Пролог

Приведённая ниже статья была размещена на сайте www.igogo.gnom в сети волшебного народца. По слухам, этот сайт поддерживает кентавр Жеребкинс, технический консультант полиции Нижних Уровней. Данное сообщение интересно тем, что практически во всем противоречит официальной версии пресс-службы Полис-Плаза.

Мы все слышали официальное объяснение трагических событий, связанных с запуском зонда Зито. В заявлении полицейского управления Нижних Уровней содержалось мало подробностей этого дела, зато с избытком хватало подтасовки фактов и намёков на сомнительность решений, принятых одним из офицеров полиции.

Мне доподлинно известно, что офицер, о котором идёт речь, а именно капитан Элфи Малой, достойна служить примером для всех служащих полиции и что только её мастерство оперативного сотрудника позволило избежать куда более многочисленных жертв. Управлению полиции Нижних Уровней следовало бы наградить её медалью, а не делать из капитана Малой козла отпущения.

Главными виновниками этих событий были люди. Большинству из них не хватает мозгов даже на то, чтобы попасть ногой в штанину, но отдельные особи умны настолько, что заставляют меня нервничать. Если бы они узнали о существовании подземного поселения волшебного народца, то, несомненно, попытались бы поработить нас. Конечно, в массе своей вершки не могут ничего противопоставить нашей технологии, поскольку технический прогресс подземных жителей намного опережает человеческий. Но попадаются среди людей и такие, кто вполне способен тягаться по уровню интеллекта с представителями волшебного народца. По крайней мере, одному из них это точно по силам. Думаю, все понимают, о ком идёт речь.

За всю историю только один человек смог одержать над ним победу. Весьма незаурядный ребёнок, настоящая заноза в копыте. Конечно же, я имею в виду Артемиса Фаула, юного преступного гения из Ирландии. Маленький Арти потешался над полицией Нижних Уровней, заставляя её сломя голову носиться по всем континентам, пока наконец вся информация о нашем народе не была стёрта из его памяти при помощи волшебной технологии. Однако, нажимая на кнопку стирания памяти, кентавр Жеребкинс, технический гений и консультант подземной полиции, все же сомневался: вдруг Фаулу и на этот раз удалось обвести волшебный народец вокруг пальца? Вдруг юный ирландец припрятал что-нибудь, что поможет ему вернуть воспоминания? Конечно же, так он и поступил, в чем все мы убедились через некоторое время.

Артемис Фаул сыграл значительную роль в описываемых событиях, но на этот раз он не пытался ничего похитить у волшебного народца, так как забыл о нашем существовании. Нет, изощрённый преступный ум, который стоял за всем этим, принадлежал одному из нас.

Итак, кто же были персонажи этой остросюжетной сказки о столкновении двух миров? Кто выступал в качестве ведущих игроков с нашей стороны? Несомненно, одним из главных героев был Жеребкинс. Если бы не его гениальные изобретения, враг бы уже давно ломился в наши ворота. Жеребкинс – невоспетый герой, решающий многовековые головоломки, тогда как вся слава достаётся полицейским из Разведывательного Корпуса, которые лишь порхают в своё удовольствие и дышат чистым воздухом поверхности.

Ещё одним участником этой истории стала капитан Элфи Малой, чья репутация сейчас поставлена под сомнение. Элфи – один из самых способных и сообразительных офицеров полиции. Прирождённый пилот, она наделена редким даром импровизации в боевых условиях. Однако в список достоинств капитана Малой не входит умение безрассудно подчиняться приказам, из-за чего у неё неоднократно бывали неприятности на службе. Именно Элфи чаще всего приходилось иметь дело с Фаулом. Они едва не стали друзьями, но тут Совет приказал полиции стереть память Артемиса. А ведь ещё немного – и этот мальчишка мог бы стать таким славным вершком…

Как всем известно, не последнюю роль в тех событиях сыграл майор Крут – самый молодой начальник полиции в нашей истории. Эльф, который помог волшебному народцу преодолеть не один кризис. Не самый приятный в общении эльф, но хорошие командиры редко бывают хорошими друзьями.

Думаю, следует упомянуть и о Мульче Рытвинге. Ещё недавно он сидел в тюрьме, но, как обычно, ухитрился сбежать. Мульч, гном-клептоман, которого вечно распирает от кишечных газов и непомерно раздутого самомнения, против своей воли оказался замешан во многих афёрах Фаула. Но на сей раз Элфи была рада его вмешательству. Если бы не Мульч и не удивительные особенности его организма, все могло кончиться гораздо хуже. Хотя и так кончилось не слишком-то хорошо.

