— Я ее сын, Стефан. Она рассказывала мне о тебе.
      Линкольн внимательно рассмотрел его лицо.
      — Да, у тебя ее глаза. Как поживает твоя мать?
      Стефан опустил глаза.
      — Она умерла. Три года назад.
      На несколько секунд повисло молчание.
      — Мне очень жаль. Она была хорошей женщиной.
      — Да, конечно. Судя по ее рассказам, за тобой должок.
      Линкольн рассмеялся. Зубы у него были такого же цвета, как и кожа на лице.
      — Возможно, но тебе я определенноничего не должен, мой мальчик. Одолжения не передаются по наследству.
      Стефан поставил локти на стол.
      — Линкольн, пять лет назад моя мать приехала сюда из города и вырезала тебе разорвавшийся аппендицит. Любой другой врач отказался бы это сделать. Она заметила запуск ВНОК. Она рассказала мне об этом. Мы оба знаем, что именно ты на протяжении многих лет запускаешь пиратские ВНОКи без разрешения, соблюдения правил безопасности и всего прочего. Мне стоит сделать один звонок, и солдаты «Маичи» разрежут здесь все космическими лазерами на мелкие кубики. И эти безобразные близнецы тебе не помогут.
      На Линкольна его слова явно не произвели впечатления.
      — Ты уже видел моих мальчиков, Флойда и Брюса. Я подобрал их на улице, когда они едва вылезли из пеленок. Кажется, тогда им было лет по двадцать шесть. Бедняги непроходимо глупы, но стреляют метко. Кстати, сейчас они навели на твою голову старые добрые затворные винтовки.
      — Правда? — спросил Стефан. — В этом случае я советую им посмотреть вниз.
      — Посмотреть вниз? — спросил Флойд. — Ты же не пытаешься заставить нас отвести глаза от цели?
      — Наверно, думаешь, что мы родились в прошлый четверг, — добавил Брюс, присвистывая сквозь щели в зубах. — Мы всех вас держим на мушке. И тебя, и этих двоих малолеток.
      — А про ребенка забыли?
      Флойд презрительно фыркнул.
      — А что он может сделать? Заблевать нас с ног до головы?
      Флойд и Брюс почувствовали, как к их коленным чашечкам прижались два «громобоя». Повторюшка усмехался, глядя на них снизу вверх.
      — Блевать будете вы, если я выпущу в вас полные заряды.
      Линкольн расхохотался.
      — Бартоли?
      Повторюшка кивнул.
      — Один из последних.
      — Умно. Ладно, тупицы, — скомандовал Линкольн близнецам. — Опустите винтовки, пока этот малыш не сделал вам бесплатную электрозавивку.
      Флойд и Брюс неохотно подчинились.
      — Настоящий Бартоли, — сказал Линкольн. — Какие у тебя мутации?
      Повторюшка нахмурился.
      — Я предпочитаю термин «особые таланты».
      — Мутации, особые таланты — называй как хочешь. Что ты умеешь?
      — Я — врач этой группы.
      — Исцеляющие руки, слышал о таких. Ты тоже обладаешь внечувственным восприятием?
      — К чему?
      — К миру духов. Ученые по телевидению говорят, что опыты Бартоли пробудили в вас части мозга, находившиеся в спячке многие тысячелетия.
      — Я знаю, что говорят эти умники, — с необычной для него яростью рявкнул Повторюшка. — Нет, ничем я не обладаю, просто красиво выгляжу, вот и все.
      Линкольн откинулся на спинку протертого до дыр кресла.
      — Ну что ж, Стефан, похоже, твоя взяла. Поговорим о деле. Чем я могу тебе помочь?
      — Мне нужен высотный низкоорбитальный корабль, — прямо сказал Стефан.
      Линкольн снова засмеялся. Частички ржавчины посыпались из морщин на его лице.
      — ВНОК, и только-то. Что, даже не поболтаем немного?
      — У меня нет времени на болтовню. Мне нужен ВНОК. Сегодня. Сейчас.
