Артемис Фаул… Кто он такой? Заглянуть ему внутрь, чтобы ответить на этот вопрос, пытались многие, и ни у кого ничего не вышло. А причиной тому – необыкновенный ум Артемиса, щелкающий любые задачи, как орешки. Артемис Фаул обвел вокруг пальца величайших светил медицинской науки, и кое-кто из психиатров даже очутился в собственной же клинике с диагнозом “помрачение рассудка”.
      То, что Артемис – вундеркинд, не вызывает никаких сомнений. Другое дело – почему столь необыкновенная личность посвятила себя противозаконной, преступной деятельности? Ответ на сей вопрос знает лишь один человек, и человек этот вовсе не собирается раскрывать свой секрет.
      Так что лучший способ нарисовать достоверный портрет Артемиса Фаула – это рассказать о его первом преступном опыте, тем более что история данной авантюры получила ныне достаточную огласку. Предлагаемый ниже отчет составлен на основании личных бесед с участниками событий, они же – потерпевшие, и внимательный читатель, несомненно, заметит, что заставить их развязать языки было делом очень нелегким.
      История эта случилась несколько лет назад, на заре двадцать первого века, и началась она с того, что Артемис Фаул разработал изощреннейший план, который должен был вернуть его семейству былую славу. План, способный ввергнуть планету в чудовищную войну, план, способный уничтожить целые цивилизации.
      В то время Артемису Фаулу было всего двенадцать…
 

      Город Хошимин, лето. По человеческим меркам жара просто невыносимая. Не стоит и говорить, что Артемис Фаул ни за что на свете не согласился бы мириться с подобными неудобствами, если бы на карту не было поставлено нечто крайне важное. Важное для осуществления его плана.
      Солнце не прибавляло Артемису красоты. Скорее наоборот. Долгие часы, проведенные в четырех стенах за монитором компьютера, лишили его кожу здорового румянца. На свету Артемис больше походил на вампира – такой же бледный и раздражительный.
      – Надеюсь, Дворецки, этот след приведет нас куда надо, – произнес он тихим, чуть сдавленным голосом. – А то в Каире мы промахнулись.
      Это был мягкий упрек. В Египет их привела информация, данная одним из людей Дворецки.
      – На сей раз промашки не будет, сэр, можете не сомневаться. Нгуен – человек надежный.
      – Ну-ну. – Артемис недоверчиво хмыкнул.
      Если бы кто-нибудь из прохожих услышал, как великан-европеец обращается к какому-то мальчишке с допотопным, как динозавр, “сэр”, то наверняка очень удивился бы. Все-таки третье тысячелетие на дворе. Однако мужчину и мальчика связывали не совсем обычные отношения, да и туристами они числились лишь для виду.
      Они сидели в открытом кафе на улице Донг-Кай и смотрели, как подростки из местных гоняют по площади на мопедах.
      Нгуен опаздывал, и жалкое подобие тени от бесполезного в этом пекле зонтика ничуть не улучшало настроения Артемиса. Артемис, как всегда, был настроен крайне пессимистически. Впрочем, в его глазах, мрачно оглядывающих площадь, нет-нет да и мелькала искорка надежды. Неужели это путешествие действительно принесет результаты? Неужели они найдут Книгу? Мечты казались чем-то несбыточным.
      К их столику подскочил официант.
      – Еще чаю, господа? – услужливо осведомился он, при каждом слове отвешивая поклон.
      – Присаживайтесь. – Артемис устало вздохнул. – И избавьте меня от этих ваших театральных ужимок.
      – Но, сэр, я же простой официант… – По привычке человек обратился к Дворецки, ведь взрослым все же был он.
      Артемис постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание.
      – Вы носите мокасины ручной работы, шелковую сорочку и три золотых перстня с печатками. Это первое. Второе: по-английски вы говорите на оксфордский манер. И третье: мягкий блеск ваших ногтей выдает недавно сделанный маникюр. Какой же вы после этого официант? Вы – Нгуен Ксу-ан, наш информатор, и весь этот маскарад вы устроили единственно для того, чтобы проверить, нет ли у нас с собой оружия.