Но вся эта история никогда бы не произошла, если бы не Опал Кобой – пикси, которая некогда подкупила банды гоблинов, чтобы те захватили Гавань. Ей грозило пожизненное заключение за лазерной решёткой – конечно, только после выхода из комы, в которую она впала, когда Элфи Малой расстроила её планы.

Почти год Опал Кобой провела в палате психиатрической клиники доктора Ж. Аргона, и все это время медики-кудесники безуспешно пытались оживить её. За все это время она не произнесла ни слова, не съела ни крошки и не выдала ни малейшей реакции на внешние раздражители. Сначала власти относились к её состоянию с подозрением. Это обман, заявляли они, Кобой симулирует кататонию, чтобы избежать наказания! Но шли месяцы, и даже самые закоренелые скептики вынуждены были признать свою ошибку. Никто не может симулировать кому в течение почти года. Определённо нет. Для этого надо быть просто одержимым…

Глава 1

Одержимая

Клиника Ж. Аргона, Гавань, Нижние Уровни, три месяца назад

Клиника доктора Ж. Аргона – частное лечебное заведение. Бесплатно тут не обслуживают никого. Аргон и его сотрудники лечат только тех жителей Гавани, которые могут себе это позволить. Все пациенты клиники состоятельны, однако Опал Кобой перещеголяла даже самых богатых. Чуть больше года назад она создала страховой фонд на тот случай, если когда-нибудь вдруг сойдёт с ума и ей придётся платить за лечение. Как оказалось, это был весьма умный шаг с её стороны. Если бы Кобой не создала этот фонд, родственники, несомненно, перевели бы её в более дешёвую клинику. Впрочем, самой Опал было все равно, где лежать: весь год она только и делала, что пускала слюни и подвергалась проверкам рефлексов. По авторитетному мнению доктора Аргона, она вряд ли заметила, даже если б к ней заявился здоровенный тролль и принялся яростно бить себя в грудь, возвышаясь над её койкой.

Однако одним только страховым фондом уникальность Опал не ограничивалась. Кобой была самой знаменитой пациенткой клиники Аргона. После попытки гоблинской триады Б'ва Келл захватить власть имя Опал Кобой заслужило дурную славу. Никакие другие два слова подземные жители не произносили с таким отвращением. И неудивительно: в конце концов, ведь эта пикси-миллиардерша вошла в сговор с недовольным офицером полиции Нижних Уровней Шипсом Дубином и развязала войну в Гавани. Кобой предала своих соплеменников, а теперь её предавал собственный разум.

В течение первых шести месяцев заключения Кобой клинику осаждали средства массовой информации, снимавшие на плёнку буквально каждую судорогу пикси. У двери в её палату всегда дежурили полицейские, прошлое каждого сотрудника клиники было тщательно изучено, а настоящее протекало под суровыми взглядами охраны. Исключений не делали ни для кого. Даже сам доктор Аргон периодически подвергался проверке ДНК, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что он – именно тот, за кого себя выдаёт. Полиция Нижних Уровней не собиралась рисковать, когда дело касалось Кобой. Если пикси изловчится сбежать из клиники, стражи порядка станут посмешищем всего подземного мира, а опаснейший преступник вырвется на свободу.

Но время шло, и все меньше телерепортёров появлялось у ворот клиники по утрам. В конце концов, сколько часов пускания слюней могут выдержать зрители? Постепенно число охранников из полиции Нижних Уровней сократилось с дюжины до шести, а потом и до одного офицера в смену. «Куда она денется, эта Опал Кобой?» – заявляли власти. На неё круглые сутки была направлена дюжина камер, в плечо был зашит жучок-шпион, и пробу ДНК брали четыре раза в день. Кроме того, зачем кому-то могло понадобиться вывозить Опал из клиники? Пикси не способна была даже стоять без посторонней помощи, а её энцефалограмма представляла собой практически прямые линии.

С другой стороны, доктор Аргон очень гордился своей знаменитой пациенткой и часто упоминал её имя на званых обедах. После поступления в клинику Опал стало чуть ли не модным иметь какого-нибудь родственника на лечении. Почти в каждой богатой семье, как оказалось, был полоумный дядюшка на чердаке. Теперь такой дядюшка получал наилучший уход в самой роскошной обстановке.