      — Откуда у меня быть ВНОКу? Это незаконно. Меня давно арестовала бы частная или государственная полиция. Твоя мать, вероятно, ошиблась. Возможно, увидела мираж.
      Стефан стукнул кулаком по столу.
      — Моя мать отлично разбиралась в космических кораблях. Это было ее хобби. Она часто приводила меня на пусковую площадку, с которой мы наблюдали за взлетом ракет. Она знала каждую модель, любого года выпуска. Она не могла ошибиться. Ты — космический пират, которого с удовольствием арестовала бы частная полиция.
      — А если и так? — сказал Линкольн. — Не подумай, что я в чем-то признаюсь. Кто еще очистил бы космос? Кто еще занялся бы буксировкой на Землю все этих заброшенных спутников? По моему скромному мнению, человек, запускающий все эти незаконные ВНОКи, приносит Земле пользу. Первый в мире космический мусорщик. И я считаю, пиратские телевизионные передачи, которые появляются не слишком часто, — не такая уж высокая цена за чистый космос.
      — Да, конечно, ты заслуживаешь того, чтобы тебя наградили медалью. Итак, где корабль?
      Лицо Линкольна вдруг стало убийственно серьезным.
      — А почему я должен отдавать его вам? Кучке несмышленых детей? Вы слишком молоды, чтобы управлять тарантасом, который стоит на улице, не говоря уже о ВНОКе.
      — В Большой Чушке взрослеешь быстро, — горько заметил Стефан. — Мы уже много лет выживаем самостоятельно. В последнее время взрослые делали для нас только одно — пытались убить. Ты можешь запрограммировать ВНОК прямо отсюда, корабль взлетит и вернется, а мы даже не прикоснемся к пульту управления. Нам нужно только оказаться на борту.
      — Ты все еще не сказал, почему я должен отдать вам корабль, даже если бы он у меня был. Какая мне в том выгода?
      Стефан достал компьютерную плату из внутреннего кармана своего нового пальто и положил ее на стол.
      — И что же это такое? — спросил Линкольн, стараясь ничем не выдать свой интерес. — Последняя трехмерная видеоигра?
      — Нет, Линкольн. Это дополнительная электронная плата. С солнечной батареей «Локхид-Мартин» и емкостью памяти два миллиона гигабайт. Недавно я приобрел ее у одного своего друга.
      Линкольн тронул пальцем плату.
      — Дополнительная плата. Действительно. Что сейчас находится в памяти?
      — В данный момент ничего. Тут достаточно памяти, чтобы управлять пиратской телевизионной станцией.
      Линкольн взвесил плату на ладони.
      — Теоретически — да, но необходимо подключиться к большой «тарелке».
      — У нас есть тарелка. Самая большая.
      — Не шути, Стефан, я сам люблю пошутить. Никто не может приблизиться к спутнику без кодов доступа корпорации. Стоит только приблизиться на милю, и тебя превратят в космическую пыль.
      Стефан положил плату в карман.
      — О кодах позволь позаботиться мне. Такая возможность предоставляется раз в жизни, Линкольн. При помощи платы я могу подключить тебя к спутнику. Ты сможешь передавать все, что хочешь, в течение нескольких месяцев, прежде чем властям удастся отследить плату.
      Линкольн задумчиво поскреб подбородок. Так задумчиво, что проглянула чистая кожа.
      — И от меня требуется только?..
      — Дать мне пусковую карточку для ВНОКа, который, как я знаю, спрятан у тебя за этой помойкой.
      — Говоришь, два миллиона гигабайт?
      — И все твои. Я дам тебе чип подключения, и — готово.
      Линкольн уже согласился, но еще не хотел сознаваться в этом.
      — Знаешь, сколько стоит один такой чип?
      — Примерно десятую часть того, что ты заработаешь на независимых телевизионных компаниях.
      — Может быть, ты просто пытаешься меня обмануть. Может быть, тебе просто нужен мой корабль, и никаких кодов у тебя нет.
      Свирепый взгляд Стефана пронзал, как лучом, пыльный воздух.
      — Даю тебе слово, Линкольн. Клянусь могилой матери.
