу.
      Их двое, но с ними команда. Братва из родного Тепломорска. Кто-то ведь должен помочь провернуть эту хреново-долбаную сделку.
      Тепломорские заняты делом. Осматривают оружие, проверяют комплектность, считают, записывают. Дело хлопотное и трудоемкое. Шутка ли, два многотонных фургона. Автоматы, пистолеты, гранатометы, ручные гранатометы, патроны. Миллионы долларов…
      Продавцы здесь же. Внимательно наблюдают за покупателями. Клим вроде бы и не смотрит на них, но все видит, все замечает. Нервничают продавцы. Их шеф смолит одну сигарету за другой. Пять бойцов за его спиной напряжены, руки под полами курток. Чуть что, сразу выхватят «волыны».
      Клим и сам на взводе, нервы напряжены до предела. Но страха нет. В жилах не кровь – антифриз.
      К нему подошел Грек, тепломорский бригадир.
      – Клим, все путем…
      Партия товара принята. Дело за расчетом.
      – Бабки…
      Клим показал Греку на чемодан с деньгами. Тяжелая ноша. Чингиз бы и сам ее осилил. Но ему сейчас не до этого.
      Грек подал знак, и два его бойца мигом подхватили чемодан, потащили к продавцам, поставил его на стол. И тут же исчезли.
      Клим и Чингиз подошли к столу. Кожаные пальто расстегнуты, под ними запросто могут скрываться «узи». Не зря же так сильно забеспокоились торговцы. Руки бойцов под полами курток замерли на рукоятках «стволов».
      – Какие-то проблемы? – едва пошевелил губами Клим.
      Лицо осталось непроницаемо спокойным. Обжигающе холодный взгляд остановился на главном продавце. Тот аж поежился. Крутой с виду мужик, но внутри у него плесень…
      – Почему твои люди нервничают?…
      Клим и Чингиз демонстративно показали свои ладони. Мол, нет у них оружия. И нервничать не стоит.
      – Слишком большие ставки на кону… Продавец двумя пальцами коснулся чемодана и демонстративно глянул на тепломорских братков. Показывает, почему боятся. Один Грек чего стоит, не человек – монстр. Сам Фреди Крюгер сдох бы от зависти…
      – У нас все честно… – покачал головой Клим.
      – У нас тоже…
      – Не сомневаюсь… Ты тоже не сомневайся…
      Он щелкнул пальцами. И Грек со своими бойцами подались назад, отошли к машинам.
      – Так нормально?
      – Пойдет… – кивнул продавец.
      – Считай бабки.
      Клим лично открыл чемодан. В нем восемь миллионов долларов. Огромные деньги даже для него.
      «Стволы» он закупал по одной цене. В Америке за них можно взять втрое, а то и в пять раз больше. Но все же и восемь «лимонов» на дороге не валяются…
      Продавец взял наугад пачку стодолларовых купюр, вытянул из нее несколько банкнот. Специальным детектором проверил их подлинность.
      Сейчас денежки уплывут. Клим заберет товар. Который тоже уплывет. В самом прямом смысле этого слова. Из Тепломорска на сухогрузе. В Атлантике сухогруз встретит еще одно судно.
      Перегрузка, доставка к месту назначения в обход таможни – все это на совести Кощея. Клим отвечает за получение товара, погрузку на сухогруз, отправку. Работы невпроворот. Но Клим с ней справится, ему не привыкать…
      Только ну его на хрен это оружие! Приспичило же Кощею замутить эту бодягу. Решил выйти на новый уровень – торговлю оружием. Мало ему игорного бизнеса, подпольного тотализатора, девочек, наркоты… Нет, Клим не боялся впутываться в это дело. Но больно оно хлопотное. И товар уж очень рисковый… Чем крупнее партия, тем больший риск спалиться на российской и американской таможне. А ФБР в Штатах не спит, казенный хлеб не даром ест.