Ах, если бы каждый пациент был таким смирным, как Опал Кобой! Она нуждалась лишь в нескольких внутривенных трубках и медицинском мониторе, который окупился в первые же шесть месяцев. Доктор Аргон искренне надеялся, что малютка Опал никогда не очнётся. Иначе полиция Нижних Уровней увезёт её в суд, а когда она будет признана виновной в измене, все её счета будут заморожены, включая и страховой фонд. Нет, чем Дольше длилась спячка Опал, тем лучше было для всех, особенно для неё. Из-за тонкой черепной коробки и большого объёма мозга пикси подвержены различным расстройствам центральной нервной системы, таким как кататония, амнезия и нарколепсия. Вполне вероятно, что кома Кобой продлится несколько лет. Кроме того, даже в том случае, если Опал очнётся, её память может остаться в одном из самых дальних ящиков огромного мозга.

Доктор Ж. Аргон совершал обходы каждый вечер. Сам он уже давно не занимался практической терапией, но считал, что подчинённым необходимо чувствовать его присутствие. Если другие врачи знали, что доктор Жербал Аргон держит руку на пульсе, у них не возникало соблазна самим перестать проверять пульс.

Аргон всегда оставлял Опал напоследок. Вид спящей маленькой пикси, опутанной проводами и трубками, почему-то успокаивал его. Частенько в конце напряжённого дня он даже завидовал Опал и её безмятежному существованию. Когда пикси почувствовала, что больше не может выдерживать выпавших на её долю испытаний, её мозг просто отключился, продолжая выполнять лишь те функции, которые были необходимы для поддержания жизни. Она по-прежнему дышала, иногда приборы контроля регистрировали изменения в энцефалограмме, вызванные сновидениями, но кроме этого, по существу, Опал Кобой перестала быть самой собой.

В тот роковой вечер Жербал Аргон пребывал не в лучшем настроении. Его жена подала на развод – на том основании, что за два последних года он ни разу не сказал ей более шести слов подряд. Совет грозился отозвать правительственные субсидии – на том основании, что Ж. Аргон и так немало зарабатывал на своих состоятельных пациентах. А в придачу ко всему у доктора разболелась нога, и никакая магия не могла ему помочь. Медики-кудесники сказали, что, скорее всего, боль существует только у него в голове. Похоже, это их позабавило…

Аргон хромал по восточному крылу клиники, проверяя по плазменным экранам состояние каждого пациента. Всякий раз, когда его левая ступня касалась пола, доктор морщился от боли.

Два пикси-уборщика, Мервал и Дискант Криль, трудились рядом с палатой Опал Кобой: собирали пыль электростатическими щётками. Пикси – превосходные работники. Методичные, терпеливые и старательные. Если отдаёшь пикси распоряжение, можно не сомневаться, что оно будет исполнено безупречно. Кроме того, благодаря младенческим лицам и непропорционально большим головам пикси выглядят симпатягами. У многих от одного только вида этих созданий поднимается настроение. Словом, пикси – ходячая психотерапия.

– Добрый вечер, ребята, – поздоровался Аргон. – Как наша любимая пациентка?

– Как всегда, Жерри, как всегда, – ответил Мерв, старший из близнецов, поднимая глаза. – Мне показалось, что она пошевелила пальцем ноги, но потом я понял, что это была лишь игра света.

Аргон натянуто засмеялся. Он терпеть не мог, когда его называют Жерри. В конце концов, это его клиника, и он заслуживает определённого уважения! Но хорошие уборщики были на вес золота, а братья Криль поддерживали идеальную чистоту в клинике уже почти два года. Крили сами были своего рода знаменитостями. В семьях волшебного народца близнецы рождаются редко. В настоящее время Мервал и Дискант были единственными близнецами в Гавани. Их несколько раз показывали по телевидению, а однажды интервью с ними даже снимали для программы «Канто» – самого популярного телешоу подземного мира.

У палаты Кобой дежурил капрал полиции Нижних Уровней Шкряб Келп. Когда Аргон подошёл к его посту, капрал был очень занят: нацепив на нос видео-очки, он вовсю смотрел кино. Аргон не винил его. Охранять Опал Кобой было так же увлекательно, как наблюдать за ростом ногтей.

– Интересное кино? – любезно спросил доктор.

Шкряб поднял очки на лоб.

– Неплохое. Человеческий вестерн. Много стрельбы и прищуров.