      Космический пират замахал руками.
      — К чему такие ужасы, все эти клятвы на могилах! Экий моветон.
      — Значит, договорились?
      Линкольн встал, ржавчина посыпалась с его одежды как высохшая змеиная чешуя.
      — Хорошо, юный Башкир. Мы договорились.
      Стефан протянул руку.
      — Скрепим сделку рукопожатием. Линкольн не обратил внимания на его жест.
      — Это подождет. Сперва верни мой корабль в целости и сохранности.
 
      Линкольн провел супернатуралистов в дальнюю часть свалки к плотной стене, сложенной из кузовов машин. Он достал гаражный пульт дистанционного управления, висевший у него на шее, и нажал кнопку. Стена разделилась посередине, и створки поползли в стороны, скрипя ржавыми роликами. И едва ворота стали открываться, с полдюжины приземистых псов на амортизирующих цепях рванулись вперед. Их губы оттянулись назад, обнажив желтые клыки, из пастей свисали к земле похожие на веревки слюни.
      Линкольн нажал другую кнопку на пульте дистанционного, управления, и амортизирующие цепи намотались на катушки, оттащив собак.
      — Все эти высокие технологии — сущее дерьмо, никакая система безопасности не может сравниться с голодным псом.
      Что за породы были псы, угадать не удавалось. Морды у них были тупыми, шерсть — красноватая. Линкольн бросил им немного костей из ведра.
      — Как вам мои крошки, нравятся? Недешево обошлись. Доставили по трубе прямо с Кубы. В них в основном гены питбулей, с легкой примесью медведя и совсем чуть-чуть от хамелеона, для окраса.
      ВНОК стоял на решетке, под ледяным колпаком. Насосы морозильников плевались замороженными кристаллами в блестящую поверхность. Корпус корабля переливался за замороженными панелями.
      — Ты очень везучий юноша, Стефан, — сказал Линкольн. — На сегодняшний вечер был запланирован запуск. Ничего особенного, обычный полет на поиски всякого хлама. Если бы не это, нам потребовалось несколько дней, что бы заморозить сетку.
      Космо подошел поближе к Моне.
      — Зачем весь этот лед?
      — Для маскировки, Космо. ВНОКу необходима пара жидкостных ускорителей, чтобы подняться на полмили, прежде чем включится солнечный двигатель. Выброс тепла от сгорания жидкого топлива обязательно отразился бы на сканерах «Маичи». Корпорации не слишком любезно обходятся со снующими по космосу пиратами. Лед не дает никому засечь запуск. Пираты используют его уже несколько десятилетий.
      Флойд и Брюс оттащили баграми одну из ледяных панелей. ВНОК стоял на четырех прямоугольных блоках, как автомобиль, у которого сняли колеса.
      Супернатуралисты вошли в ледяное царство. Космо коснулся холодной обшивки корабля.
      — Эта штука летает?
      Линкольн отвесил ему оплеуху.
      — Конечно летает, нахал. Она летает, взмывает ввысь, парит. Но самое главное — она приземляется. — Он напыщенным жестом передал Стефану пусковую карточку. — Полагаю, ты не хочешь поделиться со мной целью путешествия?
      Стефан положил карточку в карман и передал Линкольну плату «Локхид-Мартин».
      — Ты полагаешь правильно, старина. Мы вылетаем на закате, поэтому у тебя есть целых три часа на загрузку в память платы любого программного обеспечения.
      — У вас есть механик?
      Мона уже достала отвертку и колдовала над одной из панелей доступа.
      — У нас есть механик. Дайте мне час, и я скажу, есть ли у нас корабль.
 
      Мона доложила о двадцати четырех неполадках в электронной, компьютерной и механической системах корабля.
      — Двадцать четыре? — Стефан задумчиво почесал подбородок. — Что-нибудь серьезное есть?
      Мона взглянула на список.
      — В основном они касаются только удобств для пассажиров. Пора менять воздушные фильтры, но если полет продлится недолго, ничего страшного с нами не случится. Я проверила давлением скафандры. Все, кроме одного, нужно подлатать. Итак, в космос тебе придется выходить одному.