      Сцапают Кощея, а через него дотянутся и до Клима. Хорошего мало…
      Лучше всего сразу оборвать этот канал. Шашкой обрубить. Желательно толовой. И деньги… Да, неплохо было бы оставить восемь «лимонов» при себе… Тем более есть у него подобный опыт…
      – О'кей! – Продавец убедился в подлинности купюр.
      Его человек начал считать деньги. На слово Климу он не верил. Все правильно. В этой жизни никому нельзя верить…
      Продавцы закончили подсчет. Все в порядке.
      – Товар застрахован? – спросил Клим у продавца.
      – Не понял? – удивленно повел тот бровью.
      – В случае потери груза, в какой банк обращаться за страховкой?…
      Оружейник понял юмор.
      – Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха… У вас в Америке все такие шутники?
      Бойцы за его спиной немного расслабились… А зря!…
      Никто из них не уловил момент, когда в руках у Чингиза образовались сразу два «ПСС». Эти малогабаритные бесшумные «игрушки» крепились в рукавах его пальто на специальных пружинах собственного изобретения. Раз – и оба пистолета уже в руках. Пальцы на спусковых крючках.
      Чингиз открыл огонь. Климу оставалось только поддержать его. Он быстро сунул руки в карманы пальто, ухватился за рукояти «беретт». Не вынимая рук из карманов, мгновенно вывел пятнадцатизарядные «пушки» на линию огня.
      Нажал на спусковые крючки…
      На пару с Чингизом они могли все. Не было силы, которая могла бы остановить их. И сейчас они оказались на высоте. Мощный стремительный натиск – противник не успел даже схватиться за оружие. Под куртками вражеских бойцов могли быть бронежилеты, но Клим и Чингиз стреляли не только быстро, но и метко. Били по головам, не испытывая при этом ни малейшего сомнения.
      Чингиз стрелял из бесшумных «стволов». Он считал, что смерть должна приходить тихо. То ли дело Клим – тот балдел от грохота выстрелов. Поэтому на его «береттах» глушителей не было…
      Бойня закончилась в их с Чингизом пользу. Без единой потери с их стороны. Так было всегда. Так есть и сейчас. Так будет всегда.
      – Сами виноваты, – глядя на свежие трупы, сказал Клим. – Надо было товар застраховать…
      Он резко развернулся к своим помощникам. Увидел, как передернулось лицо Грека. Бригадир явно не ожидал, что Клим рассчитается с продавцом такой вот монетой. А зря. Что покупаешь, тем и расплачиваешься. Берешь патроны, платишь пулями…
      – Ну чего стоишь? – презрительно глянул на него Клим. – Седлай коней…
      Ровно через десять минут два «КамАЗа» и два джипа покинули ангар, ушли в темную морозную ночь. Восемь миллионов Клим увозил с собой…
 

      – Ты же недолго?
      – Нет, туда и обратно.
      – Я боюсь тебя отпускать. Я боюсь этой страны.
      – Со мной ничего не случится, обещаю…
      – С богом!…
      Никита поцеловал Марту, детей, решительно повернулся и зашагал к таможенным постам Афинского аэропорта.
      Уже месяц, как он с семьей живет в Греции. Тихая, спокойная жизнь, никаких забот. И главное – полное отсутствие криминала…
      Двухтысячный год – конец света. Может, в чем-то предсказатели оказались и правы. Этот год едва не стал для Никиты и его семьи последним.
      Отель, нефтяной бизнес, миллионы долларов – все это хорошо. Но куда хуже российская мафия. Сначала Шалман, затем Тимур со своей ордой. В борьбе с ними Никита потерял миллионы долларов. Но все это пустяк по сравнению с тем, что он мог потерять Марту, детей. Его самого могли убить не один десяток раз…
      Все, надоело. Хватит с них этой сумасшедшей жизни. К тому моменту, когда суд оправдал его, он уже успел продать свой отель и по реальной стоимости. За него дал хорошую цену один сумасшедший иностранец.
      Сумасшедший потому, что ни один нормальный человек не станет вкладывать деньги в российскую экономику.