      – Это правда. – У Нгуена поникли плечи. – Поразительно.
      – Ничего поразительного. Думаете, надели рваный передник и сразу превратились в официанта?
      Нгуен сел и налил себе мятного чаю в крохотную фарфоровую чашечку.
      – Ну а насчет оружия… – продолжал Артемис. – Пожалуйста, нам скрывать нечего. Лично у меня никакого оружия нет. Но вот у Дворецки, моего… э… дворецкого, кое-что имеется. Значит, так: “Зиг Зауэр” в наплечной кобуре; два метательных ножа – в сапогах, по ножу в каждом; в рукаве – мини-пистолет, крупнокалиберный, двухзарядный; гаротта в наручных часах; ну, и три парализующих гранаты в карманах. Я ничего не пропустил, а, Дворецки?
      – Забыли дубинку, сэр.
      – Ах да, извини. Плюс свинцовая дубинка с шариками из подшипников, она спрятана у Дворецки под рубашкой.
      Нгуен поднес к губам чашку. Рука его дрожала.
      – Да не волнуйтесь вы, – улыбнулся Артемис. – Не собираемся мы вас убивать. Пока.
      Нгуена это сообщение почему-то совсем не ободрило.
      – А вообще, весь этот арсенал так, для видимости, – прибавил Артемис. – Дворецки уже сотню раз мог отправить вас на тот свет. Голыми руками. Хотя сотня – это, пожалуй, чересчур, с вас хватило бы и одного.
      Тут Нгуен перепугался не на шутку. Артемис умел производить впечатление. Бледный подросток с властными манерами и речью взрослого человека, привыкшего управлять людьми. Фаул… Конечно же, это имя было известно Нгуену, да и кто в международном преступном сообществе не слышал о Фаулах? Но он-то предполагал, что ему предстоит иметь дело с Артемисом-старшим, а не с каким-то мальчишкой. Впрочем, этого мрачного малолетнего типа вряд ли кто осмелился бы назвать мальчишкой. Ну а громила, который с ним, как его, Дворецки? Такой за здорово живешь переломит человеку хребет и не поморщится. С его-то лапищами! Нгуен срочно начал прикидывать, как бы половчее свалить от этой интересной компании. Дьявол с ними, с деньгами, жизнь дороже.
      – А теперь – к делу, – сказал Артемис, выкладывая на стол миниатюрный диктофон. – Вы откликнулись на наше объявление в Сети.
      Нгуен кивнул, про себя моля Бога, чтобы его информация оказалась верной.
      – Да… мистер… мастер Фаул… сэр. То, что вы, как это… ищете… ну, я могу помочь.
      – Правда? И я должен верить вам на слово? А вдруг вы решили заманить меня в западню? Врагов у моего семейства хватает.
      Молниеносным движением руки Дворецки перехватил москита, подбиравшегося к уху молодого хозяина.
      – Нет-нет, – замотал головой Нгуен и достал бумажник. – Вот, смотрите.
      Артемис внимательно изучил полароидный снимок. И приказал сердцу перейти с галопа обратно на шаг. Убедительно, ничего не скажешь, но в наше время, при современном-то развитии компьютерной техники, подделать можно все, что угодно. На фотографии виднелась рука, выступающая из складчатой, многослойной тени. Пятнистая зеленая рука.
      – Гм, – пробормотал он, – ну и?..
      – Это женщина. Целительница, живет неподалеку от улицы Ту-До. Расплачиваются с ней рисовой водкой. Она все время “под мухой”.
      Артемис кивнул. Выглядит весьма правдоподобно. Пьянство. Одна из немногих характерных особенностей, выявленных им за время расследования. Он встал и разгладил складки на своей белой рубашке.
      – Прекрасно. Показывайте дорогу, мистер Нгуен.
      Нгуен смахнул капли пота с обвислых усов.
      – Только информация. Такая была договоренность. Мне не нужны лишние проклятия на мою голову.
      Дворецки схватил осведомителя за шкирку.