      — Отлично. Никому, кроме меня, не придется рисковать.
      — Закрылки едва поворачиваются, поэтому никаких виражей. Почти все цепи соединены при помощи изоляционной ленты из прошлого столетия, а обзорный иллюминатор зарос грязью.
      — Стеклоочистители?
      — Отсутствуют как вид.
      — Тогда найдите губку и теплую воду. Взлетаем через час.
      Конусообразный ВНОК весил четырнадцать тонн. Управлялся корабль закрылками и дюжиной газоструйных двигателей, из которых работали всего шесть. Когда-то корпус был выкрашен в голубой цвет Европейского Союза, но почти вся краска стерлась во время пиратских миссий. У основания корабля были закреплены два ускорителя, которые обеспечивали реактивное движение для начального преодоления гравитации, после чего включалось в работу «обручальное кольцо».
      «Обручальное кольцо» представляло собой позолоченные пояса солнечных батарей, которые во время движения корабля непрерывно менялись местами. Каждая батарея заряжалась, затем возвращалась на свое место, чтобы войти в контакт с магнитным кольцом на корпусе, отдать свой заряд и уступить место следующей батарее. В открытом космосе ВНОК больше всего напоминал вращающую хула-хуп девушку.
      — Как далеко в космос мы полетим? — поинтересовался у Моны Космо.
      Мона выполняла последнюю проверку систем, изредка заглядывая в потрепанное руководство по эксплуатации — пухлую книжицу с загнутыми углами.
      — Строго говоря, в космос мы вообще попадать не намерены, просто покинем пределы атмосферы. И вообще, какая тебе разница, Космо? Ты не переживешь падения даже с пятидесяти футов. В любом случае если нам и суждено погибнуть, то от утечки воздуха, а не от падения.
      — Спасибо, — сказал Космо. — Ты меня успокоила.
      — Отлично, потому что ты будешь моим вторым пилотом.
      От ледяных панелей тянуло жутким холодом, и Космо поплотнее запахнулся в свою камуфляжную куртку.
      — Вторым пилотом? Я не умею даже посылать координаты автомобиля на спутник.
      — Не волнуйся, Космо. Компьютер сделает за нас почти всю работу, а когда мы подлетим достаточно близко, нас поведет спутник.
      — Если получим коды доступа, — напомнил ей Космо.
      На пульте управления загорелся красный индикатор. Мона нахмурилась и постучала по нему пальцем. Цвет сменился на зеленый.
      — Если Стефана это не беспокоит, почему должно беспокоить меня?
      Из люка показалась голова Линкольна.
      — «Локхид», — сказал он, передавая Моне дополнительную плату. — Подсоедини как следует. Убедись в том, что контакт надежный. Запуск через десять минут.
      Моне явно не понравилось, что ею пытаются командовать.
      — Запуск через десять минут? Здесь есть центр управления полетами, который я как-то проглядела?
      Линкольн умильно улыбнулся.
      — Нет, моя язвительная малышка, центра управления нет. Но в насосах морозильников кончается горючее, поэтому вы взлетите через десять минут, иначе лед растает, а если он рас тает, вы не взлетите никогда. Объяснишь все это Стефану, или мне самому объяснить?
      Мона тут же вернулась к предстартовой проверке.
      — Все понятно. Через десять минут.
 
      Девять минут спустя супернатуралисты были надежно пристегнуты к гирокреслам и затянуты в армированные куртки, предохраняющие грудную клетку от перегрузок. Над их головами искрились в сумеречном свете ледяные панели.
      — Лед расколется, верно? — спросил Космо. — Он выглядит довольно толстым.
      Палец Моны завис над кнопкой запуска двигателей.
      — Теоретически должен. Нос оснащен ледоколом.
      Повторюшка и Стефан сидели сзади. Гирокресел было только три, поэтому Повторюшка устроился у Стефана на колене и пристегнулся дополнительным ремнем. Ребенок Бартоли был очень недоволен.