      Он продал все. Но оставил за собой контрольный пакет акций нефтяной компании. Мировые цены на «черное золото» все еще высоки. И глупо собственными руками душить курицу, которая несет золотые яйца.
      Никита уладил все дела и вместе с семьей перебрался в Грецию. Там их ждала роскошная вилла на берегу Эгейского моря. С деньгами никаких проблем.
      Все деньги надежно пристроены на счета швейцарских банков. Сумма переваливает за сто миллионов долларов. Плюс проценты по вкладам. Еще больший плюс – нефтяные дивиденды. Можно жить, ничего не делая. Но Никита так не мог. Он собирался построить в Греции небольшой отель, уже присматривался, приценивался.
      Жизнь на новом месте налаживалась. Все было хорошо. Пока не пришла телеграмма о смерти бабушки Дарьи.
      Никита любил ее. Она много значила в его жизни. Поэтому он не мог отделаться одними лишь соболезнованиями. Решил лететь в Россию.
      Бабушка жила в Тепломорске. Живописный курортный город на берегу Черного моря. В школьные годы Никита проводил в нем все летние каникулы. И на студенческие каникулы – туда же. С этим городом у него связано много памятных событий. Первая не по-детски жестокая драка, позже – первая любовь…
      Воспоминания о детстве, юности втянули его в свою орбиту, он даже не заметил, как самолет оторвался от земли. Очнулся, когда лайнер пошел на снижение.
      Самолет подлетал к Краснодару. Никита посмотрел в иллюминатор. Внизу, справа по борту, громоздятся Кавказские горы, еще правей простирается Черное море. Чистое небо, яркое солнце. Говорят, в этом году на Кубани особо теплая и солнечная зима…
      Краснодарский край, Черное море, Тепломорск – его вторая родина. Он был здесь не так давно. Нужно было решить вопрос с перевалкой крупной партии нефти через Новороссийский порт. Чисто деловая проблема. Но настроение у него в те дни было радужное. С этим настроением он ехал тогда в Тепломорск.
      А сейчас в душе тоска. Он ехал на похороны. И еще где-то глубоко внутри шевелилось недоброе предчувствие. Он пробудет в Тепломорске всего три дня. Обратный билет уже заказан. Но не впутается ли он за это время в какую-нибудь историю. Не везет ему в последнее время на родной земле…
 

***

 
      Никита еще не покинул здание аэропорта. А таксисты уже тут как тут.
      – Куда едем, командир?
      – Тепломорск…
      – Шестьсот рублей…
      – Поехали…
      Вполне приличная на вид «восьмерка». И водитель, внушающий доверие.
      Крепкий степенный мужик.
      Прежде чем сесть в машину, Никита оглянулся. Не скрывается ли кто за сиденьем… Ну почему ему кажется, что с ним что-то случится?
      Никто не знал о его приезде. Даже родители, которые уже в Тепломорске.
      Валера тоже ни сном ни духом.
      Они с Валерой смогли справиться с Тимуром, нанесли мощный удар по его «империи двойников», прищемили щупальца. Но самого спрута уничтожить не смогли. Пока мафиозные бонзы зализывали раны, Никиту никто не трогал.
      Воспользовавшись этим, он сумел добиться оправдательного для себя приговора, продать большую часть бизнеса, уехать за границу. И сейчас все спокойно. Но всякое ведь может быть. Поэтому приходится соблюдать осторожность.
      До Тепломорска он добрался без приключений. Аккуратный портово-курортный город на берегу уютной бухты. Сколько Никита себя помнил, городок всегда делился на три части. Рабочая, жилая и курортная. Бабушкин частный дом стоял на холмах недалеко от небольшого спального микрорайона. С десяток высотных домов. Когда-то Никита со своими дружками ходил сюда войной. Но какая это была война. Шишки, синяки, разбитые носы. Тогда это воспринималось серьезно. Сейчас – как невинные детские забавы…
      Таксист подвез его прямо к дому. На прощание пожелал всего доброго.
      – Спасибо, – тускло ответил Никита.