– Может быть, дашь мне посмотреть, когда закончишь?

– Нет проблем, доктор. Но обращайтесь с ним аккуратно. Человеческие диски очень дорогие. Я дам вам специальную тряпочку, чтобы его протирать.

Аргон кивнул. Он хорошо знал Шкряба Келпа. Капрал полиции очень бережно относился к своему имуществу. Он уже подал две письменные жалобы в совет директоров клиники по поводу того, что в полу торчит заклёпка и он поцарапал о неё башмаки.

Аргон посмотрел на экран Кобой. На висевшей на стене плазменной панели отображались данные, поступающие от закреплённых на её висках датчиков. Как он и ожидал, никаких изменений не было. Жизненно важные функции – в норме, активность мозга – на минимуме. Чуть раньше ей снился сон, потом мозг успокоился. И, наконец, жучок-шпион в плече сообщал о том, что Опал Кобой находится именно там, где должна находиться. Обычно такие жучки-шпионы помещают в череп преступника, но черепные коробки пикси слишком хрупкие, чтобы выдержать хирургическое вмешательство.

Доктор набрал личный код на клавиатуре рядом с усиленной дверью. Тяжёлая дверь скользнула назад, открыв доступ в просторную палату, которую озарял лишь приятно пульсирующий свет вмонтированных в пол светильников. Стены были обиты мягким пластиком, из утопленных в них динамиков доносились звуки природы. В данный момент это было журчание ручья по плоским камням.

В центре палаты висела на сложной системе ремней Опал Кобой. Ремни были снабжены заполненными гелем подушками и автоматически настраивались в соответствии с малейшим движением тела. Если Опал вдруг очнётся, ремни можно будет дистанционно затянуть в тугую сеть, чтобы пациентка не причинила себе вред.

Аргон проверил контрольные датчики, убедившись в том, что они плотно прилегают ко лбу Кобой. Он поднял одно веко пикси и направил свет фонарика на зрачок. Зрачок немного сузился, но глаз не шелохнулся.

– Ну что, Опал, сегодня ты ничего не хочешь мне сказать? – ласково спросил доктор. – Может, надиктуешь вводную главу для моей новой книги?

Аргону нравилось разговаривать с Кобой, хотя она и не могла его слышать. К тому времени, когда она очнётся, полагал он, они будут отлично понимать друг друга.

– Ничего-ничего? Может быть, тебя посетило хоть крошечное озарение?

Опал никак не отреагировала на его слова. Как не реагировала ни разу за прошедший неполный год.

– Ну, хорошо, – сказал Аргон, проводя по внутренним поверхностям губ Кобой последним ватным тампоном, оставшимся в его кармане. – Может быть, завтра поговорим.

Он провёл тампоном по пористой поверхности своего планшета. Буквально через несколько секунд на крошечном экране появилось имя Опал Кобой.

– ДНК никогда не врёт, – пробормотал Аргон и кинул тампон в лоток устройства переработки.

Бросив последний взгляд на пациентку, доктор повернулся к двери.

– Приятных снов, Опал, – сказал он почти с нежностью.

На душе у него воцарился покой, даже о боли в бедре Аргон почти забыл. Кобой, как и прежде, пребывает в безмятежных далях забытья. В обозримом будущем она не очнётся. Страховому фонду ничто не угрожает.

Поразительно, как глубоко порой может заблуждаться гном…

Опал Кобой не находилась в состоянии кататонии. Впрочем, в сознании она тоже не была. Она пребывала где-то посередине, парила на волнах медитации, где каждое воспоминание представлялось разноцветным мыльным пузырём. Пузыри эти медленно всплывали и мягко лопались.

Ещё подростком Опал была ученицей Голы Швим – гуру очистительной комы. Теория Швим гласила, что существует сон гораздо более глубокий, чем тот, в который обычно погружаются подземные жители. Другим её ученикам, чтобы научиться уходить в очистительную кому, потребовались десятилетия постоянных тренировок. Опал впервые проделала это в возрасте четырнадцати лет.

У очистительной комы есть свои преимущества. Во-первых, она даёт возможность прекрасно отдохнуть и набраться сил, а во-вторых, время не пропадает зря – его можно провести в размышлениях или, как это делала Кобой, за составлением коварных замыслов. Кома Опал была настолько глубокой, что разум её практически перестал зависеть от тела. Она не чувствовала никакого смущения из-за того, что её кормят внутривенно и переодевают, и легко обманывала датчики. Официально зарегистрированный рекорд по добровольному пребыванию в искусственной коме составлял сорок семь дней. Опал оставалась в этом состоянии уже больше одиннадцати месяцев. Впрочем, в её намерения не входило задерживаться там дольше.