      — Из всех унижений, которые мне довелось вынести из-за своих невеликих размеров, это — самое страшное, — заявил он.
      Стефан похлопал его по голове.
      — Перестань, мой маленький. Сказку рассказать?
      — Стефан, сейчас не время. Может быть, я маленький, но это не значит, что я не могу задать тебе трепку.
      Мона развернулась в кресле.
      — Ты слишком много капризничаешь, Повторюшка. Газы замучили?
      Ребенок Бартоли резко наклонился вперед, но его удержал ремень.
      — Взлетай, Мона, — сказал Стефан, — пока он не вырвался.
      Мона открыла предохранительную крышку кнопки запуска.
      — Поехали.
      Ускорители с оглушительным ревом включились, и буквально за несколько секунд лед превратился в пар. Ледяные панели растаяли, пар окутал ВНОК, закрыв лобовой иллюминатор.
      Корабль медленно поднялся над пусковой площадкой, преодолевая удерживающую его силу тяготения. Зловещим красным светом загорелись индикаторы мощности, когда компьютер повысил тягу. Ледокол на носу разбил верхнюю ледяную панель. Ниже кипела вода, и пар почти застилал землю густым туманом.
      Космо казалось, что его тело разваливается на части. Совсем не такие полеты показывали в рекламных видеофильмах. Впрочем, супернатуралисты находились не в управляемом спутником комфортабельном прогулочном корабле. ВНОК был двадцатилетним пиратским кораблем с двумя ускорителями, и памяти его компьютера едва ли хватило бы для управления развлекательным комплексом.
      Нос немного опустился.
      — Самый опасный момент, — сказала Мона, стуча зубами. — Если начальный импульс тяги слишком сильный, корма поднимается быстрее носа.
      — А что потом?
      — Потом мы начинаем вращаться.
      — Звучит не слишком приятно.
      — Не только звучит.
      Компьютер немного снизил тягу, выравнивая корабль.
      — Так, положение вертикальное. Сейчас начнется веселье.
      Новичок Космо собирался задать следующий вопрос: «Веселье? Какое еще веселье?» И тут включилось «обручальное кольцо», добавив мощность сверхэффективных солнечных батарей к мощности угасавших ускорителей и литиевых аккумуляторов ВНОКа. Корабль пробкой вылетел за зеленоватые облака на скорости 1500 миль в час. Перегрузка вернула так и не успевший сорваться с губ вопрос Космо обратно в глотку.
      Мона могла говорить, хотя жилы на ее шее натянулись как растяжки моста.
      — Вот и веселье.
 
      «Синее небо», — подумал Космо, когда дрожь прекратилась. Небо действительно было синим. Иллюминатор покрывали зеленоватые полосы липкой взвеси, содержащейся в смоге, но за ними простиралась испещренная звездами синева неба. Восхитительное зрелище. Синее небо, как на старых открытках. Вид из обсерватории «Маичи» был поразительным, но не шел ни в какое сравнение с этим, потому что небо было вокруг, куда ни посмотри. Космо удалось рассмотреть даже белое облако на самой границе атмосферы.
      Динамики компьютера монотонно прогнусавили сообщение: «Гравитация составляет одну пятую от земной. Включаю искусственную гравитацию».
      — Отлично, — сказала Мона. — Эта невесомость плохо действует на мой желудок.
      Потом компьютер сообщил: «Неисправность в системе искусственной гравитации».
      Мона несколько раз ударила по переключателю искусственной гравитации, но результата не последовало.
      — Чудесно, — простонала она. — Рвотная комета.
      — Что? — не понял Космо, и тут же почувствовал, как подступает к горлу содержимое желудка.
      — Не шевелись, — предупредила его Мона. — К пониженной силе тяжести нужно привыкнуть. Не отстегивай ремень. — Она оглянулась. — Гравитация ноль. Постарайтесь не двигаться.
      — Слишком поздно, — сказал Стефан.
      Повторюшка повис на ремне, наклонившись вперед. Лицо его было зеленым, а перед ним качалось в воздухе бесформенное коричневатое пятно.