      – Извините, мистер Нгуен, но сейчас условия диктуете не вы. Ваше время прошло.
      Дворецки повел упирающегося вьетнамца к взятому напрокат автомобилю. Вообще-то в машине на улицах Хошимина (или Сайгона, как его по старинке тут называли) особой надобности не было, но Артемис предпочитал как можно меньше контактировать с городским населением.
      Джип пробирался по узким улочкам ужасно медленно, а нараставшее в груди Артемиса нетерпение делало эту черепашью скорость еще мучительнее. Он почти не в силах был держать себя в руках. Неужели их долгие поиски близятся к концу? Шесть раз они брали ложный след, пересекли три континента – неужели эта насквозь проспиртованная целительница и есть тот самый горшочек с золотом, что обычно прячется на конце радуги? Радуга из винных паров, а под ней – сокровище. Артемис чуть было не рассмеялся. Надо же, он придумал шутку. Такое с ним случалось не каждый день.
      Мопеды обтекали их с двух сторон, будто рыбы в гигантском косяке. Казалось, толпе, заполнявшей улицы, не будет конца. Даже переулки были под завязку забиты всяческими ларьками и лотками. Рыбьи головы летели в котлы, где шипело масло. Под ногами у прохожих шныряли пацаны, высматривающие, где что плохо лежит. Мальчишки поменьше сидели в тени домов и до посинения пальцев давили на кнопки “геймбоев”.
      Нгуен так взмок, что его рубаха цвета хаки насквозь пропиталась потом. И вовсе не из-за влажной жары, к которой он с детства привык. Виной была проклятая ситуация, в которую его угораздило влипнуть. Чем только он думал? Организованная преступность заинтересовалась всякими колдовскими штучками – сразу надо было понять, что дело пахнет жареным. Нгуен дал себе молчаливое обещание, что если благополучно выберется из этой переделки, то больше ни-ни. Никаких подозрительных контрактов по Интернету и, уж конечно, никаких дел с сыновьями крутых европейских преступных боссов.
      Все-таки джип застрял. Местные переулки не были предназначены для езды на машинах. Артемис повернулся к вьетнамцу.
      – Кажется, мистер Нгуен, дальше нам придется идти пешком. Если вздумаете бежать – пожалуйста. Только приготовьтесь к резкой и скорее всего смертельной боли промеж лопаток.
      Нгуен внимательно посмотрел Дворецки в глаза. Они были темно-синими, почти черными. Ни тени милосердия, ничего.
      – Не беспокойтесь, – ответил он, – я не убегу.
      Они вышли из автомобиля. Тысячи глаз с подозрением провожали странную, разнокалиберную компанию, пробирающуюся по грязной душной улочке. Какой-то недалекий карманник попытался стибрить у Дворецки бумажник. Даже не поворачиваясь, слуга одним движением руки сломал воришке пальцы. Вокруг мальчика, великана и вьетнамца мигом образовалось пустое пространство.
      Улочка еще сузилась и превратилась в изрытую, грязную колею, вьющуюся между домов. Отходы и нечистоты выплескивались прямо под ноги. Нищие и калеки жались на островках из плетеных циновок. У большинства местных обитателей всего и добра-то было, что их жалкая, никому не нужная плоть, поэтому появившаяся здесь троица резко выделялась на фоне всей этой бедноты.
      – Далеко еще? – спросил у вьетнамца Артемис.
      Нгуен ткнул пальцем в сторону черного треугольника под ржавой пожарной лестницей.
      – Там она живет, внизу. И никогда оттуда не выходит. Даже за рисовой водкой и то кого-нибудь посылает. Ну что, вы довольны? Я могу идти?
      Артемис словно бы не услышал последнего вопроса. Перешагивая через грязные лужи, он направился прямо к дыре под лестницей. В черноте что-то зашебуршалось.
      – Дворецки, передай мне, пожалуйста, очки.
      Слуга отстегнул от пояса очки для ночного видения и вложил их в протянутую руку Артемиса. Зажужжал механизм, объектив аппарата автоматически настраивался на нужное освещение.