      Дом у бабушки большой, двухэтажный. Когда-то они с дедом жили зажиточно. Дед умер десять лет назад. С тех пор все стало приходить в упадок. Пока Никита не встал на ноги. И родителей обеспечил, и бабушку.
      Новый забор из силикатного кирпича, калитка распахнута настежь. Во дворе толпятся люди. Соседи, знакомые. Постные лица, тихие разговоры. Двери в Дом тоже настежь. Навстречу Никите вышла юная девушка. Никита не мог поверить своим глазам…
      – Альбина?… – вырвалось у него. Девушка вздрогнула. Внимательно всмотрелась в него.
      – Вы Никита? – спросила она.
      – Да…
      – А я Таня… Вы, наверное, меня за сестру приняли…
      Вот оно что. У Альбины была сестра. Когда-то у Альбины с Никитой был роман, Таня тогда была сопливой девчонкой. Но годы идут. Из девочки она превратилась в девушку. Такую красавицу, какой когда-то была ее старшая сестра.
      Когда-то была… Альбина исчезла из Тепломорска много лет назад.
      Вместе с Климом. С тех пор ее больше никто не видел…
      Таня заворожено смотрела на Никиту. Щеки ее порозовели, глаза заблестели. Как будто какую-то мировую знаменитость увидела…
      – Ой! – спохватилась она. – А бабушку Дарью уже на кладбище повезли…
      – Не понял… Ее же завтра должны хоронить…
      – Ваши родители решили, что вы не приедете… Большая глупость с их стороны.
      – Давно повезли?
      – Да нет… Вы еще успеете… Вы на машине?…
      – Нет… Но это не проблема…
      Никита зашел в дом, оставил вещи и обратно.
      – А можно я с вами? – спросила Таня.
      – Я не против…
      Они вместе спустились к шоссе.
      – Меня на хозяйстве оставили, – сказала Таня. – Но тетя Гуля меня отпустила. Говорит, проводи человека…
      – Какого человека?
      – Вас…
      – Спасибо твоей тете Гуле, – усмехнулся Никита. – Меня еще рано в последний путь провожать…
      – Ой, извините! – ужаснулась Таня. – Я не это хотела сказать…
      – Да ладно, я же пошутил… Хотя какие могут быть сегодня шутки?
      Никита махнул рукой перед носом белой «Волги». Но машина промчалась мимо.
      И черный джип прошел мимо. Но вдруг затормозил. А ведь Никита его и не пытался останавливать. Машина сдала задом, остановилась. Опустилось стекло.
      Никита увидел знакомое лицо. Нет, не может быть…
      Это был Клим. Его заклятый враг. Время не притупило обоюдную неприязнь.
      Клим изменился. На лбу появились морщины, лицо потемнело. Но все та же хищная линия рта, кривой с горбинкой нос, волевой подбородок. И все тот же ледяной бездонный взгляд.
      Он смотрел на Таню. Так, как когда-то смотрел на Альбину.
      – Ты?… – выдавил из себя Никита.
      Прежде чем вскинуть на него взгляд, Клим прислушался к себе. Как будто вспоминал, где мог он слышать этот голос. Только после этого глянул на Никиту.
      – Никита?…
      Да, Клим узнал его. В тяжелом пронзительном взгляде холод, яд и презрение. И еще наркотическое оцепенение. Похоже, под кайфом мужик.
      – Никита… Ты еще не сдох?… В машине засмеялись. Плавно опустилось еще одно стекло. Никита увидел две явно бандитские морды.
      – Только после тебя…
      Старая закоренелая неприязнь нахлынула на Никиту с новой силой. Он с трудом удержался от желания расплющить нос этому подонку.
      – Грубишь, мурло, – мерзко скривился Клим.
      Время его не изменило. Как был ублюдком и отморозком, так им и остался. Он всегда был таким грубым и надменным. Неважно, на чьей стороне сила. Никита сейчас один, без оружия. Клим в джипе, с ним братки, возможно, при «стволах». Но даже если бы все было наоборот, вряд ли бы Клим удержался от оскорблений. Такова его мерзкая натура. Гадкая, подлая, но вместе с тем сильная и несгибаемая.