Когда Опал Кобой присоединилась к Шипсу Дубину и его гоблинам, она понимала, что ей необходим запасной план на случай провала. Замысел свергнуть полицейское управление был весьма остроумным, но всегда есть вероятность, что не все пройдёт так, как задумано. Опал не собиралась провести остаток жизни в заключении. Единственный способ избежать наказания, не вызвав ни у кого ни малейших подозрений, – это убедить всех, что ты и так находишься в заточении. Поэтому Опал занялась необходимыми приготовлениями.

Первым шагом стало создание страхового фонда для клиники Аргона. Таким образом, Опал могла не сомневаться, что, когда она впадёт в очистительную кому, её поместят именно туда, куда ей требуется. Вторым шагом было трудоустройство в клинике двух проверенных соучастников, которые помогут Кобой осуществить побег. Затем она начала тайно выкачивать огромные объёмы золота из своих предприятий. В планы Опал не входило становиться нищей изгнанницей.

Последним шагом стало создание клона, который должен будет занять её место в палате психиатрической клиники. Клонирование было абсолютно незаконным, его запретили более пятисот лет назад после первых неудачных экспериментов в Атлантиде. Учёным так и не удалось создать идеального двойника представителя волшебного народца. Выглядели клоны очень даже неплохо, но их умственных способностей хватало лишь на поддержание основных функций организма. Взрослый клон был неотличим от оригинала в коме. Как раз то, что нужно.

Опал построила инкубатор на значительном удалении от «Лабораторий Кобой» и регулярно выделяла средства на поддержание проекта в течение двух лет – именно такой срок требовался для выращивания взрослого клона. Когда она решит сбежать из клиники Аргона, её место займёт точная копия. Полиция Нижних Уровней ни за что не догадается, что Кобой сбежала.

Как оказалось, разработав резервный план, она поступила мудро. Шипс оказался предателем, а небольшая группка подземных жителей и людей сделала так, что его предательство привело к краху замыслов Кобой. Но у Опал была великая цель, которая не давала ей упасть духом: она будет оставаться в коме сколь угодно долго, потому что должна свести счёты с Жеребкинсом, Крутом, Элфи Малой и этим мальчишкой, Артемисом Фаулом. Это из-за них рухнули её гениальные планы. Скоро она покинет клинику и нанесёт визит тем, кто стал причиной её страданий. И тогда они на собственной шкуре узнают, что такое страдать. А потом, когда враги будут повержены, Кобой приступит к осуществлению второй части плана: она познакомит людей с волшебным народцем, причём с таким размахом, что замести следы стиранием памяти нескольким вершкам уже не удастся. Скоро тайне подземных жителей придёт конец.

Мозг Опал Кобой начал вырабатывать эндорфины удовольствия. Мысль о мести всегда согревала её душу.

Братья Криль проводили взглядом хромавшего по коридору доктора Аргона.

– Идиот, – пробормотал Мерв, убирая телескопической насадкой пылесоса скопившуюся в углу пыль.

– И не говори, – согласился Скант. – Старик Жерри не способен проанализировать даже миску с карри из полёвок. Неудивительно, что жена решила его бросить. Будь у него ума хотя бы как у креветки, он бы уже давно обо всем догадался.

Мерв сложил пылесос.

– Который час?

– Десять минут девятого, – ответил Скант, взглянув на лунометр.

– Отлично. Что делает капрал Келп?

– Все ещё смотрит кино. Этот парень просто идеален. Мы должны все провернуть сегодня. А то вдруг, чего доброго, на следующую смену управление полиции пошлёт кого-нибудь с мозгами… А если отложить операцию, клон подрастёт ещё на два сантиметра.

– Ты прав. Проверь камеры наблюдения. Скант поднял крышку на первый взгляд обычной тележки уборщика, из-под которой торчали швабры, аэрозольные баллоны и тряпки. Под панелью отверстий пылесоса появился цветной, разделённый на несколько экранов монитор.

– Ну? – прошипел Мерв.