      Артемис закрепил очки на лице. Все вокруг приобрело зеленоватый оттенок. Он глубоко вздохнул и впился взглядом в колеблющийся мрак теней. На плетеном коврике из рафии, окруженное пустыми бутылками из-под рисовой водки, сидело на корточках и беспокойно дергалось какое-то непонятное существо. Артемис отрегулировал резкость. Существо оказалось маленьким, необычайно маленьким, просто карликовых размеров. Оно с головой куталось в грязную шаль, так что наружу торчала лишь одна кисть, причем зеленого цвета. Но, с другой стороны, через очки для ночного видения все выглядит зеленым.
      – Мадам, – произнес Артемис, – у меня к вам есть одно предложение.
      Существо сонно затрясло головой.
      – Водки, – прохрипело оно скрежещущим голосом, как будто кто-то провел по стеклу гвоздем. – Водки, англичанин.
      Артемис улыбнулся. Ага, способности к языкам, неизбывное отвращение к свету. Сходится, сходится…
      – А точнее, ирландец, – поправил он. – Так как насчет предложения?
      Целительница с хитрым смешком покрутила костлявым пальцем:
      – Сначала пить, потом говорить.
      – Дворецки?
      Слуга полез в карман и выудил оттуда пол-литра лучшего ирландского виски. Артемис взял у него бутылку и, отступив на шаг от черноты под лестницей, многозначительно побулькал. Он едва успел снять очки, как похожая на лапу рука протянулась к нему из тени и схватила бутылку. Пятнистая зеленая рука. Сомнений больше не оставалось.
      Артемис едва подавил торжествующую улыбку.
      – Дворецки, заплати нашему другу, – приказал он. – Полностью. И запомните, мистер Нгуен, все должно остаться между нами. Вы ведь не хотите встретиться с Дворецки еще раз?
      – Нет-нет, господин Фаул, что вы! На моих устах печать молчания.
      – И не забывайте об этом. Иначе Дворецки запечатает ваши губы навеки.
      Нгуен пустился по переулку прочь, испытывая такое облегчение – еще бы, остался жив! – что даже не потрудился пересчитать пачку американских долларов. На него это было совсем не похоже. Однако деньги он получил полностью – все двадцать тысяч. Неплохо за полчаса работы.
      Тем временем Артемис снова надел очки и повернулся к целительнице:
      – Мадам, честно говоря, только вы можете мне помочь.
      Кончиком языка старуха слизнула капельку, блестевшую в уголке рта.
      – Да, ирландец. Больная голова. Гнилой зуб. Я лечить.
      Артемис присел на корточки.
      – Мадам, я совершенно здоров, если не считать легкой аллергии на пылевых клещей, но тут, я думаю, вы бессильны. Нет, мне нужно кое-что другое. Ваша Книга.
      Старуха замерла. Глаза, воззрившиеся на Артемиса из-под шали, ярко блеснули.
      – Книга? – осторожно переспросила она. – Я книги не знать. Я людей лечить. Ты хочешь книга, ты идешь библиотека.
      – Да никакая вы не целительница, – с показной усталостью вздохнул Артемис. – Вы – из волшебного народца, вы летучий дух, спрайт, п'шог, ка-далун. Языков и названий много, но суть одна. Повторяю, мне очень нужна ваша Книга.
      Долгое мгновение старуха молчала, после чего резким движением скинула со лба шаль. В зеленом свете очков ночного видения ее лицо напомнило Артемису маску, какие обычно надевают на Хэллоуин. Над длинным крючковатым носом горели щелочки золотистых глаз. Кончики ушей были заострены, а пристрастие к алкоголю придало коже целительницы серовато-желтый оттенок.
      – Если ты знаешь о Книге, человек, – медленно промолвила она (очевидно, виски уже начало действовать на нее), – то знаешь и о волшебной силе, которая содержится здесь, в моей руке. Я способна убить тебя одним движением пальца!