      – А ты все такое же хамло…
      Клим еще больше скривился. И вдруг выставил из машины руку. А в ней пистолет. Никита увидел перед собой черное отверстие «ствола», безжизненные глаза убийцы. Этот ублюдок запросто мог нажать на спусковой крючок.
      А Никита ничем не мог помешать ему.
      – Дяденька, не надо! – заверещала Таня.
      – А ты заткнись! – цыкнул на нее Клим. – И давай в машину…
      – Не-ет!…
      Она подалась назад. Никита слышал, как зашуршал гравий под ее ногами.
      В это время издалека до них донесся вой милицейских сирен.
      Клим убрал пистолет. С отвращением посмотрел на Никиту.
      – Считай, что тебе повезло, выблядок!… Поехали…
      Вой милицейских сирен приближался. А вот и белый «жигуль» с синими полосами. Он на полной скорости обошел тронувшийся джип. Помчался дальше.
      Но и джип не остановился.
      Видно, менты на пиво торопились. Потому и мигалки включили. Но тем не менее Никита был им благодарен.
      Он наконец поймал частника. И вместе с Таней отправился на кладбище…
 

      – А чо это за хмырь? – спросил Грек.
      – Да был тут один… – вяло отозвался Клим. – Никита, выродок московский…
      Первый раз он схлестнулся с Никитой в самом конце восьмидесятых. Из-за Альбинки. У нее с Ником роман был. Только все это были цветочки-лютики.
      Целку Альбинке Клим ломал. Как сейчас помнит…
      Сама Альбинка сгинула. Зато у нее сестра подросла. Клим видел ее только что. Такая же красивая. Давно у Клима в одном месте не чесалось как сейчас…
      – Надо было девку забрать, – зло процедил он сквозь зубы.
      «И вдуть ей по самые помидоры», – с той же злостью мысленно добавил он. Ему всегда нравилось насиловать.
      – Долбаные менты…
      – Эй, ну ты, в натуре, нашел, кого бояться… Да у нас все менты прикормлены…
      – Не все, – покачал головой Клим.
      – Ну почти все… По любому бы отмазались…
      – А если нет?…
      В этой жизни Клим ровным счетом ничего не боялся. Еще не отлита для него пуля и нож не заточен. Заговоренный он. На пару с Чингизом. Но страх – это одно, а предосторожность – другое. Поэтому лучше от ментов держаться подальше. Неважно, какие они – честные или прикормленные.
      Это раньше он был полным отморозком. Со временем остепенился. Сейчас в своем Нью-Йорке старается с копами в дружбе жить. Все у него в рамках.
      Хотя, конечно, иногда приходится беспредел творить – душу тешить.
      И в Тепломорске нет смысла ментов дразнить. Тем более у них сейчас вся машина «стволами» забита. Можно сказать, образцы товара…
      Продавцов оружия замочили, товар увезли. Аж из-под Тулы до Черноморска фуры гнали. Жуть сколько ментовских постов прошли. И все шито-крыто. Потому как менты бабки любят больше, чем порядок.
      В порту все было подготовлено заранее. Всех, кого надо, баксами подмазали, товар загрузили, замаскировали как надо, оформили под легальный груз. Сухогруз уже в пути. Все прошло гладко, как по маслу. Никаких инцидентов.
      Клим и Чингиз могут отправляться на вторую свою родину – в Америку. Но не спешат. В Тепломорске надо погостить пару-тройку дней. И не только потому, что это родной город Клима. Есть у него два дела Первое, оттянуться после трудов каторжных. Второе, дать отдохнуть другим – Греку и его пацанам. Их ждет вечный покой. Слишком много они знают… Но это будет потом, под самый занавес…
      – Ладно, чего мы о плохом… – замял тему Грек. – Давай чисто о хорошем. Поляну на «Привале» уже накрыли, сауна готова, девочки под маринадом. Короче, оттянемся на полную катушку…
      Джип выехал из города в сторону гор, легко взял крутоватый подъем, остановился возле кафе, затерявшегося среди низкорослых деревьев.