Скант не отвечал, пока не проверил все экраны. Видеосигнал поступал от нескольких микрокамер, которые Опал благоразумно установила по всей клинике – ещё до того, как угодила туда в качестве пациентки. Камеры наблюдения представляли собой созданные методами генной инженерии органические устройства. Они передавали сигнал в режиме реального времени. Это были первые в мире живые машины. Никакие системы обнаружения следящих устройств не могут засечь живые машины.

– Только ночная смена, – сообщил он. – В нашем крыле никого нет, не считая капрала Тупицы.

– Кто на стоянке?

– Никого.

Мерв протянул руку брату.

– Ладно. Начинаем. Обратной дороги нет. Ты не против? Мы действительно хотим вернуть Опал Кобой?

Скант отбросил чёрную пушистую чёлку, упавшую на его круглые, как у всех пикси, глаза.

– Конечно. Ведь если она вернётся к жизни без нашей помощи, то найдёт способ испортить нам остаток дней. – Он пожал руку брата. – Начнём.

Мерв достал из кармана пульт дистанционного управления. Устройство было настроено на волну акустического излучателя, установленного на торцевой стене клиники. Излучатель, в свою очередь, был нацелен на сосуд с кислотой, который лежал на распределительном щите, расположенном на стоянке клиники. Второй сосуд с кислотой был пристроен над резервным электрощитом в техническом подвале. Мерву и Сканту как уборщикам не составило труда разместить сосуды с кислотой в нужных местах за день до начала операции. Конечно, клиника Аргона была подключена к городской электросети, но если распределительные щиты выходили из строя, питание восстанавливалось только через две минуты. В установке более сложной системы аварийного питания владельцы заведения не видели надобности – в конце концов, это ведь клиника, а не тюрьма.

Мерв сделал глубокий вдох, откинул предохранительную крышку и нажал на красную кнопку. Пульт дистанционного управления испустил инфракрасный сигнал, который активировал излучатель, и тот послал два направленных, не уловимых для слуха акустических импульса. Импульсы разрушили стенки сосудов, и содержимое потекло в распределительные щиты. Через двадцать секунд кислота разъела силовые кабели, и все здание погрузилось в темноту. Мерв и Скант не мешкая нацепили очки ночного видения.

Как только клиника оказалась отрезанной от городской электросети, на полу замигали зеленые световые полосы, указывавшие путь к выходу. Мерв и Скант действовали быстро и целеустремлённо. Скант покатил тележку по коридору, а Мерв направился прямо к капралу Келпу.

Шкряб как раз снимал видео-очки.

– Эй, – неуверенно произнёс он, обнаружив, что вокруг почему-то темно. – Что происходит?

– Электричество отрубилось, – ответил Мерв, врезавшись в капрала с точно просчитанной неуклюжестью. – Здешние кабели никуда не годятся. Сколько раз я говорил об этом доктору Аргону, но кто захочет тратить деньги на обслуживание, если можно покупать на них роскошные автомобили?

Мерв болтал не ради удовольствия: он ждал, когда подействует снотворное в пластыре, который он незаметно прилепил на запястье Шкряба.

– И не говори, – сказал Шкряб, моргая чаще, чем обычно. – Сколько раз я просил установить новые шкафчики в полицейском управлении… Пить хочется. Ещё кому-нибудь хочется пить?

Шкряб замер – сыворотка, распространившаяся по его телу, сделала своё дело. Через две минуты он очнётся в состоянии полной готовности. Воспоминания о том, что он терял сознание, у него тоже не сохранятся. А того, что две минуты куда-то исчезли, он, если повезёт, вовсе не заметит.

– Вперёд, – коротко приказал Скант.

Мерв уже спешил к двери палаты. С отработанной лёгкостью он ввёл личный код доктора Аргона. Пикси сделал это значительно быстрее самого доктора благодаря многочасовым домашним тренировкам на украденной клавиатуре. Код Аргона менялся каждую неделю, но братья Криль старались находиться рядом с палатой Кобой во время каждого обхода. Обычно весь код близнецам удавалось узнать уже к середине недели.

Индикатор замка, питавшегося от аккумулятора, мигнул зелёным светом, и дверь распахнулась. Перед братьями предстала Опал Кобой, висящая в хитроумной сбруе, словно закутанное в экзотический кокон насекомое.

Мерв опустил её на тележку. Действуя быстро и ловко, он закатал рукав и нашёл шрам на её плече в месте установки жучка-шпиона. Потом он сжал твёрдый бугорок между большим и указательным пальцами и скомандовал:

– Скальпель.