      – Сомневаюсь, – пожал плечами Артемис. – Вы, наверное, давно не смотрелись в зеркало. Рисовая водка притупила ваши способности. Вы уже почти труп. Все, что вы можете, это выводить бородавки. Жалкое зрелище. Я здесь, чтобы спасти вас, но… в обмен на Книгу.
      – С чего бы человеку вдруг понадобилась наша Книга?
      – А это уже не ваша забота. Итак, о возможных вариантах нашего с вами сотрудничества…
      Острые уши целительницы чуть дрогнули. Возможные варианты?
      – Вариант первый: вы отказываетесь отдать мне Книгу, и мы возвращаемся домой, оставив вас гнить на этой помойке.
      – Договорились, – быстро согласилась старуха. – Этот вариант меня устраивает.
      – Постойте, не торопитесь. Если мы уедем без Книги, то максимум через день вы умрете.
      – Через день? Ха-ха! Через день! – Целительница расхохоталась. – Да я переживу тебя еще лет на сто. Даже те из нас, кто ушел сюда, в мир людей, живут веками.
      – Но не те, кто залпом проглотил пол литра святой воды, – заметил Артемис, побарабанив пальцами по опустевшей бутылке.
      Разом побледнев, целительница издала ужасный, пронзительный вой.
      – Святая вода! Ты погубил меня, человек!
      – Это правда, – признал Артемис. – С минуты на минуты у вас внутри должен разгореться ужасный жар.
      Старуха нерешительно пощупала свой живот.
      – А второй вариант?
      – Ага, значит, вы все-таки готовы меня выслушать? Хорошо. Итак, вариант номер два. На некоторое время вы одалживаете мне свою Книгу. А через полчаса я возвращаю вам и Книгу, и вашу утерянную волшебную силу.
      У целительницы отвисла челюсть:
      – Возвращаешь мне волшебство? Но это невозможно!
      – Почему? Очень даже возможно. У меня есть две ампулы. Одна – с ключевой водой из волшебного колодца, расположенного в шестидесяти метрах под кругом Тары. Это, наверное, самое волшебное место на земле. Так вот, первая ампула нейтрализует действие святой воды…
      – А вторая?
      – …Тогда как вторая ампула содержит магическое вещество, сотворенное человеком. Вирус, который питается алкоголем, плюс гормон роста. Эта смесь вымоет из вашего тела всю рисовую водку без остатка, избавит от алкогольной зависимости и даже восстановит разрушенную печень. Процесс, конечно, не из приятных, зато через день вы станете такой бодрой, словно вам опять не больше тысячи лет.
      Целительница жадно облизнулась. Стало быть, она сможет вернуться к волшебному народу? Звучит очень соблазнительно.
      – Но откуда я знаю, что тебе можно доверять, человек? Один раз ты меня уже обманул.
      – Справедливый вопрос. Я предлагаю следующий выход. Ключевую воду я даю вам прямо сейчас. Ну а лечебное средство вы получите сразу после того, как я взгляну на Книгу. Хотите – соглашайтесь, хотите – нет.
      Старуха задумалась. В желудке уже разгоралось неприятное жжение. Она протянула руку:
      – Согласна.
      – Так я и думал. Дворецки?
      Громадный слуга раскрыл мягкий футляр, в котором лежали шприц и две ампулы. Наполнив шприц жидкостью из одной ампулы, Дворецки сделал укол в липкую на ощупь руку. Целительница на мгновение замерла, но тут же расслабилась.
      – Сильное волшебство, – выдохнула она.
      – Сильное, – подтвердил Артемис. – А второй укол вернет вам утерянные силы. Но сначала – Книга.
      Запустив руку в складки грязной одежды, целительница принялась копаться там. Эти поиски длились целую вечность. Артемис затаил дыхание. Вот оно… Скоро Фаулы снова станут великими. Возродится империя, во главе которой будет стоять он, Артемис Фаул-второй.
      Наконец целительница вытащила из глубин своих одеяний сжатый кулак.
      – Все равно тебе от нее никакого проку не будет. Она написана на древнем языке.
      Артемис молча кивнул. Он боялся, что голос выдаст сковывающее его напряжение.