      — Зачем только я съел утром эту паццу, — простонал он.
      Стефан достал из-под сиденья портативный пылесос и убрал рвотную массу.
      — Спасибо, Повторюшка. Обожаю этим заниматься. Честное слово, меня от этого просто тошнит, извини за каламбур.
      Компьютер включил тормоза, вернее носовые реактивные двигатели, снизив скорость ВНОКа до четырехсот миль в час. Спутник, похожий на космическую базу инопланетян, висел на границе атмосферы. На вогнутом днище гигантской «тарелки» пульсировал стилизованный логотип «Маичи».
      — Я где-то читала, что для лазерной проекции этого логотипа требуется столько же энергии, сколько для освещения двадцати городских кварталов, — сказала Мона.
      Они приближались к спутнику, который закрывал собой небо, и уже могли рассмотреть сотни операторов из обслуживающего техперсонала, которые ремонтировали поверхность антенны. Они были одеты в магнитные ботинки и, кроме того, привязаны к «тарелке» амортизирующими тросами на альпинистских карабинах. Движения операторов были выверенными и точными: техники то взлетали над вогнутой параболической поверхностью в космос, то аккуратно опускались в нужную точку антенны.
      — Готов поспорить, все не так просто, как выглядит, — сказал Повторюшка, вытирая губы. — Рад, что не мне придется заниматься этой акробатикой.
      С пульта управления раздался сигнал.
      — Нас вызывают, — сказала Мона, открывая канал связи.
      Из динамиков донесся голос, холодный, как сам космос:
      — Неопознанный ВНОК, вас вызывает ЦУП спутника, вы находитесь в пространстве «Маичи».
      Стефан отстегнул ремень безопасности и, держась за поручень, прошел вместе с Повторюшкой к пульту.
      — Слышу вас, спутник, — сказал он в гибкий микрофон пульта. — Передаю код доступа.
      — Тридцать секунд, — произнес голос. — Затем мы инициируем наведение на цель.
      Стефан достал свой видеофон и открыл список исходящих звонков. Он выбрал свой последний звонок Эллен Фаустино в башню «Маичи» и включил воспроизведение. На крошечном экране появилась Эллен, объясняющая Стефану, почему она не может обеспечить доступ к спутнику. Для того, чтобы подтвердить свои слова, она развернула экран компьютера и показала ему расписание. Список компаний был отчетливо виден на экране. Рядом с каждой были указаны временны?е рамки и код доступа.
      — О'кей, спутник. Мы — бригада обслуживания из автомобильной компании «Кром».
      — Вы из «Крома»? — спросил сотрудник службы безопасности. — На этом ведре с болтами?
      — Эй, мы бригада по обслуживанию, а не члены королевской семьи, — сказал Стефан, стараясь говорить обиженным голосом. — Пятичасовая реклама проскакивает и нас послали установить новую плату.
      — Мы могли сами устранить неисправность, зачем было проделывать такой длинный путь?
      — Не хочу вас обижать, но вы берете огромные деньжищи даже за полировку солнечных батарей. А мы, так уж вышло, в нужный момент оказались под рукой. У нас есть код, так что осветите нам стыковочный порт.
      — Сначала введите код, потом поговорим о вашем служебном порте.
      Стефан передал видеофон Моне, которая ввела десятизначный код дважды, второй раз — для подтверждения.
      — О'кей, — неохотно произнес охранник. — Доступ разрешен. Порт номер семьдесят пять. Следите за посадочными огнями и не выходите за пределы порта.
      — Вас понял, спутник. Удачного дня.
      В приказе следить за посадочными огнями не было необходимости, потому что компьютер настроился на частоту красных маяков и направил ВНОК прямо к порту семьдесят пять. Огни маяка были расположены концентрическими окружностями и напоминали мишень, центр которой находился рядом со стальным трапом, выступавшим из тарелки. Таких трапов по всей антенне было разбросано сотни. На трапе красовалась эмблема «Крома». Корабль пришвартовался с глухим ударом, и двое операторов антенны мгновенно подскочили, чтобы завести носовой и кормовой тросы.