Скант вложил инструмент в его протянутую руку. Мерв глубоко вздохнул, задержал дыхание и сделал двухсантиметровый разрез на коже Опал. Указательным пальцем он достал из разреза капсулу электронного устройства. Оно было упаковано в силикон и по размерам не превышало таблетку болеутоляющего.

– Займись раной, – приказал он. Скант склонился над раной и приложил большие пальцы рук к её краям.

– Исцеляй, – прошептал он, и синеватые искорки магии пробежали по его пальцам, погружаясь в рану.

Через несколько секунд края раны соединились, оставив лишь бледный шрам на месте разреза, почти такой же, как был раньше, после вживления жучка. Магия самой Опал иссякла много месяцев назад, а исполнить ритуал, необходимый для восстановления силы, она, по понятным причинам, не могла.

– Госпожа Кобой, – быстро произнёс Мерв. – Пора просыпаться. Пора вставать!

Он полностью освободил Опал от ремней. Бесчувственная пикси рухнула на крышку тележки уборщика. Мерв влепил ей пощёчину, от которой щека немного порозовела. Опал задышала чаще, но её глаза оставались закрытыми.

– Встряхни её, – сказал Скант.

Мерв достал полицейскую электрошоковую дубинку из-под куртки. Включив её, он поднёс конец к локтю Опал. Тело пикси задёргалось, и Опал Кобой пришла в сознание, словно проснувшись после кошмарного сна.

– Дубин! – завопила она. – Ты предатель!

Мерв схватил её за плечи.

– Госпожа Кобой, – сказал он. – Это мы – Мервал и Дискант. Пора просыпаться.

Опал испепеляла его взглядом широко открытых глаз.

– Криль? – спросила она, переведя дыхание.

– Да. Мерв и Скант. Пора уходить.

– Уходить? Что ты имеешь в виду?

– Уходить отсюда, – нетерпеливо повторил Мерв. – У нас осталось не больше минуты.

Опал потрясла головой, пытаясь избавиться от головокружения.

– Мерв и Скант, – повторила она. – Пора уходить.

Мерв помог ей спуститься с крышки тележки.

– Вот именно. Клон уже готов. Скант открыл затянутое фольгой ложное днище тележки. Под ним лежала точная копия Опал Кобой, одетая в такую же пижаму, какие полагались пациентам клиники Аргона, пребывающим в коме. Копия была идеальной, до последнего волосяного мешочка. Скант сдёрнул кислородную маску с лица клона, вытащил его из тележки и принялся пристёгивать к ремням.

– Поразительно, – произнесла Опал, проводя костяшкой пальца по лицу клона. – Неужели я так красива?

– Нет, – сказал Мерв. – Гораздо красивее.

– Идиоты! – вдруг завопила Опал. – У неё открыты глаза! Она меня видит!

Скант торопливо опустил веки клона.

– Не волнуйтесь, госпожа Кобой. Она никому не скажет, даже если мозг сможет расшифровать то, что она видела.

Опал неуклюже забралась в тележку.

– Но изображения могут остаться на сетчатке! С Жеребкинса станется проверить её сетчаткосканом! Этот чёртов кентавр!..

– Не беспокойтесь, госпожа, – сказал Скант, закрывая ложное дно тележки над своей госпожой. – Очень скоро это станет наименьшей из бед Жеребкинса.

Опал натянула на лицо кислородную маску.

– Потом, – произнесла она приглушённым пластиком голосом. – Потом поговорим.

Кобой погрузилась в нормальный сон. Даже та незначительная нагрузка, которую она перенесла после выхода из комы, утомила её. Полностью она придёт в сознание только через несколько часов. После выхода из столь продолжительной комы существовала опасность, что Опал потеряет часть своих умственных способностей.

– Время? – спросил Мерв. Скант бросил взгляд на лунометр.

– Осталось тридцать секунд.

Мерв застегнул ремни, тщательно проверив их состояние. Промокнув пот на лбу ватным тампоном, он сделал разрез скальпелем на плече клона и вставил под кожу жучка-шпиона. Пока Скант заращивал ранку при помощи магии, Мерв разложил инструменты уборщика в нужном порядке над ложным дном тележки.

– Восемь секунд, семь, – нетерпеливо подпрыгивая, шептал Скант. – Клянусь богами, больше ни за какие коврижки не стану выкрадывать босса из клиники и подменять её клоном.