      Целительница разжала узловатые пальцы. На ее ладони лежал крохотный золотистый томик, размером со спичечный коробок.
      – Вот, человек. Тридцать ваших минут. Не больше.
      Дворецки благоговейно принял у нее книжицу. Включив миниатюрную цифровую камеру, он начал переснимать одну тончайшую страницу за другой. Этот процесс занял всего несколько минут. Вскоре все содержимое Книги было успешно перенесено на чип фотокамеры. Однако Артемис не любил рисковать. Специальное оборудование, установленное во всех аэропортах мира, загубило не один такой чип, несущий важную информацию. Поэтому он велел слуге перевести файл на мобильный телефон, а оттуда переправить электронной почтой в поместье Фаулов, располагающееся в Дублине. Не прошло и обещанных тридцати минут, как файл с содержимым Книги оказался в надежнейшем месте – в памяти компьютера-сервера, принадлежащего Фаулам.
      Артемис вернул крохотный томик законной владелице.
      – Что ж, было приятно иметь с вами дело…
      Старуха, пошатываясь, встала на колени.
      – А другое снадобье, человек?
      – Ах да, – улыбнулся Артемис, – средство для возвращения волшебных сил. Кажется, я действительно обещал.
      – Да. Человек обещал.
      – Прекрасно. Но хочу предупредить заранее: очищение организма – процесс крайне болезненный. Вряд ли вам понравится.
      – А ты думаешь, вот это мне нравится? – Она обвела рукой окружающие ее грязь и убожество. – Я хочу снова летать.
      Дворецки набрал в шприц жидкость из второй ампулы и ввел иглу в сонную артерию целительницы.
      Старуха как подкошенная рухнула на землю, тело ее начала бить крупная дрожь.
      – Идем отсюда, – повернулся Артемис к своему слуге. – Сейчас из нее начнет выходить весь алкоголь, что она проглотила за последние сто лет. Зрелище будет не из приятных.
      Дворецки служили Фаулам уже не одно столетие. Сколько существовали Фаулы, столько рядом с ними были верные Дворецки. Некоторые известные лингвисты вполне серьезно считают, что именно от фамилии Дворецки и взяла свое название одноименная профессия. На самом же деле первая летописная запись об этом необычном союзе относится ко временам первого из великих крестовых походов, когда некто по имени Верджил Дворецки был нанят по контракту в качестве слуги, повара и телохранителя к лорду Гуго де Фаулю.
      В Израиле до сих пор существует некий частный учебный центр, где с десяти лет проходят обучение все отпрыски из семейства Дворецки. Именно там они получают особые навыки, необходимые для охраны семьи Фаулов и включающие в себя кулинарию на высшем уровне, меткую стрельбу, определенный набор боевых искусств, умение оказать первую медицинскую помощь и владение информационными технологиями. Если же на момент окончания учебы никто из Фаулов не нуждался в их услугах, членов семьи Дворецки охотно принимали на работу в качестве телохранителей в различные королевские дома – в основном в Монако или Саудовскую Аравию.
      Но если кто-то из Дворецки брал под свою опеку кого-нибудь из Фаулов, то они уже не расставались никогда. Да, работа была тяжелая, муторная, но и вознаграждалась она с лихвой – если, конечно, удавалось остаться в живых, чтобы этим вознаграждением воспользоваться. В противном случае семья Дворецки получала щедрую компенсацию, выражавшуюся шестизначной Цифрой, плюс ежемесячную пенсию.
      Нынешний Дворецки охранял молодого Артемиса вот уже двенадцать лет, то есть с самого момента рождения мальчика. И хотя они придерживались сложившихся веками правил, их отношения были гораздо более близкими, чем между обычными хозяином и слугой. По сути, Артемис стал для Дворецки самым близким другом, ну а Дворецки, в свою очередь, заменил Артемису отца (отец, исполняющий все твои приказы до единого, – мечта любого мальчишки).
      Всю дорогу до аэропорта Дворецки терпеливо молчал и только на борту самолета, выполнявшего рейс из Бангкока в Хитроу, осмелился заговорить:
      – Сэр?