      Из кафе навстречу гостям вышел хозяин-армянин.
      – Здоров, Самвел! – поприветствовал его Грек.
      – О! Какие люди! – Хозяин раскрыл руки для объятий.
      Но обниматься не полез. Грек ему не друг. Грек его «крыша».
      Клим тоже выбрался из машины. Поежился. В низине у моря тепло. А здесь, в горах, – ветер, холодно.
      – Проходите, гости дорогие! – Самвел натянуто улыбнулся.
      Он повел их не в само кафе, а дальше, во внутренний двор. Там виднелось кирпичное, неказистое на вид здание. Но внутри все на уровне.
      Сауна высшего класса. Как в лучших домах…
      – Жизнь хороша!… – довольно осклабился Чингиз.
      Он обожал хорошо поесть. Выше всего превозносил восточную кухню – азиат как никак На столе в трапезной изобилие. Горы шашлыка, развалы красной рыбы, черная икра в тазике – Еще плов будет, – сказал Самвел. – Хороший плов. У меня узбек работает. Мастер!… Чингиз пришел в экстаз:
      – Дорогой! Дай я тебя расцелую!
      Он протянул к Самвелу руки. Случайно у него это вышло или нарочно, из рукавов пальто выскочили два пистолета. Самвел от страха вскрикнул, провел рукой по лбу. Едва не бухнулся в обморок.
      – Шутка, да? – осклабился Чингиз. – Восточный шутка, дорогой… А ну чеши за пловом! Давай быстрей!…
      Его звериный оскал привел Самвела в ужас Он пулей вылетел из комнаты.
      – Плов я очень люблю… Моя мама всегда мне плов готовит… Только далеко мама…
      Чингиз был уже мягкий как пластилин. Казалось, он сейчас заплачет.
      – Клим, мы поедем к моей маме?… – Вот-вот слезы на глаза навернутся.
      – Тебя и здесь неплохо накормят…
      – И девочку дадут?…
      – Две! – засмеялся Грек.
      И несильно хлопнул его по плечу. Мог бы и сильно. Сейчас у Чингиза хорошее настроение – он бы не обиделся. Но Грек побаивался его. Восток – дело тонкое. Попробуй пойми, что у этого дикаря на уме.
      Один Клим не боялся Чингиза. Он знал все слабые и сильные стороны своего верного помощника. И как опытный дрессировщик умел им управлять.
      – Две девочки – это хорошо… Тогда мы не едем к моей маме…
      А он никогда и не рвался в родные края. Матери своей не писал, не звонил. По-настоящему он ведь только в одном человеке нуждается – в Климе.
      Телки появились не скоро. Клим успел раздеться, постоять под душем, посидеть в парилке. Весло икорки зачерпнул, два стограммовых «ведерка» водки в себя опрокинул. Не много. Но и не мало – если учесть, что недавно «косячком» побаловался.
      – Какие киски, а? – довольный собой, прогрохотал Грек.
      Бабцы очень даже ничего. С хихоньками-хахоньками разделись до трусиков, выстроились в ряд. Как на конкурсе красоты.
      – Чингиз, выбирай! – хозяйским взмахом обвел их рукой Грек.
      – Не дело говоришь, дорогой, – покачал головой Чингиз. – Сначала Клим…
      Это дикое дитя Востока могло кому угодно глотку порвать. Ничего святого в этом мире для него не существовало. Только Клим. Для него он и царь и бог. Ради него сам себе горло мог бы перегрызть.
      Клим поднялся, подошел к симпатичной блондинке с шикарным бюстом.
      Резким движением руки сорвал с нее лифчик. Оценивающим взглядом осмотрел ее груди, пальцами коснулся сосков, дождался, когда они затвердеют.
      – Пойдет! – кивнул он.
      Девка одарила его блядской улыбкой.
      – Пошли, потанцуем…
      Клим бесцеремонно взял ее рукой под горло и вытолкал из комнаты.