      — Прибыли, — сказал Стефан, отстегивая ремень Повторюшки. — Приготовьте кабели, пока я буду надевать скафандр. — Он вытащил чемоданчик из верхнего ящика и скрылся в гальюне.
      Повторюшка размотал похожий на змею кабельный канал из стыковочного узла. Внутри находились два кабеля: силовой и модемный. Древний корабль не был оборудован средствами беспроводной связи для передачи такого объема информации.
      — По мнению «Маичи», мы просто заряжаем аккумуляторы и заменяем видеочип «Крома». А на самом деле наш босс, когда выйдет в космос, подключит модемный кабель, и мы воспользуемся спутником для тайных поисков.
      — А сколько времени на это понадобится?
      — Не слишком много, Космо. Думаю, будет достаточно одной минуты. Если понадобится больше, «Маичи» поймет, чем мы занимаемся. Кроме того, здесь скоро может появиться настоящая бригада «Крома».
      Из гальюна появился Стефан. Он был без скафандра.
      — Все отменяется. Надо найти другой способ.
      Мона быстро развернулась на кресле.
      — Что? Другой способ? Почему? Стефан показал ей скафандр с красной надписью «Флойд» на именной табличке.
      — Этот скафандр. Он мне мал.
      — Нет, — сказала Мона. — Скафандры выпускаются только одного размера, который подходит всем. Рукава и штанины раздвигаются.
      Стефан вздохнул.
      — Обычно — да. Но этот скафандр сделан в прошлом столетии. Для одного человека. Человека низкого роста. Ничего не получится. Отчаливай, пока нас не поймали.
      Мона расстегнула свой противоперегрузочный жилет.
      — Значит, пойду я.
      — Даже если бы мне понравилась твоя идея, она не оправдана. Ты — пилот, Мона. Если компьютер выйдет из строя, а на таком корыте это может произойти в любой момент, только ты сможешь вернуть нас домой или, по крайней мере, приземлить в радиусе сотни мили от него.
      Мона задумчиво покусала губу. Стефан был прав.
      — Повторюшка, ты разбираешься в компьютерах. Придется идти тебе.
      Ребенок Бартоли скрестил руки на груди. Его жест был очевиден для всех. Но чтобы ни у кого не оставалось ни малейших сомнений, он сказал:
      — Только в твоих снах, Васкез. Даже ведро гормонов роста не заставит меня забраться в этот скафандр. В любом случае, как сказал Стефан, он не регулируется. Даже если вы меня в него запихнете, я буду выглядеть как ребенок в маскарадном костюме.
      У Космо вдруг пересохло в горле. Никто не стал бы просить его. Он был новичком. Решение должен был принять только он, добровольно.
      — Я пойду, — выпалил он.
      Стефан погрозил ему пальцем.
      — Нет. Не пори чепухи, Космо. Сам не понимаешь, что говоришь.
      Разум Космо с этим согласился. Он не понимал, что говорит, но он был членом команды, и работу нужно было сделать.
      — Я пойду. Скафандр подойдет мне по размеру. Я должен просто подключить несколько проводов, верно?
      Мона, к его удивлению, не была в восторге от такого предложения.
      — Не знаю, Космо. Кто знает, насколько опасным это может оказаться? Может быть, нам лучше отказаться от нашей затеи.
      Повторюшка подплыл по воздуху к его голове.
      — Послушай Васкез, парень. Меня беспокоит не работа, а шанс, что ты улетишь в космос и останешься там навеки.
      Космо протянул руку к лобовому стеклу. До трапа было не больше двадцати футов.
      — Я вижу порт отсюда. Все время буду привязан. Что со мной может случиться?
      Повторюшка хлопнул себя по лбу.
      — Ты не мог сказать иначе, да? Околдован, как и все остальные.
      — Я знаю, насколько это важно, — попытался оправдаться Космо. — Если мы вернемся в город без данных, кто знает, когда у нас появится еще один шанс? Не понимаю, в чем проблема? Это же куда менее опасно, чем носиться по крышам, как делали мы каждую ночь.