      Артемис поднял глаза от экрана своего ноутбука. Он уже приступил к переводу Книги.
      – Да?
      – Эта целительница… Что было проще взять и отнять у нее Книгу? Без своего волшебства старуха долго не прожила бы.
      – Труп – это всегда улика, Дворецки. А так у волшебного народца не будет ни единой причины для подозрений.
      – Но сама старуха?
      – Вряд ли она признается в том, что показала Книгу людям. Однако я предохранился и подмешал во вторую ампулу средство, вызывающее частичную амнезию. Все события последней недели сотрутся из ее памяти.
      Дворецки с уважением кивнул. Опережать всех и вся на два шага – вот он, почерк господина Артемиса. Как говорится, яблочко от яблоньки недалеко падает… Но нет, мастер Артемис не яблочко, он уже самое что ни на есть новое дерево, и подобных ему свет еще не видывал.
      Немножко успокоившись, Дворецки вернулся к свежему номеру “Оружия и боеприпасов”. Ну а тайны вселенной?.. О, в этих вопросах он целиком и полностью полагался на своего молодого хозяина.
 

      Вы, наверное, уже поняли, что ради достижения своей цели Артемис Фаул был готов буквально на все. Но что же это за цель? Ради чего было ехать за тридевять земель, шантажировать какую-то пропитанную алкоголем старуху-целительницу? Ответ очень прост. Причиной всему – золото.
      Поиски Артемиса начались за два года до описанных выше событий, когда он впервые открыл для себя Интернет. Вскоре Артемис наткнулся на сайты, посвященные всяческим необъяснимым явлениям: похищению людей инопланетянами, встречам с НЛО и так далее. Но особенно его заинтересовали сообщения о существовании некоей странной расы.
      Перелопатив гигабайты данных, он обнаружил сотни и сотни ссылок. В каждой стране мира этих волшебных созданий называли по-своему, однако Артемис ни секунды не сомневался: речь шла об одной и той же таинственной расе. Пару раз даже описывалась Книга, которая якобы обязана иметься у каждого представителя этого загадочного народа, своего рода Библия, в которой, предположительно, излагались история волшебных созданий и заповеди, которым должно было следовать. Разумеется, Книга была написана на гномьем языке – чтобы обычные люди не смогли прочесть ее волшебный текст.
      Однако Артемис счел, что при современном уровне технологий перевод Книги – вполне осуществимая задача. Ну а потом… останется только использовать все тайны необыкновенных существ, хозяев Книги, себе во благо.
      “Познай врага своего” – таков был девиз Артемиса. Мальчик с головой погрузился в изучение проблемы и составил настоящую энциклопедию по волшебному народцу.
      Но этого было мало. И тогда Артемис поместил в Сети объявление: “Ирландский бизнесмен готов заплатить крупную сумму денег в американских долларах за встречу с эльфом, лепреконом, спрайтом, пикси или любым другим представителем волшебного племени”.Посыпавшиеся вслед за этим предложения по большей части оказались фальшивками, однако визит в Хошимин превзошел все ожидания.
      И похоже, Артемис был единственным из живущих на планете людей, кто смог бы извлечь из своего необычного приобретения максимальную выгоду. Во-первых, он еще не утратил детской веры в волшебство, а во-вторых, его веру подкрепляла взрослая решимость овладеть этим самым волшебством. Если кто и мог отобрать у волшебного народца заветные сокровища, то этот кто-то был Артемис Фаул-второй.
      До дублинского поместья Артемис Фаул и Дворецки добрались лишь под утро. Артемису не терпелось поскорее сесть за компьютер и поработать с Книгой, но сначала он решил навестить мать.
      Ангелина Фаул была прикована к постели. Болезнь ее началась сразу же вслед за исчезновением мужа. “Виной всему нервное напряжение, – объясняли врачи. – Помочь ничем нельзя, нужны лишь покой и снотворное”. Мать болела уже почти год.