      Впрочем, она и не сопротивлялась…
 

***

 
      – Ой, не могу больше!…
      Еще совсем недавно эта дура кричала: «Еще! Еще!…» Только что стонала от кайфа. А сейчас ее лицо искажено болью и страхом.
      Только Клим не обращал на нее никакого внимания.
      Девка лежала на бильярдном столе, животом на Зеленом поле. В бешеном ритме Клим вгонял в нее свой агрегат.
      Пару часов назад эта дура восхищалась его чудом. Вслух фантазировала, как ей будет хорошо. Ей и в самом деле было хорошо. Но только вначале. Пока Клим не уложил ее на живот.
      Он брал ее в бешеном темпе.
      – Ты… Ты… Ты же мне… Ты же мне там все порвал… – стонала от боли блондинка.
      Только Климу это и надо. Он обожал, когда жертва страдает…
      Клим представил на месте шлюхи Таню, которую видел сегодня. Вот кого бы он сейчас трахнул в полное свое удовольствие!…
      А эта… Он с презрением посмотрел на блондинку.
      – Что, больно, тварь! – дико захохотал он.
      И ускорил ритм. Девка заорала как резаная. От ужаса, от боли… Но Климу в кайф!…
      Шлюха от него не уходила. Она уползала. Ноги в раскорячку, кровь по ляжкам струится… Ничего, пусть радуется, что не сдохла…
      Клим отправился в душ. Постоял под жесткими холодными струями. И в парилку. Как ни в чем не бывало. Его абсолютно не волновало, как чувствует себя шлюха…
      – Ну ты, брат, даешь! – хохотал Грек. – Бабу чуть до смерти не затрахал!…
      – Уметь надо…
      – Так я о том же… Я это, Самвелу ее отдал…
      – Она что, еще хочет?…
      – Да нет, он ее в чувство приведет…
      – Что, совсем плохая?…
      – Да хрен с ней, сама на кукан напросилась… Ты не бойся, если кони двинет, ты за нее не в ответе…
      – Я не боюсь. Ты хозяин, я твой гость. Бабы на твоей совести…
      Да, Грек стелиться должен перед Климом. За все про все он получил ровно пол-"лимона". Конечно, ему с пацанами пришлось попотеть. И рисковали они сильно. Но так и в напряге они были всего две недели.
      – Да оно понятно, не базар…
      – А раз понятно, организуй мне еще одну девочку…
      – Какую?
      – Ту, которую мы видели, когда ехали сюда… Похабные мысли о Тане перешли в разряд навязчивой идеи.
 

      – Вот так, Никитушка, остались мы без нашей бабушки, – тяжко вздохнула мать.
      – Царствие ей небесное…
      Бабушку они похоронили вчера. Никита успел проститься с ней. Вчера же и помянули новопреставленную. И сегодня в доме накрыт стол. Все как положено.
      За столом близкие родственники усопшей. И Татьяна с родителями.
      Летом прошлого года у них дотла сгорел дом. Бабушка по-соседски приютила их у себя. Пока новый дом не отстроят.
      Пал Севастьяныч мужик справный, работящий. Новый дом с размахом строит. Половину первого этажа уже вывел.
      – Да вы не торопитесь, – сказал Никита. – Живите здесь, никто вас не гонит…
      – Да, да, конечно… – закивала мать. – И за домом присмотр будет…
      Дела житейские, дела насущные.
      Татьяна сидела за столом прямо напротив Никиты. Глазки опущены – боится их поднять, на щеках румянец. Такое ощущение, будто она в него влюбилась.
      Нет, нет, только не это. Девчонка она очень красивая. И душа у нее дай бог каждому, характер мягкий, нрав кроткий. О такой жене только мечтать…
      Но Никита женат. И очень любит свою Марту. Даже если бы сам в Татьяну до смерти влюбился, все равно не променял бы жену на нее. Не из той он породы…
 

***

 
      – Татьяна, ты куда?…
      – Никуда…
      Мать спрашивает, дочь отвечает. Никита стал невольным свидетелем их разговора.