      — Я знаю, Космо, — сказал Стефан. — Но за последнюю неделю я многое понял и образумился.
      Космо потянулся за скафандром.
      — Всего пять минут, и у нас будет карта с каждым гнездом паразитов в городе.
      Стефан передал ему скафандр.
      — Пять минут, Космо. И мы втягиваем тебя сюда.
 
      Мир был у ног Космо. Супернатуралист смотрел сквозь сетку трапа и видел Землю, до которой было чуть больше пятидесяти миль. Отсюда все ее болячки были как на ладони. Сквозь бреши в многоцветных облаках он видел лесные пожары рядом с Лос-Анджелесом, о которых твердили в новостях уже больше месяца.
      «Тарелка» спутника нависала над головой словно застывшая приливная волна, грозя обрушиться на Космо и все пришвартовавшиеся к другим портам челноки. Только на этом уровне их было не меньше сорока. Десятки операторов делали то же, чем занимался он, — подключали компьютеры кораблей к спутнику.
      Рации в скафандре Флойда не было, поэтому Космо слышал только собственное дыхание, усиленное замкнутым пространством стеклянного шлема. Хорошо хоть прозрачный щиток шлема был покрыт предотвращающим запотевание средством, и обзор оставался чистым, не считая нескольких царапин и щербинок.
      Чтобы избавиться от гнетущего чувства одиночества, Космо стал разговаривать с собой. «Так, Космо. Ничего страшного. Взять кабель и подключить его к порту. Вставить дополнительную плату, подождать сигнала, что все в порядке, и смотать кабель. Проще простого».
      Ботинки Флойда не были магнитными, поэтому мальчик вынужден был продвигаться вдоль корпуса дюйм за дюймом. Космос, казалось, притягивал его, подсказывал разжать руки. Но даже если бы он так поступил, с ВНОКом его связывал амортизирующий кабель. «Ничего с тобой не случится. Приступай к работе».
      Стефан и Мона внимательно наблюдали за ним через иллюминатор. Космо показал им два больших пальца, затем наклонился, чтобы извлечь кабель из трубки с воздушным шлюзом, через которую его подавал Повторюшка. Он вытащил белый шланг и прикрепил его к «липучке» на груди скафандра. Его движения были медленными и скованными из-за низкой силы тяжести.
      Космо направился к порту, с трудом управляя руками и ногами, а вокруг другие операторы прыгали и выписывали пируэты на поверхности антенны.
      Поручень трапа казался очень тонким из-за неуклюжих толстых перчаток, и Космо постоянно проверял, действительно ли он находится у него в руке. Дюйм за дюймом он полз по трапу, болтая ногами в воздухе, а пуповины троса и кабеля, извивались, как заснятые в замедленном режиме резиновые тросы для прыжков.
      Наконец Космо удалось добраться до «тарелки» спутника. В первую очередь ему предстояло вставить пиратскую плату Линкольна. Он достал плату «Локхид» из кармана скафандра и надежно вставил ее в разъем другой платы. Обе были настолько тонкими, что их было почти невозможно заметить даже с небольшого расстояния. Всего десять футов до портов связи. Поручни пересекали всю поверхность антенны, и Космо пополз «вверх», таща за собой трос и кабель. Пять футов, почти можно дотянуться.
      Силовое и модемное гнезда были защищены поворотной крышкой. Космо предстояло только отодвинуть ее и подключить оба кабеля. Очень просто, но он не мог до нее дотянуться. Из-за кривизны антенны крышка кабеля была дальше солнечных панелей, а трос скафандра Флойда оказался на пару футов короче, чем было нужно. Космо растянул амортизирующий трос до предела эластичности, но все равно не мог дотянуться до крышки. Ему казалось невероятным, что, проделав весь этот путь, он потерпит неудачу из-за нескольких последних футов.
      Он медленно повернулся к челноку. Мона подавала ему знак вернуться. «Что я могу сделать? — спросил он себя, и голос особенно громко прозвучал внутри шлема. — Другого выхода нет».