      На нижней ступеньке лестницы, ведущей к покоям матери, сидела Джульетта, младшая сестра Дворецки. Блестящая тушь для ресниц только подчеркивала мрачный взгляд, которым девочка сверлила стену. Однажды Артемис уже видел Джульетту в таком состоянии – в тот день, когда Джульетта суплексировалаодного нахального типа, разносчика пиццы. “Суплексирование”, насколько понял Артемис, – это один из приемов спортивной борьбы. Весьма необычное увлечение для девочки. Впрочем, она ведь из рода Дворецки…
      – Что-то случилось, Джульетта? Джульетта поспешно подняла голову.
      – Я очень виновата, Артемис. Наверное, я плохо задернула шторы. Миссис Фаул за всю ночь глаз не сомкнула.
      – Хм, – хмыкнул Артемис и начал медленно подниматься по дубовым ступенькам.
      Состояние матери его тревожило. Она уже давным-давно не покидала свою спальню и вообще не появлялась на людях. Но с другой стороны, если бы она вдруг, каким-то счастливым образом выздоровела и вернулась к жизни, неограниченной свободе Артемиса сразу наступил бы конец. Пришлось бы снова таскаться в школу, и – прости-прощай, жизнь вне закона.
      Он осторожно постучал в двустворчатую дверь.
      – Мама? Ты не спишь?
      Что-то разбилось по ту сторону двери. Судя по звуку, что-то весьма дорогостоящее.
      – Конечно, я не сплю! Как я могу спать при таком ослепительном свете?!
      Артемис рискнул переступить через порог. Сквозь узенькую щелку меж бархатных штор просачивалась бледная полоска света, заставляя старинную кровать с балдахином отбрасывать зловещие остроконечные тени. Сжавшись в комок, Ангелина Фаул забилась в самый угол кровати; ее бледные руки словно бы мерцали в полумраке.
      – Артемис, дорогой, где ты был? Артемис вздохнул. Она его узнала. Хороший знак.
      – На школьной экскурсии, мам. Катался на лыжах в Австрии.
      – А-а, на лыжах… – протянула Ангелина. – Как я скучаю по лыжам! Может, когда вернется твой отец, мы все вместе…
      Артемис ощутил какой-то комок в горле, однако быстро справился с несвойственным ему проявлением чувств.
      – Он обязательно вернется, мам.
      – Дорогой, ты не мог бы задвинуть эти проклятые шторы? Жуткий, ужасный свет!
      – Конечно, мам.
      Артемис на ощупь пересек комнату, обходя стоящие как попало многочисленные сундуки с одеждой. Наконец его пальцы коснулись мягкого бархата. Вдруг он ощутил острое желание распахнуть окна настежь, но… Артемис лишь еще раз вздохнул и задернул шторы.
      – Спасибо, дорогой. Да, кстати, придется нам избавиться от этой горничной. Она никуда не годится.
      Артемис едва сдержал рвущиеся с языка слова. Джульетта вот уже три года прислуживала в их доме и за это время показала себя только с хорошей стороны. Однако болезнь матери давала ему некоторые преимущества.
      – Разумеется, ты права, мама. Я давно хотел это сделать. Тем более у Дворецки есть сестра, которая, по-моему, идеально подойдет для этой работы. Кажется, я тебе о ней уже рассказывал. Ее зовут Джульетта.
      – Джульетта? – нахмурилась Ангелина. – Да, да, имя вроде знакомое. Впрочем, хуже той глупой девчонки, которая сейчас на нас работает, вряд ли найдешь. И когда она сможет приступить к своим обязанностям?
      – Немедленно. Она ждет в гостиной. Я попрошу Дворецки привести ее к тебе.
      – Ты очень добрый мальчик, Артемис. А теперь иди поцелуй свою мамочку.
      Артемис шагнул в тень просторного материнского халата. На него пахнуло приятным, едва уловимым запахом – так пахнут плавающие на поверхности пруда цветочные лепестки. Руки Ангелины Фаул были холодными и слабыми.
      – Дорогой мой… – прошептала она, и от этого шепота мурашки побежали по спине Артемиса. – Я слышу всякие странные вещи. По ночам. Они ползут по подушкам, заползают ко мне в уши…