      Конец дня. Вечереет. Возле дома остановилась белая «шестерка». Татьяна увидела ее в окно. И к двери.
      – Опять Кирилл?…
      – Да ну его…
      Татьяна глянула на Никиту и покраснела. Как будто он ее в чем-то нехорошем уличил.
      – "Ну его, ну его", – передразнила ее мать. – А на дискотеку вместе ходите… И сейчас намыливаешься?
      – Не знаю…
      – Не знает она… Траур у людей, а она на дискотеку, совесть бы поимела.
      С улицы донесся автомобильный сигнал.
      – Сходи, скажи ему, чтобы уезжал, – потребовала мать.
      – И схожу…
      – Да ладно вам, Софья Николаевна, – вмешался в разговор Никита. – Девчонке семнадцать. Дело молодое. Чего ей дома сидеть?
      В конце концов, не у нее же траур…
      – Ну если ты, Никита, так считаешь, тогда пусть идет… Иди, доченька, собирайся…
      Татьяна посмотрела на Никиту больше с укоризной, чем с благодарностью.
      Как будто не очень хочется ей уезжать от него со своим парнем.
      – Хороший парень? – спросил Никита, когда девушка скрылась в своей комнате.
      – Кто, Кирилл?
      – Ну да…
      – Хороший, – кивнула Софья Николаевна. – Интеллигентный мальчик, умный, в Черноморске в институте учится. Из хорошей семьи…
      Она тяжко вздохнула:
      – И ты, Никита, хороший… Помню, как ты за Альбиной моей ухаживал…
      Давно это было. Человеком ты стал. Добрый, порядочный. Миллионер… Жаль, что у вас с Альбиной не сложилось… Где она сейчас, моя Альбина?…
      На глаза у нее навернулись слезы. Она всхлипнула:
      – Сама виновата в том, что Альбина дикой росла. Не следила я за ней.
      Все Паша да Таня… А Альбина… Я ей была плохая мать… Не вернется она.
      Никогда не вернется…
      Софья Николаевна всхлипнула, закрыла лицо руками и пошла в свою комнату.
      Появилась Татьяна. Уже принарядиться успела, накрасилась.
      Огонь-девчонка. Кирилл, наверное, в восторге от такой подружки.
      – Счастливо, – улыбнулся Никита.
      – Счастливо оставаться! – не осталась она в долгу. В дверях остановилась. Повернулась к нему. В глазах упрек и надежда.
      – Может, вы с нами?
      – Нет, – покачал он головой. – Стар я уже для дискотек. Да и мешать вам не хочу.
      – Мешать? – возмутилась Татьяна. – А чему мешать? Мы с Кириллом даже ни разу не целовались…
      – У вас еще все впереди.
      – Ах так!…
      Она обиженно повернулась к нему спиной, гордо вскинула голову. И так же гордо удалилась.
      Никита не хотел обидеть ее. Но так получилось…
 

***

 
      Он сидел на диване с книжкой в руках. В доме траур, телевизор включать нельзя. Да ему и не хочется пялиться в «ящик» – книга интересней…
      От чтива его отвлек звук автомобильного сигнала. А затем кто-то забарабанил в ворота.
      Кого там принесла нелегкая?…
      Внутри шевельнулось недоброе предчувствие. Не хотелось Никите выходить во двор. Но, видно, придется. Что это за мужик, который от каждого шороха шарахается?
      Он подошел к воротам.
      – Кто там?
      – Да это я, Кирилл…
      Никита открыл калитку. Точно, безусый юнец. Длиннополая кожаная куртка с меховым воротником, непокрытая голова. Белая «шестерка» в двух шагах.
      – Таня не приходила? – первым делом спросил он.
      – А что, должна была прийти?
      – Не знаю… – замялся парень.
      – Та-ак, а ну заходи…
      Если бы парень замешкался, он бы схватил его за хибот и силой втащил во двор. Но тот не заставил себя долго ждать. Никита провел его в дом.